Когда он попросил родителей купить велосипед, они почти не возражали. Просто мать с укором и болью посмотрела на отца, а он виновато опустил голову; непонятно почему, они с отцом ни разу на эту тему не разговаривали. Матери Мишка заикнулся год назад, она тогда твердо сказала: мал еще, вот будет четырнадцать... Что ж, он подождал год и месяц, для верности. День Рожденья был месяц назад.
Нет, велосипеды не были запрещены, просто родители боялись, что их сын станет велером, одним из этих отвратительных хулиганов, которые собираются в банды, гоняют по дорогам, бьют витрины магазинов, нападают на старушек и в конце концов погибают под колесами автомобилей. Обо всем этом отец в присутствии матери подробно рассказал ему накануне. Мишка и так все это знал, он все-таки в школу ходит. Да и не собирается он по трассе гонять. Просто с ребятами во дворе погонять и чтобы к бабушке быстрее добираться.
В субботу родители собрались и пошли в магазин. Хотели и его взять, но Мишка отказался - подарок есть подарок. Что это за сюрприз, когда сам себе выбираешь? Тем более что он сам не знает, что ему нужно.
Когда его привезли на следующий день, обернутого серой бумагой, пахнущего краской, маслом и еще чем-то незнакомым, Мишка даже не решился подойти. Отец сам срывал упаковку, резал бечевку и скотч. И только когда ярко-красный красавец гордо стал у порога на накачанные колеса посреди груды хлама, Мишка приблизился и нерешительно дотронулся до резиновых нашлепок на руле.
Отец объяснил, что они специально взяли неспортивную модель, всего пять скоростей. 'Где тебе на нем лихачить, да и ломаются они чаще'. Со средними по диаметру колесами. 'Проиграешь в скорости, выиграешь в проходимости'. Под конец он показал на небольшой, вроде кошелька, бардачок под рамой, где был минимум инструментов и деревянный ящик с полным инструментальным набором. Чего там только не было! И отвертки, и разводной ключ, и 'семейный', и какой-то хитрый зажим с маленьким зазором. Словом, велосипед захватил с собой и принес хозяину свой собственный маленький мирок. Мишка был сам не свой от счастья. В порыве радости он решил дать велосипеду имя, как скакуну. После некоторых раздумий, двухколесный друг стал Верным.
На следующий день Мишка встал рано, солнце только-только взошло. Тихонько оделся, медленно открыл дверь, все-таки скрипнула, и выкатил велосипед на площадку. В лифт Верный, конечно, не войдет, придется тащить на себе. Тяжело и в пролеты трудно вписаться. Но ничего, нести можно.
На улице Мишка взглянул на часы - 05.30. Пока народа нет, часик можно поупражняться, а то позора не оберешься. Он пробовал учиться ездить на Яшкином велосипеде год назад. Яшка и держал его, и прислонял к дереву, но непослушный велосипед упрямо валился то на левый, то на правый бок.
Сейчас у Мишки даже помощника нет. Но зато он все тщательно обдумал и прочитал инструкцию. Дорога впереди без поворотов, это хорошо. Левую педаль вверх и чуть вперед. Теперь поставить на нее ногу и, надавив телом, сесть в седло. О чудо! Он поехал. С первого раза. Сам. Теперь не отвлекаться. Первый поворот получился слишком крутой, но он не упал, а это главное. Через час Мишка подъехал к своей парадной и, тяжело пыхтя, втащил Верного на первый этаж. Да, сходу такую тяжесть Мишке не потянуть, придется отдыхать на каждом этаже. Ладно, минутку постояли, можно и дальше идти.
- Чего лифт не вызовешь? - раздался сзади насмешливый голос.
Костик-Клюв. Даже не услышал, как он дверь открыл. Стоит в одних трусах и майке, видно, только встал.
Так ведь не влезет, - неуверенно ответил Мишка, утирая со лба пот.
- А ты на попа.
- Как?
- Подними переднее колесо и на заднем вкати... И тормозом задним колесо держи, чтобы не терял равновесие... Вот так.
Все оказалось так просто, Мишка аж смутился своей недогадливости.
- Ничего, - догадался о его переживаниях Костя, - лиха беда начало...
Родители еще спали. Мишка даже подумал, что они и не догадаются о его прогулке, но отец, взглянув мельком на пыльные шины, улыбнулся:
- Ну как?
- Нормально, - постарался быть серьезным Мишка, но не выдержал и улыбнулся.
- Ну раз нормально, съездишь к бабушке сегодня, она как раз собиралась пирожки испечь к твоему приходу (это уже мать из кухни).
- Хорошо, - кивнул Мишка.
Нет, с велосипедом жить стало веселее. Раньше ему совсем не нравилось ходить к бабушке. Не потому, что бабушку не любил, а потому что дорога скучная, однообразная, длинная. Вот, например, к папиному другу дяде Вилию дорога проходит мимо стройки, ныряет в подземные переходы, по ней тысячу раз будешь идти, не надоест. Но теперь и дорога к бабушке ему не страшна, Мишка и заметить не успел, как приехал. Да дело даже не в том, что быстро, на велосипеде десять часов ехать можно и не соскучишься, особенно на таком! Верный быстро катился по ровному асфальту, подчиняясь малейшему повороту руля, мягко прыгал на кочках. Оси колес тихо гудели, красота! И как Мишка раньше без велосипеда жил?
Бабушка, конечно, обрадовалась внуку, а Фимка, здоровенный белый какаду с лимонным хохолком, забрался на шкаф по занавеске и проскрипел: - Здравствуй, Мишенька, здравствуй.
- Привет, Фимка, - ответил гость.
После такого знака внимания Фимка распушил перья и, довольный, стал болтать, что: 'Фима хороший, мальчик послушный, любит орехи...' и т.д. и т.п.
Мишка начал было восторженно рассказывать бабушке: как здорово, что у него теперь есть велосипед, но она не поддержала разговор, лишь потрепала жесткие, выгоревшие под летним солнцем волосы внука. Зато Фимку разговор заинтересовал.
Мишка удивился: Фимка всегда звал папу Сашей, но велосипеда у них никогда не было. Хотя попугаю было пятнадцать лет, и он иногда вспоминал такие вещи, что бабушка обещала выщипать ему перья. А возможно, разговор шел о другом Саше...
Ближе к вечеру, набив живот 'до отвала' пирожками с капустой и загрузив большой пакет с ними же в багажную корзину, Мишка принял поцелуй от бабушки, сказал 'пока' и отправился домой. Мать взяла пакет, спросила обычное 'ну как?', выслушала быстрый Мишкин ответ, который сводился к тому, что 'все нормально'. Потом мать нахмурилась и, как бы колеблясь, сказала:
- Вова Мухин приходил два раза. Узнал, что у тебя велосипед, кататься зовет.
Мишка вопросительно посмотрел на нее.
- Иди уж, но к восьми вернись.
Весело напевая 'Мы едем, едем, едем...', Мишка выкатил Верного из дома, оглядел двор и задумался: где искать Вовчика с ребятами? Они на месте не стоят, могут и в парк поехать. Подумав, он решил, что самым разумным будет отправиться к магазину, потом к спортплощадке и, сделав круг, вернуться во двор. Если не найдет их по дороге, то тогда уже надо ехать в парк. Пока он раздумывал, из-за соседнего дома на велосипедах показались Вовчик Генка и Славка. Они подъехали к Мишке и, обменявшись приветствиями, стали смотреть Верного.
- Класс, - наконец вынес резюме Вовчик. - Батя покупал?
- Ага, - кивнул Мишка.
- Тачка что надо, - пробасил толстый Генка.
Славка по прозвищу 'Гусь' вообще ничего не сказал, он любил хвастаться своим.
- Так что, в 'сало'? - предложил он, когда осмотр велосипеда, по его мнению, слишком затянулся.
- Давай, - согласился Генка.
Мишка с Вовчиком тоже не возражали.
Мишка много раз видел, как ребята играли в велосипедное 'сало'. Игра заключалась в том, чтобы догнать одного из ребят и коснуться своим передним колесом его велосипеда. Мишку, по неопытности, 'засалили' сразу, и потом он долго гонялся за остальными. Играть в 'сало' на велосипеде непросто, ребята ускользали, прямо как рыбки в аквариуме от сачка. Скорость тут была ни при чем. Просто, когда Мишка начинал догонять кого-то из ребят, тот либо уходил в сторону, петляя, либо подпуская его поближе, резко тормозил, разворачиваясь, чтобы затем спокойно продолжить движение в обратном направлении. Мишке, не владевшим этим приемом, пришлось туго. Он уже примирился, что будет 'вечным сало', когда Славка не рассчитал и затормозил слишком рано. Вне себя от радости, Мишка направил Верного прямо в центр его велосипеда. Удар получился на славу.
- Ты что, сдурел?! - заорал Славка. - Мозги есть?!
- Тише, - успокоил его подъехавший Вовчик. - Откуда ему знать - он второй день на велосипеде.
И обернувшись к Мишке, пояснил:
- Ты притормаживай перед ударом и бей не прямо, а чуть поворачивая колесо.
Следующим засалили Генку, и он, видно щадя Мишку, гонялся за остальными, лишь изредка ненадолго направляя к нему свой велосипед. Воспользовавшись случаем, Мишка стал наблюдать за тактикой остальных, стараясь запомнить приемы. Со стороны кажется несложно, но сразу исполнить все элементы почему-то не получалось, тот же разворот, к примеру.
Весело было с ребятами играть, Мишка и не заметил, как наступил вечер, и его позвали домой. Веселый и возбужденный, он вернулся в квартиру и тут почувствовал, что от усталости с ног падает. Есть отказался, сразу завалился спать.
Наутро ломило все тело, начиная от шеи, потом вниз к мышцам плеч, рук, боков и, наконец, ног. Сильнее всего болели бедра. До завтрака Мишка ходил вразвалку, морщась при каждом шаге. Потом встал отец, взглянул на сына, понимающе усмехнулся, посадил Мишку в ванну, распарил докрасна, а потом сделал крепкий массаж. Во время этой экзекуции Мишка выл как волк, но потом стало легче.
В этот день он решил никуда не ездить, а отдохнуть с книгой на диване, хотя Вовчик и звал. Правильно сделал: на следующее утро боли в мышцах почти не ощущалось. Можно было выйти кататься, но Мишка дождался вечера, чтобы опять поездить вчетвером.
Поехали в парк тем же составом. Вечером, да еще в парке, требовался определенный навык. Приобретая его, Мишка два раза здорово упал. Первый раз натолкнувшись на дерево, а во второй наехав в темноте на песочницу.
Они катались вместе еще три дня. Мишке нравилось ездить, с каждым днем у него получалось все лучше и лучше. Казалось, так будет всегда, летом, во всяком случае, но в пятницу вечером Вовчик объявил, что завтра он едет с родителями на дачу 'где-то на месяц'. Генка погрустнел: их родители всегда ездили вместе, у них смежные участки. Известие огорчило и Мишку: прощай велосипедные прогулки компанией. Гуся он не любил, и было понятно, что после отъезда ребят вдвоем они кататься не станут.
Наступила летняя скукота. Когда днем во дворе ни души, и даже собаки, высунув язык, валяются в тени. Когда ты медленно перебираешь в уме друзей, знакомых и с тоской понимаешь: этот в лагере, а тот у бабушки. Когда единственные существа, с которыми ты общаешься - это книга и телевизор. Проваляться весь день на диване? А как же Верный, который грустно смотрит на тебя с балкона?
В субботу Мишка вышел рано, еще семи не было, поехал в парк, потом сделал круг по району, понаблюдал, как народ толпой валит на работу. На какое-то время он нашел себе дело, но когда поток людей иссяк, Мишка снова заскучал.
Он сидел во дворе на вкопанном в землю автомобильном колесе, Верный стоял рядом, прислоненный к каштану. Нужно было идти завтракать, но Мишка знал, что после еды он упадет на диван перед телевизором и проваляется там весь день. Так зачем спешить? На час раньше он поест, или на час позже, какая разница. Мишка сидел и мечтал о том, чтобы случилось чудо, и Вовчик или Генка, а лучше оба сразу, вернулись в город...
- Скучаешь? - раздался сзади насмешливый голос.
Мишка обернулся. Перед ним стоял Клюв.
- Привет, - обрадовался Мишка живому человеку.
- Давно сидишь?
- Ага. Вовчик с Генкой на дачу уехали.
- Ясно. Я видел, как вы позавчера тут гоняли.
- Да, мы в парк ездили, потом здесь...
Мишка не закончил, потому что неожиданно лицо Костика стало жестче, а взгляд - пронизывающим. Клюв оценивающе смотрел ему прямо в глаза, и Мишка старался, как мог, выдержать этот взгляд. Так длилось несколько секунд.
- На трассу хочешь? - наконец без всякого перехода спросил Клюв.
На трассу! На трассу - это значило отдать себя на милость автомобилей. Это значило стать велером, пойти против всех правил, которые им втолковывали в школе, объясняли дома. И все-таки Мишка почти не колеблясь сказал 'да'. Во-первых, ему было скучно. А во-вторых, его Клюв позвал, не охламон какой-то - сосед, парень серьезный; мать Мишке часто его в пример ставила. 'Учится на механика, скоро помощником инженера пойдет, уже сейчас с практики матери копейку приносит'. Мишка вообще думал, что Клюв с ним поболтает минутку, а потом пойдет дальше по своим делам, что ему такая малявка. А тут вместе куда-то поехать! Нет, любой бы не нашел в себе сил отказаться, хотя... Вовчик бы, наверное, не пошел - осторожный он. Честно говоря, сейчас, когда Мишка немного подумал, то тоже не прочь бы взять свои слова обратно, но неудобно...
- Ну, хоккей, - прервал Костик его размышления, - тогда сейчас приведем твоего скакуна в порядок перед дорогой и поедем.
Клюв сел за руль, Мишка примостился сзади на багажнике, и они поехали за Генкин дом. Там, укрывшись среди кустов сирени, под толстым, раскидистым платаном стоял маленький ржавый гараж. Мишка знал о его существовании, но никак не мог догадаться, зачем он нужен: для машины мал, да и у кого сейчас машина найдется! После долгих раздумий Мишка решил, что гараж сохранился с тех пор, когда у людей было много всякого барахла, которое не помещалось в квартире. Непонятно только, почему на воротах гаража висел новенький замок, но, видимо, нашелся человек, которому все еще жаль старого барахла.
Оказалось, что это Клювовский гараж. Когда Костик открыл металлические двери, Мишка чуть не ахнул от восхищения. Сколько здесь всего, целая мастерская. Железный стол, приваренный к стене, маленькие тиски, ножницы для металла, ножовка, дрель, трубогиб... А у стены примостился синий спортивный велосипед. Не новый, как у Мишки, а видавший виды, весь в царапинах.
- Давай твой велик в чувство приведем, - весело сказал Клюв, доставая с верхней полки деревянный ящик, точь-в-точь как у Мишки.
Помимо прочего инструмента, в ящике оказался набор гаечных ключей. С их помощью Костик приступил к делу. Сначала отрегулировал седло. 'Это ничего, что неудобно слазить, главное, чтобы ногам во время езды было удобно. Педаль в крайнем нижнем положении должна позволять ноге полностью разогнуться'. Затем занялись ручным тормозом. Клюв минут пять поджимал и отпускал тросик, пока тормоз не стал работать, как капкан. Потом пришла очередь руля - установили так, чтобы Мишка удобно сидел, а не опирался на руки. Некоторые колебания вызвала грузовая сетка впереди. Подумав, Клюв все-таки решил ее снять. 'Рано или поздно сломаешь, лучше будем брать, когда необходимо'. Под конец маленьким хитрым зажимом, о назначении которого Мишка безуспешно ломал голову в первый день, подкрутили спицы. Все обслуживание заняло двадцать минут.
Пока Мишка оттирал масло с рук, Клюв сложил инструмент на место. Сам он, как ни странно, почти не испачкался, хотя проделал основную часть работы.
- В добрый час, - торжественно сказал Клюв, садясь на свой велосипед и с силой отталкиваясь ногой от бордюра.
Он поехал первым, показывая дорогу. Ехали не спеша, Мишка совсем не устал.
На Ивановской улице начинался высокий каменный забор, отделяющий трассу от города. Здесь они снизили скорость. Возле подземного перехода Клюв остановился, забрался на покрытую плиткой крышу перехода и с помощью Мишки втащил наверх оба велосипеда, оказавшись на уровне гребня забора. За ним на крышу залез и Мишка. Выпрямился, огляделся...
Перед ним была трасса. Широкая, ровная гладь на пять полос. Жаркое солнце нагрело асфальт, казалось, что дорога покрыта чем-то жидким.
- Запоминай, - голос у Клюва стал серьезным. - Ты идешь первым. Когда дорога расширится на восемь полос, посмотри вверх на светофор. Если горит красный - уходи вправо, на обочину. В том месте водилы смотрят на светофор, на тебя внимания не обратят. Если горит зеленый - смело гони дальше, да педалями крути веселее. Когда возникнет опасность, я выйду вперед, и тут ты следи за мной. Руку вправо - уходи вправо. Влево - влево. Вверх - стоп. Впрочем, тормозить вряд ли придется, но на всякий случай. Запомнил?
- Вроде да.
- Повтори.
Мишка повторил. Клюв согласно кивал головой по мере рассказа.
- Верно, - согласился он, когда ученик закончил. - Ладно, поехали.
Они спустили велосипеды, и под колесами поползла назад горячая асфальтовая лента.
Сначала дорога шла в гору, и Мишке пришлось тяжело. Но скоро он достиг вершины, стало легче. Расширение оказалось недалеко, минут через десять. Как Клюв и учил, Мишка послушно задрал голову вверх (не упасть бы) и поискал светофор - красный!
Дорога была абсолютно прямой. Мишка не знал, сколько времени они ехали, но почувствовал, что начал выдыхаться. Солнце жарило немилосердно, пот тек по лбу, разъедая солью кожу. Был момент, когда Мишка хотел обернуться к Клюву и попросить остановиться отдохнуть, но в этот момент слева мелькнула тень - Клюв принял лидерство. Пришлось бедному Мишке прибавить ходу, так как Клюв начал быстро отрываться. Еще через некоторое время Мишка, на этот раз уже ясно, понял, что окончательно выдохся и попытался крикнуть Клюву, чтобы он остановился, но пересохшее горло отказывалось повиноваться. 'Черт с ним', - подумал он, - 'остановлюсь сам, на минутку'. В этот момент сзади послышался гул. Сначала тихий, он постепенно нарастал, приближаясь. Мишка обернулся - за ними, вырастая на глазах, несся огромный белый, сверкающий на солнце 'MONTY ALFA INDUSTRY Co' или МАК, как их называли ребята. Мишка, потерявший голову от страха, смотрел бы на трейлер вечно, но в этот момент руль рванулся из рук, напомнив, что надо следить за дорогой. К тому времени Клюв был впереди метрах в тридцати. Страх придал новоявленному велеру энергии, и он с удвоенной силой заработал ногами, догоняя лидера. Гул приближающейся машины становился все громче. Мишке казалось, что она прямо за спиной. Почему Клюв ничего не предпринимает? Или он считает, что они смогут соревноваться в скорости с МАКом? В это мгновение велосипед Клюва неожиданно свернул вправо. Мишка инстинктивно резко повернул руль, возможно, слишком резко - он едва не упал. Поднятую Клювом руку он пропустил...
Они стояли и смотрели на облако газа, которое выпустил на прощанье уехавший грузовик. Капли пота стекали по Мишкиному лбу, дальше на щеки и капали с подбородка на дорогу, рубашка совсем промокла, но он не замечал этого, еще не отойдя от пережитого страха.
- Как ощущение? - повернулся к ученику Клюв.
- Страшно, - признался Мишка.
- Конечно, - согласился Костик, - но зато здесь ты со скуки не умрешь, чистый адреналин.
Мишка не знал, что такое адреналин, но согласно кивнул. Сейчас, когда страх ушел, он чувствовал себя героем.
- Устал? - Клюв, перекинул ногу через седло.
- Ага, - кивнул Мишка, глядя, как на асфальт падают капельки пота.
- Сейчас до рощи доедем, - кивнул Клюв на зеленеющие впереди деревья, - там должен быть поливочный кран. Вот там и отдохнем.
В роще действительно была проложена труба с краном на конце. И в ней, о счастье, была вода. Мишка с Клювом напились, скинули майки, облились до пояса и залегли в высокой сочно-зеленой траве, подставив животы солнцу. Легкий ветерок приятно щекотал кожу, где-то рядом стрекотали кузнечики, замолкая каждый раз, когда кто-то из ребят делал неосторожное движение. Мишка и сам не заметил, как начал дремать.
- Э, так дело не пойдет, - вывел его из забытья голос Клюва. - Разомлеешь, потом ехать не сможешь. Пошли лучше в тенек.
Под деревьями было даже прохладно. Посидев с полчаса, Мишка почувствовал, что отдохнул, о чем тут же сообщил Клюву, предложив ехать.
- Не торопись, - усмехнулся в ответ Костик. - На дороге нужно быть свежим на все сто. Может, мускулы и отдохнули, а голова нет. Мозги промедлят секунду, и ты окажешься под колесами.
Пользуясь случаем, Мишка задал интересующий его вопрос:
- А почему они нас... давят? Им что, места не хватает?
Клюв внимательно посмотрел на ученика.
- А ты как сам думаешь? Что в школе по этому поводу говорят?
- Ну, - запнулся Мишка, - говорят, что велеры сами под колеса лезут.
- Да, - засмеялся Клюв, - обнаглели совсем. Уже и времени не тратят, чтобы придумать мало-мальски правдоподобное объяснение. На самом деле все сложнее. Самим грузовикам мы не мешаем. Мы мешаем бензиновым компаниям, проводимой ими политике.
Он замолчал, еще раз взглянул на превратившегося в слух Мишку и продолжал:
- Лет пятнадцать назад был крупный спор: как дальше развиваться человечеству. Тогда природа сильно была загажена, заводы дымили, отходы неочищенными в реки сбрасывались... И вот зеленые, не те, что сейчас в парламенте сидят, а настоящие, предложили очень много проектов как все исправить. И один из них был такой: в городе отменить личный автотранспорт, ну, машины, а всем ездить на велосипедах. Казалось, это предложение пройдет, уж очень всем смог надоел, и врачи их поддержали, потому что это вдвойне полезно - дает дополнительное движение, которого горожанам не хватает. Некоторые города самостоятельно приняли законы, запрещающие личный транспорт, открыли пункты проката велосипедов. Но компании победили. Как - не знаю, скорее всего, нечестно. Ну и началось... Власть у них, всем несогласным быстро рты позатыкали. Кто возмущался - в тюрьму. Вроде дело в шляпе, но тут появились мы, велеры, ездим на велосипедах, как живая реклама, напоминаем людям о прошлом. Так что мы - вызов существующей политике. Конечно, я тебе упрощенно рассказал, все это не сразу делалось. Раньше велосипед даже видом спорта был.
- Ну да, - не поверил Мишка.
- Точно, почитай газеты пятнадцатилетней давности.
- А как же так - вчера еще можно, сегодня уже нет?
- Объявили велеров бандитами. СМИ рассказали, как мы громим витрины, грабим водил, вот и отменили бандитский вид спорта.
- А сбивать велеров сразу начали?
- Нет. Потихоньку, постепенно. Сначала перестали наказывать за наезд на велера, потом стали поощрять, и в конце концов пришли к тому, что сейчас имеем. Не знаю, правда ли, но говорят, у водил есть специальный тренажер, как лучше велера сбить.
Нельзя сказать, что Мишка поверил всему безоговорочно. Это просто противоречило тому, чему их учили в школе, твердили газеты и телевидение. Но совсем не верить Костику он тоже не мог. Мишка чувствовал, что есть в его словах доля правды, по крайней мере, сам Клюв уверен, что прав. Поэтому Мишка решил подумать обо всем этом на досуге и разобраться.
Он посмотрел на Клюва - Костик сидел с мрачным видом и, казалось, раскаивался в том, что сейчас разоткровенничался. Но вскоре отбросил дурные мысли в сторону, повернулся к ученику и улыбнулся:
- Отдохнул?
- Ага.
- Тогда в путь.
Домой доехали без приключений.
Глава II
На следующий день Мишка вышел во двор рано - в семь часов. Так с Клювом договорились, чтобы выехать, пока солнце не начало печь. Вскоре появился Клюв. 'Подвези до гаража, сосед!'
- Сегодня в Тоннель поедем, - объяснял дорогой Клюв. - Рано тебе, конечно, но мы осторожно. Начнем не с начала, а с середины.
Они проехали 'Центральный городской базар', потом 'Птичий рынок' и, поднявшись на 'Верблюжью гору', где начинал движение первый скоростной трамвай, поехали частными огородами, отделенными от города высокой каменной стеной. Огороды скоро закончились, и начался пустырь.
Они долго чертили в пыли два ровных, рубчатых следа, пока не остановились возле большой дырки в заборе, заделанной ржавой решеткой.
- Смотри, - Клюв слез с велосипеда и подошел к решетке, - никто и не догадывается, - с этими словами он с силой дернул соединенную сваркой арматуру на себя. Старое железо неохотно поддалось, обильно осыпав его ржавчиной. - Мы уже год, как ее отодрали, а никто и не чешется, - пояснил Клюв Мишке, брезгливо стряхивая ржавчину с рук. - Сейчас я вылезу, а ты подавай мне наших скакунов.
Они не без труда протиснули велосипеды в узкую щель, после чего вылез Мишка, и Клюв поставил решетку на место.
- Теперь можно ехать, смотри, - Клюв вытянул руку, и Мишка посмотрел на уходящую вниз асфальтовую полосу, ограниченную с обеих сторон двухметровой стеной, - дорога крутая, скорость будет большая, но ты жми, что есть мочи. Когда начнется подъем, добавь еще, выжми из себя все. Почувствуешь, что скорость упала, переходи на спокойный плавный темп, но ни в коем случае не останавливайся - потом не сможешь тронуться. Будет тяжело, но ты должен одолеть этот подъем. Переключись, кстати, на первую скорость, поможет. Там, наверху, где-то километра через два, стена заканчивается, и тогда можешь останавливаться: нам уже ничего не страшно, понял?
- Ага.
Клюв внимательно посмотрел назад, на самый верх горы, приставил ладонь к уху:
- Нет, вроде тихо. Ну давай, жми.
Мишка оттолкнулся ногой и покатился вниз. С первых же секунд велосипед развил бешенную скорость, и Мишке оставалось только вцепиться в руль и держать равновесие. В ушах свистел ветер, сердце спряталось куда-то в самый низ, но ноги продолжали работать, подгоняя и без того летящий велосипед. Через несколько минут страх у Мишки прошел, и он начал получать удовольствие от этой гонки. Интересно, какая у него скорость, километров тридцать, наверное?
Но вот и конец спуска. На полном ходу Мишка пронесся несколько десятков метров по относительно ровной дороге и начал подъем. Как и советовал Клюв, он выжал из себя все, что поначалу было несложно. Но постепенно вращать педали становилось все труднее. Почувствовав это, Мишка перешел на более спокойный темп. Но каждый следующий оборот педалей грозил стать последним, уже приходилось налегать всем телом то на левую, то на правую ногу, пригибаясь к самому рулю. Где-то в середине подъема Мишка понял, что горку ему не одолеть. Икры болели, ноги отказывались вращать педали, велосипед потерял скорость и начал вилять, едва не падая. Взглянув наверх, Мишка увидел, что до конца подъема не так уж и далеко, метров сто, но где взять силы? Он сжал зубы и начал считать обороты педалей, решив сделать еще сто и остановиться. Скорее всего, это не помогло бы, но на двадцатом обороте подъем стал более пологим, нагрузка упала, а самое главное, он вспомнил про первую скорость! Мишка воспрянул духом, напряг последние силы, а когда через некоторое время посмотрел наверх и увидел, что осталось каких-нибудь тридцать метров, понял, что победил.
На вершину Мишка въехал еле живой, но довольный. Оглянулся на Клюва - ну как я? Но лицо у Костика было встревоженно.
- Давай быстрее, - крикнул он Мишке, заметив, что ученик сбавил ход. - Догоняют!
Это быстро привело Мишку в чувство, и он, еще ничего не видя и не слыша, с удвоенной силой заработал ногами. Когда через несколько минут Клюв принял лидерство, Мишка уже ясно слышал за спиной нарастающий гул мотора. Оглянувшись, он заметил две растущие на глазах светлые громадины - МАКи. С тревогой посмотрел вперед, где заканчивалась стена, и понял, что грузовики настигнут их раньше. Это понял и сам Клюв, потому что крикнув: 'Прижмись вправо!', привстал в седле, налегая на педали всем телом, быстро увеличил разрыв между собой и Мишкой. Мишка послушно прижался вправо, вплотную к стенке, с ужасом глядя на удаляющегося Клюва. Вскоре мимо него с ревом пронеслись МАКи, обдав жаром своих моторов и гарью выхлопных труб. Они шли ровно, колесо в колесо, оставив между собой и по краям дороги одинаковое расстояние, около двух метров. С каждой секундой они приближались к маленькой на их фоне фигурке Клюва.
Вот они уже почти догнали велосипед. Мишка затаил дыхание - еще секунда и... в этот момент Клюв резко повернул влево, заворачивая в пространство между грузовиками, и затормозил. Водители среагировали мгновенно - грузовики рванулись друг к другу, стремясь расплющить маленькое наглое насекомое, но поздно. Они уже проскочили остановившийся велосипед, и через три-четыре секунды с силой ударились бортами, корежа металл. Вскоре грузовики растворились в бесконечности уходящей дороги.
Мишка подъехал к Клюву, который, не отрываясь, смотрел вдаль, на поднятый грузовиками столб пыли. Мишке пришлось стоять безмолвно несколько минут, прежде чем Клюв повернул к нему черное от копоти лицо.
- Испугался? - были его первые слова. И не дожидаясь ответа, продолжал. - Я сам перетрусил, думал, здесь и останутся наши косточки. Хорошо, тебя не тронули, понимают, что еще ученик, сбить - не велика гордость.
Потом они сели на велосипеды и поехали. Молча. Плохое было молчание, угрюмое, гнетущее. Мишке оно совсем не нравилось, но и говорить не хотелось. Первым паузу нарушил Клюв. Они уже проехали стену, справа и слева зеленели поля, когда Костик криво улыбнулся и сказал:
- Не в добрый час выехали мы сегодня, вероятность встречи с МАКами была практически равна нулю. Если с пролома, где мы начали движение, МАКа не видно, то МАК может нагнать велосипеды, если начнет движение через минуту после нас, не позже. Я сам время с Хвостом замерял. Вот так-то, Мишук, сегодня не наш день, нужно смотреть в оба. Мишка не ответил, что тут скажешь?
Через пятнадцать минут они подъехали к Перешейке, реке, от которой брал начало Гребной канал. На одном из ее пологих склонов ребята умылись и отдохнули. Они валялись в траве, травили анекдоты, много смеялись, даже если анекдот был знаком. Мишка весь день бы так лежал, но Костик всегда помнил, что рядом опасная трасса.
- Давай обратно, - сказал он после очередного 'Штирлица', поднося к глазам руку с часами. - Думал я по округе поколесить, но, чувствую, день для нас неудачный. Не станем искушать судьбу, закончим на этой трассе.
Перед блестящей, раскаленной, как сковорода, дорогой, Клюв поднял руку, останавливая Мишку.
- Значит, так, - показал он рукой вперед, - через двадцать минут забор, потом метров триста спуск и вот тут-то смотри внимательно, где-то на середине справа будет дырка. Я, если что, еще крикну, но ты не сильно разгоняйся. Усек?
- Да.
- Тогда поехали, - выпрямился в седле Клюв, - да, на передний тормоз на спуске не жми - кувыркнешься через голову.
Спускаться, когда не нужно через силу крутить педали, а лишь притормаживать, было сплошным наслаждением. Мишка ехал, расслабившись чувствуя, как нежно обдувает ветер мокрые растрепанные волосы. Показалась серая полоса забора, уходящая вместе с асфальтом за горизонт - Тоннель. Он все ближе. До него метров двадцать. Где-то там нужно не пропустить дыру... Рев мотора и крик Клюва слились в один резкий звук... Как-то Мишка смотрел фильм про войну. В память врезался коротенький кусочек: солдат полулежит на земле, ветер колышет траву, кузнечики стрекочут, вдруг взрыв, и ничего нет, только комья земли в воздухе... Примерно то же самое случилось и сейчас. Мотор МАКа взревел так устрашающе близко, а Клюв заорал так громко, что у Мишки дрогнули руки, руль повело, и он едва не свалился. Оглянуться не успел, Клюв крикнул второй раз: 'Мишка, вправо, на поля!' Он не колебался ни секунды, повернул руль вправо и полетел, потому что ограждающего бордюра здесь почему-то не было, а тротуар шел на добрый метр ниже асфальта трассы. А дальше у Мишки дыханье захватило. Он летел и, казалось, полет никогда не прервется. Причем была твердая уверенность, что он летит все время вверх, а когда долетает до высшей точки, все обрывается, и он начинает подъем сначала.
Удар о землю убедил в обратном. Самое интересное, что Мишка приземлился очень удачно, ровно. И, если бы он держал руки крепко, возможно, даже удержал бы равновесие. Но мышцы у Мишки были как вата, и сам он был ватным, как подушка. Во всяком случае, земля била его тело как-то вяло: вроде и больно, но тупой, далекой болью.
И снова стрекочут кузнечики, ветер колышет траву. Божья коровка, маленькая, желтая, села ему на руку, щекотно. Преодолевая слабость, Мишка пошевелился и сел. К мальчишке постепенно возвращалось ощущение реальности. Болел локоть и колено, но не той нехорошей болью ушибленной кости, а резкой болью содранной кожи. Память подсказывает, что потом к этой боли добавится сильная боль йода или зеленки, но это будет потом, дома, а сейчас нужно искать подорожник, слюнявить его и прикладывать к ране.
Сзади послышался шорох. Потирая коленку, к Мишке шел Клюв.
- Жив?
- Да.
- Думал, костей не соберешь. Я хоть успел из седла выпрыгнуть. Везунки мы с тобой - два раза сегодня чуть под колесами не оказались, - Клюв нервно хохотнул.
- Да, - согласился Мишка, чувствуя, как на лице рекой разливается улыбка.
- Эта сволочь выключила мотор и тихо катилась за нами с горы. Я как шестым чувством учуял - обернулся. Ладно, давай твоего скакуна посмотрим, - присел Клюв возле Верного.
- А твой батя знал, что покупать, - довольно сообщил Клюв через несколько минут. - Мой бы велик точно уже был в ремонте. Минимум - это обода бы погнул, а у твоего лишь две спицы сломаны, да краска содрана. Сейчас мы его в порядок приведем...
- Нет, хватит с нас Тоннеля, - продолжал Клюв, когда они, спешившись, шли гуськом по тропинке, поднимая пыль. - Зачем искушать судьбу? Сейчас ухабы закончатся, начнется вполне сносная дорога, хоть и проселочная.
Еще через полчаса, когда можно было увидеть первые дома городской окраины, они пришли на огороды. Мишка давно здесь не был, года три, наверное, но ничего с той поры не изменилось. Те же десятки квадратов, огороженные веревками или проволокой, те же кривые деревянные сараи. На некоторых участках копошились люди, но немного - сегодня рабочий день. Клюв приложил ладонь к глазам и уверенно направился к маленькой деревянной будочке, возле которой дымился затухающий костер.
- День добрый, - крикнул он в черную дыру входа. - Есть кто живой?
Справа лениво тявкнула собака.
- Тихо! - немедленно осадили ее, и из темноты сарая вышел высокий старик с пепельными волосами в старых спортивных штанах и дырявой выцветшей майке. Тело старика высохло и сильно напоминало школьный скелет, стоявший в подсобке кабинета биологии, кожа была щедро усыпана веснушчатыми пятнами. Глаза из-под густых бровей смотрели внимательно и строго.
- А, это ты, - обратился старик к Клюву. - Все кочуешь?
- Бывает, - кивнул Клюв.
- И молодых совращаешь?
- Способный парень, - Клюв обернулся и хлопнул Мишку по плечу.
- Добром не кончите.
- Может, - вздохнул Клюв и, видимо, желая сменить тему, быстро спросил: - Картошечкой угостите?
- Можно, - старик улыбнулся и сразу расцвел, как куст шиповника. - Ступайте умываться. Жучка, брысь, - прикрикнул он на черную дворняжку, вертевшуюся под ногами.
Ох и вкусна же печеная, треснувшая от жара, картошка! А вареная кукуруза, щедро посыпанная солью! Мишка жадно ел и обжигался, к великому удовольствию старика, который улыбался и ласково гладил мальчишку по жестким волосам:
- Умаялись.
- Да, покатались сегодня, - закивал Клюв. Он измазался в золе и выглядел донельзя комично с широкими черными полосами через лоб. Настоящий индеец в боевой окраске.
- Покатались, - нахмурился старик, - помяни мое слово, идти против закона - безнадежное дело.
- Почему так мрачно? - Клюв потянулся за очередной картошкой. - Может, мы еще доживем до глубоких седин, как вы.
- Конечно, - усмехнулся старик, - доживете. Мало вас тут картошку пекло? - последние слова прозвучали неожиданно зло.
- Пятеро, - тихо пробормотал Клюв и опустил голову. Желваки заиграли на скулах.
- И трое остались под колесами, - голос старика звучал как приговор. - А где еще один?
- Завязал.
- Вот он и будет долго жить...
- ...есть манную кашу.
Все трое рассмеялись. Только старик невесело, по-стариковски, кряхтя.
- Не переубедить тебя, парень. Не переубедить.
- Дядя Пантелей, давайте поговорим об этом в следующий раз, - Клюв встал и начал ходить, разминая ноги.
- Кабы ты был один, я бы молчал, - покачал головой старик. - Я же ради него стараюсь, - и еще раз погладил Мишкин затылок.
- Дядя Пантелей, а вы со своим огородом не идете против закона? - хитро прищурил глаза Клюв.
Старик усмехнулся и опустил голову. Долго сидел согнувшись, потом поднял глаза на Костика:
- Ох, ребятки, да ведь я уже отжил свое. Сколько мне осталось, год, два? Их и хочу прожить для души. А вы не торопитесь, успеете повоевать. Жизнь еще ударит и не раз.
- А вам не кажется, что если всю жизнь гнуться, под старость можно и не захотеть распрямить спину? - Костик понял, что от серьезного разговора не уйти и решил дать бой.
Но его оппонент ничего не ответил, он тоже поднялся, держась рукой за табуретку.
- Возможно, ты прав. Но... эх, Костя! Старикам всегда больно, когда гибнут молодые, неправильно это. Вы ведь шальные, все норовите на дзот грудью лечь... Ладно, не будем, слишком грустная тема.
- Не будем. Сколько с нас?
- Как обычно, два пятьдесят.
Мишка прикинул: на базаре кукуруза шла по семьдесят копеек, они съели шесть штук. Сколько стоит картошка, он не знал, но уже получается четыре двадцать!
- Вас не обижают? - уже уезжая, поинтересовался Клюв.
- Поговаривают, что будут ликвидировать, - поморщился старик. - Дескать, создаем нездоровую конкуренцию, плюс антисанитарные условия и т.д. и т.п. Сволочи!
- Да, жаль, если на парниковое перейдем, - вздохнул Клюв.
- О чем речь! - оживился старик и обвел огород рукой, - ты чувствуешь, какой это помидор? Он навозом удобрен и солнцем взращен, он живой. А ихние? На лампах и химии, акселераты. Их ешь, и вкус, как вата с водой, синтетика.
- Хороший человек Пантелей, - сказал Клюв Мишке, когда они подъезжали к дому. - Он помнит старое, я через него многое понял. Жаль, что успокоился он, смирился, но тут ничего не поделаешь - возраст.
В этот день Мишке еще раз не повезло: мать вернулась с работы раньше, как раз, чтобы увидеть измазанного, израненного отпрыска. Она накинулась на него со всей страстью материнской любви. Но когда Мишка сказал, что ездил на огороды, где они ели кукурузу с печеной картошкой (чистая правда), а потом он случайно упал в овраг (кто в детстве не врал), мать успокоилась.
В следующий раз Клюв повез Мишку на Ровную трассу. Дорога соответствовала названию, асфальт был как зеркало, ни ямы, ни ложбинки. Трасса, как объяснил Клюв, считалась спокойной, и они действительно никого не встретили.
Отъехав километров десять от города, Клюв свернул на проселочную дорогу, которая скоро привела их к небольшому, метров двадцать длиной, футбольному полю. По краям поля стояли ржавые ворота. Они были настолько старые, что ржа местами проела столбы насквозь. Интересно, зачем Клюв его сюда затащил?
Ставить Верного дыбом и разворачиваться на месте Мишка научился сразу. Труднее дались прыжки, когда неподвижный велосипед надо удерживать в равновесии и попеременно прыгать с переднего на заднее колесо. Совсем не получалась езда без рук.
- Проблема в том, что ты ставишь велосипед ровно, а потом едешь и боишься дохнуть, - объяснял Клюв. - А надо управлять ногами, как руками.
И показывал прием, смело раскачивая велосипед ногами, так что Мишка каждый раз замирал, ожидая, что Костик упадет. Но Клюв не падал, в отличие от своего ученика, который снова и снова оказывался в пыли.
- Ладно, - наконец сжалился Клюв, - летая, летать не научишься. На сегодня хватит.
Мишка грустно кивнул.
- Да не расстраивайся, - хлопнул его по плечу Клюв, - я одни прыжки три дня осваивал. Без рук, правда, сразу поехал, но равновесия на месте долго держать не мог. У каждого не выходит что-то свое. Вот Диля так по ступенькам прыгать и не научился.
- Кто?
- Диля. Самый сейчас, наверное, лучший велер, как Стопора сбили. Я как-нибудь расскажу про него. Он, кстати, меня учил. Талант большой, такие пируэты выделывал, куда мне! А прыжки не шли, хоть тресни. Так что не волнуйся.
Он оказался прав. Через несколько дней Мишка свободно описывал круг за кругом по футбольному полю, широко разведя руки в стороны, по лестнице с пятого этажа спрыгивал быстрее Клюва.
- Будет из тебя толк, уж поверь мне, - довольно потирал руки учитель, когда они, потные и усталые, после очередной тренировки возвращались домой. Я как тебя на велике увидел, сразу понял - ты нашей закалки. А мне можешь верить, я с девятми лет на трассе. Твои Вовка или Славка побоялись бы прыгнуть тогда в Тоннеле. Да и не сунутся они на трассу.
От этих слов похвалы на лице у Мишки появлялась широкая улыбка, которую мальчишка не мог скрыть при всем своем желании.
- Все, пируэты ты освоил, - сказал в тот день на прощанье Клюв. - Вот Карьер еще пройдем, и можешь считать себя асом не асом, но и не салагой, это уж точно.
'Скорее бы Карьер', - с замирающим от сладкого предчувствия сердцем думал Мишка. Его желание исполнилось уже на следующий день.
Карьер представлял собой цепь из пяти холмов, с узкой, две полосы в каждую сторону, дорогой. По этой дороге то и дело сновали небольшие десятитонные ЛАЗики, забирающие дробленый камень.
- Смотри, - напутствовал Клюв ученика, - здесь скоростью ничего не сделаешь, главное - маневр. С горы вниз они идут груженные, сильно вилять не будут, побоятся. А ты этим пользуйся: с правой полосы на левую переедешь, считай, спасен. Тормози, водила скорость сбавлять не станет, проскочит. Не забывай, что здесь куча развилок. Он на работе, гоняться за тобой ему некогда. Понял?
- Ага, - кивал Мишка.
- И самое главное, устал - давай вниз. Здесь под колеса попадают не оттого, что опасно, а по невнимательности, уж поверь мне. Все решает реакция, зазевался и, считай, проиграл. Ну что, поехали?
- Давай.
Ноги у Мишки здорово окрепли. Во всяком случае, он с легкостью въехал на гору, по которой раньше и пешком забираться бы устал. Уворачиваться от неповоротливых ЛАЗов было нетрудно. Главное, точно рассчитать расстояние и скорость. Но если ошибся - то хватало развилок. Вниз же грузовики шли с той же скоростью, что и велосипеды, иногда даже медленнее.
Свернув в развилку от очередного ЛАЗа, Мишка посмотрел на циферблат: они были в карьере сорок минут. Хватит, пора вниз. Он выехал на центральную дорогу, заметив краем глаза, как из-за поворота показалась острая желтая мордочка грузовика. Мишка сразу сообразил, что не успеет уйти от уже набравшей скорость машины и быстро переехал на встречную полосу. Через секунду грузовик пронесся мимо. Мишка самодовольно усмехнулся и заработал ногами, набирая скорость. Оглянулся назад - еще один ЛАЗ, но далеко, догнать не успеет. Наверное, он отвлекся больше, чем полагалось, потому что так и не успел понять, откуда выехал этот встречный ЛАЗ, и почему он уже так близко. За секунду Мишка успел заметить все: и трещину на стекле, и кожаное сиденье, и довольно ухмыляющееся лицо толстяка-водителя, и как он перехватил руки поудобнее, чтобы успеть повернуть влево, если Мишка пойдет на свою полосу. Значит, вправо ему нельзя. Влево! За бордюром узкий песчаный тротуар, дальше обрыв - для такой скорости маловато. Нет, вон пятачок пошире, метра полтора... Все это пронеслось в его голове с космической быстротой. Не задумываясь, хватит ли ему этого пятачка, Мишка повернул руль влево, поставил левую ногу под педаль и, присев всем телом, рванулся вверх, увлекая велосипед за собой. Последнее, что он успел заметить, был грузовик, уходящий на левую полосу. Значит, вправо он все равно не успел бы...
Мишка сглотнул. Он стоял на самом краю обрыва - две ладошки до переднего колеса, - думая, что было бы, если бы он не нажал на ручной тормоз еще в воздухе. 'Лепешка', - наконец сказал он вслух. Действительно, высота обрыва была не менее двадцати метров. Лепешка. Сзади послышался резкий скрип трущейся об асфальт резины. Мишка обернулся - Клюв.
- Жив? - его рука мягко легла на Мишкино плечо. - Когда увидел, что ты влево прыгнул, решил, что ты идиот - вправо мог спокойно успеть. А когда он ушел вправо, понял, что ты гений. Случайность или расчет?
- Я по шоферу догадался, что он вправо пойдет, - вздохнул Мишка.
- Молодец, - в таких случаях всегда на водилу смотри, лучше всего в глаза, может не выдержать. Ну а то, что ты вниз не загремел, тут пятьдесят процентов удачи, а пятьдесят мастерства. Поехали, а то могут остановиться и просто накостылять.
Глава III
Мишка стоял во дворе и откровенно скучал. Клюв второй день как уехал к больной бабушке и вернется не раньше, чем завтра, а Мишка теперь не знает, куда себя деть. Самому идти на трассу Клюв запретил - рано еще. Ездить по двору - неинтересно. Вчера играли с Вовчиком и Генкой в 'сало', так куда им против него. Мишка показал пару приемов, что освоил с Клювом, у них челюсти поотвисали. Потом ребята понимающе переглянулись, но ему плевать, не побегут же к родителям закладывать. Да и скучно с ними, разговоры детские, как он раньше не замечал? Когда мама купит автомат! Смехота.
В раздумье Мишка прислонил Верного к столбу, а сам склонился, опершись локтями на руль, в надежде придумать себе какое-то занятие. Но ничего стоящего в голову не шло, и Мишка, скорее всего, поехал бы в парк, но в это время во дворе появились девчонки. Наблюдая за ними, Мишка вспомнил о вчерашнем событии.
Мать послала его за кефиром. Возвращаясь с двумя бумажными прямоугольниками, Мишка увидел возле булочной Надю и Машу; обе с его двора, с Машкой они даже учились в одном классе, хоть она и была на год младше. Рядом стоял Гоша, он через дорогу живет, и еще два незнакомых парня. Ребята выстроились треугольником, ловко перебрасывая друг другу хлебный батон, а девчонки тщетно пытались его перехватить. Мишка остановился метрах в десяти сзади и стал наблюдать. Вскоре девочки остановились.
- Хватит, - наконец взмолилась Надя, - меня мама ждет.
Ответом ей был смех.
- Не отдаете - не надо, - демонстративно отвернулась Надя. - Пошли, Маша.
И в тот же момент кинулась перехватывать хлеб. Ей это почти удалось, но Генка был на голову выше и успел поймать батон раньше. При этом он сразу кинул хлеб партнеру и промахнулся. Батон шлепнулся на землю, подняв столбец пыли.
- Доигрались, - возмутилась Маша.
Гоша быстро поднял хлеб, пару раз махнул рукой, стряхивая пыль.
- Дай, - подошла к нему Маша.
- Бери, - улыбнулся Гоша, - пряча батон за спину.
Девочка попыталась дотянуться до хлеба, но Гоша каждый раз поворачивался к ней грудью и, наконец, кинул хлеб товарищу. Тут уж Мишка не выдержал, поставил кефир на землю и подошел к ним.
- Отдай хлеб, Генка, - как можно строже сказал он.
- Чего, чего? - обернулся Генка.
На его лице появилась зловещее выражение. Он был на два года старше, на полголовы выше, поэтому Мишкино выступление было, по меньшей мере, несерьезно, даже если не принимать во внимание, что их трое.