Лето 42-ого.

На алтаре расплавленного лета
Кричит Огнем распятая Страна,
Нам не дано с тобой представить Это,
И до сих пор горчит моя вина...

Июнь и Юг - шумят как чайки сводки,
Мы отступаем молча на Восход,
И зло берет и бьет прямой наводкой
У переправы уцелевший дот.
Но вновь Ростов оставлен без приказа
И катит лава смерти на Кубань,
Кипит Кавказ и заселяют Рай
Бойцы неотступившего ОСНАЗА.

В огне Воронеж, на Дону бои
И рвутся к Сталинграду танки Гота,
Жара не осушает капли пота
И души павших плавит по степи.
По Центру тишина - Москва в порядке,
Нет сил у немца наступать везде,
Но каждый день игру со смертью в прятки
Ведут саперы на нейтральной полосе.

Бомбежки, артобстрелы и Страна,
Что рвется от отчаянья к Победе,
К той самой, что на всех у нас одна...
Ну, а пока: атаки на рассвете
И ломит фриц негнущуюся сталь,
Летят по деревенькам похоронки,
И в церквах покосившихся, как встарь,
Молитвы бабьи ликам на иконках.

На Невском Пятачке атаки в лоб,
По батальону в день кладем в болота,
А мертвый Город будто ждет кого-то,
И прячется Нева в тени мостов,
И, чуя нашу будничную боль,
Напоит Город и хранит надежду.
Вот новый бой, еще страшнее прежних,
Но не найти для нас судьбы другой.

А под Любанью нет могил для всей
Второй Ударной, ставшей черным торфом -
Предатель Власов и в сто раз больней
От этого позора катастрофа.
В Карелии чухонские вожди
Великую Финляндию рисуют
И русским детям Родину иную
Хотят всучить за жалкие пайки.

Разгромлен Крымский фронт и не спасти
Теперь уже от сдачи Севастополь,
Но мы вернемся - будет по пути
Сапун Гора Спасителям Европы.
На Волге город превращен в кирпич,
Но не сдается - каждый дом как крепость,
Нам не дано пока еще постичь,
Что лягут здесь нацистские ландскнехты,
Не взяв, не покорив Священный Град,
Не осквернив заволжские просторы,
И мир спасенный помнит Сталинград -
Святой Руси несокрушимый город.

Горит Земля и плавится броня, 
Но только люди крепче камня стали,
Кричит от боли Родина моя,
Ломая когти Кровожадной Твари.