В тот злополучный вечер Савушкин возвращался домой позднее, чем обычно. Он не принадлежал к армии альтруистов и трудоголиков, чем весьма гордился, поэтому всегда старался поскорее вырваться из душной канцелярской суеты в жаркие объятия своей драгоценной половины, ожидавшей его дома. Однако на этот раз обстоятельства сложились не в его пользу. Фирма, в которой работал Савушкин, переехала в новый офис, и теперь работы было навалом. Будучи добросовестным сотрудником, он честно выполнил все поставленные перед ним задачи и теперь с чистой совестью, хотя и со слегка подпорченным настроением, возвращался домой.
Погода выдалась на редкость дождливая, но Савушкин был полностью готов противостоять её капризам. Он был одет в модную куртку с капюшоном и не менее модные ботинки, которые шлёпали по лужам, словно ледоколы. Эти ботинки уверенно несли его вперёд, вдоль сияющих в темноте витрин, а мимо проплывали то строгие лакированные лодочки, то обшарпанные кроссовки, то изящные туфельки на каблучках. Когда всё это многообразие накрывало волной воды из-за неосторожности автомобилистов, какая-нибудь из этих пар поворачивалась мысками в сторону обидчика и терпеливо ждала, когда хозяин или хозяйка выскажет всё, что он о нём думает. Савушкина мало беспокоили такие мелочи. Он был уверен, что обувь его не подведёт, и шёл своей дорогой, поглядывая через окна бесчисленных забегаловок на мило жующих в уюте и тепле людей.
До метро было ещё далеко, поэтому Савушкин решил срезать путь и пройти дворами. Он свернул в ближайший переулок, и чарующее великолепие светящихся вывесок сменилось унылой серостью жилых пятиэтажек. Вода здесь струилась буквально отовсюду, а звук этой воды напоминал журчанье горного ручья. Людей вокруг практически не было, лишь двое ребят лет двадцати стояли под козырьком одного из подъездов, очевидно, ожидая, когда закончится дождь. Савушкин прошёл мимо, стараясь не обращать на них внимания. В какой-то момент в его голове пронеслась шальная мысль: "А ну и что? Пускай эти скептики сидят в своих уютных сухих квартирах и с завистью смотрят на меня через окно. Я-то ведь не из робкого десятка. Конечно, я мог бы доехать до метро на такси, но ведь так гораздо интереснее. И никакой дождь на свете не может мне помешать".
На этой оптимистической ноте поток мыслей Савушкина внезапно оборвался, а вместе с мыслями погрузились в бездну небытия все его чувства и даже ощущения. А когда он, наконец, очнулся, то обнаружил себя лежащим лицом вниз в луже посреди тротуара. Он медленно поднялся на ноги и тут же схватился ладонью за взвывший от боли затылок. Очевидно, ударили чем-то тяжёлым, но не острым. Крови вроде бы не было. Чувства снова вернулись к нему и он почувствовал холод. И не удивительно, ведь тёплая куртка, спасавшая его от дождя, исчезла. Савушкин заглянул в карман рубашки и обнаружил, что кошелёк, в котором были деньги и документы, тоже бесследно исчез. Недоставало также мобильника, а вместо его мощных ботинок смотрели снизу вверх, виновато улыбаясь, два пушистых розовых кролика. "Приехали!" - подумал Савушкин и огляделся по сторонам. Вокруг по-прежнему не было ни души, даже ребята под козырьком подъезда куда-то пропали.
Изрядно ощипанный, но не побеждённый, Савушкин двинулся дальше. Конечно, чувствовал он себя неважно, но всё же был рад тому, что остался живой. Дождь всё не прекращался, и очень скоро наш герой промок до нитки, а подошвы его кроликов сменили цвет с нежно-розового на чёрно-коричневый. Где-то вдалеке, на фоне шума машин, прогремел гром, хотя вполне могло быть, что он гремел лишь в болевшей голове у Савушкина. Время от времени стали попадаться редкие прохожие с зонтиками, спешившие поскорее укрыться в своих тёплых квартирах. Савушкин брёл среди них и казался совершенно чужим в этом мире. В одночасье, он из весёлого и несколько надменного стиляги превратился в потрёпанного судьбой бомжа. А что если жена не узнает его в этих дурацких тапочках в виде кроликов? Или просто подумает, что он спятил? Савушкин пытался отогнать прочь подобные мысли. Ему и без того было нехорошо.
Вот и метро. Савушкин нырнул внутрь через стеклянные двери, стараясь не обращать внимания на удивлённые взгляды шарахающихся от него в стороны людей. Теперь нужно было как-то пройти через турникеты. Стоит ли говорить, что карточка на метро, равно как и паспорт с деньгами, остались в пропавшем кошельке. Единственное, что у него осталось, это расчёска и носовой платок. Значит, миновать кордон турникетов следовало каким-то нелегальным способом. Однако, опытный в подобных делах Савушкин сразу сообразил, что пройти вслед за каким-нибудь порядочным гражданином или просто нагло подставить руки под створки автоматов ему не удастся, поскольку строгая пожилая гражданка в будке контролёра сразу же обратила на него внимание и недовольно поглядывала в его сторону. Савушкин понял, что ему ничего не оставалось, кроме как подойти к этой самой гражданке.
- Извините пожалуйста, вы не могли бы меня пропустить. Понимаете, меня ограбили, забрали практически всё, что можно, даже ботинки сняли. Видите этих милых зверушек? - Савушкин показал на свою обувь. - По-видимому, это подарок мне от этих ублюдков на добрую память.
- Что же вы от меня хотите? - хмуро пробурчала гражданка.
- Пропустите меня. Я бы прошёл по карточке, но её тоже украли.
- Не положено.
- Что же мне теперь делать? Как я домой-то попаду? Меня жена ждёт.
- Это ваши проблемы. Пить меньше надо.
Следует отметить тот факт, что, несмотря на осуждающий и безопеляционный тон гражданки, Савушкин не употреблял горячительных напитков со дня рождения его коллеги Славика, а с тех пор прошло более двух месяцев. Впрочем, людям при исполнении виднее. Савушкин немного замялся, а потом снова заговорил:
- Ну... хотите я вам расчёску подарю. - Его рука машинально вытащила из кармана простенькую зубчатую расчёску, стоимость которой приблизительно равнялась стоимости карточки на метро. Гражданка - контролёр не на шутку разозлилась.
- Да идите вы куда подальше со своей расчёской, а то я сейчас милицию вызову! Что за люди, совсем совесть потеряли!
Савушкин понял, что положение его безнадёжно, и направился к выходу.
Потрёпанная девятка зелёного цвета остановилась у самых ног Савушкина, стоявшего на дороге. Из автомобиля вылез, грозно и нецензурно ругаясь, мужчина средних лет, явно уставший после тяжёлого трудового дня. Савушкин как мог рассказал ему о своём положении и попросил подвезти его до дома, пообещав щедрое вознаграждение по прибытии на место.
- Извините, частным извозом не занимаемся, - с усмешкой произнёс водитель. - Освободите проезжую часть.
Сказав это, он исчез в кабине своей машины, и она тронулась так быстро, что Савушкин едва успел отскочить к тротуару. Он попытался голосовать ещё некоторое время, но машины либо не останавливались, либо отказывались его везти, тем более, что большинство их ехало совсем в другом направлении.
Постояв ещё немного, он направился в сторону автобусной остановки. Савушкин приблизительно знал маршрут, которым можно было добраться домой наземным транспортом, но никогда им не ездил, поскольку это было крайне неудобно. При этом нужно было делать пересадку с автобуса на троллейбус, потом ещё раз на автобус, а затем довольно долго идти пешком. К тому же в любой момент могли нагрянуть контролёры, а билетов у Савушкина конечно же не было. Однако, ничего другого ему не оставалось. Автобус приехал довольно быстро. Савушкин вошёл в салон и, стараясь не думать о постигших его сегодня неудачах, плюхнулся в кресло. За окном проплывала ночная Москва во всём её великолепии.
- Санёк, это ты что ли? - раздался чей-то голос справа.
Савушкин взглянул на говорившего и лицо его осветила слабая улыбка.
- Здорово, Витёк! Какими судьбами?
Савушкин внимательно посмотрел на человека, которого он назвал Витьком. Тот пребывал в некотором недоумении.
- Ты откуда такой ... красивый?
- С работы, - усмехнулся Савушкин. - Слушай, сколько мы с тобой не виделись-то?
- Да лет пять, наверное. Что это с тобой?
Савушкин вздохнул и в задумчивости посмотрел на своих кроликов.
- Обули. Слушай, а можно я у тебя переночую?
Витёк жил в однокомнатной квартире на первом этаже. Пока он готовил ужин, Савушкин принял ванну и переоделся. Витёк был не только гостеприимным хозяином, но и его давним другом. После ужина они ещё очень долго разговаривали, вспоминая прошлое и размышляя о будущем, после чего отправились спать.
Поздней ночью, когда Витёк уже вовсю храпел, Савушкин, засыпая, услышал чьи-то тихие голоса, доносившиеся из того угла комнаты, куда он свалил свою уличную одежду и поставил тапочки-кролики.
- Как думаешь, что она скажет, когда увидит его? - говорил кто-то низким басовым шёпотом.
- Не имею привычки лезть в чужие дела, - шептал кто-то в ответ визгливо и несколько раздражённо. - Что скажет, то и скажет. Давай спать.