Она тихо подошла сзади, очень мягко и плавно. Почувствовал сначала её сердцебиение, потом тёплые руки, обхватившие за живот. Развернулся и обнял. Мы потеряли опору под ногами и будто оказались в воде, но всё также дышали. Её волосы начали колыхаться, образовывая невероятные формы. В глазах видел своё отражение, но оно было намного красивее, чем есть на самом деле, будто в её глазах был лучше. Она прижалась, волосы заволокли собой весь мир...
Странная штука, мои сны. В них всегда так хорошо, но после всегда хуже обычного, а моё обычное уже подобно аду. И вот дилемма: нужны ли мне эти сны? Для себя решил, что нужны. Хоть иногда будет хорошо, пусть и за счёт ухудшения повседневного. Лучше редкий лучик света вокруг полной тьмы, чем едва ли более светлая тьма постоянно.
Вставать трудно. Ноги тяжёлые, будто не из крови и плоти. Не знаю, атрофируются ли мышцы или просто мерзко любое движение. Но нужно идти. Сегодня необходимо сходить за продуктами. Терпеть не могу выходить на улицу днём. Меня раньше как-то потрепало с людьми, так что вечно встретишь кого-нибудь знакомого. Проблема в том, что эти знакомые все из моей прошлой жизни. Точнее, единственной. То, что со мной происходит сейчас, язык не повернётся назвать жизнью. Выживание, существование, бытие. И их лица, голоса неразрывно связаны с прошлым. Нет, забыть его не хочу. Это похоже на рану, полученную в ходе того, что со счастьем повторил бы ещё раз, но тыкать в неё пальцем нет никакого желания, это вызывает лишь боль, тоску по тому, что имел, но по глупости своей потерял.
Все, даже она, говорили, что время вылечит, всё пройдёт, всё начнётся заново. С какой-то стороны, оказались правы, но заново начинаются лишь страдания, каждый день, каждое пробуждение, каждый миг, пока я в сознании. И как невероятно бесят все эти морды, твердящие о том, что сам себя накручиваю. Бесят настолько, что переехал в другой город, подальше от родственников. Увы, перебраться туда, где никто не знает, где я ничего не знаю, морально не смог. Та жизнь держит всю мою сущность. И между старыми знакомыми, которых иногда вижу проходящими по улице, и родственниками, считающими своим долгом "помочь", выбрал первое, так как ни до кого не доходит, что мне не помочь, а они лишь делают хуже.
Набрав свой стандартный набор еды, отправился на кассу. Мне уже все знали в лицо, могли точно сказать, что возьму, как пойду, как механически скажу "спасибо" кассиру и отправлюсь к своей машине. Так было и в этот раз, только концовка изменилась. Сзади меня по имени окликнул голос, вызывавший нестерпимое страдание воспоминаний и чувств, которые сначала создали и затем разрушили меня.
- Как давно не виделись!
- Привет. Да, весьма давно. - Я очень хотел молча сесть и уехать, сделав вид, что не заметил, не услышал, но, как и забыть её, не мог.
- Как твоя жизнь? Смотрю, машина хорошая. Жизнь наладилась? - Она улыбалась мне так же, как и во сне, эта улыбка никогда не менялась, как и вся она. Разве что волосы стали чуть длиннее, чем на последней фотографии в соц. сети.
- Ну... Так себе, - соврал я, чего в жизни себе не допускал. - Потихоньку... Может, встретимся как-нибудь?
- Посмотрим, - кокетливо ответила она. Когда-то нелюбимое, а затем привычное и обыденное слово немного зажгло меня, ведь эта внезапная встреча помимо боли дала счастье: я был очень сильно рад ей.
- Тогда я посмотрю, где можно посидеть и позвоню тебе. Мой номер не изменился.
- Отлично. Пока.
- До встречи.
Странная смесь: горечь утраты и счастье встретить любимую спустя годы. Не помню, как разошлись, это время отложилось потоком чувств, эмоций и мрачных образов, сами события стёрлись. Общение после быстро сошло на нет: я был ужасным собеседником, которого не мог стерпеть никто. Не знаю, плохой ли я от этого.
- Ты хочешь этого?
- Ведь знаешь, что хочу.
- Зачем?
- Ты моя жизнь, и ты ушла. Мне нельзя попытаться тебя вернуть?
- Лучше бы нашёл новую... - Она погрустнела, а я тронулся с парковки. Машиной управлял резко, но инерция не действовала на неё, сидящую на пассажирском сидении.
- У меня не может быть новой. Ты ошибалась, думая, что смогу без тебя.
- Но ведь смог. У тебя машина, дом в городе, который так любишь, тебе не нужно работать...
- И зачем мне всё это? Отдал бы огню всё и себя в придачу, только ты же об этом узнаешь.
- Неужели думаешь, что я подобно тебе слежу за твоей страницей, проезжаю мимо твоего дома?
- Не думаю. Но всё равно же узнаешь. И так немало у тебя отнял, ещё и добить совсем? Нет, нельзя.
- Ты ничего у меня не отнял, только давал. А я наоборот, ничего.
- Ничего? Скажи, чего у меня нет сейчас?
- Не знаю. У тебя всё есть, только ничего не видишь и не ценишь.
- У меня нет счастья. Я искренне люблю тебя, всё ещё, даже спустя годы горечи и потери. Когда должен был разлюбить по твоему мнению?
- Не любишь ты меня, только придумываешь себе. Давно уже разлюбил. Только по привычке продолжаешь типо страдать.
- Ты считаешь? Ты, мой вечный призрак, с которым разговариваю? Даже сейчас говорю с тобой, говорю с ней. Ты настолько моя жизнь, что живёшь во мне. - Слёзы выступили на глазах, дорогу стало плохо видно, но я сильнее нажал на педаль газа. - А я сам не живу, ведь тебя нет.
Она молча смотрела на дорогу. Я не знал, что бы она ответила, а потому ничего не услышал. Она положила свою руку на мою, и в ней потеплело. Я обращался к психологу, но уже в кабинете понял, что помочь он не в силах, да и лишаться даже её образа у себя в голове не хотелось.
-Тормози, впереди красный. - Послушал её и остановился. Иногда теряю грань между реальностью и своими галлюцинациями, так что привык доверять призраку, ведь часто он смотрит за меня, пока я глубоко в своём подсознании смотрю в тёмный угол. - Прости меня. Я не хотела, чтобы вышло всё вот так. Никогда не желала тебе зла.
- Я знаю, я знаю... Ты не виновата.
- А ты не виноват в том, что ставишь себе в укор.
- Ты так и правда считаешь?
- Откуда мне знать? Знаю не больше, чем ты. Верни меня к себе.
Она растворилась, а я повернул в свой двор. Не вылезая из своих мыслей, приготовил и съел ужин, помылся и сел за стол. Экран мягким светом поздоровался и открыл текстовик. Относительно недавно появилась программа, определяющая, что пользователю нужнее всего, и открывающая это. Это не назвать интеллектом даже отдалённо, работает программа плохо, но не у меня. Хотя, у меня трудно работать неверно, когда каждый день открываю один и тот же файл и вношу в него новые строки.
Загадка даже для меня, зачем они нужны, но я исправно писал и писал каждый день. Накопилось уже на добрые несколько сотен листов. Но сегодня что-то пошло не так. Привычные слова не рождались под пальцами, а мысли в голове путались. Вспомнился фонарь у остановки. Мы отчего-то гуляли всегда поздно и часов в одиннадцать садились на ней и смотрели на небо. Забавой же было ждать, когда же этот фонарь загорится. Он стоял особняком среди всех и начинал светить почти всегда тогда, когда уже было некому, кроме нас. Стихотворение появилось:
Как вышло так,
Что мы одни?
Это ведь неверно,
Глупо, бестолково.
Помнишь, как были вместе?
Мяли доски остановки,
Ездили в кино
И в глазах видали море?
Зачем в разладе том
Мы разошли пути,
Созданное чувствами
Разрушили в ночи?
Нельзя было то допускать,
Но, внезапно совершенно,
Смотря опять в твои глаза,
Слыша голос вне фантазий,
Подумал я:
А вдруг способны починить?
Вернуться в чувства те,
Разлуку адскую забыть?
Я увидел в глубине тебя
Всё то же пламя,
Всё то тепло,
Что меня зажгло.
Нигде я не ошибся -
Любовь жива в тебе,
Так, может быть,
Присоединишь её к моей опять?
Мы станем снова жить,
Мы будем вблизи
Друг друга любить.
Сердце колотилось, словно пробежал кросс. Такое не выходило из-под пальцев очень давно. Добрые слова остались в том времени, когда жил. Мысли начали метаться ещё быстрее. Прошлое, встреча, чувства, призрак... - всё смешивалось. Но впервые за невероятное время мне не было плохо.
Быстро нашёл в поисковике уютное кафе, изучил меню, и пошёл за телефоном. Сердце стучало, словно отбойник, я весь покраснел. Забеспокоился. Она ничего про свой номер не сказала, вдруг он изменился? Вдруг она уже спит, не дождавшись? В соц. сети написать? Но у неё уже другая страница, не подумает ли, что слежу, будто псих? Вопросы бегали, руки немного тряслись.
- Пиши. Всё будет хорошо. Я отвечу.
Голос сзади немного успокоил. Начал набирать: "Привет. Ну так что, я тут наш..." Нет, так не пойдёт. "Добрый вече..." Фу, отвратительно. "Привет. Я нашёл приятное кафе. Везу и оплачиваю я..." Она всегда была против этого, но оставил. Пусть даже станет спорить, на месте всё равно сам заплачу. "... Называется "Руна". Когда тебе удобно?" Отправка.
Спокойствие опять ушло. Я волновался, словно опять в первый раз обнимал. Стал ходить кругами по комнате, пару раз ударил грушу. Время тянулось, словно смола. Несколько раз проверил связь, она всё время была в порядке. Стал думать, что взять с собой, нельзя же с пустыми руками. Изменились ли её вкусы?
Телефон провибрировал. Едва не опрокинув стул, помчался и схватил его. Это оказалась реклама. Я потускнел. Вдруг она уже расхотела? Пришло ещё сообщение. Уже без сильного энтузиазма, который вместе с верой в светлое остался где-то позади, открыл. А это уже было от неё.
Я вздрогнул и едва не выронил телефон. "Привет. В конце недели у меня свободен весь день, да и утром никуда не надо, давай тогда, ты сможешь? Платить за меня не обязательно, а заехать можешь, не против". Опять выступили слёзы, но уже иные. "Да, я могу. Значит, договорились. Ближе уже ко дню спишемся, уточним время". Чуть подумал и добавил: "... Хорошо?" Через минуту последовал ответ: "Да".
Сумерки красивым фиолетовым цветом накрыли дачные дома вдали, видимые из окна.
Но смогу ли я, разбитый и сломленный, вернуть её, такую же прекрасную, как и была, её, с которой разошлись ссорой, но при любви?
И всё же сумерки красивы. "Рад, что встретились". Отправка.
Глава 2.
Мы шли рука об руку. Её волосы красиво вились от ветра, веяло морским бризом. Мостовая сменилась песком, который нежно окутывал ступни, она улыбалась от этого, а я улыбался, смотря на её чистую радость. Вода оказалась тёплой, но под ногами не расступалась, и мы пошли по её неподвижной глади. Снизу проплывали цветные рыбки, а солнце переливалось в волнах. Затем мы провалились в воду, это было неожиданно, но совсем не страшно. Держась за руки, ступали прямо сквозь море, потом нас подхватило течение. В нём мы обняли друг друга, и я услышал её мысли: "Я тебя..."
Уже очень давно и без будильника встаю рано, просыпаюсь, словно от невидимого толчка, а затем, двигая своё чугунное тело, начинаю заново один и тот же день, неизменно больной. Но этот должен был стать другим и стал им с самого своего начала.
Пробуждение оказалось мягким, я ощутил бодрость и готовность бежать, бежать к старому, что желал сделать новым. Я должен был заехать за ней в шесть, она собиралась уйти с работы пораньше, "Руна" была достаточно далеко, и, хотя и интернет не предвещал пробок, лучше было бы выехать раньше. Столик я заказал уже вчера, долго изучая при этом план кафе. В душе сидел страх и очень старался овладеть мной, занять всё сознание, но я с ним боролся причиной его же появления - я встречусь с ней. Годы тоски хотя бы на один день развеются в нечто далёкое, невозможное, ведь как может быть плохое, когда находишься рядом с любимым человеком?
Завтрак решил себе сделать плотный. До кафе было часов девять, и это время нужно было не тратить зря, а использовать для подготовки. Я никогда не был денди, но не мог себе позволить упустить из вида никакую деталь встречи, даже мой внешний вид. Необходимо было полностью перебрать шкафы и комоды в поисках одежды. Уже несколько лет хожу всего в двух нарядах, который меняются на время стирки. Не выходил в свет очень давно, и потому даже не помнил, где лежат все приличные вещи, в каком они состоянии и есть ли они вообще. Также нужно было прибрать машину, которая, хотя и не была завалена мусором, местами покрыта слоем пыли.
С каждой мыслью о предстоящем событии страх усиливался. Я не хотел давать ему волю, он тут ничем не поможет. Голова должна быть ясной, что очень трудно, если учитывать моё состояние всё последнее время. Понимал, что, покажись я совершенно нормальным мужчиной, который просто живёт один и спокойно проводит свои дни, она подумает, что у меня всё хорошо, как бы ни убеждал. Но если предстать избитым и психологически сломанным, то просто оттолкну. Я был реалистом и, смотря в зеркало, видел того, с кем никто не захочет не то что жить, а даже общаться.
Притворство ли показать себя не таким, какой был неделю назад, месяц, год? Возможно, лишь забиваю совесть в далёкий угол сознания, но не считаю так. Хочу лишь представить того, кто очень хочет быть с ней и способен стать опять чем-то бо?льшим, чем телесная оболочка, хранящая любовь и печаль. Собственно, так есть и на самом деле. И она, и многие другие мне твердили, что время меня вылечит, изменюсь, называли мои чувства "юношеским максимализмом", но сейчас я уже в таком возрасте, что и дурак так не скажет, хотя и совершенно не поймёт меня. Я не изменился. Всё так же она остаётся моей мечтой, что в моих глазах после расставания и до настоящего момента стала недостижимой, всё так же равнодушен к людям и безмерно её люблю. Время не вылечило, ведь я не болел. Люди говорят, что любят родителей, что их воспитали, вырастили, посеяли в них будущее, буквально создали их, и говорят, что любят свою девушку или своего парня, но при этом нетрудно находят им замену, если так удобнее. И эти люди мне указывают, как любить?
Первым делом побрился, что уже вызвало затруднение, так как бритва лежала глубоко в шкафу за ненадобностью, благо, хоть ни разу не использованная. Внешний вид меня никак не беспокоил давно, так что привести себя в порядок, что было вообще-то легко мне как мужчине, это трудоёмкий и долгий процесс. Дальше встал вопрос насчёт одежды. Как оказалось, она была на вешалках в шкафу, но, надев рубашку, что когда-то ей очень нравилась, я понял, что гардероб мне нужно обновить: она не налезла на меня.
- Похоже, ты совсем не ждал этого момента, если настолько не готов.
- Ждал, очень сильно ждал. Точнее, мечтал, грезил.
- Так что же тогда? Почему нет даже рубашки? У тебя их было полно.
- Они и остались, но стали малы. Ты ведь знаешь, что мне не нужна одежда была. Какое мне дело, что подумают другие, что отражается в зеркале, в стёклах, если всепоглощающе ненавижу себя? Для чего мне быть в приличном виде?
- Даже если тебе плевать на окружающих, то должен хорошо выглядеть хотя бы из самоуважения.
- У меня его нет. Потерял всё, что мне дорого: тебя, твою любовь, наше общение, встречи, жизнь, которая уже годы назад могла быть нашей, наше счастье... Что в себе уважать?
- Ты любишь.
- Многого ли это стоит? Что сейчас моя любовь? Когда-то она была не только чувством, она выходила наружу в словах, делах, подарках, внимании тебе. А сейчас любовь - это то, что все советуют забыть, что написано в файле на компьютере.
- Многого. Помнишь, как доставала тебя?..
- Не доставала, а только считала так.
- ...доставала тебя? А ты любил. Мы расстались, ты любил. Ты много лет один, разговариваешь с призраком, ненавидишь жизнь - и ты любишь! Потеряв всё, сейчас, лишь появилась малейшая надежда на светлое, ты уже схватился за неё зубами, как и раньше. Я считала тебя лучшим, как бы мало это ни говорила. Ты и есть лучший.
- А сейчас так считаешь? Продолжишь любить то, во что превратился?
- Не знаю, - с улыбкой ответила она и испарилась.
Годы почти нулевых трат на что-либо, кроме необходимых вещей, позволили мне с чистой душой взять себе обновки там, куда раньше даже не заходил, не желая даже видеть количество цифр на ценнике. Не давала покоя мысль, что совершенно не знаю, какие у неё сейчас вкусы. Не знал, понравится ли наряд, кафе, что вообще может понравится. Назовёт ли слюнтяем, если расскажу про огромное количество строк, написанных ей, посчитает ли это милым и чудесным, как отнесётся к моему существованию, вообще ко мне. Эта встреча была авантюрой, в которой мало что зависело от меня, в которой результат мог оказаться совершенно разным, от счастливого до ужасного. Сотни маленьких меня внутри кричали, что ничего не выйдет из этого хорошего, и лишь один тихо говорил мне: "Всё будет хорошо" - его я и слушал. Убрав квартиру и приняв душ, я поехал.
Без пробок доехав до нужного адреса, встал у подъезда. До назначенного времени было полчаса, и решил протереть стёкла и колёса, всё остальное у машины было чистым. Переехала в съёмную квартиру она не очень давно, почти всё время обучения в вузе жила у мамы. По крайней мере, так я понял из соц-сетей, где она всегда была скупа на точную информацию. Даже про переезд понял по заднему фону фотографий.
И она вышла. Моё дыхание остановилось. Она была прекрасна, с немного завивающимися волосами до плеч, лёгкой улыбкой, в тонкой куртке мягкого бежевого цвета и с устремлёнными на меня глазами, в которых увидел радость. Наконец-то мой страх пропал и, впервые за восемь лет, я улыбался.
- Привет.
- Привет. Ты невероятно выглядишь, - сказал я сразу, не стараясь сдерживать нахлынувшие эмоции.
- Да перестань глупости говорить. Стрелочки плохо вышли, причёска тоже не очень.
- Я не вижу этого. Ты чудесна.
- Конечно, - саркастически ответила она, но я заметил, как покраснели щёки. - А вот ты хорошо выглядишь.
- Рад, что тебе нравится, переживал по этому поводу, - сказал я, внутри ликуя. - Ну что же, поехали?
- Да, поехали.
Я открыл и закрыл ей дверь и сел сам. Машина легко тронулась с места. Ехать предстояло минут сорок при пустой дороге в соседний город. Она смотрела в окошко, опирая голову на руку. Я заметил её совсем новый маникюр и услышал запах духов, которые, похоже, были открыты совсем недавно. В голове метались сотни вопросов, сотни мыслей, чувства били гонг внутри, и я едва мог удержать взгляд на дороге, желая смотреть и смотреть на неё. Её черты почти не изменились, лишь стали более взрослыми, наверное. Это весьма понятно, ведь так близко не видел её очень давно, разве что на фотографиях, но ещё во времена общения понял, что ни один снимок не отражает того, как она выглядит по-настоящему. Её руки чуть подрагивали, будто им не давало что-то покоя. Я почти услышал, как и у неё рождались вопросы, рассказы, но она старалась их сдержать, не подать вида того, что сейчас чувствовала. Как два дурака, мы сидели рядом, пытаясь молчать и смотреть в разные стороны, пока чувства и эмоции жгли нас, стараясь захватить в свой круговорот, а мы зачем-то сопротивлялись. И я нашёл в себе силы вымолвить:
- Вышла раньше. Привычки не меняешь, да?
- Не очень. Мало, что во мне изменилось. Тебя это огорчает?
- Не знаю. С одной стороны, интересно было бы заново тебя узнать, а с другой ты всё та же, кого... - Я резко оборвался, не зная, как продолжить. Почему-то боялся опять сказать это, и она, понимая это, видимо, помогла:
- Ничего, тебе есть, что изучить. Да и старые не все ты хорошо помнишь, я думаю. Могу усложнить тебе задачу и попритворяться. Хочешь? - улыбаясь, она спросила у меня.
- Не надо. Лучше я попритворяюсь, что не помню и не знаю.
- Я подумаю, принять ли твой ответ. А ты сильно изменился.
- Разве? Чем?
- Солидный такой стал, машина своя, водишь хорошо, одежда дорогая, мне кажется.
- Это только внешность.
- Но и по ней можно многое понять.
- Например? - спросил я, хотя и был в этом согласен. Новые духи не каждый день открывают.
- Ну, я же намного раньше тебя права получила. Но ты ведёшь спокойнее, увереннее меня.
- Ничуть не сомневаюсь, что ты преуменьшаешь свои умения. Ой, я же типо не знаю привычки... Правда?! Лучше тебя?!
- Да, никак иначе. Как жизнь? Так давно не общались. Лишь очень редко видела тебя на улице. Приезжал на дачу?
- Ну, нет... Дамам нужно уступать, так что сначала ты расскажи, - я не хотел пока о себе очень распространяться. Негоже сразу рассказывать, что представляет моя "жизнь" без неё.
- Чего так?
- Хочу быть приличным. Да и рассказывать много.
- Мне тоже достаточно.
- Но я не дама, так что не первый.
Она пристально посмотрела на меня, словно что-то проверяла, и начала говорить:
- Ну ладно, не-дама. Когда расстались, мне было едва ли не так же плохо, как... тогда...
- Я понял.
- Места не находила, но написать сил не хватало. Не извиняйся, я уже понимаю, как было тебе. Но учёбу продолжила, причём очень успешно. С третьего курса занялась репетиторством и небольшими переводами, так что стала зарабатывать, даже очень неплохо зарабатывать. Свозила даже маму за концерт её любимой певицы на ближние ряды.
- А как же работа стюардессой? Неужели забросила мысль?
- Нет, не забросила, лишь отложила. Не знаю, пока не хочу, потом полечу. Даже стихами, забавно. - Её улыбка повергала меня в оцепенение, так прекрасна была и чиста. - Получила красный диплом, за занятия беру уже весьма хорошие деньги. Хотя переехала не очень давно, не было желания покидать маму, животных, брата. Ты ведь помнишь, что ты был далеко не простой друг мне, а лучший и единственный. Так что после расставания не хотела бросать и их.
- А сейчас отчего решилась?
- Ну, уже точно нужно. Всё же даже учёбу окончила.
- А второе высшее?
- Память у тебя, как у слона.
- Не знаю, с ними как-то не довелось общаться.
- Неужто мама в зоопарк не водила?
- Я не очень болтлив был, да и слоны какие-то там молчаливые.
- Ужасно. Второе заочно взяла. А сейчас работаю репетитором. Мне нравится, с кучей людей познакомилась. Хотя были и неприятные, но их просто вычеркнула из списка клиентов.
- И как доход?
- Очень даже. Квартиру снимать стала, как ты уже знаешь. Сейчас коплю на починку машины, старенькая уже.
- Поменять выйдет не дешевле?
- Да фу на тебя! Это же моя машинка! Не отдам, не променяю!
- Всё, всё, хорошо, - с улыбкой ответил я. - О, уже почти приехали, за следующим поворотом.
- Был тут раньше?
- Разве что с помощью карты.
- Там дорого?
- Не очень. Писал же, я плачу.
- Не надо, у меня есть деньги.
- Это тут не при чём. Просто хочу я.
- Посмотрим на твоё поведение.
- Нужно хорошо себя вести, чтобы оплатить счёт?
- Да.
- Забавно, в основном наоборот.
- Опыт подсказывает?
- Нет. Ну, пойдём?
- Пошли.
Кафе было бы уместнее назвать рестораном. В нём царила атмосфера древности, так что наименование "Руна" оправдано. Нам указали наш столик, и приветливый официант принёс обширное меню, состоящее из блюд самых разных кухонь. Глаза разбегались, а цены их не очень резали. У неё же тоже было видно удивление на лице и некоторая задумчивость, то ли от обильного выбора, то ли всё же от цен, ведь раньше она наотрез отказывалась заходить в любое кафе. Спустя едва ли не четверть часа изучения картинок, названий и составов, мы всё же определились. Я уговорил её на полный набор: салат, первое, второе и десерт. Оказывая сопротивление моим доводам, она всё же согласилась. Заказ сделали достаточно крупный, но официант сказал подождать совсем малое время. Людей было не очень мало, но кто знает, технологии двигаются. Я спросил:
- Была уже, наверное, в таких местах?
- Нет, впервые. Тут так красиво, непривычно.
- Неужели не ходила и... никто не... водил? - робея, спросил я.
- Нет, некому было.
Я не знал, что об этом и подумать. У неё не было мужчин? Сколько помню, всегда её преследовали мужские взгляды, многие даже пытались познакомиться, а знакомые познакомиться поближе. Не может же быть такого, что внезапно перестала быть всем интересна. Она всегда оставалась красивой, что было видно на фотографиях, которые, имея изменённые параметры, не могли этого скрыть. Или она не соглашалась ни с кем быть после меня? Но почему? Это можно было узнать лишь у неё, и, внутри холодея, спросил:
- У тебя не было... пары?
- Ну... Нет. Предлагали многие, но не соглашалась. Один даже под окнами с цветами стоял, чем раздражал маму и дал брату идеи для кучи глупых шуток.
- И почему не соглашалась? Все такие плохие были?
- Просто не соглашалась. Не хотела. Может, из-за тебя.
- Неудачный первый опыт? - стараясь сделать тон шутливым, что вышло не очень, спросил я.
- Ага, перестань глупости говорить. Хотела одна побыть.
- Восемь лет?
- Нет. Просто... Никто интересен не был, что ли... Или наоборот, слишком хороший первый опыт. Ты был ворчун, скучный, противный и дурак, но такой хороший, добрый, терпеливый... Да и вообще весь такой... Хороший... Не знаю, как описать. Лучший, наверное. Остальные все хуже.
- И... даже на свидания не соглашалась?
- Нет. Говорю же, интересен никто не был.
- Даже узнать лучше не хотела?
- Да никто интересен не был, тормоз!
- А со мной согласилась?
- А у нас свидание? - удивлённо спросила она, но глаза её смеялись. Мысли у меня в голове заметались, не знал, что на это ответить, но она продолжила. - Зато очень весело было изображать ярую противницу отношений. Я стала ядром, можно сказать, таких же. Но моя лучшая подруга знала, что я не такая - однажды ей всё про нас рассказала - и мы иногда устраивали сцены гневных и яростных споров. Причём спорили очень натурально, так что я, до полной невозможности против отношений, и она, за отношения до безумия, вызывали дикий интерес: как можно быть такими, да ещё и дружить. Реакция зрителей была очень забавна.
- Помню, когда у меня было плохое настроение, ты меня изображала смешно, и становилось лучше. Правда, реалистично это не было.
- А вот научилась. Хотя иногда такой бред несли, что разве что дурак поверит. Видимо, вокруг одни дураки.
Нам принесли заказ. И мы ели, болтали, смеялись. Я старался не трогать свою историю. Странно было: пять, шесть дней назад я даже не верил, что мне в этом мире может быть хорошо, но сейчас, рядом с любимой, которую когда-то потерял, мне было не просто хорошо - я счастлив. Улыбка почти не спадала с лица, а страх убежал глубоко. Иногда я терял нить разговора, ловил себя на том, что просто смотрю на неё. И в её глазах было видно какое-то спокойствие, умиротворённость. Она говорила легко, много, словно заполняя пробелы необщения этих долгих лет. Неужели нужно было расставание, чтобы вот так сидеть рядом, чувствуя снова загоревшуюся душу, восемь лет лежавшую в пепле? Нужно было одиночество, чтобы осознать ценность друг друга?
Наелись до отвала и в конце молча сидели и допивали наш чай, наслаждаясь музыкой. Счёт всё же оплатил я со словами: "Отдашь потом, будет повод увидеться" - на которые получил мигнувший огонёк в глазах. Мне совсем не хотелось расходиться, так что предложил полубезумную идею поехать в город и погулять по центральной площади. Она сделала вид, что думает и колеблется, но взгляд выдавал полное согласие ехать куда угодно, потому повернул в сторону города раньше, чем она сказала: "Ну давай".
Трассу оборудовали для высокоскоростной езды, поэтому до площади было ехать лишь немногим дольше, чем до её дома. Я сказал, что машина подключена к сети и можно включить любую музыку, что вызвало у неё восторг. Эта функция не была чем-то уникальным, но всё ещё не очень распространённой. Быстро найдя любимую исполнительницу, она включила её почти на полную громкость и стала петь. У неё это старая и милая привычка. Она часто, со скуки или просто так, начинала негромко петь, что уже тогда получалось очень неплохо, но сейчас, после долгого изучения иностранного языка, после долгой практики пение было просто восхитительным. Наверное, в караоке ей не дают участвовать в конкурсах, как раньше, чтобы была интрига и борьба за первое место. На знакомой песне тоже начал подпевать, из-за чего она едва не подпрыгнула, и я замолчал, будто ничего и не сделал. Вид у меня был, должно быть, забавный, потому что она рассмеялась.
На площадь приехали достаточно давно после заката, и она вся сияла огнями и лампами. Крепостные стены все были подсвечены, будто объятые пламенем штурмующих, а старый торговый центр напротив был похож на сказочный замок, где проходил бал. Несмотря на поздний час и будний день завтра, людей было много. Все гуляли, фотографировали друг друга и красоту вокруг, много туристических групп, которым что-то рассказывали на их языке и которые несли в руках разные сувениры из находящихся тут же торговых лавок. Свободное место для машины нашли совсем не сразу, и то платное, хотя в центре города все парковки платные. Мы шли молча и я, собрав всю волю в кулак, взял её за руку. Похоже, она ждала этого, потому что, не смотря на меня, сжала мою руку, и мы гуляли дальше, идя нога в ногу. Мир для меня сейчас и правда был яркой сказкой, её счастливым концом, где храбрые герои, победив злого дракона, были вместе. Появилась мысль, что это сон, ведь не может быть ад и рай в одном мире с разницей в несколько дней. Но, посмотрев на её светящееся радостью и счастьем лицо, я понял, что не сплю и вокруг реальность. Даже во сне она никогда не была так прекрасна. Мы уже обошли всю площадь, обогнули древнюю крепость и дошли до реки, на которой и был основан город. Тогда она и сказала:
- Слушай, а ведь ты про себя-то ничего не рассказал! Я первая, уже всё тебе выложила, а ты второй - ничего. Давай.
- Ну... Ладно. От расставания я не мог отойти очень долго. Ну, как долго... Вообще не отошёл. Но вуз окончил. Один свой старый проект развил и запатентовал. Внезапно он оказался очень востребован и принёс мне очень солидную сумму, так что резюме отовсюду убрал. На огромный шикарный коттедж, гараж спортивных машин и вертолётик в придачу её не хватит, но с моими запросами лет до ста не кончится, большего и не надо. У меня началась после расставания депрессия, которая не заканчивалась до нашей встречи на парковке несколько дней назад. Родственники пытались помочь, только совсем не слушали, что делают не только хуже, и я, купив квартиру, переехал.
- Так у тебя там квартира?
- Да.
- Ну тогда ясно, почему видела тебя иногда на улице, но ни разу не видела на даче. И когда это произошло?
- На четвёртом курсе.
- Ух ты. И ты не работал?
- Нет.
- А что делал?
- Ничего. Ходил по квартире туда-сюда, ходил по улице, в магазин, готовил, ел спал. И каждый день я писал тебе.
- Ты мне?! У меня ничего нет.
- Да нет, писал у себя. Стихи, рассказы. Они все грустные и их очень много.
- А зачем?!
- В каком смысле?
- Ну, ведь мы же не общались, ты их не мог передать. Или уже планировал встречу?
- Нет... Не знаю, зачем писал... Просто. Занятие моё единственное. Они твои до последней запятой, хотя не знаю, сколько понравится. Ты не любила грустные, а там только такие.
- Почему?
- А ничего и не чувствовал больше. Тоску по тебе, боль. Помнишь, как говорил, что ты мне нужна?
- Да... Помню...
- Это было правдой. Я не жил без тебя.
Мы шли вдоль реки по набережной. Люди уже почти пропали, а машин стало совсем мало. Было тепло, но дул ветер, поднимая на воде небольшие волны, бившие о бетонные берега. Мы сели на лавочку, и через минут десять она сильнее сжала мою и придвинулась ближе.
- Скажи... А ты себе... не искал никого?
- Нет.
- Почему?
- Не хотел. Зачем мне кто-то? Все мне равнодушны. Я тебя... люблю...
- А разлюбить пытался?
- Не вышло бы. Да и не пытался...
- Почему?! Ведь тебе от этой любви только плохо было!
- Неправда... Любовь мне принесла жизнь вместе с тобой. Мои чувства были настоящими, и я всегда понимал, что это риск... Любовь - это риск... С тобой я всегда был счастлив, я сейчас неимоверно счастлив. Всегда был готов к существованию, в котором будут одни страдания, потому что тебя нет. Но... Как же сильно я не хотел этого...
- И ты хочешь быть со мной? После того, как расстались? После стольких лет, когда я отняла жизнь?
- Отняла не ты, а твоё отсутствие. И... Да, я очень сильно хочу быть с тобой. Я тебя люблю.
У неё потекли слёзы, и я почувствовал, как влага скапливается на глазах. Я придвинулся ещё ближе, и мы стали касаться плечами. Она шёпотом сказала:
- И я тебя тоже... Не разлюбила... Кому тогда нужны были эти годы... Ничего не дали, столько отняли... Я была такой глупой... Ты простишь меня?
- Я давно тебя простил. А ты меня?
- Да... Я тебя прощаю. Тогда моя очередь: ты хочешь быть вместе?
- Да, хочу.
- Обними меня.
Мы обнялись. Были слышны её дыхание и плеск воды. Сон был вещим?
- Тебе повезло.
- Почему?
- Вчера только заплатила за квартиру, так что съезжать легко.
- Я закажу завтра машину для вещей.
- Хорошо. К нам домой?
- Пойдём.
На лавочке остался призрак. Она смотрела вдаль и сказала сама себе: "Мы победили" - и исчезла.