Аннотация: Детские сны взрослого человека. публикована в сетевом журнале "Паттерн": http://pattern.narod.ru/txt/givor.htm
Сказка шута Глоримуля
Добрый день, разрешите представиться, я - придворный писарь двора его королевского величества, Бризантия Ш, Флоридор. Шел я как -то вечерним Бромбергом, дай , думаю зайду в одно местечко за углом, пивка попью. Зашел, сел за стол. Вдруг вижу, заваливает в пивнушку теплая компания из придворного шеф - повара, смотрителя королевской псарни и королевского шута Глоримуля, моего давнишнего собутыльника. Все - писаные франты. В черных атласных камзолах , с серебряными шпагами, ну прямо как я. Вот так со стороны посмотришь, и подумаешь - пришли герцоги, или бароны. Правда, у шута серебряный бубенчик на воротнике висел, знак, так сказать, его ремесла, но об этом никто кроме нас в пивнушке не знал. Откровенно говоря, публика эта, в смысле бароны и герцоги, в своем большинстве, по пивнушкам не шастают, хотя...разные герцоги и бароны попадаются. Бывает, и заглянут в такое местечко... В общем, зашли они, красоток, которые следом увязались, прогнали прочь, подсели к моему столу, и давай со мной элем душу потчевать. Кружка за кружкой, языки-то и расплелись. Ну, рассказали мы каждый по истории, дошла очередь до шута. Шут, он вообще-то жутко умный и в университете учился даже, да язык у него был больно остёр. Лет десять назад накинули ему на шею петлю в присутствии одного герцога, а шут такое ляпнул в своем последнем прощальном слове, что вся толпа зевак чуть со смеху не умерла и вместе с герцогом потребовала отпустить Глоримуля. Приговор был отложен, и Глоримуль вместо рая оказался при королевском дворе.
Отхлебнул шут из кружки, крякнул, пожевал соленый сухарик и начал свою историю.
Это было давно. Может быть двести, а может быть пятьсот лет назад.
Жил-был, как говорится, один Король. Совершенно один. Жил он так и жил себе в добром здравии и полном достатке, пока не понял одну вещь - настанет время, когда он будет старым и дряхлым, и некому будет даже стукнуть Канцлера по лбу скипетром. А Канцлеры, надо заметить, такие люди, что если их вовремя по лбу скипетром не стукнешь, то могут и бунт поднять, и даже (страшно подумать) сесть на королевский трон. Вот потому Король и задумал однажды жениться - чтобы было кому в старости за Короля Канцлеру по макушке стучать.
Вообще-то женитьба дело хорошее. Радостное и, как правило, желанное. Но у королей все не так, как у нормальных людей. Король захотел не просто жениться на красивой девушке. Но чтобы она к тому же королевой была. Да еще с половиной королевства в придачу. Долго королевские Дипломаты ломали головы, к кому засылать сватов, пока, наконец, выбор не пал на соседнюю вдовствующую Королеву. Муж ее давным-давно умер от старости, хороша собой, да к тому же имеет сына, наследника престола, который при определенном политическом раскладе, таковым наследником может никогда и не стать. Идеальная, в общем - то кандидатура! Предложили Королеву нашему Королю. Тот возражать не стал - годится!
Сказано - сделано. Послали сватов.
Королева тоже отказываться особенно не стала, так, самую малость пококетничала для приличия, и согласилась. С одной стороны сын без отца рос, а это надо заметить, для Дофина особенно плохо, так как фрейлины из свиты его матери-Королевы ничему хорошему не научат ребенка, у них одни рюшки на уме. С другой стороны - доблестные пограничные отряды нашего Короля неоднократно с целью грабежа нарушали границы владений Королевы. Пограничные же дозоры Королевы, беспрепятственно пропускали негодяев туда и обратно. Тайный Советник утверждал, что обратно враги пропускаются дозорами за взятки, а Маршал пускал слезу и говорил, что раздетая и разутая армия просто не в состоянии давать отпор хорошо вооруженным гвардейцам соседа. Королева щедро отпускала из казны Маршалу требуемые суммы, но грабежи не только не прекращались, но и наоборот, почему-то увеличивались.
В общем, поводов сказать «да» этому браку, в первую очередь, политических, было гораздо больше , чем сказать «нет».
Королева утерла слезу шелковым платочком и отправила этот платочек воинственному соседу, как подтверждение своего согласия.
Наш Король обнюхал платочек со всех сторон, посмотрел на портрет невесты, писанный маслом на холсте, и лихо закрутил ус. Потом ка-а-к стукнет Шута по башке:
-Ну, дурак, - говорит, - собирайся. Готовь свой лучший колпак. После Пасхи (тут он воздел очи к небу и осиял себя крестом), жениться едем. Подбери себе карлицу посмазливее и - давай венчайся как я. Вот потеха-то будет!
Как Пасха прошла, так прямо под Красную Горку, в четверг, отправился Король с пышной свитой из рыцарей за женой в соседнее Западное королевство. Вначале пограничные дозоры Королевы его испугались, подумали, что он войной на них идет, и выставили на королевском пути роту гвардейцев. Те, во главе с усатым Капитаном, встали, как стена. Насмерть, одним словом. Но потом, присмотревшись повнимательнее, поняли, что к чему. Объяснили, обычай, мол, у нас такой, когда короли женятся - гвардейцев на пути с пиками наперевес выставлять. Ты, сосед, либо уходи, либо плати за невесту выкуп, как положено. Ну Король посмеялся, накидал им злата - серебра , они и пустили его в королевство на свою беду. А назавтра, как Король стал их законным государем, он им всем головы поотрубал.
У королей, оказалось, тоже такой свадебный обычай водится.
Королевский же Шут, королевский приказ выполнил наполовину. Жениться-то он собрался, а вот карлицу себе никакую в дорогу не взял. Прослышал он по своим каналам, что в том королевстве карлица есть красоты необычайной. Лицом - чистый ангел, ручки, как фарфоровые, да больно мала - в два локтя всего ростом. Вот Шут и запал на нее. Так и въехали они в Столицу Западного Королевства. Король - верхом на вороном жеребце с серебряной уздой и в парчовом камзоле, а шут - задом наперед на хромой ослице. Общим же у одного и другого была ливрея из голубого шелка через левое плечо - верный признак жениха. Только вот перед Королем и рыцари, и простой люд, снимали шапки, да в пыли валялись, а Шуту доставались пинки, да затрещины.
Пришли в замок. На троне сидит Королева, красоты неописанной, подле Епископ стоит, фрейлины, бароны, а за спиной трона мальчик прячется - худенький такой, белокурый, лет тринадцати, и за руку вроде бы как куколку держит. Дофин это был, сын Королевы. Королю до Дофина этого дела нет. Он взял Королеву за руку и повел венчаться. А Шут стал избранницу свою искать. Подбегает к Дофину и спрашивает:
-Скажи мне, государик ты мой, а где тут у вас карлица живет, красоты неописанной?
Вдруг куколка та подбегает к Шуту и говорит ему:
- Я та самая Карлица и есть. А ты кто будешь?
- Я - Шут Его Королевского Величества, Дурак XVI и мой, а теперь и твой Король, велит тебе венчаться со мной!
- А ты не обманываешь меня??
Ну, Шут, как полагается королевскому шуту, стукнул себя кулаком по лбу, перекувырнулся задом наперёд и отвечает:
- Клянусь. Чтоб мне сдохнуть.
Карлица поверила ему и пошла с ним в церковь, венчаться.
Лишь Король и Королева подошли к алтарю, Король как закричит:
- Где мой Шут, хочу видеть его подле! Он что, негодник, обещания не сдержал?
Тут подбегает к нему Шут с Карлицей.
- Вот он, я, и невеста вот моя!
Посмеялся Король над Шутом и его Карлицей и велит Епископу:
- Венчай!
Тот стал обряд вершить. А Дофин стоит в сторонке и плачет. Карлица эта, оказывается, его была. Играла с ним, сказки рассказывала. И не было у него никакого лучшего друга, чем она. А тут - нате, пришел Шут и забрал ее насовсем.
А Шут стоит, довольный, глазами сверкает, ну чистый тролль. Карлица же подле с ноги на ногу мнется. Ни жива , ни мертва. Смотрел-смотрел на это Дофин, вынул шпажонку свою и как воткнет ее в Шута!
Шут охнуть не успел, как дух испустил.
Все зашумели, а Король бросил взгляд на мертвое тело, усмехнулся и приказал:
- Убрать падаль, чтоб не смердела! Епископ, продолжай!
Шута унесли, а венчание продолжили, как ни в чем не бывало. Только жонглер один бродячий, сказал мол: «Не к добру такое дело на свадьбе, ох, не к добру...» Да кто его послушал!
Обвенчали Короля с Королевой, и пошел пир на весь мир. Вино лилось, как сто водопадов. Триста бочек, не меньше осушили тогда. Жаль, нашего Отца Питера там не было. Вот уж он бы развернулся!
Пили и гуляли, и знать, и простой люд, всю ночь, а наутро Король увез свою жену в свой замок. Вместе с Дофином и его Карлицей.
А Шута в канал с нечистотами бросили. Куда ж его еще девать -то?
Привез Король Королеву в свой замок. Неделю все его Королевство до последнего нищего вином упивалось и обжиралось до пуза. А как неделя прошла, так Король первым делом ввел налог на обжорство. Тотчас, даже министры на хлеб и воду перешли, а уж простые смертные и подавно. Словом, жизнь в Объединенном Королевстве вернулась в прежнее русло.
Как только Шута бросили в канал, он так и поплыл вниз по течению, раскорячив руки, как засохший паук. Тем временем мимо канала проходил старый Алхимик. Видит Алхимик - плывет некое чудо. Алхимик подцепил Шута палкой, вытащил на берег и отнес в свою хибару на краю города у самой городской стены. Случилось это уже под вечер, когда село солнце и город медленно погружался в серые сумерки. Никто, кроме Алхимика, не знал о двух городских тайнах, случавшихся в это время каждый божий день. Дело в том. Что у Алхимика были очки, доставшиеся ему от одного магрибского купца . С помощью которых можно было видеть не только явное, но и скрытое от человеческого глаза в тонких сферах эфира. Каждый вечер, Алхимик надевал эти очки и поднимался на башню к своему другу Звездочету наблюдать небесные светила. Едва заходящее солнце касалось зубцов городской стены, из теней на крыше Ратуши поднимался Угрюмый Дудочник. Алхимик никогда не видел Дудочника вблизи, только издалека - стройный черный силуэт в трико бродячего жонглера, с шутовским двурогим колпаком на голове. Дудочник устраивался на коньке крыши и начинал играть на флейте грустную мелодию. Мелодию эту тоже, слышал только Алхимик, и когда он снимал очки, печальная музыка стихала. Алхимик никогда не рассказывал об этом чуде Звездочету. Купец строго настрого запретил говорить кому-либо о тайне очков, ибо это сулило большие неприятности. Когда Дудочник начинал играть мелодию, в воздухе возникала тончайшая струна - паутинка, натянутая между вершиной собора и вершиной ратуши. Из отблесков разноцветного витража от слухового окна собора, выходила Танцовщица в пестром платьице Коломбины. Танцовщица скользила по струне и танцевала полечку. Грустные напевы флейты лились над стихавшим шумом города, и веселый танец призрачной девушки был так не похож на песню Дудочника.
На небе всходила Венера. Тогда Звездочет и Алхимик садились к окуляру телескопа, и по очереди наблюдали ночные светила, отмечая небесные пути планет и местоположения звезд.
В тот вечер город был наполнен веселым шумом королевской свадьбы. Алхимик смотрел с башни вниз, на факелы и веселящийся люд и не понимал, как могут люди пренебрегать красотой ночного неба, ради прелестей плотских утех. Ему казалось, на Земле не может быть ничего красивее звездного неба, кроме... В мыслях Алхимику явился образ юной красавицы, которую он когда-то любил. Она рано умерла. А он, тогда еще не стал мастером, и не смог силою своего искусства оживить возлюбленную. Потом, овладев всеми секретами своего искусства, Алхимик оживлял, и не раз, людей и животных. Но невозвратность потери любимой тяжким бременем довлела над ним всю жизнь. Еще Алхимик думал о том, как оживит сегодня ночью этого уродца, выловленного в канале, и вложив него чистую душу, сделает из него Человека. Течение его мыслей прервал Звездочет, который заметил в этот раз на небе что-то настолько интересное, что упал с табурета.
-Смотри, Алхимик, - сказал Звездочет, к земле летит комета!
Алхимик прильнул к окуляру и в самом деле, увидел на опаловом небе Запада зловещую хвостатую звезду. Сердце неспокойно подпрыгнуло в груди и он, сняв очки, протер вспотевший лоб. Коломбина перестала танцевать, а на месте Дудочника остался голый шпиль. И подобно бродячему жонглеру, который наблюдал смерть Шута во время сегодняшнего венчания, сказал:
-Не к добру это.. Ох, не к добру...
В эту ночь Алхимик покинул Звездочета рано. Когда часы на городской башне пробили одиннадцать, Алхимик уже вовсю крутил ручку электрической машины, чей разряд молнии должен был возродить к жизни мертвого уродца. Наконец, стальные шары машины обволоклись эфирными потоками голубого электричества, голубой цвет потемнел, превращаясь в сиреневый. Вскоре сверкнула молния , раздался грохот и в комнате запахло свежестью. С минуту Шут лежал неподвижно. Потом пальцы его правой руки сжались, как бы охватывая невидимый клинок, вонзившийся ему в грудь, и карлик открыл глаза.
Алхимик посмотрел в черные зрачки Шута и не увидел в них того, что ожидал увидеть. Они были полны лютой злобы. Потом зрачки карлика сузились, он пристально посмотрел на Алхимика. В глазах уродца блеснула жестокая искра. Его рука потянулась к горлу Алхимика, но тот успел вовремя застопорить механизм электрической машины. Сияние шаров потухло и безвольное тело Шута, навеки потерявшее жизненную силу, ничком упало на хирургический стол. Шут умер, и теперь уже навсегда.
Алхимик вытер пот со лба, достал с полки тяжелую книгу, которую писал всю жизнь, обмакнул в чернила перо и написал на чистом листе:
«Виденная мною сегодня на северо-западной стороне неба комета несет с собою неизмеримое зло, которым наполнен весь эфир. Не смотря на все усилия и магические заклинания, я не смог найти в нем ни одной чистой души. Поэтому оживленный нынче ночью гомункулус, явил необычайный отрицательный заряд душевной силы, отмеченный мною прежде лишь у некоторых элементалов, пребывающих в низших сферах . Это значит, что величайшее, невиданной силы зло, пытается вступить в наш мир, а посему появление кометы чревато для нас неслыханными прежде бедами и крушениями, природными катаклизмами и войнами. Да хранит нас Бог и свершится воля его».
Много времени минуло с того дня. Прошло лето, кончилась осень. На пустынные поля выпал пушистый снег . Ночами над миром висела огромная комета и ее серебряный хвост терялся за горизонтом. В Королевстве готовились встречать Рождество. Король решил устроить для пасынка роскошное празднество, на которое должны быть приглашены все дети Королевства, от сына Канцлера, до дочери последнего крестьянина. В тронном зале поставили огромную елку. Все слуги с утра до вечера вешали на нее игрушки, подарки и гирлянды . За работой следил Церемониймейстер, который важно прохаживался мимо елки, отпуская иногда важные указания. Все дворцовые повара дни и ночи напролет занимались приготовлениями яств. Торты и пирожные громоздились в ледниках, сверкая сахарной пудрой, лимонады закатывались в стоведерные бочки, а цукаты и прочие сладости насыпались кучей в огромные лари.
И вот наступил долгожданный день. С утра зал наполнился звонким , как тысяча колокольчиков, детским смехом. Веселье началось в полдень. Дети плясали, играли, шутили. И никому из них не было дела до того, кто его сегодняшний товарищ по игре - сын барона, или сын башмачника. Дети есть дети. Они добры по своей природе. В самый разгар праздника, Дофин , бывший в маске пастушка, подошел к девочке лет десяти, грустно стоявшей у мраморной колонны.
-Ты кто? - спросил ее Дофин.
-Пастушка, - ответила девочка.- А кто ты?
-А я... пастух...Ты, почему не играешь со всеми?
- Мне грустно. Моя мама дала мне в дорогу последний пятак, и у нас совсем не осталось денег, а пятак этот отобрал соседский мальчишка! И еще она просила показать Королю этот медальон, а я так боюсь Короля! Он такой злой, хотя весь день улыбается.
И девочка показала Дофину серебряный медальончик с розой.
- Какой интересный медальон, - сказал Дофин, - Я где- то уже видал такой. А насчет Короля ты права. Он, правда, очень и очень злой... И знаешь что, Пастушка, если тебя кто - нибудь будет обижать, ты скажи мне. Я обещаю, что дам сдачи любому, и никто никогда тебя больше не тронет и пальцем. Пойдем играть?
И они побежали играть в салки.
Девочка смеялась громче всех и очень радовалась игре. Пастушка понравилась всем детям и в первую очередь Дофину. Он не отходил о нее ни на шаг, и когда она проигрывала, всегда ей уступал.
Словом, грусти на лице Пастушки, как ни бывало.
В пять готовились подавать рождественский торт, приготовленный из восьмидесяти коржей ста двадцатью лучшими кондитерами королевства. Поварята уже везли на четырех тележках этот шедевр кулинарного искусства, когда в тронный зал вошли три загадочных старца в балахонах и остроконечных колпаках на голове. Подмышкой каждый нес толстенную книгу. Это были: Алхимик ( красные колпак и балахон , с вышитыми черным шелком символами веществ), Звездочет (черные колпак и балахон, вышитые золотом знаки зодиака). Третьим был Знахарь, ученик знаменитого Парацельса, в белом одеянии безо всяких знаков. В зале мгновенно наступила тишина. Перепуганные дети открыв рты изучали странных гостей, к которым устремились королевские стражники во главе со своим Капитаном. Маги остановились, Алхимик потребовал Короля. На вопрос Капитана, зачем ему это нужно, ответил:
-.Мы, три мага, открыли страшную тайну. Королевству грозит гибель, если Король тотчас
не примет определенных мер, известных только нам
- Что это за такие меры такие?
Маги были непреклонны:
- Мы будем говорить только с Королем.
Тотчас открылась одна из неприметных боковых дверок, и в тронный зал нервно вошел
Король. Наверное, он наблюдал за волшебниками из потайной комнаты. Его лицо было зло, левый ус непрестанно дергался, корона съехала набок, а подол волочившейся по паркетному полу красной мантии весь извалялся в пыли. Маги поклонились государю, и Алхимик продолжил:
- Ваше величество, летящая в небе комета несет с собою большую беду для нашего Королевства. Мы, три ученых мужа, составили гороскоп, - Алхимик развернул пергаментный свиток. И планеты сказали нам следующее. Королевство будет разрушено. Король свержен с трона. Мы не знаем, каким образом это произойдет, но знаем, кто способен предотвратить беду. В этом зале находится девочка, в чьих жилах течет королевская кровь. 10 марта ей исполнится десять лет, и в этот день Юпитер и Венера станут одним целым, как это уже происходило однажды, десять лет назад. В гороскопе этой девочки написано, что она никогда не узнает своего настоящего отца, но если это произойдет, и она узнает, кто ее отец, изменится ее гороскоп и ваш, мой Король. Тогда вы не потеряете власть, и все останется так, как есть сегодня, как было вчера, и как должно быть завтра. У нас есть всего час, чтобы сделать это, всего лишь один час, чтобы предотвратить грядущую беду!
Глаза Короля сверкнули красным. Едва сдерживая гнев, он вдруг вспомнил, как десять лет назад, еще, будучи принцем, проезжал со свитой через одну деревню. Тамошние девушки были настолько хороши, что он приказал расседлать коней, и вместе со свитой до утра плясал и пил вино с прекрасными пастушками. А на утро одной из них он подарил серебряный медальон с розой - гербом его ныне покойной Матери - Королевы. Король не верил в колдовство. И всякие рассказы о разных чудесах, считал пустыми сплетнями. Где-то в глубине его черной души шевельнулось что-то, когда он вспомнил тот июньский день. Но тотчас странное ощущение прошло, и больше не возвращались. Король щелкнул пальцами. Капитан , увидев знакомый жест, махнул рукой, стражники схватили магов и увели их в темницу. По дороге Алхимик случайно выронил свою книгу. Она упала за штору, в какой - то альков и осталась там лежать никем не замеченная в суматохе.
Король удалился в потайную комнату. Вскоре зал снова наполнился детским смехом, и поварята ввезли, наконец, в зал огромный торт. Смеялись все, кроме Дофина в костюме пастушка и его подружки Пастушки. Сообразительный Дофин вспомнил, где видел такую розу, как на медальоне - в собственной спальне, в изголовье своей кровати, которая когда-то была кроватью его отчима. Дофин, добрый малый, испугался, что это обстоятельство повредит его подружке. А Пастушка испугалась того, что как раз 10 марта будущего года ей должно исполниться 10 лет и мысль о том, то об этом может узнать этот злой Король, вызывала в ее душе непонятную тревогу. Праздник шел своим чередом. Дети объедались тортом. Но зоркий глаз Дофина заметил, что среди детей ходят агенты из тайной полиции. Как бы невзначай, они смотрели, что висит на шее у ребятишек. Один из агентов прошел совсем близко от Пастушки...
-Пойдем, - шепнул на ухо подружке Дофин, - здесь опасно, а я знаю один уголок.
И не говоря больше ни слова, увлек ее в одну укромную комнатку.
Пастушка сопротивлялась ему и отбивалась, как могла. Когда дверца за ними закрылась, она сжала кулачки и приготовилась обрушить на обидчика всю мощь своих силенок, но Дофин тихо ей сказал:
- Тебя ищет весь замок. Тебе нужно спрятаться. Та девочка , о которой говорили маги - это ты и есть! Разве ты этого не поняла?
Пастушка так и осталась стоять с открытым ртом.
- Не бойся, - добавил Дофин, я тебя не выдам. Давай посидим тут, подождем, когда все успокоится. Я запру поплотнее дверцу и нас никто не найдет.
Дофин попытался закрыть плотнее дверь , но она не закрывалась. Оказалось, в этом ей мешает большая раскрытая книга, некстати привалившаяся к косяку. Должно быть, задвигая штору, Дофин не заметил книгу.
Дофин поднял тяжелый том и до конца задвинул щеколду. Дети сели на диванчик, обитый зеленым бархатом, и принялись листать находку.
Страницы книги были сплошь исписаны текстами заклинаний и магическими формулами,
странными схемами, рисунками удивительных существ и картами неведомых стран. Пастушке, не умевшей в отличие от Дофина, читать, было тоже интересно, и она через его плечо, с любопытством и удивлением рассматривала страницы.
Время летело незаметно. Прошло, может быть десять минут, а может и час. Вдруг стены дворца потряс страшный толчок. С потолка посыпалась штукатурка, и Пастушка отчаянно завизжала. Дофин открыл дверцу и, очутившись в алькове, осторожно приблизился к щели между половинками занавеси. В зале царила страшная суматоха. Дети в страхе бежали во все двери, топча сладости и игрушки. Около трона металось несколько стражников с алебардами, а в середине стеклянного потолка зияла дыра, в которой роились снежинки, и виднелась голова кометы. Ни одна свеча в зале не горела, только лунный свет освещал завешанные красным бархатом, стены. Прямо под дырой, среди стеклянных осколков, стоял уродливый безбородый горбатый карлик в серебряном одеянии, с длинными серебряными волосами. В руке карлик держал серебряный скипетр. Несколько стражников попытались напасть на карлика, но тот стукнул скипетром, и стражники рассыпались, как хрустальные. Когда зал опустел, карлик, важно ступая, подошел к трону, и уселся прямо на королевское место. В зал тут же ворвался Король в окружении вооруженных до зубов гвардейцев. Но карлик снова стукнул скипетром, и гвардейцев, как ветром сдуло. Король замер перед троном.
- Слушай, Король, - скрипучим голосом молвил карлик, - я могу и тебя превратить в прах. А могу оставить тебе твою никчемную жизнь. Хочешь жить? Вижу, что хочешь. Отдай мне корону, и я тебя пощажу. А не то...
Карлик поднял скипетр, приготовившись ударить им об пол. Король мигом сорвал с головы корону и бросил ее самозванцу. Корона не упала на пол, а странным образом поплыла в воздухе и аккуратно умостилась на голове карлика.
- Молчишь? - продолжал карлик, - какой же ты к черту, Король? Ты - не Король определенно, раз ради своего жалкого существования на этой невзрачной планетке, жертвуешь самым дорогим, что должно быть у настоящего короля - честью. И заметь, жертвуешь не в интересах своего государства, что оправдало бы подобный поступок, а просто, потому что спасаешь свою трусливую шкуру...Определенно твоя планета, бывший Король, мне нравится., если на ней теперь живут такие короли как ты. Раньше все было иначе. Года не пройдет, как я подчиню себе все здешние государства. Понял, бывший Король?
Король, выпучив глаза, покрывался то белыми, то красными пятнами, и судорожно глотал воздух. Преимущество захватчика было очевидным. Монарх задыхался от собственного бессилия, но, собравшись с силами, сумел выдавить из себя хриплые слова:
- Кто... ты?..
Карлик стукнул скипетром об пол еще раз, потому что в зал вбежали какие-то люди, и ответил:
- Я - Колдун. Я пришел на эту землю с кометы, где стоит мой замок из черного льда, в котором я живу, пока путешествую среди звезд. Когда мне попадается подходящая планетка, я подчиняю ее себе, а когда она становится мне неинтересна, оставляю там своего наместника и опять странствую меж звезд в поисках нового мира....Так продолжается вечно, потому что я - бессмертен. Половина Вселенной подвластна мне, остальную половину - когда - нибудь подчиню. Я приношу с собой вечную зиму. Я владею тайною живого льда, я способен обратить в лед что угодно и кого угодно. Все существа одинаковы, все пекутся, прежде всего, о себе, о собственной жизни, а значит я, бессмертный, всегда буду иметь над ними власть, потому что бессмертным я был не всегда, и знаю, как сделать так, чтобы бессмертным стал кто-то еще. Но это надо заслужить... Ты меня понял, Король?
Король грохнулся на пол зала и на коленях подполз к подножию трона, на котором сидел Колдун. Королевская мантия волочилась следом за Королем, собирая стеклянные осколки, голая лысина потно блестела. Король вполз по ступенькам к ногам Колдуна и робко поцеловал его сапог . Карлик снисходительно молвил:
- Ты правильно понял меня, Король... Я пощажу тебя - ты смешон. Смеши меня и дальше. Я назначаю тебя шутом. Ха-ха-ха!
Смотреть, что произойдет дальше, Дофин был уже не в силах. Тихо - тихо, как мышка, он вернулся в потайную комнату, запер дверь на засов и рассказал Пастушке обо всем, что случилось. Она была в ужасе.
- Что же делать?
- Прежде всего, уносить ноги, и как можно скорее. Если Колдун узнает, что мы здесь, нам не сдобровать!
- Но как мы отсюда уйдем?
- В таких комнатах, как эта, обязательно устраиваются потайные ходы. Нужно только найти его....Подними ковер.
Они закатали угол ковра и обнаружили под ним замаскированный люк.
Люк легко открылся . Под ним, насколько хватал глаз, во тьму уходили деревянные ступени.
- Ой, там так темно и сыро... Мне страшно! Как мы будем идти в такой темноте?
Дофин подумал, как им быть и вспомнил про книгу.
-Слушай, Пастушка, в той книге, которую мы нашли, есть заклинание, чтобы получить негаснущий свет. Попробуем, может быть получится?
Дофин нашел в книге нужную страницу и стал читать вслух:
- «Для получения неугасимого холодного огня возьмите палку, или любой другой предмет, который удобно держать в руке...» У тебя есть такой?
- Да, - ответила Пастушка, - и достала из-за пояса пастушью дудочку.
- Ой, - воскликнул Дофин, у меня тоже есть такая! Вот она.
Каждый взял по дудочке, и они стали читать дальше. Вернее, читал Дофин, а Пастушка внимательно его слушала.
- «Затем произнесите три раза эту фразу на языке магги: «Харлаф ет дорес сум кабир»
И они, оба , вслух стали шептать:
- Харлаф ет дорес сум кабир, харлаф ет дорес сум кабир, харлаф ет дорес сум кабир...
Лишь только было произнесено последнее слово этого могущественного заклинания, верхние концы дудочек озарились голубым сиянием. Дофин снова посмотрел в книгу.
- Произнесите один раз заклинание, закрепляющее полученный результат: « Бара зум».
- Бара зум! - повторила Пастушка.
- Если вы хотите усилить сияние, скажите: «Мора», если ослабить: «Смира».
- Мора! - сказала Пастушка, и ее огонек превратился в факел, - мора, мора!
Яркий голубой свет наполнил комнату.
- А ты? - спросила Пастушка , - сделай свой свет ярче!
- Погоди, заклинание еще не закончено. Тут дальше сказано: « Заклинание теряет силу в день осеннего и весеннего равноденствия. Кроме того, чтобы снять чары и потушить неугасимый свет надо произнести...» но это мы читать не будем. Пока не к чему.
Дофин захлопнул книгу, сунул ее подмышку и смело шагнул к потайному ходу.
-Идем, Пастушка?
Та робко сделала несколько шагов к люку. Ступени, теряющиеся в темноте, пугали ее.
Она собралась с духом и взяла в ладошку протянутую Дофином руку.
-Идем, - выдохнула Пастушка и шагнула в темноту.
Темнота была теплой и на удивление спокойной. Она не вызывала никакого страха, будто кроме Пастушки и ее спутника рядом находился еще кто-то, добрый и сильный. Пастушка не боялась ни туннеля, терявшегося во мраке, ни покрытых плесенью древних сводов. Она уверенно шла вперед, озаряя хранимое годами спокойствие темноты сиянием Неугасимого Огня. Идущий следом Дофин, прятал в рукаве короткий детский кинжал, готовый в любой момент вонзить его в горло врага. Всю свою короткую жизнь он провел в стенах. В стенах замков, дворцов, охотничьих домиков и усадеб дворян. Дофин еще не научился слушать природу, как Пастушка, и молчание пустой темноты его пугало. Он смотрел на своды и ему вспоминался какой-то полузабытый сон. В том сне присутствовал страх. Страх есть всегда. Он исходит от руки придворного пронесенной над кубком, из которого ты будешь пить, страх есть в игрушечной шпаге шута, которого могут подкупить недовольные Королевой бароны, страхом разит от добродушной с виду крестьянки, дающей спелое яблочко... Но Пастушка жила совсем в другом мире, чем Дофин, а потому начала тихо напевать песенку:
Ягодка сочная алая,
Звездочка летних ночей,
Клонит головку усталую,
Пьет ароматы полей...
Девушка с парнем украдкою
К ягодке этой придет,
Быстро покатится сладкая
В милый целованный рот...
Пастушка пела, а Дофин слушал тишину. И вдруг совершенно ясно услышал присутствие третьего. Дофин не понял, что это было - легкий вздох, или скрип кожи, или шорох одежды. Просто рядом кто-то был. Дофин приказал Пастушке остановиться.
- Тут кто-то есть. Слышишь?
- Слышу, - прошептала Пастушка. Он там! - она указала пальчиком вверх. И одновременно, оба, Пастушка и Дофин, посмотрели наверх.
Наверху, цепляясь коготками к кирпичной кладке, висела крупная летучая мышь, величиной с хорошего кота. Бежать ей было явно некуда, поэтому животное, заметив, что его обнаружили, просто прижалось плотнее к кирпичам, отдавшись на милость людей. Но самым удивительным были вовсе не размеры мыши. Зверек был одет в фиолетовый атласный камзол с кружевными рукавами, потому что крылья у него находились не как у всех летучих мышей - в виде кожистой перепонки между передними и задними лапками, а за спиной, как у птиц. Более того, на поясе у мыши болтался малюсенький кинжал . Дофин встал на цыпочки и тронул зверька светящимся концом дудочки. Мышь недовольно повела крылом и шепеляво, с хрипотцой, проворчала:
- Ты чего толкаешься?
- А ты чего шпионишь за нами? - в свою очередь поинтересовалась Пастушка.
- Мне приказали шпионить, я и шпионю.
- Кто приказал?
- Все тебе расскажи, да покажи. Не скажу.
В разговор вмешался Дофин.
- Тогда мы тебя в лягушку превратим. Верно? - он подмигнул Пастушке.
- Запросто, - отвечала та.
Мышь явно забеспокоилась. Она нахмурила мордочку, поскребла лапой в затылке.
- Ладно. Лягушкой быть не хочу. Тараканом был, пауком был, удодом, и то был. Надоело. Быть мышью гораздо приятнее. Я - Летун, я сторожу это подземелье, чтобы никто посторонний не проведал дорогу в Царство летучих мышей. По всем правилам я должен обнажить шпагу, то есть кинжал, и тайно на вас напасть, но мне понравилась твоя песенка. Спой мне ее еще.
- А что ты дашь нам взамен?
- Ничего, пока вы не расскажите, кто вы такие и что делаете в этом подземелье. Я, как страж, обязан это знать.
- А что тут говорить, - сказал Дофин, - нашего Королевства больше нет. Король свергнут, а новым королем стал уродливый карлик с кометы, который принес с собою вечную зиму. Мы убежали из дворца и теперь идем, куда глаза глядят, потому что обратной дороги у нас нет.
- Какой ужас! - отвечал Летун, - Вечная зима....Теперь не станет сладких майских жучков...И я не буду носиться теплыми летними вечерочками над полями...Дальше вам идти нельзя. Ход давным- давно завален . Но я могу вас отвести в свое царство. При условии, что вы никому из людей об этом не расскажете и споете песенку про ягоду.
- Мы согласны, - сказал Дофин. Выбирать не приходится. Наверху - холодно и опасно, а тут хоть и тепло, но у нас нет ни еды, ни питья. Идем в твое царство.
Пастушка тронула Дофина за рукав и спросила шепотом:
- А он не обманет?
- Не должен, - шепотом отвечал Дофин, - мне почему-то кажется, что он добрый, хотя хочет казаться хитрым и коварным. Идем, а там видно будет.
Летун повел их назад. Скоро они свернули в один из боковых коридоров и в конце -концов очутились перед дверцей, обитой медью зеленой от старости . Летун открыл скрипучий замок, и хитро посмотрел на детей.
- Вход в мышиное царство. Завтра будем дома. Вы не раздумали идти со мной?
- Нет! Твердо ответили Пастушка и Дофин.
- Тогда вперед!
За дверью оказалась нора, вырытая в земле. Своды норы не поддерживали ни колонны из кирпича, ни деревянные столбы, как в шахте. С потолка свисали корешки, пахло сыростью. Мышь пошла первой. Оно прекрасно видела в темноте, поэтому факел ей не требовался. За мышью шла пастушка, замыкал шествие Дофин. Нора, наконец, кончилась. Дети очутились в огромной пещере, со всех сторон которой лился бледный голубоватый свет, как на дудочках. Потолка и стен пещеры совсем не было видно . Да и вообще, то место куда они пришли , пещерой и не являлось. Перед путниками от края до края расстилалась огромная и удивительная Подземная страна. По небу плыли облака, дул легкий ветерок. На земле росли кустарники с жесткими листиками и какие-то странные, узловатые невысокие деревья, с ветки, на ветку которых перепархивали совы. Ноги по щиколотку утопали в густой траве. Летун сорвал стебелек и показал детям.
- Мышиная травка, она тут растет повсюду. Волшебники называют ее молль. Если съешь такой травки, ни одно колдовство тебя не тронет.
Летун отправил стебелек в рот и съел его. Его примеру поступили и дети. Трава оказалась горькой, от нее вязало язык. Вообще, обстановка пещеры напоминала лунную летнюю ночь. Повсюду порхали светляки, на трухлявом пне бледно светились поганки. В овражке колыхался от ветерка папоротник.
- Какая странное место! - воскликнула Пастушка.
- И опасное, - добавил Летун, - тут гляди в оба. В горах живут Волшебники, они насылают чары. Если увидишь такого, в колпаке - сделай пальцами рогатку. Волшебника как ветром сдует. А еще здесь живут Люди Ночи. Их никто не видел, но все боятся. А почему их надо боятся, я даже и не знаю. В общем, скажите спасибо, что у вас есть такой опытный проводник, как я. Со мной вы не пропадете.
И Летун, важно шагая, уверенно ступил на одну из тропинок.
Тропинка вскоре пошла под уклон. Путники медленно погружались в плотный молочный туман. Вначале туман скрыл щиколотки, потом грудь. Когда они окунулись в туман с головой, Пастушка невольно вздрогнула. Туман был холодным, звуки в нем терялись, и совершенно было непонятно, в каком направлении идти. Летун двигался быстро и постоянно куда-то пропадал, появляясь, то справа, то слева, а то вообще сзади. Пастушка торопилась, стараясь успеть за ним, постоянно оступалась и натыкалась то на сучья, то на коряги. Ей это надоело, и она прямо сказала Летуну:
- Я устала. Дальше идти не могу. Ты либо не спеши, либо вообще уходи!
Летун вежливо извинился, и сбавил шаг почти вдвое.
-Остановиться на привал нельзя, - прокомментировал он, - Чем быстрее мы пройдем Туманную Реку, тем лучше. Туман ядовит. Если им долго дышать, можно уснуть навсегда. Он стекает с Лунных гор, где живут Волшебники, и несет в себе пыльцу сонных трав. Река скоро кончится, сталось недолго.
И действительно, скоро путники вынырнули из Туманной Реки, и дорога снова пошла в гору. За спиной колыхался густой туман, похожий на клубящиеся облака. Начало этой реки терялось за холмом. Приглядевшись, Пастушка различила в бескрайнем далеке очертания склонов гор и россыпи редких огней на них.
- Что это? - спросила она Летуна.
- Лунные Горы. Огни - очаги Волшебников.
- А куда мы идем?
- На Светлячковую поляну. До Города Летучих Мышей идти еще три дня. Но есть способ попасть быстрее. И я хочу этим способом воспользоваться
В разговор вмешался Дофин.
- Что это за такой способ?
Летун хитро посмотрел на ребят.
- Увидите.
За грядой холма оказалось большое поле, сплошь усеянное огоньками светлячков. Жучки ползали по стеблям трав, летали, выписывая в воздухе светящиеся зигзаги. Пастушке все было ужасно интересно, и она спросила Летуна:
- Летун, что-то слишком большая эта твоя поляна.
- Раньше она была намного меньше, но ее вытоптали, когда узнали, что здесь растет клевер.
- Кто вытоптал?
- Тот, кто любит клевер.
- Слушай, Летун, - перебил его Дофин, - мне надоели твои загадки. Говори яснее.
- Не могу, - объяснил Летун, - мы, летучие мыши, никогда не говорим открыто. Мы говорим загадками, намеками , в полслова. По - другому мы просто не умеем.
- Тогда хотя бы скажи, те, кто любит клевер, опасны?
- Нет, что ты, они очень добры. Но не всех подпускают к себе. Давайте спустимся на поляну и немного их подождем. Они скоро прилетят.
Пастушка и Дофин сидели на мягкой росистой траве. От клевера исходил легкий запах меда. Розовые головки цветов ласкали ладони. Пастушка сорвала несколько цветков и отправила их в рот.
- Какие вкусные....У нас в поле совершенно другие. Я никогда не ела такого клевера.
Дофин устало подпер подбородок коленками. Его одолевала дремота. Ему уже начал сниться какой-то сон, когда Пастушка неожиданно воскликнула:
- Ой, ой, смотрите, они летят!
Дофин мгновенно очнулся. Высоко в небе он увидел огромных белых птиц. Они летели стаей со стороны Лунных гор. Птицы становились все ближе и ближе. Скоро Дофин с удивлением понял, что это никакие не птицы, а крылатые кони. Стая сделала круг над поляной, животные легко опустились на клеверный ковер. Завидев детей, кони, фыркая, подходили к ним и терлись мордами о ладони и головы. Кони были удивительно ласковы и нежны, несмотря на очевидную силу, заключенную в их тугих мускулах. Животные фыркали, издавали напоминающие ржание звуки, и Пастушке стало казаться, что она различает в этих странных звуках человеческие слова:
- Чем вам помочь, что вам нужно, кто вы, откуда пришли?
- Ты слышишь? - спросила Пастушка Дофина.
- Да! - восхищенно ответил тот, - они говорят с нами!
Пастушка погладила лошадь, которая терлась мордой о ее плечо, и ласково попросила:
- Добрая лошадка, отвези нас в Город летучих мышей! С нашей страной случилась беда. Мы не знаем, что нам делать. Может быть, там нам помогут?
- Может быть, может быть... - отвечала добрая лошадь.
Летун дернул подол платья Пастушки.
- Девочка, садись на лошадь. Сейчас они наедятся клевера и улетят без нас.
Крылатая лошадь будто слышала слова Летуна. Она легла в траву. Пастушка легко устроилась на ее спине. Дофин тоже забрался на коня, Летун пристроился сзади. Волшебную книгу Дофин кое-как пристроил за пазухой. Наевшись клевера, стая взмыла в небеса и направилась обратно к Лунным горам, но лошади, на которых сидели дети, отделились от стаи и повернули туда, где почти у самого горизонта виднелись высокие, как минареты, башни замка летучих мышей.
С высоты Пастушка изучала Подземную страну. Внизу текли реки, попадались непроходимые леса и широкие поля. И каждый кустик источал легкое голубое свечение.
Они обгоняли в полете сов, сычей, и других птиц, которые там, наверху, выходят из своих убежищ только ночью. Пастушке не была страшно. Она упивалась свободой полета, и махала совам ладошкой.
Вскоре кони приземлились, чтобы напиться из тихой, почти неподвижной, реки. Пели лягушки, плескала рыба. Огромные лилии лениво покачивались на спокойной глади. Крылатые животные прильнули губами к воде, спокойные и величественные, а дети невдалеке от коней, играли со светляками.
Неожиданно конь насторожился, то же сделала и Лошадь. Животные беспокойно взмахивали хвостами и фыркая, нюхали воздух.
Пастушка схватила Дофина за рукав.
-Они чуют волка! Бежим к коням! - зашептала она.
Но было поздно. Повсюду на поляне вспыхнули огоньки. Огоньки кольцом окружили детей, и превратились в белых волков. Оскалив черные пасти, волки стали красться к добыче, выбирая на жертвах место, куда вонзить клыки. Дети прижались друг к дружке. Летун отчаянно завопил:
- Беда, беда, беда!
И вцепился в спину кафтана Дофина.
От крика Летуна с веток вспорхнули потревоженные совы, в воду попрыгали лягушки.
До рокового броска оставалась, казалось, последняя секунда, когда на поляну из кустов вышел странный бородатый человек со шрамом от звериных когтей на левой щеке. Он был одет в шкуру огромного черного волка и держал в руке деревянный пастуший посох. Почуяв его присутствие, волки поджали хвосты и отступили на шаг. Незнакомец смело подошел к крылатым коням и те его не испугались, а даже наоборот, приветливо зафыркали, подставляя для ласки морды. Человек потрепал лошадь, хлопнул по загривку коня.
- Не бойтесь, дети, - сказал человек, - волки вас не тронут. Я - Волчий Пастырь, единственный человек в Подземной стране. Кто бы вы не были, и что бы вы здесь не искали, отныне я беру под свое покровительство вас и вашего крылатого спутника.
Пастырь властно махнул рукой.
- Прочь!
Тотчас, все до единого, волки обратились в огоньки , которые быстро растаяли в пелене речного тумана.
- Я вижу, вы очень устали и наверное голодны. Давайте пройдем в мое логово. Там вы отдохнете и расскажете мне кто вы такие и чего вам тут нужно. А ваших коней я покормлю настоящим овсом. Идет?
Дофин раздумывал над словами Пастыря, не зная верить ему, или нет. Пастушке Пастырь вообще не понравился. Она дула губки и тянула Дофина к коням, торопя его поскорее убираться отсюда. Видя, что дети продолжают его бояться, Пастырь добродушно заметил:
- Ваши кони по-моему уже готовы принять мое приглашение. Может быть вы тоже последуете их примеру ?
Кони и правда, нетерпеливо топтались на месте. Пастыря они совершенно не боялись.
Дети решились . Несмотря на протестующие вопли Летуна, они согласились идти с Пастырем. Он усадил детей на коней и направился берегом к невысокой скале, нависшей над речным изгибом. Кони покорно шли за Пастырем. В скале находилось его логово - пещера, спрятанная в зарослях кустарника, на полянке перед которой рос овес. Перед входом мирно грелись на солнышке одиннадцать белых волков. Лишь у одного спина была чуточку рыжей. Увидев Пастыря, волки приветливо заскулили, завиляли пышными хвостами, как обычные собаки. Кони волков не боялись, хотя хищники недовольно косились в их сторону, и принялись неторопливо щипать овес. Волков боялся только Летун. Он забрался в дупло, и наотрез отказался покидать его, во что бы то ни стало..
Пастырь угостил детей кабаньим окороком, похлебкой из овса и молоком серны. Наевшись, дети сразу уснули на мягких овечьих шкурах. Они спали долго, но сколько - неизвестно, ибо в Подземной стране всегда царили сумерки, а проснувшись и напившись молока стали рассказывать Пастырю свои приключения. Пастырь внимательно их выслушал, а потом, опять накормил окороком и молоком, и рассказал свою историю.
В Подземную страну он попал очень и очень давно. Была война, его родители, подобно десяткам других семей, были вынуждены уйти в горы, спасаясь от захватчиков. В горах шестнадцатилетний Пастырь, который тогда еще не был Пастырем, а был Охотником, промышлял диких коз, чтобы накормить семью. Проводя все дни в поисках добычи, Охотник изучал повадки коз и их постоянных врагов - волков. Однажды Охотник забрел слишком далеко, в незнакомые места, где встретил очень странного человека с козлиной бородой, в шерстяном балахоне и с остроконечным колпаком из совиных перьев на голове. Человек был странен тем, что был невероятно худ, имел крючковатый нос, похожий на клюв беркута и желтые глаза. Незнакомец сказал , что он - отшельник, ищет целебные горные травы и давно живет в этих местах. Потом странный человек угостил Охотника лепешкой, дал попить из фляги вина. Но вино странным образом вскружило голову, и Охотник мгновенно уснул, а когда проснулся, обнаружил, что находится в Подземной стране. Незнакомец, представившийся отшельником, оказался самым обычным Волшебником из Лунных гор. Два года Охотник провел в услужении у волшебника, выполняя всякую черную работу, и тайком обучаясь грамоте и волшебству. Однажды, пленнику удалось воспользоваться одним заклинанием и бежать от Волшебника. Два дня Охотник скитался среди гор, пока не набрел в долине на племя крылатых коней. Кони понимали человеческую речь и охотно общались с ним. Беглец остался жить среди коней. Иногда племя летало вместе с Охотником на Светлячковую поляну, лакомиться клевером. Случилось так, что во время одного такого путешествия, когда кони паслись на поляне, на племя напала стая волков, во главе с огромным черным вожаком. Но Охотник храбро вступил в поединок с Вожаком и, в конце концов, задушил хищника. Лишь только это случилось, вся стая признала Охотника своим новым вожаком. Охотник согласился, при условии, что никто из стаи никогда не будет трогать крылатых коней. Так Охотник стал Волчьим Пастырем. Пользуясь волшебством, Пастырь научил волков превращаться в блуждающие огни, и сделал их шерсть белой, чтобы всегда отличать от чужих волков своей стаи....С тех пор прошло очень и очень много времени. Пастырь не знал, сколько именно, он лишь заметил, что ему сейчас около сорока лет. За всю свою жизнь в Подземной стране Пастырь не встретил ни одного человека, Волшебников он людьми не считал, и был очень обрадован и удивлен, обнаружив вчера Пастушку и ее спутника.
Пастырь предложил детям отдохнуть в пещере денек- другой, набраться сил для дальнейшего путешествия. То, что произошло с их страной, случалось и ранее с другими странами в других землях, в иные времена. Самозванцы приходили всегда. Одни государства справлялись с постигшей их бедой, и оставались на карте. Другие просто исчезали, и даже их названия оказались забыты. Нужно просто найти правильное решение, и этим решением воспользоваться. Летучие мыши вряд ли смогут им чем-то помочь. Да и вообще, обитатели Подземной страны жили уединенной, замкнутой жизнью, далекой ото всех забот и тревог Надземного мира. Но так было не всегда. Давным- давно в Подземной стране жило племя людей. Куда оно ушло, неизвестно, говорят, часть из них стали Волшебниками в Лунных горах, а другая часть превратилась в Людей Ночи. Это племя жило в городе, развалины которого находятся к северу от логова на расстоянии трех-четырех дневных переходов. Пастырь только раз бывал в том заброшенном городе. Там есть таинственное здание, стены которого сплошь исписаны древними письменами, которые никто не может прочесть. Но, говорят, их могут читать Люди Ночи. Если где-то в Подземной стране и можно найти ответ, как разделаться с Колдуном, то только прочитать его на тех древних стенах, или спросить у тех, кто начертал эти письмена. Карлик неспроста говорил, что раньше на Земле все было по-другому. Он наверняка однажды уже сюда приходил. И ушел ни с чем. Я думаю , если мы найдем Людей Ночи, только они, и никто больше смогут дать верный совет. Ваш крылатый друг наверняка расскажет сотню историй о том, как иногда, когда свет в Подземном царстве вдруг начинает меркнуть, и все на несколько часов погружается в глухую темноту, появляются тихие , едва заметные даже летучими мышами, существа, которых и называют Людьми Ночи. Их силуэты похожи на человеческие. В часы Полной Тьмы они поют песни на необычайно музыкальном языке. Но слышали те песни очень немногие. Чаще всего Люди Ночи встречаются как раз возле развалин древнего города. Поэтому мы отправимся к тем развалинам и постараемся найти таинственное племя. Волшебную книгу и ваши светящиеся дудочки, мы возьмем с собой. Я сделаю их такими маленькими, что они свободно поместятся в кармане. Думаю, нам они пригодятся...
Прошло два дня. То есть дней как таковых и не было, ведь в Подземной стране царили вечные сумерки, просто дети ложились спать, а, поспав, вставали. Тогда и начинался для них новый день . Летун совершенно освоился. Он, наконец, спустился с дерева, сожрал двойную порцию мяса, и сообразив, что пока Пастырь рядом, бояться волков совершенно не стоит, начал свое знакомство с хищниками. Переваливаясь с ноги на ногу, Летун ходил по их спинам, как по коврикам, трогал уши, хвосты, гривы, зубы, выщипывал и нюхал клочки шерсти. Волки сердито хмурили морды, но стоически терпели домогательства наглой летучей мыши, и лишь изредка, когда Пастыря не было поблизости, сердито скалили клыки. Пастырь открыто потешался над Летуном , отпуская в адрес мыши едкие словечки, а дети запросто играли с волками, как с собаками.
Дети отдохнули и набрались сил, а Пастырь успел обдумать детали своего плана. Утром третьего дня Пастырь, Дофин и Пастушка отправились в путь. Но прежде чем это сделать, они отпустили коней домой, и вот по какой причине. Пастырь и себя, и детей, и Летуна обратил в огоньков. Удивительное, никогда не испытываемое прежде чувство свободного полета опьянило детей. Пастушка с изумлением обнаружила, что огонек на самом деле представляет собой малюсенький прозрачный светящийся шарик, в котором виднеется лицо того, кто в этот огонек превратился. Став огоньком, Пастушка взмыла над пещерой, к самому дуплу, в котором недавно пряталась мышь. Летать ей было также легко, как ходить. И тут же увидела перед собою огонек с сердитым лицом Пастыря.
- Дети, не разлетаться! Держитесь возле меня!
К Пастырю примостился Дофин. Рядом вертелся Летун, а в сторонке степенно следовала вереница одиннадцати огоньков с волчьими мордами. Огоньки взмыли вверх, над скалой, и повинуясь Пастырю, взяли направление к далекой одинокой горе. Там, как сказал Пастырь, у ее подножия находятся руины древнего города.
В дороге дети не смогли удержаться от жгучего соблазна, попроказничать в образе огонька.
Они пугали сов, играли в догонялки, взмывали высоко- высоко, или как с горки, бросались вниз, к самой земле, аж дух захватывало. Пастырь не препятствовал. Только изредка, он покрикивал на детей, чтобы особенно не распоясывались.
Как стало ясно некоторое время спустя, огоньки тоже устают. И усталость эта сказывается очень просто - их тянет к земле. Поняв это, дети успокоились и влились в общий строй.
Полет продолжался своим чередом. Внизу проплывали леса, озера, поляны и холмы. А вверху проглядывался далекий каменный потолок Подземного царства. Он походил на перевернутую страну. Сталактиты казались горами, складки породы - руслами рек, а россыпи кристаллов - лесами...
Вдруг Пастырь приказал всем срочно снизиться.
Огоньки спрятались в дупле гнилого дерева, и Пастырь объяснил, что заметил в небе другую вереницу огоньков. Скорее всего, это были Волшебники из Лунных Гор, спешащие куда-то по своим колдовским делам, и лучше всего не попадаться им на пути.