Л.А. Флани : другие произведения.

- Э-т точно - соглашаюсь я - вон смотри на самом краю стоит и пакет на башке. Придурок.

Наркоман стоял не краю, пакет слетел с его головы. Блаженно и странно улыбаясь, он, раскинув руки в стороны начал падать. В последний момент он судорожно втянул воздух и изогнулся всем телом, отчаянно пытаясь восстановить исчезающее равновесие. Гримаса ужаса исказила его лицо. Он успел. Сегодня он успел.

Отшатнувшись от края, он упал на колени, закрыл лицо руками и замер. Еще бы чуть, чуть и...

Я отошла от окна.

Наркотики и те, кто их употребляет, всегда вызывали у меня брезгливый ужас.

Но мне было жаль сегодняшнего "самоубийцу", он хотел летать. Но для него это не возможно, он не был рожден для полетов, это сразу было видно, я это чувствовала.

Ни один человек, рожденный для воздуха, способный петь вместе с ветром на его языке, ни когда, даже если он и не знает, на что способен, ни за что, ни при каких обстоятельствах, не притронется к этой отраве. Она убивает все: и жизнь, и способную летать душу. Потерять ее - нет ни чего страшнее.

Воздух допьяна напоен ароматом весны, солнышко греет еще не так знойно как летом, а нежно, лаская теплом изголодавшееся, по нему, за зиму тело, делая его легким и звонким. Земля, оттаивая, делает первые вдохи. Даже в загазованном городе ощущаешь этот неповторимый, почти неуловимый запах. Люди измученные зимним холодом, серостью и слякотью, улыбаются.

Я шла по городу и улыбалась, и мне улыбались, этакое всеобщее весеннее умопомешательство. Но до чего же хорошо!

Хорошее настроение плывет в воздухе, от чего он становится упругим и мягким, и кажется, все кругом улыбается.

Легкий, игривый ветерок, нетерпеливо теребит подол моего плаща, подталкивает меня в спину, путается в волосах, тормошит ворот рубашки, изнывая от нетерпенья.

"Да", - улыбаюсь я - "сегодня у тебя будет компаньон" - пообещала я ветерку.

Пусть только один день в году, всего один день, лишь раз в двенадцать месяцев земля забывает о своих обязанностях в отношении меня. Один день. Но это того стоит.

Я стою на краю крыши, всего каких то жалких девять этажей внизу, и безупречное, бесконечное небо над головой.

Только весной, когда и земля и люди просыпаются, от полугодовой спячки. Когда воздух звенит от тихой радости и легких беззаботных улыбок.

Лишь в такой день я могу летать!

Весь город у моих ног, Люди и проблемы за которые они так старательно цепляются, чтобы знать, что они живы, они существуют, и ни чем не хуже других, такие же как все, сейчас так далеки...

Сейчас ни что не имеет значения. Только я и ветер, зовущий за собой, скучавший целый, такой невероятно долгий год.

Я раскидываю руки, улыбаюсь. Шаг.

Падение.

Свист воздуха в ушах, бешеный стук сердца.

Резкий, почти болезненный рывок, вверх к дымчатым, почти не видимым облакам.

Мое тело почти ни чего не весит, и совсем не мешает!

Воздух, словно вода, я лежу на ставших почти осязаемыми потоках, он держит меня, он ни когда не даст упасть тому, кто ощущает его силу. Он как вода, только лучше, в нем не возможно утонуть! Как рыбе не возможно утонуть в океане.

Я дышу полной грудью, здесь воздух настолько чист, что не понятно, ты проходишь сквозь него, или он сквозь тебя.

Сердце замирает и сладко сжимается, и вновь с удвоенной силой колотится в груди. И вот оно уже не стучит - поет, а ветер подпевает.

Я лечу! Быстро, очень, очень быстро, так быстро, на сколько хватает сил, хочется смеяться от счастья, но на такой скорости это не возможно.

Улыбаюсь.

Жаль, я ни с кем не могу поделиться этим безумным чувством. Но сожалею я не долго. Ветер, скорость, пение сердца, не оставляют места для сожалений.

Таких как я не много, он они есть, это я знаю точно! Мы редко встречаемся, друг с другом, но если сталкиваемся, то всегда узнаем. Если человеку говорят, что у него ветер в голове, то он точно не наш. У нас ветер в сердце, от того мы так переменчивы.

- Ма-ам я дома! - объявляю я с порога - встречайте, там така-ая-а-а погода, солнце ветерок, красота! Люди улыбаются...

- Хорошо, хорошо, ты обедать будешь?