Из темной комнаты хорошо было видно освещенную ночными фонарями безлюдную сентябрьскую улицу. Ни души...
Где-то в глубине спальни нервно курил Виктор. Едкий сигаретный дым щипал Ренате глаза, наверно поэтому они были мокрые. Виктор что-то говорил, но его слова долетали до нее, будто издалека, теряя по пути цвет и смысл. Так, когда в комнате весь день работает телевизор, иногда перестаешь обращать на него внимание. Ренату раздирали сомнения - сказать Виктору сейчас или подождать более удобного момента?
Неожиданно она почувствовала его руки на своих бедрах.
- Ты не слушаешь меня? - спросил он, окутывая ее ароматом терпкого одеколона и крепких сигарет.
- Слушаю, но не слышу...
Еще недавно этот запах - запах мужчины - одурманивал ее, кружил голову, а теперь, как любой другой резкий запах, вызывал тошноту.
Виктор крепко взял Ренату за плечи и развернул ее к себе лицом. Она поддалась, словно была куклой. Пристально глядя ей в глаза, Виктор произнес:
- Что с тобой происходит?
"Пора" - решила она, и, не отводя взгляда, призналась:
- Я беременна.
Ей показалось, что муж молчал долго, целую вечность, молчал и смотрел мимо нее на желтые фонари ночной улицы, и эти фонари отражались неподвижными звездами в его глазах. Рената почувствовала, как невидимая струна натянулась внутри нее, а в области желудка стало пусто и тоскливо. Она с трудом сглотнула и добавила:
- Ребенок не твой...
Сильная пощечина обожгла ей пол лица.
"Глупо, - без обиды подумала Рената, - женский прием..."
Не сказав ничего, Виктор ушел опять вглубь комнаты и защелкал затвором дорогой зажигалки. Он не прикуривал. Просто зажигал огонь и гасил его, потом снова зажигал, потом снова гасил... Он искал спасения от гнева в этом огне, и не находил. Гнев пылал в его голове, в его груди, но больше всего горела его рука, ударившая женщину... жену...
Или уже нет? Конечно нет! Все вдруг стало таким ясным, пронзительным! Это художник!
Конечно он, кто же еще... Разве заслуживает она после такого быть его женой?
Рената, глядя на мелькающий огненный язычок, мысленно увидела над ним нить, что связала ее судьбу с судьбой Виктора, она понимала, что сейчас алый кончик пламени лизнет эту нить, и она вмиг почернеет и развалится на две неравные части...
- Уходи, - сказал Виктор тихо, и вдруг заорал, - Уходи - я сказал!
Рената покорно взяла свою одежду со стоящего рядом с кроватью кресла и вышла.
Минут через пять Виктор услышал звон маленьких колокольчиков, что гроздью висели у входной двери, и негромкий щелчок - это захлопнулась входная дверь.
Виктор устало бросил в угол потухшую зажигалку и лег на кровать. Эта супружеская кровать показалась ему теперь слишком большой, слишком мягкой, слишком приторно пахнущей каким-то ополаскивателем...
Он вдруг вспомнил, как мальчишкой колол матери дрова для печурки, и, не успев выдернуть левую руку из-под топора, рубанул прямо по пальцу. Яркая сочная кровь брызнула на белые березовые чурки. Он почти отрубил себе кусок большого пальца размером в пол ногтя. Этот кусок повис на тонкой коже. Тогда, как и сейчас, в первы момент боли он не почувствовал. Вспыхнули почему-то гнев и досада... А больно стало потом... Очень больно...
Рената последний раз оглянулась на дверь, ставшего теперь уже чужим, дома, и заспешила вниз по лестнице, туда, где ее ждала другая, неласковая жизнь. Она уносила с собой в эту жизнь только то, что было внутри нее...
2
Рената шла свободная по ночной улице и ей навстречу бежали одинокие бездомные собаки. Один раз остановилась машина полная молодых парней. К счастью они только предложили подвезти , но когда она отказалась - укатили восвояси. Скоро она добралась до нужного дома.
Наверное, надо было научиться воспринимать это так, как это есть на самом деле, думала Рената. Бог создал мужчину полигамным. Ему просто необходимо иметь много женщин. Тогда, как женщине достаточно одного единственного. Самое главное, чтобы это был ее мужчина...
"Если бы я знала, если бы чувствовала, что он все еще любит меня, что я нужна ему, все могло бы быть по-другому".
Крошечная обшарпанная комнатка в общаге приняла Ренату "с распростертыми объятьями". Какая радость! Сколько лет, сколько зим! А помнишь, долгими зимними вечерами?... А помнишь студенческие посиделки?... А помнишь?... Помнишь?... Ты надолго? Насовсем? Ну, проходи же, располагайся, чувствуй себя, как дома!
"Дома... Я дома... Здесь родится мой ребенок".
3
Сигареты, как обрубки обгоревшей души одна за другой, валились в пепельницу... Скоро на кухонном столе, между двумя пустыми бутылками от мартини выросла гора, похоронившая пепельницу под собой.
Шесть утра. С воспаленными глазами, Виктор стоял в ванной перед зеркалом...
Черт! Черт! Черт! Как она могла с ним так поступить! Дрянь!! Шлюха!!! Ничтожная подлая тварь!!! Раздавлю гадину!!!
И так всю ночь...
Наконец взял себя в руки... Принял душ, побрился, надел чистую рубашку, вызвал машину. Объявил домработнице, что с сегодняшнего дня Рената здесь больше не живет, и под страхом увольнения запретил впускать "эту женщину" в дом и отдавать ей какие-либо вещи, после чего отправился в офис. В своем директорском кабинете в семь утра Виктор, с присущей ему последовательностью, начал новый отсчет времени:
- Алло, Лиля... Привет... Что делаешь? Спишь еще?... ну да, конечно... Слушай, малыш, давай сегодня вместе пообедаем где-нибудь? Какая жена? Не думай об этом... Я заеду за тобой... Хорошо... Хорошо... Да ты моя хорошая!... Ладненько! Пока. До встречи.
Вот и все. И нет проблем. Ушла Рената - пришла Агата, Катя, Люся, Вера... Аня... кто там еще... Надя... Если ты богат, этот список может быть бесконечным. Деньги решают любую проблему. Легко и быстро.
И все же, не смотря на это, Виктор презирал деньги.
А деньги любили его. Любили по рабски преданно, как может любить своего мучителя униженная, забитая женщина. Виктор швырял их направо и налево, но они снова стекались к нему, словно ручьи в сточную канаву, будя в нем низменные желания.
Уж он-то, как никто другой, знал, что за деньги можно купить все (даже жизнь, в каком-то смысле). Однако кое-что все-таки приобрести Виктору никак не удавалось, не смотря на усилия. Он замечал это в глазах немногих людей и не мог проследить закономерность.
Люди разного возраста, пола, сословия и уровня образованности, обладая разными внешними данными, и разной степенью здоровья и нездоровья несли в себе этот свет, который так его притягивал, но никак не хотел в него проникнуть.
В Ренате был этот свет. По крайней мере, тогда, когда они только познакомились.
Этот свет резко выделял ее из толпы охотниц за богатеньким папиком. Он купился...
4
- А ты хорошо здесь устроилась, - сказала Марьяна, не скрывая сарказма. - Семь квадратных метров общаги после ста шестидесяти квадратов прежней квартиры - это впечатляет!
Они с Ренатой дружили бог знает сколько лет, что впрочем, не мешало Марьяне оказывать знаки внимания ее мужу.
- Зато в Центре...
- Какая же ты ду-ура. Ну и пусть бы гулял! Все они... коты мартовские... одинаковые... Теперь будет дрянь какая-нибудь по твоей квартире голышом зажигать, а ты тут - сопли утирать пеленками.
- Машка, не надо.
- Ты не сказала ему, что беременна?
- Сказала.
- А он?
- Я сказала, что это не его ребенок.
- Зачем?!! Ты, мать, больная, по-моему, на всю голову!
- Я боюсь.
- Чего? Чего ты боишься?
- Я знаю Виктора много лет, - Рената нервно сглотнула, - я вижу... чувствую, что это не просто легкий флирт на стороне. Маш, он влюбился. Я стала больше не нужна ему...
На крошечном столике у окна закипел чайник. Рената разлила кипяток по цветастым чашечкам, взятым на время у соседки по комнате. Положила чайные пакетики...
- А по-моему ты просто себя накручиваешь.
- Да нет же... Маш, ты не обижайся, но тебе этого не понять. Ты больше двух месяцев ни с кем не жила. А мы прожили восемь лет. Я чувствую, что он стал чужим... Виктор... на самом деле он ведь страшный человек. Ему раздавить кого-либо - раз плюнуть. Если он узнает, что это его дочь - он отнимет ее у меня без сожаления... А меня выбросит из своей жизни, словно рваную тряпицу.
- Дочь? Ты уже знаешь, что будет девочка? Откуда? Ведь срок еще маленький...
- Я чувствую, - улыбнулась Рената.
- Она чувствует! Посмотрите на нее - она все чувствует! А головой думать не надо? Дочь, сын - какая разница?! Ребенка кормить-поить надо, одевать, учить, на каруселях катать, в цирки и музеи водить! Как ты собираешься все это делать? На какие, извини за выражение, шиши?
- Ну живут же другие как-то...
- Вот именно, что - "как-то". Тебе-то зачем это, когда есть возможность жить по-человечески?
- Марьян... все случилось, как случилось... изменить уже ничего нельзя... Жизнь разносит нас с Виктором, как две щепки на реке в разные стороны...
В комнате повисло молчание. Вопреки расхожему мнению, что женщина женщину всегда поймет, Марьяна не понимала. Мысленно ставя себя на место подруги, она ясно представляла, как поступила бы, окажись в подобной ситуации. А именно: выдрала бы все жидкие волосенки из глупой головы этой блондиночки, дралась бы с соперницей до последней капли крови, любыми, вплоть до запрещенных, приемами, отстаивая свое. Ну как можно было вот так просто взять и уйти?! Уму не постижимо!
- Ты его еще любишь?
Рената не ответила, только в глазах появился влажный блеск.
- Маш, обещай мне...
- Что?
- Что не скажешь Виктору про ребенка.
- Я... не знаю... я не могу... он же отец... он ведь тоже имеет право... он должен, в конце-концов...
- Маш...
- Разбирайтесь сами. Я умываю руки. Только, я думаю, когда-нибудь он все равно узнает и не простит тебя за это.
Закрыв за подругой дверь Рената повалилась на кровать, и завыла, уткнувшись лицом в подушку. "Люблю я его... люблю... люблю-ууу..."
5
Совершая какое-либо действие, человек, особенно мужчина, почти всегда уверен, что держит ситуацию под контролем. Пользуя секретаршу в укромных уголках офиса, зажигая с подружкой своего приятеля для остроты ощущений, приглашая проституток на закрытые вечеринки, и так, между делом, удобными и неудобными случаями затаскивая понравившуюся особу в постель, Виктор, однако же, свято соблюдал одно правило - все его женщины знали, что он женат, жену любит и никогда разводится не будет. С Ренатой он всегда вел себя так, словно для него она единственная женщина на земле, и она (вот наивная душа!) верила в это.
Но! ни одному человеку, даже самому богатому и могущественному, не подвластны мысли и чувства людей, которые его окружают, а порой и свои собственные.
На эти грабли обычно и наступают те, кто думает, что "все схвачено, за все заплачено".
Замкнуло на Лиличке.
Менеджер по персоналу Тарасюк прекрасно справлялся со своими обязанностями. Дизайнер Лиля Бородулина мягко влилась в коллектив фирмы, растворилась в нем, и прошло несколько месяцев, пока вечно занятой Виктор заметил в своем офисе новое лицо. Очень милое лицо. Светлые волосы. Сногсшибательную грудь! Дивную талию... аппетитную попку... и ноги... красивые, стройные, покрытые ровным загаром из солярия...
Если бы Виктор не изменил Ренате с Лилей, он изменил бы сам себе...
Резко проснувшись среди ночи, Виктор тронул плечо спящей рядом женщины.
- Ната...
Женщина повернулась во сне, и он увидел в лунном свете резко очерченный профиль Лили! Ах, да...
Ночь - время истины. Она срывает с людей маски, за которыми они прячутся днем друг от друга и от себя самих. Ночью все видится ясно и четко без примеси разных условностей, навязанных обстоятельствами и обществом. Виктор понял, что соскучился по той, с которой бок о бок прожил несколько лет... Как же это так случилось, что больше они не вместе? Кто виноват?
Лиличка, придвинувшись, обняла Виктора. Сон ее был безмятежен. Она была счастлива.
6
Вот и все. И с этим деньги тоже справились. Развод был оформлен быстро и без лишнего шума. Юрист Виктора принес бумаги Ренате на дом. Она подписала ...
После ухода юриста Рената вышла в осень и потерялась в свободном пространстве.
7
- Лиля!
- Да, котик!
Виктор поморщился.
- Не называй меня котиком... Где мой мобильник?
- Хорошо, котик... В кабинете смотрел? Давай я со своего сейчас наберу тебя. Где-нибудь зазвонит.
Цок-цок-цок-цок...
Рената любила ходить дома босиком.
- Он в гостиной!... Иди в столовую - Татьяна Михайловна уже на стол собрала, а я принесу телефон!
Цок-цок-цок-цок...
И завтрак Рената всегда готовила сама.
8
Надо же было приступу тошноты приключиться прямо на собеседовании с работодателем. Рената с трудом открывала рот, чтобы отвечать на вопросы.
- Вы замужем?
- Нет.
- У вас дети есть?
- Нет.
- Имеются ли у вас проблемы со здоровьем?
- Нет.
- Проживаете по прописке?
- Нет.
Пытка длилась почти час и закончилась банальным "оставьте ваши координаты, мы свяжемся с вами". Не свяжутся, подумала Рената, увидев себя в зеркало в вестибюле.
Она была похожа на наркоманку...
9
Существуют какие-то досадные мелочи, которые легко могут испортить настроение на весь день. Одна из таких - телефонный звонок. Деловой партнер и давний приятель Юрка Сухорук, ворочая цифрами и фактами предстоящих оптовых закупок, вдруг обмолвился, что видел Ренату. Сразу осекся, углубился в рабочие подробности, но Виктор его уже не слышал. Как ни крути, не обманывай себя, а восемь лет из жизни не выбросишь...
Июль. Почти год прошел с той осенней ночи.
- Савенков, зайди ко мне на час...
- Да, Виктор Николаевич...
Виктор любил собак, и, порой, сравнивая их с людьми, находил очень много общего между двуногими и четвероногими. Бывает в "лице" иного пса видишь существо редкого исключительного ума, а есть такие, у которых на лбу тупо написано: "ОХРАНА".
Из всех ребят из службы безопасности "лицо" было только у Володи Савенкова. И не смотря на то, что охранник был еще довольно молод, Виктор мог доверить такое тонкое дело только ему.
- ... нет, только узнать. Тихо, не заметно для нее и вообще для кого бы то ни было - где живет, с кем, как, где работает.
- Хорошо, Виктор Николаевич, я все понял.
Дверь распахнулась и в кабинет вплыла Лиличка в нежно голубом...