Аннотация: Поведаю вам рассказ, о двух душах, что через сотню, а то и тысячу восходящих дней и уходящих ночей, находили друг друга, дабы прожить еще одну человеческую жизнь вместе, столь короткую, но столь родную.
Поведаю вам рассказ, о двух душах, что через сотню, а то и тысячу восходящих дней и уходящих ночей, находили друг друга, дабы прожить еще одну человеческую жизнь вместе, столь короткую, но столь родную.
Произошло это давно, во времена правления Богов и Богинь, когда люди, чтобы благословить свою семью и урожай, молились и сжигали на костре свой скот.
Для остальных Богов это была одна из обычных уходящих Лун, но для Верховного Она светила ярче всех, будто поздравляя его, ибо родились у него две дочери. Были они от разных матерей, и к сожалению, ни одна из них не выжила, настолько могучи были дети.
Звук первого ребенка был благословлён смехом, глаза ее были словно небо в знойный день, и посмотрев в первый раз на своего Отца, дочь тут же улыбнулась, и словно повторяя за ней, улыбнулся и Бог. Верховный дал имя ей - Мелания -, что означало "отдающая свет", и по его приказу младшие Боги благословили людей и всю последующую неделю светило солнце.
Звук второго ребенка был криком, и столь громкий он был, что небо разделилось на две части яркой молнией. Глаза ее были черны, словно вся тьма сгустилась в очах ребенка, и плачь прекратился лишь когда Отец взял дочь на руки.
Младшие Боги посчитали это дурным знаком, и подтверждением этого стал, сильный ветер, что сдувал крыши домов, и непрекращающиеся дожди, что затапливали всю почву, разрушая урожай.
Но Верховный полюбил вторую, также сильно, как и первую, и потому назвал вторую дочь - Нуатидой -, что вмещало себе значения "могучести" и "гнева справедливого".
***
Тем временем, время шло и будто по щелчку пальцев из младенцев дочери превратились в девушек. Хоть они и были совсем юны, прошло лишь шестнадцать летних солнцестояний, но были умны и красивы непогодам.
Волосы Мелании, цвет которых был схож с пшеницей, развивались на ветру, дабы успеть к отцовскому приезду, она бежала со всех ног. По дороге девушка одаривала всех улыбкой, и жители города лучезарно улыбались ей.
- До чего же добра ее душа. - говорили одни жители.
- Краше всех летних цветов. - говорили другие.
Мелания находилась в возрасте, когда другие девушки отдавали свои первые поцелуи, когда сердце останавливается, стоит лишь услышать или увидеть своего юношу. И разве посмела бы сама Судьба пройти мимо Мелании?
Стоило девушке забежать за угол она наконец увидела свой дом, и из-за распаляемого счастья внутри девушки, по приезду своего отца, Мелания не слышала никого и ничего вокруг.
- Осторожно! - мужской отклик вернул ее на Землю, и успев лишь повернуться, она была сбита и вес человека придавил ее к тропинке, по которой бежала.
Прошли секунды прежде чем она вновь услышала голос, но в этот раз ближе.
- Я приношу свои извинения, вы появились из ниоткуда, да пусть Боги будут мне судьями, сделал это не нарочно.
Судьба хихикала за углом, подглядывая, как это неловкая встреча будет куда большим, нежели обычное столкновение.
Мелания же и толком не успела ничего сказать, ведь увидев лицо виновника она словно забыла, что такое речь.
Волосы по цвету напоминают землю, в которой девушка любит копаться, чтобы вновь посадить отросток какого-нибудь цветка. Голос был молод и завораживающим, что непременно сыграло роль, заставляя девушку посмотреть на губы и превратить лицо в маков цвет. И стоило дойти до глаз, как она поняла значение слова, которое она недавно услышала от отца - "όμορφο" -, что означало "красивый". Глаза юноши не были одного цвета, они словно переливались между собой, ближе к зрачку был виден карий цвет, а от него уже был зеленый, и лишь к ободку глаза цвет превращался в черный. Одним вздохом был удостоен молодой парень, прежде чем эту картинку разрушил знакомый голос.
- Мелания! - только один человек так строго и холодно произносил ее имя. - Какого Тартара ты делаешь?
Не успев и вымолвить хоть звук, парень, что пытался подняться, отлетел в стену, и тут же был прижат у шеи рукой.
- И что ты, человеческое отродье, творишь?
- Нуатида, прошу тебя, я все объясню! - быстро встав и отряхнув руки девушка мысленно взмолилась к Отцу.
" Боги, не дай ей сделать глупость, дабы избежать еще большего недовольства со стороны людей."
- Вы все не так поняли... - юноша - ах, да чего же он прекрасен, а голос притягателен -, попытался высвободиться из рук, но сестра прижала лишь сильнее.
- Какая дерзость и невоспитанность. - глаза девушки сузились из-за гнева сильнее. - Разве я давала разрешение на разговоры?
- Нуатида, прошу успокойся. - Мелания положила руки на предплечье грозной сестры, та лишь бросила на нее взгляд.
Секундное оцепенение заставило девушку забыться, ведь взгляд сестры был полон холодности, словно ее резко окунули в ледяную воду.
- Еще раз увижу тебя со своей сестрой, и простыми угрозами не отделаешься. - после этих слов, Нуатида убрала руку, заставив молодого парня ничком упасть и схватиться за шею.
- Сестра... - попыталась вразумить ее Мелания.
И не дослушав и слова больше, Нуатида крепко взяла Меланию за руку и уволокла подальше от того места, ближе к отцовскому дому.
Хоть эти девушки и были сестрами, но они были словно свет и тьма.
Мелания была добра и жизнерадостна, также была приветлива и общительна со всеми, она не смотрела на твой статус и как ты выглядишь, девушке было важно лишь одно - какой ты человек в душе. Не боялась даже руки марать в грязи, дабы сделать доброе дело. Она была легка словно летний ветер, которого ты так ждешь, дабы спастись от знойной жары. Всегда ставила горе других на первое место, не знала, что такое гнев, и отсюда не знала о существовании мести. Даже то, как она одевалась, выделяло ее.
Легкие платья разных узоров, начиная от однотонной ткани и заканчивая узорчатыми цветами. В любом ее платье всегда были пришиты карманы, дабы носить угощения животным, а сумка, что была переполнена разными целебными отварами, всегда была подвязана к ее тонкой и хрупкой талии.
Улыбка Мелании была солнцем в мрачный и дождливый день, смех же ее был схож с мелодичной песнью, что пели нимфы в своих водоемах. А утешительные объятие, которые она дарила всем, с целью отогнать мрачные мысли, были словно согревающими настойками, что дарили тепло изнутри.
Нуатида была полной противоположностью своей сестре.
Девушка была сдержана, не показывала своих эмоций в присутствии чужих. И с каждой сдерживаемой эмоцией, она становилась все жестче и резче, Мелания в детстве боялась, а не превратиться ли Нуатида в статую?
С каждым годом, эмоции для девушки были также чужды и омерзительны, как и люди. Она была отстраненной, пыталась как можно меньше контактировать с жизнью вне дома, ведь там полно тех, кого она называла "убожествами".
С утра и до глубокой ночи девушка оттачивала свои боевые искусства, и в конце концов она возглавила войска своего Отца. Каждую войну, на которую она вела свою армию, каждое сражение на поле битвы оставаясь один на один с противником, девушка приносила желанную победу, доказывая всем, что несмотря на свой возраст и статус, доставшись ей при рождении, она заслужила быть там, и восседать на кровавом троне, что был создан у всех в головах, кто видел ее в бою.
Но, к сожалению, все то, через что девушка проходила, оставляло на ней огромный след, кровавое клеймо, преследуемое ее до конца. Мечи, что поначалу отрезали чуть ли не пальцы и кинжалы, что оставляли порезы, стали продолжением ее руки и кисти. Увидев, как в бою она орудует оружием, враги были ошеломлены тем, то как умело она перерезает ими глотки, и эти секунды были для них последними, ведь и глазом не успев моргнуть, Нуатида махнула рядом рукой, и кровь лилась из горла водопадом. И, конечно же, именно войны стали причиной ненависти к людям, ведь из года в год, она оставляла некоторых пленников живыми, а ночью они убивали товарищей. Навсегда убедившись в том, что люди при удобном случае, пойдут на любой поступок, дабы сохранить свою жизнь. Ненависть крепчала, а люди не менялись.
В скором времени, утомительные тренировки оставили след и на ее предпочтениях в одежде. Дорогим платьям из шелка, девушка отдавала предпочтение рубашкам и штанам, ведь в них удобно отразить атаку врага, а выходя из отцовского дома, Нуатида всегда надевала под верхнее одеяния, прочные и незаметные доспехи, ибо доверие к людям было навсегда потеряно, и девушка опасалась, что в итоге из-за своей невнимательности, кто- то обязательно вонзит нож в спину.
Глаза были холодные и расчетливые, всегда искали входы и выходы, осматривали местность, дабы не попасть в засаду, а голос был ее резок и тверд, и начав говорить, собеседникам становилось страшно, ведь ощущение были схожи, будто сама тьма тебя затягивает, и спастись уже нельзя, ведь Нуатида попросту не болтает, а коли заговорит с тобой, то означает лишь одно - ты цель девушки, и живым она тебя не отпустит.
Потому, когда девушкам исполнилось по 12 лет, и их умы созрели для взросления, отец дал выбор каждой, что хотят они делать в дальнейшем, чтобы попросту не тратить жизнь.
Конечно же, учтивая и добрая Мелания сделала выбор на садоводство и помощь другим, гордость отца был тогда непередаваема, и потому он лишь сказал:
" - Я сделал правильный выбор давая тебе имя, которые ты носишь."
Нуатида же сделала выбор в другом направлении.
" - Я хочу стать великим стратегом и православным воином, дабы в один день быть во главе вашей армии, Верховный."
Отец озадачено смотрел на свою дочь, но вскоре погладил по голове и дал добро.
После выбора, что они сделали, сестры перестали быть похожи, и иногда Мелания задавалась вопросом, если бы отец запретил сестре сражаться, она стала бы той, кем сейчас?
И даже сейчас, когда каждая из сестер дает плоды в том, чего они так хотели, в том, что у них получается лучше всего, одно остается нетронутым и неизменимым: они любили друг друга больше жизни.
Какими сестры не были бы разными, как бы они не ссорились, и какую бы роковую ошибку не совершали, они всегда были на стороне друг друга.
***
Время шло, солнце занимало почетное место на небе днем, отдавая влияние ночью луне, сезоны в природе тоже менялись.
Сначала было знойное лето, что давало время для нового урожая и развода скота. Вечерами лето проявляло сострадание и одаривало людей прохладным ветерком, давая возможность посидеть на улице под деревом.
Осень встречала людей дождями и тучными облаками, что позволяло отдыхать и сидеть дома в кругу семьи у камина. Прохладный день, и не менее прохладная ночь, запрещали гулять без утепленной накидки и воротника, но романтичные цвета, что окрашивали всю зелень вокруг, не позволяли грустить, а наоборот вдыхать осенний ветер полной грудью.
Зима была суровой, и к сожалению, без вмешательства Богов не обошлось. Не всем хватало мастерства на теплые рукавицы и такую же утеплённую обувь, и потому большое количество людей заболели страшной простудой. Громкий кашель не давал уснуть родителям, все время находясь со своим чадом, дабы успокоить горло теми отварами, что благодушно раздала Мелания всем жильцам города.
И вот наступила весна, быстро и незаметно, и с первого же дня, заставляла людей готовиться к лету. В это время года всегда больше всего дел, в первую очередь вспахать землю, для благополучного урожая, расчистить дороги и тропинки, раскопать новые углубления для водоемов, чтобы туда вновь вернулись нимфы и приносили удачу для хозяев. Людям в этот сезон тратить время попусту не выгодно, если хочешь выжить и не голодать в последующем, то нужно долго и упорно работать.
Пока Нуатида была за пределами дома, воевала и сражалась, доказываю посторонним, что земли под надежной защитой, Мелания во всю помогала людям, и с каждым новым днем она уходила все раньше, а приходила поздней ночью. Девушка все больше витала в облаках, не замечала никого и ничего вокруг, чаще и лучезарнее улыбалась, и все меньше спала, ведь мысли о предстоящей встрече крутились в голове, не давая сну и капли надежды на выигрыш. Так недели сменялись месяцами, а они годами, и в свой двадцать первый день рождения Мелания разделила ужин со своим отцом и молодым человеком, который попросил руку и сердце, и благословление на брак, получив положительный ответ, девушка расплакалась от счастья.
В ближайшие недели по ближайшим деревням гуляла лишь одна новость - бракосочетание одной из дочерей Верховного за обычного человека.
- Нет! - властный голос разрушил разговоры Богов о приготовлении предстоящей свадьбы. Двери в зал резко открылись, одна из сестер вошла, не удосужив никого взглядом, глаза полные гнева, были направлены на Отца.
- Дочь моя, разве я воспитал тебя так? - младшие Боги засуетились, увидев разъяренное лицо Нуатиды. - Я уделю тебе время позже, как только закончу переговоры.
- Пошли прочь!
Новость о бракосочетании сестры дошла до Нуатиды слишком поздно. Не трудно догадаться, что Мелания специально провела ужин, когда другой нет рядом, ведь было также понятно, как ярко светит солнце, что девушка будет против этого брака. Сев на лошадь, Нуатида помчалась домой сразу, оставив своего генерала закончить дела на передовой линии, и не тратя время на сон и отдых, она прискакала за двое суток до церемонии.
- Не позволю. - девушка, чей голос был пропитан гневом и презрением, угрюмо села на стул, что стоял на другом конце стола, чтобы смотреть Отцу в глаза.
- Нуатида, неужели ты не даешь благословление на это брак лишь из-за того, что сестра не сможет уделять тебе время, как раньше?
- Она хочет связать свою душу и отдать сердце этому жалкому и отвратительному человеку. - презрение, сочившееся изо рта девушки, был подобен змеиному яду, что та выпрыскивала при опасности.
- Она обрела свое счастье. - Верховный старался сохранять спокойствие, он не должен отдавать контроль злости, потому что знает характер своей дочери.
- Ты хотел сказать, что он забрал ее счастье?
- Она любима.
- А здесь она не получала любовь?
- Она наконец может родить потомство.
- Создавая еще больше жалких выродков?
- Прекрати сейчас же! - Верховный повысил голос и ударил по столу. - Помни с кем говоришь! Я твой отец, прояви уважение!
- Так и сделай выбор в пользу своей дочери. - Нуатида встала со стула, чуть подавшись вперед, она выставила ладони на стол, будто выжидая момент нападения.
- Ваши матери были людьми, и посмотри кого мы сотворили. - Отец в благосклонном жесте склонил голову набок. - Посмотрите на себя, вы лучшее, что произошло со мной за столько долгую жизнь.
- И где сейчас моя мать? - при упоминании матери, Нуатида отстранилась от стола, словно ошпаренная кипятком. - Где моя мать сейчас?
- Дочь моя...
- Где моя мать сейчас!? - девушка повысила голос.
- Мертва, потому что хотела отдать жизнь тебе. - Верховный ответно повысил голос, и сокрушено сел на свой стул. - Нуатида, хочешь ты это или нет...
- Именно, не хочу. - девушка не давая закончить Отцу, развернулась и лишь у двери остановилась, но даже тогда она не повернула головы. - Если с моей сестрой что-то случится, вся вина ляжет на твои плечи, и тогда ты вспомнишь мои слова. - сказав последние слова Нуатида махнула темным плащом и скрылась, словно ее здесь и не было.
***
Празднество длилось три дня и три ночи. Город и отчий дом был украшен лентами из шелка, что были обвиты вокруг каждого столба и дерева. На каждом шагу были аккуратны выращены цветы разных сортов, начиная от голубой розы и заканчивая обычными ромашками. Алтарь, перед которым двое людей клялись в вечной любви, был установлен на улице. Амиантовые стулья и лавочки, под цвет алтарю, были расставлены по всей поляне. Лозы винограда на пару с тягучими стеблями папоротник и папируса, обвивали каждое украшение полян. Такой яркий контраст придавал красоту места, и конечно же, главное украшение торжества была Мелания.
Под счастливой улыбкой скрывалось грусть сочетаемая с ожиданием, девушка непроизвольно окидывала взглядом место бракосочетания, в глухой надежде увидеть сестру, даже если она будет ворчать и сидеть с недовольным лицом. Ведь, когда Мелания была младше, она уже тогда представляла свою свадьбу, и может место провидения и цвет праздника был разный, единственное, что оставалось неизменным - ее сестра.
Обняв один из столбов беседки, что находилась в уединённом место подальше от глаз гостей, девушка грустно вздохнула.
- Разве в такой день положено грустить? - Верховный грациозно подошел к дочери. - Ты так красива в этом платье, очень похожа на свою мать.
Кружева, что аккуратно прикрывали руки и плечи, плавно перетекали в тугой зашнурованный корсет, что непременно делал заметнее осиную талию девушки. Подол платья был свободным, позволяя удобно перебирать ногами по траве.
- Как еще раз зовется этот цвет?
- Цвет вишневого бутона. - тот кивнул, словно одобряя.
- Отец. - Мелания склонила голову. - От Нуатиды не было вестей?
- Дочь моя... - мужчина подошел ближе к девушке, и в утешительном жесте обнял ее. - Боюсь, она не появится в ближайшие несколько лет.
- Откуда ты можешь знать? - уткнувшись отцу в грудь, голос ее был приглушенным.
- Оставлю вас. - Верховный аккуратно освободился от рук дочери, и прежде чем покинуть беседку, он махнул рукой, и словно призрак, из кустов вышел человек облаченный во все черное.
В секунду девушку охватила радость и надежда тягуче распространилась по телу, и только ноги хотели сорваться с места, как вкус надежды превратился в густой и темный деготь, а радость разбилась, как стекло, оставляя осколки внутри и заставляя сердце кровоточить.
- Миледи. - крепкий мужчина осел на одно колено и покорно склонил голову. Волосы вороньего крыла рассыпались по голове, полностью закрывая лицо собеседника.
- Генерал Амнион. - мужчина средних лет поднял голову и глаза отдалено напоминающие сумрачный хвойный лес посмотрели на девушку, и словно оковы не давали пошевелиться. - Что ты здесь делаешь?
- Я по поручению Госпожи, миледи.
- От Нуатиды? - Мелания начала судорожно оглядывать окрестности, ожидая выхода сестры. - Она здесь?
- Боюсь, что нет. - генерал встал с колен. - Она за много миль отсюда, я пришел сюда, чтобы сказать, что она не вернутся и отдать вам кое-что.
- Не желаю слышать большего. - злость, что так редко бурлила в крови, начала закипать, и от незнания что делать с этим чувством Мелания рывками подошла к мужчине. - Где моя сестра?
- Я не могу рассказать, таков приказ Госпожи. - Амнион стоял на месте не сдвинувшись ни на миллиметр.
- Говори, таков мой приказ. - генерал пустыми глазами смотрел на Меланию, приказы для ничего не значат, если рядом нет Нуатиды. - Говори, иначе не сносить тебе головы. - быстрым движением девушка вытащила из ножен меч, и в угрожающем жесте приставила острие к горлу.
- Тогда я приму с гордостью свою смерть, ведь мою жизнь лишила сестра моей Госпожи. - внутренний шепот в голове девушки, глухо говорил, что будь она опасностью для мужчины, то так просто меч не оказался в ее руке.
- Не зря тебя назвали Амнионом, ведь с греческого означает "преданность". - Мелания сокрушенно опустила меч, и силой воли заставила себя не оседать на колени в присутствии незнакомого человека.
- Для меня большая честь носить то имя, что дала Госпожа. - мужчина наконец достал из-за спины то, ради чего пришел. - Мне нужно отлучиться как можно быстрее, дабы успеть за Нуатидой. - протянув ту вещь, что находилась в руках Генерала, Мелания не контролируя себя заплакала, а мужчина тактично развернулся и ушел прочь.
Мелания наконец упала на колени и завыла, как бесхозная собака, что умирает от голода, прижимая к своей груди маленький букет цветов.
Букет состоял из черных и желтых лилий, что в совокупности означало болезненное расставание.
***
Массивные двери из цельного куска древесины покрытые меламином открылись, вслед за ними в главное помещение зашел человек.
Комната переговоров, именно для этого она была сконструирована, напоминало логово вампиров, про которых писали в книжках для детей. В помещении был бардак: единственный стол был опрокинут и лежал в одном из углов, несколько стульев были сломаны по полам, цветы, что были посажены в самодельные горшки, разбиты, а земля разбросана по полу. Явный признак злости хозяина.
Окна были завешаны плотными кусками ткани, и лишь одно было полностью открыто. Из-за сумрачного времени суток, лунный свет падал на стены, сделанные в готическом стиле. Присмотревшись можно увидеть, как из стен вырисовываются люди, лица которых изображали предсмертную агонию, а прислушавшись можно услышать крики, полные боли и сожалений.
Мужчина облечённый в доспехи из черного металла, остановился на середине комнаты и опустился на колено и в жесте глубокого уважения склонил голову.
- Госпожа. - голос, разрезая гнетущую тишину, был полон покорности.
- Разве я не говорила, что ты никогда не должен склонять голову, даже передо мной?
В помещении резко упала температура, будто из невидимых щелей пробрался северный воздух, такое впечатление производил голос девушки.
Мужчина поднял голову, его взору бросился трон, что был на ступень выше, чем остальной пол. Высокая спинка престола пугающе возвышалась над генералом, человеческие кости врагов, влитые в кресло, мигали под цветом луны, красные камни, отдаленно напоминающее капли крови, посверкивали, и мужчине чудилось, что это глаза, осуждающе смотрящие на любого, кто приблизится.
Сама Нуатида стояла около высокого окна, единственно не скрытое куском ткани, постукивая по своему мечу. Девушка похудела, черты лица заострились, круги под глазами, напоминание о бессонных ночах, смотрелись жутко на красивом лице. Пальцы, обтянутые бледной кожей, стали похожи на кости, а перстни, что она присуждала себе в качестве трофеев, изящно смотрелись на фалангах, посверкивали отражая свет.
- Госпожа, я пришел с плохой вестью. - генерал встал и ближе подошел к трону.
Нуатида грациозно махнула плащом и заняла свое почетное место, восседая на кровавом престоле.
- Говори. - расставив ноги, девушка поддалась вперед, закрывая рукой половину лица.
Генерал нервно вобрал воздух в грудь, глаза, что внимательно изучали лицо мужчины, заставили пробежать чувство страха по телу, оставляя мурашки.
- Прошло много времени, как вы покинули отчий дом...
- Ближе к сути. - твердый голос заставил осечься.
- Ваша сестра потеряла ребенка несколько месяцев назад. - генерал хотел склонить голову, не выдерживая взгляд Госпожи, но, подумав, что навлечет на себя беду этим жестом, не посмел.
- И разве это плохая новость? - девушка непонимающе свела брови к переносице. - Разве она не хорошая? По миру не будет ходить отродье, в котором течет кровь того жалкого человека.
- Госпожа, это не все.
-Амнион... - Нуатида угрожающе наклонилась вперед. - Ты как никто другой знаешь, как я ненавижу, что мне приходится вытаскивать новости насильно.
- Миледи, точнее, ваша сестра... - смело подняв голову, генерал создал зрительный контакт. -...она мертва.
Несколько спасительных секунд было тихо, даже отклики из стен замолкли, предчувствуя надвигающую опасность.
Госпожа села прямо, вокруг нее образовалась невидимая аура, поглощающая весь свет, и перед глазами появилась режущая темнота. Несколько раз моргнув, мужчина вновь увидел Госпожу.
Она по-прежнему гордо восседала на троне, но глаза изучали Божий гнев. Взор Нуатиды был направлен точь-в-точь на лицо генерала, и не выдерживая больше давления, мужчина начал оседать всем тело, словно неощутимые руки грубо проминали его под себя, пока наконец он не опустился на колени, а лоб не коснулся стылого пола.
- Причина? - сердце Амниона пропустило удар, всем телом ощущая дрожь, голос Госпожи был тих, но тверд и горяч, как раскаленное железо.
- Никто не говорит истинную причину, но среди слуг Верховного, услышал, что виноват ее супруг. - по горлу словно прошлись когтями дикого зверя, каждое слово доставляло невыносимую боль. - Не справившись со смертью своего приемника, он не рассчитал силу и ударив миледи, она намертво упала, ударившись об угол стола.
После затянувшегося молчания, генерал осмелился поднять голову.
Животный ледяной оскал, украшал лицо Нуатиды, делая ее похожей на дикого зверя, что готов разорвать глотку лишь зубами.
- Готовь мне коня, и убедись, что меч остр, готовый разрезать любую поверхность. - встав с трона, Нуатида кинула свой меч под ноги генерала. - Я хочу, чтобы он за секунды разрезал человеческие кости.
Походкой затаившегося льва, девушка открыла дверь главного помещения.
- Пора домой.
***
Круглый кусок земли, разрушенный по краям, имитировал полет в воздухе, и лишь густая и непроницаемая тьма окружала его.
Три высоких стулья, сплетенные из грубых корней мертвых деревьев, были по каждой стороне от главенствующего места. По середине стояло внушительных размеров седалище. Место также было сплетено из корней, но из более крепких и длинных, и восседал на нем Верховный, пообок от него сидели младшие Боги.
Лицо Верховного окутала усталость, а под ней хорошо скрываемая скорбь. Новость о смерти одной дочери выбило у него всю землю из-под ног, не прошло полугода, как он должен решать судьбу своей второй дочери.
- Повелитель, может нам назначить судьей другого? - сказал один из младших Богов.
Верховный прошелся по каждому тяжелым взглядом, всматриваясь в лица, полных сочувствия. Каждый знал, как он любил и дорожил дочерями.
Дэр - Бог плодородия, именно он помогает людям в удачных сборах и посадах урожая. Темно-зеленые волосы были заплетены рожью на затылке, идентичным цветом были и глаза, всегда серьезные и сосредоточенные, для этого Бога ошибки непростительны, ведь от него зависит процветание деревни. Вокруг Дэр всегда летали зерна ячменя, пшеницы и сорго, иногда Бог в раздражении отмахивался от зерен, они отвлекали и мешали.
Куннур - Бог солнца и тайфунских ветров, именно он благословил людей солнцем при рождении Мелании. Воздушные волосы, напоминающие облака, были хаотично разбросаны по голове. В зависимости от настроения Куннур менялись цвет глаз и некий нимб над головой: если Бог в хорошем настроении, то цвет был необычно голубого, а над головой летали маленькие облачка, если настроение было под стать плохой погоде, то глаза были темного течения воды, а над головой образовывался сильный ветер, заставляя отойти всех людей, находящегося рядом с ним.
Сел - Бог разрушения и расколов, из-за него в разных частя мира есть углубления, в которых позже появляются водоемы и реки, также благодаря ему есть расколы, что отделяют разные населения и почву, помогая путникам отличить хорошую от плохой. Короткие волосы, торчащие в разные стороны, темного цвета, и заразительная улыбка, от которой никто не мог отделаться, находясь в компании с ним. Бог был слеп, но по нему не скажешь, ведь ходит от также быстро и ловко как зрячий человек. Помогают ему передвигаться вибрации, которые он научился улавливать.
Амэя - Богиня дождя и туч, благодаря ее дождям урожай хорошо процветает, не дает засухе наступить. Длинные локоны, серого цвета, доходящие до пят, напоминают столб ливня, там, где пройдет эта Богиня всегда остается мокрый след. Глаза всегда хитро прищурены, привыкшая делать мелкие гадости и озорничать, словно дождь, постепенно перерастающий в нескончаемые ливни.
Молана - Богиня штормов и ураганов, иногда помогающая Нуатиде в войнах, разрешая мелкие конфликты, наводя туда воздушные разрушения. Вокруг нее всегда метаются маленькие молнии, а волосы всегда в стоячем положении из-за наэлектризованности, которую Богиня чувствует. Необщительна, и лишь потому хорошо ладит с Нуатидой, та тоже не любит болтать попусту.
Нэзэра - Богиня подношений и молитв, лишь она судит справедливые ли люди делают подношения, и достойны ли их Боги, от нее зависит каким удачливым для семьи будет год, также слышит все молитвы, и по мере их поступления передает Верховному, тот в свою очередь пытается помочь. Богиня прозрачна, и не имеет конкретного облика, приходит в том виде, в котором нуждаются люди.
- Приведите ее. - Верховный печально вздохнул, и забыв про осанку сгорбился, не выдерживая тяжесть лежащей на его спине.
Из темноты начали показываться силуэты, двое стражников, спереди и сзади, не вели Нуатиду под руку из уважения к ней, ведь когда-то они были на одном поле битвы. Стальные оковы крепко сдерживали ее руки, но девушка не сопротивлялась, а послушно шла следом смотря на свои ноги, дойдя до средины она упала на колени.
- Дочь моя,...- начал Верховный, но был перебит голосом дочери.
- Ты знал, что они сделали с ее телом? - тихий звук был признаком того, что дочь жива. - Когда я пришла к месту захоронения сестры первой мыслью, посетившая мою голову, была о том, что может пощадить их? Ведь, смерть ее была - как мне сказали? - случайностью. Перед тем, как снова уехать из отчего дома, я пошла последний раз попрощаться и уже навсегда, но ее не было в могиле. - голос девушки был по-прежнему тих. - Какие-то выродки пришли ночью и выкопали тело Мелании. И найдя их я узнала, что они вырвали ей глаза, обрезали волосы и опорочили тело. - Нуатида подняла безжизненные глаза на отца. - На них ты променял своих дочерей? На этих ублюдков?
- Нуатида, я понимаю, что тебе сложно... - Молана встала со своего места, и хотела сойти, но взглядом Нуатида остановила ее.
- Дочь моя... - Верховный вновь попытался сказать, но попытка вновь обернулась провалом.
- Ты тоже повторял эти слова, стоя над ее мертвым телом? - слова девушки резали острее ножей, и сжимали сердце заставляя его останавливаться.
- Покайся в своих деяниях и наказание будет не смертельным. - Сел сочувственно посмотрел на девушку, в чьих глаза не было никаких эмоций, а лицо стало каменным, словно оно превращалось в статую.
- Нуатида, ты чувствуешь свою вину? Ты готова покаяться для смягчения приговора? - девушка отрицательно покачала головой, Верховный, не обращая внимания на всю серьезность ситуации, сошел с трона и упал на колени рядом с дочерью, поднимая лицо руками. - Прошу, покайся, подумай обо мне, ты понимаешь, какой приговор тебя ждет? Вечное проклятие души, она будет скитаться в агонии, и во всех последующих жизнях, это проклятие будет с тобой. Скажи, что тебе жаль, прошу.
- Отец... - Нуатида впервые проявив нежность, упала лицом на руки отца. - Дай вы мне еще один шанс на исправление, я потратила его также. - глаза сверкнули гневом. - Я еще раз заставила бы каждого ощутить агонию и познать всю боль, которая есть в мире, пытала бы каждого, не обращая внимания на возраст, убила бы голыми руками, если потребовалось бы.
- Дочь моя... - Верховный изумленно посмотрел на девушку, но не узнавал глаза, когда-то смотрящие лишь на сестру и отца, что излучали любовь и понимаю.
- Они убили ее, Отец. - глаза, что секунду назад заполнялись праведным гневом, стали мокрыми, все в зале суда удивились, ведь в последний раз Боги видели плачущую Нуатиду при рождении. - Вырвали ее прекрасные глаза и изумительные волосы, смеялись и хвастались. - слезы не переставали литься из глаз девушки. - Они убили, что было так дорого мне, чем я дорожила больше своей жизни. - освободившись из рук отца, девушка отвернулась, тело сотрясало мелкая дрожь.
Понимание происходящего навалилось на плечи Верховного, он понимал, что должен совершить приговор и наказание, если не он, то это сделает кто-то другой. Медленно поднимаясь на ноги, мужчина направил трость в сторону дочери.
- Нуатида, дочь Верховного, Богиня войны, побед и стратегии, ты нарушила согласие, данное Высшими Богами, о мире с людьми и о их защите... - голос Верховного становился с каждым словом твердым и безжизненным. - За массовое истребление людей, населяющих эту деревню, ты заплатишь своей душой, также на твою душу мы поставим клеймо проклятия, что будет сопровождать тебя последующие жизни, послужив напоминание о кровавой бойне. Есть ли у тебя последние слова раскаяния?
- Мне наплевать, какое наказание у меня будет, прошу лишь об одном. - Нуатида последний раз подняла голову. - Умоляю, свяжите наши души, пусть моя находит ее, через тысячи душ и реинкарнаций, я хочу оберегать и защищать ее, дабы загладить свою вину. Отец, умоляю.
- Хорошо. - Верховный сдался под молящим взглядом дочери.
Снова сев на колени рядом с девушкой, он крепко обнял ее, сконцентрировав свою силу в руках, пытаясь безболезненно растворить тело и отправить душу в загробный мир. Через несколько секунд у мужчины пропала опора и упав на ладони он зарыдал, пытаясь унять боль, распространяющуюся по всему телу.