Роберт Маккаммон рассказывает, как написал роман "Корабль ночи"
Перевод Е. Лебедева
"Корабль ночи" - это второй написанный мною роман. Но при этом - третий опубликованный. Если вам вдруг захочется узнать, как так вышло, черкните мне письмо, и я с радостью поделюсь с вами историей о темных извилистых путях.
Собственно, начало "Кораблю ночи" положил рисунок динозавра, до смерти перепугавший меня, когда я был ребенком. На рисунке была изображена водоплавающая зверюга с пастью, унизанной блестящими зубами. Зверюга выныривала из темных вод, чтобы вцепиться в лапу птеродактиля; в небе висела полная луна, и ее свет, изливаясь вниз, отражался от увенчанных белыми гребнями волн. После того как все в доме уснули, я еще долго лежал в кровати, прислушиваясь к шороху волн, набегавших на доисторический берег, и плеску огромной, отвратительной туши, что вырвалась из мрачных глубин на поверхность. Дэвид Мур, герой "Корабля ночи", вспоминает тот же самый рисунок.
У меня также вызывают восхищение всякие машины. Особенно корабли и подводные лодки. Мне сложно представить что-то более гнетущее, чем пребывание внутри трухлявой протекающей субмарины в двухстах футах под поверхностью воды. Те подводные лодки не просто так прозвали "стальные гробы", и выжить в них могли только люди со стальной волей. Многим экипажам немецких подлодок выжить не удалось.
"Корабль ночи" представляет собой смесь мечты и кошмара. Мечта состоит из идиллических места, языка и цветовой гаммы, тогда как за кошмар отвечает Корабль ночи: он вторгается в мечту и рушит ее. Собирая материал для "Корабля ночи", я взял несколько уроков погружения с аквалангом, но не смог позволить себе поездку на Карибы. Меня до сих пор поражает, что в одном из отзывов, полученных мною на книгу, рецензент затратил уйму сил, дабы описать насколько точно, на его взгляд, мне удалось передать модуляции языка островитян. Я провел немало часов, слушая калипсо и записи разговорного диалекта Карибов.
События и впечатления из повседневной жизни автора, всегда находят отражение в том произведении, над которым он или она в данный момент работает. В период написания "Корабля ночи" я жил в тесной квартирке, расположенной в южной части Бирмингема. Это была настоящая тараканья дыра. Если честно, пока я пытался заснуть, мой слух различал, как на потолке над кроватью неистово носятся тараканы. Ко всему прочему, мои соседи сверху всю ночь напролет слушали музыку на чудовищной громкости, так что в два или три часа ночи, можно было услышать, как прочие соседи барабанят по стенам, требуя выключить стереосистему. Странный ритмический стук, доносившийся со всех сторон в предрассветные часы, хорошо отложился у меня памяти и умудрился пробраться в "Корабль ночи". Когда в романе экипаж молотит по гниющей обшивке субмарины, это на самом деле раздраженные соседи пытаются в два часа ночи заставить замолчать "Led Zeppelin". Тараканов на потолке я приберег для другой книги.
Теперь, спустя восемь или девять лет после первой публикации "Корабля ночи", я частенько думаю об острове Кокина. Это чудесное место, окруженное изумрудными водами, светящееся золотистым песком и овеваемое свежими пассатами; легкий ветерок раскачивает зеленые пальмы, а в воздухе витают ароматы корицы и кокоса. Его создал юноша, чья квартира смотрела окнами на автомобильную свалку; окна были забраны решетками от грабителей, а из соседской кухни долетал запах подгоревшего лука. Эх, роскошь воображения...
"Корабль ночи" - это сплав мечты и ночного кошмара. В нем говорится о заточении и бегстве и о том, что я называю "омутом судьбы". Дэвид Мур думал, что вырвался из омута, однако омут ждал его. Ждал под толщей изумрудных вод - там, где монстры лишь дремлют, но никогда не спят.