Леа Кансари : другие произведения.

Глава 11

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Я вернусь ( Modotte kimasu) Аннотация Главный герой драматического повествования "МодОтте кимАсу" (" Я вернусь"), опытный советский разведчик, прошедший через тяжелые жизненные испытания, воспитанник старой советской системы КГБ, коммунист, подполковник Герман Железнов. Любящий сын, муж, патриот любимой Родины, никогда не забывающий о том, что человек несет в себе истинную моральную ответственность перед собой и всеми, Герман выполнял доверенные ему разведывательные операции, любил и был любим той, которая была его ангелом хранителем, работавшей с ним в связке, разведчицей Викторией Сугуровой. Задания успешно выполнялись, несмотря на трагические условия, риски, и везде с ним рядом была его надежда и защита любимая Виктория Сугурова. Однажды выясняется, что с некоторых пор среди советских разведчиков, работавших в Европе, появился неизвестный, сильный, сообразительный предатель, крот, с кодовым, значимым прозвищем "ЛЕГАТ". У древних римлян ЛЕГАТ- посол, отправлявшийся в чужие земли с политическими поручениями.
  ДЯДЯ ТОЛЯ
  
  Во второй, меньшей половине нашего старинного дома, в трехкомнатной квартире с отдельным входом, с большой белой, как и у нас, изразцовой печью в зале, жил обаятельный майор Анатолий Дмитриевич Фесенко с семьей. У него было двое детей, мальчик Сергей, старше меня на один год, и дочь Александра, на два года младше своего брата. Сашка отличалась от моей Тани, дерзостью во взгляде и мальчишечьими привычками, так она любила громко стучать деревянной палкой по металлической ажурной ограде, разделявшей территорию военкомата от улицы, пугая этим всех дворовых собак и кошек. И когда мы запускали воздушного змея, громче всех кричала бегущая по улице босоногая птичка-орличка, Сашка. Тетя Тоня, жена дяди Толи, все время сердито вытряхивала из Сашкиных карманов песок и камешки, деревянные рогатки и пульки к ним. А еще Сашка была неимоверна красива, и в классе своем заслуженно считалась королевой. В каждом классе всегда была своя королева Шантеклера, хотя мы и не понимали смысла этого слова, но звучало оно загадочно и красиво. Свою королеву Шантеклера, я встретил несколько лет спустя, ту, которая потрясающе оправдала смысл этого безобидного и красивого на первый взгляд названия.
  Тетя Тоня, красавица молдаванка, ревновала Анатолия Дмитриевича ко всем и ко всему, и чем абсурднее была ситуация, тем больше это было ей на руку. Она была родом из западной Украины, из замечательной прекрасной Буковины, где сосредоточилось невероятное количество гуцулов, русинов, молдаван, цыган и венгров, которые соединялись для создания гремучего взрывоопасного потомства на генном уровне, что так скромно и просто называется в научном языке наследственностью.
  Анатолий Дмитриевич Фесенко, ее муж, ушел на фронт юным добровольцем, воюя протопал и прополз пол Европы, а войну закончил в Германии, где участвовал в освобождении Берлина. И у него был знаменитый шведский фотоаппарат Hasselblad, 1948 года выпуска. Поэтому и фотографии дяди Толи Фесенко были настоящим произведением искусства и художественного мастерства. Хассельблад свой, дядя Толя получил в подарок на день рождения, от своего старшего брата, сотрудника советского дипломатического корпуса, с которым встречался он после войны всего несколько раз.
  Нам, детям, всегда было интересно заходить в подвал дома, в фотолабораторию дяди Толи, куда нас приглашал Сережка. До сих пор помню темный чулан с красной лампой, фотофонарем и мокрые фотографии в плоской ванночке, которые дядя Толя осторожно вынимал пинцетом. А сверху, на протянутой под потолком веревке, висели сохнущие фотоснимки. И однажды я увидел фотокарточку, поразившую мое воображение. Она висела на стене, не в рамке, чернобелая, аккуратно прикрепленная к этой стене, канцелярскими кнопками. Веселая и молодая, скорее юная, немного чужая и незнакомая Лидия Петровна стояла во дворе нашего дома, возле тонкой березки, в обнимку с темноволосым армейским старшим лейтенантом. Ладно сидела на нем, как влитая, военная форма и сбоку висел пистолет в кобуре, прижатый портупеей. И как же оба они были недосягаемо молоды и красивы! Эта замечательная фотография смогла передать непередаваемое, а именно-трепетное, нежное и целомудренное состояние любви и доверия девочки Лиды к этому старшему лейтенанту. Потом, эту фотокарточку я увидел в Наташином альбоме, но была она по формату меньше, примерно 9/12, ее конечно же уменьшил для тети Лиды, отец Сережки и Сашки, Анатолий Дмитриевич Фесенко. Что примечательно, дядя Толя всегда делал дубликаты своих фотоснимков, видимо по укоренившейся фронтовой привычке и через много лет, в одну из тяжелых ситуаций, я совершенно неожиданно испытал огромную благодарность и признательность ему за это.
  В тот день, часа через два мы с Таней должны были пойти с папой и мамой в гости. Подошедшая в это время Наташа позвала нас с улицы, не заходя в чулан. На руках она держала Противозу, трехлетнюю Нинку. Наташа никогда не заходила в фотолабораторию Фесенко, я это замечал всегда, и мне это нравилось. И дядя Толя сам вышел с нами на крыльцо, и поцеловал Нинку в щечку. -
   - СФОТОГРАФИРОВАТЬ ВАС, ПОКА ВСЕ
   - В СБОРЕ?-
  спросил он Наташу. Та в ответ зарделась и было непонятно, согласна она или нет. Зато мы были очень даже согласны, и пока мама одевалась и красила ресницы и глаза, у нас была замечательная возможность быть запечатленными Хассельбладом. Тогда я не понимал ценности этого фотоаппарата, его прекрасные качества я оценил гораздо позднее, через много лет, опять таки с превеличайшей благодарностью. А пока дядя Толя расставил нас перед военкоматским фонтаном с серыми каменными рыбами, изо ртов у которых в фонтан вырывались журчащие струи воды, создавая сказочную белоснежную пену, наподобие той, что каждое утро появлялась в папином черном стаканчике для бритья, и которую весело, непринужденно и решительно размешивал одинокий помазок со светлой лакированной ручкой.
  Только мы замерли в ожидании мистической птички, как противная Нинка захныкала, что хочет пи-пи. Потом она громко зарыдала и испортила нам всем настроение. Я нервничал, потому что боялся, что сейчас выйдет на
  крыльцо мама и позовет нас с Таней. Вот бывают же такие поганки, каковой являлась эта Нинка. Я не мог понять своей нелюбви к ней, и не хотел этого знать, мне Нинка была противна и нелюбима мной всегда. Пока Наташа ходила в дом за ее горшком, потом зашла с Нинкой за угол, и стояла с ней рядом, я видел Нинку, творившую свое "пи-пи" возле клумбы с цветами, и с ненавистью смотрел на нее. Я очень хотел, чтобы пчелы, и осы, которые роем кружились возле цветов, укусили ее в одно место. А дядя Толя в шутку сфотографировал сидящую Нинку возле цветов, со спущенными трусишками ниже коленок, подол красивого платья прикрывал Нинкины коленки, и я отлично помнил красный цвет этого платья, и Нинкины ножки в красивых красных туфельках с перепонкой на черных пуговичках, и с Наташей, стоящей рядом. Мама и папа всегда смеялись, когда видели это фото, оно еще долго висело у нас в коридоре, вставленное в угол рамы, обрамлявшей зеркало, но потом фото пропало, видимо затерялось где-то, и никто его не искал, и даже не вспоминал о нем.А еще в тот день, дядя Толя все же успел сфотографировать всех нас , стоящую в центре Наташу с Противозой на руках, Сережку Фесенко, рядом улыбались в одинаковых симпатичных летних сарафанчиках, пошитых Августиной Николаевной, Сашенька с Таней, и замыкал этот ряд я, хмурый с недовольным лицом мальчик по имени ГЕРМАН, с легкой руки Сережки Фесенко, превратившего это красивое мужественное имя в легкомысленную кличку ГЕРЦ, одетый в подаренную когда то тетей Лидой матроску, костюмчик с короткими штанишками темно-синего цвета из дорогого шерстяного материала, и бескозырку с ленточкой. Эта фотокарточка имела дубликат и долго хранилась у нас в альбоме, как оригинал, а копию взяла себе на память Наташа.
  Само по себе присутствие в моей жизни Нинки никак не меняло эту мою жизнь, ни в положительную сторону, ни в отрицательную! К тому же она была дочерью Наташеньки, человека, который являл собой мое четкое представление о некоторых восхитительных сторонах человеческого характера и о жизни вообще. В разговорах взрослых постоянно звучало минорное - БЕДНАЯ НАТАША ((((- Мне же Наташенька совсем не казалась бедной, Слава Богу, она была жива, здорова, она помогала мне готовить уроки и те школьные задания, которые были иногда слишком громоздкими и невыполнимыми на первый взгляд, как казалось мне иногда, она выполняла с легкостью воспитателя детского сада))! Именно воспитателя, а не как скачущего кавалериста, на скаку разрубавшего гордиев узел непонятного мне задания, как это получалось у Алексея Семеновича, начальника канцелярии военкомата. Алексей Семенович Мазур, папин гражданский подчиненный, который разрешал мне приходить в его кабинет, где стояла одинокая пишущая машинка, сохранившаяся еще с довоенного времени, иногда тоже помогал мне в решении некоторых арифметических задач, и делал он это легко и быстро, как я уже упоминал, со скоростью и ловкостью скачущего лихого кавалериста. И мне всегда нравилось приходить к нему, и находиться в его кабинете, где на стене висела огромная голубоватая карта полушарий, а на старинном дубовом секретере, стоял школьный вертящийся глобус, тоже сохраненный со времен старинных. И только однажды я застал Алексея Семеновича задумчиво стоящим у, чудом сохранившегося, школьного глобуса очень задумчиво, как показалось мне тогда, это было весной, в один из солнечных майских дней, и в открытое окно его кабинета доносилось тарахтенье ехавшего по улице, невесть как забредшего в город, трактора. Хорошим человеком был Алексей Семенович, очень хорошим для меня, потому что ему нравился мой город, город, о котором, по его словам он раньше только слышал, но не имел счастья проживать в нем!
  Старое одноэтажное здание военкомата, бывшее Реальное училище, построенное еще до Первой мировой войны было величественным, красивым и несокрушимым. И поэтому, все в Гольцовске, сотворенное до революции, было кондовым прекрасным и настоящим. Эти здания из красного кирпича, легкая белая лестница с игривыми балясинами, ведшая вниз к Тэсне, педагогический институт, институт химического машиностроения, военные училища и школы, все вместе взятые составляли изумительную монументальную строительную и архитектурную композицию, которая когда- то вдохновлялась и создавалась при помощи именитых и могущественных моих земляков- меценатов, князьями Мещерскими, Нарышкиными, Муромскими, графами Волковыми, Фабелями и Кипчаковыми, и одним из наиболее часто упоминаемым моим земляком, купцом Владимиром Артамоновым, они были высокообразованными и высококультурными представителями высших элитных слоев Российской империи, это была память, по иронии судьбы, бережно сохраненная благодарными им потомками революционеров, изгнавших этих аристократов из их родной земли и до конца своих дней так и не искупивших тяжкий грех своих революционных утопий...
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"