- Я устала, - Машка оступается и чуть не падает, потом садится на корточки.
- Вставай, - говорю я ей.
- Зачем? - она поднимает на меня глаза. - Мы идем уже два часа. Если бы мы шли правильно, мы давно были бы на базе.
- Все это верно, - поворачивается Катя. - Только уже темнеет. А в темноте двигаться станет бессмысленно. И я не представляю, как мы сможем провести здесь ночь. Поэтому нужно пытаться выйти хоть куда-нибудь засветло.
- Куда? - голос Машки звучит хрипло. - Мы только теряем силы, и все.
- Послушай, - я снова пытаюсь заставить ее встать. - У нас нет даже спичек, нам нечем развести огонь. И если мы не будем двигаться, то замерзнем, Неужели ты не понимаешь?
- Я слишком устала, - она обхватывает колени руками и утыкается в них подбородком. - Мне все равно.
- Черт побери, Маша! - с нажимом говорит Катя. - Ты вынуждаешь нас всех оставаться на одном месте. А значит - заставляешь нас всех готовиться к смерти.
- Почему? - удивленно вскидывает та глаза, кажущиеся в сумраке вечера огромными. - Я никого и ничего не заставляю. Хотите, идите себе. Кто ж вас держит?
- Ты! - начинает раздражаться Катя. - Неужели ты считаешь, что мы можем бросить тебя здесь вот просто так??
- Вставай, - снова тяну я Машку за шкварник.
- Да отстаньте вы в конце-то концов, - отмахивается она. - Хотите, так идите. Мы же заблудились, это ежу ясно. Куда идти-то?
- И что? По-твоему лучше сесть тут рядком и окочуриться? Говорю же, если мы останемся, то замерзнем насмерть.
- А может, мы как дураки ходим по кругу? - не отступает Машка. - Или вообще идем в другую сторону?
- Блин! - Катя даже притопывает ногой. - Здесь же не тайга. Ну какого же черта? Повсюду поселки, дороги.
- Ну и где они? - с вызовом интересуется Машка. - Тем более получается, что мы бродим по кругу, раз за два часа никуда не вышли. Я устала. Все.
Катя с тревогой вглядывается в сгущающиеся сумерки. И я разделяю ее беспокойство, так как отлично знаю, что как только стемнеет, мы окажемся практически в полной тьме - это тебе не город с огнями, где даже на самой захудалой улице без фонарей никогда не бывает полного мрака.
- Ну все, - с досадой заявляет Катя. - Ты меня достала.
Она делает шаг к подруге и рывком поднимает ее с земли. Не ожидая столь решительных действий, Машка легко поддается, но затем начинает сопротивляться. Между ними завязывается чуть не драка.
- Отстань, - бормочет Машка, стараясь отцепить от себя Катины руки. - Чего ты привязалась?
- Пошли, я тебе говорю, - не уступает Катя. - Васильна, чего ты выставилась? Помоги мне!
Подхватываю Машку сзади и толкаю ее вперед, не давая вырваться. А она, засранка, еще упирается. Однако нам все же удается пройти с десяток метров. Затем она безвольно повисает в наших руках.
- Да господи же, Машка! - трясу я ее. - Не волочь же нам тебя, как мешок, в самом деле. Подумай хоть раз и о нас тоже.
- Еще скажи, что я всегда думаю только о себе, - зло оборачивается она ко мне. - Да все, ладно, - отпихивается она. - Отпустите! Сама пойду.
- Вот так бы давно, - вполголоса говорит Катя и снова чертыхается. - Так быстро темнеет, блин. А все из-за тебя! - смотрит она на Машку.
- И темнеет из-за меня? - саркастически посмеивается та. - Вот ни за что бы не подумала, что могу управлять солнцем.
Все еще тяжело дыша, мы поправляем одежду. Единственный плюс из этой потасовки, что всем стало жарко. Но вот надолго ли?
Катя вновь возглавляет движение, я замыкаю нашу маленькую процессию. Мы торопимся, и на сей раз никто не говорит ни слова. Из-за густеющих сумерек деревья вокруг постепенно сливаются с остальными деталями и становятся трудно различимыми.
- Нормальную тропу можно было бы хотя бы нащупать, - словно самой себе говорит Катя.
- Руками? - немедленно отзывается Машка.
- Почему руками? - на долю секунды оборачивается к ней Катя. - Ногами, конечно.
- Как это?
- Дорожка более жесткая и утоптанная, - поясняет та из-за плеча. - А вне ее - мягкий дерн. Разница очень чувствуется.
- А. И что, реально можно двигаться на ощупь?
- Можно, - Катя сутулится, и я понимаю, насколько она устала, ведь именно ей приходится двигаться первой по свежевыпавшему снегу.
- Слушайте, но никто ведь не думал, что так внезапно поднимется метель, - подаю я голос. - Шли себе и шли, пока эта самая тропка угадывалась.
- Никто ж не говорит, будто мы виноваты, - дергает плечом Машка. - Стечение обстоятельств, вот и все.
- Жрать хочется, - сообщает Катя. - Ни у кого не завалялось конфеты? Или печеньки?
- Господи, сто раз гуляла в лесу, - шмыгает Машка. - Никогда такого не случалось.
- Какого "такого"? Снега, что ли?
- Какого еще дурацкого снега? - бросает на меня взгляд Машка. - Вот еще! Не плутала никогда. Надо же... Потерять дорогу.
- Ты просто никогда не гуляла в нормальном лесу, - Катя двигается медленнее, видимо, опасаясь оступиться или запнуться.
- А где же я по-твоему тогда гуляла? - с вызовом спрашивает Машка.
- Ну, не знаю. В парках каких-нибудь. Лесопосадках.
- Да я здесь несколько раз была.
- Что же тогда ты нас всех не выведешь, раз все тут знаешь? - резко останавливается и оборачивается к ней Катя. Останавливается настолько резко, что мы едва не сталкиваемся с нею. - Давай, покажи дорогу. Чего? А? Только бы языком болтать, черт побери, - она так же резко отворачивается и вновь идет вперед, бормоча уже что-то вообще неразличимое.
Машка пристыжено опускает голову и молчит. Н-да... В темноте вообще все какое-то одинаковое становится. Тут и в трех соснах действительно заблудишься, не то что в лесном массиве. Вот ведь и я здесь была пару раз с Витькой. И гуляли мы с ним. И много. Для того, собственно, и приезжали. Да только гуляли исключительно по тропинкам, чтобы в любой момент можно было спокойно повернуть назад, не заботясь, так сказать, о направлении.
- Все. Ни зги не видно, - лицо Кати смутно белеет на фоне капюшона. - Не знаю, что дальше делать.
- Может, сеть появилась? - лезу я во внутренний карман.
- Да я ж все время посматриваю, - сообщает Машка.
- Где это ты посматриваешь? - сомневаюсь я.
- Да вот тут, - вытягивает она из рукава ладонь, в которой зажат телефон, и мертвенный голубоватый свет на миг освещает ее лицо, превращая Машку буквально в таинственного выходца из иного мира.
- Ну и рожи у вас, оказывается, - замечает Катя.
- Ой, будто у тебя лучше, - парирует Машка.
- Хоть бы луна была, что ли, - чувствую, как холод начинает забираться сквозь шарф, и мне это совсем не нравится.
- Какая луна, к черту? Видишь, все в тучах.
- Вижу, - подтверждаю я. - Не слепая.
- Хватит вам собачиться, - Катя глубже надвигает капюшон, ежится. - Как-то прохладновасто становится, вы не находите? Что же делать-то?
- Да мы никогда и не ссорились. Да и не будем.
- Просто не успеем, - преувеличенно жизнерадостно заявляет Машка и принимается хихикать.
- Оставь свои дурацкие намеки, в самом деле. Давайте лучше подумаем, что дальше.
- А что? - продолжает посмеиваться Машка. - Да ничего дальше. Не высекать же огонь трением.
- Поче...
- Стойте! - прерываю я их. - Смотрите, в этом направлении есть сеть!
Я повожу рукой с телефоном, и на индикаторе на долю секунды появляется дрожащая палочка.
- Ну, при такой связи нам позвонить не удастся, - разочарованно констатирует Машка.
А Катя внимательно глядит на меня, прищурив глаза.
- Да нам не это важно, - я вновь нахожу сигнал и делаю в этом направлении несколько шагов. Потом опять двигаю рукой, чтобы не упустить верное направление.
- А что тогда?
- Мы просто пойдем именно в эту сторону, - устало поясняет Катя. - Давай, веди, - обращается она ко мне. - Теперь твоя очередь.
- Точно, - соглашаюсь я. - Там, где есть сеть, должен быть и населенный пункт.
Снова шагаю вперед. Снова теряю. Снова ловлю. И иду. А девчонки топают следом. Мы все вымотались, хочется есть, пить. Но призрачная надежда встряхивает нервы, заставляя двигаться дальше, искать, шевелиться. Однако ясно, что совсем скоро этот азарт пройдет, горячка сменится апатией, и у нас всех опустятся руки. Поэтому я стараюсь четче определить направление и как можно дольше пройти по нему.
- Вон, вон там! - показывает Машка, с всхлипыванием втягивает воздух и бросается в сторону огней.
Но запнувшись, падает. Я принимаюсь ее поднимать. А Катя стоит неподвижно, будто не верит своим глазам.
- Ты смогла это сделать, - тихо говорит она мне. - Ты вывела нас!
Она обхватывает меня, тормошит, смеется. И не дает помочь все еще возящейся в снегу Машке.
- Да погоди ты, - отпихиваю я Катю. - Ногу, что ли, подвернула? - спрашиваю Машку.
Та сопит, встает на карачки, пробует подняться. Катя, опомнившись, тут же подает ей руку.
- Вот же черт, как больно колено!
- Наступать можешь?
Машка делает шаг, шипит, замирает.
- Обопрись на меня. Катя, возьми ее с другой стороны. Ага. Вот так.
- Под ноги надо смотреть, балда. А не кидаться, как полоумная.
- Кто бы говорил, - Машка проходит с нами несколько метров. - Отпустите, попробую сама. Там, вроде, просто ушиб.
Мы убираем руки, но идем почти вплотную, чтобы в любой момент успеть ее подхватить. А она пусть ковыляет, однако самостоятельно. И это замечательно, ведь приключений нам сегодня уже хватило выше крыши.
- Деревня, что ли, какая-то? - говорит Катя, когда подходим ближе.
- Непохоже. Смотри, какие дома добротные, прямо коттеджи.
- Но будто нежилые. Да и не как настоящие.
- Но улица-то освещается.
- Ну все, прибыли, - комментирует несколько повеселевшая Машка. - Добро пожаловать в поселок упырей.
- Не смешно, - немного нервно замечает Катя.
- Да и не заброшено все. Смотри, нормальный дом.
Мы останавливаемся у ближайшего, Катя заглядывает в темное окно. А я пялюсь на огромный номер, белеющий ближе к крыше. И в голове начинает брезжить какая-то мысль. Только я никак ухватить ее не могу.
- Странный дом какой-то, - говорит Машка. - Словно из двух частей. На две семьи, что ли?
- Внутри никого, - сообщает Катя. - И обстановка какая-то... Хм, странная. Как в гостинице, что ли?
И тут до меня доходит. Допирает, так сказать. Я осматриваюсь, вглядываюсь в конец улицы и сообщаю:
- Девчонки, а ведь мы на базе.
- На какой еще базе? - изумляется Машка.
- Не на военной, явно, - хмыкает Катя, косясь в мою сторону.
- Да на нашей, на "Кедровой Запади".
- Что-то непохоже, - тоже начинает оглядываться Машка.
- А ты присмотрись, вчера ведь мы как раз здесь шли.
- Думаешь? - не унимается Машка. - Да как мы попали-то сюда?
- Господи, да я-то откуда знаю?
- Наверное, дали кругаля, вот и все. С другой стороны зашли, - Катя снимает капюшон.
- Интересные дела, - продолжает бормотать Машка, хлюпая носом. - Так чего же тогда мы стоим? Давайте домой. Устала, как чертяка, и есть хочется. Встали такие. Стоят.
Она поворачивается и первая направляется вдоль улицы. Катя подхватывает липкий снег с заборчика, мнет в ладонях, а потом запускает вслед подруге и смеется.
- Эй, ты чего? - оглядывается та. - Шевелитесь, тут вас никто не накормит, никто не обогреет.
- И то верно, - соглашается Катя.
Пройдя метров четыреста, мы утыкаемся в свой коттедж. За номером пятнадцать. Самый крайний к лесу.
- Надо же, - качает головой Машка. - Зашли отсюда, вышли оттуда. Да еще тащились черт знает сколько времени.
- А кто-то к тому же чуть штанишки не обмочил от страха, - иронизирует Катя, вставляя ключ в замочную скважину.
- Ой, - тут же вскидывается Машка. - А будто вот ты не испугалась. Как же.
- Да, - подтверждаю я. - Я тоже решила, что нам каюк.
- Ну мы бы в любом случае куда-нибудь вышли, - Катя толкает дверь, и на нас сразу веет таким замечательным теплом, что сразу чувствуется, насколько мы замерзли.
- Да мы бы ночью околели, - Машка скидывает ботинки и в одних носках топает к батарее, прижимает руки, передергивает плечами.
- Я смотрела по карте, тут много дорог, много деревень, - продолжает гнуть свою линию Катя. - Рано или поздно наткнулись бы на что-то, - она наливает в кружку воды и выпивает сразу всю.
А я нехотя раздеваюсь, наслаждаясь теплом. Потом не выдерживаю и плюхаюсь на диван. Прямо с ногами. Потягиваюсь.
- Хорошо-о. Хорошо-то как.
- Точно, - оглядывается на меня Катя и валится в кресло. - Все тело ноет от усталости. Маш, ты, может, сразу в сауну? Или под горячий душ, раз так замерзла.
- Сауну греть надо, - напоминаю я. - Уж лучше - душ.
- Сначала поесть нужно. Слона бы съела, - она садится на корточки и прижимается к батарее уже спиной.
Мы все некоторое время молчим. Руки и ноги ноют не только у Кати. Столько тащиться и даже нигде не присесть. Потому что везде снег. Да, снег...
- Странно, вы не находите? - спрашиваю я.
- Что именно? - отзывается Катя.
- Ну, по прогнозу обещали сухую, умеренно теплую погоду. И вдруг эта ужасная метель.
- Надо обувь и штаны засунуть в сушильный шкаф, - тут же отзывается Машка.
- Да я ж не про это.
- Ой, эти наши прогнозеры, - Катя выглядит совсем сонной.
- Все равно, - не отступаю я. - Вот только что было солнце, и вдруг - раз, и вьюга.
- Вдруг откуда ни возьмись, - с детской интонацией выводит Машка. - Маленький комарик. И во рту его горит...
- Водочки стопарик...
Машкины глаза широко раскрываются, и она с осуждением выставляется на внезапно проснувшуюся Катю.
- Вот сейчас как кину, - она оглядывается в поисках приемлемого снаряда. - Носок! Тогда узнаешь, как заедаться.
- Да-а, - соглашается Катя. - Носок - это сильно. Носок - это убийственно. Особенно после пяти часов непрерывной носки.
- А вам что, не кажется странным? - по-прежнему лениво интересуюсь я.
- Что "странным"?
- Ну, эта внезапная перемена погоды.
- Ой, ну ты будто первый раз в нашем климате живешь.
- Может, и первый, - рассудительно замечает Машка. - Может, и странно. Только теперь-то какая разница?
- И то верно, - подтверждает Катя. - Поедим, погреемся да и на боковую.
- Так времени ведь еще мало. А завтра уже уезжать.
- Я что-то не пойму, - поворачивается Катя ко мне. - Ты что, опять нас гулять зовешь?
- Нет, нет, нет, - машет руками Машка. - Сегодня я пас. Сегодня больше никуда.
- А чего такого? Походили бы по территории. Я же не в лес приглашаю.
- Ты не нагулялась, что ли? Совсем не устала?
- Дело не в этом. Просто завтра уже уезжать.
- Ну хочешь, иди гулять сама, - разрешает Машка и наконец отрывается от батареи. - Гречка с тушенкой будет в самый раз, - продолжает она через несколько минут, роясь в наших запасах.
- Иди лучше переоденься, - нехотя поднимается Катя.
- Разве я хуже тебя сделаю?
- Не хуже, но я сделаю быстрее. А ты зависнешь, как обычно. И привет.
Чувствую, что сон обволакивает мысли. Хочется растянуться прямо здесь и провалиться в его теплую мякоть.
- Чш-ш. Чш! Смотри, заснула. Да пусти. Васильна, Васильна! - голос явно придуривающейся Машки заставляет мои веки дрогнуть. - Не спи, Васильна, замерзнешь.
- Не смешно, - бормочу я.
- Тогда вставай.
- Уже готово все, - а это Катя. - Ты бы переоделась, штаны сушить положила.
- Ну да, - подтверждает Машка. - Обувь я уже поставила. Вставай! - она трясет меня за воротник.
Надо же, как меня разморило. От холода, что ли? Так ведь и не так уж холодно было, не зима ведь. Или просто переволновалась, что не выйдем?
- Ты так и будешь сидеть в мокрых штанах? - она переглядывается с Машкой. - Несет псиной.
- Какой еще псиной? - сон мгновенно слетает, и я выпрямляюсь, касаясь спиной диванного валика.
Эти две чучундры немедленно принимаются хихикать и шушукаться.
- Ну, от штанов твоих. Мокрых, - поясняет наконец Машка.
- Да ну вас, - хочу я обидеться; но все-таки встаю и ползу в другую комнату переодеваться.
- Все готово, - повторяет Катя.
- Жалко, что винца нет.
- А тебе бы только пить, - осуждающе замечает Катя.
- Ну-у, - тянет Машка. - Еще и есть. Хи-хи. И спать.
Слышится шум шуточной потасовки.
- Васильна, - появляется Катя в проеме. - Ты чего застряла? Прямо как Машка, честное слово. Ах, ты так? - оглядывается она на хохочущую подружку и тут же скрывается.
Они там носятся, будто маленькие. Шлепают друг друга, смеются. Вот ведь разобрало. Как дети, ей богу.
Однако когда я выхожу, обе уже чинно сидят за столом, хоть и все еще фыркают.
- Охота же вам беситься? - подкладываю в дымящуюся кашу соленых огурцов, беру ложку.
- Да, - подтверждает Катя. - Пока нам еще не триста лет. Хотя некоторым, - она лукаво поглядывает в мою сторону. - Некоторым, может, и несколько тысяч.
- Кому это? - невнятно спрашиваю, так как мой рот забит вкуснейшей после голодухи едой.
- Ну, а кто у нас тут из мира в мир путешествует? Или как там? - обращается она к Машке.
- Ага, - подтверждает та. - Ну, или из реальности в реальность.
- Да ну вас, - отмахиваюсь я. - Я ведь не придумала все это.
- А кто говорит, что придумала? - все так же иронизирует Катя. - Из мира в мир. Из реальности в реальность. И так уже невообразимую кучу лет наш герой путешествует вне зон доступа.
- Каких еще таких зон? - с подозрением кошусь я на нее, и даже жевать перестаю.
- Герой бежит от самого себя, стараясь скрыться, залечь. И до того запутывает следы, что и сам не в силах их распутать. Не говоря уже о других.
- О каких "других"? - все так же тупо спрашиваю я, не понимая, куда она клонит, хотя и вижу, что шутит.
- Да. Каких? - присоединяется Машка со вкусом поедая бутерброд.
- Ну, тех, кто следит за ним.
- За героем? - чувствую, что мое недоумение вот-вот достигнет предела.
- Ага, - соглашается Катя и принимается смеяться.
- У нас что, опять театр ужасов? - уточняет Машка. - Предупреждаю, больше рассказов у меня нет.
- Ну, еще не вечер.
- Слушай, ладно тебе, - возвращаюсь я к ужину. - Сегодня на страшные истории меня не тянет точно. Мне и одной хватило. В лесу.
- Правильно, - подтверждает Машка.
- Господи, - изумляется Катя. - Да я же прикалываюсь. Вы что? Будто первый день меня знаете.
- После сегодняшнего меня долго на такие шутки тянуть не будет.
![[]](/img/l/lazarewa_e_m/labyrinth11/2.jpg)