Леа Кансари : другие произведения.

Глава 19

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Я вернусь ( Modotte kimasu) Аннотация Главный герой драматического повествования "МодОтте кимАсу" (" Я вернусь"), опытный советский разведчик, прошедший через тяжелые жизненные испытания, воспитанник старой советской системы КГБ, коммунист, подполковник Герман Железнов. Любящий сын, муж, патриот любимой Родины, никогда не забывающий о том, что человек несет в себе истинную моральную ответственность перед собой и всеми, Герман выполнял доверенные ему разведывательные операции, любил и был любим той, которая была его ангелом хранителем, работавшей с ним в связке, разведчицей Викторией Сугуровой. Задания успешно выполнялись, несмотря на трагические условия, риски, и везде с ним рядом была его надежда и защита любимая Виктория Сугурова. Однажды выясняется, что с некоторых пор среди советских разведчиков, работавших в Европе, появился неизвестный, сильный, сообразительный предатель, крот, с кодовым, значимым прозвищем "ЛЕГАТ". У древних римлян ЛЕГАТ- посол, отправлявшийся в чужие земли с политическими поручениями.
  ЭКСКУРС В ПРОШЛОЕ
  
  Одной из колоритных и неординарных личностей в моем детстве был Алексей Семенович Мазур, уже упоминавшийся начальник канцелярии и отдела кадров вольнонаемных служащих военкомата. Под его строгим и бдительным руководством трудились работники с сугубо гражданской специальностью, а именно бухгалтера и машинистки, имевшие к военному комиссариату непосредственное, прямое отношение. И когда я, иногда приходил к папе на работу и шел по коридору, то из открытой двери машбюро слышал непрерывный стук клавиш печатных машинок и врывавшееся в эту какофонию звуков, приятное бархатное контральто отодвигаемых кареток. Симпатичные незамужние машинистки и сидящие в отдельном кабинете бухгалтера, были очень трудолюбивы и без надобности от работы никогда не отвлекались, но зато привлекали внимание вновь прибывших молодых офицеров своей наивной девичьей чистотой, и слишком отчаянной и независимой молодостью, временно связанной с клавиатурой "УНДЕРВУДа", и "РОМАШКи". Мне они, эти девушки нравились, не все, но некоторые! Это были веселые и трудолюбивые девчонки, искренне улыбавшиеся мне, в своем большинстве, когда я с ними здоровался и заходил к ним за копировальной бумагой, которая была мне нужна для раскрасок на уроке Рисования.
   - А, ГЕРОЧКА! ЗАХОДИ-ЗАХОДИ-
   - Я ТЕБЕ СИНЮЮ КОПИРКУ ОСТАВИЛА-
  музыкально вкрадчиво верещала старшая машинистка Людочка Прощенкова, от которой всегда пахло леденцами, шоколадными конфетами, и свежезаваренным горячим чаем с домашними сливками, и которая, по словам Августины Николаевны была давней пассией начальника. Людочка была интеллигентной женщиной, и все в ней было сверхинтеллигентно, начиная с модного шелкового тюрбана на голове и знаковыми, но не знакомыми мне словами из ее лексикона, "БЕЗУСЛОВНО", "МЕРСИ", и "ИДЕНТИЧНО", правда, чашку чая она держала совсем не интеллигентно, оттопырив мизинец как та молодая дебелая кустодиевская купчиха на известной картине. Кроме того, у нее был тяжелый холодный, пронзительный взгляд от которого мне всегда было неприятно и не по себе, видимо такими глазами смотрели на жертв хладнокровные палачи, а я, я просто никогда не выдерживал этого ее взгляда. И в такие моменты мне очень хотелось убежать от нее в кабинет Алексея Семеновича, разрешавшего мне иногда постучать по клавиатуре свободной пишущей машинки, отдельно стоявшей в углу его кабинета, на темной маленькой тумбочке с полированной крышкой. Но, как назло, он сегодня отсутствовал, заменяя военкоматовского шофера Гришу Бессонова, инвалида войны, постоянно бравшего больничный лист по болезни. Одним словом, по всем параметрам, Алексей Семенович был очень удобным сотрудником. И швец, и жнец, и на дуде игрец, которого все любили и которому все всё доверяли, как хорошему надежному и необходимому другу! Он всегда приходил на помощь своим друзьям в самый неожиданный момент, когда казалось, что помощи ждать не от кого и надежда на эту помощь была очень мизЕрной, призрачной и совершенно неосуществимой.
  
  Несведующие люди принимали за сестер маму и тетю Гутю из-за их одинаковых отчеств, хотя внешне и Лариса Николаевна и Августина Николаевна друг на друга похожи не были, и как говорила тетя Гутя - "Похожи, как свинья на ёжа", или еще проще "Как вилка на бутылку". Вот и Алексей Семенович тоже однажды ошибся в этом, приняв за сестер тетю Гутю и мою маму! Просто они обе маниакально подражали Лидие Петровне Адаловой и старались походить на нее во всем, особенно если это касалось одежды и модных причесок. И поэтому у них были совершенно одинаковые платья, одинакового фасона с широкими плечиками шерстяные жакеты, и в их гардеробах присутствовали дорогие разлетайки, бостоновые и шевиотовые костюмы, синего, черного и коричневого цветов, весьма выгодно отличавшие их от остальной женской части населения, и только поэтому мама с тетей Гутей были похожи друг с другом как однояйцевые близнецы. Одним словом, незабвенная Лидия Петровна, выражаясь современным языком была для тогдашнего Гольцовского бомонда иконой стиля, и привносила собой смешанный московско-парижский шик всегда и везде, хотя в отличие от горожанок Августины и Ларисы, работала в сельскохозяйственной сфере, директором совхоза! Иногда, она выезжала за границу в составе правительственных делегаций, как депутат Верховного Совета СССР, и однажды приехав из какой-то страны, по- моему из Канады, рассказывала, что попала в очень неприятную ситуацию, из-за незнания английского языка. Именно поэтому, она поступила на заочное отделение факультета английского языка московского ИНЯЗа, проучилась в нем пять лет и хорошо его окончила, прослыв знаменитой совхозной директоршей, понимавшей английский язык и иногда говорившей на нем.Теперь в зарубежных поездках она вполне обходилась без переводчика, привозила домой литературу и газеты на английском языке, покупала в Москве виниловые учебные пластинки предназначенные для студентов ИНЯЗа и переводила тексты из школьного учебника, чтобы хорошо освоить произношение, опять же слушая школьную грамзапись.
  
  Кстати, ей, Лидие Петровне, это плебейское выражение "смесь французского с нижегородским", никогда не подходило и к ней применимо не было, тоже никогда! Она выучила слова знаменитой колыбельной песни американского певца негритянского происхождения Поля Робсона "Слип май бэби", пела для своих друзей, и всем это очень нравилось, потому что у нее это, между прочим, неплохо получалось. Толковой женщиной была тетя Лида, толковой, умной, мудрой и очень образованной. Она никогда не гэкала, не говорила "пОмер" вместо "умер", как выражалась одна омерзительная всесоюзная дутая необразованная знаменитость, выскочившая неожиданно на поверхность из глухомани, словно мартовская озабоченная кошка и заполучившая впоследствии липовые дипломы о получении высшего образования! Согласно отвратительной ханжеской хрущевской разнарядке о представителях рабочих профессий, эту особь выискали среди ее товарок по цеху, а тетя Лида в действительности была грамотным и очень культурным образованным руководителем, что и сделало ее известной на всю страну уважаемой личностью! О ней писали газеты и снимали документальное правдивое кино, и хотя все это было выдержано в духе того времени, и иногда напоминало партийную агитку, все же на это было гораздо интереснее смотреть, чем на подшипники станков Камвольно-суконного комбината, которые показывали в хронике, перед началом сеанса художественного фильма в кинотеатре. Тетя Лида была необыкновенной хотя бы потому, что она стремилась к совершенству, стремилась сама, не по партийной указке, и в этом было ее превосходство над всеми. И что удивительно, Лидия Петровна Адалова верила тому, что СССР придет к коммунистическому совершенному строю))!! Верила наивно, нисколько не сомневаясь в своих ожиданиях))! И произойти это было должно к 1980-му году двадцатого столетия!)) Так обещал обманувший ожидания народа квадратномыслящий Никита Хрущев!)))! И я сейчас поражаюсь ее наивности, тому, как она могла верить сказкам Никиты! И ведь таких, как она, было великое множество! Также я всегда был благодарен любимой тете Лиде за ее идею, послать меня на учебу в Москву, в МГИМО. Но для этого мне надо было после окончания школы, иметь два года рабочего стажа, и я пошел работать на мебельную фабрику, в цех по производству кабинетной мебели, столов, стульев, там же, за эти два года попутно я научился перетяжке диванов и кресел. Таким образом, благодаря Лидии Петровне, я воочию убедился, что самый здоровый коллектив, это рабочий коллектив, и именно в рабочем коллективе формируется сильная, свободная, и независимая личность! Коллектив формирует человека!!
  
  Но, вернемся к нашим огурцам и помидорам! Однажды, учтивый и благородный Алексей Семенович ехал в машине по улице и увидел в это время шедших с рынка домой, усталых тетю Гутю и маму, с нагруженными мясом и овощами большими хозяйственными сетками-авоськами. Естественно, он не мог не остановиться и не мог проехать мимо них, хотя папа никогда не позволял маме ездить за продуктами на машине. Тогда руководителям всех рангов в советских учреждениях было свойственно иметь малую толИку совести и ответственности перед простым народом! И именно поэтому мама и тетя Гутя ходили в магазины и на рынок пешком, и как следствие, у них были хорошие, красивые сбитые фигуры и накачанные ноги! Не рыхлые, как у большинства наших относительно молодых соседок, а именно сбитые подтянутые фигуры!
  
  Время было обеденное, папа был в командировке в Москве, поэтому благодарная мама и пригласила дядю Лешу на вчерашний борщ. Почему на вчерашний? Но ведь доподлинно известно, что вчерашний борщ, настоявшийся, всегда вкуснее сегодняшнего. В моем детстве популярным анекдотом был именно этот, про борщ -
   - ХОТИТЕ ВЧЕРАШНИЙ БОРЩ?-
   - ХОТИИИМ!-
   - НУ, ТАКИ ПРИХОДИТЕ ЗАВТРА!
  
  На террасе, на большом продолговатом деревянном столе лежали разложенные и завернутые в газету, буженина, окорок, копченые домашняя колбаса и шпиг, а в воздухе вширь и ввысь разносился обалденный, искусительный, пьянящий запах вкусных копченостей, не этой нынешней эрзацпродукции, иными словами современной отравы, которую бессовестно готовят при помощи жидкого дыма современные производители, а именно свинины, копченой на настоящих древесных опилках. В СССР тогда вся пищевая продукция красиво заворачивалась в бумажные кульки, а на рынках из-за непросвещенности реализаторов, мясо обволакивалось в газеты, пахнувшие типографской краской.
  Тани дома не было, она ушла в с Сашей Фесенко на занятия в танцевальном кружке при Доме пионеров, а я, увидев со двора маму и тетю Гутю, пришел с улицы и быстро помог маме разложить по полкам холодильника всю эту вкуснятину, но все же не удержался и попросил маму отрезать мне маленький кусочек буженины.
   - НЕ КУСОШНИЧАЙ!-
   - ЕСТЬ ХОЧУ, МАМОЧКА-
   - СЕЙЧАС ПРИДУТ-
   - ДЯДЯ ЛЕША, И АВГУСТИНА!-
   - Я ЕСТЬ ХОЧУ, МААМААА((((.. захныкал я и мама, пожалела меня и отрезала два больших круглых кусочка колбасы и третий ровный кусок окорока! Все это было выложено на три аккуратных квадратных куска полубелого хлеба и съедено мной с космической скоростью восторга и с сумасшедшим зверским аппетитом!
  
  Хорошо, что я перекусил перед приходом Августины Николаевны и Алексея Семеновича, у которого жена лежала с ребенком в больнице, мне уже не так сильно хотелось есть, как полчаса назад, и не так было бы стыдно перед ними, особенно перед дядей Лешей, который до этого бывал в нашем доме считанные разы. А на большом столе террасы уже была постелена нежная голубая льняная чешская скатерть с красивыми выбитыми узорами, и на дорогих голубоватых тарелочках сервиза из Кузнецовского фарфора маминой рукой были разложены аккуратные стрелочки окорока и буженины, кружочки сервелата, и еще другой вкусной копченой колбасы, кругляшки огурцов и помидоров, готовые взлететь нанизанными на вилку в восхитительном полете и исчезнуть в голодных ртах дорогих гостей. А в самом начале стола стояла большая изящная супница, все из того же Кузнецовского сервизного дорогого фарфора, и мысль о том, что все-таки, как же это здорово, что придут два уважаемых мною человека, а значит будет весело и смешно, соблазнительно грела в тот момент мое щедрое и доброе мальчишеское сердце! Соблазнительной мысль была еще и потому, что для меня это было очень замечательным и заманчивым поводом, посидеть в компании взрослых, где умеют шутить и смеяться от души не над кем-то, а над самими собой, что было отнюдь не редкостью в их образованном и культурном кругу.
  
  Я очень любил те наши семейные красивые сервизы из русского Кузнецовского фарфора, украшавшие мамины праздничные столы во время встречи гостей! Любил и гордился, потому что это были дорогие изысканные предметы домашнего потребления, приобретенные моими предками по маминой линии, приобретенные, а не вывезенные из Германии, как это было у некоторых офицеров фронтовиков, экспроприировавших предметы домашнего быта, обнаруженные в одиноких и роскошных немецких квартирах, оставленных и брошенных сбежавшими от страха неминуемой расплаты их хозяевами.
  
  Неожиданно для нас, за столом Алексей Семенович стал расспрашивать маму о Гольцовске. И в тот раз, мы узнали о том, что родом он был из Борисоглебска, и как я понял, у него в нашем городе когда-то жила дальняя родня, но из-за революции и войны, связь с ними прервалась и видимо исчезла уже навсегда. Из своей Гольцовской родни, Алексей Семенович никого не помнил и больше никогда их в своей жизни не видел и не встречал, а имена этих людей, когда-то произносимые с трепетом, уважением и с глубоким почтением в далеком его гимназическом детстве, по его словам, растворились и стерлись в его памяти пятидесятилетним древним прахом, как величественные буквы на старинном бумажном переплете первых в его жизни Псалтыря и Азбуки!
  
  Иногда дядя Леша, в свободное от работы время, терпеливо учил меня по моей просьбе вождению, хотя папа не любил этого и был категорически против, но начальник машбюро, трудовых книжек, канцелярских кнопок , скрепок и копирок, как -то сумел уговорить его, и папа в конце-концов махнул на нас рукой.
  
  Нашу компанию в тот раз за обедом разбавила по маминой просьбе, неизменная тетя Гутя, Августина Николаевна Саленкова, одна из трех маминых самых близких подруг, вторая после тети Лиды, но не менее обаятельная и симпатичная. Родилась Августина (в девичестве Ширинкина), где-то между Гурьевом и Астраханью, откуда получала она каждые два месяца от своих родителей тяжелые фанерные ящички-посылки, надписанные химическим карандашом, в которых присылались ей потрясающе вкусные копченые балык и осетрина. В Астрахани она и вышла замуж после войны за старшего лейтенанта Сергея Саленкова, с которым приехала в наш Гольцовск, и где был он назначен заместителем сначала горвоенкома, а затем и облвоенкома, с последующими служебными повышениями в звании и в должностях. Здесь же нашлись для нее веселые и модные щебетуньи подружки среди жен офицеров, иногда собиравшиеся к ней на обед, пока у некоторых из них, мужья были в командировках и любившие с наслаждением хряпнуть сто грамм "Московской" или "Столичной" водочки, закусывая эти граммы горячей вареной картошечкой и вкуснейшей домашней свиной чесночной колбаской в прикуску с соленым хрустящим огурчиком и хрустящей квашеной капусткой, селедочкой и балычком впридачу, рассказывая при этом друг другу веселые, неприличные и смешные анекдоты и декламируя непристойные стишки под громкий и заливистый свой же смех! Но потом веселое застолье заканчивалось под красивые куплеты из оперетт, или же известную -
  -С ВИНОМ МЫ РОДИЛИСЬ,-
   - С ВИНОМ МЫ УМРЕМ!
  
  Весело жили военкоматовские женушки Гольцовска, весело и незлобиво! И была между ними какая-то великолепная спаянность и сплоченность, внутренняя культура и взаимоуважение, те черты, которые не смогли из них вытравить ни тяжелые годы фронтового одиночества, когда получали они по офицерскому аттестату мужа, воевавшего на фронте папиросы и деньги, и еще что-то необходимое для жизни своих семей. Но все это было и осталось в прошлом, когда они ждали своих любимых мужей с фронта и молили Бога, чтобы муж вернулся с войны хоть какой, хоть безногий и безрукий, но только бы живой, и только бы вернулся! И знали они про своих соперниц ППЖ, походно-полевых жен, знали и все понимали, и прощали мужей в поздней мирной жизни, по-прежнему благодаря Бога за то, что не оставил их вдовами и малых детей сиротками. И видимо поэтому, перед тем как разойтись по домам, пели пригорюнившись голосистые певуньи "Тонкую рябину", или веселую довоенную нэпмановскую "У самовара, я и моя Маша", или же "Купите бублики", но самой любимой была песня из кинофильма "Большая жизнь", слова которой были переделаны в смешную пародийную))! "Девушки пригожие, с тихой песней схожие" ... Тетеньки же пели эти строки несколько иначе - "Девушки пригожие, на чертей похожие!"
  
  А после посиделок, в течение получаса, умудрялись они сшить на старинных швейных механических машинках "ЗИНГЕР" своим дочерям симпатичные летние детские платьица и сарафанчики, а также успевали сварить своим мужьям к ужину наваристые и ароматные борщи на первое, с котлетами и тефтелями на второе.
  
  У Сергея Михайловича и Августины Николаевны, была хорошая дружная семья, дети погодки, которые были на немного старше меня. Худенькая, похожая на иголку дочь Людмила и спортивный, вытянутый единственный сын Сергей Сергеевич. При этом, нигде и никогда не работавшая Августина Николаевна, занималась детьми и собой, и в свободное время собирала для себя вырезки на тему культуры и искусства из популярного в Советском Союзе журнала "ОГОНЕК", которого не было в свободной продаже, но папа вместе со своим замом Саленковым выписывал два экземпляра на военкомат и канцелярию, и в нем было все, что интересовало молодых и красивых жен военнослужащих среднего и старшего офицерских составов, начиная с рассказов о жизни московских знаменитых актеров, писателей и их семей и заканчивая биографиями известных советских спортсменов. Но это было выдержанное, грамотное и интересное освещение событий и личностей, а не та омерзительная и примитивная дешевая, безграмотная нынешняя писанина, рассчитанная на дубинноголового современного любопытствующего неандертальца или питекантропа, любителя желтизны. Даже желтой прессой по моему глубокому убеждению трудно назвать нынешнюю безграмотную ересь)))! А потом все прочитанное в "ОГОНЬКЕ" пересказывалось друг другу с невероятными эмоциональными дополнениями и фантастическими подробностями, на которые были способны лишь сильные творческие натуры, с космическими летящими душами, и с дремавшими до определенного времени артистическими и драматургическими гениальными их способностями. А какими шикарными были черно-белые снимки, известных фотомастеров, запечатлевшие наших советских любимцев и нашу гордость, на страницах журнала ОГОНЕК!! И я до сих пор вспоминаю их с той неисчезнувшей детской восхищенностью и с той детской же трепетностью!
  
  Зимой, когда утренний жгучий мороз продирал нас насквозь, и возникшие за ночь чудные снежинчатые узоры на лобовом стекле машины постепенно оттаивали, в прогревающейся от включенного двигателя машине, я видел дядю Лешу, сидящего на шоферском сиденье в ожидании моего отца, и громко здоровался с ним, пробегая торопливо мимо него в школу, хотя он конечно из-за шума мотора мог меня и не слышать.
  
  По протекции военкома, для Алексея Семеновича и его семьи, горисполком выделил две комнаты в старинном флигеле на заднем дворе, рядом с хозпостройками, чему последний был крайне рад и невероятно этим был доволен и даже счастлив, потому что своего жилья у него не было, и до этого он снимал с семьей комнатку где-то на окраине, у Белого Бака. В старину, еще до революционных времен, в этом флигеле располагались комнаты для прислуги Владимира Григорьевича Артмонова, имена которых помнили хромая Манька и толстушка Фекла, ушедшие молча друг за другом по сложившейся небесной иерархии. Сначала заболела Хрома, заболела простудой неожиданно, среди жаркого лета, не мучаясь тихо отошла в мир иной, оставив одну на Белом свете свою верную подружку, толстуху Феклу. Толстуха убивалась по ней сутками, говорила, как будто ей оторвали ноги и руки. А еще страшнее звучало ее признание моей маме, что Хрома вырвала из ее груди сердце и забрала его с собой в свою могилку ((!! Даже по своему мужу, Прохору Викентьевичу не горевала так Фекла, сидя неподвижно у окна, и в сумасшедшей немой надежде пытаясь увидеть внезапно воскресшую добрую свою хромую Маню, одну их трех подружек далекого ее Гольцовского детства. А про третью свою подружку с детских игр, красавицу Ирину, ставшую женой богатого Владимира Артамонова, Фекла всегда вспоминала с искренним уважением и немой рыдающей болью, помня как прибежала к ней бледная Ириночка и не барыня вовсе, а плачущая обыкновенная ее подружка детства с малолетним Васильком за руку, перед тем, как бежали они с семьей и немкой гувернанткой в Константинополь, и как Владимир Григорьевич передал через жену для Мани и Феклы две маленькие горстки настоящих жемчужин, выловленных японцами в Японском море, завернутые в два чистых батистовых беленьких ослепительных платочка.
   -ИЗВИНИ, БРАТ, ПИАНИНО НЕ СМОГУ
   -ПОДАРИТЬ))-
  
  пошутил тогда папа, на что, дядя Леша только грустно усмехнулся и пожал благодарно моему отцу руку. Почему же папа пошутил про пианино?
  
  Еще во время самого начала знакомства с нами, однажды осенью, когда Алексей Семенович впервые пришел к нам в дом, он неотрывно и долго смотрел на печь и так же долго и нежно гладил ее то ли голландский, то ли итальянский красивый изразец, что не ускользнуло от моего внимания и очень тогда мне понравилось! Гордость и радость переполняли меня и мне было лестно и очень приятно, от того, что этот красивый, статный и подтянутый человек, обратил внимание на нашу, такую чудесную расчудесную старинную изразцовую печь! Мама тоже заметила это и спросила его-
   - ДОЛЖНО БЫТЬ, ВЫ РАЗБИРАЕТЕСЬ В ЭТОМ?-
   - ДА, ОЧЕНЬ ЛЮБЛЮ КРАСИВЫЙ ИЗРАЗЕЦ!-
   - ЭТОТ ДОМ ПРИНАДЛЕЖАЛ ДО РЕВОЛЮЦИИ-
   - НАШЕМУ ЗЕМЛЯКУ, ВЛАДИМИРУ ГРИГОРЬЕВИЧУ
   - АРТАМОНОВУ, НО ВЫ НАВЕРНОЕ
   - НИКОГДА НЕ СЛЫШАЛИ И НЕ ЗНАЛИ О НЕМ !-
   - НЕТ, НИКОГДА НЕ СЛЫШАЛ!-
   с глубоким вздохом печально ответил Алексей Семенович.
   И так поразила меня в его словах эта печаль и грусть, что мне стало его очень жалко, так жалко кого-то, мне было только в те годы, когда я еще мог по-детски сопереживать и сочувствовать хорошим людям в их неизбывных печалях и горестях! Потом он попросил разрешения сыграть на нашем пианино "БЕЛАРУСЬ", стоявшем тут же в зале, и мама в обрадованном согласии закивала в ответ.
  Алексей Семенович красиво сел на вертящийся пиано-стул и чудесные прекрасные звуки Итальянской польки Рахманинова, потрясающим стакатто и легким волшебным музыкальным облаком ворвались в нашу светлую большую гостиную! Легким, потому что легко, как крылья порхающей бабочки, взлетали рождая над клавиатурой прекрасные звуки, тонкие и светлые холеные музыкальные пальцы пианиста Алексея Семеновича! И мне в тот момент было стыдно, очень стыдно, что я кроме Собачьего вальса ничего не умел стучать на этом нашем красивом черном аккуратном пианино!(((..
   - НЕ ЖАЛКО,ВАМ,ГУБИТЬ ПАЛЬЦЫ
   - НА ШОФЕРСКОЙ РАБОТЕ?-
   - НЕ ЖАЛКО ГУБИТЬ?((....-задумчиво тихо переспросил Алексей Семенович вопрос мамы, как будто бы разговаривая с самим собой(((..
  Он был женат вторым браком, первая жена его и двое детей, по его словам, погибли при бомбежке, когда ехали в эвакуацию на поезде, а нынешняя, которая была значительно моложе его, родила ему четыре года назад дочь, с тяжелейшей формой водянки. Я очень хорошо помнил эту несчастную девочку, и каждый раз видел, как тетя Тоня Фесенко глядя на нее, отворачиваясь незаметно крестилась и тихо, и осторожно приговаривала-
   - ГОСПОДИ, ЗА ЧЬИ ЖЕ ГРЕХИ?
  Страшно было смотреть на это несчастное дитя, с умными красивыми глазами и огромным, словно накачанным невидимым насосом, неестественным, нависающим над глазами почти квадратным уродливым лбом, страшно было еще при мысли, что эта девочка никогда не будет жить той полноценной жизнью, которой жили ее здоровые ровесники и ровесницы, а когда я стал немного старше, то гораздо сильнее и серьезнее воспринимал эту трагедию, понимая, что никогда не высохнут слезы ее несчастной матери, и не пройдет по этой причине, тоже никогда, неисчезающая в ее любящем материнском сердце и неутихающая вечная печаль, и вечная боль от неизлечимой болезни невинной малышки!(( Кажется девочку звали Иришей, если память мне не изменяет, к тому же всех просто поражало и потрясало то, с какой грустью, любовью и нежностью относился к ней ее несчастный отец, Алексей Семенович Мазур, весельчак, балагур, знатный стрелок, азартный любитель охоты и молодых красивых женщин!
  Военкоматовские жены дружили между собой и очень дорожили этими своими отношениями, и сколько я помнил, всегда были между собой не только дружны, но и единодушны во всем, что касалось воспитания детей, совместного отдыха и времяпровождения. На каждые майские, ноябрьские и новогодние праздники семьями устраивались складчины, во время которых мы, дети, были предоставлены сами себе, и пока наши родители радостно и с размахом отмечали любимые даты веселым, очень нескучным и вкусным громким застольем, в другой комнате, за закрытыми дверями мы сидели на диване и пересказывали друг другу невероятно страшные и выдуманные провинциальными Агатой Кристи и Айзеком Азимовым, детективные и фантастические истории! Пока эти поражавшие воображение и парализовывавшие детское сознание небылицы рассказывались на закате, при уплывающем за горизонт солнце, их слушать было не так страшно, но незаметно подкравшийся в окна темный зимний вечер, еще неприкрытый оконными шторами, вызывал ужасающий страх и оторопь. В такие минуты в темнеющее окно смотреть было страшно и необыкновенно боязно, словно окружали нас фантастические декорации неизвестного и невиданного доныне театрального спектакля! И в самый напряженный, кульминационный разгар таинственного и страшного повествования о том, как на крыльце появлялись в морозную лунную ночь отрубленные девичьи ножки в валенках, со словами-
   - ВОТ, МАМА, Я И ПРИШЛА! -
  обязательно некстати открывалась дверь и приходил чей-нибудь пьяненький папа, включал свет и медленно раскачиваясь рассказывал не к месту что-то неинтересное и назидательное, при этом не забывая прочесть заплетающимся языком в полной тишине, в конце своего речи никчемную занудную мораль! Это продолжалось до тех пор, пока не появлялись Августина Николаевна и тетя Тоня Фесенко за компанию с ней, и не уводили незадачливого морализатора прочь от нас! А он, невзирая на наши детские взгляды, устремленные на них, еще и успевал бессовестно приобнять рукой и шлепнуть женщину, по плотной и аккуратной ее филейной части! Великолепную Августину Николаевну, тетю Гутю, симпатичную крашенную блондинку с перманентной завивкой, и точеной сбитой фигуркой, мы любили и за веселый нрав, и за невероятную отзывчивость, и также за то, что она знала великое множество незнакомых нам песен и романсов и неплохо их исполняла. Во время пения Августины Николаевны, ее подбородок, немножко похожий на птичий, смешно трясся мелкой-мелкой дрожью, и казалось что в этот момент ее агатовые бусы, порвутся из-за тонкой нитки на шее, но тетю Гутю это видимо совершенно не волновало, зато волновало это меня, и я очень красочно представлял, как рассыпаются с треском по полу круглые агатовые бусинки, веером сверкнув яркими звездами в мгновенном фантастическом полете мимо наших детских восторженных и восхищенных взглядов! Каково же было мое разочарование, когда, однажды приблизившись к тете Гуте, я внимательно рассмотрел ее шею, и увидел, что бусы были нанизаны не на нитку, а на леску! Потом оказалось, что это была даже не просто леска, а леска самой высочайшей характеристики, никогда не рвущаяся нейлоновая, как сказал мне об этом, умный и всезнающий Сережка Фесенко!
  В их компании, задорных и певучих женщин, красивее и голосистее Лидии Петровны Адаловой, никого и не было, а она не так уж и часто баловала их своим появлением и присутствием. Что интересно, ни одна из жен не ревновала Лидию Петровну к своим мужьям, когда те целовали ей руку, или обнимали ее за тонкую талию во время танца! Ее все любили, уважали и всегда ждали ее приезда, ей подражали во всем, прической, сшитой новой крепдешиновой или крепмарокеновой блузкой, этим самым как бы подтверждая ее видимое и невидимое превосходство над всеми ними!
  Когда тетя Лида начинала петь, выключались патефон и радиола, замолкали за столом все, и жующие, и пьющие, и просто болтающие какую-нибудь милую ерунду. И однажды, в один из таких значимых моментов, подойдя к маме, я нечаянно увидел и запомнил то, какими глазами смотрел на тетю Лиду великолепный и неотразимый Алексей Семенович Мазур! Запомнил и всю жизнь вспоминал я его взгляд, в котором смешалось все - и гордость с восхищением, и радость с наслаждением и какая-то затаенная боль-тоска во взгляде быстро опущенных глаз, и необычная бледность красивого его лица с непонятной нервной дрожью отнюдь не рабочих его длинных тонких светлых пальцев, в которых стиснута была папироса из голубой пачки "Беломор Канал". Этот взгляд не был взглядом влюбленного, что вызывало тогда, в моем детском сознании множество безответных вопросов, на протяжении всего моего детства и юности. И когда Алексей Семенович прощался с тетей Лидой, он по-особенному нежно целовал ее руку и так же нежно почему -то долго гладил каждый ее хрупкий и тонкий пальчик, и все это время тетя Лида терпеливо ждала, улыбаясь, когда же он отпустит ее руку. О чем он думал, что хотел он ей сказать этим, когда что-то тихо шептал ей, наклонясь и целуя ее пальцы? Увы ((((... Никто и никогда этого уже не узнает! Надо сказать, что это его особенное отношение к Лидие Петровне замечено было многими и очень долго в кулуарных разговорах обсуждались эти "Тайны Мадридского двора" в виде сплетен и неправдоподобных домыслов всех любопытных участников этих драматических перипетий!
  Когда тетя Лида пела, мгновенно воцарялась глубокая тишина, потому что грех было разговаривать во время ее пения, всем нравилось ее слушать, а смотреть на нее было еще большим наслаждением! И мы, дети, игравшие в соседней комнате, приходили к своим родителям и слушали ее божественное исполнение, которое было безупречно! Я помню, как стоял я за спиной сидевшей мамы и видел реакцию остальных гостей. И действительно, Лидия Петровна своим проникновенным душевным исполнением народных песен, по мнению большинства, во сто крат превосходила раздражавшую население своим ничем не примечательным голосом, пятитонную бабищу, известную в
   - ПОЗАРАСТАЛИ СТЕЖКИ-ДОРОЖКИ,
   - ГДЕ ПРОХОДИЛИ МИЛОГО НОЖКИ,
   - ПОЗАРАСТАЛИ МОХОМ, ТРАВОЮ,
   - ГДЕ МЫ ГУЛЯЛИ, МИЛЫЙ С ТОБОЮ.
   - МЫ ОБНИМАЛИСЬ, СЛЕЗНО ПРОЩАЛИСЬ,
   - ПОМНИТЬ ДРУГ ДРУГА МЫ ОБЕЩАЛИСЬ.
   - НЕТ У МЕНЯ С ТОЙ ПОРЫ УЖ ПОКОЮ-
   - ВЕРНО, ГУЛЯЕТ МИЛЫЙ С ДРУГОЮ!
   - ЕСЛИ ЗАБУДЕТ, ЕСЛИ РАЗЛЮБИТ,
   - ЕСЛИ ДРУГУЮ МИЛ ПРИГОЛУБИТ,
   - Я ОТОМСТИТЬ ЕМУ ПОКЛЯНУСЯ-
   - В РЕЧКЕ ГЛУБОКОЙ Я УТОПЛЮСЯ!
  
  После ее пения та печальная усилившаяся, устоявшаяся тишина, которую никто не решался нарушить, еще некоторое время продолжалась, потому что, так проникновенно петь могла только она, непревзойденная любимая наша тетя Лида! И казалось мужчины и женщины, молча сидевшие после окончания песни, были раздавлены этой неизбывной русской печалью,
  как будто в чем-то чувствовали вину перед красавицей Лидой, хотя вины ни у кого, ни перед кем не было!
  
  Вины перед ней ни у кого не было, но когда у майора Гордиенко из их компании и еще у одного офицера, майора Рухманова родились в том году дочери, каждая была названа в честь красавицы певуньи - Лидией! Не Светланой, как называли родители своих дочерей в честь дочери Сталина, а именно Лидией! И это дорогого стоило, и ни одна из жен слова против не молвила, да и молвить никак не могла, отчасти от того, что чувствовала наверное несомненное превосходство над всеми ими милой и незабвенной тети Лиды!
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"