Жюли съехала локтем с кипы учебников, лежащих на парте, стукнулась подбородком о край парты и... проснулась. Проснулась она совершенно неожиданно для себя, поэтому чуть не подскочила с места, что выдало бы ее с головой, не смотря ни на какую последнюю парту и близорукость учительницы. Ее спас звон серебряного колокольчика возвещавший конец урока. Старшекурсница все-таки соскочила с места, но это уже никого не могло волновать: урок был окончен.
Схватив предательские книги, она выскочила в дверь одной из первых и быстро пошла по коридору, потирая ушибленный подборок. Хорошо хоть преподавательница пожилая мадам Жюстин по своему обыкновению ушедшая в мир иной (ну, в исторический в смысле) не обратила внимания ни на ее сон ни на одежду не по форме.
Интермедия.
Родилась Жюли в Америке, в семье двух чистокровных французов, работающих журналистами-обозревателями, только мать работала журналистом у магглов, а отец - у магов. В детстве Жюстин ходила в самую заурядную американскую маггловскую школу, поэтому когда в 10 лет ей пришло письмо из Шармбатона (его торжественно принес шекспировский эльф в золотистом камзольчике), она почти не удивилась, но очень сильно расстроилась. Даже истерику закатила, что с ней практически не случалось раньше. Грозно глянув на отца, она уставила руки в боки и торжественно заявила: "Сейчас как распсихуюсь, так распсихуюсь!" Отец прижал ее к себе, погладил по голове со словами: "Но мы же часто говорили о том, что этот день придет". Крыть было нечем. Она расплакалась и прижалась к нему, сознавая, что разлука неизбежна. Через три месяца на пороге Школы Шармбатон стояла маленькая самостоятельная десятилетняя девочка в потертых джинсах, разноцветных кроссовках, стриженная под мальчика и с задрипанным рюкзаком в руках. Кажется, шармбатонские леди были в шоке, но она тогда не понимала таких тонкостей в эмоциональном состоянии взрослых.
Белый каменный замок, в котором размещалась школа ей понравился. Зеленая лужайка была зачарована так, что трава выдерживала любые шалости детей, а потому дозволялось даже ходить по ней на голове... что, впрочем благовоспитанные французские девочки себе практически не позволяли. А как быть в меру озорной девчонке, привыкшей к занятиям в кружке спортивной гимнастики? Гм... воть именно! Лес вокруг, не в пример Хогвардскому, был открыт для прогулок, которые даже поощрялись, так как проживающие там вейлы и остатки различных "племен" эльфов по мнению директора и преподавателей благотворно влияли на развитие хороших манер учениц. Вейлы Жюли симпатичны не были - в ее представлении они были зазнайками и жеманницами, с которыми толком не поиграешь. Большая часть эльфов - тоже, кроме высоких, светловолосых, которые научили ее стрелять из лука и кататься на единорогах. Да, были у школы и свои плюсы! Учиться ей в принципе нравилось, кроме Этикета, Классических Танцев и Истории Магии, конечно. Сами понимаете почему. А когда появилась возможность учиться играть в квиддич она была на седьмом небе от счастья. Преподаватели утверждали, что в прямом смысле на седьмом небе и хмурили бровки. Картинно. Но в этом все шармбатонки - она привыкла. Зато после пары лет упоительных тренировок начали слышаться разговоры, что ее вот-вот возьмут играть Загонщиком в школьную команду. Теперь единственное, что разделительным знаком до сих пор стояло между ней и школьным руководством, было... одеждой...
Синие джинсы, затрепанные кеды или кроссовки, рубашка на выпуск - в этом она оставалась все той же американкой по рождению, которая приехала во Францию и чуть ли не в первый раз увидела туфли на шпильках, романтичные платьица, фривольные беретки и летящие по воздуху шарфики, надушенные лучшим в мире парфюмом. Все это было прекрасно, но... совершенно не в духе Жюли! Она прятала наутюженную с иголочки форму в шкаф раздевалки на игровом поле, она случайно топила элегантные туфельки в пруду (для этого случая ей пришлось выучить два новых заклинания), она благоухала ароматом клубничной жевательной резинки и напрочь отказывалась отращивать волосы. Ответные действия руководства и педагогического состава отличались не меньшим коварством: на нее накладывали заклинание, удерживающее волосы хоть в каком-то подобии порядка, туфельки изымались из пруда и приводились в порядок, к форме прикреплялся магический маячок противно пищащий: "Хозяинъ, это я!" пока ее не оденешь, а жевательная резинках подвергалась конфискации и запиралась в директорском шкафу.
Продолжение.
Сон уходил и рассеивался постепенно... Впрочем, сон, который прерывается так резко и быстро не уходит, именно о таких снах остаются воспоминания, иногда на всю жизнь. Именно такие сны можно перебрать в памяти еще в полудреме, вытащив на свет божий все глубины своей души, рассмотреть ее и раскрасить новыми красками, новыми, желанными, яркими. Ведь что такое наши сны, как не отражение нас самих подчас более четкое и насыщенное, хоть и более аллегоричное, чем то, чем мы кажемся себе въяве.
Жюли все отдалялась от кабинета истории. А в ее голове всплывали образы, почти чужой окружающей ее реальности и в то же время такие похожие на свою, родную: вот здесь в коридоре должны висеть бархатные темно-синие шторы, вот здесь стоять два позолоченных канделябра (но стоит лишь один). Девочка закрыла глаза и в кажущейся темноте замелькали картинки прошедшего сновидения. Дойдя до ближайшего алькова, она примостилась там к стене и начала вспоминать все в подробностях... Перед ее глазами как будто перелистывалась объемная книга, надписи на страницах которой гласили:
Фамилии у французов, как у магглов, так и у магов появились лишь в конце 15-го века. До этого они были только у очень знатных и богатых магглов, маги же не пользовались ими вовсе. Зато у каждого из них было прозвище, соответствующее его наклонностям, профессии или хотя бы внешности.
Франсуаза-Жюли (дома ее звали Франсин) выросшая в семье небогатых, но очень честных и трудолюбивых магов познакомилась с Мишелин-Жюли (или Мишель) Сен-Дени еще в детстве. Мишелин-Жюли происходила из семьи знатных магглов, в роде которых, впрочем, уже бывали ведьмы, но в основном это были просто мегеры, которые не давали спокойно жить своим родственникам, прислуге и всем, кто попадался им под руку. Спокойная, вдумчивая, начитанная девочка в детстве хотела посвятить себя Богу и много общалась с "придворным" священником. К счастью, это был образованный и мудрый человек, который хорошо понимал политическую обстановку тех времен и талантливо "не замечал" необычных способностей своей подопечной. Он мягко убеждал ее, что у каждого человека своя судьба и никому не дано судить о том, что уготовано ему в будущем. Так и получилось. Как ни скрывали Сен-Дени способности своей младшей дочери слухи все-таки просачивались вокруг и ужасное по тем временам слово "ведьма" уже было произнесено каким-то длинным языком. Чтобы помочь своим друзьям святой отец (увы, история не сохранила его имени) даже пошел на сделку с совестью: узнав, где располагается небольшая деревенька магов, предложил обеспокоенным родителям отдать дочь туда на воспитание. В те времена судьба ее была почти чудом.
Мишель попала в семью Франсин лет в 10, там же она начала знакомиться с магией. Как ни огорчала ее невозможность сочетать веру и свое призвание, от занятиями магией она теперь ни за что бы не отказалась. Девчонки изучали домашнюю магию, зачитывали до дыр жалкие пару книжонок про магических существ, узнавали основы магической медицины, помогали по хозяйству. Иногда они смеялись, что почти сестры, ведь у них даже одинаковые вторые имена. Уже тогда их характеры резко различались: Франсин была заводной, озорной, веселой, общительной девочкой, неудивительно, что в округе ее прозвали Франсин-Дежурди, т.е. Прыткая Франсин, а Мишель тихой, внимательной, уравновешенной, и умной за что и звалась Мишель-Сажь - Разумная Мишель. Заезжие преподаватели, иногда появлявшиеся в деревне, отмечали двух талантливых девочек, которые с интересом изучали все, что только было возможно.
Когда обоим девушкам исполнилось по пятнадцать лет, родители задумались о дальнейшем образовании для них. Старший брат Франсуазы в это время учился в Британи, у чудом уцелевших остатков друидов. Но девушки услышав о Белых колдуньях севера решили отправиться туда. Времена те были довольно опасны для магов, особенно если это две молодые хорошенькие девушки (академия Дурмстранг уже работала во всю прыть и занимались там вещами весьма сомнительными). Отец проводил их до границы с Норвегией, а оттуда они уже отправились к ставке ведьм вместе с местными воительницами. Чему они там обучались толком не известно, хотя по идее все должно быть описано в учебниках, большинство из которых в Шармбатоне сегодня содержат старинную, первоначальную основу и только дополняются новыми открытиями. Тем не менее, учебная программа школы Шармбатон считается одной из сильнейших в Европе. Говорят, что Белые колдуньи умели летать по воздуху. Умели ли летать Мишель и Франсин не известно, но так или иначе в учебниках об этом ничего не говориться... А Белые колдуньи исчезли с лица земли примерно через десятилетие, после того, как девушки вернулись домой. Почему они не остались у ведьм? Те практиковали уж больно воинственную магию, на которой базируются сейчас часть приемов Мракоборцев, а ЗОТИ в школе Шармбатон силен как нигде, несмотря на все ее видимое изящество.
Вернувшихся домой девушек поджидал сюрприз. Сначал он не показался им приятным. С тех пор, как дочь уехала из дома Сен-Дени купили землю строили в большом лесу, в одном из укромных закутков Франции скромных размеров, но все же самый настоящий замок. Туда они и предложили переехать дочери и ее подруге. Однако подруги быстро сообразили, что могли бы сделать замок своеобразным культурным центром для магов. Так они надеялись изначально. Но время шло, а подходящая компания для раутов и общения не собиралась. В мире было не так много образованных магов и они были сильно разобщены. Девушки скучали... до тех пор, пока в один прекрасный день танцевавшей на лесной полянке Франсин не ткнулся в протянутые ладоши маленький белый единорожек, который тут же упал на землю от слабости в подогнувшихся тонких ножках. Обеспокоенная девушка кинулась на помощь. Приведя малыша в чувство, она попробовала обыскать окрестности в поисках мама-единорожки. Нашла мертвую единорожиху Мишель.
В те времена единороги еще запросто водились в лесах и магглы даже водили обычай на них охотится. Недаром на гербах некоторых знатных особ магглов и сейчас можно увидеть единорога. Территория Франции заселялась все активнее, места для магических существ становилось меньше уже тогда. Девушки приютили в своем лесу блуждающее рядом стадо единорогов и те образовали что-то вроде вольной колонии (вот она мечта Мумми-тролля!). Теперь лес зачарован, найти его магглам невозможно, а сам лес населен почти десятком разновидностей магических существ, которым в сегодняшнем мире просто негде было бы жить.
Еще примерно через год произошли события, которые перевернули историю замка Шармбатон и судьбу девушек. Однажды утром Франсин и Мишель отдыхали на лужайке перед замком и наблюдали такую картину: женщина в крестьянском платье идет в сторону хозяек замка, решительно ведя за руку маленькую девочку, а дворцовые гоблины, охранявшие тогда поместья, взволновано семенят за ней и тщетно стараются остановить: они привыкли воевать с серьезными противниками, а не с женщинами и детьми.
Крестьянка остановилась прямо перед ними и вежливо, но с большим чувством собственного достоинства поклонилась. Ее дочь оказалась волшебницей. Но магглы в деревне преследовали малышку. А со стороны церкви могла поджидать еще большая опасность. Девочкам в те времена угрожала двойная опасность, ничего не стоило загреметь в места не столь отдаленные от городской площади: на костер. От своего отца, когда-то служившего в поместье Сен-Дени, она слышала, что дочь хозяев, которая живет нынче здесь тоже "со странностями" и вот теперь женщина была твердо намерена оставить ребенка здесь, т.к. другого выбора у него просто не было. Девушки переглянулись, поняв, что история повторяется. Девочку они оставили, матери пообещали слать письма с голубями (в те времена это никого не удивляло) и... через некоторое время у них в замке жило уже около пяти девочек разных возрастов, которых удалось отыскать в округе.
Вскоре из-за моря вернулся брат Франсуазы-Жюли Анри. Он стал еще одним преподавателем в открывшейся школе, которая и названия пока не имела. Называлась просто Школа Волшебства. Анри и Мишель поженились в 1355 году, а через год озорница Франсин без памяти влюбилась в нового учителя зельеварения испанца Филлипа. Их четверых и считают основателями школы Шармбатон. Кстати, первые батоны начали печь именно там, потом этот хлеб получил широкую известность в магической среде и его так и называли "ШАРМБАТОН", а до магглов, как всегда, название дошло в искаженном виде и они называют его просто "батон". Считается, что рецепт батона Филлип привез со своей родины.
(Да, основательный состав Шармбатона чем-то похож на состав Хогвадса, но в отличие от него здесь точно определенные пейринги и четкая гет-направленность. Через какое-то время в школу стали поступать учиться и дети магов, но девочек там всегда училось больше всего по вышеуказанным причинам, скорее всего от этого пошло мнение, что это сугубо женская Школа.) Франсуаза-Жюли и Мишелин-Жюли прожили долгую жизнь, полную научно-образовательных подвигов, как и их мужья. Детей у обеих было по трое и очень много-много внуков.
Жюли выползла из угла, когда солнце уже село. На ужин она опоздала. Задумчивая, как никогда Жюли-Анн Дежурди зашла в свою комнату, открыла шкаф и достала оттуда платье. Просто и красненькое, с тесемкой по вороту, как то... у пра-пра-пра-пра-бабушки из сна... Взъерошив на голове волосы поняла, что если им не помочь отрастать будут долго. Расправила плечи, одела платье и решительно направилась в сторону классной комнаты Классических танцев.