Ларин Эдуард : другие произведения.

Хирург

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 2.00*3  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Продолжение ХИРУРГА - БОЛЬШОЙ ЛИВНЯК

  
   Если вы считаете, что события, имена, названия совпадают с вашими, то это чистая случайность. Здесь совсем не про вас, а про других.
  
   ХИРУРГ
  
   Часть 1. Таланты и поклонники.
   Глава 1.
   1985 год в СССР стал начальным годом долгожданных перемен. Все считали, что что-то надо делать, но что и как - не знали. Хотя еще в древнем Китае не было хуже проклятия, чем пожелания жить в эпоху перемен. Но то Китай, с своей многотысячелетней историей: сменой эпох, формаций, государств и империй. Древние китайцы смогли донести до потомков это предостережение, поэтому рано или поздно китайцы внимали ему.
   СССР этого предупреждения не знала, хотя за свой короткий век претерпела столько перемен, что Китаю хватало на сотни лет. Вот и сейчас, понимая, что время пришло и надо что-то делать, вместо того, чтобы хотя бы теоретически изучить и подготовиться, решили действовать по-простому - наотмашь, типично по советски. Рубили то, что больше всего не нравилось новому руководству и, естественно, что первым подвернулось под руку - началась борьба с пьянством.
   Кремлевские старцы боялись вообще каких-либо изменений, но они, оказавшись у стены, если и сами не могли влиять пришедшим им на смену, то их закостенелые мысли все равно легкой дымкой переползали через зубчатые стены. Поэтому все и получалось ровно наполовину.
   Новое руководство, понимая необходимость модернизации, начали переустройство всей страны с термина Перестройка, которая и закончилась успешным развалом всей страны. Разобрать разобрали, а пересложить уже не смогли: нужного проекта под рукой не оказалось! Поэтому модернизация проходила в прокрустовом ложе марксизма-ленинизма, отсекали то, что не понимали, а ведь если бы обратились к опыту китайцев, начавших переустройство своей страны шестью годами раньше, и опиравших на заветы Мао, то могли найти прямые заветы у главного реформатора и основоположника, который в статье "Как реорганизовать Рабкрин" обозначил основные вехи преобразований.
   А все из-за того, что китайцев заставляли учить наизусть труды Мао, а у нас только конспектировать - вот до чего довела поголовная грамотность: упустили возможность построения капитализма с коммунистическим лицом! Или коммунизма с капиталистической мордой, это кому как нравится.
   Свежий ветер перемен начал поддувать, алкогольный запашок выветриваться и все с надеждой ждали чего-то хорошего.
  
   Игорю Басалаеву было тоже хорошо: с отличием закончив первый мединститут, он попал в ординатуру в армейский госпиталь в Подмосковье и сейчас шел по его коридорам, изучая расположения помещений, где предстояло ему работать.
   Многие Басалаеву завидовали, в том числе и москвичи: иногородний, без связей, военный госпиталь для будущего хирурга-травматолога просто подарок, защита диплома плавно переходила в диссертацию, а с учетом того, что его научным руководителем собирался стать профессор Блюм, то звание кандидата меднаук считали у Игоря в кармане.
   Внешне ничего в Игоре выдающегося не было: худощавый, рост немного выше среднего, глаза карие, волосы темно-русые, лицо среднеевропейское - с первого раза не запомнишь.
   Сам он был из Казахстана, его родители не успели на поднятие целины, но попали на строительство заводов в Караганде, на которых и остались работать. Они хотели видеть его музыкантом, поэтому он играл и на скрипке и на рояле.
   Закончив школы, он, по настоянию родителей и учителей, поехал поступать в Московскую консерваторию, но неожиданно для них, но не для себя, поступил в первый мед.
   Поступить туда было не только очень не просто, а очень-очень не просто, несмотря на таланты, знания и желания абитуриентов, на поступление в институт сильно влияли желания родителей и их знакомых. Поэтому как-то получилось, что Игорь держался от всех компашек особняком, напирая на учебу и практику.
   Он сел в электричку и поехал к своей подруге, можно сказать почти, что жене Женьке, которая в силу летнего времени находилась на даче в Купавне. Через несколько лет она сама становилась детским врачом - педиатром и прекрасно понимала Игоря и ценила его способности.
   Ее родители изначально пытались иметь с Игоря какую-то пользу, особенно по весне, для перекопки и осенью для выкопки и никак не могли уразуметь, что пальцы для хирурга такой же важный инструмент, как и для музыканта и голос для певца. Женька несколько лет подряд это им вдалбливала, пока они не отстали, хотя она так и не поняла, поняли они или просто махнули рукой. Дочь, насчет их будущего иногороднего зятя, ничем не напрягала и это их радовало. Парень - самостоятельный.
  
   Хотя время было позднее, но по-летнему еще было светло, поэтому машинисты свет в вагонах не зажигали - боролись за премию по экономии электроэнергии. Читать в таких сумерках было нельзя, поэтому Игорь даже не раскрывал монографию о травмах полученных от давления. Пришлось периодически смотреть то в окно, то в вагон. Несмотря на вечер, народу еще было достаточно.
   Наискосок от него, какие-то веселые парни, по виду студенты, продолжали допивать остатки какого-то пиршества. Остатками Игорь окрестил спиртное потому, что водка была початая, пиво в трехлитровой банке - ополовиненное, а из закуси - два яблока. Все это напоминало ему студенческий быт и, Игорь, глядя на них, усмехнулся для себя, но эту ухмылку заметил один из парней и обратился к Басалаеву, а для того, чтобы все поняли, кому он говорит, показал на Игоря рукой.
  -- Чего лыбишься, чувак? - На весь вагон он крикнул Игорю. Реакция на улыбку у
   него произошла с замедлением, поэтому Басалаев уже смотрел в окно. Сам он был немного повыше Игоря, немного поплотнее, но его тело при таких, незначительных различиях, казалось налитым силой.
  -- Ты в окно мурло не выставляй, когда с тобой говорят! - Он кинул огрызок яблока в Игоря, но по пьяни промахнулся и попал в круглый затылок работяги, который с корешами в полумраке резался в "козла". Четверо сложили карты и встали.
  -- Обижаешь мальчик! - Ответил пролетарий, хрустнув большими крепкими пальцами сжав и разжав сложенный ими замок.
  -- Совсем оборзело гнилье, в рабочий класс объедками кидают! - Вышел из-за его спины несколько ниже по росту, но с крепкими покатыми плечами. Из-под футболки синенько выглядывали какие-то замысловатые рисунки.
  -- Да вы чего, мужики? - Не слишком испугался метатель яблочных остатков. - Я не с вами говорю, а с шизиком, что перед вами! Он еще улыбается урод!
   Работяги посмотрели на Игоря, который задумчиво смотрел за окно и похоже, не слышал, что из-за него разгорался социальный конфликт. Последние слова они приняли за дальнейшую эскалацию напряженности и нежелания признавать ошибку, которую можно свалить на другого. В рабочей среде поступали просто - били морду! Игорь даже не понял, когда все началось и даже привстал, но один из рабочих, не участвовавших в потасовке, мягко, но настойчиво, толкнул его в грудь и Басалаев уселся на диван.
  -- Не лезь, парень, твое дело восьмое! Ребята бьют по честному! - И в самом деле, двое работяг без излишней суеты и нервотрепки, словно вытачивали очередную деталь, методично, как вырубной пресс, месили пятерых студентов. Хотя Сергей понял, что они не студенты, поскольку главный зачинщик отбивался руками и ногами, прикрываясь своими дружками. Первый рабочий все-таки схватил его за одну руку и потянул на себя, а второй со всего разворота заехал ему в лоб. Рабочие довольно вытерли свои вспотевшие руки о свою одежду и все вышли на станции в Железнодорожном.
   Банка с пивом, стоявшая в углу сиденья у окна, уцелела, а бутылка с водкой, медленно катясь по краю сиденья, выливала остатки на поверженного противника.
  -- Убили! - Крикнула от противоположных дверей какая-то сердобольная женщина, что произошло она не разглядела, поэтому решила принять участие после драки. Компания зашевелилась и оказалось что ребята не сильно пострадали, не шевелился лишь зачинщик.
  -- Врач есть? - Несмело произнес кто-то из них.
  -- Я врач! - Почти что гордо сказал Игорь и подошел к побитому. Пульс был. Он присел на колени на залитый водкой пол и положил на них голову парня. Из носа хлынула кровь и он задышал. Игорь оказался весь перепачканный в крови.
  -- Что с ним? - Почти что трезво спросили прямо в ухо.
  -- Ничего особенного, самое страшное - сотрясение, он мог кровью захлебнуться! - Улыбнулся Игорь. - Поэтому я ему голову поднял.
  -- Ты чего сука улыбаешься? - Спросил очнувшийся и спросил очень зло. Потом вполз на сиденье и пнул Игоря, это у него плохо получилось, но Игорь, тем не менее, выпал в проход.
  -- Ты чего Витек! - Накинулись на него его друзья. - Он же тебе жизнь спас!
  -- Да это все из-за него! - Витек вылил остатки водки в банку с пивом и припал к ней.
   Игорь поднялся и оглядел себя - хуже мясника. В сумерках не слишком разберут, на ночь испачканную одежду замочит в холодной воде, а утром отстирает. Экзамены сданы, защита диплома через неделю, а Блюм просил не волноваться, а это верный признак, как говорили на кафедре, что защита пройдет успешно. Электричка остановилась в Купавне и Игорь вышел.
  
   Ему пришлось три раза повторить Женьке историю в электричке, а потом, чуть ли не до утра рассказывать институтские новости.
   Утром пришел участковый, который искал свидетелей происшествия в вагоне. Сам Игорь, выросший в Караганде и бывший не только свидетелем, но и случалось, участником в территориальных битвах улица на улицу, квартал, на квартал, и с оставшимися в Казахстане чеченами, ни за что бы не сказал, но Женька, наивная душа, похвасталась милиционеру. И вытащила смущенного Игоря прямо под внимательный взгляд участкового.
  -- А чего в женском халате? - Серьезно спросил участковый.
  -- Так одежда в тазу от крови отмокает! А другого комплекта нет! - Задорно ответила Женька.
  -- Интересно! - Пробурчал участковый. - Вы найдите что-нибудь из одежды. И тазик сюда принесите, только не выливайте!
  -- Зачем? - Заинтересованно спросила Женька.
  -- Для экспертизы! - Туманно объяснил участковый.
   Через несколько минут Игорь в тестевых галифе и гимнастерке и на босу ногу, неся в руках таз с одеждой, направился вместе с участковым к станции. Женька увязалась, было за ними.
  -- А вы куда? - Строго спросил участковый.
  -- С вами! - Ответила Женька.
  -- Оставайтесь дома, если понадобитесь, вас вызовут! - Участковый пошел, кивнув головой, чтобы Игорь следовал за ним.
  -- Ты Иван Егорычу скажи, что я в его рабочей одежде! - Попросил Игорь Женьку. Он понимал, что такое начало, хорошим может и не закончится.
   Они приехали в железнодорожное отделение милиции во Фрязево.
  -- Я свою задачу выполнил! - Сказал старлей капитану. - Желаю здравствовать! - Участковый развернулся и вышел, не желал ни минуты задерживаться у коллег.
  -- Э, подожди, а в тазу что? - Крикнул в спину уходящему капитан.
  -- Одежда от крови отмокает! - Не оборачиваясь, ответил участковый и пяткой пнул дверь, которая от такого невежливого обращения, недовольно и резко скрипнув, закрылась.
   Капитан позвонил по телефону и сказал только два слова: "Он здесь", после чего молча уставился в зарешеченное окно, никакого интереса к Игорю он не испытывал. Игорь тоже молчал. Через час вошел хлипенький лейтенант, и сержант здоровяк, который от нечего делать похлопывал по ладони резиновой палкой. У него рука как кувалда была, а палка ему была нужна как монаху четки - чтобы было чем руки занять. Он обрадовался, увидев Игоря. Капитан молча кивнул на Басалаева.
  -- Встать! - Коротко скомандовал лейтенант. Игорь встал. Лейтенант рывком поднял его руки и защелкнул на них наручники. - На выход! - Спокойно произнес он. Игорь пошел на выход и открыл дверь. За дверью оказался еще сержант, но обыкновенной формации, не слишком большой и не очень маленький. Офицер пошел за Игорем, а следом сержант.
  -- Э! - Крикнул капитан. - А улики?
  -- Какие улики? - Обернулся лейтенант.
  -- Вон, в тазу! - Кивнул капитан на угол комнаты. - Одежда в крови!
  -- Захвати! - Распорядился лейтенант и проконтролировал изъятие улики.
   Игорь вышел на улицу, сержант дернул его за руку и подвел к желто-синим "Жигулям", поэтому они оба не заметили, как дверь, хитро скрипнув, резко захлопнулась перед самым носом лейтенанта. Тот, чтобы она его не стукнула по носу, отшатнулся назад, задев лопатками таз, который на вытянутых руках нес сержант, поэтому тазик опрокинулся сначала на лейтенанта, выплеснув половину содержимого на него, увидев это, сержант испуганно и резко дернул таз к себе, опрокинув остатки на себя. В таком виде они и вышли на улицу. Они задержались еще, поскольку водитель отказался везти их мокрыми - боялся испачкать сиденье. Поэтому пока нашли полиэтилен, уселись, но все равно обивку, хоть и не сильно, испачкали.
  
   Игоря привезли в Москву в какое-то потрепанное милицейское двухэтажное здание посреди жилых многоподъездных высоток. Провели в кабинет, где, потирая от нетерпения руки, его встретил худой и высокий майор.
   Допрос майор начал с вполне стандартной процедуры выполнения формальностей: имя, фамилия, адрес, профессия, место работы и так далее.
  -- Вы призваны человеческую жизнь спасать, а молодого человека, чуть не укокошили! - Укорил майор Игоря.
  -- Кого? - Даже не понял Игорь, он думал, что его будут расспрашивать про работяг, которые поступили по справедливости и про них Игорю ничего рассказывать не хотелось, хотя понимал, что придется.
  -- Курсанта Уткина! - Пояснил следователь.
  -- Почему курсанта? И какого Уткина? - Был сбит с толку Игорь.
  -- Курсанта высшего военного... Для вас название роли не играет. Есть показания свидетелей, что, будучи пьяным, из хулиганских побуждений вы напали на группу курсантов и избили их. Уткину сделали сотрясение мозгов, вдобавок у него лопнул сосуд в носу, а это означает, квалифицируется как нанесение тяжких телесных повреждений, поскольку в наличие повреждения внутренних органов, о чем соответственная справка и чему свидетельствует ваша одежда, которую вы преступно постарались отстирать! - Перевел дух майор после слишком длинной и неуклюжей для него фразы.
   Игорь ничего не понимал, вернее не мог понять, чтобы он напал на пятерых курсантов и избил их?
  -- Я избил всех пятерых? - Слегка ошарашено произнес он.
  -- Видите, вы сами признались! - Не ответил на вопрос майор, и что-то удовлетворенно записал в протокол. - Ну, у остальных так, ссадины! Вы признаете это?
  -- Нет! - Машинально и удивленно ответил Игорь. - Я ехал в электричке, у них произошла драка, они позвали врача, я просто этому Уткину поднял голову и положил себе на колени. Иначе он захлебнулся бы. Они же сами врача позвали! Разыщите других свидетелей.
  -- Вполне достаточно и тех! - Хмыкнул майор, показав передние заячьи зубы. Сейчас проведем опознание и очную ставку. Подписывай протокол! - Игорь отрицательно покачал головой.
  -- Запишем, что от подписания протокола отказался. - Совершенно равнодушно пояснил следователь. - Это отягощает еще на пару лет - итого восемь!
   Игорь не слушал его, ступор закончился, началось дело - его дело. Вроде как за хирургическим столом - на поверхности все цело, а внутри может быть месиво! Хороший хирург, как учил Блюм, без всяких рентгенов, по мельчайшим признакам искажения поверхности тела, должен определить границы повреждения и вскрыть именно в нужном месте. При таких травмах главное - нехватка времени.
   Игорь словно забыл, что он стоит не у хирургического стола, а сидит перед собственным делом, которое коряво пытаются сшить в милиции. Он мысленно нанес на него разрезы и сразу нашел слабые места дела и сильные своей защиты, он хотел, было сказать об этом, но вспомнил, что ему говорил сосед дядя Гриша отмотавший в лагерях лет двадцать и осевший в Караганде, по месту своей последней отсидки.. -Игорек приземляйся! - Приглашал Гриша присесть рядом на лестнице мальчика, возвращавшегося из музыкальной школы. При этом Гриша любил сидеть на лестнице в подъезде. На ступеньке стояла бутылка водки, а рядом, на газетке - это всегда была "Правда", прямо на всех ее орденах, лежал кусок селедки и огрызок черного хлеба, которым занюхивал, но не закусывал выпитое Гриша.
   Игорь подкладывал мешок со сменной обувью под себя и присаживался рядом, нотную папку клал на колени. Гриша молча пил, а Игорь молча смотрел. Они не боялись помешать кому-либо, поскольку находились на последнем этаже, прокопченной карагандинской металлургией, пятиэтажки. Из четырех квартир на этаже три занимали семьи и одну завод использовал под общагу, где у Гриши была своя койка, поэтому он предпочитал молча пить в подъезде.
   Иногда он выпивал бутылку и уходил к себе, иногда он начинал учить Игоря настоящим лагерным дракам, когда на кону жизнь, как беречь руки при ударе, поскольку в первую очередь повреждались кулаки. Такие тренировки мальчику нравились, и он с удовольствием в них участвовал, это не такое занудство как пиликанье на скрипке.
   Иногда, Гриша, скрипнув зубами, начинал учить как вести себя на допросах, что отвечать, что нет, что подписывать и многое другое.
  -- Ты паря не думай! - Затягиваясь вонючим "Прибоем" и следя за выпускаемым дымом, говорил Гриша. - Думаешь, играешь на скрипке и жизнь все время будет такая хорошая, в нашей стране говорят от сумы и от тюрьмы не зарекайся! Проживешь жизнь без этого - считай, повезло, а нет - будешь готов, как пионер! Знаешь, сколько вот таких домашних и даже жизнь понюхавших сгинуло не за что? За случайный взгляд, за простое слово? Ты вот, по своему малолетству, не можешь еще понять: вроде и одет как все и за тобой ничего нет, а цепкий взгляд, - здесь Гриша делал паузу , пытаясь подобрать понятное, для Игоря слово, - милиционера тебя уже выхватил из толпы, поэтому учись быть незаметным везде: и на работе и на улице - многим это жизнь спасало! В первую очередь вычищают тех, кто на виду и тех, кому завидуют!
  
   Игорь вспомнил уроки Гриши, вернее не вспомнил, а они как-то неожиданно проявились, проросли в его сознании. Басалаев начал видеть себя как бы со стороны, как учил Гриша и оттуда было лучше все видно и легче было контролировать свое поведение. Ему даже показалось, что Гриша подмигнул ему из неизведанных краев, мол, правильно мальчик, что отказался от подписи, действуй, как я тебя учил!
   В кабинет вошли двое сержантов и сели по сторонам Игоря. Вошел Уткин, лицо его при этом было забинтовано и блестели только глаза.
  -- Он! - Показал Уткин знакомым жестом на Игоря. Это нетрудно было сделать, поскольку оба сотрудника внутренних дел, находились в мышиного цвета форме. Поэтому Уткин, даже не узнав Басалаева, прямо от порога показал на него, после чего торопливо расписался в протоколе и вышел.
  -- Очная ставка! - Объявил следователь. В кабинет зашли еще четверо друзей Уткина, курсанты военного училища. "Мог бы, и догадаться без подсказки следователя!" - Укорил себя Игорь, глядя на их выправку.
   Рассказывая, ребята смотрели куда угодно, но только не на Игоря. Было видно, что если им и не противно, но неприятно было. Один был бледный и говорил тихо-тихо. Другой, наоборот, стоял весь пунцовый и отвечал только кратко: "да" или "нет". Двое оставшихся с одинаковыми красными ушами, поэтому поначалу Игорь принял их за близнецов, слово в слово, заученно повторили друг друга даже с теми же интонациями.
  -- Слушай, Басалаев! - Обратился к нему майор, когда все ушли. - Дело раскрыто по горячим следам, тебе суд восемь лет впаяет! Давай я тебя явку с повинной, вчерашним числом оформлю: четыре года - это не восемь! Родителей пожалей!
   Игорь отрицательно помотал головой. О такой доброте и заботе не раз предупреждал Гриша. Добровольное признание - царица всех доказательств. Поэтому будут добиваться признания всеми дозволенными и недозволенными средствами.
   "Даже пытать будут!" - Как неизбежное выдохнул Гриша и закашлялся, потом досадливо махнув рукой и поглаживая левый бок пошел к себе.
  -- Ну, так начет явки, что решил? - Напомнил о себе следователь.
  -- Мне не в чем признаваться! - Отрицательно замотал головой Игорь. - Я их не бил и вы это знаете.
  -- Ты меня учишь как вести дело? - Усмехнулся майор, снова показав заячьи зубы. Это было так комично, что Игорь чуть не прыснул, но в последний момент увел взгляд на потолок.
  -- Я никого ничему не учу! - Игорь даже отвернулся, чтобы не показать презрения следователю, поскольку по его тону понял, что майор знает истинное положение дел.
   Его отвели в камеру при отделении. В ней он оказался один, но не успел он расположиться в углу, как вошел здоровенный сержант с резиновой палкой, он, как и прежде похлопывал ей по ладони. Рубашка и галифе на нем были другие - переоделся.
  -- Видел эту американскую штучку? Подарок! Она бьет и следов не оставляет! Моей жене из-за тебя придется заниматься стиркой! Или ты пишешь явку с повинной или я ей из тебя мешок с костями! Выбор не большой!
   Игорю пригодилось то, что он уже сидел в углу, поэтому он сжался, закрыв тело и голову руками и ногами и сказал: "Бей"! Сержант от этотого как-то растерялся и неуверенно стал приближаться. Как только его тело перекрыло проем двери, Игорь надрывно закричал. В этом крике, было, столько боли, что сержант остановился, не зная, что предпринять.
  -- Ты чего, припадочный? - Совсем растерянно спросил он, но Игорь продолжал, перемежая свой вой стонами. Краешком глаза он заметил движение за спиной сержанта, это открывали дверь. Тогда Игорь прокусил губу и ничком растянулся прямо у сапог сержанта. При этом он оросил своей слюной, смешанной с кровью, так, как это делала мама, когда гладила брюки. При этом он замолчал.
  -- Ты чего с ним сделал? - Раздался знакомый голос следователя.
  -- Да я его пальцем не тронул, комедия это все зековская! - Совершенно справедливо обиделся сержант.
  -- Ты чего идиот? Он без пяти минут врач! Будущее медицины! Музыкальную школу закончил! При чем тут зековские штучки? Его завтра в суд! А ну переверни! - Сержант перевернул и охнул, лицо, руки, и гимнастерка на Игоре были в крови.
  -- Ты его убил? - Голосом, перемешанным со страхом, возмутился майор. - Я же тебе сказал, добровольно! Проверь живой?
   Стараясь не испачкаться, сержант пртянул руку к шее, но Игорь неожиданно схватил его за руку и, прижав, провел по своему лицу: "не убивайте, не надо", и снова затих.
  -- Ну, чего делать будем? - Майор совсем растерялся.
  -- Может это, нападение на сотрудника? - Неуверенно предположил сержант. - Смотри, он мне всю руку в крови испачкал!
  -- Ты чего несешь, тебе сюда входить нельзя! Это его кровь, а не твоя! Руку отмой!
  -- А давай его выкинем, сбежал мол! А потом найдем уже кем-то избитым.
  -- Его суд сажает за то, что он пятерых курсантов измочалил... Оригинально!
  -- Тогда я не знаю... - отвергнутый со своими идеями сержант принялся оттирать руку носовым платком.
  -- Ты его приведи в порядок, покорми, суд наш, адвокат наш, думаю, прорвемся!- Майор так и не поверил, что сержант не выполнил его установки, в чем и признался.
   Сержант теперь выполнил все, что приказал майор, конечно не сам, заставил умыть Игоря кого-то из задержанных, из ближайшей столовки притащил обед, но Игорь отказался, сославшись на то, что все отбито и болит.
  -- Ты, в какие игры со мной играешь? Мы же оба знаем, что я тебя пальцем не тронул, я ведь врача приведу!
  -- Да, врача! - Выдохнул Игорь.
  -- Все понял, меня на мякине не проведешь, солидарность, вроде как у нас, своих не выдавать. Не будет тебе врача! - Сержант ушел, а Басалаев еще долго размышлял о том, как ему быть на суде. Который обещал быть чистой формальностью. Если судья, обвинитель и защитник все из одной команды.
  
   Утром, на том же самом "Жигуле", который привез его в участок, Басалаева отвезли и в суд. Где заперли в тесной непроветриваемой комнате. Отвозила та же команда, маленький лейтенант и знакомый здоровяк. Правда, в этот раз он был без дубинки.
   В клетушке его продержали недолго, чертыхаясь и проклиная всех и все, зашел сержант и они снова поехали. Из его разговора с лейтенантом, Игорь понял, что данный московский суд отказался рассматривать это дело, поскольку преступление произошло не в его административных рамках. Поэтому они ехали в город Железнодорожный Московской области, куда неожиданно для всех и перевели дело. Причем будут его рассматривать непременно сегодня, раз уж так захотелось следствию. Сержанту такая ускоренная процедура суда очень не нравилась, он даже пытался вызвонить майора, но тот как в воду канул.
   В новом суде Игоря тоже поместили в клетушку, но там стоял стол и два стула и форточка из-за решеченного окна, по случаю летнего времени, была открыта.
   В комнатушку, опираясь на толстую палку, вошел пожилой человек, похожий на Евгения Весника. В другой руке он держал потрепанный кожаный портфель. Ни слова не говоря, он, прошел и, усевшись за столом, достал из коричневого портфеля тонкий серый скоросшиватель, на котором было крупно напечатано: Дело.
  -- Я ваш адвокат, зовут меня Александр Иванович, я буду представлять вас...
  -- Не надо мне адвоката, я сам себя буду защищать! - Прервал его фразу Игорь.
  -- Вы, молодой человек, в этом деле ничего не смыслите и можете наломать дров или неправильно... - заметив решительность в глазах Игоря, он улыбнулся и сказал совсем другое, - ... меня Аркаша об этом попросил. Прошу прощения, профессор Блюм. Это для меня он Аркаша. Времени у нас мало, суд начнется через полчаса и будет объективным, я надеюсь. Ваша Женя просто умница, сразу позвонила Блюму, он мне, так что мы смогли кое-что предпринять. Скажу сразу: больших трудов стоили вас найти. Вы как-то неожиданно оказались в этом отделении милиции, которое к делу ну никаким боком! Теперь, я думаю, вы можете мне довериться, я даже могу назвать тему вашего дипломного проекта. Поэтому я жду вашего подробного рассказа, а импровизировать и размышлять над этим придется уже на суде.
  
   Суд начался с опозданием, поскольку обвинитель, опоздал, потом он хоть и недолго, но разговаривал с судьей и только после этого вошла девушка и объявила: "Встать, суд идет!"
  
   Глава вторая.
   Формальные судебные процедуры были пройдены быстро. В зале народу было немного и среди этих завсегдатаев Игорь неожиданно разглядел клиновидную бородку Блюма. Блюм заметил, что Игорь на него смотрит, и посмотрел на него тем предупреждающим, на операции взглядом, выражавшим и поддержку, предлагавшим помощь и внушавшим осторожность. Это воодушевило Игоря, и он понял, что оказался прав, полностью доверившись старому адвокату. Блюм сидел недалеко от опоздавших к началу суда мужчин, среди которых один отличался барственной внешностью и повадками.
   Обвинитель быстро протараторил суть дела, адвокат от имени Игоря не согласился с обвинением. Потерпевший не смог явится в суд, по причине нанесенных побоев, свидетели с его стороны в связи с отбытием в командировку. Поэтому обвинитель зачитал их показания. Судья дал слово адвокату.
  -- Уважаемый суд! - Обратился Александр Иванович к стройной судье в очках и заседателям: седому старичку с орденскими колодками и к предпенсионного возраста женщине, полуседые волосы которой были по старомодному забраны под гребенку. - Хочу обратить ваше внимание, на то, что дело совершенно не исследовано, а с точки зрения юриспруденции извращено. Так в деле написано, что мой подзащитный нанес повреждения пятерым пострадавшим, но четверо из них проходят потом свидетелями, словно они не были участниками потасовки. Из этого можно сделать вывод, что эти свидетели безнаказанно позволяли наносить увечья пострадавшему. Или они не свидетели, а потерпевшие, хотя я бы назвал их точнее: участники. С учетом того, что все они курсанты военного училища, что почему-то не отражено в деле, получается, что будущие офицеры бросили своего товарища в беде! Если же они все пострадали от моего подзащитного, получается что мы готовим совсем негодных офицеров, если рядовой студент смог их всех отмутузить! У него нет ни единого повреждения. В деле много таких неясностей, которых я мог бы привести, но меня интересует только этот аспект. Четверо потерпевшие или свидетели, или потерпевшие, почему тогда нет других свидетелей? Насколько я знаю, в это время, на этом направлении полно народа, при этом многие возвращаются с работы, то есть пользуются этим рейсом постоянно. Следствие это не стало выяснять. Поэтому я считаю, что необходимо провести перекрестный опрос потерпевших, а потом следственный эксперимент, чтобы проверить, как это могло случиться, чтобы отмутузили, прошу прощения за простонародное выражение, пятерых будущих советских офицеров. Судя по медицинскому заключению, главного потерпевшего ударили кувалдой. Тогда где орудие преступления, почему свидетели об этом не говорят? Поэтому я прошу, чтобы данные граждане предстали перед судом, а не прятались в командировках. При том, какие командировки могут быть у курсантов? Почему они находились в вагоне электрички, а не в расположении училища? Поскольку время драки можно установить очень точно, судя по расписанию: в девять пятьдесят - десять ноль две! В деле об этом ни слова! Получается, хватай любого и сажай? Я не верю, чтобы наша родная советская милиция пошла на такие подтасовки. - Адвокат сел.
  -- Что еще может предъявить обвинение? - Совершенно равнодушно повернула голову судья к обвинителю.
  -- У нас есть улики: одежда в крови потерпевшего! Прошу обратить внимание на экспертное заключение. Вы узнаете это? - Обратился обвинитель к Игорю, показав его рубашку и брюки голос при этом тускнел с каждым словом, он уже понял, то, что проходит в своем родном суде, в этом может застрять. То, что адвокат был до неприличия вежлив, указав только на одну из главных недоработок, демонстрировало, ему, обвинителю, что и на этой стороне могут играть по крупному.
  -- Да, это моя одежда, они позвали врача и чтобы Уткин не захлебнулся кровью, мне пришлось положить его голову на свои колени, моя одежда испачкалась кровью, а поскольку у меня другой одежды нет, я ее замочил на ночь! Я был просто обязан ему помочь!
  -- А вы видели, что произошло? - Обратилась к нему судья.
  -- Я думаю, они подрались, поскольку там воняло водкой, а потом позвали врача. - Стоя сказал Игорь.
  -- Вот видите, - сказал обвинитель, - он подтверждает акт экспертизы.
  -- А если, кровь потерпевшего обнаружат на еще ком-то другом, это будет означать, что и они приложили руку и избиению потерпевшего? Или, по крайней мере, были свидетелями? - Спросил Александр Иванович обвинителя.
  -- Конечно! - Не задумываясь, ответил он.
  -- Тогда моими свидетелями являются лейтенант Колышкин и сержант Рябов. Это представители того самого отделения, где и проводилось данное следствие!
  -- Что допрашивать сразу обоих? - Удивилась судья.
  -- Нет, конечно! - Развел руками адвокат. - Сначала офицер, потом, сержант.
  -- Но их нет в списках свидетелей! - Несколько нервно выкрикнул обвинитель.
  -- Но вы же сами сказали...
  -- Где они? - Прервала судья адвоката.
  -- Здесь, они как раз доставили в суд обвиняемого, можно сказать, что они представители следствия! - Слегка улыбнулся Александр Иванович, но внимательный взгляд судьи уловил и это. - Я думаю представителей следствия можно выслушать!
  -- Попросите зайти лейтенанта... Колышкина! - Прочитала его фамилию в своих записях судья.
   Колышкин предстал перед судом и поклялся на Конституции говорить только правду.
  -- Вы являетесь свидетелем защиты! - Объявила Колышкину судья.
  -- Почему защиты? - Ошарашился Колышкин, но судья не ответила.
  -- Товарищ лейтенант, расстегните пиджак! - Попросил адвокат.
  -- Зачем? - Дернулся лейтенант, но посмотрев на ничего не понимающего обвинителя, а потом на судью, расстегнул. - Ах, да, конечно!
  -- А теперь снимите! - Колышкин уже безропотно снял его.
  -- Повернитесь вокруг себя! - Адвокат подождал, пока Колышкин обернется и спросил.
  -- Как вы объясните разводы на спине рубашки, что это?
  -- Рубашка оказалась испачкана...
  -- Чем? - Резко прервал его сомневающую речь адвокат. Колышкин посмотрел ему в глаза и понял, что тот знает больше него самого, а поскольку никаких инструкций он не получал, то решил говорить только правду, а начальство пусть само разбирается.
  -- Кровью!
  -- Чей кровью? - Как клещ вцепился в него адвокат.
  -- Надо думать потерпевшего Уткина, дело в том, что...
  -- Стоп! - Махнул ему рукой Александр Иванович. - Пока этого достаточно.
  -- Исходя из этих показаний, является ли Колышкин участником избиения потерпевшего Уткина? - Обратился адвокат к обвинителю.- Я прошу эту рубашку приложить как вещественное доказательство к показаниям свидетеля и в дальнейшем направить на экспертизу.
  -- Скажите, свидетель вы избивали Уткина? - Спросил, откинувшийся от сонной рутины ветеран-заседатель.
  -- Дело в том...
  -- Подождите! - Снова прервал Колышкина Александр Иванович. - Давайте сначала выслушаем второго свидетеля.
  
  -- Скажите Рябов, - обратился адвокат к сержанту, - вы избивали моего подзащитного?
  -- Да вы что? - Загрохотал на крошечный зальчик сержант. - Чтобы советский милиционер...
  -- Очень похвально с вашей стороны! - Прервал его грохотанье Александр Иванович.
  -- Значит, вы согласны помочь суду и экспертизе?
  -- Конечно! - Зло сверкнул очами на адвоката сержант. Басалаева он не замечал.
  -- Я взял на себя смелость, уважаемый суд, пригласить экспертов из центральной криминалистической лаборатории и если суд согласен, - здесь адвокат сделал довольно ощутимую паузу, - оформить это официально.
  -- Зачем? - Поинтересовалась судья.
  -- Я имею повод полагать, что по ногтями и на брюках сержанта имеются частички крови моего подзащитного, а если этого не сделать немедленно, сержант может надеть другие брюки.
  -- Хорошо! - Сказала судья, а обвинитель схватился за голову.
  -- Это черт знает что! - Возмутился барственный мужчина и громко затопал к выходу. Вслед за ним заспешила его свита.
  -- Вот ходатайство! - Подала судья листок бумаги секретарю. - Рябов, пройдите! Объявляю о направлении дела на доследование по месту происшествия в следственное управление милиции на железных дорогах и о выпуске обвиняемого под подписку о невыезде. Обвинение согласно? - Обвинитель радостно закивал, поскольку теперь это дело будут расследовать другие.
   Игорь выполнил необходимые формальности и повернулся к залу, чтобы поблагодарить Александра Ивановича и Блюма, но тех уже в зале не оказалось.
   Игорь вышел из здания суда и увидел их обоих беседующих около "двушки" Блюма. Он заметил Игоря и приглашающе махнул рукой. Игорь подошел.
  -- Знакомьтесь... - начал было Блюм, но посмотрев на обоих, засмеялся., - в общем так друзья: Александр Иванович мой старинный друг, мы воевали вместе: он из пушки стрелял, а я его оперировал, а это мой лучший ученик и, возможно, я подчеркиваю, возможно, поэтому Игорек нос не задирай, светило хирургии. Саня, мне бы такие руки в его время, стольких людей можно было спасти. Поехали в Купавну, а то Женя заждалась. Между прочим, тот барин со свитой, что ушел в конце заседания, сам генерал-лейтенант Уткин. Какой-то начальник по снабжению армии. Опасный человек и с большими возможностями, видели, как милиция ради него старалась?
  -- Ну и мы не последние люди среди юристов, но у нас только дружба и авторитет! - Сказал Александр Иванович.
  
   Дело спустили на тормозах. Басалаев уже начал работать ассистентом, когда ему прямо на работе вручили повестку, но не в милицию, а в армию и, не разрешив снять халат, увезли с собой. Даже позвонить не дали. Специально подкараулили, а может, и специально вызвали его в соседний корпус, халат и шапочку они выкинули по дороге.
   Его провезли на аэродром передали из рук в руки офицерам, вручив им и документы на Игоря и самолет сразу взлетел. Через несколько часов приземлились в Ташкенте и хотя Игорь просил позвонить, чиркнуть несколько слов на открытке, ему не позволили, охраняли как преступника. Потом вертолет и он оказался в лагере в окрестностях Советобада. Солнце в середине июля просто зверело.
  
   3.
   Ребята в учебке пробыли уже несколько месяцев и пообвыкли и приспособились, пообгорели, набрались даже сил, если можно так сказать, поскольку их гоняли практически без перерыва. Никто и не скрывал, что их готовят для исполнения интернационального долга в соседней стране.
   При всем при этом, Игорь пытался беречь руки, но если отжиматься от раскаленного песка, подтягиваться на прожигающей до костей железяке, копать песок, чтобы успевать за исчезающей тени воткнутой палки, пальцы стали не только еще крепче и сильнее, но грубей и неповоротливей - о сшивании сосудов можно было забыть. Игорь и забыл. И не только о хирургии, а обо всем, прежняя жизнь ему казалась нереальной, отрывками кадров какого-то фильма про чужую и оттого неправдивую жизнь.
   Игорь понял, что это делалось не только с целью тренировок, не только для выбивания гражданской дури и развития древнего инстинкта самосохранения, но с ускоренным получением грубой мозолистой кожи на открытых местах. Ожоги были мгновенными, и кожа сползала лоскутами, обнажая розовое мясо. Тогда он и понял, что папаха и ватный халат лучшая защита от солнца.
   Басалаеву пришлось напрячь весь свой ум и вспомнить курс по ожоговым травмам. После чего он стал во время приема пищи принимать жиры и масло не столько внутрь, как снаружи, натирая открытые части тела, а, выйдя на улицу обмазывать их песком. В результате чего образовывалась корка, которая и не давала обугливать кожу. Вслед за ним это начали делать и другие.
   Мир, в который он попал, был прост до неприличия: поесть, поспать, укрыться от солнца, получить лишний глоток воды и спрятаться от начальства - жизнь на уровне животных инстинктов.
   Все давно освоили эту нехитрую науку, а Игорь не мог, поэтому страдал, но физические мучения были ничто по сравнению с моральными. Он никак не мог поверить, что вот так просто какой-то старик Хоттабыч выдернул три волосинки, прошептал заковыристые арабские слова и почти в одно мгновенье джинн перенес его из Багдада в пески Аравийской пустыни. Правда Алладином даже с натяжкой он бы себя не назвал, а лампа, сколько песка не перелопачивали, почему-то не попадалась.
   Игорь отправил несколько писем, но ответов так и не дождался. Тогда он попросил Ваню Митюхина, высокого нескладного парня из Костромы, которому доставалось не меньше Игоря, вложить в свое письмо и послание Басалаева. Игорь подумал, что его письма могут и не посылать, а их кто-то читает и радостно хихикает.
   Через неделю, ночью, их с Иваном подняли, дали в руки по рюкзаку, посадили в кузов ГАЗ-66 и отвезли на аэродром в Советобад, где с утренним вертолетным рейсом перекинули в Пенджикент - маленький городишко в горах Таджикистана. Все это напоминало "Белое солнце пустыни" особенно название городка, но здесь начались горы.
   На другом 66, вдоль резвящейся речушки, их отвезли в горный лагерь. Там другая учебная часть училась воевать в горах. Или думала что училась.
   После изнуряющей жары, прокаленного тяжелого воздуха насыщенного песочной пылью, который с трудом втискивался в легкие, воздух в горах казался целебным. Здесь подстерегали другие напасти: по ночам было холодно, воздуха не хватало, приходилось бегать в горы, прыгать по камням, а в воде, несмотря на пекло, можно было замерзнуть за несколько минут.
   Игорь и здесь пытался подать о себе весточку, но как-то утром осмотрел свои руки, пальцы, избитые камнями и понял, что карьера такого хирурга которым его хотел видеть Блюм для него навсегда закрыта. Стоит ли тогда суетится, чтобы если и не видеть, то ощущать, как тебе сочувствуют от всего сердца или наоборот, за сочувствием скрывают злорадство.
   Можно, конечно, было стать и обычных хирургом, но стоило ли быть тем, кого было много, Игорь поэтому и в музыканты не пошел, поскольку понимал: ни Ростроповичем, ни Ойстрахом, ни кем-либо другим ему никогда не стать. Быть лучшим, а в какой области не имело большого значения. А раз так, стоит ли расстраиваться, может лучше перестать беспокоиться и начать жить? Жить, как живут множество парней в форме, притом еще и моложе, его Игоря, на несколько лет. Понятно, что все его напасти идут от генерал-лейтенанта Уткина, какого-то начальника по материальному снабжению. Плетью обуха не перешибешь. И Игорь решил стать солдатом, не просто солдатом, а лучшим солдатом.
   Уткин хотел его сломать, смешать с грязью, превратить в дерьмо, показать свою власть и силу и в конце концов заставить сдаться. Наверняка все письма о тяготах и несправедливости пересылали лично ему, а раз через неделю после отправки весточки и через Митюхина их обоих перекинули в другое место. Значит, весточка дошла и Уткин не настолько всесилен. Не удалось посадить, так заставит Родину любить, как говорил командир взвода прапорщик Клуцко, заставляя отжиматься, бежать в гору в противогазе с полным вещмешком камней.
   Весь взвод его яро ненавидел, некоторые, особо возбудимые натуры только ждали раздачи патронов, чтобы избавиться от ненавистного хохла, который даже ночью умудрялся устраивать марш-броски. И это в горах!
   На стрельбище это не удавалось, прапор находился всегда сзади, но на последнюю горную стрельбу некоторые буйные головы возлагали особые надежды и не скрывали этого, Клуцко слыша это, только посмеивался. Почему-то ходила байка, что стрельба будет не на стрельбище.
   Тем не менее, он написал родителям и написал не от своего имени. Через две недели его вызвал к себе Клуцко. В руке он держал конверт.
  -- Я чего не врублюсь, твои родители сообщают мне, что ты пропал в Москве прямо на работе! Что за фигня? Какой я тебе друг? Объясни! - Клуцко смотрел прямо в глаза, но Игорь выдержал его твердый и внимательный взгляд. Он готовился к этому. И был готов. И теперь все знает и знает, что никто из родных не знает, где он и что с ним. И путь не знают. Они пережили его исчезновение. Объявится, а потом опять? Слишком тяжела чаша для них. Когда -нибудь Уткин отвалит!
  -- Не знаю, товарищ прапорщик! - Поднял плечи в недоумении Игорь. - Чьи-то шутки. Под Советобадом было тоже самое, но там командиры оказались пугливые к вам направили. Мне собирать вещи?
  -- Отставить! Насрать мне на всех! Служи! Родителям отписать? - Приподнял конверт Клуцко.
  -- Я сам, они уже к этому привыкли, а если кто-то другой, то сами знаете...
  -- Я не знаю! - Сказал Клуцко отдавая конверт. - Я детдомовский!
  
   Наступил день зачета. В отличие от других, прапор поднял свой взвод еще по темноте и к рассвету они успели пробежать семь километров. При том, что Клуцко теперь тоже бежал с полной выкладкой, а не налегке, в кедах, как обычно. Когда радист подвернул ногу, то прапор тащил на себе рацию и его автомат, а счастливый радист заковылял обратно в лагерь. Рацию изображал рюкзак с камнями.
   Устроили небольшой привал и Игорь, вместо того, чтобы наслаждаться несколькими минутами отдыха спросил Клуцко.
  -- Товарищ прапорщик, а вам-то, зачем это надо? - Все еще задыхаясь, спросил Игорь.
  -- Чего надо, Басалаев? - Подмигнул ему вроде как не уставший прапор, совершенно спокойным голосом, хотя грудь у него, как и у всех, ходила ходуном.
  -- Радиста отпустили, а сами за него все тащите? - Все еще задыхался от нехватки воздуха Игорь.
  -- Радист выбыл из строя! Теперь, если мы лишимся связи, потери могут оказаться неизмеримо больше, поэтому нормальный командир бережет и рацию и радиста, мне это не удалось. Ты самый старший здесь, вроде как с образованием, поэтому и понимать должен больше. За речкой все не так. - Кивнул Клуцко в сторону восходящего солнца, где по расчетам прапора за рекой Пяндж и находился Афганистан.
  -- Вот и все так говорят, стоило ли нас тогда так дрючить?
  -- Это все ерунда, цветочки, ягодки там пожнете и будете счастливы, что некоторое время провели здесь! - Встал прапор и объявил. - Подъем! Боевое охранение наверх! Бери Басалаев Митюхина, и через четыре минуты, чтобы были на гребне!
  -- Ну почему все время мы? - Возмутился Игорь.
  -- Вас позже всех доставили и к горам вы еще не привыкли! - Отрезал Клуцко. - Будете бегать, до тех пор, пока в норматив не уложитесь, а остальные будут отдыхать!
   Они уложились в норматив, но если все, внизу бежали по тропе, то они должны были успевать и без этого. Внезапно внизу раздался взрыв и повалил дым. Игорь с Иваном спустились вниз.
  -- Вы чего здесь? - Рявкнул на них прапор.
  -- Так это... - растерялся Игорь и показал на тающий дымок.
  -- Вы нарушили приказ, бросили боевой пост из-за вас на нас может напасть противник и уничтожить всех, а не только Ергенова и Шихова.
   Игорь посмотрел на лежащих бойцов. Ергенов, как и положено убитому лежал, сложив руки на животе и закрыв глаза. Здоровенный Шихов просто же сидел на камне, пытаясь отдышаться.
  -- Чему я вас учил, уроды! - Начал с вечно своей первой фразы прапор.
  -- Когда бежишь, смотреть не только по сторонам, а в первую очередь под ноги по маршруту движения. - Ответил Солдаткин, который старался оправдать свою военную фамилию.
  -- А ты куда смотрел? - Недобро спросил его Клуцко.
  -- Так не я же на взрывпакет наступил, а они! - Показал Солдаткин на Ергенова с Шиховым.
  -- Ты балда, заметив странное, непонятное, должен был остановиться и подать сигнал остальным! - Рявкнул прапор. - Это по твоей вине твои товарищи погибли.
  -- Пусть спасибо скажут! - Обиделся Солдаткин. - Счас в лагерь пойдут!
  -- Взвод становись! - Приказал Клуцко.
  -- За невнимательность во время движения, рядовому Солдаткину объявляется три вечерних марша в гору в противогазе. А пока он займется выносом своего погибшего товарища. Кладешь Ергенова на плечи и тащишь!
  -- Да я... - Начал было что-то говорить Солдаткин.
  -- Молчать урод! Пять маршей! - Прапор нашел взглядом Басалаева с Митюхиным. - За самовольное оставление боевого охранения рядовые Басалаев и Митюхин вместо ужина десять маршей. А сейчас берут Шихова и несут раненого товарища.
  -- Да мы его не поднимем! - Пробормотал Митюхин.
  -- Куда вы денетесь! - Заулыбался довольный Шихов. - Во мне всего центнер!
  -- Ну, ты, таджик, вставай! - Пнул сухощавого и малорослого Ергенова Солдаткин.
  -- Я туркмен, а не таджик! - Гордо сообщил Ергенов.
  -- А мне-то, какая хуй разница, все равно полный мешок гавна! - Пытался раззадорить туркмена Солдаткин, рассчитывая, что Ергенов обидится и уйдет.
  -- Сам гавна! - Сказал, вставая Ергенов. - Иди ослик ко мне!
  
   В лагерь они вернулись только к обеду, когда остальные шесть взводов тянулись к кухням. Увидев запыленных и безнадежно выдохшихся коллег они их радостно стали подбадривать, взводу предстояло пройти стрельбу.
  -- Прапор, садист в натуре! - Пытался выплюнуть высохшую прямо во рту слюну Шихов. - Все люди как люди и только нас по полной программе дрючат!
   Шихов не долго радовался переноске, после того, как его пару раз уронили, предпочел бежать, как и все. Правда, он воспользовался правом как бы раненого и его автомат, по очереди тащили Басалаев с Митюхиным.
   На стрельбище собрались все свободные от нарядов и прочих обязанностей люди. Офицеры и солдаты стояли отдельными кучками.
  -- Взвод... - громко и протяжно начал Клуцко, все, даже зрители, замерли в ожидании очередного прикола прапора - ... газы!
   Клуцко первым надел противогаз и тщательно проверил, как это сделали другие. У Щиварнадзе трубка оказалась отсоединена от фильтра. Так обычно делали все, чтобы дышать было легче, но сейчас это делать никто не рискнул, кроме него. Он и попался.
   Тоже мне горец, называется! - Чтобы говорить прапор снял противогаз. - Что цуцики, подвел вас орел? Ладно, Щиварнадзе, ты гневные молнии в меня не бросай, стекла запотеют. Идешь к той скале и, не снимая противогаза, стреляешь вон в те камни, там буду я, попадешь, я тебя орденом награжу. Кстати, это касается всех, как только у тебя будет пауза в пальбе, я стреляю, если попадаю с тебя бочка вина.
  -- Это почему? - В гневе сорвал противогаз Щиварнадзе. - Давай настоящий дуэль!
  -- Ты же мечтал меня подстрелить, я тебе даю шанс! Не благодари! - Отвернулся от него Клуцко.
  -- Я не про это! - Почти что вплотную к прапору подошел разгневанный грузин. - Вино за что?
  -- На войну не попадешь. Твой папа обещал! - Щиварнадзе бросился на Клуцко, но тот как-то по-особому вывернулся и грузин схватил пустое место.
  -- Я тебя убью! - Развернулся он.
  -- А я тебе что предлагаю? - Весело улыбнулся Клуцко. - Надевай противогаз и к камням. Следующий Шихов и так все по очереди. Каждому по десять патронов.
  -- А у вас тоже столько? - Вежливо осведомился Шихов, поэтому и снял противогаз. Стоять ему в нем надоело, а чтобы снять надо было найти повод.
  -- У меня двадцать восемь, по одному на вас! Кто снимет во время стрельбы противогаз будет всю службу чистить общественный туалет на Пенджикентском рынке. Поверьте, нет хуже наказания этого!
  -- Сам убедился? - Пытался наскочить Щиварнадзе.
  -- Просто тому, кто его сейчас чистит на дембель, вот ты его может и заменишь! - Клуцко ехидно усмехнулся и добавил. - Всем снять резину, но при выходе на стрельбу - надеть.
   Получалось, что стрельба будет идти поперек стрельбища, но зрители все равно предусмотрительно залегли.
  -- Слушай Бас, - обратился к Игорю рядом залегший Солдаткин, - я так и не понял, как он по одному патрону на нас истратит? Ты же что-то спрашивал во время первого привала?
  -- Разговор о цветах был! - Ушел от темы Игорь. - Вы здесь уже три месяца, а я полтора, могли бы разузнать!
  -- Молчите! - Ткнул в бок лежавший рядом Шихов. Ему предстояло быть вторым, и он хотел рассмотреть и понять все в подробностях.
   Клуцко дошел до места отсоединил магазин, выковорил из него один патрон и зарядил. Магазин он положил на камень рядом. После этого надел противогаз. Командир второго взвода лейтенант Сенков отдал уже заряженный магазин Щиварнадзе. Тот все еще кипел, поэтому отправился, чуть ли не бегом.
  -- Противогаз надень! - Крикнул ему в вдогонку Сенков, но тот просто отмахнулся, жажда мести была сильнее и грузин открыл стрельбу, приблизившись на максимально близкое расстояние к прапору.
   Что потом произошло, сразу никто так и не понял. Клуцко так и остался сидеть на камне, а Щиварнадзе выронил автомат и схватился за левый бок. К нему подошел Сенков и забрал автомат. Потом подошел и Клуцко уже без противогаза.
  -- Шихов и Басалаев, идите сюда! - Призывающе махнул Калашниковым прапор.
  -- Не, я не...- начал было отказываться Шихов, но, посмотрев на Клуцко, нехотя поднялся. Они подошли, но Щиварнадзе встал сам, а Клуцко дойдя до него, снял с него противогазную сумку и скомандовал: Встать!
   Все моментально вскочили и вытянулись не хуже линейных при параде на Красной площади. Игорь с Шиховым вернулись в строй. Клуцко подняв сумку над головой, прошелся мимо строя. Но никто ничего не понял, прапор заметил это и вытащил фильтр, в торце у него была дырка. Клуцко наклонил коробку и из нее посыпался черный порошок.
  -- Мы чего, этим дышим? - Вслух удивился Солдаткин.
  -- Смотрите вояки, рядовой Щиварнадзе испортил казенное имущество, мог погибнуть и ни его родителям, ни Родине от этого хорошо бы не стало. Но наказан он будет не за это, а за то, что не выполнил приказ, как я и обещал он будет чистить туалет на пенджикентском рынке.
   Никто не заметил, как откуда-то появилось двое здоровенных ребят, заломили руки за спину, и повели Щиварнадзе вниз, к командирской палатке.
  -- А это кто? - Неудержался от вопроса Солдаткин.
  -- С гауптвахты! - Строго посмотрел на него Клуцко. - Тоже туда хочешь?
  -- Боже упаси! - Отшатнулся Солдаткин. Про гарнизонную губу ходили самые страшные слухи, при том никто не знал, где она располагается.
  -- Следующий! - Объявил Клуцко.
  -- Я! - Выкрикнул Шихов, в момент нацепил противогаз и отправился на место, куда так и не дошел Щиварнадзе.
  -- Отставить! Стреляем как обычно, без противогазов, но стреляем не по мишеням, а по подсумкам, что висят на них.
  -- Почему? - Неосторожно ляпнул Солдаткин. За такой вопрос ему вечером пришлось бы минимум пять раз в гору сбегать, но сейчас пронесло.
  -- Да вы в идеальных условиях мажете, ну разве что, кроме Басалаева. У него есть терпение и пальцы чуткие.
   Отстрелялись успешно, были попадания, Клуцко принес подсумки, вытащил из них магазины, разбитые пулями и показал оборотные стороны.
  -- Видите? Вот снаряженный магазин, место, которое он прикрывал, практически не повреждено, вот пустой магазин, есть повреждения, но ударная сила потеряна. То есть, как ни крути, магазины защищают бойца. Завтра, после завтрака, за вами придут машины, и вы отправитесь за речку. Сейчас, все берут и перешивают подсумки так, чтобы они висели на груди. Вот образец! - Клуцко отдал перешитый, но очень потрепанный подсумок. - Не забудьте оставить допуск на лямках под зиму, а то на бушлат не налезет.
   С шитьем провозились несколько часов, после чего прапор отвел их всех в баню, которой пользовались офицеры роты. Они сами ее построили в горах, и она была, чуть ли не единственной отдушиной у них. Но, тем не менее, взвод Клуцко оказался единственным, кто оказался удостоенным такой чести. Остальных возили на помывку, как и обычно, в пионерский лагерь недалеко от Пенджикента.
   Утром пришли "Уралы" все сначала построились, капитан, командир роты, сказал напутственную речь, погрузились и отправились в путь. Многие, настраиваясь на дальний путь, покурили и задремали. Их привезли в Душанбе, выгрузили на летном поле и построили. Перед ними выстроились четыре офицера и два прапора.
  -- Кто готовился у Клуцко - два шага вперед! - Скомандовал капитан. После чего из вышедших отсчитал шестнадцать человек и показал на большой пузатый вертолет, стоявший вдалеке. - Шагом марш... стоять! Кто тут Басалаев?
   Игорь вышел, он не попал в его группу. Капитану зашептал в ухо прапорщик.
  -- Да че ты секретность соблюдаешь? - Повернулся к нему капитан. - Чего шепчешь?
  -- Клуцко написал, что он самый для нас!
  -- Клуцко хоть и герой, но он начальство плохо знает! К этому парню в Москве имеют интерес, тебе чего проверки нужны? Показательные рейды? У генерала пятки чешутся, а солдат бегать должен! К вертушке бегом марш! - Капитан повернулся и споро зашагал за бегущими.
   Разобрали всех Клуцковцев, чем ребята сразу стали гордится. Иван Митюхин успел попрощаться с Игорем.
  -- Спасибо тебе за то, что меня из песков вытянул, я бы там помер! Но с тобой быть опасно, капитан правильно сказал, прости Игорь! - Повернулся Иван и стал догонять своих. Игорь остался один, его никто не хотел брать. Все слышали капитана.
  -- Давай парень! - Обратился к Басалаеву лысый прапорщик. Игорь так и не понял, он так брился или на самом деле был лысым. - Дуй вон туда, там комендатура, скажешь, что отошел в туалет, а пришел никого нет. К кому-нибудь тебя и задвинут. Только не афишируй свои связи с Москвой, блатных так не посылают!
   Игорь пришел в комендатуру, и оказалось, что он не одинок, таких как он уже оказалось четверо. И местные их с удовольствием использовали как рабсилу. Вот он - лови момент! Игорь не стал ни звонить, ни писать, ни родителям, ни Женьке, ни Блюму. Для себя он решил, какой смысл напрягать их?
   После обеда их всех погрузили в вертолет, который опустился в Термезе, где их засунули в один из грузовиков длинной колонны переправлявшейся через Амударью.
  
   4
   Вот она, чужая страна, а все тоже самое, голые вершины, поблекшаяся от солнца зелень, пыль дороги, люди, одетые также и говорящие на том же языке, как и местное население. Новое и в тоже время старое. Казалось ничего не изменилось, но изменилось все. Что-то неосязаемое сообщало: ты уже не у себя, будь осторожен, внимателен! Дышать под раскаленным брезентом было тяжело, но это было лучше, чем дышать плотной афганской пылью, одни тяжело спали, другие проваливались, третьи молча сидели, время, от времени закуривая очередную папиросу. Сигареты никто не курил. Научили: за что берешься руками в рот не класть, такую заразу можно подцепить!
   Игорь не понял, сколько и как долго они ехали, но первая остановка оказалась для них и конечным пунктом. Здесь располагался мотострелковый батальон и новичков оказалось около полусотни. Их распределили по взводам и началась у Игоря жизнь салаги.
  
   Особенно его донимал дедушка "Пескарь", который был водителем их БТР. Сам "пескарь" был маленький кругленький и скандальный. Требовал выполнения всех формальностей по отношению к старослужащему. В армии клички давали или от сокращения имен или фамилий, но ни имя, ни фамилия у пескаря были совершенно не рыбные. "Пескарь" называл Игоря только "москвичом", возможно, в его сознании это имело особый сакральный смысл, сам он был из глухого угла глухой провинции и помыкание столичным жителем, как казалось "пескарю", возвышало. Будет что вспомнить дома!
   Батальон охранял трассу, трубопроводы с соляркой, линии электропередач. На удобных точках располагались блокпосты, где по нескольку месяцев и находились группы. Самыми блатными, считались, которые охраняли трубопроводы, каждый дед старался осесть там: возможность спокойно и богато уйти на дембель. С местным населением отношения давно были налажены и горючка обменивалась и на деньги и на японские магнитофоны, видики с кассетами и анашу. Остальные бойцы находились в расположении в составе тревожных групп.
   Игоря направили на самый хреновый блокпост - охранять две опоры электропередач. Они были перекинуты через ущелье. Блокпост находился возле одной из них, но держал под прицелом каждый камень на другой стороне ущелья. При том, что подходы к той, другой опоре были заминированы и духи, пытавшиеся не раз взорвать ее, только гибли. Игра стоила свеч, новые конструкции можно было доставить только по воздуху и их монтаж занял бы немало времени.
   Раз в две недели, тяжело дыша и переваливаясь на камнях своими огромными колесами, появлялся БТР, он привозил продукты, топливо, почту и главное - воду. Этим занимался "пескарь", возможно, его так прозвали не только за то, что он доставлял воду, но и за то, что на узкой дорожке его неуклюжая железная черепаха вертелась маленькой шустрой рыбкой?
   Перед тем как он должен был начать свой подъем в гору, трассу проходили саперы: ржавые останки двух шестиколесных черепах в ущелье постоянно требовали осторожности. Остальная группа, включавшая два танка три БМП, два топливозаправщика, три водовозки и просто тентованый грузовик, ждали внизу, заняв круговую оборону.
   Район хотя и считался тихим, поскольку с местными удалось договориться и они от мирного сосуществования имели выгоду, но время от времени появлялись и гастролирующие отряды. Зажатый в своем ущелье панджерский лев - Ахмад Шах Масуд оправдывал свое прозвище. Нападения его были молниеносны и весомы. Тогда со всей округи сгребали силы и старались если и не окончательно разделаться с противником, то хотя бы загнать его в клетку-ущелье, из которой Масуд, когда хотел, тогда и выходил.
   Вот и в этот день, последний день декабря "пескарь" совершал очередной рейд на блокпост, чем и был чрезвычайно недоволен, надо готовится к встрече Нового года, а у него даже анаши не было, и на этом посту разжиться не удастся - ребята в полной изоляции. Поэтому БТР продвигался какими-то нервными рывками. Повстречались саперы, спускавшиеся вниз, они приветливо помахали руками, мол, все чисто. Дожидаться, когда разгрузят БТР и спускаться на нем они не собирались.
   Они, а сапер и жив только своей внимательностью, заметили, что водила нервничает, а это плохой признак того, что все пройдет благополучно. Ничего страшного не произошло, БТР благополучно добрался до голой вершины, где его начали разгружать и сливать воду и солярку. Всю свою раздражительность "пескарь" спустил на Игоря: он не только оскорблял, несколько раз ударил, а когда Басалаев подхватил две канистры с бензином для движка генератора, то так пнул его в спину, что Игорь упал, разбив локоть.
   БТР двинулся вниз, теперь предстояло обратно заминировать за ним дорогу. Обычно все накидывались на почту и делали это с запозданием, иногда очень большим. Пустая формальность, а сколько возни!
   Игорь находился снаружи, он никому не писал, а соответственно и ему и он не хотел смущать своим постным видом радостных товарищей. Поэтому и стоял на холодном пронизывающем ветру, поглаживая разбитый локоть и, глядя, как, пуская черные клубы дыма, удаляется БТР.
   Вот он скрылся за скалой, как раздался взрыв и оттуда из повалившего чада, как черти выскочили какие-то люди и, стреляя на ходу, побежали по дороге, единственному не заминированному сейчас месту. Они стреляли в него, Игоря.
   Он знал, что когда-нибудь это произойдет, что настоящие пули будут свистеть рядом и ему придется стрелять не по мишеням, а по людям, но почему именно здесь и сейчас? Если бы они не стреляли, он бы подумал, что люди спасаются, если бы не бежали, а шли, что это свои, но они стреляли и стреляли именно по нему, значит, они не спасаются, а нападают и это не свои, а враги!
   Оцепенение, вызванное мыслями, прошло, вернее, ушли мысли, бесцеремонно отодвинутые выучкой, вдолбленной, до инстинкта, Клуцко. Вот оно: огонь слева, огонь справа! Игорь упал прямо на ровную площадку, где только что разгружали БТР. Ни малейшего укрытия! Как перст на ладони!
   Автомат в руках, локти раздвинуты, приклад у щеки, ноги раскинуты. Даже нестерпимая боль в локте как-то заглохла. Предохранитель вниз, затвор, короткими очередями, как учил прапор, в первую очередь ближних, потом командира, потом смена позиции. Даже если ты открыт не только всем ветрам, но и пулям. Даже на ходу можно пристреляться!
   Басалаев так и сделал. Первые двое не добежали до него метров тридцать, и если бы он не упал, то их пули разорвали бы его. Игорь перекатился и вовремя - пули подняли пыль. Еще двое. А вот и командир машет рукой. Лимонка в руке, рывок кольца, подарок летит вниз, а Игорь перекатывается дальше к спасительному камню. Взрыв. Оглянулся. Где же наши? Мельком увидел, как со стороны обрыва поднимается темное пятно. Длинная очередь! Туда же еще гранату. Гранат больше нет. Магазин пуст. И только тогда из блиндажа, хотя это сооружение из камней, рубероида, жести, больше напоминавшее сарай, начали выскакивать ребята и занимать оборону. Блиндажом его называли для солидности.
   БТР предупреждающе чадил. Там же письма! Почему-то подумал Игорь и пополз по дорожке. Вот первые двое нападавших, один еще дышит, а вот кровавые следы, один ранен, а второй жив, вот их командир, вернее то, что от него осталось, граната попала прямо ему в голову. Чад солярки создавал маскировку. Вот он железный ящик на колесах, дым валит изнутри и через рваную дыру между колесами медленно, как джинн из бутылки выползает наружу. У колес впереди еще кто-то стонет. Тут Игорь вспомнил, что не поменял магазин, он хлопнул себя по груди, лифчик, то есть нагрудный подсумок, остался в блиндаже. Не его смена! Тогда он нацепил штык-нож. Вот и дыра, вот чад, который превращается в джинна. А что у него в руках? Игорь ударил снизу. Кто вопил сильнее - он от отчаянья или противник от неожиданности разобрать было нельзя. Как и учил прапор, Игорь слегка провернул штык и резко выдернул. Джинн в облике человека упал назад в пропасть, Басалаев пополз дальше. Стонущим оказался "пескарь". Как и когда он умудрился выскочить из подорванной машины, он бы и сам не ответил. Вата бушлата пускала тоненький сизый дымок. Игорь схватил за меховой воротник и потащил его обратно.
   Пальба шла и внизу под горой, где емко ухали танковые пушки и с блокпоста бил пулемет, обстреливавший противоположную сторону ущелья. Внизу же у своей опоры, примостившейся на склоне и загороженной от ветров горой было тихо. Игорь глянул вниз, провода, как обычно покачивались, а на ровной площадке, даже не было снега - сдуло. Игорь втащил раненого в сарай. Где их обоих подхватили.
  -- Молодец салага! - Сказал старший поста сержант Литовкин. - Теперь ты Бас! Мой зам! Будет и мне замена! - Весной Литовкин собирался на дембель. - Как там?
   Игорь молча показал на раненого. Тот уже даже и не стонал. Тогда Сержант снял с него все еще дымящийся бушлат и приказал.
  
  -- Зыков и Еремкин проход заминировать! Титов, связь давай! - И снова припал к пулемету. От грохота заложило уши, но Титов что-то прокричал сержанту, на что тот согласно кивнул головой.
   Игорь присел над "пескарем". Расстегнул комбез и осмотрел. Водитель ушел в бессознанку. "Травматический шок" определил для себя Игорь. Правые ребра сломаны, хорошо не все, но легкие пока не порваны. Бледный, значит внутреннее кровотечение. Разрыв? Внезапно все стихло. И все услышали в этой звенящей тишине голос Титова.
  -- Ребята, вертолета не будет! Погода нелетная! Снизу тоже не пробиться, колонну к скале прижали! Помощь часа через три-четыре часа будет! Новогодний салют духов!
  -- Пастухов, чего встал! Давай бинтуй его! - Приказал Литовкин.
  -- А чего бинтовать? - Спросил Пастухов Басалаева. - Я санинструктор, таблетку, укол, а тут чего?
  -- Его оперировать надо! - Сказал Игорь. - Иначе кровь внутренности зальет! Дай твой нож! - Попросил он сержанта. Сержант ничего не понял, но дал. Игорь осмотрел его лезвие и отдал обратно. - Надо наточить, прокалить на огне. Горячую воду, чистые тряпки!
  -- Ты чего затеял? - Неуверенно спросил Литовкин.
  -- Будем делать операцию! - Ответил Игорь.
  -- А вдруг умрет? - Почему-то шепотом и с опаской глядя на раненого, спросил Пастухов.
  -- Если ничего не делать - умрет быстрее, а так, у него есть шанс! Да, иголку и нитку тоже приготовьте!
  -- Чего встали? - Крикнул сержант. - Делайте! Слушай, а спирт не пригодится?
  -- Откуда он? - Удивился Игорь.
  -- К Новому году припас! - Обыденно ответил Литовкин.
  -- Будет чем руки обмыть! - Сказал Басалаев.
  -- Ты чего? - Как-то согласно и не слишком удивленно спросил Литовкин.
  -- Перчаток нет, а занести инфекцию, все равно, что убить! - Пояснил Игорь. После чего они постарались закрепить сломанные ребра. Игорь вымыл руки, сначала горячей водой с мылом, потом протер спиртом. Ему помогал Литовкин. Нижняя часть лица у них была забинтована - вместо марлевых повязок. Игорь попробовал лезвие, оказалось острым, обмыл и его спиртом и сделал первый разрез.
  
   Игорь не слышал и не видел, что происходило вокруг, хотя Литовкин не только успешно ассистировал ему, но и руководил обороной. Духи предприняли попытку не только прорваться, но и вынести раненых и убитых. Два взрыва увеличило их число! Оказывается Зыков с Еремкиным заминировали раненых и убитых духов.
  -- Вот и все! - Устало произнес Игорь, затягивая узелок черной нитки на шве раны. Несмотря на корюзлось, пальцы вспомнили и с каждым этапом операции действовали все точнее и точнее. - Спирт-то остался?
  -- Только тот, что руки мыли! - Смущенно ответил сержант.
  -- Давай его хлопнем? А то у меня внутри все дрожит! - Предложил Басалаев. - Как будто сто лет скальпеля в руках не держал, а и полугода не прошло.
  -- За его здоровье! - Кивнул Литовкин на прооперированного. - Везет же "пескарю", может, опять выкрутился!
  -- Как это? - Поинтересовался Игорь.
  -- Да он когда год назад появился, его на бензовоз поставили, а через месяц где-то, бензовоз взорвали, так ему только задницу опалило и из машины выбросило. "Пескарь" одним словом. Представляешь, вокруг бензин горит, а он на холмике лежит и извивается, пытаясь от жара укрыться! С тех пор его "пескарем" и прозвали! После этого взрыва он себе танк потребовал, но его на броник посадили. Но с тех пор у нас... - сержант постучал по дереву, - ни одной машины не кокнули! Ты Бас ценный экземпляр, только не признавайся, что ты еще можешь делать - запашут! Отторчишь свой срок на блокпосту - считай второй раз родился!
   Подмога снизу появилась только к вечеру в виде танка, который бесцеремонно столкнул все еще подымливающий БТР вниз. Вместе с танком прибыл замполит батальона, - старший лейтенант Сипягин. Литовкин доложил ему, сделав особый упор на деяниях Игоря, но Сипягина это не обмануло.
  -- По инструкции положено минировать сразу, как транспортное средство оказалось на территории поста! - Прервал длинный доклад Литовкина старлей. - Вы не сделали этого и затянули с минированием, и как только машина покинула пост! Если бы рядовой Басалаев случайно...
  -- Я не случайно, а выполнял приказ сержанта! - Невежливо прервал замполита Игорь. Раздраженный бесцеремонностью Игоря, старлей повернулся к нему.
  -- Кто вам позволил, боец, влезать в разговор командиров! Если хотите что-то сказать, обращайтесь по уставу!
  -- Разрешите обратится, товарищ старший лейтенант! - Обратился к нему Игорь.
  -- Обращайтесь! - Неожиданно остыл лейтенант. Он сам попросил, чтобы его комбат назначил старшим, поскольку перед Новым годом, надо было не только подарки вручить, но и провести беседы с личным составом. Что здесь, в сущности, произошло? Сразу не заминировали? Так ведь все так делают, где тихо. Часом раньше - часом позже! Пусть случайно, но отбились! Как здесь, так и внизу! Наши потери: один БТР и трое раненых. А у противника? Только здесь, у поста семеро убитых духов и один, на глазах замполита бросился в пропасть. Их сейчас грузят, чтобы доставить в контрразведку. Спецы определят к какому отряду они принадлежали или из какой местности. Значение имеет все: какой расцветки халаты, какими узлами завязаны шнурки, особенности головных уборов, обувь, даже расположение мозолей на руках.
  -- Мы все обезболивающие средства на него извели! - Показал глазами Игорь на раненого.
  -- Медикаменты подвезли, Литовкин по рации об этом доложил! Получите! - Пастухов, как санинструктор, вышел из блиндажа и пошел к танку.
  -- Ладно, с Новым годом всех,- посмотрел на каждого замполит, - распаковывайте подарки, читайте газеты о трудовых подвигах советского народа и соблюдайте инструкции! Я могу понять и простить, а духи - нет! Они знали о вашей халатности и воспользовались! - Замполит ушел. Танк взревел двигателем, повернул башню стволом назад и начал спускаться. Зыков и Еремкин бросились минировать. Минирование заключалось в том, что вкручивали детонаторы, а когда надо, выкручивали.
  
   "Пескарь" выжил, но в следующий заезд Игоря забрал с собой начальник разведки батальона, неожиданно заявившийся вместе с очередным БТРом. На немой вопрос Игоря, что это значит, Литовкин непонимающе поднял плечи, но на прощание ободряюще стукнул по плечу, держись, мол, парень!
   Начальником разведки батальона лейтенант Алимов был по совместительству, просто он командовал взводом разведки, сам он туркмен из Красноводска и отвечал за связь с местным населением.
  -- Слушай Басалаев! - Начал говорить Алимов, когда они оба уселись на броню сверху. В отличие от всех южаков он выговаривал твердо, по северному. - Я при ребятах не стал говорить, но тебя единственного комбат на "Звезду" представил. В медсанбате мне сказали, что кто-то не только отважился на операцию, но и через чур, грамотно ее сделал. Я всех раненых в тот раз сдавал, ну и сказал, что погранцы постарались. А ведь операция здесь, на посту была! Кроме тебя было некому! Я твое личное дело посмотрел сплошные нестыковки: призван из Караганды, а учился в ПТУ в Москве, а этой весной уже на дембель! С такой анкетой и сюда?
  -- Как это на дембель? - Поразился Игорь.
  -- Как, как? - Переспросил Алимов. - Два года, как положено, но при этом, ты год отбарабанил в каком-то стройбате, потом через две учебки прошел. Тем более тебя Клуцко готовил! Из стройбата и к Клуцко?
  -- Да чем же так этот Клуцко так знаменит? - Спросил Игорь, все еще пытаясь осознать услышанное, но боялся переспрашивать.
  -- Один из лучших разведчиков контингента! - Восторженно закатил свои черные глаза Алимов. - Специально напросился в учебку, чтобы обучать специалистов для своей дивизии. Он же сначала тоже рядовым был, потом сержантом, после службы в прапора подался, а вот в военное училище идти отказался! Да ты от вопроса не уходи! За твоей карьерой прямо из Москвы следят! Нам тут одно дельце предстоит, приказали тебя использовать! Что это значит? Я не могу непроверенных людей с собой брать, хотя учеба у Клуцко - лучшая рекомендация!
  -- Я сам ничего не понимаю! - Ответил Игорь. Он действительно не понимал, поскольку считал, что Уткин, отправив его сюда, успокоился и забыл, но это оказалось не так. Уткин не отставал. Это становилось опасным не только для Игоря, но и для окружающих, Алимов это чувствовал. Получалось, что генерал Уткин его на некоторое время потерял, а теперь снова нашел и Игорь не сразу, но понял каким образом.
  -- Пойми Басалаев, нам никогда таких задач не ставилось, а теперь я должен перехватить караван, на полсотни километров южнее. Да это наша дивизия, но не наш полк. Не мои возможности! Скажи чего мне ожидать? - Допытывался Алимов.
  -- Неприятностей! - Нехотя ответил Игорь.
  -- Вот, я так и думал! - Даже как-то обрадовался Алимов. - И из-за чего же это?
  -- Из-за ордена! - Прямо глядя в бездонные черные глаза Алимова, ответил Игорь.
  -- Да-а-а! - Только и сказал Алимов. Сказал он это так разочарованно, словно сам ожидал ордена, а он достался другому.
  -- Скажи и мне один вопрос, почему у тебя речь такая слишком русская?
  -- Так я же из Красноводска, там все мягко так говорят, но в нашей школе училка по русскому Зинаида Ивановна, сама из Перми, как-то мне сказала, что если буду выговаривать твердо, то мне легче будет поступить в любой вуз! Она оказалась права! - Ответил Алимов и стал смотреть в ущелье.
  
   5
   Так Игорь Басалаев оказался в батальонной разведке. Здесь, внизу, весна уже начала вступать в свои права - становилось с каждым днем все теплее и теплее. Он не успел даже освоиться, как сразу вышли на задание, о котором говорил Алимов.
   Их привезли в расположение полка, где была вертолетная площадка и восемнадцать человек погрузились в зеленое чрево вертолета. Они выпрыгнули на каком-то склоне, на котором уже начала пробиваться зеленая травка. Предстояло пройти еще порядка двадцати километров.
   Солнце уже скрывалось за горами, когда они пришли на место. Небольшая круча возвышалось над долиной ручья, заваленной большими и мелкими камнями. Таянье снегов в горах еще не начиналось, поэтому ручеек был еле заметен среди валунов. С противоположной кручи к ручью сбегала осыпь не только из валунов, но и из целых обломков скал - последствие землетрясения.
  -- Странное место для засады! - Поделился Алимов своими соображениями с Игорем. Знание тайны делало их сообщниками.
  -- Почему? - Спросил Игорь.
  -- По руслу ручьев никто никогда не ходит! Ногу можно сломать - столько камней! Путь извилист, и вода неожиданно от дождя так поднимается, что может смыть, а на кручу не очень-то и взберешься! - Шепотом сообщил свои наблюдения Алимов. У нас, в Туркмении, кажется, что один песок, там и горы есть, не один местный по руслу не пойдет!
  -- Да! - Согласился с ним Игорь. - И место для засады неудобное - голая круча! Вон с той вершины, мы как на ладони! Разнесут в пух и прах!
  -- Думаешь, я ошибся? Все ориентиры совпадают! Вот два дерева, напротив них пролом в скале, вон вершина высоты 1127. Азимут сорок на нее. - Возмущенно зашипел Алимов, поглядывая на отдыхающих бойцов.
  -- Ты не ошибся и они не ошиблись! Давай, перейдем на ту сторону, спокойней будет! - Предложил Басалаев.
  -- Да сюда вертушка за нами придет! - Начал сомневаться в поставленной задаче Алимов. - Мне четко указано, ждать здесь!
  -- А кто узнает, с какой стороны мы будем караван громить? Если караван будет! - Игорь сделал глоток из фляжки. - Главное задачу выполнить, а где ты сам решил засаду устроить, за это не ругают!
   Алимов согласился. Они перешли на другую сторону и затаились среди камней. Ждать пришлось долго - до утра.
  
   С первыми лучами восходящего солнца, с кручи, с которой они ушли, послышалась возня, случайный выстрел и гортанные крики. Все это и разбудило Игоря. Он посмотрел на Алимова. Лейтенант приказал сидеть тихо. На круче обозначился десяток людей. Они внимательно осмотрели округу, сделали какие-то выводы и только после этого на круче стали появляться обвешанные сумками мулы.
  -- Снайпер бьет по третьему слева, после него те кто, справа, бьют по животным, остальные по противнику! - Поставил задачу лейтенант и скомандовал: Огонь!
   Внезапность сыграла свою роль, но убитые ишаки стали служить хорошей защитой и оттуда тоже начали стрелять. Завязалась перестрелка. Алимов приказал экономить патроны и начал вызывать вертолет. Их позиция была лучше, чем у душманов, но и с нее они скрытно уйти не смогли бы. Алимов был прав, когда сказал, что по руслу ручья никто не пошел бы и никто не пошел.
   Духи пришли со стороны гор, со спины засады. Останься разведчики на холмике, попали бы в клещи: или их перебили бы на утесе или в русле ручья, если бы вздумали отступить. Других путей не было.
   Рядом кто-то тоненько вскрикнул Басалаев обернулся, винтовка Драгунова беспомощно накренилась между камнями, а снайпер Васильев высокий, худой дончак, лежал, откинувшись на плоскость обломка скалы.
  -- Ты чего? Прячься! - Крикнул ему Игорь, но только теперь заметил вместо левого глаза дырку.
   Васильев неосторожно показался всей головой между камнями, и какой-то умелец попал в свободный глаз. Еще несколько пуль попали в распростертое тело. Игорь, насколько можно, вытянулся между камнями, схватил его за ногу и дернул. Васильев медленно сполз, и даже во время этого пути, в него попали еще раз - во второй глаз. Настоящий ас. Игорю почему-то вспомнилось о сибирских полках, укомплектованными охотниками, бивших белок в глаз, этот снайпер, был сродни им.
   "Так он нас всех перебьет"! - Подумал Игорь и, подцепив стволом, ремень винтовки, подтащил к себе. "Место здесь охотник пристрелял" - обозвал меткого противника охотником Басалаев. "Значит, будет ждать моих выстрелов. " Игорь огляделся.
   Обломок скалы, несколько выше по осыпи, острым зубом вонзался в небо. За ним восходило солнце. Казалось, что этот обломок выгрыз кусок в светиле.
   Игорь просмотрел маршрут, определил по каким камням прыгать и выскочил. Прыгал он зигзагами то выпрямляясь, то приседая. Выучка Клуцко. По нему стрельнули, но как-то неуверенно - не ожидали. А вот и обломок. Игорь скрылся за его спасительной гранью. Вблизи обломок оказался гораздо больше, чем выглядел с расстояния. Для того чтобы встать вровень с вершиной, пришлось подложить пару валунов.
   Вот теперь они оказались на прямой директории. А вот и вражеский снайпер, хотя в руках у него какая-то древняя винтовка и никакой оптики. Он стрелял из под хвоста ишака. Оптика так приблизила, что у него была видна капелька пота на лбу. Он плавно спустил крючок и на нашей стороне кто-то вскрикнул. Игорь опустил прицел ниже. Темная, а может грязная щека, истертый приклад и хищный взгляд, направленный на прицел. Он словно почувствовал чужой взгляд и, не меняя ничего, не делая ни малейшего шевеления, просто отвел свой взгляд от своего прицела и посмотрел на Игоря. Это было чрезвычайно неприятно и даже страшно: видеть в перекрестье чужой зрачок и чувствовать его силу и энергию. Игорь хотел зажмуриться, но палец казалось лежал на скальпеле, надо было сделать первый разрез, он задержал дыхание и приложил небольшое усилие...
   Басалаев не видел момента вхождения пули, поскольку все-таки зажмурился. Но он сделал все, как надо, и плавно...
   Рука врага обнимала приклад, но в ней не было той уверенности, не щека упиралась в приклад, а затылок обтянутый коричневым афганским беретом. Игорь посмотрел влево. Сосед убитого снайпера глядит на поверженного и что-то спрашивает, и замолкает на полуслове - пуля влетает в открытый рот. Бородатый, стрелявший из-за мешка, меняет магазины, локоть застыл в открытом пространстве на какую-то секунду. Теперь Игорь увидел, как пуля пчелкой юркнула в рукав, как дернулась рука и запасной магазин взлетел в воздух. Бородач, не столько от неожиданности, сколько от боли привстал и его тут же изрешетили. В перестрелке главное не высовываться, а тем более на таком расстоянии - равном длине футбольного поля!
   Слева, в восходящем мареве показалась гигантская птица и только потом донесся ее недовольный клекот. Это было красиво, не хотелось глаз отрывать, но Игорь машинально уловил движение на круче. Из-за единственного валуна высовывался выстрел гранатомета и целился он в вертолет. Это увидели и поняли все и ждали неизбежного, поэтому и перестрелка стихла.
   Выстрел дернулся, но полетел не в вертолет, а вниз, в землю и взорвался. Пуля попала во взрыватель. Басалаев получал просто неописуемое удовольствие от этого: у него все получалось и ему никто не мешал.
   Алимов пустил опознавательные ракеты и утес, занимаемый душманами, вздыбился от разрывов НУРСов. Алимов свистнул и все побежали. Вертолет стрелял не более двадцати секунд, но Алимову этого оказалось достаточно, он как лань, прыгая с камня на камень, перемахнул долину ручья и первым взобрался на пригорок. Вслед за ним и остальные. Вертолет же обстреливал убегающих. Разведчики высыпали мешки и корзины. Рис, консервы, ящики с банками кока-колы. Сухофрукты. Никакого оружия и чего, спрашивается, дергались?
   Вертолет завис над ними, бойцы кинули в открытое чрево пару мешков и корзину, завалились сами. Вертолет опустился над ручьем, где радист и раненый в ногу санинструктор, единственные не участвовавшие в атаке, передали тело убитого Васильева.
  
   Все расселись в тени собственного БТР, привезшего их когда-то в расположение полка. Отчуждения, с которым первоначально приняли разведчики Игоря, как и не было. Он выдержал испытание и вместе с ними. Он - свой! Теперь они поверили, что Басалаев на самом деле достоин ордена, как и говорили в батальоне. Только теперь умытые и расслабленные, позволили себе закурить "Столичные" с фильтром, вскрыли консервы и стали запивать закипавшей пенистой кока-колой.
   Алимов вернулся из штаба полка довольным и присел рядом.
  -- Значит так! - Начал он. - Басалаеву присвоено звание сержанта, еще за блокпост и командир при мне подписал представление на "Боевые заслуги" за этот бой.
  -- А может не стоит? - Тихо спросил Игорь.
  -- Я ему тоже так сказал! Знаешь, что он мне ответил? - Алимов наклонился к уху Игоря.
  -- Не надо! - Отстранился он. Все знали, что комполка такой матершинник, что даже у огрубелых и привыкших ко всему бойцов, уши вяли.
  -- В моей власти решать, кого медалями награждать, надо, до члена военного совета дойду!Так что Бас, мы в фаворе у начальства! - Перевел слова комполка на обычный язык и улыбнулся Алимов. - Коки дадите? - Обернулся он к замкомвзводу сержанту Дубрину, исполнявшего обязанности старшины. - Тот протянул две банки. - Да, кстати, ты теперь у нас Баслаев, штатный снайпер, владей! - Алимов вручил ему винтовку.
  -- Басалаев! - Поправил командира Игорь.
  -- Баслаев! - Снова повторил похожую, но другую фамилию Алимов. - Так командир в приказе расписался, я его что, поправлять должен?
   Так Игорь стал Баслаевым. Игорь впоследствии узнал, что командир полка не случайно и не по ошибке исказил его фамилию. Не в силах тягаться с всесильным Уткиным он вывел своего бойца из под внимания генерала и его клевретов. Новая фамилия была для внешнего употребления. Всегда можно свалить на невнимательность писаря. А дело-то всего-навсего в одной букве.
  
   Отдыхом долго наслаждаться не пришлось. Панджерский лев хоть и был зажат в своем ущелье, но его мелкие мобильные отряды не давали покоя, поэтому была предпринята очередная попытка разделаться с ним в его собственном логове.
   Советские войска с трудом, но продвигались по ущелью, при том приходилось оставлять часть сил сзади на захваченных позициях, иначе враг неожиданно снова там возникал и батальоны оказывались в окружении.
   Поэтому для последнего и решительно штурма потребовались дополнительные силы. Полк, в который, входил батальон Игоря, сформировал сводную штурмовую роту и был направлен в Панджерское ущелье. Одним из взводов командовал Алимов. Он же и сообщил Игорю, пока они выдвигались на позиции, что сегодня ровно два года, как Игорь в армии, так что он с полным успехом может считать себя дембелем. Игорь к такой скоротечности службы привыкнуть не мог, но на то была то ли воля Уткина, то ли стечение им сформированных обстоятельства.
   После авиаударов и артналета сводная рота в составе батальона пошла в атаку на высоту, которая находилась посредине ущелья и контролировала все передвижение в этой зоне. Боя, как такового, не получилось. С ними никто не воевал. Позиции врага были оборудованы к круговой обороне, но никого в них не нашли: ни убитых ни раненых, ни оружия. Душманы отступили перед началом бомбардировок.
   Это было невиданно. Алимов стал искать, в чем ловушка, но высокое начальство приказало двигаться батальону дальше. Перед этим, прямо на холм это высокое начальство и приземлилось, как поговаривали - из Москвы.
   Танки и БМП стали осторожно втягиваться в зеленку, начинавшуюся у подножия холма. Разведчики шли первыми. Зеленка была самым опасным природным явлением. Духи всегда неожиданно появлялись из нее, и также неожиданно в ней исчезали, а обычно они из нее не выходили и вели оттуда очень плотный прицельный огонь.
   Листочки были еще свежими и поэтому особенно зелеными. В зарослях тоже никого не оказалось. Алимов доложил и в очередной раз выложил свои сомнения, но понял, что операцией командуют москвичи, поскольку местный командир такой команды не отдал бы, пока не убедился бы, что на флангах находится боевое охранение, а в тылу резервы. Батальону обещали фланговое и тыловое прикрытие, но было ли оно на самом деле комбат не знал. Поэтому он выполнил приказ и батальон вышел из зеленки. Они пересекли небольшой ручеек. Комбат проигнорировал указание двигаться быстрее, а значит, колонной и батальон передвигался развернутым. Это его и спасло.
   БМП разведчиков влетело на кручу противоположного берега ручья уже подбитым прямо в дно выстрелом из гранатомета. Разведчиков спасло, то, что они были на броне. Они залегли и приняли бой. Подоспело подкрепление с флангов и враги отступили вверх по ручью.
   Духи готовились наносить удар по колонне, поэтому и сами сконцентрировались в наиболее вероятном месте прохождения колонны, но у них не получилось. Их батальон и смел со своего пути, но тут послышалась пальба на только что взятой высотке. Через несколько минут из зеленки выскочил единственный из трех БТРов, предназначенный для перевозки и охраны московских гостей. Разведчики этого не знали, они пытались пробиться вверх по ручью, но противник патронов не жалел. Снайперу пришлось стрелять на вспышки выстрелов, поскольку на камнях была тень, что даже в оптику духов было разглядеть сложно.
   Батальон оказался в окружении. Самое ужасное было в том, что на сопке был потерян радийный БТР, а оставшиеся станции не могли пробиться из-за высот и собственной маломощности. Перед окружением московским начальством было доложено о большом успехе. Мол, мы не успели прилететь, как взяли в свои руки наступление, вместо трусящих местных командиров. Заняли высоту и успешно и быстро продвигаемся дальше. На самом деле, вскоре, оказалось, что духи наверху, а мотопехота внизу. Оказалось что фланги не то, что никто и не прикрывал, но и даже не разведали. Начальству было виднее.
   Комбат расположил технику так, чтобы их борта были не видны, а на верх и на башни предусмотрительно приказал навалить камней, получились как бы долговременные огневые точки. Через камни гранатометы пробить не могли. Также он приказал прекратить пальбу и стрелять только по хорошо разведанным и уточненным целям. Духи это тоже поняли, и пальба потихоньку сошла на нет. Батальон даже отступить не мог, его бы тотчас бы уничтожили. В открытую атаку духи тоже идти не могли - не умели, да и сил было мало. Обе стороны периодически постреливали друг в друга.
   Алимов отозвал Игоря и сообщил, что есть несколько тяжелораненых, которых невозможно пока эвакуировать, а он единственный кто в медицине разбирается лучше, чем санинструктора и если надо пусть делает операции, это просьба командира батальона. Оказывается, что Игорь хирург, знали все офицеры, просто старались этого Игорю не показывать. Его даже хотели перевести в местный госпиталь или хотя бы в медсанбат, но грозный московский рык похоронил эту идею. Поэтому Басалаеву это и не говорили, чтобы не расстраивать, как им казалось.
   В одном их БТР ему и пришлось заниматься лечением. В основном это заключалось в остановке кровотечений, наложении шин, повязок, в общем, все, что должны были уметь делать инструктора. На операции он не отваживался. Выковорил только пару неглубоких осколков. Рядом же шел нелицеприятный разговор комбата, майора Плечкина с московским генералом.
   Собственно это не было разговором, а словесной схваткой, противоборствующие стороны стояли даже как стенка на стенку: с одной офицеры штаба батальона, со стоявшим немного впереди, измазанным грязью, гарью и пылью Плечкиным, а с другой - чистый холеный генерал, словно шагнувший сразу из московского кабинета, пылинка на нем казалась бы ересью - за ним стояла такая же ухоженная и лощеная свита.
  -- Извините, товарищ генерал-лейтенант! - Особое ударение Плечкин сделал на слове лейтенант, почти проглотив "генерала". - Как только вас высадили из вертушки, вы предъявили свои полномочия, с упором на то, что можете брать командование на себя и сразу его взяли и это записано в журнале боевых действий!
  -- Дайте сюда! - Властно потребовал генерал.
  -- Как бы не так! - Майор старался держаться спокойно и уверенно, но по легкому напряжению голоса было видно, что это дается ему тяжело. Он понимал разницу между собой и высоким московским гостем. - Я прекращаю ваши полномочия! Вы, не дождавшись прикрытия, не обеспечив тыловое охранение, фактически загнали батальон в ловушку. Позорно бросили НП, вместо того, чтобы организовать круговую оборону. Ваша охрана и связисты погибли, мы лишены связи, а тылы, которые сейчас начали движение к высоте, будут считать, что она наша!
  -- Да за такие слова я вас просто уничтожу! - Вскипел генерал.
  -- Что я?- Обречено выдохнул майор. - Вы весь батальон уничтожили! А теперь хотите и виновным сделать, да я и так уже виноват, перед теми, кто в соседнем БТРе раненые лежат, а в той лощинке - убитые! Только что вертолет над высотой сбили! Над вашей высотой! Летуны думали, что там свои!
  -- Свои полномочия, могу прекратить я только сам или командир, меня пославший! Вы это прекрасно знаете! Дайте журнал! - Совершенно спокойно ответил генерал.
  -- Хотите командовать - командуйте, а журнал не получите! - Отрезал комбат.
  -- Ладно, майор, успокоимся! - Неожиданно, даже как-то растерянно, предложил генерал. - Не хватает нам еще самим перестрелять друг друга, надо искать выход из положения! Ваши предложения?
  -- Вы командир! - Устало вымолвил Плечкин.
  -- Доложите потери! - Голос генерала теплел.
  -- Семь убитые, восемь тяжелых восемнадцать легко. Тридцать один - без вести. Это которые на высотке! - Пояснил майор. В это время Игорь весь окровавленный вылез из санитарного БТР. Нос к носу он столкнулся с незнакомым лейтенантом из свиты генерала. Лейтенант кого-то неуловимо напоминал. Увидев перемазанного Игоря, он брезгливо отшагнул в сторону.
  -- Чего там? - Несколько нервно спросил он. - А! - Потом радостно воскликнул, словно нашел давно потерянную и забытую драгоценность. - А я думал ты от тоски повесился или к душманам подался! А вижу, не растерялся и здесь пристроился! Даже здесь карьеру делаешь! - Он выразительно посмотрел на погоны Игоря, развернулся и ушел.
   Игорь даже не успел отмыть руки в ручье, как над ним нависла тень.
  -- Это тот самый и есть? - Пророкотали над ним. - По какому праву он занимается медициной?
   Басалаев медленно оглянулся. Не выходя из тени скалы, стояли комбат Плечкин и генерал. Игорь привстал согнувшись, выпрямиться означало показать голову над камнем и мишень для выстрела.
  -- У нас санинструкторы и шахтеры, и лесорубы, а тут почти что врач! - Ответил майор.
  -- Вот именно, почти что! - Жестко сжал губы генерал. - Сами вы не знаете, учебку по этому профилю он не закончил, вы можете поручится, что он все делает правильно? Молчите? Правильно, что молчите, чем я больше нахожусь в вашем батальоне, тем больше понимаю, но не принимаю все недостатки. Он кто у вас по должности?
  -- Разведчик! - Обречено ответил комбат. Он не знал взаимоотношений генерала Уткина, а это оказался Уткин, и Басалаева.
  -- Вот пусть... - хотел было распорядиться Уткин, но обернувшись и посмотрев на своего лейтенанта, сказал, не то, что решил ранее. - Разведчик должен разведывать. Пусть проберется к нашим и доложит ситуацию, а я напишу как нас деблокировать!
  -- Какой смысл? - Удивился Плечкин. - Как стемнеет, а это будет через час... - он посмотрел на часы, - ... сорок. Ребята протянут антенну повыше и установят связь!
  -- А если не установят? - Жестко ответил Уткин. - Нарочный не помешает!
  -- Да один не дойдет, надо минимум взвод посылать, да и то, по темноте! - Предлагал верные решения комбат. - Тогда смогут пробиться прямо через высоту. Но и это не имеет смысла, поскольку мы считаем, что ночной атакой с двух сторон мы духов выбьем и никаких потерь!
  -- Я ваши предложения выслушал, комбат и приказываю, данного сержанта направить с пакетом! Через десять минут, чтобы были готовы! - Генерал повернулся и ушел. Плечкин выразительно поднял плечи, развел руки и тоже ушел вслед за генералом. Игорь от неожиданности выпрямился и сразу о камень цвиркнула пуля. Враг не давал расслабляться. Игорь передвинулся к БТР, где его встретил лейтенант свиты.
  -- Ты чего, так не узнал меня? - Ехидно осведомился он. - Это я попросил, чтобы тебя направили с донесением, хочу видеть, как тебя пристрелят!
  -- А! - Игорь все понял и сразу успокоился. - Так ты сын Уткина! Что ты все так беспокоишься обо мне?
  -- Да из-за тебя, у меня все пошло не так! - Хотел плюнуть в лицо Игорю младший Уткин, но в пересохшем рту слюны не нашлось.
  -- Твои проблемы из-за твоей убогости! - Повернулся Игорь и пошел к своим. Уткин так и остался стоять, переваривать разговор. Басалаев доложил Алимову о задании. Тот совершенно по-русски почесал в затылке.
  -- Винтовку придется оставить! - Выдал результат почесывания Алимов. - Значит так, перебежками или переползаниями зеленки не достигнешь. Надо бежать не останавливаясь, спрячешься за какой-нибудь валун, выскочить оттуда не дадут до самой темноты. Я предлагаю прямую пробежку по тем валунам, видишь, они вроде как тропинка выложены? Они как раз до зеленки тянутся. По тем, кто будет по тебе палить мы сами огонь откроем. На! - Алимов протянул ТТ, вытащенный из рюкзака. - Трофейный. Самое оно. - Потом Алимов снял с себя кроссовки и тоже протянул Игорю. - В сапогах не очень-то попрыгаешь! Давай!
   Потом Алимов ненадолго задумался, посмотрел в бинокль, на зеленку, на захваченную высоту противником, горестно выдохнул и отрицательно, как бы не соглашаясь, помотав головой, промолвил.
  -- Они что совсем ничего не понимают? Это верная смерть! Ты сам понимаешь? - Басалаев уверенно кивнул.
  -- На! - Алимов протянул автомат. - Хрунов все равно ранен, он ему ни к чему, стреляешь ты хорошо, продашься подороже. Гранат я тебе не дам, бросать вверх - себя поразить! Если доберешься до зеленки, пробудь там до темноты и иди через гору, с обратной стороны помнишь лощина, мы разведывали, попробуй найти, она в русло речки выходит, а вверх по речке будут наши. Она ниже радийного БТРа. Вот это отдашь начальнику разведки полка! - Алимов протянул листок бумаги в полиэтиленовом пакете.
   Генерал отдал конверт и деловито посоветовал пробираться вокруг высоты, пока не закончится зеленка, а потом действовать по усмотрению.
  -- Личное оружие придется оставить! Идти надо налегке, с ножом! Им вы хорошо владеете! - Усмехнулся он. - Пистолет нужен, держите мой! - Уткин выглядел заботливым отцом, отправляющим сына на первое свидание. Никелированный пистолет в его руках казался пачкой презервативов. Генерал забрал автомат и протянул пистолет, вынутый из блестящей кобуры. Игорь молча вышел. Он понял, что Уткин затеял какую-то пакость, поскольку ставил задачу без свидетелей.
   Игорь не бросился сразу выполнять задание генерала, он вернулся к Алимову и все рассказал. Алимов повертел конверт, посмотрел на свет, а потом вскрыл его. Там оказался простой белый лист бумаги.
  -- Не понял, это что за подстава? - Алимов был шокирован. - Получается, что он тоже понимает, что не дойдешь, я сейчас все ему скажу!
  -- Не надо! Ничего не добьешься, комбат пытался. Лучше возьми его пистолет, пусть у тебя побудет! - Игорь закинул свою винтовку за спину и пополз на исходную позицию.
  
   6
   Взвод открыл шквальный огонь по скалам, его поддержал и весь батальон. Игорь побежал, как и условились. Ему казалось, что бежит он по гигантской лестнице с очень высокими ступеньками, поэтому казалось, что очень медленно. Время как бы застыло в мареве начинающего заходить за горы солнца. Он не знал, что Алимов доложил ситуацию комбату, поэтому тот отдал приказ поддержать огнем взвод разведки.
   Первая пуля ударила в камень возле ног, когда до зеленки оставалось полсотни метров, еще две просвистели рядом. Хотелось упасть и ползти. Или забиться под камень испуганным скорпионом и дождаться темноты, но Игорь бежал. Он понимал, что Алимов прав дважды, трижды, только движение его спасет. Вот она спасительная зеленая волна леска. И такая уж ли спасительная, может там его уже и ждут.
   Басалаев, закрыв лицо руками, ворвался в колючие заросли. Сразу упал, перекатился и огляделся. Слева раздавался какой-то неясный шум. Игорь взял в руки винтовку и осмотрел. Никаких повреждений. Осмотрел еще раз окружающую местность, но теперь через оптику. Слева затихло. Он чуть ли не в каждый сантиметр всматривался, это принесло результат. Из-за ствола дерева виднелся лоскут халата, а из под соседней коряги сухим пучком травы или корней свисал кусок бороды.
   Им не хватило какой-то сотни метров, чтобы перехватить Игоря и теперь они передвигались осторожно, прекрасно понимали, что теперь зеленка опасна и для них. Пятьдесят метров. Игорь выстрелил в прикрывающего, прямо в бороду. Выстрел разорвал оглушающую тишину зарослей. Стоящий выскочил из-за дерева, но после выстрела метнулся обратно, это его не спасло, пуля попала в копчик, выше поднять винтовку Игорь не успевал. Он знал, что Душманы по двое не ходят. Обычно четверо-пятеро. Но этих пока было двое.
   Тогда он оставил винтовку так, и лежать на корне, а сам по выемке отполз за небольшой валун, около которого гнездились кустики с мелкими и редкими листочками. Он перевернулся на спину, вытащил ТТ и взвел его. Он осмелился вылезти из зеленки - рискнул. Враги нет. Он лежал открытый не только всем ветрам, но и глазам прямо у кромки леска. Они боялись выйти из спасительных зарослей. Их внимание раздваивалось: надо было и не выпасть из спасительной листвы и подобраться незаметно к стрелку. Поэтому в сторону открытого пространства они смотрели выше, а где лежала винтовка - ниже, только поэтому они и не заметили Игоря, пройдя буквально перед ним, если бы они заглянули за валун, то ...
   Двое так и сделали и уже рассматривали одинокую винтовку, при этом они не пытались взять ее в руки, боялись, что заминирована.
   Басалаев хотел уже было привстать и открыть огонь, как над валуном показалось чье-то лицо, казалось, что оно отдельно, само по себе, как летающая тарелка, которая взялась неизвестно откуда. Для обоих оказалось это неожиданностью, но если молодому противнику, лет ему было не больше, чем Игорю, требовалось повернуться, наклонить автомат, то Басалаеву только нажать на курок.
   Он нажал. Выстрел откинул парня и его выражение лица Игорь запомнил на всю жизнь. Время как бы растянуло полет пули и сменяемые чувства на лице отпечатались как фотографии: радость, что нашел противника, испуг, когда заметил наведенный пистолет и обреченность, когда понял, что лучше за камень смотреть не надо было! Его лицо проваливалось, превращаясь в одно круглое красное расширяющееся пятно, он выпрямлялся и одновременно падал на спину. Игорь вывернулся и прямо из-за падающего открыл огонь.
   Те, двое, были опытными и они залегали, на звук выстрела, еще не видя откуда Игорь стреляет, одного они не знали, что он совсем рядом и он просто изрешетил лежащих. Убрал пистолет, подхватил винтовку и бросился бежать к противоположному краю зеленки. Только когда в кронах листвы стало все больше и больше неба он остановился и к краю зеленого убежища подполз на корточках.
   Единственная дорога на гору минировалась. Трое минировали, а один смотрел в сторону Басалаева. Его привлекли отдаленные звуки выстрелов. Потом повернулся и начал что-то горячо говорить остальным минерам. Игорь бегом вернулся обратно, вытряхнул одного убитого из халата, надел на себя, потом кое-как навернул на голову куль из тряпок, взвалил на себя молодого духа, но нес его, придерживая его руку с автоматом, чтобы в любой момент можно было начать стрелять. СВД Игорь повесил на грудь, чтобы можно было локтями опираться на ствол и на приклад.
   Когда он вышел из зарослей, все прекратили работу и привстали, намереваясь пойти помочь ему, но Басалаев, сделал жест понятный всем народам: устало, махнул рукой, занимайтесь своим, а свое сам сделаю. Они что-то прокричали, но он показал вниз, на зеленку. Они перестали минировать, взяли оружие на изготовку и побежали. Трое пробежали мимо, а один остановился, уставившись взглядом на кроссовки Игоря. Его взгляд поднимался от обуви все выше, скользил по еще как бы зеленым, но начавшим выцветать армейским штанам. Игорь повернул руку убитого и нажал на курок, пули разорвали ватные халаты пробежавших мимо минеров. На стоявшего рядом, повернуть оружие Басалаев не успевал, поэтому кинул убитого, тот отшатнулся прямо на узкий почти, что трехгранный нож, подаренный после первого рейда Алимовым.
   Потом Игорь окинул взглядом гору, казалось, что никто ничего не заметил. Тогда он положил мину между ними двумя, а оставшиеся мины сложил рядом. На уже установленные четыре мины навалил булыжники, мины взорвутся, если камни убрать. Игорь слышал характерные щелчки. Все это выучка Клуцко. Игорь не раз с благодарностью вспоминал его, вспомнил и сейчас.
   После этого, подхватив автомат и перевесив винтовку за спину, он отправился прямо по дороге ведущей к вершине горы. При этом он скинул расползавшийся узел с головы и надел коричневый афганский берет, шапку свою он убрал за пазуху.
   Духи прекрасно понимали, что шурави предпримут деблокирующий удар и готовились к круговой обороне. Они ждали свое подкрепление с минометами, тогда русских можно будет уничтожить, не высовываясь с позиций. Духи догадывались, что бой будет ночным, поэтому и старались заминировать единственную дорогу в начале подъема и ответвления от нее на середине горы. Дорога это единственное место, где может пройти техника, а шурави, как известно, без железных коробок воевать не любят, хотя приходится. Мины были итальянские - противопехотные.
   Игорь старался по дороге зайти как можно выше. По дороге идти не только удобнее и безопаснее, но и быстрее. Дух, прыгающий по камням или ползущий по скалам привлечет больше подозрительного внимания, чем смиренно идущий по дороге. Он и шел.
   Когда солнечный закатывающийся диск коснулся горы, Игорь, оказавшись в тени очередной скалы, юркнул в сторону. Басалаев засунул вражескую одежду в щель между камнями и стал подниматься по скалам со стороны заходящего солнца. Теперь грязный широкополый халат своим мельтешением от движения мог привлечь подозрительное внимание, да и цеплялся он за разные неровности хорошо.
   Басалаев поднимался со стороны заходящего солнца. Он втянулся на очередную скалу и пополз по ее гребню. Автомат, за спиной, стукался о винтовку, поэтому Игорь оставил и его, при этом он случайно глянул вниз. Под скалой расположилось четверо духов, которые трапезничали. Посмотрев на солнце один из них что-то крикнул, тогда они отложили еду, и стали бить поклоны в след уходящему солнцу.
   Игорь этим воспользовался и прямо над ними вскарабкался на очередной выступ, стоило только поднять глаза, как они бы заметили нависшего прямо над ними шурави. Но духам было не до него. Здесь он увидел тропку и пошел по ней. Впереди, на возвышении среди чахлых кустиков торчала антенна радийного БТРа. Игорь уже понял, что наступило время намаза и все настоящие правоверные занимаются только этим, но пистолет держал в руке.
   Тропа огибала острый зуб скалы и Игорь резко повернув, еще более резко отпрянул обратно: прямо на тропе в поклонах распластались душманы, у крайнего, кроме висевшего на спине АКМ, рядом лежал и семдесятчетвертый. За их спинами, привалившись спиной к валуну и подвернув голые ноги, с кровавой коркой на лице сидел наш солдат. Веки его были устало и обречено закрыты под ласковыми лучами заходящего солнца. Ему было все равно свое солнце или чужое. На его шее висели связанные веревкой сапоги.
   Нехорошо убивать беззащитных людей преданно служащих богу, но для Игоря это было везением, напевный речитатив раздавался с разных сторон и он понял что, не послушавшись Алимова идти через гору ночью, впутался в авантюру, но теперь ничего не оставалось делать - обратного хода нет!
   Выстрелы казались гулкими. Басалаев ни о чем не думал, но со стороны сам себе казался фашистским палачом расстреливавший пойманных партизан. Пленник тоже поднял опухшие синие веки и с испугом смотрел за расстрелом. Игорю показалось, что он успокоился от того, что свыкся с пленением. Но это оказалось не так!
  -- Бежим! - Вскочил он, подхватил свой автомат и они побежали по тропе, ведшей к плененному БТР. Игорь машинально отметил для себя, что пленник бежит босиком быстрее него самого. Перед последним подъемом на площадку тот присел и отполз в сторону, вслед за ним это сделал и Игорь. Парень уселся и засунул окровавленные ноги в сапоги.
  -- Это они с меня сняли, чтобы я не сбежал! - Пояснил он и продолжил. - Нас скоро найдут, они тут кишмя кишат, как я не прятался - все равно нашли.
   Но Игорь слушал его вполуха, наблюдая за тем, что происходило у БТР. Несколько человек, столпились у него, напряженно всматриваясь в тропу, с которой раздались выстрелы. Потом, взяв оружие на изготовку, пошли по ней.
   Игорь стукнул товарища по плечу и пополз, тот за ним. БТР стоял с открытыми люками из которых тянуло сладким запахом гниющей плоти. Они залезли туда. Игорь понял, что внутрь кинули гранату, двое радистов были просто разворочены как осколками гранат, так и аппаратуры. Места водителя и командира пустовали. "Туда" - шепотом промолвил Игорь. Парень уверенно юркнул на водительское сиденье.
   "Сделай вид, что ты убит!" - Чуть ли не губами произнес Басалаев и устроился так, что тело приобрело неестественное положение. Они вовремя это сделали, поскольку рядом раздались гортанные крики и в БТР заглянули, осветив внутренности фонариком. Голоса стихли. Игорь выглянул наружу - никого. Все отправились на поиски, стараясь найти их до темноты. Игорь присел у заднего люка, стараясь дышать пусть пыльным, пусть раскаленным, но не воздухом разлагающейся смерти. Немного погодя к нему присоединился и бывший пленник. - Тебя как зовут? - Тихо и совсем безучастно спросил он.
  -- Игорь! - Басалаев, глядя на половину скрывшееся солнце, считал, когда наступит темнота.
  -- А меня - Серега! Я водила на этом гробике! - Ласково погладил железяку Сергей. - Ты прятался?
  -- Я снизу, с донесением!
  -- А мне второй раз за сегодня везет! Как стрельба, здесь, на высотке началась, меня послали разузнать. Там, внизу, стояли еще два таких... - он похлопал по порогу... - ребята заняли оборону, но один БТР сразу подбили, но за то, он закрывал другой и тот из пулемета духов сдерживал, потом несколько человек запрыгнули в него и он укатил, духи сразу выскочили и перебили, я к своим, а тут уже... думал до темноты продержаться, нашли, хотя я под камни забился...
  -- Так значит, БТР ехать может? - Сделал единственный вывод из рассказанного Игорь.
  -- У него аккумуляторы старые, через пять часов заводишь и подзаряжаешь, сразу может не схватить! - Не понял он, почему Басалаев говорит о другом.
  -- А с ходу, он может завестись? - Продолжал гнуть свое Игорь.
  -- На нем? - Наконец догадался водила.
  -- Другого способа нет! Если у них со стороны нашего батальона столько людей, я думаю не меньше сотни, то с другой стороны еще больше!
  -- Так мы только вперед сможем, а это как раз в окружение...
  -- Значит туда и поедем, сделай так, как будто он сам поехал, а я здесь, сзади буду прикрывать, так что автомат ко мне!
   БТР, покачивая антенной, увальнем переваливаясь на выбоинах, медленно скатывался с пригорка, наконец, он попал в колею спускавшей с вершины и медленно покатился по ней. Снаружи послышались удивленные крики, несколько пуль удивленно ударили о борта. Басалаев ждал. Вот кто-то начал стрелять внутрь БТРа. Вот грязные пальцы вцепились в верхний край проема и человек, сравняв свою скорость со скоростью машины, закинул внутрь тело, прямо на трехгранный нож Басалаева. Игорь протянул руку и закрыл люк.
   -Как достигнешь развилки - заводи! - Крикнул он Сергею, а сам стал через оптику рассматривать проезжающие позиции. Духи сами обнаруживали себя, встав на позиции и рассматривая взбесившийся БТР. Достигнув развилки он громко зачихал клубами черного дыма, при этом скорость его снизилась еще сильнее, но он продолжал движение под гору.
   Игорь увидел, как человек с умным волевым лицом и с короткой подстриженной бородкой отдавал распоряжения. То, что он командир, его выдали руководящие жесты и почтение, с каким его слушали подчиненные. В кузове качало, но качало ритмично, Басалаев поймал этот момент и спустил курок. Командир качнулся на своих солдат, которые почтительно расступились перед ним, а он упал. Они все сразу загомонили, но Басалаев нашел себе другую цель.
  -- Стой! - Крикнул он.
  -- Чего случилось? - Повернул голову водитель.
  -- Два выстрела! - Продублировал пальцами просьбу Игорь. Сразу за скалой, в расщелине устанавливали восьмидесятидвухмилиметровый миномет. Вереница душманов подносила на плечах мины. Каждый по две. Один минометчик принимал их и складывал небольшими горками, другой вворачивал в них взрыватели.
   Басалаев выстрелил по взрывателю два раза, Серега не стал даже ждать отмашки, и БТР, недовольно заурчав, под аккомпанемент сильного взрыва, двинулся вниз. По его поверхности забарабанили осколки мин и камней. Снизу тоже тряхнуло и ударило по днищу. БТР прибавил скорости они проскочили русло ручья и остановились среди таких же, прятавшихся за кручей берега.
   Игорь распахнул люк и увидел комбата Плечкина, который, увидев Игоря, стал еще удивленнее.
  -- Ты, Басалаев? - Словно, не веря глазам своим, спросил комбат. - Наши высоту захватили?
  -- Не дошел я дотуда! Вот этот с антенной попробуйте использовать! Они минометы устанавливают, скоро пристрелку начнут! Постараются успеть до захода! Один миномет мы уничтожили, командира застрелили, низенького, с короткой бородкой! - Начал рассказывать Игорь.
  -- Да это же сам Масуд! - Вывернулся из-за угла генерал Уткин.
  -- Атаку надо начинать сейчас, пока они думают, что у них в тылу диверсионный отряд! А с той стороны пусть нас огнем поддержат! С этой стороны минируют, а уж с той тем более!
  -- Вы мое приказание выполнили, боец? - Тихо, но властно спросил Уткин. Все поняли, что надвигается гроза.
  -- Если бы я до своих и добрался бы, вас бы минометами накрыли! - В этот момент и раздался знакомый свист и взрыв.
  -- Перелет! - Сказал кто-то с облегчением.
  -- А где донесение? А почему вы украли мой пистолет? Это, между прочим, подарок министра обороны! - Игорь осмотрел карманы, и письма не нашел. Генерал проделал тоже самое с тем же результатом.
  -- Арестовать! - Под разрыв второй мины приказал Уткин. Неожиданно первым у Игоря оказался Алимов. Он подмигнул ему и забрал свои пистолет и нож и винтовку. Игорь отдал ему ремень и документы. Под разрыв следующей мины Алимов показал куда идти. Рядом кто-то застонал.
  -- Накрыли! Чего комбат думает? - Возмутился Алимов, когда они залезли под БТР.
  -- Сейчас наступать надо! Пока светло! - Высказал свои соображения Басалаев. Под очередной разрыв к ним залез и Плечкин.
  -- Вот, что Игорь, не знаю, чего на тебя Уткин взъелся, но как только соединимся своими, я все доложу и командиру и замполиту и в особый отдел! - Плечкин развернул карту. - Показывай, все, что знаешь!
   Басалаев все показал и рассказал. Майор ушел, забрав с собой Алимова. Тот вернулся под очередную серию разрывов.
   - По машинам! - Крикнул взводный и кинул Игорю ремень. - Подпояшься!
   Хотя солнце и выглядывало из-за вершины, но в долине ручья стремительно серело. В этот момент батальон и пошел в атаку. Впереди шли две БМПехи лупившие из пушек куда хотели. За ними двигался танк, который стрелял по обозначенным Игорем целям. Потом двигался десяток БТРов. Стрелки бежали рядом, то, прикрываясь броней, то, залегая за валуны. В долине ручья остались раненые и остальная техника. Этот склон был занят, но на самой вершине, противник встретил таким огнем, что пришлось остановится и организовать оборону. Зато появилась связь и через полчаса, сгустившиеся до черноты сумерки, прорезали огненные стрелы, это ударил "Град" по западному склону. Батальон пошел в атаку и захватил всю вершину. При том, бойцы, так же как и противник, палили по всяким теням и всему, чего двигалось! Наибольшие потери батальон понес именно теперь и надо думать не только от врага. Поэтому комбат приказал матерится.
   Только после этого на гору перебрались и все остальные. Басалаев воевал, как и другие, но как только все затихло, он убрал оружие и снял ремень. Он начал понимать Уткина и не захотел навлекать его барственный гнев и на других.
   Уткин не замедлил появится. При том, что его барственные манеры как-то снивелировались, взгляд стал растерянным, а лицо осунулось и посерело, к нему подошел комбат, но тот вяло от него отмахнулся. Плечкин пожал плечами и отошел.
   - Вот, что Басалаев, - как-то не по-генеральски обратился к нему Уткин, - тебя кажется Игорь зовут?
   - Я тебе прощаю все, ничего не было, ни донесения... - он слегка замялся и продолжил... - ничего! Ты хороший солдат и заслуживаешь не только орденов, но и звания героя! И я добьюсь этого! - Уткин замолчал, ожидая, что на его неожиданные слова ответит Басалаев, но Игорь молчал.
   - Чего молчишь? - Нервно и гораздо громче крикнул генерал.
   - А, вам-то чего от меня надо? - Игорь начинал догадываться, из-за чего генерал превращался в человека.
   - Пойми он у меня единственный! Я в него столько вложил... он не имеет права... я тебя как отец прошу! - Уткин не хныкал, но был близок к этому. - Вертолету не сесть, да и трясти его нельзя... сделай что-нибудь, ты же врач!
   - А что с вашим сыном? - Ни тени любопытства в вопросе не прозвучало.
   - Мина, осколок мины! - Засуетился Уткин. - Ему так больно, он из головы торчит!
   - Странно! - Удивился вслух Игорь, хотя он хотел промолчать, но слово само вырвалось.
   - Что странно? - Уткин торопился, а медлительность Басалаева заставляла злиться.
   - Это странно! Простых солдат вы мне даже бинтовать запретили, а теперь хотите, чтобы я офицеру делал операцию! Я ему один раз помог и очутился здесь! Значит после операции... чего меня ждет? - Игорь говорил спокойно, без иронии и злобы.
   - Все! Все, что хочешь! Ты же Гиппократу клялся! Ты не имеешь права отказаться! Ты должен спасать! - Все громче и взволнованней говорил Уткин.
   - Спасать? Вы меня сюда и направили, чтобы или меня убили, или я начал убивать! Какая к черту клятва? Первый мною убитый человек ее отменил! На, пощупай! - Игорь тоже не уступал в крике. Этот крик выразил все наболевшее и пережитое. Уткин непонимающе ощупал его пальцы. - Такими пальцами нельзя в теле ковыряться! Тем более на мозге! Где инструментарий? Я что его штык-ножом его выковыривать должен? Папочка за сынка переживает! А что же ты за чужих сыновей не переживал, когда их бросил на этой вершине! Их же по твоей вине перебили! А у ручья? Два БТРа и БМП! Что всем сказал? На войне всегда потери! Если они тебя не касаются! Тебя бог покарал! Зачем ты к нам приехал? Чтобы сыну орден получить? Чего молчишь, дерьмо генеральское?
   - Ах, вот ты как? - Рука Уткина заскребла по пустой кобуре.
   - Там же нет ничего! Я твоего пистолета не брал, это вы, товарищ генерал его потеряли. - Игорь отвернулся. Ему было противно смотреть на крутого, в одночасье превратившегося в тряпку. До того, наконец, дошло, что ни власть, ни деньги не способны властвовать над всем. На уголках глаз выступили слезинки, и чтобы Басалаев не увидел их, Уткин ушел. Ушел маленьким и сморщенным, как солдат-первогодок, попавший в первый серьезный переплет от старослужащих.
   Подошли Плечкин с Алимовым. Они попросили хотя бы посмотреть рану. Бинтовать ее было нельзя и санинструктор, просто обложил ее ватой с бинтами. Острый кусок торчал из головы, волосы пропитанные кровью, и уже засохшие, стояли неровным забором вокруг раны.
   - Хорошо сидит! - Констатировал Игорь, обследовавший рану. - Лучше не дергать, выдернем сосуды можно порвать, а кровь не остановить, только в госпитале, он дырку закрывает, грязь туда занести - дело не хитрое.
   Они вернулись обратно, как раз ребята только сухпай открыли. Алимов подхватил свою банку и куда-то ушел. Вернулся он без банки и встревоженный, отвел Игоря в сторону и начал шептать в ухо.
   - Я пошел к связистам, чтобы узнать, где наш Ванечка, муж сестры, я его, чтобы не убили, незаметно в связисты пристроил. Так он оказался здесь, а я и не знал.
   - Где здесь? Чего с собой не привел? - Поставил банку на все еще горячий корпус БМП Игорь.
   - Он был в том БТРе, что ты пригнал! - Проглатывая слезы, ответил Алимов. - Эта сволочь из-за ордена для своего сына Ванечку угробил! Я уничтожу эту падаль!
  -- Не стоит мараться, командир! - Попытался успокоить Алимова Игорь.
  -- Ты понимаешь, у нас на востоке все не так, один богатый человек решил сделать мою сестру своей женой, а у той любовь с Иваном, они только поженились, думали отстанет, а он Ивана в армию и сюда! Почти как у тебя! Только ты пока еще жив, а Ваня - нет! Я подхожу, а там Уткин открытым текстом передает, благодаря его умелым руководствам, уничтожен Масуд и сопка отбита, а потом добавил, что один боец сбежал, но теперь дезертира поймали, мол, бойцы за это хотят его убить он просит срочно провести военно-полевой суд. Что бы по закону! Знаешь кто дезертир?
   - Я! - Спокойно ответил Игорь.
   - Уходить тебе надо! - Огляделся вокруг Алимов. - Додавит он тебя! И именно сейчас, другой возможности не будет! Если будешь мертвым, как докажешь, что ты был прав? - Алимов волновался и поэтому у него проявился легкий акцент.
   - Куда? - Игорь тоже оглянулся, словно выбирая маршрут.
   - Так ты пропал без вести, а Уткин расстреляет - предатель. На! - Алимов поднял рюкзак, стоявший у его ног, отдал трехгранный нож и никелированный ТТ.
   - Бьет хорошо, но и блестит тоже! Я со своим лучше останусь! Спускайся вниз к ручью и иди по нему! Он впадает в речку, на карте она сильно виляет, как в нее вольется еще один ручей, ступай вверх по нему. Там наш второй батальон готовится к атаке на высоту. Посиди где-нибудь там. Как верт улетит - вылезай, Уткина нет - проблемы нет. - Алимов обнял его и подтолкнул вниз. - До завтра!
  
   Часть вторая. Поклонники
   Глава 1
   Весна была быстрой и жаркой. В конце апреля люди уже ходили раздетыми, загорали, на майские уже купались в прудах. Америка быстро победила "Аль-Каеду" или, во всяком случае, об этом не упоминалось. Мы в Чечне убили одного араба - Хаттаба, который был другом другого - Бен-Ладена, но мерканцы найти его не могли или не хотели.
   Из-за доброго чудотворца старика Хоттабыча россияне традиционно хорошо относились к арабам, но оказалось, что Хоттабычи бывают и другие: недобрые и злые. В общем молодой Хоттаб навыпускал джинов-экстремистов, навербовал себе поклонников своего святого дела, и они это дело продолжали, взрывая даже праздничные колонны. Исламский подрыв России не прекращался: таджики центнерами тащили героин, азеры и цыгане его сбывали, заодно все вместе и по очереди выпускали и фальшивую валюту и продукты и усиленно скупали собственность. Московская область стала покрываться головками минаретов.
   Когда-то секретное совещание исламских руководителей решило: европейцев силой оружия победить нельзя, но зато секретным оружием - можно. Они воспользовались тем, что процветающая Европа начала неистово отстаивать права не столько своих граждан, сколько эмигрантов. Секретным оружием исламцев были их женщины - они рожали столько, сколько могли, а в условиях, когда медицина и социальные нормы была на высоте, арабам и другим можно было не работать, а жить за счет коренного населения. Поэтому французы тащили на себе миллионы арабов, немцы - турок, англичане - вообще всех. Если раньше националисты считали что миром правят еврейские олигархи, то теперь власть над миром, у них решили вырвать исламские и навязать всем свой порядок. Поэтому дуга нестабильности протянулась по всему миру, и начались погромы неисламского населения во всех странах, где только были хоть и небольшие группы исламского вероисповедования.
   Русские об этом предупреждали властителей Европы, но эти предупреждения дошли только через их собственные народы: австрийцы голосовали за Хайдера, французы за Ле Пена. Голландия, Дания и другие страны Европы очнулись от своей сытости и обнаружили у себя то, о чем их и предупреждала Россия.
   Та же, хоть и сражалась с наплывом эмигрантов, но как-то вяло: миллионы китайцев и вьетнамцев заполнили большую страну, начали образовывать свои закрытые зоны, куда русским и собакам вход был запрещен. Собаки сами не входили - их приносили, поскольку для них собака, как баран для кавказца. Все ограничивалось для эмигрантов либо отбором денег, либо вывозом за свою административную границу с наказом не попадаться.
   Государственные мужи чесали головы как бы решить эту проблему, хотя народ давно предложил: тех, кто не уедет сам, расстреливать на месте, заодно и армия потренируется, прежде чем в Чечню направляться.
   В ответ на то, что Европейские народы вняли предупреждениям России и начали голосованием отстаивать свои интересы и защищаться от иммигрантов, хитрожопые европейцы решили, как всегда, перевести стрелки на русских, мол они нашим цветным собратьям жопу не лижут и сделали выволочку министру иностранных дел России.
   А девятнадцатого мая с утра пошел снег - крупными красивыми хлопьями. В этот день по Подмосковью была объявлена операция "Регистрация" - все силы милиции были брошены на проверку иммигрантов.
  
   Начальник отдела уголовного розыска майор милиции Коршунов Анатолий Николаевич, выглянул в окно, увидел снег и надел черную куртку из кожзаменителя обычную форму для таких погодных случаев. Их район был хоть и не слишком большим, но и не слишком маленьким, не близко, но и недалеко от Москвы, так что москвичи здесь строились, а нерегестрированных иностранцев можно было найти только на стройках или на рынках.
   Коршунова со своими операми к рынку не допускали, его послали в сельский округ.
   К обеду он уже еле ноги таскал - не позавтракал. Его более чем сорокалетний организм при весе около центнера и росте метра девяносто требовал подкрепления. Поэтому, когда он вошел в очередную окруженную виллу, то уселся на штабель неструганных досок.
   Задержанных таджиков выстроили перед ним.
  -- Кто старший из вас? - Спросил Коршунов. Они ничего не сказали, но выразительно посмотрели на самого из них тщедушного и менее темного.
  -- Я старший! - Нехотя признался он.
  -- Где паспорта?
  -- У хозяина! - Нагловато, но незаметно постарался улыбнуться старший.
  -- Тогда всех в автобус! - Устало произнес Коршунов, украдкой посмотрев на старшего. ПАЗик, на котором они сегодня путешествовали по району, был забит уже под завязку.
  -- Надо хотя бы одного оставить, здесь столько материалов! - Старший нагло посмотрел на карман куртки Коршунова.
  -- Это не наши проблемы! - Встал Анатолий. - Мы охраной не занимаемся!
  -- Может договоримся, командир! - Подмигнул чернявый руководитель. При всем внешнем сходстве, его поведение выдавало его европейское происхождение. Коршунов снова сел на доски.
  -- Твой паспорт тоже у хозяев? - Интуиция, а может опыт, подсказывали, что здесь что-то не так. Старший замялся, бросив взгляд на сержанта Вовченко, приданного сыщикам. Сержант стоял около дверей. Чернявый подошел достал паспорт и бланк регистрации.
  -- А чего темнил? - Недовольно скривил рот Коршунов. - У тебя же все в порядке! Вот граждане таджики! - Обратился он к строителям. - Берите пример со своего молдавского коллеги из города Калараш, зарегистрировался, и хозяева паспорт не забрали! - Молдавец испуганно глянул на Вовченко и, как бы случайно, отступил за громадного Коршунова. Таджики молчали, но зато Вовченко оживился.
  -- Калараш! А я думаю, кого мне этот таджик напоминает? Ты же этот, учитель из техникума! - Вовченко прошел к чернявому, но тот встал с другой стороны Коршунова.
  -- Чего он, товарищ майор? - Несколько обиженно обратился молдаван к Коршунову.
  -- А вот мы и узнаем! Чего у тебя к нему? - Повернулся Коршунов к Вовченко.
  -- У меня бабка из Калараша! А это ее сосед! Ну не рядом сосед, а через несколько домов. Дом бабкин приглянулся, вот он ей такое житье устроил, что мне с отцом пришлось ее забирать! Чемодан, вагон, Россия! Вспомнил сука? Мы уехали, а ты чего теперь к нам приперся? - Вовченко схватил чернявого за отворот куртки.
  -- Погоди! - Коршунов спокойно освободил воротник куртки от цепких пальцев Вовченко.
  -- Чего ждать? Кто кричал, чтобы она со своими ублюдками быстрее сматывалась? - Вовченко обратился к Коршунову, а не к земляку его бабки. Коршунов разорвал регистрацию, а паспорт убрал в карман, на который с надеждой, ранее смотрел молдавец.
  -- Слушай урод! - Громко, чтобы до всех дошло обратился Коршунов к чернявому. - Завтра утром, все их паспорта должны быть у меня. Сразу после этого, ты валишь к себе в Молдавию и прячешься у братьев-румын, к которым ты на заработок почему-то не поехал, потому что во вторник я объявляю тебя в розыск, так что где бы ты у нас не укрылся, тебя рано или поздно схватят, а поскольку мне некогда будет ехать за тобой, а тем, кто тебя поймают, тем более, насидишься вволю, а, скорее всего на тебя какую-нибудь нераскрытую кражу повесят. Всех в автобус! - Отдал последнюю команду Коршунов.
  -- Может подгоним? - Предложил старлей Улихин.
  -- Логично! - Коршунов сел, но как показалось ему неудачно, поэтому он просто ерзнул задницей по доске. Левую ягодицу пронзила боль тупой иглы. Коршунов вскочил, раздался треск, прямо из брюк торчал кусок щепки.
  
   Когда Коршунов вошел в дежурку все, заметив его, замолчали, стараясь не напороться своими веселыми взглядами на его взгляд. Наконец оперативный дежурный майор Терехин, не выдержал и прыснул в сторону, но его объемистый живот выдал это поскольку так и заходил волнами от смеха.
  -- Ты чего? - Вначале не понял Коршунов.
  -- Да тут ребята поспорили, как ты будешь идти с перевязанной задницей! - Ухмыльнулся Терехин.
  -- Пластырь у меня! - Анатолий был спокоен, поскольку прошел через шутки, розыгрыши и приколы еще в своем отделе. - Могу показать!
  -- А сидеть можешь? - Не унимался Терехин.
  -- Это не сыщики, а дежурные на заднице обитают! - Подмигнул Коршунов Терехину. Объемистые живот и задница майора служили вечной темой для шуток, в которых и сам Терехин, ничуть не смущаясь, принимал участие. - Но поскольку это рана получена при исполнении служебных обязанностей, а она считается тяжелой, поскольку произошло глубокое проникновение, мне, как пострадавшему, премия, внеочередной отпуск и бесплатная путевка! Вот тебе и заноза. Оружейник на месте?
  -- А где же еще? - Удивился Терехин.
  -- Пусть подготовит штатный комплект для двух групп, плюс пулемет. - Коршунов собрался уйти.
  -- А пулемет-то зачем? - Совершенно серьезно спросил Терехин.
  -- Соревнования! Кто-то наверху вытащил жребий с нашим отделом!
   Такие соревнования проводились впервые, и отдел сразу попал на окружные состязания. Поскольку капитан Тянуков, его заместитель через несколько дней должен был возглавить разрешительную систему то есть уходил на повышение, то Коршунов, нисколько не смущаясь, попросил выступить под фамилией капитана майора Пашку Кошкина - начальника вневедомственной охраны, считавшего лучшим стрелком в районе, ему и предназначался пулемет. Выступать предстояло в следующие выходные, но Коршунов считал необходимым провести пару совместных стрельб и тренировок, для освоения оружия и сплочения команды, поскольку в распоряжении о соревнованиях, об их программе, говорилось обтекаемо.
  
   Глава 2
   Егор Ягунин считался в районе бизнесменом средней руки: несколько магазинчиков, таксистская фирма, ресторан, автосервис. Это не мешало ему иметь несколько квартир, дом, больше смахивавший на дворец, частное охранное предприятие, бронированный "Мерседес" для себя и джип для охраны. Дань он никому не платил, в том числе и районным властям, но помогал им, когда хотел, кое-где и сам собирал. Если люди просили помочь и защитить!
   В его предприятиях не жульничали и работали как бы честно, но доход он имел большой. Мало кто знал, а если знал, то молчал, что Ягунин снимал основной навар с героина, который в розницу толкали цыгане в своих домах и азеры на рынке. И те и другие пытались найти независимых поставщиков, но пара таджиков, взявшихся за это, прибыли к потребителям не с грузом, а сами как груз, в результате чего один азер сел за их убийство, а в одном цыганском доме взорвался газ. Поэтому все сепаратные переговоры были прерваны. Ягунин поднял знамя героиновой войны выпавшего из рук погибшего Чертко, владельца бани и держал его очень крепко.
   Вот и сейчас у платформы Пилтовская, в сумерках, стремительно превращавшихся в ночь, прямо на пешеходной дорожке в нескольких метрах от платформы, скромно потушив фары, стояли два "Мерседеса".
   Электричка из Москвы ожидалась с минуты на минуты. С ней должен был прибыть курьер с пятнадцатью килограммами героина. За ночь этот героин превращался в двадцать и за утро расходился по барыгам. Даже если кого-то и повязали бы, то Егор был бы не при чем. С наркотиком он имел контакт краткий момент, когда его получал и передавал за него деньги. Но и здесь он был спокоен, охрана была вышколена, а кому надо просто платили за информацию.
   Вечер был душный, но Егора овеивал прохладный воздух кондиционера. Он расположился на заднем сиденье, в ногах стояла сумка с деньгами. Электричка, как обычно, запоздала на пару минут, поэтому она перекрыла, другую, по соседнему пути направлявшуюся в Москву. Курьер вышел первым прямо из дверей вагона, который остановился напротив лестницы, спускавшейся с платформы. Быстро прошел к лимузину и сел рядом с Егором, положив сумку к себе на колени. Водитель завел двигатель, Ягунин машинально оглянулся назад и увидел яркую вспышку в вагоне, он даже успел вскрикнуть...
  
   Коршунов прибыл на место гибели Ягунина позже всех. Сбором улик занималась опергруппа под руководством начальника убойной группы отдела уголовного розыска старлея Виктора Улихина. В свете фар бронированный мерс выглядел инопланетным чудовищем из фильмов Лукаса. Вздувшаяся от разрыва крыша напоминала гребень на голове.
   Эксперты из ФСБ уже определили, что выстрел был произведен из РПГ-7, в заднее стекло. Все, кто был в машине, погибли, деньги и порошок засыпали всю округу. Часть денег расхитили малочисленные пассажиры и до сих пор по окрестным кустам лазила ребятня, подбирая незамеченные опергруппой деньги.
   Уцелевшая охрана клялась, что не знала про наркоту. Не их, мол, дело интересоваться, кого и с чем встречает шеф. Но все пояснили, что видели вспышку из двигающегося вагона.
   Коршунов все выслушал, записал и поехал в депо, благо оно находилось в нескольких километрах от места происшествия. Было видно, что охрана врет, ссылаясь на незнание, и становилось ясно, что они будут проводить свое собственное расследование.
  
   Следователем прокуратуры был назначен Палкин, который вызвал к себе одновременно начальника ягунинской охраны Еренченко для допроса и Коршунова. Это был стиль Палкина: допрашивать важных свидетелей при операх, это давало сыщикам выстраивать свои умозаключения.
  -- А этому чего надо? - Хмуро кивнул Еренченко на Коршунова.
  -- Вопросы здесь задаю я! - Холодно ответил Палкин. - Но я отвечу - чтобы арестовать вас! Пока вы свидетель, но к концу допроса, - здесь Палкин сделал большую паузу, наслаждаясь полученным эффектом, - надеюсь, что вы станете основным обвиняемым!
  -- Это почему? - Еренченко хоть и был не выше Палкина, но более подвижнее и хотя держался уверенно и совершенно не боялся следователя, был слегка встревожен.
  -- По кочану! - Ответил Палкин - Исходя из показателей свидетелей, а также от оперативных данных вы самое заинтересованное лицо в смерти Ягунина. Вы знали все: что, где, когда, откуда!
  -- Про наркотики я не знал! - Торопливо перебил Палкина Еренченко.
  -- Хорошо! - Согласился Палкин. - Значит, все остальное знали!
  -- Что знал? - Еренченко такой стиль допроса не нравился, и он становился агрессивнее.
  -- Когда прибудет электропоезд, откуда выйдет курьер. Кстати, вспышку выстрела вы почему-то прозевали, хотя стояли вполоборота к вагону.
  -- Ну шеф, то есть Ягунин заорал что-то, я посмотрел на мерс и увидел только взрыв!
  -- Ага! А двоих ваших, которые охраняли курьера в вагоне вы тоже не видели? Или их было трое, а один из них с гранатометом!
  -- Да от...
  -- Молчать! - перебил его Палкин. - Ты бы урод, прежде чем идти ко мне, справки навел! В этот раз плохо охранял своего шефа! Колись и всю правду, иначе у меня обвиняемым станешь!
  -- Ладно! - Выдохнул Еренченко. - Когда шеф сказал, что к нему должен был друг приехать, я...
  -- Чего врешь? - Недобро усмехнулся Палкин. - Это третье предупреждение!
  -- А первых двух не было! - Попытался пошутить Еренченко.
  -- А оно же у меня и первое, и второе, понял! Влейте в компот щи с кашей, и хлебай полной ложкой! Я думаю тебе надо дать время подумать, в камере, а я к тому времени, обвинение на тебя составлю!
  -- Но ведь это...
  -- Отвечай! - Палкин захлопнул папку и привстал.
  -- Ладно, у меня был приказ негласно проводить этого до шефа, если будут проблемы, их решить. В этом вагоне никого не было, кроме моих людей. Они всех пассажиров в другие вагоны направляли. На той платформе, которая в Москву, тоже стояло оцепление. После выстрела, я дал команду проверить всю московскую электричку. На следующей станции никто не вылезал, мои ребята прошли по вагонам, обшарили весь вагон, там даже запаха не было! Потом всю полосу вдоль железки проверили, думали может в окно трубу выкинули - ноль! Думали может из-под платформы мочканули, до приезда ваших все обшарили, поэтому деньги не успели собрать! - Еренченко замолчал.
  -- Ладно! Под подписку о невыезде.- Милостиво разрешил Палкин.
  -- Слушай Коршунов, давай поспорим, что это он? - Обратился Палкин к Коршунову, когда Еренченко ушел.
  -- На сто баксов? - Палкин кивнул.
  -- А ты меня как Кошкина преследовать не будешь? Он же у тебя один спор выиграл! - Без тени улыбки обратился Анатолий к следователю.
  -- Это дело давнишнее! - Отмахнулся Палкин. - Ну, так как?
  -- Ладно, но это не он! - Ответил Коршунов.
  -- Через два дня я ему предъявлю! - Ухмыльнулся Палкин. - Ладно, это шутки, а теперь по делу. Сопоставил?
  -- Это конечно невероятно, но стреляли из соседней электрички! - Коршунов пересел на место допрашиваемого. - Это единственное место, которое не проверили люди Еренченко. Сам посуди, та электричка уже ехала. Я в депо осмотрел обе электрички, потом сопоставил. Смотри! - Коршунов взял лист бумаги и стал чертить.
  -- Вот мерс в двух шагах от платформы, вот платформа, вот электричка из Москвы. Вагон, из этих дверей вышел курьер. Вот платформа от Москвы. Электричка. Она уже поехала, а у московской двери закрываются, и она тоже начинает отъезжать. В ней люди Ягунина, поскольку следующая станция конечная.
  -- Ну и что? - Как бы равнодушно, но за этой маской, Палкин просто скрывал заинтересованность, он догадался, что Коршунов чего-то вычислил.
  -- А то, что выстрел был произведен из третьего от хвоста вагона электрички шедшей в Москву, через тамбур московской электрички! - Коршунов прочертил стрелу.
  -- Но там же...- Но Анатолий прервал следователя.
  -- А вот и нет! Стреляли не через вагон в котором ехал курьер, а через тамбур соседнего вагона. - Прочертил новые стрелки Коршунов. - Не понял? - Тогда Анатолий оторвал две узкие полоски бумаги и положил на стол. На полосках обозначил крестами тамбуры соседних электричек, которые находились на расстоянии друг от друга.
  -- Смотри! - Коршунов взял только что прикуренную сигарету из руки Палкина. - Твоя замечательная пепельница это мерс, это... - Коршунов тряхнул сигаретой, и с нее упал на полировку стола пепел, - курьер с отравой! - Коршунов положил сигарету в пепельницу и пояснил. - Он сел к Ягунину. Поехала одна, потом другая, бум!
  -- Но двери! - Даже не договорил следователь.
  -- Правильно мыслишь! - Похвалил Коршунов Палкина. - Я не зря в депо до утра проторчал. Так вот обе двери в московской были заклинены! Сквозняк!
  -- А у второй одна дверь! - Догадался Палкин.
  -- Нет, эта дверь была закрыта! С ней все нормально, но только этот тамбур попадал на прямую директорию сквозь московскую электричку на мерс. Притом на резине дверей были следы краски. Двери зажали трубу, на нужном уровне! Гениально! Упор на три точки! До заднего стекла машины двадцать метров!
  -- Допустим, ты прав, но после Пилтовской конечная и московский поезд убрали в отстой. И перед Пилтовской патруль железнодорожной милиции прошел по поезду, который шел в Москву. Ни у кого габаритных грузов не было, гранатомет под рубашкой не спрячешь. Даже под сиденье не засунешь, могут заметить! - Принялся разваливать версию Коршунова Палкин.
  -- Послезавтра мне обещали дать акт экспертизы. Я в двух соседних тамбурах, носового платка не пожалел - разорвал, просто стекла протер, частицы от выстрела должны были осесть! - Коршунов встал. - Ювелирная работа! Мастер высший класс! Садился он на Пилтовской, когда увидел что мерс с Ягуниным на месте. Ягунинское оцепление его проморгало. Они не обращали внимания на тех, кто заходит, а следили за выходящими.
  -- Ювелир говоришь! Ювелир, ювелир! - Нараспев проговорил Палкин. - Где-то...
   Вспомнил! В прошлом году ориентировка проходила. В южных краях киллер объявился по кличке "Ювелир". Неужели теперь и у нас?
  -- Что-то я не помню такого! - Снова присел Коршунов.
  -- Законы вы не знаете, инструкции не читаете, в ориентировки не глядите! - Победно усмехнулся Палкин. Коршунов понял, что он сделал определенные выводы и версия с "ювелиром" вышла у Палкина на первое место. - Всего не помню, но материалы все подниму, в общем, из мелкашки, опять в сумерках, одному бизнюку в ухо попали. А он вышел на балкон покурить! Все думали, что он курит, а это уже фильтр тлел! Потом подумали, что он от алкоголя помер и только эксперт определил. Он вышел в вязаной шапке на балкон. Дело было зимой! Шапку с головы сдернуть никто не догадался, помер и помер! Ладно, иди! Завтра как штык людей пришли, а лучше сам, дельце очень интересное! - Поднялся Палкин с кресла.
  
  -- Слушайте сюда! - Разложил Палкин перед собой бумаги, на следующее утро, когда все собрались. - Коршунов ты записывай! Сначала про юг: стреляли в ухо из окна лестничной клетки того самого подъезда. Была даже версия, что кто-то из присутствующих на вечеринке кокнул. Увидел, как тот выходит покурить, вышел сам на лестницу, шлепнул, зашел обратно! У всех алиби!
  -- Ты чего предлагаешь всех тех людей проверить? - Спросил Коршунов. - Давай список, если они зарегистрировались, пробьем по базе!
  -- Это тоже надо сделать, но его-то за дурака принимать не надо! Пробить данные фамилии через транспортную милиции не покупали ли билеты данные граждане на поезда и самолеты, а если покупали, то куда и когда! И искать гранатомет, не будет же он возить с собой!
   Коршунов отдал листок Улихину. - Давай Виктор, займись!
  -- А ты чего? - Удивился такому равнодушию Палкин.
  -- А мне на перевязку! - Ухмыльнулся Коршунов.
  
   В этот раз, дежурным хирургом оказался не Петров, а новый смуглый среднего роста худощавый парень.
  -- Что-то я вас не знаю! - Проявил откровенное любопытство Коршунов.
  -- Я недавно здесь, месяц! Снимайте брюки! - Почти незаметно усмехнулся уголками губ хирург.
  -- А до этого где? - Спросил Анатолий, расстегивая ремень.
  -- В Таджикистане! - Хирург склонился над задницей опера.
  -- Таджик что ли? - Попытался повернуться Коршунов.
  -- Не дергайтесь! Почему таджик - русский! - Хирург резко дернул пластырь. - Постоишь или ляжешь? - Он выбросил пластырь в урну.
  -- Это зачем? - Опять попытался повернуться Коршунов.
  -- Рану надо обработать! - Хирург втягивал в шприц какую-то жидкость из ампулы.
  -- Тяжело там? - Решил уйти от темы лечения Коршунов.
  -- Русским мрак! Нашим вообще везде кранты!
  -- Так вроде все уехали!
  -- Это кто смог! А я учился! Попытался перевестись в российский медвуз, так такие деньги запросили! В восемьдесят восьмом поступил, а вдевяноседьмом только закончил! Специально распределили в такую дыру, где у них бандит на бандите! Спасло то, что я был единственный хирург на всю округу, поэтому днем меня охраняла местная милиция, а ночью местные боевики.
  -- Они что друг другу пост сдавали? - Усмехнулся майор.
  -- Кокарды меняли, это же одни и те же были! - Начал распаковывать пластинку пластыря хирург.
  -- Надо же какое уважение!
  -- Какое уважение? Боялись что сбегу! - Усмехнулся хирург.
  -- Сбежал?
  -- Как видишь! Потом на узбеков пахал, потом в Кентау в Казахстане, теперь вот здесь! Одевайся! - Хирург прошел к раковине мыть руки.
  -- Давай познакомимся? Я думаю, нам часто придется видеться! Майор Коршунов - начальник отдела уголовного розыска!
  -- Иван Митинков - врач. На, еще пару дней сменишь, а потом старайся рану на воздухе держать быстрее зарастет! - Иван подал пузырек с жидкостью и две таблетки. - Сначала промоешь, потом таблетку под пластырь!
   В хирургическую влетел лейтенант Максим Семенов.
  -- Анатолий Николаевич! Срочное происшествие! Шевкунов сказал, чтобы Вы лично были! - Коршунов попращался кивком головы с Иваном и вышел за Семеновым.
  
   По дороге Семенов рассказал суть дела. Оказалось, что мэрский зять чего-то праздновал. Обычно это они делали у себя на усадьбе, а тут их в город потянуло поехали к озеру шашлыки жарить. Погода жаркая, но вода окончательно не прогрелась, поэтому в озере купались только или закаленные смельчаки или пьяные, но народу, несмотря на будний день, было достаточно. Своими джипами компания молодежь разогнала. Поскольку их всех знали никто не связывался.
   Шашлыки уже были готовы, когда недалеко расположились пожилой мужчина и молодой парень. У зятя есть любимая собака - доберман, он ему принялся кидать куски мяса. Один упал прямо на молодого, тот закинул его в озеро, собака прыгнула в воду. Началась перепалка зятя с пожилым, потом зять стукнул молодого по голове и обоих обозвал педиками. Они ушли.
  -- Вот эти все показания свидетелей и потерпевших совпали! - Сказал Максим. Милицейский УАЗик выруливал с Центральной улицы на Ленина.
  -- Что, есть продолжение? - Поинтересовался Коршунов.
  -- В том-то и дело!- Лицо Семенова приобрело озабоченное выражение. - Потерпевшие говорят, что на них напал молодой, а все посторонние свидетели говорят что они сами подрались! Дело закончилось тем, что мэрский зять чуть не подавился сырым мясом, а добермана проткнули шампурами, кинули на мангал и он издох. Ну, мэр всех на уши поставил, но вы же знаете Шевкунова, он выслал только опергруппу и попросил прибыть вас к нему.
  
   Начальник УВД полковник Шевкунов встретил Коршунова улыбаясь.
  -- Заходи, Анатолий Николаевич! - Радушно пригласил он. - Семенов в курс ввел? - Коршунов кивнул. - Вот и ладно, а то зам по криминалке Рябцев чуть ли не весь город на уши поставил. Выслуживается! Ты еще, наверное, не в курсе, я через пару недель ухожу в министерство на генеральскую должность, после чего примерно через полгода на пенсию, вот Рябцев и суетится. Просто в верхах никак не могут договориться по своим кандидатурам, поэтому решили меня использовать как временную фигуру, здесь я не возражаю. Ты же Рябцева знаешь, кто ему под руку подвернется, того он и посадит. Постарайся разобраться в этом деле. У тебя две недели, поскольку я не знаю, кто в это кресло сядет, может и Рябцев, хотя я тебя рекомендовал, но одобрения не получил, слишком ты независимым кажешься! И мэра постарайся не обидеть, он за это внеплановую квартиру на управление обещал, две легковушки для ПМГ и шесть бесплатных путевок в санаторий! С убийством Ягунина дохлый номер, это даже в прокуратуре поняли, поэтому займись, этим, более выгодным для милиции делом.
   Коршунов вышел от начальника слегка ошарашенным новостями и поехал сразу допрашивать зятя мэра.
   Коля Широкин был чрезвычайно расстроен и расстроен не столько потерей собаки, а тем, что не посчитались ни с ним самим, ни с его женой, ни с тестем - мэром. Какой-то педик накостылял всей компании по полной программе и пока все друзья делали вид, что вырублены, напихал ему в рот мясо, предназначенное для собаки, а самого пса проткнул шампурами и бросил в жаровню. Приход Коршунова его не обрадовал.
  -- Да был тут заместитель с целой оравой, я им все рассказал! - Недовольно пробурчал Коля, отнимая от подбитого глаза грелку со льдом.
  -- Я это читал, но розыском придется заниматься мне, поэтому у меня есть вопросы, которые я хотел уточнить! - Совершенно равнодушно ответил Коршунов. - Все посторонние свидетели, показали, что вы дрались между собой!
  -- Врут! Причем нагло! Что за народ подлый пошел? Да они в ладоши хлопали, когда этот придурок, меня мясом кормил! Я попросил с ними ребят разобраться! - Гневно сверкнул подбитым глазом Широкин.
  -- После этого разговора они вообще от показаний отказались! Ну и что теперь? А ведь скоро вступит в действие новый уголовно-процессуальный кодекс!
  -- А какое это имеет ко мне отношение? - Коля опять приложил холодную резину к глазу.
  -- А то, что приметы человека, который вас избивал, теперь доказательством не являются! И если мы его и найдем, то никакой суд...
  -- Ты майор его найди! - Прервал Коля разглагольствования Коршунова. - А уж мы сами с ним разберемся!
  -- Тогда все! - Коршунов встал и, не попрощавшись, вышел.
   Поселок районной элиты привлекал внимание не только какой-то заграничной чистотой и аккуратностью, но и стремился вверх разноцветными и сверкающими крышами. Смесь архитектурных стилей всех времен и народов поражала и больше напоминала своей сказочной декоративностью голливудские съемки. Не хватало только камер, операторов, режиссеров...
   Коршунов смачно плюнул на плотный, ровно подстриженный зеленый газон и прошел к воротам, перед которыми пришлось оставить милицейскую машину. Хозяевам жизни не понравилось, когда в первый раз приехал Рябцев на новенькой десятке, а за ним опергруппа в скрипящем и разваливающемся УАЗике с грязными колесами.
  
  -- Валентин Иванович! - Обратился прямо с порога Коршунов к начальнику УВД.
  -- Ну что? - Оторвал голову от бумаг полковник.
  -- Не видать нам ни квартиры, ни машин, ни путевок! - Присел напротив майор.
  -- Глухарь? Там же было полно народу! Рябцев... - но, увидев вялый жест Коршунова, Шевкунов замолчал.
  -- Сначала Рябцев так показания собирал, что никаких выводов обобщить нельзя, потом дал почитать их самому побитому, тот передал адреса местным бандитам, после чего все свидетели отказались от показаний, заявив что, давали их под давлением милиции! - Развернул картонную папку Анатолий, в которой была всего пара листиков бумаги.
  -- Ну а сам-то что думаешь? - Отодвинул бумаги в сторону Шевкунов.
  -- Если бы они меж собой подрались, зятек бы так не волновался! Местные тоже исключены. Москвичи? Кто отважиться наброситься на компанию из четырех мужиков на крутейших джипах? Только псих, да и то вряд ли. Только еще более крутой.
  -- Между прочим, кто бы это не был, правильно сделал! - Неожиданно дал оценку произошедшему начальник УВД. - Глядя на них и остальные думают, что им все позволено! Но все равно, это дело с контроля не снимай, вдруг что-то выпадет! Проверьте москвичей! - Коршунов тяжело вздохнул, поднялся и вышел.
  
   Москвичей проверять совсем не хотелось: население района за их счет летом увеличивалось в восемь раз, тем более фоторобот, составленный со слов потерпевших, слишком походил на Шварцнеггера. Коршунов даже пошутил в отделе, что ему надо в командировку в Голливуд, чтобы опросить киношного боевика.
   Сыщиков развезли по округе, и они принялись обходить дачные садовые товарищества и деревни. Коршунова вызвал к себе Рябцев - зам по криминалке.
  -- Cлушай Коршунов! - Обратился к нему Рябцев, едва Анатолий перешагнул порог его кабинета. - Я знаю, что Шевкунов поставил на тебя, но даже ты сам знаешь, что на его место у тебя шансов нет. У меня - есть. Давай объединим усилия. Я начальник, ты - мой зам. Этот кабинет твой. Сунут варяга, а на Мазейцеве мы все убедились, каково это. Если мы раскроем покушение на Колю Широкина, мэр кому надо проплатит и у нас все будет в ажуре.
  -- Так и так все с земли не уходят! - Ответил Коршунов садясь напротив.
  -- А убойная группа? - Спросил подполковник и закурил.
  -- Они на прокуратуру. По Ягунину! - Отвернул голову от дыма некурящий уже несколько лет Коршунов.
  -- Это же висяк, дохлятина! - Поморщился Рябцев. - Пошли их неофициально!
  -- Они в распоряжении следователя! - Теперь поморщился Коршунов. - А с учетом нового процессуального кодекса...
  -- Это ты правильно заметил! - Курил Рябцев быстро и нервно, поэтому уже бычковал окурок в пепельнице. - Смотри, я тут подобрал несколько кандидатур, твои ребята их обработают, они сознаются, мэр нам выдаст все, что обещал, да еще поддержку окажет при назначении. А в суде все развалится! Все при своих!
  -- Я боюсь, они до суда не доживут! - Встал Коршунов. - Коля обещал на них бандитов натравить, как он это со свидетелями сделал. В результате этого мы сами себе проблемы создадим, так что сейчас надо думать не о назначении, а о том
   как бы не сняли! - Коршунов вышел.
   Этот разговор ему не нравился, и он постарался уйти. Ягодица тупым нытьем напомнила о себе. Только тут Коршунов вспомнил, что забыл поменять пластырь, поэтому на дежурке доехал до больницы. В холле он столкнулся с новым хирургом.
  -- Иван, ты что, бессменный дежурный? - Пошутил Коршунов.
  -- Отпуска, да и жара, я то к ней привычный, а у Петрова сердце пошаливает! - Невозмутимо развел руки Митинков.
  -- Слушай, будь другом, поменяй, а то я забыл! - Смущаясь, попросил его Коршунов.
  -- Ну, пошли! - И они отправились в перевязочную.
  
   Хирург успел только наклеить пластырь, как в перевязочную опять влетел Семенов. Заметив начальника без трусов, он радостно хмыкнул.
  -- Чему радуешься Максим? - Натягивая трусы, а затем брюки, спросил майор.
  -- Ну, это... - Застеснялся Семенов. Он не стал объяснять, что угадал, где находится начальник. - Да тут опять какой-то идиот отлупил в первом микрорайоне группу школяров, праздновавших окончание школы! - Потряс картонной папкой лейтенант.
  -- В школах выпускной вчера был! - Ответил Коршунов, застегивая ремень. - Мои оболтусы мне встретились, когда я на работу шел.
  -- Их ночью и отлупили, а в милицию не обращались, поскольку думали, что сами подрались! Вам это ничего не напоминает? - Начал раскрывать папочку Семенов.
  -- Тоже, что и с мэрским зятем! - Коршунов присел на кушетку, но сразу встал, ягодица заставила.
  -- А в обед, в Андреевке одного азера в мешок с костями превратили! - Продолжил перечислять происшествия Максим.
  -- Он наркотики толкал! - Неожиданно ответил хирург.
  -- А ты откуда знаешь? - Удивленно повернулся к нему Коршунов.
  -- Пришлось потрудиться, чтобы он концы не отдал, под ногтем у него чек обнаружили! В Азии тоже также ногти отращивают и под ними чеки держат! Пришел клиент к тебе, купил персик, отдал деньги, тебе из под ногтя чек ковырнули, могут даже прямо в персик вдавить, никто не заметит!
  -- Ну и что пострадавший говорит? - Спросил Семенов.
  -- Да он от наркоза только через час отходить начнет, я только операцию закончил! - Пояснил Митинков. Милиционеры попрощались и вышли.
  -- Какие выводы, Максим? - Спросил Коршунов, пока они шли по коридору. Поликлиника была заполнена, так же как и зимой.
  -- Интересные! - Они вышли на улицу, под палящее солнце и уселись в прокаленный УАЗик. - Мы отрабатывали москвичей, так вот в Матвеевке живет отставной генерал, в том самом доме, где вас чуть не замочили!
  -- Не тяни! - Машина выехала из больничного сквера на площадь Дружбы. На пощади располагалась не только районная больница, но и городское кладбище, как бы подтверждавшие нерушимость названия площади.
  -- У него сын инвалид-афганец. В общем, немного не в себе! - Пояснил Семенов.
  -- Ну и что? - Коршунов спрашивал не столько из интереса, а просто, чтобы не обидеть Семенова.
  -- А то, что если провести прямые от всех мест происшествий, то в середине находится Матвеевка! - Самодовольно выдал веский аргумент Семенов.
  -- Ты подозреваешь инвалида? - Усмехнулся Коршунов.
  -- Да видел я его! - Угрюмо махнул рукой Семенов. - Полнейший дебил. Генерал заботится о нем и если куда-то выходят, то только вдвоем. Но ведь какое совпадение! Этот дом притягивает всю нечисть, и вашу жену там в заложниках держали! Может...
   Коршунов вошел в кабинет и, не закрывая дверь, распахнул окно, пытаясь создать прохладный сквознячок. Какая-то правда в предположениях Семенова была, но Коршунов пока определить не мог. Он разложил свежие сводки, полученные у дежурного. Две из них были по области и Москве, и своя -по району.
   Стандартные сведения. Заказное по Москве, бизнесмен связанный с криминалом застрелен через ухо. Когда это произошло, пока не определили. Сидит мужик в БМВ, приложившись головой к стойке, ну и сидит, воздухом дышит, окно открыто, глаза тоже, а то, что в них жизнь отсутствует, проходящие внимания не обращали, машина припаркована к обочине, рядом станция метро. Коршунов вспомнил рассказ Палкина о ювелире и позвонил, следователь попросил срочно приехать.
  
  -- Читать сводки начал! - То ли похвалил, то ли поругал прокурорский. Ни для, ни кого секретов не было, что прокуратура милицию за юристов не считала и после службы в милиции в прокуратуру попасть было практически невозможно, поэтому ирония и нетактичность Палкина воспринималась как норма. - Это все фигня! Убитый - друг Коли Широкина. Дело-то все крупнеет и крупнеет! Это он по просьбе Коли со свидетелями общался, почему все и в отказ пошли. У меня такое впечатление, что из них кто-то дружка Колиного и заказал! Если вообще не он сам! Я тут, между прочим, за вас Колино дело разгребаю! На завтра я их всех вызвал.
  -- А к смерти Ягунина, какое отношение все это? - Не понял ретивость следователя Коршунов.
  -- Щедрость мэрская! - Хмыкнул Палкин. - Ты думаешь прокуратуре не надо, все, что мэр обещал? Ягунинское дело висяк! Ни одной улики! Поэтому мы входим в долю - мэрские посулы делим пополам! Убитый Звегин жил в Андреевке в собственном доме, наркотиками баловался, а может, поставлял, тем более мы из Москвы ожидаем распоряжение по опросу и обыску в его доме! Чую, Толя это лето будет жарким не только из-за климата! Народ от жары с ума сходит! Хорошо бытовухи быстро раскрывать! - Палкин хотел сказать еще что-то, но зазвонил телефон. Палкин выслушал, осторожно положил телефонную трубку, словно это было взрывное устройство и тихо сказал. - Еще одного завалили! Угадай кого? - Палкин увидел, что Коршунов абсолютно не желает угадывать, поэтому ответил сам. - Еренченко! Начальника охраны Ягунина! О чем это говорит?
  
   Глава 3
   Еренченко застрелили прямо на пляже, у озера, фактически, чуть ли не том же месте, где отлупили мэрского зятя. Еренченко был в плавках, достаточно загорелый, но никой другой одежды у него не обнаружили. Лежит себе человек в темных очках и лежит. И если бы не случайно волейбольный мячик, подкатившийся к его голове, то труп мог бы пролежать до вечера. Хотя и сейчас было невозможно определить, когда Еренченко застрелили, поскольку кровь уже засохла. Аккуратный выстрел - за ухо. Коршунов огляделся. Оперативники, мучаясь от жары, проводили опрос. Из воды выходила щуплая мужская фигура, в ней, Коршунов опознал хирурга Митинкова.
  -- Иван! - Позвал его и замахал рукой майор. Врач не спеша, приблизился. - Будь другом! - Обратился к нему Анатолий - Хочу знать твое мнение!
  -- Я хирург, имею дело с живыми! - Совершенно не обрадовался такому предложению Митинков.
  -- Эксперт его уже осмотрел! Ты же у себя на юге, наверняка с такими дело имел, ведь бандиты охраняли тебя не из-за насморка! Да у нас теперь здесь и жара такая же, как и у вас!
   Хирург нехотя склонился над трупом, приподнял голову, чтобы лучше рассмотреть рану. Потом посмотрел на солнце.
  -- Мне кажется, это произошло часа три-четыре назад! Хотя может и позже. Трудно сказать! - Пожал загорелыми плечами хирург.
  -- Тоже самое и эксперт сказал! - Сказал подошедший Палкин. - Вы-то здесь давно? Может, видели что?
  -- Да я первый раз здесь! - Смутился хирург.
  -- А по вашему загару не скажешь! - Хищно усмехнулся следователь.
  -- Все свободное время провожу на крыше! Я в частном доме в Рыково комнату снял, а чтобы за постой полгода не платить, взялся крышу отремонтировать! - Объяснил свой загар хирург. - Это я после дежурства зашел!
  -- Ювелир здесь! - Сообщил Палкин Коршунову свое предположение. - Чую, это его рука! - Следователь в азарте потер руки. - Я думаю, стреляли из того леса! Где его одежда? Не голым же он сюда пришел? Не думаю, чтобы ювелир пришел и забрал его одежду. Зачем? Может он был не один? Зачем одежда понадобилась? Вот в чем вопрос! Неужели Еренченко что-то пронюхал? Как думаешь, майор?
   Коршунов смотрел, как в полусотне метров, прямо у среза воды Иван не спеша, оделся, легко закинул матерчатую сумку на плечо и направился к дороге. Палкин что писал, держа портфель на колене.
  -- На вот! - Подал он листок Коршунову.- Предписание на обыск. Может, найдешь у него дома какую-то зацепку! Скоро такого счастья не будет, все через суд придется решать! Давай, гони!
   Еренченко хотя и имел свой дом в Румянцево, но предпочитал жить в городе, сельская идиллия его не прельщала. В квартире была испуганная и заплаканная девчонка, лет восемнадцати - жена Еренченко. Шестой месяц беременности угадывался даже из-за свободного халата.
  -- Вы плачте, плачте! - В ответ на ее растерянный взгляд ответил Коршунов. - Сейчас проведем обыск, понятые ваши соседи. Расскажите лучше про ваш дом в Румянцеве.
  -- Мы там не жили! - Жена Еренченко начала не столько успокаиваться, сколько у нее слезы стали заканчиваться. - Я там ни разу не была.
  -- Там, что никого нет? - Удивился Коршунов. - Даже охраны?
  -- Там живут, он сдает его! Что мне теперь делать? Ни денег, ни работы, да еще этот! - Она похлопала себя по животу.
  -- Продадите дом! - Подсказал Коршунов. - Надолго хватит! Да, кстати, нельзя ли там побывать?
  -- Вон, фото в серванте! - Она кивнула на застекленный шкаф, заставленный различными кубками и медалями.
  -- Его что ли? - Спросил майор.
  -- Это он для понтов! - Вместо жены ответил старлей Виктор Улихин.
   Коршунов сел в дежурную машину и поехал в Румянцево. Дом Еренченко он припомнить не мог, давно не был.
   В деревне было всего две улицы. На главной улице островерхой крыши не проглядывалось, пришлось свернуть на вторую. Около разрушенного картофелехранилища стоял скромный кирпичный домик в два этажа. На кирпичный забор вокруг дома ушло кирпича больше, чем на сам дом.
   Он подошел к железной калитке и нажал на кнопку звонка. Постоял, подождал, снова позвонил. Тогда он влез на капот автомобиля и заглянул через забор. Двор зарос травой, которую давно не подстригали, ни грядок, ни плодовых деревьев. Перед домом и пристроенным к нему гаражом - большая бетонированная площадка. Складывалось впечатление, что если кто-то здесь и живет, но не желает это показывать.
   Коршунов хотел взобраться на забор, но по всему верху тянулись острые зубцы забетонированного толстого стекла. Анатолий понял, что попасть в дом надо сейчас, потом будет поздно! Он привстал на цыпочки, чтобы присмотреть место, где лучше проникнуть через забор, но, услышав глухой хлопок, инстинктивно пригнул голову.
   Дробь ударила в кирпич, стекло, а несколько дробинок просвистели над головой. Коршунов понял, что за ним следят и следят с самого начала, но тем не мене он подпрыгнул поглядеть, хотя и мог нарваться на очередной заряд дроби.
   Дверь гаража была приподнята и в темноте помещения угадывался контур человека на колене, который держал что-то на плече. Коршунов кубарем скатился с машины и крикнул водителю, чтобы тот отъехал. Тот только успел поработать с педалями, машина медленно покатилась вперед, раздался взрыв и кирпичная стена рухнула на жестяной корпус машины.
   Повезло в одном: стена рухнула не на капот и лобовое стекло, а на крышу в районе задних колес. Водитель кубарем выкатился из машины с микрофоном рации в руке и сразу начал вызывать подкрепление. Анатолий достал пистолет и побежал вокруг забора. Кто там был, сколько, он не знал, но и противник тоже про них ничего не знал.
   В пяти метрах от забора стоял столб, к вершине которого припал трансформатор и от которого отходили в разные стороны провода. К трансформатору вела металлическая лестница. Коршунов поднялся по ней, протянул руку сквозь решетку и опустил вниз ручку рубильника, выключив трансформатор. Потом по решетке забрался на его площадку. С этого места был виден весь двор. Дверь гаража была приподнята. Но в его сумраке было невозможно определить, что там таилось.
   Анатолий посмотрел вдоль проводов, которые уходили под навес крыши. Чуть ниже было угловое окно. Из гаража послышались автоматные очереди. Среди этих трелей Коршунов услышал надрывный вой двигателя, пытавшегося выбраться из кирпичного завала.
   Майор выдернул ремень из брюк, перекинул через провода, схватил за концы и оттолкнулся от площадки. Наклон был не слишком велик, но провода под тяжестью человека прогнулись и Коршунов смог доскрипеть до угла дома, прежде чем ремень разорвался на две половины. Пришлось прыгать вниз, прямо на отмостку. Подошва у ботинок тонкая, поэтому удар для ступней ног был чувствительный.
   Окна первого этажа находились высоко, поэтому под ними Анатолий ковылял не пригибаясь. На задворках он обнаружил еще одну дверь, но она была закрыта, стрелять в замок, как это делают в кино, было бесполезно, так делают только в кино!
   Коршунов постоял, размышляя, что ему предпринять. Дом вроде бы и прост, но для Коршунова был неприступной крепостью. Он собрался, было, уходить, как уловил еле слышимые повороты замка. Он сунул пистолет в карман брюк, поскольку ремня в брюках не было. Успел даже размять пальцы. Железная, крашенная кузбасслаком, дверь медленно открылась и оттуда высунулась рука с пистолетом Стечкина.
   Коршунов резко ударил плечом в дверь, человек за дверью вскрикнул, рука разжала пистолет, Анатолий выхватил его и дернул дверь назад. Оттуда с выпученными глазами, держась за поврежденную руку, выпал молодой коротко стриженый парень. Анатолий хотел его допросить, но тот от боли ничего не соображал. Коршунов приковал его увеченную руку к трубе и с трофейным Стечкиным направился вглубь дома.
   Автомат бил короткими очередями через промежутки времени в пять-шесть секунд. Вот на их звук Коршунов и пробирался. Снаружи послышался вой сирен, это прибыло подкрепление. Коршунов обрадовался. Федотово, где, находилось отделение милиции, находилось в шести километрах от Румянцево.
   Вот и железная дверь, ведущая в гараж, она оказалась не заперта. Анатолий не стал рисковать, а, приоткрыв ее, несколько раз выстрелил в сторону автоматчика. Ничего не изменилось. Он повторил. Все осталось, как и прежде. Автоматчик стрелял только по пролому в стене. В темноте гаража ничего не было видно, Коршунов пожалел, что вырубил трансформатор. В глубине помещения пыхтел какой-то двигатель.
   В поведении противника было что-то странное, главную угрозу для него представлял он - Анатолий, но автоматчик на это никак не реагировал. Тогда Коршунов выпустив длинную очередь из Стечкина, кубарем вкатился в гараж, и уже из своего Макарова, два раза выстрелил и попал.
   На фоне светлого проема он увидел автомат, о приклад которого стукнулись пули. Автомат был привязан к ручкам, за которые ворота поднимались и опускались. Они могли опускаться и автоматически, но к зубу шестеренки была привязана веревка, которая вторым концом была завязана на курке. Электромотор совершал оборот примерно за полторы минуты и тогда только автомат стрелял. Поэтому дверь гаража с той же периодичностью опускалась на немного, а потом поднималась на столько же. Вот почему магазина с патронами хватило надолго. Калашников стрелял, когда поднимающаяся дверь натягивала веревку. Весь остальной треск очередей создавал вентилятор, лопасти которого били по полосе железа зажатой в тисках, что и создавало иллюзию выстрелов. Около вентилятора пыхтел бензиновый генератор.
   Коршунов скинул веревку с курка и прежде чем выйти прокричал, что это он, и, только дождавшись подтверждения от своих, вышел. В пролом сразу забежали ребята в касках и брониках и первым был начальник Федотовского отделения майор Кныров.
  -- Всех повязал? - Спросил он. Сразу снял каску из под которой струились потоки пота. Все обступили их. Кныров, а в след за ним и остальные нервно закурили. Коршунов спокойно ждал.
  -- Тут всего один был, с виду бык быком, но соображает! Смотри! - Коршунов подвел Кнырова к гаражу, когда тот закончил дымить.
  -- Ну и где же он? - Кныров принялся расстегивать бронежилет.
  -- Сзади! Я по-моему ему руку сломал, так что пусть ребята с ним поосторожнее, пока он не очухался, надо допросить! - Коршунов присел, прислонившись прямо к нагретому солнцем кирпичу. Такие резкие физические нагрузки ему, хоть и тренированному мужику, но за сорок, давались все тяжелее. Из-за угла дома вывернули двое бойцов, которые несли одни наручники.
  -- Э... - растерялся Коршунов, поскольку не сразу понял, что произошло, - а где он?
   Ему в ответ, раздался надрывный рев карабкающегося автомобиля и мимо пролома, проскочил маленький японский внедорожник. Коршунов все понял и, не тратя время на объяснения вскочил и побежал. Вслед за ним припустился и грузный Кныров. Анатолий прыгнул за руль их "шестерки", поскольку его УАЗик водила все еще разбирал из завала обрушенных кирпичей.
   "Японка", свернула не в лес, как предполагал Коршунов, а наоборот, выскочила на асфальт и начала быстро отрываться.
  -- Попроси, пусть дорогу у Савельево перекроют! - Сказал Коршунов. Кныров быстро передал новости. Дорога действительно вела в сторону Савельево, в нее врезалась, примерно на полпути, дорога из Федотово и милиция могла перекрыть вовремя, если машину найдет. "Шестерка" была единственной в федотовском отделении машиной. Беглецы уже проскочили перекресток, потом преследователи, когда Коршунов заметил в зеркале заднего обзора грузовик, в кузове которого были милиционеры, превратившие крышу кабины в огневую точку. Они отставали от "шестерки" все сильнее и сильнее, также как и она отставала от "японки".
   Внедорожник лихо выскочил на горбину холма и исчез из поля зрения. Когда же там оказалась "шестерка", то прямая, впереди, дорога с холма оказалась пустой. Асфальт серой струйкой поднимался на склон соседнего холма, но он тоже был пуст. При всей разнице беглецы никак не могли скрыться за соседним холмом. Значит, спрятались здесь.
   Справа была пустошь, заросшая сорняками и травой, на ее окраине, у самого леса, виднелись развалины коровника. Слева, непролазной чащобой, стоял лес, окаймленный около самой дороги огромными стволами борщевика. Коршунов остановился и стал рассматривать округу. Нарываться на засаду он не хотел, при том, что и гранатомета в гараже не оказалось.
  -- Коробка-автомат! - Сказал он вслух.
  -- Чего? - Не понял этого Кныров.
  -- Я говорю у японки коробка-автомат! - Пояснил Коршунов. - Иначе как он мог с покалеченной рукой оторваться от нас?
  -- Возможно. - Нехотя согласился Кныров. - Чего ждем?
  -- Подкрепления! Он где-то здесь! Будем прочесывать! - Пояснил Коршунов.
   Подкрепление не заставило себя ждать. ЗИЛок тоже перемахнул горбину, но не ожидал увидеть перед собой остановившийся автомобиль, поэтому поздно затормозил и успел поцеловать зад легковушки.
   Из-за захлебывания двигателя грузовика никто не услышал легкие хлопки и поняли, что что-то произошло, когда грузовик припал на левый зад, а "шестерка" на левый перед. Коршунов понял что произошло, но не успел сказать, как пуля снесла под корень антенну в их машине. Они остались без связи. Раз стреляли слева, все выскочили на правую сторону и укрылись за машинами. Взревел двигатель и Коршунов только увидел, как, подминая стволы борщевика на дорогу выскочила юркая "японка" и резко скатилась с холма. Кныров прицелился, но потом опустил ствол и дал команду не стрелять. На холм, тяжело дыша и переваливаясь с боку набок, поднимался старик-трудяга оранжевый ЛИАЗ - рейсовый автобус.. . Ушел, гад! - Сплюнул Кныров и от досады вытер потное лицо, не заметив, что его, испачкал придорожной пылью, в которой оказалась его ладонь.
  -- А с виду пацан пацаном! - Удивился Коршунов.
  
  -- Ты понимаешь, что ты сделал? Ты упустил ювелира! - Кричал, не стесняясь Палкин. Если бы Коршунов давно не знал такую манеру поведения следователя прокуратуры, то давно дал бы ему в морду, но он знал, что этот крик не несет ничего личного. Также Палкин кричал и на своего начальников - районных прокуроров, поэтому и был вечным следователем, что его нисколько не огорчало.
  -- Не похож он на ювелира! - Вяло отмахивался Коршунов.
  -- Почему не похож! Пули, пробившие ваши колеса идентичны пулям из головы Еренченко и Звягина. Я не удивлюсь, что они совпадут и с другими ювелирными делами. - Последнее предложение Палкин произнес совершенно спокойно и сел закурив очередную сигарету. Собственно, когда он был взволнован, он их не курил, а высасывал. Вот и теперь, Коршунов не успел ничего подумать, а Палкин уже тушил сигарету в пепельнице.
  -- Пацан он - мясо, бык! - Ответил Коршунов. - Если ум у человека на лице не написан, так хотя бы сообразительность в глазах должна быть, а у него ничего не было.
  -- Это он вас, как пацанов развел, а тебе обидно, вот на него и клепаешь! - Едко усмехнулся Палкин. - Один, со сломанной рукой! Целая орава ментов! Сколько вас там было? Лучший сыщик!
  -- Чего ты разорался? Радуйся, что он никого не убил! - Огрызнулся Коршунов.
  -- Это потому, что он не хотел! - Уже миролюбиво ответил Палкин. - Получается, что Еренченко завалил Ягунина, а потом сам себя заказал? Или киллер взбунтовался? Честно скажу, я ничего не понимаю, а ты? Тихий спокойный район, что еще надо, чтобы жить спокойно? Так на тебе! И почему этот ювелир у нас объявился?
  -- Не похож он на ювелира! - Упирался в свою версию Коршунов.
  -- Да знаю! - Палкин достал очередную сигарету. - Поймать бы его, сразу все стало бы ясно! Ориентировку дали? - Коршунов кивнул. - Он от нас, надо думать далеко, давай вернемся к более прозаическим вещам - к мэрскому зятю. - В слове мэрский Палкин произнес "с" слегка жужжа, что приобретало совсем другой смысл и показывало отношение самого Палкина к власть предержащим. - Ты присмотрись, к этому, новому хирургу. Человек он здесь новый, независимый, мог Колю отоварить по полной программе. Кстати, некоторые приметы свидетелей совпадают с ним. Я ему объявил, что он подозреваемый, но он как-то к этому через чур спокойно отнесся.
  -- Ну и? - Потребовал Анатолий продолжения.
  -- Что ну? - Возразил Палкин. - Приезжие, на птичьих правах, так себя не ведут! Он прекрасно понимает, что жизнь ему здесь можно испортить элементарно, а ведет себя, как будто на это ему наплевать!
  -- А может ему действительно наплевать? - Коршунов редко видел, обычно прямолинейного Палкина озабоченным чужим поведением.
  -- В общем, займись им! - Подытожил Палкин. - Не нравится он мне!
  
   4
   Коршунову наоборот Митинков нравился. Тихий, но основательный. Спокойный, но уверенный. Бесстрашный, но осторожный. Хирург, в общем. Рекомендацией Палкина приглядеться, Анатолий воспользовался и познакомился с хирургом поближе. Пришел в Рыково.
   Митинкова он заметил издали. Тот восседал на коньке крыши.
  -- Я сейчас! - Крикнул Иван, увидев Коршунова. Анатолий зашел за заваливающуюся ограду.
  -- Квас будешь? - Спросил Иван, вытирая зеленой футболкой потное лицо.
  -- Да неплохо бы! - Присел на деревянную скамейку Коршунов, предварительно проведя по ее поверхности рукой. Второй раз он занозу в задницу получать не собирался. Иван вынес большую эмалированную кружку, полную пенного напитка. Себе он взял стакан.- Собственного приготовления! - Улыбнулся он. - Слушай, а что ко мне в прокуратуре прицепились?
  -- Не обращай внимания, но будь на страже! - Отхлебнул сразу полкружки Анатолий. - Сам знаешь, как в нашей стране: ищут не тех, кто виноват, а кого можно сделать виновным! Знаешь, мне покою не дает, как ты, от своих таджикских бандитов утек, если тебя днем и ночью охраняли?
  -- Это целая история! - Присел Иван рядом. - Вначале, как я только объявился, меня посылали во всякие дыры и я смог изучить прилегающую местность, потом, когда напряженность усилилась, меня даже с территории больницы перестали выпускать. Был полнейший коммунизм, меня кормили, поили, одевали, девушку, как санитарку прикрепили. Кого и что я только не оперировал, а с учетом всех недостатков, приходилось в таких ситуациях выкручиваться... - Иван отхлебнул из своего стакана. - В общем, заключенные и то меньше под надзором бывают, чем я. Двадцать четыре часа в сутки. Там не поймешь, кто кому подчиняется, в общем, у кого было больше боевиков, того республиканские власти и назначали главным, а если у него еще и танк был, то и целый район. Поскольку там каждый себя главным считал, то постоянно воевали. И не важно, что они уже труп привезли, каждый, потрясая автоматом, говорил, что я его должен оживить. Как попало оружие в руки, значит начальник. Святая святых это операционная. Тут как то на танке они раненого привезли, ну и глинобитная стена под окном треснула. Я им сказал, чтобы сделали, а они мне: тебе надо сам и делай. Я взял и сделал так, что под окном вообще глины не стало - выкинул, а на это место, фанеру прикрепил и глиной обмазал и побелил. Пришлось задней стенкой шкафчика пожертвовать. Это с улицы, а изнутри - к окну тумбочку приставил и к полу прибил. Полы только в операционной были. Стал я за тумбочку разные полезные вещи складывать: марганцовку, бинты, зеленку, йод, сухофрукты, фляги для воды и для спирта, спички, зажигалки, сухари от лепешек. Костюм пятнистый спер с бельевой веревки. Потом на спирт сапоги выменял. Мне специально сандали выдали, чтобы далеко уйти не смог бы. А сапоги - яловые! Фонарик, батарейки. Насчет них, так у меня приемник был и батареи приходилось часто менять, поэтому контроля особого не было. Скопил целую кучу.
  -- Потом приучил свою Гюльчатай, я ее так звал, что среди ночи, если операции не было, мне надо ходить в туалет, а удобства все на улице. Охрана недовольна этим была, но привыкла. Потом когда я ходил в туалет, и они после этого засыпали. Каморка моя напротив операционной была. Кровать стол, шкаф. Стал ждать. Слышу у них спор возник, привезли двух раненых, кого первым на стол класть. По ихнему я понимать стал. Взял топор и в операционной стол стал ремонтировать. В общем, после их разборок стало трое раненых и один убитый. Топор и остался в операционной. Я раненых осмотрел и стал оперировать самого свежего. Последнего я во втором часу ночи закончил. Гюльчатай к тому времени спать легла. Одна группа уехала убитого хоронить. Оставшихся я вместе с ранеными в палате разместил. Зашел в сортир типа "М", он же и "Ж", охрана подумала, что я спать пошел и тоже откинулась. Я с часик обождал, вылез через лаз, опять его замаскировал, залез в раздолбанный УАЗик, в котором вторая группа притащилась, снял с ручника и он у меня по аллейке покатился. Потом переоделся в форму. Приклеил черные усы с бородой из ваты, завел машину, они ключи в машине оставляют, чтобы в случае тревоги сразу сорваться. Охрана на воротах проснулась, увидела второй автомобиль, посчитала, что вторые уезжают и выпустила. Я на нем только до ближайшего ущелья доехал и вниз, а сам наверх. Место присмотренное было и в Узбекистан через горы.
  -- Узбеки, чтобы к ним через горы всякие бандиты не лазили, наркоту не таскали, проходы заминировали. Когда боевики меня по всяким горам таскали, то научили, как тропы минируют, поскольку они сами и минировали и я ночью, не спеша, километров десять отмахал. Батарейки, только в фонаре менял. На день в раздолбанной баньке затаился. Чтобы до нее добраться несколько километров по речке и ручью шел. И правильно сделал. Сначала они думали, что я на машине в сторону Душанбе рванул, но их блокпост сообщил, что я не проезжал, тогда они поехали обратно, потом в ущелье разбитую машину обнаружили. Вызвали собаку с проводником. Представляешь, собака нашлась! Ну и по моим следам. У речки след пропал. Они меня целый день проискали, солнце уже к закату за горы клонилось. Они у речки лагерь разбили. Посчитали, что ночью по горам не ходят. Прикинули, где я за день мог оказаться и по радио попросили с утра в том районе тропинки перекрыть.
  -- А ты это откуда знаешь? - Допил квас Коршунов.
  -- Так я слышал. Идти к узбекам можно было только вдоль речки. Поэтому за день я отоспался, а к вечеру в путь двинулся, ну и чуть было сам к ним в руки не попал. Из-за собаки посчитал, что это узбекские погранцы. Хорошо они по рации забазарили. Я тогда бочком, бочком, и обошел их и вверх по речке. Они-то по ней только утром пойдут!
  -- Но ночью идти медленней, чем днем. - Не согласился с таким вариантом Коршунов.
  -- Зато знаешь, что погони нет! - Улыбнулся Иван. Тем более ночью я перешел тот рубеж, где они утром хотели выставить засаду!
  -- Ну и дальше что? - Коршунов постарался полностью оказаться в тени поблекшей от жары сирени.
  -- Потом, уже утром, спустился к речке, прошел немного по воде, вылез наверх, прошел по тропе, спустился к речке, переправился на ту сторону, вернулся по воде назад и по еще одному ручью ушел обратно в горы. Шел уже не отдыхая, поднимаясь все выше и выше, так, что вся долина оказалась внизу. И вот когда солнце собралось к закату я внизу, в долине, увидел погоню. Они мимо моего ручья махнули, а я начал спускаться. Внизу уже была другая страна. Повезло, я обнаружил примерно с десяток мин, а одну мог и не заметить!
  -- Я чего пришел-то, если к тебе, в частном порядке, будет парень обращаться со сдавленной рукой, сообщи! Мы всех уже оповестили, а тебя не успели.
  -- Ладно! - Иван пожал Коршунову руку и полез на крышу. Анатолий зашел домой пообедал и вернулся в отдел. Там его ждала новая новость.
  
   В кабинете сидел совершенно промокший от пота Виктор Улихин и одним пальцем ожесточенно набивал на компьютере отчет.
  -- А Палкин здесь причем? - Удивился Коршунов. - Неужели забили до смерти?
  -- Живые, даже показания дали! Палкин из-за мэрского зятя землю роет! Задержали того самого врача, что вам задницу ремонтирует! - Продолжал мучаться на клавиатуре Улихин. - Вот черт! Поместили два шрифта, вечно не туда попадаю! - Вскрикнул он в сердцах.
  -- Час? - Коршунов, что-то стал прикидывать про себя. - А на какой улице?
  -- На углу Советской и Победы! Недалеко от того места, где школьников отмутузили! - Улихин побеждено опустил руки и повернулся к Коршунову.
  -- А где его задержали? - Коршунов присел на край стола.
  -- На крыше! - Вытер платком пот со лба Виктор. - Я сам его оттуда звал!
  -- Не мог он этого сделать! - Досадливо буркнул Анатолий. - У Ивана стопроцентное алиби, он в это время со мной разговаривал. Ну, может чуть раньше. При всем при этом дотопать до туда из Рыково... да оттуда на машине минут пятнадцать ехать? А потом обратно!
  -- Ну не знаю! - Вновь повернулся Улихин к неподвластной клавиатуре. - Сами с Палкиным разбирайтесь.
  
   Палкин встретил Анатолия, радостно потирая руки.
  -- Что ментяра, за своей долей пришел? Дело мы раскрыли, значит и решаем, что нам причитается. Жилье все наше. Машину вам одну отдадим, путевка и почетная грамота! - Палкин ловко выхватил из пачки сигарету и тотчас закурил.
  -- Ты только на меня не дыми! - Попросил Анатолий и присел напротив. - Что серьезные улики?
  -- Он попадает под их описание, как по фигуре, так и по одежде! Алиби слабое - находился дома и чинил крышу. Да ты сам почитай! - Палкин кинул скоросшиватель.
  -- И что, он признался? - Спросил Коршунов раскрывая его.
  -- Это дело времени. - Беззаботно махнул рукой Палкин. - Могу с тобой поспорить, что завтра, послезавтра, во всем признается!
  -- Подожди, но в показаниях написано, что он был в синей футболке, но сегодня он был в зеленой! - Коршунов указал пальцем на текст показаний.
  -- А ты откуда знаешь? - Палкин повернул скоросшиватель к себе.
  -- Так я с ним примерно в это время разговаривал, кстати, по твоей просьбе! - Уклонился Анатолий от струи дыма.
  -- Он об этом даже не заикнулся. - Усмехнулся следователь. - Тебе не кажется это странным? Во сколько это было?
  -- Где-то в шестнадцать десять! - Припомнил Коршунов.
  -- Превосходно! - Обрадовался прокурорский. Он взял свою ручку и единицу переправил на четверку. Получилось, что происшествие произошло в шестнадцать сорок. Слово "синяя" он зачеркнул и сверху написал "зеленая".
  -- Ты чего делаешь? - Возмутился сыщик.
  -- А чего? - Невозмутимо загасил уже тлеющий фильтр в пепельнице Палкин. - Они иностранцы, русский язык плохо понимают. Им что синий, что зеленый. А ты не свидетель, а лицо заинтересованное, он тебе в задницу регулярно глядит!
  -- Это же подлог! - Возмутился майор.
  -- Ну, посидит, отдохнет! Суд в июле будет, когда новый, уголовно-процессуальный кодекс войдет, его освободят! А я к тому времени в новую квартиру въеду и не освобожу! И не делай кривую рожу! Почему я, следователь с двадцатипятилетним стажем, должен ютится в малогабаритке? Мэр своим слугам бесплатные квартиры швыряет, у кого дети, у кого внуки, получай без очереди, а я восемь лет в очереди стою и конца-края не видно! Иди Коршунов и не зли меня! Все по закону, дело мы получили в порядке надзора и тут же, по горячим следам раскрыли его!
   Коршунов не успел дойти до машины, когда рядом тормознула синяя девятка с синим номером, на которой ездил Рябцев.
  -- На чем тебя поймали прокурорские? - Обиженно выкрикнул Рябцев. - Зачем ты им мэрский подарок скинул?
  -- Что милиция будет публично выяснять отношения под окнами прокуратуры? - Усмехнулся Коршунов и покосился на напрочь раскрытые окна за решетками.
  -- Резонно! Садись! Я же тебе предлагал союз, вместе отбились бы! - Рябцев все равно не дождался, когда Коршунов усядется рядом и на всю улицу высказал претензию.
  -- Сначала по делу! Не кури! - Коршунов увидел, как подполковник потянулся к пачке "Парламента". - Палкин знает, что доктор ни при чем, так вот чтобы алиби у Ивана не было, следак время исправил, цвет майки нападавшего. Он мне это открыто заявил. Ему нужна квартира и он не видит другого способа получить ее. Считает, что суд, дело прикроет! Я алиби доктора!
  -- Ты веришь Палкину? - Рябцев раздраженно выбросил полускуренную сигарету. - Судить будут по старому и не в июле, а на следующей неделе, или я плохо знаю Палкина. Показания дубинкой выбьет!
  -- Это же врач! - Напомнил Коршунов.
  -- Ну, тогда ему интеллигентно пакет на голову наденет! Давай за нами! - Приказал немного успокоившийся Рябцев водителю дежурки, на которой приехал Коршунов. Ехать было не долго, прокуратура находилась в трехстах метрах от здания УВД. Они остановились на площадке под окном дежурного.
  -- Что предлагаешь? - Спросил Рябцев.
  -- Я это сообщил Шевкунову, и он попросил не мараться! На его место приходит Зайцев замнача из соседнего района. У него были проблемы, хотели турнуть, но мэр проплатил за него, поэтому Зайцев приходит начальником к нам. Поэтому напрасно суетишься. Даже если бы ты все сделал, все досталось бы Зайцеву. Думай! - Сказал Анатолий, выходя из машины. Но он пошел не в отдел, а домой, чтобы по дороге тоже подумать.
   Ситуация для него складывалась прескверная. Против прокуратуры не попрешь. Иван тоже о своем алиби не заявил. Было бы гораздо легче, Коршунову оставалось только подтвердить. Нанять адвоката? Все козыри у Палкина. Идти стандартным законодательным путем значит потерять время и проиграть. Значит надо найти настоящего преступника.
   Все нападения выглядят спонтанными, словно какой-то маньяк... Точно! Это конечно не Фредди, но характер действий общий. Этот человек живет здесь постоянно. И это просто кажется, что он нападает, на первых встречных, всех этих людей что-то должно объединять. Но что? Как в эту группу пострадавших вписывается Коля Широкин - зять мэра? Все началось именно с него. Все очевидцы... Правильно!
   Коршунов присел на лавочку около Дома Культуры, припомнил материалы дела и носком ботинка начал писать на пыли асфальта цифры. Цикличность никто не учитывал. Разные дни недели, в разное время суток, а ведь получается, что между нападениями примерно тридцать восемь - сорок часов
   Приступы безумия? Ломка? Побитого торговца овощами и наркотой в Матвеевке допросить, пока не удалось. Через чур, слабый или делает вид, не желая отвечать? Два побитых таджика тоже молчат. Твоя моя не понимай. Регистрации нет, начал сгибать пальцы Коршунов, когда приехали не отвечают, к кому приехали тоже, чем занимаются... По оперативным данным они появились после гибели Ягунина. Смерть наркобарона никак не отразилась на рынке героина, кто теперь мгновенно занял место выбывшего командира? Цыгане, азеры. Нет, их усилий маловато. Таджики на свой страх и риск толкают в розницу, пока место Ягунина никто не занял. Значит надо трясти наркоманов.
   Коршунов пришел домой и прямо с порога позвонил начальнику ОНОНа Володьке Бахметьеву.
  -- Да знаю я! - Не удивился Бахметьев выводам Коршунова. - Наркоту толкают все кому не лень. Так что для меня золотое время настало. До Ягунина я бы никогда не добрался. А сейчас всех подчищаю. Насчет таджиков спасибо, розницей они никогда не занимались, а тут моментом решили воспользоваться!
  -- Володь, ты мне тоже помоги! Не появился ли среди твоих подопечных новичок, жесткий, агрессивный, роста среднего, худощав, бывает, одет в синюю футболку. Возраст между до сорока, хотя хрен их возраст разберешь!
   На следующий день, Коршунов только закончил проводить совещание с оперативниками, как сначала позвонил и, через несколько минут зашел Палкин. Здесь он был впервые. Следователь по хозяйски оглядел кабинет и сдержанно похвалил обстановку.
   - А кабинетик, Коршунов, получше чем у меня! - Палкин подошел к раскрытому окну и только тогда прикурил. - Эпизод с таджиками, я с твоего доктора снял! Спасибо за подсказку, я погорячился. А ты сразу Рябцеву жаловаться! Я, кстати, от него и мы пришли к консенсусу. Не возражай, вся прокуратура слышала... - Палкин засмеялся. - Но по остальным эпизодам, алиби у него нет! У меня прокурором приятель в Душанбе работает так вот, он мне справочку прислал в которой пишется, что некий Митинков в последние десять лет ни в одном вузе не обучался, а номер диплома фальшивый! - Палкин раскрыл кожаную папку и протянул ксерокопию факса.
  -- Но нельзя отрицать, что он не врач! - Обескуражено ответил Коршунов. - Тогда и задержи его за это!
  -- Если он возьмет на себя Колю Широкина, то я него и эпизод с азером сниму, его в зале суда прямо отпустят, поскольку свой срок он к тому времени предварительно отсидит. А вот за это... - Палкин забрал листок у Анатолия и потряс им, срок гораздо больше!
  -- Не верю я тебе, что ты его схватил, а потом стал базу подбирать! - Коршунов вылез из-за стола и, подойдя к окну, посмотрел в глаза Палкину. Тот лукаво отвернулся.
  -- Палкин колет преступников интеллектом, а не пытками, как вы все думаете!- Он выкинул обгорелый фильтр сигареты в окно.
  -- Ты от темы не уходи! - Ласково попросил Коршунов. - Где ты его зацепил, а я прошляпил?
  -- Это только опыт, все убийства приходится мне расследовать, поэтому я много раз наблюдал, как медики смерть констатируют. Помнишь, когда Еренченко на пляже кокнули, а ты его позвал посмотреть? - Коршунов кивнул. - Я сам не сразу понял, что в нем не то. Потом, дня через два ночью дотумкал. Ясно, что выстрел был в голову, следы на земле. Из-за уха не видно где дырка, а он взял голову так, словно знал. Что это? Доли секунды!
  -- Думаешь это он? - Коршунов прошелся от окна к двери.
  -- Это недоказуемо! Пока недоказуемо, времени у нас нет, но ты должен установить, кто скрывается под фамилией Митинков. И тогда все станет ясно! Кто вы, Рихард Зорге? - Палкин повернул и больше не сказав ни слова, вышел из кабинета.
   Такого развития событий, Коршунов не ожидал. Ясно, что все завязано, на Таджикистане и медицине. Объем работы неограничен, но Палкин правильно сказал, что время на поиски закончилось вчера. Значит надо наметить такие схемы запросов, чтобы можно было получить сразу и, по возможности, объективную информацию. Коршунов стал набрасывать план.
  
   Глава пятая
   Позвонил Бахметьев, но ничего обнадеживающего не сообщил. Возможно, контакты и были, всех не упомнишь. Потом добавил, что один раз какой-то солидный дядька покупал пару доз, но скорей всего не для себя.
   Тогда Коршунов попросил рассказать о местах, где толкают наркоту и о том кто и когда толкает. Анатолий выбрал две точки: в киоске около рынка, хотя и на самом рынке азеры толкали, но там их было много. А вот в киоске их было двое. Второе место находилось в Дворянском саду. Один, местный цыганок, лет пятнадцати, принимал деньги, а его бабка выдавала дозу. Уже в самом саду по паролю.
   Конец цикла приходился на два-четыре после полудня. Значит, в это время и надо было ожидать нападения. Коршунов расставил две засады, одну недалеко от киоска, где его ребята принялись принимать пустые бутылки, тарой обеспечил начальник участковых Прохоренко, который позаимствовал пивные ящики в универсаме.
  
   Коршунов и Семенов расположились на траве, под сиренью, делая вид что пьют пиво. Цыганка находилась впереди, в метрах пятидесяти по Рябиновой аллее. В зарослях была видна только ее цветастая юбка. Она тоже их заметила, и, подозрительно касясь прошла мимо, но, увидев, что между мужиками стоит ящик, из которого выглядывают пивные бутылки, она успокоилась и вернулась на свой пост. Бутылки были с пробками, но без пива: во первых тащить легче, во вторых желающих дать полный ящик пива взаймы не нашлось. Поэтому они держали, на всякий случай три бутылки с пивом, но и их не пили. За цыганом наблюдали с балкона дома, находившегося напротив. Время потянулось резиновыми минутами.
   Уже было половина пятого - самое пекло, Коршунов подумывал, чтобы дать отбой и поглядывал то на часы, то на рацию, стоявшей между бутылками в ящике. Сообщать никому не пришлось, рация сама заговорила взволнованным голосом Улихина о том, что только что было совершено нападение на киоск, задержать нападавшего не удалось. Он был в синей майке, сразу заметил направленное на него движение и, прекратив избивать лавочников, бросился на рынок, где смешался с толпой.
  -- Все, отбой! - Приказал Коршунов и наблюдателю на балконе. Семенов подхватил ящик и потащил его к ближайшей дырке в заборе рядом с которым стояла оперативная машина. Сам же отправился к выходу, чтобы еще раз запечатлеть физиономии барыг.
   Цыганка, в ожидании клиентов присела за дубом в зарослях кустов. Если бы не проблески ее платья в тусклой зелени, Анатолий бы ее и не заметил. Цыганенок же стоял, прислонившись к толстым прутьям забора. При этом улыбка у него казалось виноватой, словно бы он стеснялся своего ремесла, но ничего другого ему не оставалось.
   Коршунов так бы и прошел мимо, скользнув взглядом, но отметил неестественную неподвижность. Тогда он подошел поближе. Мальчик стоял только потому, что от падения его удерживала зажатая прутьями голова. Руки безвольно свисали, а в полувывернутых карманах торчали деньги. Некоторые мятые бумажки валялись и около ног. Коршунов все понял и, развернувшись, бросился бежать.
   Запестрели цветные пятна юбки, Коршунов обежал дуб, при этом, продираясь сквозь кусты, он наделал много шума. Поэтому и увидел, то, что ожидал увидеть. Цыганка валялась на пожухлой траве, широко раскинув руки и ноги, рот при этом ее был открыт, и его начал обследовать какой-то жучок. Юбки были разорваны и разбросаны по траве. Коршунов оглянулся.
   Кто-то, не слишком заботясь о тишине, проламывался в кустах, недалеко от рябиновой аллеи. Это означало, что человек не местный и бежит к выходу у бывшего дома Советов. Местное население не утруждало себя обходами и ходило напрямик, выламывая по одному пруту в заборе. Тот же, получалось, не знал всех многолетних дырок в ограде. Значит, обитать в городе начал недавно.
   Анатолий подбежал к дырке, вылез на улицу, пробежал вдоль ограды и на углу бывшего дома Советов столкнулся с парнем в синей майке. Ухватить парня не удалось, тогда Анатолий провел свою излюбленную подсечку, но тот подпрыгнул и ударил ногой в грудь майора. Коршунов спиной стукнулся о стену дома. Парень вытащил из кармана гвоздь, на шляпку которого был надет колпачок от авторучки и замахнулся. Коршунова спасло только то, что слева раздался визг тормозов. Из машины выскакивал Семенов, вытаскивая из-за пояса пистолет. Парень мельком глянул на Семенова и, несмотря на Коршунова нанес ему удар. Но Коршунову хватило и этого замедления, он ушел вправо и гвоздь вонзился в штукатурку. Парень не дал Семенову занять позицию, а, как-то ловко подпрыгнув, дотянулся носком кроссовок до подбородка лейтенанта. Казалось, что удар прошел скользя, но Семенов влетел обратно в машину, а парень, ловко через него перепрыгнув, перебежал дорогу и скрылся во дворах.
  -- Живой? - Спросил Семенов, выпадая на четвереньки из машины, при этом он старался держаться за челюсть.
  -- Мастер! - С трудом выдохнул Коршунов. - Он мне весь воздух одним ударом выдавил. Как говориться не вдохнуть ни пернуть! Вызывай группу, у нас два жмурика.
  -- Пацан у ворот это ясно, а кто второй? - Семенов удосужился, наконец, принять вертикальное положение. При этом он отряхивался одной рукой, а второй придерживался за подбородок, словно помогая рукой говорить.
  -- Бабка его! Я когда мимо ее проходил, он ее обшаривал, а я дурак решил, что она присела отдохнуть! - Коршунов хотел сплюнуть, но не получилось. Во рту пересохло. - Пиво доставай!
  
   Палкин был чрезвычайно зол и недоволен. И не по тому, что упустили налетчика и убийцу, а потому, что тот существует на самом деле, а томится в застенке совсем другой и теперь это все знают.
  -- Мне придется его выпустить! - Кипятился Палкин. - Я не могу ему теперь предъявить обвинения!
  -- Ну а по диплому? - Тихо спросил Коршунов, косясь в сторону. Встречаться взглядом с таким Палкиным ему не хотелось.
  -- Чего по диплому? - Палкин смял недокуренную сигарету и даже не поморщился обжегшись. Его как бы новая квартира горела синим пламенем. - Этот факс неофициальный. Я должен послать запрос. Таджикская прокуратура разошлет свои по учебным заведениям, те ответят. Знаешь, сколько времени пройдет? Два-три месяца! Вот при советах была жизнь, сколько хотели, столько и держали! А ведь может так оказаться, что в учебных заведениях лень было все документы просматривать или они не сохранились. А этот возьмет и выкопает, я дважды в дураках.
  -- А первый-то когда умудрился? - Совершенно серьезно спросил Коршунов.
  -- Ты меня сделал, поскольку упустил наркомана! - Но запал следователя прошел, и он резко успокоился, достал сигарету и медленно затянулся. - Слушай, а может мы, пока не будем эти нападения объединять. Данные только косвенные. Одни предположения. А я врачишку додавлю. Вдруг расколется в чем нибудь другом? Тут еще медики развозникались, мол, он лучший хирург, к нему народ на запись идет. Наверняка он с этого что-то имеет! Вот бы его за вымогательство прихватить! Ладно, ты иди, а мы это с ОБЭП обсудим!
  
   Коршунов все силы бросил на розыск. При этом он постарался отследить маршруты парня в синей майке до и после преступлений. Кое-что удалось. Фрагментарно, правда. Анатолий стал смутно припоминать, что кто-то ему говорил, о том, куда ведут все дороги.
   Так. Они ехали в машине. Кто-то сидел рядом и говорил. В последнее время все недобрые вести ему приносил Семенов. Правильно! Семенов сказал, что, похоже, все замыкается на Матвеевке. Возможно на том самом доме, где Новиков их чуть не перестрелял в девяносто девятом. Место обитания местного Фредди Крюгера. Неужели этот страшный дом кто-то купил? Кто этот несчастный? Неужели его не тревожат души замученных детей? Значит этот человек ничего не знает и ни с кем из местных никак не связан. Дом, даже недоделанный, минимум тысяч на семьдесят долларов тянул.
   Коршунов прихватил с собой Семенова и пару бойцов ДПС с автоматами. Он решил прочесать всю Матвеевку, но начать решил с особенного дома. Сколько раз он проезжал мимо, но никогда не смотрел на него, а если дом и попадал в его поле зрения, то отворачивался. Слишком неприятные воспоминания этот дом вызывал. До тошноты неприятные.
   Теперь же дом не только был обнесен высоким кирпичным забором, что свидетельствовало о высоком доходе хозяев, но и сверкал пластиковыми пакетами окон, за которыми по хозяйски скрывались шторы. Высокие железные ворота, калитка с домофоном, камера видеонаблюдения на шесте.
   Коршунов нажал кнопку домофона, и когда ответили представился. В калитке щелкнуло, и все прошли за забор. Ничего лишнего забор не скрывал. Аккуратные плиточные дорожки, очень зеленая, хорошо подстриженная, канадская трава. Перила на крыльце с дубовыми поручнями. Из дома вышел импозантный мужчина. Его вид не скрывал прошлого величия, какой-то барственности вперемешку с презрением к толпящимся перед ним людишкам, но все это искажалось глубоким страданием, которое как ни пытался, хозяин не мог скрыть. "Не по адресу пришли!" - была первая мысль, но вторая напомнила, что Бахметьев, начальник ОНОН, говорил, что подобного типа господин разок покупал героин. Не сам же баловался? Как бы поосторожнее начать?
  -- Скажите, а вы один живете? - Вежливо осведомился майор.
  -- К чему такие вопросы? - Недовольно пророкотал хозяин.
  -- Мы ведем розыск и нам хотелось бы... - Коршунов почувствовал взгляд из-за шторины в окне, и резко посмотрел сам. Барственному хозяину это не понравилось.
  -- Вы чего майор, я правильно назвал ваше звание, все вынюхиваете? Я генерал-полковник! Задавайте свои ищейкины вопросы и проваливайте!
  -- Я задал. Спросил, один ли вы живете? - Тем же тоном повторил Коршунов.
  -- Зачем вам это надо? - Уже спокойней спросил генерал.
  -- В городе произошли убийства, и мы вынуждены проверять всех и все дома! - Коршунов старался следить за окном уголком глаза.
  -- У вас есть ордер? - Усмехнулся генерал.
  -- Нет, мы просто проводим проверку. Кому нечего скрывать тот сам все показывает, а кто не хочет, мы привозим ордер, но пока этого никому не требовалось! - Косоглазие Коршунова оказалось вознаграждено. Штора опять качнулась и он... вернее и они оба узнали друг друга.
   Майор не поверил своим глазам и повернулся полностью. Но штора слегка качалась уже одна. Дверь дома с грохотом распахнулась и на крыльцо выскочил парень только теперь на нем была десантная, полосатая майка. В руках он держал по здоровому столовому ножу. Ударом ноги он сбросил с пьедестала крыльца генерала, Коршунов почему-то подумал, что это его отец, и за это чуть не поплатился.
   Второй прыжок и противник занес ножи над майором. Только теперь Коршунов понял, что могут чувствовать беспомощные жертвы. Именно себя он таким и ощущал. Он даже не попытался достать пистолет, он как бы забыл о нем, хотя в глубине билась мыслишка об оружии.
   Все как-то проходило очень медленно: замах ножей, его взгляд на них, мысли пропали, инстинкт самосохранения почему-то не проявился. Оцепенение какое-то. Коршунов даже видел, как запоздало рука Семенова тянется к кобуре. Постовые начинают поворачивать автоматы. Но все поздно. Слишком поздно. Они все равно не успевали. Это понимали все: и сын генерала, и сам генерал, поднимающий голову из травы, и Семенов с милиционерами, и сам Коршунов.
   Анатолий даже не заметил, когда и почему его противник начал приседать в подломленных коленках, почему у того над ухом появилось темное пятно, из которого поползла какая-то темная жидкость. Только после этого опять чувства включились. Коршунов услышал негромкий хлопок, крики коллег и предсмертный хрип противника, который медленно оседал ему под ноги.
  -- Кто стрелял? - Одновременно выпалили все, и, осознав, что из них этого никто не смог бы сделать, ломанулись на улицу. В сторону Лужков, поднимая пыль, удалялся знакомый джип, который удрал от них и в Румянцеве. Джип остановился, открылась дверь и оттуда вышел человек. Из-за пыли его разглядеть было невозможно, но никто и не старался все залезали в УАЗик. Переднее колесо лопнуло, и воздух со свистом стал удаляться. Человек опять заскочил в джип, и тот скрылся за поворотом.
   Коршунов по радио передал координаты. Водитель стал менять колесо, а все вернулись во двор дома. Генерал сидел на крыльце, устало, согнув плечи. Руки его безвольно свисали между ног. При этом ощущалось, что генерал скинул гору с плеч.
  -- Отмучился! - Скорбно, но с налетом радости сообщил он шедшему первым Коршунову.
  -- Он? - Кивнул майор на убитого.
  -- Он? - Переспросил генерал и недовольно крикнул, возмущаясь непонятливостью собеседника. - Я! Я отмучился! Пятнадцать лет ухаживал за ним. Три года назад он выздоровел, врачи рекомендовали тихое спокойное место. Нашелся один придурок, который стукнул его по голове! Прямо в рану попал. Мне в этот день пришлось ему наркотики покупать. Он все вспомнил! Он у меня в Афгане ранение в голову получил. Для того, чтобы заглушать боль, его пичкали сильнодействующими лекарствами, потом я отучал его от этого. Прошлое у него все стерлось! И надо было этому придурку швыряться сырым мясом на нас.
  -- И он начал опять принимать наркотики? - Спросил Коршунов.
  -- Ну да, я сам ему давал деньги на героин! Просто лекарства мне обещали только завтра! Его врач был в отпуске, а я не знал какие можно давать, а какие нет! - Генерал начал похихикивать. - Прав был тот врачишка, ой был прав, а я его за Можай загнал, сгноил в яме у духов.
  -- Останься, Семенов! - Попросил Анатолий. Колесо было заменено и они поехали в город через Рыково., перед этим заехали на озеро и ополоснулись.
   В Рыково Коршунов увидел, как восседающий на коньке крыши Митинков размахивает молотком, пробивая гвозди через железо.
  -- Тебя выпустили? - Крикнул из окна Коршунов.
  -- Под подписку! - Ответил Иван. - Я так думаю, мой диплом проверяет!
  -- Еще встретимся! - УАЗик запылил в город.
   Палкин не проверял его диплом, он ехал в Матвеевку на своей "Ауди". Встретились они на околице Рыково. Только после того, как пыль улеглась следователь приспустил свое стекло. В его машине работал кондиционер, и он не собирался впускать уличную жару в салон иномарки. Коршунов же вылез из прокаленного УАЗика.
  -- Квартира у тебя в кармане! - Сообщил радостную весть Коршунов. - Его отец подтверждает, что это мог быть он. Я видел, ты врача выпустил.
  -- Ты представляешь какой гад, человек от чистого сердца предлагал ему деньги за блестяще проведенную операцию, а тот отказался, да еще милицией пригрозил! - Совершенно искренне возмутился Палкин. - Что за люди пошли? Никакого благородства. Я из-за этой операции его на свободу выпустил!
  -- И этот человек написал тебе жалобу на врача! - Иронично усмехнулся Коршунов. - Езжай давай. Нам надо снайпера ловить. Ловко всех мочит, может ты прав и это твой ювелир? - Но Палкин не ответил, а поехал.
  
   В отделе его ждала информация на запрос по отпечаткам пальцев Митинкова. Оказалось, что отпечатки пальцев принадлежат студенту медвуза Басалаеву, который проходил по делу об избиении курсанта военного училища Уткина. Неизвестно каким путем Басалаев оказался в Афгане, где был представлен к наградам, но получить их не успел, поскольку пропал без вести. Награды были выписаны с ошибкой на снайпера Баслаева.
   Снайпер? Коршунов принялся читать досье дальше. Кличка снайпера "Хирург"! Вот оно! - Коршунов снова достал из сейфа пистолет и спустился к дежурному. Там по рации он вызвал Семенова.
  -- Семенов узнай как фамилия генерала? - Попросил майор, но Семенов ответил сразу же.
  -- Генерал-полковник Уткин! - Коршунов поблагодарил дежурного и вышел на улицу.
   Если ехать толпой мало то, что Митинков-Басалаев заметит их, не зря же он все время на крыше сидит, так еще и всех перестреляет как курей. Прав Палкин - ювелирно бьет. Будет лучше если Коршунов один подойдет, кваску попросит. Без винтовки Басалаев ничто. Так оно вернее. Анатолий дождался рейсового автобуса. Иван, как и положено, размещался на крыше.
  -- Иван, давай кваску попьем! - Крикнул снизу Коршунов.
  -- Ты в дом проходи, там бачок стоит и кружка, а я сейчас, еще пару гвоздей вколочу и с крышей будет покончено! - Радостно отозвался хирург.
  -- Вот именно, покончено! - Подумал про себя Коршунов и вошел в дом. Обстановка была нехитрая: простая застеленная койка, дощатый стол на котором была пара кастрюль, тарелки и сковорода. Хлеб в марле. На табуретке стоял бачок, на котором стояла кружка. Анатолий налил полную и не спеша выпил. Молоток на крыше продолжал ухать. Коршунов достал пистолет и когда наверху стихло нацелился на входную дверь, но сразу же в правом боку он почувствовал холодную острую сталь.
  -- Брось пистолет! - Тихо прошептал ему в ухо Иван. - Дернешься - убью. А мне этого очень не хочется.
   Анатолий уронил пистолет на пол.
  -- Руки за голову! - Поступила новая команда. Коршунов выполнил ее. Басалаев вытащил Коршуновские наручники и по очереди застегнул на руках их хозяина. - Садись на кровать. - Коршунов послушно сел. Иван вытащил табурет из под стола и примостился напротив. Нож, напоминавший острый трехгранный штык, Иван положил на колени.
  -- Раз ты здесь, значит, ты все знаешь! - Спокойно констатировал он.
  -- Не все! - Не согласился Анатолий. -Как ты меня провел?
  -- А я за веревочку дергал, молоток стукал, я влез в окно в соседней комнате.
  -- - Понятно, что Еренченко, заказал Ягунина. Но кто заказал Еренченко? - Анатолий решил узнать подоплеку событий, хотя понимал, что в таких условиях это бесполезно.
  -- Он сам. Он посчитал, что раз я у него живу, то я его личный киллер, и он может мной помыкать. Он жадина оказался, все хотел подешовке. Тебя он оценил в пять тысяч, Палкина в десять!
  -- А ты на самом деле сколько? - Поинтересовался Коршунов.
  -- Это секрет! - Усмехнулся Иван. - Поэтому передо мной стоял выбор или вы или он! Приехать в Румянцево он отказался, назначил встречу на пляже!
  -- Ты же мог сначала нас, а потом его!
  -- Он думал, что я в его доме торчу, а я устроился врачом! И кое-что знал! Ну, все? - Иван встал.
  -- Последний вопрос: за что ты Уткина шлепнул? - Спросил Коршунов. Он знал, что после таких откровений, живых не оставляют. Профессионализм киллеров заключался в том, что убивали только тех, кого заказывали и тех кто знал про них. Для них это работа, никакой жалости. Так узнать хотя бы все напоследок.
  -- Я папашу собирался. Это он меня в Афган задвинул, и там житья не давал, а после всю оставшуюся жизнь с придурком возился. Я его хотел освободить, а сынок чуть тебя не пришил. Папашу после него я кокнуть не мог, забор мешал увидеть. Вот так! Прощай! Я тебе рот заклею и в чулан помещу, а завтра тебя хозяева дома освободят. - Иван взял с подоконника рулон скотча.
  -- Прощай киллер по кличке ювелир! - Даже в такой ситуации Коршунов, пытался узнать как можно больше, но Иван на слово "ювелир" никак не отреагировал. - Или хирург-киллер?
  -- Ошибся майор, я киллер по кличке "Хирург", а не хирург-киллер! - Иван с треском оборвал ленту скотча. - А за речкой бал снайпером с такой же кличкой, да ты это знаешь!
  -- А почему все-таки сын, а не отец? - Не унимался Коршунов.
  -- Мальчик бы зарезал тебя, не промахнулся бы, кинув ножи в постовых, и руками забил бы твоего офицера. Ну, поместили бы в психушку, папа его бы опять вытащил и все бы началось по старому. Если бы я папашу кокнул, младший Уткин никогда бы оттуда не вышел, ему с самого детства там место! - Басалаев подошел.
  -- А Митинков откуда? - Успел задать последний вопрос Коршунов. Иван молча наклеил на рот Анатолия липкую ленту.
  -- А тоже оттуда, из Афгана! Он радистом был, так вот твой генерал Уткин, сам смылся, а их бросил на сопке. Они сидели в радийной машине и ничего не знали, духи туда гранату закинули. Прощай! - Иван поднял Коршунова завел в узкую комнатку без окна и положил на топчан. - Ключи от наручников в квасе будут! - Дверь закрывалась, полоска света от этого уменьшалась и, наконец, исчезла совсем, как и Иван из жизни Коршунова. Только теперь Анатолий понял, почему Иван оставил его живым и был достаточно откровенным, он знал, что больше никто его никогда не найдет!
  
   Генерал так и остался жить в доме. Из дома он практически не выходил, продукты ему привозили по заказу. Сначала в Матвеевке, а потом и в городе дом окрестили ДОМОМ ГЕНЕРАЛА КРЮГЕРА, но генерал этого не знал, а если и знал, то его это не волновало.
   Его вообще ничего не волновало. Все волненья остались позади. В прошлом. Все они оказались пустыми и бесполезными. Но он и этим не жил, поскольку все воспоминания были ему неприятны. А жизнь незаметно прошла в этих волнениях. И у него ничего не осталось, кроме этого дома...
  
  
   Часть третья. Таланты
   Глава 1
   Коршунов не стал ждать освобождения. Придут хозяева или не придут - бабушка надвое сказала, да при том неизвестно еще, чья бабушка, да и вообще, бабушка ли она. Да и скажет ли.
   Дело, конечно, было не в этом. Коршунову было стыдно: так опозориться даже щенок милицейской собаки не мог, не то, что он.
   Коршунов уселся на ящиках, на которые его положил Митинков или Басалаев, поджал опутанные скотчем ноги, прижался спиной к стене и начал передвигаться к двери по собственному ложу. Когда рукой нащупал край ящика, он опусти ноги, встал на них и резко качнувшись, ударил в хлипкую фанерную дверь.
   Оконный шпингалет, на который была закрыта дверца, не выдержал напора стокилограммового тела, отцепился от двери, а Коршунов выпал в комнату. Там все было, как и прежде: стол, кровать, табуретки, на одной из которых стоял бачок с квасом. Анатолий, как вспомнил про квас, сразу ощутил неистребимую жажду. Он пополз к бачку и только на середине пути вспомнил, что рот его заклеен.
   Предстояло решить задачку: напиться, но до этого надо было сорвать ленту, достать ключ, но для этого пришлось бы вылить квас. Все это ему напомнило задачку про волка, козу и капусту, причем себя он ощущал почему-то козой.
   Анатолий подполз к столу, приподнялся, повернулся спиной, взял за ушко одну кастрюлю и допрыгал до бачка. Зачерпнул столько, сколько смог удержать на весу в пальцах и, поставив кастрюлю на кровать, опрокинул бачок. Ключи от наручников так и остались лежать в бачке, он достал их. После этого освободиться не составило труда.
   Анатолий жадно припал к краю кастрюли, во рту действительно был сушняк, похлеще, чем с похмелья. Он успел сделать только несколько глотков, как снаружи, с улицы, раздался какой-то скрип, а потом искаженный голос Палкина прохрипел: "Ювелир, сдавайся, дом окружен! Басалаев, он же Митинков, он же Юнусов, он же... да какая разница, мы не хотим проливать твою кровь! Тебе две минуты на размышление, после этого мы разнесем эту хибару по бревнышку!" - Коршунов чуть не поперхнулся, он поставил кастрюлю на стол, подошел к окну и посмотрел с угла его на улицу. Дом и правда был окружен. Бойцы довольно грамотно расположились, укрывшись за машинами, но все равно оставляли, небольшие участки тела. Кто выглядывал, у кого были видны или плечо, или рука. Палкин хоть и укрывался мегафоном, но как-то криво, поскольку был виден череп за ухом.
   Коршунов усмехнулся про себя, Басалаев, несмотря на бронежилеты, мог бы перестрелять всех. Он подошел к наружной двери, ударом ноги распахнул ее и громко крикнул "Сдаюсь!" Он не видел, но понял, как все напряглись. Он сам не раз бывал в таком положении и понимал, что одно резкое движение и свои изрешетят его похлеще дуршлага.
  -- Подними руки! Не стрелять! - Прохрипел Палкин. Коршунов повыше задрал руки и, нагнувшись перед косяком, вышел на крыльцо.
  -- Коршунов! - Через достаточно длительную паузу спросил растерявшийся Палкин. - А ты, что здесь делаешь?
  -- Как что, тоже, что и вы! - Ответил Анатолий. - Тигра ловлю!
  -- Так чего, его там нету? - Палкин продолжал говорить в мегафон, хотя его было слышно и без усиления, настолько растерялся.
  -- Как думаешь, раз здесь я, а не он! Можно мне руки опустить? - Широко улыбаясь, спросил Коршунов, хотя улыбка, при этом вышла у него довольно кислой.
  -- Опускай! - Расстроено разрешил Палкин, удивленно, словно видит первый раз в своих руках мегафон, оглядел его и положил на капот машины.
  -- Всю славу себе решил забрать? - Громко топая по крыльцу, вбежали в дом бойцы в тяжелых бронежилетах.
  -- Одного бы он меня подпустил бы. - Горько усмехнулся Коршунов, поскольку был прав на все сто процентов. - А вас бы всех замочил за те две минуты, что ты ему отвел!
  -- Ну да! - Задорно возразил Палкин. - У него ни одного шанса не было!
  -- Это снайпер, ас из асов! Ты попробовал бы сам сразу стрельнуть после езды на машине, когда руки трясутся, когда на дороге пыль и точно попасть с трехсот метров в шину УАЗика! - Коршунов пересек палисадник, открыл калитку и подошел к Палкину. - Надо бы "Перехват" объявить!
  -- Ну уж совсем меня за дурака не считай! - Обозлился следователь и вытряхнул из пачки сигарету. - Я это сделал, прежде чем сюда поехать! Как знал! Ищи теперь ветра в поле! Зато все убийства можно на него повесить!
  
   2
   Напрасно милиция рассылала фотороботы Басалаева, ни одной его фотографии неожиданно не нашлось. Напрасно проводили усиления, гоняли людей, не давали выспаться, только что сменившимся милиционерам. "Хирург" пропал. Где он, даже предполагать не могли.
   А между тем, он никуда и не уезжал. Он так и остался в городе. Вставал с рассветом и с остальными среднеазиатскими гастарбайтерами рыл траншеи, клал кирпич, месил раствор. Он подстригся налысо и голова за пару недель успела потемнеть. Черная щетина оккупировала лицо, и он время от времени подстригал ее, чтобы она напоминала трехдневную. Если бы не серые глаза, но какой работяга смотрит в глаза хозяину и какой хозяин запоминает в лицо работника, если знает, что случись что, вместо него будет другой. Тогда зачем запоминать, если и имена их не сразу выговоришь?
  
   Игорь бы уехал, как он планировал, вместе с группой земляков, но поступил заказ. Поэтому, когда день, когда полдня ему пришлось отсутствовать. Хозяева этого не знали. Земляки молчали, поскольку зарплата шла на артель и им просто больше бы досталось, а прораб думал, что он работает на другом объекте, их бригаду использовали в трех местах.
   Заказ был с полноценными данными по клиенту, но Игорь, рискуя лишний раз привлечь к себе внимание, все равно предварительно посмотрел на заказчика, прошел пешком весь маршрут передвижения из дома на работу. Это место ему не понравилось, чем не понравилось он сам не понимал, жертва получалась как на ладони, а вот этого он не любил, поэтому выбрал себе несколько другую позицию.
   Ему показался предложенный план через чур тщательным и не предусматривающий альтернативных вариантов, как и убийства, так и, особенно, отхода. В его контракте всегда это предусматривалось. А здесь, как будто отмахнулись от такой мелочи. Заказ стандартный, оплата стандартна, а все остальное через чур тщательно. Вот что его волновало.
   То же самое непонятное было, когда Еренченко заказал Ягунина. Посредник напрямую познакомил его с заказчиком. Это было вне правил, но Хирург виду не подал. Еренченко предложил жить в своем доме - согласился. Над всеми довлело мнение, что киллеры либо живут на курортах и выезжают оттуда на работу, либо в каких-то других местах, но поведение именно такое же. Не высовываться. Игорь старался не развенчивать их в заблуждениях.
   Еренченко предложил застрелить Ягунина из винтовки с ночным прицелом и передал ее. Хирург согласился. Еренченко выбрал место, время. Разработка была его полностью. Он хотел оставить себе и деньги и наркоту и только киллер ему был не нужен. Ему было надо, чтобы Ягунин был убит тихо и незаметно и об этом знали бы только свои, тогда он занимал его место и получал все. Хирург это понял, и все произошло громко. И ситуация изменилась. Хирург это просчитал и Еренченко был вынужден заплатить всю сумму и свою жизнь в придачу. Для этого посредники и существуют, что уберегают исполнителей и заказчиков от взаимоистребления.
   Клиент, окруженный охраной, вышел из подъезда, ему услужливо распахнули дверцу бронированного лимузина и тот нырнул в его чрево. Дверь за ним закрывалась на ходу движения. Охрана попрыгала в "Гелендваген" больше похожий на сарай на колесах и они помчались следом.
   Оба мерседеса прибыли к офису точно по расписанию. Охрана организовала живой коридор, открыла дверь, но из лимузина никто не вышел. Только через некоторое время все засуетились и забегали. В неприметной "девятке", стоявшей немного позади офиса на противоположной стороне улицы, двое мужчин, до этого молча сидевших, зашевелились, один повел машину, а второй начал звонить по телефону. На перекрестке их догнал маленький паркетный двухдверный джип "Тойота Рав4". Мужик, сидевший в нем, жестом попросил опустить стекло посильнее. Водитель недоуменно опустил. Светофор показал зеленый, а в открытое окно влетела граната. Когда раздался взрыв, "Тойота" уже скрылась в потоке транспорта.
  
   Посредник с интересом ждал последних новостей. Ведущий, обыденным голосом сообщил, о том, что возле своего офиса был застрелен крупный бизнесмен, причем охрана не поняла, как это произошло. На параллельной улице в припаркованной машине были найдены застреленными два молодых человека. Второе сообщение встревожило посредника и он протянул руку к телефону, когда третье, о взорванной "девятке", заставило отменить его решение позвонить. Он задумался. Сходил на кухню, приготовил кофе и уселся с кружкой напротив экрана. Что бубнил ведущий новостей он не слышал, он даже кофе не отхлебнул. Так он просидел несколько минут. Потом решительно поставил кружку на телевизор и принялся собирать вещи. Вещей набралось немного. Эту квартиру он снимал, но постоянно не жил. Он вышел на балкон и жара с улицы сразу рассыпалась по квартире, на балконе ему стало жарко, сразу на его слегка жирноватом и рыхловатом теле выступил пот. Он присел и из ограждения балкона, наполовину заложенного кирпичами, вынул пару кирпичей, разломил их и вытащил из внутренностей тугие пачки американских денег. Их он тоже кинул в сумку. После этого по хозяйски оглядел квартиру, проверяя, не забыл ли чего и открыл входную дверь.
   Он не успел шагнуть, в сердце ему уткнулся глушитель пистолета. Он попятился, за пистолетом появился и хозяин оружия.
  -- "Хирург" ты меня испугал! - Совершенно не притворяясь, сказал посредник. - Зачем ты здесь? Как ты меня нашел, я же к тебе ехал!
  -- А ты новости не смотришь? - Усмехнулся Игорь. - Ты знал, что я буду в одной из машин?
  -- Так это не ты их? - Искренне поразился посредник, выронил сумку из рук и уселся в кресло перед телевизором. Он увидел не выпитую кружку с кофе, взял ее и начал медленно пить.- А где же ты его завалил?
  -- У жилья! - Басалаев пистолет не опускал. - Так что меня там не было! Мне это сразу не понравилось! Моя доля!
  -- Да, "Хирург", в сумке! - Посредник ногой пододвинул сумку киллеру.
  -- Меня заказали? - Басалаев свободной рукой вскинул сумку на плечо.
  -- Деньги возьми, остальные вещи оставь! - Встревожился посредник.
  -- На площадке возьмешь, но от ответа не уходи. - Игорь внимательно, не отрываясь, смотрел в глаза собеседника. Тот же старался взглядами не встречаться, и смотрел в кружку.
  -- Здесь ничего личного! - Наконец, после долгой паузы вздохнул он. - Ты же знаешь правила. Заказчик заплатил за твою ликвидацию!
  -- А ты укокошил этих ребят, вместо меня! Благородно с твоей стороны! - Усмехнулся Игорь.
  -- Это не мои люди, это их люди! - Впервые поднял голову посредник и посмотрел на "Хирурга". - И я их не кокал!
  -- А деньги за меня где?
  -- В сумке! - Ответил посредник и горестно вздохнул. Он жалел не потерю денег, он жалел свою жизнь.
  -- Кто заказчик? - Игорь встряхнул сумку.
  -- Ноутбук открой, в папке "Мои документы" -3! - Посредник опустил голову и напрягся, ожидая выстрела.
  -- Ты сам назови! - Басалаев глушителем поднял подбородок посредника.
  -- Это невысокий, лысоватый лет пятидесяти, худой, наверно язвенник, по выправке судить, возможно, бывший офицер. Я думаю, он тоже посредник. Фото, номера машины, все в ноутбуке, давай не тяни! Устал ждать! - Попросил посредник.
  -- Извини, за тебя не заплачено! - Ответил Басалаев и ушел. Посредник так и остался сидеть, потом нехотя встал, отнес кружку на кухню вышел на балкон и увидел, как Игорь выходит из подъезда.
   Во двор въехал джип и остановился рядом с ним. Наверное, водитель что-то спрашивал. "Хирург" начал махать руками, что-то объясняя. С седьмого этажа услышать было невозможно. Потом, не торопясь, скрылся за углом дома, и прежде чем скрыться посмотрел на балкон, скинул с плеча его сумку, а джип так остался стоять. Посредник тоже стоял и оцепенело разглядывал машину, ему интересно было, куда она направится. Так прошло несколько минут, он хлопнул себя по лбу и выбежал из квартиры.
   Также, как и его гость, он не торопясь прошел мимо джипа, все окна были затемнены и только у водителя стекло было приспущено и он увидел как водила, откинув голову на подголовник, незряче смотрит куда-то вперед, словно пытаясь за домами выглядеть свою будущую судьбу. На шее застыл поводок крови, тянувшийся откуда-то из основания головы.
   Посредник припустился бежать, он выскочил за угол дома и чуть не налетел на Хирурга, который, откинув багажную дверцу "Доджа-Дюранго" грузил его сумку. Металлизированный черный цвет машины в косых лучах солнца казался серебряным.
   - Хирург! - Оторопело позвал его посредник, но тот, косо взглянув на него и ничего не сказав, залез в машину. Посредник не стал ждать и плюхнулся рядом. Хирург невозмутимо рулил, выбираясь из микрорайона на ближайшую улицу.
   - Ты зачем их завалил? - С болью в голосе упрекнул посредник киллера. - Они же ко мне шли!
  -- Но ведь за мной! Ты думал они твое лежбище не знают? - Хирург глухо хохотнул. - Они только в этаже сомневались: седьмой, восьмой или девятый! Это потому, что ты соблюдал предосторожность и не всегда после встречи на свой этаж ездил. Ты каким-то мягкотелым стал. Второй раз сдаешь меня! - Подмигнул через зеркало заднего вида Хирург.
  -- А первый когда? - Не понял такого подсчета посредник, но не возразил, соглашаясь с сутью дела.
  -- Брось прикидываться, а разве Еренченко не сдал? Поживи в его дому, будет лучше! Кто клянчил? Хотел от меня избавится?
  -- Слушай, что мы по кличкам, давай по именам! - Неожиданно предложил вспотевший посредник. Вспотел он не от жары. В машине работал кондиционер. - Меня зовут Борис! А...
  -- А меня - Хирург! - Прервал его киллер. - И ты это знаешь! Тебе и этого достаточно! Чего ты ко мне привязался? Я тебе сегодня два раза спас жизнь, а ты недоволен!
  -- Вот ты свои гонорары на свои машины тратишь! - Несколько укорил Хирурга посредник.
  -- Кто тебе сказал? - Довольно радушно усмехнулся Игорь. - Мне это предоставил профсоюз!
  -- Какой профсоюз? Киллеров? Ну, ты меня за ребенка-то не считай! - Возмутился Борис. - Писаки придумали, а ты повторяешь!
  -- Верить или не верить это твои проблемы! Или ты считаешь, что за сегодня я тебе жизнь обязан третий раз спасти, тогда все мои грехи пропадут? - Едко усмехнулся Игорь.
  -- Когда третий? - Не понял Борис, который был погружен в свои мысли.
  -- Когда ты ко мне в машину сел! - Додж замер у светофора.
  -- Понимаешь, у меня проблема, вернее не у меня, а у моего сына, да это одно и тоже! - Смахнул со щеки то ли слезу, то ли пот Борис. - Он задолжал кучу денег вот...
  -- Сколько? - Спросил водитель, глаз светофора позеленел и Додж резво рванул вперед.
  -- Что сколько? - Не понял посредник.
  -- Сколько задолжал? - Усмехнулся Игорь и, не стесняясь своего презрения, посмотрел на собеседника.
  -- А! Сто пятьдесят тонн зелени! Еренченко за тебя со мной не расплатился, думал...
  -- Я тоже так подумал! - Совершенно не удивился Игорь. - Я бы тебе по дружбе всех кредиторов твоего сына по дешевке перестрелял, а так ты решил избавиться от золотого яичка! На жалость бьешь? Думаешь если я тебя не кокнул, так может с меня и денежки удастся содрать? А?
  -- Зря сел! - Горестно выдохнул Борис. В свои пятьдесят с лишним он так и не научился в таких ситуациях сдерживать гримасы на лице. - Я думал ты человек!
  -- Какой же я человек? - Весело рассмеялся Басалаев. - Я наемный убийца! Это моя профессия, которую я стараюсь делать очень хорошо, в отличие от тебя!
  -- Останови у метро, я вылезу! - Борис сделался совсем жалким.
  -- Ха-ха-ха! Я к себе не приглашал, поэтому я сделаю, то, что считаю нужным! - Додж проехал мимо поста ГИБДД, где только что, перед ними остановили красный джип. Борис, почти не смотрел на дорогу, как-то сжался и уставился в приборную панель. Он понял, что захотел слишком много. Джип же стремительно навертывал километры по Подмосковью.
  
   Борис даже не заметил, как они съехали с трассы, поскольку уже подпрыгивали по кочковатому полю, которое около опушки леса покрылось низкорослым кустарником. Джип промял его и они оказались на заросшей колее лесной дороги которая их привела к лесному озеру.
  -- Вылезай! - Безапелляционно приказал Хирург и шагнул из машины на низкорослую лесную траву. Жара и отсутствие каких-либо дождей, даже около озера не дали вырасти траве до обычных кондиций. Борис покорно вылез и съежился, ожидая выстрела в спину. Только теперь он, как посредник заказавший немало людей, понял что убивать других это гнусно, но сам он ничего поправить не мог.
  -- Иди! - Ткнул его в спину Хирург.
  -- Куда? - Почти шепотом, словно боясь спугнуть лесных жителей и духов своим присутствием, спросил посредник.
  -- Туда! - Подтолкнул его к озеру Игорь.
   Борис, еле отдирая ноги от неожиданно ставшей родной земли, стал заходить в воду. Вода в озере уменьшилась и он сначала топал по высохшей черной корке. Когда подошел к воде, остановился, ожидая выстрела. Его не было, тогда он шагнул в темную гладь, но неловко зацепился за сук, торчащий из воды, и рухнул в воду. Выстрела не было. Он перевернулся и сел. Ил ломтями стекал с лица, замедляя ход на пиджаке. Он решил встретить смерть лицом, но оно тряслось, выдавало страх нежелания умирать и он ничего не мог с этим поделать. Умереть достойно не удавалось.
   Игорь так и стоял у джипа. Стоял и спокойно смотрел на него. Смотрел как хирург, взявшийся вырезать ненужную опухоль. Увидев, что Борис смотрит на него, не слова не говоря, он сел в машину и она, задним ходом скрылась в кустах.
   Борис, не отрывая взгляда смотрел на это и постоянно повторяя ее номер про себя. Теперь он ненавидел Хирурга, ненавидел за то, что тот в третий раз за день оставил его живым. Оставил таким образом, показав какое он, Борис, грязное и неблагодарное животное как в прямом так и переносном смысле. Многократное ожидание смерти хуже самой смерти. Он откинул оставшийся ил с лица и встал.
   Борис добрал в Москву только к вечеру. Хотя понятие вечер было относительным: жара начинала спадать, хоть и не намного и только с заходом солнца. Ему пришлось отмыть всю грязь, высушить одежду и обувь, выйти из леса, найти транспорт...
   Адрес Мориса, посредника заказчиков, он помнил: улица, дом, правда, он сомневался в подъезде, но зато помнил этаж и окна. Борис специально назначил вторую встречу поздно и недалеко, как предполагал Борис от мест обитания Мориса. Расчет оправдался. Поэтому когда Морис, хотя и соблюдавший примитивную конспирацию, вернулся домой, по загоревшемуся свету в окне, Борис засек его квартиру. То, что Морис новичок, Борис понял при первой встрече и, хотя из гражданской одежды выглядывал военный, этот военный был не знаком с азами оперативной работы. Поэтому вычислить его лежбище не составило труда.
   Он удивился, когда обнаружил у дома разрозненные группы людей, которые переговаривались. Группы, сходились, расходились - все что-то обсуждали. Нехорошим предчувствием защемило сердце. Борис присоединился к одной из таких групп, но ничего понять не мог, обсуждали какого-то мужчину. При этом все ссылались или на соседей, или на родственников и знакомых, но никто не говорил от своего имени. Люди, собравшиеся, были в основном или пенсионного или предпенсионного возраста, хотя попадались и молодые лица.
  -- Кого замочили? - Грубо спросил Борис, но не ошибся, поскольку на эту грубость внимания не обратили. Худощавая низкорослая тетка без возраста, до этого молча всех слушавшая, подхватила его за локоть и отвела в сторону, свою монополию на информацию, она ни с кем делить не хотела. Слушать ей надоело, вступить в разговор не давали, а тут новичок!
  -- Из окна прыгнул! - Торопливым шепотом сообщила она - боялась, как бы новичка не перехватили другие. - Соседи говорят такой положительный, военным работал, генерала возил, пришел с работы и прыгнул. Я сначала и не поняла, слышу кричат, ну знаешь как, а потом шмяк! Мне и в голову не пришло, а подхожу, он лежит, ну я ... - Начала рассказывать тетка с правды, но потом, поняв, что если ее собеседник поймет, что она не очевидец, постаралась им стать. - Пьяный? А шмяк откуда? Тут люди набежали, некоторые видели, как он летел, ну я сразу послала за милицией, даже трогать не стали - сразу насмерть! - Она так махнула рукой, словно пыталась прочертить весь путь с восьмого этажа, что чуть не заехала по носу Борису. - В общем одни говорят, что жену с любовником застал и прыгнул, а любовник на черном таком, как президента охраняют, автобусе уехал, он называется как муха...
  -- Джип что ли? - Спросил Борис.
  -- Во-во, джип! А мне в голову почему-то цеце запало! Муж лежит лепешкой на асфальте, голая жена в обмороке на кровати, а он так спокойно выходит, даже не посмотрел!
  -- А вы-то, откуда знаете? - Удивился таким слухам Борис.
  -- Да я в этот момент на лавочке сидела! - Выдала свое настоящее место и время тетка. - А теперь чтобы это скрыть какую-то Версю подсовывают, врать не буду, не знаю откуда эта баба взялась, видеть не видела, говорят что генерал поймал его и что убитый чеченам ракету продал из которой наш самолет сбили! Вот он и бухнулся. Эта Верся его заставила, а жена пришла и их застала! Вот!
  -- А любовник! - Не совсем все понял Борис. - Не увязывается!
  -- Чего тут вязать! - Громко возмутилась тетка.- Жена была с любовником, который уехал. Верся была с ним, с этим, который шмякнулся. Она заставила продать ракету чеченам, генерал узнал, а пистолета у него не было, чтобы застрелиться! Верся эта как ракету получила, сбежала! Ни денег, ни жены, ни бабы! - Кричала тетка вдогонку Борису, враз потерявшему интерес к разговору. Он понял, что Хирург побывал здесь, поэтому и Морис оказался на асфальте.
   "Лучше в грязи в болоте, чем чистеньким на асфальте!" - Несколько обрадовался Борис и пошел прочь от дома. Смерть Мориса была ему на руку, теперь уж точно, никто не докажет, никто не покажет. Мимо медленно, как и положено, на придомовых дорогах проезжала, цвета расплавленного асфальта, "девятка". Задняя дверь у нее неожиданно открылась, в спину толкнули и он оказался в салоне. К его лицу приложили мокрую тряпку.
  
   3
   Очнулся он оттого, что любопытный муравей залез ему в ноздрю, и он чихнул. Глаза с трудом раскрылись. Зрение никак не могло сфокусироваться, но Борис понял, что находится в лесу, или скорее в одном из московских парков, в месте, где нормальные люди ходить боятся. Его сиротливо пытался прикрыть редкими ветками какой-то куст. Руки связаны не были, поэтому он оперся на одну, оттолкнулся другой и сел.
   Только тогда он заметил с обеих сторон какие-то серые колонны, при ближайшем рассмотрении оказавшиеся брюками двух здоровенных ребят. Они стояли неподвижно, словно охраняли мумию Ленина. Напротив него на складном стульчике сидел улыбчивый брюнет и попивал из запотевшей бутылки пепси-колу.
   То, что он улыбался, Борису могло и показаться, поскольку он мог принять поднятые к ушам щеки и растянутые губы за улыбку. Глаза же визави были закрыты большими темными очками.
  -- Нехорошо товарищ поступаем! - Брюнет поставил бутылку рядом с правой ногой. - Мы тебе заплатили деньги, а получили только половину работы, а теперь вынуждены нести расходы на похороны наших работников, на откуп от прокуратуры и других силовиков! А Мориса, зачем сдал?
  -- Не сдавал я его! - Пробурчал Борис, еле ворочая языком в пересохшем рту. - Я шел его предупредить! Хирург меня самого замочил...
  -- А теперь ты в виде ангела? - Усмехнулся брюнет.
  -- Он меня в озеро макнул и уехал, пока я добрался... - Попытался сглотнуть Борис, но у него ничего не получилось. Во рту было сухо как в Сахаре. Брюнет протянул ему бутылку, Борис выхватил ее и в момент опустошил.
  -- Точно шеф! - Раздался громовой голос слева. - Я думал, чего от него так тиной воняло!
  -- Ну а ребят наших, кто замочил? - Продолжил допрос брюнет.
  -- Хирург сказал, что не знает, клиента он завалил около дома! - Спокойно объяснил Борис. Перед этими ребятами страха у него не было. Он при Хирурге перебоялся, а теперь ему было все равно. - Он думал что я, и, поэтому, пришел, я не думал, что он знает мою берлогу!
  -- Одна загадка разрешилась! - Усмехнулся брюнет встал и потянулся. Его белая сорочка натянулась на крепких накачанных мышцах. - Милиция до сих пор гадает, как это могли из мелкашки такого борова в машине около офиса завалить. Значит, это он около твоего логова троих наших ребят в джипе перестрелял?
  -- Я не знаю, как он меня вычислил, но я с ним расплатился. Он меня нашел, нашел и вашего посредника. Я в это не верю, но он сказал, что он член профсоюза! Может это их рук дело? - Борис аккуратно и плавно отставил давно опустевшую бутылку в сторону. Он старался не делать резких движений. Признаваться, что он был свидетелем, а для этих ребят и соучастником расстрела их коллег было опасно. Брюнет все это понял, поэтому при своих ребятах дальше решил не выяснять. Его интересовали более важные сведения, поэтому Борис после начинающейся напрягаться паузы пояснил, что он имел ввиду. - Ну что вашу засаду и наблюдателей они укокошили!
  -- Действительно "Хирург" и не просто Хирург, а Хирург-Ювелир, красиво работает, прямо залюбуешься! Ну, если мы тебя нашли, то такой спец, который с тобой давно связан, просто обязан был знать, где ты пасешься! - Брюнет принялся расхаживать перед кустами и размышлять вслух. - Получается профсоюз не профсоюз, а какая-то организация у него есть, возможно, от этого его и гонорары такие высокие. Один такое дело не провернет. Придется тебе еще пожить, ты его не только в лицо знаешь, но поможешь нашей беспомощной прокуратуре создать не только его фотопортрет, но и психологический портрет. Насчет отпечатков я сомневаюсь, но если ты и это принесешь, будет полный ажур и считай, что ты половину долга отработал. Так что вспоминай! Сами мы сможем за ним до второго пришествия гонятся! Государство, вернее, государственные люди нам помогут! Что еще можешь сказать?
  -- Ездит на машине Додж, а тип машины прочитать не смог, черный металлик. Трехдверный. Вот его номер! - Борис полез во внутренний карман пиджака, но блокнота не обнаружил. Тогда он обвел глазами всю троицу, словно пытаясь угадать у кого его блокнот. - На третьей или четвертой странице блокнота!
   Верзила справа протянул промокший, высушенный и оттого корюзлый блокнот шефу. Тот раскрыл, прочитал и удовлетворенно хмыкнув, положил в нагрудный карман сорочки.
   Давайте его на базу! Покормить не забудьте и переоденьте! - Брюнет быстрым шагом скрылся за их спинами. Сзади взревел двигатель, потом радостно заурчал. Шум машины мгновенно стих.
  -- Вставай! - Протянул руку левый охранник и не дожидаясь выполнения своего приказа, схватил за плечо Бориса и резко поднял. Они пошли вслед за брюнетом.
   Идти оказалось недалеко. Они вышли на берег речки. Борис увидел железнодорожный мост через нее узнал и понял, что этот мост недалеко от железнодорожной станции Яуза, значит и река Яуза.
   Под мостом стояла скромная "Ауди А4" они подошли к ней. Радостно квакнула сигнализация. Борис даже не понял, когда его сопровождавшие навалились на машину: один свалился на капот двигателя, а второй привалился к боковине, уронив со стуком голову на крышу. И только когда он увидел, что по крыше медленно начала растекаться какая-то маслянистая жидкость, то сразу понял, что его спутники застрелены. Застрелены никем иным, как Хирургом который спускался по насыпи. В руке у него была обыкновенная мелкашка из которой в детстве стреляли в тире.
   Борис кинулся, к лежавшему на капоте, намереваясь достать его пистолет, но Хирург качанием головы из стороны в сторону предупредил его, что это глупо. Тогда Борис, бессильно застонав, опустился около ног убитого и в бессилии прикрыл голову руками.
  -- Какой длинный сегодня день! - Вместо приветствия сказал Хирург и, положив винтовку на капот, бесцеремонно обшарил убитых, выложив, все, что нашел рядом с оружием. Потом открыл дверь, и все это покидал на заднее сиденье.
  -- Можно как в кино: посадить тебя в мой Додж, шлепнуть тебя из их оружия, дать тебе в руки винтовку и поджечь. Все, "Хирург" мертв, никто не докажет, что это ты не "Хирург", даже я. А заказы? Своими руками сжечь репутацию и начинать восхождение сначала? Ведь кроме тебя, меня никто в лицо не знает! После этого заказа, мой гонорар вырос вдвое и от предложений нет отбоя! Скинь их в речку! - приказал киллер.
  -- Шлепай здесь! - Пробормотал Борис.
  -- Сегодня у меня прощеный день! Я тебя прощаю. И тем самым в четвертый раз спасаю твою жизнь! Работай! - Борис скинул убитых с машины, а потом столкнул их с невысокого обрыва в речку. Тела нехотя покатились и громко плюхнувшись, так и остались лежать у берега.
  -- Подтолкни! Пусть плывут себе спокойно! - Перекрестил убитых Хирург. Борис выполнил его указание. Рядом с ним что-то громко шлепнулось о воду, и он испуганно резко дернулся, только после этого обнаружил ведро.
  -- Набери воды и отмой кровь! - Поступило новое указание. Борис набрал воды.
  -- А чем оттирать? - Спросил он.
  -- Пиджаком! Он у тебя все равно испорчен! Шевелись! - Потом повернулся к нему и, улыбаясь, совсем как брюнет, принялся рассказывать.
  -- Хочу посмотреть как ты и из этой ситуации вывернешься. Ты мне помог найти их, а не им меня. Теперь я знаю, кто заказчик и смогу их найти, чтобы договориться, но мне интересно другое, сможешь ли ты это сделать? Сможешь ли ты убедить их, что не при чем? Что нужен им?
  -- Гнида! Ты же меня специально подставил! - От всего сердца обиделся Борис.
  -- Это мой долг помогать ближнему! Сам знаешь: долг платежом красен! Я тебе возвращаю, твои подставы! - С пафосом ответил Хирург и прыснул в кулак. Было видно, что он нисколько не боялся тех, кто начал на него охоту, его это забавляло.
  -- Так это ты их ребят взорвал! - Догадался Борис. - А мне врал о профсоюзе! - Он принялся выжимать пиджак. Потом глянул на него и закинул в речку.
  -- Пока! - Хирург, дружелюбно махнул рукой и Ауди медленно выехала из под моста, выбираясь на давно проложенную и заезженную колею к речке.
   Борис не знал, что брюнет уже проверил номер Доджа и оказалось, что этот номер снят с давно гниющей "копейки" на Кронштадской улице, а сама машина обманом угнана ночью со стоянки. Хозяин об угоне узнал только час назад, когда пришел забирать Додж со стоянки. Брюнет распорядился найти и начать работать с Борисом, но сотовики его охраны уныло молчали, пропитываясь яузской водой в карманах дорогих пиджаков.
  
   4
   Борис шел вдоль русла речки пробираясь к Ботаническому Саду. Он не спешил. Теперь он начал думать и размышлять правильно, рассматривая проблему со всех сторон и неожиданно пришел к нехорошему для себя выводу: Хирург не издевается над ним, а целенаправленно пользуется и теперь он, Борис, вывел киллера на заказчиков. В чем хирург ему и признался. Зачем? Не по доброте же душевной. У хирурга доброта? А что заказчики подумают? Только одно - они вместе!
   Борис только теперь понял, что настолько привык к безотказности Хирурга, что перестал воспринимать его как человека, а относился как к инструменту. Хирург стал для него этаким станком по вытачиванию болванок, но болваном Хирург не был и ситуацию не только четко контролировал, но и направлял в нужное ему русло.
   Борис, тертый прожженный человек, занятый проблемами собственного сына это перестал учитывать, решил эти проблемы решить быстро и за счет Хирурга, вот и поплатился. Теперь он не сомневался, что Хирург оставлял его жить не из благотворительности, какая жалость у киллера, а в соответствии с расчетом. Хотя теперь, он Борис, ему стал и не нужен, но как отвлекающая побочная линия будет еще очень полезен. И этим надо пользоваться. Умереть дурак собрался героической смертью? Нет! Героизм надо совершать при свидетелях, а так это просто глупость. Если твой собственный героизм никакой пользы тебе не принес! Надо жить, а не бесцельно болтаться в проруби ожидая своего конца. Борис начал выискивать полезные для себя варианты, чтобы выкрутиться из этой гибельной ситуации.
   Он взобрался на косогор и вышел прямо к автобусной остановке. До очередной его явочной квартиры было всего несколько остановок, которые можно было спокойно пройти пешком, но Борис поехал на автобусе. Это было одной из мер скрытого подхода к объекту.
   В квартире он принял душ, переоделся, взял настоящие документы и собрал вещи. Потом вышел на балкон и из отлива подоконника вытащил еще одну пачку, это была последняя заначка, заработанная на Хирурге. Хирург был настолько разнообразен, так творчески подходил к выполнению заказов, что многие считали, что у Бориса под рукой несколько киллеров, а не один Хирург. Борис знал это и тщательно старался и сам придерживаться этой версии. Теперь все закончилось и в этом виноват только он сам. Хирург прав, через него, Бориса прошло столько заказов, что он и сам для себя мог бы заказать. Конечно, без всяких скидок по дружбе, как предложил киллер. Обычный заказ, пусть дороже, но тогда и у Хирурга не будет поводов его шантажировать.
   Хирург теперь единственный, кто ему опасен. У него все документы, пусть и фальшивые, но с натуральными фотографиями Бориса, все сведения о заказчиках и жертвах в ноутбуке. Бесценные сведения, его страховой фонд. Брюнет его никогда теперь не найдет, спасибо Хирургу, обрубил все концы. Борис позвонил.
  
   Встретились они на Чистых прудах на скамейке. Андрей, а теперь Андрей Валентинович, поскольку занимал крупный государственный пост, был его первым заказчиком. Андрей заказал своего начальника и только для того, чтобы несколько месяцев пробыть И.О., после чего перешел в другое ведомство, где с успехом служил заместителем.
  -- Чего случилось, Вася? - Вальяжно спросил Андрей Валентинович. Бориса, он знал, под именем Вася. Несмотря на его тридцатник, обыкновенная мальчишеская, несколько взлохмаченная, прическа, простые очки в золотой оправе придавали ему вид школьника на выпускных экзаменах.
  -- Киллер с крючка сорвался! - Невозмутимо ответил Борис, поглядывая на собеседника через полупрозрачные солнечные очки. По внешнему виду, он никак не отличался от визави, поэтому со стороны казалось, что два чиновника, устав от трудов праведных отдыхают на краю водоема. Жизнь в Москве, как и в южных краях, из-за жары начинала бурлить только с заходом солнца.
  -- Я так и думал, что это рано или поздно произойдет, надо было его после моего заказа замочить! - Пробурчал Андрей, но реакция его была достаточно спокойной - пообтерся в высших сферах.
  -- А если бы это сорвалось, он бы замочил и посредника и заказчика! - В тон ему ответил Борис.
  -- Тоже верно! - Согласился Андрей. - Что предлагаешь?
  -- Заработать! - Посмотрел на темную гладь пруда Борис.
  -- А я думал, что кроме головной боли, предстоят расходы! - Не стал скрывать своего удивления чиновник.
  -- Без этого сначала не обойтись! У него есть ноутбук, где все его дела зафиксированы! - Снял очки и в упор посмотрел на Андрея Борис.
  -- Тогда я не понимаю, зачем посредники! - Не выразил особой радости Андрей и за всем его напускным спокойствием, неясно стала проявляться обеспокоенность.
  -- Он сам себе был посредником! А я только один раз и ты этот раз знаешь! - Борис надел очки и отвернулся. Он все рассчитал правильно: чиновники умеют читать между строк, понимать, о чем не говорят, и рассуждать о чем не понимают.
  -- Ты прав, мы были первыми и сейчас нас никто опередить не должен. Если действительно, такие сведения в одном маленьком ящике, то скольких можно поставить под свой контроль? Ты знаешь, как его найти? - Теперь чиновник смотрел не отрывая взгляда от глаз Бориса.
  -- Я знаю, кто знает, но он требует за это двести тонн клевера! - Борис выдержал зрительный поединок. Хирург преподал ему хороший урок. Он собрался, стал жестким хитрым расчетливым.
  -- Зелени? - Недоверчиво переспросил Андрей. - Это же грабеж! Пойди туда не знаю куда... Ты-то что себя за дурака держишь? Слушай, у меня есть ребята, так они ему за пять язык развяжут!
  -- Он больной человек, эти деньги ему нужны на операцию и не себе, он помирать собрался и хочет перед смертью сделать доброе дело! - Усмехнулся Борис. Андрей клюнул, раз начал возмущаться и предлагать варианты. - Или ты думаешь, я бы сам это не проделал бы! Была бы возможность, этим бы я ни с кем не поделился!
  -- Да-а-а! - Медленно протянул чиновник. - Такого убедит только чемодан денег! Деньги не проблема, а вдруг впустую и мы в дураках.
  -- А ничего не предпримем будем в еще больших! Его уже ищут! Слышал про сегодняшний случай? - Андрей кивнул. - И заказ выполнил и от заказчиков избавился!
  -- Как это?
  -- Я думаю, он предложил услуги тем, кого первого завалил! И не думай, что он будет сидеть на месте и ждать, день, два! - Борис встал, показывая этим что разговор закончился, хоть и не договорились.
  -- Сядь! - Властным тоном приказал чиновник. - Я так понимаю, что ты вложился? - Борис кивнул. - Забей стрелку через полтора часа. Половина моя. Приедут ребята с деньгами!
  -- У Еревана! - Борис встал и пошел.
  
   Кинотеатр "Ереван" был хорошим ориентиром на месте смыкания Коровинского и Дмитровского шоссе. Какое кино там показывали, если показывали, никто не знал, но какие-то машины перед ним толпились. В надвигающихся сумерках Борис подошел к ним и остановился в нерешительности, не понимая как найти людей Андрея, но те сразу себя обозначили миганием фар.
   Борис сел рядом с водителем неприметной восьмерки, удивившись про себя, что Андрей прислал только одного человека и удивления своего не выдал, но водитель все равно, как будто понял, поскольку разъяснил: "остальные в другой машине!"
   По Коровинскому ехать пришлось совсем недолго, свернули во дворы, немного попетляли, пока Борис не приказал: Хватит!
   Пока ехали он незаметно поглядывал в зеркало заднего вида, за ними. чуть ли не в притык, ехала зеленая "двушка". Из пластикового пакета, он извлек другой пакет, перетянутый скотчем, сквозь него проглядывали увесистые пачки американских денег. Водитель молча кивнул и достал из под сиденья подобную пачку, отдал Борису, тот подкинул ее, как бы взвешивая, и положил в пакет.
   Они вошли в подъезд только с водителем, из машины сопровождения, никто не показался. Ребята были вышколены. Андрей зря времени не терял. Лифт доставил их на четвертый этаж, они подошли к входной двери. Сопровождающий Бориса, протянул было руку к звонку, но Борис, мягко ее опустил, шепнув тому на ухо:
  -- Он нас ждет! Потом посмотрел на часы. Подождал пока секундная стрелка, выскочит на самый верхний уровень и толкнул рукой дверь. Они прошли в единственную комнату, в дальнем углу от окна стояла железная кровать, на которой была навалена груда белья - просто так казалось в темноте.
  -- Не зажигайте свет! Глаза режет! - Еле выговорил умирающий, при этом голос его как-то странно отражаясь в пустой квартире, где были еще только шкаф, тумбочка и стул, звучал из стула. И главное застоявшийся больничный запах сообщавший, что смерть уже не за дверью, а притулилась рядом на стуле.
  -- Мы принесли деньги! - Доложил Борис.
  -- Положи на стул и возьми записку с него! - Голос затих. Борис сделал все, что попросил старик. Они вышли и Борис захлопнул за собой дверь. Спустились во двор, сели и уехали. Сопровождающие ехали за ними как приклеенные. На выезде из микрорайона они остановились. Борис, тонким, как карандаш фонариком осветил листок.
   Хирург был воспроизведен достаточно точно, даже шевелюра, хотя было видно, что трясущимися руками рисовать его было очень трудно. Под портретом были какие-то извилистые каракули. Водитель подозрительно перевел взгляд на Бориса, но тот успокоил его.
  -- Я знаю, где это, поехали! - И начал рассказывать и объяснять, что эти каракули обозначают. В это время заиграл "Марсельезу" сотовик водителя. Тот встряхнул телефон привычным жестом и молча выслушал. При этом ближняя к Борису бровь поползла вверх. Борис понял, что его сосед удивлен, но сам этой новости не удивился, хотя он не знал, что сказали по телефону. Поэтому он взял телефон с панели и сам набрал номер.
  -- Это Василий! - Представился он. - Андрей, ты ведешь нечестную игру, но обвиняешь меня в этом!
  -- Да я еще слова не сказал! - Как бы обиделся собеседник.
  -- Не сказал мне, а моему соседу? А кто хотел прикончить бедного старика и забрать деньги? Я настолько тебе доверял, что не проверил насколько они фальшивые! - Улыбнулся Борис.
  -- То же самое, я могу сказать и про тебя! - Ответил Андрей.
  -- Твой человек впустую изрешетил кровать и денег не нашел! Скажи, мы напрасно едем? Дед его сможет предупредить! - Спокойно говорил Борис.
  -- Все нормально! Я не знал, как вы будете проверять, поэтому положил настоящие, но ты сам понимаешь, грех отдавать такие деньги неизвестно за что, должен же я был попытаться. Провел меня дед, и я думаю, без твоего участия тут не обошлось! Куда он только исчез, квартира была под наблюдением? - Борис отключился и положил мобилу на место. Никто не догадался, что старика просто не было, была груда белья. Магнитофон под шкафом, динамик в стуле, утка под стулом. Никто стулом не интересовался, а зря. Когда они вышли, спинка стула упала на сиденье, накрыв тем самым пакет с деньгами, а то, что она была значительно толще, это скрывала кургузая тряпка, свисавшая на все стороны. Здесь действительно умер старик два дня назад, вчера его похоронили, а Борис заныкал ключи от квартиры. Брать в ней было нечего, поэтому родственники не особо расстроились. Оставалось принести свой стул и из вонючего белья сообразить что-то вроде муляжа.
   Задержись, убийца в квартире подольше, он бы разгадал нехитрый ребус, но у него не было времени. Борис повеселел от этого. Теперь оставалось выполнить самое простое: найти Хирурга. Хирург не знал, что Борис успел кинуть в салон Ауди, радиомаяк, который он носил в виде дешевого медальона со святым Петром. Он договорился с сыном, что в случае его гибели, тот непременно его отыщет. Вот он и пригодился в поисках Хирурга.
  
   Борис был прав в одном: воспользовавшись его базой данных из ноутбука, он вышел на другого посредника, который контактировал с людьми застреленного им бизнесмена и предложил свои услуги.
   Хирург рисковал, но риск стоил тех денег, что он запросил. Сложность была в другом - не сказать лишнего, чтобы не заподозрили или подставу или исполнителя. Для этого ему и нужен был Борис. Брюнет доложил своему начальнику сведения полученные от Бориса, но не знал, что его прослушивают. Новые клиенты Хирурга убедились в его информированности и подтвердили заказ. Деньги были переведены.
  
   5
   Хирург вернулся в Подмосковье. Машину поставил у забора, где начинались садовые участки незаметно переходившие в частную застройку города, а сам, спрятав в заброшенном колодце нужные вещи, опять превратился в гастарбайтера. Они жили в большом сарае в частном секторе на Озерной улице. В связи с тем, что и ночью стояла жара, Хирург ночевал на улице, да и удобнее было не только отлучаться и приходить когда вздумается, но и наблюдать за оставленной "Ауди", которая выглядывала из соседнего переулка.
   Как он быстро заснул, так быстро и проснулся, рядом с ним, на дороге, остановились автомобили. Захлопали раздраженно дверцы. Приехавшие кого-то искали, но найти не смогли и поэтому выволочив проводника из салона, прижав к забору и громким шипением выражали свое недовольство. "Сусанин" что-то хрипло отвечал, но Хирург, как и остальные, разобрать ничего не мог. Подъехала третья машина. Кто вышел, Хирург не разглядел, но все замолкли.
   - Ты, чмо, будешь отвечать? - Теперь вопрос прозвучал громко и отчетливо.
  -- Ты ему горло пережал. Отпусти! - Тихим, хозяйским тоном приказал вновь приехавший.
  -- Послушай, Вася! - Обратился хозяин к прижатому у забора. - Или как там тебя зовут, ты что, получил деньги и рассчитывал кинуть нас? Нет? Тогда где твой подопечный? Я все выяснил, того старика еще вчера похоронили, поэтому ты или выводишь меня на объект или... ну ты сам понимаешь, что и денежки надо вернуть!
  -- Андрей Валентинович! - Было начал проводник. Его голос показался Хирургу знакомым, но его прервал этот самый Андрей Валентинович.
  -- Только без имен, я тебя умоляю! - В последнем слове послышалась явная насмешка. - Так, где ты его прячешь?
  -- Я не прячу его, он где-то здесь! Ищите, местных поспрошайте, такую машину любой заметит!
  -- Дельный совет! - Согласился Андрей Валентинович и легонько прикрикнул на своих. - Искать, хлопцы!
   Хирург понял, что если зайдут за забор, чтобы пройти к дому, его непременно заметят и сразу догадаются, что он мог услышать. Он неслышно пробрался к сараю и, сделав вид, что только что вышел, с громким чертыханьем направился к дощатому "скворечнику".
  -- Стой, мужик! - Сразу окликнули его. Он остановился, к нему подбежал молодой парень. То, что он молодой, хирург понял, по тому, что тот не спрятал пистолет, а бравировал оружием. - Выйди, - достаточно вежливо попросил он, - тебя спросить хотят!
   Игорь пошел за ним, слегка ссутулившись и безвольно опустив руки, как уставший работяга. Его подвели к главному. Хирург, как и положено, обвел глазами вокруг, на мгновение, задержавшись взглядом на прижатого к забору и понял, почему его голос показался знакомым - это был Борис, которого ночные пришельцы называли Васей. Около Бориса стоял человек, который и держал его за горло.
  -- Ты кто? - Спросил Андрей Валентинович.
  -- Абдулхаджон Абдурахманов, рабочий я, ямы копать, цемент месить, кирпич класть, доска бить! Очен дешев! Даешь работ! Целый бригад! - Сказал Хирург и отвернулся. В отблеске фонариков мелькнули глаза Бориса, он что-то усиленно думал, не сводя с Хирурга взгляда.
  -- Дохлый номер! - Отвернулся Андрей Валентинович. - Русских найдите, местных!
  -- А может портрет показать? - Спросил кто-то.
  -- Покажи! - Распорядился начальник и сам прошел к своей машине, которая оказалась скромным "Брабусом".
   Хирургу сунули под нос мятую бумажку, на которой он был сам изображен, но только в парике и принялись вместе с ним разглядывать, как будто первый раз видели это изображение. Cебя он узнал, но не они, но все равно было опасно, будь чуть посветлее, а Борис чуть повнимательнее...
  -- Ну? - Неторопливо стукнули его в ребра.
  -- Зачем толкаешь? Это ты? - Выкатил глаза на спрашивающего Хирург и украдкой скосил взгляд на Бориса.
   Тот хлопнул себя по лбу, словно его осенила догадка, Хирург понял, что он его узнал, но в таком окружении он ничего бы сделать не смог - он стрелял хорошо, а не дрался! Но страж Бориса ткнул его коленкой между ног, так, что пленник захрипел и попытался согнуться, но крепкая рука, держащая за горло, не позволила это сделать, тогда он опустил руку на ушибленное место, хрипя что-то и показывая глазами на Хирурга.
   В это время и раздался негромкий крик: Машину нашел! Вот она!
  -- Пошел! - Хирурга толкнули в сторону калитки и он получил ускорение пинком, хорошо она была открыта, а то бы пришлось ему стукнутся об нее. Он влетел в палисадник и рухнул на землю. Потом перекатился к заборчику. Трехгранный клинок плавно вошел меж ребер Бориса, тот дернулся, вскрикнул и затих. Хирург вытер клинок, приподнял штанину и засунул его в ножны. После этого, подхватив потертое одеяло, не спеша удалился. Ему надо было выспаться, с утра его ждала напряженная работа.
   "Ты сам виноват, Боря или Вася, или как там еще! - Думал про себя Игорь, пробираясь к заброшенному колодцу, где он хранил все свои опасные вещи, - лимит моей доброты и своих жизней ты исчерпал, раз не мог успокоиться сам, то пришлось это сделать мне!"
   Хирург даже не стал выяснять, что это за люди гоняются за ним, но номера машин запомнил. Потом усмехнулся и пробрался к колодцу, спустился вниз.
   Впереди, в пятидесяти метрах, обыскивали его "Ауди", номера на ней он хотел сменить утром. Хирург переоделся, сложил несколько вещей в сумку, туда же сунул одеяло и пробрался обратно к стоянке. Страж так и стоял, прижав убитого Бориса к забору, обеспокоено подергиваясь. Хирург пробрался к "Брабусу" и через открытую водительскую дверь залез в салон, потом перелез в грузовой отсек, там только был чемодан с инструментами и картонная коробка, накрытая тряпьем. Он положил себе сумку под голову и накрылся одеялом. Вполне незаметно и комфортно.
   Вскоре облава вернулась. Андрей Валентинович стоял, поставив ногу на порог "мерседеса" и отдавал последние указания.
  -- Это Васин медальон, обронил сука! Допросить!
  -- Так он, это... - Растерянно пробормотал страж. - Помер! Во! - Страж отпустил руку и пленник медленно сполз по доске забора. Я смотрю пульс куда-то исчез!
   К нему подошли и проверили, потом под ярким лучом фонаря осветили всего мертвяка.
  -- Точно! - Подтвердили первоначальный диагноз охранника. - Ты его, идиот, задушил! Тебе...
  -- Хватит бакланить! - Приказал чиновник. - Грузите в "Ауди" и чтобы духу вашего не было. Смирный номер квартиры!
  -- Какой? - Не понял водитель девятки, на которой ездил Борис.
  -- Где дед лежал! - Я, думаю, деньги там и остались! - Раздраженно ответил чиновник.
  -- Так они же все равно фальшивые! - Усмехнулся Смирный.
  -- Тем более нечего их светить, они еще не раз пригодятся! - Андрей сел в машину.
  -- Сто сорок вторая! - Сообщил Смирный.
  -- Подчищайте, а я квартирой займусь, ничего сами не можете! - Чиновник хоть и был раздражен, но дверью не хлопнул, а плавно закрыл. Он вез Хирурга в Москву. Кольцевуха, потом Дмитровское шоссе, Коровинское и они оказались во дворе, где умер больной. Хирург понял, что его водитель, здесь уже был и, по-видимому, контролировал передачу денег, а потом попытку их изъятия. В это время затренькал сотовый.
  -- Да! - Резко сказал Андрей, но, услышав собеседника, замурлыкал. - Все, дорогая, еще минут сорок и я в постельке, готовься! - Потом, покачав в руке мобильник положил его под лобовое стекло - не хотел чтобы он звякнул не вовремя.
   Мигнули фары, сообщавшие этим, что сигнализация включилась, Андрей пошел к подъезду, а Хирург что-то переключать в сумке. Хозяин "Брабуса" уже не видел, что машина признала в себе другого хозяина. Что и подтвердила очередным миганием фар.
   Хирург перебрался на переднее сиденье и, увидев мобильник, призадумался, потом, открыл капот, порылся в нем, завел машину и, позвонив по мобильнику, положил его в бардачок.
  
   Убийца, расстрелявший в темноте пустую кровать, дверь не захлопнул, а прикрыл, оставив небольшую щель, с тем чтобы мог кто-нибудь зайти и наследить, поэтому Андрей свободно вошел в квартиру, закрыл за собой дверь на замок и включил лампочку повешенную на проводе под потолком.
   При таком освещении все становилось на свои места, куча белья ну никак не напоминала лежащего в ней человека, понятно, что стрелявший проверил результаты своей стрельбы и откинул тряпье возле как бы головы, но все остальное! Потом он обнаружил розетку с торчащей вилкой, провод от которой скрывался под шкафом. Он не поленился заглянуть под шкаф, среди многолетней пыли лежал маленький диктофон, от которого отходил тонкий волосок проволочки, который скрывался под тряпкой стула.
   Под стулом стояла утка с прокисшей мочой, поэтому, брезгливо морщась, он передвинул стул в сторону. Стул ему показался тяжелым, ножки короткими, сиденье толстым. Он сдернул тряпку и увидел, что сиденье на обыкновенных петлях прикручено к спинке стула, он поднял его и обнаружил еще одно - родное сиденье, на котором и лежал увесистый пакет с пачками. Чиновник решил проверить, а сам посредник какие деньги положил, неужели настоящие? Он раскрыл пакет, разорвал другой и, вытащив пачку, перелистал, это оказалась кукла: нарезанная бумага между двух банкнот. "Соток не пожалел" подумал про себя Андрей. Он повытаскивал деньги из остальных пачек, засыпая журнальной бумагой пол, подхватил свою, но выйти не успел: с громким топотом ворвалась милиция, его уложили на грязный вонючий пол, которой пробивал запахом мочи сквозь дорогой парфюм и в присутствии понятых обыскали, составив протокол. Чиновнику больше всего это не понравилось, но он молчал, во первых здесь не перед кем было права качать, во вторых он обиженно думал про Васю, который даже после своей смерти смог его обставить и удивлялся собственной жадности и глупости. Его подняли с пола и повели, пока спускались он уже подсчитал во сколько обойдется его освобождение и ликвидация дела. От величины суммы он даже обескуражено помотал головой, как бы не соглашаясь с ее величиной, но тут же получил тычок под ребра. Канареечный УАЗик стоял около подъезда и Андрея сразу затолкали ему в задницу, поэтому он не увидел, что его джипа "Мерседес - Брабус" во дворе нет, а то бы он еще сильнее расстроился.
  
   6
   Утро в центре города наступало поздно, но брюнет, обеспокоенный как пропажей пленника, так и его охраны, уже побывал на месте допроса, внимательно обследовал всю местность и под мостом обнаружил пятна крови, ведро и пиджак. Он все понял, и решил на всякий случай предупредить шефа, который, судя по времени, еще только проснулся.
   Он вытащил мобильник из кармана пиджака, поэтому не заметил, а из-за грохота проезжающей электрички, а под мостом кроме обыкновенного грохота о рельсы, грохочет и сам мост и это грохотание отдается гулким эхом под ним, не услышал, как раздались короткие очереди и двое его охранников, картинно падают на влажную утреннюю росу около реки. Он успел набрать номер городского телефона шефа, но не успел нажать кнопку соединения, когда и в него, радуясь встрече, шмякнулась одна единственная пуля. Мобильник выпал.
   Хирург встал с железной балки моста, встряхнул одеяло, на котором лежал, и спустился вниз. Он поднял мобильник, из своей сумки вытащил ноутбук, что-то набрал в нем, удовлетворенно хмыкнул, бросил "Калаш" в реку, достал из сумки пакет, под балкой, на которой лежал, высыпал бычки дорогих сигарет, которых он обнаружил в пепельнице "Брабуса".
   Хирург все это делал наугад, он не знал, но предполагал, что Андрея Валентиновича уже выпустили. Так оно и было, только его выпустили гораздо раньше - через пару часов после задержания, но дела не закрывали, ждали обещанного.
   Хирург отменил набранный номер, набрал другой. В его кармане зазвонил телефон, по обоим телефонам он сказал несколько, вроде бы, ничего не значащих фраз, намекающих на встречу, опоздание и какой-то оплате. Потом снова набрал номер домашнего телефона шефа, прохрипел несколько фраз в трубку, отключился и вставил мобильник в руку брюнету.
  
   Андрей Валентинович, после неприятных ночных происшествий, за машиной решил съездить сам, не афишируя свою проблему, поэтому поехал на общественном транспорте.
  
   Охранник вышел на улицу, около подъезда он увидел знакомую машину брюнета, с полуоткрытой задней дверцей, сообщил по рации, из подъезда выскочил шеф и юркнул в нее, охранник захлопнул дверь. Шеф огляделся, кто был в машине из-за чрезвычайно тонированных стекол с улицы было не видно, но в салоне никого, кроме него не оказалось, мелькнула умная мысль, но вместе с ней, разрывая сиденье, днище машины и его самого возникли грохот и яркая вспышка.
  
   Чиновник увидел свой "Брабус" стоящим на месте. Сигнализация приветственно признала в нем хозяина. Он хотел, как старого друга, похлопать ее по капоту, но передумал. Он сел и поехал. Если бы он похлопал, то удивился бы, поскольку капот был теплый. Он еще не знал, что и во взорванной машине, обнаружат окурки его сигарет. Он не знал, что его "Брабус" за час до взрыва, попался на глаза дворнику, и соседям взорванного, и когда их опросят, они смогут восстановить номер машины. Хорошая жизнь для него закончилась. Он этого не знал, но смутно ощущал, что, что-то пошло не так, поэтому договорился о немедленной встрече. Требовалось немедленно защитится как с помощью связей, так и денег.
  
   Хирург издали наблюдал как милиция суетится около "Ауди" стоящей у забора, как допрашивают гастарбайтеров, выстроенных у ограды, как опрашивают местных жителей, как грузят тело Бориса в труповозку, как медэксперт сообщает Коршунову, о том, что убитый заколот, но чем и как покажет вскрытие. Хирург закинул сумку на плечо и пешком пошел из города.
  
   7
   У убитого во рту обнаружили мятую бумагу, хотя портрет человека был нарисован дрожащей рукой, Коршунов сразу признал в нем Ивана-хирурга. Значит, он никуда не уехал, а все время был здесь, под боком?
   Коршунов, не стеснясь окружающих, засмеялся.
  -- Что с вами? - Обратился к нему начальник убойной группы старлей Виктор Улихин.
  -- Все вокзалы, аэропорты перекрыли, на все посты раздали фотороботы, а вот этот, самый лучший, интересно, не сам ли убитый его автор? - Коршунов махнул листочком. - Убил, получается не Хирург, но он был здесь, у нас под боком! Давай узбеков сюда!
  -- Таджиков товарищ майор! - Поправил Улихин.
  -- Какая разница! - Коршунов прошел сам к выстроенным у ограды.
  -- Узнаете? - Предъявил им мятый литок. Гастарбайтеры молчали.
  -- А так! - Прикрыл пальцем волосы на рисунке майор. - Узнали? По глазам вижу, что узнали! Отвечать!
  -- Абдулхаджон Абдурахманов! - Ответил жилистый старик с узкой седой бородой, больше похожий на старика Хоттабыча, отметил про себя детские впечатления Коршунов.
  -- Да он же русский! - Возмутился старлей.
  -- У мусульман нет национальности, они все братья! - С достоинством ответил старик. - Это его имя! Он уважаемый человек. Ходжа! Многие суры он знает наизусть.
  -- Час от часу не легче! - Отошел Коршунов к Улихину. - Ничего полезного они нам не сообщат, даже если знают. Он для них святой!
  -- Ну и что будем делать? - Спросил старлей.
  -- Искать! И искать у нас! Что-то его здесь держит! А что может держать наемного убийцу? Очередной заказ! Давайте добивайте этих, а я в морг!
  
   Милиция вычислила чиновника быстро, слишком явные улики, но брать под стражу не спешили, они уже знали, какие глыбы могут упасть сверху. Дадут команду, тогда... , а самостоятельность проявлять себе дороже, следователь Волков еле от прокуратуры отбился, хотя все делал правильно, отстаивая интересы государства. Поэтому они установили за Андреем Валентиновичем слежку, выявляя контакты. Если полученные сведения не смогут стать материалами уголовного дела, так они станут материалами компромата и еще неизвестно, что выгоднее.
   Поэтому Андрея Валентиновича схватили другие. Компании погибших руководителей договорились друг с другом и объединили усилия. Раз ничья, не уничтожать же друг друга дальше, но наказать кого-то надо, а кто может быть круче прославленного хитрого и умелого киллера? Они сложили капиталы, привлекли лучших аналитиков, подняли все дела и схватили наиболее информированного о Хирурге человека - Андрея Валентиновича. Они, в отличие от милиции, знали, что он никого не убивал и не заказывал. Чиновник был у них на крючке и снимать они его не собирались, пусть милиция считает, что он! А он мог им пригодится не только при уничтожении Хирурга, но и в дальнейшем. Пусть думает, что все повисло на нем - истину искать никто не собирался. Компромат он и в Африке компромат!
  
   Коршунов встал на место Хирурга и пытался представить, что он захочет и что сможет сделать в такой обстановке. Про взрыв он уже знал и не сомневался в исполнителе. Чрезвычайно разносторонний человек.
   Со стороны казалось, что все убийства совершены разными людьми, а тут один! Раз Хирурга ищут, значит, о нем много знают, теперь вопрос времени, кто раньше его найдет. Если суметь Хирурга разговорить, сколько дел прояснится! А другие его хотят загасить, чтобы ничего наружу не выплыло. Значит сейчас, Коршунов союзник Хирургу, только понимает ли тот? Вряд ли Хирург второй раз его живым оставит!
   Конечно, Хирург мог быть уже за тридевять земель, но это решение было бы не правильным в стратегическом расчете, передвижение можно отследить, тем более известного человека. Хирург мог наделать скрытых мест и залечь там, но это тоже оставлять следы, кто-нибудь вспомнит, а за вознаграждение? Пусть он не местный, он никого не знает, значит и его, а прятаться, всегда удобнее в знакомом тебе месте и чтобы никто о тебе не знал.
   Коршунов встал и решил проверить все места, где ранее обитал Хирург. Первым делом он навестил Рыково, где Иван снимал полуразвалившуюся хибару. Ведь ее, никто особо, и не обыскивал, а Иван, за те, несколько месяцев, мог оборудовать подполье, натащить продуктов и припеваюче переждать, как и жару, так и первоначальное рвение милиции. Дома он не сидел, наверняка весь район облазил! А с учетом того, что он был в парике, значит надо дать волосам отрасти... Стоп! Он ведь опять мог податься в приезжие работяги! Судя по всему, он не только тюркские языки знает хорошо, но и арабский. Суры читает, вот, что сказал Хоттабыч, значит, его любой мусульманин примет и будет счастлив! Коршунов даже присвистнул. Это такой неподъемный пласт нужно просеять! Он собрал весь отдел, разбил район по зонам и объяснил где и как искать! Себе он взял район деревни Румянцево, где первоначально обитал Хирург.
   Хотя Коршунов выбрал место себе не из-за этого. Почти что вплотную к деревне примыкали четыре садовых товарищества, где могли работать гастарбайтеры, все это можно было быстро пройти, подождать, когда вернется машина, развозящая оперативников по дальним местам и в ней ехать им навстречу.
   Опер так и сделал и через два часа он шагал к единственному в Румянцево магазинчику. Это единственное прохладное место, где работал кондиционер и где его должна была ждать машина. Он перешагнул порог, радуясь прохладному дуновению ветерка, но увидел водителя Володю, который сидел на низком подоконнике.
  -- Заждался? - Радостно спросил майор водителя и обратился к скучающему продавцу. - Два замороженных пива! Откупорить!
   Продавец выполнила поручения Коршунова. Одну бутылку он протянул Володе.
  -- Пей и поехали! Ребята, небось, от жары падают! - Коршунов развернулся и пошел на выход, потом оглянулся. - Молодец, что машину в тень поставил, где?
  -- Анатолий Николаевич! - Тихо и смотря на содержимое магазинных полок, пробормотал водитель. - Машину тово... - угнали!
  -- Хорош шутить, потом с красавицей побазаришь, кому наш рыдван нужен? - Коршунов вышел в полуденное пекло. Водитель за ним. Вытирая рукой то ли сопли, то ли пену с губ. - Я ее в тенек с того угла поставил... потом...
  -- Заболтал и проябал! - Прервал его Коршунов. - Об угоне сообщил?
  -- Я вас ждал! Засмеют ведь! - Володя еще больше поник.
  -- Ты хоть опрос по горячим следам провел? Тоже мне мент! - Разозленный Коршунов шагнул мимо ступеньки и чуть не упал. - Вот теперь еще подумают, что я пьяный! Пойдешь обратно. - Коршунов показал рукой, где у него обратно. - Увидишь стоит дом на отшибе, там егерь Семкин живет, возьмешь его УАЗик, соберешь ребят и возвратишь ему машину с полным баком. А я буду искать, кому ты свою колымагу загнал! - Коршунов вошел в калитку соседнего дома.
  
   Коршунов растерянно стоял посреди деревенской улицы.
   "Никто не видел, не слышал, а если и знает - не скажет!" - Думал он, держа, давно пустую, бутылку в руке. Потом заметил ее и поставил под чахлый кустик.
   "Думай Коршунов, кому и зачем понадобилась машина, тогда может и найдешь ее! Покататься? - Глупо! На запчасти? Так самое ценное - рация! Рация! Правильно. Можно слышать все разговоры, а передвигаться по лесным дорогам! И куда угодно! Потом сел в электричку и все! Это Хирург, джипы у него закончились, поэтому он нашу, по случаю прихватил. Ведь мы усадьбу тогда окружили, а он мимо нас как-то в коровник, в котором держал джип, просочился. И парня, которого я повязал, так и не нашли".
   Коршунов развернулся и пошел к дому Еренченко. Он не знал, продала ли вдова дом или нет, может там новые хозяева, поэтому решил все выяснить на месте. Ограда так и громоздилась грудой кирпичей, к окнам плотно прижались запыленные ставни. Значит никого, но Анатолий решил обойти весь дом.
   Задняя дверь, через которую он проник в дом в первый раз, была не заперта. Он достал пистолет и осторожно просочился в здание и пошел уже знакомым маршрутом к гаражу. Почему-то ему казалось, что если и есть кто-то в доме, то только в гараже.
   Вот и железная дверь в гараж. Петли смазаны, дверь открылась бесшумно. Гаражное помещение было залито дневным светом, в дальнем углу у верстака слышалось движение и стук металла, кто-то, особо не церемонясь, кидал железки друг на друга. Коршунов шагнул. Послышался скрип закрываемой молнии, и наступила тишина.
   Коршунов решил выглянуть из-за стеллажа, но пистолет должен быть первым. Первым он увидел только ноги, что-то большое летело на него сверху, он не успел отклониться, как оно обрушилось на него, больно ударив не только по руке, которой он успел заслонится, но и по голове. Пистолет звонким стуком ударился о метлахскую плитку, а майор, обхватив сумку, это оказалась сумка набитая инструментом и всяким железом, под ее тяжестью просел по стеллажу. Хирург начал доставать из-за пояса пистолет, в этом была, и его ошибка - сумка полетела в обратную сторону выбив и его оружие. Огромный Коршунов бросился на тщедушного Басалаева.
   Преимущество было у майора: рост, вес, физическая мощь, знание приемов борьбы. Он подмял под себя Хирурга, схватил, заломив руки, и, уткнув его носом в плитку, потянулся за наручниками. Презрев боль, Хирург лягнул его пяткой между ног, майор ослабил хватку, Басалаев как-то невообразимо крутанулся, смог освободить локоть и угодить им прямо в висок майору. Коршунов выпустил одну руку, и Хирург перевернулся на спину, стальные пальцы свободной руки впились в плечо Анатолия, рука сразу занемела и он отпустил и вторую руку Игоря, но зато стукнул его лбом в переносицу. Тот обмяк и упал, стукнувшись затылком о пол, из носа потекла вялая струйка крови. Коршунов удовлетворенно хмыкнул и оглянулся, ища оружие. Хирург конвульсивно дернулся. Майора спасло боковое зрение, что-то сверкнуло слева и он инстинктивно нагнулся. Хирург целился в шею, но попал в лопатку, удар был скользящим, поэтому все ограничилось царапиной, из которой заструилась кровь. Второго удара Коршунов ждать не стал, а оттолкнувшись от противника, отпрыгнув сторону пистолета. Схватить он его не успел, Басалаев моментально оказался на ногах и если бы майор не отпрыгнул еще дальше, то, Хирург насадил бы его печень на трехгранный длинный нож, напоминавший короткий штык от трехлинейки, только все три толстых лезвия сходились в одной точке и угол их заточки тупел, по мере приближения к рукоятке.
  -- Так это ты замочил своего товарища на Озерной улице? - Спросил Коршунов, и сам же ответил. - Я так не думал!
   Хирург, расставив руки, молча кружил вокруг него. Коршунов старался встать так, чтобы сумка все время оказывалась между ними, но так долго продолжаться не могло. Время играло против Хирурга. И он прыгнул, Коршунов прогнулся и передвинул ногу по полу назад, для опоры, но зацепился за ручку сумки и упал. Все. Хирург замахнулся. Коршунов обречено оглянулся: пистолет был рядом, но требовался небольшой рывок, чтобы до него дотянутся. Хирург заметил его взгляд и помотал головой - бесполезно и неожиданно метнулся вперед, к двери, через которую вошел и майор. Там что-то глухо упало на пол. Резкий стук закрывающейся двери, скрежет запихиваемой стали и барабанная дробь по железу двери. Коршунов схватил пистолет Хирурга, но тот вышел из-за стеллажа с ТТ в левой и с своим ножом в правой руке. С ножа капала кровь.
  -- Отдай мой пистолет! - Тихо и спокойно сказал Хирург, кровь из его носа все еще продолжала капать на пол.
  -- Ты арестован! - Также спокойно ответил майор.
  -- На! - Согласился Басалаев и пнул коршуновский ПМ в направление хозяина. ТТ он засунул за пояс, достал носовой платок из кармана джинсов и тщательно вытер лезвия. Потом приподнял правую штанину. К голени оказался прикреплен кожаный чехол и задвинул туда нож.
   Ничего не понимая, Коршунов поднял свой пистолет, а Басалаевский сунул в карман. Это был карманный "Браунинг". Гаражные ворота тоже начали обстреливать.
   - Ты их тоже арестуешь? - Усмехнулся Хирург и принялся стаскивать со стеллажа две канистры, судя по тому, как он напрягся, канистры были полными. - Сейчас они взорвут ворота, ты выйдешь и арестуешь!
  -- Кто это? - Коршунов догадывался, но хотел узнать у Хирурга. Он понимал, что если и выберутся из этой западни, то вместе. И он нужен Хирургу. Умелый боец в бою, как колодец с водой в пустыне.
  -- Какая разница? Я им нужен также как и тебе! Ты со мной? - Коршунов уныло кивнул.
  -- Я не знаю какой ты мент, но ты честный человек, поэтому прошу, выполнять все мои указания. Никакой милиции. Наша жизнь зависит от того, насколько и этот конец мы успешно обрубим, потом я тебя отпущу и отдам комп, на котором сведения о многих преступлениях. Кто заказал, кто исполнил, за что заказали, кого ... ну и так далее. Лучше это уничтожить, поскольку из этого компромата такие деньги выдавить можно!
  -- Можно, но смертельно опасно! - Ответил на это Коршунов.
  -- Как видишь! - Согласился Басалаев. - Так ты со мной? - Коршунов кивнул. - Тогда мой пистолет дай! - Коршунов вернул. Басалаев ему отдал ТТ. - Будешь прикрывать.
  -- Ну и как мы отсюда? - Спросил майор. На улице наступило затишье. Коршунов понял, что нападающие готовятся к штурму, и как любому нормальному человеку, ему хотелось поскорее отсюда смыться.
  -- Через канализацию! - Ответил Хирург и посмотрел на маленькую решетку в полу. Майор недоверчиво хмыкнул, но Хирург, просунув свои узкие, но сильные пальцы в отверстия, приподнял не только решетку, но и квадрат с плиткой размером чуть больше полуметра. Скинул сумку, спрыгнул вниз.
  -- Канистры подавай! - Гулко отозвалось из подземелья. Коршунов опустил канистры.
  -- Прыгай сам и задвинь решетку! - Майор не стал прыгать в темноту, а опустился на руках. Глубина ямы оказалась по плечи. Он начал задвигать решетку, как раздался взрыв, он упал вниз. От ямы отходила обыкновенная дорожная железобетонная труба, по которой он и пополз. Ползти пришлось долго, но вот впереди забрезжил рассеянный свет, потом он сформировался в светлую точку, которая с каждым движением вперед становилась все больше и больше. Он схватился за края и вытянул себя из трубы, кубарем скатившись по склону небольшого оврага.
   Хирург увидел его, встал с канистры, на которой сидел и приказал.
  -- Хватай канистры и тащи в коровник, заправляй свою машину. Да не туда! - Увидев, что майор пытается вылезти на поверхность, с досадой, прошипел Басалаев. - Вверх по оврагу, слева канава будет, по ней можешь в полный рост, там крапивы - ы!!!
   Сам же Хирург, достав что-то из сумки, подхватил пук травы, снова залез в трубу.
  
   8
   Басалаев появился тогда, когда Коршунов вылил в бак и вторую канистру. Он хотел удрать на УАЗике, но, обыскав его, ничего не нашел. Хирург закинул сумку на заднее сиденье, раскидал побитый шифер у стены и вытащил два продолговатых свертка завернутых в одеяла. Их он уложил между спинкой и сумкой, а чемодан, извлеченный оттуда же, поставил на пол под сумкой. Под рулем накинул провода друг на друга, двигатель завелся, и они выскочили на поле недалеко от оврага, Коршунов даже увидел трубу, из которой он недавно вылез, забитый пуком травы, которая, как будто нарочно, заметив его взгляд, резко выбросилась из отверстия и плавно, отдельными травинками, стала опускаться вниз.
  -- Граната взорвалась! Ты плохо лаз закрыл! - Небрежно пояснил Басалаев. Он тоже заметил это явление.
   Они прорывались к лесу. Усадьба отделялась картофельным полем шириной метров в пятьдесят, но это поле, медленно переваливаясь с грядки на грядку и прокладывая широкую колею, передвигался белый "Чероки". Скорость их была примерно одинаковая, хотя казалось, что УАЗик летел по полю. "Чероки" преодолел картофельную полосу, не ставшей особым препятствием, и теперь дистанция сокращалась.
  -- Прибавь! - Попросил Коршунов. - А то они пальбу откроют!
  -- Из этой колымаги много не выжмешь! - Спокойно ответил Игорь. - Наше спасение в лесу, правда, не надолго!
   Коршунов выглянул в окно - джип уже ощетинился стволами. Он потянулся к ТТ.
  -- Не дергайся! - Рявкнул Басалаев. - Все битвы впереди, а боезапаса мало!
   С джипа начали стрелять, но бобик уже нырнул в спасительную зелень опушки. Игорь затормозил, выхватил ТТ из-за пояса Коршунова и, как парашютист вывалился на дорогу. Коршунов ничего не успел подумать, как лежа, расставив локти, Хирург выпустил все патроны в почти догнавший их джип, бросил пистолет, вскочил в машину и они снова двинулись по лесной дороге, теперь уже не торопясь и не насилуя двигатель.
   Момент расстрела был выбран самый удачный, отметил про себя Коршунов. Переход от залитого солнцем поля, к полумраку леса, резкое снижение скорости при въезде на опушку, близкое расстояние. Продолжись погоня еще немного их бы догнали и изрешетили.
  -- Ну, - усмехнулся Коршунов, - теперь куда? Или, может, подкрепление вызовем? - Он кивнул на рацию.
  -- А тебе своих коллег не жалко? - В тон ему ответил Басалаев. - Они и так вложились по полной программе, так что им терять нечего! Если успеем из этого леса вырваться, считай повезло! Я бы тебя и здесь выпустил, но материалы в другом месте. Знал бы - на диски скопировал!
   Они еще около часа путешествовали по лесу, перескочили пару шоссеек и Анатолий перестал ориентироваться. Он уже не понимал, где они находятся. Они выехали на поле, внизу, в лощине, отделенной узкой полоской леса, проходила ветка железной дороги.
   - Ты знаешь, что это? - Спросил Басалаев.
  -- Что такое? Заблудился? - Съехидничал Коршунов.
  -- Ты прав, Аркадий! - Ответил Хирург.
  -- Я Анатолий! - Поправил майор.
  -- Поговорка есть такая! - Игорь отпустил тормоз и они покатили вниз. Железная дорога заворачивала влево и Басалаев, не сомневаясь, выехав на нее, подпрыгивая на железобетонных шпалах, поехал именно туда.
   Он оказался прав: за поворотом в метрах двухстах показалась будочка, а перед ней шлагбаумы. Все было бы ничего, но они опускались. УАЗик прибавил ходу. Из будки вышла кряжистая женщина в оранжевой безрукавке. Было видно, что она растерялась, поскольку молча смотрела на них, ничего не предпринимая и только, когда до переезда оказалось совсем немного, она замахала руками и бросилась в будку. Сзади сипло засвистел тепловоз, слева остановилось две машины с полуопущенными затемненными окнами. Их намерения выдавали стволы, торчащие из окон. Бобик, раздирая резину о рельсы, в последний момент клюнул вправо и сразу же с автоматными очередями за ними прогрохотал тепловоз с пустыми думпкарами.
   Пришлось поднажать и снова свернуть в лес. Только тут Хирург достал карту и начал ее разглядывать. Сворачивая ее, недоверчиво хмыкнул. Коршунов не стал ничего спрашивать и так было ясно - заблудились! А вот их преследователи - нет. Они знали где находятся. Погоня, шелестя резиной, промчалась мимо, а они поехали в обратную сторону. Только когда они выехали на пересечение дорог и свернули налево, Басалаев почувствовал себя свободно и расслабился. Коршунов заметил это по плечам отведенным назад.
   Они въехали в деревушку. Ее особенностью было четыре стареньких домишки и краснокирпичный куб дома выглядывавший из-за высокого деревянного забора на кирпичном фундаменте. Дерево было густо проморено. Они остановили УАЗик у крайнего домишки. Хирург по-хозяйски зашел в него и вышел с рюкзаком, с которыми модничают тинейджеры.
   Он достал оттуда кургузый чемоданчик и положил Коршунову на колени.
  -- Владей! Сейчас, проедем через поле, потом в лесу я выйду, а ты возвращайся! - Радостно проговорил Басалаев и попытался завести машину.
  -- Ты арестован! - Коршунов направил на него свой ПМ, он был собран и серьезен, но Хирург только рассмеялся.
  -- А код? - Закатываясь от смеха, еле вымолвил он.
  -- Какой код? - Удивился майор.
  -- Ты откроешь, а он бух! И ничего нет! - Хирург склонился над проводами. - Черт, не заводится!
  -- Так в ней бензина нет! - Засмеялся в свою очередь Коршунов. - Никуда тебе от меня не деться! Давай-ка я вызову подкрепление! - Он взял микрофон рации.
  -- Не получится! Я провода выдернул! - Улыбнулся Басалаев. - Какие будут предложения?
  -- Пошли за бензином, у того буржуя, - Коршунов кивнул за высокий забор, - должен быть бензин!
   Они подошли к дому, но постучаться не удалось, ворота открылись и оттуда показалась А6. Коршунов остановил ее движением руки с удостоверением. Стекло у водителя медленно опустилось.
  -- Хозяин! - Вежливо обратился Коршунов. - Бензинчиком милиции не поможешь?
  -- Да пошли вы! - Беззлобно ответил хозяин "Ауди", стекло автоматически поднималось, пока он ловко обрулил стоявших. Машина сразу скрылась на вершине холма. Они проводили его взглядом, но быстро переглянулись. Там оказались преследователи и смотрели на них в бинокль. Ворота медленно закрывались.
  -- Туда! - Кивнул Коршунов на ворота.
  -- Тогда держи! - Басалаев бросился к машине.
   Машины приближались. Хирург вытаскивал и оба продолговатых свертка и чемодан и рюкзак и ноутбук. Чемодан не хотел вылезать, тогда Хирург выпустил его, бросил и один сверток и успел юркнуть в щель за железные ворота. И сразу по ним застучала автоматная дробь.
  -- Держи! - Басалаев отдал ноутбук Коршунову, а сам стал разматывать сверток. Это оказалась обыкновенная мелкашка.
  -- А сумку, чего не взял? Там же столько железа! - Они укрылись за углом дома.
  -- Вот именно, железо! - Хирург, открыл затвор, и засунул маленький черненький патрончик. - Я собирался долго на вашей машине путешествовать, поэтому и набрал разных инструментов. - Он присел на колено, резко клюнув из-за угла, выстрелил. За забором кто-то вскрикнул. Хирург перезарядил винтовку.
  -- Надо где-то укрыться! - Коршунов с пистолетом вертелся из стороны в сторону, пытаясь не прозевать очередного десантника через забор.
  -- Придется пожертвовать последнюю гранату. - Хирург прислонил винтовку к стене, забежал за угол и моментально выскочил. Раздался взрыв. Железная дверь на месте замка была согнута. Коршунов ударом ноги добил ее, и они вползли в спасительную щель.
  -- Я на второй этаж, а ты воюй здесь! - Хирург, подхватив тозовку, побежал к лестнице.
   Коршунов не знал какие дела творились на улице, но на втором этаже раздался оглушительный взрыв и оттуда, весь в пыли кубарем скатился Басалаев.
   - Они, что из пушки стреляют? - Спросил Коршунов.
  -- Не, из моего гранатомета, в машине застрял, еще два выстрела осталось! - Пояснил Басалаев.
  -- Это из него, Ягунина грохнул? - Игорь кивнул. - Тогда они все здесь разнесут! - Предположил майор, оглядываясь.
   Грохот оказалась не только оглушающим, а проникшим внутрь головы и выворачивающий барабанные перепонки наружу. За ним раздался еще один, но беглецы его не услышали, а поняли по новым клубам пыли и рушимся перегородкам. Хирург что-то говорил Коршунову, это можно было понять по шевелящимся губам, но что, Анатолий не понимал, тупая боль разрывала спину. Хирург подхватил его и потащил вниз - в подвал.
   Несмотря на войну, лампочка включилась. Судя по чистоте подвала, здесь жить начали недавно: пара обрезанных листов ДСП, да стопка поколотой плитки в углу. Басалаев оттащил майора в угол и сбросил на него листы. Поверх них набросал плитки. Сам же, подхватив ТТ, выскочил на поверхность. В доме затрещали выстрелы.
   В подвал заглянули, не увидев ничего интересного, удалились. Коршунов ничего не соображал, но попытался пошевелиться и замер. Он до сих пор не слышал, но почувствовал, что кто-то подходит. Так подкрадывается смерть. Он попытался дотянутся до ПМ сзади за поясом брюк, но боль в спине свела судорогой и руку. Он обречено замер. Слух стал потихоньку возвращаться и он услышал, как бы сначала далекий стук падающей плитки, потом, все сильнее, шуршание поднимание листов ДСП. Потом оглушающая боль полоснула по спине и он потерял сам себя.
   Очнулся он оттого, что что-то резко ударило ему в нос. Он замычал и замотал головой и открыл глаза. Перед ними лежал кусок железа с рваными краями. Анатолий посмотрел выше. Рядом сидел Хирург, руки его устало были опущены между ног. Пальцы были все в засохшей крови.
  -- Это твоя смерть! - Кивнул Басалаев на железяку. - Пришлось тебя подручными средствами оперировать. Рана зашита обыкновенными нитками. Так, что, когда окажешься в больнице, пусть тебя переоперируют.
  -- А ты что, уходишь? - Пролепетал Анатолий.
  -- Рано еще! У них пара человек осталось, пока еще шуршат здесь! А у нас патрон нет! - Пояснил Игорь.
  -- А мой? - Кивнул Коршунов на ПМ, который Басалаев держал в руке.
  -- Он тебе жизнь спас. Осколок пробил комп, загнул спусковой крючок, и только тогда в твою спину попал. Так что не знаю, сохранился ли компромат. - Хирург пнул ногой ноутбук.
  -- Ты что уйдешь? - Спросил Коршунов и потихоньку присел рядом.
  -- Я бы давно свалил, если бы не ты! - Хирург подмигнул. - Но надо дело доделать!
  -- Какое? - В голове все еще раздавался колокольный звон.
  -- Концы обрубить! Там еще пара человек осталось! - Обыденно, словно он говорил о пельменях в тарелке, пояснил Басалаев. Коршунов не стал выяснять насчет себя и перевел разговор на другую тему.
  -- Я одного понять не могу, как ты меня в гараже просек! - Коршунова бил озноб.
  -- По изменению интенсивности света. Я и второго также определил! - Ответил Басалаев, прислушиваясь к шумам наверху.
  -- Как это? - Не понял Анатолий.
  -- В школе изучал корпускулярно-волновую теорию света? - Спросил Басалаев и, не дожидаясь ответа, продолжил. - Так вот свет или отражается или его поглощают. В нашем случае это очень малые величины, но они есть...
  -- А ты что прибор? - Усмехнулся Коршунов и откинулся на стену. На лбу проступал холодный пот. Басалаев достал фляжку и влил в рот майора коньяк. Коршунов определил это по запаху.
  -- Когда просидишь год в зидане, по изменению света научишься определять, даже имя того, кто к тебе пришел и с чем! - Хирург отпил сам.
  -- А как же ты освободился? - Спасительное тепло разливалось по телу.
  -- Масуд меня в личные хирурги забрал. Он узнал, что я такой, ты просто не знаешь, скольких я духов на этом свете оставил. - Хирург встал, вытащил свой трехгранник из ножен и крадучись вышел из подвала.
   Прислушиваясь и обходя обломки на лестнице, он поднялся на этаж и выскользнул на улицу. Выглянул за угол. Ворота были на распашку. А около легковушек суетилось двое парней. Один укладывал своих, уже мертвых, ребят возле машин, а второй перевязывал раненого, который сидел на капоте.
   Хирург прокрался вдоль стены и, мягко стелясь по земле, выкатился из ворот. Удар сверху вниз, удар снизу вверх. Раненый на капоте обречено закрыл глаза, он еще не успел обрадоваться, что остался жив. Клинок плавно вошел в обнаженную грудь...
  
   Вытащить тяжеленного Коршунова и усадить в УАЗик было делом нелегким, но Басалаев справился. На колени майору он положил искореженный ноутбук.
   - А код? - Удивился Анатолий. - Он же взорвется!
  -- Какой код? - Удивился Басалаев. У одного из убитых он выудил ключи от второй машины. Открыл ее, из полуотпитой бутылки с минералкой полил на руки, тщательно вытер и потом только обтер лицо. - Никакого кода! Я пошутил. Бензином я тебя заправил, так что вали отсюда, а то вернется хозяин...- Хирург засмеялся, закинул тинейджеровский рюкзачок в машину. - Прощай майор!
  
   Коршунов, попытался оживить рацию, подумал, завел машину, каждое движение ему давалось с трудом, но уехать не успел. Вернулся хозяин разрушенного дома, на сверкающей "Ауди".
  -- Э! - Обратился он Коршунову. - А что тут такое?
  -- Не знаю, - хмыкнул майор, - я ходил бензин искал, вернулся, а тут погром, это ты устроил? - Он, преодолевая боль не только в спине, а везде, и особенно в душе, выжал сцепление.
Оценка: 2.00*3  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"