Я проснулся от громкого истошного крика. Его прокричал сдавленный сиплый голос, а эхо придало ему гулкость и тревожность.
Я лежал на узкой чрезмерно мягкой койке. Крик разбудил меня, но открывать глаза было лень. Это я всегда, проснувшись, не сразу открываю глаза. Я играю сам с собой в довольно глупую, но забавную игру. Не открывая глаз, я представляю себе место, в котором проснулся и, открыв глаза, сравниваю, насколько угадал.
Но на этот раз я так и не успел ничего себе представить. Через секунду после крика вокруг поднялся такой невообразимый шум, состоящий из множества невнятных голосов, скрипа коечных пружин, топота ног и шуршания одежд, что я не только сразу открыл глаза, но и вскочил, как ужаленный: где я?!
Это была казарма. Вокруг меня, возле расставленных рядами коек, суетливо и неуклюже одевались заспанные молодые мужчины. Над койками ядовито светились засиженные лампочки, но потолка и стен видно не было. По спертому воздуху было ясно, что это помещение, но шнуры лампочек уходили в темноту и за крайними койками лежало напрочь тёмное пространство, отделяющее их от стен.
Мои соседи по койкам относительно быстро одевались в форму - синие китель и галифе, сапоги и пилотку - и, заправляясь на ходу, выбегали по проходам куда-то влево.
Я лежал одетый, так же, как вчера уснул в лесу. День начался странно, но ничего. На сегодня главная задача - разыскать Любимую. Вчера я обошелся с ней по-хамски. Потом, если получится, - полетать. И полетать по-человечески, не так, как вчера. Ну и, если останется время, записать музыку. Уже неделю тема сидит в голове, а записать недосуг.
Я встал и пошел вслед за всеми: очевидно, они знали, где выход из этого душного зала. Все бежали, а я шел спокойно - у них свои проблемы - у меня свои. Важно было только не пропустить, когда меня обгонит последний, чтобы с его помощью найти путь отсюда.
Я успел пройти несколько залов и выйти в длинный широкий коридор, когда почувствовал, что последний человек в форме, задев меня плечом, пробежал вперёд. Вернее, не почувствовал, а услышал - сзади меня больше не было топота. И всё равно не побежал. Во-первых, было лень, и во-вторых, теперь-то, по коридору, я бы с дороги не сбился.
Коридор свернул вправо, и я растерялся: впереди никого не было. Коридор уходил довольно далеко - и никого. Ни единого человека. Куда они, черти, все делись? Но делать нечего, я пошёл дальше. Через несколько шагов послышался вдруг шум воды и голоса, словно включили звук. Справа была дверь. Кто-то открыл её, помялся секунды две на пороге, и вышел в коридор. Ага! Такой же синий в пилотке, значит, они все там. Утренний моцион у них, значит. Ну что ж, и мне не помешает.
За дверью был туалетный зал. Язык не поворачивается назвать это просто сортиром. Половину зала занимал в общем-то, именно сортир. Унитазы были расставлены рядами. 12х12, не меньше. Их разделяли невысокие, по грудь, перегородки, облицованные белым кафелем. Стены были облицованы голубым. Пол - синим. Другую половину зала занимали расставленные таким же образом умывальники.
Люди в синей форме справляли утреннюю нужду, умывались и выходили обратно в коридор. Я заметил, что даже после умывания лица их не менялись, оставались такими же заспанными: сосредоточенный, ничего не замечающий взгляд. Многие подолгу всматривались в себя в зеркало. Поправляли то пилотку, то воротник, то пояс. Наблюдать было забавно: человек с совершенно серьезным лицом посмотрит на своё отражение пристально и сдвинет пилотку на полмиллиметра левее. Посмотрит ещё пристальнее и водворит ее на место. А потом просто высверлит зеркало глазами - и снова на полмиллиметра влево. И так несколько раз. А как управится с пилоткой - займётся пуговицами или складками на гимнастёрке. Смешно.
Я не торопился, медленно умывался, наблюдал, прислушивался к обрывкам фраз, долетавших до меня.
- Сегодня летаем?..
- Ерш вчера злился...
- Отменит...
- Куда денется...
- График полетов...
Ага, значит эти люди летают. Интересно на чём и как. Пожалуй, стоит посмотреть. Пойду за ними.
Но прежде, чем выйти из туалетного зала, я всё же рассмотрел себя в зеркале. Я себе не понравился. Вчера был получше. Вчера я был шатеном с красивой стрижкой и узким интеллигентным лицом. А сегодня - нос сливой, уши-лопухи, на голове пегость какая-то с волосами. И цвета-то не разобрать. Тут и светлые, итёмные, и непонятные, и ещё какие-то. И к тому же под носом какой-то совсем уж идиотский юношеский какой-то пушок.
Определенно сказалась тяжелая ночь. Этот сон... Не нравится мне это. Сны стали влиять на реальность. Надо будет на ночь думать о чем-то приятном, может и приснится что-то другое.
В коридор я вышел в числе последних. Эти последние выбегали из своего сортира, шумно хлопая дверью и, придерживая пилотки (не дай бог сдвинется!) громыхали сапогами дальше по коридору.
Коридор открывался в ещё один зал. Этот зал был огромен и сильно освещен. Синие вбегали в него и строились по перметру, вдоль крашеных стен. Посередине зала небольшой кучкой стояли вчерашние лётчики во главе с Полковником. Они были такими же как вчера. Пузатыми, широколицыми. И Полковник совершенно не изменился - такая же круглая башка ёжиком. Так вот кого в умывальнике называли Ершом - Ёж для клички не годится, не так смачно.
Один из лётчиков орал на вбегавших:
- Резче, резче строиться! Копаетесь, понимаешь, как тараканы беременные!
Увидев меня он вытаращил глаза и заорал дико:
- А это кто?! Почему последний?! Где форма?!
Я не успел никак прореагировать, как на его крик обернулся Полковник. Лицо его было сурово. Но удивительно, Полковник узнал меня. Он улыбнулся, вышел ко мне навстречу и мягко спросил:
- Ну что же ты, в самом деле?
- Что?
- Ну, в смысле, где твоя форма?
- Да у меня её отродясь не было!
- А-а-а, не получил ещё! Так бы и сказал! Так пойди, получи!
- Где?
- Капитан, проводите тут, помогите получить форму. Проследите, чтоб выдали как положено, рост там, размер, комплектность там...
Последним "там" Полковник сделал свою фразу какой-то слишком уж простецкой, чем требовало даже фамильярное общение. Он посуровел, улыбнулся глупо напоследок, сквозь суровость, отвернулся к кому-то из лётчиков и стал его вполголоса распекать, тряся рукой около уха.
Капитан, тот самый, который так на меня вначале набросился, козырнул и обратился ко мне уже спокойно:
- Пойдёмте, сейчас все устроим, а то этот Старшина, знаете, они все, прапора, парни ушлые, я ему когда-нибудь ещё устрою, видите, какая портупея, я ему говорю: видишь, какая портупея, а он: срок не вышел, и карточкой тычет, я ему, гаду, карточкой потычу, он у меня в чмырях походит, щас он выдаст все как положено, без этих, я ему устрою - карточкой тыкать.
Этой всей тирадой он как бы извинялся за свой несправедливый нагоняй, но при этом лицо свое не изменил, как бы говоря: ты уж прости, я всегда такой строгий. Что поделать, норов у меня крутой.
Не знаю, почему я пошел за ним, почему ничего не объяснил Полковнику? Как-то очень уж ошеломляюще начался сегодня день. Ладно, завтра проснусь где-нибудь в другом месте, совсем другом. Там не будет ни Полковника, ни его дебилов-лётчиков, которые не меняются изо дня в день. А вообще бред какой-то. Я чувствовал, что втянут в какую-то игру, правила которой кем-то хорошо продуманы, все их знают и играют свою роль. А я их не знаю и спросить как-то неудобно, вроде как не по правилам. То есть, как бы по правилам я должен знать правила, и если спрошу - нарушу правила и проиграю. Идиотизм, если честно.
Капитан провёл меня в каптёрку. Всю дорогу он страшно возмущался поведением Старшины и изощрялся в угрозах. Однако в каптерке повёл себя в высшей мере двулично. Перед Старшиной он явно заискивал:
- Гимнастёрочку, если можно, по росточку, размерчик чтоб... Сапожки хорошо бы юфтевые, тут, понимаете, сам Полковник велел...
Со мной же говорил тем же своим воинственным тоном, которым только что обещал расправиться со Старшиной:
- Держи галифе. Ну как, по росту? Нормально? Порядок! М-да, мятые. Как из жопы. Гофрэ! Погладишь! - и т. д.
Этим он, видимо, хотел мне показать, что норов у него действительно крутой, и расправа со Старшиной просто откладывается до более удобного случая.
Я примерял форму, Капитан суетился, а Старшина важно расхаживал по каптёрке, небрежно беря со стеллажей то гимнастёрку, то майку и швыряя их мне под ноги.
Каптёрка тоже помещалась в большом зале. Видимо, это здание строилось для чего-то другого, и только потом его отдали под казармы. Стеллажи с обмундированием стояли плотными рядами и заполняли почти весь зал. Но все равно их не хватало, и по углам громоздились огромные, под потолок, кучи сложенных бушлатов, кителей, галифе, гимнастерок.
Форму мне Старшина всё-таки подобрал как положено, и по росту и по размеру. Я оделся и подошел к зеркалу. И тут я понял, почему так долго возились у зеркала те заспанные чудаки. Я вспомнил, как нужно правильно носить форму! Мне это когда-то снилось! Мне снилось, что я служу в армии. Вернее, мне снилось, что я когда-то служил в армии. Это была моя легенда в моём последнем сне. Сейчас объясню. Если вам снится какой-то нереальный мир, который тем не менее, во сне, разумеется, вы принимаете за реальность, подразумевается, что вы полноценный житель этого мира. То есть, вы попадаете в этот сон в каком-то конкретном возрасте: вам 20 или 50 лет. Но вы откуда-то знаете законы, действующие в этом сне, людей, которые в нём живут и в реальности не существуют. И вот вам снится, что вы помните, как попали в этот мир. Вам снится, что вы помните, как родились, как прошло ваше детство, юность, с кем вы успели познакомиться, что увидеть и кем стать в этом сне. Вот эту снящуюся память и и называю легендой.
Я, как идиот, стоял перед зеркалом и мучился, чтобы пилотка была на два пальца от бровей и при этом кокарда находилась на линии носа. Капитан терпеливо ждал. Когда я расправился с пилоткой, ремнем, складками на гимнастёрке и повернулся к выходу, Капитан одобрительно кивнул и сделал неопределенный жест рукой: мол, ты меня подожди за дверью, я сейчас. Капитан проводил меня до двери многозначительным взглядом и, только я вышел, стало слышно, как он что-то бубнит Старшине, а тот отвечает ему резко и раздраженно. Что говорил Капитан, было не разобрать, но слова Старшины были отчетливо слышны и за дверью.
- Бу-бу-бу-бу-бу-бу.
- Да что вы от меня хотите?!
- Бу-бу-бу-бу-бу-бу.
- Ну вот, вот ваша карточка, вот срок, ещё два месяца вам носить!
- Бу-бу-бу-бу-бу-бу.
- Да что я вам, рожу её что ли?!
Капитан вышел из каптёрки явно не в духе. Но, пройдя пару шагов, взбодрился:
- Гад!
Я кивнул.
- Карточкой мне тыкать... я ему устрою... Прапор поганый... Я ему тыкну... Я ему такую карточку покажу...
Всю обратную дорогу угрозы в адрес Старшины продолжались, но тон был уже не тот. Капитан был явно подавлен.
Когда мы вернулись в зал для построений, Полковник и камуфлированные стояли в центре, а синие бегали по кругу, поднимая сапогами по паркету неимоверный топот. Когда мы вошли, один из камуфлированных крикнул:
- На месте!
Синие затопотали на месте.
- Стой!
Синие стали.
- Упор лежа принять!
Синие упали на брюхо.
- Раз! Два! Раз! Два!
Синие, пыхтя, отжимались от пола.
Я заметил, что мой костюм несколько отличается от обычной формы синих. У меня на погонах была лычка, да и пилотка с кантиком. Среди синих было ещё несколько таких, как я. Они не пыхтели и не отжимались, просто лежали на брюхе и отдыхали. Небось и пробежали на несколько кругов меньше. И камуфлированный внимания не обращает. Значит им - поблажка. Сержанты! - вспомнил я. Значит это - учебка. Конечно! Как я сразу не догадался! Только зачем она здесь? Зачем здесь войска? А эти? Какого чёрта они все пыхтят и отжимаются, что им, делать больше нечего? Там, во сне, в котором мне тоже снилась учебка, были суровые законы. Уклонение от службы, дезертирство, дисбат, все такое... Но здесь, в нормальном мире! С ума посходили... Повернуться и пойти по своим делам...
Тут меня заметил Полковник.
- Порядок? - спросил он рассеянно.
- Так точно!
- Стройте взвод.
Полковник кивнул на кучку курсантов, возле которых не было сержанта.
У меня внутри похолодело. Откуда Полковник мог знать, что я знаю, как надо командовать взводом? Откуда он мог знать то, что мне даже не снилось, а только снилось, что я это откуда-то знаю? Здесь что-то неладно. Завод какой-то снится тыщу раз подряд... На завод я попал после армии, но армия мне не снилась, это я точно помню. Я во сне о ней вспоминал... Легенда... Полковника там не было, но он активно пользуется моей легендой. Здесь мне делать нечего. С этим пора кончать.
- Взво-од! Становись!