Если вы считаете, что события, имена, названия совпадают с вашими это чистая случайность. Повествуется здесь совсем не о вас, а о других. Так бывает!
СДЕЛАЙ ПУШЕРА ЖМУРИКОМ
ПРОЛОГ
МИЛЛЕНИУМ
Народ ликовал. Нет, не так. Ликовало население Земли! Даже то население, для которых это не было событием. Календари у них танцуют от других исторических или не очень лиц и дат, но если есть повод повеселиться, то зачем отказываться? Непонятно одно: зачем последний год второго тысячелетия, надо было обзывать первым годом третьего? Размах был бы меньше? Ничуть. Зато можно было честно гулять два года подряд, а теперь придется делать козью морду и говорить: извините, ошибочка вышла, не так подсчитали!
Если в это время смотреть на Землю из космоса, то вся темная сторона планеты расцветала яркими разноцветными огнями, которые шли огненным фронтом по мере наступления темноты. Но этого никто не видел: Альфу не достроили, МИР был пуст, и его, как Герасим Муму, (в роли Герасима - Россия, барыня - Штаты) собирались утопить. Остались инопланетяне, но они в это время смотрели в другую сторону. Жаль, такое зрелище упустили!
В Лондоне, в Темзе танцевали подсвеченные фонтаны, на гигантском колесе была видна вся британская столица, но один недостаток портил весь кайф, в тесных кабинках нельзя было прыгать и танцевать, поэтому колесо не работало. Эйфелевую башню подсветили так, словно казалось что она стартует и летит к одинокому МИРу, тоскующему без подружки.
В Китае все население нарядилось в драконов, поэтому вместо воздушных змеев выпускали воздушных драконов. Куда денешься - у них год дракона! В Африке ловили крокодилов, в Австралии катались на кенгуру - в каждой стране оттягивались по своему, поэтому и у нас, в России, новогодний подарок тоже был отмечен национальным колоритом: то, чего карманная оппозиция добивалась много лет - свершилось: Ельцин пустил слезу и ушел в отставку. Сделал подарок, но если не народу, так хотя бы своей семье. Хорошо это или плохо, будут спорить историки через много лет, но сейчас этого никто не знал, поэтому люди отвернулись от экранов телевизоров и продолжили веселиться, Ельцин приучил страну к своим закидонам, и никто бы не удивился, если бы на следующий день он бы объявил, что это новогодняя шутка и он по прежнему президент.
Коршунов Анатолий Николаевич, замначальника УГРО нашего подмосковного городка, дохаживал последние дни капитаном. Начальнику уголовного розыска, "парашутисту" из Москвы, мохнатая рука пробила подполковника, а заместителем - все еще по званию был капитан. Как-то неприлично даже.
Начальник УВД района, подполковник Шевкунов воспользовался этим обстоятельством и добился Коршунову майора, которого Коршунов заслужил еще несколько лет назад. Приказ уже был подписан, но объявить его решили почему-то после второго тура губернаторских выборов, где сражались лучший друг всех времен и народов спикер Селезнев и генерал Громов. Забегая немного вперед, сообщается: несмотря на полное окружение и многократно превосходящие силы противника, победила военная выучка и солдатская стойкость, но до этого было еще девять дней. В данный момент капитан Коршунов, со своей второй женой Людмилой, сестрой подполковника Новикова и родителями первой жены Юлии пили шампанское.
Дети Коршунова и Юлии, братья-близнецы Шурка и Роман сумели вывернуться из под родительской длани, бабушка с дедушкой замолвили слово, и веселились в своей компании. Коршунов не без оснований подозревал, что здесь замешаны и девушки.
Анатолий Николаевич Коршунов разменял уже четвертый десяток, был очень хорошим сыщиком, ростом выше среднего, кандидатом в мастера спорта по самбо и мастером подсечек в этой борьбе. Глядя на него со стороны, никто бы не подумал, что на его счету множество задержанных преступников и несколько громких раскрытых дел. Со стороны он виделся либо еще не спившимся простым честным работягой, либо не ударившимся в коммерцию инженером. Силы еще были, но раны начинали напоминать о себе.
Сегодня Коршунов был как бы ответственным начальником на дому. Это завелось еще с советских времен, когда при всяком значимом происшествии должно было скапливаться большое количество разнокалиберных начальников. Тогда значимость определялась близостью к партии и идеологической направленностью, а теперь, впрочем ничего и теперь не изменилось, идеологией стали деньги, а партией те, у кого их много.
Чтобы не выдергивать всех подряд, еще в те добрые, старые времена был заведен негласный график: если что, кого выдергивать в первую очередь. По графику, в случае происшествия в праздник, очередь была свежеиспеченного подполковника, начальника УГРО, но он впервые обратился по человечески к своему заму, хотя и капитану, поскольку собирался встретить милленниум, он так и назвал, не Новый год, а милленниум с семьей, которая жила в Москве.
Обычно парашютист не затруднял себя просьбами, он знал, что все знали, какая мохнатая рука принесла его в этот город на это место и что он долго здесь не задержится, а тут попросил.
Коршунов сразу подумал, а нет ли здесь подвоха: неожиданный рейд начальства, учебная закладка бомбы, но потом решил, что дураков нет и начальник просто дал слабину, опустившись с будущих административных вершин до простого капитана.
Второй же мыслью было, что мохнатую руку неожиданно побрили и парашютист консервируется здесь до лучших времен. Тогда резиденту "мохнатой руки" надо срочно налаживать отношения с подчиненными. Все знают чего стоит подполковник и выгораживать не будут, даже со злорадством станут посмеиваться, глядя как он тонет.
За все время, что бывший майор, а теперь подполковник, пробыл начальником угро, такое себе в открытую (посмеяться) позволил только стажер Настасьин, когда осенью, под проливным дождем, на глазах у представителей главка, отдавая устрашающим голосом указания быть внимательнее к уликам, начальник угро затоптал единственную улику, когда кто-то из офицеров пытался отвести его от нее. Щенок-стажер теперь пасет телят, там, куда их и Макар не гонял, но до сих пор парашютисту все равно было очень обидно - из-за этого скачок вверх временно отменили.
Коршунов не знал, что недавно начальнику угро было сказано не строить из себя умника и доказывать свою глупость, а оставить все решения на усмотрение заместителя, поскольку час прыжка вверх опять скоро пробьет, а до этого вверенное подразделение должно показывать только хорошие результаты.
Настроение было хорошее, проводили Старый год вместе с старым и, в смысле уже бывшим, президентом. Встретили Новый год с новым почти президентом. Шампанское быстро закончилось и тесть - Василий Матвеевич извлек из холодильника бутылку водки.
Водка не успела добежать до желудка, удобно разлечься и с радостью принять закуску, как зазвонил телефон. Поскольку Анатолий был к телефону ближе всего, он и снял трубку. Знакомый мужской голос не торопясь поздравил его, Людмилу и всех их родственников с Новым Годом, пожелал всяческих успехов и благ, Анатолий ответил тем же. Выслушав Коршунова и поблагодарив, голос представился:
- Анатолий Николаевич, это Урсуляк с патрульно-постовой...
- Слушаю тебя Дима! - Дима был сержант, командир группы.
- Тут такое дело... - Как бы неуверенно начал Дима, - нас на квартиру вызвали, драка...
- Погоди! - Прервал его Коршунов. - Да Новый год только начался, разборки обычно часа через два начинаются, когда питье заканчивается, а тут и полчаса не прошло!
- Вот и мы тоже удивились, школьники Новый год встречали, а тут к их девчонкам мужики прицепились, ну они их и отвалтузили.
- А я тут причем? - Коршунов был искренен в своем удивлении, хотя неприятный холодок засвербил в груди.
- Шурка и Роман Коршуновы ваши ребята или нет?
- А что с ними?
- С ними ничего, а вот с мужиками...
- Сейчас буду, адрес скажи! - Коршунов обескуражено развел руками перед домашними. - На работу вызывают. Ничего страшного! - Ответил он на немой вопрос Людмилы. - Где-нибудь через час вернусь, а может раньше!
Одноклассники братьев Коршуновых, выпускной класс как никак, в количестве пятерых ребят и троих девчонок были совершенно одни. Сразу после встречи Нового года девок потянуло покурить. Из ребят покуривал один, младший брат хозяина квартиры, девятиклассник Вова. Балкона в квартире не было - первый этаж, девчонки вышли в подъезд, там им показалось неуютно и они переместились на улицу.
Мужики, курившие на балконе соседнего дома, сделали им комплимент-приглашение, девчонки с комплиментом согласились и ответили тем же, ни к чему не обязывающему, но мужики, по тупому, приняли все буквально и неожиданно пришли и, если на балконе они выглядели молодо и невинно, то оказавшись рядом, очень винно, смесь алкогольной вони, предупреждала, что гулять они начали аж с Рождества по старому, и только сейчас обнаружившие, что кроме них еще есть люди и даже противоположного пола. С близи они тоже выглядели не слишком молодо: по их лицам можно было только понять, что жизнь их долго валтузила, ну если и не по асфальту, то по щебню точно.
Долго уговаривать мужики были не настроены: было высказано только одно требование - "пошли!" Они похватали девчонок и потащили к себе. Крали от такого нахальства даже дар речи потеряли, но на их счастье вышел покурить и Вова.
Он героически бросился на римлян, тащивших его сабинянок, но после единичного брыканья ногой одного из похитителей, бросился за подмогой.
Коршунов старался приучить сыновей к любимой борьбе и по возможности таскал их на тренировки, но это удавалось только до пятого класса. Тогда Россия открыла для себя зубодробительных Чака Норриса, Ван Дамма, Брюса Ли и переключилась на удары. Видеть как у твоего соперника вылетают кровавые зубы, доставляло удовольствие, но близнецы с удивлением обнаружили, что и соперника радует, когда и из их рта летят ошметки крови. После этого они со спортом завязали.
Здесь был особый случай: выпили и если дать унести своих девчонок, значит покрыть себя на века позором и хотя школьники по сравнению с мужиками выглядели хлипче, но зато были численнее, а с учетом, что у противника и руки были заняты... тут и девки наконец опомнились и заорали благим матом.
Первыми подоспели на поле битвы Вова, его старший брат Витя и Леша, одноклассники близнецов. Шурка и Роман замешкались, зашнуровывая ботинки, на что Леша уходя, смешливо заметил, кто девчонок отобьет, того они и будут.
Мужики оказались людьми прагматичными, они побросали девчонок, как персидских княжон в снег и всю нерастраченную энергию выплеснули на нападавших. Битва сразу переместилась в квартиру.
Впоследствии Леша с Витей обозвали это маневром, но в момент битвы они пронеслись мимо ничего не понимающих близнецов, только закончивших завязывать шнурки. Кто-то впоследствии вспомнил, что так поступил Ганнибал в битве с римлянами при Каннах. Но в этой битве "римляне" побеждали.
С победным кличем они ворвались в квартиру, но в прихожей натолкнулись на близнецов, пока они соображали, почему у них неожиданно задвоилось в глазах, Шурка, как более шустрый, первый начал вспоминать все то, чему успел научиться, потом к нему присоединился более основательный Роман.
Дичь осталось освежевать и повесить коптиться над костром, но тут появилась группа ППС, возглавляемая Урсуляком. Ребята хоть и не признались в родственных связях с замначальником угро, но Урсуляк знал их в лицо и прежде чем составлять рапорт, вызвал отца близнецов.
Заметив отца, ребята стали смотреть в разные стороны, лишь бы не натолкнуться на его взгляд, но Анатолий, словно не заметив их, прошел прямо к побитым, те, наоборот внимательно наблюдали за происходящим, один из них, ростом примерно с близнецов, то есть самый маленький, чернявый, тронутый сединой и плешью, увидев Коршунова, тоже закинул глаза за спину.
- Ты чего застеснялся? - Засмеялся Анатолий. - Нехорошо Гена, обещал ведь, мамой клялся.
- А чего я? - Гордо вскинул голову наверх Гена. На свету сразу стали заметны опухшие уши и подбитый глаз. - Я же пострадал! Ты капитан давай сопляков вяжи, а ты к простым людям цепляешься!
- Вай! - Улыбнулся Коршунов. - С каких это пор ты Гена, простым людем стал? - Анатолий сделал ударение на ю. - Сколько я тебя знаю, да и мать твоя...
- Ты маму не трогай! - Гена выжал из себя скупую сыновью слезу, которая должна была символизировать почтительность к родительнице и чистая слеза поразившись состоянию поверхности, по которой ей придется пробираться, на мгновение задумалась, а потом подобрав полы, медленно стала ползти по грязной щеке, но все равно быстро испачкалась.
- Так кроме нее, передачи носить некому будет! А ей и так уже за семьдесят! - Грустно посмотрел Анатолий на Гену. - Ты же десять лет не залетал! Ну тунеядничал, ну пропивал материну пенсию, ну чужие огороды выкапывал, ну провода резал...
- Анатолий Николаич, - прервал Коршунова Урсуляк, - так это он у речки огороды разорял? От меня теща собаку требовала, чтобы узнать кто пол-огорода выкопал, а вторую половину вытоптал!
- Не пойман не - вор! - Попытался успокоить обоих Коршунов, но понял, что Дима не успокоится, пока не добьется признания. Гена тоже это понял и его прекрасная гордость бомжового нарцисса начала потихоньку увядать.
Гена великолепно понимал, что за драку его может быть и отпустили бы, но за выкопанную картошку и потоптанный огород могут и убить. Нет, не в милиции, в милиции наоборот спасение, но соседи, знакомые и незнакомые, в общем люди, к чьему племени Гена причислял и себя, но которые не разгибали спины на огородах.
"Хоть из города беги!" - Пожалел он себя. - Отсижу я лучше год за драку, кореша все равно огороды разорять будут, а у меня алиби - в тюряге парился! Доказывай потом, что это я чужие огороды вскрывал, когда у меня будет справка на руках! - Он опять гордо вскинул голову, засверкав синяком, словно Кохинуром в английской короне, и в лучших американских традициях важно заявил: Я требую адвоката!
- Будет тебе адвокат! - Коршунов стал разглядывать его побитых приятелей. - А это что за личности? - Обратился он обратно к Гене.
- А так! - Махнул рукой Гена. - Хохлы с Украины. На стройке горбатились, праздновать негде, я их и приютил!
- Это что, ты вроде как главный? - Коршунов хитро посмотрел на Гену.
- Ясный перец! - Гена посмотрел на побитых друзей. - Так мужики?
- Так! - Хором воскликнули строители и еще сильнее вжались в стену, было ясно, что работали они нелегально и Гена их прихватил при покупке водки.
- Он главный! - Они даже показали на Гену руками. Соображали они явно лучше чем Гена.
- Да Гена, тебе понадобится хороший адвокат! Получается что ты главарь организованной преступной группы, проникновение в чужое жилище, похищение людей, да еще в пьяном виде, я уж про драку не говорю это такая мелочь, ты и без этого лет двенадцать схлопочешь!
- Как двенадцать?
- Так, открой кодекс и почитай. Буквы надеюсь не все забыл?
- Подождите товарищ капитан, я так не согласен, вы что, мне разбой шьете?
- Ты слишком возгордился дружок! Разбой еще надо заслужить! Если ты признаешься что девчонок схватили с целью их раздеть и завладеть их одеждой, при этом угрожали, в руках было оружие, тогда можно попробовать и на разбой, но это не тянет, но лет-то столько же дадут! - Коршунов повернулся к сержанту.
- Дима, у нас тут много по мелочи зависло: огороды, белье, собаки, мелкие кражи, на них это не вешать, пусть получат что заслужили. Они должны помочь информацией, я возьму заявление потерпевших, что они претензий не имеют, материального ущерба нет. Всех по отдельным камерам, в обезьянник не сажай, ручку и бумагу и до четвертого числа пусть пишут, что знают, тогда и решим, что им предъявить!
- Чтоб я своих корешей заложил! - С апофеозом воскликнул Гена.
- А кто ни за что шесть лет парился? - Коршунов зло прищурился. - У тебя было время подумать кто тебя заложил! А теперь ни за что уже двенадцать получишь!
Патрульные вывели троицу на улицу. Коршунов развернулся к молодежи: Девчонок проводить и по домам. - Анатолий тоже отправился домой.
Коршунов прошел по протоптанной тропинке через бывший дворянский сад. Дворянским сад назывался потому, что находился сразу за домом дворянских собраний. Дом потом переименовали в райком, а про сад забыли во всех смыслах, поэтому он быстро пришел в запустение, одичал и зарос. Анатолий помнил те времена, когда ему было еще лет десять, когда они собирали яблоки и груши, плоды были не такие сочные и сладкие, как за частными заборами, но это только от того, что им не давали вырасти, хотя и в середине июля яблоки поражали своими размерами. В году шестьдесят девятом ребята обнаружили даже абрикосовое дерево и все лето негласно его охраняли, давая созреть плодам. Абрикосы хоть и пожелтели, но мякоть у них была жесткая и твердая.
Из второго микрорайона, по Пролетарской улице, понемногу тянулся народ к городской елке на площади. Около дома НИИРа Коршунов свернул налево. Этот дом единственный выглядел чужаком: слишком мало окон светилось по сравнению с его соседями. Анатолий вспомнил что практически весь дом директор института ресурсов продал азербайджанцам. Люди по пятнадцать лет ждали квартир, работали на строительстве этого дома, а квартиры получили в нем немногие - кто смог доплатить. Доплатили почему то те, кто в очереди и не стоял. Остальное жилье было продано иноземцам, для того, чтобы погасить кредит банка выданный для отделки дома. Хотя каждый жилец оттелывал квартиру сам. Вырученных денег хватило ровно на кредит, хотя рыночная цена жилья была гораздо больше.
Пошли жалобы, но начальник ОЭП получил кирпичом по голове и был направлен на повышение в соседний район. Директор НИИ достроил дачу больше похожую на особняк, его сын открыл крупную торговую фирму и скупил несколько магазинов, а внуков отправили учиться в Англию. Дело все равно довели до конца, но нарушений выявлено не было. Такая продажа дома была жульничеством, но раз нарушений как бы не обнаружили, то посчитали продажу законной.
А теперь оккупантов становилось с каждым годом все больше и больше. Как только из азеров кто-то более-менее осваивался, то сразу импортировал родственников и земляков. Новоявленный россиянин еще не выговаривал слова "Луховицы" и "огурцы", но уже торговал ими на рынке. Местных вообще вытеснили за пределы рынка, а если они и торговали, то по ценам и под присмотром новых хозяев. Эти цены особенно удивляли москвичей: овощи и фрукты стоили дороже, чем в Москве.
Как не задирай цены, всех земляков не прокормишь. Лишних не отослали обратно, просто переключили на производство и распространение фальшивой водки, но вновь прибывшие хотели сразу того, что старые азеры зарабатывали годами. Новые пошли по более рискованному пути, но более прибыльному - наркотики. В провинциальном городке в который привозили только рассказы об анаше, появился героин. Володька Бахметьев - ОНОН, начальник отдела по незаконному обороту наркотиков с ног сбился, но в сети попадала только мелкая пташка.
Коршунов пришел домой, настроение было подпорчено, но домашним этого Анатолий не показал, дождался прихода сыновей. Те пришли как ни чем не бывало и приналегли на еду. Дальше ночь прошла как обычно: сходили всей толпой к елке, попускали ракеты, у сыновей оказался запас, потом телик и на боковую.
К разговору о происшествии Анатолий вернулся только четвертого числа, когда Гена со товарищи помог раскрыть кучу мелких преступлений, до которых просто не доходили руки, а о многих даже и не знали. Благодаря Гене десять человек было арестовано, а он был выпущен с предупреждением Димы Урсуляка, что если кто покусится на огород его тещи, отвечать будет лично Гена.
Гена поклялся и первым делом предупредил всех оставшихся на свободе корешей, чтобы огороды около речки не трогали. Конечно, все тоже клятвенно Гене пообещали, но до августа было столько времени, что самый распоследний дурак понял, что Гена к этому времени забудет и сам первый сделает налет, чтобы опередить своих коллег.
Толя быстро доказал сыновьям преимущество самбо, которое вырубало соперника более эффективно и с меньшими следами на поверхности тела, но их это не проняло, через пару дней Коршунов узнал, что близнецы хвастались перед друзьями разбитыми в драке пальцами.
Девятого января Коршунов назначил себя дежурным по УГРО, весь личный состав был реквизирован на охрану избирательных участков. Ребята могли спокойно отдохнуть и при этом получали отгул, он и сам в молодости с нетерпением ждал подобных халяв. В следственном сидел его приятель Петя Ехно, которому в первую чеченскую войну на растяжке оторвало ногу. Петр так освоил протез, что обходился без палки и хромота совершенно не была заметна.
Они сидели в кабинете Коршунова и трепались. День выборов с криминальной точки зрения считался самым спокойным. Когда разговаривать надоело, стали играть в конфискованные лет десять назад, карты. На картах были размещены симпатичные совершенно раздетые девицы в соблазнительных позах. За десять лет от них остались одни фрагменты тел, поэтому в УГРО существовала фраза: "Сыграем в расчлененку?" повергавшая в шок непосвященных.
Дверь открылась и бочком в нее протиснулся оперативный дежурный майор Терехин. Его белесые брови ехидно поползли вверх, а брюхо заколыхалось вместе со смешком прерываемый редкими словами.
- Я так и думал, что в расчлененку играете!
- Почему это? - Удивился Ехно, пытавшийся определить что у него в руках, валет или дама червей да и червей ли.
- Не веришь, в дежурке спроси, как только жмурика обнаружили, я сразу так и сказал. Играли бы в другие карты ничего бы не было, а теперь ваши ботиночки от снега размокнут и потеряют нормальный вид. Сапоги наденьте.
- Правда что ли? - Коршунов впервые долго посмотрел на Терехина.
- Стану я врать, Николаич! - Деланно обиделся Терехин.
- Да я не про труп, а то что ты угадал! - Пояснил Коршунов.
- Хочешь верь, а хочешь не верь, - восемь из десяти! На восемьдесят седьмом километре, в лесу. Свидетель в сельсовете, там как раз избирательный участок, и участковый при нем. Сумасшедший москвич какой-то, слез в Уварово и топал на лыжах через восемьдесят седьмой на Крекшино!- Объяснял Терехин выдавливаясь обратно в коридор. Анатолий убрал карты в стол и отправился вслед за Ехно, который вышел за Терехиным.
- Так ты из-за этого пузо тряс?- Спросил Анатолий обгоняя Терехина.
- Не забудь в дежурке сказать что я прав! - Терехин давно привык к подобным подколкам и пропускал мимо ушей. - С Витькой на двадцать восьмой поедете! Не забудьте труповозку прицепить, да домой заскочите, переобуйтесь. Спешить некуда! - Тяжело дышал им в спину Терехин.
Вышли во двор, Виктор уже прицепил прицеп в котором возили мертвяков. В данный момент он откручивал крышку бензобака дежурного УАЗика, держа руках обломанную хворостину.
- Витя! - Позвал его первым вышедший Ехно. - Бензина до восемьдесят седьмого хватит?
- Сейчас узнаем! - Ответил водитель засовывая хворостину в бак. - Литров пять не помешает, мало ли? - Виктор чуть ли не обнюхал хворостину и засунул ее под свое сиденье. - Датчик уже давно не работает, - пояснил он глядя на слегка округленные глаза товарищей.
- Залей полный бак! - Коршунов протянул специальный талон на котором расписался.
- Не получится!
- Почему?
- В верхней половине бака дырка! - Пятнадцать литров еще и не больше! - Горестно улыбнулся Витя.
- Тогда во второй бак!
- А у него дырка снизу! - Виктор завел машину и прежде чем захлопнуть дверь, приказал. - Ждите у автостанции, пять литров мне и так нальют.
Терехин оказался прав, труп пришлось тащить полтора километра, хорошо участковый привязал санки к охотничьим лыжам, а к санкам лист оргалита, иначе тащить пришлось бы до второго пришествия, а так к темноте управились. Труп как мог сопротивлялся перевозке, падал, цеплялся за кусты и деревья. Место действительно было неплохое: кругом ельник, а он у единственной березы. Ехно оставили охранять машину, времена такие, что прут все подряд, даже у милиции не стесняются.
Не успели руки помыть после трупа, как Терехин ехидно сообщил, чтобы от морга отправлялись в больницу, школьник от передозы наркотиков скончался. "Поневоле как Терехин приметы начнешь придумывать!" - Подумал про себя Анатолий и посмотрел на Ехно. Похоже, что тот тоже так думал.
Дежурный врач пояснил, что героин по видимому был с какой-то примесью и действовал медленно, поскольку погибший кололся несколько раз каждый раз увеличивая дозу. После чего у него хватило сил только открыть входную дверь. Когда приехали к нему на квартиру там уже похозяйничали родственники и все быстренько прибрали, правда шприц почему-то выбросили в окно, где Коршунов его и поднял со снега.
Родители стояли насмерть, но потом признали, что тот наркоманит уже пару лет, что прятали от сына деньги у соседей, а ценные вещи запирали в комнате, поскольку сын свои вещи уже продал и подобрался к общесемейным.
Ужинать Коршунов отправился к теще, сыновья были дома и он им рассказал о втором происшествии. То, что сыновья жили отдельно, в первую очередь устраивало их самих, поскольку бабка с дедом в них души не чаяли.
Юлия, мать близнецов и бывшая жена Коршунова, когда у Новикова дела шли хорошо, часто забегала к родителям, не столько с целью повидать своих, а чтобы показать, как она теперь хорошо устроена, какие новые модные у нее вещи, рассказывала о том с какими известными людьми встречалась, где была, что ела.
Всем своим видом она пыталась доказать, что она права начав новую жизнь и что родители напрасно на нее дуются. Дарила по ее понятию нужные вещи: электрополотенце, ребятам модные майки и рубашки, брюки, а отцу, Василию Матвееичу - электрорубанок. Вспомнила, как он лет двадцать назад пожелал по какому-то поводу рубанок. Полгода назад восторженные визиты окончательно прекратились. До Коршунова и раньше доходили слухи что у Новикова не все благополучно, но с начала прошлого уже года Юля появлялась все реже и реже и уже не такая восторженная, как весело курившаяся с хорошим запахом импортная сигарета, а как специально потушенный и припасенный на будущее отечественный "бычок." В последний приезд она объявила, что они уезжают надолго работать за границу. После чего стали приходить открытки из Турции. Кем она работала так и не было ясно.
- Ну и дурак! - Буркнул Шурка, услышав от отца о смерти ровесника. - Я хоть этого парня и не знал, но он все равно дурак.
- Это почему же? - Коршунова насторожила эта фраза и он заинтересованно посмотрел на сына.
- Да любой первоклашка знает у кого хорошую наркоту взять да еще и бесплатно!
- И ты знаешь? - Анатолий смотрел уже подозрительно. - Первоклашки знают, а в милиции нет! Не хвастай зазря, крутой бой! Или уже мэн? Мало того, что богатство приносите своим палачам, мало того что вы их прикрываете, так вы ими еще и восторгаетесь! Вас специально травят, чтобы превратить в рабов и очистить территорию для своей нации. Мы в Чечне пытаемся взять реванш и упускаем всю остальную Россию. Вот где воевать надо! А впрочем чего я переживаю? Вам жить и вам выбирать кем жить, с кем жить, как жить! Ты пальцами около виска не шевели! Рога вырастут! - Сказал Анатолий Роману, второму близнецу, находившемуся за его спиной, но Анатолий разглядел на отражении полировки мебели его движения.
- Это я не тебе, а ему! - Ошеломленно ответил Роман.
- Да? - Анатолий повернулся и к нему. - Тогда зарубите себе на носу: это на всю жизнь! Когда до ваших куриных мозгов дойдет, что пора завязывать, вы это не сможете сделать!
- Да что ты на них накинулся! - Вступилась за внуков теща Валентина Михайловна. - Мальчики прекрасно понимают что это плохо.
- А эти мальчики понимают что хорошо? - Спросил Анатолий любимую тещу.
- Сейчас вы начнете говорить что есть клиники, а вы знаете сколько это стоит? И все равно будет соблазн висеть, если хоть раз попробуешь! Это навсегда! На всю жизнь! Мне Бахметьев, наш спец по наркотикам, сказал, что к героину с первой дозы привыкают. Сразу! Нельзя решить попробую, а там видно будет! Поняли? Мне пора на дежурство, а вы бои, хоть сейчас мозгами шевелите, пока они есть! - Анатолий расстроился еще сильнее и ушел, с каждым разговором он все больше разочаровывался в подрастающем поколении: книжки читать не заставишь, спортом заниматься - тяжело, в огороде ковыряться - не престижно. Только музыка в ушах, бутылка пива в руке, сигарета во рту, шприц в кармане и балдеж в укромном месте, а теперь и у всех на виду. Телевизор существовал только для того чтобы посмотреть музыкальный клип, ну иногда ужастик или боевичок.
Смерть школьника город не потрясла, но стала предметом обсуждения на совещании, сразу в понедельник. Коршунов слегка запоздал и Марина, секретарь начальника УВД, закрутила рукой, этот жест означал: давай быстрее, ты последний.
Начальник УВД, подполковник Шевкунов вел совещание как обычно, спокойно, деловито, без эмоций. Его неяркая седина шевелюры скрадывала возраст. Шевкунову можно было приписать и сорок и пятьдесят лет. Наметили, постановили провести операцию по разгрому шалманов, отлову толкачей наркоты, которых было принято называть в городе по штатовски - пушеры.
Конечно, эта операция была показухой, но смерть от наркотиков была первой городе, общественность обвинять еще не начала, но как всегда в списке виноватых на первом месте значилась милиция, которая и до этого делала, что могла и будет делать все, что может, но если беда опасна для всех, то и борьба должна быть общенародной, а все как обычно повесили на милицию.
Бахметьев - начальник ОНОН стоял насмерть, он хотел накрыть всю сеть, вырывать зубья дракона по одному - Сизифов труд! Рубить, так всю голову, но ему пришлось пожертвовать несколькими звеньями ядовитой цепи. Все прекрасно понимали, что эта показуха только навредит долгой и кропотливой работе Бахметьева, но глас народа! Особенно отдельной его части - начальства! Совещание стенографировалось, поэтому на бумаге следовало писать, то, с чем считается любая проверка и любит руководство.
Коршунову, как старшему группы, достался притон на улице Столетия Ленина в двухкомнатной квартире на втором этаже. Добирались туда на УАЗике с пробитыми баками, только водилой был не Виктор, а прапорщик Серега, механик гаража, как раз сегодня, машину должны были начать ремонтировать, но по случаю крупной операции опять вернули в строй. Сереге было под сорок, но он предпочитал, чтобы его называли именно так. Пока добирались до места, Серега объяснил почему по понедельникам никогда ремонт машин не начинает. "Примета плохая". - Пояснил он. - "Если в понедельник, как только, что нибудь разберешь, так непременно требуется еще машина и приходится все ставить на свои места, естественно все происходит в спешке, после чего машина еще больше обязательно ломается. Ломается именно в этот понедельник и находится в ремонте дольше обычного. "
Анатолий согласно кивал ему, особенно когда подбрасывало, но про себя считал, что если с утра понедельника руки с похмелья трясутся, то конечно, лучше ремонт не начинать.
Машина выехала из-за соседнего дома и все увидели как из подъезда вывернулись две фигуры, одна из них подняла голову и заметив бело-синий автомобиль, уронила вторую фигуру в снег и ополоумев бросилась бежать сначала навстречу им, а потом от них. Максим Семенов хотел выпрыгнуть на ходу в погоню за ним, но Коршунов приказал этого не делать. Анатолий узнал этого паренька, ни фамилии, ни имени он не знал, но был уверен, что паренек из школы, где учатся и его ребята.
- Максим и Иван в квартиру, мы с Серегой под балкон. - Приказал капитан. Как только Максим и Иван загрохотали по лестнице подъезда, на балкон выбежали двое: парень и девчонка. Девица заметалась по балкону, а парень деловито перелез через ограждения и спрыгнул в единственный около дома сугроб. Снега пока еще выпало мало, а сугроб как специально оказался под нужным балконом. Прыгуна схватили за шиворот и отвели обратно в квартиру. Наркотиков конечно не оказалось, либо использовали, либо спустили в канализацию.
- Как будто в последний момент учуяли! - Возмутился Серега.
- Похоже их предупредили! - возразил ему Семенов. - Так товарищ капитан? - Попросил Семенов подтверждения своей версии у Коршунова.
- Все возможно товарищ лейтенант! Но не будем гадать, а пишем протокол! Гаданиями надо заниматься в свободное от работы время. - Но тем не менее Коршунов попросил прапорщика Серегу связаться с остальными группами и проверить их впечатления. Впечатления оказались одинаковые. Максим победоносно осмотрел коллег.
- Рано возгордился орел на вершинах Кавказа! - Коршунов заглянул в протокол. - Максим, тебя что, русскому языку не учили? Ты чего пишешь? Семенов проглядел написанное и вопросительно посмотрел на капитана. - По моему все правильно.
- Да-а! - Огорчился капитан. - Как чурка курицей пишешь?
- Как это? - Удивился Семенов. - Ничего не понял!
- Вот и я тоже! - Коршунов обратился ко всем. - Слушайте! Гражданин... фамилию пропустим, оказал сопротивление путем поджигания сотрудников милиции зажигалкой, а гражданка... царапалась матом! Кусалась матом больше подходит... - До Семенова наконец дошел весь смысл написанного, но он посопротивлялся для вида, поэтому и спросил: А почему кусалась?
- А потому Ватсон, что все изо рта идет! Давай переписывай, пусть тупым но канцелярским языком.
Совещание по итогам операции подтвердило опасения, что наркодельцы в последний момент получили информацию, но каким образом пока определить не смогли, наркоту нигде не захватили и повязали только заширянных, да и тех отпустили, сняв показания и выяснив что те могут передвигаться сами.
Анатолий, прежде чем пойти домой, к Людмиле, зашел к теще повидать сыновей. День прошел впустую, все планы что были намечены прищлось отложить ради этой бесполезной операции по разгрому наркопритонов.
Коршунов заглянул в комнату сыновей: Шурка где-то болтался, а Роман делал уроки за двоих, была его очередь.
- Слушай Ром, а что за мальчик такой светленький, нос кругленький. - Обратился Анатолий к сыну. - Из вашей школы, вроде бы даже из вашего класса.
- А зачем он тебе? - Подозрительно покосился на отца сын. Ромка понимал, что отец, даже в дневники, заглядывавший в конце года, просто так, неизвестно кем из школы, интересосваться не будет.
- Да встретились, он мне здрасте, а я ему молчок, неудобно даже, лицо вроде знакомое, а не помню, старый становлюсь! - Отвел глаза в сторону Анатолий, врать сыну было неудобно, а правду говорить нельзя.
- Тоже мне сыщик! - Ухмыльнулся Роман и отодвинул тетрадь в сторону, лукаво посмотрел на отца и насмешливо фыркнул. - Как я тебе по таким приметам определю? Во что хоть одет был?
- Ну куртка такая с капюшоном, черная, на спине надпись... - Начал вспоминать Коршунов, опознание беглеца оказалось не таким легким делом.
- Какая надпись? - Заинтересовался Роман.
- Знаешь, не по нашему было написано, я даже не помню, какой язык в школе учил, мне и не к чему запоминать, лицо его я запомнил, думал сам вспомню и фамилию и имя, а вот полдня прошло, а все никак, старею! - Обескураженно подвел итог Коршунов. - А-а, - на мгновение задумался капитан, стараясь представить одежду убегавшего мальчика, - ... вот ... знаешь чего, края рукавов мехом обшиты, - Анатолию это удалось и он принялся описывать приметы одежды, - а над мехом две здоровые золотые пуговицы. Вот! - Удовлетворенно закончил воспоминания капитан.
- Ты отец чего-то темнишь! - Ухмыльнулся Роман. - Это женская куртка! А вот кто ходит в ней, я не помню!
- Ты мне не веришь? - Удивился Анатолий. Он даже немного обиделся.- Мужская куртка или женская, я в этом не разбираюсь, но он был так одет! Слово офицера! - Хлопнула входная дверь и через минуту из прихожей раздались вопли Шурки.
- Хмырь болотный, уроки сделал? - После чего показался и сам Шурка. Анатолию он походя кинул: Привет, пап! Тригонометрия у нас в руках! - Замахал он исписанными листочками.
- Она мне все объяснила, - покосившись на отца, Шурка заговорил тише, - такая простота, я не понимаю, как ты чайник сам до этого не допер! Если ты сейчас такой тупой, что дальше будет? Ты нас обоих завалишь!
- Слышь, братан! - Ромка выхватил листочки у брата и принялся переписывать в тетрадь. - Папан такую чуху несет, что мол встретил пацана из нашей школы в женской куртке, ему своих осведомителей мало, так он нас вербует! - За такие слова Анатолий хотел дать ему затрещину, но Шурка встал на сторону отца.
- Да я сам с Димкой Малиновым сегодня столкнулся - в Нинкиной куртке пер!
- С двумя золотыми пуговицами? - Принялся уточнять Роман. Шурка кивнул.
- А на спине что было написано? - Поинтересовался Анатолий.
- А что у Нинки на спине может быть написано? - Засмеялся Шурка. -Откуда я знаю. Я у Димки спросил, так он сказал, что не помнит у кого на Рождество свою куртку оставил, вот Нинка и выручила. Нинка его подружка! - Пояснил сын. - Она в четвертой школе учится!
- Ну извини папа, ты был не прав! - С виноватым, но хитрым видом покосился Роман на отца. Коршунов подвоха в словах не заметил. - Димка из нашего класса, на Коминтерновской живет! У него отец еще в этой работает... - Роман забарабанил пальцами по столу и взглядом попросил подсказку у брата.
- Телефонщик. - Подсказал Шурка. Коршунов с урта решил навестить Малинова-старшего.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ВРЕМЯ БЕЗ РАЗМЕРА
Малинов-отец оказался невысоким жилистым человеком, на несколько лет моложе самого Коршунова и выглядел он точно также. Спокойный, с налетом грустинки взгляд, короткие светлые. слегка с рыжиной, послушные волосы, неторопливые движения, тихий, но уверенный голос.
Коршунов представился и рассказал все. Выдержка у Малинова оказалась отменная, внешне он ничем не выдал себя, но взгляд его стал таким тоскливым и грустным, что Анатолий понял, что Малинов потрясен этим сообщением и после минутного молчания, наконец тихо выдавил из себя: "А мы думали, что ему деньги на девочку понадобились... Спасибо вам... - Конец фразы отец Димы еле произнес и Коршунов постарался быстрей уйти, было видно, что Малинову все тяжелей и тяжелей сдерживаться.
Сергей Малинов считал себя везучим человеком, но этим абсолютно не хвастался и не гордился. Спокойствие, неторопливость и уверенность в своих силах в нем проявились с рождения.
Закончил институт. Не стал дергаться и суетится и поехал туда, куда получил распределение - на Север, там за семь лет заработал на машину и квартиру. Потом устроился в Москве на ящик и получил садовый участок и успел построить дачу, а когда все рухнуло, пошел простым телефонистом в узел связи, а сейчас был заместителем главного инженера. Красивая и умная жена Алена, спортивный и талантливый сын, заработок небольшой, но регулярный, что еще надо человеку в наше время?
Сергей отпросился с работы и пошел домой. Таким он еще никогда не был, внутри у него все бушевало, но он нашел себе силы и зашел в поликлинику, где у кабинета нарколога висел обязательный стенд о вреде алкоголя и наркотиков. Из текста Сергей переписал в свой блокнот признаки наркомана.
Дома никого не было, Алена - жена была на работе, она работала медсестрой в Москве. Димка же где-то болтался. "Понятно где", - подумал про себя Сергей. Первым делом он прошел на кухню и пересчитал чайные ложки, но поскольку он никогда не знал точного их количества это ничего не дало.
Из информации со стенда Сергей узнал, что наркоманы для приготовления нароктиков перед употреблением внутривенно используют чайные ложки. Тогда в поисках ложек и наркотика он обыскал комнату сына. Ложка нашлась в пакете с сахарным песком. Она была слегка закопчена, но Сергей не обратил на это внимания, поскольку сначала принял сахар за наркотики, но потом вспомнил, что наркотики обычно называют порошком и отважился попробовать, в действительности в пакете оказался сахарный песок. Сергей не понял, зачем это сыну и отнес пакет на кухню. Тут пришел и Дима.
Заметив отца, он выжидательно застыл. Сергей даже смутился, словно сын застал его за чем-то непотребным. То, что на сыне была женская куртка, не было особенно заметно, если бы Коршунов об этом не сказал, сам бы Сергей и не заметил, но сейчас он поинтересовался куда же девалась летная куртка, на меху, которую он привез с Севера. Димка замялся, а потом признался, что неделю назад украли в школе. Сергей этому не поверил, поскольку сам запретил, именно чтобы не украли, ходить в куртке в школу.
- Я не хотел тебя расстраивать! - Потупил глаза Дима. - А эту куртку мне Нина дала!
- Она, что тоже наркоманка? - Отчетливо выговорил ненавистное слово Сергей.
- О чем это ты, отец? - Дима был искренен в своем удивлении. Малинов с детства приучил сына не врать, и если бы не рассказ Коршунова, он бы поверил сыновней искренности. Да он и сейчас почти поверил. В его голове никак не уклыдавалось, что сын, его сын - умный, спортивный, может быть наркоманом. Сам Сергей считал что это удел других: из неблагополучных семей или наоборот из самых благополучных.
Дима всегда был похож на него, такой же спокойный, уверенный трудолюбивый. Сергей иногда встречал подвипивших одноклассников Димы, но за сыном даже такого не замечал. А тут наркотики! Червь сомнения, заложенный Коршуновым, не переставал терзать душу Сергея и он более внимательно стал всматриваться в сына, что пропустил мимо признание сына о подруге.
- Нина моя девушка, мы любим друг друга! Просто я не хотел так рано говорить о ней, надо проверить свои чувства. - Возможно Дима пытался этим признанием увести отца от щекотливой темы, но это не помогло.
- А сахар зачем тебе? - Уже спокойнее произнес Малинов. " А может Коршунов обознался? Но куртка, куртка! Описание совпадает!" Малинов переключил внимание на куртку. Дима заметил это и быстро повесил ее в шкаф и сразу затараторил.
- Ты же знаешь, нам много задают, надо еще к институту готовиться, ты же знаешь, я по ночам засиживаюсь, а чтобы не заснуть, пью чай. Сладкое это глюкоза, значит хорошо для памяти! У тебя все? А то мне реферат писать, а куртку кто украл, найдут, я ребят попросил, они раскопают! - Дима отводя взгляд в сторону, протиснулся бочком мимо отца в свою комнату.
Сергей про себя отметил, что зрачки у сына сильно сужены. Когда дверь комнаты за сыном закрылась, Сергей открыл блокнот и прочитал все, что выписал со стенда.
Из комнаты сына послышалась громкая музыка. Малинов достал фонарь и глубоко несколько раз вздохнул, словно собирался нырнуть на большую глубину в зловонную жижу и шагнул в комнату.
Дима лежал на диване, остановившимся взглядом упираясь в потолок. Сергей направил луч фонаря в глаз, зрачок даже не шелохнулся.
- Ты чего, пап? - Не спеша, возвращаясь с потолка, спросил сын.
- А ведь ты наркоман, сынок! - Не спуская глаз с Дмитрия, тихо констатировал Сергей и обессиленно опустился рядом, но на Дмитрия это произвело взрывной эффект, он вскочил, заорал, замахал руками, возмущался тем, что отец следит за ним, не верит ни единому слову, а он между прочим взрослый и может уже сам отвечать за свою жизнь. Если отец ему не доверяет, так он лучше уйдет из дома, чем все время пребывать под подозрением, под родительским гнетом, тогда как другие родители...
- На смотри! - Дима задрал рукава рубашки до плеч. - Видишь? Ничего нет! Ни на этой, ни той!
- А что должно быть? - Не поняв, такую открытую демонстрацию, спросил Сергей.
- Как что? - В свою очередь удивился Дима. - Дорожки от уколов!
- Хорошо! - Прервал патетические вопли сына Сергей, хотя таким раздраженным видел его впервые и совершенно равнодушно ответил. - Извини меня, если я был не прав. Пусть все остается как прежде: мы доверяем друг другу и не обманываем.
- Ну когда я тебя обманывал? - Дима сел рядом с отцом и обхватил его за плечи, но смотрел при этом за окно.
- Пока никогда... - ответил Сергей. Сам он смотрел в противоположную сторону - на дверь комнаты, опасаясь, что войдет жена и все узнает.
- Значит все это время ты проводишь с Ниной? - Дима вежливо кивнул. - А где она живет?
- На Пролетарской, около остановки.
- Значит сразу после школы ты идешь к ней? Неблизкий путь...
- А чего ты так переживаешь? - Подозрительно покосился на него сын.
- А поближе никого не мог полюбить? Это же какой крюк?
- Ну что ты отец в самом деле? Любовь не выбирает! Чего ты прицепился к ней? Мы взрослые люди, это не означает что раз и на всю жизнь. Мучаться друг с другом. Но сейчас мы нравимся друг другу и хотим быть вместе и как можно чаще.
- Да мы как раз вчера полчетвертого проезжали по Пролетарской, мне показалось, что я похожего на тебя мальчика увидел в этой куртке. Так это ты был? - Сергей уже разглядывал календарь висевший на двери с большим фото группы нечесанных и размалеванных музыкантов.
- Ну конечно! - Обрадовано ответил Дима. - Только я шел не к ней, а от нее. Вот видишь, а ты мне ни с того ни с чего скандал закатил. Наркотики какие-то придумал!
- Тогда последний вопрос! - Сергей встал с дивана и прислонился спиной к двери. - Как же в это время ты оказался в наркопритоне на улице Столетия Ленина?
- Ты же сам сказал, а ... так ты меня обманул? - Догадался Дима.
- Как и ты меня. Признайся честно, что ты наркоман, мы все вместе будем с этим бороться!
- Что ты одно и тоже заладил? Не был я там! - С надрывом и обидой заговорил Дмитрий. - Иначе ты бы со мной в милиции разговаривал! Притон милиция накрыла!
- А ты откуда это знаешь, если ты не из них? - Неожиданно для себя повысил голос Сергей.
- Так один парень из нашей школы попался! Все об этом знают! - Дима встревожено посмотрел на отца.
- А ты не попался! И знаешь почему? Отец близнецов из твоего класса, тебя узнал и дал убежать! Если бы не он, ты бы тоже попался вместе со своим другом, которого ты бросил у подъезда. Буквально за минуту до их приезда вам позвонили по телефону о налете! А ты мне спектакли закатываешь! Любовь расписываешь! Я-то думал, почему у тебя друзья поменялись, все приходят со стеклянными глазами!
До приезда жены с работы, Сергей установил петли и повесил замок на комнате сына. Когда приехала Алена он все ей рассказал. Решили, что Сергей на первый месяц возьмет отпуск и будет неотлучно при сыне, а учеба сына в школе станет заочной. Дима был вялым, больше отмалчивался, но показал, что уколы делал в ноги. Из-за того, чтобы родители не узнали.
Потянулись дни, насыщенные борьбой за сына. Первая ломка произошла на следующий день. Диму ломало, колотило, трясло, рвало, он пытался сбежать, даже набросился на отца, но Сергей справился с ним. Потом Алена привезла кое-какие лекарства, и ломка проходила не так болезненно. Потом Дмитрий стал приходить в себя и даже захотел есть, он с удивлением и любопытством познавал для себя такой новый, но старый мир, взялся за учебу. Он осознал у края какой пропасти находился.
Заходила девушка, назвавшаяся Ниной, но Сергей их встречу не допустил. В каждом друге или знакомом Димы он видел наркомана, особенно в первые дни, когда в гости наведывались друзья со стеклянными глазами и остановившимся взглядом.
В один из зимних дней Дима подошел к отцу и крепко обняв, сказал: Спасибо папа! Если бы не ты... Я понял, какой бы мерзостью стал. Подобной глупости не повторится!
Сергей понял и принял эту тихую клятву. Дима был волевой мальчик и если он так пообещал, значит так оно и будет. Хотя до конца отпуска и оставался десяток дней, Сергей хотел выйти на работу, чтобы их догулять летом, да и все деньги что были накоплены ушли на лекарства и различные кровеочистители. Надо было начинать зарабатывать, поскольку Алениной зарплаты хватало не намного. Тут позвонил телефон и запыхавшийся женский голос сообщил, что произошла авария и начальник просит прибыть на работу. Сергей даже не обратил внимание на слово начальник, так на работе друг друга называть было не принято - обязательно назвали если бы не по имени-отчеству, то хотя бы фамилию начальника.
На работе Малинову обрадовались, но услышав про аварию очень удивились. На ремонтной машине Сергей быстро вернулся домой. В подъезде он столкнулся с компанией ребят, среди которых находилась девочка, называвшаяся Ниной. Предчувствия беды нахлынули на Сергея и он забыв про лифт, бросился бежать на шестой этаж.
Дверь в квартиру была распахнута, полка для обуви вместе с обувью валялась на полу, телефон зловеще молчал, вывалив внутренности на разбитое зеркало. Прислонившись к косяку двери, раскинув ноги по полу, сидел Дима. Под глазом кровью наливался синяк, изо рта сочилась сукровица, но по лицу сына расползалось идиотское блаженство.
- А, это ты папа? - Грустно улыбнулся он. - Я не сдержал своего слова. Я сопротивлялся, но их было больше... - Сергей присел рядом, обнял сына за плечи и заплакал. Когда он плакал в последний раз, Сергей не помнил, но теперь слезы горячими струйками напоминали о себе и он с ними ничего не мог поделать, да и не делал.
- Ты плачешь, папа?- Радостно удивился Дима, сам он поднимался к высотам блаженства. - Не плачь, все будет хорошо! - Растягивал слова сын. Ему на самом деле было хорошо и он хотел, чтобы и отцу тоже стало хорошо. - Я виноват... - слова заторможено выползали из его нирваны, - я не знал, что они Нинку тоже посадили на иглу, я так обрадовался, когда она пришла, а за ней ввалился Гош с компанией, я дрался, но их было больше... - Дима окончательно улетел в свой мир искаженного блаженства.
Сергей вспомнил, что во дворе его ждет грузовик, который он позабыл отправить обратно и спустился вниз. Грузовик стоял, водитель сразу заметил сильную перемену в Малинове и спросил, что случилось, напряжение так долго сковывавшее Сергея, как пережатая пружина сломалось и он выговорился первому малознакомому человеку.
За время исповеди водитель выкурил три "Примы", а когда Сергей замолк, признался что не знает как бы сам поступил, но поскольку жизнь сейчас такая собачья, что он не пожалел бы себя, а пошел и поубивал бы всех. В конце он добавил, что когда компания ребят проходила мимо автомобиля, то заявили, что завалятся на Бакинских комиссаров к Грачу. Когда и почему назвали улицу Бакинскими комиссарами никто не знал. Советская власть особо не рассуждала почему. Есть мнение и все, чье это мнение тоже никто не знал, но выполняли. Ну вот так захотелось когда-то кому-то, но все точно знали, что ни одна нога Бакинского комиссара на подмосковную землю не ступала, но зато теперь эту землю топчут полчища их потомков.
Малинов стал вспоминать о каком Граче идет речь, кличка была знакомая, но Сергей никак не мог припомнить ее носителя. Машина давно уехала, а он так и стоял посреди дороги, хотел было подняться домой и поинтересоваться у сына, но тут его осенило.
Грач! Ну как же! Грачем прозвали местного тихого пьяницу имени и фамилии которого никто и не помнил. Грач и грач. Грач всю жизнь собирал пустые бутылки, важно прохаживая по злачным местам, но при этом его осанка, как он вытягивал шею, поворачивал голову, наклонялся к земле, удивительно напоминали грача на пашне. Где живет Грач знали многие, особенно те, кто сам не сдавал пустые бутылки и не выкидывал, относили прямо в его квартиру, благо замка там давно не было. Туда по видимому и направилась ребятня, поскольку все известные как милиции, так и наркоманам притоны были разгромлены.
Малинов из кургузой и совершенно пустой прихожей сразу попал в единственную комнату. На грязном тюфяке под окном у батареи спал довольный и вечно пьяный Грач, а на продавленном и прожженном диване стоявшем на кирпичиках разместилась компания, громко болтая и весело покуривая. Сладковатый запах анаши распространялся из сизого тумана колыхавшемся воздушной медузой у потолка комнаты.
Нина сидела на коленях у самого здорового из ребят, на вид ему было лет тридцать, среди пятнадцатилетней мелюзги он выделялся не только возрастом, но и ростом и плотной атлетической фигурой. Нинка глупо хихикала обняв его за шею. Это и был Гош, как догадался Сергей.
- Ты чего дядя? - Лениво процедил сквозь зубы Гош. Нинка зашептала ему в ухо.
- А? Так ты с благодарностью за сына! - Гош вальяжно махнул рукой и ласково, но несколько небрежно, провел ладонью правой руки по волосам. - Не надо благодарности дядя! - Излишне елейно закончил предложение Гош и дальше продолжил скрипучим ельцинским голосом. - Это наш подарок нашему другу Биллу, который так долго болел и выздоровел! Смею надеяться, что теперь ему хорошо! Папа для себя того же хочет?
- Девочка, иди домой! - Совсем без эмоций обратился Сергей к Нине. Он понял, что Гош произносил эти речи, не только с целью обозлить Малинова, но и понять насколько он сильный соперник. Этого Гош определить не смог и сменил тактику.
- Иди, иди погуляй детка! - Гош скинул Нину с колен и ласково похлопал ее по заднице. - Будь хорошей киской! Приходи через полчасика и твой котик трахнет тебя на спине папаши твоего бывшего дружка! - Нинка, ничуть не смущаясь Малинова, прошла мимо и вышла из квартиры.
- А вы, мои верные нукеры, проверьте, чего хочет дяденька, и выполните все его фантазии! - Патетично призвал своих шестерок к нападению Гош, и взмахом императорской руки послал их на багратионовы флеши.
За всеми этими издевательскими словами Гоша сквозила неуверенность. Малинов собранно молчал и Гош мог ждать от него чего угодно. И это нервировало его. Поэтому он и послал своих шестерок на разведку боем. Если Малинов достанет оружие и надо будет удирать, либо завязнет в драке и когда выдохнется или удачно подставится, тогда Гош нанесет единственный верный удар и всю славу победы заберет себе. Бой с быком и Гош - тореро. Сергей тоже это понимал.
На Севере были настоящие опасные и крутые мужики, прошедшие огонь и воду, а не как Гош, шаривший под них, поскольку Гош думал, что опасные люди так выглядят и так себя ведут, чисто по киношному, но численное преимущество все равно было на его стороне и Сергей понимал, что первую волну нападавших надо вырубать сразу и используя неожиданность, прорываться к главарю.
Верные нукеры Гоша уже протягивали руки, когда Сергей повис на косяке проема, быстро подтянул ноги к голове, так что колени оказались на уровне подбородка и резко распрямил их, направляя подошвы ботинок в головы нападавших. Нукеры, как половинки ореха от удара молотком, разлетелись в стороны, а Сергей вытянув ноги летел в сторону дивана.
Гош не ожидал такого молниеносного развития событий и машинально закрыл голову руками. Хотя Сергей и весил шестьдесят с небольшим кило, удар получился увесистый. Малинов откинулся на спину, руками оперся об грязный пол и перекатился прямо на мирно посапывающего Грача. Тот возмущенно заворчал и заворочался, пытаясь и здесь найти более лучшее положение. Сергей вскочил.
Недоуменный Гош оторвал руки от лица и тупо разглядывал их. Сергей подскочил к нему, одной рукой схватил за воротник куртки, другой за пояс брюк и закрутил Гоша на пол. Тот, опираясь на локти, приподнялся. Сергей уловил движение и повернулся на него на одной ноге, другой, не смотря на место, лягнул Гоша в ухо. Гош завалился на Грача, оцарапав открытым ртом грязную ступню спящего, за что и получил черной и вонючей пяткой в глаз. Из угла пошатываясь выбрался очухивающийся нукер, другой все еще шевелился у стены как краб пытающийся вползти на камень.
Первый нукер попытался принять какую-то оборонительную стойку, но его движения скорее напоминали расслабленные движения водорослей под водой, чем концентрацию силы и воли в теле. Сергей костяшками пальцев слегка двинул его по носу, тот сразу захлюпал. Нукер зажал нос рукой, которая немедленно окрасилась в приятный алый цвет, он завыл и выбежал из квартиры.
Гош перевернулся с живота на спину и достал из кармана брюк нож. Сергей прыгнул на кисть с ножом и твердо установив ногу ударил несколько раз по запястью ребром каблука другой ноги, пальцы Гоша разжались и нож выпал.
Гош не знал что такое коллективные общажные побоища, когда пьяные люди дрались все против всех, а Сергей на Северах прошел через такие бессмысленные и кровавые драки.
В этот момент объявилась Нина, увидев полный разгром своей команды, она завопила и выбежала. Сергей обернулся к Гошу и впервые заговорил:
- Так что ты мне такого обещал? Что мне будет хорошо? Мне никогда хорошо не будет. Пока вы не оставите моего сына в покое. Ты понял? - Гош согласно закивал он был сломлен и морально и физически. - Нет, я вижу ты не понял. Ты строишь из себя крутого! Что ты хотел на моей спине сделать? Чего молчишь? Язык проглотил? Ты хороший мальчик? - Гош молча кивал, соглашаясь со всем. Он знал, что в таких ситуациях надо немедленно соглашаться и никоим образом не противоречить, чтобы не раздражать победителя, пусть говорит что угодно, лишь бы не бил, а тот, кто говорит если и бьет, то и удар слабже и запал ниже.
- Хорошим значит стал, а до этого был плохим. Молчишь потому что язык проглотил, а сейчас ты проглотишь зубы! - Малинов тоже это знал и хотя говорил спокойно, успокаиваться на достигнутом не собирался. Он замолчал и бил ногой до тех пор, пока Гош не поперхнулся и не выплюнул несколько зубов.
Гош, конечно, пытался схватить ногу единственной действующей рукой, но получил такой удар в плечо, что и эта рука обездвижила. Сергей смачно плюнул в лицо Гоша вытер об его рубашку руки, о брюки Гоша - грязные, в крови, ботинки и пошел домой. Спроси его сейчас что он сделал, он бы не смог и сам дать внятных объяснений что он делал, почему и чего добился.
С Димой надо было начинать все сначала. Только это беспокоило Малинова все бессонные дни, все тревожное ожидание результатов были пущены коту под хвост.
2
Малинов вошел в свой подъезд, но ему тотчас завернули руки за спину, бросили на кафельный пол лицом в грязную жижу от смеси растаявшего снега с песком и солью. Все это Сергей почувствовал на лице, губах и языке. На руках защелкнули наручники, подняли, обыскали и после этого подтащили к светильнику у лифта.
- Этот? - Спросил старший группы захвата. Из-за лифта плавно вышла Нина. Она согласно кивнула. Сергея загнули так, что голова почти касалась колен и поволокли из подъезда. Дальнейшее перед ним проплывало отдельными фрагментами картин: в бобике с зарешеченным окном, обезьянник, дознаватель задающий вопросы.
Сергей ощущал себя очень странно - видел себя как бы со стороны, где сбоку, а у дознавателя сверху. Все было как в кино, он видел похожего на себя мужчину, которого допрашивают. Он что-то отвечает, даже кричит. Очная ставка, нукер с распухшим носом, Гош с ввалившимся ртом. Криво ухмыляющаяся Нина. Заключения врачей, которые показывает дознаватель. Еще ночь в обезьяннике, где наконец он соединился и ощутил себя единым целым и уже со стороны сам себе не виделся. От этого ему стало еще хуже, до него медленно, как капля по капле просачивался весь смысл произошедшего.
Неопределенность будущего ничего хорошего не сулила и от этого страшила. Страшила не тем, что будет с ним - Сергеем Малиновым, а что будет с сыном и женой. Семья с трудом вынесла несчастье Димы, а тут теперь и сам Сергей! Это было хуже всего: если его осудят и посадят, то он им уже ничем не поможет!
Утром его повели к следователю. Тот прочитал материалы дела, потом позвонил по телефону, попросив конвоира вывести Сергея. Через пятнадцать минут следователь попросил привести Сергея обратно. Малинов подумал, что следователь так себя странно ведет, потому, что у него такой метод допроса. Сергей не помнил кто сказал: "Каждый следователь колет по своему, но добиваются они одного, - чистосердечного признания. Чистосердечное признание уменьшает наказание, но удлиняет срок!" - Неожиданно всплыла когда-то прочитанная или услышанная фраза.
Следователь положил огромные кулаки на стол, посмотрел сначала на них, потом на подследственного. Сам следователь был чуть выше самого Сергея, чуть поплотнее, чуть пошире в плечах, но рядом со своими кулаками казался даже меньше маленького Малинова.
- Что вы хотите знать, товарищ следователь? - Прервал тишину робким вопросом Малинов. В кабинете следователя он окончательно понял, что сделал что-то не то, вернее совсем не то, он даже примерно предположил в чем его будут обвинять и приготовился к собственной защите.
- Ну во первых не товарищ, а гражданин, а во вторых меня зовут Петр Семенович Ехно. - Сказав это, следователь замолчал. Что-то творилось в нем, то ли он все взвешивал и рассчитывал, то ли внимательно изучал Малинова. Сергей этого понять не мог. Наконец следователь сильно вздохнул, Сергей понял, что Ехно пришел к какому-то решению и достал пол-листка напечатанной бумаги, куда вписал несколько слов, потом повернул этот листок Сергею и протянул ручку. Сергей был не готов к такой манере ведения допроса. Он приготовился, что его будут бить, устраивать пытки..., а тут его сразу заставляют подписывать какую-то бумагу не задав ни единого вопроса. Он хотел уже было запротестовать, но тут прочитал оглавление листка: "Подписка о невыезде."
- Что это? - Недоверчиво спросил он.
- Пока вы свободны, но по первому требованию должны являться в данный кабинет! Подпишитесь вот здесь! - Следователь отчеркнул огромным ногтем место. Сергей машинально расписался.
- Постарайтесь в ближайшие несколько дней найти себе хорошего адвоката! Не все так плохо, как кажется! - Доброжелательно сказал в спину уходящего Малинова, странный следователь.
Cтранно, но отпущенный домой Сергей, думал именно так - странно. Насколько он себя помнил в нашей стране, если кого-то хватали, то по причине, если сажали, то за дело, но чтобы отпускали? Отпускали только крутых: олигархов или очень важных бандитов пусть и под подписку о не выезде. Странно себя было ощущать на одной ступеньке с олигархами, но это его не радовало, домой он шел как после тяжелой, грязной и неблагодарной да и ненужной работы.
Алена и Дима были дома. Они обрадовались ему и накинулись с распросами. Они сообщили Сергею, что не знали куда он пропал, очень беспокоились и хотели даже в милицию заявление подавать о его пропаже, но час назад заходила Нина и сообщила что Сергей задержан милицией и его судьба в руках Гоша.
Гош заберет свое заявление, если договорятся. Договориться Гош предложил машиной и дачей, а времени на раздумье отпустил до полудня, а после полудня придется приложить и квартиру. До двенадцати оставалось еще двадцать минут. Малинов постарался успокоить родных, тем, что сам пообещал договориться с Гошем. Сергей принял душ, переоделся и вышел на лестничную клетку. Когда лифт заскрипел, поднимая груз наверх, то Сергей спустился на этаж ниже. Лифт остановился на его этаже, люди вышли и властный бас спросил: