- Боец, неси болгарку. Мухой! - отдавал приказания сержант, задрав голову, рассматривая странную посудину, водруженную на постамент посреди огромного ангара, - Сейчас мы вскроем эту консервную банку и посмотрим, что там внутри!
Неожиданно раздался искаженный механический голос, исходящий от корабля, раскатами грома прокатившийся в замкнутом пространстве, - Сейчас я вам вскрою! Я посланник со звезд и сейчас буду раздавать бесплатные звездюли. Выходи строиться по одному.
При первых звуках голоса, все присутствующие присели, обернулись и, не мигая, уставились на источник звука. Наиболее сообразительные стали потихоньку, не привлекая внимания, пятиться к выходу. Одновременно фронтальная панель, прикрывавшая корпус корабля между двух передних массивных опор, дрогнула и медленно поползла вверх. Забыв дышать, сержант наблюдал с открытым ртом, как в проеме объятая клубами фиолетового пара появилась приземистая фигура. Под сводами снова загрохотало, - Кто вздумает поднять свою пукалку, персонально получит в лоб!
По мере того, как существо спускалось по рампе на бетонный пол, голос начал слабеть, в итоге потеряв свою могучую поражающую силу, остался только густой хрипловатый бас, сопровождающийся странными щелкающими и сипящими звуками, - Ну чего уставились? Кто тут главный?
Лучше всего сержанту было закрыть глаза, и тогда он бы мог представить, что с ним говорит его старый дядька, матерщинник и балагур, голос которого был так же слегка надтреснут от старой простуды, перенесенной давно в детстве. И тогда бы сержант мог мысленно вообразить, что сидят они с дядей Колей на завалинке и лущат семечки. А дядя Коля одет в свои вечные треники с растянутыми коленками, и майка-безразмерка туго натянулась у него на пузе. И говорят они, как всегда, о всяких безделицах, сократившихся удоях и разборке заднего моста старенького МТЗ-80. Чур! Отогнав видение, сержант взял себя в руки и, как старший по званию, с определенным внутренним содроганием выступил навстречу пришельцу. Пришельцу? Чертяка! Да это же был просто паук, выросший до размеров небольшой собаки. Однако сходство с дядей Колей все-таки сохранялось. Такое же непомерное пузо, руки-крюки и лысая голоса в обрамлении седеньких волос, редко пробивающихся тут и там. Образ дополняла пара больших черных глаз, как две капли похожих на очки для дальнозоркости его дядьки. Правда кроме передней пары глаз, у паука наличествовало еще несколько пар поменьше. Эх, не видеть бы эти глазки.
- Рад приветствовать Вас на... - начал натужно выдавливать из себя сержант, вынужденно взявший на себя ответственность быть первым представителем Земли, вступившим в контакт с представителем чуждого разума, но его оборвали.
- Не суетись, - паук, кажется, улыбался, - А хорошо бы чайку с дороги. А?
- Чайку? Это, конечно, можно, - и после паузы, - А как Вас называть?
- Давай по-простому на "ты"? Зови Сеней, все равно ведь не выговоришь, как надо. А тебя как?
- А меня - Володей, - расплылся в улыбке сержант, от невозможности ситуации ему на ум пришел старый мультик, где Карлсон знакомится с Малышом. Самое время пауку было спросить: "А сколько тебе лет", но тот, видимо, не смотрел мультиков и снова напомнил про чай.
Следующие несколько часов, пока не прилетел первый вертолет с командованием, прошли как в тумане. Вот они сидят в солдатской столовой и пьют горячий чай. Паук ест сахар вприкуску, со смаком пережевывая каждый кусочек и прихлебывая из блюдца. Вот они обходят территорию с ознакомительной инспекцией. Любопытный Сеня, в одолженной солдатской шинели, накинутой от мороза, заглядывает во все уголки и дотошно выспрашивает, почему так гудит трансформатор, чем топят печки и почему в Сибири так холодно, что у него, блин, смерзаются роговые пластины. А вот они трясутся в уазике, и паук, который страсть как хотел порулить сам, но не доставал до педали газа, раскорячившись на заднем сиденье, щелкая зубами, дает советы, как лучше объезжать колдобины, и просит вернуть его назад на твердую землю. Наконец, утомившись и изъявив желание, отдохнуть с дороги, пришелец со звезд завалился спать в столовой, у дверей которой был спешно выставлен усиленный караул.
К обеду на радость сержанту из центра прилетел добрый волшебник на своем голубом вертолете, и Володя смог сказать: "Фуф, ну и задолбался же я. Не задался денек с утра". Это он еще не знал, что добрый волшебник с майорскими нашивками будет не один, а со свитой отъявленных негодяев, только и думающих, как бы осложнить его Володину жизнь еще больше. У негодяев было много вопросов, и еще больше пожеланий, которые приходилось быстро выполнять. А потом прилетел еще вертолет, и еще, и еще. И солдатики, никогда не видевшие даже лейтенантов, были прямо-таки ослеплены сиянием и количеством генеральских звезд, сыпавшихся с неба, под конец дня устав постоянно вытягиваться во фрунт и отдавать честь.
Выспавшегося Сеню, мирно выкатившегося из дверей столовой на морозец, испытывавшего любовь ко всему миру, оперативно взяли в оборот и объяснили, что это не дело, межзвездному страннику разгуливать по городку и смущать простых солдат своим необычным видом. А вот де надо все обдумать и разобраться, а пока неплохо бы посидеть в закрытом помещении вдали от любопытных глаз. А вот кстати и гауптвахта тут недалеко. Пройдемте-пройдемте. В проходе не задерживаемся, вопросы не спрашиваем. Щелк. Все.
* * *
Грустно было Сене на душе от этой неблагодарности и непонимания со стороны землян. Сидя у себя в камере, он часто просил чаю и, глядя на зарешеченное оконце под потолком, отстукивал по полу какую-то печальную мелодию своими коротенькими лапками. Его водили на допрос, светили мощной лампой во все десять глаз разом и спрашивали дурацкие вопросы о том, когда начнется вторжение, и какие военные секреты он может рассказать. Сеня щурился, скреб коготками по столу и клялся, что ничего не знает, что он маленькая пешка, и его хата с краю.
А на следующее утро в коридоре гауптвахты появилась огромная спина, заполнившая собой все пространство. Ох, и спина! Спина была лохмата, тихо ухала и медленно пятилась задом, приближаясь к решетке его камеры.
- Ёк! - подумалось пауку спросонья, а потом, протерев глазенки, он заверещал не своим тоненьким голосом, - Мамочки, все скажу, не надо медведей, я их с детства боюсь!
Спина медленно развернулась и оказалась старой, но еще крепкой бабкой в накинутом медвежьем тулупе, надетом мехом наружу. За собой бабка тащила тележку с огромной алюминиевой кастрюлей борща, от которого валил пар, и термос уже полюбившегося Сене чая. Смахнув со лба прядь рыжих волос, она поправила очки на носу и, близоруко щурясь, сказала, - Ну чего орешь, окаянный? Есть будешь?
Подавившись криком, Сеня ответствовал, что да, неплохо бы перекусить. Слово за слово, бабка оказалась не такой уж и вредной, и вовсе нестрашной, как показалось в начале, и даже положила добавки, присовокупив жирный кусок мяса со дна кастрюли, а на прощанье, по-доброму улыбнувшись, сказала, - Ну и страшный же ты, право слово. Но вроде и ничего, - и закрутив термос добавила, - А все же живая душа. Жалко. Ладно ты ешь, я потом зайду, тарелку заберу.
Так и стал Сеня дружить с Клавой, по-своему привязавшись и испытывая симпатию к единственному теплому человеку, проявившему уважение и участие. И вскоре Клава притащила от куда-то маленький тапчанчик, который был водружен у решетки, и они, таясь он охраны, начали засиживаться по вечерам, говоря разговоры и поглощая душистые пирожки с картошкой и вареньем, которые Клава приносила за пазухой, чтоб не остыли. А в другой раз разделавшись с крепким чаем, в мозолистых руках Клавы показался носик пузатой бутылки, скрываемой до поры в недрах могучего тулупа. Смущаясь она разлила по кружкам мутноватую жидкость и сказала, - Давай выпьем что ли, холодно тут сидеть ведь, а?
И они выпили. А потом сидели и тихонько пели старые пионерские песни. Сеня не знал слов и подпевал, как мог, искренне желая, что б костры взвились до неба, орлята научились летать, а барабанщик верно выстоял на своем посту. На следующее утро барабанщик действительно оказался на посту. Он засел где-то за темечком и мерно долбил в свои барабаны, пока не пришла добрая Клава и не принесла рассольчик, и все стало хорошо.
- Ты извини, я чой-то не подумала, что ты непривычный.
- Да, чего уж там. Сам хорош. Просто никогда первача не пробовал. Больше вино или пиво подавали. А вы русские крепкие ребята.
- Так ты, что уже бывал на Земле? - искренне удивилась Клава.
- А то! Не первый век летаю. Вот решил на Сибирь посмотреть в этот раз. Да, наверное, зря сюда полез.
- Да, брешешь!
- Вот те зуб, на! - и паук щелкнул массивными жвалами, которыми пережевывал полюбившийся сахарок, - Знамо, бывал.
- И где ты бывал?
- Ну... - паук задумался, - Много где бывал. У ацтеков был и у греков был. А еще у египтян был. Видишь ногу отдавили? Это я на сфинкса засмотрелся, а мне блоком ногу и того, напрочь, - и он продемонстрировал заднюю левую ногу, по которой, однако нельзя было сказать, что она чем-то отличалась от других лап, - Да, оно не очень-то заметно теперь. Это я потом новую отрастил.
- Так ты и пирамиды видел?
- Видел, конечно. Мы долго живем. Я много чего видел. А не знаешь, что там с моим корабликом? Не расковыряли еще?
- Вроде нет. Крутятся вокруг, смотрят, меряют чего-то. А скажи, чего ты сюда летаешь? Чего вам тут намазано что ли?
Паук хитро глянул правым рядом глаз, и развернувшись засеменил по бетонному полу камеры из угла в угол. Клава отложила пирожок и, отхлебнув из кружки, сказала, - Ну чего засуетился? Секреты, все секреты? Да, сядь ты уже. Не хочешь, не говори.
Сеня снова примостился на нарах и виновато сказал, - А это и небольшой секрет. По-вашему, я просто сервисный техник. Приглядываю за оборудованием. Чиню в меру возможностей.
- Это за чем ты тут приглядываешь то?
- За оборудованием. Говорю же.
Помолчали. Через какое-то время Сеня не выдержал и, заёрзав на жестком матрасе, попросил пирожок с вареньем. Паук был явно сладкоежкой. Выудив искомое из-за пазухи, Клава протянула ему пирожок и сказала, - Если честно, я раньше пауков сильно боялась. В сарай не могла зайти пока палкой всю паутину не соберу. А сейчас вроде ничего уже. Правда, у нас в Сибири пауков немного. Холодно же.
- Да, я заметил.
Опять посидели, каждый думая о чем-то своем. Наконец, Сеня сказал, - Ну сети у нас тут. Сети.
- Ха! Я догадываюсь, что не райские кущи.
- Что такое кущи? А, впрочем, не важно. Ну сети же, говорю. Ретрансляция. Усиление. И всякое такое.
- Как радиосвязь что ли?
- Ну да. Похоже.
- Чой-то я не очень поняла. Понятно, что пауки и сети - одно без другого не бывает. Но причем тут связь?
- Ха! - тут уже усмехнулся Сеня, - Ну ты, наверное, замечала, как пауки сети плетут? А скажи вот, на что больше всего похожа паутина?
- Ну... на паутину и похожа.
- Это параболическая антенна. Работает на прием и излучение.
- Иди ты!
- Вот тебе зуб! - Сеня снова щелкнул жвалами.
- Да, делааа, - протянула Клава, задумчиво, - Это что ж выходит? Каждый паучок мастерит сеть и что-то куда-то кому-то передает?
- Да, нет. Все сети работают, как одна планетарная ретрансляционная станция. Паутин много, разных размеров и разных конфигураций. Это нужно, чтобы уверенно принимать все частотные диапазоны.
- А пауки, они что, - Клава замялась, подыскивая слова, - Ну, они как, соображают вообще, что делают?
- Нее. Это самоподдерживаемые и самовоспроизводящиеся биологические организмы, встроенные в экосистему планеты. Artificialis organismus, что по-латински значит - организм искусственный.
- Ладно, не спрашиваю, что вы там гоните по своим сетям. Хотя мне и интересно!
- А я и сам не знаю.
- И давно вы тут, кхм, раскинули свои сети?
- Давно. Вроде бы, пуско-наладка была где-то в мезозое. Но не уверен.
- Печально.
- Что печально?
- Жалко, что за все это время вы не проявили интереса к нам - людям. Поди, мы совсем вам неинтересны?
- Ну почему же? Интересны. Я же сижу тут. Мне вот интересно иногда спуститься и побродить по планете. Чай вот у вас вкусный. Клава, дай еще пирожок, а?
- Держи, окаянный. Я не о тебе говорю. А о вашей цивилизации в целом.
- Ну, Клава, у всех свой интерес. Зачем к вам соваться? Что у вас есть такого, чего нам не хватает?
Клава посопела, но не нашлась, что ответить.
- Вот. То-то и оно. Могу только сказать, что я лично способствовал!
- Чему ты там способствовал?
- Чему!? А тому. Часами пользуешься?
- Ну?
- А теперь посмотри нам меня.
- Ну посмотрела, и что?
- Блин. Видишь у меня 8 лап? Сколько часов в сутках?
- 24.
- Вот! Три раза по восемь. Это я придумал!
- Та брешешь!
- Вот тебе зуб!
- Ты придумал часы?
- Я! - паук, до этого сиротливо сидевший на краешке нар, теперь горделиво приподнялся, нахохлился как курица на насесте и принял чрезвычайно важный вид.
- А я, кстати, как-то думала, отчего это в сутках именно 24 часа. Так ничего и не придумала. И все равно не верится. А что еще ты придумал?
- Алфавит!
Клава охнула и всплеснула руками, - Да, ну!
А Сеня снова дал в залог свой несуществующий зуб.
- Ну да, а чего такого? Правда у меня было 32 буквы, как ты могла догадаться. Но вы это много раз переиначили. Впрочем, я не в обиде. Делайте с ним теперь что хотите. А вот что интересно - общий порядок букв вы все-таки сохранили, хотя прошло уже не одно тысячелетие!
- Давай еще!
- Еще? - хитренько спросил Сеня, - Пожалуйста. Сколько бит в байте?
- Восемь, кажись, - задумалась Клава, припоминая, - М-да, ты, кажется, везде наследил. А почему, кстати, именно восемь. Было бы логичней применять привычную десятку.
- Видишь ли, мне так удобней и привычней. У нас все построено на восьмикратных числах. Это как у вас с десяткой. По секрету скажу, что так удобней напрямую подключаться к вашим компьютерам.
А потом Сеня рассказал, как внедрял восьмеричное и шестнадцатеричное счисление, и каких трудов ему это стоило. Дальнейшее использование 16, 32 и 64 битных процессоров вышло уже как бы само собой. Выходило, что, используя доверенную технику (а именно оперативные мощности планетарного ретранслятора), паук понемногу способствовал прогрессу на планете, внедряя разные, по его мнению, полезные изобретения, делая это в меру своих возможностей, воображения и свободного времени, искусственно насаждая новые идеи в головы изобретателей. Именно поэтому, согласно его слов, получалось, что прогресс на Земле двигался неравномерно, совершая скачки и подтормаживая в соответствии с частотой его посещения планеты. И те вещи, которые принялся перечислять Сеня действительно выпирали странно и несколько неестественно на фоне неспешной истории человечества.
- Сеня, а чего мы тогда пауков так боимся?
- Почему люди боятся пауков? Ну понимаешь, тут дело в наводках от сети. Любая паутина понемногу фонит. И я говорю не про запахи, а про излучения, если ты понимаешь, о чем я. Люди это чувствуют и стараются держаться подальше. На самом деле вы боитесь паутину. Но ассоциация "паук-сеть-опасно" вырабатывается очень быстро.
- Что-то не сходится.
- Почему не сходится?
- Есть еще, например, боязнь змей. Это тоже ваши наводки?
Сеня заметно помрачнел, - Я не могу распространяться на эту тему.
Клава склонила набок голову и улыбнулась, - Ой, ли?
- Не могу, - сказал, как отрезал, Сеня и передал Мане наполовину пустой термос, отказавшись от самого дорого лакомства.
- Ну-ну. Какие мы обидчивые. Не можешь и ладно. Но это все история. А что ты делал на планете в этот раз?
Паук довольно захихикал, - Да-да. Правильно, надо идти дальше, а то вы все топчитесь на месте. В этот раз я подумал, что вы уже созрели для первого поколения автономных роботов.
- Первого? Ты, кажется, отстал немного. У нас этих роботов, что грязи по весне.
- Да разве же это роботы? Это консервные банки с насыпанными в них микросхемами - звону много, а толку мало. Нет, я говорю об искусственном разуме и саморазвитии.
- А-а-а, - протянула Клава, - Оно, конечно, хорошо. Правда, у нас и люди многие без мозгов.
- Это уже ваши заботы.
- Ну да, ну да. А вот скажи, пожалуйста, роботы тоже будут о восьми ногах?
- Ха-ха-ха, - засмеялся Сеня, так, что расплескал все содержимое своей чашки, - Интересная мысль! Надо будет обдумать на досуге. Пока я проработал только летающие дроны, но у них в основном по четыре лапы. Что, впрочем, тоже довольно эстетично, с моей точки зрения. А, ты знаешь, хорошую идею ты мне подкинула! Вот представь, восьминогие роботы более устойчивы, чем их четырехпалые собратья. Это я по себе знаю. Опять же передние конечности могут использоваться для манипуляций. Могут нести больше веса. Повреждение одной из конечностей не сильно отражается на мобильности. Да-да. Решено! Пусть будут восьмипалые.
- Однако, быстро ты вершишь нашу историю.
- А чего тянуть?
- Допивай чай, и я пойду, наверное. Скоро смена караула.
Запахнув тулуп, уже у двери Клава обернулась и спросила, знает ли он, откуда взялась десятеричная система? На что Семя предложил посчитать ее собственные пальцы.
- Значит, мы все-таки что-то можем придумать сами?
- Можете, конечно.
* * *
- Разрешите от лица командования выразить вам особую благодарность за проявленное мужество и смекалку при выполнении особо ответственного задания. Только благодаря вам, мы получили ответы на многие интересовавшие нас вопросы, - так начиналась длинная речь, которую, вытянувшись и устремив взгляд вдаль, слушала сотрудница службы разведки, в которой Сеня бы сразу узнал свою добрую знакомую - баб Клаву, а по документам - Клавдию Петровну Мухину. Теперь вместо тяжелого тулупа и шапки ушанки на ней была надета строгая военная форма. И новенькие майорские звёздочки блестели с погон. Под конец поздравительной речи и после вручения всех наград, улыбнувшись в седенькие усы, генерал крепко пожал ей руку и сказал, - Клавдия Петровна, не для протокола, хочу сказать, что вы просто молодец.
Потом, оставшись наедине со своим помощником, уже серьезный генерал сказал, - А все-таки, как ты думаешь, правильно мы сделали, что отпустили этого паука?
- Ну вы же сами говорили, и все с вами согласились, что у нас не было другого выбора. Клавдия потрудилась хорошо, но при всем при том, полученной информации недостаточно, чтобы делать какие-то выводы. Мы не можем вступать в открытый конфликт с некоторой более развитой цивилизацией, удерживая ее представителя на планете. Скажу более. Такой шаг мог спровоцировать немедленную агрессию от противника, силы которого мы пока не можем оценить.
- Ну а как же корабль? Ведь там упрятана куча секретов и технических новинок. Мы бы могли заткнуть за пояс все остальные страны, если бы разобрали эту посудину.
- Скорей всего мы не успели бы даже вскрыть ее.
- Да крепкий орешек оказался, - согласился успокоенный генерал, - Ну раз тут делать больше нечего, полетели домой. Только перед отлетом скажи тому сержантику, чтоб больше ничего не сбивали и в контакт ни с кем не вступали. Хватит одного раза.
* * *
Где-то далеко на границе солнечной системы, скрытый в тени огромного Нептуна, висел неприметный межзвездный корабль. В центре главной рубки возвышалась массивная серебристая колонна, увитая причудливым узором, изображавшим отвратительного черного василиска с пронзительными глазами цвета янтаря, вившегося кольцами и замершего в неподвижности. Кругом расположились экраны и консоли управления, мерцавшие призрачным синим и зеленым, бросая блики и подсвечивая застывшего монстра. К кораблю причалил малый разведывательный зонд и мягко вошел в стыковочный шлюз. Из зонда вышел старенький автономный ремонтный робот и неспешно направился в рубку. Он тянул лямку уже не первый век и занимался настройкой системы по месту, локально, для чего ему каждый раз приходилось спускаться на поверхность планеты. В противоположность всем другим роботам, едва переживавшим один-два спуска, этот старичок, занимавшийся исключительно этой планетой, каким-то образом умудрялся благополучно возвращаться вновь и вновь. И даже более того, каждый раз он привозил назад какое-то местное лакомство. Вот и сейчас прежде чем пройти в свою техническую нишу и деактивироваться, он как обычно явился капитану и оставил на пороге привезенный гостинец - термос со сладким чаем и горячие пирожки. Неожиданно центральная колонна пришла в движение переливаясь и искажаясь в форме. Черный василиск пробудился от молчаливого созерцания экранов, спустился на пол и благосклонно обратил свое внимание на замершего паука. К удовольствию капитана зонд вернулся назад без повреждений, робот был цел и невредим. Работа по настройке и очередному сервисному обслуживанию планетарного ретранслятора была благополучно закончена и теперь его ничего не удерживало в этой системе. Единственно, что немного смущало капитана, было то обстоятельство, что, кажется, старенький робот, периодически гонял ретранслятор в каких-то одному ему понятных режимах, производя непонятные подстройки и доводки, запуская нестандартные программы. Но, с другой стороны, придираться было не к чему - система работала, как часы. А вот времени разбираться как всегда не хватало. Сомнения снова забылись, лишь только чуткие ноздри василиска уловили аромат привезенного чая и пирожков.
Май 2018
ПС: оставляйте комментарии, Сене будет интересно их почитать :)