После завтрака был развод. Я построил взвод на плацу. Какой-то курсант сунул мне замусоленный список. Я провёл перекличку, подошёл строевым шагом (и это вспомнил!) к Полковнику, доложил.
- Вольно, - устало кивнул Полковник.
Я повернулся ко взводу и тоже крикнул:
- Вольно!
Синие, практически не меняя стойки, согнули левое колено. Все, как один. Совершенно одновременно. Вот это выучка! А впрочем, чему удивляться - учебка.
Я вернулся к взводу, критически осмотрел своих синих. В целом, форма была в порядке. Я сделал пару замечаний и стал в строй.
Полковник, тем временем, принял все доклады и стал прокашливаться, прохаживаясь вдоль строя и бросая на синих недобрые взгляды. Лётчики за его спиной о чём-то перешёптывались. Полковник прокашлялся и сказал:
- Так!
По строю синих прошла легкая судорога. Видеть я её не мог, так как стоял в первом ряду, но почувствовал телом, будто бы строй был одним организмом, а я в нём каким-то звеном, прочно связанным с остальными. От этого "Так!" даже лётчики замолчали и вытянулись по струнке. Полковник продолжал:
- Молчите?!
Синие молчали.
- О чём думаете?!
Ответа, разумеется, не последовало.
- О мохнатой?! У вас все мозги в одну сторону повёрнуты! А родину кто защищать будет?! А? Я вас спрашиваю! Для кого сказано: первым делом самолеты? Обо всем остальном, включая половые извращения с женским полом, будете думать, когда станете дефлорированными специалистами! Когда на крыло станете! Кто вчера сорвал военно-спортивный праздник?! Кто организовал культпоход в чепок? Расслабились? Нехватка мучит? Или вы на буфетчицу там созерцали? На коленки её голые? Я вас предупреждал, чем это грозит? Я вас спрашиваю, замудонцы, я предупреждал, или нет?! Стоило начальству отлучиться на полёты, как они себе разгульную жизнь решили устроить! Ла-адно, вот такие из вас и лётчики получатся! Будете летать, как утюги противолодочным манёвром!
Значит так. Военно-спортивный праздник переносится на сегодня! Никаких оправданий и никаких уважительных причин! После развода - пять минут на переодевание, и строиться на плацу с голым торсом! Сержанты, ко мне!
Полковник повернулся спиной к строю и пошел к лётчикам. Они вытянулись ещё больше и вытаращили глаза.
Вместе с другими сержантами я подошёл к Полковнику. Сержантам тоже досталось, но уже более сдержанным тоном.
- Ну что? - Полковник сделал паузу и присально всмотрелся в лица сержантов, переводя взгляд с одного на другого. Когда дошёл до меня, он не стал задерживать взгляд, а только кивнул пару раз: да, дескать, да, знаю, ты не при чем.
- Ну что? - повторил Полковник, рассмотрев всех сержантов. - Распустили личный состав? Командиры! А вы-то куда смотрели? Тоже на голые коленки? Вас же старшими оставили! Я думал, на вас положиться можно! Защитнички! Значит, так: сорок минут разминки, потом зачёт на снарядах, потом полоса препятствий, и в конце - всем одеться, получить оружие, противогазы, вещмешки и строиться для марш-броска, здесь, на плацу. Ясно?!
- Так точно! - ответили мы хором.
- Выполняйте!
- Есть!
Но не успел я развернуться, как Полковник жестом обратился ко мне и еще одному сержанту, моему соседу.
- Передайте ему взвод, - сказал мне Полковник.
Я отдал сержанту список.
- Пойдём, - сказал мне Полковник, - завалили службу, и будут наказаны. - Полковник кивнул на синих. - А график полётов наверстаем, никуда он от нас не денется. Так?
- Так, - машинально ответил я.
- А у нас свой график! - сказал Полковник задорно мне и идущим за нами летчикам. - Нам без неба нельзя. Зовёт оно...
Мы обошли казарму и вышли на лётное поле. Степь простиралась до горизонта и прямо перед нами лежал, как гигантский пластырь на исполинской лысине, бетонный крест взлетных полос. Прямо к казарме прилегал ангар. От него к взлётке вела узкая кривая бетонная дорожка.
Мы подошли к серебристому боку ангара. Полковник порылся в карманах и достал ключи. В ангаре оказалась небольшая дверца, совершенно незаметная издалека. Полковник открыл. Мы вошли. В ангаре стоял самолет. Но не такой, как вчера, а настоящий, боевой. Под серебристыми крыльями грузно свисали ракеты. Скорострельные пушки придавали самолету вид опасного ядовитого гигантского насекомого. Летчики, обогнав меня и Полковника, стали карабкаться на крыло, а оттуда в кабину. "И как, интересно, они все собираются там поместиться? - подумал я, - В кабине всего два места". Но они откинули спинку одного из пилотских кресел и лезли куда-то за неё, в чрево машины.
Полковник рукой пригласил меня следовать за ними. Я полез. Полковник за мной. Я хотел уж было спускаться вслед за лётчиками, но Полковник одёрнул меня и указал на левое кресло. Я сел. Полковник рядом. Я оглянулся назад. За пилотской кабиной, ниже, была еще одна маленькая, без окон, рубка. В ней былы две узкие лавки вдоль стен. Свет давал тусклый матовый плафон. Лётчики, толкаясь, усаживались. Увидев, что я смотрю на них, заухмылялись. Один, косясь на меня, открыл неизвестно откуда появившуюся сумку и стал доставать водку, хлеб и колбасу.
Полковник ткнул меня локтем под бок. Я повернулся к нему.
- Вот, - сказал Полковник, - я выведу на полосу, а дальше - сам. Только без фортелей. Идет?
- Идет.
Полковник что-то нажал, и ворота ангара, тихо жужжа, разъехались. Полковник включил двигатели на малую тягу и повёл самолет к полосе. На полосе Полковник засуетился. Одной рукой держа штурвал, он, не отрывая взгляда от лобового стекла, стал неуклюже перелезать через своё сиденье в рубку к лётчикам. Я перехватил штурвал и передвинулся на его место. Полковник отпустил штурвал, ещё раз пристально посмотрел в лобовое стекло, ещё раз сказал "только без фортелей!" и взял у летчиков поданный ему стакан.
Я плавно передвинул ручку газа до упора от себя. Двигатели завыли утробно и меня вжало в кресло. Разметка на полосе замелькала все быстрее и слилась в сплошную белую линию. Я взял штурвал на себя и мы мягко оторвались от земли. Я убрал шасси и рассмотрел доску приборов.
Так. Это - карта, вот так мы переключаем масштаб, это - определитель цели, это - уровень топлива. Полный бак. Хорошо! Надо же, наконец-то! Вот так, без всяких проблем сели и летим. Ну, Полковничек, ну умничка, ну уважил!
Я набрал высоту и посмотрел на карту полета. На фоне пёстрого ландшафта четко выделялся треугольник тонких белых линий - маршрут. Я повернул переключатель под монитором цели и прочел полетное задание.
1. Уничтожить транспортный самолёт противника, в 10.40 прибывающий на базу N.
2. Уничтожить патрульный катер противника.
3. Вернуться на базу до 11.20
"Хорошенькое дело, - подумал я. - Уничтожай еще кого-то. Я не для того летаю. А впрочем, цели все равно учебные. Поиграем, повоюем. Вперёд!"
Самолёт шёл ровно, двигателей не было слышно - это был самый современный самолёт, не нужны были ни шлемофон, ни кислородная маска - в кабине было тихо и воздух прекрасный. Я вышел на курс, включил автопилот и наслаждался полётом. Одно плохо - все так внезапно произошло, как-то неожиданно всё, я даже поволноваться перед взлётом не успел. Зато сейчас как хорошо! Спасибо, Полковник!
На лобовом стекле мягко покачивались лимбы высоты и скорости. Лимб курса стоял неподвижно. Автопилот четко вел машину к цели.
Вдруг в кабине запикало, на карте, недалеко от белой точки нашего самолета, медленно съедающей гипотенузу маршрута, появилась красная точка, а на панели приборов замелькала красная буква "Т". Мне на плечо навалился Полковник.
- Тепловая идет, - сказал он.
Я вопросительно оглянулся.
- Далеко ещё, - продолжал Полковник. - Значит так, - он протянул руку и нажал кнопку на панели, загорелся красный квадрат. - Это защита от тепловых. Действует двадцать секунд. Подпускаешь поближе, врубаешь защиту и делаешь манёвр. Вот такая же защита от радиоракет. Если ракета дальнобойная, выпускаешь "тень". Но "теней" только три, так что экономь. Вот здесь переключаешь вид оружия, вот здесь - фиксация ракет: отключаешь, а вот здесь - пуск. Гашетка пушки у тебя на штурвале. Всё понял?
- Всё.
- Что не ясно - зови меня.
- Понял.
Полковник вернулся к лётчикам, а я подпустил ракету поближе, врубил защиту и заложил вираж под острым углом к её траектории. Пиканье прекратилось, "Т" погасло. Ушёл.
Когда, обманув несколько ракет, я подходил к аэродрому N, с него стали взлетать вражеские самолёты. На карте они были видны как жёлтые точки, а на мониторе цели появился один из них с подписью: "F-14, скорость 900 км/ч, высота 1744 м., курс 85". Цифры замелькали, самолётик на мониторе повернулся анфас - шёл на меня. Я оглянулся на Полковника. Но он уже сидел весь красный, потный, на носу проступили багровые жилки. Он что-то увлечённо рассказывал лётчикам. Ладно, сам разберусь.
Я переключился на ракеты "воздух-воздух" и пошёл на врага. На изображении F-14 вспыхнул желтый крест и надпись "ракетная атака". Я отфиксировал ракету и нажал пуск. На долю секунды передо мной полыхнуло огнем, а ещё через секунду пламя ракеты превратилось в точку и стало медленно приближаться к квадратику на лобовом стекле, которым был отмечен мой противник.
Через несколько секунд я увидел на мониторе, как F-14 разваливается на куски, квадратик на лобовом погас, но тут же вспыхнул другой: мой локатор взял следующую цель. На этот пришлось потратить две ракеты, а с третьим я вступил в ближний бой. Он стал уходить круто вправо, я пошёл в вираж, но никак не мог взять его в прицел, не хватало какой-то пары градусов, а он уходил, и я никак не успевал довернуть на эту пару градусов. Тогда я перевернул машину брюхом вверх и выиграл этот угол. Дал длинную очередь, и третий задымил, пошёл к земле.
Но в это время четвёртый зашёл мне в хвост и пустил ракету. Я ушёл, хотел развернуться, но тут увидел прямо перед собой свою первую цель - транспорт в сопровождении трёх истребителей. Я отбросил "тень" и вступил в бой с конвоем. С земли по мне дали ещё две ракеты. Становилось жарко. Конвой я забросал своими ракетами, от чужих ушёл и расстрелял из пушек транспорт. Но тот, на хвосте, не забыл обо мне. Его ракеты ушли в "тень", но он догнал меня и полоснул из пушек. Машину тряхнуло, горизонт шарахнулся вверх, двигатель дал перебой, обороты упали.
Снова в кабину влез Полковник.
- Что, получил? - спросил он.
- Угу.
Полковник протянул руку к панели, что-то включил, и на мониторе загорелась схема нашего самолёта. На ней условно были обозначены основные агрегаты. Все - зелёным, и только двигатель и ещё какой-то узел - красным. Полковник взглянул на лимб оборотов и сказал:
- Дотянем. Защиту выбило. Хреново. Теперь выкручивайся.
Я продолжал пикировать, но уже более плавно. Сбавил обороты. И, когда противник оказался прямо надо мной, дал полный газ, насколько позволял битый двигатель, и резко взял штурвал на себя. В голове зазвенело от перегрузки, и на мгновение брюхо эфчетырнадцатого оказалось в перекрестье. В то же мгновение мой самолёт снова клюнул носом - тяги было недостаточно. Но я успел. Пока я продолжал пикировать, чтобы набрать скорость, он, горящий, обогнал меня, окутал дымом и исчез в его клубах.
Поток ракет с земли не прекращался. У меня были две ракеты для наземных целей, их я берёг для катера - второй цели. Но защиты у меня не было, и я пустил их по ближайшим комплексам ПВО.
Пока я шёл ко второй цели, пришлось отбиться еще от двух эфчетырнадцатых. Но они погибли недаром. От одной ракеты я не успел уйти на безопасное расстояние, она взорвалась близко, осколки прошили самолет: двигатель еле тянул и вырубило все приборы.
Я израсходовал все ракеты и снарядов оставался минимум - только на катер. Я еле-еле набирал высоту, чтобы было откуда спикировать на этот чертов катер. Когда я его наконец нашёл, на хвосте повисли еще три вражеских истребителя.
Снова вылез Полковник. Он долго и тупо смотрел на приборы и в окно, прежде чем спросить:
- Щемят?
Я молча пикировал на катер. Самолёт страшно трясло от разрывавшихся вокруг ракет. Но я выбрал момент и выпустил последние снаряды в палубные постройки катера. Катер вспыхнул и накренился.
Самолёты противника уже не преследовали меня, просто кружились надо мной, наблюдали, как я падаю. Двигатель не работал, рули заклинило. Я падал почти вертикально в облако дыма от подожжённого мной катера.
Полковник все также тупо смотрел вперёд на приближавшееся море. "Вот и всё, - подумал я. - Отлетался. Даже не страшно. Как Икар. Горю - и в море. Любимую не нашёл." Я слышал музыку. Безумно красивая, прозрачная и страшная, как падение Икара - это была только моя музыка, ее никто никогда не услышит. Эту музыку сочинял я, но откуда она во мне? Так у меня никогда не получалось.
- Пиздец! - сказал Полковник и все погасло.
Я ничего не почувствовал, только погасло всё и невесомость пропала. Потом что-то щёлкнуло и снова зажглась кабина. В лобовом стекле я увидел закрытые изнутри створки ворот ангара. Полковник, дыша мне в лицо перегаром, открывал колпак. Я шатаясь, вылез из кабины и беспомощно сел на крыло. Я не мог идти. Полковник фамильярно потрепал меня по плечу.
- Для первого раза неплохо!
Лётчики, пряча за сосредоточенностью разваленную координацию, сползали по обшивке.
Я сидел на крыле. С ногами нельзя было ничего сделать. Вместо ног были большие плюшевые лапы с круглыми подошвами. На них нельзя было встать. Я сидел на крыле. Я сидел на крыле самолета. Я ничего не мог сделать со слезами. Я их просто глотал. Боже мой, это тренажёр. Как Икар. Лучше бы как Икар. Кровь мутнела и муть забивала сердце. Сердце каменело и переставало верить в полёт.