Лавров Илья Васильевич
Сказание с запахом ненависти (отрывок)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Типография Новый формат: Издать свою книгу
  • Аннотация:
    Да, эпатажно. Да, не рекомендуется читать молодым людям, плохо знающим историю. Да, может затронуть ваши самые светлые чувства и поколебать их, но это уже неплохо, сомневаться надо всегда. Криптологическая повесть, написанная побежденными. Историю пишут не только победители, доходят и другие голоса. У ненависти есть, есть свой запах! Сказание о племенах славянских, ставших русскими, о русах рыжебородых, о кагане их, Рюриге-воителе, о Вольхе Всеславиче Вещем, о Святогоре и жене его Ольге-змее, о Святославе-освободителе, да о трех братьях: Владимире, Ярополке и Олеге, и о том, как не совладали они с запахом ненависти. Полностью повесть можно прочитать здесь: https://www.litres.ru/ilya-lavrov/skazanie-s-zapahom-nenavisti/
   А прозвали их издревле вороги, а еще величали их враги, или вряги, или варяги. Совершали они набеги на земли славянские, и были те набеги стремительны да опустошительны, да кровавы. На попутных ночных ветрах в своих легких стругах подходили варяги к городам, едва славяне сонные успевали затворить ворота да взобраться на стены - нападения ждали. А врагам того и надо, об осаде и не помышляют, грабят веси окрест и с добычею убираются.
   Да одною ночью темной появились они опять нежданно, но остались уже навсегда. Некий муж-гостомысл передал им город Ладогу: напоил охрану вином невиданным, терпким, кислым, коим того гостомысла иудеи хазарские одарили, усыпил охрану речами сладкими. Одних весей на разграбление в этот раз, видно, ворогам было мало. Захватили они город, пожгли, пограбили, да убраться, как раньше бывало, не пожелали. Поутру собрали всех жителей, разделили, разлучили дитя с матерью, мужа с женою. Всех ребят от мала сосунка, да мужчин - кто посильней, да женщин - кто пригожей передали хазарским иудеям в рабство. Те всегда по такому случаю рядом: где варяг - там и хазарин, где волк - там и ворон. Поделили они загодя славянские земли: север - ворогам, юг - иудеям хазарским. Загнали иудеи полоненных на свои торговые корабли да убрались в земли итильские.
   А перед оставшимися, старыми да убогими, вышел вперед варяжский воин и такую речь молвил:
   -- Жили вы вольно, да бездумно. Не было у вас силы, теперь мы будем вашей силою и защитою. Были среди вас богатые, были бедные, теперь все равны будете. Не было у вас головы, теперь я буду за вас думать. А зовут меня Рюригом Ютландским. А друзей моих зовут фрусы. Вы же будете нашими рабами - фрусскими, и земля эта будет прозываться фрусскою землею.
   Снял шелом он и воздал хвалу своему богу Перуну. И другие шеломы сняли. Были все они, как один, с рыжими бородами да темными и светлыми волосами.
  Звали-то они себя фрусами, но не мог язык славянский этакую фрю во рту сложить. Нарекли их русами, а они и непротив. Потому тот парень, у кого по зрелости борода рыжая выбивалась, а на затылке волосы не рыжие, прозываться стал русым. Развелось таких, как срок прошел, много по весям, ибо русы те, вороги, пришли к нам без женщин, коих бросили на неведомом острове. А славянки без мужей-защитников от охочего до сладостей руса оборониться не сумели - понесли все как одна.
   Иудеи - не будут они к ночи помянуты - пришли во Хазарию со своими иудейскими женами, да с обычаями своими, да со своим богом. Стали править они в той стороне, и хазарам-мужичью до собственных до жен касаться запрещали. А коль сами хазарочкой молодой пользовались, так дите ее в рабство продавали. И о боге своем иудейском хазарам не поведали, жили закрыто, обособленно.
   А рус и жен и обычаи забыл, полюбил славянку, изучил язык наш, а про свой забыл. О детях зачатых не помнил, их воспитывали матери, как хотели, по-старому. Растворился варяг во славянской земле, хоть сменил он ее название, лишь у власти еще кровь фрусская оставалась.
   Перуна, бога своего тоже забывать стали, да не сразу. Этого страшилу, коим только детей пугать, поставили вороги во главе славянского капища. Вы, мол, русские, русов рабы, вы под нами ходите, так и ваши боги будут нашему кланяться. Что ж, славянам не впервой, наше капище для всех богов открыто. Кто придет к нам с душой нараспашку да со своею капью, всяк был вправе любому богу молиться. У нас издревле стояли идолы, издалёка к нам пришедшие: и Мокошь, и Семарогл, и Буда, и Христа доска. Всяк кто хочет, тому и кланяется. Поклонились славене и Перуну, мол, добро пожаловать. Да сама мать сыра земля воспротивилась: как наступит ночь, выплюнет его, вкопанного. Вороги лютуют, обижаются. Думают, то тати ночные тешатся, богохульствуют. Да как тут потешишься, если сами варяги осьмером идола в яму ставят - сколь народа надо, чтоб его вытащить!
   Обеднела Ладога быстро. Славянин, коий силен был и с сохой дружен, угнан в рабство, славянка на сносях, а рус к работе не приучен, палец о палец не ударит, норовит не нажить, а повоевать. Сидит, пирует, Перуну хвалу воздает. Голодно стало. Запасы вороги поели, скот перерезали, осталось после скота одно сено впрок, еще живыми мужьями заготовленное. Делать нечего, начали славянки есть то сено, чтоб не выкинуть из чрева ребенка, а потом, как лето, на травку перешли, чтобы молоко не пропало. Как же те коровенки да козы жуют, молоко дают, детенышей своих кормят, и ничего им больше не надо? По весне родилось у каждой убогой, больной жены по чудо-младенцу, силачу, защитнику. И прозвали их, понятно, русичами. И росли они не по дням, а по часам, да разуменье у них оставалось телячье, ибо матери их сено да траву ели.
   А тем временем и в каганских хоромах у Рюрига красноносого еда-питье закончились. Опустели окрестные веси за год, нечего стало грабить. И решил Рюриг со дружиною, как лед с рек сойдет, идти на Новгород.
   В Новагороде давно его ждали, ополчались. Воеводою выдвинули Вадима Хороброго, взял он ополчение и пошел врагу навстречь. Выбрал место на Волхве-батюшке, где поглубже, да и перегородил реку ладьями. Напоролись вороги на тяжелы рогатины славянские и убрались восвояси. Гнал их струги Волхов-батюшка до самой Ладоги.
   Тут уж поняли русы, что на их силу есть и у славян своя силища. Новгород - лакомый кусок, да зубами его не ухватить. Поразмыслил Рюриг - кушать-то надо, да пить-гулять - пошел на Белоозеро.
   На Белоозере к битве готовились, да вот только ждали еще хазарских купцов. Те всегда мимо путешествовали: обойдут все земли западные, наторгуют, наворуют и в Итиль возвращаются. Вот плывут корабли хазарские, издалека полотнищами машут, мол, встречайте товар, да свой на обмен готовьте. Достали славяне меха теплые, невесомые, да деготь, без коего ни одна хазарская телега не едет, да про хлеб, про соль не забыли - встречают купцов-путешественников. А у тех, откуда ни возьмись, луки в руках, в луках стрелочки каленые, на головах шеломы острые, а бороды огнем так и горят. Варяги! Надоумили их хитрые хазарские купцы, одолжили свои корабли за немалую долю добычи. Вот и пал город Белоозеро - и ворота не успели закрыть.
   Еще год пировал Рюриг-кровопийца. Подминал под себя и мерю, и весь, и чудь заволочскую. Несли дань ему и скотом, и хлебом, и медом, и красными девицами. Был тот Рюриг охоч до девиц. Мог не спать он семь дней, семь ночей и меча из рук не выпускать - с противником биться. Да зато мог не спать он тринадцать ден и ночей - с девицами забавляться. Была силища в нем такая невиданная, что поднимал он лошадь за гриву и хвост, или выпивал бочку меда в один присест. Опасались Рюрига его друзья-вороги: как начнет он гулять-пировать, ну, как выпьешь столько же - тут же брюхо может лопнуть. А коль равный Рюригу рыжебородому в силе сыщется, вызывал он того силача бороться, и борол, и душил руками голыми.
   Так гулял-пировал Рюриг красноносый, да о Новгороде-обидчике не забывал. Минул год во пирах, во похмелье, по весне снова вороги пошли к Ильменю. Воевать им понравилось хитростью, посылают впереди себя лазутчиков. Прибежали лазутчики в Новгород, разнесли весть среди жителей, мол, идет опять на вас Рюриг Яростный, с ним дружина его силы неслыханной. Вот уж струги вошли в Волхов-батюшку и идут супротив течению. Собирайте войско, славяне, пусть берут мечи да рогатины все мужчины и все юноши, а не то погубит нас Рюриг. Вот ударили Новгородцы в колокол, собрался весь народ на битву. Но слышны были и другие голоса:
   -- Покоримся, славене, Рюригу! Отдадим дань ключами городскими. Авось будет тот каган хорошим правителем.
   Тут и вышел вперед Вадим Хоробрый, молвил голосом громовым:
   -- Аль не мы вместе с вами варягов били? Так не уж то опять не разобьем? А как станет выбор в третий раз, так тогда и думу будем думать.
   Согласились славене Новгородские: три-то раза победа будет наша. И избрали они Вадима воеводою, и пошли за ним ополчением.
   Вот как в прошлый раз встали славяне запрудою на реке, ждут-пождут варягов. Показались вороги, да славян на этот раз заметили. Свои струги легкие, резьбою украшенные, от славянских ладей в двух полетах стрелы оставили и давай браниться-бахвалиться. А славяне давай им в ответ ругаться. Долго ль, коротко ли, тут кричат вряги:
   -- А вы, лапотники, вниз посмотрите.
   Посмотрели славяне вниз, а там батюшка Волхов под ладьями красен течет. Что за диво? - славяне думают.
   -- А теперь вы, лапотники, вверх взгляните, - им со стругов кричат.
   Смотрят, а по небу с новгородской со стороны тучи красные ветер гонит.
   Невдомек славянам было, что на стругах вражеских только кормчие да гребцы, да пустые шеломы из-за бортов выставлены. А сами вражьи воины, давно уже на берег высадились, обошли войско новгородское лесочком и город без боя одною хитростью взяли. Как увидели вороги детей беззащитных, да дев младых, да стариков немощных - рассвирепели, пустили кровушку славянскую по новым улицам. Потекла кровушка в Волхов-батюшку. Брызгала кровушка из жил юных, до облаков достала. Зарумянились облака, набухли влагой, и пошел над ополчением новгородским, без брани проигравшим, красный кровавый дождь.
   Бросились новгородцы к своему городу. Да куда там - ворота закрыты, а на стене Рюриг рыжебородый стоит, насмехается. И не рот у него - яма черная посеред бороды.
   -- Выходи на честный бой! - Вадим его кличет. - Или только стариков и малых деток можешь резать?
   А злодей хохочет да по-прежнему измывается. Привели ему дочь Вадимову. Оголил Рюриг меч свой обоюдоострый, занес над девой острием вниз. Подняла она голову, закричала от страха, тут вонзил ей ворог меч меж уст по самую рукоять, убил крик на излете. Полетел крик раненный и упал со стены к ногам батюшки.
   Разъярился Вадим, ополчение на стены бросил. Разве думали-гадали, когда строили Новый город, что самим придется его осаждать. На воротах городских доспехи да щиты варяжеские от былых новгородских побед. Били в них - одной яростью пробили. Ярость тверже бревна-тарана. Дрогнули ворота, не выдержали. Хлынула из проруба кровь, что в городе застоялась. А за нею по колено в той крови вороги выскочили. И была сеча под красным дождем. И кто раненный падал, тот в крови топ. И побило много и тех и других, и снесло трупы кровавым потоком в Волхов. Принял он на дно успокоившихся, вскипел, да делать нечего - понес воды красные, как и прежде.
   Во ту пору проплывали по Ладоге-озеру иудейские купцы. Почуяли кровь, свернули в Волхов - как же не поживиться. Дошли до Новгорода, смотрят, Рюриг Яростный последних новгородцев добивает.
   -- Ты по что, - они ему молвят, - товар ценный портишь, детей режешь. Знал бы ты, русский хаган, сколь те дети стоят, разве стал бы их убивать. А продай-ка их нам - будет тебе выгода.
   Иудеям Рюриг отвечает:
   -- А пошли-ка бы вы туда, откуда пришли. Не отдам ни одного ребенка. Эти дети новгородские в рабстве выживут, да потом вернутся за моей головой. Эту поросль я лучше уничтожу и взращу свою, новую, фрусскую. Будут славить они меня, своего прародителя. И давай дальше новгородцев резать. Это сказка недолго сказывается, это дело праведное быстро делается, а попробуй-ка поди весь город изничтожь. Долго ли, коротко, справились варяги, никого не оставили в Новгороде. Лишь один мальчонка схоронился, просидел три дня в отхожем месте, в яме, куда мать его украдкой бросила, да велела не вылезать. Провонял малец дерьмом, пропитался, да с дерьмом хлебнул и ненависти. На четвертый день, когда резня утихла, тот мальчонка из города выбрался и пошел, куда глаза глядят. Впереди него дух дерьмовый, запах ненависти летит. Как почуют в весях дальних тот дух, знают: то идет-бредет малец новгородский, что единственный из всего города выжил. Подают ему, кто что может: кто - краюху хлеба, кто - молока, он же дальше на своих ноженьках кривых ковыляет.
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"