С. Лаптев
Глава девятая
1. Умопомрачительно тяжкий труд учителя
![Пробел [С. Лаптев]](/img/l/laptew_s_i/ispovedzebrygl9/rm.jpg){kind=small}
Опять я далеко забрел в прекрасные, но, загадочные дебри искусства , забыв про школьные годы и мои художества тех лет. В том числе, и такие художества, кои, чаще всего, не нравятся учителям.
Ближе познакомившись, с педагогическим миром, я понял, что труд учителя - каторга в сахарной вуали сеяния доброго, разумного, вечного. Что ведение урока - это тонкая, но, тяжелая, металлизированная, с острыми краями психологическая ткань, флуктуации неровных граней которой при соприкосновении с зыбкой психикой учеников порой царапает, режет ее и надолго оставляет в детской душе острые шипы. Такие же шипы остаются и в душах учителей при их промахах или при конфликтах с ненормативным поведением некоторых отпетых сорви-голов. Время, конечно, постепенно источает эти шипы, освобождая нашу психику для новых ударов, но, некоторые раны от них заживают очень медленно.
Укололо таким шипом и меня. Когда я занимался в химическом кружке, я синтезировал йодистый азот - чрезвычайно взрывчатое в сухом состоянии вещество. Взрывается от малейшего трения, поэтому его транспортируют в намокшем виде. Если по микроскопическому количеству этого вещества ударить палкой или ногой, то раздается мощный взрывной хлопок, правда, без всякого ущерба для ноги. У нас уроки истории чрезвычайно занудно вела тощая, длинная, бледная, с бесцветным зрачками, методичная и страшноватенькая дама неопределенных лет. Слушать ее было неинтересно. Она строго спрашивала, придиралась, устойчиво, по нарастающей, накапливая нашу нелюбовь к ней. Мы в ответ шумно вели себя на уроках, коллективно смеялись, массово прогуливали ее занятия. Посчитав, что этого мало, мы решили, что надо сотворить что-нибудь более существенное. Ребята попросили меня изготовить безопасную взрывчатку. Я синтезировал около полуграмма йодистого азота, в мокром пакетике принес его в школу, мы положили его в ряд между партами, где сидел Аркашка Тюрин, а с другой стороны другой пацан, ФИО которого я уже не помню. Их выбрали потому, что перед ними сидели воспитанные девчонки, которых историчка обязательно спрашивала на каждом уроке, так как не боялась никаких подвохов с их стороны. Когда одна из девиц встала, чтобы ответить на вопрос исторички, после неудачных попыток пацана с потерянным в моей памяти ФИО, Аркашка Тюрин, не вставая, хрястнул ногой по пакету, раздался мощный взрыв, девчонка стала падать, историчка онемела, потом схватила журнал и быстро выскочила из класса. К нам сбежались учителя. Потом начались вызовы к директору, но, держались мы крепко и никто не узнал, кто и как принимал участие в этом, по сути дела, почти уголовном происшествии. Историчку больше мы не видели, нами была одержана победа. Когда я уже работал лаборантом в школе, физичка как-то спросила меня, где я достал взрыв-пакет. На вопрос, откуда ей это стало известно, она сказала, что кто-то из нашего класса проболтался. Но, узнав про то, кто и как участвовал в делах, добывать далее у нас признательных показаний не стали, потому как для школы это могло обернуться серьезным делом. Ни Аркашку Тюрина, ни меня, как главных соучастников взрыва трогать не стали. А сам взрыв послужил поводом для увольнения исторички, так как ни директор, ни педсостав с ней давно уже не ладили. Мне, когда я нюхнул толику терпкой педагогической жизни, работая лаборантом в первой школе и ведя уроки по физике, химии и астрономии, стало жалко историчку, так как по жизни, судя по складу ее характера и внешнему виду, ей было не очень просто. Жалко еще и потому, что я был одним из провокаторов ее увольнения. Подвело меня опять мое детское недомыслие, посадившее меня в очередной раз на еще один болезненный шип. Для нас, когда нами руководит сознание толпы, это, в общем была игра, а для нее - удар судьбы. Дети, как и голуби, весьма милы, но, очень жестоки.
В наши дни, труд учителя стал еще более тяжелым. Связано это с тем, что и на учителей, и родителей, и учеников, в связи с появлением в обиходе компьютеров, навалился мощный информационный поток, который выматывает и изнашивает человеческую психику. Нагрузок, чаще всего не выдерживают ученики и тогда истерики на уроках, битвы даже среди девушек, после уроков и безрассудное применения оружия.
2. Школьные друзья и великие мысли
![В Солотче на лыжах [С. Лаптев]](/img/l/laptew_s_i/ispovedzebrygl9/solotch.jpg)
На лыжах в Солотче, я слева
Немного о Аркашке Тюрине. В те времена это был веселый, смешливый, находчивый, уверенный в себе пацан. До того, как он топнул по взрыв-пакету, то же самое пытался трижды проделать пацан с соседнего ряда, но, промахивался. Может быть, и умышленно, из-за боязни последующих репрессий. А Аркашка с одного раза громыхнул на всю школу. Шило редко когда давало ему сидеть спокойно.
![Битва умов [С. Лаптев]](/img/l/laptew_s_i/ispovedzebrygl9/klass.jpg)
Школа 1, г. Рязань, 10 "Б" класс.
После 9-го класса мы вместе с ним и Сашкой Прошляковым пошли в 2-х недельный поход по Пре, коя является главной водной магистралью Мещеры и Окского заповедника. Аркашка сидел за одной партой с Сашкой, а я с Сережкой Бунделевым, который тоже собирался идти с нами. Но, не пошел. Хотя он и предложил пойти по Пре. Сергей в классе нашем был несомненным лидером, классным авторитетом. Он умел дружить со всеми и, многие тянулись к нему. Для меня он, в определенной мере, был наставником, формируя, хотя и неосознанно, мои интересы в определенных направлениях. С Сергеем мы увлекались чтением "Детской энциклопедии", особенно статьями о микромире. Оттуда, понятия об антисигма-минус-гипероне и других квантовых частицах, уравнении Шредингера, принципе неопределенностей Гейзенберга и волновой теории частиц у меня надолго застряли в голове. О теории вероятности тоже. Конечно, с той поры существенно изменились представления о микромире.
Книги по этим волнующим темам мы брали в детской областной библиотеке, которая, возможно, бытует и до сих пор в том же доме на улице Подбельского, теперь Почтовая. Но, подозреваю я, что отобрали у детской библиотеки это здание. Почтовая улица в Рязани - это нечто Арбата в Москве. Поэтому таким, совершенно недоходным учреждениям едва ли оставят площади на этой, очень посещаемой народом улице.
Сергей меня познакомил с Паустовским, которого мы с ним читали запоем. Я не стесняюсь говорить о том, что ставил его выше себя, что мой одноклассник, как бы, был моим наставником. Потому что так оно и было. Говорить о добрых делах добрых людей совсем не грешно.
![Детская библиотека [С. Лаптев]](/img/l/laptew_s_i/ispovedzebrygl9/biblio.jpg)
Рязань, детская областная библиотека
Вообще в детстве я довольно много читал. Классическую литературу своим вниманием особо не баловал. Уж больно сильно к ней нас за уши тянули в школе. Правда, нравился мне "Фауст" Гете. За те философствования, коими он был богат, и междустрочья, в которые было заложено много пауз для размышлений. В младые годы эти его строки "Так и живи, так к цели и шагай, Не глядя вспять, спиною к привиденьям, В движенье находя свой ад и рай, Не утоленный ни одним мгновеньем! ..." были добрым движителем к познанию мира. С удовольствием читал Паустовского за его афористичность, лиризм и тонкое описание природы. Достоевского, за очень высокую концентрацию чувств и мыслей в его романах и живые диалоги. Очень любил книги про путешествия, индейцев, приключенческие и фантастику. Любимыми были про Робинзона Крузо, Дерсу Узала. Александр Беляев с его "Ариэлем, Головой профессора Доуэля, Властелином воздуха и другими" был прочитан от корки до корки. Зачитывался Реем Брэдбери, Айзеком Азимовым. Понимал, что это все вымысел, но, очень хотелось верить в правдоподобие написанного. Сейчас к фантастике, к сожалению, слегка поостыл: она требует ответного романтичного отклика - отклика грез, которые приземленность нашей жизни с годами убивает. Но, продолжаю интересоваться делами Вселенной, ее происхождением и развитием.
Меня удивляет почти религиозная упертость наших космологических корифеев, апологетезирующих теорию Большого взрыва, из которого, якобы, произошла Вселенная. Не может из пространства меньше атома, даже обладающего титанической температурой и энергоемкостью, вырасти Вселенная. Это очень похоже на безоглядную веру во всемогущего Демиурга. Уж больно много у этой версии возникновения нашего мира противоречий и допущений. Первое, это то, что при Большом взрыве скорость расширения Вселенной превышает скорость света, на что наложено табу главного гуру пространств и времен - Альберта Эйнштейна. Что спеленание Вселенной до размеров атома к моменту Большого взрыва должно настолько искривить Пространство-Время, что само Время должно просто умереть. Или, вообще, стать отрицательным. Ведь, чем больше масса объекта, тем медленнее течет время. Что если Вселенная была в виде атома и вокруг ничего не было, то и не было причин, провоцирующих взрыв. Черные дыры частично взрываются лишь тогда, когда заглатывают очередную звезду, испуская мощное гамма-излучение. В черных дырах материя, под мощной гравитацией, превращается в темную энергию. У меня есть свои взгляды на теорию Большого Взрыва, но, вопрос этот тонкий и специфический, требующий большого времени и просторов бумаги для его описания и потому о нем, как-нибудь, потом. Несколько страниц моего отношения к этим вопросам я уделил в Записках сумасшедшего робота, опубликованных в интернете. Столь же нелепо звучат из уст высоких ученых иерархов тезис о возможности путешествия в прошлое. В будущее мы путешествуем каждый день. В прошлое нельзя, так как нарушается принцип закона сохранения информации. Если кто-то на машине времени вторгается в прошлое, то она должна тотчас рассыпаться при прохождении даты создания любого из ее элементов, так как они в этот момент должны неумолимо и молниеносно исчезать. Вся информация в голове путешественника во времени также будет бесследно теряться по мере его движения в прошлое. В том числе исчезнет из бедной головы путешественника в прошлое и информация о намерении совершить путешествия в прошлое. Эти потери - прямая дорога к сумасшествию. Есть еще много препятствий для путешествия в прошлое, но, слишком утомительно и бесперспективно об этом писать. Единственно возможный способ путешествия в прошлое - это его виртуальное воссоздание от текущего момента времени путем гигантских расчетов на компьютерах. Но, для этого надо просчитывать и жизнь каждого муравья со времен их появления на земле, всех растений, амеб и животных, меняющуюся во времени активность солнца и расположения звезд, планет и астероидов, изменение магнитного поля земли и солнца, и розу ветров, и смену сезонов и многое, многое другое. Для этого нужны настолько мощные компьютеры, что для их создания не хватит массы земного шара, а энергии на их питание необходимо столько, сколько одномоментно вырабатывают сотни Солнц. Но, когда-то разум, но, не биологический, овладеет такими фантастическими возможностями. А пока мы играем в гадалки. Нам совсем недавно говорили, что Вселенной 13 миллиардов лет, потому что телескоп смог увидеть галактику, отстоящую от Земли на 13 млрд световых лет. Но, появился более мощный телескоп и он увидел еще более далекие галактики. Тогда получается, что Вселенная существует уже 15 млрд лет. Т.е. получается, что срок ее существования определяется прогрессом человечества. А это уже божественная прерогатива.
Сейчас ученый мир создал Стандартную модель элементарных частиц, позволяющую с высокой достоверностью предсказывать и открывать новые частицы. Вроде как нашли одну из последних и главных частиц - бозон Хиггса, который красиво управляет рождением микрочастиц и миром вообще. Но, нет увязки между макро и микромирами. Макромир настолько прекрасен, насколько безумен в своей путанности микромир. Хотя он, конечно, тоже прекрасен, но, до окончательного его построения и познания еще очень далеко. Для того, чтобы понятия о его особенностях были бы достаточно прозрачны необходимо в этом системном знакомстве с теорией Стандартной модели еще много чего понять. Создается такое ощущение, что ее пока до конца не понимают и сами разработчики модели.
***
Настольной книгой у меня была "Детская энциклопедия". Много в ней для меня было откровений, которые я воспринимал безоглядно. Правда одному постулату из "Детской энциклопедии" я тогда не поверил, не верю и сейчас. Там, в статье по теории вероятности утверждалось, что если взорвать куб мрамора, с ребром в метр, то очень высока вероятность того, что одна из получившихся микрочастиц будет абсолютной микрокопией Венеры Милосской. Тогда другая частица должна быть непременно копией моего мордоворота. Поверить в это сложно. Обо всем этом можно, конечно, спорить, но, бесспорным оказалось то, что родители Сергея Бунделева не поверили нашей басне о том, что мы идем со взрослыми туристами, и его в поход с нами не отпустили.
По водам Мещеры
Первые мои вылазки на природу начались еще в начальной школе. В стародавние времена в империи нашей было поспокойнее, психоневрозы общества еще не достигли эпидемических размахов и поэтому учителя, без особых сомнений, выводили своих подопечных за город, на природу. Наша географичка, Елена Евстафьевна, интересная, не без легких причуд, дама примерно 40 лет, вывозила нас, 5-классников, далеко за город к оврагам деревни Хамбушево, где знакомила с тайнами этих монбланов высоты и глубины.
![Овраг [С. Лаптев]](/img/l/laptew_s_i/ispovedzebrygl9/ovrag.jpg)
Овраги
созданных непоседливой природой. Она относилась к нам свысока, достаточно цинично оценивая наши способности по освоению преподносимого ею материала, но, тем не менее, усердно несла его к нашим отстраненным извилинам. Мы к ней относились тоже с определенной толикой детского цинизма. Толя Киселев, мой школьный друг, с иронией обращал мое внимание на диспропорции верхней части ее тела, когда она, развалившись на стуле, с чувством легкого презрения посматривала на нас. Он был от природы художником и, малейшие дисгармонии женского тела коробили его представления о женской красоте.Отличился по отношению к географичке и я. Любимым нашим занятием на переменах, было бросаться друг в друга мокрой тряпкой для стирания мела с доски. Чаще всего удавалось избегать мерзких объятий этой бестии, но, бывали и нерадостные встречи с нею. На одной из заканчивающихся перемен я со всех сил мечу тряпку в Тольку Киселева, который находился напротив двери, он умело уворачивается, в этот момент открывается дверь и эта мокрая тяжелая намелованная и грязная оседает на лице нашей географички. Я моментально отворачиваюсь, демонстрируя свою абсолютную непричастность к этому жуткому событию. То ли тряпка закрыла ей обзор, то ли накрывшее ее шоковое состояние парализовало мышление, но, географичка не смогла определить метателя этой твари. Пришлось, после долгого гробового молчания, признаться и утомительно доказывать, что не она была мишенью нашей тряпочной войны. Выслушав немало тяжеловесных оборотов, покаявшись, был помилован, потому как географию я любил, и она это чувствовала, время от времени балуя меня пятерками. Правда, географию я любил условно. Мне нравилось на карте и по учебникам путешествовать по городам и весям: это было чистое знание, впитываемое извилинами без напряжения. А вот контурные карты я раскрашивать не любил. Какая-то тупая это была работа. Не думалось, что от этого страны и континенты запоминались лучше. Надежнее было бы попросту обводить по контуру границы стран. Несколько раз. Тогда ты, как бы, шагал по их пограничным зонам. Но, всем географичкам вменялось, видимо, закрашивание контурных карт. Это все было похоже на раскрашивание картинок в возрасте 3-4 лет. И мы тупо это делали. От этого не смогла уйти и Елена Евстафьевна. Но, компенсировала она эти мученические уроки рисования тем, что часто выводила нас на природу -к рекам, в леса и овраги.
3. Природа Руси великой
Овраги мне нравились своей холмистостью и множественностью всяких тайных мест, где можно было спрятаться или найти что-нибудь необычное. От них мои симпатии перекатились, со временем, и на горы и вообще на природу. В мире есть два совершенства. Это женская красота, к сожалению, скоротечная и потому особо ценимая, и беспредельная во всех измерениях красота природы. Она удивительна в своем сказочном путешествии от весны к лету и от лета к осени, поражая парадом своих неподражаемых нарядов. Но, даже в скудную зиму она величественна.
Зима, это чистота, с которой хочется соприкасаться душой. Особенно, хороша она в ясный день, когда застывшие ветви деревьев усыпаны искрящимися на солнце кристаллами, или укутаны мерцающим молочно-серебристым, с букетами хрустальных друз инеем.
![Зима в Карачарово [С. Лаптев]](/img/l/laptew_s_i/ispovedzebrygl9/karach.jpg)
Зима в Карачарово
Земля накрыта белоснежным, с блуждающим алмазным искрением одеялом, а студеный, кристальной чистоты воздух, бездвижно окутывает это зимнее сказочное безмолвие. В этот миг природа являет человеку свое простое, но, удивительное очарование, парализующее любое его желание думать о чем либо ином.Природа средних широт не расцвечена великолепием южных лесов, но, таит в себе тихую ненавязчивую внутреннюю ![Осень [С. Лаптев]](/img/l/laptew_s_i/ispovedzebrygl9/autu.jpg)
Осень в Бакланово
привлекательность, печатающую в наших душах из поколения в поколение клейма генетической привязанности к ней. Сколь не была бы волшебной природа в далеких странах, сколько бы восторгов не вызывала она в твоем сознании, но, после этих дальних и утомительных блужданий душа всегда тянется к лучшему ее лекарю - русскому лесу, находя приют и успокоение в его зеленых объятиях.Раскидистая, красивая, с изящной прической, высокая, стройная, чернокожая заморская пальма может быть не более, чем твоей временной подружкой, а грациозная, чуть грустная, белолицая русская березка терпеливо ждет тебя, как твоя верная невестушка.
![Березовая роща [panoramio.com ]](/img/l/laptew_s_i/ispovedzebrygl9/panoramio.jpg)
Березовая роща
И одно из самых чудных мест России - Мещера от края до края полнится хороводами таких невест. Не побывать там-обездолить свою душу представлениями о деликатной красоте и величии этого уголка природы. Там есть все. И погребенные под тиной, но, полные жизни![Затон [panoramio.com ]](/img/l/laptew_s_i/ispovedzebrygl9/zaton.jpg)
Затон в мещерских краях
Google.com Images.esosedi.ru яркозеленые болотца, и тихие, уютно журчащие чистейшей воды ручейки и речушки, и в элегантных пестреньких платьицах красавицы березки, кокетливо осыпающие себя сережками, и золотые с бодрящим ароматом сосновые боры, вершинами исполинских древ своих будоражащие небеса, и пестренький, со скромными цветиками, но, очень нескучный, травостой. А когда, все это вместе, в золотые осенние дни обрамляет речные, озерные глади, то для сказки этой уже и не хватает пространства души, чтобы вобрать в себя эту могучую песнь природного великолепия.![Осень на Пре [panoramio.com ]](/img/l/laptew_s_i/ispovedzebrygl9/pra.jpg)
Мещера, Пра, песнь прощания и торжества
В достопамятные времена этот край населяли мещеры - древние племена финно-угорской группы. Этого этноса в чистом виде уже не осталось, но, история его пребывания в здешних местах сохранилась в названиях рек, озер и ряда поселений. Такие короткие названия, как Пра, Шуя, мшары - это их языковые изобретения. Язык тогда был примитивен, поэтому пользовались эти древние народы не очень длинными словами, равно, как и сегодняшние примитивы используют тоже, преимущественно, короткие, но, крепкие словечки по причине своего слабого владения богатствами русского языка. Трудов и времени на его сотворение нашими далекими и более близкими предками было положено немерено. Язык созидал наше отечество и объединял рати для его защиты от ворогов. Он богател из века в век, насыщаясь словами и мыслями, точно и утонченно отражающими отношения между человеками и, поэтично описывающими красоту окружающего мира. Нам же это сокровище досталось бесплатно и грешно пользоваться этим фантастическим богатством, лишь убого выуживая из него малобуквенные примитивы далекой эпохи.
Коснулась эта короткословная прилипчивость и нас, когда мы бродили в нашем первом двухдневном пешем походе по лесам Мещеры около Спас-Клепиков в районе Великих озер, где начинается река Пра.
![Верховья Пры [С. Лаптев + Google]](/img/l/laptew_s_i/ispovedzebrygl9/pratop.jpg)
Спутник. Озера-истоки реки Пры
Река, петляя, замысловато и многократно переплела озера своими многочисленными рукавами-клонами, получая из них очень солидную подпитку даже в засушливые годы. Некоторое представление об ее связях с озерами дает картинка со спутника.Самостоятельности в принятии решений в том походе у нас было мало, все наши действия предопределяла немка, Наталия Сергеевна. Поход был скоротечный, без особых приключений, детали его не очень сильно отпечатались в памяти. Хотя наши встречи с темно-бордовой Прой, блуждания по болотам с бесконечными комариными атаками, встреча с Великими озерами Мещеры, где эхо звучит не тише родившего его крика и затухает лишь на пятом повторе, всякие змеиные истории и прочие трясино-болотистые провалы запомнились надолго. Мы ночевали в лесу с его пугающими криками и пересвистами, начали обретать иммунитет к комариным укусам, научились разжигать костры, спасаться от проливняка и убирать за собой мусор, ну и конечно, ближе познакомились с природой и друг с другом.
![Пешком по Мещере [С. Лаптев]](/img/l/laptew_s_i/ispovedzebrygl9/peshi.jpg)
Наш класс в 1-м походе по Мещере
Меня удивляло бесстрашие нашей немецкой училки. Места, где мы были, весьма небезопасны. Это империя болот с ямами, провалами, буреломами и всякими ядовитами гадами, летающими вампирами, сосущими, грызущими и кусающимися тварями. И год за годом водить туда школьников - весьма рискованное занятие. Видно нравились ей те места и возможность познакомить нас с настоящей природой. Ну и поддерживала ее, конечно, авантюрная уверенность в благополучном исходе подобных вылазок. За этот авантюризм нам тогда, наивно нравилась и она.
![У палатки [С. Лаптев]](/img/l/laptew_s_i/ispovedzebrygl9/palat.jpg)
Аркашка Тюрин и Сережка Бунделев у палатки
Главное следствие этого похода заключалось в том, что приобретенный в этом путешествии опыт и укрепившаяся дружба сподвинули нас на авантюрный шаг - самостоятельное путешествие по Пре на резиновых лодках, которое мы совершили летом следующего года. Байдарки тогда были большой редкостью, да и не по зубам они нам были. Опыта общения с ними у нас не было никакого, а их цена была по тем временам заоблачной. В то время мы вчетвером Прошляков, Тюрин, Бунделев и я ходили заниматься греблей на шлюпках в клубе, организованном на пристани реки Трубеж, которая располагалась около Рязанского Кремля. Тогда еще байдарочный туризм не получил широкого распространения, а вот военно-прикладные виды спорта были популярны. Создавались клубы типа "Юный моряк", в один из которых мы и ходили. Много тренировались, участвовали в соревнованиях,
![На шлюпке [С. Лаптев]](/img/l/laptew_s_i/ispovedzebrygl9/shlupka.jpg)
Прошляков с дамой, Лаптев, Бунделев, Бунделев, Прошляков, Лаптев
но громких побед одерживать не удавалось. Тем не менее, опыт общения с водной стихией мы приобрели. С нами ходила еще какая-то девушка, имени которой я, к сожалению, сейчас уже не помню. Но, остались фотографии с ее участием, на которых она гребет в одной паре с Сашкой Прошляковым, сзади мы с Сергеем (он справа). А на следующей фотке запечатлено утро стрелецкой казни, где мы коллективно казним девушку за недостаточное ее усердие при гребле.Пытался я найти моих соратников по шлюпочным делам в интернете, в одноклассниках, но, безуспешно. Лишь недавно узнал, почему это у меня не получалось в отношении Бунделева. Сергей, к сожалению, очень рано, в 46 лет умер от рака. Вскоре, по той же причине скончалась и его жена. У них остался сын Андрей. В 2011 году ему исполнилось 38 лет. И думается, что Сергей оставил сыну своему добрые качества, которыми он сам был очень богат.
4. Трудовые страсти и поход по мещерской речке под названием Пра на резиновых галошах
Желающих пойти по Пре набралось 6 человек - четыре парня и две девчонки. Но, последние быстро отпали: сердобольные мамы и бабушки запретили им участвовать в этом авантюрном путешествии. Оставалось четверо пацанов. Родителям мы сказали, что идем в составе группы, с нами идут девочки из нашего класса и двое старших. Это сработало. Но, Серегу Бунделева его родители не отпустили, не поверив сложенной нами басне о составе группы. Осиротев на Серегу и девушек, остались мы в сильно урезанном составе - рукастый и головастый красавец Сашка Прошляков, юморной и заводной Аркашка Тюрин и я. Посомневавшись, мы все же решили пойти по Пре. Походы втроем, в нашем возрасте, при полном отсутствии опыта дальних водных путешествий достаточно рискованное занятие. Мы хоть немного и осознавали это, но, безрассудный детский оптимизм пересилил здравый смысл. У нас были некоторые запасы денег. Зарабатывать мы их начали, работая практикантами на радиозаводе. В те времена наш лидер Н.Хрущев, побывав в Америке, решил, что ученик, заканчивая школу, должен иметь специальность. Поэтому десятилетнее обучение вытянули до одиннадцатилетнего, один день в неделю мы должны были посвящать практике на заводе или в другом учреждении. Устроили нас в механический цех рязанского радиозавода. Первым моим заданием было изготовление большого гаечного ключа. Нам давали грубую заготовку, из которой мы должны были и сотворить золотой ключик. Первый ключ я запорол, но, следующий получился. Потом нас перевели на станки. Ребята стали работать на токарных станках, мне
![Свид. фрезеровщика [С. Лаптев]](/img/l/laptew_s_i/ispovedzebrygl9/svid.jpg)
Свидетельство о присвоении мне 1-го разряда фрезеровщика
в достался фрезерный. На нем я должен был делать равноинтервальные прорези на толстом асбоцементном кругу. Станок и работа с металлом мне нравились, а вот с асбоцементом, пыль от которого поднималась до потолка, не очень. Но, выбирать не приходилось. Потом, много позже, я узнал, что асбоцементная пыль весьма канцерогенна. Но, видно тогда не успел ее наглотаться. После нескольких месяцев работы мы получили разряды и соответствующие документы на них. Наш мастер сообразив, что мы уже не ученики, поставил нас на левую работу. Мы уже кое-что могли, учета по нашей работе не было и по части левизны мы были очень удобны для него. Но, то, что это левая работа, он нам не поведал. Радиозавод, помимо военных изделий, выпускал бытовые динамики. В те времена в стране начало активно развиваться радиолюбительство. Особенно активно оно пошло тогда, когда появились первые транзисторные приемники. Их начали делать дома, на![Радиозавод [С. Лаптев + Интернет]](/img/l/laptew_s_i/ispovedzebrygl9/radio.jpg)
Рязанский радиозавод Транзисторный приемник,2000 год
коленках. Доставали дефицитные радиодетали с трудом, но, динамиков малых размеров даже с трудом достать было очень сложно. Наша промышленность их еще не выпускала. Вот здесь и подсуетились мастера и инженеры радиозавода. Динамики радиозавода были диаметром около 15 см, а для транзисторных приемников нужны были динамики не более 5 см. Нас и включили в подпольную бригаду по их изготовлению. Но, об этом мы узнали лишь тогда, когда с нами подпольно, из своего кармана, рассчитывался мастер. Мы думали, что выполняем текучку. Был 1961 г.![Радиотехника [С. Лаптев + Интернет]](/img/l/laptew_s_i/ispovedzebrygl9/radi.jpg)
Динамик радиозавода,2010 Малогабаритный динамик,2010
Тех денег, заработанных легально и нелегально на радиозаводе, для похода явно недоставало. Надо было где-то пополнять нашу казну. Начали мы с того, что, в первые дни летних каникул устроились грузчиками на железнодорожный вокзал Рязань-1. Сейчас этот труд механизирован и автоматизирован. Всякие подъемники, электрокары с рогами, поднимающие до тонны груза сильно облегчили труд грузчика. А тогда все было вручную. Товарный состав загоняют в тупик, открывался вагон и вручную оттуда, что бы там не было, все вытаскивают дюжие грузчики. Среди нас Гераклов не было, были мы еще слабоватыми для таких трудов, но, других мест для быстрого обогащения мы не нашли. Поблажек нам не делали, выполняли мы такую же работу, что и штатные грузчики - разгружали мебель из вагонов, песок и щебень с платформ, стекло, вату, доски, бревна и прочие товары. Это была в чистом виде эксплуатация детского труда. Но, наверно, из-за нехватки грузчиков на эту нелегкую работу взяли нас, 15 летних пацанов. Грузчики, в те времена, в табели о рангах котировались на уровне дворников. Выматывались мы страшно, сваливаясь, по возвращению домой, сразу в кровать. Самой сложной для меня была работа с громадными круглыми тюками из прессованной ваты. Весили они более 100 кг, высотой были мне по подбородок, диаметром более метра и их надо было перемещать из одного места в другое путем кантования. Я разбегался, ударял руками в верхнюю часть тюка, он начинал заваливаться, я подхватывал его снизу, добавляя ему крутящего момента и, таким образом, при каждом его обороте, ударяя его по верхней кромке и подхватывая за нижнюю, я кантовал этого монстра до места его будущей прописки. Труд был адовый, тюк не слушался моих наказов. Не обращая внимания на мои разбеги, он падал назад и, начинать надо было все сначала. Вспоминал я в такие моменты моего братана по несчастью, пожалуй, чуть более известного - некоего Сизифа, который бодался с тяжелым камнем. Чем-то наши страдания были близки, хотя богов своим поведением, так как он, я не гневил. С тюками воевать было тяжко, но, щебень разгружать лопатами было куда труднее.
Работали около двух недель, заработали, по нашим понятиям, неплохо. Стали закупать продукты, походные аксессуары. Накупили консервов, сгущенного молока, какао, всяких брикетированных каш, киселей, около 10 буханок черного хлеба, сухарей, соли и много еще чего. Скопировали на кальку карту Пры. Две одноместные резиновые лодки мы взяли напрокат. Они, конечно, предназначались не для скоростного движения по усеянной корягами реке, а для ужения рыбы в стоячей воде. Но, прокатные цены на них были самыми малыми и это нас соблазнило. Проверили их на Ореховом озере. Лодки вели себя неуклюже на воде, были латанные-перелатанные, клеенные-переклеенные и оттого очень тяжелые.
Купили билеты до Спас-Клепиков и за день до начала нашего похода решили взять напрокат палатку. Но, было не суждено, прокатные пункты в этот день закрыли на учет. Сдать безубыточно автобусные билеты нам не удалось, поэтому отправились в поход без палатки. Сергей Бунделев стащил для нас отцовскую офицерскую плащ-палатку, которая, в некоторой степени, должна была нам заменить обычную брезентовую палатку. Тогда нам все это давалось очень тяжело, пугало неизвестностью о том, сможем ли без палатки в ужасном комарином царстве. А сейчас о тех временах я вспоминаю с удовольствием.
Собирали походный скарб по минимуму, но, груз сложился изрядный и пришлось за два захода доставлять все это на автобусную станцию, коя была на самой окраине города. Такси тогда было редкостью, дорого и мысли о нем ни у кого в голове не возникали.
Толкотня к подступам в автобус, сложная посадка, около 4-х часов езды на нашем скарбе и к 6 или 7 часам вечера добрались до Клепиков. Пока дотащились до реки у моста, накачали лодки, загрузили скарб, начало смеркаться. Место для старта было хорошее, ровное с мелководьем. Народу не было никого. Сейчас все по-другому. В летние месяцы место забито стартующими байдарочниками, среди них вертится местная администрация в форме и
![Спас-Клепики, площадь [С. Лаптев]](/img/l/laptew_s_i/ispovedzebrygl9/klepik.jpg)
Город Спас-Клепики, откуда мы стартовали по Пре
с квитанциями на оплату путешествия по 80 рублей (в 2007 г.) по 250 руб с человека в 2016 году. После оплаты выдается карта Пры со стоянками. В 1961 году Прой еще не торговали.Слегка, всухомятку перекусив, мы стартовали. Гребли уже в густых сумерках до первого подлеска. Пра лишь с десяток километров от Спас-Клепиков тащится по лугам. Далее она впадает в лесное море,
![Пра у Клепиков [С. Лаптев + Интернет]](/img/l/laptew_s_i/ispovedzebrygl9/praklep.jpg)
Пра под Клепиками, лодка резиновая, вроде нашей
частенько изменяя ему с болотами и торфяниками, окрашивающими воду в красноватый цвет. Примерно в 3-х километрах от Клепиков на Пре обрывается узкоколейка Рязань-Владимир. Она в далекие времена сослужила хорошую службу для жителей области. Ее возможностями![В верховьях пры [С. Лаптев + Интернет]](/img/l/laptew_s_i/ispovedzebrygl9/predklep.jpg)
Пра на поступах к Спас-Клепикам
воспользовался даже и я, когда около нее на Оке складывал в штабели бревна, разгружаемые баржами навалом на берегу реки. Узкоколейка умерла, рельсы растащили, оставив лишь в нескольких местах, как музейное воспоминание.Побутербродничав и, не забыв покормить комаров, переночевали на хвое под бунделевской плащ-палаткой. Комары попались неуемные и злобные, поэтому мы рано поднялись, перекусили и дальше. Плыли в одной лодке вдвоем, в другой один из нас коротал одиночество в немых беседах с рюкзаками. Каждый день мы менялись лодками, так что пришлось вкусить этих вдумчивых философских бесед всем. Это было хорошее и полезное время для раздумий.
![Обрыв узкоколейки [panoramio.com ]](/img/l/laptew_s_i/ispovedzebrygl9/endgd.jpg)
Узкоколейка закончилась на Пре. Вагоны навечно у с.Болонь, недалеко от Пры
Первое утро задалось солнечным. Плыли оттого неспешно, радуясь доброму солнечному соседству и не ведая, что ждет нас впереди.
Неизвестность несколько томила меня. Мне бы хотелось в тот момент заглянуть в души моих напарников, но, делать я этого не умел, а спрашивать их об этом не хотелось. Мне казалось, что для них этот поход всего лишь легкая забава. А меня грызли сомнения.
К полудню, как и полагается, жара начала усиливаться. Пра принялась тягостно петлять в лесах и болотах, бездумно и беспощадно убивая время, отпущенное нам запасами провианта и сроком сдачи взятых напрокат лодок. Грести маленькими лопатками оказалось очень непроизводительно и утомительно. Были они точной копией ракеток для настольного тенниса, но, чуть большего размера. Такой гребной инструмент хорош где-нибудь на стоячей воде, когда 5-10-ю гребками добравшись до места и поставив лодку на якорь, удишь рыбу. А на Пре
![Коричневая вода Пры [panoramio.com ]](/img/l/laptew_s_i/ispovedzebrygl9/voda.jpg)
Вода в Пре красноватая, но, прозрачная, с кипячением - вполне питьевая
они были уж слишком неспешны: тащило нас вглубь Мещеры, в основном, небыстрое течение реки. После затяжных луговин стали попадаться места с красивыми берегами, обрамленными солнечными сосновыми борами. Особо понравилась песчаная дуга около деревни Взвоз, ниже которой раскинулась видимая с реки Заводская Слобода. Второй день прошел без приключений, правда мы слегка обгорели, да и не прошли намеченных километров: жара не стимулировала азартной гребли.5. В объятьях смерча
Следующий день задался еще более жарким. Плыть стало невыносимо. Солнце все сильнее продолжало жалить кожу. Накинули рубашки, отчего грести стало тяжелее. Пот, омывающий нас ручьями, обдуваемый ветрами немного сбивал жар, но, саднил обгоревшую кожу. Частые купания в попытках
![Стоянка [С. Лаптев]](/img/l/laptew_s_i/ispovedzebrygl9/brov.jpg)
Место для стоянки вблизи деревни Взвоз (Сонькина бровь)
избавиться от перегрева мало![Опята [panoramio.com ]](/img/l/laptew_s_i/ispovedzebrygl9/grib.jpg)
Грибы-акселераты у деревни Взвоз
помогали. Вода была слишком теплая и облегченья не приносила. Плыли тягостно медленно. Обжаренная на спине кожа начала гореть, полыхая при обезвоживании. Хотели уже было причаливать, но, видно небеса сжалились над нашими страданиями. Солнце начало мало-помалу тускнеть, покрываясь пятнами полупрозрачной облачности. Мы ускорили свой ход, стараясь наверстать потерянные нашей тихоходностью километры.![Заводская Слобода [С. Лаптев + Интернет]](/img/l/laptew_s_i/ispovedzebrygl9/slobd.jpg)
Заводская Слобода Panoram
Где-то к обеду неожиданно быстро начало темнеть, поднялся сильный ветер, пошла большая волна, и мы сразу помчались к берегу. Только подняли наверх лодки, как все закрутилось вокруг. Сверху быстро упали густые сумерки, страшно все загудело и
закачалось. Лодки сильным ветром стало отрывать от земли и поднимать вверх, несмотря на то, что они, вместе с многочисленными заплатками были очень тяжелы. Мы, схватив их, побежали к ближайшим кустам большого соснового бора. Бросив их на землю и плюхнувшись на на них, чтобы не улетели, накрылись плащ-палаткой. И примолкнув, с трепетом прислушивались к нарастающему реву. Кругом все трещало, земля ухала от ударов падающих деревьев, над нами летали кроны вершин, крупные ветви деревьев. Столбом стояла круговерть из листьев, хвои, веток, земли, коры деревьев и прочего проглоченного вихрем мусора. Дышать было тяжело. Мы глохли от взрывов грома и треска лопающихся деревьев. С неба свалился на нас столб воды, в момент промочивший одежду. Разверзшиеся хляби небесные и поток воды по земле слились в одну сплошную водяную сферу. Уже и весельчак - Аркашка Тюрин приумолк. Молчали мы в жутком ожидании, когда и на нас свалиться могучее древо. Нервы были натянуты до предела и, как струны, казалось, звенели в ушах в течение долгого тягостного ожидания неведомого исхода. Но, вдруг все быстро стихло. Наступила тишина. Мы продолжали лежать, как примороженные. Потихоньку придя в себя, встав, и оглядевшись, стали пробираться через бурелом к берегу. Пройдя метров 30, увидели недалеко от места нашей высадки новоявленную просеку. Ее прорезал смерч, выворачивая с корнем могучие сосны или откручивая у них кроны, которые были разбросаны вокруг. Все кругом было перепутано, какая-то неведомая силища скрутила близстоящие сосны в канаты, будто это были не деревья, а безвольные веревки. Такого чуда я ранее не видывал. Лишь однажды, в более поздние годы, пытаясь проехать через лес по проселку на машине, мы нарвались на последствия подобного бурелома. Силы небесные и здесь натворили такого, что описать трудно. Увидев эдакое, невольно поверишь во всякого рода дьявольские козни и гнев божеский. Но, были мы тогда маловерами и, не помянув, ни бога, ни дьявола, собрали из наломанных веток большой костер, с трудом развели его и быстро обсушившись, отправились на наших резиновых корытах дальше. Это было нашим первым боевым крещением, первым красным кирпичом, просигналившим нам, сколь могущественны силы природы и еще раз подчеркнувшим авантюризм предпринятого нами путешествия.
![Скрученный ствол [С. Лаптев]](/img/l/laptew_s_i/ispovedzebrygl9/krut.jpg)
Скрученное смерчем дерево в спираль
Погода после пронесшегося смерча резко испортилась. Температура сразу упала градусов на 15. Смерч стал нашим спасителем от ожогов солнца, но, подсунул взамен нам другую незадачу: начались затяжные дожди. Грести стало легче, но, видимость ухудшилось. Серьезные враги наших лодок - коряги всех мастей во множестве натыканных по руслу реки, неожиданно появлялись, порой пытаясь пропороть их не первой свежести шкуру. Часто мы, как подводники, проползающие сквозь минное поле, с содроганием прислушивались к скрежету очередной незамеченной подводной охотницы, цепляющейся за пышные бока нашей резиновой красавицы. И облегченно вздыхали, когда она в очередной раз уходила от фатального поцелуя коряжной губительницы. Усложняла наше наблюдение за подводными хищницами сама вода. В Пре она бордово-бурого цвета. Чистая, прозрачная, питьевая, но, цветная. Даже после длительного кипячения. Поэтому темные коряги в такой воде маскируются с особой искусностью.![Коряги [Arkady Postelnykh]](/img/l/laptew_s_i/ispovedzebrygl9/korag.jpg)
Коряги разной степени доброты и озверелости Panoramio - Photos by Arkady Postelnykh
Дожди то усиливались, то ослабевали, путая нам планы и внося коррективы в сроки нашего путешествия и в расклады наших трапез. С одной проблемой они нам помогли справиться: вода поднялась и, коряг стало меньше на поверхности. Да и скорость течения немного возросла. Когда дожди кончались и коряги становились более различимы, мы гребли с особым усердием и редкими остановками на отдых, пытаясь наверстывать упущенное время. О предвкушаемом до похода удовольствии от общения с рекой мы забыли. Это была тяжелая работа, отнимающая у нас немало сил и уверенности в добром исходе нашей авантюры.
6. Встреча с атомщиками
К концу четвертого дня на правом берегу Пры мы увидели какую-то чудо-лодку и, решили пристать к берегу, дабы посмотреть на нее. Это оказался большой катамаран, собранный из шести надувных тракторных камер, соединенных связанными с ними деревянными дрынами. Катамараны в те времена только появились и были большой редкостью. Владельцами катамарана оказались бывшие работники Воронежской атомной электростанции, которые после праведных трудов прибыли в Мещеру снимать накопившийся на нелегкой работе стресс и вымывать из себя следы радиации. В те времена, после трех лет работы на атомной станции, ее сотрудники, получив предельный уровень облучения, увольнялись и их устраивали на другую, тоже высокооплачиваемую, но, не связанную с ядерными технологиями работу. Основным, как говорили атомщики, научно обоснованным, способом избавления организма от стресса и радиации, был стакан сорокоградусной. Поэтому, когда мы с ними у костра повстречались, они активно занимались этой лечебной процедурой. Несмотря на каждодневность и, похоже, ежечасность ее применения она им не надоедала. Предложили они и нам полечиться, но, мы сказали, что у нас есть своя и скромно отказались. У нас и правда была бутылка водки, которую мы взяли с собой в составе аптечки, как противоядие при змеиных укусах. Но, мы ее, до поры, до времени не трогали, относя к стратегическим неприкосновенным запасам. Не меньшую скромность проявили и атомные дяди, когда мы им предложили кое-что из нашего провианта, так как закуска у них было уже давно съедена. Они тоже вежливо отказались. Водку, как основное лечебное снадобье, они в деревнях закупали с запасом, ящиками, а вот калькуляция необходимых запасов еды у них складывалась неудачно.
Денег у них было немерено. Они сначала купили у кого-то на Пре длинную деревянную лодку, но, по-пьяни быстро утопили ее под могучей, прилегшей поперек Пры, березой. Потом купили тракторные колеса и сделали катамаран. Он плыл неспешно, но, на нем можно было полежать, поспать и даже закусить. Спешить им было некуда, водная эпопея у них было рассчитана на месяц. Что касается водки, то заготовка ее велась безостановочно, по всем правилам хорошо поставленного снабженческого обеспечения. Мы решили переночевать в их компании.
Долго сидели у костра, стараясь оттянуть суровое ночное бдение в компании с комарами. Мужики охотно рассказывали нам про свою атомную жизнь, хотя, в те времена, это было тайной за семью печатями и, делиться ею было предельно непозволительно. Но, их пьяные языки, посталкогольная расслабленность и вера, в связи с нашим малолетством, в наше могильное молчание об атомных секретах страны, позволяли им, невзирая на печати, запросто делать это. Когда все уже разбрелись по палаткам, один из оставшихся с нами, видя, что мы без крыши, предложил переночевать в их палатках. Я пошел посмотреть. Входы в палатках были приоткрыты, там лежали бесчувственные, перенасыщенные алкоголем тела атомщиков, лысины которых густо и многослойно были укрыты комарами, не обращавшими внимания на гнетущий противомоскитный запах перегара. Мы отказались и устроились ночевать под какой-то старой лодкой и плащпалаткой. Но, комары там были не жиже и всю ночь донимали нас.
Рано-порану покинув дремных атомщиков мы двинулись дальше. Проплыли деревню Ольгино, что в 2-х километрах от Пры, о чем нам поведал рыбачок на берегу. Впереди на нас наплывало Деулино - единственное до самого Брыкиного бора село на берегу Пры, где можно было бы освежить рюкзаки хлебом и прочими съестными деликатесами. Но, как в таких случаях бывает, единственный, в те времена, в Деулино магазин был закрыт. Правда, особой остроты в хлебе мы не испытывали, а консервы и крупы были взяты с запасом, потому больших нареканий на произвол магазинного продавца с нашей стороны тогда не было. А зря. Потом уже мы с грустью вспоминали эти несостоявшиеся наши нарекания.
Мы продолжали царапать своими лопатками водную гладь Пры. В один из дней настала моя очередь философствовать в компании с рюкзаками. Они были, по-прежнему тугодумны и тяжеловесны, существенно убавляя прыть лодки. Мои компаньоны ушли далеко вперед, но, на удивление, через некоторое время я их догнал. Они уже взнуздали плот, на который наткнулись где-то по пути. Окучивание водной глади длинными шестами на плоту было хотя и посложнее, чем на лодках - он был трудноуправляемым, но, повеселее: там можно было ходить, лежать, сидеть и даже прыгать. Можно было перекусить и передохнуть от комаров, заякорившись где-нибудь на середине реки. Подводные коряги были не страшны, да и обзор фарватера реки из положения стоя был понадежнее. Парни забрали на плот с моей лодки рюкзаки и плащ-палатку, и мы дружно поплыли дальше. По прямой плот, набирая большую скорость, обходил мою резиновую тачку, но, на поворотах терял свое скоростное преимущество. У меня же скорость и маневренность заметно прибавились и, я стал мало-помалу их обгонять. Иногда притормаживал, но, потом отрывался, поддерживая свою связь с ними криками и пересвистами. Ну, а, что было дальше, я расскажу в следующей главе.
Продолжение следует
|