Что же со мной? Что же? Что же? Еще эта картина прямо перед глазами торчит. Прямо торчит. Прямо. Непонятно, как я ее запустил, непонятно, как отключить. Если бы просто стена. Если бы просто. То было бы лучше. Спокойнее было бы. Пусть, как запертый. Пусть, как в клетке. Ну а так - будто вообще в космосе, на сотни световых лет один.
Господи, как же хреново. Господи! Один, один. Совсем один. И даже если не так, даже если не в космосе, то эта картина давит, давит, давит. Кажется, что вся вселенная вокруг, а я один. Один, один, один!
И боль, боль, боль. Выцарапать бы эту боль. Вышвырнуть. Как хреново. Как!
Нет, не боль. Нет. Просто беспокойство. Страшное беспокойство. Отчаяние. Рвет грудь.
Кто? Кто, кто это кричит? Кто?!
Это я. Блин, я кричу, я. Какой противный тонкий вой. Просто сводит с ума. Сводит. Он!
Вот кусок простыни. Вот. Запихнуть. Заткнуть. Иначе не выдержу, нет. Иначе.
А-а, как хреново, как хреново, господи. Зачем я здесь, зачем? Кто я, кто?
Вот, вот подушка. Вот. Прижать, прижать. Крепче прижать к животу, к груди. Втиснуть. Свернуться. В калачик свернуться, в калачик. И вжать, вжать, втиснуть.
А-а-а.
Кто я? Кто? Скажи, кто я, господи. Почему я здесь? Почему никого? Почему? Душно, боже, до чего душно. Жарко. Рубашка мокрая. Так липнет. Противно так липнет. Содрать, содрать. Быстрее содрать. Вот так. Так. Вот. Вот так.
Измочалил, совсем измочалил кусок простыни. Во рту противно. Хочется пить. Пить, пить. Хочется пить.
А-ах. Потолок, потолок. Без узоров. Обычный потолок. Вроде отпустило немного. Вроде отпустило.
Прижаться спиной к кровати. Прижаться полностью. Расслабить мышцы, сжатые в клубки. Судорогой. Судорогой сжатые в клубки. Вот.
Вот так. Да, легче. Легче стало. В груди свивает кольца. Внутри разъедает кислотой. Жжет. Но меньше. Меньше, меньше, меньше.
А-ах. Ни часов. Ни времени. Ни утра, ни дня. Ни ночи. Всё в одно сплетено. В одно. Сплетено.
Встаю. Ноги дрожат. Убрать, надо убрать эту мокрую тряпку. Эту пропитанную потом рубашку. Убрать.
Да, в ванной была корзина. Была корзина. Надо убрать. Туда убрать. Туда. Вот. Вот так. Славно. Славненько так. Славно.
И почему же нет зеркала? Почему?
Душ. Хорошее дело душ. Горячий. Обжигающий. Смыть. Смыть с себя все. Чтобы быть чистым. Чистым. До хруста чистым.
Сажусь. Прямо здесь. А вода хлещет. Сверху. Такая горячая. Такая замечательная. И от нее пар.
Здорово. Как же здорово-то.
И как хреново было. Почти и не помню. Будто в бреду. Опять, вроде бы, ерунду всякую нес, сам с собой разговаривал. Бессвязный понос мыслей. Даже смешно, как вспомню. Чуточку смешно, а больше - страшно. Страшно того, что со мной происходит. Страшно, что позади пустота. И я не знаю, ни кто я, ни где.
Тяну вверх одеревеневшие губы. Поднимаю ладони к бьющей воде. Чувствую, как лупят упругие горячие струи.
Блин, а ведь просто собирался поспать. Лег. Свет не выключил. Не смог. Потому что здесь нет окон. Потому что во тьме ты как в каменном мешке. Вот-вот задушит. Зажмет. А еще страшно, что кто-то войдет. Невидимый в темноте. Невидимый, и от этого ужасный.
Лежал, а сна не было. А потом вдруг нахлынуло. Захлестнуло. Как приступ.
Может, я и правда псих?
Ладно, пусть псих. Пусть так. Ну так что же? Где тогда врачи? Санитары? Что это вообще за место?
А полотенце такое мягкое. И здорово быть чистым. А свет? Свет все-таки выключу. Знать бы только, где.
Ой! Вот смешно-то. Просто подумал - и вот. Сам погас. Странное место, честное слово. Таких не бывает. И столько звезд. Яркое пятно от картины. На пол, на стены. И вообще, вроде бы она немного переменилась.
Касаюсь пальцами шершавой поверхности. Это не стекло, точно. Что - не знаю, но явно не стекло.
И зря боялся. Зря. От картины спокойнее. Поневоле думаешь - непроизвольно - что это окно. Подсознание само переводит в позитивное и привычное русло. Словно я высоко-высоко в горах и, например, в южном полушарии. Ведь их звезды мне неизвестны.
Стоп. Значит, все-таки я из северного полушария, что ли? Раз южные - неизвестны?
Даже смешно, ей богу. Вот так, постепенно, может, и удастся восстановить хоть что-то. По реакциям, ощущениям, по отголоскам памяти.
Сейчас уж точно спать. Просто измочален. Просто высосан.
Сменить белье. Постелить свежее. А то - в корзину...
Ой...
Пижамы там нет. Нет пижамы-то. Складывал точно. Еще крышкой закрыл.
Как дурак - честное слово - тщательно осматриваю корзину, зачем-то даже переворачиваю вверх дном и трясу. Потом заглядываю во все уголки ванной.
Ну и дела-а. Обычная такая корзина. То ли реально из прутьев, то ли искусная имитация. С крышкой. Куда рубашка со штанами девались, ума не приложу.
Словно болван стою с этой дурацкой корзиной. Наверняка еще и с открытым ртом.
Тьфу. Да ну его к черту все это.
Ставлю ее в другое место. Мою руки - вода появляется сама. А, ну это понятно - фотоэлементы или еще что. И иду спать.
Гоняюсь за кем-то, гоняюсь. Бегу. Меня преследуют, настигают. Но нет. Успеваю прыгнуть в какую-то шахту. Лечу, кружась в потоках воздуха. Потом несусь среди цветных пузырей, под искристым разноцветным небом. Или потолком. И р-раз.
Просыпаюсь. Руки спокойно лежат поверх одеяла. Как и сложил их перед сном. В комнате по-прежнему темно. Только отсвет от окна. Сколько спал, не знаю. Часов-то нет. И сколько о них ни думаю, сколько ни представляю, не появляются. Словно здесь, в этом странном месте, на ряд вещей наложен запрет. Табу.
Что-то материализуется при первой же мысли. Что-то, - тут я усмехаюсь, - пропадает. И я все еще, по-прежнему, тут. То есть, вокруг меня не сон, не иллюзия. Я действительно где-то нахожусь. Просто непонятно, где. И память после сна - не вернулась. И чтобы хоть что-то узнать, надо продолжать поиск. До этого ходил налево, теперь пойду направо. Может, там повезет больше.
Встаю и почему-то на цыпочках иду к этому то ли окну, то ли картине. Словно она меня тянет.
Россыпь звезд, слишком частая для той, что мне знакома. И снова, опять вижу, что звездный рисунок изменился. Если учесть, что я здесь уже явно больше суток, то, получается, снаружи постоянно ночь. Если, конечно, это все-таки окно, а не картина. Но окончательно убедиться - невозможно. Никакой рамы нет, не видно толщины стен, ничего такого. Картина будто вплавлена в саму поверхность, по-прежнему шершавую и неровную. Узоры меняются. Ну, так что же? Ведь меняться они могут по заданной программе, вот и все.
Гораздо труднее объяснить постоянную ночь, если это все-таки окно. Ведь тогда, получается, что все это здание - и я вместе с ним - находится за Полярным кругом. Ну, или как там называется область вблизи Антарктики?
Однако утверждать, что я полярник, не возьмусь. Или еще что в этом роде. Я, конечно, не помню, чем занимался. А заниматься чем-то должен был, ведь ясно, что я не мальчик-студент. Но служба моя была чем-то обыденным - об этом говорят внутренние ощущения. И им приходится доверять, ведь ничего иного в моем багаже нет.
Каким ветром меня занесло сюда, почему вокруг всё такое вымершее и чудное - это, конечно же, вопрос. Да еще и какой. Буквально вопросище. Я, опять-таки, отчего-то уверен, что раньше никогда не сталкивался с чудесами. И все эти кордебалеты незнакомы не только мне, но и другим людям. Хм, если вообще не всем.
Господи, а еще - где все люди? Где они? Словно здание разом было оставлено. Вчера ведь ни одна дверь не открылась передо мной, ни один отпечаток ладони не подошел к моему. А отсюда один шаг до вывода, что комнаты в коридоре - личные помещения, в которые может войти только их владелец.
Однако отсюда вытекает дилемма - получается, что вот эта комната - моя, предназначенная именно для меня и ни для кого иного. Ведь она-то открывается моей ладонью. Тогда как же быть с ощущениями? Или... Или это все же не окно, а картина?
И что это вообще может быть за здание? Чьи размеры просто ужасают, если на то пошло. Ведь я шел не один час. Что - дом длиной километров пятнадцать - двадцать? Но это абсурд, такого не бывает. И опять - где все? Почему я один?
А может... А может, это какой-то эксперимент? И нас очень много сюда засунули, просто я очнулся первым. Ну, или единственным. Или же - все покинули здание, была эвакуация, а я валялся в отключке?
Сплошные "или", черт побери. Какова вообще вероятность, что я ученый? И, например, участвовал в эксперименте не как подопытный, а как полноправный участник?
Господи, было бы зеркало, хоть посмотрел бы, как выгляжу. Может, это натолкнуло бы на воспоминания. Но его нет даже в ванной. Как же бриться-то?
Кстати, - провожу пальцами по щеке, - щетины по-прежнему нет. Кожа гладкая, если не сказать, атласная. Словно у девушки.
Я принимаюсь хихикать, и не сразу осознаю это. Тьфу!
Как же так? Должна быть суточная щетина, разве нет? Ведь судя по внешним признакам, я явно мужчина, и думаю про себя именно в мужском роде. Ерунда какая.
А что, если все-таки робот? Андроид, или как их там называют. Ведь если бы я был чьим-нибудь клоном, то борода ведь все равно бы росла.
Надо же, как все-таки тихо. Ни единого звука, ни единого шороха. Будто во всем этом огромном здании нет ни одного сквозняка. Но разве так бывает?
Вчера мне казалось, что от этого чокнуться можно, сегодня вижу, что начинаю привыкать. Эта абсолютная тишина уже не представляется чем-то чужеродным и пугающим. Она просто есть, и все.
Человек ко всему привыкает. А если и не ко всему, так ко многому.
- Свет, - громко говорю я. - Свет и обычный завтрак.
Свет появляется сначала неяркий, словно специально, чтобы не слепить. Но затем разгорается, придавая окружающему некий матовый оттенок.
Тут же проявляется стол. Сперва как марево, которое, уплотняясь, материализует реальный предмет. Окончания сервировки не дожидаюсь и иду в душ.
Проверяю корзину для белья. И уже не удивляюсь, что она пустая. Более того, теперь меня не удивит даже то, что все брошенные в нее вещи вдруг окажутся на полках. Выстиранные, выглаженные и благоухающие свежестью.
Хотя, если подумать, откуда тут может быть свежесть? Свежесть предполагает открытое пространство, воздух. А здесь, в запертом и наглухо опечатанном помещении, откуда ему взяться? Этому открытому-то пространству.
Ну, к черту все. К черту!
Вновь бесконечный коридор, разделенный впечатанными в него дверями. Теми дверями, в которые я по-прежнему не могу войти. Стучусь, кричу, пробую открыть. И все без толку.
Господи, и как все эти неисчислимые квартиранты не путали свои комнаты? Ни одной отличительной особенности, нумерации или еще чего-то в этом роде. Да даже если начать считать, то наверняка скоро собьешься, не прикладывать же к каждой ладонь. Честное слово, тут можно проплутать в поисках своей - не один час. Этак и отчаяться можно, в конце-то концов. Тем более, если устал после работы и хочешь скорее отдохнуть.
Кто все это придумал? И зачем? Шарада какая-то, ей-богу.
Сначала я ору, аукаю, умоляю откликнуться. Потом голос хрипнет, и затыкаюсь - к чему бесполезно надрываться? Затем просто сажусь, приваливаюсь к стене и вытягиваю ноги.
Что налево, что направо - бесконечный тоннель с рассеянным светом. Абсолютно пустой. Ни следов разрушения, ни следов спешки. Ни одной приоткрытой двери.
Идеальный тренажер для марафонского бега, прямой, широкий и безлюдный - побегаешь так недельки две, и на соревнования.
Тут из моего горла вырывается клекот, пугающий меня же самого.
Вот так, сам шути, сам и смейся. Еще немного, и разговаривать вслух начну. Слава богу, хоть приступов сегодня не было. Ужасные ощущения. Будто ты сбрендил. Словно реле в мозгу бесконтрольно переключаются, заедают, передают сигналы хаотичным образом. И они скачут, отражаются, порождают бесчисленные эхо. Врагу не пожелаешь.
И еще эта почти физическая боль в груди. И беспокойство. Безмерное, опустошающее. Будто клубок гадов. Или кислота.
И тогда из человека, разумного и последовательного, превращаешься в какого-то дауна. Или... Или послушного чужой воле паяца. Ведь нельзя связно мыслить, адекватно действовать, и ты готов любой четко выраженный приказ принять за свой собственный.
Хмыкаю и принимаюсь вычерчивать пальцем узоры на упругом и теплом, как толстая кожа животного, полу.
Вот только хозяева эти куда-то подевались. Исчезли. Пропали. И некому отдать тот самый приказ.
Или это исключительно пока?
Опять сплошные "или". Блин, слава богу, хоть никакой клаустрофобии нет. Ведь иначе чокнулся бы в два счета. Да и с фантазией у меня, видимо, не очень.
Вновь хмыкаю, подгибаю колено и кладу на него подбородок.
С воображением, похоже, у меня очень не того. Но это и к лучшему. А то напридумывал бы уже кучу всяких монстров, вампиров и зомби. Ведь неизвестно, что за всеми этими дверями, и я не представляю, где я и кто.
Ну, ладно, сиди - не сиди, много не высидишь. Пора идти.
И чем же здесь заниматься-то, интересно. Ни книг, ни дисков, ни компьютера. Да даже никакой убогой тетради - чтобы записывать что-нибудь или чертить. Ведь надо же что-то делать, в конце-то концов.
В моем распоряжении только маленькая комнатушка да этот коридор. Бесконечный, удручающий.
А, может, я последний человек на Земле? Может, все умерли, а я чудом выжил? Была, допустим, ядерная война. Или экологическая катастрофа, например.
И снова этот собственный клекот вместо смеха. Тьфу, даже вздрагиваю, так неожиданно он раздается.
- Смешно, - говорю я сам себе. - Честное слово, смешно. Какая, к черту катастрофа?
- А такая, - отвечаю я сам себе же. - Обычная. Бац, и все умерли. Смертельный вирус.
- Ты сам себя послушай сначала, а потом говори.
- А что тебя не устраивает?
- Да ничего!
- А все же?
Прислушиваюсь к своему диалогу и замечаю, что в зависимости от говорящего изменяется тональность голоса. Один более ехидный, другой - попроще. Ага, и до чего же, интересно, они договорятся таким манером?
- А ты подключайся к беседе, раз тебе так интересно.
Я словно лбом стукаюсь и останавливаюсь. Ну это уже вообще... Ни в какие ворота.
- Давай. Вот тогда и выясним, "в ворота" или "не в ворота", - раздается смешок.
Чувствую, как глаза мои вылезают из орбит.
- Это, - нерешительно начинаю я вслух. - Это вы мне?
- Тебе, тебе, дурак. Кому же еще? Кроме тебя тут никого.
- А вы?
- Да отстань ты от него, - произносит моими губами другой голос.
- Зачем же "отстань"? Раз ему интересно, пусть выскажется. Интересно ему, - снова хмыкают.
На висках выступает пот. Я - сумасшедший. Я явно сумасшедший. По-другому никак.
- Это слишком простой ответ, - комментирую я первым - въедливым - голосом. - А, значит, он не может быть верным.
- Почему же? - подключается второй. - Ты же знаешь, что все гениальное - просто. Чем проще, тем правильнее.
- Ага, ты еще систему Птолемея вспомни.
- К-кого? - бормочу я.
- Прикинь, всё забыл. Прямо болван болваном.
- Не "болван болваном", а кристально чистая личность. Ну, знаешь, из серии - "начни жизнь с чистого листа".
Мои губы презрительно вытягиваются в трубочку и словно деревенеют - никак не удается их расслабить. А правая рука бесконтрольно шарит по стене, видимо, чтобы найти, на что опереться.
- Молчит, - снова смешок. - Ну и хрен с ним. Вернемся к нашим баранам.
- Я задал тебе вопрос.
- Ну, задал, и что? Несешь всякую муть.
- Простите, - прерываю я их. - А вы кто?
- А ты не в курсе? Прикинь, он не в курсе, - из моих уст доносится клекот, хотя лично мне совсем не смешно.
Более того, внезапно я чувствую, что от этого смеха волосы становятся дыбом. Потому что меня охватывает ужас.
- Ну все. Истерика, - скучающим голосом поясняю я сам себе.
- Да отстань ты от него.
Неимоверным усилием воли стискиваю рот и что есть силы закусываю нижнюю губу, тут же ощущая привкус крови.
Те двое стремятся вырваться из-под моего контроля, чтобы что-то сказать. Но вместо членораздельных звуков раздается только невнятное мычание.
О господи. Пот льет с меня градом, лицо искажает судорога. И в каком-то слепом отчаянии я принимаюсь лупить себя по щекам. А потом трескаюсь лбом об очередную дверь.
Тишина-а. Цветные пятна пляшут перед глазами. И не сразу осознаю, что веки - закрыты. И очень больно руку.
Черт, как неловко она подвернута. Видимо, шмякнулся. Сознание потерял. Зато - тишина-а.
Да-а, это покруче прежнего будет. Одно дело - просто в голове чехарда, бардак. Но совершенно другое - реально разговаривать самому с собой на три разных голоса. Это действительно нечто.
Сглатываю, пытаюсь сесть. Перед глазами по-прежнему туман, хотя на сей раз они явно открыты. Похоже, здорово треснулся.
Точно, вон какой шишак. Этак и мозги себе вышибить можно. Зато - тишина-а.
Вроде, опять меня заносить начинает. На дурацкую колею с заевшими мыслями.
![[]](/img/l/lazarewa_e_m/silence02/he.jpg)