Marcus : другие произведения.

Выйди из палатки

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  - Вот! - Паша протянул руку указывая. - Видите ущелье под скалами?
  - Видим, - Марина прикрыла ладонью глаза, чтобы не слепило заходящее солнце. - Это и есть твоя Долина духов?
  - С виду ничего особенного, - Лена вгляделась в далекие скалы.
  - А как, по-твоему, оно должно быть "с виду"?
  - Ну, мрачно хотя бы, как-нибудь. Ты такие вещи рассказывал - ужас какой-то.
  - И вы еще не всё знаете, - сказал Паша зловеще. - Ладно, пора баиньки. Проспим - опоздаем на вечернюю лошадь.
  - Опоздаем - так опоздаем, - Марина отвернулась от солнца. - Деревня - не Долина духов. Можно и переночевать.
  - Так и там можно переночевать, - Паша скинул рюкзак, прислонился к нагретой за день стенке. - Лично знаю таких, кто там ночевал... Знал то есть... В позапрошлом году водил, например...
  - Ты про норвегов? - Лена сбросила рюкзак, пристроилась рядом. - Которые все с ума сошли?
  - Не все. Двоих нашли утром с разрывом сердца.
  - А еще рассказывал про москвичей, которые тоже свихнулись, - Марина опустилась рядом.
  - Там свихнулся только один. Утром пошли через долину... Утром там просто супер, никогда не подумаешь... Так трупов было только четыре. Пятый куда-то делся. Нашли вечером. Забился в какую-то щелку и мычал. В общем, увезли в дурку... Эта долина тут главный аттракцион. Все считают, что самые умные, ну и... Хотя я уверен, что это все бред. Как-нибудь схожу и, да, переночую.
  - Ну, сегодня и переночуй?
  - Мне палатка нужна. Без палатки я там ночевать не буду. Я эти долины знаю. Утром все мокрое и холодное, яйца простудишь за нефиг делать.
  - Грубиян... А что, Ленка, - давай дадим ему палатку? Пусть правда пойдет и переночует?
  - А вы как будете ночевать?
  - Мы пойдем с тобой, и посмотрим... Какой ты у нас храбрый...
  - Так уж пойдете... Щас...
  - Пойдем-пойдем... - пробормотала Лена. - Мне, например, наплевать на твоих духов... Я так устала, что как упаду, так и просплю до утра... Из пушки не разбудишь...
  Сидели, дремали. Солнце скрылось за кряжем, опускались сумерки. Повеяло терпкой вечерней свежестью. Паша выпрямился.
  - Народ! - он растолкал девушек. - Хватит спать! Надо ставить палатку, а то спать надо.
  - А долина? - Марина поднялась. - Вроде в долине ночевать собрались? Или уже передумал?
  - Ничего не передумал. Идти - так пошли.
  - И пошли, - Лена поднялась, взялась за рюкзак. - Пошли, Пашенька! Или что?
  - Что "что"? Пошли!
  - Пошли! - Марина хмыкнула. - Духи и привидения, хи-хи-хи.
  Паша начал спускаться с откоса, перепрыгивая с камня на камень. Допрыгав до половины он обернулся.
  - Ну, что стоите! Темнеет!
  - То серьезно? - отозвалась Лена.
  - Не понял! Сами тут что каркали?
  - Мы не каркали! Грубиян! Мы рассматривали возможность.
  - Ну, вот и рассмотрели возможность. Или струсили?
  - Ничего не струсили. Сам дурак!
  - Слаби-бо-бо? - закривлялся Паша внизу. - Слаби-бу-бу? Я пошел, - он отвернулся, запрыгал по камням дальше.
  - Ринка! Он уносит нашу палатку!
  - Отдай нашу палатку! - крикнула та. - Отдай, мы всё простим!
  - Щас! - отозвался Паша, невидимый в сумерках. - У-лю-лю!
  - Нет, вот ведь хам! - крикнула Марина во тьму. - Давай ему все-таки вставим, хоть раз как следует! - она стала осторожно спускаться.
  - Мы идем тебя бить! - Лена осторожно двинулась вслед.
  - А-а-а!!! - донесся вопль.
  Девушки замерли в ужасе.
  - Духи! Меня уже хватают за яйца!
  - Дурак! - закричала Марина. - Козел! Нет, что за обалдуй на нашу голову взялся!
  - Отдай палатку, мы всё простим! - закричала Лена.
  - Не отдам, не отдам! Тра-ля-ля, тру-лю-лю!
  - Ну все, Пашенька! Больше нашего терпения на тебя нет. Всё, Ленка, вставляем?
  Девушки продолжили осторожный спуск.
  * * *
  - Как-то здесь на самом деле, - Марина оглянулась в сумерки. - Жутковато...
  - Ха, - усмехнулся Паша зловеще. - Долина духов все-таки, не хрен соба...
  - Пашка! - Лена треснула его по шее. - Хватит уже!
  - Фух, вот я устала сегодня, - Марина сбросила рюкзак, присела к очередному камню. - Даже есть не хочу.
  - Я тоже, - Лена сбросила свой, опустилась рядом. - Чая можно попить... У нас там вроде шоколадка была... И спать. Я падаю просто...
  Какое-то время сидели, слушая тишину. Тишина здесь стояла странная, совсем не горная - когда донесется то шелест листьев, то шорох веток, то еще какой-нибудь живой звук. А здесь было тихо, полностью, совершенно.
  - Какая-то тишина мертвая, - сказала Марина шепотом.
  - Пашенька, - Лена дернула того за руку. - Давай ставить палатку. Страшно.
  - Не сиди тогда, если страшно, - Паша раскрыл чехол, выворотил палатку. - Ну!
  Лена и Марина сидели прижавшись друг к другу, не шевелясь.
  - И долго так будем сидеть? Я один не поставлю, держать надо! Рина!
  - Сейчас... Сейчас встану...
  - Лена!
  - Сейчас... Сейчас, посижу немного и встану...
  - Але, народ! - Паша опустился на корточки, потряс девушек за плечи. - Рано с ума сходить! Сначала надо поставить палатку. Рина!
  Он дернул ее за руку. Она наконец поднялась, стала как вкопанная.
  - Помогай! Лена!
  Дернул за руку Лену - та поднялась, застыла таким же образом.
  - Не понял! Вы что? Завтра вставать чуть свет - на автобус опять опоздаем! Эту палатку в одного не поставить, ну! Лена! - Паша взял сверток палатки, сунул той шнур. - Держи! Я пошел разворачивать... Рина! Что за беда еще! Надо ставить палатку!
  - Да-да, палатку, сейчас...
  - Что за ерунда? - бормотал Паша под нос, разворачивая палатку. - Я тоже хочу спать, но ведь не торможу так страшно.
  Наконец палатка была поставлена. Он затолкал в нее девушек, закинул рюкзаки, забрался сам, застегнул вход, уселся. Включил и подвесил фонарик. Девушки сидели по углам, молча смотрели.
  - Чай пьем?
  Они молчали. Паше стало страшно.
  - Чай, говорю, пьем?
  Он подергал их за плечи.
  - Чай... - Марина очнулась, обернулась к Лене. - Ленка... Термос где - у тебя?
  - Что?.. А, чай... У меня кажется... - стала копаться у себя в рюкзаке. - Чай... Чай... Вот он...
  Сидели, пили чай. Палатку накрыла такая тишина, что казалось было слышно как шевелится пар над чашками. Стал проникать холод.
  - Как бы нам тут даже в палатке не обморозиться, - пробормотал Паша. - Хорошо - мешки проверенные...
  - Тихо! - Лена схватила его за руку. - Не ори так! Тише...
  - Я не ору, ты что?
  - Тихо! - Марина тоже схватила за руку. - Не кричи! Нельзя тут кричать...
  - Я не кричу! Вы что - спятили? - он помолчал, отхлебнул чая.
  - Не шуми так! - Марина дернула его за локоть. - Тише не можешь пить?
  - Это как? Что значит "пить тише"?
  - Ай! - Лена закрыла уши руками.
  Чай вылился на свернутый спальный мешок. Лена застыла, глядя как пятно расползается по мешку.
  - Та-а-ак, - Паша отставил чашку. - Что-то мне это уже очень не нравится. Лена!
  Он покрутил ладонью у нее перед носом. Лена посмотрела на ладонь, на Пашу. Взгляд был осмысленным, ясным. Паше опять стало страшно.
  - Рина! Давайте спать. Ну его, этот чай, - он забрал у нее чай. - Снимем ботинки... - он стал развязывать у них шнурки, снимать ботинки.
  - Развернем мешки, - развернул спальники, расстегнул, - залезем, - застегнул "молнии" когда Лена и Марина залезли внутрь, - и баиньки...
  Сложил чашки в кулек, уложил кулек в рюкзак, поставил рюкзак в угол, забрался в мешок. Подумал, что фонарик надо бы выключить. Приподнялся на локте, протянул руку - как его схватили за локти. Лена держала с одной стороны, Марина с другой; они молчали, смотрели в глаза, и ему в третий раз стало страшно. Захотелось крикнуть - чтобы не было так по-жуткому тихо.
  - Ладно, ладно... Пусть горит...
  Вернулся на место. Девушки лежали - так тихо, что показалось вдруг - умерли. Приподнялся, оглядел Лену, повернулся, оглядел Марину. Спят наконец, и дышат - тихо-претихо, больше видно чем слышно. Дернуло их сюда притащиться. Скорей бы уснуть.
  * * *
  Спать хотелось ужасно, а заснуть Паша не мог. Тишина угнетала, давила, душила. Он лежал, удивлялся - интересно, никогда не подумал бы, что бывает такая вот тишина, которая заснуть наоборот мешает. Лежал как бревно, боялся пошевелиться, чтобы не побеспокоить девушек. (Проснутся - станут опять чудить; уснули - и хорошо, теперь самому бы тоже.) Спина стала ныть, мешала заснуть, но он не шевелился, утешаясь мыслью, что как следует выспится завтра, когда они доберутся до нормального дома с нормальной кроватью.
  Наконец ему стало казаться, что от этой тишины начинается бред. За палаткой кто-то бил в бубен и бормотал. Молился (по-здешнему Паша кое-что понимал, и кое-что разобрал). Он лежал, слушал бубен, бормотание и молитвы, и наконец задремал. Но тут Лена зашевелилась, привстала, стала расстегивать свой мешок. Паша в секунду очнулся, сел.
  - Лена!
  Он схватил ее за руку. Рука была ледяная. Лена пыталась расстегнуть "молнию", но рука дрожала, и у Лены не получалось.
  - Что-то у меня молния не расстегивается... Помоги...
  - Ты куда собралась? - у него самого похолодели руки.
  - Пашенька, мне нужно... Туда... Слышишь?
  Паша понял, что бубен и бормотание не примерещились. Недалеко кто-то бил в бубен и бормотал - уныло, негромко, тягостно.
  - Слышу, - он стиснул холодную руку. - Кто-то бьет в бубен и молится. И что?
  Он попытался ее уложить. Схватил за руки, но она пыталась освободиться и расстегнуть "молнию".
  - Нет. Ложись отдыхать. Нам рано вставать, и целый день топать. И, главное, не опоздать на автобус...
  Лена заплакала. Снова вцепилась в "молнию".
  - Помоги, пожалуйста, расстегнуть... Молния какая-то дурацкая...
  Бубен приблизился к палатке. Глухой унылый стук раздавался у самого входа. Лена вцепилась в "молнию", стала беспорядочно дергать. "Молния" не открывалась. Лена стала выкарабкиваться из мешка. Паша схватил ее за руки.
  - Лена! Там сейчас холодно. Ты простудишься. Лежи здесь. Нас трое, и нам тепло.
  - Пашенька! - Лена плакала, слезы текли по щекам. - Выпусти меня туда... Мне нужно...
  - Нет! Не пущу.
  Он прижал Лену к себе. Она плакала, дергалась, пыталась вырваться, наконец стихла.
  - Ну вот, - Вот и баиньки... Нечего тебе там делать. Холодно, сыро, вымокнешь, простудишься, этого не хватало...
  Лена уснула. Осторожно уложил ее, улегся сам. Долго лежал так, не выпуская ладони, - которая становилась теплой и мягкой. Бубен по-прежнему бился, но теперь далеко. Паша лежал, лежал, лежал и лежал; бубен снова стал приближаться. Тогда зашевелилась Марина. Привстала, стала расстегивать свой мешок. Паша сел.
  - Рина!
  Схватил ее за руку. Рука была ледяная. Марина пыталась расстегнуть "молнию", но рука дрожала, и у Марины тоже не получалось.
  - Что-то у меня молния не расстегивается... Помоги...
  - Ты что? Ты куда?
  - Пашенька, мне нужно... Туда...
  Бубен снова стучал у входа. Кто-то снова сидел перед палаткой, стучал, бормотал, молился. Негромко, уныло, тягостно.
  - Слышишь?
  - Слышу, - Паша стиснул холодную руку. - Кто-то бьет в бубен и молится. И что? Молится - значит надо. Значит совесть нечистая. У нас совесть чистая, нам там нечего делать. Ложись спать... Кому говорю!
  - Помоги, пожалуйста, расстегнуть... Молния какая-то дурацкая... Пашенька! Выпусти меня туда... Мне нужно...
  Марина дергалась, плакала, наконец уснула. Он уложил ее, улегся, долго лежал так, не выпуская ладони. Бубен стучал и звенел, но снова - дальше и дальше, теперь совсем далеко.
  - Выйти, что ли? На самом деле? В рыло ему настучать, уроду... Мешает спать девочкам, сука.
  Когда бубен, бормотание и молитвы растворились, появилось другое. В удушающей тишине послышался топот и детский смех. Паша разом вспотел. Вот он лежит, здесь, в палатке, голова прозрачная; соображает четко, кристально - как никогда в жизни. Ребенок (дети, ребята?) бегает вокруг палатки (бегают, несколько?), и смеется (смеются, несколько?). Он лежал, лежал, лежал и лежал, и топот не прекращался, и смех раздавался то справа, то слева, то спереди, то сзади, то сразу со всех сторон.
  Иногда топот стихал, смех прекращался, и Паша не сомневался, что проклятый ребенок (проклятые дети) сидит (или, гады, сидят) перед входом и слушают (что?). Потом снова - топот и смех; потом вновь тишина - сидят перед входом, сволочи, слушают (что?).
  - Паша!
  Он вздрогнул, повернулся. Лена, приподнявшись на локте, смотрит в глаза.
  - Выйди из палатки, Паша!
  - Ты почему не спишь? А ну спи, сейчас же! Я никуда не пойду! А ты спи. Спи - кому говорят!
  Стал засовывать ее обратно в мешок. Она не сопротивлялась, Паша затянул "молнию" до конца. Лена лежала, смотрела на него, плакала.
  Топот и смех не прекращались. Потом перестали опять - сидят у палатки, у входа, слушают.
  Вдруг Лена - как была, в мешке, со спрятанными руками - села, выпрямилась, и сказала, ясным спокойным голосом:
  - Выйди из палатки!
  - Я никуда не пойду! - от страха он вцепился ей в плечи.
  - Выйди из палатки, Пашенька! - она снова заплакала.
  - Не пойду. Зачем ты меня прогоняешь? Я тебя обидел хоть раз? По-настоящему? А ты меня выгоняешь. Там холодно, сыро... Я там простужусь, заболею... Намокну, охрипну, умру... Ты что - хочешь чтобы я умер?
  - Нет... Ты что - дурак, что ли? Выйди из палатки, Паша!
  Она забилась, пытаясь высвободиться из мешка. Билась, рыдала, дергалась.
  - Не выйду - и все! Меня там съедят эти дети... Ты что - хочешь чтобы меня съели дети?
  - Нет... Дурак, что ли...
  Плакала, всхлипывала, наконец уснула. Он уложил ее, сел - стараясь не слышать топот и смех, которые то удалялись, растворяясь в жуткой тиши, то приближались, отдаваясь в ушах молотками. Затем настала очередь Марины.
  - Паша!
  Она, приподнявшись на локте, смотрела ему в глаза.
  - Выйди из палатки, Паша! Выйди из палатки, Пашенька!
  - Рина! - сказал Паша устало. - Ведь сказал уже. Не пойду. Давай спать. Нам рано вставать. А до автобуса - идти целый день, мало ли что...
  Топот и смех не прекращались. Проклятых детей там штук не меньше десятка...
  - Не пойду. Не проси даже, - он обнял ее, прижался к мокрой щеке. - Я там пропаду, один... Хочешь чтобы я там пропал?
  - Нет... Ты что - дурак, что ли?
  ...и они бегают вокруг палатки, смеются, останавливаются у входа, тихо шепчутся, трогают вход...
  - Выйди из палатки, Паша!
  - Я никуда не пойду! Давай спать, нафиг! Я тебя обидел, хоть раз? Зачем ты меня прогоняешь?
  ...и трогают снова, трогают, топчутся и смеются, сидят у порога и слушают; шепчутся, смеются снова, и так без конца...
  - Нет... - Марина плакала, слезы текли по щекам. - Дурак, что ли...
  Наконец успокоилась тоже, уснула. Дети по-прежнему бегали и смеялись - то удаляясь, то приближаясь - справа, слева, сзади, спереди; справа и слева, сзади и спереди сразу...
  Сначала вернулась сволочь с бубном и бормотанием. Мерный, однообразный "бум-бум" доводил до остервенения сам по себе, а тут еще молитвы могильным голосом. Бубен плавал вокруг палатки, голос бормотал - уныло, негромко, тягостно.
  Потом вернулись сукины дети. Бегали вокруг палатки и хихикали, хихикали и бегали вокруг палатки. Иногда хихикать и бегать переставали, и замирали у входа, и шептались, и трогали вход, и касания были видны бугорками на материале...
  Бубен бубнил, голос молился. Дети хихикали, топтались у входа. Бубен бубнил, бубнил, бубнил и бубнил; дети бегали, хихикали, подслушивали. Первой очнулась Лена. Привстала, схватила за руку.
  - Паша! Не выходи из палатки!
  - Я никуда не выйду. Ни из какой палатки. Не веришь?
  - Верю... Только не выходи, ладно? Не бросай нас.
  - Паша! - в другое плечо вцепилась рука. - Не выходи из палатки!
  - Рина! Я здесь, и никуда не пойду.
  - Не выходи из палатки, Паша, - плакала Лена с другой стороны.
  - Лена, ложись отдыхай, - он обернулся к Лене. - Ложись спать. Завтра вставать рано. Автобус... Я никуда не пойду! - обернулся к Марине. - Ну хватит же, блин! Ты что - тоже не веришь?
  - Верю... Только не выходи, ладно? Не бросай нас.
  - Не бросай нас, пожалуйста... - Лена потянула к себе. - Мы ведь тебя любим... Правда иногда обзываемся, и кричим, но это ведь так, несерьезно, в шутку...
  - Не выходи из палатки, Паша, - Марина потянула к себе.
  Бубен бубнил, кто-то молился, дети хихикали, бегали, шептались у входа.
  - Не бросай нас, пожалуйста... Мы ведь тебя любим... Правда иногда обзываемся, и кричим, но это ведь так, несерьезно, в шутку...
  Паша наконец сорвался и заорал:
  - Я никуда не пойду! Хрен вам! Давайте спать, дуры! Нам рано вставать! И идти целый день! И на автобус ведь опоздаем!
  И так они сидели неизвестно сколько, и он слушал как они плачут - тише, тише, тише и тише... И бубен тоже стихал, и растворялся вдали, и с ним угасала молитва, и дети уже не садились у входа, и не шептались, а только топтались вокруг, хихикали...
  Стук бубна ушел, с ним бормотание и молитва. Топот тоже стихал; шаги удалялись, наконец растворились. Вдалеке хихикнуло в последний раз; вновь настала тяжелая, вязкая, ужасная тишина.
  Паша разложил девушек по местам. Они лежали теперь так мирно, спокойно, что подумалось - все это бред, дурной сон, не было ничего... Ни бубна, ни бормотания, ни молитвы, ни топота, ни хихиканья... Никто не сидел у порога, никто не шептался, никто ничего не трогал, никто ничего не подслушивал...
  Он расстегнул "молнию", выскочил из палатки.
  На востоке небо сочно синело. Был предрассветный, самый студеный час.
  - Нифига себе, - Паша потер руки. - Лето, считай, еще не закончилось, - несколько раз подпрыгнул. - Горы, блин.
  Преодолевая идиотскую слабость, прошелся вокруг палатки. Так и есть. Никаких следов.
  - Откуда им взяться, - бормотал он, смотря под ноги. - Сволочи... Зря я не вышел и не начистил им пятаки. Не посмотрел бы, что дети.
  * * *
  Паша слонялся вокруг палатки пока из-за кряжа не показалось солнце, и холодные утренние лучи не растеклись по долине. Тянуть было некуда. Как в омут нырнул в палатку.
  - Народ! Хватит спать! Нам идти целый день! На автобус ведь опоздаем!
  Первой проснулась Лена. Вытащила руки из мешка, потянулась - так сладко будто проспала ночь в уютной постели в уютном доме.
  - Нет, вот дался тебе этот автобус... Ринка! - перекатилась к Марине, стала расталкивать. - Вставай, а то Пашище мне тут все мозги за-это-самое, со своим автобусом.
  - Какой такой автобус-мавтобус, - та потянулась также, так же сладко. - Давайте еще полежим... Вот правда запытал ты, Пашенька, со своим автобусом. Опоздаем - и хрен с ним. Будем теперь из-за этого автобуса бежать целый день.
  - В горах нужно бродить и наслаждаться пейзажами, - Лена выбралась из мешка, обулась, полезла из палатки. - А не бегать за автобусом...
  - Быстро собираемся, и вперед.
  Тот сунул Марине ботинки, вытолкал ее вслед за Леной, стал сворачивать спальники.
  - Ты видела, Ленка? - возмущалась Марина, обуваясь. - Как он меня выпихнул? И это после того что я для него!.. Мы для него!..
  - Да он хам вообще просто. Нет, все-таки пора ему вставить!
  Паша стал укладывать вещи, и если бы не проклятый автобус, возился бы полчаса, укладывая все каким-нибудь невероятно тщательным образом. Наконец вернулся в утренний холод, убежал на другой конец палатки.
  - Держите там за веревочку...
  - За эту?
  - За эту, дура...
  - Хватит ругаться! Еще раз услышу - вставлю!
  Лена с Мариной переглянулись.
  - Паша?
  - Плохо выспался?
  - Да.
  - Почему? - Марина подняла брови. - Я выспалась просто обалденно как.
  - А я как! - воскликнула Лена. - Уже давно так сладко не высыпалась! Надо будет еще как-нибудь здесь остаться.
  - Ой, Пашенька! Наврал ты все про мертвых норвегов, с разрывами сердца.
  - И про москвичей наврал, дохлых!
  - Собираем палатку и валим.
  - А мне здесь нравится! - воскликнула Марина. - Давайте здесь погуляем!
  - Давайте! - подхватила Лена. - Здесь так здорово, просто супер!
  - Нет. Собираем палатку и валим, сейчас же.
  - Паша! - Марина перестала смеяться, подбежала. - Брось эту веревку! Ты ее уже полчаса в закрытый карман тыкаешь! Что случилось? - схватила его за руки, прильнула холодной щекой.
  - Что случилось? - подбежала Лена, прильнула к другой щеке. - Что ты какой-то вздернутый?
  - Не выспался, - он стоял, вытянув руки по швам, смотрел в точку на горизонте.
  - Ну ты что? - удивилась Марина. - Даже не обнимет нас, гадкий!
  Паша аккуратно освободился, присел, стал запихивать палатку в чехол. Лена с Мариной присели, отобрали палатку, стали запихивать сами.
  - Ну, мы слушаем.
  - Я не выспался, - повторил он в пространство.
  - И кто тебе спать мешал? Духи?
  - Типа.
  - Мы слушаем!
  - Вы уснули. Я лежу. Вдруг звуки. Кто-то долбит в бубен и молится.
  - И так всю ночь?
  - Нет. Потом еще дети пришли.
  - Дети?!
  - Бегают вокруг палатки, топчутся. Потом садятся у входа, шепчутся, хихикают. Подслушивают что мы в палатке делаем.
  - А что мы в палатке делаем?
  - В палатке мы спим!
  - Щас. Вы мне всю ночь спать не давали.
  - Это как? Что ты выдумываешь?
  - Врун! Мы так спали, что нас из пушки не разбудить было!
  - Щас. Сначала ты, Лена, проснулась, и как начала лезть из палатки, что я тебя еле скрутил. Потом ты, Марина, проснулась, и тоже как начала лезть из палатки, что я тебя тоже еле скрутил. В общем, кто-то бьет в бубен и молится, а я с вами воюю. Скрутил, значит, засунул в мешки. Вроде уснули. Ну, думаю, может тоже усну. А то на автобус ведь опоздаем.
  - Пашка! Еще слово про автобус...
  - Ну, вроде как бубен заткнулся. Потом эти дети долбаные как стали бегать вокруг палатки, как стали топтаться. Бегают и смеются. А потом как сядут у входа, и как начнут царапаться. Тут ты снова, Лена, просыпаешься, цепляешься, и начинаешь меня выгонять.
  - То есть? - Лена рассмеялась.
  - Выйди, мол, из палатки, Паша... А дети смеются и топчутся. А ты меня к ним выгоняешь. В общем, я тебя скрутил и засунул в мешок. Тут просыпаешься ты, Рина.
  - И тоже начинаю гнать тебя из палатки? К долбаным детям?
  - А ты не смейся... В общем, бился я с тобой, бился, засунул в мешок. Вроде уснули.
  - А дети? Ушли? А где же следы тогда?
  - Это же духи. Какие следы? В общем, дети ушли. Но потом снова пришли. И дети, и кретин этот с бубном. Как начал бубнить, снова. Бубнит и молится, молится и бубнит. И дети хихикают, топчутся, шепчутся, скребутся. И тут вы опять просыпаетесь. Цепляетесь, тянете, тащите на кусочки. Пашенька, не выходи из палатки, Пашенька, не выходи из палатки. И ревете.
  - Вот нахал! - Лена даже обиделась. - Ты хоть раз видел чтобы мы ревели?
  - Видел. Сегодня ночью... Пошли! Быстро, на авто...
  - Достал ты с этим автобусом! - Марина разозлилась. - И вообще, нам здесь нравится!
  - И мы остаемся!
  - И будем еще ночевать!
  - Да пожалуйста, - Паша схватил свой рюкзак. - Вот ваша палатка, - он пнул свернутую палатку. - А я на автобус опаздываю, - он отвернулся, запрыгал по камням.
  * * *
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"