1.

- Вопрос! Как известно, еще в восьмидесятые годы, при осаждении атомов металла на поверхность, возникают кластеры строгой геометрии. В зависимости от скорости конденсации меняется и геометрия. Так что вы нового предложили коллега?

- В общем-то...- замялся Никитин, - только технологию конденсации. Контроль осаждения на поверхность кристалла кремния.

- Это тоже не новость! Но до сих пор большой процент брака. У вас-то как с этим?

- В лабораторных условиях, средний уровень, так ведь и аппаратура и приборы с тех времен! - Как-то радостно, словно ждал этого вопроса, воскликнул Петр Иванович. - Но я на более новой установке в Зеленограде смог провести несколько экспериментов.

- Да там тоже оборудование начала девяностых! - Хмыкнул кто-то из второго ряда.

- Разница по оборудованию в семь лет, а брак снизился вдвое!- Вытер руки от мела Петр Иванович и роздал заверенные итоги этих экспериментов.

- Так это что? Сотни миллиардов нанометровых кластеров, на паре квадратных миллиметров? Скачок! - Тряхнул седой гривой академик Привалов.

- А металлы, какие применяли? - Заинтересованно спросили слева.

- Обычные. Индий, марганец, серебро. Все дело в их сочетании. Кстати, но дело не только в них, кристалл кремния получен по совершенно другой, более прогрессивной, менее затратной и экологически безопасной технологии.

- Что же коллеги! - Встал со своего места академик. - Это замечательно. Плоские кристаллы стали основой для создания разнообразных оптических и электронных устройств. Если эта технология воплотиться в жизнь, они станут еще дешевле, а значит и изделия в которых их применят. Электроны, зажатые в упорядоченных кластерах, излучают строго определенные длины волн фотонов. Это катализаторы для некоторых химических реакций. А магнитные, надо использовать в качестве запоминающих устройств с огромной плотностью хранения данных, но пока из-за дороговизны производства применяются редко. Надеюсь, что идеи Петра Ивановича воплотятся в производстве. Судя по расчетам ждать недолго.Проблема в другом. РАН преобразовывают так, что это сродни ликвидации, а эффективные менеджеры, в лучшем случае, продадут вашу технологию за три копейки китайцам, но никто их шпионами не объявит. Шпионизм это прерогатива ученых. - Привалов не стал садиться, а раздраженно вышел из зала. Все знали, что его ученики, вовремя смывшиеся в Силиконовую долину, пробили многомиллионный грант на тему, за которую его чуть ли не выдвинули на Нобелевку, а он от гранта отказался. Вопрос стоял просто: или деньги отберут или посадят.

- А вы-то где деньги нашли на эксперименты? - Спросил ученый секретарь. - Эта тема не значилась в планах вашей лаборатории.

- Как сказал Георгий Бурков в "Гараже" я родину продал! - Грустно ответил Никитин. - У родителей был дом и пятьдесят соток земли на Николиной Горе... Я же из крестьян...

- Боже мой! - Сочувственно произнес знакомый голос Арчиладзе. Легкий нежный акцент делал голос Арчиладзе если не знакомым, то незабываемым. - Да вы на... вот он русский ученый, на олимпиаде триллионы бюджета в землю закопали, а этот из своей земли вынул...

- Ну ты, грузинский агент, как ты можешь субтропическое происхождение зимней Олимпиады критиковать? - И все восемнадцать человек, не засмеялись, а заржали. Ржание напоминало усталый и невеселый гомон уставшего табуна. Многие, если не все, понимали что Никитин выпустил джинна из бутылки и теперь к нему придут или за технологией или за ним. Надо либо прятаться на неопределенное время, если, конечно есть деньги, или ближайшим рейсом вылетать за границу. Он тоже понимал, но почему-то такое опасение считал гипотетическим: для того чтобы получить уже промышленный результат надо было другое, современное оборудование, большое количество времени и, соответственно денег. До этого, хотя он носился со своей идеей несколько лет, гроша ломаного никто не дал, поэтому Никитин считал, что у него есть время. А вдруг и сейчас его технология никому не нужна, но когда-нибудь все равно будет востребована!

- Арчиладзе! Я еще раз вас спрашиваю... - Нервно вертел ручку в руках следователь. - Где прячется Никитин?

- Я думаю в нанометрии! - Серьезно ответил Михаил Вахтангович.

- И где эта деревня находится? - Приготовился записывать следователь.

- Вы чего из Грузии приехали? - Серьезно возмутился Арчиладзе. - У Чубайса! В Грузии каждую седьмую женщину зовут Нана. В России этим заведует Чубайс!

- И где он? - Принялся допытываться следователь.

- У Чубайса и спрашивайте!

- Да я о Никитине!

- Вы чего дурака включаете? - Крылья крупного носа Арчиладзе возмущенно поднялись. - Я вам с самого начала сказал, он собирался подавать туда заявку.

- Но мы никаких бумаг у Никитина не обнаружили! - Бросил ручку на полупустой лист бумаги следователь.

- Вас чего, Берия прислал?

- В смысле?

- Можно подумать вы его почту не взломали!

- Так... писем там немного, но ничего непонятно... с английского как-то еще перевели, а по-нашему... переводчик запил... - Разоткровенничался следователь. - Он сначала перевел на английский, а потом обратно, на семьдесят процентов несовпадение. Какой-то шпионский шифр.

- Кто это расшифрует, тому орден дадут? - Сложил руки перед собой в замок Арчиладзе.

-А может быть...

- Нет, нет, нет... - мягко проговорил Михаил Вахтангович, - Я же грузин! Мало ли что? А у вас только карьера начинается! Такое дело резонансное!

- Так вы мне ничего и не сказали про Никитина!

- А что мне про него говорить, если я даже с ним ни разу не выпил! - Этот аргумент показался следователю весомым, но Арчиладзе не соврал, он хоть и был грузин, но даже родного вина не пил.

- А что мне в протокол записать? - Несколько нервно, чуть ли не жалобно спросил следователь.

- Как обычно! - Поспешил его успокоить Арчиладзе. - Не привлекался, не знал, не был, не слышал.

- Я рассчитывал, что вы как грузин по-другому скажете, а вы как в хоре!

- А в чем мелодия?

- Как спелись, даже слова одни и те же!

- Понимаете... научный язык... он не настолько богат... термины, узость мышления...в России у ученых словарь уже, чем у дворника! Могу еще по-грузински повторить, если вас это устроит!

- Спасибо вам!

- За что?

- Умную мысль подали! Надо дворников и уборщиц допросить!

Никитин лажанулся. Вместо того, чтобы сразу удрать, оставив все как есть, он начал приводить дела и отношения в порядок. Только после этого купил билет в Турцию, хотел за много пропущенных лет покупаться в море, а не удирать. Как только позвонили из органов в институт, Привалов отправил его в отпуск, выплатив деньги за пропущенные отпуска, за работу в выходные дни, премии. Понятно, что за Никитина не просто так взялись, кто-то из своих стуканул, то ли из зависти, то ли был завязан на концерн, который занимался чем-то подобным.

Привалов лично приехал к Никитину с ведомостью, передал деньги и посоветовал быстро смыться. Быстро, как всегда, не получилось. А в аэропорту спас случай. Никитин не придавал важность проявления интереса органов к его персоне, он просто улучшил технологию, и получился более выгодный вариант, хотя на это опять потратил свои деньги... Поэтому Петр Иванович беспечно приехал в Домодедово. Привалов, в отличие от него, лучше знал жизнь.

Когда он встал к стойке для регистрации на рейс, был схвачен за руку. Он гневно оглянулся, но узнал одноклассника своей дочери - Диму Полозкова. Тот, как бы обращаясь, к женщине с детьми, стоявшими за ним, горячо прошептал ему на ухо по-английски: "Вон туалет идите туда и мойте руки!" Никитин ничего не понял, но настолькобыл выбит этой таинственностью и бесцеремонностью, что покорно поплелся в туалет. Полозков пообщался с женщиной и детьми, сообщив им, что детям лучше до рейса сходить в туалет и он может их проводить туда, поскольку сам направляется. Мадам отказалась.

Они смотрели через зеркало в глаза друг друга. Дима сообщил, что как только Никитин пройдет таможню его арестуют. Он был замначальника смены и сразу узнал Никитина. Это был подвиг, несоизмеримый ни с разработкой технологии, ни с приездом Привалова.

Дима загнал его в каморку с унитазом, содрал рубашку, выдал ему мятую футболку и бейсболку. Приказал прождать восемь минут и присоединиться к только что прилетевшим и уехать на автобусе.

Это был полный ужас. Никитин ощущал себя как в пасти крокодила, хотя и не понимал что это такое. Вроде попался, но еще не больно, а значит не страшно. Пока ехал обратно в Москву мучительно думал, куда податься. Ясно, что уже домой не припрешься. Он начал читать книгу, которую ему дал Полозков. Книга рассказывала, как следить, как уходить от слежки, маскироваться и выживать преследуемому. Она была на английском. Дима знал язык хорошо и это была заслуга Никитина, он готовил Диму к поступлению в академию.

Но все же Никитин рискнул. Он летел чартом, а они обычно задерживались. Домой за ним сразу не ломанутся. Он оставил на Рижском вокзале чемодан и налегке вернулся домой. Надо было быстро взять все необходимое, не покупать же его!

Необходимого оказалось чрезвычайно много. Рюкзак быстро наполнился домашним ноутом, флешками и накопителями, программами, записными и телефонными книгами, парой джинсов, спортивным костюмом, резиновыми сапогами, дождевиком, спальником, топором, двумя ножами, пилой, напильником, отвертками, кусачками, плоскогубцами, сборной штыковой лопаткой, котелком и кружкой, маленькой паяльной лампой. Не забыл полотенца, бытовые принадлежности, даже стиральный порошок прихватил. Потом подумал и в пакет сложил костюм с несколькими сорочками, двумя парами туфель, зимней курткой, свитером и несколькими галстуками, хотел уже уйти, но прихватил и утюг, щетки и крема для обуви. Снова вернулся и выгреб все лекарства, выключил электроприборы, перекрыл воду, забрал всю туалетную бумагу. Ключи от квартирыкинул в почтовый ящик.

Здесь ему тоже свезло. Он зашел в соседний подъезд должок с соседа спросить. Деньги небольшие, но теперь любая копейка на счету.Сосед зазывал его на днях, но из-за Турции зайти было недосуг. Вещи он оставил под лестницей на первом этаже. Они засиделись. Сосед достал бутылку, потом пиво. Пили за Турцию, за море и за много еще чего, но наука, почему-то в тостах не обнаружилась, хотя сосед преподавал социологию.

В это время по его подъезду ходили странные люди, представлялись и расспрашивали о Никитине. О том, что он собирался в Турцию знало двое: у одного он брал маску и ласты, а тетя Маша, через племянницу помогла с путевкой. Те срочно поехали в турбюро.

Петр Иванович вышел на улицу в тот момент, когда шустрые мужички, оставив засаду в одной машине, прыгнули в другую и уехали. Если бы он знал, что они приходили по его душу, он бы постарался запомнить номер, но он был выпимши, с кучей вещей, немного воспрявший, но мысленно тормозивший.Засадники, устраивавшиеся поудобнее, внимания на него не обратили, хотя он, нагруженный вещами, медленно протащился мимо них. Возможно, они его приняли за бомжа.

На Рижском вокзале купил плацкарт до Великих Лук. Около этого городка жил племянник. Племянник недавно вышел на пенсию, вернулся на историческую родину, содержал огород, а его самого содержал самогонный аппарат. Только теперь, с билетом на руках, Петр Иванович осознал, что и к племяннику подаваться опасно, как и к другим родственникам и друзьям, к соседям на дачу... Когда надо,наши органы работают как швейцарские часы.

Он так и стоял на перроне у вагона. Решал дилемму: идти за вещами и уезжать или остаться и продолжить расчеты. Но где? В институте он бы закончил все расчеты за полгода, а сейчас? Его благая весть коллегам о его работе была не только вестью, но и пробным шаром, чтобы уже официально заполучить расчетные мощности. Даже думать не хотелось насколько это затянется, и хватит ли денег? Остатки от продажи родины Никитин разложил в несколько корзин: валюта наличностью была замурована, рубли на карточке, акции нефтяных компаний, доли в нескольких предприятиях, дивиденды с первого из них должны начать поступить только через месяц-полтора. Так что с собой денег было не особо много. Тут он увидел мужика с рюкзаком, упакованной резиновой лодкой в одной руке, веслами и удочками в другой. Тот переходил от вагона к вагону, пытаясь уговорить проводников взять его с собой, но получал всегда отказ. Этот мужичок стал посланником решения Никитина.

- Тебе чего, уехать надо? - Спросил Петр Иванович, когда тот проходил мимо.

- Все уехали на рыбалку на рейсовом автобусе, а я опоздал, а если поездом, то быстрее их приеду. Так не берут! - Рыбак был явно обескуражен, стало понятно, что поездами он давно не пользовался.

- Я как раз билет собрался сдавать! Тоже попал...

- У меня только пять сотен на автобус и столько же на обратный путь. Все равно сдать не успеешь, поезд вот-вот отойдет.

- Ну... согласен, тебя же по твоему паспорту не пустят?

- Есть способ. На! - Он сунул ему чехол с удочками. - Скажешь, что я тебе помогаю, а сам выйдешь через соседний вагон.

Так и получилось, рыбак отдал пятьсот рублей, а Никитин вышел из соседнего вагона и даже помахал кому-то на прощание.Рюкзак и сумку, отойдя подальше, он сложил у изящного забора музея вагонов. Забрал чемодан на колесиках и доставил к остальным вещам. Хотя в восемь вечера еще и было достаточно светло, но тень от здания создавала сумерки.

Тут-то Петр Иванович и вспомнил про ключи. Лет семь назад возвращаясь из очередного сплава на байдарках, он обнаружил их на перроне, наверное проводник потерял и, машинально, засунул их в рюкзак. Он медленно оглянулся, в пределах видимости никого не было, через острые пики, аккуратно перетащил вещи, перелез сам, разместил их под вагоном между колесными парами и вернулся к вокзалу. На другой стороне проспекта Мира в супермаркете, накупил непортящейся снеди: консервов, одноразовых стаканов, посуды, быстрозавариваемых каш и супов, водки, два фонаря, три упаковки батареек и большую пятилитровую банку с водой.

Пришлось опять перебираться через остроконечный забор. Для резиденции он избрал комфортабельный вагон старых времен. Большое купе, бархатные занавеси на окнах, много места где незаметно можно хранить все вещи. Был только один недостаток - дышать в вагоне было нечем. Совсем стемнело и он, открыв противоположные окна, проветрил купе. Удивительно, но они открылись легко, даже не скрипнув. Хоть и были деревянные, но за много лет, дерево так и не повело. Временное пристанище в Москве он себе обеспечил. Он лег на широкий диван и принялся размышлять, где перекантоваться летом, чтобы продолжить расчеты.

Хотя он здорово и устал, но события прошедшего дня не отпускали его. Крутились как белье в барабане стиральной машины, то, как при полоскании, то как при отжиме или стирке. В конце-концов стирка достала и мозг самостоятельно отключился.

Позднее утро напомнило о себе шумом электричек, гомоном людей и шарканьем ног по перрону. Состояние было такое, словно вчера была грандиозная пьянка, а теперь началось похмелье. Никитин выпил чуть ли не литр воды, умылся и побрился. Есть не хотелось. Мозг включался медленно, как перегруженная оперативная система, но потихоньку разогнался, отключая неиспользуемые программы. Тут и пришло решение куда податься, но это место было необходимо проверить.

Петр Иванович рассовал по карманам самое необходимое и прошелся по вагону выглядывая через окна, как ему выбраться за ограждение. Это было самое сложное в его плане: вроде никого и нет, но всегда через небольшой интервал кто-то или пройдет или посмотрит с перрона на музейные экспонаты. Он стал укорять себя, что ночью не предусмотрел возможность отхода. Надо было просто перепилить один прут в заграждении, подальше от входа. Ночью скрежетать напильником по железу? Тоже не выход. Петр решил посмотреть в английской книге, что рекомендуют авторы - выходцы из спецслужб. Он присел к окну и начал читать оглавление. Пришлось дожидаться перерыва в электричках. Потом вздремнул, ночью-то мало спал.Проснулся.

Боковым зрением уловил мелькание теней и машинально откинулся за занавеску на окне. Вовремя. Чье-то любопытное лицо пыталось разглядеть внутренности вагона. Когда лицо исчезло, Петр сам припал к окну. Экскурсия. Семь-восемь человек вяло тащились за скучной экскурсоводшей. Это был шанс. Когда они зашли за вагон электрички, Никитин вышел, запер за собой дверь вагона и начал расхаживать по площадке, заглядывая в другие вагоны. Экскурсия появилась с другой стороны, они шли бодрым шагом, словно скинув с себя большой груз обязательной ответственности. Экскурсовод энергично махнула рукой, призывая Никитина. Этот жест означал: экскурс в вагоностроение закончен, пора уходить, ворота запираются. Петр не возражал и присоединился к ним.

2.

Никитиных, уезжавших из Москвы, было полтора десятка. П.И. только два. Один не улетел в Турцию, а другой уехал на поезде в Великие Луки. И у обоих, рядом с этим городком, жил племянник. Поисками Никитина занимались несколько разнообразных групп. В аэропорту - контора, на вокзалах - полиция, на подхвате ЧОПы и просто неопределенные граждане. Кого использовали за деньги, кого втемную, кого по приказу. Кто был координатором, где он находился, рядовые исполнители не знали и связи между этими группами не было, поэтому информация приходила в центр с замедлением. Если бы не это, Никитина давно бы сцапали, а так ему везло и он умудрялся проскользнуть в этот небольшой разрыв времени.

Поэтому одна группа на "Крузере" рванула вслед за поездом. Другие позвонили местным и попросили или принять Никитина с поезда или устроить засаду у племянника.

Все было сделано правильно. Сели за остановку до Великих Лук, прошли в вагон, устроились на свободных местах и начали присматриваться к месту на котором располагался Никитин. Место было свободно, матрас свернут, в туалетах оказались не те. Пришлось обратиться к проводнице. Она объяснила, что пассажир слез еще час назад, очень торопился, узнавал далеко ли шоссе от железной дороги. Судя по всему, там его ждали.

Доехали до Великих Лук, загрузились в машину и поехали к племяннику устраивать засаду. Дом племянника стоял на отшибе от остальной деревеньки, но зато у асфальтовой дороги и автобусной остановки. Огород спускался к речке. На берегу, вверх дном лежало две лодки: деревянная и пластиковая. Подворье было огорожено дрекольем, через которое все было видно, но собаки, которые бегали по двору, пролезть не могли."469" с прицепом стоял во дворе под навесом.Под другим навесом, примыкавшим к крыльцу, была обширная поленница. Под третьим, у добротного высокого сарая, стояли поленья, предназначенные для колки, на козлах лежало бревно, предназначенное для распиловки. Картофельные и другие грядки теснились на косогоре, а капуста, различных видов, прижималась к реке. Образцовый порядок. Даже трава на свободных участках была подстрижена. Врываться к такому мужику безо всяких оснований, было опасно.

Племянник - сын старшего брата отца Никитина был заядлым охотником и рыболовом. Имелось два ружья - на птицу, зверье и карабин "Сайга". Решили ждать снаружи. Свою машину оставили у главной дороги, чтобы в случае чего перекрыть проезд. Двое разместились на автобусной остановке, поставив меж собой пару найденных у павильона пустых бутылок пива, свою початую бутылку воды и бутерброды на пакете. Автобус заезжал три раза в день: утренний уже ушел, до дневного было несколько часов, а вечерний, обычно не заворачивал, высаживая всех, если кто и был, на дороге.

На местных ребята были не похожи, но они под них и не маскировались, просто ждут автобус в Великие Луки.

Племянника звали Иван Петрович. Он вышел на крыльцо свистнул собак и поставил две лохани с остывшим варевом. Две здоровенные зверушки, прежде чем приступить к трапезе, радостно запрыгали вокруг Ивана. Одна из собак встала на задние лапы и оказалась ростом с хозяина. Он обоим почесал за ушами, под нижней челюстью и на переносице.

В этот момент с дороги к деревне свернул черный "Крузер". Прикрыв сверху глаза ладонью, Иван посмотрел на него, недоуменно пожал плечами, хмыкнул и вошел в избу.

Ребята на остановке тоже напряглись и потянулись к бутылкам. "Крузер", не снижая скорости, соскочил с асфальта и запрыгал по колдобинам, которые изображали дорогу посреди единственной улицы.

Доскакав до конца улицы, "сарай" развернулся, боковое стекло плавно опустилось и оттуда что-то спросили бабулю, выпускавшую попастись коз в сочных зарослях травы у кривого, полусгнившего забора. "Лада", скромно стоявшая у поворота, на сцеплении проехала с десяток метров, перекрыв выезд.

"Крузер" запрыгал обратно, остановился и из него вывалились четверо разновозрастных и разнокалиберных мужиков и направились к калитке. Парни с остановки, так и не притронувшиеся к бутербродам, плавно переместились к ним за спины. В руках оказались пистолеты и они объявили, что те задержаны.

Четверка не согласилась, но драку сразу прекратил предупредительный выстрел. После чего всю четверку уложили наземь. Подъехала "Лада" из нее вышли еще двое. Проверили документы.

- Кто из вас Никитин? - Был задан первый вопрос.

- Мы сами за ним! - Был первый ответ. Пока выясняли, созванивались, хозяин дома смиренно сидел на ступеньке крыльца. Наконец выяснили, что все работают по одному делу и только тогда заметили хозяина.

Позвали. Он не пошел. Пригрозили пистолетом. Он взял в руки "Сайгу". Пришлось присылать парламентера.Ксива нисколько не поразила Ивана Петровича, но он пояснил, что с дядей не виделись года два, да и то, он останавливался у Петра Ивановича в Москве. А тот здесь ни разу не был. Сегодня пытался позвонить, узнать, как он в Турции, но телефон вне досягаемости. Просить его, чтобы сообщил о приезде, даже не пытались. Разъехались: одни с докладом начальству, другие на станцию, где тот слез с поезда.Выяснять, куда же другой Никитин подался, если этот на месте.

3.

Пока ехал в метро, успел прочитать в книге про мобильные телефоны. И только теперь вспомнил, что свой телефон отключил в аэропорту и счастливо забыл про это. Около Курского вокзала, в нескольких разных местах, купил четыре подержанных дешевых телефона, подходящих под одно зарядное устройство и симки к ним.

Никитин ехал в Покров. Там, на Клязьме, должна еще быть турбаза, на которой он планировал перекантоваться хотя бы лето. Директором был старый знакомец по сплавам.

Петушинская электричка была битком набита еще с Курского вокзала, но Петр Иванович успел отхватить место под солнцем у окна. Теперь оно его неимоверно припекало. Он пытался почитать, но заснул. Очнулся когда электричка отчалила от Электроуглей. Стало посвободнее, но за его спиной стоял парень, который что-то набирал в смартфоне, поглядывая на Никитина и книгу.

"Неужели засекли?" - Испугала мысль. Что делать в такой ситуации Никитин еще не прочитал. У парня заиграла бодрая мелодия, но ответить не успел. В салон вагона вошел очередной певец с аккордеоном и застонал жалобной песней. Парень вышел в тамбур для разговора, а Петр, покрался к другому выходу. Электричка замедлила ход и спешащие на выход пассажиры, устроили толпень, скрыв его от постороннего взгляда. Никитин вышел с ними и начал подниматься по переходному мосту.

Парень, закончив разговор, вернулся и, не обнаружив Никитина, сел на его место. Он пытался через гаджет переводить текст из книги, но Никитин-то этого не знал. Выходить через турникеты не стал, спрыгнул, как и несколько человек с соседней платформы, на которую перешел по мосту. Пролез за всеми в дыру в заборе, пришлось повернуться головой. "Фрязево" машинально прочитал он. До Покрова было еще о-го-го. Притом что Фрязево он спутал с Фрязино. Ему казалось, что последнее в другой стороне, но почему-то оказалось здесь.

Не понимая где он находится, что ему делать, куда податься, он застыл, прикрыв глаза рукой.

- Вам плохо? - Спросил кто-тоучастливоёпроходя мимо. Он отрицательно покачал головой.

Только теперь до него дошел весь ужас его положения. До этого он смотрел на себя вроде как со стороны. Как в кино. Что-то делал, решал, убегал, прятался. А тут вроде натолкнулся на каменную стену, у которой нет ни края ни конца.

И это неточно. Вот плыл по морю-окияну на таком корабле, что этого моря-окияна не только не видел и не чувствовал, но и вовсе не знал про него. Кругом пассажиры, знакомые-незнакомые, команда, где-то наверху капитан, внизу кочегары и раз... ты посредине этого бесконечного водного бурлящего пространства и нет с тобой ничего... не то, что корабля, спасательного круга, даже одежды! Куда плыть? В знойной пустыне, зябкой тундре, непролазной тайге можно что-то предпринять, сориентироваться... а тут? Где твердь, на которую можно опереться? Где воздух, хотя бы жгучий от мороза или зноя, который можно вдохнуть? Какое-то Фрязево, мимо идут люди, много людей, но чем они тебе помогут, если ты даже сам не знаешь что тебе надо и куда податься. Неопределенность если не хуже беды, то и не лучше.

На проехавшем мимо автобусе промелькнула знакомая ему надпись. Электросталь. Тут-то он и вспомнил про Машу. Они познакомились на научной выставке. Маша преподает физику в местном институте. Ей почему-то легко удалось уболтать его провести курс лекций по общей физике. После первой лекции его ожидал аншлаг. С тех пор не только подружились. Она бывала у него редко, чаще он у ней. Пользовался автобусом. Очень удобно. Кондиционер, ноут на коленях и сколько времени едет автобус абсолютно не важно. Постепенно и ее и его дела заслонили их отношения. Не прервались, а как-то растянулись. А ведь они после восьмого марта и не созванивались.

Петр начал судорожно вспоминать, когда у нее день рождения. И в Турцию не позвал. Может и хорошо, что не позвал. Вот как жизнь развернулась. Как таракан готов забиться в любую щель и только быстрым налетом в темноте, схватить что-то пока на свету не прихлопнули.

Противники тоже не дремали. Кооперировались, улучшали координацию действий. Подключили прослушку всех его телефонов. Одну группу, посадив на надувные лодки, послали обследовать берега реки, вдруг где-то Никитин затаился. Идея оказалась неверной. Для простого сплава по реке тоже нужны знания и навыки. Одну лодку пропороли, вторая перевернулась. Это произошло не сразу, но быстро. К следующему полудню мокрые и грязные достигли моста, от которого стартовали. Деньги на поиски Никитина стремительно убывали, а результат оставался таким же. Поиски свернули. Оставалась надежда, что Никитин сам где-то проявится, хотя бы с помощью звонка.

Арчиладзе снова вызвали к следователю. Только следователь уже был другой. С большой золотой кляксой на погоне. Пришлось надеть очки. Все-таки звезда. Он как-то невзначай подумал, что три маленьких звездочки с погона предыдущего, сползлись на погоне этого. Этот не столько спрашивал сколько давил, вежливо и завуалированно угрожал, пытался поймать на разных вариантах ответов.

Михаил Вахтангович его не прерывал, часто согласно кивал и произносил что-то несущественное. Арчиладзе казалось, что тот никогда не остановится и непонятно где кнопка, которая его выключит. Поэтому он начал говорить, в паузах, которые ему предоставлялись в таком алгоритме: да-да, нет-нет, да. Нет-нет, да, нет-нет.

Следователь неожиданно замолчал и сказал: "Вы меня запутали!" Оказывается при всем многоречии, тот держал нить разговора. Это удивило Арчиладзе.

- В предыдущий раз, на почти такой же вопрос, вы мне ответили да! - Возмутился следователь. - А если принять в объеме и другие вопросы... то у вас да, то нет, то опять да, что это такое?

- Это релятивисткая физика! - Арчиладзе кратко рассказал, что происходит с частицами, из которых состоит материя, которые двигаются со световыми скоростями. При этом привел несколько примеров из обыденной жизни.

- Ну хватит меня физике учить! - Прервал его следователь. - Где Никитин?

- Во первых я ответил на этот вопрос еще на первом допросе. Я не знаю! Во вторых: никто не может понять, зачем он вам. Вы никому об этом так и не сказали. В третьих: исходя изо всего этого, раз его нет и в Турции, а вам он позарез нужен, может вы его уже давно сцапали, а нас допрашиваете, чтобы скрыть это деяние!

Слово "сцапали" покоробило губы следователя и Арчиладзе понял, что попал в точку.

- Вы нас втянули в это тягомотину, сами не зная, зачем он вам? Я думаю не только научная, но и международная общественность заинтересуется этим фактом. - Михаил Вахтангович протянул к следователю обе руки. - Какая разница кого вам из ученых арестовывать? Возьмите меня, я к тому же еще и грузин.

- Не заслужили! - Буркнул следователь недовольно.

- Тогда я не смею вас задерживать! Пропуск подпишите! - С сарказмом попросил Арчиладзе.

4.

Никитин, сойдя из автобуса, включил свой телефон, вывел номер Маши и позвонил ей с другого телефона. Его "Нокии" было лет семь и она до сих пор исправно служила. Ему повезло, что в программе телефона тогда не было заложено никаких ММS, GPS, чатов, фейсбуков и другой новомодной хрени, а то бы его засекли с точностью до десятков метров, а так его телефон отметился на двух кварталах города. Этот краткосрочный момент прослушка прошляпила. Но не прошляпила другого. Маша могла быть дома часа через два. Договорились встретиться у торгового центра. Поэтому, чтобы обезопасить себя от прослушки, Петр Иванович уселся на скамью и принялся перенабивать номера на другой телефон. Он и представить себе не мог, что за ним выдвинулись поисковые группы.

Маша, как обычно, была точна. Пока выбирали продукты, у ней холодильник как всегда пустовал, потом еще чего-то, он рассказал ей что с ним произошло. Она накупила, раз в магазине, когда придется еще зайти, еще всяких женских вещей, даже краску для волос.

В квартиру они вошли в тот момент, когда и москвичи и местные, собравшись вместе, поделили кварталы на зоны и перекрыли и выезды со дворов, и автобусные остановки и железную дорогу. Даже опытному человеку пройти такой фильтр было сложно.

- А мобила твоя где? - Маша начала загружать холодильник.

- Да она у меня выключена! - От этих слов она выронила пакет с томатным соком.

- Ты чего такой дремучий? Дай сюда! Надо было его выбросить, а симку сломать! Не правильно.Надо было его в автобусе оставить! Раз у тебя такие проблемы так и относиться к ним надо не по-детски.

- Ты-то откуда знаешь? - Удивился такой осведомленности Никитин.

- Так я телик смотрю, газеты читаю! -Она забрала его телефон и ушла. Вернулась через полчаса. Петр Иванович и картошку почистил, варить поставил, овощи покрошил.

- Под скамейку положила, где наша алкашня собирается. Я вижу, ты зря времени не терял...

-Зачем? - Перебил ее Никитин.

- Если сломать симку и разбить мобилу, сразу подумают что ты здесь. А так... мало ли как твой телефон тут оказался. Его в скупку оттащат или себе возьмут. Я сначала хотела в автобусе оставить. Но потом смотрю,странные мужички на остановках в людей вглядываются. Я проехала до вокзала, а потом обратно на другом номере. Караулят тебя, но в пределах центра. Плотно тебя вокруг моей квартиры обложили.

- И что теперь делать? - Растерялся Никитин. - Я же не могу у тебя вечно торчать.

- Так и они не могут. Но рано или поздно меня вычислят. Что.сложно поднять твои звонки сюда!

- Точно! Как же я не догадался! Все, я сваливаю!

- Куда? В лапы к ним? К Люсе пойдем! Бери все. У ней переночуем.

Маша оказалась молодец. Она нашла свой старый синий халат, в котором проводила физические эксперименты, с трудом напялила только на плечи Никитина, сунула в руки картонную коробку, куда сложила его вещи, свои, закусь и бутылку коньяка. Показала с балкона двор, где Петр должён ее ждать на лавочке. Он покорно ушел, таща на плече практически пустую коробку. Когда увидела, что он вошел в нужный двор, проверила, не остались ли какие его следы, выключила картошку, нарезанные помидоры, огурцы, перец убрала в холодильник. Выходя из квартиры чуть ли не наступила на ногу участковому Маркову.

- Всегда торопитесь Мария! - Ласково констатировал Марков.

- Одинокой женщине есть куда спешить! - Также ответила Маша. Они часто пересекались на комиссии по делам несовершеннолетних, пытались что-то изменить в молодой судьбе, а не просто отбыть номер, поэтому относились друг к другу с симпатией.

- А в этот раз?

- Собиралась покраситься, а вода ржавая! И от этого тоже может расти преступность!

- Да все жалуются! Потерпи пару дней!Дочка как?

- Сам знаешь, кризис в Европе! Мне им приходится помогать! Не отвлекай, меня мастер ждет!

- Можно я у тебя с лоджии гляну, чтобы дворы не обходить? Мне бы на такой верхотуре квартиру иметь, а не на втором этаже.

- Может, поменяемся? - У участкового была двушка. - С кухни в окно гляди, чтобы ботинки не снимать!

Марков удовлетворился и этим. Что в однокомнатной квартире смотреть? Ясно, что никого не ждет и никого нет.

Так и спустились на лифте вдвоем, он пошел налево в свой опорный пункт, а она - направо к парикмахерской. Зашла. Узнала, что вода тоже ржавая и только тогда подошла к Никитину. Пришлось к Люсе идти по слегка утоптанной траве, которая изображала тропинки, среди замусоренных кустов и кучек говна, среди бумажек, под сенью кривых низкорослых деревьев. Под пристальным взором странных пацанов, сидевших на автобусной остановке и баловавшимися пивом, они перешли улицу. Действительно, издали Никитина можно было принять за ханыгу, который за стакан тащит коробку с вещами. Как только они зашли во двор и протиснулись между гаражами, Маша сняла с него халат, сунула в пакет, коробку оставили и пошли с пакетами в руках. Вот подъезд, второй этаж. Люся их встречала в боевой форме: прическа, маникюр, раскраска соответствовали образу Дианы. Только охотиться было не на кого.

Встреча прошла на высшем уровне. Люся давно от Маши слышала о Пете, но никогда не видела. Внешностью не поразилась, но рассчитывала на то, что у Петра есть свободный, не захваченный и не залапанный какой-либо другой женщиной, ученый. Электросталь, все-таки, рабочий город. Поэтому она постеснялась пригласить Борю, своего нынешнего друга. Боря возил почту. А зря. Это спасло бы Никитина от будущих проблем.

Коньяк выпили. Люся, томно позевывая, словно уже не может не спать, отправилась в спальню,но сон не приходил, после рассказов Петра навалилась романтика. Стройотряд в Усть-Илимске, походы по Кавказу, сплавы в Карелии...симпозиумы в Париже. Такое впечатление, что она просмотрела сериал, но телик выключен, а Петя за стеной! И почему Машке так везет? Дочка вышла не за ее сына, а за иностранца, у Маши - Петя... если судить по советским фильмам, этот будет покруче секретаря райкома. Поэтому она не прислушивалась. В это время в ванной Маша сначала покрасила Петю, а потом и сама, за чем ее и застала Люся. Мочевому пузырю не прикажешь, а санузел совместный.

Маша, с помощью Петра, раскинула диван перед телеком.

5.

На остановке странных мужичков не было, это их и подвело. Маша садилась на свой маршрут, когда из стоявшей легковушки вышел парень с листком в руке и начал осматривать всех столпившихся у дверей автобуса.

Петр Иванович так растерялся от этого, что сел не в московский автобус, а шедший в Ногинск. Парень с листком, прошел через автобус, пристально рассматривая всех мужчин в нем. Скользнул взглядом и по Никитину. Петр Иванович внутренне похолодел, но ни побледнеть, ни покраснеть не успел. Парень прошел мимо и вышел. Петр отдал деньги за билет кондуктору и плюхнулся на свободное место. Еще до посадки в автобус он заметил на листке свое цветное фото и дополнительное описание.

В Ногинске зашел в туалет и посмотрелся в зеркало. "Маша мастерица макияжа!" - Скаламбурил он. На него глядел не мужик за пятьдесят лет, а приятной наружности работяга лет около сорока лет. Нос казался не прямой, а с горбинкой, уши не прижаты, а слегка растопырены, губы слегка припухлые, кожа гладкая, загорелая, а волосы не серые с проседью, а каштановые. Зашел в баню и все смыл. Маша предупредила, что мужики на макияж внимания не обратят, а вот у женщин вызовет сильные подозрения. В парикмахерской подстригся на лысо и, только после этого, отправился в Москву. Пока ехал, успел забить все нужные номера телефонов и в остальные симки.

Маша появилась около дома после обеда и на входе в подъезд опять столкнулась с участковым Марковым.

- Да вы меня преследуете! - Улыбнулась она ему.

- Ничего так в цирюльне красят, может и мне рискнуть? - Ответил и он полуулыбкой.

- Не суйтесь, там тоже вода ржавая! Клоуном хочется на районе стать?

- Почему клоуном? - Обиделся Марков.

- Так клоуны носят рыжие парики и красные носы! - Маша забрала почту из ящика и вошла в лифт. Краем глаза увидела, что тот кому-то звонит по мобиле.

"Вот она жизнь российского ученого!" - Печально констатировала она. - Даже приличные люди вынуждены поступать неприлично. - Подумала она о Маркове. - Что дальше будет?

Пока Никитин добирался до Москвы, он усиленно штудировал английское пособие. Главу как выявлять слежку и как уходить от нее. Горьковское шоссе отличается своей степенностью, неторопливостью и беспощадностью к тем, кто торопится. Что поделаешь, такова его философия. Множество светофоров еще ладно, но в Балашихе начинается самый ад! Чертей не видно, но такое впечатление, что в них превращаются все находящиеся в пути. Этот ад продолжался и на шоссе Энтузиастов, а часто и до третьего кольца.

Петр не только читал и запоминал, но и, сидя в кресле, отрабатывал необходимые навыки: отражения, косить глаз, еще много разных приспособлений.

В Москве он встретился с Лопуховым с руководителем другого сектора отдела. Виктору, в свое время он очень помог с диссертационными расчетами. Звонить напрямую боялся, поэтому позвонил из бюро охраны по местному. Встречались в переговорной. Лопухов перед встречей переговорил и с Арчиладзе и другими, кому могли довериться. Поэтому в основном говорил он. Почему взялись за Никитина, никто не понимал, для того чтобы выйти на промобразец требовалось и много времени и денег. На данном этапе экономический эффект значителен, но насколько реален будет в производстве, требовались опыты и подключение еще группы специалистов и даже предприятий и учреждений.

Посмотрев на стрижку Никитина, Лопухов о чем-то задумался и опять посмотрел в конце разговора. Потом попросил подождать. Принес и развернул чей-то паспорт.

- Смотри! - Фамилия Петру была незнакома, а на фото какой-то лысяк с оттопыренными ушами.

- И что? - Спросил Никитин.

- Что, что? - Не понял Лопухов. Никитин показал на паспорт.

Виктор рассмеялся. - Ты себя в зеркало видел?

- Ну...

- Понятно! Один к одному. Вован как заполучил лысину на затылке, лет двадцать назад, стал коротко подстригаться. Не скажу, что две капли воды, но похожи. Сейчас я тебе напишу все, что о нем знаю, и ты можешь спокойно ходить без мурашек.

- Почему без мурашек?

- Так волосы дыбом у тебя долго не встанут! - Хохотнул Виктор.

- Кто это?

- Сидельников свинтил в Германию. С женой не развелся, хотя она его со студенткой застукала. Решили жить отдельно. Что он в Эссене она не знает. Они вообще не общаются. Если пытать будут - ты живешь на даче. В институте еще лучше, за него держатся как за доктора, профессора. Он приезжает два раза в год, читает несколько лекций, проводит семинар, принимает экзамены. Там тоже не знают где он живет.

- А дача?

- На Рижском направлении. Сейчас нарисую. Я за ней, по его просьбе, присматриваю. - Он начал чертить схему и место где хранятся ключи. - С одной стороны, сосед настолько редко появляется, если вообще появляется, с другой уже бывают потомки дачников, и они Сидельникова плохо помнят и не представляют. Здесь кратко все о нем, что должен знать.

6

Рижское направление не Горьковское, можно спокойно занять место. Петр развернул книгу, но прочитать много не успел, опять заснул. До этого момента он считал себя окрепшим, выспавшимся, а тут? Сопротивляться сну не стал. Дорога дальняя...

Проснулся от того что потребовали билет. Предъявил. Закрыл книгу. Посмотрел в телефоне время. Только после этого заметил, что пришла СМС. Содержание оказалось непонятным. " Выкинь свой телик, его слышно, но не видно". Номер незнакомый. Спам? Раньше бы он так и отреагировал. Позвонил. Такое впечатление, что этот номер не существует. Тут он вспомнил, что пару раз отправлял СМС через Интернет.

"Грузите апельсины бочками"! Это была угроза-предупреждение Остапа Бендера.

А кто его предупреждает? Это же явно не угроза! Причем здесь телик? Он его и в более радостные времена не смотрел, а с тех пор как появился Интернет и вовсе. Телик. Вот ключевое слово! Это шифр понятий знакомый только двоим: кто отправил и кто получил.

Кто мог отправить? Только Маша. Она единственная знает этот номер. А! Теликом она называла свой навороченный смартфон, по которому смотрела телепередачи, когда была вне дома, а заняться было нечем. А причем здесь ее... так она же говорит про его телефон! Засекли! Он в панике заерзал на сиденье, не зная, что предпринять. Женщина напротив подумала, что ему джинсы яйца жмут. От того что она так подумала,стало неудобно, хотя он и не знал о чем она думала, но подумал именно об этом и еще сильнее заерзал, потому что на самом деле почувствовал промежностью шов именно там. И это происходило на самом деле. Как он раньше-то этого не ощущал.Стоять или идти было ничего, но сидеть? Теперь он понял, почему какие-то реперы спускают мотню чуть ли не до колен.

Тамбур начал постепенно наполнятся выходящими на следующей станции. Тут сразу возникла фраза из книги о том, что преследуемый должен часто менять направления, виды транспорта, заходить в публичные, с массовым скоплением людей,и многими входами и выходами в места и здания. При этом вести себя естественно, словно так и было надо. Он не стал противиться потоку граждан, хотя через двадцать минут и он был бы уже на месте. Симку, аккумулятор изъял, а телефон при выходе их вагона уронил под платформу.

Счастье Никитина было в том, что он ехал в середине поезда. Он не знал, что в Снегирях, с разных концов поезда идут люди всматриваясь во всех мужчин, находящихся в электричке, а по Волоколамке параллельно двигаются два джипа. Спускаясь в подземный переход, он нацепил на себя шляпу дачника. В его вагон две группы вошли одновременно. Одна, в его тамбуре, бесцеремонно сдавив дверью выходящих, даже увидела его бритую голову. При выходе из тоннеля, его чуть не сбили трое качков скачками пробиравшихся к электричке. Один машинально скользнул по нему взглядом.

Петр Иванович, понял, что его узнали, но тот, на бегу, еще этого не осознал. Все решали секунды. Выйдя на привокзальную площадь, Никитин плюхнулся к ближайшему "бомбиле". На вопрос "Куда", достал листок со схемой и показал в сторону Истры. Они повернули на шоссе возле двух здоровенных внедорожников. У автобусной остановки, игриво улыбнувшись, Петр, извинившись, перевернул листок, попросил ехать в обратную сторону к Лужкам. На триста согласился, но попросил не гнать. Черные "сараи" у дороги еще стояли полупустыми.

Въезжая на Лужковскую горку Никитин вдали заметил приближающийся, на полной скорости один из "сараев". Попросил свернуть вправо, сразу за деревней. Дорога была выбита и машина, как испанский галеон, покачиваясь на атлантических волнах, медленно поплыла на север. Проехали поле и с двух сторон, отделяясь остатками бывшего леса, начались дачи.

Джип на полной скорости пролетел не слишком заметный поворот.

А у них, на нервно подрагивающем на ямках, такси, с обоих сторон начались елки, в просвет которых виднелись кривые заборы, сетка, колючка. Попросил остановиться, расплатился и вошел в елки, которые были справа. По тропинке прошел вперед, дождался, когда машина развернется и уедет и быстро перебежал дорогу.

Лучше бы перешел. Причем спокойно перешел. Сердце, от неожиданной нагрузки, так возмущенно встрепенулось и задрыгалось, что пришлось остановиться и, зажимая рукой колыхание, отойти в елки и лечь на спину. Ему и в молодости такие рывки были тяжеловаты, а тут на шестом десятке... Мимо пропрыгали два черных "сарая" один свернул в садовой товарищество налево, куда пробирался Никитин, а второй направо, куда он якобы пошел.

- Да!- Подумал Петр Иванович. - Ребят, на мякине проведешь!

Куда теперь поспешать? Лежал, медленно приходя в себя, дожидался когда "сараи" проскочат по выбоинам обратно. Хриплое, резкое дыхание стало не таким частым...

Дождался. Джипы, уже не торопясь возвращались к цивилизации. Встал, отряхнулся. Прошел еще немного вперед, увидел въезд в очередное садовое товарищество и, через него, начал пробираться к платформе. К даче, на схеме, путь вел только от платформы.

Схема не подвела. Через лес было короче, быстрее. Солнце по глазам не било, комары не приставали. Желтый, от пропитки, забор был виден издали. А вот и соседский из рабицы.Ориентиры по лесу были прописаны с научной четкостью. Никитин снял с гвоздя рабицу, прошел на соседский участок и снова натянул сетку.

Лопухов не обманул, граница между участками если и присутствовала, то только на карте. Местность между баней одного и теплицей другого была покрыта многолетней травой. Лес брал свое: из травы, еще стесняясь, выглядывала молодая поросль деревьев.

Узкая тропинка из шлака, остатков отмостки, кафельной плитки, в общем, строительного мусора была самой главной дорогой между участками.

Никитин приехал на пару дней. Узнать что есть, что надо и что работает. В общем как здесь можно жить и с каким удобством. Знать запасные пути прихода и ухода, соседей, на чем готовить, где добывать продукты.

С собой он взял немного - на пару дней. Заливаемые кипятком каши и супы, несколько бутербродов, бутылочку с водой, чайные пакетики. Но теперь встала дилемма: как отсюда выбираться? Раз засекли округу, значит, не остановятся, прочесывать такой массив дач, вряд ли начнут, а засады на ключевых направлениях?

Жить в лесу, чтобы тебе никто не помешал, тоже надо найти место. Оборудовать. А только от этой дачи до ближайшего магазина километра три. Пройти лесом вдоль путей и сесть в электричку на другой станции? Преследователи могут и это предположить. Остаться на даче? Быть Сидельниковым. Петр Иванович стал вспоминать все, что рассказал Лопухов о настоящем владельце дачи. Это, как-то, если и не окрылило его, но добавило позитива. Значит надо вести себя как Сидельников, как хозяин дачи, а не временный постоялец. Не таиться, а смело идти на контакт. В смысле не трепаться, а хотя бы здороваться как старый знакомец, говорить несущественное, но о знакомом явлении местным обитателями. Кто вспомнит, что на кого-то похож, на местного, может даже на самого Сидельникова, а кто не знает и не помнит, сочтут просто за вежливость. Например: ... да в прошлом году здесь погодка.... А дожди? А я что говорю, ждали, ждали...

Как говорил Штирлиц? Запоминается первая и последние фразы? Почему бы не побыть им? Привет! Все посадил? Как растет? Озимая или яровая? Это же шутка!

Вспоминание о Штирлице еще более успокоило Никитина. Главное не смущаться. Сегодня четверг. Завтра начнут съезжаться, ну, кроме тех, кто на все лето здесь окопался в грядках. А потом, в воскресенье, вместе со всеми уехать на чьем-нибудь авто. Пусть ищут сколько влезет. Пищи маловато, но до вечера воскресенья протянуть можно.

7.

Сам решил обосноваться в хозблоке, но дачу распахнул. Окна и двери чтобы удалить замшелый запах зимы и вообще прошедших лет. Судя по всему, Лопухов, как надзиратель, никогда сюда не заглядывал. Сорняки кругом, так и фамилия Лопухова от сорняка произошла. Все естественно.

Разложил на балконах матрасы, подушки, одеяла, на веревках развесил постельное белье. Самому ночевать как-то надо ведь. Не дышать же всей этой многолетней замшелостью! И не на голом старом диване в хозблоке спать!

Летняя вода есть, электроплитка и чайник работают. Цветной телевизор цвет утратил, как и большинство программ, но его можно использовать как радио. Надо же знать, что творится в мире.

Молодецки подхватил косу в кладовке, вышел с желанием скосить всю траву. Приблизить этот необитаемый остров к статусу цивилизованного. Взмахнул косой, но очень круто, так что чуть самого себя не подсек. Махнул пониже. Траву примял, острие в землю воткнул. Энтузиазм пропал. Потрогал острие. Коса новая, девственная, ни разу не пользованная. Ее не точить надо. Петр Иванович вспомнил, что отец, сначала косу отбивал, а точил после этого. Заросли победили даже не сопротивляясь.

Пришлось отнести косу обратно. Когда ставил, рядом с резиновыми сапогами увидел две канистры. Большая, судя по запаху, была с бензином, а маленькая, судя по цвету и плотности с маслом. Сразу стало ясно это или для бензопилы или газонокосилки.

Нашлись обе, да и то, после часового обыска. Под высоким крыльцом стояло корыто, с ведрами, мастерками, обломками лопат, остатками отмостки. А за ними была ниша, где и находились бензиновые подруги.

Для Никитина оба механизма были понятнее и проще чем одна коса. Собрал-разобрал. Смазал, свечи почистил. Сколько надо времени газонокосилке, чтобы четырем соткам сделать модную фирменную стрижку?

Бензопила с удовольствием сделала маникюр деревьям, убрав засохшие ветви и проредив кусты. Траву в компост, порезанные сучья под навес, к поленнице.

Пришлось сделать полноценный обед. Запасы пищи уменьшились вдвое. А еще только четверг. Сон - лучшая еда, особенно под теплом неназойливого, начинавшего направляться к горизонту солнца. Гамак вещь удобная. Особенно с матрасом и подушкой.

Еще раз пробежался взглядом по записке Лопухова о Сидельникове, его даче. Спокойно задремал. Жизнь-то налаживается!

Налаживалась она недолго. Кто-то вежливо, но настойчиво постучал по стальной трубе забора. Как хорошо расслабился. Сны не снились, тепло, уютно, как в чреве матери, но пришлось срочно рождаться. Тут этот яркий свет! Хорошочто рождение прошло без крика.

Перед забором стояли двое. Маленький и сухой, другой чуть повыше, но жилистый, казалось, что все тело это сплошные жилы. Тренированный парень. Такими не рождаются.

Маленький, судя по тому, что пожилой, левое плечо ниже правого, в руке папка с бумагами - это председатель правления Сухинов ... имя что-то не вспомнилось, Валерьевич. Красноармеец Сухов, как его звали дачники. Тот не обижался, а скорее гордился таким прозвищем, отчего и был неизменным председателем. Второй держал в руке файл с листком. Быстро же они добрались. Оперативно ребята работают. Босиком, в одних трусах далеко не убежишь. На въезде к участкам стоял черный "сарай".

Сердце от неожиданности сразу екнуло, но впервые не испугалось.

- А это ты Валерьич! - Сонно произнес Петр. Как-то сразу сообразил, что Сухинов знает голос Сидельникова, а Никитин - нет. - Что Лопухов не платит?

- С платежом все хор! - Улыбнулся Сухинов. - Тебя каким ветром принесло?

- У одной студентки проблема с дипломным проектом. Готовлюсь к консультации! Может, загляните? И я перед этим разомнусь.

- Сейчас не досуг! - Посмотрел Сухинов на сопровождающего. - Сам приходи!

- А вы когда появились? - Приятным тембром спросил жилистый.

- Вчера! Столько времени не был! - Траву стриг, матрасы сушил. Теперь надо пыль смести и водонагреватель включить. Консультации до воскресенья продлятся.

- А посторонних не видели? - Снова спросил жилистый. - В соломенной шляпе, с пакетом из "Атак".

Никитин укоризненно посмотрел на него. - Я чего, старушка у подъезда?

Только когда собеседники сели в джип и проехали дальше, Петр перевел дыхание. Ничего страшного не произошло. Главное не боятся. Шляпу пришлось отнести к газонокосилке. Вдруг вернутся.

Вернулся один Сухинов на своей старенькой "копейке". Этот раритет не затерялся бы и влюбом музее "старины". Как будто только сошел с конвейера. "Копейке" было к полтиннику, а выглядела девственной. Машина ему, Сухинову, тогда, в советское время, была не нужна. Валерьич не вылезал из командировок, ибо был сварщиком, передовиком, ударником и даже членом. Денег зарабатывал много, девать их было некуда, но его практичная жена старалась их куда-то вложить. Сначала встать в очередь на гарнитур, квартира подходила, потом на ковры, хрусталь. Но на машину в очередь он встал сам, как только, неожиданно, в первую очередь для себя, стал ударником труда. Только ПТУ закончил и вот.

Все игры комсомольско-партийных органов он принимал за чистую монету. Поэтому пришел в профком с заявлением в очередь на машину. Даже "Запорожец" можно было получить лет через пять. Его это устраивало. Денег поднакопит, будет девок катать и раскладывать... романтика!

В профкоме удивились такому нарушению регламента и отказали. Комитету комсомола, поддержанному парткомом отказать не смогли. Про это даже в многотиражке написали. В комитете понимали, что к тому времени, когда очередь Сухинова подойдет, что если кто и останется на нынешних местах, то только в профкоме, а вот трудящуюся молодежь зажимать не следует. Идею поддержали и в обкоме. "Молодым везде у нас дорога..." кому как не ударникам?

Это явление не осталось без внимания потенциальных невест. Но пока одни раскачивались и приглядывались,что за работа такая = сварщик, Верочка, работавшая в кадрах, учившаяся на заочке, провела разведку. В связи с обычными нареканиями на работу столовой, она предложила кому-нибудь из комсомольцев поработать в ней хотя бы месяц, чтобы узнать и исправить недостатки.

Инициатива наказуема и, предсказуемо, отправили ее. Она выбрала кассу. Познакомилась, узнала предпочтения в пище Сухинова и триумфально вернулась на прежнее рабочее место. Столовая на некоторое время исправилась. Тут пришла разнарядка на отправку рабочих на достройку АвтоВАЗа. Хотели послать опытных, но Верочка снова проявила инициативу. Комсомольской стройке - комсомольцы-ударники. Почин был поддержан. Туда они поехали вместе. Вернулись и поженились.

Когда через год пришла разнарядка на первый "Жигуль", то он, естественно, достался семье, которая ударно трудилась на строительстве жигульного завода.Профком тоже от этого выиграл. Перед отбытием на ударную стройку Верочка тоже написала заявление на машину. Одну вместо двух, не только легче считать, но и выделять. Помогали всем миром. Из этого, тоже руками Верочки, сделали политическое событие.

Когда давали садовый участок, она выбрала поближе к станции и дороге, потому что дальше дорог не было. Прокладывали и благоустраивали их очень долго, но так и никогда не завершили. После развала Союза, руководить садоводами желающих не нашлось и назначили Сухинова, только что вышедшего на пенсию и который мог собирать взносы со всех, кто проходил мимо. Хочешь въехать - плати, иначе за ворота и мощный шлагбаум, сконструированных и сваренных Валерьевичем из металлолома было не проникнуть. Кроме того он выполнял обязанности электрика и хранителя водокачки.

Кто не приходил со взносами, тому и вода и свет тоже не приходили. Садоводам, как тогда было принято, выделили место на неудобьях - заболоченных и заводненных местах. Садоводство в два-три ряда домиков на несколько километров петляло между лесами. Дорога была одна, а въезд и выезд только у дачи Сухинова.

"Копейка" и выглядела такой молодой, что всю молодость и зрелость своей жизнипровисела на стапелях, ожидая, когда вернется Сухинов из командировки. Поэтому он ездил только на дачу и по дачам.А теперь он здесь жил, доезжая в мир только до ближайшего магазина.

- Лопухов, я тебя раскусил. Ты чего Сидельниковым прикинулся? Думаешь, я не знаю, что тот уже несколько лет в штатах обитает, а за дачей приглядываешь ты!

Поворот оказался неожиданным для Никитина.

- Почему прикинулся? - Несколько растеряно спросил он. Теперь задумался красноармеец Сухов. Пытаясь сформулировать ответ, он что-то проговорил про себя, выдав это жестами.

- Але! Ты с кем говоришь! - Прервал его внутренний диалог, вышедший из растерянности Никитин. "Раз Лопухов, пусть буду Лопуховым" решил он про себя.

- Так я человеку из органов, сказал что ты - он!

- А какая хрень разница участковому...

- Он не участковый, а экстремистов ловит... - Прервал его Валерьич.

- А ему какая разница кто я, Лопухов или Сидельников?

- Тоже верно. - Согласился Сухинов. - Но неприятно, что ввел в заблуждение.

- Так Абдуллу надо было через трубу брать! - Произнес классическую фразу Никитин. Поняв, что нынешний красноармеец Сухов не вполне знаком с фразеологическим наследием его экранного предшественника, пояснил: Абдуллу ведь тоже можно считать экстремистом!

- Ну да! - Согласился тот, все еще не понимая о каком Абдулле речь. - А ты откуда знаешь?

- Стреляли! Я имею ввиду - говорили! Может, ради встречи отметим? При том, что ты за рулем, а я с рублем! Да и студентка скоро прикатит, приготовиться надо.

Поехали в магазин. На обратном пути начали, как только свернули с трассы. Когда доехали до дачи Сухинова, осталась только треть бутылки. Поехали обратно. Потом еще. Практически, бывший сварщик, почти что все и выпил. Тогда заснул, а Никитину с остатками водки и закуски пришлось пробираться в темноте пешком. Теперь он понял, почему здесь засаду не оставили. Сухинов сам засада, пристанет, не оторвешься.

Он узнал все, что знал Валерьич о пришельце из органов. Ничего. Верочка прибывала завтра. Могла расколоть мужа. Почему Сухинов принял его за Лопухова, Никитин так и не добился, хотя пьянку устраивал именно из-за этого. На клочки бумаг с телефонами он внимания не обратил, а жаль, на одном было четко написано, корявым Сухиновским подчерком, кому звонить по его вопросу.

На свежем воздухе, если не в тишине, то под утренний гомон птиц, шелест листьев спится хорошо, особенно после хорошей попойки. И в эту лесную гармонию ворвался непривычный гул двигателя.

Никитин, чтобы не прерывать расслабуху, предпочел бы объявить, этот звук "копеечным", но тарахтельная мощность была втрое выше. Вышел из хозблока и

из-за его угла посмотрел на дорогу. Очередной "сарай" преодолевал горбатые стыки аэродромных плит. Местные знали, как объезжать эти мели, а чужаки перли напрямик, подсаживая на низкие обороты двигатель.

Петр Иванович подхватил одежду, обувь, сумку, запер дверь хозблока и, скрываясь теплицей, перешел на соседний участок. Обычным путем пробрался за ограду, быстро оделся и принялся смотреть в своем заборе через дырку от сучка в доске.

Это уже были другие ребята. Руководила ими, судя по всему, Верочка - жена красноармейца Сухова. Быстро же она Сухинова расколола!Ребята перепрыгнули через забор, а она вошла через соседскую калитку. Знающая старушонка!

Ребята подергали двери, заглянули в окна. Потрогали трубу от печки хозблока. Прошлись по участку и все сгрудились около забора. Разглядеть их было сложно. Одно широкое плечо загораживало обзор, но зато хорошо слышно.

- Где этот ваш двуличный Вера Семеновна? - Достаточно тихо, но раздраженно спросил старший группы.

- Мальчики! Я что, ради себя старалась, а не ради Родины? - Слегка уязвленно ответила Вера Семеновна. - Пьянка была налицо. А лицо осталось одно! Второе пропало! Или уехал или не добрался.

- Вы нам предлагаете его по придорожным канавам поискать?

- Какие канавы! - Возмутилась Вера Семеновна. - Кругом болота!

- Вы не по адресу обратились! - Старший подхватил ее под локоть и повел на выход. - Мы пропавших пьяниц не ищем!

- Действительно странно! - Шевельнулось в дырке плечо. - Че-то темнят старички.

- Согласен! Федот да не тот. Пили крепко, а ни бутылок, ни стаканов. Твои-то не проспали?

- Обижаешь начальник! Студентки с электричек не появлялись, мужики не садились. Все машины проверялись. Эти за водкой катались три раза по ноль семь. Что это для двоих русских мужиков на пять часов пьянки?

- Пьяная драка?

- Нет. Я все внимательно осмотрел. Этот сварщик, не смотри, что ростом не вышел, а Шварца-Терминатора порвет! Ручищи стальные! А тут какой-то пожилой ученый. Или от перепоя кончил или угорел. Потому и бабуся на первой электричке прилетела. Наружка доложила, что хотя в руках было два объемных пакета, но несла их легко.

- От перепоя?

- Может и угорел! Видел, как натоплено? Сварщик лыка до сих пор не вяжет.

- А старушка брякает, что из-за того что у них тут влажность, поэтому они и летом на ночь печь топят. Чтобы к утру вещи были сухими.

- Вполне возможно, но каждый из них недоговаривает, а дед вообще врет. Вчера он одного признал по трезвости, а по пьяни он другим очутился. Как тебе?

- Одни дали наш телефон, другие проявили бдительность, а нам расхлебывай?

- Припугнуть надо старичков!

- На хрена? Они еще кому-нибудь брякнут. Поблагодарим за бдительность.Операцию здесь сворачиваем. Пусть местные ищут!

И эта явка провалена! - Подумал Никитин. Уехать он собирался после трех. Сначала в сторону Волоколамска, а в Новопетровске пересесть в обратку на Москву. Самое надежное убежище в музее. Хотя и самое тесное. Вот если бы в вагон электричество провести, чтобы и пищу готовить и аппаратурой пользоваться!

8.

Пришлось помотаться по Москве, чтобы купить все необходимое для тайного подключения к сети. В Митино было не все, пришлось еще за мелочью на Савелку мотаться. В соломенной шляпе, чтобы голову не пекло, и черты лица скрыть, вышел из метро и проходил мимоРижскоговокзала, блиставшего фасадной чистотой. Группа крепких парней ловила такси. А до этого они ловили его - Никитина, только этого он не знал. Когда операцию свернули, скинулись на шашлыки с девками, поэтому только так поздно и вернулись. Радостные и довольные. Что-то знакомое было в их облике, но Петр не стал размышлять на эту тему. Было не до того. Главная проблема как попасть за ограду музея. Через верх, острые пики, лазить было тяжело, неудобно и опасно. Поэтому он приобрел минигорелку, чтобы срезать пару прутьев в незаметном месте.

Он уже был практически на месте, когда с перрона вывалили люди с пришедшей только электрички. Петр Иванович остановился, чтобы их пропустить и, машинально, оглянулся. Парни не сели в стоявшее такси, а бежали в его сторону. Никитин уже был не тот робкий убеганец. За ним, или на электричку, бежали парни, он выяснять не стал, вошел в редкую толпу, скопившуюся у перехода к вокзалу, снял и убрал шляпу в пакет и, пока все ждали разворот микроавтобуса, зашел за угол вокзала. Потом по путям обошел складской корпус и, лихо, перемахнув забор, проник в вагон и затаился в своем купе.

Догонятели все сделали правильно и пробежали по пути Никитина. Но не они, а он их увидел. Судя по жестам, они посчитали, что он обежал вокзал и юркнул в подземный переход.

К утру у него было не только электричество, но и горячая вода. В мечтах он уже подумывал, а не подвести ли водопровод? Удерживало только то, что не было канализации.

Пока он бегал как лиса в английских лесах от кучи всадников и своры собак, некоторые отрывки мыслей сложились в подходящую идею развертывания его дальнейших исследований. О чем он сразу поведал ноуту. Хотя идея была сыровата и требовала проработки, но она могла значительно ускорить темпы исследований. На придание ей формы ушло два дня. Отсутствие туалета сказывалось, но он приспособился. Здесь ему никто не мешал.

Проблема была в другом. Солнце беспощадно нагревало железный вагон и становилось хуже, чем в бане. Глаза закрывались мозги плавились. Окна для сквознячка днем не откроешь. А вечером, никак не скроешь свет, воздух-то когда-то должен же был поступать. Что так - печаль, что этак - горе. При таком раскладе ему и пришла идея: а не вернуться ли ему в собственную квартиру? Сейчас не те времена чтобы держать там или у соседей засаду неизвестно сколько времени. Достаточно датчики установить! Это стоило проверить, чем героически сражаться с жарой и духотой и ничего не добиться. Почему бы не проверить родную сторонку, тем более и пешком недалеко!

Вваливаться необязательно, но проверить-то можно!

Шел осторожно, не зыркая по сторонам, но все отмечая. Лето. Машин во дворе стало меньше. Своих убавилось, но чужих не прибыло. Подозрительных фургонов, с пустой кабиной, ни рядом с его двором, ни с другими дворами не наблюдалось. Он немного замешкался у подъездной двери. Стоит ли входить? Вдруг все по-старинке? Засада. От нее-то не сбежишь. Стальную дверь, уходя из дома, как положено, запер на два ключа, внутреннюю - захлопнул.

Дверь подъезда открылась, едва не сбив Никитина. Соседский пес выволок хозяина на прогулку. Пес, как обычно, рвался к кустам со всей мочи, для изливания мочи, хотя размером и был неказист. Михал тоже Иваныч еле удержался на ступеньках, он был массивен и центр тяжести располагался высоко. Так повторялось из раза в раз. Ну выйди на час пораньше! Поэтому сосед больше смотрел себе под ноги, чем по сторонам.

Петр Иванович вошел в подъезд. Хорошо, что подъезд на замке. В ящике были только счета и ключи.

Открыл наружную дверь. Несколько раз махнул туда-сюда внутренней. На это могли среагировать и датчик движения и датчик изменения объема. Захлопнул ее, запер наружную. Бейсболку посильнее опустил на глаза и вышел из дома. Пересек детскую площадку, зеленые насаждения и за "ракушками" сел на старые шины, которые заменяли мужикам, то стулья, то стол. Засек время.

Он уж собрался уходить, но машина приехала. Парочка неприметных пацанов выскочила и зашла в подъезд. Сорок две минуты. Сейчас день, пробки, жара и неожиданный сигнал-оповещение. Через пять минут они вышли. На молчаливый вопрос водителя первый недоуменно пожал плечами.

Дальше было проще. Никитин купил автоматический измеритель давления. При нажатии первой кнопки он автоматически надувал нарукавник. Определял давление, пульс и второй кнопкой отключался. Если он не мог сделать замеры, то сдувался сам. Петр Иванович напрямую соединил один из своих мобильников с первой кнопкой, причем не забыл отключить и звук гудков.

Запасся фонариком. Где-то половина второго прибыл к дому. Опять помахал дверью. Теперь группа прибыла через семнадцать минут. Причем они, не стесняясь, включили свет. Один обегал и оглядывал все углы квартиры, а второй рассматривал торец проема между прихожей и гостиной. Судя по всему, там и был датчик, который реагировал и на прихожую и на гостиную. Как только Никитин въехал в эту квартиру, дверь между этими помещениями он убрал - занимала много места. Теперь всю их суету он наблюдал с дерева. От этого зрелища он получил несравненное удовольствие. Не все же время ему успокоиться и убегать. Приемо-передатчик датчика обнаружился в щитке, где стояли счетчики. Сам бы он не догадался, что еще что-то есть, но те заглянули и туда. Коробочка была достаточно увесистая, но схема простая. Он отогнул, причем незаметно, один усик антенны принимающей сигнал датчика, но до конца не отломал. Эксперимент продолжился следующим вечером.

В начале шестого, когда работа у многих заканчивалась, но они еще на место лежки не прибыли, он вошел в квартиру, махать дверью не стал, положил смотанные изоляцией приборы в нагрудный карман штормовки, а надувную хрень опустил в рукав. В этот раз у них ушло меньше времени - прибыли через тридцать одну минуту. После их отбытия, усик был еще сильнее подорван. Петр Иванович отправился в свой вагон, чтобы вздремнуть, веселье будет ночью.

В первый раз они приехали в полпервого. Усик был еще сильнее оторван. Во второй через пятнадцать минут. Проверили и остались сторожить в машине. Потом в четыре утра. Когда их снова сморил сон, Никитин рискнул и еще сильнее надорвал. Еще три попытки успехом не увенчались.На следующий день тоже. На следующую ночь он перевез все вещи домой. Главное его правило гласило: верхний свет не включать, в окнах не мелькать.

А вот и интернет, теперь можно узнать, что творится в мире. В мире творилось черте, что и он углубился в расчеты для подготовки следующей серии испытаний. Его все время что-то подспудно мучало и, только теперь, расслабившись, войдя в свою колею, понял. Кто-то все-таки из коллег навел на него? Все друг друга знают десятилетия и вот такая подлянка. Он, как Штирлиц, даже начал раскладывать пасьянс, чтобы просчитать предателя, зря только время потерял.

Расчеты закончились. Теперь надо бы их проверить исследованиями. Но где, как и за какие деньги! Только после создания опытного, полупромышленного образца, можно заявлять если не о новой, то сильно улучшенной технологии.

Уже середина лета, а он даже ни разу ноги в речке не обмочил. Тут он вспомнил, что совсем забыл про почту. Привык что опасно, нельзя, да и кто писать будет? А ведь там рассылки новостей научного мира!

Чтение сообщений, осмысливание, заняло всю ночь. Три четверти пришлось удалить - спам. Что только не предлагают...

Он уже хотел было все выключить и пойти спать, но тут возникло короткое послание.

" Петя! Где бы ты не был, вылезай. Все закончилось. Все твои телефоны не отвечают. Буду ждать у тебя дома. Маша". Он ничего не понял и завалился спать.

Разбудил его запах свежесваренного кофе. Он даже удивился. Или он еще не дома? Открыл глаза - в спальне. От соседей, что ли занесло? Он снова прикрыл глаза. Но запах не отставал. Он стал еще сильнее. Никитин накрыл одеялом голову. Стало нечем дышать, да и кто-то около кровати загремел посудой. "Сцапали" скользнула первая мысль. "А причем здесь запах?" - Вторая. Он прищурился и медленно приподнял край одеяла.

Кухонная табуретка, накрытая платком, чашка кофе и его любимый бутерброд из кружка вареной колбасы, которая лежала на масле, намазанном на кусок "бородинского", а сверх колбасы был творог накрытый листом сыра. Действительность не соответствовала ходу его мыслей, и он распахнул глаза пошире.

- Маша! - Удивленно-оскорбленно воскликнул он.

- Маша, Маша! - Голосом зайца из "Ну погоди!" ответила она. - А ты что мое послание не получил?

Ответить ему было нечего, и он взялся за кружку.

Маша пояснила, в чем было его дело. Оказывается в Сибири хотели строить огромный завод, примерно для тех же целей что и его технология. Технология для завода была древняя, оборудование старое и все это стоило триста миллионов долларов. Один банк предоставил кредит. Деньги были освоены, но тут восстало местное население - отходы были ядовитыми. Завод так и не запустили. Даже не построили. Привезенное оборудование в США хотели утилизовать, но это было дорого. Нашим за то, что его забрали, заплатили меньше.

- Так это что, он хотели эти триста лимонов стырить? - Грустно усмехнулся Никитин.

- Вот рядом ученый, со степенью, физико-математик, а первокурсник быстрее бы сообразил! Кто бы им деньги такие отвалил, если бы узнали про твою технологию?

- Так и в банке были в доле!

- Теперь ты размышляешь на уровне второго курса.Пострадал только банк и страховые комании. А так форс-мажор, никто не виноват, а денег нет. Стал бы кто такие объемы страховать, зная о тебе?

- Но почему? У меня же еще все сырое!

- Для них главное сроки и тишина. А с тобой? Чтобы им пришлось сделать, чтобы доказать, что ты не прав?

- Откуда они про меня узнали? Да я всех своих коллег перебрал. Да не могли они меня сдать, одни по дружбе, чтобы не навредить, другие из зависти, а вдруг получится?

- Они не могли! Ты прав. Это сделала я!

- Зачем Маша?

- Наивная, хотела им денег сэкономить! Тебя видела. Тратишь свои деньги, жизни не чувствуешь, результаты, хороши, а никому не нужны. Подумала, а вдруг?

- А все как всегда! В лучшем случае блоху подковать! - Петр обхватил голову руками. - Думаешь сейчас интерес проявят?

- Первый курс. Им были нужны деньги и все!

- А может это и к лучшему. Пока я как заяц по полям и лесам рыскал, смог, пока теоретически, убрать цепочку проблем, мешавших выйти на серийность,... а теперь и думаю, а кому все это надо? Мне? Да я такого страху натерпелся!

- А я нашла! Они платят три сразу за те результаты, что есть, три за промобразец, пусконаладочные работы и одну тысячную процента роялти.С каждой штучки ты будешь получать копеечку, но не меньше сто тыщ в год, могут взять тебя главным на большую зарплату.

- И кто же эти добрые самаритяне? Пиндосы? Нет, они слишком практичны. В Европе денег нет. Японцы за Фукусимой подтирают. Корейцо-китайцы?

- Из Самары твои самаритяне.

- Фигня какая-то наши при любом раскладе не могут быть...

- Им захотелось что-то маленького, прибыльного, немноголюдного, как рынок что у них есть.

- В целом меня это устраивает и никакой науки! И роялти их не надо!

- Я не прогодала?

- Прогодала. Минимум полтинник. Но это только крупной корпорации, причем если там они поймут в чем корень, ни копейки не заплатят. Лучше получить мало, чем потерять все.

- Считаешь, что они могут ее перепродать?

- Флаг им в руки, пусть рискуют. Только я в договор вставлю пункт, если перепродажа, то новый покупатель платит роялти мне.

- Тогда может пока лето не кончилось, на море съездим? К нам, в Крым. Я на всякий случай и места забронировала и билеты заказала.

- Нет, не поедем.

- Но ты так хотел...

- Купаться не поедем - будем жить у моря!

- А физика?

- Никакой физики - только жизнь! Ее и так мало осталось...