Ранним утром, когда город еще спит, я возвращаюсь домой. Ранним утром, когда на улицах тишина, и урчание моторов уборщиков не нарушает тишину. Ранним утром, когда в воздухе висит серая дымка тумана. Ранним утром, когда все люди спят. Все. И она тоже.
Отвык я без долгой практики - замок в двери предательски щелкнул. Но она не проснулась, лежала в кровати, слегка шевеля алыми губками во сне. С минуту я наблюдал за ангелом, сошедшим с небес, потом, памятуя о времени, осторожно прикоснулся к одеялу, под которым слабо угадывались контуры тела.
Любимая обижено сморщила мордашку. Голубые глаза, еще замутненные сном, открылись и тут же радостно засветились счастьем.
- Джек?!
Я прикоснулся бритой щекой к теплому ото сна плечику.
- Я...
Как же соблазнительно в этот миг было обнять это хрупкое, разомлевшее после неги, тело! Отбросить в сторону одеяло, забыть обо всем... Я должен, обязан был приехать вчера вечером, костоправ в белом халате не остановил бы меня.
- Капрал Никсон, я запрещаю вам покидать пределы госпиталя!
Я лишь слегка подтолкнул его плечом, и бедняга отлетел в сторону. Загремел опрокинутый стул. А я сделал шаг к двери и замер. Нет, меня, не остановила бы и сотня санитаров, но на моем пути был сержант Хенсон, Док, как мы его называли.
- Джек, не дури.
- Док, я должен ее увидеть.
- Иди и ляг в койку.
- Док, человек ты или нет?
- Ты ранен.
- Это царапина, ты же знаешь.
- Знаю. Так же как и то, что завтра утром наш взвод выступает в Змеиное ущелье. Мне нужны все парни здоровыми и отдохнувшими. От этого зависит, сколько нас вернется.
Я застонал, признавая поражение, но не в силах терпеть такую несправедливость. И тогда Док положил мне руку на плечо:
- Я дам тебе десять минут завтра утром на свидание с ней.
Прошло уже восемь, через две минуты я встану и уйду. Это так же верно, как и то, что меня зовут Джек Никсон.
Любимая взъерошила мои волосы.
- Почему ты дома? У тебя отпуск?
Я отрицательно помотал головой.
- Нет.
- Ты ранен?!
- Нет, нет... Завез пакет штаб.
- Нехороший, когда у тебя будет отпуск?
- Не знаю...
Секундная стрелка часов коснулась двенадцати - пять часов десять минут. Пора. Я решительно встал:
- Мне пора.
- Погоди, я приготовлю тебе поесть, - испугалась любимая.
- Не нужно.
Я быстро поцеловал ее, схватил автомат, ранец и пошел к выходу.
- Береги себя, - догнало меня в дверях.
Возле дома, словно пес, рвущийся с цепи, рычал БТР. Я прыгнул на броню, и тот же миг машина сорвалась с места. В нос били горячие, вонючие выхлопы некачественного топлива, но я сидел у раскрытого люка и не торопился внутрь. Там меня ждали ребята - моя семья, - но я не торопился. Мне хотелось продлить те крохи свидания, что нам подарила судьба.
В квартире, из которой только что ушел Никсон, у окна стояла женщина. Когда пятнистый БТР взревел мотором и унесся прочь, она помахала ему рукой, а потом подошла к шкафу и насмешливо сказала: