Ларичев Вячеслав Семенович : другие произведения.

В границах возможного

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:

  
   0x08 graphic
  
  
   Велик, огромен Мир, созданный Богом. Великая Божественная Гармония - основной Принцип Мироздания. Всё, что входит в противоречье с этим Основополагающим Принципом, противоречит Божественной Воле. С бесконечных времён идёт Борьба двух невидимых непримиримых Сил. Силы эти непримиримы и всегда равны, потому что сила Действия всегда равна силе Противодействия. Но всё подчиняется Воле Бога. Всё, имеющее Начало, всегда имеет Конец. Придут Времена, когда Великая Божественная Гармония восторжествует в своём истинном Сиянии и Великолепии.
   Непримиримые Силы, действующие друг против друга, изменяют Мир, и трудно человеку, маленькому жителю Земли, понять, в какую сторону идёт это Изменение.
   Понятия Добра и Зла, олицетворяющие Борьбу непримиримых Сил во Вселенной и преломляющиеся в сознании человека лишь, как "полезное" для него и "нежелательное", в понимании разных людей, а иногда одного и того же индивидуума, имеют противоречащие толкования.
   Есть одна Истина - это сам Бог. Люди служат Богу, но каждый по своим понятиям. У каждого своя "правда", каждый борется за свою правду. Но, к сожалению, наша "правда" всегда где-то между Истиной и "неправдой".
   Так развивается Мир. Пока существует Мир, будет идти эта непримиримая Борьба.
   Одно должен понять человек: он неотъемлемая часть этого Божественного Мира, борьба двух Сил идёт в нём самом, в его сознании и подсознании, в каждой мысли и желании, в каждом деянии и поступке... Думай, Человек! От тебя зависит Победа Истины. Ты в самой гуще этого великого Сражения.
   (Предисловие к серии рассказов цикла "Демиург)
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

"ВНУК"

(Из серии рассказов цикла "Демиург")

   Было темно и холодно. Шёл мокрый снег. Резкие порывы ветра бросали хлопья снега в лица прохожих, и те шли, прикрывая лица, или опускали головы как можно ниже...
   Прижимаясь ближе к стенам домов, по тротуару бежал мальчик лет семи. Летняя кепочка была натянута на самые уши. Одна ручка была засунута в карман, другая за пазуху, её он периодически вытаскивал наружу и тёр ладошкой озябшее ухо.
   Дойдя до арки одного из домов, мальчик свернул во двор. Порывов ветра здесь не было, и снежинки медленно опускались и застилали двор белым ковром.
   Мальчик бегом наискосок пересёк двор и остановился около подвального окна, закрытого снаружи листом ржавого железа, и, отодвинув железный лист, юркнул в тёмный провал.
   Соскочив с подоконника на пол, мальчик на несколько секунд остановился, чтобы глаза привыкли к темноте, затем осторожно сделал несколько шажков вперёд и, вытянув вперёд руки, нащупал бетонную стену. Продвигаясь вдоль стены наощуп, он отыскал проход и вышел в длинный коридор. В середине коридора сбоку был виден слабый свет, туда и направился мальчик.
   В подвале было гораздо теплее, чем на улице, а когда мальчик свернул в тускло освещённое одной электрической лампочкой большое помещение, оттуда пахнуло тёплым воздухом. В помещении проходили трубы парового отопления и горячей воды.
   Мальчик посмотрел по сторонам. Картина была знакомой. Почти все завсегдатаи импровизированной ночлежки были на местах. "Ещё бы, - подумал он, - такой холод на улице".
   Трое мальчишек лет двенадцати-четырнадцати в углу помещения играли в карты, слышались их возгласы, но приглушённые, потому что кое-кто из обитателей уже спал. В углу напротив разместилась семейная пара: дед лет шестидесяти и пожилая женщина чуть моложе его. Они раскрыли свои котомки и что-то пили из пакета, передавая пакет друг другу.
   Место, где мальчик располагался обычно, было занято. Там сидел пожилой мужчина лет шестидесяти пяти. Седая голова была прислонена затылком к стене, глаза закрыты. Ноги в толстых чёрных носках были полусогнуты и вытянуты вперёд. Локтями он опирался на трубу с горячей водой и, видимо, дремал. Рядом с ногами мужчины стояли короткие сапоги из войлока.
   Мальчик, молча, подошёл и сел рядом на пол, прижавшись спиной к теплой трубе. Мужчина пошевелился и полез рукой в сумку, стоявшую рядом и, пошелестев там бумагой, что-то достал.
   - Есть хочешь? Возьми, - протянул он руку в сторону мальчика.
   Мальчик, молча, протянул раскрытую ладонь. В руке оказались четыре квадратика печенья и две конфетки-сосульки.
   Мальчик сунул печенюшку в рот и стал с жадностью пережёвывать.
   - Голодный, что ли? - мужчина достал половину булки и кусок колбасы. - Давно не ел?
   - С утра, - ответил мальчик, проглатывая третью печенюшку.
   - Бери, ешь. Запить хочешь?
   Мальчик, молча, кивнул головой. Мужчина достал пластмассовую бутылку, наполовину наполненную водой, отвинтил пробку и подал бутылку мальчику. Тот принял её обеими руками и, сделав несколько глотков, протянул обратно мужчине.
   - Поешь, потом ещё попьёшь и отдашь. Как звать-то тебя?
   - Котя, - уплетая за обе щеки булку с колбасой, ответил мальчик.
   - И кто тебя так зовёт? - улыбнулся мужчина.
   - Все.
   - Все? А мама как звала?
   Мальчик задумался. Булка с колбасой закончилась, он взял бутылку и выпил несколько глотков:
   - И мама так звала: Котя, Костя... Все так зовут и всё...
   Костя лёг вдоль трубы, прижавшись к ней спиной.
   - А, ты прислонись спиной ко мне, а то от пола может быть холодно, - посоветовал мужчина.
   Через две минуты Котя, прислонившись к мужчине и одновременно прижавшись боком к горячей трубе, спал, посапывая носом. Ещё через две минуты его голова съехала вниз и оказалась у соседа на коленях.
   - Мужчина осторожно поставил сумку на трубы сзади себя, прислонился к ней спиной и, откинув голову назад до упора в стену, закрыл глаза...
   "Как давно это было?" - начал вспоминать он. - Сразу после войны. Было мне лет семь-восемь, как этому мальчику сейчас. Было нас трое у матери. Братья ещё моложе меня...Голод был, страшный голод. Мать первая не выдержала и умерла, потом средний, затем младший...
   Пошёл я, куда глаза глядят. Хорошо, что лето было. Ел траву, корешки, ягоды попадались...
   Встретился дед на дороге, приласкал меня, а я у него в первую ночь сумку стащил, думал еда там, да и бежать. Всего-то сто метров ушёл, едва ходил. Упал, да и уснул. А к утру проснулся, вижу, дед надо мной стоит и смеётся: "Куда ты, дурачок, бежишь? Пропадёшь. Я - судьба твоя. Со мной пойдёшь. И пошли...
   Сколько лет прошло, а всё помню, всё, что было, каждое его слово, всю его науку..."
   Кто-то ещё пришёл и устроился на ночлег. Затем вывернули лампочку. В помещении время от времени раздавался храп и покашливание...
   - А, я смотрю, едва рассвело, - взахлёб рассказывал постоянный житель подвала, четырнадцати летний парнишка Никола, - а он встаёт, снимает свои рваные кеды, надевает сапоги деда Демида, да и дёру... Я тихонечко за ним, а он уже на соседнюю улицу выбежал, тут я его и схватил... Нечего дедушку обижать...
   - Да, я всего лишь в туалет пошёл, а сапоги... в них теплее. Не крал я, - оправдывался Котя и одновременно плакал.
   - Не крал он, я сам ему посоветовал надеть, чтобы не замёрз, - вмешался сам дед Демид, так звали мужчину, который вечером оказался соседом Коти. - И отпустите его. Ведь ты не крал, правда, Котя?
   Котя, вытирая слёзы кулаками, ничего не мог сказать, только утвердительно кивал головкой.
   - Вот, видите. И, вообще, он мой старый знакомый. Я его уже давно знаю. Он со мной вместе ходил и теперь пойдёт. Правда, Котя?
   Котя продолжал утвердительно кивать головой и плакал.
   - Не плачь, Котя, иди сюда. Мы с тобой позавтракаем и пойдём отсюда. Хорошо? Эй, Петруха, - позвал дед Демид мальчика из троицы, игравшей накануне вечером в карты, - не в службу, а в дружбу выйди на улицу, там, у стены дома, что напротив мусорного бачка стоят детские валенки, шапка и курточка, что бабка из соседнего двора вынесла, и принеси сюда...
   - Нет там ничего, сам вчера поздно вечером был там... - пытался отказаться Петруха.
   - Иди, иди, она полчаса назад вынесла, - настаивал дед Демид.
   Петруха запахнул свою фуфайку и начал натягивать на голову старую детскую шапку. Та не залезала, и Петруха, так и не одев её на голову, покинул помещение.
   - Вот, принёс, - сказал Петруха, вернувшись через несколько минут, - и как Вы, дед Демид, всегда всё знаете?
   Только шапку можно я себе возьму, она мне как раз, а он мою пусть возьмёт...
   Дед Демид утвердительно кивнул головой и уже обращаясь к Коте, сказал:
   - Примерь сапоги и куртку, да и Петрухину шапку заодно...
   - Как раз! - воскликнул Котя, надев сапоги и напялив куртку прямо на свою одежонку. Шапка тоже подошла в самый раз.
   По заснеженному тротуару шли двое: пожилой мужчина, роста чуть выше среднего, в чёрном пальто до колен и коричневой меховой шапке, и худенький мальчик в широкой, не по росту, куртке, валенках и старой детской шапке-ушанке с опущенными клапанами. Шли, не спеша, размеренными шагами. Мужчина в левой руке нёс матерчатую, спортивную сумку, а правой свободно размахивал, иногда как бы невзначай задевая затылок мальчика. Мальчик, стараясь не отставать, частил ножками и старался идти чуть впереди, иногда смешно заваливая затылок назад, смотрел вверх, видимо что-то спрашивая у спутника.
   Кое-где встречались дворники с широкими деревянными лопатами, которыми сгребали снег на проезжую часть. Там, где снег был уже убран, местами появлялись мокрые пятна, которые мальчик, чтобы не промочить валенки, или обходил, или перешагивал.
   - Ветерок влажный, видимо, опять оттепель начинается, проворчал мужчина, - но думаю, что за городом сыро не будет...
   Зайдём в одно место, а потом пойдём с тобой подальше от этих мест...
   Шли не менее получаса. У одного из подъездов девятиэтажного дома мужчина остановился.
   - В гости пойдём, Котя, не стесняйся, здесь живёт очень хороший человек, и здесь будут нам рады, - сообщил мужчина мальчику.
   - Дедушка Демид, ты, правда, меня с собой возьмёшь? - зелёные глазёнки мальчика недоверчиво и в тоже время с надеждой смотрели снизу вверх.
   - Правда, Котя. Ты же мой внук, я долго тебя искал и теперь нашёл. Будем вместе, куда я, туда и ты, - мужчина наклонился, обнял Котю и поцеловал в лоб. - Пошли.
   Дверь открыла моложавая женщина лет пятидесяти в длинном, почти до пола платье-халате. Распахнув дверь, она не без радости воскликнула:
   - Ба, кто к нам пожаловал! Проходите, проходите, гости дорогие...
   - Увидев, что гостей двое, она добавила:
   - Проходи, Демид. А это кто к нам пожаловал? Какие мы чумазые! Как звать-то тебя? - наклонилась она к мальчику.
   - Котя, - донёсся робкий голосок.
   - Константином его зовут. Это мой внук, - представил Демид малыша. - А, что мы чумазые, так уж, получилось. Здравствуй Настасья.
   Он подошёл к хозяйке и легонько приложился губами к её щеке.
   - Ты меня удивляешь, Демид. Что-то не помню, чтобы у тебя... - увидев резкий взгляд мужчины, она замолчала, потом наклонилась над тумбочкой, чтобы достать им обоим тапки.
   - Мы к тебе не надолго. Скоро уйдём...
   - Никуда вы скоро не уйдёте. Немедленно по очереди в ванную, потом завтракать, - она побежала за полотенцами.
   - Раздевайся, Котя. Сейчас пойдёшь в ванную. Давно не мылся? - спросил мужчина, помогая мальчику раздеться. - Потом посмотрим, что нам делать.
   Котя сидел за столом в толстом женском халате, рукава были закатаны наполовину, полы спускались до самого пола, закрывая полностью ноги. Из массивного воротника шалькой выглядывала маленькая белобрысая головка. На худеньком личике, как две пуговички, особо выразительно выделялись большие зелёные глаза.
   Напротив, откинувшись на спинку стула, сидел дед Демид в чёрной вельветовой рубашке, такого же цвета брюках и в тапках на босу ногу. Он, молча, просматривал газету, единственной реакцией на то, что он там вычитывал, была легкая ироническая улыбка.
   - Что у нас только не происходит, - бросил он в сторону Анастасии, когда та подошла к столу, чтобы поставить хлеб и тарелку с солёными огурчиками и помидорами.
   Анастасия не ответила и ушла на кухню. Дед Демид, увидев, что у Коти загорелись глаза при виде угощения, шепнул:
   - Возьми огурчик, бабушка Настя тебя ругать не будет...
   Бабушка Настя принесла тарелку с нарезанными кружочками колбасы и кусочками сыра и металлическую подставку под кастрюлю.
   - Вкусно будет? - спросил дед Демид Котю. - Обожди, она ещё более вкусненького принесёт.
   "Более вкусненьким" оказалась тушёная картошка с луком, мясом и ещё с какими-то приправами, всё это хозяйка принесла и поставила на стол в высокой кастрюле.
   - Угощайтесь, гости дорогие, - сказала она и сама села за стол. Потом обратилась к Демиду:
   - Давно в городе?
   - Недели две? - ответил тот и потянулся за тарелкой мальчика, чтобы наполнить его тарелку.
   Анастасия опередила его и быстро наполнила всем тарелки.
   - Дайте, уж, хозяйке за вами поухаживать, - сказала она и затем с обидой произнесла, глядя на Демида:
   - За две недели не зашёл? Где ж ты был всё это время? Когда один, ещё понятно, но ты с ребёнком... Как он у тебя одет... Замёрзнуть можно. Бельё никакое... Грязное. В отмочку пустила, вода чёрная...
   Демид, молча, поглощал картошку.
   Котя, не слыша разговор старших, съел содержимое тарелки и достал кусочек хлеба, который остался у него в руке...
   Анастасия, видя, что Котя с едой уже управился, добавила ему ещё и, жалостливо глядя на мальчика, сказала:
   - Посмотри, как оголодал, в чём душа держится... Разве можно такому ребёнку зимой на улице жить? Ты всегда молчишь. Ты всегда молчал. Что за жизнь ты себе выбрал? Добро людям творишь, а оно - надо этим людям? Надо этому мальчику?
   Демид спокойно смотрел в глаза Анастасии и молчал.
   Пили чай с бутербродами из колбасы и сыра. Котя и не предполагал, что может быть так много еды и такой вкусной. Он сидел разморенный после такого пиршества, глаза сами закрывались.
   - Посмотри, какой ребёнок измученный, - сказала Анастасия Демиду, потом постелила постель на диване в соседней комнате и положила ребёнка отдыхать.
   Котя уснул мгновенно.
   Анастасия зашла в комнату и села рядом с Демидом.
   - Когда уходишь, - спросила она, с трудом воспроизводя нотки равнодушия
   - Хотел сегодня, но ты замочила для стирки Котино бельё. Коли так, разреши у тебя переночевать, - Демид перевёл взгляд со стены, куда смотрел всё это время, на лицо Анастасии. - Прости меня. Ты знаешь, как дорога мне. Если бы я хотел с кем-то связать свою жизнь, то это была бы ты. У меня такой путь, а за ребёнка не беспокойся, со мной ему будет хорошо. Он, бедняга, беспризорный. Я для него многое сделаю.
   - Сделаешь. Он будет таким же "счастливым", как ты... - Анастасия встала, подошла сзади к стулу, на котором сидел Демид, прижалась к спине Демида и обняла. - Прости меня. Я знаю, что тебе человеческие чувства не понятны...
  
   Дорога к небольшому городку, одному из множества подобных ему, разбросанных на необъятном пространстве огромной страны, проходила посередине широкого заснеженного поля. Она была узкой, видимо имела только местное значение. Отдельные участки были свободны от снега, и ветерок перекатывал лёгкие снежинки с одной обочины на другую. Местами по обочинам были навалены высокие сугробы - следы чистки дорожного полотна, бульдозером.
   По дороге шли двое: пожилой мужчина и мальчик, лет семи восьми. Оба были обуты в валенки, за спинами вещевые мешки. Меховые шапки были завязаны сверху, не смотря на пощипывающий лицо и уши морозец. На мужчине было надето чёрное длинное пальто, на мальчике - стёганая, теплая матерчатая куртка.
   Оба шагали бодро. Мальчик постоянно перегонял мужчину и, поворачивая к нему лицо, видимо, о чём-то спрашивал или рассказывал сам.
   Солнышко было высоко и светило прямо в лицо, слепило глаза, но зато и обогревало.
   - Наверное, уже кушать захотел? - спросил мужчина.
   - Да, не очень. Придём тогда и поедим, - ответил мальчик. Он знал, что у них с собой всё равно ничего нет, и придется ждать, пока не придут в город.
   Сзади послышался звук мотора. Мальчик оглянулся назад.
   - Машина едет, может, нас подвезёт, - сказал он и пошёл медленнее, постоянно оглядываясь назад.
  -- Может, может... - тихо повторил мужчина, даже не оглянувшись. \
   Машина приближалась. Мальчик остановился, повернулся назад в сторону машины и поднял руку. Мужчина продолжал идти, не оборачиваясь, только несколько сдвинулся к левому краю дороги.
   Машина на полном ходу, поднимая за собой снежное облако, пролетела мимо мальчика, не обращая внимания на его сигнал. Сильным вихрем мальчика отбросило к обочине, он едва не упал.
  -- А, ведь, один едет, мог бы и подвести, - обиженно проговорил мальчик.
  -- Полно, Котя, мы с тобой и сами дойдём. Ты же не устал? - мужчина ласково ладошкой хлопнул мальчика по спинке.
  -- Через минуту Котя уже забыл про обиду и, бодро вышагивая рядом с мужчиной, что-то мурлыкал себе под нос.
   Наши путешественники не прошли и полкилометра, как увидели стоящий почти посредине дороги легковой автомобиль, поднятый капот и ковырявшегося под ним мужчину лет тридцати.
   Мужчина, увидев проходящих мимо людей, обратился к старшему:
  -- Дед, не могли бы немного помочь? Всё исправно, а не заводится... Может, что- то с аккумулятором? Попробуйте чуть-чуть подтолкнуть, здесь дорога с горки...
  -- Тем, кто просит, мы не отказываем. Садитесь, мы подтолкнём. Правда, Котя? - дед Демид встал слева сзади автомобиля - вставай рядом, Котя.
   Шофёр сел на своё место, и, едва повернул ключ зажигания, машина завелась.
  -- Вам куда ехать-то надо? - высунулся он из кабины, - садитесь, до города подвезу.
   Мужчина и мальчик сели на заднее сиденье, положив рюкзаки к себе на колени.
   Машина понеслась, поднимая снежные вихри.
  -- Куда вас доставить-то? - повторил водитель свой вопрос, несколько видоизменив смысл.
  -- До города, а там видно будет, ответил дед Демид неопределённо.
  -- Родственники, знакомые, может, в организацию какую? - допытывался владелец машины.
  -- Нет никого. Просто идём, если хотите, - путешествуем... - спокойно разъяснял дед.
  -- Зимой? Просто путешествуете? - допытывался водитель.
  -- Почему "просто"? Добрым людям помогаем, тем, кому плохо, - пояснил дед Демид.
  -- Дедушка людей лечит и рассказывает, что надо делать, если им плохо, вмешался в разговор мальчик.
  -- Значит, вам не к кому идти. Может быть, ко мне зайдёте, вместе пообедаем, а потом решите, куда вам дальше надо, - предложил водитель. Затем представился:
  -- Меня Николаем зовут.
  -- Демид, Демид Евдокимович, а это - Котя, - прокричал дед Демид, наклонившись в сторону водителя.
   Машина остановилась перед решетчатыми воротами. Николай вышел из машины, прошёл через калитку, отпер ворота изнутри и распахнул. Въехали в просторный двор.
   Выйдя из машины, путешественники увидели двухэтажный дом из красного кирпича. Слева высокое крыльцо и ещё левее отдельное строение для машины.
   Дверь открыла миловидная женщина лет двадцати пяти в длинном, коричневом с цветочками платье-халате. Сразу бросились в глаза: строгое красивое лицо и копна светлых волос, связанных в узел на голове и ещё перетянутых лентой.
  -- Это супруга, Надежда, Надя, - представил жену Николай, - а за ней дочка Машенька...
   Он указал на выглядывающую из комнаты девочку лет четырёх-пяти.
   -Это мои случайные попутчики и помощники, иначе мне и до города бы не добраться. Машина заглохла, а они подтолкнули, и завелась. Я пригласил их на обед...
  -- Демид Евдокимович, - представился Демид, - а это - Константин, мой внук...
   Зал, в котором на диване разместились Демид и Котя, был обставлен со вкусом. Мягкие кресла, красивый круглый стол в центре, несколько мягких стульев, в углу большой телевизор, над столом - хрустальная люстра. Около противоположной относительно окон стене разместился, видимо самодельный, электрический камин...
   Не прошло и получаса, как гостей пригласили к столу.
   Демид заметил, как Надежда на подносе понесла тарелку с едой в соседнюю комнату.
  -- Отец? Мать? - спросил Демид Евдокимович Николая, показывая кивком головы на комнату, куда зашла Надежда.
  -- Мама. Отца давно уже нет. Два года лежит. Раз в три месяца кладём в больницу. Проводят интенсивную терапию, становится немного лучше. Привозим домой, всё равно с постели не поднимается... Наняли сиделку...
   Из комнаты вышла Надежда, с ней женщина лет сорока.
  -- Это наш постоянный доктор Екатерина Павловна, живёт в нашем доме, представил сиделку Николай.
   После обеда Демид Евдокимыч попросил Николая познакомить с его больной матерью.
   В комнате, куда они вошли, на широкой кровати лежала бледная, измождённая болезнью пожилая женщина, на вид лет семидесяти пяти - восьмидесяти. Голова её покоилась на большой пуховой подушке розового цвета и утопала так, что сверху было видно лишь бледное с коричневатыми тенями и пятнами лицо да длинные седые волосы, которые раскинулись по подушке в обе стороны и частично простирались на одеяло, тоже розового цвета, но с редкими мелкими цветочками. Всё тело больной утопало в толстой пуховой перине.
  -- Мама, с тобой хочет поговорить Демид Евдокимович, он к нам в гости пришёл, - обратился Николай к матери.
   Екатерина Павловна поставила стул рядом с кроватью больной и предложила Демиду. Сама села на такой же стул с другой стороны кровати.
  -- Как Вас зовут - величают? - обратился Демид к больной.
   Больная открыла глаза, и что-то невнятно прошептала.
  -- Пелагея Никитична, - перевёл на понятный язык слова больной Николай.
  -- Мы побеседуем немного с Пелагеей Никитичной, а вы все посидите пока в другой комнате, - обвёл всех присутствующих взглядом Демид Евдокимович.
   Прошло минут сорок. Николай с женой и Екатерина Павловна смотрели по телевизору старый, послевоенных лет фильм. Котя с Машенькой осматривали игрушки в углу комнаты...
   Открылась дверь комнаты, где лежала больная мать Николая, и из глубины помещения прозвучал нарочито торжественный бас Демида Евдокимовича:
  -- Господа, не примете ли вы нас в свою компанию?
   В этот момент в проёме двери появилась высокая худая женщина с распущенными седыми волосами в длинном, до пят, светлом халате. Она медленно, пошатываясь и расставив руки в стороны - вперёд, вошла в комнату и остановилась посередине перед изумлёнными домочадцами. Те удивлённо смотрели на Пелагею Никитичну, около двух лет почти неподвижно пролежавшую на койке. Она поматывалась и смотрела по сторонам, где бы присесть...
   Николай, опомнившись первым, с криком "мама" бросился к ней и схватил её руку. Демид Евдокимович со стороны спины подхватил её под локти и помог дойти до ближайшего кресла.
  -- Теперь уважаемая Пелагея Никитична будет передвигаться на своих ногах, а через недельку-другую, конечно же, пока с очаровательной Екатериной Павловной, сможет выходить на прогулку...
   Благодарности Николая не было предела. Он предлагал деньги, любые услуги и вещи, но Демид Евдокимович от всего отказался. Единственное, на что он согласился, это пожить у Николая ещё несколько дней, пока Пелагея Никитична твёрдо не встанет на ноги.
   Известие о том, что в городе появился необычный человек, который помогает со здоровьем, распространилось с быстротой молнии. В дом Николая потянулись сначала соседи, а потом и другие жители. Демид Евдокимович выслушивал всех, давал советы, а к некоторым ходил домой, поскольку в доме Николая работать категорически отказался.
   Прошло две недели. Пелагея Никитична окрепла и в дни, когда на улице было не слишком холодно, выходила на прогулки. Её здоровье быстро шло на поправку.
  
   Демид Евдокимович и Котя собирались в дорогу. Сложить свои скромные пожитки в рюкзаки труда не составляло. Демид, вопреки своему обычаю, медлил, будто чего-то ждал. Была и ещё одна причина. Жена Николая ежедневно занималась азбукой и арифметикой с дочкой Машенькой. Котя присутствовал на занятиях и, к удивлению Демида, буквально за неделю изучил всю азбуку, а с цифрами, их сложением и вычитанием жизнь его познакомила ещё раньше, когда ему приходилось просить деньги, чтобы как-то прокормиться. Котя с большим удовольствием и выражением читал Букварь по слогам и даже пробовал писать буквы и цифры на бумаге.
   Машенька подарила ему свой Букварь. Демид решил, что с этого времени начнёт сам учить Котю грамоте и наукам.
   Котя положил Букварь в свой рюкзак и успокаивал Машеньку, не желающую с ним расставаться, что они с дедом ещё обязательно придут. Оба, и Котя, и его случайная подружка, были расстроены. Котя, отвернувшись, чтобы не увидел дедушка, кулаком вытер глаза...
  

"Лихие девяностые"

(Из цикла рассказов серии "демиург")

  
   Солнце начинает припекать. После утренней росы трава подсохла, и только кое где в тени ёлочек - подростков, что растут по обе стороны тропы, нет, нет, да и блеснёт бриллиантом случайно оставшаяся капелька.
   По тропинке со стороны озера, что просматривается между деревьями метрах в ста, идёт юноша и что-то напевает себе под нос. В левой руке у него длинная удочка и сетка с рыбой.
   Тропинка делает изгиб влево, и на опушке леса между двух высоких сосен появляется некое строение в виде шалаша, покрытое сверху с одной стороны брезентом, а с другой - полиэтиленовой плёнкой.
   Юноша подходит к столу, сбитому из обтёсанных кольев и накрытому клеёнкой, и кладёт сетку с рыбой, удочку прислоняет к стволу сосны, затем направляется к строению, что вблизи оказывается довольно вместительным и уютным жилищем. На лавочке, справа от входа трёхлитровая банка с молоком, коробка с куриными яйцами и полиэтиленовый пакет, внутри которого угадывается довольно плотный свёрток. Внутри жилища слышится голос его дедушки, затем голос женщины.
   "О, у деда уже кто-то есть. Мешать не будем, - юноша разворачивается и направляется к столу. - Почистим рыбку, пока дедушка занят".
   Он берёт сетку с рыбой и направляется в хозблок, так они с дедом называют импровизированную кухню, где кроме оборудованного умывальника стоит ёмкость с водой, между двух камней горка пепла, а в стороне яма для отходов и туалет из кольев и веток, накрытый сверху полиэтиленовой плёнкой. Около ёмкости с водой, сбитый из колышков, столик, а на нём кастрюли, тарелки, кружки и прочая кухонная утварь...
   Рыба ещё живая, но чистится хорошо. Только с окушками небольшая проблема: колючие, скользкие, так и норовят выскользнуть из рук...
   - Константин, ты уже с рыбалки пришёл? Почему так рано?
   Костя оглянулся. За спиной стоит дед с банкой молока в руках.
   - Молоко пей, пока свежее. Ещё парное женщина принесла. К вечеру скиснет, жалко...
   - Много наловил, хорошо клевала. Зачем нам много рыбы? Уху сварим, и пожарить хватит. Пришел, слышу, ты с кем-то в домике разговариваешь. Вот, и решил завтраком заняться...
   - Давай, чисти.... Я сейчас кашу сварю, - дедушка направился в сторону хозблока...
  
   Уже больше месяца, как Демид Евдокимович с Константином живут на берегу огромного озера в полутора километрах от небольшого дачного посёлка. В десяти километрах крупный промышленный город, а здесь, у озера, спокойно и уютно.
   Жилище построили сами. Дело привычное. Каждое лето они проводили на природе. Главное, чтобы лес, вода и чистый воздух. Пища: ягоды. Грибы. Рыба, а остальное приносят частые посетители, которые приходят к деду Демиду за помощью. При случае помочь может и Контантин, но дедушка его работу не слишком приветствует - молод, придёт время. всё ещё впереди...
  
   Месяц назад Демид Евдокимович отметил день рождения. Стукнуло семьдесят два. Стукнуло. А он всё такой же бодрый, лёгкий на подъём. Пройти десяток километров - сущий пустяк. Кажется, он, как прежде, и возраст свой не замечает. Только волосы на голове ещё светлее стали...
   Константин тоже подрос. Ещё чуток, и ростом с дедом сравняется. В ноябре ему будет пятнадцать. Пятнадцать лет, а сколько уже успел сделать. Хотя больше месяца на одном месте не задерживались, а он сумел закончить одиннадцать классов. Каждый год по одному - два класса, и только на отлично.
   "Молодец, внучек, не подводишь меня, старика", - радуется дед и сам удивляется, как Константин впитывает легко и просто всё, что ему когда-то самому давалось трудновато...
   И сейчас они остановились вблизи большого города не просто так.
   "Константин учиться должен, - решил Демид Евдокимович. - Историю, психологию, литературу, право, да и всё прочее помаленьку знать должен".
   На семейном совете решили, что Константин поступит в университет в этом городе. Придётся временно якорь бросить...
   Подали документы. Экзамены сданы на "отлично". Можно сказать, Константин две недели, как студент, и лесной, раздольной жизни осталось всего то меньше месяца...
  
   После завтрака Демид Евдокимович сидел за столом. Что-то сначала начертил на листе бумаги, а затем закрыл глаза и сидит уже не меньше полу часа, ровно дыша и не шевелясь, будто заснул...
   Константин таким деда видел часто. Вот, и сейчас, выглянув из домика, вернулся обратно и стал искать глазами, чем бы на данный момент заняться.
   "Думает, видимо, что-то важное решает.... Где-то далеко он сейчас, лучше не тревожить..." - решил он. На глаза попались школьные учебники, по которым он готовился к экзаменам в университет.
   "Соберу, пожалуй. Надо подарить кому-нибудь в посёлке, пригодятся," - он собрал книги в стопку, связал шпагатом и вынес наружу.
   Дед прохаживался около стола. Увидев Константина со связкой книг, заметил:
   - Правильно, Костя, отдай в посёлке ребятам, им пригодятся. А, букварь себе оставил?
   - Оставил, пока... - Константин покраснел до самых ушей. - Это же подарок...
   - До сих пор помнишь Машеньку? Она теперь большая, наверное, в шестом классе учится. Ты уже студент, а ей до этого ещё пять лет учиться. Впрочем, что я тебе говорю, ты сам всё видишь на любом расстоянии. И Машеньку...
   Лицо Кости запылало с новой силой, и он мимо дедушки, сам не зная за чем, проследовал на хозблок.
   "Юность, юность..." - подумал дед и вновь погрузился в свои размышления...
  
   Они сидели за столом и ели уху.
   - Дедушка, к нам со стороны леса кто-то идёт, и не один... - сказал Константин и положил ложку.
   - Ешь, не обращай внимания, веди себя спокойно. Придут и уйдут, - спокойно ответил дед, но взгляд его на мгновение окинул всю, примыкающую к жилищу сторону леса, и, хотя ещё никого не было видно и слышно, добавил: - Трое, и явно не дружественных нам людей...
   Не прошло и пяти минут, как послышались шаги, и перед взором деда и внука появилась группа из троих молодых людей от двадцати до тридцати лет. Старший из них, парень крупного телосложения, бритый наголо, в синих джинсах, тёмной рубашке, с золотой цепочкой на шее, изображая приветливую улыбку, громким голосом произнес:
   Здравствуйте. Приятного аппетита. Мы, вот, тут долго блуждали по лесу, заморились.... Нас не угостите?
   - Почему же, конечно, угостим. Уху мы варили только на двоих, и она закончилась, а, вот, молочко, если желаете, можем яичницу сделать... - спокойно ответил Демид Евдокимович, продолжая выбирать со своей тарелки остатки ухи.
   - Яичницу? А, мы думали, тут солидные люди живут, и у них есть что-нибудь посущественнее. В посёлке рассказывают, что вы тут такую работу развернули, народец к вам валом валит.... Хотите сказать, у кого-то густо, а у вас пусто? - начал разжигать себя "бритый".
   - Нет, у нас не пусто. Всё, что нам надо, у нас есть. Но у нас нет того, что вам от нас надо. Пришли вы сюда не по адресу. Идите, ребята, своей дорогой. - Демид Евдокимович встал из-за стола и направился к своему домику.
   - Неси сюда, дед, денежки, которые ты накопил, а, не то... - в голосе бритого теперь сквозила явная угроза.
   - А, не то, что? - повернулся к нему Демид Евдокимович. На его лице появилась улыбка.
   -А, не то мы твоего паренька сейчас пощекочем. Ребята, возьмите этого сосунка, - обратился он теперь уже к своим товарищам.
   Не смотря на явную угрозу, Константин так же спокойно сидел за столом, продолжая доедать уху.
   - Я кому сказал? Возьмите пацана, вспылил "бритый".
   "Ребята" вместо того, чтобы выполнять команду вожака, развернулись в обратную сторону и бросились бежать.
   Услышав топот ног за спиной, "бритый" обернулся:
   - Куда? Куда? - со злостью закричал он. Видя, что на его окрик "ребята" отреагировали и уже скрылись в лесу, бритый вновь повернулся к Демиду Евдокимовичу, затем из-за спины вытащил пистолет:
   - Сейчас ты у меня сделаешь то, что я хочу.... Ты, ты...
   Поднятая рука с пистолетом, вдруг, застыла в воздухе, пистолет выпал из ладони. Сам бритый почувствовал, что не может сдвинуться с места, а. рука, ранее державшая пистолет так и зависла в том же положении. Его охватил животный страх, лицо исказилось, глаза едва не вылезают из орбит...
   - Ну, что, гость незваный, не ждал такого приёма? Зря ты сюда пришел. Денег у нас почти никогда не бывает, а бывают они только тогда, когда появляется необходимость.... Пистолет останется здесь, а, сам ты запомни, что я сказал, и беги, пока я добрый.
   "Бритый, бормоча что-то невнятное, со всех ног помчался в лес и через несколько секунд скрылся за кустарником.
   - Молодец, Костя! Как ты его дружков развернул! В твои годы я ещё так не мог...
  
   Близится вечер. Безветренная, тёплая погода. Демид Евдокимович и Константин перед домиком за столом пьют чай.
   - Смотрю я на этот лес, это озеро, на эти маленькие ёлочки и восхищаюсь, насколько всё вокруг прекрасно, гармонично, разумно, каждое деревце, каждая травинка совершенны, - Демид Евдокимович отхлебнул глоток и задумался, сосредоточив взгляд на группе молодых деревьев, что примыкала к опушке леса.
   - Деревья, травы... Ты посмотри, что делает воробей с сухариками, которые ты разложил сушить на пне. Всё осознаёт, что делает. Вот, у кого сознание развито, - Константин взмахнул рукой в сторону воробья, тот взлетел и уселся на нижнюю ветку ближайшего дерева.
   - Что ты сказал? - оживился Демид Евдокимович. - Сознание, говоришь? А, что ты понимаешь под этим словом?
   - Я говорю в том смысле, что воробей понимает, что делает, - ответил Константин и понял, что одним словом не отделается. Так всегда у них начинался разговор о чём-то, что Демид Евдокимович собирался растолковать внуку.
   - Понимает, значит? Соображает? - Демид Евдокимович, хитровато улыбаясь, посмотрел в глаза внуку. - А, когда ты соображаешь, что у тебя включается?
   - Ум включается.
   - Ум включается? У тебя ум - разум, а у воробья - сознание? Не смущайся, не смущайся. Человечество сколько существует, столько и решает этот, кажись бы очень простой, всем понятный вопрос
   Константин понял, что дедушка настраивается на очередную лекцию, каких за их совместное проживание было уже великое множество.
   - У нас с тобой сейчас прозвучали два понятия: "Сознание" и "ум - Разум". Что мы с тобой делаем с помощью ума? Понимаем, что нам говорят, понимаем, что сами говорим, пишем, делаем. Если до нашего тела кто-то дотронулся, мы чувствуем прикосновение и понимаем, что до нас дотрагиваются рукой, предметом холодным, горячим, острым, большим или маленьким, металлическим, деревянным и так далее. Мы всё это понимаем своим умом, и именно ум даёт нам возможность осознать, что до нас кто-то дотронулся. Появилось новое слово "осознать", "осознание", но это осознание произошло с помощью ума. А, причём здесь "сознание"?
   - Получается, не причём, - поторопился ответить Константин.
   - Значит, не причём? А, теперь представь себе, что в тот момент, когда до тебя дотрагивались, ты был в бессознательном состоянии, то есть твоё тело было бесчувственным, ты своим умом ничего не воспринимал. В таких случаях говорят: "человек без сознания". Нет "сознания", ум (Разум) не воспринимает. Если ты почувствовал, значит, твой ум воспринимает, осознаёт. А, ты говоришь, что сознание не причём...
   - Получается. Что сознание для того, чтобы поддерживать наш ум, нас в сознательном состоянии? - подхватил Константин.
   - Я бы сказал, в "осознающем" состоянии, то есть в работающем. И в этом главная функция сознания: поддерживать, а, если мы находимся в бессознательном состоянии, то, когда мы приходим в сознание, "включать" наш ум (разум).
   Попытку объяснить, что такое "сознание", предприняли в последней четверти восемнадцатого века. Вундт - немец основал при университете лабораторию и пытался выделить "простейшие элементы сознания", то есть, как я понимаю, понять сам механизм сознания физическим экспериментальным путём, но из этой затеи ничего не получилось, он осознал, что это "должно осуществляться при помощи других методов". Сразу появилась масса других учёных, они предложили понимать "сознание", как "осознание", а потом, ещё проще. Заменили "сознательностью". Теперь определение "сознания" звучит так: сознание - форма отражения объективной действительности в психике человека. А, сама форма характеризуется тем, что в качестве опосредствующего промежуточного фактора стоят элементы общественно - исторической практики, позволяющие строить общепринятые картины мира. В добавление к "сознанию" придумали понятие "бессознательное". Если ты не чувствуешь, что тебя трогают, когда тебя трогают, то это психический процесс, в отношении которого отсутствует субъективный контроль с твоей стороны, - это и есть "бессознательное", то есть оно не стало предметом действия по осознанию. Можно представить, сколько всего "бессознательного" у человека, того, что наш ум ещё не воспринял, того, о чём мы не слышали, не прочитали...
   - Есть очень много всего, о чём человечество пока не знает, наука не дошла, тогда "бессознательное" справедливее трактовать, как "неосознанное" и постепенно осознавать, то есть изучать, высказал своё мнение Константин.
   - Видимо, считают так. Позднее понятие "сознание" ещё более упростили, и определение зазвучало так: "сознание" есть знание, которое может быть передано другим..." Теперь большинство людей понимает "сознание", как уровень, как характеристику своей собственной сознательности, то есть то, как он относится к другим, к окружающей среде, каковы его личностные ценности.
   Вопрос, что такое Сознание актуален был во все времена. Дело в том, что вопрос о Сознании напрямую связан с гипотезой о бессмертии человека. Феномен Сознания пытались объяснить Сократ, Платон, Пифагор и многие другие мыслители древности. Каков смысл был бы во всех существующих религиях, если бы они не обещали человеку "вечную жизнь" и "царство небесное". Из бесчисленного множества определений сути Сознания я бы выделил одно, которое дал неизвестный философ древности: "сознание - неотъемлемая часть всего живого...". Разве мы не говорим: "потерял сознание", "пришёл в сознание"? Если мы в сознании, то умом понимаем, что живы и способны воспринимать окружающий мир. Что произошло? Появилось сознание - включился ум (разум). Наш первый вывод: Сознание связано с нашим умом (Разумом), оно его включает, оживляет, делает работоспособным, позволяет мыслить. Можно, например, дать такое определение Сознания: Сознание - нечто, например, свойство Разума, позволяющее осознавать, воспринимать объективную действительность. Или такое: Сознание - "искра Божия", зажигающая жизнь (деятельность) Разума. Мы же с тобой приверженцы гипотезы о Божественном создании человека и считаем её истинной?
   - Просто другой не может быть. Мы же считаем главным в духовном развитии "расширение сознания", - добавил Константин.
   - Конечно, Но, ведь, мы с тобой должны знать, что "расширяем", "развиваем"? Надо ещё определить место Сознания. Что оно делает, чем является? Правильно? Здесь вопрос можно поставить так: "как считать "сознание" самостоятельным явлением или явлением, связанным с Разумом (умом)? Оно откуда-то пришло, включило наш Разум (ум) или оно является свойством, способностью самого Разума (ума)?
   Для человека, воплощённого на Земле, неоспоримым фактом является одно: Разум без Сознания бесполезен. Человек, находясь в бессознательном состоянии, не может воспринимать окружающий мир, мыслить, осознавать, что он есть. Когда организм человека способен сам (или искусственно поддерживается) поддерживать жизнь, Сознание, видимо, очень близко находится в соприкосновении с Разумом, или разум находится в Сознании, но его способность воспринимать очень снижена, то - есть изменена. Такие вопросы мы должны ставить. Чтобы понять, что происходит с человеком в тех случаях, которые характеризуются, как различные "нарушения сознания". В случаях "клинической смерти", когда организм (тело) не функционирует вообще, люди, которые это пережили, часто рассказывают, что они видели, слышали, иногда участвовали в том, что с ними происходило. А, это возможно только тогда, когда Разум человека в сознании. Вообще, можно поставить вопрос: "Теряет ли человек сознание, когда совсем оставляет своё тело?" Если будет ответ на этот вопрос, будет найден ответ на вопрос о вечности человеческой жизни, о истинном месте Сознания, Разума и самого человека в Мироздании.
   Костя, подумай о том, что мы сейчас обсуждали, потом продолжим, а сейчас, по-моему, время ужина. Так?
  
   Во время ужина Константин много раз пытался продолжить разговор, но дед его сразу прерывал:
   - Не торопись, такие темы за едой не обсуждают, думай, потом всё скажешь...
  
   Полчаса, которые продолжался ужин и мытьё посуды, казались вечностью.
   - Ну, давай, нетерпеливый ты мой, высказывай свои соображения, - сев за стол, с улыбкой сказал Демид Евдокимович.
   Константин сел напротив деда и, придав своей осанке решительное выражение, тихим, но твёрдым голосом начал свой вопрос:
   - Извини, дедушка, но ты столько раз говорил мне, что человек после смерти тоже может находиться в сознании и жить, но только на других, более высоких и тонких планах. Почему мы сейчас говорим о потере сознания?
   - Сейчас мы с тобой говорим о физическом человеке, воплощённом на Земле. Когда человек рождается, он с первого вздоха начинает развивать свой ум, и это продолжается, пока он живёт, пока энергия его тела обеспечивает работу его мозга, мыслительную деятельность его ума. Я же тебе дал определение Сознания, что это "нечто, присущее живым..." Если человеческий организм энергетически не может более обеспечить мыслительную деятельность, то есть способность воспринимать умом окружающий его мир, в этом и заключается потеря сознания.
   Наш ум гаснет, умирает вместе с физическим телом. Возможно, некоторые наработки нашего ума, приобретённые способности, высокие чувства, как итог очередного нашего воплощения через ментальное тело передаются нашему вечному Разуму, той самой "частице Божественного разума, которая дана Богом при сотворении человека и которая развивается с каждым нашим воплощением и при жизни в тонких телах на других Планах Бытия. Понятно?
   - Не совсем. Если более мы не обеспечиваем работу нашего ума (Разума), как же он может функционировать?
   - После физической смерти человек "просыпается" на астральном Плане в астральном теле. Если мы сумели во время земной жизни расширить (развить) своё Сознание, то переход с одного плана на другой может произойти без потери сознания. Человек выйдет из физического тела и сможет наблюдать весь последующий процесс умирания тела. Спокойно, сознательно перейти в астральное тело, выбрать себе место в астральном мире или, не задерживаясь на этом плане, перейти на более высокий, или выбрать новое воплощение.
   Астральное тело обладает энергией и всеми органами жизнеобеспечения. Земная жизнь помнится умершему ровно настолько, насколько мы запоминаем сон, приснившийся нам ночью.
   Человек, у которого хорошая карма и расширенное Сознание скорее всего не захочет снова вернуться на земной, самый низкий план, с которого только что ушёл. Он стряхнул с себя тяжесть физического тела, груз проблем, болезни, страхи и приобрёл лёгкое, сияющее тело, его разум охватывает всё пространство, всё понимает и воспринимает, находится в состоянии, подобном эйфорическому...
   - Дедушка, а... - попытался Константин перейти к очередному вопросу.
   - Давай, Костя, - перебил его Демид Евдокимович. - У нас с тобой будет очень много времени, а сегодня ещё прогулка на озеро, вечерний моцион и отдых...
  
   Прошло два дня. Демид Евдокимович вставал рано, вместе с солнышком, и уходил в лес. Вечером, вернувшись домой, пил чай и молча ложился спать...
   Константин привык в таких случаях ни о чём не расспрашивать, он знал, что дедушка "работает", занят какими-то важными делами. "Захочет, сам расскажет", решил он и лишь к моменту возвращения дедушки старался иметь наготове горячий ужин.
  
   Сегодня Демид Евдокимович никуда не торопился. Проснулся около восьми часов и сразу направился на озеро. Поплавав с полчаса, бодрый и улыбающийся вернулся в домик, переоделся в летний костюм белого цвета и появился у стола, где его давно ждал завтрак.
   - Дедушка, мы сегодня куда-то идём? - спросил Константин, увидев деда, одетого так, как он обычно одевался, когда они отправлялись в посёлок.
   - Нет, сегодня мы будем дома. Сегодня у нас будут гости. Ты, тоже далеко не уходи, - предупредил Демид Евдокимович внука, накладывая тарелку овсяную кашу.
   - Дедушка, почему ты думаешь, что придут? - спросил Константин скорее для того, чтобы завязать разговор. Он давно привык к тому, что дед о любом событии в их жизни знал наперёд.
   - Придут. Уже идут.... Ты позавтракал?
   - Да, ответил Костя, понимая, что разговор не получится, и отправился мыть посуду.
  
   Демид Евдокимович сидел за столом, когда за его спиной со стороны тропинки, что шла вдоль берега озера, появился мужчина лет пятидесяти, прилично одетый и с пакетом в руках.
   - Здравствуйте. Извините, что без приглашения. Я наслышан о Вас и решил с Вами познакомиться, если позволите... - мужчина остановился с другой стороны стола напротив Демида Евдокимовича.
   Демид Евдокимович поднял глаза на посетителя. Умное, спокойное, беспристрастное лицо, опрятный внешний вид, простая, но дорогая одежда.
   - Здравствуйте. Пришли, садитесь. Того товарища, что пришёл с Вами и прячется за кустами, можно тоже пригласить, мне он не помешает... - спокойно проговорил Демид Евдокимович.
   При упоминании о "товарище в кустах" лицо посетителя дёрнулось, сошла улыбка. Но сразу же появилась снова, только в глазах мелькнул ещё больший интерес и даже уважение к хозяину.
   - Пусть он на озеро посмотрит, не часто мы, городские, на природе бываем. Да, и делать ему тут нечего. Вы мне интересны. Виктор Николаевич, генеральный директор строительной компании, - представился посетитель и вынул из пакета несколько свёртков и коньяк. - Я со своим чаем...
   - Демид Евдокимович, случайный гость этих мест. Живём в этом шалаше с внуком. Строительством не занимаемся, далеки от коммерции, предпринимательства, доходы наши скромные, всё наше богатство при нас.... А, выслушать я готов любого и помогаю. Если могу.... Это уберите. В нашей семье такой чай пить не принято, - Демид Евдокимович кивнул головой в сторону бутылки.
   - Меня Вы очень заинтересовали. Наслышен от многих людей. Вы помогаете, о Вас чудеса рассказывают, я тоже помогаю людям. Жилище, что может быть важнее для человека. Вы, по слухам, собираетесь жить в нашем городе. Я приехал предложить Вам в некотором виде сотрудничество... - гость сделал паузу, на лице появилась доброжелательная улыбка.
   - И что же у Вас есть мне предложить? Я представить себе не могу. Чем могу быть полезен столь деловому и влиятельному человеку, - пожал плечами Демид Евдокимович.
   - Видите ли, Демид Евдокимович, иногда мне нужны консультации, иногда - советы, а иногда обстановка складывается так, что и помощь.... В наших серьёзных делах, где проходят большие деньги, много людей, которые хотели бы, не вкладывая ничего, много иметь... Бывают более серьёзные ситуации... - гость уже не улыбался, а на его лице появилась жёсткость и напряжение.
   - Виктор Николаевич, моя помощь - это всего лишь избавление от физических и духовных страданий людям бедным, не имеющим возможностей таких, какие, например, имеете Вы. Консультации и советы я даю по преодолению недугов, какую травку выпить, какие мысли и желания иметь.... Ваше здоровье вполне соответствует Вашему роду занятий.
   Вы справляетесь со своими делами, успешный бизнесмен, имеете силу и авторитет.... У меня таких амбиций и претензий к жизни нет.... Если у Вас есть какая-то конкретная просьба, и я в состоянии что-то сделать, то готов выслушать, - Демид Евдокимович замолчал и прищурил глаза.
   - Демид Евдокимович, есть люди, у которых есть интерес к моему бизнесу, иногда я чувствую некоторую опасность, даже личную, я готов много сделать для человека, если бы этой опасности, вдруг, не стало. Вы обладаете такими возможностями...
   - Увы, Виктор Николаевич, такими возможностями я не обладаю. Каждый человек может делать только то, что он хочет, он сам строит свою судьбу, каждый сам отвечает перед Богом. Каждый волен защищать себя, своих близких людей, своё дело, но и дело его должно быть справедливым.... Вы сами всегда справедливы? - неожиданно задал он вопрос гостю.
   - Я? Стараюсь..., - по лицу гостя скользнула тень сомнения.
   - И я стараюсь. Главный принцип в моём старании - "не навреди". Если Вы сомневаетесь в справедливости дел Ваших, как же мне быть с моим принципом?
   - Я готов платить, сделал заявление гость.
   - И много? - с хитроватой улыбкой спросил Демид Евдокимович.
   - Полмиллиона, миллион, не важно, сколько...
   - Видите, как много. Весь наш бюджет на ближайшее время в этом кошельке, - Демид Евдокимович вынул из кармана бумажник, где кроме паспорта лежали несколько денежных купюр. - Куда же я буду девать богатство, которое Вы предлагаете? Здесь всего около трёх тысяч рублей. Поверьте, я богаче Вас. Мне сейчас больше не надо. А, Вам надо. Вам надо сохранить и приумножить Ваше состояние. Приумножайте.... Мне, когда придёт необходимость, Бог даст. Что мне делать с миллионом? Защищать его от Ваших "братков"? Вот, радость! Это первая причина, почему не получится наше сотрудничество. Вторая причина: у меня нет таких возможностей, чтобы быть Вам полезным. Третья причина: наш путь - путь добра. Мои убеждения не позволяют мне заниматься подобного рода деятельностью.
   - Демид Евдокимович, по первому пункту: Вы несколько дней назад показали, что "братки" для Вас не проблема. По второму и третьему: Вы ещё не знаете, какие у меня просьбы будут, и какие консультации нужны. Добро? Ещё никто не объяснил толком, что это такое. Я строю дома для людей, разве это не добро? Да, я зарабатываю большие деньги, но сколько усилий я прилагаю, сотням людей даю работу, а обеспечение строительства. Даже участок под дом, чтобы его получить, какие усилия и затраты требуются. Я же не виноват, что у нас для бизнеса созданы такие сложные условия? - выразил протест гость.
   - Добро - это основополагающий принцип отношений человека с окружающим миром, в основе которого лежит высшая гармония и взаимопонимание, при котором соблюдаются Вселенские законы такие, как "не навреди", "не просят - не помогай".... Человек может считать, что идёт по пути добра, когда ни одно его действие, помысел, его усилия не затрагивают интересы, не мешают, не создают какие либо неудобства другим.... Это моё понимание. У каждого - своё. Это наш путь. У Вас - свой. Вспомните события, совсем недалёкие, когда Вы осуществляли своё желание стать тем, кто Вы сейчас. - Демид Евдокимович выжидающе посмотрел на гостя.
   - Согласен. Много всего было. Но, ведь, добро тоже "должно быть с кулаками". Так нас всегда учили?
   - Виктор Николаевич, я и сказал Вам, что не могу быть Вашим "кулаком" Так, что простите меня, старика. Под тем деревом, Демид Евдокимович указал на сосну в пяти метрах от стола, - лежит то, с чем пришёл Ваш некто, чтобы нас прощупать. Вы в разговоре упомянули о "братках". Естественно, Вы лично их не знаете, но знает кто-то из Вашего окружения. Возьмите, пожалуйста, сами разберитесь.... Человек, Вы, действительно, интересный и нестандартный.... Но, уж, по поводу сотрудничества, извините, у нас с внуком другая жизнь и другие устремления...
   Демид Евдокимович встал, дав понять, что встреча закончена.
   - Очень жаль, Демид Евдокимович, я всё же надеюсь. Если Ваши обстоятельства сложатся как-то по-другому, вспомните моё предложение...
   Гость подошёл к дереву, брезгливо поморщившись, наклонился, поднял пистолет за конец ствола и последовал в сторону, откуда пришёл...
   Ночью шёл дождь и закончился только утром. Трава сырая, с деревьев при порывах ветра сыплются капли. Стало прохладнее.
   Дед и внук сидят под крышей домика.
   - Придётся нам, Константин, в город перебираться. Если начнутся дожди. то и лету конец, а, ведь, ещё почти две недели до осени.... Завтра с утра будем разбирать наше временное пристанище.... Поблагодарим господа Бога, и в путь... - спокойно, растягивая слова, произнёс Демид Евдокимович.
   - Кто-то бы в церковь зашёл, свечку поставил, - в том же ритме добавил Константин.
   - Бог, где бы ему благодарение ни высказывали, везде и всех слышит. Главное, чтобы это благодарение было не фальшивым. Бог везде и в нас с тобой - тоже. Даже говорить ничего не надо. Ты только подумай! Он каждую нашу мысль видит и слышит...
   - Я понимаю, дедушка, "всё есть везде". Мы с тобой тоже можем видеть на расстоянии всё...
   - Нет, не всё, - перебил Демид Евдокимович. - Мы можем видеть всё, о чём подумали. Но, как можно подумать о чём-то, что ты даже не представляешь, не знаешь, никогда не слышал и не видел? Мы видим то, что можем представить мысленно, о чём нам сказал кто-то, или мы о чём-то прочитали. В отличии от нас Бог знает обо всём, всё создано Богом. Его мысль пронизывает все Планы Бытия: План Духа, План Души, ментальный, астральный и наш, физический. Если мы живём на физическом плане, то, что мы можем представить на астральном или ментальном планах? Если и можем, то очень немногое. И на физическом плане можем представить лишь то, что нам известно. Помнишь, мы обсуждали вопросы развития сознания? Человек должен научиться переходу из одного плана Бытия в другой, не теряя сознания. Это задача каждого человека. Бог дал нам частицу своего Разума, когда создал нас на плане Духа. Мы прошли огромный путь. Множество воплощений на разных Планах и в разных мирах. Всё это время наш разум развивался, накапливал информацию. Наверное, мы очень много знаем о Вселенной и разных Планах Бытия. Живя на Земле, мы недостаточно развили свой ум, иначе бы мы не на два - три процента использовали ячейки памяти нашего мозга. А значительно больше. Наш мозг хранит информацию о всех наших воплощениях. Чтобы раскрыть кладовые нашей памяти, надо знать, о чём самого себя спросить. Разве мы это знаем? Человек об этом не только не задумывается, но, что самое худшее, не допускает мысли, а, если допускает, то старается сам себя и мысли других опровергнуть.
   - Дедушка, ты много знаешь, знают ещё некоторые люди, но почему всё это является тайными знаниями, почему не рассказать всем? Человечество сделало бы сразу скачёк в своём развитии, - спросил Константин.
   - Ты, к сожалению, не прав, Костя. Человечество идёт по пути удовлетворения своих низменных желаний, а не по пути развития духовности. То, что знаем мы с тобой, может помочь людям, их здоровью, просвещению. Но знания наши можно использовать и в эгоистических целях, в политической борьбе, бандитских разборках, наконец. Зачем ко мне приезжал этот некий господин? Он отлично понимает, какой силой обладают наши знания. И не защищаться он собрался, а устанавливать свой порядок, свою власть.
   Придёт время. Ты будешь рассказывать, будешь учить. Люди будут счастливы и благодарны. Пока в мире существует неравенство людей, для охраны этого неравенства созданы институты власти, в том числе и так называемой "духовной", носители тайных знаний будут преследоваться, их будут силой "опровергать" и будут гасить любой огонёк человеческого прозрения. Тьма висит над землёй. Это: власть одних над другими, эгоизм, стяжательство, ненависть, духовная темнота, людские страсти и низменные желания. Это и есть та сила, которая уже не раз уничтожала человечество. Ведь, наша раса не первая на Земле...

Будете готовы, встретимся...

(Из цикла рассказов серии "демиург")

  
   Электричка шла медленно, часто останавливалась, долго стояла на остановках. Время будто замедлилось. Входили и выходили люди. Вагон оставался наполовину пустым.
   Евгений посмотрел на часы: "Всего-то прошло полчаса, как отправились. Ещё целых пять часов",- подумал он и повернул голову к окну.
   На перроне было десятка полтора людей. Одни только что покинули электричку, другие спешили к открытой двери вагона. Внимание Евгения привлёк дедушка с пузатым портфелем. Седой и лысоватый, на вид лет семьдесят, он легко бежал по перрону. "Словно, пацан", - отметил про себя Евгений.
   Электричка тронулась. Евгений потянулся, широко раздвинув плечи, и повернул голову в сторону людей, только что вошедших в вагон. Среди них он увидел и, запомнившегося ему, деда.
   Дед шёл вглубь вагона. Поравнявшись с купе, где сидел Евгений, остановился, затем, поставив портфель на сиденье, сел как раз напротив Евгения.
   "Надо же, я его заметил на перроне, а он тут, как тут," - усмехнулся Евгений и вновь повернулся к окну.
   Привычные картины. Деревья, кусты, за ними поля...
   "Хорошо весной, всё цветёт... Потом будет лето, потом... Так жизнь и идёт..." - мысли "о вечном", как Евгений называл свои частые раздумья, появились несколько месяцев назад, когда случайно посмотрел передачу о древнем южно американском народе Майя. Майя оставили после себя каменные города и свой календарь, сами исчезли, да не просто вымерли, а по высказыванию одного учёного, ушли "в другое измерение", в другие миры. Расшифровывая календарь и письмена, оставшиеся после исчезнувшего народа, учёные нашли сведения, что в декабре 2012 года с началом новой эпохи Солнечная система из Центра Галактики получит синхронизирующий Луч, который даст людям истинные Знания о Вселенной. Человек использует эти Знания не только для изучения Мироздания, но и для перехода в иные Миры, иные измерения...
   - Как Вы считаете, отдельные особо одарённые и продвинутые люди смогут переходить в другие Миры и другие измерения? - спросил неожиданно для себя сидевшего напротив, уже знакомого нам, деда. Дедушка повернул лицо в сторону задавшего вопрос и улыбнулся одними глазами.
   Евгений покраснел. "Какую глупость сморозил, - подумал он, - откуда этот старик может иметь представление о "других измерениях"...
   Только приоткрыл рот, чтобы выразить извинение, как старик неожиданно спокойным внятным голосом произнёс:
   - Почему же "отдельные", я думаю, что мы все можем туда отправиться...
   - Конечно, мы все умрём и отправимся, но я имею ввиду совсем другое, - всё ещё пытался исправить свою оплошность Евгений.
   - И я имею ввиду совсем другое. Вы говорите мне о пророчестве Майя, посмотрели передачу об Апокалипсисе и теперь эти пророчества не дают покоя, близится 2012 год. Ведь, так? - дед хитровато улыбнулся.
   - Да, так. Но, если Вы поняли, о чём я говорю, то почему Вы так сказали? Наступает новая эпоха, и человечество может получить сокровенные знания. Разве так не может быть?
   - Конечно, всё может быть. Мы в преддверии Нового года чего только не мечтаем получить, а уже после новогодних праздников всё продолжится по-старому, только цены в магазинах вырастут, и мы забываем о своих мечтах. Что для Вселенной миг, когда для какой-то крохотной планеты Земля наступает положение в Космосе, при котором Солнце входит в очередной знак Зодиака, в конкретном случае в созвездие Водолея? Для Земли начинается очередной двух тысячелетний период. Сколько таких периодов уже было для Земли? Миллионы, миллиарды? Несколько сотен лет назад люди в Европе не знали, что Земля вращается вокруг Солнца. Если бы мы жили на планете, которая удалена от Солнца дальше, чем Земля, скажем, раз в тридцать, какой бы там был календарь? В какой эпохе мы бы сейчас жили? Все события, эпохи, календарь - всё это только в сознании людей, живущих на Земле. О иных мирах, измерениях можно говорить, только надо сначала разобраться, кто есть человек. А, вот, об Апокалипсисе, если считать его планетарной катастрофой и в следствии этого концом жизни земного человека, в том виде, как мы его себе сейчас представляем, говорить можно. Конечно же Земля не вечна. Всё, что когда-то имело начало, будет иметь и конец. Будет это в результате столкновения с каким-то космическим телом, или попадём в "чёрную дыру", или люди сами взорвут свою планету, это может произойти в любое время, не зависимо от начала или конца земной эпохи...
   - Значит, Вы всё это отрицаете и ни во что не верите? - прервал длительное высказывание деда Евгений.
   - Почему не верю? Верю, - дед облокотился на своё колено, его лицо несколько приблизилось к лицу Евгения. - Я верю и не только верю, но и знаю, что некоторые люди вполне могут переходить в другие миры и другие измерения... Только хотелось бы знать, что Вы подразумеваете под "другими измерениями"?
   - Другие измерения? Это там, где время идёт не так, как у нас на Земле... - попытался объяснить Евгений.
   - А, время везде идёт не так, как на Земле. Если бы мы жили на той планете, что в тридцать раз дальше от Солнца, чем Земля, то за один год, что мы бы там прожили, на Земле прошло бы тридцать лет. А, вот, сколько "дней"? Тут ответить сложно. Всё зависит от быстроты вращения планеты вокруг своей оси. Луна, наш земной спутник, вообще не проворачивается, там день бесконечный... относительно Земли. Луна всегда повёрнута к Земле одной стороной. Относительно Солнца день на Луне будет примерно равен тридцати земным...
   - По - Вашему, космонавты, которые были на Луне, были в другом измерении? - не стерпел Евгений.
   - Что Вы! Они время измеряли по земному. В физическом мире, в различных местах Вселенной время лучше было бы измерять не в минутах и часах, а в скорости течения процессов, которые происходят в живых организмах, или в скорости проявления вещества... В конкретном случае это обсуждать не стоит, - дед своим видом попытался показать, что разговор можно прекратить.
   - Простите, я совсем не понял, какое "вещество" Вы имеете в виду? - Евгений попытался вновь втянуть деда в разговор.
   - Если в нескольких словах, коротко, это можно понимать так: Бог создал Вселенную. Её начало имеет какую-то начальную точку отсчёта, откуда пошло её развитие по продуманному Богом, если можно так выразиться, плану, если хотите, мыслеформе. То есть, идёт проявление в физическом мире этой мыслеформы. Универсальной для всей Вселенной единицей времени можно было бы взять, например, скорость проявления, то есть материализации или изменения какой-то частицы любого физического вещества...
   - Трудно понять... - попытался прервать речь собеседника Евгений.
   - Конечно, трудно понять, для чего жителю Земли надо переходить в другие миры, в другие измерения, - продолжал дед. - Для земного человека там нет совсем никаких условий для жизни. Нет такого воздуха, чтобы дышать, пищи, чтобы питаться!.. Человеческое тело создано для жизни в земных условиях. Другое дело, если человека рассматривать, как некую вселенскую энергетическую сущность, которой он в действительности и является, а сутью человека не физическое тело, а ту божественную частицу Разума, обладающую Сознанием и творческой силой, то есть способностью Мыслить, то отпадает необходимость физического проникновения в Космос и любые другие миры. Если взять за гипотезу, что Человек, как частица Божественного Разума, может жить не только в земном человеческом теле, а в любых телах тонких, плотных, имеющих совсем не земную структуру, то можно смело утверждать, что Человек давно освоил всю Вселенную и живёт везде, где даже, по нашим понятиям, совершенно нет условий для жизни. Например, на Солнце.
   -На Солнце температуры в миллионы градусов, идут ядерные реакции, - воспротивился Евгений, - там жизнь не возможна...
   - Да, жизнь не возможна для человека, имеющего земное тело, а для человека, имеющего, например, астральное тело или ещё более тонкое, эти температуры, взрывы и всё остальное, что относится к физическому миру, совсем не преграда... Лучшие умы человечества пытались изучить такой феномен, как "Сознание", какими только понятиями не подменяли... Научитесь, молодой человек, не теряя сознания, переходить на другие Планы Бытия, оставьте своё физическое тело и исследуйте всё, о чём Вы мечтаете... Тут Вам и иные миры, и иные измерения... - дед замолчал и, кажется, совсем потерял интерес к своему спутнику.
   Евгений сидел, как ошарашенный. Мысли теснились в голове настолько, что казалось, она может в любой момент разлететься на куски... Он пытался из обрывков мыслей сформулировать хоть какой-то вопрос, но всё, что он мог, казалось мелочным и глупым...
   Поезд подходил к конечному пункту. Пассажиры собирались на выход. Собирался и дед.
   - Извините, пожалуйста, как Вас можно найти? - подавив волнение, осмелился спросить Евгений.
   - Найдёте. Будете готовы, встретимся, - усмехнулся дед и пошёл в сторону выхода. Остальные пассажиры тоже поднялись со своих мест и заполнили весь проход.
   На улице стемнело. Выйдя из вагона, Евгений сразу попал в полосу яркого света, исходившего от фонаря, размещенного на столбе в десяти метрах от вагона. Люди, вышедшие из вагона, проходили эту светлую полосу и затем будто растворялись в темноте...
   Когда Евгений вышел на освещённую площадь перед вокзалом, площадь была почти пуста. Прибывшие пассажиры спешно садились в такси и уезжали...
   - Наверное, дедушка уже уехал, - подумал он и пешком направился домой...
  
   "Сознание! Сознание?" - поиски понятия и смысла этого слова занимали мысли Евгения все последние дни. Словари и книги по эзотерике и психологии, которые удалось найти, определения и толкования понятия "сознания", имеющиеся в них, вызывали лишь непонимание и новые вопросы...
   "Сознание" - свойственный человеку способ оценки объективной действительности..."
   Сознание - "это отношение к миру со знанием его объективных закономерностей..."
   Как философская категория Сознание "обозначает субъективную форму (целесообразность) человеческой жизнедеятельности...
   Сознание - "есть знание, которое может быть передано другим..."
   Сознание - "высшая форма психики".
   Так, что же это: "способ оценки", "отношение", "целесообразность", "знание" или "форма"? Или что-то другое?
   Почему же известный психолог Вундт, занимаясь специальными исследованиями ещё в конце восемнадцатого века, так и не нашёл ответа на этот вопрос? Но он сделал вывод, что "сознание" - ключевое понятие в Мироздании, что без сознания не было бы смысла ни в человеке, ни в его разуме (уме)...
   Может быть, эти выводы и есть главное в определении понятия "Сознания"? - Евгений поймал себя на мысли, что тупо смотрит на кучу этих бесполезных книг...
   Кот прыгнул к Евгению на колени и сладко замурлыкал...
   - Скажи мне, Барсик, у тебя есть "сознание"? - неожиданно спросил он у кота. Барсик перестал мурлыкать и посмотрел на хозяина.
   - Вижу, есть! Кусочком мяса тебя угостить? - Евгений потянулся к тарелке, что стояла на столе. Кот спрыгнул с колен и побежал к миске, что стояла в углу кухни...
   Евгений взял кусочек мяса, встал, подошёл к коту и положил кусочек ему в тарелку. Кот благодарно замурлыкал и съел мясо с быстротой молнии...
   - Ещё хочешь? Иди, я тебе книжку почитаю, - сказал Евгений, глядя на кота.
   Кот стоял и пялил глаза на Евгения.
   - Не понимаешь, что я тебе говорю? - спросил Евгений. Кот повернулся и ушёл в коридор.
   "Не понимает, - подумал Евгений. - Так чего ему не хватает? Он дышит, бегает, ест... Он в сознании. Ума ему не хватает! Его ум развит настолько, чтобы обслуживать своё выживание... Конечно, его ум не только на уровне рефлексов самосохранения, ведь, он понял, что я ему сказал про мясо... Так и человек, если он в сознании, то он живёт, мыслит, совершает поступки... Ум человека развит, вот, он то и оценивает "объективную реальность", именно благодаря уму у человека есть знание, благодаря которому, а знания у каждого человека разные, он и "сознаёт", а лучше выразиться: "осознаёт" эту самую действительность. Значит, все эти определения относятся не к "сознанию", а к "осознанию". Даже будет правильнее сказать: к "уровню осознания".
   У кота есть одно осознание, у человека - другое! У разных людей осознание действительности разное. Почему? Потому, что ум развит по-разному...
   А, сознание? Сознание поддерживает ум в бодрствующем состоянии, даёт ему возможность быть включенным в окружающую реальность... Конечно, какими бы развитыми не были Разум и Ум человека, без Сознания, как выразился дед: "не было бы в них смысла"...
   Если мои рассуждения имеют смысл, то встаёт вопрос о сущности человека... Кто мы? Что мы о себе знаем?
   Может прав дед? "божественная частица Разума, обладающая Сознанием и способностью МЫСЛИТЬ" и ЕСТЬ ЧЕЛОВЕК!
   А, ТЕЛО?.."
   Евгений посмотрел на часы: "О, Боже! - подумал он, - уже три часа ночи! Спать, спать! Завтра на работу"...
  
  

"Проходимец"

"Ищи, сука, мясо" - надпись на солдатской ложке.

  
   - Что ни говори, жизнь такая штука, что и умирать не хочется. Впрочем, в конце концов, всё равно устаёшь... - глазки моего собеседника, Демьяна Ильича, круто известного, как среди местной политической элиты, так и среди деловой братвы, хитровато бегали по моему лицу. Видя, что я не прочь выслушать его рассказ, продолжил:
   - А, если тебе десятый десяток идёт, то тем более. Вот, и я посмотрел на своё житьё - бытьё, да и подумал, может, Демьян Ильич, пора? А, дальше так было: только я это подумал, как из-за левого плеча вынырнул ангел смерти, недоверчиво покрутил головой и говорит: "Пора, пора, Демьян Ильич. Я тоже устал, скоро сто лет будет, как я тебя охраняю. Устал. Ох, устал. И ты намаялся. Сколько всего натворил ты в своей жизни, хотел все деньги собрать... Имущества-то сколько накопил, а, ведь, с собой ничего не возьмёшь. Как расставаться будешь? Старший сынок твой давно на кладбище, и младший туда же глазками косит ... Хорошо понимаю тебя. Грешки неотмоленные твои - самая тяжелая ноша. Сколько народу ты погубил, и каждый перед глазами стоит, тебя проклинает ... Я всё жду, когда каяться начнёшь, - ангел усмехнулся и начал готовиться к какому-то действу...
   - Да, готов я, готов ... Забирай! Только все говорят, что даже самому заклятому злодею перед казнью позволяют исполнить последнее желание. Может, и мне такую роскошь позволишь? - ответил я и опустил руки так, что тело приняло скорбную позу...
   - Ну, что ж, добрый я сегодня, на отдых скоро. Потерплю ещё тебя немного... Говори своё последнее желание, придумывай...
   - Чего придумывать-то, оно у меня, уж, последних лет пятнадцать: Докторской колбасы хочу напоследок хоть маленький кусочек вкусить, только не той колбасы, которой у меня холодильник забит, а той, что раньше при советской власти делали лет двадцать назад. Какую только докторскую колбасу мне не приносили за последние годы, не того вкуса... Мяса не докладывают обманщики. Проходимцы ... Сам делаю - не получается... - лицо моё сморщилось, глаза повлажнели, сжатые губы вытянулись вперёд...
   Ангелу смерти тоже почему-то сделалось тоскливо. "Не притворяется Демьян Ильич, - подумал он, а вслух сказал:
   - И желание у тебя! Ты же эту советскую власть, помнишь, как топтал? Хотел жить по-новому, а теперь, что новая жизнь не мила? Но, в чём-то ты и прав. Я сам бы сейчас той колбаски попробовал ... Где найти-то её?
   Ангел закрыл глаза и задумался. Прошло несколько минут. Лицо ангела озарилось довольной улыбкой:
- Есть! Нашел. Ещё один бедняга - любитель деликатесов в вашем городе есть. Только он похитрее тебя, Демьян Ильич, оказался. У него в холодильнике уже четверть века две колбаски хранились, только сейчас грамм пятьдесят осталось ... Мы его и пригласим...
   На другой день перед воротами особняка появился худенький старикашка лет восьмидесяти пяти. Охранник доложил: "Дед просит сказать, что пришел, а зачем, не знает..."
   - Веди сюда, - приказал я.
   - Настоящая советская колбаса у тебя есть? - жестким голосом, каким бывало задавал я вопросы на сборищах братвы, спросил я и так зацепил старикашку взглядом, что тот затрясся, как последний лист банного веника, выброшенного на помойку в ветреную морозную ночь.
   - Н... нет ... Есть, но совсем мало... - залепетал старикашка...
   - Продай! Хочешь миллион долларов? Ладно, два!
   Старикашка затрясся и не мог выдавить из себя хоть какой-то звук.
   Тут помочь мне решил ангел смерти:
   - Погоди, Демьян Ильич, я с ним поторгуюсь... - и, ласково глядя в искаженное от страха лицо старика, спокойно спросил:
   - Жить, хочешь? Я вижу, тебе жить-то всего несколько дней осталось... Хочешь, я тебе к этому десять лет добавлю?
   Лицо старика ещё больше исказилось страхом.
   - Беги за колбасой, - подтолкнул старикашку в спину ангел - хранитель.
   - Вот, так, пользуйся. Демьян Ильич, моей добротой. Завтра он придёт, а ты сегодня, уж, приготовься, как следует, - поучительно вымолвил ангел и исчез.
   Прошло два дня. Взбешенный ангел метался вокруг меня, спокойно сидящего и делающего скорбный вид:
   - Такого в природе не было, чтобы пятьдесят граммов колбасы и не поменять на десять лет жизни? Представляешь, Демьян Ильич, пришел старик домой, вынул из холодильника колбасу, несколько минут поразмышлял, съел и довольный умер. Миллионы лет живу, и такое впервые! У тебя, Демьян Ильич, сколько колбасных заводов?
   - Пять.
   - Пять? И не можешь такую колбасу сделать? Нет, дорогой, поживи, помучайся. Приду за тобой тогда, когда сам ту "советскую" колбасу попробую. Сделаешь, сделаешь! А. не сделаешь, другие вместо тебя сделают...
   - Вот, что со мной пять лет назад произошло. Живу и понять ничего не могу. Может, подскажешь? - Демьян Ильич отхлебнул глоток вина... - Что делать-то?
   - Да, Демьян Ильич, не легко тебе и таким, как ты, когда-нибудь придётся. Если после двадцати лет твоей сказочной капиталистической жизни находятся такие старички, что кроху своего прошлого ни за миллионы, ни за годы сладкой жизни не отдают, подумал я, а вслух добавил: - Вот, и живи, смерть долго не придёт, но ... делай, делай ... колбасу...
  
  
  

Законописец

  
   Среди больных, помещённых в палату, он выделялся пышной седой шевелюрой, своеобразной необщительностью, что выражалось не только в обычной немногословности, но и в каком-то особом выражении лица, которое многозначительно отражало высокую значимость и достойное положение своего хозяина. Щуплое, худое тело, которое постоянно горбатилось и сжимало плечами худосочную волосатую грудь, хоть и было облачено в дорогую майку, но и оно само и грязная, помятая майка, местами топорщаяся из-под солидных домашних шаровар, как-то совсем не могли подчеркнуть хоть одну деталь благородного происхождения, заинтересовавшего меня феномена.
   Ему сделали операцию, но дело уже, видимо, шло к выписке, и, он большую часть времени проводил или за столом, или сидя на кровати с толстой, в кожаном переплёте тетрадью и что-то старательно, иногда по нескольку раз зачеркивая и переписывая слова, заносил туда, видимо, очень важные мысли.
   "Наверное, собрат по перу", - подумал я, и, когда мужчина отвлёкся на несколько мгновений от предмета своего труда, уважительно спросил:
   - Пишете?
   Тот с неизменным выражением лица, но явно оценивающе, снисходительно посмотрел в мою сторону и, растягивая слова, не громко ответил:
   - Пишу...
   Надеясь услышать о чём-то, близком мне по духу, я, делая ударение на своей заинтересованности, поспешно произнёс:
   - И что же, о чём, если, конечно, не секрет?
   - Законы, - не без надлежащей гордости вылетело у него изо рта.
   - Законы? И для кого же? - удивлённо спросил я.
   А, для всех... - будто в раздумье, растягивая рот, едва слышно ответил он и, видимо, потеряв ко мне всякий интерес, отвернулся.
   "Законы..." - уважительно к соседу по палате мысленно повторил я слово и задумался: - Вот, так кто-то, что-то сочиняет, лёжа в больничной палате, а потом целая страна корчится от этих законов...".
   Я отлично понимал, что это всего лишь проект законов, потом их обсуждают, голосуют...
   Мысли побежали по свойственному мне руслу: "И как можно придумать закон, чтобы подходил сразу для всех? Попробовал бы кто-то, скажем, сшить трусики, чтобы одновременно подходили и медведю, и лисе..."
   Мне стало смешно. Я вытянулся на койке и стал наблюдать за творцом законов.
   Когда объект моего внимания отвлёкся от работы и обратил взор в мою сторону, я, воспользовавшись моментом , спросил:
   - Скажите, пожалуйста, бывают случаи, когда-то, что Вы пишете, потом принимают без всяких изменений текста?
   - Конечно, чаще всего так и бывает. Сперва, всё поперечёркивают, даже смысл изменят. Но, ведь, закон принимают не те, кто обсуждает. А, вот, когда текст поступает на самый, самый верх, он принимает тот же самый вид, иногда одно - два слова изменят, - он закрыл тетрадь, лёг на кровать и повернулся ко мне спиной...
  
   На другой день, когда всё население палаты решило проветрить помещение, открыли форточку, все вышли в коридор, кроме меня Я плохо себя чувствовал и решил просто отлежаться, укрывшись одеялом.
   Через минуту наш "законописец", как я стал его про себя называть, вошел в палату, захлопнул форточку, достал из тумбочки бутылку с кефиром, сел на койку и, не спеша, начал отхлёбывать одновременно с поеданием печенья.
   - Мы же решили проветрить палату, - напомнил я.
   - Сейчас перекушу, а потом делайте своё проветривание... - спокойно ответил он, а затем, минут через семь, вышел из палаты, так и оставив форточку закрытой...
   "Теперь понятно, для кого ты пишешь законы, - подумал я, посмотрев ему вслед. - Трусики-то ты шьёшь для ... волков..."
   Подумал, и почему-то грустно и горько стало за свою долгую прожитую жизнь.
  

МОЛЬ

  
   Василий неподвижно сидел за столом, подперев ладонями подбородок. Работал телевизор, на экране двигались люди, что-то обсуждали, но застывший взгляд Василия, казалось, проходил сквозь экран, не возбуждая в мозгу никаких мыслей...
   Над его головой горела лампочка, но свет настолько слабый и тусклый лишь погружал комнату во мрак.
   Откуда-то появилась бабочка, покружилась вокруг лампочки, потом подлетела к телевизору и стала биться об экран, как бы пытаясь влететь вовнутрь.
   "Моль", - проскользнула мысль. Василий прихватил взглядом бабочку и начал за ней наблюдать.
   "Не иначе, как чья-то грешная душа залетела и бьётся, и бьётся.... Выпущу её на волю через форточку, - подумал он, встал и начал ловить моль руками...
   Наконец, удалось прижать моль к экрану, но когда поймал и осторожно взял двумя пальцами, она оказалась мёртвой, оторвалось крылышко.
   "Хотел помочь, а что получилось? Прости меня, Господи, живую душу загубил..."
   - Спасибо, Василий, - послышался голос сзади него. - Не расстраивайся. Ты мне только помог. Я и не знала, как вырваться оттуда. Наконец-то нашелся кто-то, кто меня пожалел... Сколько ни старалась, никто не замечал, а ты... Век буду тебе благодарна...
   Голос был глухим, словно бездна разделяла его и носителя этого голоса. Василий остолбенел, страх острыми иголочками рассыпался сначала по спине, а затем охватил голову, вцепившись, как когтями, в виски.
   - А-а-а... - вырвалось изо рта Василия, и он начал пятиться в угол комнаты...
   К нему подходила женщина в белом одеянии, зелёного оттенка свет, льющийся из её глаз, освещал лицо, грудь и руки, протянутые в его сторону...
   - Не п...п...подходи... - хрипло вырвалось из груди Василия, руки сами закрыли голову.
   - Что ты, что ты, Василий, я же твоя жена. Не, уж, то меня забыл? Помнишь, какая у нас с тобой любовь была? Как я тебя любила и сейчас люблю...
   Женщина подходила всё ближе и ближе.... Василий закрыл глаза. О, ужас! Женщина казалась огромной и ...страшной. Зелёные распущенные волосы, расширенные глаза...
   Её лицо было искажено улыбкой. Улыбка расходилась от полуоткрытого рта, губы были вытянуты вперёд, красноватый отблеск проступал сквозь редкие чёрные зубы...
   Длинные костлявые пальцы сначала прикоснулись к его ладоням, а затем женщина обхватила его голову вместе с руками и крепко прижала к себе.
   -Успокойся, Василий, ты же меня так любил, помнишь?.. И сейчас любишь... Что же ты тогда, когда на нас двое на берегу реки напали, сбежал, а меня с ними оставил...
   Попытка Василия что-то ответить, вылилась в булькающее хрипение.... Сначала тело его дрожало, дёргались ноги, затем сильно напряглось и замерло. Изо рта с шипением вырвался воздух.... Тело замерло и начало расслабляться...
   Какое-то время, пока жена прижимала его к себе, тело стояло вертикально, потом начало оседать на пол...
   Прибывшая скорая помощь, не смотря на все попытки привести Василия в чувство, в конце концов, констатировала смерть.
   - Я услышала шум падающего стула, потом телевизора и, когда вошла, он махал на меня руками и что-то пытался кричать, но только хрипел.... Я пыталась его успокоить, обнять, а он.... Вот, и всё.
   Рано утром, когда рассвело, выглянуло солнце и краешком попало в комнату, оно осветило валяющийся на полу телевизор и стул, а на столе - пустую бутылку из-под водки, опрокинутый стакан и дольку помидора на чайном блюдечке.
  

Толкотня

  
   Толкотня. Народу столько, что к дверям в метро не подойти. Андрей посмотрел на часы. "Надо же, в самый час пик попасть", - мелькнуло в мыслях. Толпа подхватила Андрея и понесла. Преодолел турникет и снова упёрся в толпу. Наконец-то эскалатор. Его лицо упёрлось в широкую спину мужчины. Он повернул голову налево. На встречном эскалаторе людей было меньше, от самого низа и до верху растянулась ровная ниточка...
   Её он увидел метрах в восьми - десяти. Стройная девушка в светлом платьице с пышной рыжей копной волос на голове смотрела прямо на Андрея. Их глаза встретились. За те несколько секунд, пока эскалаторы несли их навстречу друг другу, взгляд его, художника - профессионала, успел выхватить круглое милое личико с маленьким носиком, розовыми пухлыми губками и огромными голубыми глазами...
   Девушка проехала мимо. Андрей, сколько мог, сопровождал её взглядом, но она так и не обернулась...
   Пока добрался до дома, образ девушки в памяти почти растаял, а, когда дошёл до пятого, последнего, этажа, открывал дверь и мыл руки, выветрился совсем...
   Андрея дожидался друг, и они до позднего вечера в комнате, где одновременно с жильём располагалась его художественная мастерская, обсуждали последние работы...
   Друг ушёл, Андрей принял ванну и лёг спать.
  
   - Дорогой мой, любимый, - шептали её губы в промежутках между поцелуями. - Я, как увидела тебя, так поняла: ты мой дорогой, единственный...
   Она целовала его глаза, губы... Он чувствовал телом её крутые груди и всё её содрогающееся тело.... Копна золотистых волос рассыпалась во все стороны и закрыла всю подушку...
   Он чувствовал, что с ним происходит что-то удивительное и невероятное...
   Тело замерло в экстазе и расслабилось, влажное от пота, лицо запуталось в копне пышных волос...
  
   - Что это со мной? - он почувствовал, что лежит на животе, обнимая подушку. Одеяло на полу рядом с диваном, простыня тоже наполовину сползла.... Стучит сердце, и потный весь, будто только что кросс пробежал...
   - Такой сон, такой сон...
  
   Андрей встал с дивана. Включил полный свет, надел халат...
   У стены стоял мольберт с чистым полотном, которое приготовил для очередного будущего шедевра...
   Он взял кисть и подошёл к мольберту. Сначала появился круглый овал личика, брови....
   Он долго подбирал краску, чтобы передать необыкновенный цвет очаровательных глаз. Проще удалось воспроизвести золотистую роскошную причёску.
   Грудь! Грудь так не хотелось прятать в тесные объёмы платья...
   Узкая талия плавно перешла в тугие формы бёдер...
   Ниже был край холста, красоту стройных ножек дополнило воображение...
  
   Он положил кисть, сел на диван, где постель.
   С расстояния трёх метров она смотрелась именно той, которая так страстно целовала его во сне.
   Он сидел и смотрел, смотрел, как зачарованный, не отрывая взгляда...
   Первыми ожили глаза. Они брызнули голубыми искрами и впились в глаза Андрея.
   Её тело шевельнулось, она приподняла лицо, качнулись рыжие пряди...
   "Показалось", - мелькнула мысль.
   - Нет, нет! Она живая! - вырвалось у него...
   Тело Андрея сползло с дивана, и он, протянув руки в сторону картины, что-то невнятно шепча, на коленях устремился вперёд...
  
   Толкотня. Одна за другой подходят электрички, и сотни людей устремляются к эскалатору, ползущему вверх.
   Андрей стоит у колонны и вглядывается в лица.
   "Тогда она оказалась случайно, и сегодня её не будет", - колотит мысль...
   В приближающейся очередной толпе мелькнула пышная рыжая причёска...
   "Она!!!" - мелькнула радостная мысль, и он устремился в её сторону.
   "Люди, люди, пустите... - стучит в голове...
   Девушка уже на эскалаторе, а он сзади, и десятка полтора человек не уступают дорогу...
   Он на эскалаторе, до неё десяток ступенек...
   Он с трудом прошёл одну, вторую, пятую...
   Эскалатор вот-вот поднимет её на самый верх...
   Всего два человека! Она уже сошла...
   Один шаг...
   - Девушка! - он трогает её за плечо. Она поворачивает голову, но толпа несёт их вперёд...
   От стены зала навстречу девушке направляется молодой мужчина: - Анечка, наконец-то! Ну, и толкотня, до тебя не добраться... - мужчина целует девушку и берёт за руку.
   Резко остановившегося Андрея кто-то грубо толкает в спину, и он с толпой вываливается на улицу...
  
  

Собеседник

  
   Вася выпил. Нет, нет! Не напился. Он выпил совсем немного, грамм сто пятьдесят. Он каждый день так пьёт... Бывает, конечно, по праздникам. Ну, скажем, на Новый год, День освобождения, Златоуст, Якимов день... Все праздники не перечислить. Выпьет! Выпьет и сразу ляжет. Нет, не дома. Дома - жена. Где выпьет, там и ляжет. Смирненько себя ведёт. Никого ни разу не оскорбил. Во всяком случае, ничего подобного не помнит.
   Сегодня же не праздник! Ну, выпил. Просто так, как всегда.
   А, когда "как всегда", есть у Васи один недостаток. А у кого их нет? Все не без недостатков. Вот, и у Васи есть... один единственный: выпил - надо поговорить! Кто нынче разговаривать не любит? Все нынче умные... Вот и Вася. Тоже ... после девятого класса в институт поступал. Ну, не получилось с первого раза. По конкурсу не прошёл... А, во второй раз, он сам не пошёл... А, чего идти-то? Не подмажешь - не поедешь... А, если мазать, то зачем в институт-то ходить? Дипломы на каждом шагу продают.
   Есть, есть грех! Тоже, вот, как сейчас немного выпил, только не водки, тогда он ещё только пиво пил. У пивного ларька случайно профессор оказался. Что профессору нельзя, что ли пива выпить? Прямо тут и диплом выписал. Правда, не так просто, а за три кружки пива. А, чего? Одни корочки сколько стоят...
   С тех пор и любит Вася поговорить. Выпил, и потребность такая появляется.
   Нет, не дома. Дома - жена. О чём с ней говорить? Она всегда всего одну фразу повторяет: "Опять, как скотина, напился!" Что слушать-то её? Вася сам знает, что она скажет...
   Ну, выпил, выпил, но не совсем, уж... А, раз выпил, поговорить хочется. О чём? Да, о чём хочешь! Какую тему ни возьми, для Васи это - тьфу, семечки...
   Выйдет Вася в парк, сядет на лавочку... Как сейчас. Сел на лавочку и смотрит...
   Есть же и тут умные люди. Умному тоже отдохнуть, поговорить, иногда доброго слова хочется...
   Вася любит умных людей...
   "Вот, уже идёт один... Очки, шляпа, галстук... нет, этот без галстука... Во! Так и знал! Мимо прошёл..."
   Ещё один! По сторонам озирается, сесть хочет...
   А лавки-то все заняты. Всего одна лавка, где один Вася сидит. Идут, посмотрят на Васю и дальше проходят. Наверное, без институтского образования? Что с них возьмёшь?
   "О, какой мужик идёт! Не только галстук, но и тросточка!"
   Вася передвигается с центра лавки на край, как бы уступая место.
   Мужчина замедляет шаг, смотрит по сторонам, нет ли другой лавки, где место есть... А мест-то больше и нет!
   Мужчина садится на другой край лавки...
   "Минуты две прошло, а всё молчит. Ничего, ничего, - думает Вася, - сейчас заговоришь".
   Вася делает глубокий вздох.
   - И...й...ё! - Говорит Вася и снова глубоко вздыхает...
   - Чёрт знает, что творится? - Выталкивает, наконец, из себя мужчина.
   - Ды...а...а, - в тон добавляет Вася.
   - Опять цены на электричество повысили, второй раз в этом году, - возмущение фырчет с губ мужчины.
   - У...у, - Вася делает гневное лицо.
   - Власть эта, только и говорят про заботу о народе... Кому Газпром принадлежит? Государству. А за электричеством всё подорожает, - мужчина поперхнулся.
   - Э...э...э, - добавил вместо него Вася.
   - Год назад в это время картошка стоила двенадцать рублей, вчера на рынке - двадцать пять! Куда жаловаться бедному инвалиду? - Мужчина взглядом обратился к Васе за сочувствием.
   - У...у...у, - глубокомысленно, с пониманием проблемы посочувствовал Вася.
   - Живёшь и не знаешь, что завтра будет? - У мужчины выкатилась слеза, - эх, что тут говорить? Что ни скажи, всё равно никто не ответит...
   Мужчина тыльной стороной пятерни вытер мокрую щёку, встал и пошёл дальше.
   Вася больше ничего говорить не стал. Он порылся в карманах, карманы были пусты.
   "Грамотный мужик-то, все мы такие ... несчастные, - у Васи повлажнели глаза. Память вмиг вытолкнула наружу слова старого друга, который в таких случаях говорил: - Когда, уж, очень плохо и денег нет, всё равно, хоть, займи, но выпей!
   - И выпью! - Громко произнёс Вася, тем боле, что на дорожке появился знакомый пенсионер дядя Володя.
   "А, у того денежки водятся всегда!" - Напомнил Васе кто-то внутри него, и он живо поднялся со скамейки.
  
  

Зубок

  
   Метель мела всю ночь, и только к полудню, когда все дороги и тропинки сравнялись с сугробами, успокоилась. Как только что побелённая, деревенская улица сияла первозданной чистотой.
   - Давай, Владик, прокопаем дорожку от нашего дома, - сказала мама своему четырёх летнему сыну и воткнула лопату в стенку сугроба...
   - Мама, Зубок, Зубок, - закричал Владик, показывая рукой на середину улицы, где по "первозданной" целине довольно быстро двигалась конная упряжка. На санях, где находилось несколько молочных фляг, во весь рост стоял мужчина и кнутом стегал лошадь, которая едва могла двигаться по глубокому снегу.
   Повозка свернула к соседскому дому и, не доехав, сразу же остановилась. Лошадь, увязнув по живот в снегу, двигаться не могла. Разъярённый от злобы мужчина, поняв, что кнут не помогает, выхватил из саней доску и стал бить её по крупу. Вся взмыленная, лошадь храпела, но продвинуться в глубоком снегу не хватало сил...
   - Лёшка, не бей Зубка, ты плохой... - закричал Владик и замахнулся в сторону соседа маленькой деревянной лопаточкой, которую держал в руках...
   - Пойдём, пойдём домой, не плачь, - мать схватила в охапку Владика и потащила домой.
  
   Летом, когда сосед подъезжал на телеге к дому, Владик с коркой хлеба или клочком свежей травки подходил к Зубку и угощал его "вкуснятинкой", тот протягивал к ребёнку свою умную, с белой "звёздочкой" на лбу, мордочку и осторожно своими мягкими влажными губами забирал подарок...
   Однажды сосед приехал на другой лошади. Владик, выскочивший из дома с корочкой хлеба, чтобы "поздороваться" с Зубком, так и застыл на месте.
   - Дядя Лёша. А где Зубок? - спросил он.
   - Нет больше Зубка, - бросил в ответ сосед и скрылся в доме.
   - Мама, куда дели Зубка? - бросился к матери Владик, как только та пришла с работы.
   - Не знаю. Наверное, на фронт забрали. Утром молодых лошадей угнали в город, говорят, что на войну отправят. Война идёт - понимаешь? На войне тоже лошади нужны... Патроны подвозить... еду солдатам...
  
   Прошло два года. Весной, когда деревья уже были зелёными, а улица покрылась травой, на село пришла радостная весть: "Победа". Люди смеялись и плакали, царила всеобщая радость... Владик, теперь почти уже школьник, от захлестнувшего чувства радости кувыркался по траве и бегал от дома к дому, разнося радостную весть тем, кто ещё "не знал"...
  
   Прошёл ещё год. Владик с матерью шли по улице из магазина.
   - Знаешь новость? - спросила соседка. - Вчера в колхоз лошадей привезли. Забрали целый табун, а вернули всего трёх...
   - Мама, я на конюшню сбегаю, - Владик сунул в руку матери сумку с буханкой хлеба и, не дождавшись ответа, убежал.
   Все лошади, которые не были задействованы "на работе", паслись в табуне, и только три лошади находились в "загоне" близ конюшни.
   Владик побежал к "загону". Лошади подняли головы и повернулись в сторону бежавшего к ним мальчишки...
   Добежав до изгороди, Владик остановился. Увидев белую "звёздочку" на мордочке одного из коней, Владик пролез меж слегами забора и медленно пошёл к лошадям.
   - Зубок, Зубок! - радостно воскликнул он. Лошадь, прихрамывая на правую заднюю ногу, сделала несколько шагов навстречу...
  
   Прошёл ещё год. В колхозе появились трактора, и теперь они, а не лошади, ползали весной по колхозным полям и рыхлили плугами землю...
   Появилось известие, что лошадей скоро "сдадут" на мясо, а останется всего несколько штук...
   - Утром полстада лошадей угнали на мясокомбинат, всех старых и "выбракованных"... - добавив матерное словечко, как бы "про себя", но вслух буркнул сосед Лёшка, проходя на работу мимо Владика.
   Владик побежал на конюшню. Все стойла пусты, даже сторожа нет, видимо, ушёл на обед...
   Далеко на лугу Владик увидел колхозный табун и бегом бросился туда: "Не уж-то и лошадей, которые на войне были, сдали на мясо? - колотилась мысль в голове...
   Почти за полкилометра он увидел знакомую фигуру коня, который чуть в стороне спокойно щипал траву...
   "А я-то подумал... - Владик опустился на траву и лёг на спину. - Помнит председатель раненого Зубка, сам тоже войну прошёл... " Глаза Владика наполнились слезами...
  
   Зубок прожил ещё несколько лет и умер в начале пятидесятых годов, когда Владик уже перешёл в шестой класс. Колхозники выкопали яму не далеко от конюшни на краю поля. На едва возвышающийся бугорок Владик с друзьями положили большой камень...
  
  

Какая же ты..., жизнь...

  
   Человек стоит в комнате у окна и смотрит на улицу. Оконная рама, наружная металлическая решётка и растущие перед домом деревья наполовину загораживают вид, оставляя в поле зрения лишь снизу асфальтированную дорогу да полоску неба сверху над кронами деревьев.
   Над городом сгустились облака, видимо, недавно прошёл дождь, асфальт местами ещё мокрый, а на склонённых вниз ветках блестят крохотные капельки...
   Взгляд лениво "прошёлся" по улице: ни одного человека, только рыжий кот, не торопясь, степенно пересёк дорогу и скрылся в подворотне, да две вороны роются в кучке мусора у соседа наискосок...
   - Тоска какая, помилуй, Господи, - мысленно вырвалось у человека, лицо возделось вверх, взгляд упёрся в тёмно серую толщу облаков.
   - Есть же, ведь, где-то какая-то другая жизнь? - зашевелилось в мозгах. - Есть, конечно есть...
   В том месте, куда упало остриё взгляда, тёмно серая твердь облаков начала медленно рассеиваться, и образовалось светло голубое круглое пятно, что-то вроде окошка в облаках. Человек почувствовал, вдруг, что голубое окошко стало приближаться...
   - Это я к нему приближаюсь, - встрепенулась в голове мысль, и он с удивлением отметил, что облака-то вокруг него, а он сам поднимается всё выше и выше...
   Яркое Солнце ослепило, он инстинктивно закрыл глаза, а когда снова открыл и глянул вниз...
   - Боже! - вырвалось у него. Страх и, одновременно, удивление перехватили дыхание, и он, весь сжавшись, уже смотрел, как облака и сама земля уходили куда-то вниз, в пропасть...
   Солнце, хоть и казалось ярким, но более не слепило. Он вдруг почувствовал, что его тело во много раз увеличилось в размерах и быстро расширялось во все стороны...
   Солнце приближалось, он чётко это видел и ощущал, его яркие лучи проходили сквозь тело, но не были горячими... Солнце начало уменьшаться в размерах и, наконец, превратившись в светящуюся точку, прошло сквозь тело где-то в центре груди, не вызвав при этом никакого ощущения...
   - Господи, какая маленькая Вселенная! Как уютно и хорошо!..
   - Что? Снова "задумался?" - откуда-то издалека, как отдалённый гул чего-то неведомого, прозвучал голос жены.
   Человек вздрогнул. Непонятная сила перенесла его сквозь толщу пространства, сжавшегося в одно мгновение в потное пятно на оконном стекле...
   - Какая же ты скучная, жизнь, на этой..., - начала формироваться мысль и вновь исчезла от очередной реплики супруги...
  

Прекрасная погодка в новом году...

  
   Василий проснулся весь в поту. Особенно горела спина, было ощущение, что под ней горячая лужа. Он начал сбрасывать сверху всё то, что вечером натягивал на себя, чтобы согреться.
   "Матрац проклятый", - он вспомнил толстую параллоновую пластину, обшитую снаружи то ли клеёнкой, то ли искусственной кожей, на которой лежал, и обеими руками начал расправлять под собой простыню, мокрую от пота и сбившуюся местами в комок.
   "Ну, подзалетел! Надо было попасть сюда в новогоднюю ночь... Десять дней выходных. Кому мы тут... - прокряхтел он едва слышно и переместил спину в сторону. Спина заныла в том месте, где болела накануне, и он вернул её в прежнее положение...
   "Угораздило меня с этой куриной ножкой... Камешек и спровоцировала... - мысль медленно угасала одновременно с утиханием боли. Василий вновь засыпал под мирное посапывание и похрапывание Дмитрия Донского, так представился накануне сосед по палате, крепкий, плотный мужчина, с виду похожий на десантника в отставке.
   Не успел сон, как следует, поглотить Василия, когда что-то загрохотало за дверью палаты в прихожей, загорелся свет, дверь со стуком распахнулась, и в палате появилась длинная швабра с полотнищем тряпки, а за ней полноватая, со всеми выраженными прелестями, средних лет женщина в зелёном форменном халате и с красноватым лицом.
   Швабра с тряпкой в одно мгновение пролетела под кроватями, краешком заглянула под единственный в палате стул и, почти не приземляясь на пол, проследовала обратно к двери.
   - Как Вы можете всё так быстро и тихо... - попробовал восхититься, ошеломлённый внезапным налётом представительницы обслуживающего персонала и ещё не совсем оправившийся от испуга при пробуждении, Василий и попробовал улыбнуться милой даме.
   - Тихо, тихо стараюсь, - прогремел голос и уже за захлопнувшейся дверью снизошёл совсем "на нет". - Мне тут ещё надо два эта...
   Свет в палате погас. Василий услышал стук захлопнувшейся двери прихожей.
   - Ну, порядочки, - недовольно пробурчал Дмитрий Доской, - всего-то шесть утра только...
   Василий подтянул одеяло к подбородку и вновь закрыл глаза, чтобы уснуть...
  
   Сон не заставил себя ждать и немедленно завладел, нашпигованным лекарственными препаратами , Василием...
   Василий лежит на диване в своей любимой позе. Под спиной две пухлые подушки, на верхней уютно размещается его затылок. Ноги слегка согнуты, скрещены на лодыжках и изображают калачик. Левая рука на животике, а правая отброшена в сторону. По телевизору идёт любимая передача: "Прогноз погоды". Слух Василия ловит отдельные фразы, а глаза сопровождают плавные движения по экрану ведущей. Сегодня не самая интересная, но тоже "ничего"...
   "На Северном Кавказе до трёх градусов мороза, возможен снег..."
   Василий слышит, как открывается дверь в комнату и к нему тихо подкрадывается жена...
   - Кто тут у нас Воробьёв? - слышит он громкий голос и вздрагивает.
   Вместо жены видит, смотрящую на него сверху, женщину средних лет в белом халате. Женщина держит в руках пару шприцев с жидкостью. Её спокойное лицо не предвещает никакого удовольствия.
   Понимая безвыходность положения, Василий поворачивается на правый бок и, молча, оголяет всем известный для соответствующей процедуры участок тела...
   Сосед, Дмитрий Донской, тоже бессловесно сдаёт свои позиции и делает это ещё быстрее Василия, за что первым получает вознаграждение.
   Двадцать секунд передышки не спасают. Получив дозу, Василий ещё пару минут лежит на боку, надавливая влажной ваткой на уколотое место, затем поворачивается на спину и устремляет взор в белый квадратный потолок...
   Безмятежное странствование ума в пределах замкнутого больничного пространства продолжалось не более получаса. Сосед не спал, но тоже хранил молчание... Уркнуло в животе.
   "Скоро должны к завтраку пригласить," подумал Василий и потянулся взглядом к часам, что лежали на прикроватной тумбочке...
   В этот момент щёлкнула защёлка двери, дверь распахнулась, и в палату вошёл плотный мужчина лет тридцати пяти, роста выше среднего в медицинском халате и белой шапочке. Секунд тридцать - сорок с задумчивым выражением лица он стоял посредине палаты, попеременно переводя зрачки глаз с Василия на соседа и обратно и, видимо, не найдя среди своих мыслей ни одной конкретной, чтобы выразить суть своего появления, неожиданно для нас обоих выбросил фразу: - Ну, как?..
   Оторопь застопорила мысли Василия, и он смог только открыть рот, звука не последовало. Выручил сосед. Вот, кому палец в рот не клади!
   - Лежим, - многозначительно вымолвил он, и эта фраза почему-то надолго запомнилась обоим.
   Посетитель, постояв ещё секунд десять, так и не замутив выражение лица, повернулся в сторону двери и ушёл.
   -Кто это был? - через минуту поинтересовался Василий.
   - Не знаю. Может, дежурный врач, ведь есть же в больнице кто-то и в праздники, - высказал предположение Дмитрий Донской.
   "На завтрак!" - громко прозвучал в коридоре женский голос.
  
   Накануне, когда Василий поступал в урологическое отделение с "камнем в мочеточнике". Дежурная сестра в числе прочих сведений сообщила, что "столовая этажом ниже и опаздывать нельзя". Василий опаздывать и не хотел, поэтому, услышав сообщение, натянул сверху на майку свиторок, сунул ноги в тапочки и поднялся с кровати...
   "Найду", - подумал он и открыл дверь в коридор. Никого. Даже за столиком дежурной медсестры пусто. Прошёл шагов пять в сторону лестничной клетки, как открылась дверь одной из палат. В коридор вывалилась полная женщина в длинном цветном халате. От головы с плеч почти до колен спускались концы такого же цветастого, чуть темнее, платка. Она с трудом переваливалась с ноги на ногу. Когда Василий, догнав, поравнялся с ней, увидел у неё в левой руке пустую полиэтиленовую бутылку и шланг, и шланг, тянущийся откуда-то из под платка к бутылке. В правой руке женщина держала ложку...
   "А, я не взял", - мелькнуло в мыслях Василия, но разворачиваться не стал и, пропустив женщину вперёд, пошёл за ней следом.
   - Всем, доброе утро. С новым Годом! - громко и доброжелательно, войдя в зал столовой, поприветствовал Василий сидящих за столиками мужчин и женщин. Ответа не последовало, но одна из молодых дам брызнула в его сторону любопытным взглядом...
   Подойдя к раздаточной амбразуре, откуда виднелось полное, если не сказать "расплывшееся" лицо под белым колпаком, подпираемое снизу могучими плечами, Василий вежливо и с улыбочкой поприветствовал: "Здравствуйте!"
   Вместо ответа на стойку перед ним плюхнулась пластмассовая миска с горкой варева.
   - Простите, а ложечку нельзя? - покраснев, попросил Василий.
   - Специально для вас приготовила, - женщина, а то, что это была женщина, Василий теперь понял окончательно, пошарив рукой в кастрюле, протянула ему ложку.
   Пока Василий шёл до стола и садился, горка варева расплылась и попала к нему в ложку жидким. Подбелённым молоком, супчиком, где самым твёрдым компонентом оказались разварившиеся рожки.
   Впрочем, никаких негативных ассоциаций у Василия супчик не вызвал, он был немного подслащенным и вполне съедобным. Однако сосед по койке, Дмитрий Донской, высказался определённым образом и заявил, что "знает всю эту кухню и никог7да туда не пойдёт..." Не смотря на то, что мнения обоих мало чем разнились, Василий, усмехнувшись, про себя подумал: "каждому своё" и философски был прав.
   Бросив взгляд на койку, Василий вспомнил своё ночное происшествие с матрацем.
   - Невозможно спать, потеешь, - глядя на матрац, сказал оно соседу.
   - Под этим матрацем тряпичный лежит, я уже их давно поменял местами, - ответил Дмитрий Донской и приподнял краешек простыни на своей кровати.
   Василий поднял свой толстый параллоновый матрац, под ним действительно оказался худенький, с множеством пятен, но такой знакомый и близкий тряпично - ватный, давно потерявший свой первоначальный зелёный цвет, матрасик. Василий вытащил его снизу и водрузил сверху, застлал простынкой, потом одеялом и лёг сверху.
   Громко судача друг с другом, в палату ввалились две женщины в белых халатах.
   - Показывайте, что тут у вас казённое, - властным тоном, обращаясь одновременно и к Василию, и к соседу, сказала женщина, что поплотнее фигурой.
   - У меня всё казённое, - сразу откликнулся Василий.
   - У меня простыни свои, ваши все в дырках, - достойным баском проинформировал Дмитрий Донской и приподнял край одеяла.
   Увидев на обеих кроватях старые ватные матрасы поверх новых толстых параллоновых, плотная женщина изменилась в лице...
   - Что вы сделали? - гневно спросила она, - У вас новые матрасы для операционных больных...
   - Операционных? - вырвалось у меня...
   - Вы, что не знаете, в какое отделение попали? Вот, девятого числа врачи выйдут на работу, проведут обследование...
   - Девя...? - пытался Василий что-то высказать, но слова застряли в горле...
   Женщина, не обращая внимания на Василия, водрузила матрац для операционных больных сверху тощего ватного, бросила сверху простыню и скрылась за дверью...
   - Да-а-а, - пропел Дмитрий Донской, - что делать будем?
   - Что делать будем? - Василий, молча, полз под кровать, где в пакетах лежала одежда и обувь. Боль в левом боку немного чувствовалась, но уже казалась совсем "незначительной"...
  
   - Какая прекрасная погодка в Новом году! - воскликнул Василий, топая по тротуару, слегка запорошенному свежим снежком... - Вчера так тряхонуло, а сегодня... Красота! Благодать! Ах, жена обрадуется...
  
  

Содержание Стр.

   Предисловие 1
      -- Внук 2
      -- "Лихие девяностые..." 11
      -- Будете готовы, встретимся... 22
      -- Проходимец 27
      -- Законописец 29
      -- Моль 31
      -- Толкотня 33
      -- Собеседник 35
      -- Зубок 37
      -- Какая же ты..., жизнь... 39
      -- Прекрасная погодка в новом году... 40
  
  
  
  
  
  
  
  

1

  
  
  

Вячеслав Ларичев

  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

В ГРАНИЦАХ ВОЗМОЖНОГО

  

РАССКАЗЫ

Майкоп 2019год

   йцукенгшщзхъфывапролджэячсмитьбюйцукенгшщзхъфывапролджэячсмитьбюйцукенгшщзхъфывапролджэячсмитьбюйцукенгшщзхъфывапролджэячсмитьбюйцукенгшщзхъфывапролджэячсмитьбюйцукенгшщзхъфывапролджэячсмитьбюйцукенгшщзхъфывапролджэячсмитьбюйцукенгшщзхъфывапролджэячсмитьбюйцукенгшщзхъфывапролджэячсмитьбюйцукенгшщзхъфывапролджэячсмитьбюйцукенгшщзхъфывапролджэячсмитьбюйцукенгшщзхъфывапролджэячсмитьбюйцукенгшщзхъфывапролджэячсмитьбюйцукенгшщзхъфывапролджэячсмитьбюйцукенгшщзхъфывапролджэячсмитьбюйцукенгшщзхъфывапролджэячсмитьбюйцукенгшщзхъфывапролджэячсмитьбюйцукенгшщзхъфывапролджэячсмитьбюйцукенгшщзхъфывапролджэячсмитьбюйцукенгшщзхъфывапролджэячсмитьбюйцукенгшщзхъфывапролджэячсмитьбюйцукенгшщзхъфывапролджэячсмитьбюйцукенгшщзхъфывапролджэячсмитьбюйцукенгшщзхъфывапролджэячсмитьбюйцукенгшщзхъфывапролджэячсмитьбюйцукенгшщзхъфывапролджэячсмитьбюйцукенгшщзхъфывапролджэячсмитьбюйцукенгшщзхъфывапролджэячсмитьбюйцукенгшщзхъфывапролджэячсмитьбюйцукенгшщзхъфывапролджэячсмитьбюйцукенгшщзхъфывапролджэячсмитьбюйцукенгшщзхъфывапролджэячсмитьбюйцукенгшщзхъфывапролджэячсмитьбюйцукенгшщзхъфывапролджэячсмитьбюйцукенгшщзхъфывапролджэячсмитьбюйцукенгшщзхъфывапролджэячсмитьбюйцукенгшщзхъфывапролджэячсмитьбюйцукенгшщзхъфывапролджэячсмитьбюйцукенгшщзхъфывапролджэячсмитьбюйцукенгшщзхъфывапролджэячсмитьбюйцукенгшщзхъфывапролджэячсмитьбюйцукенгшщзхъфывапролджэячсмитьбюйцукенгшщзхъфывапролджэячсмитьбюйцукенгшщзхъфывапролджэячсмитьбюйцукенгшщзхъфывапролджэячсмитьбюйцукенгшщзхъфывапролджэячсмитьбюйцукенгшщзхъфывапролджэячсмитьбюйцукенгшщзхъфывапролджэячсмитьбюйцукенгшщзхъфывапролджэячсмитьбюйцукенгшщзхъфывапролджэячсмитьбюйцукенгшщзхъфывапролджэячсмитьбюйцукенгшщзхъфывапролджэячсмитьбюйцукенгшщзхъфывапролджэячсмитьбюйцукенгшщзхъфывапролджэячсмитьбюйцукенгшщзхъфывапролджэячсмитьбюйцукенгшщзхъфывапролджэячсмитьбюйцукенгшщзхъфывапролджэячсмитьбюйцукенгшщзхъфывапролджэячсмитьбюйцукенгшщзхъфывапролджэячсмитьбюйцукенгшщзхъфывапролджэячсмитьбюйцукенгшщзхъфывапролджэячсмитьбюйцукенгшщзхъфывапролджэячсмитьбюйцукенгшщзхъфывапролджэячсмитьбюйцукенгшщзхъфывапролджэячсмитьбюйцукенгшщзхъфывапролджэячсмитьбюйцукенгшщзхъфывапролджэячсмитьбюйцукенгшщзхъфывапролджэячсмитьбюйцукенгшщзхъфывапролджэячсмитьбюйцукенгшщзхъфывапролджэячсмитьбюйцукенгшщзхъфывапролджэячсмитьбюйцукенгшщзхъфывапролджэячсмитьбюйцукенгшщзхъфывапролджэячсмитьбюйцукенгшщзхъфывапролджэячсмитьбюйцукенгшщзхъфывапролджэячсмитьбюйцукенгшщзхъфывапролджэячсмитьбюйцукенгшщзхъфывапролджэячсмитьбюйцукенгшщзхъфывапролджэячсмитьбюйцукенгшщзхъфывапролджэячсмитьбюйцукенгшщзхъфывапролджэячсмитьбюйцукенгшщзхъфывапролджэячсмитьбюйцукенгшщзхъфывапролджэячсмитьбюйцукенгшщзхъфывапролджэячсмитьбюйцукенгшщзхъфывапролджэячсмитьбюйцукенгшщзхъфывапролджэячсмитьбюйцукенгшщзхъфывапролджэячсмитьбюйцукенгшщзхъфывапролджэячсмитьбюйцукенгшщзхъфывапролджэячсмитьбюйцукенгшщзхъфывапролджэячсмитьбюйцукенгшщзхъфывапролджэячсмитьбюйцукенгшщзхъчсмитьбюйцукенгшщзхъфывапролджэячсукенгшщзхъфывапролджэячс
  
  
      --
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"