Лебедев Юрий Васильевич : другие произведения.

История Древней Руси 1389 - 1462

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    История Древней руси История Древней Руси 1389 - 1462

   ЛЕБЕДЕВ Ю.В.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   И С Т О Р И Я
  
   Д Р Е В Н Е Й Р У С И
  
   1389 - 1462 годы
  
   ДИНАСТИЯ РЮРИКОВИЧЕЙ
  
   ( Х Р О Н ОЛ О Г И Я и ИСТОРИОГРАФИЯ ПЕРИОДА )
  
   Часть 7
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   г. РУЗА
  
  
  
   "Мы рождены, чтоб сказку сделать былью!"
   Возьмём мы по углам листы, покроем пылью,
   И изготовим мы из них,
   истории забытые страницы.
   Там где князья, цари предстанут
   Словно львы и львицы!
   Они историю Руси, как будто сотворили,
   И славою её покрыли!
   Как о народишке СВОЁМ пеклися
   В беде и горе пребывали с ним...
   В несчастьях и боях вели его к победе,
   Руси всегда завидовали все соседи.
   Зачем в трудах истории мы врем,
   Народа горе в радость превращая,
   Василиям и Иванам здравствовать желая!
  
   " История СССР с древнейших времён до 1861 года", Издательство "Просвещение" Москва 1989 год. Авторский коллектив: Н. И. Павленко, В. Б. Корбин, В. А. Феодоров. Рецензенты: Кафедра истории СССР ЛГПИ им. А. И. Герцена; Кафедра истории СССР досоветского периода МГИАИ. Учебник для студентов педагогических институтов... Да и всё это на полном серьёзе - 558 страниц текста... Не было ни доисторического периода, периода Руси Киевской, Залеской и Галицко - Волынской, наконец княжеств Владимирского. Московского, Тверского, Рязанского, а вот так сразу СССР вынесенное в заголовок, и это в то время когда, это самое СССР, доживало последние месяцы. Нам следовало бы понять, что перенесение символов существующего государства при повествовании об истории этих территорий со времен древнейших, некорректно. Вот мы после распада СССР, недоумеваем откуда взялись эти националистические чувства у тех населения тех территорий, которые так внезапно отвалились от СССР. Это простое непонимание исторического процесса и того, что территории эти уже первоначально не имели ничего между собой общего, позже объединяемые силой московского царства, далее империей Российской и наконец "образовавшие" СССР, так и остались чуждыми по духу. Карамзин для предсказания неизбежности создания Российской империи начал с первых страниц "Истории Государства Российского" наименовывать Русь - Россиею, а жившие там народы Россиянами. Хорошо звучит:
   "... Обширные владения Российские ещё не имели твердой связи. Ильменские Славяне граничили с Весью, Весь с Мерею, мерия с Муромом и с Кривечами; но сильные, от России независимые народы обитали между Новымгородом и Киевом..." ( Карамзин, "ИГР", т.1, ст. 76).
   Естественно после этого, такие дела, как "собрание земель вокруг Москвы" или " Освобождение Западной Украины и Белоруссии, а также добровольное вхождение стран Прибалтика в состав СССР" становятся делами благородными и правопредопределёнными. А разве это так?
   Или и того лучше: "... Мы от роду Русского Карл Ингелот, Фарлоф, Веремид. Рклав, Гуды, Руальд, Карен, Фелелав, Акутутруян, Лидулфост. Стемид, посланные Олегом, Великим Князем Русским..." (Там же, ст. 82).
   Ну скажите при чем тут Россия и эти представители, якобы "русской" нации? Ещё хуже с иллюстрациями к книгам историческим, например в "Сказании о Русской Земле" А. Нечволодова, достаточно много рисунков которые написаны современными ему художниками на темы древней Руси. Возьмём том N 3 и увидим: ст. 8: "Стретенье иконы Владимирской божьей матери перед Москвою в 1495 году" Стенопись с храма Христа спасителя в Москве, это ещё терпимо (одежда священников мало изменилась), хотя вдали на иконе явно вдали современный каменный храм. Откуда он? Ст. 145: " Иоанн 111 разрывает ханскую грамоту перед татарскими послами" Картина художника Шустова. Он что при сем присутствовал? Или ст. 249 "свадьба великого князя Василия 111 Иоанновича с княжной Еленой Глинской" рисунок художника К.А. Лебедева, а почему нет рисунка свадьбы того же Василия с Соломонией Собуровой или её насильственного пострижения в инокени, когда она, вероятно, была в положении. Плохо, что эта, с позволения сказать "историческая" живопись приводится в череде достаточно древних изображений и предметов быта., икон. Таким образом создается не правильное впечатление и о самом времени и о "важности" исторического момента" не говоря уже о вооружении воинов, одеждах и обычаях того периода, наши предки не виноваты в том, что они рисовали по своему, и нам трудно на их картинах понять, кто татарин, а кто Русский, а может так оно и было? Сама цель данной "историческо - художественной литературы": представить уже заранее правыми тех, кто выступает под именем Россиян или "граждан СССР"; поскольку в будущем, исторический процесс сложился в пользу этих ОБРАЗОВАНИЙ. Ещё умиляет, когда историки пишут о том, что именно сказало или сделало то или иное историческое лицо в данной ситуации, особенно на одре смертном....Нет необходимости многократно утверждать, что вся предидущая наука историческая была конъюктурной, в первую очередь. Пора в ХХ1 веке от нее отложиться, оставить в стороне предначертания и эмоции и просто разобраться с тем, что возможно было на самом деле, рассмотрев все возможные причины и варианты событий. Нет нужды ограничивать и отправлять в примечания (многие ли их читают?) то, что не соответствует "принятой линии", будь то "Велисова книга", "Сочинения попа Иоанна", "Скифская история" А. И. Лызлова, "Синопсис" или вздорные измышления проклятых иностранцев, стремящихся опозорить Россию и СССР в глазах всего Русского Народа. Найти бы, где он?
   4 Апреля 2008 года. г. Руза.
   С уважением автор!
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   "Россия, нищая Россия
   Мне избы серые твои,
   Твои мне песни ветровые-
   Как слезы первые любви !
  
   Тебя жалеть я не умею,
   И крест свой бережно несу ...
   Какому хочешь чародею
   Отдай разбойную красу!
   (А. Блок, 1908 г.)
  
   "Что за кочевья чернеются
   Средь пылающих огней -
   Идут под затвор молодцы
   За святую Русь.
   За святую Русь неволя и
   казни -
   Радость и слава.
   Весело ляжем живые
   За святую Русь ..."
   (А.И. Одоевский ..., написано в 1830 г)
  
   М О С К В А ... ОТ ВЕЛИКОГО КНЯЖЕНИЯ К ЦАРСТВУ ...
  
   Предуведомление: Как уже отмечалось, эпоха Дмитрия У Иоанновича Донского, Великого Князя Владимирского, явилась той гранью, за которой совершенно изменились условия в "окружающем мире". Если ранее Золотая Орда, ограниченная Каспийским морем, Кавказскими горами (существовал только один Дербентский проход при движении на юг), Черным морем и
   границей с Великим княжеством Литовским в районе Синих вод, Уральскими горами (существовал только один путь на юг - район реки Яик (Урал) ). Золотая Орда опиралась только на Северо - Восточную Русь, где располагались ее главные ресурсы как денежные (дань и добыча при налетах), так и людские
   (забирались молодые люди в армию Орды - дань кровью) и князья с дружинами привлекались для военных операции на других территориях. Южнее существовала Синяя Орда (Улус Джучиев), после прихода Хана Синей Орды Тохтамыша к власти сначала в левобережной части Золотой Орды, а после Куликовксой битвы и разгрома Мамая во всей ее целостности, вплоть до
   Границ с Великим Княжеством Литовским. И вот тогда кардинально изменились возможности и цели самой Орды. Юг стал главным направлением
   военных усилий, возможно, и дипломатических. Пока еще Тимур, создавая свою державу, мало обращал внимания на ее Среднеазиатские окраины, Тохтамыш стремился закрепиться на них. Северо - Восточная Русь осталась вне интересов Тохтамыша, стала его глубоким тылом, а не ареной политической и
   военной активности. Русь получила передышку от давления Орды и использовала это время. Правда, обстановка в самом Московском "государстве"
   была не совсем ясной. Так, многие из княжеств, расположенных здесь, чеканили свою монету, кроме Москвы это были: Серпухов, Нижний Новгород, Ростов, Можайск, Ярославль, Дмитров и, возможно, другие, что говорит, об их
   достаточной самостоятельности. Кроме того, ни на одной монете нет упоминания о Москве или другом месте изготовления монеты. Нет года изготовления. Монеты отнесены современными нумизматами к тому или иному
   княжеству только по имени Князя. Лишь в княжение Василия 11 монеты имеют надпись "Великий Князь Василий", более поздние - "Князь Великий Василий всея Руси". К Княжению Дмитрия У Донского относят монеты и вовсе
   без четко читаемой русской стороны, зато на арабской - четко : "Султан Тохтамыш Хан да продлится ..." Это и многое еще позволило современным историкам Г. В. Носовскому и А. Т. Фоменко предположить следующее:
   "Любопытно, что сохранившиеся от исследуемой эпохи Грамоты не имеют даты и места их написания ... Считается, что многие грамоты сохранились в
   Подлинниках ... Кроме того, титул "Великий Князь Всея Руси" также появился впервые только у Василия 111. Наш комментарий: столицей в рассматриваемый период была еще не Москва, а Кострома, Владимир или Суздаль. Поэтому и в титуле Московских Князей слово "московский" вообще не писалось. Они назывались просто "Великими Князьями". И вообще в грамотах того времени Москва, практически, не упоминается. Гораздо чаще
   упоминалась Рязань, а в качестве Великокняжеской вотчины называют Ярославль ... Все изложенное указывает на большие странности в подлинных
   документах до Ивана 111. По нашей гипотезе Московского государства тогда еще просто не существовало ... Москва была уже основана, (впрочем, недавно, однако являлась всего лишь одним из многих центров и отнюдь не была столицей всего Государства ..." ("Русь и Рим", т.2, с. 215).
   Что правда, то правда, ведь о роли Москвы в государстве Русь мы узнаем не из подлинных документов, а со слов историков, писавших об этой роли на многие века позже, но они также без колебаний повествуют нам о том, что досталось им, пройдя через многие руки переписчиков в разных местах и в разное время. Они без тени смущения поведают нам, что именно сказала Св. Княгиня Ольга послам древлянским и многое другое. Приятно иметь столицу с
   многовековой, пусть и не совсем ясной историей. Правда, это не всех устраивало. Уже Иван 1У Грозный искал ..., а Петр 1 Великий искал и нашел
   новое место для столицы. Впрочем, мы недалеко от этого и сегодня ... Но мы условились придерживаться "официального" варианта истории, чтобы окончательно не запутаться. Будем указывать на возможные разночтения и
   оставим их для собственных выводов и размышлений. Итак, вперед по пути, избранному официальной наукой по имени "история Руси", не впадая в крайности и руководствуясь логикой развития событий. В конце концов, не важно, была ли Москва столицей в то время, важнее то, что Государство
   РОЖДАЛОСЬ !
  
   ВАСИЛИЙ 1 ДИМИТРИЕВИЧ ВЕЛИКИЙ КНЯЗЬ МОСКОВСКИЙ.
  
   Жил 1370 (1372) - 1425 г. г. Великий Князь 1389 - 1425 г.г.
   "...По кончине родителя своего наследственное Великое княжение принял без
   всяких споров; Короною венчан во Владимире в 1389 году, августа в 15 День"
   ("Исторический словарь", с. 32).
   "...Юный сын его Василий отложил до времени мысль о независимости и был
   возведен на престол (15 августа 1389 г.) в Владимире Послом Царским Шахматом. Таким образом, достоинство Великокняжеское сделалось наследием
   владетелей Московских. Уже никто не спорил с ним о сей чести. Хотя Борис
   Городецкий, старейший из потомков Ярослава 11 немедленно по кончине Донского отправился в Сарай; но цель его исканий был единственно Нижний Новгород ..." (Карамзин, "ИГР", т.5, с. 71).
   "...Что же касается двоюродного дяди молодого Князя - знаменитого Владимира Андреевича Храброго, то по - видимому, он был настолько обижен
   слишком большой близостью перечисленных Бояр к своему племяннику, поэтому вскоре после вокняжения Василия в том же 1389 году он отправился с
   семьей из Москвы в свой Удел, в Серпухов, а затем, в Торжок, принадлежащий Новгороду ..." (Нечволодов, "Сказания...", т.3, с.2).
   1389 год - Иногда хочется выдать желаемое за действительно произошедшее и сказать : "Без всяких споров" или "никто не спорил с ним", может, и спорили, но так Удобнее. Судите сами: Борис Константинович из Князей Суздальских, то ли был изгнан и "тому пришлось бежать к Тохтамышу и искать у него защиты", то ли был мобилизован Тохтамышем вместе со своим войском на войну против Тимура еще в 1387 году. Возможно, он ушел, а племянники вошли с Московским войском в Нижний, благо, в нем также были сторонники Дмитрия Иоанновича и Василия Дмитриевича. Борис Константинович, представитель 14 поколения от Рюрика, имел неоспоримые преимущества перед Василием Дмитриевичем, представителем 16 поколения от Рюрика. Владимир Андреевич, Князь Серпуховской, конечно, был младше Бориса, но, принадлежа к 15 поколению от Рюрика, также имел превосходство перед Василием. Его "отъезд" в Серпухов, а затем в Торжок - дело вынужденное. Убедившись, что после смерти, собранная желанием Дмитрия У девятибоярщина, опекуны Великого Князя, и близко не подпустят его к "юному сыну" (18 лет) во избежание влияния его авторитета в ущерб своему - "влиянию Бояр служилых". Владимир Андреевич мог также опасаться за целостность головы своей и своего семейства, поэтому и "отъехал" подальше в Торжок, под защиту Новгорода. Он, как ни как, был Князь Удельный, а они всего на всего, холопы Великого Князя, которых он наделил владениями и званиями : среди них - окольничий Тимофей Васильевич, поставленный в Нижнем, Князь Дмитрий Константинович, Дмитрий Михайлович (Князь Волынский ?), остальные в летописях обозначены : Иоанн Родионович, Симеон Иоаннович, Иоанн Феодорович, Никита Феодорович, Федор Андреевич (Кошка), Иоанн Федорович Квашнин. Что можно понять: окольничий есть окольничий; Квашнины, выходцы из земель Черниговских, Дмитрий Михайлович из Волынщины, Кошка Феодор Андреевич из Литвы, и остальные вроде того... Надо помнить, что земли Черниговские и Волынские тем более входили в состав Великого Княжества Литовского и в Москве были не Князьями Удельными, а людьми служилыми, хотя и ранга высокого. Возможно, чтобы это не бросалось в глаза - приближение к Князю не Московского "столбового" дворянства, а людей пришлых, и названы в Летописях только их имена и отчества. Но самым старым из потомков Ярослава 11, создавшего практически только из сыновей своих правителей всех Княжеств Владимиро - Суздальской Руси был Князь Михаил Александрович Тверской, рождения 1323 года и также
   представитель Х1У поколения от Рюрика. Странно, что не пишут о том, чтобы он заявил свои претензии на Стол Владимирский. Может, и заявлял, правда, возраст был уже "пенсионный" - 66 лет, и жена сына его (Иоанна), дочь выходца из Литвы, Феодора Андреевича Кошки (потомок литовского Князя Гландала, перешедшего на службу Москвы в 1287 году) и входившего в
   круг избранных Бояр, определенных решением Димитрия. Возможно, это и сыграло роль? Итак, противники были, но ни одного не оказалось на месте в
   нужный момент или они были изолированы как Князь Серпуховской Владимир Андреевич, все окружение которого было под арестом. Мало того, и сам Царь Орды Тохтамыш, потерпев серьезное поражение, лишившись Хорезма и Ургенча, сам не был в Сарае, да и на уме его не стоял вопрос: "кто займет Стол Владимирский?". Перед ним стояли совершенно другие первоочередные задачи - подготовка войск Орды к войне с Тимуром, а потом, в случае победы, можно будет подумать и о Руси ...
   Следует подробнее остановиться на событиях, происходивших в Центральной и Средней Азии, поскольку именно они создали возможность для Московской Руси самоформирования. Тимур, Тохтамыш, Баязид делили между собой эту часть Азиатского континента, уничтожая бывшие там государства и создавая свои империи. Как отмечалось, Тохтамыш заключил союз с противником Тимура, ханом Могулистана, и практически добился успеха, но : "...В 1389 году Тимур сделал решительное усилие и бросил своих ветеранов на Семиречье. Эти отборные войска перешли Или и Иль - Имиль, обогнув Ала - Куль, и дошли до Тарбагатая, сердца Могулистана..." (Л. Гумилев, "Древняя Русь ...", с. 590).
   Примечание: река Или и остальные упомянутые реки Семиречья находятся, практически, рядом с Алма - Атой и озером Иссык - Куль.
   Союзник Тохтамыша, отвлекавший войска Тимура на правом фланге, был уничтожен, правда, на время. Таким образом, Синяя Орда и Тохтамыш оказались без возможности развития военных действий, вблизи столицы Тимура - Самарканда. Тохтамыш в поисках союзников хотел заключить союз даже с Египтом (согласитесь, что это довольно далеко), а из ближайших осталась только Русь и вновь возведенный на Стол Владимирский юный Василий, да ожидавший его в Сарае Борис Константинович, изгнанный Князь Нижегородский. Возможно, тогда и был решен вопрос возведения на Великое Княжение Василия. Тохтамыш избегал новой междоусобицы, которая, несомненно, возникла бы, отдай он Стол Владимирский Борису, да видимо и тот не особо настаивал, согласившись на Нижний, рассматривая его как первый шаг ... Получив от Тохтамыша новый ярлык на Нижний, изгнал
   племянников с теплого места, утвердился, а чем расплатился с царем, неясно, может быть, войсками. Василий Дмитриевич Кирдяпа взамен получил "крошечный Городец", второй - Симеон Дмитриевич - ничего: "а Семен, оказавшись вовсе без удела, и стал служить Татарскому Хану ради пропитания" (Гумилев ).
   Православные державы Сербия и Византия выдерживали двустороннее напряжение, оно существовало как давление Западных стран Священной Римской империи, возглавляемой Барбароссой, и Турецкой державы, это привело к тому, что: "К сожалению, в 1385 году турки взяли Софию, в 1389 году победили сербов на Косовом поле, Баязид взял Филадельфию, последний оплот греков в Азии" (Л. Гумилев).
   "...в 1361 году султан Мурат Первый захватил Адрианополь и перенёс сюда свою столицу из Азии... Утвердившись в Адрианополе, Мурад стал деятельно
   готовиться к полному порабощению Южных славян и в 1389 году ... нанес этим Славянам страшное поражение на Косовом поле, несмотря на изумительное мужество Сербов, Босняков, Болгар, Валахов и Албанцев. В этой
   битве пали и вожди обоих воинств: славный Краль Сербии Лазарь и сам Мурат. Его убил Серб ... Он явился в Турецкий стан под видом перебежчика,
   выпросил позволения поклониться в ноги Султану и затем, представ перед ним, поразил его на смерть ... Мурату наследовал еще более жестокий и хищный сын его Баязет Первый..." (А. Нечволодов, "Сказания...", т.3, с. 11).
   Примечание: Адрианополь расположен километрах в 50 от Константинополя
   или Цареграда, и Филадельфия, видимо, была где-то в окрестностях города.
   Между тем, нужно сказать прямо, Владимирская Русь, управляемая Советом из "Бояр усердных", получила передышку не столько из "осторожности в делах государственных, сколько из-за того, что соседи - Золотая Орда и Литва - как это уже отмечалось, завязли в собственных проблемах : разбитый у Ходжента Хан Тохтамыш, хотя и ушел за Яик, но планов своих в отношении овладения Средней Азией не оставил. Литва тоже вступила в полосу усобиц, и поэтому
   утверждения Карамзина, которые он высказывает в "ИГР", спорны :
   "... Великий Князь в летах юношества мог править государством только с помощью Совета: окруженный усердными Боярами ... он заимствовал от них сию осторожность в делах государственных, которая ознаменовала его 36 -летнее княжение ... Опасаясь прав дяди Васильева, Князя Владимира Андреевича, основанных на старшинстве и на славе воинских подвигов, господствующие Бояре стесняли, кажется, его власть и не хотели дать ему надлежащего участия в правлении. Владимир .., быв всегда ревностным стражем отечества и добровольным жребием Князя второстепенного - оскорбился неблагодарностью племянника..." (Карамзин, "ИГР", т.5, с.72).
   Что касается Литвы, наследники продолжали с яростью делить страну:
   "...Скоро Витовт открыто поднялся против Ягайлы, вновь заключив Договор
   с Немецкими рыцарями, которые, чтобы обеспечить себе его верность, взяли
   в заложники двух сыновей Витовта и брата его Кондрата. Поднятая
   Витовтом борьба с Ягайло продолжалась с 1389 года по 1392 год и велась с
   большим ожесточением, при чем в ней принимали деятельное участие
   Немцы ..." (А. Нечволодов, "Сказания...", т.3, с.15).
   Гумилев в своей работе "Древняя Русь и великая степь" также отмечает, что
   привлечение сторонних и дальних народов для решения внутринациональных проблем характерно не только для Литвы, но и для Руси :
   "... Но если перейти с персонального уровня на популяционный, то напрашивается очень любопытный вывод. Население Русской земли в последние годы жизни Дмитрия Донского еще не представляло собой этнической целостности ... Наоборот, русские люди, от князей до холопов,
   искали себе друзей и помощников на стороне, норовя заключить союз то с татарами, то с литовцами, то с поляками, то с немцами и шведами, да и внутренние войны носили характер безжалостных расправ. Московские войска
   не раз "положили Рязанскую землю пусту"... В Смоленск шла борьба партий :
   одну поддерживал Витовт, а другую - Олег Рязанский; побежденным пощады не давали. Тверь была зажата в тиски и уже не претендовала на самостоятельность, зато новгородская республика выделилась в независимое государство..." (Гумилёв, "Древняя Русь и...", ст. 583).
   Заключение: Ну, независимость Новгорода была, конечно, относительной, он ставил своих начальников, регулировал торговлю, пытался даже сделать независимым свой суд, но по -прежнему платил дань и оглядывался на Москву.
   1390 год - Нужно сказать, что тут имеются разночтения у историков. Возможно, их старания можно понять: на первое место Карамзин и Нечволодов выносят в 1390 году примирение Василия 11 Дмитриевича с дядей,
   Владимиром Андреевичем и свадьбу с Софьей Витовтовной, дочерью Витовта.
   Если первое (примирение) завершилось "возобновлением дружественной грамоты 1388 года". Владимир сверх прежнего надела и трети Московских доходов получил Волок и Ржев .., а с Волока обязался платить ханам 170 руб. в числе 5 тыс. Васильевых" (Карамзин), то со свадьбою сложнее. А. Нечволодов считает, что 17 - летний Василий в 1390 году сначала женился на Софье Витовтовне, а потом поехал в Орду, "где был принят с необыкновенным почетом и где ознаменовал свое пребывание крупным шагом в деле собирания Русской земли" Н. М. Карамзин характеризует это "собирание" более скромно :
   "...Скоро Великий Князь отправился к Хану". Л. Гумилев пишет более конкретно как это дело - собирание земель - выглядело на самом деле :
   "...Василий Дмитриевич в 1390 г. отправился в Орду и купил ярлык на княжество Нижегородское: "Умзди князей царевых, чтоб печаловались о нем
   Царю Тохтамышу. Они же взяша много золото и серебро и великие дары, такоже и царь Тохтамыш ..." (Никоновская летопись: ПСРЛ, т. 11, с. 121).
   Не думал ли Тохтамыш, что этим он подписывает гибель своей державы ?
   Видимо, нет !" (Гумилев, "Древняя Русь ...", с. 591).
   Вот это ясно и прямо КУПИЛ! Тохтамыш же, продав, обстоятельства вынуждали - война требует денег, и не подумал о том, что, уничтожив последнего соперника, сосредотачивает таким образом власть в руках Василия.
   Искусство политики всегда исходит из принципа "разделяй и властвуй". Этот момент 1390 год был, можно сказать, поворотным в истории отношений между
   Москвой и Ордой. Москва, особенно после свадьбы Василия 11, окончательно
   приняла покровительство Литвы, этого не скрывает и Карамзин: "Василий надеялся приобрести в Витовте или сильного сподвижника против Ягайлы или посредника для мира с Литвой". Ну, это оценка произошедших событий более чем скромная, на самом деле после женитьбы на Софье Витовтовне в 1390 или в 1392 году положила начало главенству Литвы над политикой Москвы, чуть было не привело к объединению Руси с Москвой под рукой Витовта и продолжалось все царствование Василия Темного. Как уже отмечалось, череда событий у разных историков разнится, эта свадьба и поездка к Хану. Гумилев пишет о поездке в 1390 году в Орду. Карамзин и Нечволодов на первое место ставят свадьбу Софьи Витовтовны с Василием 11 Дмитриевичем, а потом - поездка в Орду. Но видимо, все было наоборот, и Гумилев прав: сначала была Орда, а потом - свадьба. Нужно помнить, что Витовт замирился с Ягайлой только в 1392 году, а до этого, будучи союзником немцев, он не представлял интереса для политики Московской, кто знает, потерпи он поражение от Ягайлы и он мог вместе с немцами попытаться забрать у Москвы Новгород.
   Совершенно не ясно, чем был занят 16 июля (1390 г.?) по 6 января 1391 года
   Великий Князь. Эти два события знаменуют отъезд в Литву и свадьбу. Возможно, кроме даров Василий привел Тохтамышу и военную помощь в виде войска, и, если сам не участвовал в походах его, то ждал пока прибудут войска и хан отпустит его в столицу. Трудно сказать, что послужило основанием для столь стремительного сближения Москвы с Литвой. Историки пишут о сватовстве и женитьбе Василия следующее : "В одной из летописей сказано, что Василий в 1386 году, бежав из Орды в Молдавию, на пути в Россию был задержан Витовтом в каком -то немецком городе, и наконец, освобожденный, с условием жениться на его дочери через 5 лет исполнил сие обещание с честью и пользой государственною ..." (Карамзин, "ИГР", т.5, с. 73).
   Ранее, до того Карамзин писал : "Мог возвратиться в Россию (Василий) только через владения Польские и Литвы. Димитрий послал ему навстречу Бояр, поручив им для личной безопасности склонить Ягайло к дружелюбию"
   И никакого тут Витовта, никакой Пруссии, никакой дочери его не упомянуто.
   И то, сам по себе 1386 год был достаточно насыщенным для Литвы. Сватовство и свадьба Ягайло с Ядвигой в Кракове, заигрывание Ягайло с Витовтом, который изменил немецкому Ордену, и их общее нападение на Ковно. Вообще, для Витовта не время охотиться в Пруссии, которой он изменил за каким -то беглым из Орды сыном Донского, по сути дела, противника Литвы. В 1390 г. и в 1391 годах, как отмечено, Витовт снова с немцами и двух сыновей своих, и брата в заложники отдал и до самого 1392 года никаких просветов, до свадеб ли тут! Есть еще одно предположение : Витовт не надеялся победить Ягайло или договориться с ним и "пристраивал" дочь с тем, чтобы иметь место для себя. Посмотрим на имена Бояр и обстоятельства приезда невесты: "Бояре Московские Александр Поле, Белевут Селиван, ездили за невестою в Пруссию и возвратились через Новгород. Князь Литовский Иван Олгимонтович проводил ее до Москвы, где состоялось брачное торжество к общему удовольствию народа ..." (Карамзин, "ИГР", т.5, с.74). Имена, конечно, сплошь истинно русские и Князь Литовский, сидящий в Новгороде, конечно русский. Москва, Москва, а где же Князья русские ?
   Вот и посмотрим процесс развития отношений Москва - Новгород:
   "...В 1385 году новгородцы вздумали освободиться от Митрополичьего суда, созвали вече и постановили на нем не ходить на суд в Москву к Митрополиту, а судиться у своего Владыки, после чего написали об этом грамоту и целовали на ней крест. Но с этим никак не хотел согласиться Митрополит Киприан ... Василий Дмитриевич, хорошо понимая, что отделение Новгорода от Митрополита знаменовало бы и отпадение этого Новгорода от
   Москвы ..." (А. Нечволодов, "Сказания...", т.3, с.5).
   Итак, мы видим, что еще в княжение Дмитрия Донского дело зашло далеко, а тут еще и Князь Серпуховской фактически просит убежища у Новгорода :
   "...Новгородцы охотно дали убежище недовольному Владимиру, чтобы иметь в нем опору на всякий случай; но видя искреннее примирение дяди с племянником, желали и сами участвовать в оном. Дело шло единственно о чести и обряде ... Василий не захотел спорить, и в присутствии Бояр Новогородских в Москве утвердив печатью договорную грамоту, отправил к ним в наместники Вельможу Московского Евстафия Сыту... со времен Калиты
   Новгородцы уже не имели собственных князей, повинуясь Великим или Московским, которые управляли ими через Наместников: ибо Наримант, Патрикий, Лугвений и другие князья, Литовские и Российские, с того времени находились у них единственно в качестве воевод или частных властителей ..."
   (Карамзин, "ИГР", т.2, с.73).
   Вернее было бы сказать, что республика Новгорода Великого понизила статус
   "приглашенных" со звания Князя до Воеводы. Об этом свидетельствует то, кого приглашали. Ни Тверских, ни Московксих Князей в списке нет, одни литовцы! И как можно поверить, что Москва назначит в Новгород Воеводой Литовца? Тут, видимо был негласный сговор: приглашайте хоть "черта лысого" на это место, лишь бы денежки в Москву шли от Новгорода бесперебойно. За любую независимость, если она не опирается на силу, надо платить! И платили, а хозяйничали в Великом по - своему, по "уму своему".
   Завершив описание событий на Руси, обратимся к Востоку. "Восток - дело тонкое", а война с кочевниками, в особенности : только что была их куча атакующих, а потом мигом все разбежались, а потом - вновь собрались ...
   При войне в Семиречье Тимур столкнулся с этим вплотную, казалось, разбил
   Могулистан, до Иртыша дошел и вновь: "среди царевичей Джагатайского дома был молодой Хызыр - Ходжа ... в 1390 году вернулся в Восточный Туркестан, в Хотан и Лоб - Нор, где он основал самостоятельное государство,
   обратив местных уйгуров в ислам. Тимур, не колеблясь ни минуты, напал на
   этот последний оплот Чингисидов и разбил его. Бедный Хызр - Ходжа бежал в Гоби, Тимур отпраздновал победу в Карашаре и разделил добычу между своими воинами, после чего вернулся в Самарканд. (Вождь Могулистана) Камар -ад Дин собрал верных союзников и освободил Семиречье. В 1390 году
   Тимур вновь послал против вождя кочевников войско, которое загнало Камар ад - Дина в горный Алтай, страна куниц и соболей ..." (
   (Гумилев, "Древняя Русь и ...", с. 590).
   Как видим, все соседи были "при деле": Тимур, добивая последних потомков
   Чингисидов, не мог обратить должного внимания на царя Орды Тохтамыша, а тот искал союзников для войны с Тимуром, чувствуя слабость его позиции в Средней Азии. Возможность установления там своего господства превалировала у Тохтамыша надо всем. Юг манил! Он был гораздо богаче Русского Улуса. Литва пылала в междоусобной войне Ягайло с Витовтом. Перед Москвой, которую не теснили пока соседи, естественно стоял очень важный вопрос -
   Новгород почти отложился, а это - главный источник денежных средств, ведь дань -то Орде платить приходится, если прекратить, последствия предсказуемы!
   "Хронософия" (с. 686): "Витовт неудачно осаждает Виленский замок. Казнь пленных литовцев" (Гумилев).
   1392 год - Надо сказать, что фактическое отложение Новгорода не только от Москвы, но и от Митрополии Руси равно волновало всех, и вот Митрополит Киприан, по - прежнему пребывающий в Киеве, отправился в Новгород: "в 1391 году он самолично прибыл в Новгород, чтобы уговорить его жителей подчиниться его суду, при чем разорвал означенную грамоту как незаконно составленную. Однако, Новгородцы упорно не соглашались на его требования, и Киприан уехал от них в большой обиде. Василий Дмитриевич, хорошо понимая, что отделение Новгорода от Митрополита знаменовало бы и отпадение этого города от Москвы. Решил поддержать требования Киприана высылкой своей рати к Торжку ..." (А. Нечволодов, "Сказания...", т.3, с.5).
   Дальше как обычно - Торжок рать взяла, жители взбунтовались и убили Московского Боярина. Новгородцы в отместку взяли Устюг, ссора грозила затянуться и принести убытки той и другой стороне, поэтому замирились и
   согласились Новгородцы снова на митрополичий суд, хотя Киев и далеко.
   По мнению Карамзина, брачное торжество между Василием Дмитриевичем и
   Софьей Витовтовной состоялось 9 января 1391 года. А только потом, 16 июля,
   1392года Великий Князь отправился в Орду. Есть связь между этими двум
   событиями, о которых будет сказано несколько позже, поскольку эти события тесно связаны с теми событиями, которые далеко происходили от Москвы. Они касались Тимура и Тохтамыша и их борьбы за Среднюю Азию, той борьбы, которая вступила в новую фазу: "19 января 1391 года Тимур выступил против Тохтамыша. Тот прислал Тимуру посольство с мирными предложениями ... Тимур напомнил послам о благодеяниях, оказанных им Тохтамышу и его черной неблагодарности, предательских вторжениях в Азербайджан и Среднюю
   Азию и закончил заявлением, что раз нельзя верить, то нужно воевать. 21 февраля войско Тимура выступило в поход на север ... Хотя русские не восстали против Тохтамыша и продолжали оказывать ему содействие, но делали это столь вяло, что их участие на ходе событий не отразилось ... Главная трудность степной войны - это проблема снабжения не столько людей, сколько коней ... Тимур эту трудность учел и преодолел ... Войско выступило в поход в феврале, когда южная степь уже зазеленела и продвигалось вперед с теплым ветром на север ... Так, за 4 месяца войска Тимура без потерь миновали степь между Тоболой и Эмбой ..."(Гумилев, "Древняя Русь...",с. 591).
   Заключение мирных договоров между державами, которые собираются между собой воевать, как видим, явление старое, и тем не менее, эффективное и живо
   до сих пор! Тогда и теперь каждый из политиков, ведущий мирные переговоры, чего -то выжидает, на что-то надеется и естественно, чего -то не учитывает, а противник может быть непредсказуемым! Так было, Так есть, так
   будет ... Вот и Тимур оказался непредсказуемым для Тохтамыша, войска Тимура: они не только миновали степь между Тоболом и Эмбой, но и прошли по пустыне, пересекая ее, из Самарканда к верховьям реки Тобол и здесь, двигаясь вдоль отрогов Уральских гор, форсировали в верховьях реку Яик (Урал) и вышли в район теперешнего города Самары (бывшего Куйбышева). Вот на что ушли четыре месяца. Продвигаясь войска вели бои с татарами и:
   "... из показания пленных выяснилась полная неподготовленность Тохтамыша к вторжению Тимура. Татарский хан не мог себе представить, что войско из оседлых городских жителей может пересечь широкую степь и не погибнуть от голода. Поэтому он отступал, надеясь, что измотанные походом воины Тимура разбредутся в поисках пищи. Благодаря его ошибке, Тимур имел время для того, чтобы развернуть свои силы и прижать татар к берегу Волги, форсировав р. Кондурчу (приток Волги) севернее р. Сакмары. 18 июня 1391 года Тимур опрокинул героически сражавшуюся татарскую конницу и притиснул татар к берегу Волги, переправа через которую в это время была неосуществима. Тохтамышу как - то удалось бежать, но войско его было разбито, жены и дети достались победителю..." ( Там же ст. 592) Настало время разобраться с тем, что происходило в Великом Княжении по датам:
   а/ Гумилёв пишет, что: "Тохтамыш долго не знал о походе и, лишь когда джаготайские войска переправились через Яик начал срочно собирать воинов. Численность татар и джагатаев была равна, но Тохтамыш ожидал подкреплений из Руси..." (там же). Утверждение - "не знал о походе", не более, чем надуманное. "Разведка" и в те века существовала и процветала, а уход такого количества войск во главе с Тимуром, не мог быть незамечен. Варианта два: первое - Тохтамуш считал, что цель похода лежит на востоке и не имеет отношения к его владениям, ведь существует более короткий и преодолимый путь от Самарканда к отрогам Уральского хребта и к реке Урал: вдоль Сыр - Дарьи, берег Аральского моря до реки Иргиз, река Орь (впадающая в р. Урал), а Тимур пошёл на восток к Тоболу. Второе - "надеялся крепко" на неприступность своих владений отгороженных пустынями от Самарканда.
   Не известно когда точно Тимур перешел за Яик, но требование к Василию поступило значительно раньше и он с войском или раньше него отправился на помощь Тохтамышу. Историка старательно избегают упоминания об этом походе как таковом, и о том, что это произошло в 1391 году, но летописи:
   "... летопись Новгородская ( ПСРЛ, т. 111, 1841 год) : " Того же лета поиде Князь Великий Василий Димитриевич а Орду, позван Царём..."
   "...Новгородская 1У летопись, (ПСРЛ т. 1У, ч. 1, 1925 г.): " Князь Василий Димитриевич отъеха от царя Тохтамыша за Яик..."
   Устюжский летописный свод М.: 1950, См. под 1390г. (6898) "Того же лета на Тахтамыша приде ин царь силен ис Шамархийския земли, и бысть им сеча велика. Того же лета князь великий Василий Дмитриевич бысть во орде в ту сечу у Тактамыша и за малым утече у сечи в за Волгу. И бежа за Дон, блюдяся погони, и вожжа облудилися, и прибеже на Киев" (Архангелогородский летописец)
   "...Книга Степен. , т. 1, с. 518...На Тохтамыша пииде Царь силён от Самаркандские земли и бысть сеча велика; а Князь Василий Димитриевич утече от Царя за Яик, и приде после из Орды посол Улан Царевич, и посади Князя Вас. Димитр. на Великое Княжение..." ( "ИГР" т. 5, прим. N 143, с. 62)
   Значит, что где-то в начале мая Великий "должён" был отбыть из Москвы, возможно налегке, поскольку путь до Яика не близкий, а войско двинулось своим чередом. Тизенгаузен В.Г. с своей работе пишет, что если бы подкрепления русские прибыли во время то Тохтамыш имел бы войск вдвое против Тимура, но этого не произошло. (Сборник материалов, относящихся к истории Орды Золотой т. 2 с. 164, 1941 г.) Карамзин описывает это так: в 1392 году 16 июля Василий 11 покинул Москву, встретился с Тохтамышеи в районе реки Яик и : "Великий Князь спешил удалиться от кровопролития...Три месяца Василий был в отсутствии: народ Московский праздновал возвращение юного Государя как особую милость Небесную...". Его возвращение отнесено к 26 октября 1392 года. Нечволодов относит поход Тимура к 1393 году и не упоминает о прибытии на помощь Тохтамышу ни войск русских ни Василия!
   Гумилёв пишет более распространённо: "...Василий Димитриевич с московской ратью хотя и пошёл, "позван царём", на помощь хану, но сумел уклониться от участия в битве на Кондурче и убежать за р. Ик и за Волгу. Оттуда он в обход Рязанской и Суздальских земель бежал степью за Дон. Проводники его заблудились, и князь Василий попал в Киев. Чтобы выбраться оттуда он женился на дочери Витовта Софье и привёз её в Москву" ("Древняя Русь ...с.593)
   Примечание: Тизенгаузен считает ошибочным когда летописцы и историки говоря о реке Яик, это река Ик. Сделаем попытку разобраться в географии:
   а/ Река большой Ик существует и в настоящее время, она впадает в реку Урал (вернее, в р. Сакмара, а потом в р. Урал) восточнее Оренбурга на 46 км.. Это как раз место где расположены верховья рек Тобола, Урала и Эмбы, отроги Южного Урала на Торгайском плато.
   б/Здесь же и долина реки Самара (70 км. западнее Оренбурга), которая течёт прямо к Волге, впадая в нее на месте города Самары (если изволите, то Куйбышева). Этим маневром Тимур рассекал надвое Золотую (Белую) Орду и здесь в Самарской луке загнал войска Тохтамыша в угол. В Сарай Тимур отправил только часть войска. Самому ему незачем было идти в " нынешнюю Астраханскою губернию". Там с июне - июле "не комфортабельно" как для лошадей, так и для людей.
   в/ Переправы в средних течениях рек Урал, Эмба или Волга равносильна гибели многих. "Урал. Урал река могила его глубока" это пели о Чапаеве.
   Карамзин считает, что Тимур здесь же на поле боя и зимовал: "Тимур не хотел быть долее в сей завоёванной им стране и тем же путем, через 11 месяцев вернулся в Самарканд". Если это так, почему ему скоро пришлось вернуться к этому вопросу вторично и мог ли он оставить на долгое время свою столицу без защиты? Нет, он вернулся в Самарканд уже осенью 1391 года!
   "УКЛОНИЛСЯ", " отъеха за Яик", "УТЕЧЕ", " За малым утече у сечи и бежа" - таков набор слов характеризующих поведение Василия 11 во время битвы при Кундурче между Тимуром и Тохтамышем. Посмотрим на результаты
   этого сражения произошедшего 18 июня 1391 года. Вроде полная победа, но:
   Победители: "Победа Тимуру досталась дорого. Это видно из того, что он не стал развивать успех, не переправился на правый берег Волги, а ограничился собиранием разбежавшихся татарок и скота. Видимо, резня на Кондурче унесла в мир иной столько победителей, что уцелевшие были рады увезти добычу ...Теперь на войско Тимура наступала южносибирская осень, спасаясь от которой он быстро пересёк пустыню, в октябре достиг Отрара и вернулся в "райскую область Самарканда", для того, чтобы узнать, что война с Тохтамышем не кончилась..." (Там же )
   Нельзя сказать, что Тимур не принял мер, чтобы закрепить свои завоевания, он это сделал, но допустил ошибку, передоверил эту важную задачу не военному, а:
   " ... После победы на Кундуруче к Тимуру обратились царевичи Белой Орды, находившиеся у него на службе, с просьбой поручить им сбор людей из своих бывших улусов для приведения их к покорности завоевателю. Тимур доверился им и выдал ярлыки на выполнение поручения. Те, "весёлые и довольные отправились отыскивать свой иль" и не вернулись. Это свело на нет успех похода..." (Там же). Каждый из них хотел СОБСТВЕННУЮ власть, а не ТИМУРА.
   Побеждённые: Куда смог добежать Василий 11 уже отмечалось, а вот: " Тохтамыш в 1391 г. искал в Литве укрытия и помощи" (Гумилёв, там же ст. 582).Странно?
   Их пути полностью совпали, велика вероятность того, что они "бежали" вместе и не заблудились проводники в степи, это не жители городов, а их изначальной целью был именно Киев. Возможно Василий в очередной раз изображал "невольника". Не знал Тохтамыш, как его Литва примет и держал при себе подарочек для государей Литовских, благо в это время Ягайло уже вел тайные переговоры с Витовтом ( "Хронософия ст. 686, Гумилёв) и отдавал ему Великое Княжество Литовское в обмен на "братскую любовь" и дружбу с Польшей. Вот и привёз ему, Витовту, Тохтамыш "подарочек" то ли УЖЕ зятя, то ли ЖЕНИХА!
   Ещё один вопрос: Василий успел "уклониться", но куда же девалась "московская рать"? Если она опоздала или тоже уклонилась, то при её наличии можно было бы Василию не бежать, а под её прикрытием пройти или Суздальские или Рязанские владения. На правобережие Волги Тимур не заходил, и эта часть орды вроде бы должна остаться верной Тохтамыш, хотя тогда как понимать его бегство в Литву, а не остаться на правобережии и собрать силы? Нет не верил Хан этим правобережным. Совсем недавно они предали Мамая и тогда присягнули ему. А теперь он повержен и нет уверенности, что встретив не выдадут Тимуру, или сами разберутся. Нет у хана войск, нет жён, нет детей!
   Рать московская не опоздала намного, возможно только к началу битвы, а потом вся полегла, там же где и войска Тохтамыша, на речке Кундурче. Собрав все основные войска на левом берегу Волги, Тохтамыш их потерял и отправился в Литву "для налаживания отношений и поиска денег", чтобы собрать новую армию против Тимура, и юный Василий был очень нужен...
   И ближним городом ЛИТВЫ был город Киев, там они и очутились, не блуждая!
   Конечно, следует иметь ввиду, что Тохтамыш мог бы пройти и через земли Суздальские, Владимирские, Тверь и попасть непосредственно в саму Литву, но нужно помнить, конвой невелик, летом дороги в лесистой Руси трудные, и те кто были подданными могут иметь соблазн и напасть, любви к татарам не было, а степи "дом родной" в июне самая пора для дорог дальних, да и встретить кого либо иногда трудно, места то не особенно обжитые. Киев вероятнее всего...
   Варианты развития событий уже частично упоминались, сопоставим вероятность:
   Карамзин - Свадьба Василия 11: января 1391 года - отъезд в Орду 18 июля 1392 года - возвращение в Москву 26 октября 1392 года. В любом случае, что то не совпадает, даже если события происходили в 1392 году, то Василий никак не мог быть "принят в Орде ласково", битва была ровно за месяц до его "отъезда" из Москвы, Тохтамыш разбит и бежал, Орды, в ее обычном виде не существовало,
   и не известно, где находился царевич Улан, обязанный возвести его на стол в
   Нижнем. Вопрос, что делал в этом случае три месяца Василий 11, гулял по лесам?
   Нечволодов - События перенесены на 1393 год. Подробности не прописаны... кроме того, что происходили они в Астраханской губернии, но его можно понять, зачем писать, что Великий Князь "по свистку" явился с войском к царю Орды, в предгорьях южного Урала, потерял рать московскую и бежал до Киева, где и получил свою будущую жену из рук Витовта, то ли католика, то ли язычника...
   Гумилев - Василий холост - отъезд из Москвы в Орду - апрель или май 1391 года - присутствие во время битвы с Тимуром 18 июня 1391 году - "утек" с поля битвы. Один или вместе с Тохтамышем и попал в Киев, намеренно или нет -
   Освобождён и вместе с невестой "наречённой" 26 октября прибывает в Москву - 6 января 1391 года свадьба (год тогда начинался с 1 марта). Уложились в сроки! Тогда у Карамзина одна "верная дата" - 6 января 1391 года, но начисто отпадает придуманная сказка о том, что еще Василий познакомился с Витовтом и Софьей ещё в 1386 году, но свадьба была отложена на пять лет, ввиду мололетия? Необходимо вспомнить, что ещё в 1384 году Витовт перешёл на сторону Ордена и принял Католичество. Мог ли думать наследник княжества православного решится на брак с католичкой? Другое дело когда Витовт теперь опять... православный, а может просто " скрытый и весьма вероломный"...
   Далее мнения у историков опять различны, разница небольшая год, но важная, правда не по смыслу, а в качестве датировки битвы при Кондурче и возвращения Василия 11 в столицу. Если битва произошла в 1391 году, то Василий пробыл в Киеве не считанные дни, а около года. По версии Гумилёва он возвращался в столицу только в 1392 году: " Победа Тимура при Кондурче
   больно ударила по Суздальско - Новгородскому княжеству. Борис Константинович лишенный татарской поддержки, вынужден был просить верности у бояр, а они его предали... То, что Василий Димитриевич не порвал с разбитым ханом, было мудро. Возвращаясь из Киева с литовской женой и татарским послом в 1392 г., он отправил этого посла с своими боярами в Нижний Новгород. Борис не хотел пускать их в город, но поддался на уговоры Румянца... Но как только ханский посол и московские вступили в город..., они оковали Бориса жену его, детей и сторонников. Их развезли по московским тюрьмам, где они и умерли..." ( "Древняя Русь и ..." ст. 593)
   "Мудрость" иногда бывает вынужденной, если Тохтамыш "привёз" Василия в Киев, то, как тот с ним мог порвать? Кроме того, было самоё удобное время "просить" у Хана ярлык на княжество Нижегородское: Орды как таковой не было, новая власть ещё не "сформировалась" и была слишком занята внутренними проблемами, чтобы думать о каком то князе Нижегородском помогать ему или нет в борьбе против Москвы.
   По Карамзину это так же происходит в 1392 году, но в этом случае ему приходится настаивать, что Василий выехал из Москвы 18 июля 1392 года и вернулся туда 26 октября того же года, противореча сведениям летописей и не упоминая о посещении Василием Киева. У Карамзина это звучит так:
   "...Еще не доехав до столицы, Великий Князь из Коломны отправил Бояр своих с Ханской грамотой и с послом Царевым в Нижний, где Князь Борис, недоумевая, что ему делать, собрал Вельмож на Совет ... Князь хотел затворить ворота городские. "Посол Царев (сказал Румянец) и Бояре Московские едут сюда единственно для утверждения любви и мира с тобою:
   Впусти их и не оскорбляй ложным подозрением ..." Князь согласился и поздно увидел измену. Бояре Московские, въехав в город, ударили в колокола, собрали жителей, объявили Василия их Государем. Тщетно Борис звал к себе дружину
   свою ... "Мы уже не твои..." Сам Василий с Боярами Старейшими прибыл в Нижний, где учредил новое правление, поручил сию область Наместнику Дмитрию Александровичу Всеволожу ... Борис через два года умер. Его племянники Василий, прозванный Кирдяпа, и Симеон, бежав в Орду, напрасно искали в ней помощи ..." (Карамзин, "ИГР", т.5, с.75).
   "...Но разумеется утверждение нового порядка в Нижегородском княжестве не обошлось без некоторого сопротивления, и Василий Дмитриевич вынужден был
   содержать Князя Бориса Константиновича до конца его жизни; племянники же Бориса - Василий, Семен, а впоследствии и сыновья, Иван и Даниил, делали целый ряд попыток, чтобы вернуть себе Нижний ..."
   (А. Нечволодов, "Сказвния...", т.3, с. 4). Борьба Москвы с Княжеством Суздальско - Нижегородским имела уже длительную историю. Играя на разногласиях в самой семье Князей Суздальских, Москва выступала то на стороне одного, то другого. Роднилась с ними (брак Донского с дочерью Дмитрия Суздальского), принимала "под свою руку" в обмен на хорошее поведение (приняла клятву Василия и Семиона в верности Донскому в обмен на изгнание Бориса), проводила попытки давления с помощью церкви на князей и народ (запрет Сергия Радонежского на службы в Нижнем Новгороде с закрытием храма) и наконец, торговля в Орде на это княжество. Борис Константинович в 1389 году получил у Тохтамыша желанный ярлык и выгнал племянников. Теперь ярлык получил Василий и выгнал всех. Для верности посадил наместника из Князей Всеволожских, выходцев из Владимира Галицкого, а Князя с женой и детьми заключил. Захват Нижнего Новгорода Москвой Л. Гумилев относит к 1393 году. Вместе с
   Нижним Василий Дмитриевич получил еще и Городец, Мещеру и Тарусу (две последние принадлежали, кажется, княжеству Рязанскому), но дарить, так дарить, ведь Тохтамыш дарил то, над чем фактически не имел власти !
   Хан не вступился за Бориса Константиновича, во -первых, потому, что сам был в бегах "дружба дружбой, а табачок - врозь". И не было возможности получить от Бориса столько денег, сколько мог дать Василий, имея за спиной
   Новгород. То же самое относится к Рязани, она тоже не была богатой, а Хан крепко нуждался в деньгах, поэтому сначала Бориса предал хан, затем - свои подданные и личные слуги. Жизнь ...! Перечислив все ранее изложенное, попробуем сделать вывод и представить вероятную хронологию событий :
   а/ 1391 год - Отъезд Василия в Орду с войсками. Битва при Кондурче, поражение Тохтамыша. Бегство Василия и Тохтамыша в Литву (Киев).
   б/ 1392 год - До сентября Василий находится в Киеве и ведет переговоры с Витовтом о своем освобождении (4 августа 1392 года Витовт получил достоинство Великого Князя Литовского, а в 1391 году он был никем в Литве). и одновременно получает от Тохтамыша ярлык на княжество Нижегородское и все остальное. Из Коломны он отправляет Бояр своих с послом Хана в Нижний, где те будут вести переговоры. 26 октября Василий прибывает в Москву с Софьей Витовтовной. Поскольку Софья Витовтовна вряд ли была православной, потребовалось некоторое время, чтобы ознакомить ее с основами православия, крестить и после того в этом же году 6 января - свадьба Великого Князя и Софьи.
   в/ 1393 год - в Нижнем Бояре тем временем арестовали Бориса и семью его, и приближенных (ведь 1993 год наступил 1 марта). И в том же году своим личным присутствием Василий 11 Дмитриевич завершил присоединение.
   То ли в 1391 г. (Нечволодов), то ли в 1392 Митрополит Киприан посетил Новгород Великий, пытаясь заставить новгородцев вернуться под сень суда Митрополита, но это ему не удалось. Где -то же в это время в Литве "счастливо" закончилась история вражды между королем польским Ягайло и его двоюродным братом Витовтом, который бежал в земли Ордена :
   "Витовт, сын героя Кейстута и жрицы Бируты, встал во главе недовольных,
   заключил союз с Тевтонскими рыцарями и дважды осаждал Польский гарнизон в Виленском замке. Утомленный войною, Ягайло наконец уступил ему Литву с Великокняжеским титулом (1392) ..."
   (А. Рамбо, "Живописная история ...", с. 109).
   Необходимо дать характеристику Великому Князю Витовту (Александру):
   "... Одаренный от природы умом хитрым, Витовт пылал властолюбием и приняв от Немцев веру христианскую, сохранил в душе всю жестокость язычника ... смело нарушал все святейшие уставы нравственности: играл клятвами, изменял; безжалостно лил кровь своих близких; умертвил трех сыновей Ольгердовых: Вигунта Кревскаго отравил ядом, Нариманта повесил на дереве и расстрелял; Коригайлу отсек голову, в Новгороде Северском господствовал их брат, Корибут: Витовт пленил его и, выгнав Владимира Ольгердовича из Киева, отдал нашу древнюю столицу Скиригайлу, который подобно Владимиру исповедовал веру греческую, был щедр к народу, но свиреп нравом, любил вино до крайности и жил недолго ... Архимандрит монастыря Печерского зазвал Скиригайла в гости, напоил и дал ему отраву столь явно, что весь город знал причину его смерти ... Витовт послал туда князя Иоанна Ольшанского в качестве наместника, не думал о наказании сего злодейства и тем как бы объявил себя тайным совиновником оного ... Скоро присоединил он к литовской державе и Подолию ... Слабый Король Польский не дерзнул ни в чем противиться ... и даже предал ему единокровных братьев ... Кроме Литвы, господствуя в лучших областях Древней России, Витовт хотел похитить и самый остаток ея достояния..." (Карамзин, "ИГР", т.5, с. 88).
   Как видим, в Литве проходил процесс формирования новых государственных отношений между Королевством Польским и Великим княжеством Литовским. В такой же стадии находилась и власть в Орде. После поражения Тохтамыша при Кондурче и его поспешного "отъезда" в Литву создалось положение безвластия. Если правобережная часть Орды по течению Волги осталась как бы за Тохтамышем и нетронутой нашествием Тимура, то ее левобережная часть "срочно нуждалась в правителе". Но возникли определенные трудности:
   "...Не менее свирепствовал дух предательства в стане Тимура. Когда Тохтамыш овладел Белой ордой (Золотая Орда), его враги - дети Урус - хана Койричак -оглан и Темир - Кутлуг и их друзья Кунче - оглан и мурза Едигей (Идигу), пошли к Тимуру и предложили принять их на службу. Темир оказал им ласку ... Пока шли бои с Тохтамышем, царевичи показали себя героями, но в 1391 году, оказавшись в родных степях, они отпросились собрать разбежавшийся народ. Из них вернулся только Кунче - оглан. Темир - Кутлуг и Едигей предпочли заняться возрождением Белой Орды. Кунче - оглан вернулся, но когда услышал, что на престол Белой Орды сел Темир - Кутлуг, "сердце его раздвоилось", и однажды ночью он убежал в родную степь, а в последствии даже перешел к Тохтамышу ..." (Л. Гумилев, "Древняя Русь и ...", с. 595).
   "Хронософия" (с. 686) : "Возвращение Тохтамыша и подготовка к войне с Тимуром" (Гумилев). Для возвращения поверженного вождя нужны:
   1/ Недовольство вновь обретенным "руководством" со стороны народа и особенно его внутриплеменных вождей. Огланы и беки Синей Орды лишились многого, И вновь пришедшие правители не обещали им этого вернуть, поэтому они обратились опять к Тохтамышу и "заставили его вести их на ненавистных им Джагатаев" (т. е. против Тимура). Тимур же считал, что с возрождением Белой Орды под руководством Темир - Кутлуга и Едигея, враждебных Тохтамышу, он создал перед ним непреодолимый барьер, исключавший какие -либо нападения со стороны Орды Тохтамышевой на столицу его, Самарканд. Сам обратился: "...Тимуру выгоднее было бы одерживать победы в Передней Азии над туркменами Черного и Белого барана, нежели терять людей в бесперспективной степной войне" (Гумилев). Монеты также подтверждают наличие "двоевластия" в Орде: так с 1395 года по 1399 год монеты чеканились в Орде некоторые с именем Темир - Кутлуга, а другие - с именем Тохтамыша. Следует заметить, что монеты с именем Тохтамыша чеканились с 1376 года, когда, как считается, в Орде властвовал Мамай, но возможно, что это не точно, все монеты с именем Тохтамыша, найденные в Саранском кладе, имеют даты с 1379 по 1394 годы, в том числе и те, которые чеканились в Крыму.
   Этот процесс одновременного становления власти в Литве и в Орде дал возможность Василию Дмитриевичу "похозяйствовать" в прилежащих к Москве областях - Нижнем Новгороде и Рязани. К этому же периоду Гумилев относит и кончину Сергия Радонежского, и начало войны Москвы с Новгородом, которая была спровоцирована поездкой Митрополита Киприана и спором Новгорода Великого с Московой по поводу дани. Все слилось воедино:
   "Василий с жаром вступился за Пастыря Церкви. Посол Великокняжеский представил новгородцам, что они с 1386 года, платив Донскому народную дань,
   Обязаны платить ее и сыну; обязаны также признавать Митрополита судьею в делах гражданских или испытают гнев Государев. Новгородцы отвечали, что народная дань издревле шла обычно в общественную казну, а князь довольствовался одними пошлинами и дарами ; что второе требование Василия
   касательно Митрополита противно их совести. Сей ответ был принят за объявление войны ..." (Карамзин, "ИГР", т.5, с. 77).
   Требовать долги за дела старые и неясные - явление вполне обычное, и до тех пор, пока в Государстве или его областях не будет властвовать ЗАКОН, а не желание Правителя. Этот метод наказания с последующим взысканием долгов мнимых будет существовать, КАК и НЫНЕ ! Была бы причина .., а причина тому была : "... Быв семь лет во вражде с немцами по делам купеческим, Новгородцы в 1391 году примирились торжественно на общем съезде в Изборске, где находились Депутаты Любека, Готландии, Риги, Дерпта, Ревеля; обоюдно чувствуя нужду в свободной торговле, условились предать вечному забвению взимные обиды, и Немцы, приехав в Новгород, восстановили там свою Контору, Церковь и Дворы..." (Там же, с. 92).
   Земли Новгородские сильно пострадали от полков Московских, Дмитровских, Звенигородских, Коломенских. Правда, к городу Новгороду не пошли, а пошарили по окрестностям. Владимир Андреевич Храбрый, которого Новгород и Торжок приняли в момент его "вынужденного бегства", доброты их не забыл:
   1393 год - "...Уже рать Московская, совершив месть, возвращалась, когда Василий узнал, что Торжок, оставленный без войск, бунтует и что ревностный доброхот Великокняжеский, именем Максим, убит друзьями Новгородского правительства, тут он решился неслыханною у нас дотоле казнью устрашить мятежников: велел Боярам снова идти с полками в Торжок искать виновников ... Привезли 70 человек, народ, собравшийся на площади, был свидетелем зрелища ужасного ... Василий не имел и 20 лет от рождения: действуя в сем случае, равно как и в других, по совету Бояр, он хотел страхом возвысить достоинство Великокняжеское, которое упало вместе с Государством
   от разновластия ..." (Карамзин, "ИГР", т.5, с. 77).
   "...В 1393 году Новгород восстал на Москву, и Василий послал войско усмирить его; 70 жителей Торжка, обвиненные в убийстве Великокняжеского Боярина, были изрезаны в куски..." (А. Рамбо, "Живописная история", с. 126).
   Все историки в описании этих событий почти единодушны, разница в годах. Считают: это было - А. Нечволодов (1391 г.), Карамзин, Рамбо, Гумилев - 1393 г..
   Все это проистекает из желания, чтобы история выглядела более последовательной в своем изложении. Ну, были войска в Торжке или не были, было ли это восстание всей земли Новгородской или просто - отказ выполнить
   требования Василия 11 по выплате черного бора (дани народной), не суть !
   Ясно, что "зачистка и устрашение" земель Новгородских была намеренно спровоцирована Москвой, ввиду возраставшего суверенитета Новгорода Великого, да и казнь жителей Торжка в Москве больше служила в назидание своим подданным, чем новгородам. Такова природа власти: дешевле напугать, чем накормить! Поскольку, когда пугаешь, нужно ублажать только малую часть - свое окружение, остальным остается только наблюдать за ...
   Дальнейшее продолжение войны грозило слишком большими убытками купцам Новгородским - их путь в землю Двинскую, где были сосредоточены важные для них деловые интересы, был путем водным как наиболее доступный. По суше пройти просто невозможно, а водным путем это совершалось почти по нынешнему пути Волго - Балтийского канала, на промежутке между Онежским и Кубенским озером, потом - по реке Сухоне, с выходом на реку Сев. Двина, около Великого Устюга, а поскольку Белоозерск и Устюг принадлежали Москве, то, господствуя над этими городами, Москва могла препятствовать успеху торговли, которая приносила и ЛИЧНЫЙ ДОХОД, а черный бор отдавали из КАЗНЫ ОБЩЕСТВЕННОЙ. Разница ! Не из твоего кармана ...
   Новгород смирился, отдал Москве дань народную, Митрополиту послал согласие и вручил судную грамоту, благо и Константинопольский патриарх Антоний настаивал на праве Митрополита судить. За дорожные издержки Митрополиту дали еще 350 рублей серебром. Не зря ездил ... А Новгородцы:
   "...Со своей стороны искали себе удовлетворения в разбоях: взяли Кличен,
   Устюжину; сожгли Устюг, Белоозерск, не щадя и Святых Храмов, обдирая иконы и книги церковныя: пытали богатых людей ... пленили граждан и земледельцев и, наполнив добычею множество лодок, отправили все вниз по Двине. Два Князя предводительствуют сими хищниками: Роман Литовский и Константин Иоаннович Белозерский ... Сей юный князь, не захотев стать подручником Государя Московского, вступил на службу Новгорода, его неприятеля, но война не продолжилась ..." (Карамзин, "ИГР", т.5, ст. 78).
   Трудно сказать, в каком порядке шла "разборка" с Великим Новгородом и Нижним Новгородом, но факт состоялся, и оба эти города сдались Москве:
   "...В то время, когда юный Василий, приобретениями и строгостью утверждая свое могущество, с радостью взирал издали на внешние и внутренние опасности Капчакской ненавистной Орды, - в то же самое время он увидел новую тучу варваров, готовую истребить счастливое творение Иоанна Калиты..." (Карамзин, "ИГР", т.5, с. 79).
   Если сказать честно, то надо сказать, что Тимура Московское княжество совершенно не интересовало и даже тогда, когда оно было беззащитно после разгрома Тохтамыша, по многим причинам Тимур не посягнул на него, слишком незначительны были бы его приобретения по сравнению с тем, что он мог получить в ближней Азии. Именно этим он и был занят: "в 1393 году были разорены Самцхе и область Карс. В этот же период Тимур завоевал Гургана, Мазандарана и западного Ирана и вторгся в Ирак. Практически на той же территории турки под руководством Баязида 1 покоряли Болгарию и ближнюю Азию. Захватили Синоп и распространили свое влияние на те территории, которые сегодня занимают Турция, Сирия и вышли в верховья рек Тигра и Евфрата. Таким образом, близилось столкновение этих двух завоевателей. Видимо, исходя из этого положения, Тохтамыш решился и:
   "...договорился с Грузинским царем Георгием У11 о пропуске Татарских войск в Закавказье через Дарьяльское ущелье..." (Гумилев, Указ. Соч. , с. 596).
   Примечание: Этот факт уже отмечался, из южных степей Правобережной Орды, заключенной между Волгой и Днепром, можно было только тремя способами пройти в Закавказье, бывшее целью Тохтамыша. Это через Дербент (Западный берег Каспия), но там Тимур его ждал и оставил определенное количество войск вдоль Восточного побережья Черного моря, но по каким - то причинам
   (слишком далек путь до намеченных целей), этим путем он не пошел, выбран был путь по Дарьяльскому ущелью, который выводил войска к заветным целям.
   Именно Тохтамыш, а не кто другой и спровоцировал поход Тимура в степи
   Волгодония, чтобы "окончательно решить" вопрос с Тохтамышем. Как далее увидим, даже в этот момент северные страны Руси и даже Литва его, Тимура, не интересовали, это было как вынужденное отвлечение от поставленной цели окончательного овладения всеми странами Ближнего Востока и распространения своего влияния на Индию. Об этом будет сказано ниже.
   1391год - Войска Орды Тохтамышевой достигли своей цели и, преодолев Дарьяльское ущелье, очутились в Грузии : "... Тимур, узнав об этом, бросил войска на Грузию, но не имел успеха. В это время Тохтамыш провел войска через Дербент и дошел до низовий Куры. Тимур немедленно оттянул войска из Грузии и, объединив его с Иранским корпусом, двинулся против Тохтамыша. Татарское войско, не приняв боя, отступило за Дербент..."
   (Там же, с. 596).
   Орда открыла для себя оперативный простор, пройдя через Дарьял, но видимо, с небольшим количеством войск, отрезав части Тимура, находившиеся в Дербенте, войска Орды смогли воспользоваться и этим путем и в гораздо большем количестве вошли на территорию Ширван (теперешнего Азербайджана, р. Кура впадает в Каспийское море на 150 км. южнее Баку) и здесь случилось непонятное: Орда без боя отступила обратно за Дербент и даже отошли за Терек, трудно сказать, почему это произошло, но Тохтамыш явно совершил ошибку, дав возможность Тимуру перегруппировать свои войска и наказать разорением Георгия У11 Грузинского за союз с Ордой. В следующем году перед Ордой предстанут уже все войска Тимура, и не в горном районе Дербента
   (Железные ворота), а на отрогах гор Кавказских перед рекой Терек, и начнется тот поход, который считают историки, был предпринят для покорения Руси, но, как видим, это не так! Не будите спящего... Не отвлекайте занятого другими...
   "Хронософия" (686): " Вторжение Тохтамыша в Ширван, а затем отступление за Терек", " Вторжение Тимура в Ирак, Грузию и Фарс, взял Багдад и покорил все земли до Ефрата", " Суздальские князья бежали в Орду" ( Л. Гумилёв)
   Примечание: Фарс (Фаристан, Персида) расположены на берегу Персидского залива и Эриферейского моря (Индийский океан). Практически вся центральная Азия оказалась под властью Тимура, а это богатства и людские ресурсы.
   1395 год - " ...Эта война в данный момент была Тимуру не нужна. Поэтому он отправил Тохтамышу письмо - ультиматум: " во имя Всемогущего бога спрашиваю тебя: с каким намерением ты, хан Кыпчакский, управляемый демоном гордости, вновь взялся за оружие?... По словам Шериф ад - Дина, Тохтамыш был готов на компромисс, но "эмиры его внесли смуту в это дело, и Тохтамыш - хан вследствие речей этих несчастных...в ответе своём на письмо Тимура написал грубые выражения". Тимур разгневался и двинул войска на север через Дербнетский проход..." (Гумилёв, там же ст. 596)
   Трудно сказать, насколько текст соответствует действительности. Возможно, письмо - ультиматум и было ( трудно поверить в дословность текста этого документа, хотя он единословно повторён историками. Слишком, через многие руки переписчиков и переводчиков он прошёл за несколько веков, а те пропускали и исправляли места неясные и непонятные, они просто люди, а не
   КСЕРОКС!). У Тимура не было возможности без солидной подготовки и, естественно длительного времени, затраченного на неё " двинуть войска на север"! Вот и тянул время вступая в переговоры о "разделе сфер влияния". Блиц - криг 1941 года, также потребовал и "разделов..." и несколько месяцев подготовки и ложных демонстраций о высадке в Англии...а век был уже ХХ!
   Странно, что Тимур не пошел "проторенным путём" через Южный Урал, там ведь был союзник, хан левобережной Орду Темир - Кутлуг. Возможно он посчитал преодоление пустынь на подступах к Уральскому хребту и форсирование Волги достаточно серьёзными преградами для многотысячного войска. Или основывался на своей тактике: ударить в центр сил противника и расчленить их на части, так же как он сделал это перед сражением у Кундурчи. Не ясно!
   Это точно не драка в кабаке подручными средствами, тут нужна общая стратегия, подготовка, выход войск на исходные позиции, что не обходится без непредвиденных обстоятельств. Орда думала, что она закрыла на ключ железные ворота, поскольку привлекла на свою сторону племена, обитавшие на
   Северных склонах гор Кавказских в Дагестане. Тимур решил этот вопрос :
   "...Первой жертвой войск Тимура оказался народец кайтаки - племя, обитавшее на северных склонах Дагестана. Тимур приказал истребить "этих
   неверных", это вызвало задержку наступления, и Тохтамыш успел послать авангард своего войска с заданием задержать Тимура на реке Кой -Су. Это было разумно, т.к. Койсу течет в очень глубоком ущелье, и переправа через столь быструю реку трудна. Но Тимур провел отборный отряд выше по течению, к крепости Тарки и отбросил татарский отряд за Терек, преследуя противника, Тимур перешел через Терек и туда же подтянул свое войско Тохтамыш. Там и произошел бой, решивший судьбу татарского этноса..."
   (Гумилев, Там же, с. 597)
   Примечание: события разворачивались в Дагестане: река Кой - Су, вероятно, современная река Сулак, а крепость Торки существует и поныне около Махачкалы и на карте "Новый учебный атлас..." А. Ильина, изданный
   в С. - Пб, в 1907 году. На месте хорошо известного НАМ города Буйнакска, в
   верховьях реки Сулак, расположен город под названием Темир хан Шура, вероятное место переправы "отборного" отряда Тимура через реку Кой - Су.
   Точно также, как и перед этим историки зачем - то переносят место этой битвы с берегов Терека в места отдаленные: А. Нечволодов: "Решительная битва обоих противников произошла между Тереком и Кубанью, близ нынешнего города Екатеринодар" (река Терек вытекает с гор Кавказа, начинаясь в Осетии и пройдя через Владикавказ и Грозный, течет на Восток, в Каспийское море. Река же Кубань начинается в Карачаево - Черкессии и протекая через Карачаевск и Екатеринодар (Краснодар) впадает в море Азовское, т. е. течет на запад. Екатеринодар находится в нижнем течении реки Кубань), что указывает на ошибку автора. Карамзин: "между Тереком и Курою, близ нынешнего Екатеринограда произошло славное в восточных летописях кровопролитие" (с рекой Терек вроде бы ясно, река же Кура начинается с гор Арарата, по другую сторону Кавказского хребта, возможно, что город Екатеринодар во времена Карамзина назывался Екатериноградом, поскольку такого названия даже на старых картах нет). Итак, видимо, все же Гумилев указал более точное место битвы - за рекой Терек, район теперешних городов Кизляра -Грозного. Места и ныне нам знакомы, к сожалению ...
   "... Во вторник 14 апреля 1395 года оба войска сошлись и поставили окопные щиты, а в среду поняли знамена, и татары начали бой. Численность армий, видимо, была приблизительно равной, вооружение примерно одинаково, но психологический настрой у каждого войска был свой ..." (Л. Гумилев, с. 600).
   Замечание: Описание хода сражения можно найти у других авторов, которые описывали, как это было (наиболее подробно - Л. Гумилев) а также провели сравнения преимуществ и недостатков обеих армий в их тактической и психологической части. Возьмем за основу - ТАТАРЫ правобережной Орды его
   проиграли - и обратим внимание на последовавшие затем действия обеих сторон: "Преследуя бегущих татар, Тимур достиг Нижней Волги, прижал к ней
   беглецов и расправился с ними беспощадно. Спаслись только те, кто сумел сделать плоты и переправиться на левый берег Волги. Все берега и поселки, уцелевшие в 1391 году, были теперь разграблены вплоть до Самарской излучины ..." ( Гумилев, Там же, с. 600).
   "...Еще хан Золотой Орды мог бы новым усилием решить битву в свою пользу: но, прежде времени ослабев духом, бежал. Тамерлан гнался за ним до берегов Волги, где объявив Койричака Аглана, сына Урусова, Властителем Орды Капчакской, надел на него венец Царский ..."
   (Карамзин, "ИГР", т.5, с.85).
   Следует заметить, что не так давно, в 1391 году, Тимур послал в Левобережную Орду Темир - Кутлуга и Едигея для восстановления Белой (Золотой) Орды. Но, видимо, они не очень усердствовали, и для наведения должного порядка Тимур возводит на ее трон Койричака, но этого оказалось мало, лучше не стало: "Орда Кипчакская находилась тогда в жалком состоянии: утратив бесчисленное множество людей в битвах с Моголами Чагатайскими, она была фатером междоусобий, три хана спорили о господстве над нею: Тохтамыш, Койричак и Темир - Кутлуг. Сей последний, будучи также
   Рода Батыева и служив Тамерлану в противность его воле, остался в степях Кипчакских, набрал себе войско и величал себя истинным царем Ордынским..."
   (Карамзин, "ИГР", т.5, с. 88).
   Поэтому первое утверждение Гумилева о том, что "Восточная часть улуса Джучиева досталась Тимуру легко"... Не слишком верно, он не получил власти над ней, а породил раскол, тот, о котором сказано выше, у Карамзина. Тимур, назначив нового Царя Орды -Койричака, а не заставив Темир -Кутлуга признать свою зависимость от него, породил ту междоусобицу, которая и стала причиной истощения сил всех трех сторон. Остановимся и переведем дыхание ...Несколько вопросов к историкам, авторам различных вариантов этих событий:
   а/ Если Койричак перешел Итиль (р. Волга), то он вторгся во владения Темир - Кутлуга, который хозяйничал в Левобережной Орде с 1391 года и даже дольше, в Крыму, где с 1394 года чеканилась его монета, и это продолжалось до 1400 года. Похоже, что, приобретя власть над Ордой, после поражения Тохтамыша в 1391 году, Темир - Кутлуг спокойно взирал на события 1395 года, на войну между Тимуром и Тохтамышем, за это и должен быть наказан. "Тимур ...собрал тех воинов Белой Орды .., которые застряли в его армии еще с 70 -х годов, когда они сражались против Тохтамыша, дал им в вожди сына Урус -хана Койричак Аглана, повелел последнему собрать народ и основать улус. Койричак перешел Итиль и стал выполнять поручения, но через "некоторое время умер" ... Надо думать, что степных патриотов было больше, чем видел сам Тимур, однако его вскоре в этом убедили..." (Гумилев, с. 600).
   Смерть Койричака исправила ошибку Тимура, и Темир - Кутлуг со своим советником Едигеем были оставлены на местах. Гумилев считает, что "это обстоятельство имело огромные последствия для мировой истории".
   б/ Верно то, что сам Тимур, довольствуясь уничтожением сил Тохтамыша в низовьях Волги сам ее не форсировал, тогда зачем он двинул войско по правому берегу в сторону Самарской излучины, на территорию Булгар, это что, погоня за Тохтамышем в составе целой армии, поскольку ничего интересного, кроме этого беглеца, его ожидать там не могло. Почему не повторил похода Батыя на Булгарию, который тот произвел в 1223 году? Ведь только там могла его армию ожидать какая - то добыча! Дальше еще не понятнее, историки о дальнейшем пишут так: "...грозный завоеватель Востока вслед за бегущим Тохтамышем устремился к Северу; перешел Волгу, степи Саратовские и, вступив в наши юго - восточные пределы, взял Елец, где господствовал Князь Феодор ..., данник Олега Рязанского..." (Карамзин, с. 85).
   Гумилев описывает это по - другому : "...Тимур повернул на запад к Днепру. Его авангард под командованием эмира Османа дошел до Днепра (р. Узи) и около Киева (Манкерман) разграбил стан Бек - Ярык оглана, уже дважды сражавшегося с войском Тимура ... Тимур по дороге на запад занял и разрушил пограничный город Елец ... Был ли Елец тем самым "русским городом Карасу", где укрылся Бек - Ярык - оглан, - неясно..."
   (Гумилев, Указ. Соч, с. 601).
   Что интересно: Карамзин считает, что предпринят после битвы более чем 1000 - км. поход всей армией Тимура от реки Терек сначала к низовьям р. Волга, потом вверх по е правому берегу до Самарской излучины, зачем - то написано о форсировании Волги, поскольку степи Саратовские находятся итак на ее правом берегу. Булгарию Волжскую не разоряет, а поворачивает на запад и, пройдя "степи Саратовские", доходит почти до Киева, но Киев не берет, а разрушает единственный русский город Елец. И ЭТО ВСЕ? Где результат этого длительного похода - Тохтамыш разбит еще на Тереке и бежал "в Булгар", разбит стан Бек -Ярык - оглана, за тем гнались, но тоже упустили, "убежал, видимо, на Русь" (Л. Гумилев) и, наконец, венец кампании - взятие заштатного города ЕЛЕЦ! А дальше Карамзин пишет: " вдруг остановился и. полные две недели был неподвижен, обратил свои знамёна к югу и вышел ( 26 августа) из российских владений". Психологический этюд Великого Полководца? Было не так!
   Чтобы обрисовать ту обстановку с которой столкнулась бы армия Тимура, обратимся к свидетелю - это выписка из записок одного духовного сановника, плывшего с Митрополитом Пименом в Грецию в 1389 году с 13 апреля :
   "...За нами везли на колесах три струга с большою лодкою и в Четверток
   спустили их в реку Дон, в Пятницу мы подошли к урочищу Кир - Михайлову, где прежде находился город ... В воскресенье сели с Пименом на
   суда и поплыли вниз рекою Доном "нельзя вообразить ничего унылее сего путешествия, везде голыя невообразимые пустыни; нет ни селений, ни людей;
   одни дикие звери, козы, лоси, волки, медведи, выдры, бобры смотрят с берега
   на странников как на редкое явление в сей стране : лебеди, орлы, гуси и журавли непрестанно парили над нами, там существовали некогда города знаменитые: ныне едва заметны следы их. В понедельник миновали мы реку
   Мечу и Сосну, во Вторник - Острую Луку, в среду - Кривой Бор, а на шестой
   День плавания в устье Воронежа 9 маия встретил нас Князь Юрий Елецкий..." (Карамзин, "ИГР", т. 5, с. 67). Что в этих краях могло измениться за неполные шесть лет? И если Тимур с армией не ездил туда на ОХОТУ, то он абсолютно зря потратил время после 14 апреля 1395 года. Что же мы имеем "в сухом остатке"? Имеем следующее:
   а/ Не только полководцы, но и вообще воины имеют обычай прежде чем идти куда -то воевать проводят разведку и очень детальную в зависимости от целей, которые они перед собой ставят и знают, что по чем еще до того как выйти на "тропу войны". И поэтому, вероятнее всего, Тимур никуда не ушел от р. Терек, где происходила битва, а выслал ограниченные отряды, один - вдоль правого берега реки Волга в погоне за Тохтамышем, второй, более усиленный, отправил на Запад по направлению к Киеву с ограниченной задачей найти и разбить стан Бек - Ярык оглана, что и было выполнено.
   Никаких задач по разорению Булгарского Царства или взятия Киева перед этими отрядами не ставилось, сил недостаточно было у них ... В это время основные войска Тимура через Дербент ушли на юг, нельзя было оставлять без присмотра вновь завоеванные Ирак и Иран, там тоже хватает своих хищников.
   б/Тамерлан или, если угодно, Тимур в отличие от Батыя не ставил своей задачей приводить Северо - Восточную Русь к феодальному подчинению, а рассматривал в стратегическом плане две основные задачи, возникшие в последнее время. Это - оградить Государство СВОЕ от систематических набегов
   Тохтамыша, так внезапно изменившего о нем свое мнение: вместо благодетеля Тимур стал ему ВРАГОМ! Второй задачей было удовлетворить страсть своих солдат к добыче. Первая задача выполнялась легко: нужно лишить Тохтамыша войск, достаточных для вторжения, этот вопрос решила битва и перекрыть ему пути, если в будущем он оправится от поражения и снова ...
   Путей было всего три: через степи Южного Урала (там посажен Темир - Кутлуг, заменить его на Койричака не удалось, но он по - прежнему ярый враг
   Тохтамыша и не пустит его в свои владения). Еще два пути - Дербентский проход и Дарьяльское ущелье в Грузии, оба эти вопроса решены - Дарьяльский проход закрыт после похода Тимура на Царя Грузии Георгия У11,
   Дербентский проход закрыт после того, как "истреблены горцы Южного Дагестана и заново укреплен Дербент.
   в/ Добыча: здесь сложнее, далекая Русь ее сулить не могла при коротком набеге. Ее можно было бы получать, как это делала Золотая Орда, "в ходе
   длительной эксплуатации" - дань и людские ресурсы (для пополнения войск), но она находилась слишком далеко место сосредоточения его интересов (Центральная Азия), а доход можно получать и через вторые руки при условии зависимости Орды от государства Тимура. В районе вторжения войск находились более богатые и менее защищенные природными условиями города Крыма, Азова и города Орды на Волге, это - Астрахань и Новый Сарай (где он располагался, неясно, возможно, это была теперешняя Самара).
   г/ Определение района действий: ясно, что у Тимура не входило в задачу овладение городами , расположенными дальше этого района, т.е. Булгарией с ее
   городами, Южной Руси с Киевом и, конечно, Москвы и даже Рязани. Елец взяли те кто гнался за Беком, к другим городам даже не подступали, а сёла пожгли - поскольку все-таки ВОЙНА! Тимуру важно было не пропустить весеннее время для перехода по практически безлюдным степям от места битвы в Восточном направлении на Астрахань, в Северном направлении - на новый Сарай и в западном направлении - на Азов и Крым. Кстати, Крым с суши хорошо защищен Перекопским перешейком и природными условиями, когда степи уже в июне выгорают и нет достаточно воды ни для людей, ни для коней. Это доказали и Крымскме походы Софьи Алексеевны (ХУ11 век) и Анны Иоанновны (ХУ111 век), и только Екатериеа 11 во второй половине ХУ111 века, смогла завоевать Тавриду. Может быть, именно поэтому Тимур и ограничился только Азовом и набегом одного из мелких отрядов на Крым, и потому взятия городов там не отмечено историками.
   г/ Беглецов, даже таких важных, как Тохтамыш или Бек - Ярык - оглан не преследуют 400 тыс. армией. Армии решают другие задачи - захват и удержание территорий, если это нужно, уничтожение живой силы и "техники" противника и обычному грабежу захваченного города или местности. С целью обогощения себя и полководца
   д/ Задача использования высланных отрядов для разведки не исключается, как знать, что предстоит в будущем. Лучше знать заранее всю обстановку.
   Действия Москвы следует скорее рассматривать как: а/ "учебно - тренировочный поход" к Коломне с целью "мобилизационной готовности" страны, поскольку он никак не защищал от возможного вторжения. Существовал более реальный
   в военном отношении путь вверх по реке Волга от Саратова на Нижний (он кроме прочего принес бы возможность более эффективного использования войск: разгром и покорение Болгарии и возможность обогатиться за счет этой страны. Кроме того, Тимур мог найти сторонников в Нижнем Новгороде, только что захваченном Василием 11). Короче, путем Тохтамыша 1382 года. Тогда военные, хоть и не в Академиях, но тоже изучали : "Что ? Где ? Как ? и с Каким результатом ?". Еще два замечания - выход через Нижний Новгород
   открывал путь к большим городам (Кострома, Ярославль, Ростов, Суздаль, Владимир, Переяславль Залесский и т. д.) А на пути из Коломны даже до Можайска и Вереи добраться проблема! Войска Тимура никогда не воевали у условиях залесенной и заболоченной местности, не говоря уже о зимних условиях, в которых обычно воевали войска русские.
   б/ Не следует отвергать и вариант такой: Тохтамыш и сам не был готов к тому, чтобы воевать непосредственно с Тимуром, и поэтому он запоздал с требованием к Василию о сборе русской рати. Как известно, русские "долго запрягают", но не всегда быстро ездят, и Василий Великий Князь Московский
   и тут опоздал. Тимур слишком быстро разгромил Тохтамыша, начав операцию в начале апреля, 15 апреля уже полностью разгромил на реке Терек войска Орды и принудил Тохтамыша бежать. А Василий с войсками остановились около Коломны и взирали на действия Тимура в просторах степей Приднепровских. Что дает возможность предположить, что войска Московские шли на помощь Орде Тохтамыша? Путь к Тереку через Коломну и верховья Дона гораздо ближе, чем путь через Владимир, Нижний и, вероятнее всего, враждебную Булгарию.
   Почему же Василий так долго стоял под Коломной ? Совершенно не ясна позиция Василия, то ли он стоял там потому, что чувствовал, какая реальная угроза исходила для существования княжества Московского от его ближайшего родственника, то ли он собрался помочь ему в овладении Рязанью: "Витовт в это время был одержим идеей объединения всей Восточной Европы в единое государство под своей властью. Смоленском он овладел уже в 1395 году, но затем началась война с Рязанью, ибо Олег поддерживал национальную партию
   В Смоленске..." (Л. Гумилев, "Древняя Русь и ...", с. 605).
   Карамзин так описывает взятие Смоленска, который стал очередной жертвой:
   "Князь Смоленский Юрий Святославич, шурин сего Князя, служил ему при осаде Витебска как данник Литвы; но Витовт, желая совершенно покорить сие
   Княжение собрал войско многочисленное, и распустив слух, что идет на Тамерлана, вдруг явился под стенами Смоленска, где Юрьевы братья ссорились друг с другом об уделах: сам Юрий находился тогда в Рязани у тестя своего Олега. Глеб Святославич ... поехал с Боярами в стан Литовский : Витовт обласкал его ... Легковерные Святославичи спешили к нему с дарами , так что в крепости не осталось ни одного Воеводы, ни стражи. Ворота городские были отворены; народ ... стремился толпами видеть Князя Литовского ... Но как только несчастные Князья вошли в шатер Витовтов, сей коварный объявил их своими пленниками; велел зажечь предместье и в ту же минуту устремился в город. Никто не противился: Литовцы грабили, пленили жителей и, взяв крепость, провозгласили Витовта Государем сей области Российской. Народ был в изумлении..." (Карамзин, "ИГР", т.5, с. 89).
   Примечание: Стриковский Матфей - историк. В своем сочинении (кн. ХУ, гл. 7)
   Пишет "Витолду (Витовту) первая жена Анна, Князя Свантослава (Святослава)
   Смоленского дщерь, иже его из заключения освободила..." ("ИГР", т.5,
   Прим. N 163). Шурин - брат жены. Юрий Святославич Смоленский, таким образом, был также родственником Витовта по сестре своей, которая являлась первой женой Витовта. И тот, Витовт, таким образом, мог претендовать на Смоленск на основе этих брачных связей.
   в/ Мобилизация в Княжестве Московском и выступление войск в их поход к Коломне тоже, как и у Витовта, имело объявленной целью "идти на Тамерлана", точно также, как и объявленная цель Витовта. Смоленск был взят в 1395 году, сентября 28 дня, во вторник, а Тамерлан "обратил свои знамена на Юг"
   26 августа того же года. Очень похоже, что целью и того, и другого было княжество Рязанское, которое они собирались, Витовт и Василий, захватить, прекрасно зная, что Москва и вообще вся Русь Северо - Восточная не была целью Тамерлана (Тимура). Для того существовала одна цель - разгром Орды.
   Присутствие Московского войска в такой близости от земель Рязанских сковывало действия Олега Рязанского, и он не смог оказать нужную помощь Юрию Святославичу, зятю своему в тот момент, когда Витовт захватывал Смоленск. Это называется "СГОВОР", а Тимур был просто удобным предлогом для демонстрационной мобилизации войск Руси Московской и Литвы. Правда, Василий 11 недооценил страсть его, тестя своего, Витовта, к "идее объединения Восточной Европы под своей ВЛАСТЬЮ". Есть один существенный вопрос : откуда у Витовта взялась дочь, чтобы стать женой Василию 11? Нечволодов утверждает, когда пишет о Витовте, "пожертвовав двумя сыновьями (а других
   детей у него не было) и братом, Витовт стал могущественным Князем Литовским". На этот вопрос ответа нет, может быть, у Литовских историков ...
   Ну, а как Смоленск: Смоленск "получил по полной" - Глеб Святославич, Князь Смоленский, приехавший к Витовту первым, получил удел в местечке Полонное, те, кто приехал позже, - плен в Литве, " народ, стремившийся толпами увидеть героя Литовского, - насилие, ограбление и плен. Витовт провозглашен государем сей области Российской и, прожив в Смоленске несколько месяцев: поручил его наместнику, Князю Литовскому Ямонту и чиновнику Василью Борейкову; тревожил легкими отрядами землю Рязанскую и дружески пе6реписывался с Великим Князем..." (Там же, с. 90). Что получил Великий Князь, зять Витовта - неприятности с Новгородом, который Витовт также собирался прибрать к рукам своим, ну и дружескую переписку с тестем. К этим рассуждениям один вопрос: почему не состоялась эта объединенная военная кампания против Княжества Рязанского ? Слишком поздно ушел Тимур и поэтому поздно произошел захват Витовтом Смоленска, а после 28 сентября (11 октября) наступала осенняя пора, и военные действия в этот период были просто невозможны по погодным условиям, а зима еще далеко ... и стоять московским войскам в Коломне и двигаться литовским от Смоленска нет нужды! "Всякому овощу - свое время" решил Витовт и взялся за Новгород:
   "...Видя все происходящее, Василий Дмитриевич, конечно, внутренне сильно досадовал на тестя; однако он не признавал себя достаточно сильным, чтобы вступить с ним в борьбу за Смоленск. Витовт был в то время на вершине своей славы и считался одним из могущественных государей Европы...
   Витовт же, готовясь к разрыву с Польшей, и также имея виды на Новгород, где у него были сторонники, питавшие вражду к Москве, опять вошел в соглашение с Немцами и заключил с ними Договор, причем за помощь, которую ему обещал Орден, в деле овладения Великим Новгородом, Витовт согласился на подчинение немцам Пскова. Вот почему по -видимому Великий Князь Василий Дмитриевич, проведав про сношения Новгородцев с Витовтом,
   которые готовы были ему предаться, согласился заключить с вольным городом мир и отказался при этом временно от видов на Двинскую землю ..."
   (А. Нечволодов, "Сказания...", т. 3, с. 18).
   Каждый пользовался случаем как мог, вот и: "В 1395 году Новгородцы вновь
   отказались от митрополичьяго суда, а затем отказались разорвать свое соглашение с Ливонскими немцами, когда это потребовал Василий Дмитриевич..." (Там же, с. 14). Вот и видим, что Василий 11 ничего кроме неприятностей не получил: Литва встала на границы с Москвой, Новгород того гляди пойдет "под руку" Витовта, а на его долю осталось только утешаться дружескими письмами тестя своего. Историки очень активно развивают мысль о прискорбии Василия, видящего как тесть одну за другой поглощает бывшие провинции Руси, но не следует этому верить. Вероятнее другое: Василий практически выполнял желания своего Польско - Литовского окружения и жены своей, Софьи Витовтовны, он как мог помогал своему тестю. Ну почему не подарить своему благодетелю ТО, чем САМ не можешь пользоваться! Конечно, Новгород - это кошелек, и Василий это понимал, потому и устремил свой взгляд на Двинскую землю, расположенную достаточно далеко от Витовта и приносящую большие доходы Новгороду - так называемое "закамское серебро". В то же время на землях этих были и его сторонники.
   Примечание: Именно в это время, время широких замыслов Витовта, появилось: "...Печать Василия 1 Дмитриевича, имеющая изображение всадника с саблей. Но это - герб Литвы ! Как нами было отмечено, печать Василия 1 в точности совпадает с печатью его современника Великого Литовского Князя Витовта ..." (А. Т. Фоменко, "Русь и Рим", т.2, с.215).
   Кто у кого скопировал печать, сказать невозможно, можно предположить, судя по наличию в печати "текста, который написан на смеси латинских, русских и еще каких - то букв и знаков, которые невозможно осмысленно прочесть..." (Там же). Вероятность того, что тесть Витовт подарил зятю Василию печать государства, которое ОН ХОТЕЛ СОЗДАТЬ !
   Что-то было между ними сказано, какие -то решения приняты, недаром же Василий 11 потащил войска к Коломне в тот момент, когда Витовт, отправившись воевать Тимура, захватил Смоленск. Надежды - удел юных !
   Примечание: Совершенно напрасно историки именуют Василия Дмитриевича -
   Василием 1. Этим первым Василием 1 был Великий Князь Василий 1 Ярославич, Князь Владимирский, а поскольку Княжество Московское (если оно существовало в то время), было преемником Княжества Владимирского, то следует считать, как это утверждает "Исторический словарь" ( изд. 1793 года, с. 211) Василия Дмитриевича - Василием 11, исходя из существующей росписи Князей - потомков Всеволода 111 Дмитрия 1 Большое Гнездо. Им было виднее 200 лет тому назад как нужно считать и кто из Василиев 1, а кто второй!
   Еще одно замечание: в московских кладах отсутствуют монеты с каким - либо упоминанием названия "Москва", это относится к периоду 1393 - 1411 года и основывается на кладах Саранском, Дроздовском, Светинском. Отнесение монет, в отличие от Тохтамыша, Темир -Кутлуга, Шадибека и других, имеющих указание на год и место выпуска в древних русских монетах сориентировано только на указании имени Князя: если " великий князь ВАСИЛ..." - то выпуск Москвы, если "князь ... НДР ...ФЕДВЧ ..." - то выпуск - Ростов, если просто "Князь Василий" без "великого", то это - Нижний Новгород и т. д. Как видим, такая методика весьма условна и существование до
   1411 года Москвы как столицы княжества не вполне надежно.
   Видимо, будет интересно взглянуть на действия Василия Дмитриевича не с точки зрения исторической науки. Карамзин, например, пишет о нем: "...Василий осторожный, разсмотрительный имел отважность не только в случае необходимости, когда слабость и нерешительность ведут к явному бедствию; он сразился бы и с Тамерланом ..., но с Витовтом еще можно было хитрить, и Великий Князь сам поехал к нему в Смоленск, где среди веселых пиров наружного дружелюбия они утвердили границы своих владений ..."
   (Карамзин, "ИГР", т. 5, с. 90).
   Посмотрим, чем же владел Витовт в землях "исконно российских": Орловская губерния с частью Калужской и Тульской, Карачев, Мценск, Белев, "с другими уделами и городами Князей Черниговских", Ржев и Великие Луки "властвуя от границ Псковских, с одной стороны, до Галиции и Молдавии, а с другой стороны, от берегов Оки до Курска, Сулы и Днепра" (Карамзин, Там же). У Москвы границей с Литвой был Можайск, Боровск, Калуга, Алексин. Зятек был беден и слаб перед тестем. Это вам не татарское иго, довольствовавшееся только Княжеством Владимирским. Да и с религией православной нет ясности.
   "... Теперь Литовское государство граничило с прежней Суздальской областью и с Рязанским княжеством. Только эти две области, также Новгород и Псков сохранили свою независимость. Одна кампания - и русское имя перестало бы существовать. Но Витовт питал громадные замыслы, в которых завоевание Москвы было случайным делом..." (А. Рамбо, "Живописная история", с. 109).
   "...Витовт, упоенный своими успехами, считал себя достаточно сильным, чтобы помериться силами и с татарами. Он приютил у себя на Литве Тохтамыша, разбитого Тамерланом, и желал восстановить первого в его прежних владениях, с тем, чтобы он помог Витовту добыть Москву..."
   (А. Нечволодов, "Сказания...", т. 3, с. 19).
   Глубоки заблуждения историков и не ясны высказанные ими мысли, ведь Витовт не нуждался в Тохтамыше для того, чтобы забрать Москву, но он нуждался в нем, чтобы провести новую разделительную линию между Великим Княжеством Литовским и Золотой Ордой. В том случае, если Тохтамыш вернется на престол Золотой Орды, то он не предъявит претензий к Литве, в том случае, если она присоединит к себе весь Русский Улус Орды, включая земли Тверские, Владимирские, Рязанские и, естественно, Псков и Новгород. Упоминание о татарах как противниках Витовта относилось, конечно, только к
   Темир - Кутлугу или, учитывая его зависимость, к самому Тимуру. К сожалению, нужно сказать прямо - Василий Дмитриевич тщетно пытался защитить интересы Москвы в отношении Княжества Рязанского, но с ним попросту не считались : "...Вероятно, что Великий Князь взял обещание с тестя своего не беспокоить и пределов Рязанских; по крайней мере, сведав, что Олег сам вошел в Литовския границы и начал осаду Любутска (возле Калуги), Василий послал туда Боярина, представить ему, сколь безрассудно оскорблять сильного. Олег возвратился ; но Витовт уже хотел мести, вступил в его землю..." (Карамзин, "ИГР", т. 5, с. 91).
   То же самое происходило и в отношении веры православной, неопределенность:
   "...Вместе с Великим Князем в Смоленске находился Митрополит Киприан, ходатайствуя за пользу нашей церкви или собственную. Дав слово не притеснять веры греческой, Витовт оставил Киприана главою духовенства в подвластной ему России, и Митрополит, поехав в Киев, жил там 18 месяцев..." (Там же, с. 91). Витовт, мягко говоря, лукавил. Он оставил Митрополита Киприана главой православной Церкви на принадлежащих ему землях, но не обещал ни коим образом прекратить ущемление прав православных, которое началось с момента вступления Литвы в унию с Польшей. Одним из условий которого было направление постепенного обращения подданных в католичество. Даже Князья православные не имели тех прав, которые имели перешедшие в католичество. Убедительный стимул !
   С Рязанью вышло то же , итог страшный: Олег внял просьбе Василия и ушел, но Витовт уже "хотел мести" - Рязань сильно пострадала, поскольку Олег убежал и скрылся. Витовт же "вышел из Рязани с добычей и пленом", а что до Москвы, то "сие действие не нарушило согласия между ним и Василием Дмитриевичем. Обагренный кровью Рязанцев, он (Витовт) заехал в Коломну
   Видеться с Великим Князем и весело праздновал там несколько дней, осыпаемый ласками и дарами" (Карамзин, Там же). Да, единство страны поистине достигалось через поклоны, пот и кровь подданных. Поклоны - для тестя и татар, подданным и соседям - то, что осталось - ПОТ и КРОВЬ! Свиделись: "...Непосредственным следствием сего вторичного свидания было общее их Посольство к Новгородцам с требованием, чтобы они прервали дружескую связь с Немцами, врагами Литвы. Витовт с неудовольствием видел, что сын убитого им Нариманта Ольгердовича Патрикий и Князь Смоленский Василий Иванович нашли в Новгороде убежище от его насилия; а Великий Князь мог досадовать на чиновников Новгородских за то, что они, в противность Договору, опять не хотели зависеть в судных делах от Митрополита. Киприан вторично был у них в 1395 году ... Имел ли Василий Дмитриевич какую - нибудь досаду на Ливонских Немцев, требуя от Новаграда разрыва с ними или желал сего единственно в угодность тестю, неизвестно: вероятнее, что он искал предлога для исполнения своих замыслов, которые обнаружились в последствии..." (Карамзин, "ИГР", т. 5, с. 92).
   Общая же обстановка для Москвы складывалась, если не удачно, то терпимо. Витовт - тесть и почти друг, хан Тохтамыш - в бегах и сам просит защиты и помощи у Витовта. Правда, если Хан требовал только дани, то Великий Князь Литовский - "вхождения" и полного подчинения ...
   О действиях Тохтамыша мнение историков расходится кардинально. Карамзин:
   "...Тохтамыш по отшествии Тамерлана, собрал новые силы: еще большая часть Орды признавала его своим Ханом, он вступил в Сарай, отправил посольство к державам соседним и называл себя единственным повелителем Батыевых Улусов, но Тимур Кутлук или, по нашим летописям, Темир Кутлуй -
   напал на него внезапно, победил и взял Сарай. Тохтамыш со своими Царицами с двумя сыновьями, с казною и с Двором многочисленным бежал в Киев искать защиты сильного Витовта, который с удовольствием и объявил себя покровителем столь знатного изгнанника, гордо обещая вернуть ему Царство ..." (Карамзин, "ИГР", т. 5, с. 95).
   Все логично, только вот бегство с казной, женами и многочисленным двором при внезапном налете маловероятно, при "внезапном" - убегают в одних портках ... И в Киев из Сарая бежать очень долго. Неубедительно ... Гумилев
   Действия Тохтамыша трактует совершенно по-другому, возможно реальнее :
   1396 год - "...Хан Тохтамыш не сложил оружия, с кучкой сторонников он отошел в Крым, но поскольку московское правительство перестало платить ему дань, питаться самому и , тем более, кормить войско ему было нечем, пришлось искать объект для грабежа, и уже в 1396 г. Тохтаму осадил Кафу (Феодосию). Это было безнадежное предприятие. Генуэзцы устояли, а с тыла ударили войска Темир - Кутлуга. Тохтамыш успел убежать в Киев, принадлежавший тогда Витовту ..." (Гумилев, "Древняя Русь и ...", с. 603).
   Подводя итог, можно сказать, что Хан Тохтамыш стал обитать в Литве, и как он туда попал в общем -то безразлично, сомнение в том, что он вывез жен, сыновей и казну из Сарая. А вот уж то, что Европа стала опять наступать на Балканский полуостров - факт. С целью "освобождения от турок", это уже предлог: "...Наиболее сильным и энергичным среди государей Европы был Сигизмунд, Король Венгерский и Богемский. Он возглавил крестовый поход против турок в 1396 году. Карл У1 послал на помощь Сигизмунду маршала Бусико, графа Д - Эсского, графа Неверского, 1 тыс. рыцарей и 6 тыс. наемников. Из Германии пришло подкрепление под началом приора ионитов и других вельмож. В пути к 100 - тысячному крестоносному войску присоединились валахи, и под Никополем ( в Сербии) все это войско было наголову разбито турками, которых поддержали сербы, опасавшиеся Запада больше, чем мусульманского Востока. "Корыстные друзья" были опаснее врагов ..." (Л. Гумилев, "Древняя Русь и ...", с. 606).
   Далее Гумилев пишет: "Этническая система растущей пассионарности победила систему, стоящую на рубеже надлома". Но возможно, дело гораздо обыденнее. Сербы православные, живущие уже много веков рядом с Византией,
   наблюдали последствия штурма крестоносцами Константинополя в Страстную пятницу 1204 года и сделали вывод об опасности господства Запада и католического Рима над "слаборазвитыми народами" и присоединились к туркам, у которых, если и были уже начатки мусульманского общества, но оно
   было гораздо более терпимо к православию, чем Рим и Запад в целом. Да и против каких турок организован был этот поход Сигизмунда и каких "мусульман" - поход был опять организован на православие, поскольку турки во главе с Мухаммедом 11 взяли Константинополь только в 1453 году, и только с того момента началось "омусульманивание" земель Балканского полуострова, а до того это учение в данном районе не имело господствующего положения. Сербы защищали православие от Рима и Запада в целом.
   Примечание: Следует высказать одну мысль, как бы она не казалась странной, очень похоже, что на Балканском полуострове ТУРОК значил то же, что и на Руси ТАТАРИН. Это воин армии, созданной из представителей различных групп местного населения, и служащей тому или иному государю.
   Хотя прошло почти 200 лет, но : "...Эти три дня (штурма и разграбления крестоносцами Константинополя)... окончательно раскололи христианство. Воссоединение их никогда больше не произошло, как ни старались добиться этого папы или императоры. Эти три дня навеки сделали латинян злейшими врагами Константинополя, а папство было отныне и до наших дней заклеймено той же печатью в глазах православных христиан..."
   (Д. Т. Райс, "Византийцы", с. 69 - 70).
   1397 год - "...Новгородцы с удивлением выслушали Посольство Московское и Витовтово ... И Новгородцы, ни мало не расположенные исполнять волю Государя Московского, еще менее Витовтову, ответствовали: "Государь Князь Великий! У нас с тобою мир, с Витовтом мир и с Немцами мир". Не хотели слушать угроз, но с честью отпустили послов назад. Великий Князь - чаятельно предвидев сей ответ - немедленно ОБЪЯВИЛ СВОЙ ГНЕВ, т. е. войну Новугороду и спешил воспользоваться ея правом..."(Карамзин, "ИГР", т. 5, с. 92)
   Целью опять была выбрана Двинская земля, и поскольку там тоже не всегда были довольны "корыстолюбивым Новгородским правительством", то Московская рать была встречена дружелюбно, и был принят наместник от Москвы Князь Федор Ростовский. Заняты были также города, принадлежавшие Новгородской земле: Торжок, Волок Ламский, Бежецкий Верх и Вологда. Прошло, вроде, без особого кровопролития: "Новгородцы ужаснулись ... Архиепископ Новогородский Иоанн, Посадник Богдан и знаменитейшие чиновники спешили в Москву; но Великий Князь, лично оказав им ласку, не хотел слышать о возвращении Двинской земли. Тогда отчаяние пробудило воинственный дух в Новгородцах..." (Там же, с. 93).
   Нужно пользоваться моментом, когда основные противники - друзья заняты чем -то, стянуть для себя что-то, что плохо лежит или слабо охраняется интересами и силами других. Хан Орды Темир Кутлуг мирился с Тимуром, Тохтамыш с Витовтом объединили свои силы для завоевания Крыма - началось:
   "... Витовт принял Тохтамыша и оказал ему помощь. Летом 1397 года литовско - татарское войско, оснащённое новым оружием - пищалями и пушками, выступило из Киева В Крым и сентября у стен Кафы (Феодосия) одержало победу над небольшими силами Темир - Кутлуга и Едигея. Тохтамыш возликовал и направил послов приглашать к нему верных татар..."
   ( (Л. Гумилёв, " Древняя Русь и Великая степь", ст. 603).
   "... Витовт отведал счастия против моголов и, в окрестностях Азова, пленив целый Улус, населил им разные деревни близь Вильно, где их потомство живёт и доныне..." (Карамзин, "ИГР", т. 5, ст. 95).
   "... До сих пор в Западной России сохранились потомки приведённых Тохтамышем Татар: это, так называемые, Литовские Татары..."
   (Нечволодов, 2 Сказания..." т. 3 ст. 19, примечание).
   "...(Витовт)...Он уже воевал с монголами и, набрав пленников в окрестностях Азова, населил ими многие деревни около Вилны. Он взял под своё покровительство хана Тохтамыша, изгнанного из Сарая Тимуром, и решил поработить Золотую Орду, поселить там подручника, потом завоевать Москву и Рязань..." (А. Рамбо, " Живописная история...", ст.109).
   "Всё смешалось в доме Оболенских" - и у историков не лучше, то ли множество татар привёл Тохтамыш, то ли Витовт "депортировал" целый улус под Азовом, то ли Витовт и Тохтамыш штурмовали Кафу, на восточной оконечности Крымского полуострова. Следует, пожалуй, признать тот факт, что сложился союз Великого Князя Литовского и Хана Тохтамыша и, силой обстоятельств, возникших из - за ряда поражений, в войне с Тимуром (Тамерланом) и его ставленником Темир - Кутлугом (Тимур - Кутлугом), дало возможность Витовту искать возможности "Объединения владений". Создать великое государство объединив под одной властью: Великое Княжество Литовское и Золотую Орду со всеми входящими в эти объединения "подручными Государями" вроде Московского, Тверского, Рязанского, Булгарского и т. д. Для Витовта это значило:
   - Встав во главе столь мощного, в военном отношении, диктовать волю Литвы Польше и не только ей! Для Тохтамыша это возможность вернуть власть в Золотой Орде, где у него сохранилось известное число сторонников, сохранив достаточную независимость! Собилался ли Тохтамыш оставаться "подручником Витовта? Возможно и нет, показало бы время, но безусловно он, Тохтамыш использовал бы "объединённые" силы для завоевания Средней Азии, что он уже делал до этого, хотя и без успеха! В отношении похода в Крым и степи южные, следует сказать следующее: часть сторонников Хана, возможно уж не такая и "многочисленная" сразу ушла с ним в Литву. После походу на Юг к ним примкнули ещё те кто не ужился с новым Ханом Орды Темир - Кутлугом или Эдигеем (Едиге, Идугу). Время усобиц плодит врагов, деля их на " сторонников ЭТОГО, и на тех, кто ПРОТИВ", особенно если это различные семьи, племена, тейпы...
   Витовт получил своих "латышских стрелков", так как с разрастанием его надгосударственного объединения, можно было ожидать разного от Народа своего!
   "... Во время похода в Крым в 1397 г. Витовт вывел из Бахчесарая потомков Хазар - Каримов. И поселил их в Торках ( сов. Тракай) для пополнения легкой кавалерии. Там он живут и поныне..." (Гумилёв, " Древняя Русь и..." ст. 604).
   Теперь оказалось, что это и не татары вовсе, а хазары - каримы! Естественно там были все и татары, Тохтамыша и каримы и половцв и русские...Литав много племенное объединение ещё не сформировавшаяся в нацию, впрочем так же как и остальные в Восточной Европе, да и в большой степени в Западной...
   Завершилась "бумагой" вражда между Псковом и Новгородом: "Когда Псковитяне (в 1397 году) заключили мир с Новогородцами, Архиепископ Иоанн, будучи между ними посредником, склонил их к дружелюбию словами: дети! Видите уже последнее время!" (Карамзин). Архиепископ говорил о том, что в данное время когда: "Встают рати и правоверные Князья на брата своего и на дядю.." ( "ИГР", т. 5 прим. N 223) необходимо объединение сил двух республик, чтобы отстаивать свои древние права, о том, что любая вражда их гибельна.
   Странно, но Государи Московские предпочитали оставить по кончине своей Государство в руках детей юных или малолетних, окруженных "усердными Боярами" и явно не способных к самостоятельному разумному правлению. Эти "усердные" использовали Великого Князя для решения СВОИХ, а вовсе не задач государства. Отсюда можно сделать вывод, что вероятнее всего Князья Великие не имели полноты всей власти, а сильно зависели от этих самых "усердных", которые решали - КТО следующий ...? Дмитрий Донской отстранил от власти брата Владимира, вполне взрослого, Василий 1 Дмитриевич предпочтет передать власть десятилетнему Василию 11 Темному, обойдя брата Юрия, по закону старшинства вполне могущего стать правителем. Нет, не государственные заботы волновали их на смертном одре, они прекрасно понимали, что действия их были чреваты новыми усобицами для Руси, но это их не волновало. Окружение уходящего Князя всеми способами закрепляло свою власть, с которой оно не хотело расстаться. Сейчас говорят: время было такое! А сегодня ЛУЧШЕ ? Почти всегда окружение - сильнее, чем правитель!
  
  
  
  
  
   Примечание: "Странность", конечно, относительная, тут надо сказать, темное пятно в истории отношений между княжеством Московским и Великим княжеством Литовским в момент правления в нем Витовта и в момент отрочества Василия Васильевича. Выскажем предположение - по этому договору, заключенному между Витовтом и Василием Московским, КНЯЖЕСТВА РУСИ - Московское, Рязанское, Тверское, а также города и земли Пскова и Новгорода в период с 1426 по 1430 год входили в состав Великого княжества Литовского. Для этого предположения имеются следующие основания: а/ В этот период государственная печать Литвы имела надпись "Великий Князь Литвы и Всея Руси". Такая же печать находилась в руках у Василия 11. Вполне могло быть, что Витовт планировал сделать Василия Васильевича, внука своего, Великим Князем Литвы и Руси. Было ли это твердым намерением или заманчивым обещанием сказать невозможно. Витовт погиб при осаде крепости и стол княжества Литовского стал предметом борьбы между потомками Князя Ольгерда и Князя Кейстута. В этой борьбе наследниками стали потомки Короля Польши Ягайло, Владислав и Казимир, а кандидатура Василия Васильевича, Великого Князя Московского Сеймом объединенной Литвы и Польши совершенно не рассматривалась, опасались сокращения вольности Шляхедской? Возможно, это и привело в дальнейшем к борьбе не только Василия 11, но и его сына, Ивана 111 сначало с Королем Польши Казимиром.
   б/ Вторым подтверждением этого предположения было: уже позже, в 1494 году шли в Москве переговоры между княжеством Московским и княжеством Литовским о "вечном мире" и одновременно проходило сватовство князя Литвы Александра к дочери Ивана 111, Елене. При этом договаривающимися сторонами рассматривались те территориальные уступки, которые Литва должна была сделать Москве в связи с этими событиями. Послы Литовские хотели при этом возобновить Договор Казимира, Короля Польского с Великим Князем Московским, Василием 11 Темным. И после возобновления этого Договора сделать следующее: "уступить Иоанну Новгород, Псков и Тверь в вечное потомственное владение". Историки наши не сочли необходимым ознакомить с этим Договором, поскольку он, вероятнее всего, предусматривал сохранение прав Литвы на вышеуказанные города (возможно, предусматривало совместное правление Витивта и Василия)
   В этот, 1397 год все как бы выстраивали свои отношения в преддверии "перемен грядущих". Тверь, зажатая между Москвой и Литвой, старалась, как - то ужиться с обоими, не учитывая того, что до Москвы чуть более 100 верст:
   "...Михаил Александрович (Князь Тверской) ..., оставил намерения лишить Владетелей Московских Великокняжеского сана и вообще противиться успехам их могущества, он заключил даже оборонительный союз с Василием на случай
   впадения в Россию Моголов, Немцев, Ляхов, Литвы, но тайно держался Витовта как естественного недоброжелателя или завистника Москвы, и (в 1397
   году послал к нему сына Иоанна, женатого на Марии, сестре Витовтовой, без
   сомнения не столь для родственного свидания, сколь для важных государственных переговоров ..." (Карамзин, "ИГР", т. 5, с. 99).
   Не совсем ясно, чему в положении своего зятя Василия 11 мог "завидовать" Витовт, приготовивший уж и печати для новых земель и титул соответствующий - "Всея Руси". Но не только Русь была в ожидании, но и Орда, которая хотя и находилась под властью Темир - Кутлуга, но тоже старалась определиться в своих отношениях с соседями, и в первую очередь, в
   отношениях с Тимуром (Тамерланом). Эти трения возникли, после того как в 1395 году Орда левобережная не оказала Тимуру должной поддержки в его борьбе с Тохтамышем, за что и была наказана разгромом Астрахани и Нового Сарая. Было ли это наказанием или города пострадали за Тохтамыша?
   Все стремились выразить покорность: Орда - к Тимуру, Русь - к Витовту.
   "...Тимур был умный политик. В 1397 году к нему прибыл из Степи посол Темир - Кутлуга и человек эмира Едигея, а из Семиречья - посол Хазыр - Ходжи - оглана. Они просили от имени своих правителей принять их подданство, что в переводе на язык современной дипломатии означало заключение союза слабого с сильным, чтобы иметь помощь и защиту. Так Темир - Кутлуг был признан ханом улуса Джучиева при условии "покорности и подчинения". Фактически этот этикет ни к чему не обязывал хана, но давал ему могучую моральную поддержку Тимура, а она ему была очень нужна. С другой стороны, Тимур мог не охранять северную границу, так как за ней был
   не враг, а друг..." (Гумилев, "Древняя Русь...", с. 603).
   Была ли как условие договора включена в обязанность Темир - Кутлугу поимка Тохтамыша или это была его личная инициатива не ясно, но факт:
   Темир - Кутлуг со всеми своими силами перейдет на правую сторону Волги и начнет "освобождать ее" от сторонников Тохтамыша. Двигаясь на Запад, его войска вскоре оказались на границах Литвы. Выяснить отношения оказалось неизбежным, так как Тохтамыш и Витовт тоже не отстают и по - своему планируют передел земель близлежащих, и поэтому "дорогих сердцу":
   1398 год - "...Встретившись в Киеве, Князь и хан нашли общий язык. Тохтамыш уступает права на Русь, а Витовт обещал помочь Тохтамышу вернуться в Сарай, чтобы потом жить в мире и дружбе. Осуществлению этого проекта мешали только Темир - Кутлуг и Едигей, которых надо было выгнать из Сарая, что представлялось несложным, потому что Тимур в 1398 году увел своих ветеранов в Индию.., поэтому Темир - Кутлуг и Едигей были предоставлены своей судьбе, а Великий Князь Василий Дмитриевич вообще оставлен без внимания и пребывал в нейтралитете. Ничего другого ему не оставалось, так как православной Москве католический и мусульманский суперэтносы были равновраждебны, а сибиряк Тохтамыш оказался изменником..." (Гумилев, Там же, с. 607).
   Как видим, все при деле, при этом каждый норовит вытащить стул из - под соседа, а если удастся, то и из-под своего партнера по союзу. "Пакт Молотова - Риббентропа" в средневековом исполнении. Как сказано, "такова жизнь!".
   Вот и, "возвратившись с торжеством в Новгород", горожане боярина, изменника, Иоанна утопили с моста, кинув в Волхов. Братьев Герасима и Родиона постригли в монахи, один Айфал утек по дороге от стражей своих:
   "...Зная меру своих сил ..., Новгородцы предложили мир Великому Князю. Посадник Иосиф и тысячский явились во Дворец его с дарами и с видом хитрого смирения... и успели во всем: ибо Василий знал, что новгородцы в то же время имели сношения с Витовтом, предлагали ему на некоторых условиях
   быть их Главою и покровителем. Великий Князь ..., скрыв внутреннюю досаду,
   отказался от Двинской земли .., дал им мир и послал брата своего Андрея для исполнения всех условий оного. Тогда Витовт немедленно отослал к Новгородцам мирный договор ... Они также возвратили ему дружественную Грамоту: что было объявлением войны ..., но Витовт отсрочил сию войну, занимаясь приготовлениями к другой, важнейшей..."
   (Карамзин, "ИГР", т. 5, с. 94).
   Аналогичные действия были уже отмечены в цитате из "Сказания о земле русской" А. Нечволодова и тогда отнесены были к 1395 году, это объяснимо: было постоянное стремление Москвы "наложить лапу на Двинскую землю", чтобы обезденежить Новгород, получавший оттуда основной доход, и неудивительно, что в разных вариантах это продолжалось долго ... Самому Василию в этот период было 29 лет, брат Андрей сидел в Можайске и был лет на 10 - 12 моложе Василия. Похоже, что он был послан в Новгород в качестве гаранта мира, заключенного между Новгородом и Москвой, но никогда на него не возлагалась миссия исполнителя этого Договора. Для Новгорода ценой за мир с Москвой стал разрыв с Витовтом и отказ, от каких - либо переговоров с ним и тем более возобновления дружественных грамот. Будь все по - иному, Витовту не на что было бы обижаться: поддержка мирного договора двумя сторонами - тестем и зятем - была бы благом для всех, а тут - почти война!
   "... Стремительный взлет Литвы кончился ... присоединением ее к Польше, благодаря чему Литва была введена в западноевропейский суперэтнос. Но большая часть населения Великого Княжества Литовского состояла из русских людей, хранивших православие как символ этнического самоутверждения ... Та часть литовцев, которая в Х1У в. хранила веру предков, в 1386 г. была обращена в католичество Ягайло Ольгердовичем, но другая часть, связавшая свою судьбу с русскими, поддерживала Витовта Кейстутовича ... Русские хотели видеть на престоле своей страны православного Князя, пусть литвина. Поляки готовы были уравнять права литовцев со своей шляхтой, но настаивали на католичестве как государственной религии, что обеспечивало Польше контакты с Западом. Помехой им был Тевтонский Орден и Татарская Орда, а русских они рассматривали как объект завоевания. На этом этническом противоречии сыграл честолюбивый и беспринципный князь Витовт. Чтобы получить немецкую помощь, он уступил в 1389 г. Ордену родную Жмудь и объявил себя королем Литвы и Руси, надеясь овладеть всеми русскими землями ..."
   (Гумилев, "Древняя Русь и ...", с. 618).
   Историки древней Руси, если и говорят о союзе Тохтамыша и Витовта, то совершенно не приводят причин, приведших Хана Орды к союзу с Литвой. А Тохтамышу трагически не везло, несмотря на наличие, как пишут историки, большого количества в Великой степи его сторонников, но степь есть степь, и он, выступая в одиночку, при действиях против Тимура или Темир - Кутлуга всегда терпит поражение. "Заговор в Сарае в пользу Тохтамыша. Темир - Кутлуг бежал, но вернул Сарай" (Гумилев). И тогда поняв, что в одиночку он не справится, Тохтамыш настоял на совместных действиях и "Витовт согласился вступить в войну с Темир - Кутлугом и Едигеем" (Гумилев).
   Решения бывают разные, в том числе и безумные, именно таким и стала подготовка Витовта к войне с Темир - Кутлугом за власть Тохтамыша над Золотой Ордой. С точки зрения здравого смысла война эта ему (Витовту) была не нужна, а результаты ее были очень непредсказуемыми: посадить Тохтамыша в Сарае это не предел мечтаний, как обеспечить его "ВЕРНОСТЬ" на продолжительное время? Историки по - разному оценивают мотивы Витовта начать эту войну, к участию в которой он привлек значительные силы Запада.
   Обратимся же к тем мотивациям, которые историки приписывают Витовту:
   Н. М. Карамзин - "Он утешался мыслию стать победителем народа, коего ужасались Азия и Европа, - располагать троном Батыевым, открыть для себя путь на Восток и сокрушить самого Тамерлана...".
   А. Нечволодов - "Он приютил у себя в Литве Тохтамыша ...и, желая восстановить его в прежних владениях, с тем, чтобы он помог Витовту добыть Москву ... Собрав огромное ополчение из своих Литовских и Русских подданных, и присоединив к ним отряды Поляков, Немцев, Тохтамышевых Татар и других национальностей ... мечтал нанести татарам поражение, подобное куликовскому...".
   А. Рамбо - "... Собранное им войско под стенами Киева, было, может быть, самым многочисленным, какое со времен Крестовых походов шло против неверных...".
   Л. Гумилев - "...Витовт отнесся к предполагаемой операции с полным вниманием и предусмотрительностью. Литовско - белорусское войско было усилено Польской шляхтой и отрядом Немецких рыцарей из Пруссии. Всего около 100 тыс. воинов. Бунчуки сибирских татар, прибывших в Литву с Тохтамышем, терялись в общей массе стягов, знамен и рыцарских значков. Однако только татары представляли себе возможности своих противников...".
   Весь набор этих мнений вызывает сомнения: поскольку Витовту достаточно было малой части этого войска, чтобы от Смоленска дойти до Москвы и проследовать далее ... Витовт был слишком трезвый, хотя и безнравственный политик, а собственно, когда МЫ ИМЕЛИ ДРУГИХ, чтобы занимать себя мыслями о свержении Тамерлана, где - то далеко на Востоке ... Витовт не мог считать это за войну с неверными, поскольку он сажал, вернее, хотел посадить
   на трон Золотой Орды вместо одного "неверного" другого "неверного", а это уже слишком, поскольку Витовт не имел никаких гарантий в верности Тохтамыша. Укрепившись в Орде, тот мог забыть все: и помощь, и решение отдать Витовту Улусы Руси и даже не узнать при встрече!
   Было что-то еще, вынудившее Витовта почти два года готовиться к этой войне: отдать немцам Жмудь, отставить пока тему войны с Новгородом "за нарушение обязательств и отсылку Договора, оставить нерешенным вопрос со
   Смоленском и Рязанью, где "Витовт в 1389 году победил, но жестокие расправы над русскими вызвали в ответ не ужас, а волю к защите. Смоленск снова и снова восставал против Литвы" (Гумилев). Осталась неясность?
   А вот если учесть, что от Киева до места встречи на реке Ворскле, близ Полтавы, от Киева примерно 200 верст, то от Сарая - значительно дальше, и если они там встретились, то кто к кому пришел, Витовт в Орду или Кутлуг в Киев? Вот так - то! Темир - Кутлуг, возможно, собирался повторить поход Батыя на Западную Европу, а заодно и решить вопрос с Тохтамышем и его покровителем Витовтом. Возможно, лавры Тимура, завоевателя юга, не давали
   Темир - Кутлугу покоя, кроме того, к Витовту у него были "претензии" за поход Литвы то ли на Кафу (Феодосию), то ли к Азову, в общем, на территорию Орды. И вот Темир Кутлуг с 1398 года стал потихоньку подкочевывать по территории правобережной Орды по направлению к Днепру, войско собирать и порядок в Великой степи наводить СВОЙ. Видя медленное, но явно направленное движение Орды в сторону Запада всполошились все и поляки, и Немцы ... Они может, помнили Батыя, к тому же совсем недавно, в 1396 году 100 - тысячное войско короля Венгрии и Богемии было "наголову разбито турками, которых поддерживали сербы". Насколько далеко после этого вторглись турки в центральную Европу, неясно, но в Венгрии они были. Еще существовал Константинополь, который имел контроль, если не управлял каким -то образом этой смесью народов Балканского полуострова, вероятнее всего, опираясь на религиозную принадлежность большинства населения. Не следует забывать, что уже в Турецкой империи ислам стал государственной религией только в 1607 году, а до того это религиозное направление имело предпочтение со стороны властей, и поэтому разные оттенки православия еще господствовали на Балканском полуострове. Явно, что Кутлуг не Батый, но ... "...Уже славное царство Константина Великого находилось при последнем издыхании. Уступив всю Малую Азию, Фракию и другие владения Османским туркам, которые осаждали Царьград, спасенный единственно Тамерланом, счастливым врагом Баязетовым; утратив почти все кроме столицы Мануил находился в крайности, не мог иметь и войска, нужного для своей защиты. Сведав о том жалостном оскуднении Монарха единоверного, Василий Дмитриевич не только сам отправил к нему (в 1398 году) знатное количество серебра с Монахом Ослебею ... Сии дары были приняты в Константинополе с живейшей благодарностью: Царь, Патриарх, народ прославляли великодушие россиян..." (Карамзин, "ИГР", т. 5, с. 129).
   Замечание: Трудно сказать, но милостыня Москвы Цареграду, видимо, имела
   матримониальные намерения. Василий Дмитриевич как -то старался, предчувствуя падение Константинополя, перенять его первенство в православном мире, и действительно позже эти матримониальные намерения были осуществлены браком дочери Василия, Анной, и сыном Мануила Иоанном.
   Впрочем, сама вера в чистоту православного учения в самом Константинополе была значительно подорвана его поисками союзников, при этом совершенно не думали Патриарх и император о том, "с кем дружить":
   "...Самый большой урон его достоинству нанесла вассальная зависимость от турок. Именно это, как впрочем, и бедственное состояние империи стало причиной того, что преемник Иоанна У Мануил 11 (1391 - 1425), совершил в 1393 году путешествие в Италию, Францию и Англию в поисках поддержки, ему было в ней отказано ..." (Д. Т. Райс, "Византийцы", с. 77).
   Нужно повторить, что отношения между Римом и Константинополем не улучшились, невзирая на неоднократные попытки их правителей "замириться".
   Православие в представлении большинства населения Запада стало подобно ереси. В свою очередь, даже православная церковь Византии и население страшилось католиков гораздо больше, чем мусульман. Россия также не отставала в этом отношении, поскольку Запад насильно крестил и заставлял изменять веру - а Восток с Исламом - Церковь православную не преследовал, народ Руси не принуждал к изменению веры и требовал только ДАНИ.
   1399 год - Центральным событием этого года была битва на реке Ворксле, между Литвой и Ордой и, естественно, все остальные события, описанные историками, так или иначе служат развитию этой темы. И отношения Литвы
   с Москвой в этот период характеризуются следующим:
   "Готовя удар решительный, герой Литовский желал, как вероятно склонить и Великого Князя к содействию: по крайней мере, в сие время приезжал от него Посол в Москву, Князь Ямонт, Наследник Смоленский ... Ханы Ордынские требовали от нас дани: Литовцы совершенного подданства... благоразумный Василий Дмитриевич, несмотря на мнимую дружбу тестя, знал, что он, захватив Смоленскую область, готов взять и Москву. ... Вместо полков Великий Князь отправил в Смоленск, где находился Витов, супругу свою с Боярами и приветливыми словами. Лукавый отец ее не уступал в ласках зятю ... и в знак родительской нежности дал ей множество икон с памятниками Страстей Господних, выписанными из Греции одним Князем Смоленским ..."
   (Карамзин, "ИГР", т. 5, с. 95).
   Трудно сказать, почему, привлекая столько сил для отпора Орде Теми - Кутлуга, Витовт не увеличил свои силы подданными Москвы, Твери и людьми
   Новгородскими? Лишние войска никогда не вредят, и как знать, может быть, все пошло бы по - другому! Скажите, а Вы бы дали возможность "отмобилизоваться" тому, чья очередь, следующая за Ордой, учитывая предрешенность, по мнению Витовта, победы в битве? Вероятно, оставили бы их в покое, одарили словами ласковыми и подарками....Есть и другой вариант:
   Витовт испугался, войска Московские, Тверские и люди Новгородские вполне могли договориться с татарами Тохтамыша, а те, в свою очередь, с татарами Кутлуга, и где бы в этом случае мог оказаться Витовт, в лучшем случае - живой в Литве, без Киева, Чернигова, Смоленска, Витебска и других земель Руси. Предоставим событиям свободное течение по берегам реки История:
   "...В 1399 году Семен Дмитриевич привел на Нижний Новгород 1000 татар. После 3- дневной осады нижегородцы открыли ворота за обещание не грабить их и не брать в плен. Повторилась Московская драма: Нижегородцев обобрали
   Дднага, а Князь снял с себя ответственность, ибо он - де "в татарах не волен".
   (Гумилев, "Древняя Русь и ...", с. 594).
   Семен (Симеон Дмитриевич) один из братьев Князя Нижегородского Димитрия, изгнанного Василием 1 Московским из удела наследственного, конечно не думал удержать город и поэтому грабил! Возмездие не заставило себя ждать, но историки расходятся в сроках, когда это произошло. Карамзин - 1399 год; Гумилев - 1400 год, Нечволодов этот славный поход вообще не упоминает: "Не хотев участвовать в замышляемой битве Литвы с Моголами, Василий в то же время не устрашился сам поднять на них меч, чтобы отомстить им за разорение Нижнего Новгорода ... Он послал брата своего, Князя Юрия Дмитриевича в Казанскую Болгарию с сильным войском, которая взяла ее столицу (и ныне известную по именем Болгаров), Жукотин, Казань, Кременчук; три месяца опустошали сию торговую землю и возвратились с богатой добычей..." (Карамзин, "ИГР", т .5, с. 96).
   Примечание: На старой дореволюционной карте город Болгаров обозначен на левом берегу Волги, напротив сохранившихся до сей поры Тетюшей. Казань - севернее, на своем месте, где были Жукотин и Кременчук неясно.
   Если вдуматься, разница в сроках о нападении и возмездии на Нижний Новгород указывает на то, что Москва еще не нашла общего языка с Ордой Темир - Кутлуга, а Князь Нижегородский сделал на нее ставку и побеспокоил Москву, напомнив ... Если нападение на Нижний было до битвы на реке Ворскле возле Полтавы, то можно это принять за отвлекающий маневр со стороны Темир - Кутлуга. Нижний - это проторенная дорога всех налетов татарской Орды на Москву и действия его в этот момент преднамеренные. С другой стороны, поход Москвы в это время - это серьезная угроза Сараю и Орде Кутлуга в целом, тогда - это действительно содействие Витовту. Ну, как и тогда, поход Василия Московского в Коломну в тот момент, когда Литва брала Смоленск. Если это произошло уже после поражения Витовта, то это просто желание обогатиться за счет соседа. Возможно и третье: шайки и Княжеские, и Татарские на Руси в смутные времена были и грабили всех в подряд, ...Поскольку это случилось, Москва решила воспользоваться удобным случаем, зашли довольно далеко, сражений не отмечено, был грабеж и разорение Булгарии, обычное по тем временам.
   Карамзин написал, что Королева Польши Ядвига, вскоре после этого умершая, "предсказала Витовту" его бедствия, но КТО И КОГДА еще со времен
   Кассандры их, ПРОВИДЦЕВ, слушает. Особенно тогда, когда они предсказывают беды, вот и Витовт, возможно, был ВЫНУЖДЕН, а не НАМЕРЕН. Посмотрим:
   "...Темир - Кутлуг не мог не ощущать нестойкость своего престола. Сторонников Тохтамыша в Поволжье было много, и если бы он вернулся на берега Волги с мощным Литовским союзником, то они бы охотно сбросили марионеточного хана, участвовавшего в разгроме их страны. Поэтому Темир - Кутлуг применил тимуровскую стратегию: он повел свое небольшое войско на Днепр, условившись с Едигеем о встрече перед решающей битвой..."
   (Гумилев, "Древняя Русь и...", с. 607).
   Тут явная натяжка: дело в том, что два войска, встретившись, довольно долго вели переговоры, и историки считают, что хан не имел достаточно сил и ждал подхода эмира Едигея на берегах реки Ворсклы. Это неверно по многим причинам: а/ Как Темир - Кутлуг "с небольшим войском" вошел бы на территорию ему опасную из-за многочисленных сторонников Тохтамыша.
   б/ Поскольку дело происходило летом, даже в его конце, то можно предположить, что целью Витовта никак не мог быть разгром Сарая и Орды левобережной. Время для столь длительного перехода 100 -тысячной армии уже упущено, значит, это больше похоже на оборону.
   в/ Как противники узнали о месте будущего сражения, что это - "сошлись двое в степи?". Естественно, разведка велась конными отрядами и дозорами и что-то о противнике каждая из сторон знала, но степь большая, и дорог в ней много, куда повернут?
   Попробуем ответить: 1/ Вероятнее всего, он кочевал в направлении своей
   вероятной цели - Киева. С большим количеством войска двигаясь постепенно, чтобы не измотать его перед сражением, так же, как это предпринял Тимур перед вторжением в Золотую Орду. 2/ Зная каким - то образом о цели Темир - Кутлуга и прослеживая его движение в направлении к возможной цели, Витовт выдвинул свое войско на достаточно небольшое расстояние. Выяснив, где находится хан Кутлуг и, зная о тех дорогах, которые вели к Киеву, войско двинулось по торговому пути на Азов и отошло от Киева только двести верст.
   3/ Здесь нет ничего невозможного. Когда один идет куда - то, а другой знает куда, то проще всего им встретиться на единственной дороге к этому месту, а
   этой дорогой и был торговый путь из Азова в Киев, других путей не было. Их встречу, Витовта и Хана, на берегах реки Ворсклы историки описывают с "обычными подробностями" очевидцев, передавая, что один сказал другому:
   "... Темир - Кутлуг послал Витовту ультиматум: "Выдай мне беглеца Тохтамыша! Он мой враг, не могу остаться в покое, зная, что он жив и у тебя живет" ... Витовт отказал и встретил татарского хана на берегу Ворсклы.
   Темир - Кутлуг снова вступил в переговоры: "зачем ты на меня пошел? Я
   твоей земли не брал, ни городов, ни сел твоих". Витовт потребовал полной
   покорности, угрожая предать мечу всю Орду..." (Гумилев, Там же, с. 608).
   Замечание: Тут хан, естественно, покривил душой, он был явно на землях
   Великого Княжества Литовского в бывшем Переяславском княжестве Киевской Руси. И еще одна странность: диалог между противниками точно соответствует диалогу между Князьями Юго - Запада Руси и татарами в 1223 году, перед битвой на Калке: "... Мы ничем не оскорбляли России: не входили к вам в землю, не брали ни городов, ни сел ваших, а единственно хотим наказать половцев ..." (Карамзин, "ИГР", т. 3, с. 143).
   Что это? Стандартная фраза летописцев, историков и переписчиков или описание одного и того же события? Кстати, и сам ход битвы очень напоминает, как увидим, битву на Калке!
   Пора перейти к главному событию, описание его очень краткое, приводим:
   "... 12 августа 1399 г. Литовские войска под прикрытием артиллерийского огня перешли на левый берег Ворсклы. Но пушки и пищали оказались в широкой степи малоэффективными. Зато литовская конница стала теснить татар Едигея. Тому этого и надо было. Он сдерживал расстроенные полки Витовта ровно столько времени, сколько потребовалось Темир - Кутлугу для того, чтобы обойти Литовцев с флангов и ударить по тылам. В Литовском войске возникла паника. Первым с поля боя бежал Тохтамыш ... Витовта вывел в глухой лес казак Мамай ... В лесу они блуждали три дня, пока Витовт не обещал своему проводнику Княжеский титул и урочище Глину. Тот немедленно нашел дорогу ..." (Гумилев, "Древняя Русь и ...", с. 608).
   Л. Гумилев, кроме того, выводит из этого, что Иван 1У Грозный был потомком этого самого "казака Мамая". Историки об этом не упоминают и пишут только, что отец ее Василий и брат его Михаил были действительно из
   Глинских, но к 1526 году прошло (год свадьбы Василия 1У и Елены) уже 127 лет, и хозяева урочища Глины вполне могли смениться, казак Мамай, он и есть казак Мамай, и от него в 3 - 4 поколения вряд ли могла появиться "европейски образованная дочь"! Карамзин и Нечволодов украшают повествование, рассказывая о том, что Витовт в качестве последней меры "выражения покорности Темир - Кутлуга" потребовал на деньгах Орды ставить клеймо Литвы. Еще рассказывают о встрече Едигея (Эдигея) с Витовтом, где Эдигей потребовал, чтобы Витовт признал его отцом и клеймить деньги Литвы клеймом Орды, так, как это делала Русь, "Улус Орды". Конечно, в те времена битвы не начинали так сразу, злили себя и противника, но что заставило Витовта покинуть выгодные позиции на возвышенном берегу реки Ворсклы (у нас все правые берега рек высокие, левые - низкие). Перетащить
   артиллерию и армию на левый берег в степь, где "пушки и пищали оказались малоэффективными", а конница противника получила преимущества для маневра и окружила Витовта. Может быть, переговоры имели "положительный исход", и противник начал отступать?! Тогда все встанет на свое место:
   Переправа артиллерии даже сегодня - ЗАДАЧА, а в те времена и того хуже, кроме того, 100 тыс. войска - это много, и даже небольшая речка - преграда
   ( протяженность реки Ворскла 432 км., бассейн - 14 601 кв. км. "Брокгауз и Ефрон"), а здесь, как видим, и в более поздние времена река должна была быть довольно полноводной. Татары бросились БЕЖАТЬ! И ... азарт подвел!
   "...Ни Чингизхан, ни Батый не одерживали победы совершеннейшей. Едва ли третья часть войска Литовского спаслася. Множество Князей легло на месте, в том числе, Глеб Святославич Смоленский, Михаил и Дмитрий Даниловичи Волынские, потомки славного Даниила, Короля Галицкого - сподвижник Дмитрия Донского Андрей Ольгердович, который, бежав от Ягайла, несколько
   времени жил во Пскове и возвратился служить Витовту - Князь Михайло Евнутиевич, внук Гедиминов -- Иоанн Борисович Киевский - Ямонт, наместник Смоленский и другие. Хан Темир Кутлуг гнал остатки неприятельского войска
   к Днепру, взял с Киева 3000 рублей серебра литовского в откуп, с монастыря Печерского особенно 30 рублей; оставил там своих Баскаков и, погромив Витовтовы области до самого Луцка, возвратился в Улусы..."
   (Карамзин, "ИГР", т. 5, с. 98).
   Примечание: Луцк - западнее Ровно, километров на 70, и от него до Владимира Волынского также остается немного, километров 80. Если взглянуть на карту, то увидим, что Темир Кутлуг двигался прямо от места сражения на Киев и далее - на Запад, преодолев значительное расстояние, более 500 км и стремился в этом направлении, не отвлекаясь в сторону, поскольку о разгроме таких городов, как Чернигов, Переяславль Днепровский и тех городов, что за Киевом, в стороне от этой дороги, ведущей на Луцк, Владимиро - Волынск и далее - в Польшу, не упомянуто никем. Почему бы это происходило? Это не похоже на захват территории, принадлежащей Литве, но очень похоже на поход Батыя, который, как отмечалось, вроде бы шел на помощь Фридриху 11, императору Священной Римской империи (Гумилев указывает, что эти оба имели тайную переписку). Вывод один: Витовт "защищал западные ценности от посягательств Востока", а вовсе не собирался захватывать Золотую Орду. Нечволодов считает, что татар было 200 тысяч, а если у Витовта было только 100 тысяч (хотя величина цифр и сомнительна), то победа Орды была предрешена, как только Витовт двинулся с места. И если считать Витовта представителем Запада, то с 1396 по 1410 год западная стратегия, возлагавшая большие надежды на огнестрельное оружие, трижды потерпела поражение:
   1396 год - Король Венгрии под Никополем (Сербия), 1399 год - "Князь Всея Литвы и Руси" Витовт, на реке Ворскла, и 1410 год - Немецкий Орден в сражении при Грюнвальде против Литвы. Есть еще одна загадка:
   "...Нике - жестокая богиня: даруя успех, она требует воздаяния. Правда, победителей не судят, но зато их убивают. Так умер Темир - Кутлуг в год своей победы, но почему? Ведь это был воин в расцвете сил ... Кому стал неугоден Хан - Победитель? ... Степняки не любили Тимура и защищались от него как могли ... У Темир - Кутлуга был выбор между милостью союзного правителя и симпатией своего народа. Видимо, он выбрал свой народ ... и погиб. А Мурза Едигей сохранил верность Тимуру ... и стал правителем улуса Джучиева, посадив на трон юного Шадибека, брата погибшего. Этого мальчика не тронула агентура Тимура и Шадибек пережил своего страшного соседа..."
   (Л. Гумилев, "Древняя Русь и ...", с. 609).
   Должен ли был умереть Темир Кутлуг после победы над Литвой с ее союзниками? Должен! Были ли для этого причины? Были! Одна из них неясная: он, возможно, не выполнил поставленную перед ним задачу (возможно, тем же Тимуром) - не вторгся в Европу, но, пожалуй, главная причина - это мурза Едигей. Л. Гумилев слишком осовременил обстановку:
   "выбор между милостью союзного правителя и симпатией своего народа", это все нереально! Это только сегодня Государи и президенты как - то интересуются своим рейтингом, да и то больше на Западе, чем на Востоке. Тогда дело обстояло проще, что из того, что рейтинг в народе у Петра 1 был хуже некуда и что же: он прекратил беспрерывные войны или строительство в болотах Невских Петербурга, да нет, скорей наоборот - согнуть, заставить!
   Примечательно, что среди старинных монет Золотой Орды имеется монета 1398 года, отчеканенная в Азеке (возможно, Азов) с именем Шадибека и с надписью "Султан справедливый Шадибек хан. Да продлится ..." Это ли не заявка на власть, да и сам Едигей считал, что малолетний хан удобней победителя и с ним быстрее договоришься. Кроме того, Москва дань не платит, в войне поиздержались, а войску нужно платить. Кроме того, с 1399 года в княжестве Московском исчезают в чеканке монеты с именем Тохтамыша, и на этой стороне монеты чеканится надпись "грубого (нечитаемого) подражания" Ордынской стороны монеты, что говорит о возросшей независимости. С того же года исчезают и Ордынские монеты с именем Темир Кутлуга. Позиция Москвы была выигрышная: Хан Тохтамыш уже не хан, Темир Кутлуга Москва, вроде бы, не признавала. Но им напомнили:
   "... А Темир Кутлай сел на царстве, а ты улусу, государь, учинился, и от тех
   мест у царя еси в Орде не бывал, Царя еси в очи не видел, ни князей, ни
   старейшиш бояр, ни меньших, ни иного еси не посылал, ни сына, ни брата, ни с кем слова не посылал ..." (Из письма Эдигея Василию 1 ПСРЛ Т. Х1, с. 210, по книге Федорова "Монеты Московской Руси", с. 56). Скоро увидим ...
   Этот 1399 год кроме Темир Кутлуга унес жизни Польской Королевы Ядвиги и Тверского Князя Михаила Александровича, Упокой, Господь, души их !
   Витовт до поражения был намерен совершенно отделиться от Польши и выступал с такими заявлениями на съезде бояр в Луцке, отвергая требования
   Ягайло об уплате обещанной им суммы в пользу Вильгельма Австрийского, отказавшегося в свое время от руки Ядвиги: "... "Мы не рабы Польши, предки наши никому не платили дани. Мы люди свободные, и наши предки кровью приобрели нашу землю". Все это, разумеется, было передано Ягайло и Ядвиге, которая так огорчилась поведением Витовта, что вскоре умерла, при этом, ввиду своей бездетности, взяла с Ягайло обещание вступить по ея смерти в брак с одной из внучек Казимира Великого..."
   (А. Нечволодов, "Сказания...", т. 3, с. 18).
   После поражения Витовт забыл про эти слова и опять примкнул к Польско - литовской унии, выбора у него не было. Другой герой этой драмы проявил больше предусмотрительности и тем спас себя и войско свое:
   "...Тохтамыш, ставший из государей беком, скорее багадуром, нашел применение своим способностям ... Увидев опытным оком, что сулит битва рыцарей с гулямами тимуровской выучки, Тохтамыш отвел свой отряд с берегов Ворсклы еще до сражения и без потерь привел его в родное Зауралье.
   Зауральские татары его поддержали, это позволило ему дождаться кончины Тимура..." (Л. Гумилев, "Древняя Русь и...", с. 610).
   Замечание: Маловероятно, что Тимур - Тамерлан занимался выучкой войск своего возможного противника - татар Золотой Орды. Сегодня Темир Кутлуг - его "человек", но это только сегодня, а завтра там может и появиться тот же
   Тохтамыш или Темир Кутлуг изменит, что вроде бы и произошло. Войско, конечно, приводило к власти в Орде, таких как Мамай, Эдигей, Ногай, но войско не диктовало политику в отношениях с другими, для этого существовал близкий круг или собственная воля, войску - добыча!
   Со смертью Михаила Александровича в Твери также произошел раздел, хотя и по воле самого Михаила, который еще до смерти своей "поча ряды рядити":
   "...Имея 66 лет от рождения, Михаил еще бодрствовал духом и телом; но вдруг занемог столь жестоко, что в несколько дней силы его исчезли. Он написал духовную грамоту: отдал старшему сыну Иоанну Тверь, Новый Городок, Ржев, Зубцов, Радилов, Вобрынь, Опоки, Вертязин; другому сыну, Василию и внуку Иоанну Борисовичу Кашин с Коснятиным; а меньшему, Федору, два городка Микулина, повелевая им жить в любви и слушаться брата старшего ..." (Карамзин, "ИГР", т. 5, с. 100).
   Подводя итоги, скажем, что Москве крупно повезло: все ее потенциальные противники - Литва, Орда и даже Тверское княжество находились в сложных условиях "переходного периода". На этом фоне княжеская власть Москвы, поддерживаемая Церковью Православной, стала очень привлекательна, и служение ей могло стать полезным для многих знатных и не особо знатных вельмож из соседних государств. Что, как ни странно, отразилось на положении местного круга приближенных, поскольку Великий Князь предпочитал приезжих.
   "Хронософия" (с. 687): "Шадибек, сторонник России" (Гумилев). Трудно сказать, как Гумилев это выяснил, поскольку только в 1405 году, после смерти Тимура, Шадибек решился на тесный союз с Москвой.
   1400 год - После столь бурного 1399 года этот прошел без особых событий. Как уже отмечалось, по мнению Л. Гумилева именно в этот год Москва "пустошила Болгарию", но все - таки вероятнее это происходило на год раньше, своего рода помощь тестю и себе прибыток, вряд ли это было возможно, когда победившее войско Орды вернулось на свои исконные территории.
   Бедствия в Твери возникли из-за желания Иоанна Михайловича подчинить себе и долю брата Василия и племянника Иоанна Борисовича (г. Кашин):
   "...Иоанн, узнав о торжестве Хана и несчастии своего шурина, отправил посольство к первому, смиренно моля, чтобы он дал ему жалованную грамоту на всю землю Тверскую. Послы уже не застали Темир Кутлука; он умер; но его сын Шадибек исполнил желание Иоанна, который, пользуясь милостивыми ярлыками Ханскми..., стал утеснять брата и племянника ..."
   (Карамзин, "ИГР", т. 5, ст. 101).
   Примечание: Шадибек - брат Темир Кутлуга (Гумилев). Или сын его (Карамзин), неважно, родственные чувства не имеют значения, когда делят ВЛАСТЬ или ДЕНЬГИ! Вот и тут результатом выдачи Ханского ярлыка Иоанну, стали два штурма Кашина, заключение брата Василия в Твери и приход в Кашин наместников Иоанна. Что стало с другим братом, Федором, Князем Микулинским, не ясно. Москва защищала "утесненных", но без особого результата. В Тверском княжестве остался один независимый Князь Холмский Иоанн Всеволодович, но и он умер схимником, завещая удел свой сыну Иоанна, Александру. Тверь тоже собирала своим земли... и искала союзников:
   "... Несмотря на ослабление Литовских сил, Князь Тверской желал оставаться другом Витовта и возобновил с ним союз, одобренный и согласно с их волею утверждённый Государем Василием Димитриевичем, который не думал объявлять себя врагом тестя..." (Карамзин, там же).
   А что мог сказать Великий Князь, своему тестю, имея под боком Софью Витовтовну. Возможно не сам он, а окружение его, между тем, искала опоры в противниках Витовта. Ими были Князь Рязанский Олег и изгнанный из княжества своего Князь Смоленский Юрий Святославич. Результат: внучка Олега Рязанского выдана за Иоанна, сына Владимира Андреевича, Князя Серпуховского, он же дядя Великого Князя, дочь Юрия Святославича Смоленского Анастасия стала женой Юрия Дмитриевича (Шемяки), Князя
   Рузского и Звенигородского. Вот и похоже, что не сам Василий Дмитриевич Князь Великий Московский занимался укреплением семейных уз между Москвой, Рязанью и Смоленском, поскольку самому Василию не было возможности предложить кого - нибудь из своих наследников, сын его Иоанн имел два года от роду. Взглянем на это с другой точки зрения: все владения Князя Серпуховского и Боровского Владимира Андреевича граничили именно с Рязанью, а Смоленск был недалек от владений Рузско - Звенигородского Князя Юрия Шемяки. Возможно, именно они, скрытые и открытые противники Василия, искали противовес, заключив семейные связи со своими соседями.
   "Хронософия" (ст.687): " Эдигей - сторонник Тимура", " Вторжение турок в Аттику и Пелопоннес" ( Гумилёв). У нас создалось превратное впечатление, у большинства во всяком случае - ТУРКИ народность Азии, и их поход на Константинополь происходил именно из азиатских просторов, это не верно:
   1389 год - "Победа турок на Косовом поле"; 1391 год-" Захват турками Салоник, и осада Константинополя"; 1396 год - победа турок над крестоносным ополчением при Никополе. Валахия - вассал Турции. Вторжение турок в Венгрию". (Гумилев). Следует сказать, что все названные местности: Косово поле, Салоники (Ферма, славянская Солунь, Фессалоники), находятся на Балканском полуострове, там же, где и столица султана Баязета, город Адрианополь, в непосредственной близости от Константинополя. На территории же Малой Азии располагались турки - сельджуки, в последствии эти две "орды" образовали государство турок - османов, существующее в виде государства Турция.
   Примечание: Уже было высказано предположение о том, что значение слова "турок" на Балканском полуострове было тождественно значению слова "татарин", то есть воина разноплеменного воинского объединения - Орды.
   1401 год - "Роман" между Рязанью, Смоленском и Москвою дал свои результаты, и князья ее: "...Олег и Юрий, собрав войско, внезапно осадили Смоленск, где жители, ненавидя литовское правление, отворили ворота и с восхищением приняли своего законного Князя. К сожалению, день народного торжества и веселия обратился в день лютого кровопролития: ослепленный местью, Юрий Святославич умертвил Витовтова наместника, Князя Романа Михайловича Брянского ...и множество Бояр Смоленских, которые держали сторону Литвы.
   Он не знал, что милость в таких случаях благоприятствует не только человеколюбию, но и собственным выгодам Государя ..."
   (Карамзин, "ИГР", т. 5, ст. 102).
   Человеколюбие, человеколюбием, но свои интересы дороже, хотя они и сиюминутны. Витовт не замедлил явиться под стены Смоленска и "нашел понимание" среди части населения, но "умысел их открылся: Юрий казнил всех без пощады и на сей раз, отразив неприятеля, заключил с ним перемирие..." (Карамзин).
   Пока Рязань занимала Витовта под Смоленском, его зять, Князь Московский, занялся Новгородом: "...Государствование Василия Дмитриевича было для Новгородцев временем беспокойным: они никак не могли т долго жить с ним в мире, видя его непрестанные покушения на их свободы и достояние. Так он (в 1401 году) велел Митрополиту задержать в Москве Новогородского Архиепископа
   Иоанна, который ревностно отстаивал права своей духовной паствы. Так, через несколько месяцев Воины Великокняжеские схватили в Торжке двух знаменитых бояр, неприятных государю, и взяли их имения. Так рать Московская без объявления войны вступила в Двинскую землю, предводимая новогородскими изменниками..." (Карамзин, там же ст. 105).
   Это те же бывшие Новгородцы Айфал и расстрига Герасим "пленили Двинского посадника, много Бояр и везде грабили без милосердия; но разбитые в Колмогорах, оставили пленников и бежали". Есть что-то роковое в этом стремлении всеобщего подавления, и Московское государи обладали им в высшей степени, требуя не согласия сторон, а рабского подчинения, совершенно не учитывая то, к каким последствиям это может привести. Вот и теперь вынужденный бежать Айфал начал разбойничать на Каме и Волге. Нужно сказать, что люди новгородские не брезговали и этим промыслом, и богатства свои Новгород добывал не только торговлей...
   "...Литва была настолько ослаблена, что в 1401 году по акту Виленской унии
   согласилась на включение ее в Королевство Польское. Грандиозные
   замыслы Витовта были опрокинуты "силой вещей" .... Причем все "осколки" Древней Руси опустошены татарскими набегами. .... От побоища
   на Ворскле выиграла только Москва..." (Л. Гумилев, "Древняя...", с. 609).
   Конечно, татары татарами, но и каждый из властителей не прочь был ухватить, пользуясь моментом, "горячий пирожок с полки": Так, Московская рать "без объявления войны вторглась в Двинскую землю", новый Князь Тверской, найдя покровителя, юного хана Шадибека, захватил Кашин, брата
   Василия оковал, а Рязань, и Князь Смоленский изгоняли Витовта. Все это стало возможным с ослаблением Литвы и сменой власти в Орде ...
   "Хронософия" (с. 687): "...Московские воеводы схватили семью Суздальского Князя Семена, Семен сдался ...", "Война Тимура с Баязидом. Мир Тимура с Грузией" (Гумилев).
   1402 год - "... Ободренный своим успехом и неудачами Литвы, Князь Рязанский послал сына, именем Родслав, воевать Брянск, имея намерения, если можно, освободить и сей древний Черниговский Удел от власти иноплеменников..." (Карамзин, "ИГР", т. 5, с. 103).
   Но человек предполагает, а ... Родслав потерпел поражение и сам попал в плен. Против него выступил Лугвений Симеон Ольгердович и Александр Патрикиевич Стародубский ("ИГР", т. 4, с. 8, не указано, что он князь Литовский). Битва произошла около Любутска (видимо, нынешний Любохна на реке Болва). Примечательно, что Патрикеевич Стародубский - явно князь русского происхождения, а Лугвений еще в 1392 году женился на сестре Василия Дмитриевича, тоже не чужой. Результат поспешных действий против вероятно слабого врага оказался плачевным: Родслав "окован и в темнице", сам же Олег Рязанский вскоре пострижется в иноки под именем Иоакима, умрет и будет похоронен в обители Солодчинской около Рязани. Карамзин отмечает, что это был "долговременный лукавый враг Донского, но любимый СВОИМ НАРОДОМ". Да и вправду за что Рязани любить Москву и Князей ее, ничего, кроме разрухи, от нее не имели. И как посмотреть - новым Князем Рязанским стал Феодор Олегович, который был гораздо ближе Двору Московскому, чем отец его, поскольку женой Феодора была София Димитриевна, Княжна Московская (Возможно, дочь Дмитрия Донского - "ИГР", т. 5, с. 52). Стоит лишний раз подчеркнуть, что Рязань была независимой от Москвы и подчинялась только царю Орды: "Иде Князь Федор к Царю Шадибеку и ...пожалова ему Царь, даде ему отчину его в дедину ..." (Карамзин, "ИГР", т. 5, Прим. N 190, с. 71). Но тем не менее, Рязань всегда была целью, присоединить любыми методами: влиянием, союзом, браками или войной!
   "Хронософия": "Мирный договор Москвы с Рязанью". "Литовцы разбили Рязанцев у Любутска и взяли Вязьму". Спрашивается, как так получилось, что
   пошли отхватить кусок земли Черниговской с Брянском, а потеряли и войско и последние клочки территории, принадлежавшие Княжеству Смоленскому - Вязьму (Литва вышла непосредственно на границы Княжества Московского).
   Маловероятно, чтобы Олег Рязанский кинулся в эту авантюру с захватом Брянска, если б не имел надежды, кем - то внушенной, а потом предан. Да и само принятие им схимы выглядит несколько поспешным, возможно, был принужден к этому кем - то, чтобы освободить Стол Рязанский для Феодора.
   "Победа Тимура над турками при Анкаре". Мусульмане теснят мусульман...?
   1403 год - Вот так Князь Смоленский Георгий Святославич, оставленный Витовтом в покое, недолго им наслаждался. Литва не оставляла намерений "освободить" Смоленск, начали, как видим, с Вязьмы, чтобы Рязанско - Звенигородский Юрий не мог протянуть "руку помощи" Георгию Смоленскому, как ни как, а все - таки зять Смолянину. Взяв Вязьму, Лугвений блокировал
   возможные дороги передвижения войск Юрия к Смоленску. Интересно отметить политику Витовта в отношении назначения воевод своих :
   "...Он послал Лугвения на Вязьму, зная мужество сего Ольгердова сына и доверенность к нему россиян, которые любили его как единоверного. Лугвений
   овладел Вязьмой без кровопролития, пленив ея Князя Иоанна Святославича.
   Тогда Витовт со всеми полками двинулся к Смоленску..."
   (Карамзин, "ИГР", т. 5, с. 103).
   Борьба, борьба мнений и симпатий, наравне с усобицами Князей губили Русь:
   "...В Никон. Лет.: Смоленскии Бояре крамолу злу совершивше, послаша тайно к Витовту, глаголаше: Скоро прииде под Смоленск, понеже вси Тебя хотят ...
   Дондеже не приидет с Москвы Великий Князь Юрьи с многою силою Московскою..." (Там же, Прим. N 191, с. 71).
   Далее историки события описывают по - разному: Н. М. Карамзин - "целых семь недель осаждал Смоленск с величайшим усилием ежедневно стреляя из пушек, но отступил без малейшего успеха: столь крепок был город и столь упорно защищаем Юрием. Потерпели одни волости Смоленские, разоренныя Литвою. Юрий, опасаясь нового нападения, желал видеться с Великим Князем;
   оставил в Смоленске супругу, Бояр и дав им слово немедленно возвратиться,
   Спешил в Москву. Василий Дмитриевич принял его дружелюбно. "Будь моим великодушным покровителем,... Когда же не хочешь того, будь государем моим и Смоленским. Желая лучше служить тебе, нежели видеть иноплеменника на престоле Мономахова потомства ... Великий Князь не соглашался быть ни ходатаем, ни защитником ни государем Смоленска, следуя правилу жить в мире с Литвою, пока Витовт не касается собственных Московских владений..."
   (Карамзин, "ИГР", т. 5, с. 104). А Нечволодов видит все это в другом свете, да и вправду как Юрий Смоленский смог бы выйти из города, кругом окруженного Литовцами и, обойдя захваченную Литовцами Вязьму, быстро добраться до Москвы. И он пишет так: "...и когда в 1402 году умер Олег Рязанский, Юрий увидел себя вынужденным обратиться за защитой против Витовта к Московскому Великому Князю. "Тебе все возможно .., потому что он тебе тесть.... Помоги мне или возьми город мой на себя..."... Василий обещал помочь, но пока он собирался, Витовт, узнав об отъезде Юрия в Москву, быстро подошел к Смоленску, причем доброхоты его, которых было много, сдали ему город вместе с Княгиней Юрия. Захватив Смоленск, Витовт казнил всех сторонников Юрия среди Бояр и посадил своих наместников; гражданам же дал большие льготы ..." (А. Нечволодов, "Сказания...", т. 3, с. 23).
   Для того, чтобы понять обстановку в Смоленске и наличие в нем большого количества доброхотов Литовских, нужно помнить, что Смоленск был прежде всего центр торговый, и покровительство Литвы в этом отношении было перспективнее покровительства Москвы. Что могла дать Москва для торгового дела Смоленска, практически ничего. Днепр, на котором стоит Смоленск, в южном направлении протекал через владения Великого Княжества Литовского, расположенная рядом со Смоленском река Каспля впадала в реку Западная Двина, протекавшую также по владениям Великого Княжества Литовского, а что могла предоставить Москва, долгий путь от Смоленска к реке Угра, выход через нее на р. Оку и далее в Волгу, но и в этом отношении княжество Рязанское было более перспективно для дружбы, поскольку владело большей частью берегов реки Оки. И непоследнюю роль сыграло обращение жестокое Юрия со смолянами при очередном восшествии его на престол Смоленский. Нужно отметить, Великий Князь Московский, узнав, что Смоленск сдали, заподозрил, что Юрий Смоленский участвовал в этом сговоре с целью столкнуть Василия с Витовтом, довести дело до войны и соответственно извлечь из этого какую - то выгоду для себя. Может, это не так, и вероятнее всего, Великий Князь Московский и в уме не держал ссориться с тестем, которому так он усердно помогал и в разгроме Рязани, да и в то время, когда Витовт впервые взял Смоленск. Возможен еще один расклад, это - союз двух Юриев, Смоленского и Звенигородского, но этот союз имел мало перспектив, поскольку сил у Звенигорода и Рузы было немного, а Князь Великий и Удельный Князь Можайский не спешили ввязаться в борьбу с Витовтом. Заподозренного Юрия Смоленского попросили из Москвы, ушел в Новгород.
   Завоеватели всегда блюдут свою выгоду и не стесняются в методах:
   "...Супруга Юрьева была отправлена в Литву, и Витовт, заняв всю Смоленскую область, везде определил своих чиновников к неудовольствию изменников российских, которые надеялись управлять ею; но гражданам и сельским жителям даровал особую льготу, желая отвратить народ от Юрия и привязать к себе ..." (Карамзин, "ИГР", т. 5, с. 104).
   Чтобы поднять свой статус в союзе с Польшей, Витовт решил вступить в открытую борьбу за земли Псковские и Новгородские, чтобы обеспечить свой тыл на это время, Витовт заключает перемирие с Орденами Немецкими, Москва оказалась в сложном положении: Витовт решил запустить руку в "карман" Москвы, покушаясь на республики Пскова и Новгорода, откуда текли немалые доходы в казну. А тут еще когда - то союзник Дмитрия Донского, хан Тохтамыш, фактически считавший Москву своим Улусом, передал на него в 1398 году свои права на него Витовту за помощь Хану Тохтамышу вернуть себе Сарай. Хан стал больше чем союзником Литвы, но одно НО: Тохтамыш пока не в Сарае, там Шадибек и Эдигеем, сам Тохтамыш
   далеко за Уралом, но всегда готов при удобном случае вновь вступить в борьбу, Тохтамыш станет сражаться за обладание Сараем и Ордой, а Витовт за обладание бывшими Улусами Орды. В этот момент заключается союз между Москвою и Тверью против "татар, Литвы, немцев и ляхов", это скорее декларация, чем действительное объединение сил против Литвы и Польши, слишком несоизмеримы в количественном отношении силы тех и других.
   Сдавшийся на милость Князя Московского Князь Симеон Суздальский умер в Вятке через 5 месяцев. Милость не распространяется на противников, даже пленных и сдавшихся добровольно, такова правда вражды ... ДА !
   "Хронософия" (с. 687): "Жмудь взяла Мемель. Два вторжения рыцарей в Литву. Витовт опустошил Пруссию"; "После смерти Василия Кирдяпы Городец стал Московским городом"; "Подавление османами сельджукских эмиров Малой Азии" (Гумилев). Как уже отмечалось, разрозненные части: Турок - османов с Балкан и турок - сельджуков объединены в одно государство".
   1404 год - "Хронософия" (с. 688): "Примирение Ордена и Литвы". Видимо, с этого момента Витовт приступил к исполнению плана по присоединению к Великой Литве Пскова, Новгорода и Москвы.
   Смоленский Князь Юрий Святославич, потеряв свой удел, занятый Витовтом, нашел сперва прибежище в Москве, но "не находя в Москве защиты, ни личной безопасности для себя решил искать то и другое в вольном Новгороде"
   (Карамзин). Новгород его и сына его Федора, и брата Владимира, и соратника
   по борьбе против Литвы Князя Вяземского Симеона Мстиславича принял и дал "13 городов в управление". Откуда столько их было в земле Новгородской, представить трудно.., но что-то дали! И следует помнить, что и Князь - то в Новгороде не совсем Князь. Потеря лица тяжело отражается на власть имевших!
   1405 год - "...Когда весть о смерти Тимура достигла берегов Волги, правительство Шадибека вернулось к традиционной политической линии Золотой Орды - тесному союзу с Великим Княжеством Московским, за последние годы весьма усилившемуся..."
   (Гумилев, "Древняя Русь ...", с. 610).
   Очень может быть, что именно во время предшествующей смерти Тимура Витовт почувствовал, что если он не воспользуется еще фактическим одиночеством зятя, Москвы он не получит и начал ... утеснять по возможности Псков, Новгород, не забывая и о Москве.
   Между тем, Юрий Смоленский покинул Новгород, где ему досаждало Вече Новгородское как и остальным Князьям. За неимением другого места "прибыл" в Москву, и тут: "Василий Дмитриевич, начиная тогда ссориться с Витовтом за впадение Литвы в границы Пскова, принял Юрия весьма дружелюбно и сделал наместником в Торжке..." (Карамзин).
   Впрочем, и наместничество его продолжалось недолго. Убийство Юрием князя Вяземского, напарника его в скитаниях, и жены этого Князя вынудили Юрия бежать и скрыться, сперва в Орде, потом в скиту на земле Рязанской после того, как он не нашел понимания в Орде. Орда, конечно, не желала отдавать Литве, из-под власти своей, Улус Московский и Рязанский, но не желала и новой войны с Витовтом за земли Смоленские. Так Юрий стал изгоем ...
   С его смертью окончился род Князей Смоленских ведущий свой род от Ростислава 11 Мстиславича. Это значительно усилило позицию Витовта.
   Псков со времен Симеона Гордого, хотя и стал независимым от Новгорода и Великого Князя, и "был управляем собственными законами: принимал наместников от Василия Дмитриевича", но чиновников и воевод выбирал сам. Среди воевод в Пскове бывали и иноземцы. Непосредственная граница с Орденом и Литвой делала Псков наиболее уязвимым местом для Москвы.
   Ещё в 1400 году Псков заключил договор с Витовтом " О мире и любви", но время пришло, и теперь Князь Литвы сделал следующий ход: от имени Псковитян послал размётную грамоту Новгороду, объявляя войну, а сам напал на Псковский город Коложе где он "и пленил 11 000 Россиян".
   Примечание: Трудно сказать, где сей город был. По количеству населения вроде бы большой, но на картах его нет. Возможно, это пленили воинский отряд, (поскольку в прим. N 197 том 5, говорится о " стяге Коложьском", т.е. знамени). Или возможно название города было впоследствии изменено.
   Пока Витовт был занят одной стороной владений Псковских, магистр Ливонского Ордена разорял окрестности Изборска, Острова и Котельны (эти города южнее Чудского озера на реке Великой, в непосредственной близости от Пскова. В отместку были разорены земли Витовта - Великие Луки и Ново - Ржев (города, принадлежащие Литве, рядом с южной оконечностью земель Псковских, немцев "достали" в землях около Киремпе (Керепеть)).
   Псковитянам рассчитывать на свои силы не приходилось, и пошли они на поклон к Василию Дмитриевичу Московскому. Помощь была оказана: от Витовта "потребовали удовлетворения", а Псков получил Князя Константина Дмитриевича, а полки только начали собирать. Можно думать, что Василий 1 имел тоже желание поучаствовать в этом конфликте, но его удар был направлен на близлежащие Литовские города - Серпейск, Козельск и Вязьму (туда имелся хороший выход для войск зимой по рекам Москва, Ока, Жиздра и Угра). Конечно, далековато обходить, но без возможного обнаружения противником и выставления Литвой заслонов им. Сходили и вернулись ... без побед. И тут уже возникает реальная угроза нападения Витовта на Москву. Сил же у Москвы достаточных для отражения возможного нападения Литвы чувствовали - маловато будет, и, как всегда, искали союзников, а союзник один - Орда: "Василий Дмитриевич решил возобновить дружелюбную связь с Ордой вопреки мнению старых Бояр; требовал вспоможения от Шадибека и представлял, что Литва есть общий враг. Не было слова о зависимости и дани: Василий искал только союза татар, и юный Шадибек, управляемый доброхотами Государя Московского, действительно послал ему несколько полков ..." (Карамзин, "ИГР", т. 5, с. 108).
   Если поставить все точки над "i", то можно понять, что Литва действительно грозила больше Орде, чем Москве: смерть далекого Тимура и распад его державы привел к тому, что перед Тохтамышем, обитавшим в Зауралье, и Витовтом, Великим Князем Литовским, крепкими единомышленниками и союзниками, вновь открылась возможность привести в исполнение свой план 1398 года, исходя из общих интересов, произвести раздел земель: Витовту - Московию, Тохтамышу - Орду. Бывшая Тимуровская Орда во главе с Едигеем также как все остальные владения Тимура искала независимости. Освободившись от обязательств к Тимуру, Орда Едигея оказалась зажатой между Витовтом и Тохтамышем, единственный возможный союзник, который у нее оставался, была Москва. Допустить ее разгром означало, что за ней последует разгром Тохтамышем и Витовтом Орды и конец правления и для "юного" Шадибека , и для "мудрого Едигея". Московские правители это прекрасно понимали, и отсюда и "решение ВОЗОБНОВИТЬ" и "ТРЕБОВАТЬ"! Вероятность того, что откажут в военной поддержке и не выделят "несколько полков" была мала!
   Всегда умиляет непонятная по тем временам возможность устроить сражение " в обусловленном месте": представьте, вы - Витовт, идете с войском на Москву, а сражение происходит на реке Плеве, за Тулой, западнее Ясной Поляны. И ведь сошлись войска Москвы и Литвы в этой точке, нашли друг друга, не промахнулись, и это при отсутствии нормальных дорог, пригодных для перемещения большого числа войск. И что странно, 25 лет тому назад, почти в этом же районе, произошла, как считает большинство историков, и Куликовкская битва (верховья реки Дон, река Непрядва), и хотя тогда изгнанный из Орды Мамай шел отбирать Сарай у Тохтамыша, но войска Дмитрия Донского и татарские полки Тохтамыша "защищали Москву именно там". А рядом, невдалеке, наблюдал за битвой Литовский Князь Ягайло, вот и судите, возможно и в этот раз целью Витовта не была Москва. Витовт ударит на Едигея с Запада, от Дона, а Тохтамыш - с Востока, из-за Уральских гор с верховий реки Эмбы (в свое время по тому же пути на Сарай шел Тимур). А Москва? Что было бы с ней после падения Орды Едигея - Витовт получил бы ее "на блюдечке с голубой каемочкой", как ни как, а кроме всего прочего, родня. Впрочем, сражения не получилось, заключили перемирие и разошлись ..., продолжая тревожить окрестности владений ... Есть очень интересный вопрос, и возможно, именно он мог дать бы ответ, почему вместо сражения получилось "перемирие", дело в том, что Тохтамыш тоже не дремал и начал атаку первым:
   "...Узнав о развале Тимуровской державы и распрях между Тимуридами, Тохтамыш попытался взять Сарай, но был отброшен Шадибеком к низовьям Тобола и там убит..." (Л. Гумилев, "Древняя Русь и ...", с. 611).
   Примечание: Низовья Тобола находятся в Кустанайской области (бывшего СССР) как раз за Уральским хребтом, практически напротив Сарая.
   Вот и представим, если в какой - то момент перед возможным сражением Литвы и Москвы Витовт узнал о поражении от Шадибека своего союзника Тохтамыша, или о возникшем вновь союзе Москвы и Орды Шадибековой, то понятно, почему он пошел на перемирие с Москвой. Торопливость нужна при ловле блох.., а Князь Витовт был человек терпеливый и просто ждал ...
   1406 год - "Хронософия" (ст. 688): " Шадибек послал войска на выручку русским. Литовцы отступили" (Гумилёв). Возможно это и было то, что остановило Витовта. В этом же году скончался Митрополит Киприан и на три года Русь осталась без Митрополита, в столь ответственный момент, Литва усиливала давление. "Митрополит Киприан первый ввёл сию новость...Россияне начали счислять годы мироздания с СЕНТЯБРЯ месяца, оставив древнее исчисление с МАРТА..." и там же в "ИГР" т. 5 прим. N 246: "В конце Киприанова завещания по древнему Троицкому списку означено Сентября 12, Индикта 15. лета 6915" - т. е. 1407 год, а 1406 год состоял только из 6 месяцев. Правда, это не было принято повсеместно. 1407 год - Видимо Витовт войска свои не отвёл далеко и надежд одолеть Москву не терял, поскольку уже в этом году "присоединил к своим владениям Одоев", которым хотя в нем и правили потомки Михаила Черниговского, но властвовали там князья Рязанские. В свою очередь, Василий Димитриевич попытался занять гор. Димитровец (где то около Вязьмы), но успеха не имел и вновь "примирился" с тестем. Для Витовта момент тоже был напряжённый, родственники недовольные выделенными уделами, переходом Витовта в католицизм (1384 г.), усилением влияния той части знати Литвы, которые последовали примеру Витовта, отойдя от православия и приняв латинство. Отсутствие перспектив в Литве и наличие их в Княжестве Московском, где многие из вновь прибывших приближались к двору великого князя, оттесняя старые рода князей Залеских, делали этот переход привлекательным:
   "...выехал в Москву из Литвы сын Князя Иоанна Ольгимонтовича, Александр Нелюб, со многими единоземцами: вступив на службу, он получил во владение город Переяславль - Залесский. Вслед за ним (1408 г.) прибыл в Москву Свидригайло Ольгердович, который, будучи недовольным данным ему от Витовта Уделом северским, Брянским, Стародубским и замышлял господствовать над всею Литвою... Ему сопутствовал Епископ Черниговский Исаакий, князья Звенигородские Александр и Патрикий (не путать со Звенигородом под Москвой), Феодор Александрович Путивльский, Симеон Перемышльский, Михайло Хотетовский, Урустай Минский и целый полк Бояр Черниговских, Северских, Брянских, Стародубский, Любутских, Рославских, так что дворец Московский наполнился ими..." ( Карамзин, "ИГР", т. 5. ст. 109)
   Как видим, нашествие знати ко Двору Великого Князя Московского началось задолго до эпохи Глинских, при Василии 111. И естественно старые рода Долгоруких и других, тесно связанных с Ордой татарской, были оттеснены более "европейски образованными" единоплеменниками, "уже принявшими обычаи иностранные". Конечно, дело не только в образовании, как уже отмечалось, в лице Долгоруких Великий Князь имел родню, которая могла, как увидим, на равных правах спорить с ним за Стол Московский, все те, кто приехал, были лишь слугами .., но в этом таился просчет "верховной власти". Собравши слишком много слуг, "европейски образованных", они уже представляют опасность, так и произошло. Потомки Князя Литовского Гландала и другие выходцы из Литвы, хотя и обрусевшие, позже возвели на трон царей Московских, уже представителя своей "касты" - МИХАИЛА РОМАНОВА. Представители же родов старых Рюриковичей с той поры канули в лету вместе с Ордой татарской, которая долгие годы защищала в крайних случаях княжество Московское, давало возможности к его росту, хотя Русь за это и расплачивалась деньгами и людьми. О том, как ценил Василий Дмитриевич вновь обретенных подданных, свидетельствует то, что "к общему удивлению отдал Свидригайлу в Удел не только Переяславль, Юрьев, Волок, Ржев и половину Коломны, но даже столицу Владимирскую с селами, доходами и людьми, как сказано в летописи: сколь выгодною казалась ему дружба сего Ольгердова сына ..." (Карамзин, Там же ).
   Короче, отдал полкняжества в ответ на обещание Свидригайло завоевать с помощью Москвитян в несколько месяцев Литву и выделить Василию Дмитриевичу земли Новгород - Северские. Что же дальше: "одним парашютно - десантным полком".. (! ), правда, в те времена полков таких не было, а хвастуны присутствовали, так же как и в наше благословенное время!
   Так, Свидригайло склонил "не бывшего легковерным Великого Князя к возобновлению войны против Витовта. Правда, неожиданностей не произошло:
   "...Витовт встретил зятя на берегах Угры. Многочисленное войско его состояло, кроме Литвы, из полков Киевских (предводимых Олельком Владимировичем, внуком Ольгердовым), Смоленских и даже из Немцев, присланных к нему Великим магистром Прусским. Тщетно Свидригайло искал изменников в стане Литовском: самые Россияне, служа Витовту, готовы были мужественно ударить на полки Великокняжеские ..." (Там же ).
   Впрочем, постояли и разошлись, заключив мир, по которому река Угра стала границей Москвы и Литвы. Граница продолжалась далее по рекам Ока и Жиздра, при этом города Козельск, Перемышль, Любутск "возвратились в Россию". Конечно, враги не испугались крови, они испугались изменчивости военного "счастья", ведь в случае поражения и тот и другой вероятнее всего бы потеряли все свои владения. И пока не стоял вопрос " о жизни и смерти", предпочли МИР! Витовт опять ждал ...
   Когда Витовт шел на войну с зятем, Магистр Ливонский Конрад Фитингоф донимал Псков нападениями - "жег села, пленял людей, не щадя и Новгородцев, которые, злобствуя на Псковиян, отказались и тогда действовать с ними заодно против общих неприятелей. ... Хотя Немцы мыслили присоединить Псков к своим владениям с согласия Витовта и Свидригайло (как то видно из Договора, заключенного между ними в 1402 году): но, имея больше властолюбия, нежели силы, они только грабили, убили несколько сот человек и чувствовали нужду в мире для выгод торговли ..."
   (Карамзин, "ИГР", т. 5, с. 110).
   Есть интересный документ, это договор между Литвой и Орденом, особенный интерес в этом документе от 1402 года вызывает преамбула:
   "...В Кенигсбергском архиве хранится Договор Болеслава - Свидригайло, Князя и Наследника Литвы и России, и Владетеля Подолии с Орденом в 1402 году.
   Согласно с договором, заключённым между Великим Магистром и Витовтом,
   Свидригайло уступает Псков Ордену, когда сей город будет завоёван Литовцами или Рыцарями ..." (Карамзин, "ИГР", т. 5, Прим. N202, с. 74).
   Примечание: Вот один из примеров как осовременивались исторические документы в различных архивах: естественно в 1402 году такого понятия как Россия ни как государства, ни как территории не существовало, тем не менее, она в этом документе упомянута. Тот, кто перепечатывал документ, находящийся в Кенигсбергском архиве, вместо того, что в документе было написано, обновил название страны и территории, исходя из современных ему понятий. И написал - "Наследник Литвы и России (?)".
   Вернемся к другой загадке, как вам нравится: "Князь и Наследник" - хотя все, видимо, "по закону" - ведь Василий Дмитриевич в 1402 году (в возрасте 32 лет) законно объявленных наследников не имел. Сын Иоанн , его год рождения 1397, упомянут в самом тексте "Истории..." только дважды: в 1407 году, когда составлялась первая духовная грамота Василия Димитриевича писаная по кончине Митрополита Киприана: " ... В сем завещании сказано: даю моей княгине два села в опришнину...А ты. сын мой, держи матерь свою во чти и в материнстве, как Бог рекл..." и где то в тексте была фраза: " а даст Бог Князю Ивану Великое Княжение держати..." и далее "А о своем сыне и о княгине покладаю на Бозе и на своём дяде на Князе на Володимире Ондреече, и на своей братии...А у сее грамоты были мои Бояре: Князь Юрий Иванович, Константин Димитриевич, Димитрий Афинеевич..."
   (Карамзин, "ИГР", т. 5, ст. 90, прим. N 228).
   Карамзин полагает, что: "а даст Бог...держати" свидетельствует о том, что "предпологалогает необходимость Ханского на то согласия". Сама по себе и духовная и время её написания выбрано странное - год смерти Митрополита Киприана. Духовные пишут в преддверии возможной собственной кончины, при серьёзной болезни, здесь же о болезни ни слова, а Василий Димитриевич пишет духовную, раздаёт имущество и назначает, крайне неуверенно, наследника - который "если Бог даст..."... Пожалуй примечательно следующее:
   а/ При составлении Духовной только ближний КРУГ, из названных "Князьями" нет ни одного князя из князей Залеских, все пришлые: Юрий Иванович, Константин Димитриевич и др... обозначены в "ИГР" книга 4 (ключ П. Строева) как Бояре Московские.
   б/ ничего не сказано о братьях Василия и о князе Владимире Андреевиче, самый старший 54 года, о их правах и уделах. Это свидетельствует о том, что в тот момент он был фактически отстранён от власти, и мог дать "своей княгине" только два сельца.
   в/ "Гарантом" того, что стол Московский займёт Иоанн, назначен, вроде бы, Владимир Андреевич - " А о своём сыне и о княгине покладаю на Бозе и на своем дяде". Но указанный дядя, при сём, не присутствовал и не известно как воспринял это поручение.
   г/ В то же время Василий составляет договорную грамоту с братьями Андреем и Петром, но нет братьев Юрия ( 34 года) и Константина (18 лет), почему подтверждены за владельцами Белого озера и Углича, а владения Юрия и Константина не закреплены.
   д/ Почему выбрано такое время для написания духовной, сразу после смерти Митрополита Киприана?
   Сначала о времени: возможно, под давлением именно Митрополита, склонного к дружбе с Витовтом, в 1402 году наследником Московского престола был назначен литовин Князь Болеслав Ольгердович, поскольку, с рождением наследника у Василия и Софии были трудности. Сын Иоанн, вроде бы и был, но до 1407 года о нём как о наследнике не упоминалось вообще. И вторично упомянуто о нём в 1417 году, в году его смерти. Он погиб "едучи из Коломны". К тому моменту у Великого князя будет ещё один сын рождённый в 1415 году, Василий Васильевич. Брак Василия и Софии, состоявшийся в 1390 году, не был очень благополучным в отношении рождения детей. Так, в Росписи Карамзина отмечено только трое наследников, это - Иоанн, Василий (рож. 1497 г.) и Анна, без указания года рождения. В росписи Строева кроме них еще указаны Георгий (1395 год), Даниил (1401 год) и Симеон (1405 год). Но эти дети, согласно материалам Летописи, умирали вскоре после рождения. Сын Иоанн был то ли немощным, то ли попал под влияние дяди и братьев Юрия и Константина неясно, но матери, Софье Витовтевне он не был послушен и понадобилось написать в Духовной: "А ты сын мой, держи матерь во чти, и в материнстве, как Бог рекл". Со смертью Митрополита и ухудшению Московско - Литовских отношений, был сделан шаг.., и назначен Иоанн наследником стола, просто других ближнее окружение не хотело. Правда и уверенности, в том, что он получит "Пост этот" тоже было мало.
   Что могло произойти, что Василий срочно пишет Духовную - ОН в ОПАЛЕ и потерял все права Великого Князя. Причины могут быть только две:
   - Эдигей им недоволен за его "политику двойных стандартов" - одинаково кланяется и Орде и Литве, возможно, что то с выплатой дани, как известно у Владык всегда достаточно причин быть недовольными ПОДДАННЫМИ...велели срочно прибыть в Орду с покаянием. Поездки в Орду часто вели к смерти...
   - Витовт усиливает нажим для " мирного" вхождения с состав его Княжества и не доволен тем, что Василий не порвал с Ордой и фактически "прикрыт" её войсками от возможности захвата Литвой столицы. Этот не вызывал, к нему сами ездили "по - родственному",но и тот был скор на руку, мог и в цепи оковать, как князя Смоленского и тоже родственника, НО не близкого.
   - Причина третья естественная -Болезнь маловероятна, написали бы, не темнили.
   Забегая несколько вперёд скажем, что именно тогда началось противостояние
   сначала между Василием и братом Юрием, потом всё ожесточилось познее...
   Появившийся в 1415 наследник Василий Васильевич застал отца в возрасте 45 лет и мать свою где-то около 40 лет. Последовавшая вскоре после рождения Василия Васильевича, гибель объявленного номинального наследника, Иоанна Васильевича, посеяла вражду среди братьев Василия Дмитриевича. Не тут ли "зарыта собака" вражды братьев Василия Дмитриевича к столь запоздалому отпрыску в семье его. Был ли на взгляд современников рожденный сын законным или нет? Зачем Софья в 1423 году ездила с ним в Смоленск к отцу Витовту? Возможно, доказывала, что при малолетнем наследнике Литве будет легче сохранить свое влияние на Москву, чем при достаточно взрослых братьях Василия Дмитриевича: Юрии, Петре, Андрее. И не вопрос, кто виноват и от кого появился этот запоздалый ребенок! Политика, политика и еще раз ... политика - мать многих опрометчивых - Решений!
   Нельзя сказать, что Великий Князь Московский принимал только беглых вельмож из Литвы, почти родню, поддерживал он изгоев и из владений Орды: "...Великий Князь с намерением питать мятеж в Орде дал в России убежище сыновьям его (погибшего Тохтамыша). Слабый хан молчал, а знатный Эдигей, соподвижник Тамерланов, победитель Витовта, Князь всемогущий в Улусах, находился в дружеских отношениях с Василием; дал ему ласковое имя СЫНА и коварный совет воевать Литву, в то же время советуя Витовту искать Московское Княжение ..." (Карамзин, "ИГР", т.5, с. 111).
   Удивляться тут нечему: Дмитрий, отец Василия, был тесно связан с Тохтамышем со времен Куликовской битвы, сын тоже хотел влиять на Орду, держа при дворе возможных наследников на престол Ордынский, правда, этим он ставил себя в тяжелое положение. Во времена Дмитрия Донского ханы Орды Мамай и Тохтамыш были почти в равных условиях, оба претендовали на власть в Орде, владея каждый из них только половиной ее и оба ощущали ненадежность своего положения. При Василии 11 все коренным образом изменилось, власть в целой Орде крепко держал Эдигей, "создававший" даже ханов, как в свое время делал хан Ногай. Василий - "сын названный Эдигея" совершил необдуманный поступок - принял сыновей Тохтамыша и Эдигей решил наказать его, для чего просто проделал то, на чем остановился Тохтамыш - призвал Витовта взять Московское княжество в состав Литвы, обещая взамен невмешательство Орды как это было в последний раз... "Ищи друзей своих, среди врагов своих!" - принцип старый, но действующий поныне...
   Найдя, возможно, что Шадибек взрослея пожелает иметь "мнение СВОЁ", Эдигей принял меры... Шадибек, возможно "умер", на его место Эдигей возвел ребёнка, сына Темир - Кутлуга, недавнего врага своего.
   "...Шадибек показал себя толковым правителем и полководцем. Поэтому, едва превратившись из юноши в зрелого мужа...он "умер"..." (Гумилев, там же, ст. 611).
   Карамзин описывает те же события несколько иначе...
   "...В 1407 году, когда Князь Тверской Иоанн Михаилович, поехал на судах в Ханскую столицу (чтобы судиться там с Юрием Всеволодовичем, братом умершего Иоанна Холмского, желавшего присвоить себе Тверское Княжение) сделалась в Орде перемена: Булат - Султан изгнал Шадибека, зятя Эдигеева, и сел на царство, но ещё более своих предшественников зависел от Эдигея..."
   ( Карамзин, "ИГР", т. 5, ст. 112).
   Слухами земля полнится и летописцы питались в основном ими, нет удивления: как мог ребёнок изгнать "зрелого мужа", но летописец, в отличии от историка не пользовался никакими официальными документами и, тем более не сопоставлял дошедшие до него сведения точнее слухи. Историкам же не гоже...:
   - противоречия Эдигея и Шадибека стали настолько серьёзными, что первый "принял меры" и Хана Шадибека не стало, в каком то качестве он остался.
   - У взрослеющего Шадибека и стареющего Эдигея причин ссорится уйма: от недостойного отношения к дочери Эдигея, да слишком, возможно, тесных связей с Москвой и Василием Димитриевичем, или распоряжение казной. Мало ли что!
   Если взглянуть на дальнейшее развитие событий то вероятность "московского вопроса" предпочтительней всего. Не от хорошей жизни Эдигей признал Василия Московского " Сыном Своим", возможно именно складывающийся союз двух Василия и Шадибека, где каждый из них имел собственную цель, весьма беспокоил Эдигея и тут всё хорошо и сыном признать, если наказать по другому пока не может. Шадибек препятствовал подготовку налёта на Москву, который готовил Эдигей и поплатился за это, давление со стороны Эдигея на "сына названного" было так велико, что тот пишет, в 1407 году, Духовную, но в Орде приняли меры и после того как Эдигей посадит на трон Орды ребёнка Булат - Султана никаких препятствий выполнить этот набег не будет. И Эдигей его совершит вскоре... скрыв цель и направление удара.
   Примечание: У Гумилёва новый хан именуется Пулад. Эти имена близки чуть больше тюркского и П(Б)улат (д), или русского и Б(П)улад(т). Имена идентичны.
   Интересно так же рассмотреть историю "спора" князей Тверских (братьев двоюродных) тягавшихся в Орде. Тут положение таково: Иоанн Михаилович имеет женой дочь одного из потомков литовского князя Гландала отъехавшего из Литвы в Москву, из фамилии очень активной - будущие Романовы. Иоанн
   Михаилович при поддержке Москвы становится Великим князем Тверским (схлопотал в Орде ярлык), Георгий Всеволодович, хотя и будет спорить с Иоанном, прося только Кашин и треть Твери, но вскоре умрёт (1408 году)
   1408 год - для Руси Московской выдался тяжелым. Мир с Литвой имел перспективы к сохранению, а желание столкнуть этих потенциальных противников не находило понимания ни у одного из них. А Орде, в смысле Эдигею, нужно было решить вопрос со скрывшимися в Москве сыновьями Тохтамыша и, по возможности, обескровить обоих - Москву и Литву, столкнув их в войне. Поскольку не получилось, то Эдигей решил уже своими силами ненадолго хотя бы напугать Москву, и: "наконец смирить первого", готовя рать многочисленную все еще уверял его (Василия) в своей ревностной дружбе и писал, выступив в поход: "Се идет Булат с Великою Ордою наказать Литовского врага твоего за содеянное им зло России..."
   (Карамзин, "ИГР", т.5, с.112). Далее: "ибо Эдигей сумел скрыть свою истинную цель от самих Вельмож Ханских. Никто не беспокоился в Москве.., где юные советники Великокняжеские мечтали в гордости, что они могут легко обмануть старца Эдигея и располагать в нашу пользу силами Моголов ..." (Там же). О юных советниках нам лучше не упоминать, видим и наслышаны, а вот в отношении желания Эдигея идти на Литву через Владимир, Москву и Тверь, не грех было бы и, усомниться! Часто бывает обманут тот, кто готов быть обманутым! "Наши войска готовятся к вторжению в Англию", - сказал Гитлер Сталину, собрав части вермахта, и тот поверил, поскольку - ХОТЕЛ В ЭТО ВЕРИТЬ ! А потом - на нас ВНЕЗАПНО НАПАЛИ! В те же времена только слепая вера в "верного Эдигея" могла скрыть истинную задачу, хотя Василий 11 знал про то, что зарвался в действиях своих, приняв наследников Тохтамышевых!
   Путь в Литву в те времена для коней татарских лежал по Придонским степям в его верховьях, и вот она Литва - земли Черниговские, земли Киевские, ... Правда, до столицы, Вильно, отсюда тяжело добраться, но из Москвы тоже невозможно, поскольку с этой стороны Литву прикрывали непроходимые леса и столь же непроходимые болота, а единичные дороги в этих направлениях можно было перекрыть заслонами войск Литовских. Все эти рассуждения Эдигею нужны были для того, чтобы провести операцию осенью по первым заморозкам, до снегов глубоких, а для этого и необходимо было, чтобы Москва не препятствовала в самом начале у Нижнего Новгорода, взирая с благоговением на стройные движения колонн Моголов на врага.
   "...Василий Дмитриевич был изумлен скорым походом Ханского войска и немедленно отправил Боярина Юрия в стан оного.., велел даже собрать войско
   в городах на всякий случай. Но Эдигей, задержав Юрия, шел вперед с великой поспешностью - и через несколько дней услышали в Москве, что полки ханские устремились прямо к ней ..." (Карамзин, "ИГР", т. 5, с. 112).
   Что дальше? Весть о том "поколебала твердость Великокняжеского Совета" ... сам же Князь "не дерзнул на битву в поле" ... и князь "сделал то же, что родитель в подобных обстоятельствах" ... князь "уехал с супругой и детьми в Кострому".., бросив на произвол судьбы и столицу свою, и массы народные. "На хозяйстве" остался престарелый дядя Владимир Андреевич Храбрый (рожден до 1353 года, участник Куликовской битвы, лет так за 60) и с ним два брата Петр и Андрей, правда, "со множеством Бояр и духовных сановников".
   Действия сторон в этом набеге Татарском на Москву достойны внимания:
   а/ "...Не одна робость, как вероятно, заставила его (Василия) удалиться. Он
   мог скорее, чем Бояре или наместники, подвигнуть северные города
   Российские к единому восстанию против неприятеля для избавления
   столицы, ... Но граждане Московские судили иначе и роптали, что
   государь предает их врагу, спасая только себя и детей ..." (Там же).
   Подданные редко понимают правителя, который, вызвав неприятности, оставляет их наедине с этими самыми НЕВЗГОДАМИ. К тому же Владимир Храбрый усугубил их действиями своими при подготовке к обороне города.
   б/ Владимир Храбрый своеобразно подошёл к защите Москвы от Могол:
   "... Чтобы Татары не смогли сделать примёта к стенам кремлевским, сей князь велел зажечь вокруг посады. Несколько тысяч домов, где обитали мирные семейства трудолюбивых граждан, запылали в одно время. Жители не думали спасать имущество и толпами бежали к городским воротам. Отцы, матери, лишенные крова, вели за руки или несли детей, молили единственно о том, чтобы их пустили в оные; необходимость предписывала жестокий отказ, ибо от излишнего многолюдства опасались голода в крепости ... Ноября 30, ввечеру, татары показались, но вдали, опасаясь действия огнестрельных городских орудий. Декабря 1 сам Эдигей с четырьмя царевичами и многими Князьями стал в Коломенском ..." (Карамзин, "ИГР", т.5, с. 113).
   в/ Эдигей послал в погоню за Великим Князем, за Василием, 30 тыс. конных
   к Костроме, а Иоанну Михайловичу Тверскому приказ - всею его ратью, самострелами и пушками, прибыть к Москве. Это всегда называлось "на охоту ехать - собак кормить" ... Сам же, заняв Коломенское, никаких особых действий не вел. "Нетерпеливо ждал к себе Князя Тверского с орудиями стенобитными и не предпринимал ничего против города". Что такое Тверь с ее войском? Когда только за Василием отправлено 30 000 всадников, и откуда в Твери эти самые стенобитные орудия, до этого не отмечалось ничего похожего после того как в 1240 году Моголы "с ними штурмовали Киев".
   Примечание N 205 к тому 5 "ИГР" приводит имена царевичей и Князей, вот они: " С ним 4 Царевичи да прочии Князи Татарстии, а се имена их : Бучак Царевич, Тегрибердий Царевич, Алтымырь Царевич, Булат Царевич, Князь Великий Эдигей, Князь Мухаммед Исупусюлименев сын, Князь Тегиня Шихов сын, Князь Сарай, Урусахов сын, Князь Обрагим Темирязев сын, Князь Якшибий, Едигеев сын, Князь Сентялибий, Князь Бурнак, Князь Еликлибердий..." - имена странные, но это ничего не значит, поскольку на войне у каждого были свои "позывные", отличные от имен бытовых. А вот при перечислении имен отцов есть зацепка: Мухаммед - Исупусюлименев сын, Тегеня, Шихов сын, Сарай, Урусахов сын, Обрагим и вовсе Тимирязев сын, да и остальные навевают мысли о том, что это представители многонациональных искателей, пришедших на службу в Орду - Князь Сентялибий, похоже, латинянин с тюркским окончанием своего имени европейского ...
   г/ Есть одна очень странная странность: Василий, вероятнее всего, уехал из Москвы, зная, что войска Эдигея миновали Нижний Новгород. Он двинулся с семейством по единственной тогда дороге на Ярославль - Кострому, она от Москвы проходила через Сергиев Посад, Переяславль Залесский, Ростов, Ярославль и рядом Кострома. Эдигей от Нижнего Новгорода через Владимир вышел на Юрьев Польский, Переяславль Залесский, Сергиев Посад, двигаясь к Москве. Как видим, их дороги явно пересекались, и с учетом того, что впереди любого, особенно крупного, воинского соединения двигается авангард, а впереди его еще и дозорные отряды. Вопрос: Почему потребовалось высылать тридцать тысяч всадников в Кострому, только подойдя к Москве, странно, но факт !
   д/ Что же Эдигей? Сидел и ждал: 30 000 Василия не догнали, и не пленили и даже не дошли до Костромы. Назад вернулись и Эдигей их не наказал "по всей строгости военного времени" за неисполнение приказа? Кроме этих у него оставались и другие: "полки татарские рассыпались по области Великого Княжения: взяли Переяславль Залесский, Ростов, Дмитров, Серпухов, Нижний Новгород, Городец; то есть сожгли их, пленив жителей ..."
   (Карамзин, "ИГР", т.2, с. 114).
   Странный выбор: в стороне от разрушений остались - Кострома, Ярославль, Владимир, Галич Костромской, Суздаль, Боголюбов, Волок Ламский, Можайск, Юрьев, Троице - Сергиевский Посад. Странность только на первый взгляд. Что явно: пострадали города Князя Серпуховского Владимира Андреевича и города, принадлежащие роду Князей Суздальско - Новгородских и не пострадали города, принадлежащие Великому Князю. Выборочность в уничтожении городов наводит на мысль, что это не была операция против Великого Князя Василия Димитриевича, а подавление назревавшего заговора против него. У Владимира Храброго к 1408 году оставалось ПЯТЬ сынов, у Василия - один, Иоанн, совершенно недавно объявленный наследником. Для укрепления своего положения совсем недавно Василий отдал в управление и кормление свою официальную столицу Владимир и прилежащие к ней Боголюбов, Суздаль и др. Остальные отъехавшие из Литвы в Москву тоже получили наделы, ранее принадлежавшие различным Княжеским родам. Естественно это разделила знать Москвы на две непримиримые группы. В начале ХУ века Великий Князь владимирский сделал несколько просчётов в своей внутренней политике:
   Допущение первое: а/ под давлением Витовта и возможно Митрополита Киприана Василий признал в 1402 г. наследником стола Московского князя Литвы Свидригайло, племянника Витовта.
   б/ В 1407 году, составляя свою духовную, в критический для него момент, по кончине Митрополита Киприана, возможного давления Орды, или родни, пишет: "... а даст Бог Иоанну Великое Княжение держати" (Карамзин) подчеркивая, тем самым, неустойчивое положение свое как Великого князя. Этой духовной в пользу сына он нарушает "права старшего в роде" т.е. Владимира Андреевича, Юрия Димитриевича, Андрея Димитриевича и т. д.
   в/ Почти в то же время в Москву в большом количестве прибывают "отъеховшие из Литвы князья и бояре со своими дворами: "так что Кремлёвский дворец наполнился ими"(Карамзин). Прибывший с ними, бывший "наследник" князь Свидригайло, получает уделы, значительно превышающие уделы, что имел родной дядя Владимир Андреевич Храбрый, герой Куликовской битвы. Всё это не могло не вызвать не удовольствие "старого Боярства".
   Допущение второе: В Москве составился заговор. О его наличии летописи не упоминают и никаких намёков и имён не дают. Если что то и было, то при последовавших переписках следы этого уничтожили, чтобы не порочить имя того же Владимира и не унижать Василия, хотя он и заслуживал того.
   Допущение третье: Василий Дмитриевич, понимая безвыходность своего положения, считай, заложник в руках своих родственников - заговорщиков, тайно приглашает исправить это положение "отца своего Великого Князя Ордынского Эдигея". Но его приход с войском для уничтожения заговора нужно держать в глубокой тайне, а то у заговорщиков сдадут нервы, и Великий Князь Московский ... не дождется прихода Эдигея с войсками. Поход Эдигея представлен ДЛЯ ВСЕХ как поход против Литвы - " се идет Царь Булат ...". Все сохраняют спокойствие до того момента, когда появилась возможность, и Василий отъехал с супругой и детьми из Москвы, возможно, на богомолье, но оказался в Костроме - для организации отпора вражеским войскам. Сохранив свое лицо, если не для современников, то для потомков!
   Допущение четвертое: Заговорщики понимают, что их намерения раскрыты, запираются в Кремле, выжигают посады еще до подхода войск татарских, избавляются от многочисленных сограждан, заперев ворота Кремля, и ждут..,
   приготовившись к длительной осаде ...
   Допущение пятое: Эдигей пришел и расположился в одном из княжеских дворцов в Коломенском и совершенно ничего не предпринял против засевших в Кремле "защитников Москвы" во главе с Серпуховским Князем Владимиром. У него другие задачи: выслать охрану для Великого Князя Василия 11 и еще для защиты городов Ярославля и Костромы. На это выделено 30 000 (?) войска. Они со своей задачей справились, эти города не пострадали, Василий с семьей остался цел, и если их (войска) не наградили, то уж точно, не ругали, имитируя желание взять Кремль, отправили в Тверь за "осадными орудиями, самострелами и пушками". Но Иоанн Александрович, Князь Тверской, выехал навстречу Эдигею ОДИН со свитой и никаких пищелей и доехал - то только до Клина, сказался больным и был таков. ... И тоже без всяких последствий для себя, хотя и приказа - то точно не выполнил! Загадка историческая?
   Эдигей " с остатками!" ударил заговорщиков по больному, по основе их существования и силы, по уделам их ...Взглянем на сожженные города - Серпухов, удел Князя Владимира Андреевича с сыновьями, Дмитров - удел Петра, брата Василия Димитриевича и защитника Кремля. Город Ростов и прилежащие села - Удел Князей Ростовских, род Константина 1 Всеволодовича, Нижний Новгород - Удел сыновей Василия Кирдяпы, род Князей Суздальских и Нижегородских. Переяславль Залесский - Удел Князя Литовского Свидригайло. Причиной разгрома этого города могло служить неудовольствие со стороны граждан теми порядками, которые заведены были Литовским Князем, этим чужаком для населения. Кстати о нем, о Свидригайле: "Начальствуя во Владимире и в пяти других городах..., бежал и скрывался от моголов в лесах", о нем также (Примечание N 206, т.5, "ИГР") написано, что "на возвратном пути в Литву Свидригайло опустошил город Серпухов, осенью 1409 года". Тут явная натяжка со стороны летописцев или историков, по- видимому Свидригайло не шатался год по лесам, "скрываясь от моголов", а, участвуя в этой воинской операции, в 1408 году выжег Серпухов - Удел главного врага своего и Василия Дмитриевича. Выпонив это, ушел в Литву, правда, как пишет Л. Гумилев, "предпочтя Литовскую тюрьму милостям Великого Князя". Возможно, с его стороны это был последний подарок Василию после того, как Свидригайло понял, что Эдигей не разрешит ему никогда занять престол Московский. Эдигей предпочел видеть на нем Василия. Трудно сказать, за что пострадал Городец Волжский, несомненно, и у него был какой-то Князь, либо потомок Андрея 111 Городецкого, сына Невского, либо чей-то еще (хотя Роспись Строева заканчивает род Андрея на Борисе, умершем в 1303 году). Завершая этот вопрос, следует сказать, что именно список владельцев разгромленных Уделов и городов вероятнее всего представляет список заговорщиков. Эдигей знал, кого и за что ... Дальше смешное: Эдигей 21 Декабря уходит, простояв около Москвы месяц и получив выкуп, интересно с кого? Тут либо расплатились Кремлевские сидельцы, облегчив казну Кремлевскую на 3 000 руб., или сам Василий расплатился за оказанную услугу.
   Защитники или заговорщики были не награждены, а скорее помилованы, и дело о заговоре осталось без последствий, поскольку они практически остались у разбитого корыта: города сожжены, народ либо сведен, либо разбежался, и они уже не представляли опасности для власти Василия ...
   Есть в этом деле еще одна судьба, судьба Юрия Дмитриевича (Шемяки).
   Он не упомянут никак, хотя был старшим после Василия. Князь Звенигородский и Рузский не мог не принять самого деятельного участия в этом деле. ... Куда он исчез? Не о нем ли пишет Карамзин - "отправил Боярина Юрия в стан оного", а Эдигей "задержал его". Юрию, впрочем, горевать не о чем, может потому и Звенигород, и Руза не попал в число городов, подвергнутых экзекуции. И неудивительно, что этот род, в отличие от указанных выше, выступит противником Василию Васильевичу, сыну Василия Дмитриевича. Род был не разорен, в отличие от остальных, и предъявил претензии, когда в очередной раз Василий Дмитриевич принимал решение о наследнике, не учитывая прав Юрия Дмитриевича как старшего в роде.
   "... В самом семействе Донского начинается двадцатилетняя усобица. Один из сыновей Донского Георгий или Юрий, Князь Звенигородский и Рузский задумал возобновить древненациональное право наследования и, опираясь на старшинство, восстал на своего племянника Василия Васильевича ..."
   (А. Рамбо, "Живописная история", с. 128).
   И это произойдет очень скоро, почти сразу за смертью Василия 11 в 1425 году и только то, что Василий поручил в Духовной Витовту свою жену и сына, отсрочило открытую вражду между дядей и племянником. Со смертью Витовта в 1432 году противостояние превратилось в настоящую войну, ... а пока в 1408 году было просто предгрозовое состояние, обозначившееся между родами Удельных Князей Московских ... В 1408 году Татары тучи разогнали, но ...
   Венцом этого нашествия стало взятие Рязани и письмо Эдигея к Василию 11. Об этом письме пишут летописи Никоновская и Ростовская, приведённый текст этого письма слишком многословен и цветаст, а содержало письмо только одно: упрёки, Упрёки и УПРЁКИ в адрес неуважительного Князя Московского от Эдигея...
   Впрочем, как видно из "ИГР", Василий на это письмо внимания не обратил совершенно, проигнорировал послания Ордынское! И опять никаких последствий ... это не имело ни со стороны Эдигея или другого должностного лица Орды. Вероятнее всего, сочинено послание это позже, лет на 100, для придания благородного обличия, столь неблагородному, с помощью Татар, подавления заговора. А за то, что Эдигей разорил, в очередной раз Рязань поклон нижайший от Князя Московского! Ибо нет врагов больших, чем близкие соседи и ещё родственнички - заговорщики. Следует вспомнить очень похожую ситуацию при Донском, тот тоже бегал от бунта в Кострому, и также приводил Татар для его подавления, правда Рязань разгромил и сжёг без их помощи САМ!
   Поразительная схожесть Действия и сюжета.... Как это можно объяснить?
   Вот эти моменты сделали высказанные предположения о допущении именно такой ТРАКТОВКИ происходивший событий на землях московских в 1408 году...
   Следует остановиться на характеристике начавшегося прироста земель Москвы:
   "... с конца Х1У века в видимом, беспорядочном случайном расширении московской территории становится, заметен некоторый план, может быть, сам собой сложившийся. Захватом Можайска и Коломны московский князь приобрёл всё течение рении Москвы; приобретение великокняжеской области и потом Стародубского княжества делало его хозяином всей Клязьмы, С приобретением Калуги, Мещёры при Донском, Козельска, Лихвина, Тарусы, Мурома и Нижнего Новгорода при его сыне, всё течение Оки от паления Упа и Жиздры до Коломны и от Городка Мещерского до Нижнего оказалось во власти московского князя, так что Рязань очутилась с трёх сторон среди волостей московских и владимирских..."
   (Ключевский В.О. "Курс Русской истории", часть 2, ст. 17)
   Надо иметь виду, что "некоторый план" возник в связи с торговыми нуждами. Реки и в летнее, и в зимнее время являлись хорошими путями, летом - на судах и лодках, зимой - на санях. Сухопутные пути между отдельными городами и зимой, и летом из-за своей неблагоустроенности были не лучшим торговым путем. Ямы и колдобины, и окрестные жители представляли опасность для людей торговых, да и Князья порой грешили тем же. "Что с воза упало, то пропало". Вот под давлением таких обстоятельств и началась попытка со стороны Князей Московских приобрести контроль над водными путями.
   "Хронософия" (с. 688): "Война ливонцев с Псковом". (Гумилев). О результатах этого столкновения сообщений нет, но следует отметить, что Ливонский Орден, получив подкрепление из Европы, начал усиленно беспокоить земли Литвы и Польши, а также Псковско - Новгородские. Все это предвещало неизбежность столкновения, и действительно вскоре произошла битва при Грюнвальде!
   1409год - После таких потрясений год для Руси выпал спокойный, как
   впрочем, и все время до кончины Василия 11. Огорчали "мелочи", но как жить без них! В "Хронософии" Гумилева отмечено два события, которые имеют отношение к Руси, поскольку происходили на территориях, соседних с ней: "Свидригайло отъехал в Литву, и там был брошен в тюрьму". Сколько он там пробыл, неясно, но он вновь "восстанет" после смерти Витовта как Великий Князь Литовский. "Эдигей потушил восстание в Орде". Летописцы вообще-то приписывали его уход от Москвы возникшим проблемам в Сарае. "Булат, отправив войска в Россию, остался беззащитным и едва не был пленен каким - то мятежником Ордынским Царевичем, хотевшим овладеть его столицей" (Карамзин). Это все не обосновано. Ни один военачальник не уведет все войска, не оставив ничего для надежного прикрытия столицы и оставшегося там Булата. Выполнение поставленной задачи в любом случае не могло ставить под угрозу существование власти Эдигея. Он выполнил этим налетом на Москву все, что было предопределено, и ушел. Вот так! Возможно, что в Сарае он кого - то и наказал из Царевичей Ордынских, которые вели себя несоответственно, но в любом случае, серьезного выступления там быть не могло. Видимо, не всех царевичей Ордынских забрал с собой в поход на Москву Эдигей. Нет гарантий тому, что Владимир Андреевич, Князь Серпуховской, не имел в "запасе" одного из тех оставшихся, который и выступил, чтобы "озаботить" противника!
   Еще в 1406 году умер Митрополит Киприан, процесс назначения нового Митрополита, как и всегда, был длителен, и только в 1409 году Патриарх Константинопольский поставил Митрополитом Всея Руси Фотия:
   "... Преемником Киприановым был ( в 1409 году) Фотий, Морейский Грек, который знал хорошо язык Славянский.., муж разумный и добродетельный, как говорят Летописцы, но весьма несчастливый в своем церковном правлении. Приехав в Северную Россию, опустошенную тогда Эдигеем, он с великой ревностью старался о восстановлении Митрополитскаго достояния, расхищенного и неприятелем, и корыстолюбивцами ... надлежало отыскать их и
   тягаться с людьми сильными, с Князьями, с Боярами: чем Фотий возбудил на себя досаду многих; говорили, что он печется более о мирском, нежели о духовном, ... По крайней мере, сам Великий Князь ему не доброхотствовал, и не любя Митрополита, смотрел по - видимому равнодушно на вред, скоро претерпеваемый Митрополиею ..." (Карамзин, "ИГР", т. 5, с. 132).
   Видимо, многие из мирян не удержались, и из-за долгого отсутствия Митрополита и "под шумок" безобразий Эдигеевых порастащили многое из имущества церковного - "села, земли, воды, пошлины" - как о том пишет Карамзин. Вечная история - берешь чужое, а отдавать приходится свое! Нужно помнить о том, что: " Митрополиты наши именовались Киевскими, но жили в Москве, усердствовали ея Государям и, повелевая совестью людей, питали дух братства между Южною и Северною Россиею, опасный для Правления Литовского" (Карамзин, Там же). Естественно, Витовту это крайне не нравилось, и не только духовная связь его волновала, слишком большие доходы утекали из провинций Литовских в Москву. Киприан как-то уживался с Витовтом, подолгу жил в Киеве, посещал другие города Юго - Западной Руси и, имея влияние на Василия Дмитриевича, сглаживал острые углы между властным Витовтом и зятем его, Василием. Фотий был другой, дух латинской веры не переносил и "не искал милостей в Витовте, усердном Католике". Все, как обычно в таких случаях непримиримости, привел к намерению Витовта разделить Митрополии: "Тогда Витовт, созвав Епископов Южной России, предложил им избрать особого Митрополита, и велел подать себе жалобу на Фотия как Пастыря нерадивого" (Карамзин). Попытки Фотия примириться кончились тем, что его ограбили в Литве, он вернулся в Москву: "наместники его были высланы из Южной России, волости и села Митрополитские описаны на Государя и розданы Вельможам Литовским..." (Карамзин). Все эти происшествия заняли не один год, но, несомненно, были вызваны назначением Фотия, вернее его слишком прямолинейным поведением с Витовтом и католической Церковью, что, несомненно, уменьшило доходы ...
   1410 год - Этот год оказался последним для Владимира Андреевича Храброго:
   "...Был из Князей Российских первым дядею, служившим племяннику. Кратковременные ссоры его с Донским и Василием происходили не от желания присвоить себе Великокняжеский сан, а только от смут Боярских ..., хранятся Договора Сего Князя с Василием и завещание. Он возвратил племяннику города Волок и Ржев, взяв от него в замену Углич, Городец на Волге, Козельск, Олексин, не в Удел временный, а в наследственное или вотчину. ... В
   Духовной записи Владимир Андреевич поручает супругу и детей Великому Князю: отказывает свою треть Москвы всем пятерым сыновьям вместе, чтобы ведали ею погодно; старшему сыну Иоанну дает Серпухов, Алексин, Козельск ... Симеону - Боровск и половину Городца; другую половину Ярославу вместе с Малоярославцем ... Андрею - Радонеж, Василию - Перемышль и Углич - супруге Елене Ольгердовне множество сел (в том числе Коломенское и Тайнинское) и славную мельницу в устье Яузы" (Карамзин, "ИГР", т. 5, с. 117).
   Старший сын Иоанн ненадолго пережил отца и скончался в том же году. Странно? К кому перешли Серпухов, Козельск и Алексин, не ясно, а вот принадлежность жены к Дому Великих Князей Литовских наводит на разные размышления. ... Очень даже понятно, что если б не смерть Ольгерда в 1377 году, ранее Дмитрия Донского (1389) и не поспешный брак Василия с дочерью Витовта (1387), то неизвестно, куда бы повернулись события. Витовт в это время еще не был Великим Литовским Князем, но он пока лишь, сын Кейстутия, бежавший из тюрьмы, в которую его посадил Ягайло, принявший католичество, не мог сильно влиять на события в Московском Княжестве. Когда же в 1392 году Витовт стал сам Великим Князем Литвы, положение изменилось, тут шансы Владимира Андреевича занять Стол Московский после двоюродного брата Димитрия совершенно исчезли. Витовт предпочитал зятя Василия видеть на Столе этом. Хотя Карамзин и пишет, что ссоры происходили только от смут Боярских, вряд ли это так. Окружение более отчетливо, чем сам Князь Серпуховской демонстрировало его претензии. Вот и ссорился дядя сначала с племянником, Василием Дмитриевичем, потом с сыном его, испытывал гонения и до самой смерти своей представлял опасность для любого, кто занимал Стол Московский, поскольку был более опытен в делах военных и в интригах политических, среди потомков Всеволода Большое Гнездо.
   Этот год знаменит Грюнвальдской битвой, где столкнулись, с одной стороны, Ордена Немецкие, как бы представляющие всю Европу с Польшей и Литвой.
   Битва произошла 15 Июля 1410 года. Интересен состав войск: состав Польских войск - 51 Хоругвь, из них 7 - Русские (Подольских - 3, Галицкая, Холмская, Львовская, Перемышльская) и войск Литвы - 40 Хоругвей, из них только 4 чисто Литовских, остальные из Руси, вплоть до земель Смоленских, Вяземских и других. Таким образом, видно, что Литва и Польша не имели нужных сил:
   "...Витовт стал вместе с Ягайлой ...готовиться против Немецких Рыцарей, не перестававших стремиться к захвату пограничных с Орденом Литовских земель, особенно же Жмудской или Жемоитской волости, так как эта волость связывала владения Рыцарей Немецкого Ордена в Пруссии с владениями Ливонскими в одно целое ... В состав Рыцарского воинства, численностью до 100 тыс. человек входили отряды, собранные со всех областей Германии, а также из Венгрии, Швейцарии, Франции и даже Англии ... У Ягайлы и Витовта было тоже не менее 100 тыс. войск из русских, поляков, литовцев, чехов и тохтамышевых Татар, моравов и армян. Рать эта делилась на 91 Хоругвь (в каждой по 300 человек конницей и около 800 - 1000 человек пехоты) ..." ( А. Нечволодов, " Сказания...", т. 3, с. 27).
   Начатые Ягайлой переговоры были сорваны Магистром Немецкого Ордена Ульрих фон - Юнгенгеном. "Бог рассудит, кто прав!" - сказал Ягайло и оказался прав: все пушки 52, знамена и богатый обоз достались победителям. Желающим изучить подробности так мало описанной в данной книге битвы
   Следует запастись специальной литературой. 40 000 пленных - итог битвы!
   Посмотрим, как эти события отразились на судьбе Руси Северо - Восточной:
   До того времени успех Великого Княжества Литовского "в продвижении" на Восток не вызывало сомнений. Судите сами: 1402 год - разбиты Рязанцы у Любутска и взята Вязьма. Кроме того, Василий 11 Дмитриевич, вероятно, признал Свидригайло наследником всех земель Литвы и Руси.
   1404 год - Усмирен Смоленск, признавший власть Великого Княжества Литовского, 1406 год - поход Литвы на Москву (?), и только вмешательство татар, Хана Орды Темир -Кутлуга, заставило Витовта заключить мир. Массовый переход православных литовцев под руку Москвы создает определенное прозападное настроение при Дворе Московском.
   1407 год - Духовная Василия, который в столь непростой для него момент выражает желание назначить наследником Стола Московского сына своего Иоанна. Этим он пытался снизить накал обстановки между старыми Московскими Удельными Князьями и вновь прибывшими, особенно после того, как в Москву прибыл сам Свидригайло. Этого он "утешил" большим уделом и Стольным градом Владимиром. 1408 год - "Поход на Литву Эдигея", обернувшийся разгромом нескольких Удельных Княжеств, возможных противников Василия, что в целом значительно снизило "обороноспособность"
   самого Московского княжества. Самое время для Великого Князя Витовта окончательно решить вопрос с Москвой, но вмешалась активность Ордена:
   "...Успехи Витовта были остановлены также войной с Орденом. Лишь в 1410 году Польско - Литовское - Русское - Татарское войско разбило Немецких Рыцарей при Грюнвальде. После этого Орден не оправился, так как приток добровольцев с Запада прекратился. Немцы воевали с чехами, англичане - с Французами; лишних воинов ... ни в одном Королевстве Европы не осталось..."
   (Л. Гумилев, "Древняя Русь и ...", с. 619).
   Нужно сказать, что и Литве после такой битвы долго было не до движения на Русь ... Похоже, что поражением Ордена при Грюнвальде сумел воспользоваться Псков: "мир Пскова с Орденом в Киренпе" - отмечает в "Хронософии" Л. Гумилев. Победы приходят и уходят, а поражения остаются! Вот и Эдигей, названный Карамзиным "врагом Витовта", просчитался в отношении крепких братских чувств в семье Царя Булата (Пулад), то, что не получилось у "какого - то Ордынского Царевича" в 1409 году получилось у брата. "Пулад свергнут своим братом Тимуром" - "Хронософия". И это только начало борьбы среди желающих сесть на трон Царя Орды Могольской!
   1411год - В дело о захвате власти в Орде вмешались сыновья Тохтамыша,
   которые переживали гибель отца кто в Москве, кто в Вильно. Отсюда в возникновение предпочтений к тому или иному - Великому Князю Литовскому,или Московскому. Хотя вряд ли стоит отрицать, что Московский князь, тоже был крепко привязан к Витовту тестю своему, имея характер не столь уж сильный:
   "... Темир, неизвестный по Летописям Восточным, свергнул Булата и прогнав Эдигея к берегам Чёрного моря, должен был уступить престол Капчака Зелени - Салтану, сыну Тохтамышеву, другу Виновтову, нашему недоброжелателю..."
   (Карамзин, "Игр", т. 5 ст. 118)
   Гумилёв называет Зелени - Салтана другим именем Джеляльда - Дином и в "Хронософии" (ст. 688) пишет: "Витовт влияет на борьбу внутри Орды, возводит на престол Джеляль - Дина (сына Тохтамышева). Вот и пойми. Что значит "уступить престол", с Витовтом даже в Орде не нашлось, кому спорить,... особенно без старца Эдигея, которого Темир так непредусмотрительно прогнал!
   А может всё так и было задумано, Эдигей ещё со времён Шадибека имел врагов в Орде, но сразу, вмешательства Литвы, не приняли бы, теперь же обойдясь "домашними средствами" и изгнав делателя ханов Эдигея, можно "вспомнить", что Джаляль - Дин имеет больше прав занять престол и...
   История повторяется: ещё недавно в причерноморских степях властвовал Ногай, который так же возводил на трон своих ставленников, здесь же закончил свою жизнь и Мамай, грешивший тем же, любил сам властвовать, ныне здесь Эдиней. Поскольку договор Тохтамыша и Витовта, возможно, остался в силах и при сыновьях его: ТЕБЕ ОРДА - МОСКВА МНЕ!. Сразу после "перемены блюд" в руководстве Орды, Витовт "не захотев" нарушать недавно заключённый (1408 г.) договор между Ордой и Москвой, сам, а начал издали с требований Царя Вольного Орды Джаляль - Дина (или Зелени - Салтана) и тут возобновилось желание опять расчленить Княжество на уделы, для "равновесия интересов":
   - Вольный Царь Орды "Прислал в Россию грозных послов" - первое действие!
   - " ... в досаду Василию Димитриевичу хотел восстановить Княжение Нижегородское, объявив сыновей Бориса Константиновича и Курдяпы законными его наследниками..." (Карамзин, "ИГР", т. 5, ст. 118). Этот вопрос для Москвы был более серьёзным, поскольку дело касалось не только Нижнего Новгорода, а всего княжества Суздальско Нижегородского. Трудно сказать каковы были примерные границы этого княжества, но ясно, что если оно станет независимым и притом враждебным Москве, то торговые пути в низовьях рек Клязьмы и Оки окажутся уже вне её власти, что создаст сложности в торговле. Не говоря о том, что Владимир владение великокняжеское, да и сама Москва, лишившись значительных уделов, будет
   ослаблена, раздроблена территориально и, следовательно более уязвима ...
   - Что и было проиллюстрировано бедующими владельцами этих земель: ещё в 1410 году " смелейший из них Даниил Борисович... с дружиной Князей Болгарских разбил в Лыскове брата Василия, Петра Димитриевича" (Карамзин)
   Город Лысков находится в 90 км. ниже Нижнего Новгорода по течению Волги.
   1411 г. - "Воевода Данилов с Казанским Царевичем, Талычем, ограбил Владимир, имея при себе не более пяти сот Моголов и Россиян" (Там же) Суздаль и Владимир разделяют только 30 км. Летописцы пишут, что враги вели себя недостойно: "тайно вышли лесом из за реки Клязьма в самый полдень, когда все граждане спали!" (Карамзин). К тому же наместник отсутствовал, город не имел стен (интересно к каким же стенам во Владимере подходил ещё Батый?) Или стратеги московские к тому времени их срыли, чтобы горожане, в случае чего, решив отделится от Москвы, за них не спрятались). Митрополит Фотий "едва мог спастись от Татар бегством в непроходимые пустыни Сенежские" (Там же). Летописцы отмечают, что Могол провели тайно, а Россияне (кстати, не названные) нужно полагать были свои... "... и се Князь Данило Борисович Нижнего Новгорода, укрылся тайно от всех, приведе к себе Царевича Толыша, и после с ним изгоном к Владимиру Боярина своего Карамышева, а с ним 250 Татар, а Руси пол третья ста же..." (Карамзин, "ИГР", т. 5, прим. N 211).
   Следует добавить, что именно князь Данило Борисович был князем Суздальским и вероятнее всего звание Нижегородский к нему прилепили потом, чтобы не указывать его наследственное владение городом Суздаль в этом княжестве. Москва была в этот момент здорово стеснена, поскольку была одна:
   "... ярлык Хана в руках Князей Нижегородских, дружба Зелени Салтана с Витовтом, новый тесный союз Иоанна Михаиловича Тверского с Государем Литовским, у которого сын его, Александр гостил в Киеве и намерение Иоанново ехать в Орду, казались Василию Димитриевичу столь опасными, что он сам решил искать благосклонности Хана и..." (Карамзин, "ИГР", т. 5, ст. 119).
   " Искать благосклонности" хорошо у того, кто согласится быть к тебе благосклонным, а для этого следует принять определённые меры и отложив поездку к Хану до следующего года. Василий 11, похоже, как увидим, преуспел ...
   Нечволодов относит к этому году нападение Эдигея на Киев, Карамзин считает, что более вероятно, что это произошло только в 1415 году. Вряд ли так, "с ходу" недавно изгнанный из Сарая Эдигей мог подглтовить столь солидную военную операцию. Хотя возможен и другой вариант развития событий связанный со сменой власти в самой Орде (Отстранение Хана Булата):
   Эдигей "прознал", что Витовт приготовил переворот и намерен посадить на трон сынов Тохтамыше, из тех, кто обитал в ту пору в Вильно и решил... упредить. Напасть на Литву... маршрут для похода избран реальный, не через Москву, а по степи прямо на Киев, под стенами которого он уже побеждал Витовта. Из Сарая он ушёл с войском, как и при походе на Москву, а вот вернуться ему не довелось, в сарае уже сидел новый Хан Джаляль - Дин, ставленник Витовта. Без "старца" Эдигея, юный Тимур не смог или не пожелал дать отпор людям, захватившим трон Орды. Эдигей вынужден был остаться в причерномории, хотя успел: "подойдя к Киеву, ограбил его и разорил все церкви, в том числе и Печерскую Лавру". Можно предположить, что это уже замысел Витовта, выманить "старца" из Столицы Орды и совершить переворот?
   "Хронософия" (ст. 688): " Война Швеции с Новгородом и набег Двинцев На Норвегию" (Гумилёв) "...причем Новвгородцв в 1411 году, ходили до Выборга и взяли его наружные укрепления, а из Двинской Земли, в том же году, Русские молодцы совершили поход на Норвежцеы, на дальний север - в Лапландию"
   (Нечволодов, "Сказания..." т. 3, ст. 36).
   Возможно просто не хватила мехов и клыков тюленей для выплат Москве?
   1412 год - "... он (Василий Димитриевич) возобновил сношения с Ордой лишь в 1412 году, когда отправился приветствовать нового Хана..." (там же, ст. 27).
   " Новый Хан" - получился совершенно "СЛУЧАЙНО!", и как раз к приезду Великого Князя Московского "с богатыми дарами". Нужно же такому случиться: ехал к одному "новому", Врагу своему, а приехал к другому "новому",
   Уже к другу Своему. Джеляль - Дина убил Каримберды. До того он вместе с другими пережидал тревожное время, после смерти отца, найдя "убежище в областях Московских" и был естественно полон благосклонности. Случайность!?
   Переиграл тут Василий Димитриевич зятя своего Витовта и всё как прежде:
   - Хан обещал, что "бывшие Владетели Суздальские не найдут в нем покровителя"
   - Хан сказал: не найдёт " Витовт друга в нем, особенно во вред России"
   - Хан решил: и " Иоанн Михаилович Тверской, также милостиво принятый Кемимбердеем, с его согласия удержал за собой Кашин, несмотря на искания брата, Василия Михаиловича..." (Карамзин)
   В ставке Царя Орды все были взаимно вежливы и уступчивы, все же на ДОМА:
   - Иоанн Михаилович Великий Князь Тверской: "в личном с ним знакомстве, при Дворе Хана доказал ему (Василию Димитриевичу Великому Князю Московскому), что не имеет никаких вредных для великого княжения замыслов"
   - Василий Димитриевия пожалел скитавшегося в Орде, без прокорма, Василия Михаиловича: "привез его с собой из Орды, однако ж не хотел в угоду изгнаннику ссорится с Иоанном, который изъявил столь великодушия..."
   ( Карамзин, "ИГР", т. 5 ст. 119, С. Пб. 1842 г.).
   Как уже заметили Л. Гумилев в отличии от Карамзина именует Хана "сторонника Москвы" не Киримбердеем, а просто Каримберды. Но не в этом суть, суть в том, что Орда настолько ослабла, что Великая Литва и Москва дожили до того времени, когда САМИ могли регулировать "порядок престолонаследия в Орде, не всегда успешно, зато смены происходили ЧАСТО!
   Примечание: трудности с Василиями Михайловичами из города Кашин в том, что оба они Князья Кашинские: первый, сын великого князя Владимирского Михаила 1У Ярославича, умер в 1368 году, а его внук, также Василий Михайлович, то ли умер бездетным в молодые годы, то ли был оттеснён более прдприимчивыми внуками Великого князя Тверского Александра, которые и стали делить меж собой Удел Кашинский. Первым из них и так же в Орде (1408 г.) пострадал Георгий Всеволодович, теперь Василий Михайлович, просил у брата Иоанна Михаиловича удел кашинский, но так же не получил. Иоанн, хотя только родня, внук Боярину Московскому Кошке - Романову, но сил имел и связей больше Василия. К 1412 году в земле Тверской из "старших" только и оставались Иоанн и Василий, но земли свои не могли поделить меж собой без споров и ущемления прав более слабого. Дальновидный Василий Московский потому и привёз "лишённого наследства" Василия Кашинского в Москву, чтобы держать Иоанна Тверского в страхе и повиновении. Если он вдруг забудет про свои обещания... Москва, приведет в Тверь другого "законного наследника" Интересно отметить, что: Князь Московский - жена Софья Витовтовна, Иоанн Тверской - жена Мария Кейстутовна, Василий Тверской - жена (имя не известно) дочь Князя Владимира Ольгердовича Киевского. Уже отмечалось, что и дядя Василия московского, Владимир храбрый имел женой Елену, дочь Ольгердову.Похоже, что дочери Князей Литовских: Ольгерда, Кейстута и Витовта отличались необыкновенной красатой...или это был тут расчёт ПОЛИТИЧЕСКИЙ? Как видим Литва. "в объятиях любви" слилась с Северо - Восточной Русью за много лет до появление у трона Царя Всея Руси Василия 1У фамилии Глинских, с очередной Еленой! Литва всюду!
   Карамзин так поясняет вновь установившиеся взаимоотношения с Ордой:
   "... Нет сомнений, что Василий, будучи в Ханской Столице, снова обязался платить дань Моголам: он платил её, кажется, до конца жизни своей, несмотря на внутренние беспорядки, на частые перемены в Орде..."
   (Карамзин, "ИГР", т. 5 ст. 119).
   Всё это естественно, если не поддержать своего ставленника, тем более что основание "вполне законное" - ДАНЬ Ордынская, его легко свергнуть, не известно кто будет следующий, а Царско - Ханский ЯРЛЫК, документ вполне "официальный", да и тот, кто придет на смену также будет нуждаться в деньгах и трижды подумает, стоит ли ломать заведённый, хоть и не им, порядок.
   Следует, остановится на начавшимся в Х1У и продолжавшимся в веке ХУ заселении территорий особенно в Заволжье, где была к тому возможность: "...Успешному распространению московской территории в эту сторону много помогло одно народное движение. С усилением Москвы верхнее Поволжье стало безопаснее и с новгородской и с татарской стороны. Это дало возможность долго избытку скопившегося в междуречье населению отливать за Волгу в просторные лесные пустыни тамошнего края. Разведчиками в этом переселенческом движении являлись с конца Х1У в. монахи центральных монастырей, преимущественно Троицо Сергеева; пробираясь в костромские и
   Вологодские дебри они основали по рекам Комле, Обноре, Пелшме, Авнег, Глушице обители, которые становились опорными пунктами крестьянских поселений: через несколько лет по этим рекам возникали одноимённые волости с десятком деревень....При совместном с новгородцами владением Вологдой и как правитель Костромской области по своему великокняжескому званию московский князь был вправе считать своими эти волости, заселявшимися выходцами из московских владений..."
   (В.О. Ключевский, "Курс Русской истории", ч. 11, ст. 19)
   Замечание: при всём уважении, здесь историк в раскрытии, причин явно ошибался! Как видно из условий протекания жизни в данном районе вовсе не следует, что там могли, появится признаки "избытка населения". Вся территория Княжеств: Московского, Суздальского, Владимирского, Тверского регулярно страдала от "ЗАЧИСТОК", проводимых Татарами, Литовцами. Да и своими князьями, по мере надобности в деньгах или рабах, гибли в междоусобных и внешних войнах. Войны эти требовали "молодых и здоровых" для войск татарских и своих.. Вот именно от этой заботы и бежали в глухомань, эти "сильные и здоровые". Вот той доли, которой их наградила Земля Родная, так и добежали до ТИХОГО и ВЕЛИКОГО, и даже на Аляску!
   При монастырях жизнь была не лёгкой, порой тяжелой, но спокойная, даже татары не трогали, а, обустроившись, и вовсе легче, до той поры пока не придут слуги Княжеские и тут люди уходили дальше, впереди Пустынники затем и остальные и так до...
   Здесь опять Свобода и Православие оказывались впереди ГОСУДАРСТВЕННОСТИ!!!
   1413 год - "...В 1413 году было созвано общее собрание или сейм для Поляков и Литовцев в Городле, недалеко от Владимира Волынского, где было выработано так называемое Городельское соединение, или Уния, по которой Польша и Литва соединялись в одно государство с тем, однако, что Литва всегда будет иметь своего собственного великого Князя и свое особое управление; при этом Литовское дворянство сравнивалось во всех своих правах с дворянством Польским и получило также право присоединиться к Польским Гербам ... Наконец, в Литве, по примеру Польши устанавливались сеймы ... Всеми означенными преимуществами или "привилегиями" могли пользоваться только католики; Православные же или схизматики (еретики) ... никаких прав не получали и никаких высоких должностей занимать не могли..."
   (А. Нечволодов, "Сказания...", ч. 3, с. 32).
   Понятно желание Рима этими "привилегиями" привлечь на свою сторону основную часть дворянства Литвы, которое в то время было еще в большинстве своем православным. Здесь надо отметить: во - первых, большая часть дворянства - это выходцы различных родов Княжеских Юго - Западной Руси, и большая часть из них не пожелала менять веру отцов, что вызвало массовый ИСХОД Князей бывшей Руси Киевской, а теперь Литовской, особенно в местах, приграничных с владениями Московскими и Рязанскими, на службу в Москву, с боярами и войском, хотя и без земель, но с ПРАВОМ на эти земли, которые они передавали Великому Князю Московскому.
   Во - вторых, не менее важное, оставшееся на этих землях население, тоже не хотело менять веру, и если Князь или дворянин ее и сменил, то хозяин и подданные оказались в непримиримом РАЗНОВЕРИИ, что обеспечило проблему
   многовековую для Польши и Литвы, которые вскоре в этом убедились. Кроме того, уже позже принадлежность большой части населения к православию в этих землях обеспечило поддержку Москве, когда они начали входить в ее состав. Эта проблема осталась еще значимой и при Алексее Михайловиче и даже при Петре 1. Если бы Рим не принял столь недальновидного решения при подписании Городельской Унии, то неизвестно, как бы все это пошло ... И опять Православие решило вопрос создания возможностей для развития самого Московского государства! Без этих предпосылок Москва была бы по - прежнему городком, и никогда бы не достигла размеров Российской империи.
   Много позже, уже в веке Х1Х, политика объединения в создании Империи была круто изменена, поскольку держава стала не только многонациональной, но и многоконфессиональной. Славянофилы настаивали на проведении "русификационной политики", особенно в западных губерниях Империи, но Государь Николай 11 не счел возможным это поддерживать, и не потому, что сам был больше, чем на половину немец. Он прекрасно понимал, что для укрепления ГОСУДАРСТВЕННОСТИ нет нужды искоренять сложившиеся обычаи и предпочтения, и потому Николай 11: "...одернув Ю. Ф. Самарина, взявшегося было "русифицировать" прибалтийских немцев, сказал: "Немец, Финляндец, Татарин, Грузин - вот что такое Россия" ..." (П. Черкасов, Д. Чернышевский, "История императорской России", М, 1994 г., с. 301).
   К тому времени "инородцы" уже составляли большинство его подданных! Вернемся ко времени Она и увидим, что и борьба религий в Орде развалила ее, и, уничтожив целостность, лишила Орду силы, направив ее возможности на междоусобную борьбу. "Хронософия" (с. 688): "Узурпация Кебека, овладевшего частью Орды" (Л. Гумилев). Как видим, не одна Литва и Русь Московская главенствовали в борьбе за власть в Орде, но и "местные" не теряли времени даром, пользуясь неопределенностью "во властных структурах". Кебек был, видимо, потомком Хана Кебека, правившего в областях Среднеазиатских в Джагатайском Улусе и бывшим одним из многочисленных Чингизов.
   1414 год - Победа при Грюнвальде позволила Витовту и Ягайло вновь обратить свое внимание на Восток, правда, не к Москве, а к тому, что ближе, к Новгороду. Они "посоветовали" отъехать из Новгорода приглашенному туда Лугвеню (Симеону) Ольгердовичу, Князю Литовскому. Потом возвратили Новгороду мирные грамоты, ранее подписанные, и послали туда послов:
   "...Да будет война между нами! - сказали Вечу Послы Королевские и Витовтовы именем двух Государей: - "Вы обещали и не хотели действовать с нами против Немцев; вы торжественно злословите нас и называете погаными;
   Вы благоволите сыну врага нашего Юрия Святославича".
   (Карамзин, "ИГР", т. 5, с. 121).
   Правда, войны не получилось, и в 1414 году "ссора кончилась миром на старых условиях", вообще-то и сам Витовт не хотел серьезно войны, особенно если вспомнить, что при Грюнвальде из 40 литовских хоругвий чисто литовскими были только ЧЕТЫРЕ, а остальные - из "привлеченных россиян", и заставить их воевать против Новгорода было проблемой, другое дело - против немцев, тут понятней! Некоторые необходимые разъяснения:
   - "Новгородцы могли бы обратиться к Великому Князю; но не имея к нему доверенности, старались сами обезоружить Витовта ..."
   - Витовт "не думал прямо воевать с ними, а только искушал их твердыми угрозами в надежде, что сия народная держава согласиться иметь одну политическую систему с Литвой, одних друзей и неприятелей: то есть даст войсками или серебром в случае войны с Немцами ..."
   - Сын Юрия Смоленского Феодор, один из последних Князей Смоленских, наследник Ростислава 1, после требования Витовта "немедленно удалился в Немецкую землю". Отметим, что последним потомком этого рода по росписи Строева был Александр Брюхатый (умер в 1463 году). Все выдержки взяты из тома 5, с. 121, "ИГР", Н. М. Карамзин.
   Тут, как говорят, мнения у историков разделились, и А. Нечволодов считает:
   "...Великий Новгород и Псков также должны были держать княжение Василия Дмитриевича честно и грозно; Новгород, несмотря на постоянную борьбу партий и ЖЕЛАНИЕ УЙТИ ИЗ-ПОД ВЛАСТИ МОСКВЫ, хотя бы для этого пришлось предаться Литве, должен был считаться с волею Василия, боясь за свою богатую Двинскую землю. Псков же стал уже постоянно принимать своих князей из рук великого князя Московского, за что Василий Дмитриевич оказывал ему неизменную помощь в борьбе с Ливонским Орденом..."
   (А. Нечволодов, "Сказания...", т. 3, с. 34).
   Положим, дело не только в Ливонском Ордене, в равной степени Псковичи опасались и Новгородцев, способных также нарушить его "самостийность", а поскольку отношения между Великими Князьями Московскими и Новгородом постоянно оставляли желать лучшего, то Псков из двух зол выбрал меньшее ...
   Псковская земля, нужно об этом помнить, нигде не граничила с землями Москвы и была достаточно удалена от рук Князей Московских, в отличие от Новгорода, который кроме Двинской земли всегда опасался нападения Москвы на Торжок, его болевую точку. Все снабжение продовольствием земли Новгородской проходило через Торжок - земля Новгородская почти бесплодна.
   Есть еще один вопрос, на который следует обратить внимание: это постоянное стремление Князей Московских перенять Византийские порядки и традиции, как в придворной жизни, так и в вопросах веры, хотя: " император
   Иоанн У ... совершил путешествие в Италию, Францию и Англию в поисках поддержки, ему было в ней отказано ..."
   (Д. Т. Райс, "Византийцы", с. 77, М, 2003 г). Это было вызвано тем, что "к тому времени он утратил почти все, кроме столицы" и предпринял это путешествие в 1393 году, несмотря на это, Василий 11 в 1398 году оказал императору финансовую поддержку - "отправил к нему знатное количество серебра с монахом Ослябею", а в 1414 выдал за сына его Иоанна У111 Палеолога дочь свою Анну, но "внучка Донского увидела там одни бедствия, и через три года скончалась от морового поветрия"
   (Карамзин). Таким образом, Москва в лице ее Митрополитов "брала на себя" сохранение православия и борьбу против Рима, стремящегося латинизировать
   земли Руси, тем самым создавая определенные трудности в сношениях с Западом.
   1415 год - "...Керимбердей, друг Россиян, был неприятелем Витовта, который, желая свергнуть его с престола, объявил Царем Кипчакским Князя Монгольского, именем Бетсабулу, и в Вильне торжественно возложил на него знаки Царского достоинства..." (Карамзин, "ИГР", т. 5, с. 120).
   Л. Гумилев называет его Беш - Сабулу, в остальном их версии развития событий сходятся. Коронованный в Вильне царь Золотой Орды погиб в плену у Керимбердея, а тот тоже не задержался в Царях "скоро погиб от руки своего брата Геремфердена, "бывшего усердным союзником Государя Литовского".
   (Карамзин). Гумилев этого самого Геремфердена называет Даббарберды.
   В Литве не оставляли надежд на то, что Москва, зажатая между Витовтом и его союзником в Орде, не выдержит долго и будет вынуждена принять решение о присоединении к Великому Княжеству Литовскому как должное.
   "Кроме сего главного хана непрестанно являлись в Улусах иные Цари, воевали между собой или грабили наши пределы; так (в 1415 году) один из них, взяв Елец, убил тамошнего Князя; так, Царь Барак, сын Койричака, победив другого, именем Куйдадата, приступил в 1422 году к Одоеву " (Там же).
   Чувствуя, что на Орду надежда плохая, Витовт решил принять меры в главном направлении и разрушить единство ПРАВОСЛАВИЯ. Митрополиты назывались Киевскими, один - на все земли Руси, но жили в Москве, что
   раздражало Витовта. Кроме того, Митрополит Фотий не отличался смиренным характером, в отличие от Митрополита Киприана, умевшего "сглаживать углы":
   "...Хитрый Витовт, без сомнения, издавна видел с неудовольствием свои земли под духовной властью святителя инодержавного. Митрополиты наши именовались Киевскими, но жили в Москве, усердствовали ее Государям и, повелевая совестью людей, питали дух братства между Южной и Северной Россией, опасный для правления Литовского, сверх того, собирая знатные ее богатства, переводили оные в Московское Княжение..." (Карамзин, там же, с. 133).
   Бывший до него Митрополит Киприан более тонко вел себя по отношению Литвы, выехав в Москву, вернулся в Киев, "жил там, около осьмнадцати месяцев; ездил во многие и южные епархии; вообще угождая Витовту. Фотий, воспитанный в ненависти к Латинской церкви, не искал милостей в Витовте, усердном католике..." (Там же). Развязка наступила довольно быстро: Витовт созвал епископов Южной России для избрания СВОЕГО Митрополита, поскольку Фотий "НЕРАДИВ" и только требует доходов с Литовских епархий.
   Фотий, возможно, сам почувствовал свою ошибку, возможно, кто - то и подсказал, и он "спешил в Киев", как ни как, а он глава Киевской Митрополии. Но он там был гость нежеланный, и его "ограбили в Литве", и видимо, принудили вернуться в Москву. Так и не исполнилось его желание в случае неудачи в Киеве перенести спор о разделении Митрополии в Цареград. Для более уверенного исхода Киевского Собора "наместники его были высланы из Южной России", описано имущество его и передано Витовту и его приближенным. Кандидатом на этот пост стал "ученый Болгарин, именем Григорий Цамблак", который и отбыл в Константинополь с дарами и ласковыми письмами. Но еще слишком сильно было влияние Москвы на императора и патриарха, и там не посчитали нужным решать вопрос положительно! Но когда хочется чего - то Государям, они не оглядываются:
   "...Тогда Витовт собрал в 1415 году подвластных себе Православных епископов в Новогрудек и заставил их поставить Цамблака Киевским Митрополитом; так этим самовластным постановлением Цамблака разделилась на двое бывшая до сих пор единая Русская митрополия, издревле объединяющая своим благотворным влиянием всех Православных обитателей Русской Земли. Конечно, следствия этого разделения не замедлили сказаться. Витовт тотчас же
   Послал Цамблака с Литовскими панами в Швейцарию на проходивший там под председательством папы Констанцкий собор, чтобы хлопотать об унии и присоединении Греческой веры Латинской, но Цамблак прибыл, когда Собор уже кончился, и успеха в своем посольстве не имел..."
   (А. Нечволодов, "Сказания...", т. 3, с. 37).
   Кто да кто произвел сей переворот в нарушении ЕДИНСТВА ЦЕРКВИ ПРАВОСЛАВНОЙ: Архиепископ Полоцкий и Литовский Феодосий, Епископ Черниговский Исакий, Дионисий Луцкий, Герасим Владимирский (Владимир, безусловно, Волынский), Севостьян Смоленский, Харитоний Хельмский, Евфимий Туровский, Князья Литовские, Князья Русские и другие, "подвластные ему Бояре, Вельможи, Архимандриты, игумены, священники". Основной высказанный мотив: "Видя запустение Церкви Киевской, главной в Руси, имея Пастыря только именем, а не делом, мы скорбели душою: ибо Митрополит Фотий презирал наше духовное стадо; не хотел ни править оным, ни видеть его, корыствовался единственно нашими церковными доходами, и переносил в Москву древнюю утварь Киевских храмов..."
   Основа решения: "По благодати Святого Духа и преданию апостольскому посвятили Киевской Церкви Митрополита, именем Григория, и свергли Фотия, представив его вины патриарху". Основное оправдание: Собираяся во Имя Господне, Святители везде могут избрать достойного учителя и пастыря, Самим Богом избираемого. Да не скажут легкомысленные: отлучимся от них, когда они удаляются от Церкви Греческой ..."
   "...Да не рекрут люди сторонние: Государь Витовт иной веры; он не печется о Киевской Церкви, которая есть мать Русским, ибо Киев есть мать всем градам нашим ..." (Карамзин, "ИГР", т. 5, с. 134).
   Трудно судить, как было представлено дело, насколько собравшиеся приветствовали Унию с латинской верой. Возможно так далеко зайти в присоединении к Папскому Риму было скорее желанием самого Александра Витовта для того, чтобы искоренить разноверие Государя и большинства подданных. Но ведь и император Византийский Мануил 11 вскоре тоже будет искать понимания на Западе, и совсем недалеко то время (1421 год), когда он сам предложит союз Церквей. Это, конечно, не совсем Уния - "подчинение", но достаточно близко. Митрополит Фотий пытался исправить положение и писал Грамоты к Вельможам и народу, которые начинались словами: "Именем сего, Чамблака по Божественным и священным правилам извержена и отлучена и проклята; также и тех епископов его сборища неподобного..."
   ("ИГР", т.5, Прим. N241).
   Правда, никаких последствий эти грамоты не имели, все решалось путем естественным ..., Европа тоже не оплошала и после долгих споров и диспутов решила сжечь на костре Яна Гуса, идейного вождя Гуситов в Чехии. Причин тому было много: "великая политическая роль пап кончилась. Он был вовлечен в политические мелкие суеты и сошел с идеальной высоты своей. Прежде всех объявила себя независимой от папы Франция ... Второй преемник Бонифация У111 переехал уже во Францию, в Авиньон, здесь он жил под надзором, опекой Королей Французских и был рукою их (политических) видов.... При Эдуарде 111 одновременно с этим Англия отказалась платить папе,... Потом началась великая схизма, давшая новые средства светсткой власти против духовной. В начале ХУ столетия пап даже три, третий жил в Испании; они обвиняли один другого в похищении престола и приводили в соблазн Европу своими ругательствами ... со всех концов Европы (поднялся один мучительный крик, выразивший потребность восстановить значение пап...в начале ХУ столетия было три Собора, первый - в Пизе (1409 г.); здесь обнаружились все язвы ... Собор не нашел средств к излечению; новый Собор собрался в Констанце (1414 год), его последствием была смерть Гуса и высказывающиеся новые направления. Недовольные папою кардиналы и архиепископы думали ограничить его власть Соборами с преобладанием аристократического начала в Церкви (следовательно, посягали на одно из основных начал католицизма..."
   (Т. Н. Грановский, "Лекции по истории средневековья", М., 1986 г., с. 50).
   Вот так Витовт со своими претензиями на руководство жизнью Церкви если и не был "впереди планеты всей", то и не отставал от Европы, аристократия которой стремилась подчинить себе католическую Церковь, в то время как Витовт стремился подчинить себе Церковь православную, для начала - Руси Юго - Западной, а потом и Восточной, отстранив от власти над нею Патриарха Константинопольского. Москва - категорически против!
   "...Марта в 10 день родились Великому Князю Василию Дмитриевичу сын Василий. Начать мати его вельми изнемогати ... Великому же Князю в скорби сущу..." (Карамзин, "ИГР", т.5, Прим. N 254).
   Рождение сына сего Летописцы сопровождают всяческими пророчествами, в том числе и о конце свобод для Великого Новгорода, который он покорит. Следует сказать, что если и были какие - то предзнаменования, то крайне неблагоприятными они оказались для сына Иоанна, назначенного в 1407 году наследником Великого Князя, об этом будет сказано ниже, следует отметить только одно, что Василий (согласно росписи Строева) родился через 10 лет после предыдущего, вскоре умершего сына Семиона. Отцу в это время было 45 лет, сколько точно лет Софье Витовтовне, сказать трудно, но известно, что к 1390 году она вступила в брак с Василием Дмитриевичем. Княжество будущего Великого Князя Василия оказалось тяжелым не только для Новгорода, но и для всей Руси. Наследник Великого Князя Иоанн скоро погиб, а назначение Василия Васильевича наследником стола Московского вызвало смуту.
   1416 год - Здесь разночтения у историков: уже отмечалось, что А. Нечволодов события этого года предпочел отнести на более раннее время, а Карамзин:
   "... старец Эдигей, уступив Орду Кипчакскую или Волжскую, сыновьям Тохтамышевым, властвовал как Государь независимый в Улусах причерноморских. Будучи врагом Витовта, он (в 1416 году) разорил многие Литовские области; не мог взять укрепленного Киевского замка, но ограбил и сжег все тамошние Церкви вместе с Печерскою лаврою, пленив несколько тысяч граждан. Так что с сего времени, по словам историка Длугоша, Киев опустел совершенно..." (Карамзин, "ИГР", т.5, с. 120).
   Потом Эдигей решил заключить мир, прислал подарки Витовту и в конце письма написал: "Кровь, пролитая нами в битвах взаимной ненависти уже поглощена землею; слова бранные, которыми мы друг друга огорчали, развеяны ветром; пламя войны очистило сердца наши от злобы; вода погасила пламя ..." (Там же) Угасло не угасло, как знать, а вот Киев практически исчез и куда тут поместить Киевскую Митрополию вновь избранного Митрополита Киевского Григория Цамблака, совершенно неясно! Разгром Киева - это случайность или "рука Москвы"? Вроде бы незначителен был набег Эдигея, до столицы Литвы он не дошел, но пострадали самые "доходные области Великого Княжества Литовского, и Витовту осталось только вернуться к восстановлению Унии с Польской короной, что было против его желания и весьма непопулярно в Литве..." (Л. Гумилев, "Древняя Русь и ...", с. 619).
   1417 год - Окраины Руси продолжали борьбу с Орденом Ливонским:
   "...Доблестные Псковичи, не встречая (в борьбе с Орденом) поддержки в Новгороде сами неоднократно смело вторгались в Ливонские владения и после целого рядя опустошительных походов в 1417 году между ними и немцами был заключен мир по старине при посредстве посла Великого Князя Василия, при чем в мирном Договоре Василий был назван рыцарями: "Королем Московским и императором Русским ..." (А. Нечволодов, "Сказания...", т.3, с. 36).
   Мир, заключенный Псковом с Орденом, был невыгоден Витовту: "который принуждал их объявить войну Ливонии. Напрасно старались они снискать его, Витовта, дружбу посольствами в Литву и с Москву. Витовт грозил им непрестанно; однако ж, не сделал ничего больше, вероятно, из уважения к зятю, которого Псковитяне всегда называли своим Верховным Государем и который давал им князей или наместников..." (Карамзин, "ИГР", т.5, с. 111).
   Вряд ли дело было в уважении к ЗЯТЮ, просто Князь Литвы не хотел неприятностей к тем, которые уже имел: выжжены Южные области Литвы, практически уничтожен Киев, да и Уния с Польшей вынуждает быть осторожным. Угроза эта возможна, с нападением хуже - Вильно не так далек от Пскова, Орден Ливонский всегда готов и находится совсем рядом и в мирном Договоре возможно написано - ВЗАИМОПОМОЩЬ! И совершенно неясно, чью сторону примут войска зятя Василия Дмитриевича.
   "Хронософия", с. 689: "союз Бургундцев с Англичанами. Вторжение Англичан в Нормандию..." (Гумилев). Это, казалось бы, далекое от Руси действо имело непосредственное влияние между Орденом, Псковом и Новгородом, дело в том, что, как уже отмечалось, воинская сила Ордена напрямую зависела от притока добровольцев из разных стран Европы, а тут они оказались нужны "по месту проживания": Германия отбивалась от Чехов - гуситов, Англия и Франция занялись выяснением отношений, которые тянулись более чем сто лет.
   Дело в том, что еще в 1346 году "во Франции после Филиппа Красивого" прекратилась старшая линия Капетингов и на престол вступила младшая, именно дом Валуа, тогда Король Английский Эдуард 111 объявил притязания на французскую корону, потому что он по матери был внук Филиппа Красивого..." (Д. Иловайский, "Всеобщая русская история", М., 1907 г., с. 143).
   Примечание: Этот исторический период, его предыстория хорошо и подробно описаны в романах Мориса Дюрона и в более комическом свете у Ги Бретона, поскольку часто вполне невинные и смешные события "в верхних эшелонах власти" оказываются не так уж и безобидными и влияют на ход истории.
   Очередное темное пятно в истории Руси Московской связано с сыном Василия Дмитриевича, по имени Иоанн. Упомянут он очень мало, что недостойно для сына Князя Великого: В Росписи Строева указан год его рождения - 1397. В Росписи Карамзина год его рождения не указан и еще одна странность - в Росписи Строева указано пять сыновей, рожденных вроде бы Софьей. У Карамзина указано только два сына и дочь Анна, чем это вызвано, не ясно. Впервые, как уже отмечалось выше, имя Иоанна упомянуто только в 1407 году в связи с написанием Духовной Василием Дмитриевичем, в которой он назначил его наследником со странным послесловием: "Если Бог даст". И второй раз имя его упомянуто в 1417 году в связи со смертью, при чем это сделано без подобающего почтения, судите сами: "В лето 6 925 года (1417 год) преставились Новг. Посадник Юрья Онциферовича, быв в нем год и три месяца. Июня в 10 бысть гром в церкве Св. Евпатия на рогатице и иконы опаливша. Того же месяца в 24 преставился Владыка Иоанн на дерявнице и положен у Св. Воскресения в приторе; а на Москве преставился Князь Иван, сын Князя Великого Василия, едучи с Коломны. Свершены быша (в Новгороде) 5 церквей кам..." (Карамзин, "ИГР", т. 5, Прим. N254, с. 109, С. -Пб, 1842 г.)
   Не правда ли странно несоответствие события (смерть наследника) и практического умолчания о том. С этого момента София Витовтовна, как увидим позже, приложила немало усилий, чтобы малолетний Василий Васильевич в глазах Витовта, Великого Князя Литовского, в глазах мужа своего Василия 11 и в глазах окружающих приобрел статус НАСЛЕДНИКА.
   "Хронософия" (с. 689) : "Распри в Орде"; смена ханов, убивающих друг друга. Создание Узбекской Орды", "Появились кочевые узбеки и ногайцы на Яике".
   1418 год - Если этот год на Руси и прошел мирно, без значительных войн и набегов, то природа не пощадила население и взяла свое :
   " В то лето и зиму (1417) был мор страшен в Новеграде и в Ладоге, и в Руссе, в Порхове, в Пскове и в Торжьку, в Дмитрове и в Тфери ... Владыка Симеон с крестом обходи около града ..." (Карамзин, "ИГР", т.5, Прим. N222).
   Поскольку упоминается, что мор начался летом и продолжался до зимы, то по принятому в то время летоисчислению (начало года 1 марта) ясно, что все последствия этой эпидемии сказались в 1418 году, через 500 лет то же... Наиболее значительное политическое событие произошло в Литве: тут Князь Острожский (православный) освободил из тюрьмы фактического наследника Витовта - Свидригайло (православный), который находился в тюрьме с 1409 года и это создавало определенное напряжение для Витовта, католика.
   1419 год - Этот год тоже принес из стран дальних неожиданные известия:
   "Григорий Цамблак, муж ученый и книжный, замышляя для славы своей соединить Церковь Греческую с Латинской, ездил для этого с Литовскими Панами в Рим и Константинополь, но возвратился без успеха и скончался в 1419 году хвалимый в Южной России за свое усердие к вере и проклятый в Московской Соборной Церкви как отступник..." (Карамзин, "ИГР", т. 5, с. 135).
   "...В 1419 году после смерти Цамблака, Витовт помирился с Фотием и опять подчинил ему свои Епархии, но пример разделения Митрополии оставил по себе сильный след и, как увидим, привел к окончательному ее распадению на церковь восточную - Московскую и западную - или Киевская..."
   (А. Нечволодов, "Сказания...", т. 3, с. 37).
   Понять Витовта можно: его посланец не нашел понимания там, где уже до него искал понимание это император Византии. Фотий, наследник, избежавший заключения в Литве, православный и поэтому сам имеет поддержку среди Князей Литвы, исповедующих православие. Часть из панов Литовских, довольно значительная, особенно в Южной части Великого Княжества Литовского: Черторижские, Острожские имели не только много земель, но и много подданных, в основной массе своей, православных, да и многие владельцы более мелких уделов стояли на их стороне ... Согласитесь, время для объединения не самое удобное, особенно для Рима: пап трое, схизма в разгаре, власть католической Франции увязла в не победной войне, созываемые многократно Соборы стараются выйти из -под контроля пап и в своих выводах и решениях сделаться для папы непредсказуемыми и опасными.
   1420 год - Чем больше централизовалось Княжество Московское, тем больше республики Пскова и Новгорода искали "друзей своих среди врагов своих": "...С Ливонскими Немцами (в 1420 году) был у Новгородцев дружеский съезд на берегу Нарывы: именем первых сам Магистр Сиферт, Лендмаршал, Вальрабе, Ревельский, Командор Дитрих и Фогт Венденский Иоанн, от россиян же наместник Московский Федор Патрикеевич, два Посадника и три Боярина утвердили вечный мир на древних условиях времен Александра Невского касательно границ и торговли..." (Карамзин, "ИГР", т.5, с. 122).
   Не стоит в серьез принимать наименование "Наместник Московский", поскольку Князь Федор Патрикеевич однозначно обозначен в "ИГР" как Князь Литовский. Не Москва, а Литва вместе с Новгородом заключала этот мир.
   В Примечании N 218, т.5, добавлено: "что река Нарова служит границей, что немцы не должны на другой стороне ее рубить леса, косить сено и прочее; не должны также из Выборга и Ревеля пропускать хлеб сухим путем в Россию, ни Шведского войска; что Купцы наши ездят свободно и торгуют в Ливонии"
   Как видим, проблемы, "достающие нас даже сегодня, имеют очень древние корни, как это ни печально. Литва и Эстония никогда не были национальными государствами (до 1920 -х годов). В отличие от Литвы, создавшей в те древние времена мощное государство от берегов Балтийского до берегов Черного морей. Литва же и Эстония находились под властью многих: шведов, датчан, немцев, России, но власть там никогда не принадлежала коренным национальностям, потому и особая чувствительность. Независимость, полученная на обломках Российской империи, так мало времени тешила их национальное сознание, всего каких - то двадцать лет, а потом ...
   И еще, как видим, далекие Европейские события и в плане территориальном, и в плане веры православной напрямую связаны между собой, хотя мир и не был так глобален как теперь. Крепость папского престола, отсутствие Европейских войн неминуемо привело бы к немецкому движению "Drang nach Osten" и Северо - Восточным землям Руси, даже при помощи Великой Литвы и Золотой Орды было бы очень тяжело. Вероятнее всего, что земли Пскова и Новгорода оказались бы вне княжества Московского, поскольку и тогда в этих городах часть горожан не возражали против немецкого господства, очень уж "пестрым" было население и как могло, демонстрировало свою независимость:
   "...Ссора Василия Дмитриевича в 1420 году подала случай Новгородцам сделать немалую досаду первому. Следуя новому уставу в правах наследственных, Великий Князь требовал от братьев, чтобы они клятвенно уступили старшинство пятилетнему сыну его, именем Василий. Константин не хотел сделать этого и лишился удела: Бояр его взяли под стражу; имение их описали. Злобствуя на Великого Князя, он уехал в Новгород, где правительство, нисколько не боясь Васильева гнева, с отменными ласками приняло Константина Дмитриевича, дало ему удел ... Великий Князь должен был оскорбиться; но скрыл гнев и помирился с братом, огорченный тогда естественными бедами Отечества ..." (Карамзин, "ИГР", с. 124).
   Мор, конечно, нанес ущерб и землям московским, но явление это было обычным, всё же не война, совершенно другое испугало Василия Димитриевича ТО, что отмечено в летописях псковских: " На всю Рускую землю бысть гляд велик по три года...и по всей Московской и по Тферской.... А во Пскове тогда бяше старых лет клети всякого обилья изнасыпаны на Крому: и пойдоша к Пскову Новгородцы, Корела, Чюдь, Вожани и Тферичи, и Москвичи и просто рещи, со всей Руской земли..."
   (Карамзин, "ИГР", т. 5 прим. N 222 ст. 87, С. Пб. 1842 год)
   Люди уходили в Литву, Константин Димитриевич укрепился в Новгороде и:
   "... той же осенью приидоша из Немецкой земли послове от Местера Селивестра, Вельядский Кумендер Гостило, и сестрич Местеров Тимофей, и Воевода Ругодивскый Еремейко, и докончаша с Князем Константином и со всем В. Новымгородом, что бысти на съезд Местеру, а Князю Константину и Новгородцам послати своих Бояр..." (Там же, прим. N 218 ст. 84).
   Ну, как тут не примириться с братом, даже если Константин "возмущен" самоуправством Князя Великого. Новгород богат, и поступления в казну Москвы соответствующие, как же можно забыть об этом? Итак, мир.
   Псков покинул, выехав в Москву, Князь Ростовский Федор Александрович, бывший наместником по поручению Великого Князя во Пскове. Как видим, удельные Князья постепенно переходят в разряд людей служилых.
   "...Ростов. Лет. : " В Лето 6 928 (1420) бысть мор силен на Костроме и в Ярославле, в Галиче, во Плесе, в Ростове; почал от Успения и тако выморша,
   яко и жита бе жати некому; а снег паде на Никитин День, и иде 3 дни и 3 нощи ..." (Карамзин, "ИГР", т. 5, прим. N 222).
   Во Франции произошло необычное событие, послужившее к началу раздела Франции на две части. Король Англии Генрих У стал Королем Франции, захватив большую часть ее, и подписал Договор, который гласил:
   "...1. Король Англии женится на принцессе Екатерине и становится единственным наследником Французского престола. 2. Принимая во внимание болезнь Карла У1, Генрих У провозглашается регентом. 3. После смерти Карла У1 Генрих У провозглашается Королем Франции, а, "так называемый наследник престола" Карл навсегда лишается короны..."
   (Ги Бретон, "Истории", с. 218, М., 1992 г.).
   Особенно странно, что за всем этим стояла мать Карла У11, которая объявила собственного сына "незаконнорожденным", конечно, ей было виднее!
   20мая 1420 года Генрих У въехал в Труа и был встречен радостными криками. Но занять чужой престол - это хорошо, а вот возможность потерять свой - плохо: на пороге Королевства Англии стояла Тридцатилетняя война, начавшаяся вскоре после того, как умер Генрих У. По смерти своей (1422 г.) он оставил полугодовалого наследника, Генриха У1. Эта война Алой (Дом Ланкастеров) и Белой (Дом Йоркский), за 30 лет население Англии уменьшилось на 1/4 часть. И то, и другое событие тесно связано с именем одной и той же женщины, Маргариты Анжуйской, жены Французского Короля Карла У1. А мы в истории своей забыли о Княжеских женах Руси, эта тема очень интересна и мало освещена в истории, это так, к слову ... Ясно, что в таких условиях Европе было не до нас, и планы Ордена Ливонского оказались неосуществленными, "вечный мир" с Псковом и Новгородом был для Ордена единственным выходом, могли и Ригу потерять.
   1421 год - "...В 1421 году турки вновь перешли в наступление и разорили большую часть Пелопоннеса. И вновь их отвлекли от Мистры и Константинополя, волнения в Малой Азии. Вновь император обратился за помощью к Западу и предложил союз Церквей. И вновь предложения императора не были поддержаны Церковью, в результате это привело лишь к унижению императора перед лицом православного христианского мира ..."
   (Д. Т. Райс, "Византийцы", с. 78).
   Находящаяся православная империя Византийская, от которой остался практически один Константинополь, и несколько мелких областей на юге Греции мало кого в Европе интересовали. Внутренние дела католической Европы казались важнее, кроме того, Рим испытывал тайное удовлетворение уничтожением руками турок православной империи - Византии, долгое время противостоящей Риму. Но, как говорится, не рой другому яму. ... Пожалеют еще, и через какие - то 50 лет Турция постучится в двери католической Европы. И снова Папы Римские будут мечтать о Крестовых походах ...
   Вот и Витовт, возможно, и зять его Василий 11 Дмитриевич были не сильно довольны этим "вечным миром" Пскова и Новгорода. Стал принимать меры:
   "...Того же лета (1421) Кн. Витовт посла во Псков своих людей и веляше развергнути мир с Немци, и Псковичи, дрожащесь крестного целования, того не хотеша и послаша Селивества посадника и иных Бояр к Витовту, глаголющее: на том, Княже, крест целовали, что нам с Немци мир держати, а по тобе не помогати; и Витовт оттоль нача гнев велик держакти на Пскович".
   (Карамзин, "ИГР", т. 5, Прим. N 202, С.-Пб, 1842 г.).
   Витовту ничего не осталось, только "велик гнев держати", а Василий Дмитриевич по просьбе Пскова опять направил туда другого своего представителя из Князей Ростовских, Александра Феодоровича. Псков заменил отца Феодора на сына его Александра. Довольно трудно сказать, каков был его возраст, что-то между 20 и 3 годами.
   Более ничего исторически важного, только : "бысть вода вельми велика в Волхове, и снесе 20 гродень Великому мосту ..." (Карамзин), все как и теперь:
   весна пришла, ее не ждали, впрочем, так же, как и остальных времен года: "готовь сани летом, а телегу зимой" - это явно не для нас, уже давно, АВОСЬ!
   1422 год - "...Так Царь Барак, сын Койричака, победил другого, именем Куйдадата, приступил (в 1422 году) к Одоеву и пленил множество людей, но должен был оставить их, настиженный в степях Князем Юрием Романовичем Одоевским и Мценским Воеводою Григорием Протасьевичем, которые после, соединяясь с Друцкими Князьями, разбили и Куйдадата. Сей Царь тревожил набегами Литовские и Российские области: по чему Витовт, сведав о приближении его к Одоеву, требовал содействия от Великого Князя; и, хотя Москвитяне не успели взять участия в битве: однако ж Витовтовы полководцы, пленив двух жен Куйдадатовых, одну отправили своему Государю, а другую в Москву..." (Карамзин, "ИГР", т. 5, с. 120).
   Нужно сказать, что Москвитяне не особо и спешили на помощь Одоевцам, поскольку "вновь приобретенные Москвою Алексин и Козельск расположены рядом с Одоевым, а Одоев, Мценск и др. - это города Литовские. Было и другое: "...В Псков. Лет г. 1422: Витовт, собрав силы многы, не токмо Литву, но Москвичь и Тферичь, идее на Прусы и взя град Голуб и воева землю их 3 месяци, и возвратись миру не вземь, и мнози ратнии его тогда гладом изомроша." (Карамзин, "ИГР", т. 5, прим. N216).
   Витовт решал для себя основную задачу: обеспечить Великому Княжеству Литовскому выход к морю Балтийскому, и город Голуба (Кульм) или, видимо, нынешний Куляй) находится практически на берегу моря, район Паланги. Кстати, и на картах "Исторического атласа Польши" (Иоахима Левела, Лейпциг, 1847 год). Именно в этом месте и обозначена территория Литвы до ХУ11 века. Возможно, поэтому и отправили одну из жен Куйдадатовых в Москву за кровь не вернувшихся обратно ратей Московских, на земле - то воевали чужой, а голод не разбирает национальностей. Карамзин вскользь упоминает об этом, Нечволодов не описывает последние годы правления Василия 11 Дмитриевича Темного вообще! Историки утешались одним: в переписке Магистр Немецкого Ордена назвал рати Московские, Тверские великими Россиянами, утешились ... В этот период Летописи отмечают необычно сильные холода, "умирали тысячи", "августа 18 от пороха погоре Москва в полночи загорелся, а о полудни преста...". Следует отметить, что Летописи конца Х1У - начала ХУ веков становятся более подробными, и в них
   Наряду с историческими событиями много "бытовухи", что, возможно, говорит о том, что Летописи начали писать именно в этот период, до этого времени происходившие события, отраженные в них, взяты либо отрывочных сведений, основанных на не дошедших до нас письменных документах или на основе преданий, былин и сказочного эпоса. С документами западных летописцев, которые, кстати, черпали сведения из тех же источников, историки Руси познакомились много позже. Слишком много написано по слухам и догадкам, с архивами летописатели тех времен, практически, не работали, в основе летописания были интересы возвышения и оправдания своих Государей, как и теперь! В первой части уже рассказывалось о возникновении истории Руси.
   В Золотой Орде тоже "порядка нет как нет!", что значительно сказывалось на отношениях Царей и Ханов Орды между собой и со своими Улусами:
   "... Тем не менее развал большой Орды продолжался. Претенденты на престол убивали друг друга, опираясь то на Литовских Гедеминовичей, то на Самаркандских Темуридов, а этносы продолжали обособляться ... Дольше всего союз с Ордой поддерживала Москва, хотя и уклонялась от регулярной выплаты дани. Деньги, которые продолжали взимать с крестьян якобы для татар, оставались в казне Московского Князя. Из-за распрей в Орде можно было и не платить ..." (Л. Гумилев, "Древняя Русь и ...", с. 616).
   Автор деликатно не намекнул на попытки Москвы посадить на престол Орды своего ставленника, почему? Не сподобились найти или неудача какая?
   Точно сказать нельзя. На счет налогов, чтобы оставлять их у себя "в качестве стабилизационного фонда" - этому мы научились, но почему-то ОН - фонд обычно исчезает в неизвестном направлении, не улучшив ничего для тех, кто им должен был быть облагодетельствован.
   "...В 1422 году июля 5 дня обретены Мощи Преподобного Сергия Игумена Радонежского по тридцатилетнем пребывании оных в земле..."
   ("Исторический словарь", с. 33, М., тип. Решетникова, 1795 г.).
   "Хронософия" (с. 686): "Бурак, хан узбеков, воюет против Кебека, сына Тохтамыша, и Улук - Мухаммеда и побеждает соперников". Попытка Мурада 11 захватить Константинополь" (Л. Гумилев).
   1423 год - "... Псковичи послаша Князю Великому два посадника Юрия Винкова и Федора Шабалкина и биша челом, чтобы Витовту за Пскович доброе слово посла ... И Князь Великий не учинил на добро ничего же ...Князь Александр Ростовский выеха изо Пскова и с челядью..." ("ИГР", т.5, Пр. N202).
   Вот так, должен кто-то же отвечать за неудачи, в этом случае Псков стал крайним, вызвав неудовольствие и Витовта, и Василия Дмитриевича. Оставаться без посредника, Великого Князя, боязно: Витовт слишком близко.
   Надо сказать, что видимо краткости ради у Нечволодова отсутствует описание событий на Руси, относящихся ко времени с 1415 по 1425 год, то же относится и к Рамбо, хотя бесконфликтность в этот период была мнимой.
   Наступила пора вынужденного равновесия, поскольку ни у одной из сторон - Литвы Москвы и Золотой Орды - не было сил, чтобы показать, кто в этом доме хозяин. На землях русских свирепствовал мор и голод, это же, вероятно, касалось Литвы и Польши, Орда была занята войной на Юге и неурядицами в самом Сарае. Все это благоприятствовало как ни странно сохранению власти Москвы, никто на нее не посягал достаточно серьезно, что и помогло ей.
   Хотелось бы для характеристики брачных связей Руси и Литвы следует сказать:
   "...Дети от первого брака Ольгерда с Княжной Марией Ярославной Витебской:
   1.Андрей, в последствии князь полоцкий. 2. Дмитрий, князь брянский, друцкий, стародубский и трубчевский (предок Князей Трубецких). 3. Константин, князь черниговский, затем Чарторыйский, (предок князей Чарторыйских). 4. Владимир, князь киевский, затем копыльский (предок Князей Бельский и Слуцких). 5. Федор, князь ратненский (предок князей Сангушко ). 6. Феодора, замужем за Святославом Титовичем, князем карачаевским. 7. Неизвестная по имени дочь - за Иваном, князем Новосельским и Одоевским. 8. Агриппина - Мария - за Борисом, князем Городецким.
   Дети от второго брака Ольгерда с Княжной Ульяной Александровной Тверской: 1. Ягайло - Владислав, Великий Князь Литовский, король Польский, родоначальник династии Ягеллонов (правившей с 1386 по 1572 год). 2. Скиргайло - Иван, князь трокский и полоцкий. 3. Корибут - Дмитрий, Князь Новгород - Северский, збаражский, брацлавский, винницкий (женат на княжне Анастасии Рязанской). 4. Лигвин - Семен , князь новгородский, мстиславкий (был женат на Марии Московской . 5. Коригайло - Казимир, наследник Мстиславский
   6. Вигунт - Александр, князь керновский. 7. Свидригайло - князь подольский, черниговский, Новгород - северский, брянский, великий князь литовский, затем князь волынский. 8 . жена - Иоанна - за князем поморским, вассалом Польши.
   9. Елена - за князем Владимиром Боровским и Серпуховским. 10. Мария - за литовским боярином Войдылой, потом за князем Давидом Городецким. 11. Вильгейда - Екатерина - за князем Мекленбургским. 12. Александра - за князем Мазовецким. 13. Ядвига - за князем Освенцимским... Как видим, тогдашняя Литва - сложное переплетение семейных связей польских, русских и белорусских князей. Славянское государство. И когда Ольгерд или его потомки "ходили на Москву", это, увы, вовсе не было нашествием чужеземного супостата - это всего лишь жгли друг у друга города славянские князья..."
   (А. Бушков, "Россия, которой не было", с. 72, М., 1997 г.).
   К этому следует добавить, что сам Ольгерд - наполовину русский, поскольку он сын Великого Литовского Князя Гедимина и Княжны Марии Тверской. Великий Князь Московский, жена - дочь Витовта, сына Кейстута, брата Ольгерда. Великий Князь Тверской, жена - дочь Князя Литовского того же Кейстута. Упомянутый Князь Владимир Боровской и Серпуховской - это лишь дядя Василия 1 Димитриевича и двоюродный брат Дмитрия Донского. Давид Городецкий - это потомок Александра Невского и внук Ивана Калиты, родство дальше некуда! Стоит ли после этого говорить о том, что Литовское "засилье" появилось только при Иване Грозном? Оно существовало за много лет до него!
   "... Той же зимы" (в 1422 или в 1423 году) " Софья Васильева Дмитриевича с сыном своим Василием ездила ко отцу своему, Витовту, в Смоленск; а Великий Князь, отпустив ея с Москвы, сам поиде на Коломну; а Фотий, Митрополит, у Витовта уже был, а пошел наперед Великий Княгини..."
   (Карамзин, "ИГР", т. 5, с. 89, Прим. N 225).
   С чем были связаны частые поездки Софьи Витовтовны к отцу, сказать сложно: 1418 год - одна, 1423 год - с сыном Василием, возможно, разгадка, как уже отмечалось, дело в том, что в семействе Великого Князя было не все так гладко, вот например, написано: "...В Степенной книге сказано: "Митрополит посла по Юрья, хотя ему поручити старейшинство Великого Княжения" Карамзин: " Автор разумел под старейшинством только первое место в Великокняжеском совете, или ошибся своей приверженностью Фотия к Юрию: ибо последствия доказывают, что Митрополит усердно держал сторону юного Василия".
   - Герберштейн пишет, что Василий Дмитриевич будто бы не любил сына, подозревая супругу, именем Анастасию, (разве Софью?) в прелюбодеянии, и наследником своим объявил брата, Юрия: завещание Василия Дмитриевича опровергает сие известие..." (Карамзин, "ИГР", т. 5, с. 111, прим. N 256).
   Как же, как же: "Автор разумел", " или ошибся", "либо последствия доказывают", "завещание опровергает сие" - набор вполне классический - нашел, упомянул ради объективности - и сам не рад. Слишком похоже это на напряженный момент, связанный с престолонаследием. Допустим, Василий 1 и Митрополит Фотий составили такой документ: Юрий Дмитриевич - наследник
   Московского Стола - и попытались это осуществить. Этим лишили Софью Витовтовну права быть регентшей при малолетнем Василии (тому только 8 лет) и тем нанесли урон престижу ее: это могло не понравиться ее папе - Витовту. Чтобы не терять власти над Василием 1, Витовт принял меры, недаром Митрополит Фотий поехал в Смоленск раньше Великой Княгини, а Василий Дмитриевыич хотя и скрылся в Коломне, но это его не спасло. Витовт настоял и "вынудил" написать правильно! Ну, а что касается имени
   "Анастасия" или "Софья", - здесь можно было бы объяснить так: "Анастасия" - могло быть домашним именем Софьи или католичка Софья при переходе в православие получила новое имя - Анастасия. Либо она, став Великой Княгиней, получила имя "Анастаситя" (смена имен при короновании - обычное дело). Возможно, именем этим "Анастасия" она не пользовалась, поскольку считала свой брак мезальянсом и не мало обращала внимания на Василия 1.
   Перипетии вокруг наследования Стола Московского вскоре обнаружатся на суде между Юрием Дмитриевичем и Василием Васильевичем. Суд этот проводил Царь Орды Мухаммед, правда, там Карамзин пишет только о древних правах Юрия, не внося в текст повтора "несостоятельных слухов" ... Но тем не менее, надо сказать, что при отсутствии давления со стороны Литвы и "лично Витовта", крайне заинтересованного не упустить свое влияние над Княжествами Северо - Восточной Руси, Юрий Шемяка был БЫ Великим Князем, но было как было, история не знает сослагательного наклонения!
   Жизнь текла по - старому, несмотря на перипетии при дворе Княжеском. Псковичи вторично посылают послов к Великому Князю "просити Князя на Псков и биша челом абы печаловался о Пскове и избавил бы от гнева Витовтова, и Князь Великий не учини ничего же и дасть на Псков Князя Федора Патрикеевича..." (Карамзин, "ИГР", т. 5, прим. N 202).
   Примечание: Федор Патрикеевич - сын одного из Князей Литовских, Патрикия Наримантовича (у Карамзина в именах личных их двое, Патрикиев Наримантовичей). Спокойнее Псковитянам, когда Князь сам - литвин ...
   Но гнев Витовта на Псков не утих, собственно, не гнев, а "желал присоединить". Дальнейшие события, вплоть до смерти самого Витовта (1432 г.), ясно покажут, что ему почти удалось стать Великим Князем Литвы и Руси ...
   1425 год - Историки точно не могут сказать, когда произошла передвижка исчисления начала года с 1 Марта на 1 Сентября. Так, по Троицкому Списку:
   "...В конце Киприанова завещания по древне - Троицкому списку означено Сентября 12 Индикт 15 Лето 6 915: следовательно, год начинался с Сентября..."
   (Карамзин, "ИГР", т. 5, прим. N 247).
   "В начале Васильева Княжения по Троиц. Ростов. И всем Древним Летописям год начинался еще с Марта ..." (Там же).
   Это, правда, не совпадает с таблицей Пасхалии, по которой ее период равен 532 года, и этот круг закончился в 6 916 году (1408 год), это кажется странным, поскольку 532 (период Пасхалии) не является кратным числом без остатка для малой 15 - летней индикты. Более подробно тем, кто интересуется этими расчетами, советуем обратиться к работе А. Т. Фоменко "Царь Славян", где более подробно рассмотрены все периоды исчисления индикт с учетом круга Луны и Круга Солнца. А поскольку многие Летописцы придерживались еще долго после "смены вех" порядка старого летоисчисления, то некоторые события кочуют из года в год. И то, что отмечено как промежуток в 6 месяцев может на деле соответствовать только 1, 5 годам. Это уже отмечалось.
   Княжение Василия 1 Димитриевича подходило к завершению, и тут: "...Среди общего уныния и слез, как говорят летописцы, Василий Дмитриевич преставился на 53 году от рождения, княжив 30 лет с именем Властителя благоразумного, не имев любезных свойств отца своего, добросердечия, мягкости во нраве, ни пылкого военного мужества, ни великодушия геройского, но украшенный многими государственными достоинствами, чтимый Князьями, народом, уважаемый друзьями и неприятелями, присвоив себе Нижний Новгород, Суздаль, Муром - вместе с некоторыми из бывших уездов Черниговских в Древней земле Вятичей: Тарусу, Новосиль, Козельск, Перемышль, ровно как и целые области Великого Новгорода..."
   (Карамзин, "ИГР", т. 5, с. 120).
   Странно, но "Исторический словарь", так щедрый на личные характеристики Великих Князей, ничего не пишет о сторонах характера Василия 11. Почему?
   "...Василий Дмитриевич скончался 27 Февраля 1425 года среди уныния и слез во время страшного мора, свирепствовавшего по всей русской земле. Следуя в течение своего 36 - летнего великого княжения высоким заветам предков - собирать Русскую Землю - он, как видим, сделал весьма много; а именно:
   Примыслил княжество нижегородское и другие богатые волости на берегах Оки и Волги, подчинил своему влиянию Тверь, Рязань и Псков ... и грозно остановил стремление Литвы к овладению Русскими Землями к Востоку от Смоленска ..." (А. Нечволодов, "Сказания...", т. 3, с. 40).
   Не знаю, не знаю ... насколько можно оправдать такие термины, как: "присвоив", "примыслил" в отношениях с теми, кто, как считают, были его родственниками, хотя, возможно, и дальними. Не видно никакого желания бороться ни с Ордой, ни с Литвой, в наличии только одно - ухватить то, что плохо защищено, у соседа. Единственно очевидно, что далеко от Москвы эти желания не простирались, и возможно, это способствовало централизации вокруг Москвы этих новых местностей, но насколько это было осознанным?
   Далеко возьмешь, рука не дотянется защищать! Вместо объединения сил национальных происходило стравливание соседей с целью их ослабления:
   "... Русские летописцы не напрасно называли поганых агарян батогом Божьим, вразумляющим грешников, всех удачнее пользовались этим батогом князья московские против своей братии, особенно явственно обнаружилось это во время единственной московской усобицы, разгоревшейся в княжение Василия
   Темного ..." (В.О.Ключевский, "Курс русской истории", ч. 11, с. 53, М., 1916 г.).
   Как раз именно нестабильность преемственности власти всегда доказывало слабое и лоскутное состояние государственности в данной стране. Передача правления государством в заведомо слабые руки младенцев СВОИХ обрекала страну на серьезные катаклизмы и длительную после них стагнацию, что никак не говорит о мудрости уходящего Государя. Так поступил Василий 1,
   Василий 111, а как это способствовало укреплению и развитию Руси? Никак!
   Странно, но Государи Московские предпочитали оставить по кончине своей Государство в руках детей юных или малолетних, окруженных "усердными Боярами", и явно не способных к самостоятельному разумному правлению. Эти "усердные" использовали Великого Князя для решения СВОИХ, а вовсе не задач благосостояния Государства. Отсюда можно сделать вывод, что вероятнее всего Князья Великие не имели приписываемой им всей полноты власти, а сильно зависели от этих самых "усердных", которые решали - КТО следующий...
   При Дмитрии Иоанновиче отстранили от власти двоюродного брата Владимира, вполне взрослого. Василий 1 Димитриевич предпочитает (или был вынужден?) передать власть десятилетнему Василию 11, обойдя брата Юрия, по закону старшинства вполне могущему стать Великим Князем. Нет, не государственные заботы волновали их на смертном одре, они прекрасно понимали, что действия их по передачи престола чреваты новыми усобицами для Руси, но это их не волновало, окружение уходящего Князя всеми способами укрепляло свою власть, с которой не хотело расставаться. Сейчас говорят: "Время было такое!" - а сегодня лучше? Почти всегда окружение сильнее, чем правитель, и этим оно пользуются. Вот так, что видим в чередовании наследников Василия Дмитриевича: в 1402 году, как об этом было сказано выше, Свидригайло, в 1407 году "вроде обозначен" Иоанн Васильевич, после того, как тот в 1417 году "преставился, едучи из Коломны", и был назначен в наследники Юрий, против которого в 1423 году и выступила Софья Витовтовна, когда вместе с малолетним сыном ездила в Смоленск к отцу, а Василий Дмитриевич уклонился от встречи с тестем, а туда съездил Митрополит Фотий. Великий Князь Литовский Витовт "убедил Митрополита Фотия", а за ним и Василия, что привело к тому, что уже САМ ли Василий писал в Духовной, вопрос, а там сказано: "Собрание государственных грамот 1, 82: "А приказываю своего сына, Князя Василья, и свою Княгиню, и свои дети своему брату и тестю, Великому Князю Витовту, как ми рекл: на Бозе, да на нем! Как ся имеет печаловати и братье младшей Князю Ондрею Димитриевичу, и Кн. Петру Дм. и Кн. Конствнтину Дм. и Кн. Семену Владимировичу и Кн. Ярославу Владимировичу, и их братье, по их докончанью, как мы рекли."..." (Карамзин, "ИГР", т. 5, с. 89, Прим. N 226 Примечательно несколько особенностей этой Духовной и дней предшествующих: а/ Карамзин о браке Василия и Софии: "С 1408 года они жили в непрерывном согласии" (с. 127), а что было до этого? Они поженились в 1390 году. Софья была бесплодной, правда, Строев П. в своей росписи указывает: Георгий - 1395г., Иоанн - 1397г., Даниил - 1401 г., Семион - 1495 г. ..., но Карамзин же признает только троих: Иоанн, Василий, Анна ...
   б/ У Карамзина перечислены сыновья Дмитрия (Давида) Иоанновича: Даниил, Василий, Юрий, Андрей, Петр, Иоанн, Константин. Отмечено, что Даниил и Иоанн вскоре по рождении преставились. В Духовной Василия написано, что он поручает ребенка защите своих меньших братьев: Андрею, Петру и Константину, а где же Георгий (Юрий), который, рожденный в 1373 году, был старшим среди других братьев? Значит, Юрий не согласился с Договором между Витовтом и Василием 11, хотя и не мог противиться этому изменению "намерений". Князь Галича (Костромского), Рузы, Звенигорода оказался лишним? Для большей уверенности из ближайшей родни своей Василий написал в своей Духовной обязанностью для двоюродных братьев защищать Василия, сына своего, мол, Крест целовали, - извольте защищать!
   "Гладко было на бумаге, но забыли про овраги" - и вот в 1426 году умирают сразу Ярослав Владимирович и Симеон Владимирович, вскоре и те, кто не попал "в гаранты", братья Василий и Андрей (поскольку они не оставили наследников, никто, кроме Ярослава, то можно сказать, что многочисленный род Владимира Храброго пресекся. В 1428 году умирает и Петр Дмитриевич, брат Василия Дмитриевича, и только два брата из рода Князей Великих - Андрей и Константин Дмитриевичи смогли "выполнять возложенную на них задачу" по защите малолетнего Василия Васильевича. Остался еще один "гарант", Великий Князь Литовский Витовт, что привело к весьма специфической обстановке - когда Государь иностранный является, по сути дела, главным защитником юного Князя. Следует еще учесть одно обстоятельство: защищая внука, Витовт защищал и дочь свою (?), Софью Витовтовну, которая уверенной рукой вела Русь Московскую к вхождению в Княжество Литовское. Юрий, брат Василия Дмитриевича, не был включен в Духовную, учитывая его несогласие с передачей власти таким образом. Эта обстановка гарантировала скорую жестокую усобицу между юным наследником и дядей его Юрием. Единственным сдерживающим начало силового конфликта
   Вот и был гарант - Великий Князь Литовский Витовт и, что вполне возможно, именно в этот момент появилась печать, где он, Витовт, обозначен как "Великий Князь Литвы и Руси", и если она не появилась до того, еще в княжение Василия Дмитриевича, тесть умел уговаривать,... Возможно, Витовт после того, как он "Крест целовал" с Василием 1 Дмитриевичем в подтверждение того, что он защитит на престоле Московском его малолетнего сына, был на пороге громадного приобретения всех княжеств Северной Руси и земель Пскова и Новгорода. В этот момент Витовт, вероятнее всего, решил выйти из союза с Польшей, поскольку и ее земли представляли интерес для вновь возникающего государства - Литвы, которая пока еще не существовала официально, но фактически Витовт уже обрел власть в княжестве Московском через влияние дочери и ее окружения на малолетнего князя. Но у него ничего не вышло: " на Ленчицком сейме поляки воспрепятствовали отложению Литвы от Польши" (Л. Гумилев, "Хронософия", с. 689).
   "...Юрий Дмитриевич не признал Василия 11: переговоры." (Там же). Кем же был Юрий? Отстаивал ли он национальные интересы или это был вопрос чисто личного желания стать Великим Князем Московским? Гумилев назвал Юрия "узурпатором", что, не "разглядел" за спиной юного Василия 11 тень деда - "Великого Князя Литвы" Витовта? и все объяснил таким образом?:
   "...В государстве Московском появились две идеологические доминанты, одну из них представляли "внуки бойцов поля Куликова", а вторую - "ревнители старины". Любопытно, что сторонники обоих направлений не искали себе вождей на стороне, а выбрали их из потомков Дмитрия Донского. Первое направление поддерживало юного Князя Василия 11, а второе - его дядю, Юрия Дмитриевича, и детей Юрия - Василия Косого и Дмитрия Шемяку. Все эти князья талантами не блистали ... Сторонники Василия группировались в Подмосковье, а его противники на окраине ареала в Галиче и Вятке. Свидригайло (Князь Литовский) на свою беду сдружился с вождями оппозиции Великому Князю ..." (Л. Гумилев, "Древняя Русь и ...", с. 620).
   Примечание: В "Историческом словаре" и у Гумилёва исчисление Василиев идет по другому: Василий Димитриевич - Василий 11; Василий Васильевич Тесный - Василий 111, Василий Иоаннович - Василий 1У. Там Василий 1. сын Ярослава Всеволодовича.
   К чему также такие обидные прозвища: Косой, Шемяка, "талантами не блистали, а слушали ...". Вопрос на засыпку - а кого слушал десятилетний Великий Князь Василий 11? Естественно: деда своего Витовта Великого ...и т. д., мать свою, Софью Витовтовну, и окружение Московское, состоящее в большинстве своем, как отмечалось, из панов той же Литвы, то ли перешедших в Москву, то ли посланных Витовтом к зятю своему для наблюдения и руководства.
   Теперь о "внуках бойцов поля Куликова", их странно даже так наименовать, поскольку, если дядя его Юрий - сын Дмитрия Донского, - и в момент битвы ему было шесть лет, и он как-то эту битву по своему пережил, то внук, Димитрия не мог уже даже уловить "дух поля...". Вероятнее всего, нужно считать, что Дмитрий Донской сам сделал первую ошибку, доверив Русь сыну, уже связанному клятвами и обещаниями с коварным Витовтом, принудившим Василия дать клятву о женитьбе на его (?) дочери Софье, Вполне может быть, что Димитрий Донской был ПРОТИВ, ведь свадьба состоялась лишь в 1390 году, через год после смерти Донского, Возможно, Василий 1 почуствовал шаткость своего положения и бросился в "ОБЪЯТИЯ заждавшейся его невесты? А все рассказы о его побеге из ордынского плена и обязательства жениться СКАЗКА? Ведь Дмитрий не передал власть брату своему Владимиру Храброму, одному из героев Куликовской битвы, поскольку считал, "что не героизм требовался, а повиновение со стороны Князя Боровского и Серпуховского", все - таки они были разными по духу ... И еще одно: нет ничего странного, что Свидригайло (православный) сдружился именно с Юрием, а не со сторонниками Витовта, окружающими Василия Васильевича. Эти окатоличенные православные искали выгоды и меняли уделы Литвы на более крупные в Подмосковье, а там в Галиче и Вятке - глушь и новоселы, ушедшие от этих полуправославных из Москвы куда подальше ...
   И если Л. Гумилев пишет: "историки мало внимания уделяют Василию 1", то это и понятно: начни копать глубже, и обнаружишь не совсем приятную картину для глаз историка - патриота - от "облитовил" свое Московское окружение, но не решился ничего сделать для Рязани и Смоленска в тот момент, когда их крушил Витовт. Короче, зять хороший попался. Карамзин пишет об этом так: "... (о Василии 1 Дмитриевиче)... Не хотев мечом покорять ни Рязани, ни Твери, Василий 1 имел решительное большинство над князьями их и следовательно, приближался к единовластию в России: усилив Державу Московскую приобре6тениями важными, сохранил ея в целости от хищника Литовского, и менее всех своих предшественников платил дань моголам. Может, он сделал ошибку в политике, дав отдохнуть Витовту, разбитому ханом; может быть ему надлежало возобновить тогда дружелюбную связь с Ордой и вместе с Олегом Рязанским ударить на Литву и соединить Южную Россию с Северной, а после того удобнее свергнуть иго ханское. Но все ли обстоятельства нам известны? Успех предприятия столь важного и смелого был ли действительно вероятен? ..." (Карамзин, "ИГР", т.5, с. 127).
   Да уж, лучше не открывать этот ящик Пандоры! А то вдруг окажется, что зависимость от Литвы Василия вовсе не тяготила, "упряжь не жала и не давила", и вообще, он и окружение его находило, что быть в зависимости от Литвы было выгодно. Витовт "своими силами и за свой счет" разгромил Князей Рязанских, Василий получил власть над юными Князьями Рязанскими, вернее, не над многими, а над одним, а это был только оставшийся Иоанн Феодорович, а потом и дети его, более в землях Рязанских после 1406 года не осталось Князей рода Ярослава Святославича: пали в боях междоусобных отечества своего. И на момент смерти отца Феодора Олеговича был он, Иоанн, в годах еще малых, что обеспечило "влияние Москвы", поскольку в отличие от земель Смоленских, Витовт не присоединил земли Рязанские к Литве. А может, это и было платой за то, что Василий не помог Князю Смоленскому Юрию Святославичу так, как помогал в борьбе с Витовтом Князь Рязанский Олег Иоаннович? Своего рода "пакт Молотова - Риббентропа" в средневековом исполнении: Смоленск - мне, Рязань - тебе! Да, сказать, кстати, и сил у Василия было недостаточно, чтобы тягаться с Литвой и Польшей за земли Смоленские, даже в союзе с Рязанью! Опираться на Золотую Орду в целом было бессмысленно, поскольку там часть Царями были ставленники Витовта, а других достаточно сильных, способных объединить Орду в единое целое, как было ранее, Москва не могла. У Витовта не было уже в Орде противников, таких, как Эдигей, владевших, как и Ногай, Причерноморьем. Мелкие Царьки Ордынские могли набрать людей и помочь пограбить соседа, но не могли предоставить достаточной военной силы, чтобы противостоять Литве в союзе с Польшей. И последнее - имеются очень большие сомнения в том, что Юго - Западная Русь в целом в те времена готова была прийти "в объятия Москвы".
   История показывает, что русская власть из Москвы до Перемышля Владимира - Волынского и Галича добралась только в 1938 году при разделе Польши, поскольку при Екатерине 11 эти Польские земли нам не отошли, остались за Австро - Венгрией!
   "...СМЕЛОСТЬ ОПРАВДЫВАЕТСЯ ТОЛЬКО УСПЕХОМ, безвременная неудачная, губит Державу - и часто благодарность Отечества принадлежит тому, кто без крайности не дерзал на опасность и не искал имени ВЕЛИКОГО."
   (Карамзин, "ИГР", т. 5, с. 127).
   Такое определение для политики Василия Дмитриевича вполне обоснованно, не было нужды Москве искать бед, они и так были в достатке, а время, истощая силы держав соседних, позволяло без серьезных столкновений прибирать к рукам то, что плохо лежит, тем более, что дело объединения Московского государства происходило при поддержке православной Церкви, единой для Северо - Востока и для Юго - Запада Руси. Хотя историки думают не так:
   ЕДИНСТВО СОЗДАВАЛОСЬ ИМЕННО ВЕРОЙ, А НЕ ПРИТЯЗАНИЯМИ ГОСУДАРЕЙ " на наследственные уделы отцов"!
  
  
   В А С И Л И Й 11 ВАСИЛЬЕВИЧ (ТЕМНЫЙ).
   ВЕЛИКИЙ КНЯЗЬ МОСКОВСКИЙ.
  
   Жил 1415 - 1462 г. г. Великий Князь - 1425 - 1462 г. г.
  
   "... Новый Великий Князь имел не более десяти лет от рождения. Подобно отцу и деду в начале их государствования он зависел от Совета Боярского, но не мог равняться с ними ни в счастье, ни в душевных способностях. Не быв еще никогда жертвою внутреннего междоусобия, Великое Княжение при Василии Темном долженствовало испытать сие зло и увидеть у4нижение своего Венценосца, ИМ ЗАСЛУЖЕННОЕ. Только Провидение, обстоятельства и верность народная как бы вопреки худшим советникам Престола спасло знаменитость Москвы и России..." (Карамзин, "ИГР", т.5, с. 141).
   "...Испытать сие зло - междоусобие" - обидно, особенно тогда, когда сам Василий 1 своими действиями подвел страну к этим испытаниям, оставив ее в руках сына малолетнего, к тому же окруженного советниками в виде Софьи Витовтовны и панов Литвы! Если при Дворе Дмитрия Донского, также вступившего на "пост" десятилетним, окружение его было более однородным, хотя и с некоторой враждебностью от сторонников недавно скончавшегося Андрея Иоанновича, но они были все же также Князья Московские и поддерживали в Орде притязания Дмитрия против Князей Твери. При Василии 1 Дмитриевиче это окружение еще больше усилилось присутствием в нем Владимира Андреевича (Храброго), не раз доказавшего свою способность к защите Московского Княжества. Хотя у него тоже были претензии на Стол Московский, но он, если можно так выразиться, выступал защитником интересов ВСЕГО Княжества Московского. Женитьба Василия 1 на дочери Витовта (по клятве от 1836 года) привела к замещению в окружении Василия Князей Московских на Панов Литовских, вначале приехавших с Софьей, потом с 1406 года хлынувших на службу в Москву. Неудивительно, что после этого интересы Литвы становились, если не в открытую, то подспудно зачастую самыми приоритетными. Сама Софья не отличалась спокойствием, и, похоже, часто брала на себя решение задач государственных еще при муже, и тем более, как увидим, при сыне малолетнем. Это не могло обеспечить спокойствия на Руси. Кроме всего прочего, брак Василия и Софья не был "безоблачным", вплоть до 1408 года, на что указывает даже Карамзин. Что повлияло на то, что наступило "замирение", сказать трудно, хотя можно предположить: - -
   - Заключение договоров о перемириях, последовавших после стояния на Угре в 1408 году, возможно, рождение Иоанна (в росписи Строева годом рождения его назван 1397 год, у Карамзина это указание отсутствует). Возможно, хлынувший на Русь поток подданных Витовта во главе со Свидригайло, племянником Витовта. И еще одно примечательное событие: Моголы в 1408 году во главе с Эдигеем пошли войной на Литву, а разгромили, прежде всего, Москву. Эдигей, ярый противник Витовта (до 1416 года) уже громивший его под Киевом, почувствовал возможность поглощения Литвой Княжества Московского не силой, а УЗАМИ БРАЧНЫМИ! Вот и пришел напомнить о существовании Царя Золотой Орды - кому есть охота лишиться дани - а Витовт дани Орде не заплатит также, как не платил ее Гедимин в свое время!
   - Момент рождения Василия 11, описанный в Летописях, отмечается многими красивыми пророчествами и предсказаниями. Это, естественно, был долгожданный момент, но это сын второй, и все же по каким - то причинам предсказатели нарекли его еще в колыбели наследником отца, хотя в то время еще был жив его старший брат Иоанн (погиб (?) в 1417 году), а рождение самого Василия 11 окутано "недостойными предположениями" (Прим. N 256, т.5, с. 111), где мать его названа Анастасией, ... Но Софья была ЗА!
   Юрий опирался в притязаниях своих на Духовную отца своего Дмитрия Донского: "...В которой последний, завещая Великое Княжение своему юному сыну Василию Дмитриевичу, еще не успевшему вступить в брак, писал: "А отнимет Бог сына моего старшего Василия, а кто будет под тем сын мой, ино тому сыну моему стол Васильев, Великое Княжение." Ясно, что Дмитрий Иоаннович Донской писал то на тот случай, если Василий Дмитриевич умрет бездетным; но Юрий криво толковал в свою пользу это завещание, и когда умер старший брат, не хотел признавать его сына малолетнего - Василия - ..."
   (А. Нечволодов, "Сказания...", т. 3, с. 41).
   "Криво толковал" - и все тут! Донского в свидетели не призовешь, но возможно, что он сказал "сын мой" специально, поскольку сам в начале правления от советников натерпелся...
   События разворачивались: послали к Юрию в Звенигород - приезжай присягать новому Великому. Юрий предпочел удалиться в Галич, поскольку понял, что надежды мирно занять Стол Московский у него нет, хотя все предпосылки к этому имелись, "Митрополит Фотий посла по Юрия, хотя ему поручити старшинство Великого Княжения" (Степенная книга по "ИГР", Прим. N 256, с. 111). Карамзин и вслед за ним остальные считают: "Автор разумел под старшинством только первое место в Великокняжеском совете: или ошибся в своей догадке о приверженности Фотия к Юрию, ибо последствия доказывают ...". Что доказывают последствия, хорошо понятно: Митрополита вынудили поддержать Василия! Фотий не любил Витовта и ссорился с ним.
   Вряд ли он больше любил Софью Витовтовну и ее окружение, еще меньше множество Бояр с челядью, прибывших из земель, теперь Литовских. Вполне возможно, что именно Митрополит до 1408 года понуждал Василия 1 к сопротивлению Литве, за что и был лишен Витовтом Киевской Митрополии де-факто - назначив своего ставленника Григория Цамблака Киевским Митрополитом, и не желание Витовта привело к тому, что все сложилось по - другому. Цамблак в 1419 году умер, и Витовту пришлось восстановить единство православной Церкви и примириться с Фотием, поскольку других столь авторитетных фигур, как Фотий, среди высшего Духовенства не было.
   Вероятнее всего, что Василий Васильевич был объявлен наследником в последний момент в Духовной грамоте (если она и существует в наличии, ни в одном историческом труде, в отличие от Духовной грамоты Донского, ее нет).
   Фотия могли поставить перед выбором: или прими сторону Василия 11, или
   В Киевской Митрополии возникнет новый Цамблак, и опять - раскол. Фотий, сделав выбор в пользу единства митрополии Восточной и Западной Руси, оставил Юрия без поддержки, возможно, и, не предполагая, что дело зайдет так далеко. Особого торжества по провозглашению Василия Васильевича НАСЛЕДНИКОМ вообще не отмечено историками, что само по себе странно ...
   "... сведав о торжественном восшествии юного Василия на великокняжеский Стол, (Юрий) отправил к нему посла с угрозами ..., и, хотя заключили перемирие до Петрова Дня, однако ж, Юрий, не теряя времени, собирал войско в городах своего Удела. Великий Князь предупредил его, и вместе с другими дядьями выступил к Костроме..." (Карамзин, "ИГР", т.5, с. 142).
   Юрий - "начал собирать", Василий же "уже предупредил" и послал в погоню за Юрием то ли Константина Дмитриевича, то ли Андрея Дмитриевича с 25 тысячами воинов ... "Дошли до реки Суры и возвратились ни с чем" (Прим. N 257, т.5, "ИГР"). Теперь стоит взглянуть на карту и ... обнаружить, что река Сура впадает в Волгу около Чебоксар, а город Галич находится в 130 км. от Костромы на север. И посему однозначно - задачей войск, отправленных в погоню за Юрием было не ловить Юрия, а не допустить, чтобы он ушел в Орду. А вот дядя Юрий и юный Василий (?) двинулись в правильном направлении - на Кострому! Не ясно, дошли ли они до нее или нет, не принципиально. Для Юрия возникла другая опасность, и нависшая угроза разгрома Галича вынудила: "... и Юрий требовал нового перемирия на год; Василий по совету МАТЕРИ, дядей, И САМОГО ВИТОВТА ЛИТОВСКОГО послал к нему в Галич Митрополита Фотия, который был встречен за городом всем княжеским семейством и с изумлением увидел там множество собранного из разных областей народа..." (Карамзин, "ИГР", т.5, с. 143, С. - Пб, 1844 г.).
   Даже сегодня дорога на Галич живописна, но в плохом состоянии (дорога республиканского значения), а в те времена пройти с войсками на Галич значило заранее обречь себя на поражение, летом - леса и болота; зимой - лишь в обход по реке Костроме. ГЛУШЬ! И сунуться туда с войсками Московскими. ... Выбор посла вполне обоснован: Митрополит - бывший союзник Юрия, и только он может без риска прибыть в Галич. Остальные переметнувшиеся могли быть либо убиты, либо соединиться с Юрием, что особенно опасно для Софьи Витовтовны и "ея ПАПЫ", который по сути уже считал, что власть в Великом Княжестве Московском принадлежит ему. Правление Василия гарантировал именно Великий Князь Литовский Витовт, и в подтверждение этих слов далее увидим, что со смертью Витовта (1430 год) началась 20 -летняя внутренняя война на Руси. Историки этого не замечают!
   А пока в Галиче Митрополита торжественно встретило семейство княжеское и собранный Юрием народ здешний. Переговоры бывших союзников шли трудно, Юрий, видимо, требовал перемирия и суда в Орде (так он и поступит в дальнейшем) и указывал на большое количество собранного им войска, Митрополит отвечал: "что крестьяне не воины, а сырмяги не латы". Понимания не возникло, Владыка разгневался, трудно говорить с бывшим единомышленником, когда сам выбрал другой путь. Митрополит Фотий уехал, летописцы отмечают, что с отъездом его начался мор, но возможно, что-то другое заставило Юрия просить Митрополита вернуться. И, расставаясь по - хорошему с ним, Юрий обещал: "не искать Великого Княжения, пока Царь Орды решит, кому оно принадлежит". Орде же было не до Руси, у власти в Орде свои проблемы, да и Витовт в Орде тоже умел преподносить дары, мало того, он всегда мог напомнить наследникам Хана Тохтамыша о Договоре с их отцом - "Русь - мне, Орда - тебе". И что бы там ни говорили о коварстве моголов, но они тоже соблюдали Договора, особенно, если Договора не ущемляли их интересов.
   1426 год - "...Россия, еще опустошенная тою язвою, которую мы описывали в истории отца его, и которая с Троицына Дня возобновилась в Москве, завезенная туда из Ливонии через Псков, Новгород и Тверь, где в один год скончались Князья и в других городах умерло множество людей..."
   (Карамзин, "ИГР", т.5, с. 143).
   Из рода Владимира Андреевича Храброго (брат Дмитрия Донского) скончались: Ярослав, Василий, Семион, Андрей, остался единственный представитель Василий, сын Ярослава, да дочь его Мария, будущая жена Василия 111 Васильевича, Великого Князя Московского.
   Из князей Тверских - рода Святого Михаила - скончались: Иоанн, Василий, сын Иоанна Александр, сын Александра Георгий, из 17 колена Рюриковичей среди Тверских Князей остался только Борис.
   Из Князей Смоленских скончался Иоанн, и там из 17 колена Рюриковичей остался только Димитрий.
   Из Князей Московских - Петр Дмитриевич, но в этом роду остались как представители ХУ1 колена Рюриковичей - Андрей и Константин, так и колена ХУ11 - Василий и сыны Георгия (Юрия) Василий (Косой), Дмитрий (Шемяка) и Димитрий (Красный) и сыны Андрея - Иоанн и Михаил. Уж не знаю, по какой причине, но Рюриковичи из Князей Московских оказались в значительном большинстве (согласно росписям родовым Карамзина и Строева), а все остальные Тверские, Смоленские, Рязанские к ХУ; веку уже б не имели прямых наследников, Рязань продержалась чуть дольше, до 1521 года. Вероятно, климат в Москве был лучше? Или что еще?
   Андрей и Константин Дмитриевичи, которые в противовес Юрию Дмитриевичу, являлись гарантами того, что Василий Васильевич (согласно подписанному Василием Темным Договору с ними) будет Великим Князем Московским, как видим, не пострадали. Гарант же с Литовской стороны Великий Князь Литовский Витовт тоже остался цел, несмотря на мор.
   "Покончив с присоединением Москвы к Литве", - а таковы именно исторические реалии, Витовт обратил свое внимание на непокорных ему Псковичей, которые до того тщетно взывали о помощи к Москве и Новгороду. Витовт: "с войском многочисленным, в коем были даже богемцы, Волохи и дружина Хана Татарского Махмета, подступили к Опочке, городу Псковскому".
   (Карамзин, Там же, с. 144). Как видим, наше предположение "о тесном взаимодействии - любви и дружбе" между Витовтом и Ордой нашли подтверждение: "Каждый получил то, что было ОБЕЩАНО!"
   Победы, скажем прямо, у войска многочисленного не получилось: летописцы пишут о хитростях защитников Опочки и о грозном предзнаменовании - буре, но вероятнее всего, что Витовт довольствовался 1450 рублями серебра, которые Псковичи выплатили ему: "тревожимые Немцами, оставленные Новгородцами, обманутые надеждою на посредничество Великого Князя" (Там же). А еще возможно следующее: Витовт обеспечивал себе нейтралитет Пскова в момент планируемого похода на Великий Новгород,: "который спорил с ним о границах и дерзнул назвать его изменником" (Там же). Если взглянуть на карту, то ясно, что единственной дорогой от Литвы, ведущей к Новгороду в обход владений Ордена Немецкого, была дорога через земли Пскова. Вот почему он не стал добиваться взятия Опочки, а просто напомнил, кто тут хозяин, и заменил ПОБЕДУ ДЕНЬГАМИ. Он прекрасно понимал, что в случае его войны с Новгородом, Псков забудет о вражде ...и выставит свои силы в поддержку Новгорода в тех метах, где войскам придется преодолевать леса, болота и бездорожье, а другого пути нет: НЕЙТРАЛИТЕТ ПСКОВА ДОРОЖЕ ЗАВЛАДЕНИЯ ОПОЧКОЙ.
   В Примечании к "ИГР" (N 260, т.5) сказано: Посол Великого Князя Андрей Владимирович Лыков, нашедши Витовта еще под Вороначем, уговорил его взять с Псковитян только 1000 рублей вместо трех тысяч". Ливонский летописец говорит, что Псковитяне тогда ссорились с Епископом Дерптским Дитрихом, который убедил Витовта идти на них войною". Как видим, деньги Витовт получил, вероятно, от двух сторон: от заказчика, Епископа, и от побежденного - Пскова, а посол юного Великого Князя Василия 1У только просил сбавить цену контрибуции, но не протестовал против дозволенности Витовту пустошить земли Пскова.
   "...Что в сие время происходило в Орде, о том не имеем никаких сведений. В 1426 году татары пленили несколько человек в Украине Рязанской; другая многочисленная толпа их, предводительствуемая Царевичем и Князем, через три года опустошила Галич, Кострому, Плес и Луг. Единственной целью сих впадений был грабеж" (Карамзин, "ИГР", т.5, с. 147).
   Сопоставим эти факты и увидим: а / В 1426 году татары ходили на помощь Витовту в его походе на Опочку, их путь, естественно, лежал по степям верховий реки Дон (Украина Рязанская), ну и пограбили, дело военное, как без этого на чужой земле обойтись!
   б/ Через три года, где - то в 1429 или 1430 г.г. состоялась "плановая операция" для нанесения большого урона области Галича Московского, где Юрий, несомненно, не надеясь на решение вопроса о Великом Княжении Московском царем Орды, готовил силы и средства для решения вопроса о переходе власти над Москвой к нему, но уже путем вооруженным. Вот его и пограбили руками татар, разорив принадлежавший ему Галич и города Приволжские. На вторжение татар Москва ответила, но ответ этот был очень своеобразен: "Воеводы Московские, дяди Великого Князя Андрей и Константин Дмитриевичи, ходили вслед за царевичем до Нижнего, они не смогли догнать неприятеля" (Там же), да видимо, это и не входило в их задачу, просто смотрели, чтобы царевич не перешел "оговоренные для грабежа границы, только Князья Стародубский и Добрынский побили задний отряд татарский. Большая политика вершится в тайне, и подданные не должны знать, о чем договорились "упомянутые стороны". Узнав и тогда, и сейчас, подданные были бы очень удивлены! Да кто это позволит? Не имеем никаких сведений, вот и весь ответ! Так было. Так есть, Так будет!
   1427год - "...великие князья стремились подчинить себе удельных в силу общего принципиального требования, чтобы удельные князья повиновались великому именно потому, что они УДЕЛЬНЫЕ, повиновались, обеспечивая повиновение своими вотчинами. Самое решительное выражение этого требования встречается в договоре вел. князя тверского Бориса с ВИТОВТОМ 1427 года: все князья тверские дяди, братия, племянники великого князя обязаны быть у него в послушании; он волен, кого жаловать, кого казнить; кто из них вступит в службу к другому князю, лишается своей вотчины..."
   (В. О. Ключевский, "Курс русской истории", ч.2, с. 51).
   Возникает сразу несколько вопросов: а/ Почему договор состоялся между Великим Князем Твери и Великим Князем Литвы, хотя касался чисто внутренних вопросов "независимого княжества Тверского"? Каких это дядей, братьев причислил к князьям удельным Ключевский?
   б/ Считал ли Великий Князь Тверской все земли Княжества Тверского своей личной собственностью?
   Ответ на эти вопросы может быть следующий: а/ Согласно этому договору великий князь Тверской признавал свою вассальную зависимость от Литвы!
   б/ За это его сюзерен, Великий князь Литовский, своими силами оказывал ему поддержку в утверждение его личного права на все земли Литовские!
   Ключевский или не поглядел в родословную роспись князей Тверских, или был с ней не согласен, поскольку росписи Строева в 1427 году у Великого князя Тверского Бориса были только племянники, сыновья брата Георгия, и троюродный брат Андрей Иоаннович. Других родственников у него не было. Род князей Тверских угасал и прекратился в 1486 году со смертью сына Бориса, Михаила.
   К тому же времени относятся и документы, перечисленные в примечании к "ИГР", т.5, N 261: "...В Новог. Лет.: "А Князь Великий тогда к деду своему Витовту и крест целова, что ему не помогати ни Новгороду, ни Пскову". В императорской библиотеке того времени был список присяжной грамоты, данной князем Рязанским Витовту около того же времени. В ней сказано: "Господину Осподарю моему, В. К. Витовту. Се яз В. К. Иван Федорович Рязанский добил есми челом, дал ся есми ему на службу, ... а бытии ми с ним за один на всякого ... А будет ли которая налога В. К. Василию Васильевичу, внуку его с какой стороны, а возвелит ми К. В. Витовт, и мне пособляти ему (Василию); а суд и исправы держать ми с В. К. с Василием по старине. А будет ли В. К. Витовту с В. К. Василием Вас., со внуком своим, какое нелюбие или с дядями его, или с братию его, и мне пособляти В. К. Витовту своему Осподарю. А В. К. Витовту в отчину мою не вступатися, вынемши Тулу, Берестей, Дорожец ..., а суды и исправа давати мне ему честно... Съехався
   Судиям В. К. Витовта с моими судити им, целовав крест, а что сопрутся, ино положить на Осподаря, на В. К. на Витовта, кого обвинить".
   (Карамзин, "ИГР", т.5, Прим. N 261, с. 113).
   Кажется, ясней не скажешь, все это свидетельство того, что в Орде исполнили договор Тохтамыша с Витовтом от 1398 года и: Все княжества северо-западной Руси - Тверское, Московское, Рязанское - ПЕРЕШЛИ из подчинения ЗОЛОТОЙ ОРДЕ в ведение Литвы!
   Как нам не обидно это признавать, но мы должны согласиться, что по смерти в 1425 году Василия 1 Дмитриевича и "вступлении в должность" Василия 11 Васильевича иго татарское сменило вхождение, на определенных условиях, русских княжеств, Тверского, Московского и Рязанского, в состав Великого княжества Литовского. Фактическое правление Софьи Витовтовны, опекающей юного сына Василия, от претензий князя Галицкого Юрия защищала только Литва, ее военные силы и обязательства Великих Князей Тверского и Рязанского выступить против любых претензий на власть Витовта в Московском княжестве. Неважно, с чьей стороны могли быть, по мнению Витовта, предъявлены эти претензии, либо Юрием, дядей Василия, или даже самим Василием 11. Вот это и удерживало Юрия Дмитриевича, Князя Галицкого от немедленного выступления: слишком неравные силы, но он ждал
   случая, и.., возможно, дождался бы своего часа.
   Уже упоминалось о том, что Витовту сейм запретил отделение Литвы от Польши. Получивши отказ сейма Польши, Витовт стал искать обходных путей и обратился к королю Венгрии и Богемии - Сигизмунду Люксембургу. "Витовт ищет поддержки Сигизмунда Венгерского" (Гумилев, "Хронософия", с. 690).
   Желание организовать свою державу, объединив земли Литвы, княжеств Средней и Южной Руси и Руси Северо - Восточной руководило Витовтом.
   "...С ним (Витовтом), по словам историка Польского, воссияла и затмилась слава народа Литовского, к счастью для России, которая без сомнения погибла бы навеки, если бы Витовтовы преемники имели его ум и славолюбие..."
   (Карамзин, "ИГР", т.5, с. 147, С.-Пб, 1842г).
   Как видим, и Карамзин сказал то же самое, но несколько другими словами ...
   1428год - Похоже, что во всей земле Руси остались независимыми, пожалуй,
   только Новгород и в какой-то степени Псков да княжество Галицкое. Но настанет и их черед: Витовт использовал предлог и обрушился на Новгород:
   "...Современный историк описывает их (новгородцев) людьми мирными, преданными сластолюбию и роскоши: в надежде на свои непроходимые болота
   Они смеялись над угрозами Витовта и велели сказать, что варят мед для его
   прибытия; но сей старец, еще бодрый и деятельный, с многочисленным войском открыл себе путь сквозь опасные зыби так называемого черного леса.
   10000 работников шли впереди с секирами, устилая дорогу срубленными деревьями, которые служили мостом для пехоты, конницы и снаряда огнестрельного, пищалей, тюфяков и пушек..." (Карамзин, "ИГР", т.5, с. 145).
   Замечание: Это - мягко сказать - "неудержимая фантазия летописцев", в которую нельзя верить. Свежее вырубленная просека почти не проходима для пехоты, и тем более конницы и снаряда огнестрельного, который в те времена был мало транспортабелен и на удивление тяжел. Кроме того, секира - это оружие, не приспособленное к срубанию деревьев. Что - то похожее ужу было описано в летописях при описании похода Литвы на Смоленск, да и на Москву. Как видим, в то время шаблонные формулировки текста кочевали из летописи в летопись, что поделаешь! Сегодня зачастую мы видим то же!
   Единственная дорога между Вильнюсом и Новгородом и сегодня достаточно узкая (23 м) и плохо благоустроенная. Все закончилось тем, что Витовт осадил Порхов, расположенный на реке Шелонь за много километров до Новгорода. Река Шелонь впадает в озеро Ильмень, на берегу которого стоит Великий Новгород. Стало опасно! На реке по зимнику не нужны будут 10 000 лесорубов и армия Витовта могла двигаться по замерзшей реке и озеру. Новгород пошел своим обычным путем - откупился деньгами: "прислав архиепископа Евфимия с чиновниками в стан Литовский, стараясь купить мир серебром. Витовт мог бы без сомнения осадить и Новгород; однако ж - рассуждая, что верное лучше
   неверного - взял 10 000 рублей, за пленников - особую тысячу, и сказав:
   "впредь не смейте меня называть ни изменником, ни бражником" - возвратился в Литву. (Там же, с. 145). Далее у Карамзина приведена интересная арифметика, основанная на подсчете выплаты Витовту: "... сия дань составляла не менее 55 пуд серебра, была тягостна для Новгородцев, которые собирали ее по всем их областям и в Заволочь: каждые 10 человек вносили в казну рубль; следовательно, в новгородской земле находилось не более сто-десяти тысяч людей, плативших государственные подати..." (Там же, с. 145).
   Как видим, общая численность народонаселения была мала, и если даже в земля Тверских, Рязанских и Московских народу было поболее того, то и в этом случае общее народонаселение этой части Руси вряд ли значительно превышало 1 млн. человек. Возникает законный вопрос - откуда тогда воинские отряды в 25 или 50 тыс. человек? Даже войско в 10 тыс. набрать было невозможно! Кроме того, их надо: кормить, одевать, обувать еще - кони, упряжь, не говоря об вооружении! Это объясняется тем, что дописано все это было много позже, когда армии уже достигли такого состава, то есть в ХУ11 -
   ХУ111 веках. Пример из битвы за Порхов: "...Витовт посла на Котелну 7 000 муж Литвы и татар, а Псковичам, того не ведавышим, и под Котельном удариша на них Литва и татары и убиша Пскович 17, а руками яша 13 (пленили 13); а Псковичи с ними бишась побегая к городку и побиша Литвы много и тако вбегаше в Котелной, затворишась, а островичи (жители города Остров) тогда ходиша топором (набегом) и убиша 40 муж, а мало их убежа..."
   (Карамзин, "ИГР", т.5, прим. N260).
   Скажите откровенно, похоже, ли это по результатам битвы 7 000 армии Литовцев и жителей Котелны, которые потеряли 17 человек?
   В том же 1428 году племянник Василий 11, опекаемый Софьей Витовтовной и ее отцом, заключил с дядей своим Юрием Дмитриевичем Договор: "клятвою утвердили договор, чтобы каждому остаться при своем" (Там же, с. 148). Похоже, что Юрий остался при своих владениях, но вряд ли он покидал Галич и ездил в Звенигород или Рузу. По косвенным признакам, а именно: присутствие до 1431 года его сыновей при дворе Василия 111 можно сказать, что этими уделами управляли именно они.
   Примечание: Нечволодов, А. Рамбо и Иловайский "деликатно" исключают из истории промежуток с 1425 по 1432 г.г., чтобы не бередить самолюбие россиян... Но факт, что в этот период земли Северо - Восточной Руси входили на условиях федерализма в состав Великого княжества Литовского.
   Л. Гумилев считает, что набег на Галич войск татарских произошел в 1428 году и пишет в "Хронософии": "Набег татар на Галич, Кострому и проч. Ушли с добычей по Волге..." (с. 690). Надо полагать, что набег был совершен зимой, а потом: "на сем брате молодший князь Юрий Дмитриевич целуй ко мне крест" (Карамзин, "ИГР", т.5, Прим. N266, с. 115). А что оставалось Юрию Дмитриевичу после разгрома татарами Галича и окрестностей как не искать новой отсрочки и подписывать постыдный для него договор с Василием 11.
   "Плетью обуха не перешибешь!" - подписал, страсти улеглись пока ...
   1429 год - " ... В генв. 1429 года Витовт угощал в Луцке Сигизмунда, короля Римского, и Ягайлу..." ("ИГР", Прим. N 263, т.5, с. 113). Как видим, решение польско - литовского сейма в Ленче Витовта не устраивало: "Витовт по совету Цесаря Сигизмунда (имевшего с ним в генваре 1429 года свидание в Луцке) хотел назваться королем Литовским и принять венец от руки посла Римского..." (Карамзин, "ИГР", т.5, с. 145, С-Пб, 1842 г).
   Цесари плохого не посоветуют, Сигизмунд Габсбург императору Священной Римской империи, король, королю Венгрии ослабление позиций Польши, после того, как от нее отделиться Литва, было крайне выгодно, но этого не хотел допускать уже папа Римский, поскольку Литва была и осталась одним из основных оплотов католицизма в этом районе Европы. Литва вроде бы тоже приняла это направление христианства, но была слишком ненадежна, ввиду большого наличия среди подданных, и даже членов высшего сословия людей православных, которые противились распространению католицизма, особенно в южных областях Литвы, где православные имели большинство. Если Литва набирала силу, то в противоположность ей Золотая Орда расчленялась, так, от нее отделилась Тюмень, "где хан Абульхайр и его Улус приняли название "Узбеки"" (Л. Гумилев, "Древняя Русь и ...", с. 616). А "Бурак погиб в войне с Улук - Мухаммедом, а тот вытеснен Кучук - Мухаммедом".
   1430 год - "...(Витовт) дружески пригласил к себе в гости. С Василием отправился в Литву и Митрополит Фотий. В Троках нашли они Седого осьмидесятилетнего Витовта, окруженного сонмом Вельмож Литовских. Скоро съехались к нему гости знаменитые: князья Борис Тверской, Рязанский, Одоевские, Мозовские, хан Перекопский, изгнанный государь Волошский Илия, послы императора Греческого, Великий магистр Прусский Ландмаршал Ливонский со своими сановниками, и король Ягайло ... праздновали около семи недель в Троках и Вильно ..." (Карамзин, "ИГР", т.5, с. 146).
   Историки пытаются представить дело так: собрал Витовт гостей, чтобы себя показать и на других посмотреть. Но по факту другое должна была, по мнению Витовта, состояться его коронация как короля Литвы: "Никоновская лет, г. 1430 ... На первом съезде Сигизмунд предложил Литов. Князю назваться королем; а второй съезд был для ожидаемой коронации Витовта. В Кенигсбергском Архиве хранятся письма Витовтовы о сих происшествиях к Магистру Немецк. Ордена Павлу Русдорфу ... В другом говориться о Великом князе Московском, приехавшем к нему вместе с Тверским около восьмого августа... (Длугош упоминает единственно о Татарском Царе, сверх Князей Российских)..." (Карамзин, "ИГР", т.5, Прим. N 263, с. 113).
   Как известно, на коронацию приглашают гостей, ими были послы императора Греческого, Великий Магистр Прусский, Лендмаршал Ливонский и т. д. А также подданных своих, Вельмож Литовских и Великих Князей Руси из Твери, Рязани и Москвы, чтобы гости и подданные увидели короля Витовта в новом обличии и сане, прониклись кто уважением (гости), кто страхом (подданные). Оказалось - "не по Сеньке шапка!" - дело уперлось в несогласие папы Римского ослабить позицию Польши. Он, папа Римский, пренебрег возможностью окатоличить земли Руси в страхе потерять Польшу, где этот процесс еще не окончательно был завершен, и среди подданных в самой Польше оставалось много населения, исповедовавшего православие. Рим не сомневался, что ослабленная Польша тут же подвергнется нападению соседей, того же императора Римского Сигизмунда Габсбурга, который так настойчиво хотел короновать Витовта. Да и Витовт, став королем, не замедлит вспомнить, что у него "отняла и присвоила" Польша. Возникнет долгий военный конфликт, исход которого совершенно не ясен. Папу можно понять:
   "...Сам Папа, взяв сторону Ягайловых Вельмож, запретил ему (Витовту) думать о венце Королевском, и веселые пиры закончились болезнью огорченного хозяина. Все разъехались: один Фотий жил еще несколько дней в Вильне, стараясь, вероятно, о присоединении Киевской Митрополии к Московской; наконец, отпущенный с ласкою, сведав в Новогородке о смерти Витовта..."
   (Карамзин, "ИГР", т.5, с. 146).
   Примечание: Упомянутый в тексте Новогородок ничего не имеет общего с Новгородом, это существующий белорусский город Новогрудок, и это значит, что Фотий направлялся не в Москву, а вероятнее всего, в Киев, возможно, вез распоряжение от Витовта с согласием на объединение Митрополий Москвы и Киева или что-то ...
   Веселый пир продолжался семь недель - с 8 августа по 26 сентября, конечно,
   тяжелая нагрузка для "седого" Витовта, но не нужно думать, что смерть его, возможно, никак не связана с посторонней помощью. На пирах всяко бывает ...
   И неудивительно, что с кончиной Витовта кто-то получал выгоду. Посмотрим: - на "посту" Великого Князя Литовского сменил "Свидригайло, Князь православных Литовцев и белорусов" (Гумилев). Он был братом Ягайло, и возможно, это объясняет получение им стола в Литве, хотя Ягайло уже давно стал католиком, насколько искренним он был, неизвестно. Пост обязывал!
   "...Смерть Витовта обрадовала как поляков, опасавшихся его честолюбивых замыслов, так и русских, особенно же в его владениях. Правящая же католическая литовская знать, добивавшаяся для Витовта Королевской короны с целью отделения Литвы от Польши, была недовольна как Ягайло, так и Поляками, это обстоятельство привело их к выбору Литовским Князем Свидригайло брата Ягайло ... Избрание Свидригайло вполне обеспечивало знатным Литовским панам, что при его жизни Литва не будет зависеть от Польши ... Скоро Литовские паны - католики вознегодовали на Свидригайло, что он явно благоволил русским православным схизматикам, раздавая им важные должности. Это привело к обширному заговору ..., в который был посвящен его родной брат Ягайло. Во главе заговора стал ... Князь Сигизмунд Кейстутович, родной брат Витовта ... Покушение на жизнь Свидригайло не удалось ... Великим же князем Литовским ... был избран Сигизмунд. Ягайло утвердил это решение, за что Сигизмунд уступил Польше Литовскую область - Русскую Подолию ..." (А. Нечволодов, "Сказания...", т3, с.63).
   Замечание: К сожалению, историки, как русские, так и советские, не сочли нужным углубляться в обстановку на тех территориях, которые впоследствии вошли в состав Российской империи, хотя развитие событий в них непосредственно определяло их будущее. ... Так, и события в Литве по кончине Витовта ими не затронуты, отмечено лишь, что противником Свидригайло скоро стал Сигизмунд, сын Кейстутов. Итак, наследники Ольгерда и Кейстута сошлись в схватке за Литву. Но надобно обратить внимание на то, что католик Ягайло поставил во главе католической Литвы православного Свидригайло, поскольку понимал, что в Литве католической можно считать одну только знать, окружающую Великого Князя Литовского, и часть горожан, ищущих выгоды, предоставляемые католикам согласно униям. Большая же часть даже знати и все подданные в подавляющем большинстве своем были православными, и Ягайло считал совершенно справедливо, что православному князю будет легче управлять этими территориями. Сигизмунд был католик, и, как увидим в будущем, даже победив Свидригайло, он был уничтожен православной знатью Литвы. Борьба вероисповеданий - главное.
   - Выиграли Москва, Тверь и Рязань, подписавшие с Витовтом ПРИСЯЖНЫЕ ГРАМОТЫ и крест целовавшие в подтверждение покорности его ВОЛЕ. Нет сведений о том, что новый Великий Князь Литвы настаивал на их исполнении, но нет и того, что эти княжества отказались от своих обязательств. Историки предпочитают обходить этот вопрос молчанием, которое, как известно, золото.
   - Выиграл Юрий Дмитриевич, поскольку в отличие от Василия 11 Васильевича, зятя Витовтова (Кейстутович), был союзником Свидригайло и мог рассчитывать на его помощь.
   - Возможно, выиграл бы Митрополит Фотий, которому при таком правителе Литвы легче было объединить Киевскую и Московскую Митрополию окончательно. Трудно сказать, было ли это осуществлено, пожалуй, нет.
   Есть во всем этом деле одна странность: совершенно не упоминается о наследниках Витовта, хотя он "любил жен" и "на пирах отличался трезвостью и, подобно Ольгерду, не пил ни вина, ни крепкого меда" (Карамзин). Известно только, что в свое время отдал в заложники немцам двух сыновей и брата, потом немцам изменил, те были казнены. Дочь (?) Софью Витовтовну отдал в жены юному Василию Васильевичу, Князю Московскому, но это было давно.
   Имел двух жен, но наследников почему-то не оставил? Возможно, они и были, но в годах малых, и Сейм Польский, несомненно, находившийся под влиянием Ягайло Ольгердовича, отверг наследника Витовта Кейстутовича и даже брата его, Сигизмунда Кейстутовича. Возможно, что рассматривался на сейме и вопрос о возможности Василия 11 Васильевича наследовать Витовту, поскольку тот был его родным внуком, но не прошло ..., и Ольгердовичи начали править Унии Польши и Литвы. Посмотрим, что из этого получилось:
   "...Но Свидригайло, брат Ягайлов, и Сигизмунд, сын Кейстутов, один за другим властвуя над Литвой, изнуряли только ея силы междоусобием, войнами с Польшей, тиранством и грабительством..." (Карамзин, "ИГР", т.5, с.147).
   - Какую - то выгоду получил Тверской Великий Князь Борис Александрович, но он уже не имел никаких надежд стать Великим Князем Северо - Западной Руси, даже с помощью Литвы, хотя он был тестем Свидригайло. Течение истории иногда предоставляем возможности, иногда создает препятствия на путях, казалось бы, желательного развития событий, так и тут: Свидригайло было не до Твери, борьба с Сигизмундом отнимала все его наличные силы.
   Жизнь на Руси продолжалась вне зависимости от дел "государственных":
   "...Летописец говори, что с сего времени, как никогда с Ноева потопа, век человеческий сократился в России, и предки наши сделались тщедушнее, слабее, что в разных местах были страшные явления: что от великий засухи (в 1430 году) воды истощились, боры горели ..., везде голод и болезни свирепствовали..." (Карамзин, "ИГР", т.5, с. 144, С. - Пб, 1842 г.).
   Голод и тщедушность народа мало интересовали сильных мира сего, и продолжались нападения: "на Волжскую и Камскую Болгарию, где россияне взяли немало пленных" (Карамзин). Ордынские войска "воевали Литовскую Россию", взяли Мценск, пленили Воеводу и увезли в Орду, где, к удивлению
   Карамзина, царь Махаммед принес свои извинения Воеводе и отпустил его, наказав своего Князя, осмелившегося совершить это нападение. Почему бы это так вдруг - ИЗВИНИЛСЯ? А почему бы нет? Орда и Литва - союзники ...
   Л. Гумилев в "Хронософии" отмечает: "Поляки отняли у Литвы Подолию"
   (с. 690). Как видим, смерть Витовта уже уронила первый камень, последовавшего за тем обвала войн между Польшей и Литвой. Войн внутренних и крайне затяжных. Что фактически приостановило движение Литвы на Восток и позволило Русским княжествам Тверскому, Московскому и Рязанскому продолжать без вмешательств Литвы и Орды самостоятельное существование. Что и выявило преимущества княжества Московского перед княжествами Тверским и Рязанским. Московское княжество было более многолюдным и более богатым, поскольку Великий Князь продолжал собирать дань Татарскую со своих подданных, но татарам ее не отдавал, отделываясь лишь подарками.
   Турки продолжали наступать на Византию и захватили в Македонии ранее принадлежавший ей город Фессалоники (на старых картах город Ферма или по- славянски Солунь, ныне Солоники). Это еще раз доказывает, что ТУРКИ - это "производная" различных племен, населявших Балканский полуостров и принявших мусульманство, и Азия тут не при чем. В Азии мусульманство распространялось как вероучение в различных странах, воевало и утверждало власть свою там, на Балканах происходило то же самое, в Азии - татары, узбеки, турки - сельджуки, иранцы, сирийцы; на Балканах - выходцы различных племен: печенегов, половцев, торков, болгар и других народностей, здесь представленных, тех и других объединяла только вера в Аллаха и все!
   1431 год - Эхом откликнулась кончина Витовта и на Руси. Юрий Дмитриевич решил, что теперь он сильнее, поскольку его побратим Свидригайло, и решил дело о престолонаследовании довести до конца:
   "...Той же зимы (1431) кн. Юрья разверже мир..." ("ИГР", т.5, Прим. N 266).
   Учитывая, что с 1428 года Юрию приходилось терпеть Василия Васильевича и " мать его" в качестве хозяев княжества Московского, то его нетерпение понятно. Время с начала октября 1430 года (момент предположительной кончины Витовта) и начала 1431 года ушло на то, чтобы Свидригайло стал действительно Великим Князем Литвы, отстранив пока Сигизмунда Кейстутовича.
   Примечание: В связи с тем, что в различных летописях летоисчисление по - прежнему несколько запутано, то на это "утверждение в должности" ушло от полгода до полутора лет. Если начало года 1 марта, то с октября 1430 по март 1431 года - срок полгода. Если же по первоисточникам принято - год начинается с 1 сентября, то от октября 1430 года до марта 1431 "вхождение во власть" для Свидригайло заняло полтора года.
   Распря между дядей и племянником возобновилась с новой силой, и:
   "...Юрий, три года жив спокойно, объявил войну племяннику. Тогда Василий предложил дяде ехать к царю Махмету: согласились, и Василий, раздав по церквям богатую милостыню, с горестным чувством оставил Москву ... мысль, отдать себя в руки неверным и с престола знаменитого упасть к ногам варвара, омрачила скорбью душу сего СЛАБОГО юноши. За ним отправился и Юрий. Они вместе прибыли в Улус Баскака Московского, Булата, друга Васильева и неприятеля Юрьева. Но сей последний имел заступника в сильном Мурзе Тегине..." (Карамзин, "ИГР", т.5, с.148 - 149, С. -Пб, 1842 год).
   Похоже, что их совместному отъезду предшествовало еще одно важное событие - скончался Митрополит Фотий: "апреля в 20 в Пяток Св. Пасхи". Это на пятый день после праздника Св. Пасхи. Трудно сказать, как это повлияло на уверенность Юрия получить в Орде великокняжеский титул? Был ли вообще Фотий сторонником Юрия, пусть и неявным? Но то, что он был противником Витовта, а, следовательно, и Софьи Витовтовны, и особенно ея московского окружения, в том сомнений нет. Как ни странно, но и Витовт, и Фотий умерли после торжеств, что само по себе уже наводит на размышления: уж очень важными и противоположными "фигурантами того времени" были они. Отравлены? Витовт достаточно стар, Фотий - неизвестно, но то, что они исчезли из жизни политической, можно считать выгодным для многих. И "решительные меры" в отношении этих фигур вполне возможны. Как и в наше просвещенное время, без поддержки в окружении САМОГО трудно что-либо выхлопотать и должность, и снисхождение или послабление в выплате той же дани. ... Вот тогда и образовались две "группы поддержки": а/
   Команду Василия поддерживали некоторые бояре и представитель царя баскак Московский Булат. Вот Василий и поехал прежде в Улус Баскака Московского для отработки тактики переговоров. б/ Команду Юрия поддерживал мурза Тегиня и кое-кто из оставшихся у власти князей Удельных ...
   Здесь Юрий совершил непростительную ошибку: он, не доехав до Царя Орды, или, пробыв там очень короткое время, уехал со своим покровителем мурзой в Тавриду перезимовать на Крымских берегах и упустил свой шанс, оставив дело на потом! Слишком был уверен в том слове, которое дал ему Тегиня, - "исхлопотать ему Великокняжеское достоинство", а между тем, политика противников была проста и поэтому действенна, они находились в орде и нашли способ воздействовать уже на самого Царя Орды Махмета:
   "...Если Тегиня один доставит Юрию сан Великокняжеский; то сей Мурза необходимо присвоит себе власть и над Россиею и над Литвою, где господствует друг Юрьев Свидригайло; что сам Царь Ордынский уже не посмеет ни в чем ослушаться Вельможи столь сильного и что все другие окажутся рабами Тегини ..." (Карамзин, "ИГР", т.5, с. 149).
   "Легковерный Махмет" и особенно его окружение испугалось такой перспективы и приняло все меры, чтобы этого назначения не произошло. Да и Тегиня, видимо, не располагал достаточными силами в окружении Махмета, чтобы заставить последнего "уважать ЕГО мнение". Он испугался и, приехав, даже не выступил со своими предложениями". Некоторые, сами иногда того не желая, создают миф о своем всесилии, а в итоге оказывается, что "их всесилие" распространяется лишь на малую территорию. Таврида, возможно, и была во власти Мурзы Тегини, но в Сарае он не имел ни сил, ни достаточного числа сторонников. Юрий ОШИБСЯ в выборе своего ХОДАТАЯ перед Царем Орды! Но суд состоялся, выводы были плачевными:
   "...Этот дядя (Юрий), опираясь на свое старшинство и ссылаясь на Духовную своего отца Дмитрия Донского, не хотел признавать старшим десятилетнего племянника, и в 1431 году приехал в Орду тягаться с ним. Успех Юрьева притязания перенес бы великое княжение на другую линию Московского Дома, расстроил бы порядки, заводившиеся Москвой целое столетие, и грозил бесконечной усобицей. Хан рассек узел: отуманенный лестно - насмешливой речью ловкого Московского Боярина Всеволожского, доказывавшего, что источник права - его ханская милость, а не старые летописцы и не мертвые грамоты (т. е. Духовная Донского). Хан решил дело в пользу Василия ..."
   (В. О. Ключевский, "Курс русской истории", ч.2, с. 53, М., 1916 г.).
   Следует сказать, что, как это будет видно из дальнейших событий, именно "Ханское решение в пользу Василия" и привело к двадцатилетней усобице на Руси сначала между Василием и Юрием Дмитриевичем, а потом и с детьми его. Тут Ключевский слукавил - дело не в "лестно насмешливых" речах Боярина Всеволожского, дело в том, что союз Литвы, Руси Московской Юрия, Тверской Руси, Руси Рязанской с ханом Тавриды Тегиней, могло серьезно повлиять на обстановку в самой Оорде Золотой - появился бы новый " Мамай или Ногай, или Эдигей" в лице Тегини, который мог бы, как и они, менять Царей в Орде по собственному желанию, исходя из своих ИНТЕРЕСОВ! Решение хана - вынужденное!
   Веселая зимовка в Тавриде принесла Юрию Дмитриевичу поражение, поскольку РЕШЕНИЕ СУДА было уже сформулировано еще до того, как Всеволожский раскрыл рот! Решал даже не хан, решало окружение его ...
   Примечание: Здесь имеются некоторые разночтения по датам, поскольку неизвестно, в какое время точно приехали в Орду Юрий и Василий и когда состоялся суд. Похоже, что они приехали поздней осенью, а суд состоялся только весной 1432 года. Процессы в Орде тянулись долго, чтобы дать возможность каждому из претендентов значительно облегчить свои карманы.
   В Европе тоже происходили значительные события, в том числе в городе Базеле был созван Собор, призванный ликвидировать многопапство, и навести порядок в делах католической церкви, поскольку ее устои в то время были сильно подорваны: "...здесь движение Собора приняло характер чисто демократический; здесь выражены смелые начала, что соборы стоят выше пап, что собор может изменять решения папские, низлагать пап, что на соборе священник равен папе. ... Видя, к чему клонится дело, папа и его приверженцы обратились с предложениями к отдельным государствам, предоставляя значительную свободу французской и английской церкви, предоставляя и многие права, деля уступки в догматах самих гуситам чешским, чтобы, хотя что - либо сохранить из папской власти... реформа святых отцов собора не состоялась, но национальные церкви везде выиграли ..."
   (Т. Н. Грановский, "Лекции по истории средневековья 1849 - 1850 г.г.", с. 50).
   Византия, находившаяся в трудном положении, искала защиты у собора:
   "...С целью спасти себя от предстоящего ужасного порабощения турок, Византийский император Иоанн Восьмой Палеолог, предшественники которого на протяжении многих веков были столь крепкими ревнителями Православия, решил искать сближения с папой, рассчитывая при его помощи поднять всю Западную Европу против Турок. Такого же образа мыслей держался и Царьградский патриарх Иосиф. Желание их встретило горячий отклик в лице папы Евгения Четвертого, низложенного как раз в то время громадным большинством голосов на Базельском соборе, при чем на его место был избран
   Другой папа (Мартин У). Не обращая никакого внимания на свое низложение, Евгений 1У поспешил собрать другой собор в Италии, в городе Ферраре, перенесенный затем во Флоренцию - для решения вопроса столь огромной важности, как соединение Греческой церкви с Латинской ..."
   (А. Нечволодов, "Сказания...", т.3, с. 70, М., 1913).
   Судьбоносные решения зачастую возникают помимо нашей воли и без нашего участия, так и тут. Созванный низложенным Евгением 1У собор в Ферраре, а потом во Флоренции оказался той причиной, по которой началось расхождение между церквями - Греческой, во главе с Патриархом Византийским, и Православной, во главе с Митрополитом Всея Руси, поскольку принятая Флорентийским Собором Уния положила начало подчинения православной Греческой церкви Римскому папе, что было совершенно неприемлемо для православной Руси. Итоги этого противостояния очень сильно скажутся на внутренней жизни Руси, которая не примет Унию категорически.
   1432 год - "...Весною дядя Васильев (Юрий) приехал из Тавриды в Орду; с ним Тегиня, который, сведав о распоряжении Царя, уже не стал ему противоречить. Махмет нарядил суд, чтобы решить спор дяди с племянником, и сам председательствовал в оном ..." Карамзин, "ИГР", т.5, с. 149).
   Естественно, кому можно поручить дело, от которого зависит ТВОЯ ВЛАСТЬ, а может, и ЖИЗНЬ ! Доказательства со стороны Василия основывались на новом уставе, вернее на Духовной его отца и воле Хана, все это прозвучало в речи Московского Боярина Иоанна: "Царь Верховный! ... Что значат Летописи и мертвые грамоты, где все зависит от воли царской? Не она ли утвердила завещание Василия Дмитриевича, отдавшего Московское княжение сыну? Шесть лет Василий Васильевич на престоле: ты низвергнул его, следовательно, сам признал Государем ..." (Там же).
   Речь этого "патриота Руси" историки приводят как имеющую значение для решения Махмета, но нужно признать:
   а/ Василия Васильевича на трон Московский возвел не Царь Орды, а Великий Князь Литовский Витовт Кейстутович после того как сыны Тохтамыша исполнили Договор, заключенный в 1395 году их отцом, Ханом Орды Тохтамышем и Витовтом, согласно которому после получения власти в Орде, Тохтамыш передает все Улусы Руси, ранее принадлежавшие Орде, под власть Витовта. Свидетельством тому Целованные Грамоты Князей Тверского, Рязанского и Московского. Они, эти грамоты, фактически передавали указанные княжества под управление Великого Княжества Литовского, которое наложило на себя обязательства по охране "установленного порядка" не только от врагов внешних, но и внутренних, типа дядюшки Василия - Юрия.
   б/ Этот порядок был нарушен сразу по кончине Витовта. А принятие власти над Литвой князем Свидригайло - православным и побратимом Юрия - все целованные грамоты, за отсутствием политической воли Витовта, если и не были отменены, то, во всяком случае, не были востребованы новым Великим Князем Литовским Свидригайло, а начавшиеся междоусобия на Руси и в Польше оставили Василия без покровителя!
   Вот так, просто, потеряв одного ПОКРОВИТЕЛЯ, князя Витовта, Василий 11 Васильевич побежал искать другого в лице Царя Золотой Орды. Не искал он НЕЗАВИСИМОСТИ для Руси, она ему была в ТЯГОСТЬ! Найдя, обрадовался!
   Ну а патриот Всеволожский, объявивший Русь Московскую Улусом Ханским, как и многие из них, искал личной выгоды - выдать дочь свою за юного Василия, когда это не произошло, то ли волею Софьи Витовтовны, то ли по незнатности рода Всеволожских, Иоанн Всеволожский тут же, как увидим, переметнулся в лагерь Юрия!
   Примечание: Среди княжеских родов, происходивших от князей рода Рюрика,
   упомянутых в историческом словаре от 1795 года, рода Всеволожских не значится. Карамзин даже не упоминает его фамилии - Боярин Иоанн и все тут!
   Кому нужен этот мезальянс, когда в приданое за дочерью прав на земли нет, один лишь угодливый папаша! Женой Василия Васильевича стала княжна Мария Ярославовна, дочь князя Ярослава Владимировича Серпуховского и Боровского, который скончался в 1428 году. Как уже отмечалось, в роду Владимира Андреевича Храброго, остался только один Василий, брат Марии, и теперь родственник Великого Князя! Вот эта жена с перспективой, а то какие - то Всеволожские! В будущем Мария показала себя женщиной с твердым характером и после смерти Софии Витовтовны удачно направляла действия мужа Василия 11 Васильевича, а потом и сына его, Ивана 111 Васильевича.
   "...А как в сие время восстал на Махмета другой Царь Могольский Кичим Ахмед, то Мурза Тегиня, пользуясь смятением Хана, выпросил у него для Юрия город Димитров, область умершего князя Петра Дмитриевича. Племянник и дядя благополучно возвратились в Россию, и Вельможа Татарский Улан - Царевич торжественно посадил Василия на трон Великокняжеский в Москве, в Храме Богоматери у Золотых ворот. С сего времени Владимир утратил право города столичного..." (Там же, с. 150).
   "...Приде Князь Великий В. В. На Москву в Петров День, а с ним Царев посол улан Царевич: тот его садил на Великое княжение у Пречистые у Золотых дверей" (В Успенском соборе) "а. К. Юрий пойде в Звенигород, а оттоле в Димитров". Только в одной Архангельск. Лет. Сказано, что Мурза Ханский посадил Василия на престол будто бы во Владимире..."
   ("ИГР", т.5, прим. N268, с. 116).
   Как видим, обретя нового покровителя в лице Хана Орды Махмета, Василий 11 Васильевич вроде бы второй раз взошел на престол и посажен на нем слугой Ханским Уланом, хотя и написано, что он царевич. Возможно, это не имело того веса, который гарантировал Витовт, но в этом случае Москва точно избежала усиления влияния католицизма, принятого Литвой. Итак, Василий Васильевич 11 на престоле в Москве, а князь Юрий с братьями Константином и Андреем фактически своими владениями охватывали Москву с запада, севера, не говоря уже о востоке, где Юрий владел Галичем. Сейчас невозможно сказать, где проходили границы удельных княжеств - Можайского, Звенигородского, Димитровского, но они, несомненно, были достаточно близки к Москве, что и создавало постоянную угрозу спокойствию новоявленной столице и Великому князю ее. Из восьми сыновей Дмитрия Донского к 1432 году остались только трое: старший Константин Дмитриевич, средний Георгий Дмитриевич и младший Андрей Дмитриевич. Племянник Василий Васильевич остался крайне недовольным этим решением Царя Махмета - отдать Дмитров Юрию, но тот в данный момент крайне нуждался в солидарности своих подданных, поскольку сам оказался в тяжелом положении. Золотая Орда под давлением ногайцев и крымцев начала переживать период распада. Появившийся на политическом горизонте Кичим Ахмет и был вождем ногайцев и сыном хана Бурака. По Л. Гумилеву Кичим Ахмет значится Сиди - Ахметом.
   Примечание: одно замечание - в Росписи Строева (т.4, с.44) Дмитрий Донской назван Давидом Иоанновичем! Что это? Крестное имя или опечатка?
   Как вы помните, в Духовной Василия Темного братия его Петр, Андрей и Константин были объявлены гарантами правления Василия 11 Васильевича вместе с двоюродными братьями, сыновьями Владимира Храброго, и, естественно, с дедом, Великим Князем Витовтом. После подписания Духовной стало происходить что-то странное, стало значительно стремительнее сокращаться число объявленной этой Духовной гарантов:
   - Князь Ярослав Владимирович умирает вслед за Василием 1 в 1426 году.
   - Князь Семион (Семен) Владимирович следует за ними в том же 1426 году.
   - Князь Василий Владимирович - нашел свою кончину в 1427 году.
   - Князь Андрей Владимирович скончался так же, как и братья его, в 1426 г.
   Можно сказать, свирепствовал мор на Руси, но в других родах Князей Смоленских, Ростова - Угличских, Суздальских таких повальных смертей не было, только два случая - в Твери - Князь Василий; в Смоленске - Князь Иоанн. Разве это не странно? Посмотрим, что было дальше:
   - Петр Дмитриевич, Князь Димитровский, умирает в 1428 году.
   - Витовт, Великий Князь Литовский, принял смерть после праздника в 1430 г.
   - Митрополит Фотий - умер в 1431 г., он не был поручителем, но - свидетель!
   - Князь Андрей (Ондрей) Димитриевич нашел свою кончину в 1432 году.
   - Князь Константин Дмитриевич преставился в 1433 году.
   Итак, со всеми поручителями и свидетелями было покончено, следующий:
   - Князь Юрий (Георгий) Дмитриевич умирает в 1434 году.
   Это можно назвать случайным совпадением? Нет, тут был какой-то замысел, трудно сказать, в чьей голове он созрел, но, несомненно, в МУДРОЙ! Софьи?
   Со смертью этих свидетелей прошлого исчезли тайны времен прошедших и открылся "светлый путь" единственного правителя для Москвы Василия Темного ... То, что Софья играла не последнюю роль при сыне своем и всячески провоцировала начало междоусобия в землях Московских, скоро явно обозначиться, а пока:
   "...Опасаясь Василия, Юрий выехал из Димитрова, куда Великий Князь немедленно послал своих НАМЕСТНИКОВ, изгнав Юрьевых, скоро началась и явная война от следующих двух причин ..." (Карамзин, "ИГР", т.5, с.150).
   Историки считают, что к началу междоусобия в тот момент привели два случая: а/ Иоанн Всеволожский переметнулся к Юрию, поскольку юный Великий Князь, так обязанный ему, обещания своего не выполнил и "женился на другой", то ли по указанию матери, то ли по личному выбору. Все просто:
   Василий 11 знал, что не речь Всеволожского решила вопрос о признании Василия Великим Князем, а боязнь Махмета усиления своего Мирзы Тавричского за счет соединения с Русью и Литвой. Ну, пообещал, чтобы не нажить в лице Всеволожского врага там еще в Орде, прекрасно понимая, что тот в любой момент может выступить на суде и как защитник прав Юрия!
   б/ На свадьбе Великого Князя "дружески пировали с молодыми", и тут Софья Витовтовна устроила скандал : "забыв пристойность, торжественно сняла пояс с Юрьевича", сыновья Юрия бежали из Дворца и клялись отомстить за свою обиду. История драгоценного пояса, если верить Карамзину, такова:
   - в 1367 году, когда Дмитрий Донской женился вторым браком на Княжне Ростовской Евдокии, то её отец, князь Ростовский, подарил жениху Золотой пояс с цепями. Этим князем был Димитрий 11 Константинович.
   - "Тысяцкий Василий в 1367 году во время свадьбы Донского тайно обменял его на другой, гораздо меньшей цены" (Карамзин). Похищенный отдал сыну Николаю, который был женат на старшей дочери указанного Дмитрия Константиновича. Возможно, у князя была привычка дарить мужьям дочерей этот пояс? И тясячский Василий просто восстановил справедливость, скандала не поднял, пояс вернул по принадлежности в семью старшей дочери Князя Ростовского. Дмитрию, еще не Донскому, компенсировал потерю, чтобы и тому было, чем брюки поддерживать. ... Сам Донской скандала с поясом, вернее, замены его, лично не поднимал, возможно, и подмены не было. Кто про то сейчас знает? - "Переходя из рук в руки" сей пояс достался Василию Юрьевичу: "...И тут бдительный наместник Ростовский Петр Константинович сей пояс опознал и донес о том Софье Витовтовне. ... И возникли определенные последствия! Если этот Петр Константинович в момент своего рождения видел этот пояс, то на момент доноса матери Василия, ему должно быть 65 лет! Провокация ?!! Трудно поверить в то, что это была спланированная провокация. Цель вскрыть, так сказать, нарыв слишком затянувшегося противостояния. Естественно, она (Софья) не хотела, чтобы сыны Юрьевы находились рядом с Василием и были с ним в дружеских отношениях, оно, конечно, хорошо, но и в этом есть доля риска для жизни Василия. Кому можно доверять в тяжелое время? Есть одна странность, которая может опрокинуть все доводы:
   "...(о Юрии Дмитриевиче) ...скончался в 1432 году, августа 19 дня, положен в Московском Архангельском соборе..." ("Исторический словарь, с. 192, М., 1795г.)
   Заметим, 12 Июля - Петров День. В этот день приехал венчаться в Москву на Великое княжение Василий Васильевич с татарами и "царевичем" Татарским Уланом, а смерть Юрия Дмитриевича произошла 19 августа того же 1432 года.
   Имеется срок более месяца, который позволил "Историческому словарю" написать: "...(о Юрии)... по кончине брата своего Василия 1 Дмитриевича имел спор с сыном его, а своим племянником Василием 11 Васильевичем о наследстве Российского престола. - Для исходатайствования коего племянник его ездил в Орду, в которое время Юрий Дмитриевич собрав войско, овладел Москвою, но княжил в ней очень малое время; скончался ..." (Там же).
   Как говорят, возможны варианты: пока один - Василий - искал правосудия в Орде, Юрий захватил столицу в поисках ВЛАСТИ фактической. Такое уже было при наследниках Всеволода (Димитрия) Большое Гнездо. Повторение - мать ... Согласно тому же "Историческому словарю", Андрей Дмитриевич скончался 10 июля 1432 года за два дня до прибытия в Москву Василия, 12 июля венчают на Московский Стол Василия, а Юрий умирает 19 августа ...
   Карамзин вообще не указывает кончин потомков Долгорукова. Строев же в Росписи своей переносит кончину Георгия на 1434 год. Кто чего скрывает? Возможно, это "Исторический словарь" , который убирает с политической сцены Георгия (Юрия) Шемяку, чтобы скрыть неоднократные поражения Василия в борьбе с Шемяками за Стол Московский и объявить, что его княжение в Москве продолжалось малое время, расхождение в два года дает этому возможность. Описание этих перипетий борьбы очень сложно из-за скрытых противоречий между источниками. Так, "Исторический словарь" к 1432 году относит вступление на Стол Московский Василия Юрьевича /Косого/ и пишет следующее: "...По кончине родителя своего вступил, было в правление Москвы, но от братьев своих, завистью воспламененных, свергнут, и ушел в Воронеж, где, собрав войско, воевал против Великого Князя..."
   ("Исторический словарь", с. 136). Другие же источники эти события относят к 1434 году. Мы еще обратимся к этому материалу позже, пробуя выстроить события в том хронологическом порядке, который принят в "Истории государства российского" Н. М. Карамзина:
   - Свадьба Василия Васильевича на Марии Ярославовне состоялась 8 февраля 1433 года. "Юному Василию" к тому времени минуло 18 лет, но, похоже, что всем в доме распоряжалась мать - Софья Витовтовна, и ссора ее с двоюродными братьями Василием и Дмитрием Шемяками состоялась примерно в это время.
   - К 25 апреля сего года произошли следующие события. После ссоры братья:
   "вместе с Боярином Иоанном старались утвердить родителя в злобе на Государя Московского, не теряя времени, они выступили с полком многочисленным; а юный Василий Васильевич ничего не ведал, до того самого времени как Наместник Ростовский прискакал к нему с известием, что Юрий - в Переяславле Залесском. Уже Совет Великокняжеский не походил на совет Донского ... Беспечность, и малодушие господствовали в оном. Вместо войска отправили посольство навстречу Галицкому Князю с ласковыми словами. Юрий стоял под стенами Троицкого монастыря, он не хотел слышать о мире..." (Карамзин, "ИГР", т.5, с. 151).
   Итак: Юрий стоит у Троице - Сергиева монастыря. Василий - в Москве "с беспечным и малодушным советом". Мир не состоялся, поскольку Юрий требовал все, а что предлагал ему Василий - не ясно. 25 апреля - сражение. В конце концов, решили драться. Крайними назначили воевод Федора Андреевича Лужу и Федора Товаркова, дали войско, но вот что написано в примечании N 271, т.5, "ИГР" о войске Московском: " пьяни были бяху, а и с собою мед везяху, чтоб пити еще". Уж, какое тут сражение было ...
   Что дальше, естественно, Василий "юный" взял мать, жену и уехал в Тверь. Понятное дело, бабка правящего там Бориса Александровича была литовкой, дочерью Литовского Князя Кейстута, да и Литва родная для матери Софьи была из Твери поближе. Но что-то не сложилось в Твери у дочери рода Кейстутова и Князя Тверского, пришлось уйти, покинув, казалось бы, безопасное место. И вот "предстоял долгий путь из Твери в Кострому", "чтобы отдасться в руки победителю". Странно это все, поскольку победитель Юрий Дмитриевич был в Москве, и путь туда гораздо ближе, чем в Кострому. Возможно, Василий с матерью и женой собирались уйти на Белоозеро, но ...
   "...Ибо Юрий, вступив в Москву и объявив себя всенародно Великим Князем, пошел туда и пленил Василия, который искал защиты в слезах..."
   (Там же, с. 152) .
   Москва, как известно, слезам не верит - но тут как тут опять коварные советчики в лице Семиона Морозова и иже с ним посоветовали Князю пощадить Василия, оставить жить на Руси, предоставив во владение Коломну. Всеволожский "считал всякое снисхождение неблагоразумным" (Карамзин), но предавший, раз не заслуживает доверия у нового покровителя, да и Юрий считал ГРЕХОМ расправиться с юным плачущим племянником и сделал ошибку, ибо не Василий, а мать его Софья была " вдохновляющей и напраляющей" силой в тот момент. Мать его не могла забыть унижения, увидев малодушие и робость Василия, но была вынуждена подчиниться СИЛЕ.
   Примечание: "Что есть Коломна?" У современных историков взгляды на этот вопрос не совпадают: одни считают это городом (упомянут в конце Х11 века и принадлежал Рязани, а потом перешел к Москве), расположенный в месте впадения Москва - реки в Оку, так, крепостица пограничная, сначала у Рязани, потом у Москвы на 100 км. от нее. Вряд ли это место могло удовлетворить даже самые скромные требования Двора Великокняжеского, да и земли Рязанские, считай, за рекой. Место беспокойное. Рязань никогда не любила Москвы, слишком часто обижали ...
   Другие, как Носовский и Фоменко, во втором томе книги "Русь и Рим" считают, что этим именем назывался район современного села Коломенское, которое стало называться таковым только в конце ХУ века в связи с тем, что по мере роста Москвы, эта местность была переведена в разряд сел. Там значительно раньше существовали все условия для размещения Двора Княжеского, об этом уже упоминалось при описании времен Дмитрия Донского.
   Расстояние до Москвы (Кремль и предместья) небольшое, до 20 км., и Юрию было удобнее наблюдать за бывшим и его матерью, близко, на глазах ...
   Далее события развивались таким странным образом согласно консолидированному мнению господ историков, судите сами: "...Василий тщетно пытался тронуть его (Юрия) слезами: Косой и Шемяке требовали его смерти; по вероломному совету своего Боярина Морозова Юрий подарил ему жизнь, дав в удел Коломну и сел на великокняжеский Стол. Жители Москвы так сильно любили своего князя, что толпами уходили из столицы в Коломну. Юрий видел, что враг его не лишился могущества: он упрекал Морозова в вероломном совете..." (А. Рамбо, "Живописная история...", с. 128).
   Явление странное: люди с места обжитого, бросив все имущество, отправляются за 100 км по дорогам крайне неблагоустроенным и опасным (именно на этом пути и погиб старший брат Василия Иоанн, что, кстати, и позволило Василию стать Великим Князем). И все для того, чтобы выразить поддержку любимому князю - "накоси выкуси!" Народ выгоду свою четко понимает - новый князь, ища поддержку, многое наобещает, напоит и накормит, это уж точно! А бросить вот так нажитое маловероятно... Предлагается другой вариант: Василий в селе Коломенское (Коломна), вот тут можно и выразить признательность днем, а к вечеру - домой. Кто эти искатели милости во Дворе Васильевом? Его приближенные из совета "беспечного и малодушного" и Литовское окружение матери Софии с челядью, оставшееся не у дел. Юрий привел свою "команду", это ясно обозначил Карамзин, написав: "Все шли к нему охотно, ибо признавали его законным государем, а Юрия - хищником. СОГЛАСНО С НОВОЮ СИСТЕМОЮ НАСЛЕДСТВА, БЛАГОПРИЯТНЕЙШЕЮ ДЛЯ ОБЩЕГО СПОКОЙСТВИЯ. СЫН, ВОСХОДЯ НА ТРОН ПОСЛЕ ОТЦА, ОСТАВЛЯЛ ВСЕ КАК БЫЛО, ОКРУЖЕННЫЙ ТЕМИ ЖЕ БОЯРАМИ, КОТОРЫЕ СЛУЖИЛИ ПРЕЖНЕМУ ГОСУДАРЮ: НАПРОТИВ ЧЕГО БРАТ, КНЯЖИВШИЙ ДОТОЛЕ В КАКОМ - НИБУДЬ ОСОБОМ УДЕЛЕ, ИМЕЛ СВОИХ ВЕЛЬМОЖ, КОТОРЫЕ, ПЕРЕЕЗЖАЯ С НИМ В НАСЛЕДОВАННУЮ ПО КОНЧИНЕ БРАТА ЗЕМЛЮ, ОБЫКНОВЕННО УДАЛЯЛИ ТАМОШНИХ БОЯР ОТ ПРАВЛЕНИЯ И ВВОДИЛИ НОВОСТИ, ЧАСТО ВРЕДНЫЕ"
   (Карамзин, "ИГР", т.5, с. 152).
   Вот так "открытым текстом" изъявлено желание историков для, будто бы развития и усиления власти самодержавной, оставлять старое окружение в спокойствии, особенно при государе малолетнем и слабодушном, но это не так. Тут желание править и Править самим, конкретно матери и её приспешникам панам литовским. Это, как окажется, путь к тиранству, а не благосостоянию страны, что и подтвердило дальнейшее развитие истории Руси ... Междоусобица!
   Далее вообще следует невероятное описание действий Юрия Дмитриевича:
   "...Князь же Юрий, видя невозможность остаться в Москве, сам отправился в Галич, велев объявить племяннику, что уступает ему столицу, где Василий скоро явился с торжеством и славою, им не заслуженною, провожаемый Боярами, толпами народа и радостным их криком..." (Там же, с. 153).
   - С каких это пор оставление города населением вынуждало князей отказываться от власти, имея в своем распоряжении войска (дружину Галицкую и Вятичан). Тем более, что противник его располагал не войском, а толпой прихлебателей. Вон, Князь Владимир Андреевич Храбрый специально выжег предместье и не пустил в Кремль это самое население при приближении к Москве татар Эдигея (Идигу). Видимо, причиной добровольного ухода Юрия из Москвы было что-то другое: Возможно, он был отравлен и умер, возможно, сразу после застолья или не сразу!. Возможно, тому были другие причины, виной которым была Орда и пришедшие с царевичем Уланом войска татарские, которые вытеснили его из Москвы. Стараясь спастись, он бежал в Галич.
   Интересна судьба Морозова, посоветовавшего оставить на Руси Василия, он был зарезан, Карамзин и другие считают, что он был наказан таким образом за свой совет, но согласитесь, что это маловероятно, поскольку всегда во власти Юрия это решение можно было изменить на любой вариант от высылки до смертной казни, но этого не было сделано, а вот если Боярин Морозов участвовал в отравлении Юрия Дмитриевича, или способствовал тому, что войска татарские вместе с Василием вошли в Москву, то тогда:
   "...сыновья его, не удовлетворившись словами, пришли к сему боярину в набережные сени и, сказав, "ты погубил нашего отца!" собственными руками умертвили его ..." (Карамзин). "...Сыновья Юрия зарезали его. "Ты погубил нашего отца!"..." (А. Рамбо). Согласитесь, что нет соответствия в повествовании историков с тем, что Юрий "добровольно" оставил Москву, уехав в Галич только с шестью человеками (Карамзин). Решительными действиями его сыновей, так же бросивших столицу, и направлявшихся в Галич той же дорогой, что и отец. Но Карамзин хочет это объяснить по-другому и говорит о родительском гневе, из-за которого они будто бы уехали. Странно, родитель гневается, а они едут к нему, а не в свои уделы, такие как Звенигород, Руза.
   - Историки, такие, как Карамзин, Нечволодов и А. Рамбо крайне фрагментарно описывают этот период 1432 - 34 год, особо отмечая успехи и действия Василия Васильевича и не уделяя должного внимания намерениям и последовательности действий, предпринимаемых Юрием Дмитриевичем, представляя его действия как "низкое коварство" с его стороны. Публикуются документы, в которых Юрий вроде бы подтверждает признание старшинства Василия и не освещаются в печати причины, приводившие к изменению его намерений. Совершенно не ясны его отношения с сыновьями Василием Косым и Дмитрием Шемякой, все это затрудняет возможности описания в хронологическом порядке происходивших на Руси событий. Уже отмечалось:
   - "...В государстве Московском появились две идеологические доминанты, одну из которых представляли "внуки бойцов поля Куликова", а вторую - ревнители старины. Любопытно, что сторонники обоих направлений не искали себе вождей на стороне, а выбирали их из потомков Дмитрия Донского. Первое направление поддерживало юного князя Василия 11, а второе - его дядю, Юрия Дмитриевича, и детей Юрия - Василия Косого и Дмитрия Шемяку. Все эти князья талантами не блистали, и следует заключить, что они слушались своих подчиненных, а не руководили ими.... Эти субэтносы группировались на разных территориях, сторонники Василия 11 - в Подмосковье, его противники - на окраине ареала, в Галиче и Вятке ..."
   (Л. Гумилев, "Древняя Русь и...", с. 620).
   Такое деление можно принять с большой натяжкой, поскольку никаких потомков, "внуков бойцов поля Куликова" в окружении Василия не было, если не считать его жены, внучки Владимира Андреевича Храброго, но и та наравне с самим Василием была не более как потомок Литовских матерей, жен этих князей. Разница была в одном. Мария Серпуховская, из рода князя Ольгерда, а сам Василий - потомок рода Литовского Князя Кейстута. И деление ареалов влияния этих групп никакого отношения к субэтносу не имеет, поскольку население окраин Галича, Вятки и остальных состояло из той части населения, которое не принимало вводимые Москвой новые порядки, заимствованные приехавшей Литовской знатью, ни по отношению к порядкам передачи власти в княжестве, которые наносили ущерб власти этой элиты, ни по отношению к вере православной, которую окружение Софьи пыталось связать с Флорентийской унией. Поэтому население этих ареалов состояло в основном из пустынников и пришедших вместе с ними людей, которые осваивали земли, еще не принадлежащие Москве, и поэтому там придерживались старых порядков.
   - Действительно, где-то в 1433 году была подписана Договорная Грамота между Юрием Дмитриевичем и Василием, хотя в ней Юрий признает старшинство Василия, но сам тон грамоты совершенно не соответствует тому:
   "...Целуй крест ко мне и к моему сыну К. Дмитрию меньшему, и с нашим братом молодшим, К. Константином Дмитр., и с Братаничи Князем Иваном и
   К. Михаилом Андреевичем "(Можайскими, сыновьями умершего Андрея Дмитриевича) " и со К. Васильем Ярослвавичем ... А держати ми тебя Великого Князя в старшинстве ... а детей ми своих больших, Князя Василия, да Князя Дмитрия не принимати и до своего живота, ни моему сыну младшему; а тоби их тоже не принимати..." (Карамзин, "ИГР", т.5, Прим. N 273)
   Далее следует перечисление волостей, отходящих к Юрию взамен полученного по ярлыку от Хана Дмитрия с окрестностями, это - часть земель Костромских, других волостей, а также Бежецкого верха. Далее Василий не может требовать войск: "А в Литву ти у мене помочи не имати, а к тебе ми не ездити" (Там же). Далее требования о том, что Василий не имеет права изменять решения судов, которые проводились Юрием в те времена, когда он сидел в Москве. Далее - о возврате имущества, захваченного Василием, его матерью и боярами: "А что будет поклажей моих Бояр, Семеновы Фодоровича или иных, и тебе то отдати". Далее - о праве на суд над Князем Федором Ярославичем Серпуховским (брат жены Василия) и людьми его за устроенные грабежи, о выплате выхода в Орду за Звенигород и Галич, взаиморасчеты Юрия и Василия по долгам Юрия в Москве, а Василия - в Орде, о долге, который Юрий заплатил в Орде Резеп - Хозе, да Абипу. Деньги были взяты Василием в долг у дельцов во время пребывания его в Сарае.
   Нет самого главного - даты документа, много пропусков, хотя он и из собрания Государственных Грамот. 1. 99. Интересно бы взглянуть на этот документ! Там много можно было бы узнать нового и интересного.
   Но можно предположить, что, вероятнее всего, он относится ко времени конца 1432 и начала 1434 года. По нескольким причинам: Андрей Дмитриевич, Князь Верейский, преставился 10 июля 1432 года, в феврале 1433 была злополучная свадьба, на которой Софья обвинила в воровстве Василия и Дмитрия, сыновей Юрия. Путь в Орду и далек и долог, и сколько пробыл там Василий, неизвестно, но сильно поистратился: своей привезенной казны не хватило, занял большие деньги. Юрий в отсутствие Василия занял Москву, поскольку имел надежду на то, что Мурза Тегиня обеспечит ему решение суда Царева в пользу Юрия, но произошло непредвиденное: "некто же татарин Усеин именем, Постельник Царев, Братанич Тегине, сказал ему думу Цареву"
   (Там же, прим. N 268, т.5, с. 116).
   И Тегиня не решился открыть рот, Василий получил Великое княжение, войска татарские и царевича Улана, который и венчал в Москве Василия на Великое княжение. Не имея возможности сопротивляться Татарским войскам, Юрий ушел в Галич, возможно, предварительно имея какую - то договоренность о разделении власти между Юрием и Василием. Тон самой Договорной Грамоты, приведенной выше, не дает повода считать, что он убежал "сам шесть", поскольку разговор ведется на равных. Кажется, со стороны Юрия это была попытка устранить влияние Софью и ее окружение на Василия, заменив его участием родственников в управлении княжеством Московским, ведь недаром он их перечисляет и в Договорной Грамоте требует "целования креста" - к своему сыну Дмитрию младшему, брату Константину Дмитриевичу и к Ивану и Михаилу Андреевичам, сыновьям умершего Князя Андрея Дмитриевича Можайского и князю Василию Ярославичу, брату жены. Как видим, его старшие сыновья в момент подписания грамоты, были в ссоре с отцом то ли из-за попытки сблизиться с Василием 111 или из-за убийства ими Боярина Морозова и их имена в Договорной Грамоте, поэтому отсутствуют...
   - После ссоры на свадебном пиру обстановка сложилась следующая: Василий в Москве, Софья - за счет скандала усилила свое влияние на Василия, братья Юрьевичи Василий и Дмитрий в Костроме собирают войска, Юрий - в Галиче и понимает, что его желание заменить окружение Василия не прошло, и начинает помогать своим сыновьям, засевшим в Костроме: "...В Летописи: "Великий князь В. В. посла воеводу, Князя Юрия Патрикеевича, а с ним Двор свой на Кострому, на Юрьевичев, а с ними бяше Вятчане и Галичане; и сташа на бой, на речке на Куси, и рать Вел. Князя побиша, а воеводу Юрия Патрикеевича поймали и перейдоша опять на Кострому; а как Волга стала и они ступили к Турдеевым врагом..." (Карамзин, "ИГР", т.5, Прим. N273, с. 116).
   Примечание: Если выразить это современным языком, то вкратце получится:
   Воевода Патрикеевич отправился бить сыновей Юрьевых, а встретил и их, и войска самого Юрия. Битву проиграли, Воевода - в плену, похоже, что эта река Кусь находилась на правом берегу Волги, только после того, как Волга замерзла, войска Юрьевичей перешли на левую сторону и встали под Костромой в какой-то крепостице.
   Великий князь, узнав "об измене" Юрия, выраженной в предоставлении своих войск беглецам Василию и Дмитрию, другим отрядом разгромил уже непосредственно Галич Юрия. Архангельская летопись пишет, что войска Великого Князя не смогли взять крепостицы, в которой засели Василий и Дмитрий. После этого войска Князя ушли в Москву, а Юрий: "придя в Галич и посла по дети своя и, собрав силу многу, и Вятчане пришли..." (Там же). Вероятнее всего, в момент нападения на Галич Великого Князя, в нем не было ни Юрия, ни войск его. Войска Московские ушли, а Юрий объявил "мобилизацию" и, собрав значительные силы, подошел уже к Ростову Великому. Двигаясь вдоль реки Волга, и вероятнее всего, овладел Ярославлем:
   "...Князь же Великий поиде противу, а с ним Князь Иван Можайский ... и
   встретились у Николы Св. на горе в Субботу Лазареву. ... А князь Иван Можайский беже ко Тфери: тамо бо и мать его бежала ко дочери своей; и К. В. посла к нему Андрея Федоровича Голтяева ... А князь Юрья посла к нему Якова Жесткова, зовя его к собе; Иван же пойдя с Тфери к Юрию и стретя его у Троицы и пойдя с ним к Москве ..." (Там же, Прим. N 273, с.117).
   Вот типичный случай неустойчивости мнений Князя Ивана Можайского: сначала - он с Василием против Юрия, но бросил его и убежал в Тверь, где его сестра была замужем за Тверским князем, потом - решил принять сторону Юрия и встретился с ним у Троице - Сергиевой Лавры. Возможно, войско Князя Можайского и было той единственной воинской силой, на которую мог рассчитывать Василий, Князь Великий Московский. Где были войска Можайские, не совсем ясно, то ли мотались с князем своим, то ли примкнули к войскам Юрия, вынудив и князя Ивана сделать то же самое ...
   Примечание: Трудно поверить, но летописцы отвели Князю Ивану Можайскому всего четыре дня для поездки от Ростова в Тверь, встречи с "представителями заинтересованных сторон", возвращения в Троицу и вступления в Москву с войсками Юрия. Именно так, всего четыре дня между Лазаревой субботой и Средой на Страстной Неделе. Сегодня не успеешь. Вывод может быть только один - никуда этот Иван не бегал, а на Св. Николиной горе у Ростова перешел на сторону Юрия, вот тогда за четыре дня пути часть войск Юрия (конница) могла дойти до Москвы. Перед этим:
   "...Одержал в Ростовских пределах столь решительную победу над Василием,
   что сей слабодушный князь, не смев воротиться в столицу, бежал в Новгород, оттуда на Мологу, в Кострому, в Нижний, а Юрий, осадив Москву, через неделю вступил в Кремль, пленил мать и супругу Васильеву, народ был в горести..." (Карамзин, "ИГР", т.5, с. 153, С - Пб, 1842 г).
   Воистину фантазии летописцев, а следом и историков не имеют предела: Юрий бегал из Галича на Белоозеро (даже сегодня дорог прямых между этими городами нет, есть только железная дорога через Вологду), потом он возвращается назад. Василий из-под Ростова не бежит в Москву, а в Новгород, куда и прибывает 1 апреля. И пробыв там 3 недели и четыре дня, отъехал в
   Тверь. Это противоречит сказанному ранее, он уже был там перед первым пленением и не нашел общего языка с тамошним Князем, да и был там с женой и матерью. Хотя путь его был не ближний, но имел смысл только в том случае, если он по Волге хотел уйти в Орду, пользуясь тем, что основные войска и противники его находились в Москве. Вероятнее всего, до 26 апреля в Новгороде он ожидал пока вскроются реки, при желании его путь по рекам можно проследить по карте, другого пути у него просто не было. Заметим, что ни описания битвы около Ростова, ни штурма Москвы нигде нет, видимо, все происходило достаточно мирно, без сопротивления противника, которыми могли быть сторонники Василия. Войдя в Кремль и пленив мать и жену Василия, Юрий отправил их в Звенигород и: "...Юрий, снова объявив себя Великим Князем, договорными грамотами утвердил союз с племянниками своими Иоанном и Михаилом Андреевичами, владетелями Можайска, Белоозера, Калуги и, с князем Иоанном Федоровичем Рязанским, требуя, чтобы они не имели никакого сношения с изгнанником Василием. Достойно замечания, что сии грамоты начинаются словами: Божей Милостию, которые прежде не употреблялись в государственных постановлениях ..." (Там же, с. 154).
   Слова -" Божьей Милостью", наводят на размышление:
   а/ Почему в деле противостояния Юрия и Василия Орда Могольская совершенно не вмешивалась с 1428 года (в этот год Моголами был разгромлен Галичь, вероятно по просьбе Витовта, поскольку им эти территории ближе)?
   Вывод может быть только один: дети Тохтамыша, занявши различные
   Улусы Орды, исполняли договор с Литвой и, получив в своё владение Орду, не претендовали на владение своим бывшим Улусом. Обращение в 1432 году Василия к Царю, Орды и у Юрия и у Свидригайло вызвало удивление и было расценено как нарушение этих обязательств. Ими не прзнавалась полномочность суда Хана Махмета. Орда уступила, символически осуществив своё право и посадив на стол Московский Василия 11, царевич Улан и войска татарские покинули Василия, и тот уже не располагал значительными силами.
   После поражения у Ростова, пребывания в Новгороде и бегства в Нижной Василий, как пишет Карамзин: "Трепетал и думал бежать в Орду", но не побежал, зная, что там, в помощи ему откажут. То ли под арестом, то ли на свободе он в Нижнем ожидал, как сложится обстановка, мать и жена тоже...
   б/Вероятнее всего в Москве после мая 1434 года. Состоялось возседение Юрия на стол Великокняжеский, каким то Собором Церкви Православной (примерно то же было принято на Западе, когда все короли стран короновались то призносились слова - "Божей Милостию"). И если раньше возможно об этом упоминалось, то после "редактирования" в более поздние времена, и летописцы и историки, сочли не удобным упоминать об этом, чтобы "не чернить светлый образ" Василия Тёмного, и без того о нем написано много позорного...
   Примечание: необходимо отметить, что в тот момент не было на Руси Митрополита, митрополит Фотий умер в 1431 году, а сутолоке междоусобиц возникшей по смерти Витовта. Некому было представить кандидатуру в Царьград, Патриарху. Междоусобия продолжались долго. За это время пал и Константинополь и только как снова, уже Собором святителей Московских был избран Митрополит, междоусобия прекратились, Василий победил...
   Замечание: Юрий умер внезапно, но дата его смерти сомнительна:
   "...В Архангельском соборе на гробе Юрьевом изображены год и число его смерти: "л. 6940, август 19", но в том и в другом - ошибка, по всем летописям он скончался в 6942, а по Арханг. Лет. 6 июня. Сия надпись, без сомнения, не есть древняя ..." ("ИГР", т.5, Прим. N 276, с. 118).
   Ну вот, так всегда - " не есть древняя" и все тут. Конечно, летописи писали, но к нам они дошли в копиях, а не в подлинных документах современников, да и вряд ли тогда кто - ни будь писал вот так, по горячим следам, а позже, естественно, эти события собирались подогнать под формировавшееся представление об этом времени, стараясь придать видимость законности "наследования " титула Великого Князя Василием, хотя того на княжение сажал всего лишь царевич Татарский...Чего ради этого не сделаешь! Преднамеренная путаница: Кажется, это желание утаить следующее: Василий Васильевич был пленен один раз, вероятнее всего, в 1434 году, где-то у Мологи. Привезен сначала в Кострому, а потом - в Нижний, где друзей у него не могло быть, поскольку самостоятельное княжество Нижегородское было присоединено к Москве его отцом, а таких вещей не забывают. Тогда никакого первого плена в апреле 1433 года не было, не было никаких переводов Василия в Коломенское или Коломну, не было опустения Москвы и бегства поспешного Юрия в Галич. Преступлением Василия было разорение Галича и какие-то другие неизвестные причины ...
   Юрию в момент смерти было 64 года, вполне почтенный возраст по тому времени. Его внезапная смерть может быть объяснена любыми причинами, но она произошла, и это стремительно изменило всю картину, поскольку будто бы в своей Духовной грамоте, написанною, как считает Карамзин, еще задолго до его смерти и делит между сыновьями только свои наследственные города. Карамзин считает, что "Юрию было около 60 лет от рождения: не имея ни ума проницательного, ни души твердой, он любил власть единственно по тщеславию и, без сомнения, не возвысил бы Великокняжеского сана в народном уважении, если бы и мог удержаться на престоле Московском"
   Вот пример "правильного" подхода к описанию личности исторической, и чего только не сделаешь, чтобы очернить противников Василия Васильевича. Если это Василий Юрьевич, то в истории обязательно назовут Косым, если Дмитрий Юрьевич - со страниц истории он в первую очередь Шемяка, а потом иногда Юрий, а сам Юрий Дмитриевич - "любит власть единственно по тщеславию и
   Как будто сам Василий Васильевич Темный с юных, младенческих лет своих думал только об улучшении благосостояния подданных и не целовал крест Государя Литвы, убеждая того в своем совершенном послушании и в принятии
   Русью подданства Литве. По смерти покровителя своего вместе с матушкой своей не втянул Русь северо - западную в двадцатилетнюю усобицу, искал в орде царя для себя, а с ним - хомут Орды для народа. Несмотря на все это, Карамзин все-таки не пожалел для него эпитетов "хороших и разных" - знал:
   "искал защиты в слезах", "слабодушный князь" и т. д. Темный он и есть ТЁМНЫЙ, и на пару с матушкой натворил столько подлостей, что возмущался им даже Карамзин, правда за качества личные, тем самым одобряя это безудержное стремление его: "любить власть единственно по ТЩЕСЛАВИЮ".
   Последнее, что сделали историки, - это признали единственно правильной лишь одну духовную грамоту Юрия, хотя наряду с этим и признают: "скончался, оставив Духовную Грамоту, писанную, кажется, еще задолго до его смерти..."... Текст ее в "историческом смысле" тут уж больно хорош: делят Юрий, великий князь Московский на момент смерти своей, только старые наследственные владения - Звенигород, Рузу, Галич и остальное так, по мелочи. Нет ни Дмитрова, ни обмененных на него земель, никаких упоминаний о том, что Василий Васильевич должен был целовать Крест Юрию и другим Князьям Удельным, а только желание вместе с Василием платить часть ханской дани. Поскольку Митрополита на Руси нет, что отмечено в Духовной, то написание ее следует отнести к 1431 году или чуть позже, перед тем как Юрий милостью Божьей возведен на Стол Московский, что произошло в 1433 году. Скоропостижная смерть Юрия, возможно, не дала ему закрепить какие-то права и назначить наследника, все это указывает, если сопоставить со списком ушедших из жизни свидетелей составления Духовной Грамоты Василием Дмитриевичем, на преднамеренность чьих - то действий, благо, что пиры по случаю "вступления в должность" дают этому превосходную возможность ... Юрий был не первым и не последним ...
   Если б, да кабы ... Ясно одно: трудно что-то сказать о характере и уме Юрия Дмитриевича, слишком запятнана честь его историками, но одно можно сказать, несомненно: власть Софьи и ее литовского окружения на княжество Московское была бы прекращена, и развитие Руси пошло бы другим путем, хотя и существовали тесные связи самого Юрия с Литвой в лице Великого Князя Свидригайло, но они не были бы так ощутимы своими воздействиями на уклад жизни Руси, как это происходило при Софье Витовтовне, да и Мария, жена Василия Васильевсча, также с кровью литовской, её дед Владимир, князь Серпуховской был женат на литовской княжне из дома Ольгерда... Дальше - больше... Связь между дворами Литовским и Московским шла по возрастающей, сестра Иоанна 111, жена Александра, короля Польского, Елена Глинская из княгинь Литовских, жена Василия 1У. Таким образом, можно считать, что Великие князья Московские этой ветви, по сути дела, больше литовцы, чем русские. И нечему удивляться, что в начале ХУ11 века к власти пришел род Романовых, предком которых являлся литовский рыцарь Гландал.
   Столь обширные материалы по возможным вариантам развития событий в период с 1415 года по 1434 (1432(?)) требуют внятного и краткого повтора:
   - 1402 год - Имеются серьёзные предположения, что в этот год Литовский Князь Свидригайло был намечен в наследники стола Московского, ввиду отсутствия у Василия 1 Димитриевича наследников от Софьи Витовтовны.
   - 1408 год - Взамен объявленного ранее наследником престола Московского Литовского Князя Свидригайло провозглашен Иоанн Васильевич, 11- летний первый сын Василия 11.
   - 1415 год - родился Василий Васильевич. Василий 1 Дмитриевич подозревает
   Софью (по другим источникам, возможно, в крещении - Анастасию) в прелюбодеянии и поэтому "будто бы он не любил сына".
   ("ИГР", Прим. 256, т.5, высказано Герберштейном)
   - 1417 год - " на Москве преставился Князь Иоанн, сын Князя Великого, едучи из Коломны" ("ИГР", т.5, Прим. N 254, С-Пб, с. 109).
   Василий 1 по смерти Иоанна не назначает нового наследника.
   - 1423 год (?) - Сначала Митрополит Фотий, затем Софья с Василием едут на свидание с Витовтом в Смоленск, находившийся во владении Литвы. Великий же Князь удалился в Коломну, в Смоленск с женой не поехал.
   - 1425 год - Кончина Василия 11 Дмитриевича и составление Духовной грамоты, где: "...а приказываю сына своего князя Василия и свою Княгиню ..." далее следует перечень тех, кому следует обеспечить возведение Василия на Великое Княжение, это: тесть, Великий Князь Литовский Витовт, братья младшие: Андрей, Петр, Константин, сыновья Владимира Андреевича Храброго: Семен и Ярослав. Присутствовал при сем Митрополит Фотий. Далее начинается странное:
   - 1426 год - скончались Семен и Ярослав, 1428 год - скончался Петр, 1430 год - скончался сам Витовт, 1431 год - скончался Митрополит Фотий. 1432 год - брат Андрей Дмитриевич, 1433 - брат Константин Дмитриевич. Странно?
   Старший из братьев, сыновей Дмитрия Донского Георгий (Юрий) был совершенно отстранен от присутствия во время кончины брата, и в Духовной его имя не отмечено, хотя: "Митрополит посла по Юрия, хотя ему поручити старшинство великого княжения" ("ИГР", т.5, Прим. N 256, с. 111).
   Он уже тогда, в 1425 году, не был согласен с тем, что Русь должна войти в Литву, и поэтому отстранен, остальные, видимо, как-то соглашались. К 1434 году все поручители отошли в мир иной, а условия подписания Духовной скрыты либо временем, либо историками. Было что-то там неприемлемое для Витовта и Софьи Витовтовны, и к моменту возникновения междоусобия Василия 11 с Юрием спросить было уже не у кого.
   1427 год - Провозглашенный Великим Князем 12 летний Василий 11 Васильевич уважил желание деда, летопись пишет: "...а Князь Великий тогда, деду своему Витовту и крест целовал..." его примеру последовал князь Рязанский написавший в своей грамоте Витовту: " Господину Осподарю моему, В. К. Витовту. Се яз К. В. Иван Феодорович Рязанский добил есми челом, дал ся есми ему на службу..." ("ИГР", т. 5, прим. N 261, ст. 113 С. Пб. 1842 год)
   В 1427 году аналогичную грамоту "о разграничении прав" подписывает с Витовтом подписывает В. К. Борис Александрович князь Тверской. Перед этим то ли мор, или иная напасть унесла из жизни в 1426 году много князей Тверских это: Иоанн, сын его, Александр,сын Александра Георгий и брат Иоанна, Василий. Согласно росписи Строева из рода Св. Михаила Тверского в живых, к этому времени остались: сам В.К. Борис, сын его Михаил, и сыновья Георгия, малолетние Иоанн и Димитрий Св. Михаила твермкого в живыхсын его, Александр,сын александра и Витовту возникновения междоусобия спросить было . Когда то обширный род вымирал на радость Москве...
   Таким образом, в 1427 году Витовт завершил принятие в состав Литвы новых княжеств Руси: Твери, Москвы и Рязани согласно Договору от 1395 года, по которому сам Тохтамыш или наследники его передавали свои Улусы Руси Литве за помощь в овладении троном Орды. Нет ничего удивительного, что тогда или несколько раньше государственные печати Витовта и Василия практически не отличались друг от друга. О них было сказано выше.
   1430год - Витовт собрался короноваться на новое королевство, состоящее из Литвы и бывших княжеств Руси. На это торжество прибыло много знатных гостей. Витовт собрал в Торках всех своих старых и новых подданных в ожидании коронации его Королем Литвы. Дело было только за папой Римским, но тому такой расклад не понравился, он сильно ослаблял католическую Польшу, оплот Рима в этой части Европы. Коронация не состоялась, Витовт умирает, следом за ним умирает Митрополит Фотий. В Литве - междуцарствие, и хотя Свидригайло Ольгердович получил титул Великого Князя Литовского, но это не избавило его от жестокой войны с Сигизмундом Кейстутовичем.
   1431год - Юрий выступил с открытыми претензиями на титул Великого Князя Московского, опираясь, с одной стороны, на Свидригайло, Великого князя Литвы, с другой стороны, - на Мурзу Крымского Тегиню, будто бы имеющего влияние на Царя Орды. Василий же возлагал надежды на суд Царя Орды, он направляется туда и там дарами и "разъяснением сложившейся обстановки" указывает на то, что назревает союз Князя Великого Литвы, Князя Великого Московского и Мурзы Тегини против Царя Орды Махмета. Царь предпочел Василия. Свидригайло, будучи православным, видимо освободил Княжество Руси от крестного целования, но не мог оказать действенной помощи им в случае вторжения Орды, поскольку занят войной с Польшей и Сигизмундом. Юрий вступает в Москву после какой-то смехотворной битвы, в которой пьяные московские войска противостояли войскам Юрия.
   1432год - Василий 11 добился назначения суда для "разбора претензий" и фактически восстановил власть Орды над Московско - Владимирским княжеством. В случае отказа его исполнить России грозил новый набег моголов во главе с Василием. Историки не отмечают, был ли сам Юрий в Орде, или, надеясь на силу Тегини, отсутствовал и "проиграл процесс". Утешительным призом Юрию стал Удел Дмитровский. В отличие от всех остальных, Архангельская летопись отмечает: " что Мурза Ханский посадил Василия нак престол будто бы во Владимире" ("ИГР", т.5, Прим. N 267, с.116). Возможно, так оно и было, поскольку Юрий сидел в Москве, да и Москва еще не совсем столица. Попав в такое положение и опасаясь набега Орды, Юрий покидает Москву и уезжает в Галич. Этому, видимо, предшествовал целый ряд переговоров, поскольку была составлена Грамота, в которой Юрий требует от Василия 111: "Целуй крест ко мне и к сыну моему К. Димитрию меньшому..." Два других его сына Василий и Дмитрий в то время приняли сторону Василия 111. Юрий в Договоре пишет и требует, чтобы Василий их не принимал, а также уточняет, что возвращает Василию царев подарок Дмитров, а за это просил определенные земли Костромские и Бежецкого Верха (земли более близкие к Костроме и Галичу). Пока разошлись полюбовно, к общему благу.
   1433год - В работах историков отмечен свадьбою Василия Васильевича на Марии Ярославне Серпуховской, причем в это время сыновья Юрия Василий и Дмитрий старший находились в окружении Василия 111 и в ссоре с отцом. То ли это было действительно так, или Юрий просто, используя ссору как предлог с помощью сыновей надеялся наблюдать за действиями Василия и Софьи, которые были недовольны, вероятнее всего, заключенной грамотой между ними и Юрием. Софья понимала это и любыми средствами старалась избавиться от присутствия Василия и Дмитрия в окружении своего сына. Далее последовало оскорбление Юрьевичей на свадебном пиру Василия. Убит Симеон Морозов, как-то замешанный в этом деле. Юрьевичи бегут в Кострому, и все становится на свое место, они объединились с отцом. "Князь Великий В. В. посла Воеводу Юрия Патрикиевича, а с ним Двор и многие люди на Кострому, на Юрьевичей..." (Прим. N 273, т.5). Юрия Патрикиевича объединенные силы отца Юрия и сыновей его разбили и взяли в плен. Какой-то отряд Василия пришел в Галич и весь его выжег, Юрий то ли скрылся, то ли отсутствовал, находясь в Белоозере. Василий Васильевич опять проиграл.
   1434год - Юрий выступает из Костромы и у Ростова встречает какие - то силы Великого Князя. В Лазареву Субботу к Василию 11 должен был присоединиться Князь Можайский Иван Андреевич, но, встретившись с Великим Князем, Иван уклоняется от битвы и бежит в Тверь, где за Тверским Князем Борисом его сестра. Чью сторону приняли войска Можайские, приведенные Иваном в поддержку Великого Князя, неясно. Велика вероятность того, что они приняли сторону Юрия Дмитриевича. Василий 11 снова терпит поражение и уходит в Великий Новгород, где находится в течение четырех с половиной недель. Юрий же в Среду Страстной Недели подошел к Москве и после Праздника Св. Пасхи вошел в город в Среду Светлой Седмицы. Василий, узнав о пленении матери и жены, 26 апреля отправился в дальний путь к Нижнему Новгороду. Чем вызвано избранное им направление, сказать трудно. Вряд ли в Нижнем Новгороде мог он найти себе сторонников: там еще была свежа память о собственных Суздальско - Новгородских Удельных князьях, а вот путь в Орду лежал как раз там, вниз по Волге. Почему он туда не пошел, сказать трудно. Не надеялся на защиту?
   Время со Среды Светлой Седмицы до 6 июня у Юрия Дмитриевича ушло на то, чтобы взойти на Стол Московский Великим Князем. Вероятнее всего, за это время в связи с отсутствие Митрополита был созван Собор, который и благословил его. Юрием как Великим Князем Договорными Грамотами были утверждены союзы с племянниками своими, владетелями Можайска, и с Князем Иоанном Рязанским. В этих грамотах, начинающихся словами БОЖЬЕЙ МИЛОСТЬЮ, отражено его избрание Собором Духовенства Руси, хотя в трудах исторических это событие совершенно замалчивается, не мог он самостоятельно
   присвоить себе право именоваться таким образом. К сожалению, в примечаниях к "ИГР" ни одно даже начало текста этих грамот не приведено. 6 Июня Юрий Дмитриевич внезапно скончался ... И тут историки стали приписывать ему составление Духовной от 1431 года, когда он делил между сыновьями только земли, оставленные ему еще при Витовте, и долги по дани.
   Не может быть, чтобы в распоряжении историков не было ни одного документа более позднего времени и составленного при Великом Княжении Юрия Дмитриевича. Уничтожили? В любом случае приведенная Духовная грамота не может быть признана законной, поскольку в ней земли разделены между сыновьями по старшинству, что вряд ли могло быть, поскольку с 1432 года до начала 1434 года старшие сыновья Василий и Дмитрий вроде бы находились в окружении Василия Васильевича и считались Юрием изменниками. Характерно и то, что похоронен он в Архангельском Соборе Москвы, как и все Великие Князья до него.
   История вокруг борьбы за Стол Московский вступила в новую фазу, даже Карамзин в "ИГР" затрудняется назвать очередность событий и пишет о том, что: "Юрий мыслил возвратить ему великое княжение (что менее вероятно). Сын Юрьев Косой принял на себя имя Государя Московского и дал знать о том своим братьям; они же, не любя и презирая его, ответствовали: "Когда Бог не хотел видеть отца нашего на престоле Великокняжеском, то мы не хотим видеть на оном и тебя...". Примирились с Василием и выгнали Косого из столицы. В знак благодарности Великий Князь, возвратять на Московский престол, отдал Шемяке Углич со Ржевом, наследственную область умершего дяди их Константина Дмитриевича, а Красному Бежецкий Верх, удержав за собою Звенигород, Удел Косого, и Вятку...." (Карамзин, "ИГР", т.5, с. 154).
   Закон только тогда ЗАКОН, когда он не имеет избирательного действия и не делает исключения ни для каких отдельных, даже исторических, личностей. Историки, как и всегда, толкуют о законности событий, не придерживаясь этого принципа. Предпочтение отдается тем, кто остался у власти, а не тем, кто приобрел ее на основании закона, пусть и спорного:
   - Василий Юрьевич (Косой) наследовал Великокняжеский титул как старший сын своего отца. О том же в Орде толковал Всеволожский, прося для Василия Васильевича Великокняжеский Ярлык у Царя Орды Махмета. И решением того новый закон был таким образом признан.
   - Василий Васильевич только через шесть лет получил ярлык на Великое Княжение от этого самого Махмета. До этого его посадил на Стол Московский и поддерживал до своей кончины его дед, Великий Князь Литовский Витовт, который в свою очередь претендовал на верховную власть над Русью.
   - Почему же тогда: "Смерть Юрия была совершенно неожиданной, и конечно, всех чрезвычайно смутила. Пользуясь этим смущением, старший сын Юрия - Василий Косой поспешил сам ужу без всяких прав сесть на освободившийся за смертью отца Московский Великокняжеский Стол ..."
   (А. Нечволодов, "Сказания...", т.3, с. 44).
   Почему же "без всяких прав"? В Орде: "Василий доказал свое право на престол новым Уставом Государей Московских, по коему сын после отца, а не брат после брата должен наследовать Великое Княжение"
   (Карамзин, "ИГР", т.5, с. 149).
   Все права Василия Васильевича опирались только на поддержку других стран, сначала Литвы, потом Орды, а отец Василия Юрьевича был, видимо, утвержден на этот Стол Московский Епископами православными, иначе он бы не писал "Божьей Милостью". Этим в те времена не шутили, и без благословения Церкви православной это было недопустимо. Итак, один претендент на власть - Василий Васильевич - опирается на силы внешние; другой - Василий Юрьевич - опирается на благословение святителей православной веры, так почему же он и "Косой" и "без прав и оснований"?
   Верность и предательство идут рука об руку, без одного не может существовать другого, вот и получилось - братья Василия Юрьевича предали его за те Уделы, которые им обещал Василий Васильевич:
   "... Дмитрий Шемяка и Дмитрий Красный сами призвали Василия Васильевича занять Москву, получив за это от него богатые уделы; изгнанному
   же ими из столицы Василию Косому не осталось ничего другого как прибегнуть к самым отчаянным средствам, что он и поспешил сделать..."
   (А. Нечволодов, "Сказания...", т.3, с. 44).
   "...Юрий готовился ужу провозгласить себя великим князем Московским как умер скоропостижно, тогда его сыновья помирились с Василием, но почти тотчас же подняли против него оружие..."
   (А. Рамбо, "Живописная история", с. 129).
   Карамзин же просто отмечает: "и выгнали Косого из столицы". Мир как и война, имеют какие-то причины, и то, что оба Дмитрия Юрьевича выгнали брата своего, ставшего Великим Князем, и присоединились к свергнутому Юрием Дмитриевичем Василию Васильевичу указывает на то, что причины эти были очень вескими, поскольку эти два Юрьевича теряли надежду сами и потомкам своим закрывали путь к Столу Великокняжескому в Москве. Вообще-то историки дружно молчат о причине столь важной для Руси:
   "...Такие успехи достались Темному, потому что все влиятельное мыслящее и благонамеренное в русском обществе стояло за него, за преемственность великокняжеской власти в нисходящей линии. Приверженцы Василия не давали покоя его соперникам, донимали их жалобами, протестами, происками и брали на свою душу его клятвы, пускали в дело на его защиту все материальные и нравственные средства, которыми располагали. Внук Донского попал в такое счастливое положение, не им созданное, а им унаследованное, в котором цели и способы были достаточно выяснены, силы направлены, средства заготовлены, орудия приспособлены и установлены, - машина могла работать автоматически, не зависимо от главного механика..."
   (В. О. Ключевский, "Курс русской истории", ч.11, с.59).
   Если перевести этот ЭЗОПОВ язык на общепринятый, то можно сказать:
   - Гибель Юрия и изгнание Василия Юрьевича было организовано той властной структурой, а именно: окружением 19 - летнего В. К. с характером не сильно твердым, скорее, "слабодушным", который, кроме того, имел неясности в своем происхождении и целиком находился в руках матери, Софьи Витовтовны и ее окружения. Как видим, по мнению историка, это окружение, состоящее, в основном, из выходцев Литовских и прибывшее с княжной Софьей во время ее женитьбы (1390 г.) на Василии Дмитриевиче и должно было составлять: "все влиятельное мыслящее и благонамеренное в русском обществе" (Ключевский).
   - За сорок с лишним лет это "братство": "паны литовские, искажая язык славянский, давали чужие законы народу. Великий Князь осыпал пришельцев милостями ..." (Карамзин). Создали при дворе свой клан, они не желали терять своих позиций, вытеснили из управления страной представителей старого Долгоруко - татарского направления. И хотя "совет Великокняжеский не походил на совет Донского или сына его: беспечность и малодушие господствовали в нем" (Карамзин), НО, тем не менее, свои интересы окружение Василия 11 отстаивало умело. Придворная камарилья зачастую создает себе короля, и чем он слабее, тем надежнее они себя вокруг него чувствуют.
   - Юрий, сев на Стол великокняжеский в Москве, оказался в их окружении, поскольку с собою из Галича или Вологды он не мог привести СВОЮ "команду" для замены сложившейся системы управления, войска - ДА! начальников воинских - ДА! Но этого было явно недостаточно. В постели и за столом он был беззащитен, так, как был беззащитен Андрей Боголюбский, убитый своим окружением во время сна.
   Вероятно, и перед Дмитрием Старшим, и Дмитрием младшим - Юрьевичами - встала та же проблема: у них не было возможности организовать управление
   Княжеством Московским за счет своих людских ресурсов из Уделов. Чиновничество стало ремеслом, поскольку Князь Удельный обладал недостаточным опытом, чтобы самому реорганизовать налаженную систему управления. Как ни странно, даже в веке ХХ большевики столкнулись с той же проблемой - отказом чиновничества исполнять свои обязанности. Это и заставило их встать на сторону Василия после того, как Стол Великокняжеский занял Василий Юрьевич. "Исторический словарь" пишет:
   "По кончине родителя своего вступил, было в правление Москвы, но от братьев своих, завистью воспламененных, свергнут и ушел в Воронеж..." (с. 37)
   Таким образом, не Василий 11 победил Василия Юрьевича, а братья его, хотя у них был выбор - или получить богатые уделы от Василия 111, которые, несомненно, были им обещаны, возможно, в размерах больших, чем хотел наделить их новый Великий Князь Василий Юрьевич, или прогнать последнего, лишив своих потомков права занять Стол Московский, поскольку по новому закону преемственности передачи титула "от отца к сыну" не оставляло им никаких надежд, разве что у Василия 11 не будет детей, поскольку первый из них появился только в 1438 году, а на дворе - 1434 год.
   Они предали дело отца и старшего брата, но не нам их винить за это!
   - В заключении нужно признать, что зря Г. В. Носовский, А. Т. Фоменко и
   А. А. Бушков ругают пришедших в ХУ11 веке к власти в России Романовых за уничтожение подлинных документов эпохи Рюриковичей, все это началось гораздо раньше, еще в Х111 веке, когда стало формироваться Великое Княжество Литовское, и часть из князей западно - православного толка и вообще католиков стола переходить на службу с Москву. Уже тогда, в веке Х111 - ХУ началось это завоевание знатью Литовской Руси. Вытесняя наследников завоевания могольского - потомков Долгорукова, - которые сами и организовали это самое Иго "моголо - татарское", правда, была разница: если иго татарское было навязано Руси в сражениях между наследниками Всеволода Большое Гнездо, то Литва сделала это с помощью брачных уз переходя на службу к князю Москвоскому на правах служилых людей, а не Удельных Князей. И еще одно: Георгий (Юрий Дмитриевич) был женат на дочери Смоленского Князя Юрия Святославича, смертельного врага Витовта. Тогда еще помнили, что Литва были заодно с Мамаем против Донского, а Витовт с Тохтамышем делил владения Руси. Все это похоже на спор выходцев литовских людей служилых при князе и антилитовских Удельных Князей Рюриковичей.
   Со время кончины Митрополита Фотия прошло уже три года, его отсутствие остро ощущалось, поскольку сан Митрополита позволял ему находится "над схваткой, противников в борьбе за стол Московский и сделать многое для их примирения, избегая тем самым, кровопролитных сражений между родней
   Нет ясности в последовательности действий и их временной очередности, но важна суть: Митрополит Фотий, как помним, тоже стал Митрополитом Всея Руси в результате Компромисса, заменив ставленника Витовта Митрополита Киевского Григория Цимблака, после его смерти в 1419 году. Витовт в тот момент серёзно рассматривал вопрос присоединения русских Улусов Золотой орды к Литве, согласно договора с Тохтамышем от 1398 года, "о разделе сфер"
   Витовту было выгодней, постепенное привлечение Митрополита Фотия к делу этого объединения. "Обещание вернуть" в лоно Московской митрополии Киев и всю Западную Украину, был достаточно сильным аргументом в пользу превращения Митрополита Фотия из врага ожесточённого, если не в союзника, то человека заинтересованного. Поездки Фотия в Смоленск к Витовту в 1423 -1424 годах, присутствие при составлении духовной грамоты Василия 1 Димитриевича в 1425 году, в пользу его сына, миротворческая миссия в Галичь к претенденту на стол Московский Юрию Димитриевичу, всё это показывало. что он, Витовт на правильном пути. Наконец в 1430 вроде всё решилось: Витовт, хотя и не получил короны от папы Римского, но уже фактически был королем Литвы и Руси, или наоборот Руси и Литвы, что более логично....А Фотий получил Киевскую епархию, НО судьба ИНДЕЙКА, а жизнь КОПЕЙКА...
   Оба умерли почти одновременно не вкусив плодов многолетних усилий СВОИХ!
   Жизнь потекла своим порядком, поставив на повестку дня Междоусобицу Князей!
   Вот тут и наступил момент, когда и Литве и Москве потребовался Митрополит.
   Начала Литва: "... В лето 6941 (1433) Смоленский Владыко Герасим идее к Царюграду, и Патриарх постави его Митрополитом..." ("ИГР", т.5, прим. N 243)
   "... тоя осени Владыко Герасим приеха из Царяграда в Смоленск от Патриарха поставлен Митрополитом на Русскую землю, а на Москву того ради не поеха, Князи Великие заратившась между собою..." (Там же прим. N 292)
   Вряд ли Свидригайло став Великим Князем Литвы круто изменил свою политику по отношению к власти Духовной, почти соединённого государства и считал, что Москва должна слушаться и её обязанность исполнять его ВОЛЮ!
   У А. Нечволодова другой взгляд на очерёдность событий. Он датирует таким образом: "...В том же 1432 году, когда Василий избрал Иону, Свидригайло Литовский, очевидно, не снесясь с Московским Князем, самостоятельно попросил Иосифа патриарха - назначить в Митрополиты его избранника - епископа литовского - Герасима, что и было исполнено в Царьграде ..."
   (А. Нечволодов, "Сказания...", т.3, с. 70).
   В свете вышеизложенного вряд ли это могло быть. Год 1432 не был годом благоприятным для Василия Васильевича. Суд в Орде, возвращение в Москву только в Петров День (29 июля, Старый стиль), потом ссора со Всеволожским и сватовство к Княжне Марии Ярославне Серпуховской, начало противостояния с Юрием Дмитриевичем, вряд ли в таких условиях возможно искать неприятностей еще и с Литвой, противясь решению нового Князя Литовского. Вероятнее всего, это решение поставить Митрополитом Иону созрело потом, когда похоронили Юрия, изгнали Василия Юрьевича, и власть ужу могла, оглядевшись, решить, что необходим Митрополит, желательно из
   "местных", к тому времени Герасим уже был в Царьграде положен в сан Митрополита Руси и приступил к своим обязанностям, поездкой же в Москву
   пренебрег, остановясь в Смоленске, в своей бывшей Епархии, что не могло понравиться Василию 11. Итак, предпочтем год 1434 как начало противостояния церквей западных регионов Руси с православными церквями регионов Восточных: "Той весной приеха на постановление Евфимий к Митрополиту Герасиму в Смоленск. Апрель в 11" ("ИГР", т.5, Прим. N 292).
   "...Сим обстоятельством думал воспользоваться Митрополит Литовский Герасим, стараясь подчинить себе Епископов России, но без успеха: он посвятил в Смоленске только новгородского Архиепископа Евфимия; другие не хотели иметь с ним никакого дела" (Карамзин, "ИГР", т.5, с.161).
   1435 год - Усобица между тем разгоралась и набирала силу, Василий Юрьевич не собирался отступать от своих намерений, даже брошенный братьями. Перед историками стоит трудная задача, "облагородить" образ и положение Василия 11 Васильевича в этой борьбе, хотя его правление и было навязано Москве, сначала Литвой потом Ордой татарской, которая правда не могла ему ещё обеспечить достаточную военную поддержку, она возникнет лишь позже, когда различные царевичи и князья татарские придут на службу к нему в силу ряда многих причин, вызванных усобицами в самой Орде.
   "... Князь Василий Юрьевич, собрав злато и сребро, казну отца своего и градский запас, и весь, и пускачи (пушки), и подоймя с собою Князя Романа Переяславского (вероятнее, бывшего наместника в Переяславле), побеже к Новугороду ... И егда побеже в Новоград, а князь Роман побеже от него; он же, поймав его, и тот умре, а сам кн. Василий Юрьевич на Городище пожив 8 недель, поеха в Заволочье ..." (Карамзин, "ИГР", т.5, Прим. N 278).
   Есть другой вариант, описанный в том же примечании "ИГР":
   "...Косой пошел на Кострому, нача собирати воя ... и приде к Новгороду..., и поиде, и пограби по Мсти реце и по Бежецкому верху и по Заволочью ...и пойде с Костормы с многими силами к Москве, а князь великий противу и сретошась на Ярославовой отчине, у Козьмы и Демиана на Которосли Ген. в 6
   (1435) и поможе Бог Вел. Князю, а Косой побеже на Кашин ... и пойд изгоном к Вологде на Вел. Князя заставу..." (Никон. Лет., "ИГР", там же).
   Примечание: Читая труды исторические поневоле удивишься стремительности перемещения войсковых соединений Василия Димитриевича. Вот он в Костроме собирает войска, вот он у Новгорода Великого, потом по берегам реки Мсты грабит Бежецкую и Двинскую волости, потом появляется у Ростова Великого, а будучи разбит, бежит в Кашин, откуда делает налёт на Вологду. Вот уж действтиельно ВДВ, а не войска раннего Средневековья, тащащие по грязи осенней пушки по непролазным зачастую и до сегодняшнего дня дорогам Российским. Даже сегодня не существует прямой дороги от Кашина на Вологду, а от Ростова Великого и Ярославля есть, но все будет выглядеть реальней, если принять гипотезу: "Исторический Великий Новгород - это Ярославль", высказанную Г. В. Носовским и Фоменко в книге "Русь и Рим", т.2, с. 115. Вот посмотрим: Василий - в Костроме, собрал войска, потом переместился в Ярославль (в Лет. Новугород) и здесь живет там восемь недель на Городище Ярославовом. Ярославль не грабит (здесь его приняли), далее идет к городу Мологе, ныне он покоится на дне Рябинского моря, рядом Бежецк и юго - восток земель Двинских, возвращается к Ростову, благо, это недалеко от Мологи и Бежецка, проигрывает сражение 6 января. К тому времени все реки встали, и дороги по рекам были для него открыты: сначала вверх по Волге, потом - по Мсте, потом речка Согожа, и он в окрестностях Вологды. Нужно помнить, что в то время многие города носили одинаковые названия, и какие-то небольшие разночтения в летописных сводах могут обозначать совершенно различные города: Новогород - это Новгород, Новугород - это Ярославль, мы этого не знаем, но с фантазией не только у них, но и у нас довольно плохо, если вспомнить название "10 Советская улица".
   Пока для Василия Юрьевича все сложилось удачно, в Вологде его не ждали:
   "...И тамо Воеводу поимал, Федора Михайловича Челядину, Андрея Федоровича Голтяева, Володимера Андреевича Зворьясима, Михаила Чапчина и иных; и поиде к Костроме и посла по вятчан и приидоша к нему ... А Князь Великий пойде на него и ста на мысе Св. Ипатия между Волгой и Костромой и не лез бо биться им. Меже бо их река Косторома, и взяша мир..., а весна была вельми студена..." (Там же, Прим. N278)
   А вот Нечволодов излагает этот момент несколько по- другому: "Успев собрать войско в Костроме, Косой встретился в 1435 году с великим князем Василием в Ярославской волости, где был разбит наголову; тогда он запросил мира, на что Великий Князь согласился, при чем дал Косому в удел город Дмитров; прожив спокойно только один месяц в Дмитрове, Косой опять начал усобицу..." (А. Нечволодов, "Сказания...", т.3, с.44).
   Перед нами два варианта: по А. Нечволодову - после поражения под Дмитровом Василий Юрьевич получил мир и удел Димитровский или по версии Никоновской летописи, - два Василия встретились у места впадения реки Костромы в Волгу. Василий 11 стоял на том месте, где теперь находится Ипатьевский монастырь, Василий Юрьевич стоял на другом, более высоком берегу и имел в заложниках чиновников Московских (так как они упомянуты не только с фамилией, имемен, и отчеством, то это были весьма знатные лица, из них Челяид и Голтеев были воеводами). Что занесло будущих полководцев в далекую Вологду, неясно, но вероятнее всего, именно они выступили ходатаями перед Василием 11 о заключении почетного мира, по которому Василий Юрьевич получал значительный богатый удел Дмитрова.
   Карамзин пишет: "между рукописей императорской библиотеки находится список мирного договора, заключенного между Великим Князем и Косым" Но не решается привести ни одного пункта этого Договора, без знакомства с которым трудно судить о причинах поведения Василия Юрьевича, однако, возможно предположить: причиной, послужившей новому витку усобицы, было нежелание Василия 111 возвратить Василию Юрьевичу его наследственный Удел Звенигородский, к чему его этот Договор обязывал. Прождав один месяц, видя неисполнение этого обещания, Василий Юрьевич начал все снова...
   Теперь его целью, вероятнее всего, стала крепостица Гледен, стоявшая в низовьях реки Юг, напротив Великого Устюга. Теперь там пусто, а тогда в этой крепостице хранился тот "ясык", который собирался со всего Двинского края для московской казны. Нужны были деньги, других причин туда отправиться у Василия Юрьевича не было! Такое путешествие по зимнику и долно было начаться в Галиче: озеро Галицкое - вниз по притоку реки Кострома - вверх к истокам реки Кострома - небольшой переход к реке Толшма - далее - р. Сухона и вниз до Устюга Великого: "Косой же пришел в Дмитров и пробысть в нем 1 месяц ... и поиде опять на Кострому, а к Вел. Князю разметные послал, а жил на Косторме до пути зимнего и поиде к Галичу, а из Галича к Устюгу и на кичьменгу вверх Югу реке приде в Николин день, а на Устюг под город Гледень Генв. в 1 (1436), а ждал Вятчан и стоял девять недель и на всяк день приступал, а город не взял. ... А волости выпустошил, а после Гледен взял на целование, а князя Глеба взял душою на праве, да его убил ... и много устюжан казнил..."
   (Карамзин, "ИГР", т.5, Прим. N 278).
   Надеяться ему, в отличие от отца, было не на кого, поскольку в условиях усобицы между Свидригайло Ольгердовичем и Сигизмундом Кейстутовичем
   Великое княжество Литовское оказалось разделенным на три части:
   "...Поляки, отняв у Литвы Подолию, вызвали гражданскую войну между католиками и православными, в которой оказались без союзников, так как гуситы - чехи опустошали католическую Германию, а польский ставленник в Литве - Князь Сигизмунд - обрел ненависть казнями вельмож..."
   (Л. Гумилев, "Древняя Русь и...", с. 619).
   Итак, получилось: Подолия захвачена Польшей, "истинно литовские земли, жемонтские " получили правителем Князя Сигизмунда Кейстутовича, а Витобские и Смоленские поддерживали Свидригайло Ольгердовича. Получилось, как получилось: Юрия не стало, сыновья разделились "за" и "против" Москвы. Объединить свои силы ни Москва с Сигизмундом, ни Василий со Свидригайлом не могли. Правда, увидим, что Сигизмунд поможет войсками Василию 111 в решающей битве с Василием Шемякой. Но прежде взглянем на течение событий в Литве: "Литовская церковь с вновь назначенным Митрополитом Герасимом тоже не осталась в стороне от этих событий - раздела Польши, чем вызвала неудовольствие властей светских:
   "...Псков. Лет. 1435 г. : того же лета Князь Литовский Свидригайло пойма Митрополита Герасима в городе Смоленске и окова трердо железы и спровади в Витебск и держа в крепости четыре месяцы, сожже огнем Иуля 26 за толику вину, что перевеет на него держал к князю Жидимонту и выня у него грамоты переветныя..." (Карамзин, "ИГР", т.5, Прим. N 295).
   По каким причинам Митрополит православный Герасим писал "письма переветные" - доносы - на князя православного Свидригайло к яростному католику Сигизмунду, сказать трудно. Может быть, этому найдется объяснение в областях, далеких от Литовских. Необходимо сказать, что в этот момент Византийский император Иоанн У111, вроде бы зять Великого князя Московского Василия Дмитриевича усиленно ищет понимания на западе с целью обороны империи Византийской от наступления турок, и в качестве первого шага для сближения с западом предложил союз церквей. Этот вопрос Византийские императоры поднимали давно, и даже патриархи Византийските не очень возражали. Естественно, патриарх Византийский Иосиф, поставивший Митрополитом Всея Руси Герасима, не видел ничего плохого в том, что Митрополит Герасим был настроен аналогично, и поэтому вел себя соответственно с католиком Сигизмундом, игнорируя православного Свидригайло и интересы своих прихожан. Прекратились войны:
   " опустошающие и Чехию, и Германию ... наступил перелом в Столетней войне ..., католическая Европа перестала аннигилировать внутри себя и обратилась опять на Восток. Снова, как в 1095 году, папский престол возглавил поход для отражения турок и обращения схизматиков. Скоро в 1438 году начнет свою работу Вселенский Собор, открвывшийся в Ферраре, а потом перенесенный во Флоренцию. На нем были приняты два решения: уния восточной и западной церквей и поход против турок. То и другое окончилось бедой. Император Иоанн У111 принудил греческое духовенство принять унию с Римом, но народ и простые попы отвергли компромисс с латинством. ... А крестовый поход кончился поражением при Варне..." (Л. Гумилев, "Древняя Русь и ...", с. 622).
   Кроме того, и на сценах политической жизни Латвии также произошло серьезное событие - Свидригайло потерпел поражение от Сигизмунда:
   "...Князь Свитригайло, собрав, Смоляне, Витебцы и Киевляне, и Половчане, и Князя Местера Рижского с силами и заморцев, пойде на Жидимонта, а он с Литвою и с Ляхи, и соступишась на Жомонтьской земли Сент. в 1 и одоле Жидимонт, и Местера Рижского убиша; а Свидригайло побеже в Полоцк с 30 муж..." (Карамзин, "ИГР", т.5, Прим. N 386, с.161, С. -Пб, 1842 г).
   Похоже, что на стороне Свидригайло выступали какое - то силы из Латвии,
   Территории Ливонского Ордена, отсюда и "заморцы". Нет точных сведений о ходе этого сражения, но, похоже, что наскоро сколоченная рать из столь разных воинских отрядов была столь неоднородна, что не выдержала удара.
   Победа победой, а военачальники - военачальниками, и поэтому, стараясь как-то привлечь на свою сторону православную знать Литвы, а она была в большом количестве в этих литовских владениях, бывших когда-то Киевской Русью: "Сигизмунд дал им почти те же льготы, что и католикам. При этом панам было предоставлено право брать гербы Польские" (Нечволодов).
   Нечволодов объясняет поражение Свидригайло тем, что он таким страшным образом казнил рукоположенного Византийским Патриархом Митрополита Герасима, но тут же сообщает: "Вслед за тем обнаружились и его сношения с папой, у которого он искал поддержки, обещая за это соединить русскую церковь с Римской". Восточное духовенство и Василий 11 против такого обращения с лицом, рукоположенным, не протестовали, поскольку духовенство Восточной Руси также его не приняло и не пошло в Смоленск искать благословения Герасима. Москва делала ставку на Иону, архиерея Рязанского, который и был по смернти Митрополита Герасима отправлен Василием 11 в Константинополь: "...Патриарх еще до прибытия Ионы в Царьград поставил нам в Митрополиты Грека Исидора, родом из Фесалики, славнейшего Богослова, равноискушенного в языке греческом и латинском, хитрого, гибкого, красноречивого. Исидор незадолго до сего времени был в Италии и снискал любовь Папы..." (Карамзин, "ИГР", т.5, с. 161).
   Если бы Иона и прибыл в Царьград раньше, до того как ..., нашлись бы другие причины не рукополагать его в этот сан, поскольку его направление в учении православном никак не предусматривало перехода православия в подчинение к Риму. В это время крайне опасное для судьбы православия совпало с междоусобицей князей. А неопределенность их взглядов на межконфессиональные отношения только затрудняла и затягивала борьбу. Между тем, Василий 11, добиваясь возвращения ему земель, забранных Новгородом: "...Той же зимы В. К. Василий, целовавшее крест к Вел. Новуграду, что отступится ему Новоград, отчины и слати своих Бояр на развод
   земли на Петров День..." (Там же).
   1436год - Итак, 1 января этого года застало Василия Юрьевича у города Гледень, напротив Великого Устюга. Видимо, хотел перехватить ту дань, которую собрали в Двинском крае для Москвы. Без денег войну вести невозможно, а желающих дать взаймы не оказалось поблизости, вот и пошел на Устюг. Похоже, что Василию "обогатиться" не удалось, то ли князь Оболенский, потомок Св. Михаила Черниговского, предупредил возможность захвата казны, а десятник Иева Булатов, присутствовавший при передаче дани как представитель Орды, тоже помог этому. Само имя Устюженского десятника - Иева Булатов - характерно для представителя Орды, но не Устюга.
   В Москве тем временем также приняли меры и взяли заложником Дмитрия Юрьевича: "...В сие время Шемяка приехал в Москву звать Великого Князя на свадьбу, помолвив жениться на дочери Димитрия Заозерного: злобясь на его брата, Василий оковал Шемяку цепями и сослал в Коломну..." (Там же).
   О какой чести может идти речь, когда тебя приглашают в края отдаленные на пир свадебный и нет гарантий, что там не вспомнят, что ТЫ - Василий -опозорил этого Димитрия на свадьбе своей, да и смерти скоротечныя, такие как у Юрия Дмитриевича, слишком часты в это время. Вот так и получается, он тебе - приглашение на пир свадебный, а ты ему - оковы железные Примечание: Удел Заозерского князя был за Кубенским озером, не ближний свет! Реакция брата на арест совершенно понятна, Василий пошел на Василия:
   "...Той же весны в четвертую неделю поста Великого пойде кн. В. Ю. Косой похваляся на Великого князя ....А К. В. стретил его на Скоротине в Ростовской
   области ..." (Карамзин, "ИГР", т.5, прим. N 279).
   Примечание: Скоротина (трудно сказать где, сегодня около Ростова, селения с таким названием нет).
   Карамзин пишет, что Василий Юрьевич Косой шел к Москве через владения Тверские, через Кашин, дорога знакомая ... Вятчане - дружина Василия Косого и дружина Шемяки встретились у этого села с силами Василия 11. Василий 11 выступал в союзе с Дмитрием Юрьевичем Красным (брат Косого и Шемяки), Князем Иоанном Можайским (одно время поддерживающим Юрия Дмитриевича в его желании занять стол Московский) и Князя Иоанна Бабы из князей Друцких (Друцк расположен рядом с Киевом в землях Литовских). Последний привел с собой полк Литовских копейщиков, вопрос на засыпку - кто направил Бабу выручать Василия 11 Московского? Ответ: претендент на звание Великого Князя Литовского Сигизмунд Кейстутович (?), поскольку он как ни как брат Витовта Кейстутовича, а Василий 11 - внук Витовта, того самого. Что сказано:
   "О нем сказано Псков. Летоп.: "Приеха из Риги от Местера Князь Иоанн Боба, а в своем безвременьи и прибыв в Псков до полузимы поеха на Москву".
   (Там же, прим. N 280)
   Если сказать правду, то получается следующее: полк копейщиков не был Литовским, а был немецким, поскольку в Риге, как известно, располагался Ливонский Орден, а Местер Орденский уважал Витовта и брата его. Баба пробыл до середины зимы во Пскове (о войсках пришедших с ним, тактично, не упомянуто) в ожидании дальнейших действий Василия Юрьевича. И когда он пошел на Москву на её защиту вышел Баба с полком "литовских" - Орденских копейщиков. ИОАНН БАБА МОСКВУ ЗАЩИТИЛ! Не без хитрости...
   "...Готовились к битве; но Косой считал обман дозволенной хитростью,
   требовал перемирия. Неосторожный Василий заключил оное и распустил
   Воинов на собрание съестных припасов. Вдруг сделалась тревога: полки
   Вятские во всю прыть устремились к Московскому стану в надежде
   пленить Великого Князя, оставленного ратниками. Тут Василий оказал
   смелую решительность: уведомленный о быстром движении неприятеля,
   схватил трубу воинскую и, подав голос своим, не тронулся с места. В
   несколько минут стан наполнился людьми: неприятель вместо
   оплошности, вместо изумления увидел перед собою блеск оружия и
   стройные ряды воинов, которые одним ударом смяли его, погнали,
   развеяли ..." (Карамзин, "ИГР", т.5, с. 156).
   Дальше продолжать смысла нет, Василий Юрьевич попал в ловушку, подготовленную для него либо В. К., либо его подчиненными. Поддался на провокацию о перемирии ... и попался. Никто не поверит, что "неосторожный Василий" послал солдат землянику собирать на ближайшей поляне. Войска сильно шумели, отправляясь за "съестными припасами" и потихоньку возвратились, заняв позиции рядом с Московским станом. Вполне дозволенная хитрость, и вопрос только в том, с чьей она была стороны. ... Рассмотрим вопрос, не обвиняя Василия Юрьевича, и все встанет на свое место:
   - Василий Юрьевич надеялся встретить только войска Московские, которые он мог подавить своей численностью полков Вятских, а встретил еще и Орденских копейщиков, руководимых Иоанном Бабой. Встретил и "призадумался, в драку не лез..."
   - Василию 11 нужна была победа - "сейчас или никогда", но выманить врага в чистое поле никак не получалось, и тогда ...
   - Кто-то заговорил о перемирии, вероятно, эту идею подкинули из лагеря Московского. Доброхотов с советами, сиречь ПРОВОКАТОРОВ, и тогда было достаточно. Василий Юрьевич клюнул и "требовал перемирия", которое и получил, а дальше - дело техники, которая так поощряется в деле воинском и тогда, и сейчас ...
   Примечание: В связи с этим вспомитнается и такое: "последний поезд из СССР в Германию проследовал точно по расписанию за несколько минут до начала ВОЙНЫ".
   Итак, как пишут, Василий пленен во время постыдного бегства и отправлен в Москву, не сносить бы головы добру молодцу, но события приняли неожиданный оборот, повлекший усугубление обстановки и приведший к продолжению усобицы. Надежда Василия на решительную победу растаяла.
   А вот как пишет об этом Астраханская Летопись (Прим. N 281, т.5, "ИГР"):
   "...А когда к. Василий Юрьевич, перевезяся Волгу и пойде конною силою на Нерехту, а Вятичи отпустил 400 в судах к Ярославлю, а Князь Великий чаял судовые силы много с князем Василием и велел князю Александру Федоровичу Брюхатому Ярославскому с Ярославцы и Учлечаны на судах бытии под Ярославлем, а силы с ним 7 000, а Вятичи не дошед до Ярославля за 15 верст на Усть -речке Тунашмы, суда оставя на речке, а сами пеши поскочили за Князем Василием, да не поспели на бой, стретили беглых с бою, а сказывают, что князя Василия на бою поймали. А Вятчане побегли взад подле Коростель реку вниз, а уже нощь, и прибегли близь Ярославля на светлой зари, аж Чернец един, едет по Коростеле вверх и начаша спрашивать его: где князь Александр стоит ? Чернец же чаяв князь Александровы люди и
   рече им: близь на Усть Коростели шатром стоит на Волзе со всею силою, а иные на Которосли, а княгини со князем спят в шатре, а того утра была мгла велика: Вятчане ж, здумавше и кинувся скоро, Князя Александра и с княгинею
   поимаше, и вметалися в княжьи же суды и от берегу отпехнулися на Волгу, а всех Вятчан сорок; рать же князь Александра вся спала и вскочили и начаша хватати доспехи; Вятчаня же пловучи вниз по Волзе с князем и Княгинею и стоячи над князем и над княгинею с копья и с топоры, и реша: Один из вас стрелу стрелять, мы князя с княгиней погубим; Князь же нача кликати ярославцам и угличанам, чтобы не стреляли ..." ("ИГР", т.5, Прим. N 281, с. 119).
   Рать Князя своего проспала. 40 вятчан, взяв в заложники Князя Ростовского, и выманив 400 рублей, обещая отпустить их с миром, с заложниками не расстались, а повезли их дальше вниз и, поднявшись по реке Вятке, ушли в Хлынов (нынешняя Вятка): "...Князя и Княгиню свели к Вятке неволию. Приде же весть Великому Князю на Москву, что вятчане князя Александра и со Княгинею поимали и на Вятку свели, и Князь Великий велел князю Василию Косому очи выяти Мая в 21 день..." (Там же, с. 119).
   Если в какой-то части верить Летописи Архангельской, то картина всего произошедшего выглядит несколько иначе, чем представляет ее Карамзин:
   - Нерехта (город существует и поныне) и находится на полпути между Костромой и Ярославлем, там, видимо, и стоял с основными силами Василий 11, в этом случае Василий, видимо, находился в Костроме, а не в Уделе Князя Заозерского, за Кубенским озером.
   - Василий 111, памятуя о том, что Ярославль склонялся уже к союзу с Василием Юрьевичем Косым, выдвинул туда войска, к Ярославлю, а не к Скоротине в Ростовских землях и для защиты Ярославля со стороны реки послал туда Князя Ростовского с судами и воинами.
   - Получается, что никакого противостояния и перемирия не было, поскольку, не дожидаясь вятчан, шедших по Волге на судах, Василий с одною конницей "поиде конною силою на Нерехту". РЕШИЛ внезапно напасть и победить!
   - Выставленный защитный отряд под командованием Князя Ростовского Александра, должен был не допустить подкреплений из Вятки, которые следовали на судах по Волге, которая течет здесь почти параллельно дороге от Костромы на Нерехту. Но поскольку они двигались по Волге против течения на веслах и, естественно, отстали от конного отряда Василия. Тот начал бой, не дожидаясь вятичей, и проиграл, и был пленен. Вятичи же, оставив суда на Волге, стремились попасть на поле боя, но опоздали, и тем самым ввели в заблуждение войска князя Ростовского, которые ожидали их подхода к Ярославлю. Не дождавшись, успокоились, узнав о победе Василия 11...
   - Это успокоение обернулось плохо для князя и княгини, отколовшаяся от основных сил группа вятчан похитила их прямо из шатра, пока рать его спала.
   - Таким образом, видно, что вятчане совершенно не участвовали в этом сражении. Торопливость Василия Юрьевича обернулась для него крахом. Что касается князя Александра Ростовского, то в росписи Строева отмечают его смерть в 1434 году, что весьма странно, поскольку в примечании N 386, "ИГР", т.6 сказано: "К. Александр той же зимой поеха из Пскова со всею челядью своею на Москву"
   Что, кажется предпочтительнее, то и примите за истину, поскольку есть только два достоверных факта: Василий Юрьевич попал в плен к Василию 11 и был им ослеплен. Неважно, что являлось причиной такой жестокости, при всех других прегрешениях Василия он заслуживал этого, ПОСКОЛЬКУ ОН ПРЕТЕНДОВАЛ НА ВЛАСТЬ, а это еще в Византии наказывалось именно слеплением побежденного претендента. Историки рассмотрели все случаи принятия столь неординарного решения: "ответственность КОЛЛЕКТИВНАЯ":
   "тогда, без сомнения, по приговору Московских бояр, решено было наказать Косого так, чтобы он не мог больше вредить, и его ослепили. Решившись на эту меру, обычную в Греции, но совершенно не в духе российских людей советники великого князя понимали, конечно, какой грех они берут на свою душу; но вместе с тем они также отлично понимали, что за человек был Косой и, что если он случайно одержит верх, то не помилует Василия Васильевича, а вместе с тем погубит и все дело князей Московских."
   (А. Нечволодов, "Сказания...", т.3, с. 45).
   Очень прозорливые советники и окружение это Литовское со главе с мактерью его Софьей Витовтовной. Естественно, все же беспокоились он более о себе, чем о деле Князей Московских, поскольку, придя к власти, Юрьевичи больше бы опирались на князей Удельных, родню свою, чем на заезжих господ "знатных", которым обратной дороги в землю Литовскую не было, они там никто, ни чинов, ни уделов, там свое окружение ...
   Не забыта историками и возможность решения ЕДИНОНАЧАЛЬНОГО: "...совершилось злодейство, о коем не слыхали на Руси со второго - надесять века: Василий дал повеление ослепить своего брата двоюродного..."
   (Карамзин, "ИГР", т.5, с. 156). Историки также ничего не пишут о том, где же находился этот: "несчастный слепец, живший в уединении после того 12 лет, как бы забытый всеми" (Там же). Вероятно, это "уединение" надежно охранялось сторонниками Василия 111.
   "...По ослеплении Косого Московская междукняжеская усобица прекратилась, так как Шемяка Дмитрий был в союзе с великим князем и держал себя осторожно, однако в глубине души ожидая удобного случая, чтобы подняться на него..." (А. Нечволодов, "Сказания...", т.3, с.45).
   Этот историк забыл о том, что написал Карамзин: "Чтобы успокоить совесть, он (Великий Князь) возвратил Шемяке свободу и города удельные. В Договорной грамоте, тогда написанной, Шемяка именует старшего брата недругом Великого Князя..." (Карамзин, "ИГР", с. 156).
   Что-то знакомое проглядывается в этом союзе - один брат в лагере для врагов брата старшего, предварительно пройдя легкий курс "окованности цепями", второй, ослепленный, сидит под присмотром властей. И вдруг - милость - свобода и какие-то земли для Дмитрия. Что тому делать? Рузский Дмитрий Шемяка со всем согласился, и Василия 11 старшим братом назвал, и звенигородский уезд назад не потребовал, соглдасился на Углич и Ржев, уделы окраинные по тем временам в княжестве Московском ... Враги притаились ...
   Нельзя сказать, чтобы Великий Князь дорожил наступившей тишиной:
   "...Сей юный государь имел тогда распри с новгородцами (вспомнив о их нападениях на Устюг в начале его царствования) ...Не желая явной войны с ними, вызвался отдать им все, родителем его захваченные земли новгородские в уездах Бежецкого Верха, Волока Ламского, Вологды (в обмен на его личную собственность в Новгороде) ...Однако, не исполнил обещания и не прислал дворян своих для развода земель ..." (Карамзин, "ИГР", т.5, с. 156).
   Таким образом, не исполнив своего целования креста, Василий 11 посылает Князя Литовского Георгия Патрикиевича взимать "черную дань" с Торжка, тот, естественно, пришел с войском. Одна усобица кончилась, началась другая.
   Примечание: "Черная дань" - это налоги с населения: "по одной гривне с четырех земледельцев или с сохи ... Кто соху утаит, тот платит за вину вдвойне..."
   Л. Гумилев, "Хронософия" (с. 690): "Конец гуситской войны". - Гуситы ушли из Германии, окончание Гуситской войны. Таким образом была закончена борьба Рима против ереси, вызванной учением Яна Гуса, и Германия вроде бы обрела спокойствие, но уже основы католицизма в ней были поколеблены, и в начале ХУ1 века Германия вступила на путь реформации.
   "...Взятие Парижа французами" - этим, практически, закончилась Столетняя война, но это не значило долгую и спокойную жизнь для Франции, там тоже наметилось движение к подрыву основ католицизма, которое приведет в том же ХУ1 веке к ужасным религиозным войнам между католиками и гугенотами.
   Все исторические события происходят не сразу, и то, что произойдет в ХУ1 веке - реформация - уже в полную силу будет подготавливаться в веке ХУ:
   "...Следствием описанных непорядков в самом корне Латинства было возникновение опасных для него ересей, с которыми папы начали бороться учреждением особых страшных судилищ, так называемых инквизиционных, где подозреваемых в ереси предавали ужаснейшим и утонченным пыткам, а добившись от них сознания виновности, сжигали затем на кострах... В ХУ столетии костры, на которых сжигали еретиков, пылала уже во всех концах католической Европы, при чем на Литве инквизиция была введена в 1436 году во время великого княжения мрачного и жестокого Сигизмунда Кейстутовича.
   Однако, несмотря на инквизицию, крупные нестроения и ереси в католической церкви продолжались..." (А. Нечволодов, "Сказания...", т.3, с. 68).
   Если учесть, что для католического Рима православные на Руси всегда были схизматиками, то нетрудно представить, что бы произошло в случае "добровольного соединения Руси и Литвой".
   "...Хаджи Гирей основал Крымское ханство", которое в последствии, в княжение Князя Московского Ивана 111, будет так неразрывно связано с его политикой, что этот союз будет казаться вечным.
   В этом же году произошло еще одно важное событие, и хотя оно имело место во владениях польско - литовских, но имело непосредственное отношение к положению Московской Руси. Убит Сигизмунд, "по должности" вроде бы Великий Князь Литовский, но власть имевший только в Северной части этого княжества, остальным правила Польша и Свидригайло, который после поражения на реке Свенте отказался от престола самой Литвы. Этот Сигизмунд Кейстутович (достал вельмож Литвы казнями и преследованиями):
   "...Сигизмунд, однако, не долго правил в Литве. Его мстительность к сторонникам Сидригайлы, притеснение Православных и неслыханные жестокости - скоро возбудили против него множество недовольных, и в 1440 году он был убит русским удельным Князем Иваном Чатрорыйским в Торках..." (А. Нечволодов, "Сказания...", т.3, с. 65).
   Гумилев относит это к 1435 году, Карамзин приводит грамоту 1437 года, где упомянуто о гибели Жигимонта (Сигизмунда). Но то, что убили - точно. Примерно в эти же годы умирает 86 - летний Ягайло Ольгердович. На трон паны Польские возвели его 10 -летнего сына Владислава, и ... в Польше началось то, что так недавно происходило в Москве - мать и ее окружение "захватила в свои руки управление страной".
   Псков, ввиду своего окраинного положения, продолжал поддерживать связи с Москвой, надеясь на ее военную помощь, и принял было к себе наместником от Великого Князя сына его Бориса Васильевича, но скоро попросил замену. Князя Бориса выпровадили из Пскова, а в Псков направили Владимира Даниловича (в Росписи Строева его имени нет), поэтому можно заключить, что этот князь - из людей служилых Двора Московского.
   1437 год - год, знаменитый началом У111 Собора Вселенского в Итальянском городе Ферраре. Цель - вроде бы путем объединения сил Церквей Константинопольской и Римской организовать отпор Турции, которая захватила большинство из провинций Византии на Балканском полуострове, но стратегическим желанием Рима было поставить себе в подчинение как Церковь Константинопольскую, так и другие православные Церкви. "Иоанн Палеолог ...,
   лишился едва ли не всех областей славной Державы своих предков. ... Сей Государь искал покровителя в Римком Первосвященнике, коего воля хотя уже не была законом для Государей Европы..." (Карамзин, "ИГР", т.5, с. 162).
   "...Вновь император обратился за помощью к западу и предложил союз церквей (преемник Мануила, Иоанн У111, съездил для этого в Италию в 1437 году). И снова предложения императора не были поддержаны Церковью, в результате это принесло лишь унижения императору перед лицом православного мира..." (Д. Т. Райс, "Византийцы", с. 78).
   Сам ход Собора, поставленные на нем вопросы и решения будут представлены по мере развития событий, а пока: "...император с братом своим Дмитрием деспотом, с Константинопольским патриархом Иосифом и с семьюстами первейших сановников Греческой церкви, славившихся ученостью или разумом, сели на суда Евгениевы (27 Ноября 1437 года)..." (Карамзин), поскольку папа Евгений 1У принял все расходы по Собору на себя. Великий вопрос слияния, не решенный до тех пор, начался, и не окончен до сих пор.
   Как уже отмечалось, сан Митрополита Руси, вместо предложенного Василием 11
   Иоанна патриархом Константинопольским Иосифом был поставлен уже снискавший расположения Евгения 1У и сторонник воссоединения Церквей Исидор: "...Грека, родом из Фессалоники, славнейшего Богослова, равноискусного в языке греческом и латинском, хитрого, гибкого, красноречивого..." (Карамзин). Пока что архиепископ Рязанский Иона остался в прежнем своем положении, но его время еще придет ...
   "...Исидор приехал в Москву во Вторник Святой Недели (1437 г.)..."
   (Карамзин, "ИГР", т.5, Прим. N295 из Псковск. Лет., с. 125).
   Таким образом, новый Митрополит Руси прибыл в Москву сразу после праздника Пасхи и сразу же засобирался в дальнюю дорогу: "...Сладкоречивый
   Исидор доказывал важность будущего Восьмого Собора и необходимость для России участвовать в оном. Напрасно ученый Грек описывал ему величие сонма, где Восток и Запад устами своих царей и первосвятителей изрекут неизменяемыя правила Веры. Василий ответствовал: "Отцы и деды наши не хотели слышать о соединении законов Греческого и Римского; Я сам не желаю сего. Но если мыслишь иначе, то иди ..." (Карамзин, "ИГР", т.5, с. 163).
   Василий 11 возражал, и был по-своему прав, в Соборе, собранном в Ферраре, было что-то двусмысленное. Папа Евгений 1У был Базельским Собором низложен, но не обратил на это внимания, где-то существовал другой папа, Мартин У. Сам император Византийский переживал времена отчаянно трудные.
   Этот родственник Василия 11 (сестра Василия 11 была за императором замужем, но скончалась уже давно, в 1418 году). Сидел на троне только благодаря тому, что Венгрия в лице Яноша Хуньяди и Албания в лице Скандербега "оказывали отчаянное сопротивление туркам, захватившим Западные Балканы"
   (Д. Т. Райс, "Византийцы"). Патриарх Иосиф был слабым из-за немощи своей, хотя и являлся "сторонником воссединения", кроме того, Василий прекрасно понимал, что Рим не Царьград, если с последним можно договориться полюбовно, то Рим будет использовать все силы, чтобы уничтожить православие на Руси. Силы в этом регионе у Рима были: это и немецкие Ордена, католическая Польша и Литва, находящаяся в процессе окатоличивания. Тут только присоединись, и считай, конец САМОВЛАСТИЮ.
   Поставленного Римом Митрополита или Легата (посланца папы Римского) вряд ли удалось бы сжечь безнаказанно, как это сделал Свидригайло с Митрополитом, поставленным Патриархом Цареградским. Кроме того, общее настроение и в самой Византии, и тем более на Руси, было яростно против этой унии в любом ее виде, а противопоставлять себя православным подданным не решался даже дед его, Великий Князь Литвы Витовт. БОЯЛСЯ!
   Поэтому и "отпускал" Исидора Митрополита Василий 11 с тяжелым чувством:
   "...Конечно, этот Собор, созванный в неправославной стране, должен был показаться подозрительным Великому князю Василию, но отклонить Исидора от поездки на него он не мог. Однако, предчувствуя недоброе, Великий князь, отпуская Митрополита, сказал ему: "смотри же, принеси к нам древнее благочестие, которое мы приняли от прародителя нашего Владимира, а нового, чуждого, не приноси; если же принесешь что-либо новое и чужое, то мы не примем ..." (А. Нечволодов, "Сказания...", т.3, с. 72).
   Представляете, какую радость доставляют нам историки вслед за летописцами, приводя дословно сказанное что-то кому - то каким -то лицом историческим! Все это гораздо проще. Сказанное написано лет через 100 - 150, а возможно, и позже, когда уже вполне сформировалось отношение к тому или иному событию. Вряд ли Василий 11 так однозначно относился к созыву Ферраро - Флорентийского Собора, ведь окружение его, Василия, было по - существу русско - литовское, вернее литовско - русское, которое воспринимало эту идею Унии более чем терпимо. Окружающие его Князья - Ряполовские (Стародубские), Оболенские (Черниговские), Плещеевы (вероятно, потомки Новгородского Воеводы Плещея) и тем более, Юрий Патрикиевич, Князь Литовский, да и мать Василия, который, как пишет Нечволодов, "в течение всей своей жизни оставался почтительным сыном", были более привычны к этой трансформации православия. Вот несогласие НАРОДНОЕ изменить таким образом, православие - это уже серьезное препятствие, тем более и привычные обряды службы православной подлежали в этом случае существенным изменениям. Это уже ...
   Кроме того, Василий 11, который, казалось, убрал всех своих противников: Юрий Дмитриевич умер, Василий Юрьевич, ослепленный Великим Князем, сидел где-то в Устюге, Дмитрий Юрьевич вроде был в союзе с Василием 11, получив от него новые богатые уделы, попрежнему был все-таки несвободен в своих действиях и решениях, поскольку кроме выше перечисленных особ имелся еще и князь Тверской Борис Александрович, тоже князь Великий и тоже не любивший "Государя Московского". Есть интересный документ, относящийся к тому времени. Этот документ заставляет задуматься, а было ли все это так.
   Примечание: "В Императорской библиотеке есть список Договора, заключенного Князем Борисом с Василием Темным около 1437 года..."
   Примечательно, что Карамзин (только в сноске без разбора текста приводит ссылку на этот документ), но относит его к событиям гораздо более поздним, а именно к 1445 году, когда, по его мнению, состоялся "заговор Бориса Тверского на жизнь Василия 11", совершенно не ясный, беспричинный, по мнению многих историков. Посмотрим же, о чем написано в этом Договоре:
   - "Синод. Новгор. Лет. : "Съдумавши три князи К. Дмитрий, К. Иван Можайский и К. В. Борис Тверской" - итак, в 1437 году собрались где-то Князья: Угличский и Ржевский - Дмитрий Юрьевич (Шемяка), Можайский - Иван Андреевич и Великирй Князь Тверской - Борис Александрович, и, зная характер Василия 11 и его окружения решили привести его к заключению Договора о гарантиях, о неприкосновенности своих владений. Дмитрий Юрьевич только что покинул острог Московский, а остальные также не хотели пострадать от действий Великого князя Василия 11, опасались, и вот:
   - "Божией Милостью и Пречистой Его Богоматери и по благословению отца нашего Исидора Митрополита ... на сем на всем брате В. К. Василий В. целуй ко мне Крест к соему брату и В. К. Борису Александровичу ..." - как видно, заключить Договор "принуждал Юрьевич, а не "обманутый Борис Тверской".
   - В чем суть: "Имут вам Татарове давать Дом Св. Спаса, Тверь и Кашин, и вам ся не имать за нашу вотчину. ... А бытии нам на Татар и на Ляхи и на немцы за один. ...И что ся есте воевали с Царем, положит Царь на вас вину в том, и мне вам не дати ничего в том. ... А к Жигмонту нам целование сложить без перевода. ... А буде вам, брате, взять любовь с Жигмонтом или кто иной Осударь сядет на Литовской земли и вам без меня любви не взятии. ... И в Орде тя (Борису) путь чист к Царю ..."
   (Карамзин, "ИГР", т.5, прим. N332).
   Это, так сказать, требования политические, будут высказаны также и экономические: "освобождение Тверских и Кашинских полонов без откупа", "что судили судьи наши обычаи и грамоты подавали, то будет взято, то взято; а что не взято, то есьмя оставили, а грамоты тех судов подрати ..." (Там же).
   Постараемся понять, переведя на язык современный требования этих трех князей:
   а/ Если вам, Василий Васильевич, Орда татарская предложит ярлыки на владение "домом Св. Спаса ( Домом Святого Спаса назывались земли Тверские, в Твери был Кафедральный Собор Святого Спаса) Тверью или Кашином, Вы не должны это принимать во владения Московские. Воевать за один против татар, ляхов, Литвы, немцев. Если Сигизмунд принудит вас к целованию, участвуйте только своими владениями, без перевода на наши. Заключить союз с Сигизмундом Литовским или кем - то другим без меня не имеете права. Не закрывайте пути Великому князю Борису в свободный доступ к Царю Орды. Если Вы, брат, провинитесь перед Царем Орды, рассчитывайтесь с ним сами, не рассчитывая на меня.
   - Документ своеобразный, и не похоже, что из острога Димитрий Юрьевич вышел только по милости Великого Князя, скорее отпущен, чтобы заключить с ним мировую. Великий Князь принял на себя эти обязательства и тем прекратил усобицу. Как видим, не был Дмитрий Юрьевич в союзе с Василием Васильевичем, скорее это было мирное сосуществование двух непримиримых лагерей...
   В этом положении позиция Дмитрия Юрьевича более привлекательна в смысле "патриотическом", хотя в те времена этого слова не знали, вы меня понимаете? То есть Василий Васильевич мог не выдержать давления со стороны Великого Князя Литовского Сигизмунда и войти в Литву...
   Орда также переживала не лучшие времена - раздробленность и борьба ханов:
   "...Впадения татар в Рязанские области не тревожили Москвитян; но перемена, случившаяся в Орде, нарушила спокойствие Великого княжения. Махмет (в 1437 году) был изгнан из улусов братом своим Кичимом, искал убежища в России и занял город, Белев, город Литовский. Оказав некогда благодеяние Василию, он надеялся на его дружбу, но крайне изумился, услышав, что Великий Князь приказывает ему немедленно удалиться из пределов
   Российских ..." (Карамзин, "ИГР", т.5, с. 158).
   Вот так - дружили почти семьями, город занял не его, Василия, а Литовский, от дани, пишут некоторые, освобождал, а чуть изгнали из Орды, и Москва не принимает и не признает!
   Многоженство - дело "хорошее", но, как помним, братья, рожденные от жен разных, даже у Святого Владимира не отличались любовью друг к другу, хотя на это, как уже указывалось, возможно, были и другие причины. Не братья вовсе, а аманаты, сирчь заложники по - просту от разных покоренных уделов. Так и в Орде - допустил послабление, выехал на охоту только с тремя тысячами, а на Столе Золотой Орды - уже другой, у которого 100 тыс. воинов, вот и ищи себе место в Белеве! Но шутки в сторону, Белев, расположенный в верховьях Оки, не мог стать тем городом, который можно отдать даже другу, невзирая на то, что он принадлежит Литве. Зимой, по замерзшей реке Оке, - прекрасная дорога для "разбойников" - татар с городами, уже Московскими: Козельск, Калуга, Алексин, Кашира, Серпухов, и вот уже рядом Москва. Кстати, это почти классический путь ухода от Москвы после разгрома ее всех полчищ татарских! Как же тут селить даже друга, Махмета? Негоже ...
   Громить Махмета САМ не пошел, а поручил экспедицию сию Юрьевичам, для которых любое селение, принадлежащее Москве - добыча, и не ошибся Василий Васильевич. Пострадало много людей, пришедших из Костромы, Галича и Углича: "...Василий послал туда (в Белев) многочисленную рать, вверив оную братьям Шемяке и Димитрию Красному, вождям, столь не достойным, что они казались народу атаманами разбойников, от Москвы до Белева не осталось ни одного селения в целости..." (Там же, с. 158).
   "Цель оправдывает средства", если по причинам странным, Василий 11 Махмета и не победил, но "рейтинг" свой среди пострадавшего населения, безусловно, поднял. А было так: "Подступив к Белеву, Московские Воеводы отвергли все мирные предложения Махмета, устрашенного их силою, и вогнали Татар в крепость, убив при этом зятя Царева..." (Там же, с. 159).
   Дальше сюжет у Карамзина разворачивается так: Махмет обещает сына Мамутека в заложники, обещает выполнить все требования теперь и потом, но Воеводы были непреклонны, хотя не ясно, чего они еще ждали.., и дождались: "...Русские воины в сию минуту толпами бежали от городских стен, гонимые каким -то внезапным ужасом..." (Там же). Бежали все, и Дмитрий Юрьевич, и брат его, Дмитрий Красный, и Князья и Воеводы Московские: "их секли и топтали..., многочисленное войско Великокняжеское исчезло как дым..." (Там же). Можно ли в это верить? Скорее всего, нет! Юрьевичей подставили, и очень хитро:
   а/ Разгром войска Великокняжеского был нужен Василию 11, также, как и постановка Юрьевичей во главе похода на Белев, чтобы доказать, что они - вожди недостойные;
   б/ Фактически этой громадной ратью командовали Воеводы Москвы, а ответственность за все их действия - разгром и прочее - понесли "вожди" этого похода, Юрьевичи;
   в/ От чего отказались воеводы Москвы: враг просит пощады, враг сломлен, обещает заложников, и все прочее ... Чего же они ждали? Они ожидали заранее обусловленного сигнала к бегству и последовавшего затем разгрома. Только тогда операция "по моральному унижению этих недостойных вождей могла считаться завершенной. Поднялся авторитет ОДНОГО, и разочарование в них - Юрьевичах! Есть ли подтверждение этим несколько вольным измышлениям, да есть. Вот написано: "...В Арханг. Лет. Рассказано обстоятельство иначе: "Воеводы Великого Князя избили татар под городом безвестно, и Царь против города сел в остроге и учал бити челом, ... а Григорий Протасьев, Воевода Мценский, учал Царю норовити, а Воеводам Великого Князя..." - ибо Григорий был Литовским, а не Московским подданным - "говорити так: К. В. прислал ко мне, биться со царем не велел, а велел мириться и полки распустити; и Воеводы учали слабети, и на ту ночь Григорий Протасьев послал своего человека к Царю в острог и ркучи (сказал) тако: чтобы еси утре на рать Великого Князя пришел; и того утра мгла бысть велика, и Царь пришел, а сторожи русския не видели, а учали Русь сечи, а Григорий Протасьев наперед всех побежал кличучи (крича): побежи! побежи! и побегоша..." (Карамзин, "ИГР", т.5, прим. N 288).
   Вопрос один - зачем Карамзину было вставлять в научный труд явно сфальсифицированную версию разгрома войск Московских? Ясно, как день, что был сговор между Василием 11 и изгнанником - Царем Махметом, но стойкость этих абсурдных объяснений иногда очень удивительна, так, даже Л. Гумилев, следуя по стопам других, пишет в "Хронософии": " 1437 год - дезертирство разложившихся войск Шемяки, неудачный поход против татар"
   Неудачный для кого угодно, но только не для Василия 11 - сбылось все, что было задумано. И грабежи сел Московских, и поражение от татар - все устроилось как нельзя лучше. Участвовали в этом заговоре и воеводы Московские? Видимо, да, иначе зачем же они войско распустили и тянули с пленением Махмета. Возможно, этот сговор был продолжен, и Василий 11 указал место бывшему царю Махмету, где бы он желал его видеть. Местом этим была Казань, которая вместе с Нижним Новгородом могла бы создать непреодолимую преграду для войск Орды в их походах на Русь, поскольку именно движение вдоль Волги было тем путем, который открывал доступ для набегов на земли Владимиро - Московской Руси.
   "...Успех столь блистательный не ослепил Махмета: сей благоразумный хан предвидел, что ему, отрезанному от Улусов, нельзя удержаться в России и бороться с Василием: он высткпил из Белева и через земли Мордвы прошел в Болгарию, к тому месту, где находился древний Саинов Юрт, или Казань, в 1399 году опустошенная Россиянами ... Махмет выбрал новое лучшее место, вблизи старой крепости, построил новую, деревянную и предоставил оную в убежище Болгарам, Черемисам, Моголам, которые жили там, в непрерывной тревоге, ужасаемые частыми набегами Россиян. В несколько месяцев Казань наполнилась людьми. Из самой Золотой Орды, Астрахани, Азова и Тавриды стекались туда жители, признав Махмета Царем и защитником..."
   (Карамзин, "ИГР", т.5, с. 159).
   "Сторожевой царь" занял свое место и, согласно имеющимся договореннстям, его россияне уже не тревожили "ужасающими набегами", но что-то не сложилось в этих дружеских отношениях. Василий 11 "боязливый и малодушный" (Карамзин) не прочь был то ли по натуре своей, то ли под давлением своего окружения изменять и Договору, и крестному целованию.
   1438год - "...Уже на следующий год Махмет с легким войском явился под стенами Москвы, откуда Василий, боязливый, малодушный, бежал за Волгу, оставив в столице начальником Князя Юрия Патрикиевича Литовского. К счастью, Татары не имели способа овладеть оною: удовольствовались грабежом, сожгли Коломну и возвратились с добычей..." (Там же, с. 160).
   Примечание: Вот и здесь (Коломна) явно обозначает село Коломенское в окрестностях Москвы, а не город Коломна, расположенный на месте впадения реки Москвы в Оку. С легким войском идти в такую даль Махмету не было возможности, зачем подвергать войска и добычу, в том числе полон, удлиняя во много раз свой путь до Казани, если он решил вернуться туда через земли Мордовские. Чем оказался недоволен бывший царь татарский - ясности нет, но судя по тому, что Василий сбежал так далеко, за Волгу, совесть его не была чиста! Так или иначе, но Царь Махмет создал Казанское Царство, которое играло большую роль во второй половине ХУ века, с ним дрались и мирились, и во времена Василия 111 даже породнились на самом высоком уровне - один из Царевичей Казанских Худай - Кул получил в жены сестру самого Василия 111,
   Митрополит Исидор, отправившийся на Феррарский Собор 8 сентября 1437 года прибыл в Ригу: "...Доселе он казался ревностным наблюдателем всех обрядов Православия; но, выехав из России, немедленно обнаружил соблазнительную наклонность к латинству. Встреченный в Ливонии Дерптским Епископом и нашими Священниками, Исидор с благоговением приложился к крестам Духовенства католического, а потом уже к образам греческим. Спутники его ужаснулись..." (Там же, с. 164).
   Странно, вообще, что для поездки в Италию был выбран столь дальний маршрут: Рига, морем до Любека, потом через все графства Немецкие - Нюренберг, Аусбург и Тироль, доехал, наконец, до Италии. Длиннее путь, больше почета, больше взято из казны денег. И вот 18 августа 1438 года Исидор прибыл в Феррару. Его уже ожидали, поскольку сам Собор Феррарский оказался совсем не таким предствительным, как было обещано! Базельский Собор, низложивший Папу Евгения 1У, организатора Феррарского Собора, значительно принизил его авторитет. Базельский Собор выпустил законы по вопросам веры, назначил другого папу, поэтому его решения казались императору Священной Римской империи, да и всем остальным западным Монархам более привлекательными, чем попытка Евгения 1У на Феррарском Соборе объединить Церкви, они не откликнулись на приглашение Евгения 1У.
   Собралось "к удивлению Иоанна Палеолога" только Римское Духовенство, Митрополиты областей второстепенных - Трапезундские, Иверские, Армянские, Волошские (Молдавия), и, тем не менее, все открылось более чем торжественно". ТОРЖЕСТВЕННОСТЬ не следует считать признаком ДЕЙСТВИТЕЛЬНОГО ВЕЛИЧИЯ, скорее наоборот : чем больше торжество, тем незначительнее может оказаться само СОБЫТИЕ. Итак, по сути дела, главным расхождением между католиками и православными было следующее:
   - "О Святом Духе: исходит только от Отца" (православие),
   - "Исходит от Отца и Сына" (римские католики)
   "Умствовали, истощали все хитрости богословской Диалектики и не смогли согласиться в сей части Символа" (Карамзин).
   Конечно, все эти рассуждения имели целью скрыть главную задачу Собора - подчинение православной Церкви главенству папы Римского, который "наместник Иисуса Христа и глава Церкви". Основная надежда на успех Собора была в том, что некогда могущественная Византийская империя оказалась в бедственном положении, а все остальное ...
   О том, как все сели, кто спорил и о чем рассуждали, следует искать в специальной литературе, поскольку вопросы очень специфические.
   "...Собор вовсе не задавался целью искреннего соединения Церквей, о чем у нас молятся за каждой обедней и для чего латиняне должны были отстать от своих уклонений от Православия, а задался исключительно целью подчинения папе всей Греческой церкви; самыми опасными и главными предателями в этом деле были Митрополиты: наш Исидор и Виссарион Никейский. Достойным же их противником был епископ Ефесский - Марк, причинивший своей твердостью огромные досады папе, тем не менее, после долгих и жарких прений Уния, то есть союз православной Церкви и Латинской при полном подчинении первой последней, - состоялся на этом Соборе решением всех голосов против одного ..." (А. Нечволодов, "Сказания...", т.3, с. 77).
   В самой Западной Европе этот Собор, созванный в Италии не находил, как говорилось ранее, должного отклика, поскольку Базельский Собор, к которому прислушивались светские властители Европы, призывал Греческую Церковь -
   "не вести переговоров с папой, которого Базельский Собор низложил...", но Патриарх и Император Византии шли на поводу у обстоятельств. Государи Европейские, занятые своими проблемами, отказали Византии в поддержке, даже при личном свидании, в то время как обещание Евгения 1У давали надежду. Правда, и Патриарх, и император Византии, и тем более Митрополит Всея Руси Исидор должны были понять, что их решение - это еще не все, поскольку нет надежд на фактическое исполнение этого объединения. И в самой Византии "массы народные" еще помнили, что совершили католические крестоносцы с Константинополем в 1204 году. И годы, когда они были подданными латинской империи, когда власть была в ней у феодалов, пришедших с Запада. О Руси и говорить нечего. Соприкасаясь на западных границах с государствами, в которых власть придерживалась католического вероисповедания, народ воочию видел и насильное крещение, и жестокость системы в землях Орденов Немецких - Литве и в Польше, а главное преследавние православных как схизматиков - еретиков со стороны Церкви католической. Иоанн Палеолог говорил перед собором о своём положении:
   "...жизнь кратковременна, а детей не имею; но безопасность Государства и Церкви для меня любезны". Митрополит Российский осуждал упрямство Марка Эфесского... Виссарион ещё убедительнее представлял жалосное состояние Империи. Наконец во многих прениях Греки уступили и согласились:
   1/ что Дух Святой исходит от Отца и Сына; 2/ что опресноки и квасной хлеб могут быть равно употреблены в священно действии; 3/ что души праведные блаженствуют на небесах, грешные страдают, а средние между теми и другими очищаютсч (чистилище); что Папа есть Наместник Иисуса Христа и глава Церкви; что Патриарх Константинопольский занимает вторую ступень..."
   (Карамзин, "ИГР", т. 5, ст. 166)
   1439 год - 6 июля 1439 года Собор начатый в Ферраре. А затем переехавший во Флоренцию окончился подписанием этой, унизительной для Православия Унии...Ещё до окончания Собора (если летоисчисление происходило с 1 сентября) люди получили, то, что им причиталось: 18 декабря 1439 года Митрополит Всея Руси грек Исидор из рук папы Римского получил кардинальское достоинство. Патриарх Иосиф умер во Флоренции ещё до подписания унии, за умершего Патриарха Иосифа эту унию подписали три местоблюстителя престола Патриаршего. Папа Евгений 1У, семь его кардиналов и Патриархи церквей Латинскиз в Иерусалиме и Градске, семью Архиепископами и пятиднсятью Епископами, а от имени Греков императором, местоблюстителями престола, сеснадцатью Митрополитами, Архиепископами "и всеми бывшими там Святителями". Всю картину "единения" портил Епископ Ефесский Марк, который тайно сбежал, когда егл хотели ПРИНУДИТЬ к ПОДПИСИ, Каждый спасает свою ЧЕСТЬ по своему, кто бегством, кто молчанием!
   Так уж получилось, что этот год заставил великого князя сделать выбор:
   Митрополит, а теперь Епископ Всея Руси, добиваясь кардинальского поста, превозносил свою власть над Великим Князем: "Исидор же Московский Митрополит похвалялся Папе, сице рече, яко вси князья и люди в моей руке суть и Епископы: ни едину противу меня не может глаголати; Князь Великий млад есть, и той в моей воле; а ныне все князи бояться мене и того ради папа дал ему область православных патриархов..."
   (Карамзин, "ИГР", т.5, Прим. N302, с. 126, С - Пб, 1842г.)
   Такова уж природа некоторых людей - преувеличивать самому достоинства свои, вводя в заблуждение других. Трудно сказать, насколько значение свое Митрополит - Кардинал Исидор преувеличивал, говоря об окружении Василия 11, возможно, это в какой-то мере соответствовало действительности, учитывая засилие выходцев из Литвы в оном, хотя они и были в православии.
   Вот на счет того, что "Великий князь млад, есть" звучит как-то странно, как ни как ему от рождения 24 года и семь лет уже женат. Возможно, это в повести Симеона Суздальского, из которого взята цитата, когда говорят о Государе, боязливом и малодушном, и который до самой ее смерти в 1453 году
   был послушен матери своей, Софье Витовтовне. Она как могла, расчищала ему дорогу, слишком много внезапных смертей, начиная с Юрия Дмитриевича и заканчивая Дмитрием Юрьевичем Шемякой, который был отравлен в Новгороде. Очень много ветвей Князей Удельных Московского Княжества были пресечены в этот период, но об этом - позже, а пока - о том, что было:
   "...Поеха к Пскову Князь Александр Иванович, правнук Ольгердов с Твери, и Псковичи посадиша его на Княжение. ... А Князя Володимера Данильевич выгнаша..." (Карамзин, "ИГР", т.5, Прим. N 386, с. 163).
   Примечание: Этот Даниилович, вероятно, из местных, и у Карамзина упомянут только один раз, когда ставили и за что сняли не ясно. Возможно, считали, что наследник Литовский Ольгерда, хотя и из Твери, но человек понадежнее, свой, почти родня. Так было и так будет ... СВОИ - ЩИТ !
   Гумилев в "Хронософии" отмечает: " Флорентийская Уния Церквей. Решение о крестовом походе на турок".... Но решение не есть действие:
   "...Иерархи разных земель уже разнствовали и в мыслях, во многих отношениях предпочитая особенные выгоды своих государств папским. В сих обстоятельствах Европы мог ли Евгений ручаться за единодушие венценосцев ея, чтобы сокрушить Оттоманскую империю или погибнуть на берегах Воспора для спасения Византии? ... Одним словом, Иоанн Палеолог не только не успел, но, по всем вероятностям, не мог успеть в своем намеирении, чтобы соединением двух Церквей отвратить конечную гибель Империи Греческой..."
   (Карамзин, "ИГР", т.5, с.169).
   Нельзя из самого благородного решения получить положительный результат, если решение не будет подкреплено достаточнывми средствами и обеспечено силами, способными его настойчиво осуществлять. И Евгений 1У, и Иоанн У111 Палеолог преследовали совершенно разные цели, и поэтому, если Евгений 1У добился своего - повышения престижа Рима и подчинения Церкви православной согласно Флорентийской Унии, хотя это было только на бумаге. Иоанн У111 получил только передышку, и не за счет помощи Церкви католической, а за счет сопротивления Вождя Албании Сканденбега (странная фамилия для жителя Албании) и Венгров во главе с Яношем Худьяди, да и в самой Оттоманской империи шли усобицы. Россия оставалась в стороне, что способствовало возможности решать свои собственные внутренние проблемы, хотя это было ни чем иным, как междоусобием. В Орде - смена власти:
   "...Царь Ахмед (Кичим - Ахмед) Большия Орды убил Большего своего Князя Ордынского, Мансупа, и много татар избиено бысть в Орде; но точию же тамо и в иных Ордах мятеж бысть и междоусобныя брани..."
   (Карамзин, "ИГР", т.5, Прим. N 289).
   Примечание: Возможно, необходимо сделать одно уточнение о личности Царя Улу - Махмета, недавно изгнанного с трона Орды и занявшего Белёв, Казанский летописец указывает на то, что перед битвою Улу Мухаммет молился в пустой Церкви христианской, значит его вероисповедание, возможно, было православным, и посему становится ясно, зачем Василий 11 направил его в Казань, где тот и обосновался. Хотя, как оказалось, единство вероисповедования еще не защита от взаимных претензий.
   Не лучше дело обстояло и в Великом княжестве Литовском, поскольку точности в трудах исторических нет, и смерть Сигизмунда, Великого Князя Литвы, относят на период 1436 - 1440 годы, то развивая отмеченные ранее события о смене власти в Великом Княжестве Литовском и в Польше, опишем более детально:
   "...Ягайле наследовал на Польском столе его десятилетний сын Владислав. Разумеется, королевская рада во главе с Епископом Збигневым Олесницким, любимцем молодой вдовы Ягайло, всецело захватила в свои руки управление страной и еще деятельнее стала поддерживать Сигизмунда ... Смерть Сигизмунда подняля опять вопрос об избрании Князя. После многих пререканий и козней выбор остановился на младшем брате юного Польского Короля Владислава - Казимире Ягайловиче. Поляки соглашались отпустить его в Вильну только наместником Польского Короля, и отправили его туда с целым сонмом Польских советников ..."
   (А. Нечволодов, "Сказания...", т.3, с. 65).
   Литовцам не нужен был наместник, и они сделали его, Казимира, Великим Князем Литовским по всему положенному ритуалу, пока приехавшме с ним "паны сенаторы" спали после заданного им пира. Литва получила Князя Казимира, в крещении Иакова, сына Ягайло Ольгердовича, потомственного литовца. Польские паны отъехали в Польшу, а у юного князя Казимира составился совет из вельмож Литовских:
   "...Поляки, разумеется, страшно негодовали против этого порядка вещей и стремились к расчленение владений Казимира на несколько частей, но вдруг случилось событие, неожиданно изменившее дальнейшие судьбы Польши и Литвы. Молодой Король Польский Владислав был избран в 1439 году и Королем Венгрии; поэтому он должен был вести войну с Турками, наседавшими уже с Балканского полуострова на пограничные владения Венгрии и Австрии ..." (Там же, с. 66).
   Это избрание очень огорчило императора "священной римской империи" Фридриха 111, надеявшегося видеть Венгрию своим владением.
   Заложен город Устюг около Церкви Св. Покрова и монастыря, что стоял на Сухоне, в месте впадения реки Юг.
   1440 год - Митрополит Руси, получивший от папы Римского Кардинальскую шапку и звание - "легата Апостольского для всех земель Северных" - неспешно отбыл из Флоренции 6 сентября 1439 года и, переплыв море Адриатическое, посетил Далмацию (теперешнее Черногорье) и Кроацкую землю (теперешняя Хорватия), а потом прибыл в Венгрию, где им были написаны грамоты в подведомственные ему Епархии - Литовскую, Российскую и Ливонскую. В них он изложил свое понимание "текущего момента" и свое положение в нем: - "Исидор, милостью Божией посвященный Митрополит Киевский и Всея Руси:
   - Церковь Восточная и Римская навеки совокупились в древнее едининачалие
   - Русь, Сербы, Волохи и все верующие во Христа! примите сие с радостью.
   - Молитесь в их храмах как они будут молиться в ваших
   - Исповедуйте грехи свои тем и другим священникам без различия
   - От тех и других принимайте Тело Христово, равно Святое и в пресном и в кислом хлебе" Так постановила общая мать ваша, Церковь Католическая".
   (Карамзин, "ИГР", т.5, с. 170, С. - Пб, 1842 г.)
   Историки расходятся в сроках возвращения Исидора в Москву: - 1440 год (Карамзин), 1441 год (Нечволодов), по Никоновской Лет. Исидор выехал из Венгрии Марта 5 в 1441 году, Псковская лет.: "Той же осени на Покров Св. Богородицы (в 1440 году) приеха в Литву Митрополит Исидор", а в Москву он прибыл, по словам летописца: "той же весны приеха из Литвы на Москву Исидор на Вербной Неделе". Вся путаница произошла от того, что не учитывалось начало года - с 1 Марта или с 1 Сентября. Если считать, что год начинается с 1 сентября, то Покров Пресвятой Богородицы и Вербная Неделя относится к одному 1440 году. Если считать, что год начинается с 1 Марта, то Праздник Покрова - это 1440 год, а Вербная Неделя - уже 1441. Начало года не было Декретным, и каждый из Летописцев мог придерживаться привычного ему порядка летоисчисления, это только в конце ХУ века при Иване 111 на Соборе было официально закреплено начало года с 1 Сентября.
   Оставим на время перипетии жизни духовной и обратимся к светской:
   "...После несчастного приступа к Белёву Василий не мог иметь доверенности ни к усердию, ни к чести сыновей Юрьевых, Шемяки и Дмитрия Красного;
   однакож (в 1440 году) возобновил дружественный союз с ними на прежних условиях: то есть оставил их мироно господствовать в отцовском уделе и пользоваться частью московских доходов..." (Карамзин, "ИГР", т.5, с.160).
   Историки, которые так пишут, поступают странно: вот так ни с того ни с сего отказывается Василий от части московских доходов, и оставил сыновей Юрия "мирно господствовать в отцовском Уделе", что ж, он им и Заенигород вернул? Тут что-то не так. Историки по мере сил, создавая видимость объективности, приводят в подтверждение своих выводов какие-то документы. Вот и Карамзин отсылает к примечанию N 290, где сказано лишь следующее:
   "...Собрание госуд. Грам. 130. В сей грамоте сказано: "так же и нынеча што
   будете взяли на Москве нынешним приходом у меня и у моее матери, и вам
   то отдати". Кажется, что Юрьевичи имели перед тем войну с Великим
   Князем: но в Летописях нет о том ни слова. ... На обороте: "а подписал
   Федька Дьяк в лето 6948 (1440) июня в 24..." (Там же, т.5, прим. N290).
   Трудно поверить в то, что приведенная цитата полностью исчерпывает весь смысл этого документа, поскольку до того утверждалось, что он полностью дублирует Договор от 1434 года, когда Василий 11 Васильевич должен был целовать Крест не только Юрьевичам, но и Иоанну Можайскому и Борису Тверскому, и что вообще означают слова "взяли на Москве нынешним приходом"? Захватили ее или просто в гости приезжали? Вероятнее всего, Юрьевичи "Москву взяли", ну а Летописи, если что и отмечали, то не события слабости власти Василия 11, поскольку все это писалось или переписывалось много позже, когда стало ясно "кто в доме хозяин"!
   Чувствуя свое бессилие, вероятнее всего, власти, желая истребить врагов своих, "пошли другим путем", и уже: "Сен. в 22 преставился К. Дм. Юрьевич Красный ..." (Там же, примеч. N291). Смерть его была необъяснимой: после скоротечной болезни, история которой, возможно, была бы интересна для невропатолога. Больной был сначала в глубоком обмороке, затем больной 3 дня бредил и пел псалмы и умер. Дело темное. Архангельская летопись пишет, что Шемяку опять держали под стражей в Коломне и выпустили только по смерти брата (все это, возможно, отзвуки прошлого, когда в 1434 году Шемяку содержали там после ослепления брата Василия). Странность только одна: Василий 11 не стал бороться за наследие умершего, как делал это обычно, а позволил Дмитрию (Шемяке) унаследовать владения Дмитрия Красного, и никто в этом ему не препятствовал.
   Великий Новгород был бельмом в глазу для Князей Московских. Не желая подчиняться, он, Новгород, предпочитал откупаться, власти это бесило:
   "...Одне непрестанныя опасности государство Московского со стороны Моголов и Литвы не дозволяли преемникам Иоанна Калиты заняться мыслью совершенного покорения сей народной державы, которую они старались только обобрать, зная богатство ее купцов. Так поступил и Василий: зимою, в конце 1440 года двинулся с войском к Новгороду и на пути заключил с ними мир, взяв 8 000 рублей. Между тем, Псковитяне, служа Великому Князю, успели разорить несколько селений в областях Новгородских, а заволочене - в Московской ..." (Карамзин, "ИГР", т.5, с. 157). По теперешнему - обычный "наезд", который нам так знаком по жизни сегодняшней!
   Тщетно Карамзин старается увязать невозможность покорения Новгорода с действиями Орды и Литвы. Во главе Псковитян, разорявших земли Новгородские, стоял недавно поставленный на сей пост Князь Литовский - внук Ольгердов. А Орда даже во времена Батыя ничего, кроме денег, от Великого Новгорода не хотела. Дорога дальняя, результат битвы непредсказуем. У Василия 11 Васильевича родился сын Иоанн, в крещении Тимофей. Вероятно, второй сын после Юрия (в таком порядке их обозначает " Исторический словарь"). Это будущий Иоанн 111 "Грозный" или "Угрюмый"
   Примерно в то же время, учитывая неудачи, постигшие политику Москвы, с созданием "защитной зоны" из царства Казанского, которое по договорённости с Василием 11, возглавил Махмет (Махмет - Хозя, Улуг - Махмет), было решено создать её "защиту" непосредственно в землях Княжества. Обмен Белёва (Литовского) на Казань, не позволили Махмету забыть те обещания, которые ему были даны, он не стал защитником Московии, а по выражению Нечволодова: " положил начало новому разбойничьему гнезду - Казани" и поскольку положение не обещало улучшиться создали удельное Касимовское ханство на территории "Мещерского городка" на правом берегу по течению реки Оки. Естественно это, подвластное Москве, ханство было передано в управление Ордынскому Царевичу Касиму: "Он дал начало подвластному нам
   Касимовскому ханству, которое впоследтивии сослужило нам немалую службу"
   (А. Нечволодов, "Сказания...", т.3, с. 46). Враждующие с родней на родине своей, царевичи Татарские из Орды, Казани и Крыма в будущем встанут защитным щитом против возможных набегов на Княжество Московское по берегам реки Оки. Кроме того, они и станут той основной силой, которая будет защищать Василия 11 в его борьбе с Дмитрим Юрьевичем (Шемякой), и это их участие войск татарских станет решающим фактором победой Василия Темного над Шемякой. И что бы там не говорили историки о поддержке народной Василию 11, факты, приводимые ими же, противоречат этому же.
   1441 год - Вернемся вновь к делам попытки приобщить русское православное оиводимые ими же, противоречат этому бщество к Флорентийской Унии. Митрополит - кардинал старался об этом: "...Исидор больше других старался об унии и уехал из Флоренции с великим пожалованием от папы: - он был назначен папским кардиналом - "легатом (наместником) от Ребра Апостольского". Заковав в железо бежавшего от него Иерея Симеона, который постоянно спорил с новым кардиналом и, ходя с ним по божницам, не хотел "приклякать" (приседать) по -латински перед изваяниями святых, Исидор торжественно вернулся в Москву в 1441 году, приказав нести впереди себя большой латинский "крыжъ" (Крест) и три серебряных палицы..." (А. Нечволодов, "Сказания...", т.3, с.79). По - видимому все это было не столь демонстративно в начале, поскольку Исидор вручил Василию 11 послание от папы Евгения 1У, текст которого приведен в "ИГР", т. 5, прим. N 306. Приведем некоторые места из данного послания:
   - "...Евгений Епискуп, раб рабам Божьим, превысокому Князю Василию Васильевичу Московскому и Всея Руси Великому Царю спасение и апостольское благословение..."
   - "Восточная Церковь с нами едина есть, еже во спасение идет многих людей"
   - " и к сему единачеству и согласию многие поможения и поспешание честнейшего брата нашего, Исидора Митрополита твоего Киевского и Всея Руси и от апостольского престола посла ..."
   Суть послания - не расточение похвал Василию 11 и величание его Царем Великим Всея Руси, а в требовании понимания того, что уния, присоединив к себе Церковь Восточную, сделала доброе дело - "привело к спасению многих людей, поскольку, придерживаясь канонического православия, они в глазах папы Римского были "схизматиками", и потому - ГРЕШНИКАМИ!
   Дальше следовала просьба - "помогать ему во всех делах" и исправно платить Римскому престолу. Патриарх Константинопольский, конечно, что-то получал от Митрополии Киевско - Московской и Всея Руси без требований.
   Согласие Великого Князя и Митрополита длилось недолго, до первой службы,
   поскольку, если во Флоренции против Унии возражал один Марк Эфесский, то тут против - были ВСЕ! Исидор в службе нарушил сразу весь привычный строй обедни: Литургия началась с упоминания Евгения 1У, вместо Вселенских патриархов Константинопольских, довершила дело "прочитанная всегласно грамота Осьмого Флорентийского Собора...", и тут Великий Князь понял, что Митрополит Исидор пытается сразу взять "быка за рога", а не действовать исподволь, потихоньку. "Василий посадил его за стражу в Чудов Монастырь, требуя, чтобы он раскаялся, отвергнув соединение с Латинской Церковью"
   (Карамзин). Поймите правильно, не мог Василий 11 поддерживать Исидора, дав возможность Василию Юрьевичу (Шемяке) стать единственным защитником, в глазах подданных, Веры православной. Может, и хотел Титул Царя и перемен в шатком положении своем, но понял, что, поддержав начинания Исидора в распространении Унии на земли княжества Московского, он потеряет все!
   Через несколько месяцев Исидор бежал из Чудова монастыря и из Москвы.
   Об этом историки пишут по - разному: "Исидор, упомянувший папу в Литургии, был тут же арестован и водворен в тюрьму. Но так как Василий 11 не знал, что с ним делать, то велел организовать ему побег и переход за литовскую границу (Л. Гумилев); "Через несколько месяцев Исидор тайно ушел из монастыря, благоразумный Василий не велел гнаться за ним, ибо не хотел употреблять никаких жестоких мер против сего сверженного им Митрополита..." (Карамзин); "После этого был собран Собор Российских епископов, которые, рассмотрев подробно дело, осудили Исидора, однако он нашел случай бежать из заточения..." (Нечволодов). Что делать? сжечь Исидора как еретика или отпустить? Свидригайло решил в первом варианте, и Мирополита Герасима сжег, Василий предпочел отпустить, поскольку Рим есть Рим, а Цареград уже сил и влияния не имел. Пока еще Русская Церковь не решилась отделиться от главенства Патриарха Константинопольского, не решаясь на разрыв, поскольку присоединившийся было к Унии патриарх Иосиф умер, а действия его преемника еще не обозначились. Можно считать, что Рим проиграл, но для самого Исидора его арест, его бегство из-под ареста вместе с Григорием Болгарином, учеником его, прибытие в Рим было расценено там как подвиг и оценено по достоинству: "В награду за свой ревностный подвиг занял одно из первых мест в думе кардиналов, еще именуясь российским" (Карамзин, "ИГР", т.5, с. 171).
   Возможно, главная особенность этого периода была в том, что обособление от Константинопольской патриархии происходило в период борьбы междоусобной. Василий и Дмитрий спорили за Стол Московский, и любые ошибки в вопросах вероисповедания - отход от канонических принципов православия и присоединение к Флолрентийской Унии могли стать роковыми. Тем более что "враги исконные" - Короли Польши и Литвы сделали свой выбор: "...Зато решение Флорентийского Собора пришлось по душе Польско - Литовскому правительству ягеллонов, принявшихся насаждать Унию среди своих подданных в Галиции и Белоруссии..." (Л. Гумилев, "Древняя Русь и...", с. 622).
   Василий Васильевич прекрасно понимал. Что любые договоры и целования креста с Димитрием Юрьевичем (Шемякой) не надёжны абсолютно, каждый из них и он, и Дмитрий воспользуются удобным случаем для того, чтобы "решить вопрос окончательно" - довести противника до такого положения, которое не позволит ему претендовать на Стол Московский. И тут вопрос о каноничности обрядов православных или замены их на признание Унии Флорентийской имеет первостепенное значение. Попытка встать на сторону признания Унии для каждого из них означала поражение в этой борьбе. Василий 11 отрекся от содружества с Митрополитом - кардиналом Исидором, арестовал его, и тем сохранил свое лицо перед Церковью православной.
   "...Уже осенью 1441 года открылась новая вражда между Великим Князем и Дмитрием Шемякой, который, сведав о приближении Московского войска к Угличу, бежал в Новгородскую область и, собрав несколько тысяч бродяг, вместе с Князем Александром Чарторижским, выехавшим к нему из Литвы, внезапно подступил к Москве. Хотя Игумен Троицкий, Зиновий, помирил их;
   но Шемяка, боясь Василия, дал знать Новгородцам, что желает навсегда к ним переселиться ... Шемяка остался в своем Уделе ..."
   (Карамзин, "ИГР", т.5, с. 174).
   Похоже на то, что Димитрий, не рассчитывая больше на "справедливость" Хана Орды, начал искать поддержку в Литве, и, вероятнее всего, и "бродяги", и князь Чарторижский возникли оттуда. Если эти несколько тысяч "бродяг" внезапно подступили к Москве, куда девалось войско Московское? Здесь два варианта: или историки дружно умалчивают о сражении между войсками Московскими и войсками Шемяки, или пока войско Московское двигалось из Москвы на Углич, Шемяка нанес удар со стороны земель Новгородских, из Торжка, двигаясь к Москве по дороге через Волоколамск. Игумен Зиновий, вероятнее всего из Троице - Сергиевского монастыря, и мирил Василия и Дмитрия, кто еще мог решать ссоры между Князьями Московскими? Похоже, что договорились без битвы между войсками сторон, правда, на каких условиях примирились, не ясно. Дмитрий, зная нрав Софии Витовтовны, и бесправие самого Василия 11, искал себе место, где бы он, не покидая земель Руси, мог бы отсидеться и сил поднакопить. Таким местом был Новгород:
   "...Новгород, волнуемый внутри, угрожаемый извне не имел ни твердого правления, ни ясной политической системы ..." (Карамзин, Там же).
   И поэтому не подходил, чтобы служить надежным убежищем, там тоже нашлись бы люди, которые могли повязать и выдать Дмитрия Василию, и Дмитрий пока предпочел остаться в Угличе: как ни как, а земля своя ...
   1442 год - Следует отметить, что Новгород с одинаковым усердием принимал к себе и обездоленных в Московском княжестве бывших его князей Удельных, так и заезжих к ним князей Литовских, чем, конечно, "дестабилизировал" оформление своего политического направления, вечные колебания:
   "...Слабая Держава может существовать только в союзе с сильными: ослепленный Новгород досаждал всем и не имел друзей. Один из князей Суздальских, Василий Юрьевич, внук Кирдяпин, и наследственный враг Москвы был радостно принят новгородцами и начальствовал у них в Яме. К неудовольствию Великого Князя, они вызвали из Литвы сына Ольгерда, Иоанна Владимировича, и дали ему пригороды в угодность Казимиру: между тем, не угодили и последнему, Казимир хотел, чтобы они взяли от него Наместников в свою столицу и явно отложились от Василия Васильевича ... Новгородцы, еще не расположенные изменить Российскому отечеству, посмеялись над властолюбием Казимира: отпустили Иоанна в Литву и вторично призвали к себе Лугвениева сына, бывшего в Москве ..." (Там же).
   Союз с любой из держав сильных влечет за собой постоянное подчинение ее интересам, а Новгородцы считали, что могут играть на противоречиях, и сама отдаленность Новгорода, как от Москвы, так и от Вильно обеспечит им постоянную независимость республики. Князей же разных, от властителей держав сильных брали в " управленцы", скорее, для демонстрации ФЛАГА: хочу приму покровительство любого из вас, а хочу - нет!
   Псков, который находился на переднем крае, гранича непосредственно с Литвой и Орденами, испытывал с их стороны гораздо большее давление, и ему, Пскову, пришлось сделать выбор: или поглощение одним из вышеназванных государств, или покровительство достаточно отдаленной от него Москвы. Псков выбрал последнее: "...Псковитяне ...давали им пример благоразумия, стараясь быть в тесной связи с Москвой, которая долженствовала рано или поздно спасти Северо - Западную Россию от хищных иноплеменников. Князья - иногда Российские, иногда Литовские начальствовали во Пскове, но всегда именем Великого Князя, с его согласия, и присягали в верности сперва ему, а потом - народу ..." (Карамзин, Там же).
   Ну, о том, что Москва "долженствовала рано или поздно спасти" республики Пскова и Новгорода, это, пожалуй, сильно преувеличено - УНИЧТОЖИТЬ и присоединить, вот, пожалуй, было бы вернее. Иоанн 111 и Иоанн 1У продемонстрировали это самым откровенным методом: пришли с войском, пожгли, пограбили, практически уничтожили казну и имущество епархии Новгородской, имевшей до того, во времена республики, имевшей значительное духовно - политическое влияние, выслали врагов, или убили. В конце концов, сняли и Вечевой колокол. "Дружественному Москве" Пскову досталось не меньше, чем "враждебному Москве" Новгороду, ... Но преданность жителей вере православной оказалась сильнее тех невзгод, которые на них обрушились, ...Да и что их там ждало, в землях иноверных? Перемена веры и новый господин, со старым они уже свыклись и приспособились ...
   Смоленские земли также притягивали Государей Московских, но все их попытки оказались безрезультатными: (Хрон. Литов. Стриков, кн. ХУ11, гл.7).
   "...Стриковский (кн. У11, Гл. 8) рассказывает, что сам Великий Князь Василий в 1442 году с помощью Царя Казанского ходил к Вязьме; что Казимир оставался в Смоленске, поручив войско Вельмож Станиславу Кишке; что Станислав, опустошив земли Московские, уже возвращался в Литву, когда 15 000 Россиян окружили его; что они вместе с паном Зиновичем и двумя Радзивиллами, хитростью победили их и проч. ..." (т.5, Прим. N 320, с. 134).
   "Хронософия" (с. 691): "Ногайский набег на Польшу" (Л. Гумилев).
   Примечание: Имеется необходимость внести ясность в количественный состав войска того времени. Вот, например, Хроника Литовская, кн. ХУ11, гл. У11:
   "...Поидоша к Колузе (Калуге) Литва, пан Судивой, пан Родивил Осесович, Андрюшка Мостилович, Ябуб Ралович, Андрей Исаакович, Николай Немирович, Захарья Иванович Кошкин ... И собрася Можаичев 100 человек, а Воевода у них Князь Андрей Васильевич ЛугвицаСуздальских Князей - и сто же человек из Вереи, а Воевода у них Судок - и Василья Ярославича люди 60 человек, а Воевода у них Жинев ...и стретошась, и убиша ту К. Андрея Луговицу, да Корачарова, да иных 4 человека; а Яропка да Симеона Ржевского поимали, Князя Ивана Андреевича Можайского Воевод, а Князя Михайла Андреевича Верейского поимали воевод Судока, да Филиппа Щокина, да Конийского, да 5 человек молодых; а Литвы убили 200 человек..."
   (Карамзин, "ИГР", т.5, прим. N320).
   Что видим? Войск Руси - человек 260, плюс - минус несколько десятков, перечислены все воеводы, в битве убиты 6 человек, поймали 10 человек, остальные, возможно, разбежались: места - то знакомые ... Литва, как утверждают, потеряла 500 человек, ну это мнение летописцев, конечно, это не битва Куликовская, но и там, похоже, не было 450 тыс., о которых нам твердят историки. Еще одно интересное наблюдение: Захарья Иванович Кошкин - представитель рода Князя Гландала, который еще в 1278 году перешел на службу к князьям Московским и принял крещение при Калите, а правнук его, несомненно, служит Литве, а не Москве, почему такое? Да не считалось зазорным переход на службу к любому из Князей Литвы или Москвы. Так, упомянутый выше Юрий Семенович Лугвенев (из князей Суздальских) покидает "свой пост" в Новгороде и "выехал из Новгорода в Литву, а В. К. Казимир даде ему отчину его всю - Мстиславль Кричев...", тут он тоже не нашел покоя. "И побеже в Москву".
   Как видим, непостоянство слуг Великих Князей Литвы и Москвы считалось нормой, переходя от о крещение при Калите, а правнук дного господина к другому, слуги Княжеские искали лучших мест и больших доходов. Только при Иване 111 была сделана попытка прекратить эти "перелеты", а при Иване 1У Грозном это уже считалось изменой, в ней, в частности, был обвинен Князь Курбский, перешедший на сторону Литвы. Через 150 лет Кошкины станут Романовыми, создадут династию, Польша и Литва станут окончательно врагами России, таков будет поворот истории. В конце концов, земли Литвы, Орденов Немецких и треть Польши войдут в состав Российской империи, но это будет через 250 лет.
   1443 год - Этот год отмечен важными событиями в жизни православной Церкви. Практически с этого года Москва стала самостоятельной в определении - кто будет возглавлять православную Церковь и какова будет ее политика в отношениях с Римом и другими православными митрополиями: "... Великий Князь, с согласия всех епископов вторично избрав Иону в митрополиты в 1443 году направил Боярина Полуехта в Константинополь с грамотой к Царю и патриарху ... По кончине блаженного Фотия земля Российская оставалась без духовного пастыря, волнуемая нашествием варваров и внутренними междоусобиями: Наконец мы послали к вам Епископа Рязанского ...желая, да поставьте его в Митрополиты. ... Итак, ожидаем, что не замедлите уведомить нас о вашем здравии, да возвеселимся духом ныне и присно и во веки веков. Аминь..." (Карамзин, "ИГР", т.5, с. 172).
   Но не одна Москва хлопотала о духовном пастыре для своих православных подданных. Король Польши и Венгрии Владислав тоже искал для себя независимого Митрополита, отдельного от Митрополита Московского: "...Епископы Южной России снова имели особого Митрополита, посвященного в Риме, именем Григория Болгарина, ученика Исидорова, вместе с ним ушедшего из Москвы. Они держались Флорентийского соединения, которое в Литве и Польше давало им выгоды и преимущества Духовенства Латинского, подтвержденное в 1443 году Указом Владислава 111..." (Там же, с. 173).
   Примечание: Часть этого Указа помещена в прим. N 310, "ИГР", т.5.
   Как ни странно, но и Восток в лице султана Амурата 11 не остался равнодушным к судьбе православия, поскольку среди подданных Амурата было еще немало православных. Посвятили Митрополита где-то в областях Турецких : "В каталоге упоминается еще о лжемитрополите Спиридоне, названного Сатаною и будто бы посвященного в Турецкой области согласно с волею Амурата 11 около 1443 года..." (Карамзин, "ИГР", прим. N 309, т.5).
   Естественно, все это происходило не одномоментно. Разница, по разным источникам, составляет порядка 9 лет (с 1442 по 1452 год). Образовалось четыре центра православия: Патриарх в Константинополе и Митрополит в Киеве, оба считали необходимым подчиниться Риму и принять Флорентийскую Унию; Митрополит (самопровозглашенный собранием Епископов Великого Княжества Московского) наоборот, приверженец канонического православия и последовательный противник присоединения к Унии и соглашению с Римом; Митрополит Спиридон, посвященный в Турецкой области, вероятно, занимал свою позицию в этом вопросе, но в исторических трудах она не нашла отражения. Именно с тех пор Москва - Третий Рим, давно это было...
   Между тем, события продолжали развиваться не совсем, так как хотелось бы: сей посол (Полуехтов) не доехал до Константинополя: ибо Василий приказал им возвратиться, сведав тогда, как говорит Летописец, совершенное отступление императора Греческого от истинной веры. С того времени Иона, первенствовал, кажется, в делах нашей Церкви, хотя и не был торжественно признан ея главою..." (Карамзин, "ИГР", т.5, с. 173, С - Пб, 1842 год).
   "Сведал" не то слово, которое определяло бы степень осведомленности Москвы в делах патриархии Константинопольской, ОН знает, что еще Иоанн У, император Византии в 1369 году просил у папы Римского помощи, обещая взамен соединение Церквей и сам принявший латинскую веру. Скорее Василий понял, что посвящение Ионы в сан Митрополита Московского не произойдет:
   "...В Москву скоро пришло известие о присоединении Патриарха Иосифа к Унии, а затем началась усобица с Шемякой; поэтому Иона был поставлен Митрополитом лишь по окончательном утверждении Василия Темного на Московском Столе..." (А. Нечволодов, т.3, с.81).
   Уже отмечалось, Василий Васильевич не обладал всей полнотой власти в княжестве, он, несомненно, испытывал давление со стороны матери, Софьи Витовтовны, и ее литовского окружения. Их позиция по отношению к самостоятельности канонической православной церкви и категорическое отторжение Унии Флорентийской со стороны народа и духовенства никак не освещается историками. Несомненно, Софья и ее окружение могли серьезно вмешаться в этот вопрос, НО в данный момент им приходилось принимать
   решение чисто политическое, учитывая то, что этот вопрос возник в момент борьбы между Василием и Дмитрием за Стол Московский. Попытка решить этот вопрос по- другому и присоединиться к Унии на государственном уровне, как это сделала Литва, значило дать в руки Дмитрию Шемяке большое преимущество. Безусловно, в этих условиях население княжества и духовные лица встали бы на его сторону, что, в конечном итоге, обеспечило бы ему победу. Даже такие города как Псков и Новгород не желали примкнуть к латинству и изменить православию, поскольку с порядками, вводимыми литовским духовенством на землях бывшей Руси, знали не понаслышке! Между тем, положение Пскова и Новгорода различалось, возможно, из-за действий Москвы. Псков, который принимал наместников Московских, смог договориться с Орденом Ливонским, в то время как Новгород оборонялся:
   "...В 1443 году Магистр Ливонского Ордена, Финке фон - Обербергер, возобновил мир с областью Псковской на 10 лет и был неприятелем Новгородцев: сжег предместье Ямы..." (Карамзин, "ИГР", т.5, с. 175).
   Нападения не бывают без повода, а при желании предлог всегда найдется:
   - Новгорода " обидели" принца Киевского, он направлялся в Палестину из Риги. Как велика была обда, не ясно.
   - "Принимали к себе Литовских князей со времен Гедимина." (Карамзин).
   Их пробовали мирить. Посредником выступил - "Великий герцог Литовский Казимир, величаясь именем Государя Новгородского", что вроде бы странно (?)
   Вернемся к изложению отношений между Новгородом и Орденом Ливонским. Начатые было переговоры были сорваны, посла Казимира в Риге приняли с честью, а новгородского раздели и "выслали нагого из Ливонии". Суть довольно проста: пограничные инциденты возникали постоянно. Новгородцы жгут немецкие селения за р. Наровою, немцы опустошают землю Водскую, берега Ижоры и Невы. Повторные мирные переговоры не удались из-за территориальных претензий немецкой стороны. Впрочем, не только немцы беспокоили Новгород: "...В сие время Новгородцы имели еще двух неприятелей: Князь Борис Тверской безжалостно грабил их землю, и народ Югорский, угнетаемый ими, объявил себя независимым..."
   (Карамзин, "ИГР", т.5, с. 178).
   Вековое единение народа российского, так сказать, налицо. В самой Москве: "важнейшие происшествия ожидают нас в Московском Великом княжении. Смерть Витовта, деда, опекуна Василия, уничтожив связь притворного дружества между Литвой и нашим государством, возобновила их естественную взаимную ненависть друг к другу, еще усиленную раздором Церковным. Неприятели Казимировы искали убежища в Москве ..." (Там же, с. 178).
   "Естественная взаимная ненависть" - пожалуй, выдумка историков. Налицо лишь желание со стороны Литвы в момент Великого княжения Витовта присоединить к своим владениям и остатки Руси, используя отрочество Василия и надежную опеку его со стороны Софьи Витовтовны. Главным препятствием к этому "объединению" было нежелание народа и духовенства Княжеств Московского, Рязанского и Тверского присоединиться к Унии, что означало признание власти папы Римского. Некоторые особенности данного исторического периода способствовали тому, что объединения не произошло, историки ищут здесь четкую границу Запад - Восток и пишут:
   "...Таким образом, создалась четкая граница между гуманистической западной Европой и хранительницей православной Ортодоксии - России. Россия была слабее, так как Литва имела глубокий тыл; если бы не победа турок при Варне, то, возможно, в поединке с Литвою Москва могла не устоять, но передышку она использовала умело: Москву выручил распад Большой орды. Два века татары приходили на Русь как агенты чужой и далекой власти. Они защищали Русь от Литвы как пастухи охраняют стадо от волков, чтобы можно было их доить и стричь. Но когда в Орде пассионарность упала ниже уровня гомеостаза.., многие татары хлынули на Русь, чтобы служить великому князю за скромное жалование. Такой массовый прием на Московскую службу означал необратимый конец Орды ..." (Л. Гумилев, "Древняя Русь и ...", с. 622).
   При всей правильности оценки исторической обстановки в данный период трудно согласиться с некоторыми его положениями:
   - "Гуманистическая Западная Европа" - неожиданный эпитет, может, и годный едва ли и для нашего времени, но никак ни для века ХУ:
   "...В Бранденбурге, Эльбинге, Кенигсберге и во всех городах Прусских народ торжественно молился о счастливом успехе христианского оружия против язычников Новогородских и союзников их, Москвитян, Волохов и Татар: Латинския Обедни и Церковные ходы долженствовали склонить небо к совершенному истреблению сей Российской народной державы..."
   (Карамзин, "ИГР", т.5, с. 177). ической товского окружения.сти в княжестве, он несомненно испытывал давление
   О каком гуманизме можно говорить в этом случае? Правда, и единоверцы на Руси не отличались терпимостью к соседям.
   - Трудно согласиться с тем, что Орда была "далекой и чужой властью". Это было вполне добровольное, со стороны родов княжеских, присоединение своих владений к феодальному союзу с Царем Орды. Этот вопрос ранее уже рассматривался в данной работе и на основе предположений был сделан следующий вывод: Орда и Русь Северо - Восточная составляли единое государственное образование, если можно так называть, военный союз. Царем Орды, вероятнее всего, был Георгий Андреевич, сын Андрея Боголюбского, принявший имя Чингизхана. Этот род Долгоруких давно уже владел этой частью Киевской Руси, которая именовалась "Русь Залесская или Владимиро - Суздальская земля".
   - "...Между прочим, в Литве с завидным постоянством находят убежище крымские, золотоордынские и казанские ханы, потерпевшие поражение в междоусобной борьбе. Не на юг отчего - то бегут, а в христианскую Литву..."
   (А. Бушков, "Россия, которой не было", с. 256, М., 1997 г.)
   Автор, к сожалению, этого не отметил, хотя это важный указатель того, что Орда сама по себе была не более чем воинское "интернациональное объединение". И не только простые ее подданные, но и какая-то часть Вельмож Орды, возможно, имела славянские и литовские корни, поэтому с уменьшением пассионарности, а точнее - возникновения больших междоусобных неурядиц у власти Орды заставило этих людей бросить там службу и отправиться на Родину, потомками которой они являлись. Часть из них предпочла православную Русь, другая часть - христианскую Литву. И на Руси, и в Литве эти вновь прибывшие с татарскими царевичами их дружины широко использовались Князьями Великими при уже своих усобицах.
   И не только, в том же, 1443 году в земли Литвы прибыло посольство из Крыма, там умер бездетный Крымский Хан Девлет - Гирей. Казимир нашел разумным посадить одного из беглецов Крымских, осевшего в Литве, Ачи- Гирея, для чего направил в Крым вместе с ним своего "маршалка" Радзивилла, чтобы иметь гарантию введения во власть Ачи - Гирея.
   "Хронософия" (с. 691): "Восстание Скандербега в Албании. Византия обессилела" (Л. Гумилев). Активность турок, в свою очередь, отвлекала внимание католической Европы от ее восточных окраин, уменьшала силы прусского и Ливонского Орденов, что и мешало им овладеть положением.
   "...турки вновь перешли в наступление и разорили большую часть Пелопоннеса. И снова их отвлекли от Мистры и Константинополя волнения в Малой Азии. Вновь император обратился к Западу и предложил союз Церквей. И снова предложения императора не были поддержаны Церковью, в результате это принесло лишь унижение императору перед лицом православного христианского мира ... Короткая передышка: на этот раз благодаря честолюбивым устремлениям Яноша Хуньяди в Венгрии и Скандербега в Албании, оказавшим отчаянное сопротивление туркам, захватившим Западные Балканы ..." (Д. Т. Райс, "Византийцы", с. 78, М., 2003 г.)
   Как видим, такие дальние, казалось бы, от Москвы события непосредственно влияли на главное - попытку Православия выстоять и не быть поглощенным Латинством. Занятые своими делами, соседи не мешали ...
   1444 год - Год "великих перемен", вызванных неустанным желанием что-то "отнять и поделить". В Москве у войск было желание воевать: "...в сие время зимой Василий послал двух служивых ему Царевичей Могольских на Брянск и Вязьму, нечаянность их впадения благоприятствовала успеху, если можно назвать успехом грабеж и кровопролитие бесполезное: татары и москвитяне опустошили города и села почти до Смоленска, явились мстители 7 000 Литовцев, предводимых семью панами, разорили беззащитные окрестности Козельска, Калуги, Можайска, Вереи ..." (Карамзин, "ИГР", т.5, с.178).
   Что дало это государству Московскому и какой, кроме грабежа, был замысел?
   Впрочем, из этого не был сделан никакой вывод: ввязались в конфликт в землях Рязанских, там объявился Царевич Золотой Орды, именем Мустафа, который то ли также грабил, то ли пытался утвердиться здесь, ... но его присутствие очень беспокоило Великого Князя: "...Посла (Великий князь) К. Василия Оболенского и Андрея Федоровича Глотяева да двор свой, да Мордву на ратах (лыжах) ..., а казаки Рязанские тоже на ратах ... Князя Мут - Мурзу яли, да Князя Азбердея, Мишереванова сына ... а Великого Князя полку убили Илью Ивановича Лыкова..." - сие было в 1444 году. После в Сент., Татары напали на Рязанские области и на Мордву ..."
   (Карамзин, "ИГР", т.5, прим. 321).
   В этом же году и Царь Казанский Улу - Мухаммед вроде бы с согласия Василия 11 на престол Казанский тоже решил расширить свои владения, поскольку те, кто к нему пришел под начало из Орд различных тоже требовали пленных и добычи. Расширение на Юг не представлялось возможным, поскольку Орда Золотая была еще достаточно сильна, да и ее кочевой образ жизни не давал надежды на успех предприятия, а вот Северный сосед, оседлое княжество Московское, было привлекательно: богатые города и густо населенные села: "...Неприятель опаснейший явился с другой стороны, Царь Казанский Улу - Махмет взял старый Новгород Нижний и шел к Москве". (Там же, т.5, с.180).
   Войско, собранное Великим Князем в составе Шемяки, князей Можайского, Верейского, Боровского разбило Улу - Махмета около Мурома и Гороховца, но от преследования разбитых или уклонившихся от боя войск татарских отказались ввиду больших холодов. Но потом решили продолжить позже и организовали поход против недавнего "благодетеля своего" Улу - Махмета, когда-то он дал ярлык Василию на княжество Московское, а потом Василий, испугавшись соседства Улу - Махмета в Белеве предложил занять ему разоренную незадолго до этого россиянами Казань. Но дружбы не получилось:
   "...взя В. К. Крещение во Владимире (старый стиль - 6 января) и возвратился из Мурома к Суздалю, а из Володимера приде на Москву в пяток Великий вечера (то есть в апреле, в начале мая)... Таким образом, поход, начавшийся в 1444 году, вроде бы завершился победой уже в 1445 году.
   Новгород по - прежнему испытывал давление со стороны Ордена и только поддержка россиян со стороны Казимира, Князя Литвы, способствовала его активному сопротивлению Ордену. Свидетельством тому: "...Записка 1444года, поданная Вел. Магистру Нем. Ордена секретарем Ливонского Магистра Павлом о причинах войны между Новым Городом и Ливониею, с просьбой, чтобы он на Сейме в Кристмемеле отвратил Вел. Герцога Литовского от союза с Россиянами...." (Карамзин, "ИГР", т.5, прим. 316).
   "Хронософия" (с. 691): "Победа Скандербега над Турками", "Победа Турок над крестоносцами при Варне" (у Нечволодова это событие отнесено к 1445 году). Этот год оказался роковым для юного Короля Венгрии и Польши:
   "...Молодой Король Польский Владислав в 1439 году был избран и королем Венгрии; поэтому он должен был вести войну с Турками, наседавшими уже с Балканского полуострова на пограничные владения Венгрии и Австрии, и в 1445 году - во время войны с Турками Владимслав был неожиданно убит у крепости Варна, не оставя потомства. Тогда Поляки выбрали на его место Казимира, который оставался при этом великим князем Литовским, чем поставил себя на всю свою долголетнюю жизнь в крайне затруднительное положение, так как должен был все время колебаться между притязаниями Поляков на Литовские земли, с одной стороны, и стремлением Литовцев к полной независимости от Поляков - с другой. Часто Польша и Литва были им недовольны..." (А. Нечволодов, "Сказания...", т.3, с.166).
   Флорентийский собор, принявший Унию о соединении Церквей, принял также решение о новом Крестовом Походе "для отражения Турок и схизматиков". Унию приняли быстро, а вот подготовка к походу Крестовому затянулась вплоть до 1444 года: "Крестовый поход кончился поражением при Варне в 1444 г., тем не менее, Уния не была отменена, что окончательно уронило авторитет Палеологов в глазах всех православных государств, равно как и собственного народа. ... Если бы не победа Турок при Варне, то, возможно, в поединке с Литвой Москва могла не устоять..."
   (Гумилев, "Древняя Русь и ...", с. 122).
   Карамзин же совершенно не отмечает победы над крестоносцами при Варне, а именно она, победа эта, произошедшая так далеко от Москвы, предотвратила желание Рима организовать следующий Крестовый поход на Русь Восточную. Это было бы пострашней, чем нашествие Батыя на земли Руси. Инквизиция уже жгла схизматиков на кострах с 1436 года, но пока это касалось только Литвы! Умалчивать о некоторых событиях исторических так удобно ...
   1445 год - начало года не предвещало ничего хорошего. В самом княжестве по - прежнему тлела вражда Великого Князя и Дмитрия Шемяки. Нижний Новгород находился если не под властью Улу - Махмета, то не мог от него защититься.
   Сам Василий только в апреле возвратился в Москву после, казалось бы, победы над войском Царя Казанского под Муромом, и тут вновь стал собираться для отражения его войск от Нижнего. Дружба не удел Государей соседей:
   "...Весною пришла весть, что Махмет осадил Нижний Новгород, послав двух сыновей Мамутика и Ягуба к Суздалю. Уже полки были распущены, надлежало вновь собрать их. Василий Васильевич с одной Московской ратью пошел в Юрьев, где встретили его Воеводы Новгородские ..."
   (Карамзин, "ИГР", т.5, с. 180).
   Интересны следующие сведения, отмеченные в летописи о движении войск:
   "...Князь же Василий, заговев Петрово говейно, пойде с Москвы ратью ...
   И в Юрьев прибегоша к нему Воеводы Новгородские, Кс Москвы ратью ...:
   с одной Московской ратью пошел в Юрьев, нязь Феодор Долголдов да Юшка Драница ... Князь же Василий взя Петров День в Юрьеве
   Поиде к Суздалю; тогда пришли К. Иван Можайский, да брат его, к. Михайло Верейский, да к. Василий Ярославич ...и сташа на реке на Каменке Июля в 6, во вторник..." (Карамзин, "ИГР", т.5, Прим. 322).
   Посмотрим на это с точки зрения затрат времени: "заговев Петрово говение" - это 11 июля (новый стиль) и пришли в Юрьев 11 июля (Новый стиль). А 19 Июля встали на позицию на реке Каменка, недалеко от Суздаля.
   Итого, чтобы покрыть расстояние в 200 км. от Юрьева до Москвы и 60 км. до Суздаля, рати Московской потребовалось 38 дней. Средняя скорость - 7 км. в сутки. И когда историк или летописец в заметках своих ставит скорости общего передвижения войска в те времена - более 10 км. в сутки, не верьте ему. Нужно сказать, что Василий торопился, шел по проторенной дороге, существовавшей с давних пор в этих местах. А в местах малохоженных ...?
   Что следует отметить, Дмитрий Юрьевич Шемяка от похода уклонился, и не дал ни одного воина. Итак, рати Московская, Верейская и Боровская "но с малым числом ратников..." расположились вблизи Суздаля..." (Карамзин).
   Ставит в недоумение то, что отсутствуют рати Суздальская, Владимирская, Ярославская, Ростовская, Костромская, Белозерская, Галичская. Что это, сторонники Шемяки? Почему только Василию Васильевичу есть дело до борьбы с Царем Казанским? Кстати, где остатки рати Нижегородской, Воеводы "прибегоша", а войско Нижегородское, где же? И еще одна странность: пришел на речку Каменка и "стал станом": противник, мол, сам найдет? Кстати, и о победе под Муромом над татарским войском Царя Казанского зимою 1444 года отсутствует упоминание о тех же ратях Суздлальской, и т. д. Что они зимой тоже не воевали? Или к тому времени у Шемяки сложился какой-то союз с Царем Казанским и, не выступая открыто против Василия 11 Московского, он, Шемяка, использовал силы Орды Казанской. Тут, похоже, была с самого начала расставлена ловушка для Василия Васильевича. ... Посмотрим, как разворачивались события этого "рокового" дня: "...слыша, что неприятель идет, воины оделись в латы и, подняв знамена, приготовились к битве; но, долго ждав моголов, возвратились в стан. Василий ужинал и пил с князьями до полуночи; а в следующий день при восхождении солнца, отслушав заутреню, лег спать. Тут узнали о переправе неприятели через реку Нерль: сделалась общая тревога. Великий князь, схватив оружие, выскочил из шатра и, в несколько минут выстроив рать, бодро повел оную вперед с распущенными хоругвями ..." (Карамзин, "ИГР", т.5, с. 108).
   Попробуем высказать "возмутительное предположение", обманули Васю:
   - Царь Казанский Улу - Мухаммед, он же Магомет, он же Махмет, он же Улук - Мухаммед и давний знакомый Василия Васильевича, ведь никто как он в свое время присудил Василию 11 Стол Московский и Великое княжение. Позже изгнанный из Орды искал пристанища в Белеве. Василий Васильевич, испугавшись столь близкого с ним соседства, договорился с ним, что вместо Белева он сядет в Казани и будет дружить с Москвой. Невозможно сказать на каких условиях должен был основываться этот союз, но вероятно что-то пошло не так. Допустим, что Царь Казанский решил "обсудить" положение, для устрашения взяв Нижний Новгород, послал Василию Васильевичу предложение встретиться, чтобы разобраться с исполнением обещаний, указывая на то:
   "...Деньги, которые продолжают взимать с крестьян яко бы для Татар, остаются в казне Московского князя..." (Гумилев), а Казани дани не платят. ...Или были какие-то другие вопросы для обсуждения?
   - Василий Васильевич, собравши малую дружину и пригласив сторонников своих, князей - Верейского, Можайского и Боровского - неспешно отбывает из Москвы на обусловленное место встречи около Суздаля. И ждет!
   - Наконец, появились сведения о приближении татар. Привели в порядок "роту почетного караула" и долго ждали. ... Надоело. Вернулись к прерванным занятиям: пиршествам и питию, и видимо, не только Василий с младшими князьями, а все войско, поскольку дурные примеры заразительны. "А по утру, они проснулись ...", службу справили, заутреню отстояли и снова спать. ... Разве это похоже на военный поход против кого бы то ни было? Конечно, нет! И неудивительно, что войска татарские оказались маневренней ратей Москвы!
   - "...Улу - Магомету удалось жестоко отплатить Василию Васильевичу. Он неожиданно напал на Великого Князя, на реке Нерли, где тот стоял всего с полутора тысячами человек ..." (Нечволодов, "Сказания...", т.3, с. 47).
   Итак, "напал неожиданно ..., когда тот стоял на реке Нерли" - что он там делал: покурить вышел? Нижний взят Улу - Магаметом, сыновья его идут к Суздалю, а у Великого Князя пикничок на природе? Ясно, что летописцы либо не знали, что предшествовало пленению князя, либо намеренно скрывали, поскольку все писалось много позже.
   - События разворачивались по обычной схеме: "горсть людей - сонм Героев" естественно обратили татар в бегство, "Москвитяне, видя тыл неприятельской рати, устремились за ними без всякого порядка; всякий хотел единственно добычи; кто обирал мертвых, кто без памяти скакал вперед, чтобы догнать обоз царевичей или брать пленных" - все это оказалось ловушкой, их окружили, и пришлось драться. О ранах Великого Князя и количестве пораженных им врагов следует читать в летописях или у историков, но с описанными ими ранениями, по их множеству и силе полученных Василием даже сегодня в Склифе вряд ли бы выходили. Конечно, произошло не то. Если кто-то из них и хотел переговоров, то другой решился на провокацию, возможно, понравился обоз царевичей, и вот вместо переговоров - БОЙ.
   Есть сведения о том, что в Московском княжестве какое - то время, несомненно, существовало двоевластие, свидетельством тому являются двуименные монеты Василия 11 и Шемяки, которые описаны Я. С. Лурье в книге "Средневековая Русь", М., 1976, с. 84 - 88. По недатированным монетам трудно судить, когда это двоевластие началось и когда закончилось. Соловьев К. А. считает, что оно началось еще до 1437 года и закончилось в 1445 году, когда на монетах, выпущенных Шемякой, значилось - "осподарь всея Руси". Приведенное выше может объяснить, почему многочисленные рати Галицкие, Суздальские, Ярославские, Ростовские не приняли участия в битве с Улу - Мумаммедом, они являлись той частью Московского княжества, которая при существовавшем двоевластии подчинялась Шемяке. Вот Василий и явился к месту переговоров только с теми князьями, которые были ему подчинены: Верея, Можайск, Боровск и только. Нижний Новгород же, который тоже являлся его, Василия, владением, был разгромлен. В отличие от Василия, Шемяка договоренностей с Царем Казанским не нарушал и на встречу его не приглашали. Ясности в этом вопросе достигнуть трудно, это предположение ...
   Кроме того, Карамзин вставляет в текст интересную фразу, возможно, указывая на суть проблемы и характеризуя способности Василия: "...Только Василий не умел подражать деду и словом творить многочисленные воинства; земля оскудела не людьми, а умом ПРАВИТЕЛЕЙ!" (Там же, с. 180).
   Следовало бы выразиться так: при деде, Дмитрии Донском, в течение многих лет фактическим соправителем был Митрополит Святой Алексий. А внук в этот сложный период оказался без поддержки и опеки пастыря. Святой Алексий правил до 1378 года, а за Василия 11 "с младых ногтей" правила мать, Софья Витовтовна, литовка. Все это знали, отсюда и разные отношения.
   Итак, Великий Князь в плену у "безбожного царя Казанского", не взятыми остались все земли Владимирские, ни Суздаль, ни Ростов никакие другие, а в Москву послали лишь одного татарина Ачисана с тельными крестами князя. Похоже, что Улу - Магамет выполнил поставленную задачу и успокоился! В количественном составе войск противника, как всегда, разнобой ужасный: "Неприятель был вдвое многочисленнее" - т. е. 3 000 воинов (Карамзин, с. 181).
   "...Татар было полчетверти тысячи" - т. е. 125 человек" ("ИГР", т.5, Пр. N 324).
   Если последнее более правильно, то бой затеял сам Василий, увидев, сколь малочисленна охрана Царевичей, решил - "одним махом семерых побивахом" - захватить и царевичей, и обоз их. Пленив двух царевичей, Василий приобретал
   бы значительные преимущества в противостоянии с Казанью. Это, кстати, сможет объяснить и то, что не пострадал ни один город. Сил у татар не было.
   "...Царевичи, хотя и победители, вместо намерения идти на Москву - чего она в безрассудном страхе ожидала - мысли как можно скорее удалиться с добычею и с сажным пленником, имея столь мало войска. От Суздаля они пошли к Владимиру; но, только погрозив жителям, через Муром вернулись к отцу в Нижний..." (Карамзин, "ИГР", т.5, с. 182).
   И верно, могли ли они воевать, если их до сражения было всего 125 всадников?
   Примечание: Две пикантные подробности - 1/ После сражения царевичи остановились в монастыре Ефимьеве, не взяли, не сожгли, а встали ... 2/ Ну, никак город Муром не лежит по дороге к Новгороду, между ними Мещерские леса и болота, а путь на Нижний от Владимира идет через Вязники и Гороховец и сегодня, и тогда.
   И вот что интересно - далее события разворачиваются вполне логично:
   "...Сам Махаммет.., зная расположение Шемяки, отправил к нему посла, именем Бигича, с дружескими уверениями, а сам отступил к Курмышу, взяв с собой Великого Князя и Михаила Верейского..." (Там же, с. 182).
   Примечание: Курмыш существует и поныне около 160 км. от Нижнего, на берегу реки Сура, почти при ее впадении в Волгу.
   Кроме прочих бед, совершенно выгорела Москва. Слухи о новом татарском набеге привели к тому, что все окрестное население бросилось к Москве, под защиту ее стен. Возникла естественная неосторожность с огнем, а кругом все деревянное! Лев Толстой пожар Москвы 1812 года объяснял тем же - отсутствие властей и неосторожность с огнем в деревянном городе ...
   "...Мать и супруга Великого Князя с боярами спешили удалиться в Ростов от сего ужасного пепелища, представив народ отчаянию в жертву" (Карамзин).
   Что-что, а это понятно - народ у нас всегда крайний, ежели БЕДА!
   Оставшись без властей, "народ сам собою восстановил и порядок из безначалия, и Москву из пепла" (Карамзин). Тем более что зима на носу, а жилье в те времена строилось самое примитивное. Москва оказалась ненужной даже Шемяке, правда, Борис Тверской ограбил в Торжке купцов Московских, ну это дело обычное, когда сосед горит можно и чем - то попользоваться...
   Вот с именитым пленником совершенно нет ясности у историков:
   - А. Рамбо "...Москва находилась в отчаянном положении. Тверской князь вторгся в ее область. Шемяка интриговал в Орде, добиваясь ярлыка на Великое княжение. Вдруг царь Казанский решился отпустить своего пленника, взяв с него умеренный выкуп ..." ("Живописная история", с. 129).
   - Карамзин "...Махамед, долго не имея вестей о Бигиче, вообразил или поверил слуху, что Шемяка убил его и хочет господствовать над Россией
   независимо. Еще и одно обстоятельство могло способствовать перемене в судьбе Василия. Один из князей Болгарских или Могольских, именем Либей, завладел тогда Казанью (после он был умерщвлен сыном ханским Мамутеком).
   Желая возвратиться в Болгарию, Царь советовался с ближними, призвал Великого князя и с ласкою объявил ему свободу, требуя от него единственно умеренного откупа и благодарности. Василий, прославив милость неба и царскую, выехал из Курмыша с князем Михаилом, с Боярами и многими послами татарскими, коим надлежало проводить его до столицы..."
   (Карамзин, "ИГР", т.5, с. 183).
   В "ИГР" в т. 5, прим. N 329 приведены цитаты из летописей:
   В Никоновской: "Царь Улу - Мумамет и сын его Мамутяк, утвердиша Великого князя крестным целованием, что дати ему с себя откуп сколько может..."
   В Новгородской Лет.: "Царь Мухаммед взя на нем откупа 200 000 рублев, а иное бог весть и они в себе"
   Псковская лет: Князь Великий откуп посулил на себе от злата и сребра и от портища всякого, и от коней, и от доспехов 29 500; а с ним приходоша 500 татар..."
   - А. Нечволодов "... при этих бедственных обстоятельствах Шемяка торжествовал, он поспешил предложить Улу - Магомету заключить с ним условие - держать Василия Васильевича в вечном заточении у татар, а самому сесть великим князем в Москве, под рукою Казанского Царя. Однако, Улу - Магомет предпочел выпустить Василия Московского из плена, удовлетворившись значительным выкупом (по - видимому 25 000 рублей)..."
   (Нечволодов,"Сказания...", т.3, с. 48).
   - Гумилев: "Хронософия": "...Василий 11 разбит Улуг - Мухаммедом и взят в плен, отпущен за выкуп..."
   - Соловьев К. А. "...Василий 11 возвращается на Московский престол вновь как "УЛУСНИК" ХАНА Улу - Мухаммеда, и Шемяка вынужден ему покориться..." (Эволюция форм государственной власти, с. 52).
   Можно сделать единственный вывод: ясности в развитии событий, происходивших в этот момент в княжестве Московском не просматривается, поэтому самые "невероятные" предположения имеют право быть высказанными: а/ Присутствие многих бояр в Курмыше в свите плененного Великого князя говорит о том, что с момента пленения уже велись переговоры между Москвой и Улук - Мухаммедом. Московское окружение Василия Васильевича страшилось
   возможности потерять его как своего господина, поскольку они вряд ли, эти перелеты" из владений Литовских и литовское окружение Софьи смогли бы найти общий язык с Дмитрием Юрьевичем Шемякой, поскольку тот был представителем коренных князей Московских, которые еще оставались. ... Но
   Дмитрий сделал одну ошибку - переоценил верность хана Казанского своему слову и не поехал лично на эти переговоры, возможно, опасаясь за свою жизнь. Вот и получилось - Василий находился тут, рядом с ханом, а Шемяка вел переговоры лишь с послом Ханским. У посла были предложения, но не было права решать. Посол - это не то. Василий выиграл, став улусником ...
   Возвратив Русь в прежнее положение Улуса татарского. Ясно, что фактически отправленный под конвоем к " месту дальнейшего прохождения службы" Василий щедрой рукой отмерил свой выкуп, а крестное целование обязывало к полному подчинению. Так что, разницы между поведением Дмитрия и Василия не наблюдается, оба старались опереться на Улуга и татар его. Великий князь или окружение его оказались расторопнее, и вероятно, щедрее, и не только на обещания. Шемяка проиграл, а Василий в окружении татарском въехал в столицу, двоевластие окончилось. С послом татарским Бигичем, возможно, по велению ханскому, сначала опоили медом, потом заковали в цепи и отправили в Муром. Возможно, это было одним из условий Василия. Кому нужно, чтобы о делах секретных между ханом и соискателями престола Московского "трепался" какой - то Бигич! В темнице секреты хранятся лучше. 1 октября 1445 года Василия отпустили из плена, ехали из Курмыша долго и в столицу прибыли только 17 ноября. Карамзин пишет: "опасаясь Василия, Дмитрий бежал в Углич". А далее - о действиях Василия: не ведая всей его злобы, поверив лживому смирению (Дмитрия) утвердил с ним мир...". Возможно, это было тоже одним из условий соглашения между Василием и Улу - Мухаммедом. Мир, оно, конечно, явно не от души, но "конвой" в 500 татарских конников представлял серьезную силу, одолеть которую Дмитрий не мог бы. Дмитрий знал, что Василий примет все меры, чтобы устранить претендента, и никакое "утверждение мира" его от этого не спасет:
   "Дмитрий вступил в тайную связь с Иоанном Можайским, князем слабым, жестокосердным, легкомысленным, и без труда убедил его, что Василий будто бы клятвенно обещал все Московское Государство Царю Мухаммету, а сам намерен властвовать в Твери. Скоро пристал к ним Борис Тверской, обманутый сим вымыслом. Главными их наушниками и подстрекателями были мятежные бояре умершего Константина Дмитриевича, завистники Бояр великокняжеских..." (Карамзин, "ИГР", т.5, с. 184).
   Нет, это была не выдумка, это был факт: Великий князь признал господство над собой Царя татарского. Вряд ли сам Улуг - Мухаммед собирался властвовать в Москве, но то, что Василий 11 Московский будет верным ему слугой, не было сомнений. И именно поэтому состоялся заговор наследников рода Дмитрия Донского против Василия 11 как предателя национальных интересов Руси... Стоит взглянуть на список заговорщиков: Дмитрий Шемяка - претендент, Князь Можайский Иоанн Андреевич, внук Дмитрия Донского и первоначально стоял за Василия в сражении на Нерли, откуда его оглушенного вытащили оруженосцы.
   Бояре покойного Константина Дмитриевича, сына Донского, конечно, не приветствовали прихода войск Улу - Мухаммеда в столицу, и естественно были раздражены тем положением, которое при Василии занимали выходцы из Литвы. С боярами все ясно: окружение Великого Князя, состоящее из Литовцев, а теперь еще и Татар, вытеснило из "общественной и деловой жизни" сыновей и внуков Донского, кто с этим может смириться?
   Литовские князья Патрикиевичи, один из них Наримант еще при Василии Дмитриевиче княжил в Новгороде, потомки его оставались в Москве на службе, причем имели дворец на территории Кремля, что говорит о достаточной близости к семейству Великого князя. В чем же заговорщики обвиняли "несчастного", Василия, которого Карамзин так характеризует:
   "...Несмотря на пороки и недостатки Василия, Россияне Великого Княжения видели в нем единственного законного Властителя и хотели быть ему верными..." (Карамзин, ИГР, т. 5 ст. 182). Согласитесь, характеристика печальная, ведь историкам следовало бы признать, что до возвращения Василия из "татарского плена", правил фактически не он, а мать его Софья Витовтовна, которая держала его на коротком поводке, теперь появились новые поводыри. Его обвинили: "...В Синод. Новг. Лет.: "И ослепивши его при сию вину: по что еси татар привел на русьскую землю и города подавал еси им и волости в кормление; а татар и язык их паче меры любишь, а Христиан без милости томишь, и злато, и серебро татарам даешь? и за гнев, что ослепил Василия Юрьевича..."
   (Карамзин, "ИГР", т.5, прим. 334). Василий вернулся в столицу 17 ноября, заговорщики захватили Москву 12 февраля. Прошло почти три месяца, и несомненно, поведение Василия после возвращения к "исполнению своих обязанностей" стали всем видны. Эти последствия взятых им на себя обязательств перед Улуг - Мухаммедом достаточно проявились: какие уж тут "обманутые вымыслом"? Яснее ясного, как именно действовал Василий, и эти действия его привели к заговору. Как видим, ослепление Василия Юрьевича заняло последнее место в предъявленных обвинениях, не было там ничего личного. Странно было бы предположить, что при ином раскладе - вечном заключении Василия 11 в плену у татар - Дмитрий Шемяка не поступил бы аналогичным образом и для укрепления власти своей привел бы на русскую землю тех же татар, но поскольку этого не произошло, Дмитрий оказался в глазах многих патриотом. Действительно:
   "...еще в ХУ1 веке в Московской Руси начинает складываться институт дворянства, так называемые служилые люди, в том числе и из выходцев из тюркоязычной среды. Так, уже в середине ХУ века, если не раньше, на Оке начинает формироваться вокруг г. Темникова (Тумень - тысячный) Темниковское княжество, где сидели вассальные Москве князья Седиахмет, Адаш, Кугуш, Кудеш, Еникей. ... А в Х1У веке на Оке формировался центр расселения служилых татар - Городец (с 1367 года), который после передачи этого города сыну Улу - Мухаммеда Касиму стала именоваться Касимовым. ...Следует сказать, что на Руси и в подчиненных ей землях в ХУ - ХУ1 веках выделяются и другие города, отданные на кормление ордынцам и казанцам. К таким можно отнести Звенигород, Талдом, Яхрому, отданные в 1449 году Якубу и Касиму - сыновьям Улу - Мухаммеда, а в 1493 году будущему казанскому царю - Абдул - Летифу... Все это свидетельствует о том, что Московская Русь в ХУ - ХУ1 веках активно использует Казанцев и близких им мишарей в своей внутренней и внешней политике. В значительной степени на их основе формируется российское служилое сословие, т. е. дворянство, среди которого мы находим большое число (около 300) фамилий тюркского происхождения..."
   (А. Х. Халиков, "Булгар, Казань, предки татар ...в истории России", гл.1 ).
   Приведенные автором примеры показывают действительное состояние в становлении государственной власти в Московской Руси, в 1490 годы создание регулярного конного войска, конечно, не обошлось без этих дворянских фамилий. Орда из внешней силы, поддерживающей Великих князей Руси, преобразовалась во внутреннюю силу, подчиненную уже не царю Орды, а Великому князю, и несомненно, с ее помощью он обеспечивал себе власть. К сожалению, автор столь подробного труда совершенно не остановился на том времени, когда Василий 11 находился в плену у Улу - Мухаммеда, и в чем состоял их договор? Несомненно, это где-то отражено, и возможно, поэтому дети Улу - Мухаммеда получили уделы в пределах Руси Московской. В частности, это вызывалось необходимостью, поскольку власть Царей Казанских была слишком неустойчивой. Вражда родов, начавшаяся в Орде, продолжалась.
   Историки придерживаются следующей версии в осуществлении заговора:
   "...Между тем последний, не ведая об их заговоре, отправился на богомолье в Троице - Сергиеву обитель в начале Февраля 1446 года.... Пользуясь его отсутствием, из Москвы ночью 12 февраля Шемяка неожиданно овладел стольным градом, причем захватил мать и жену Василия Васильевича. Верных ему бояр оковал и в ту же ночь послал князя Можайского с большою толпою людей в Троице - Сергиевому монастырю, чтобы пленить и Великого Князя..."
   (А. Нечволодов, "Сказания...", т. 3, с.49).
   Примечание: В приведенной цитате из книги А. Нечволодова существует одна хронологическая неувязка - дело в том, что год начинался в те времена с 1 сентября, и поэтому 17 ноября и 1 февраля относились к одному году - 1445, но никак не к 1446 году. Лишь при Петре 1 год стал начинаться с 1 января.
   Историки, приведя в порядок фасадную часть истории, забыли о логике упомянутых ими же фактов, говорящих совершенно о другом порядке вещей:
   - Василий 11 знал о заговоре, поскольку утверждение главенства татарских выходцев над остальной Московской знатью были отрицательно восприняты многими. И опасаясь за жизнь свою, также, как и Петр 1 во время заговора стрельцов решил воспользоваться защитой храма господнего в Троице - Сергиевой обители (Лавре). Это следует из того, что написано самими историками: "...Василий, следуя обычаю отца и деда, поехал молиться в Троицкую обитель ..., взяв с собой двух сыновей с малым количеством придворных" (Карамзин, "ИГР", т.5, с. 184). Похоже ли это на обычный великокняжеский выезд на поклонение Святому Сергию? НЕТ.
   - Жена и супруга оставлены в Москве и все его боярское окружение тоже, чтобы тем самым демонстрировать его присутствие в Столице. Кого он взял с собой из сыновей, не обозначено: Иван (Тимофей) Васильевич, будущий Великий Князь Иоанн 111 Грозный был первым сыном в возрасте 6 лет, и второй сын, Георгий, в возрасте 5 лет, других сыновей на этот момент у него не было. Без особ великокняжеских и царственных с одним денщиком скакал к храму Троице - Сергиевой Лавры только Петр 1, испуганный сестрой Софьей Алексеевной. Остальные ехали или шли пешком как Царица Елизавета Петровна: В Лавру со всем двором и обильной придворной стражей.
   Почему он знал о приготовлении к своему свержению и возможному убийству: "...Заговорщики немедленно дали о сем весть, и князю Можайскому Иоанну, и Шемяке, которые были в Рузе, имея целый полк вооруженных людей..." (Там же, с. 185). Неужели Василий от людей засланных не знал, что Шемяка не в Угличе, как о том уверяет Карамзин, написав: "бежал в Углич по прибытии Василия в Москву", а тут, рядышком, в своем наследственном уделе с большим количеством вооруженных людей, которых и спрятать то тут некуда, настолько мал и сегодня этот город. А приезд Иоанна Можайского, хотя тому и ехать всего до Рузы 20 верст тоже не заметили? Неужели никто не задался вопросом, что они затевают, охоту на медведя? Вряд ли заговорщики подозревали, что Василий Васильевич не в Москве. Они бы взяли его еще по дороге в Лавру и обошлись без умилительных сцен.
   "...12 февраля ночью они подошли к Кремлю, где царствовала полная тишина; никто не мыслил о неприятеле, все спали; бодрствовали только изменники и без шума отворили им ворота. Князья вступили в город, вломились во дворец, похитили мать, супругу, казну Васильеву, многих верных бояр, словом, взяли Москву. В ту же самую ночь Шемяка послал Иоанна Можайского к Троицкой Лавре..." (Карамзин, "ИГР", т.5, с. 185).
   Похоже, что заговор был очень обширен и касался практически всего населения Москвы, жители которой, несомненно, первые ощутили тяжесть откупа и власть татар. Или Москва уже была занята взбунтовавшимся народом, и приход Шемяки довел дело до естественного конца - смены власти.
   Все были крепко удивлены, когда не нашли в княжеской опочивальне Василия Васильевича и тут же приняли меры к захвату сбежавшего ... Кто-то шепнул, куда же он скрылся. Полную драматического действа историю с пленением Великого Князя Василия в Торице - Сергиевой обители лучше прочитать у Карамзина. Нам следует только оценить действия, происходившие в то время.
   - Некий дворянин, именем Бунко извещает Василия о том, что выслан отряд для его пленения. Но поскольку Бунко до того служил Шемяке, "ему не верят"!
   - Послано несколько человек занять гору на московской дороге, что примерно в 1- 2 километрах от обители, засада обнаружена, и Иоанн, Князь Можайский спрятал своих людей на санях, накрыл рогожами, и отряд "превратился" в обычный торговый обоз. Захватив заставу на Московской горе, отряд поспешил к Лавре.
   - Василий, желая спастись бегством, бежит к конюшням монастырским, но не находит там ничего: ни готовых лошадей, ни людей, готовых запрячь их или оседлать. Ерунда - всаднику того времени, чтобы ускакать на лошади, нужна одна уздечка или, в худшем случае, кусок веревки. Так что видно, ему не дали
   уйти намеренно, поскольку лошади были, узда и веревка тоже в наличии.
   - "...Великий князь ищет убежища в церкви. Пономарь, впустив его, запирает двери..." (Там же). Посмотрите, а где вся монастырская братия и игумен, спят по кельям, ведь уже день? Пономарь, он, конечно, делал все на свой страх и риск: предоставив Великому князю убежище в храме, вопреки запрету, из милосердия. Теперь следует обратиться к диалогу между затворником и нападавшими: "...Василий громко закричал: "Брат любезный! Помилуй! Не лишай меня святого места! Никуда не выйду отсюда: здесь постригуся; здесь умру..." (Там же, с. 186). Желание постричься означало отказ от притязания на титул Великого Князя, но Василию показалось, что не все так безнадежно, поскольку он и Дмитрий Шемяка, и Иоанн Можайский - двоюродные братья, и он решил открыть южные двери и с иконой Богоматери встретил Иоанна Можайского, и напомнил ему: "Над сим гробом преподобного Сергия клялись мы в любви и верности взаимной; а что теперь делается надо мною, не понимаю". Иоанн ответствовал: "Государь, если хотим тебе зла, да будет и нам зло. Нет, желаем единственно добра Христианству, и поступаем так с намерением устрашить Махметовых слуг, пришедших с тобою, чтобы они уменьшили откуп ..." (Карамзин, "ИГР", т.5, с. 186, С- Пб, 1842 г.).
   Действие совершенно нелогично со словами: для "устрашения слуг" можно их самих либо перебить, как это сделали при Дмитрии Донском в Нижнем Новгороде (1374 год), или заставить уйти из пределов княжества. Арест, а именно за этим пришел в Сергиеву обитель Иоанн Можайский. Снизить выкупы ни те, ни другие были не в состоянии, это решение принимали не они, и, если они, слуги, его не выполнят, отвечать им! Конечно, возможно, что Дмитрий и Иоанн видели по-разному дальнейший ход развития событий, но его, Иоанна, последующие действия говорят об обратном. Князь Иоанн ушел из церкви, предоставив завершение дела слугам. Боярин Никита объявил Великому Князю: "Ты пленник Великого Князя Дмитрия Юрьевича, отвечал Никита, схватив его за руки. "Да будет воля Божья!" - сказал Василий. Жестокий вельможа посадил несчастного князя в голые сани. вместе с каким - то монахом, и повез в столицу; а Московских Бояр всех оковали цепями: других же слуг великокняжеских ограбили и пустили нагих..." (Там же, с. 186).
   Разве не странно, что ни один из них, бояр и слуг, не оказал вооруженного сопротивления, хотя был уже день, и совершенно ясно, что идет вооруженное нападение на их господина. Вот Бунко прибежал, известил, а никаких действий активных по защите Великого Князя окружение не предприняло!
   Еще одна странность - заговорщики, видимо, в суматохе не разобрались, что с Великим князем были его сыновья, искать их не стали, арестовав Василия, уехали из обители. А между тем дальнейшее показало их ошибку:
   "...О двух малых сыновьях Василия - Иоанне и Юрии - они впопыхах забыли. Эти двое детей убежали следующей ночью с верным слугой к князю Ивану Ряполовскому в его село, откуда он, взявши всех людей и своих братьев, Семена и Димитрия, ушел в Муром, где заперся..."
   (А. Нечволодов, "Сказания...", т.3, с. 49).
   Насколько это выглядит правдиво, трудно представить, поскольку: Иоанн (Тимофей) Васильевич (возраст 6 лет) рожден 22 января 1440 года, Георгий (Юрий) Васильевич (возраст 5 лет), рожден 22 января 1441 года, не могли бы убежать к князю Ряполовскому, поскольку ближайшее из сел Князя Ряполовского могло быть в его владениях, а они расположены в 60 верстах от Владимира, по течению Реки Клязьмы, около города Стародуба. Кстати, село Боярово, куда, по мнению историков, бежали "малыши" всего в 130 км. от Троице - Сергиевой обители. А на дворе февраль, зима.... Увезли их из обители гораздо раньше, до ареста самого Великого Князя, а сказку об их чудесном спасении записали потом.
   Примечание: Верста равна 1, 067 км, Стародуб, вернее всего, г. Вязники или Гороховец - оба они в нижнем течении р. Клязьмы, но и сегодня от Гороховца ведет прямая дорога к Мурому, а кто там? Там, чуть дальше городок Касимов, который "пожаловал Василий Васильевич царевичу Касиму, сыну Улу - Мухаммеда (с 1367 года). А кто, собственно, сам клан Князей Ряполовских: "того же лета (1218 год) приде Владимир из Половеч с братией своею и даша ему Стародуб, и ину властьцю". Все это было при Юрии Долгоруком. Еще одна странность с детьми Василия: после смерти Георгия в 1441 году два других его брата Иоанн и Георгий младший согласно летописи родились, как было отмечено, ровно через год, день в день. Причем в семье Василия было два Андрея, два Георгия, Иван же (в росписи Строева) указан на пятом месте, а не на втором, кроме него были еще Симеон и Борис. Что-то запутано в этом вопросе, возможно, намеренно. В "Историческом словаре" дана другая расстановка имен: Юрий, Иоанн, Юрий, Андрей, Семион, Андрей, Димитрий, Борис. Вернемся к дальнейшей судьбе самого Василия, она историками описана кратко и неясно, то ли они не знали, то ли не хотели писать подробности:
   "...Великого Князя увозят в Москву, и Шемяка, спустя 10 лет после ослепления Василия Косого, мстит за это Великому князю, ослепляя его в свою очередь (1446 ) ..." (А. Рамбо, "Живописная история", с. 129).
   "...Между тем, великого князя ослепили в Москве и сослали в Углич с женою; мать же - Софью Витовтовну отослали в Чухлому, брат жены Великого князя - князь Василий Ярославич вместе с князем Семеном Оболенским бежали в Литву, где их приняли с честью и дали богатые волости для кормления. Часть Бояр Василия убежала в Тверь, другая присягнула Шемяке..." (А. Нечволодов, "Сказания", т.3, с. 49).
   "...На другой день привезли Василия в Москву, на Двор к Шемяке, который жил в ином доме, на четвертый день ночью ослепили Великого князя от имени Дмитрия Юрьевича, Иоанна Можайского и Бориса Тверского, которые велели ему сказать: "для чего любишь татар и даешь им города русские в кормление? для чего серебром и золотом Христианским осыпаешь неверных?
   для чего изнуряешь народ податями? для чего ослепил ты брата нашего Василия Косого?" - вместе с супругой отправили Великого князя в Углич, а мать его, Софью, в Чухлому..." (Карамзин, "ИГР", т.5, с. 186).
   Вот что историки написали об этом важном историческом факте, для сравнения посмотрим, как было дело с ослеплением Василия Георгиевича (Косого), там все ясно: "поймали в постыдном бегстве... Василий дал повеление ослепить сего брата двоюродного" (Карамзин). Все решено было быстро и без проволочек, одним решением Василия, а тут совсем другое - везут в Москву, что-то решают четверо суток и лишь потом, предъявив обвинения, в котором перечислены все предъявленные ему обвинения, исполняют приговор, составленный то ли судом, то ли Думой Боярской. В приговоре четко отмечены имена его обвинителей. Ослепление и ссылка были широко применяемы в Византийской империи в отношении свергнутых императоров, тут проглядываются исторические параллели. Итак, разослали: Василия - поближе, чтобы был на глазах, литовку Софью Витовтовну - подальше, Чухлома за Галичем Костомским, которым владели дети Георгия Дмитриевича. Сыновья Василия, Иоанн и Юрий, "под защитою невинности своей спаслись от гонителей", ввиду малолетства не сочли их опасными и оставили на произвол судьбы, позволив Ряполовскому увезти их в Муром.
   По какой-то злой иронии судьбы отечественные историки прошлого и современники постарались очернить образ Дмитрия Георгиевича, прикрепив ему вместо имени христианского прозвище ШЕМЯКА, и множа нарицательный негатив, всегда упоминая всуе выражение "шемякин суд". Так, впрочем, они поступили и со Столыпиным Петром Аркадьевичем, которому, особенно во времена советские, сопутствовало не менее хлесткое упоминание о "столыпинских галстуках", как только они писало о нем и о его реформах.
   Ирония судьбы? Угодничество? Хотя ни тот, ни другой не заслужили того. А ведь именно Дмитрий Георгиевич был первым из Великих князей Московских, который через 208 лет после нашествия Батыя был признан Великим Князем без ЯРЛЫКА Вольного царя Орды, а по присяге ему дворянами Московскими, и не следует забывать, что Василий Васильевич был "восстановлен в своих правах" с помощью Литвы, войска которой на землю Руси привел Василий Ярославич Серпуховской и Ряполовские, иже с ним, а также сыновьями Царя Казанского Касимом и Ягупом. А также изменой Великого Князя Тверского Бориса Андреевича. Знал бы, что делал, не стал бы сватать свою дочь за Иоанна Васильевича 111, который, в конце концов, уничтожил Тверь. ... Однако, по порядку: Василий Ярославич, князь Серпуховской, как минимум, на треть литовец (жена Владимира Андреевича, князя Серпуховского и героя Куликовской битвы, Литовская княжна, дочь Великого князя Литвы, Ольгерда). Убежав в Литву, он получил от князя Казимира Литовского: Брянск, Гомель, Стародум (Брянский) и Мстиславль, остальные тоже не были обижены. Таким образом, средства на борьбу с Дмитрием у них появились. Вот только вопрос - почему их не называют изменниками как князя Курбского? Ситуация вполне схожая ... Возможно, через 150 лет коренным образом изменилось отношение к Литве со стороны окружения царя Московского Иоанна 1У Грозного. Теперь оно, окружение, было больше в руках выходцев из Степи Великой, где Адашевы, Годуновы и другие служилые царевичи татарские были настроены против выходцев из Литвы, в том числе и Романовых, потомков Литовского Князя Гландала.
   Часть Бояр Васильевых убежала в Тверь к Борису, и тот их принял, рассчитывая на их верность, но перебежчики "чести не имут", они его предали. Тверские Князья также были в тесной связи с Литвой по жене Ульяне Тверской, которая стала женой Литовского князя Витовта.
   Дмитрий, став Великим князем Московским, сразу оказался окруженным с севера и с запада литовскими иммигрантами, с юга - войсками царевичей татарских, получивших в кормление какие-то земли Руси по реке Оке, в частности Касимов. Положение не из легких. Как говорят - "хуже губернаторского" ... Как всегда, во времена смутные верность - понятие растяжимое, и, несмотря на то, что: "дворяне Московские, хотя и с печальным сердцем, присягнули Дмитрию Шемяке, все, кроме одного, именем Федора Басенка, торжественно объявившего, что не будет служить варвару и
   хищнику ..." (Карамзин, "ИГР", т.5, с. 187).
   С "печальным", оно конечно, но практически единогласно. И сколько еще раз Русь и Россия также с печальным сердцем признавали других царей и вождей.
   Басенок, конечно, фамилия совершенно русская? И соратники из тех же людей служивых постарались, чтобы он недолго сидел в темнице: "и многих, подговорив с собою, пограби уезды коломенские" ушел в Литву, где получил чин наместника в Брянске, все это, естественно, заняло какое - то время ...
   - Дмитрий пытается опереться на князей удельных, для чего восстанавливает независимость княжества Суздальского, включая Нижний Новгород и Городец на Волге, и Вологду. Таким образом, он пытается блокировать возможность военных действий со стороны Казанского царя, перекрыв наиболее доступную дорогу из Казани на Русь. В начале он передал этот удел Иоанну Можайскому, но видимо, у того что-то не сложилось с населением этого княжества, поскольку они не так давно, только в 1403 году, потеряли независимость. Дмитрий решает вернуть этот удел законным владельцам, князьям Удельным - Василию и Федору Юрьевичам, внукам Василия Дмитриевича (Кирдяпы).
   Карамзин пишет: "То есть бессмысленно хотел уничтожить полезное дело Василия Дмитриевича". Дмитрий же хотел этим прекратить изгнание удельных князей из их отчин, которые потом Москвой передавались выходцам из Орды и Литвы. Интересна приводимая в Приложениях грамота договора между Великим князем Дмитрием и князьями Удельными княжества Суздальского:
   а/ В первой части приведенного отрывка договора содержится основа взаимоотношений между князьями Московскими и Суздальскими: кто кому сын, брат, дядя, кто младше, кто старше - "по старине" с упоминанием всех членов семьи.
   б/ Во второй части говорится о том, что Москва обязана "боронить Суздаль от притязаний князя Иоанна Можайского, если такие возникнут. Кроме того, предложено вернуть обратно - "безденежно" те земли, которые в период своего краткого правления приобрел или роздал Иоанн Можайский, будучи в Суздале.
   в/ В третьей части говорится, что также должны быть возвращены села и земли, которые роздал Василий Васильевич, будучи Великим князем.
   г/ Князья Суздальские взяли на себя обязательство "не входить ни в какие особые переговоры" с высланным Василием в Угличе.
   д/ В завершение высказано пожелание: "Како же даст ти Бог велит достати свое отчины, Великого княжения..." На обороте написано: Великого князя Дмитрия Юрьевича с братьею, со князем Василием, да со князем Федором Юрьевичем". (Карамзин, "ИГР", т.5, прим. N 337, С - Пб, 1842г.).
   Карамзин выражает удивление тем, что Димитрий пытался вернуть уделы князьям изгнанным, но решение правильное. Этим он закрывал для Улук - Мухаммеда с сыновьями путь на Москву. Вновь обретя свой удел, и князья, и народ будут драться за него более успешно, чем рати Московские. Изгнанные князья отличались решительностью, и даже Новгород неоднократно привлекал бывших князей Суздальских для борьбы с немцами, в частности, Александра Лугвицу, сына Василия. Во всяком случае, при желании напасть на княжество Московское тот же Улук - Мухаммед будет преодолевать сопротивление княжества Суздальского.
   Примечание: опять неувязка с годами. Историки дружно считают, что даты, обозначающие последовательность событий, и отнесенные: к 12 февраля, 6 мая и 12 сентября в ХУ веке могли относиться к одному 1446 году, это глубокое
   заблуждение. Трудно сказать, в каком году ХУ века и насколько одновременно было перенесено начало года с 1 марта на 1 сентября.
   Продолжим хронологию краткого княжения Дмитрия Юрьевича:
   - "...Он боялся младенцев великокняжеских, хранимых в Муроме князьями Ряполовскими, верными боярами и многочисленною дружиною..." (Там же).
   Что делает Дмитрий? Посылает войска к Мурому? Подсылает убийц - НЕТ!
   Он ищет примирения с помощью Епископа Рязанского Ионы, будущего Митрополита всея Руси: "...Муж святой! обещаю доставить тебе сан митрополита; но прошу твоей услуги. Иди со своею Епископию в город Муром; возьми детей Великого князя на свою епитрахиль и привези ко мне: я готов на всякую милость; выпущу отца их; дам им Удел богатый, да господствуют в оном и живут в изобилии" Иона не сомневался в его искренности, отправился в Муром и ревностно старался успеть в Дмитриевом поручении..." (Там же, с. 188).
   Муромские сидельцы испугались, что Дмитрий пришлет войска и в первую очередь ИХ жизням, да и детям Василия Васильевича будет угрожать опасность. Мог ли Дмитрий ввязаться в войну с Муромом? Вряд ли. Это значило бы ввязаться в войну со всем войском царевича Касима, получившим от Василия города в на Оке и в Мещере. Правда, этим обещанием, и особенно, исполнением его; возможным соединением семьи Василия в Угличе он значительно ослаблял свои позиции.
   6мая - "... Князья Ряполовские и друзья их сами приехали с драгоценным залогом к Шемяке, бывшему тогда в Переяславле. Сей лицемер плакал будто бы от умиления, целовал юных невинных племянников, угостил обедом и дарами и на третий день отправил с тем же Ионою в Улич к отцу. Иона возвратился в Москву и занял дом Митрополитский; но Василий и семейство его осталось под стражею. Шемяка не исполнил своего обета ..."
   (Карамзин, "ИГР", т.5, с. 189).
   "Сей лицемер Шемяка" - без имени и отчества - вот те ярлыки, которые уже пять столетий клеят историки к имени вполне достойному и четному, по понятиям того времени, Князя Дмитрия Юрьевича. Выполнил, что обещал: воссоединил семью, не причинил детям зла, встретив их в Переяславле, откуда шла прямая дорога на Углич, через Ростов Великий. Насколько притворны были его слезы, лучше не упоминать, ведь о них пишут не присутствовавшие при этом, а приспешники Царей Московских, Летописцы и историки. Вполне мог взять их в заложники в Москву, не взял, а одарил и Иону возвел:
   "...Степен. Кн. 11. 77: "Св. же Иона приде с Углича на Москву (в 1446 г.)
   Ему же Шемяке житии повале на Митрополии дворе, понеже прежде наречен, быть и благословен на Российскую митрополию..." (Там же, т.5, Прим. 314).
   За Василия Васильевича хлопотали многие: кто-то был обязан ему своим достатком, кто-то делал это открыто, как Св. Иона, а другие тайно, как Ряполовский и другие люди из его окружения. Их стремление понятно, поскольку со времен Иоанна Даниловича (Калиты) Князья Московские, уничтожая в Северо - Восточной Руси наследственные уделы братьев, племянников и других родственников в Угличе, Суздале, Серпухове, Белоозере, Нижнем Новгороде, Ярославле и Городце на Волге изгоняли Князей удельных, а сажали людей служилых как наместников или мелких собственников на землях этих княжеств. Борьба с местными наследниками и замена их на людей, целиком зависимых от воли Центральной власти, велась бескомпромиссная, и если Дмитрий Юрьевич желал возродить сословную власть наследников, то Василий Васильевич видел свой идеал в черни, в служилых людях, поскольку если они даже имели княжеское достоинство, то все равно сидели на землях милостью Василия, и в любой момент могли быть изгнаны или казнены. Вряд ли Дмитрий Юрьевич обещал, что освободит Василия из-под надзора и даст ему что-то, кроме Углича. Современники это знали, но, тем не менее, по словам историков, обвинили его в ВЕРОЛОМСТВЕ, и начали междоусобие:
   "...Бе же в той мысли с ними (Ряполовскими) К. Иван Васстрига, да и в Мещера с братом Бобром, да Юшка Драница, да Семен Филимонов с детьми, да Русалко, да Руно и иные учиниша себе срок всем бытии под Угличем в Петров День пополудни..." (там же, т.5, прим. 340).
   Видно, что кроме двух Князей Ряполовских и Ощеры (Оболенский) родов "дюже знатных" среди сторонников Василия Васильевича не обнаружилось и упомянуты они лишь один раз. О Ряполовских уже написано, а Князь Ощера - Оболенский - не из князей местных, а в службу московскую прибыл из Чернигова. Таких, уже "олитовившихся" при Дворе Московском было пруд пруди. Далее события развивались следующим образом:
   а/ соотносим числа -
   Петров День 29 июня по старому стилю, а Ряполовские с 6 мая пребывали в Москве, что же произошло за эти 54 дня? Возможно, они искали милостей у нового князя Великого, то ли не нашли, то ли посчитали их недостаточными за те услуги, которые они оказали новой власти, сдав Дмитрию без боя детей Васильевых.
   б/ Не осуществив свои надежды и желания, составили заговор, наметили для сторонников различные пути движения к Угличу, чтоб их отъезд из Москвы кучей не показался новой власти подозрительным, и приступили к исполнению задуманного: возвращению Василию Васильевичу Стола Московского.
   в/ Впрочем, до Углича добрался только Семен Филимонов, а за Ряполовскими направили погоню, и они "не смеша пойти под Углич, но поидоша за Волгу к Белоозеру. Из Углича за ними пошел Василий Вепрев с ратью, да Федор Михайлович с полком, чтобы перехватить их в устье Шексны, у "Всех Святых", откуда шел Федор с полками, неясно, но соединиться они не успели. Ряполовские сначала разбили рать Угличскую в устье Мологи, а потом взялись за полк Федора Михайловича, который только что переправился через Волгу с Устье Шексны, и полки предпочли "побежа опять за Волгу". Заговорщики не воспользовались победой, "а поидоша по Новогородской земли к Литве". Семен Филимонов вернулся в Москву.
   Примечание: Теперь на месте этих сражений и богатых городов раскинулось "рукотворное рыбинское море", созданное на месте Пешехонии, оплота староверов. Молога и Шексна были идеальными путями доставки товаров на Моложскую ярмарку с запада и востока. Шексна и Молога впадали в реку Волгу рядом.
   д/ Ряполовские, "видя, что умысел их открылся", поехали в Литву к князю Василию Ярославичу Боровскому, дабы вместе с ним принять меры в пользу Великого князя" (Карамзин). Василий Ярославич Серпуховской и Боровской был тестем Василию и в тот момент был заинтересован в возврате ему Стола Московского. Но милости Царские бывают разными, а категория - благодарность - вообще им не свойственна, и позже Василий Боровской очень пожалеет о том, что помогал своему зятю Василию 11.
   А. Рамбо это время описывает следующим образом:
   "...Вскоре приверженцы Василия собрали в Литве войско, соединились с обоими татарскими царевичами и пошли против похитителя престола. В ту эпоху Россия была полна вооруженными шайками, остатками бывших Литовских и татарских войск: Литовскими авантюристами, изгнанными из Орды Царевичами, новгородскими ушейниками, разбойниками всякого рода. Они опустошали беззащитный край, брали самые крепкие города, и начальники их создавали иногда себе кратковременные княжества. Так как в них преобладал азиатский элемент, то можно назвать их большими монгольскими отрядами ...Служа безразлично всем, то Шемяке, то великому князю, они содействовали продолжению их ссоры..."
   (А. Рамбо, "Живописная история", с.129).
   Замечание: группировки, добивающиеся власти, почти всегда стараются ввергнуть страну в разорение и привести в униженное состояние. Так было в 1446 г., в 1607 г., в 1917 г. При этом лозунги могут иметь диапазон:
   "Изгоним похитителя престола!" до "Вся Власть Советам!". Но все сводилось, в конечном итоге, к ограблению и убийству народа.
   Нужно сказать, что историки отводят слишком малый временной промежуток для действий такого масштаба: практически один год, с 12 февраля 1446 года по 17 февраля 1447 года. Как ни крути, пути длинные, скорости малые: вспомним - Василий Васильевич из Курмыша под нижним Новгородом добирался до Москвы 1, 5 месяца, а тут такие скорости ...
   Оставим в стороне сомнения и продолжим в принятой историками хронологии:
   - Далее историки отображают повальное бегство "многочисленных единомышленников" и не куда- нибудь, а в Малороссию, под знамена Литвы, и что делает Дмитрий Юрьевич в этих условиях? Он считает нужным посоветоваться - "а не освободить ли нам?" Поступок неосмотрительный:
   "...Призвав Епископов, он советовался с ними и с Князем Иоанном Можайским, освободить ли Василия? что неотступно требовал Иона, говоря ему: "Ты нарушил устав правды; ввел меня во грех, постыдил мою старость. Бог накажет тебя, если не выпустишь Великого Князя с семейством и не дашь им обещанного удела. Можно ли опасаться слепца и невинных младенцев? Возьми клятву с Василия, а нас, епископов, во свидетели, что он никогда не будет врагом твоим". Шемяка долго размышлял, потом согласился ..., приехал в Углич со всем Двором, с Князьями, Боярами, Епископами, Архимандритами; велел позвать Василия, обнял его дружески, винился, изъявлял раскаяние, требовал прощения великодушного..." (Карамзин, "ИГР", т.5, с. 189).
   Пожалуй, не учел Димитрий одного: не был Василий Васильевич в полном смысле "никаким" Великим Князем, это был слабовольный человек с большими претензиями, был внутренне не подготовленным ни к каким самостоятельным действиям и решениям, и тем более не обладал настойчивостью и способностью держать СЛОВО СВОЕ. Всю его жизнь за него решали другие: сначала мать, Софья Витовтовна, которая толкала его к признанию верховной власти Литвы над Русью, потом, после смерти Витовта, она и окружение ее из "новых соотечественников" толкнули Василия в противостояние с дядей, Юрием Дмитриевичем, Князем Звенигородским и Рузским, а потом с его сыновьями. Развязав по недомыслию многолетнюю усобицу во Владимиро - Московской Руси, он очутился в плену, и с тех пор, будучи "под конвоем" отпущенным из плена, он старательно выполнял свои обещания, данные Царю Казанскому. В момент ареста его в Тверской обители совершенно искренне признал свои ошибки, высланный в Углич с женой, и, получив невредимыми своих детей, он неразумно втягивается под давлением окружения в трудно исполнимый заговор, который, возможно, обрекал всю семью его на гибель.
   Теперь, здесь, в Угличе, при присутствии Двора и Святителей, - опять каяться:
   "...Нет? " - ответствовал Великий Князь с сердечным умилением: " Я один во всем виноват, пострадал за грехи мои и беззаконие; излишне любил славу мира и переступал клятвы; гнал вас, моих братиев; губил христиан и мыслил еще и сгубить многих; одним словом, заслужил казнь смертную. Но ты, Государь, явил милосердие надо мною и дал мне средства к покаянию..." Слова лились рекою вместе со слезами; вид, голос подтверждали их искренность..." (Карамзин, "ИГР", т.5, с. 189).
   Что же помешало Дмитрию Юрьевичу (Шемяке) выполнить то, что сам Василий Васильевич считал, и вроде искренне, вполне заслуженным - казнить его или постричь в иноки. "Скоро увидел Шемяка свою ошибку", - пишет Карамзин. Но не только Димитрий ошибся, ошиблись все те, кто верил в образ "слепца несчастного и деток невинных", ведь Василий Васильевич не был личностью. Он был только ЗНАМЕНЕМ для определенного круга выходцев из Литвы и вожаков Ордынских отрядов. Те и другие пришли к нему на службу и с его падением теряли надежды на то, что в их собственности останутся полученные от него наделы и имения, если Дмитрий Юрьевич вернет наследственные уделы их прежним собственникам - Князьям, как это он сделал с княжеством Суздальским. В итоге нужно признать, что централизация, которая как БЛАГО, воспетая историками, шла по пути замены одного господствующего " класса" - наследников родовых уделов на землях Московских, Владимирских, да и Тверских на другой "класс" людей служивых, преимущественно пришедших из земель Руси Киевской, теперь занятых Литвой, и тех "Царевичей", которые, по каким - то причинам, покидали войско Орд татарских. Лицо окружения великокняжеского поменялось: вместо наследных собственников независимых, в какой-то мере, от князя Великого, пришли "слуги", находившиеся целиком во власти Великого князя. Впрочем, это растянулось почти на два века, и Иван 1У Васильевич Грозный будет яростно бороться против родового Боярства. Он разделит государство на Опричнину и Земство, при этом, соратники, окружавшие его, выходили уже из мелкопоместного дворянства. Управлять ими удобнее, меньше мнят о себе и помнят о происхождении своем. При Петре 1 в генерал - адмиралы и генералиссимусы выходили из денщиков, такие как Меньшиков или заезжие иностранцы, вроде Ле - Форта. Василий Васильевич не обманул ожидания:
   "...Шемяка решил в 1446 году с ним примириться, и посадил Василия с семьей на удел в Вологду, что, конечно, также было родом заточения, взявши с него клятвенную запись, или так называемую тогда "проклятую грамоту" не искать Великого княжения. Но как только Василий прибыл в Вологду - тотчас же его приверженцы кинулись к нему со всех сторон ..."
   (А. Нечволодов, "Сказания...", т.3, с.152).
   "...пробыв несколько дней в печальной ссылке в Вологде, поехал Василий на богомолье в Белозерский Кириллов монастырь, где умный игумен Трифон, согласно с его желанием объявил ему, что клятва, данная им в Угличе, не есть законная, быв действием неволи и страха ..." (Карамзин, Там же, с. 190).
   Вот так, все объяснилось, и клятву, данную Епископом и архимандритом, и двору Великокняжескому может объявить при желании "ложной" простой инок
   Трифон. Такова жизнь, и какие уж тут клятвы и целование креста. Когда рядом столько людей, "хороших и разных", которым ты нужен, чтобы утвердить дальнейшее их благосостояние ...
   Дальше все как по писанному: отряды Литовские сошлись и сгруппировались с отрядами татарскими, посетовали на судьбу Василия, сказали, что знают, "что сделали с ними братья недостойные" и отправили совместно воевать. "Князья Российские дружески обнялись с царевичами, и пошли вместе" (Карамзин). Второй удачный ход сделал сам Василий: в Вологду не вернулся, а поехал в Тверь к Борису Александровичу, князю Тверскому. Вероятнее всего, кто-то из окружения Василия "проработал" этот вопрос:
   1447год - "...Князь Борис Александрович, оставив прежнюю злобу, вызвался помогать ему с условием, чтобы он женил сына своего, семилетнего Иоанна, на дочери его, Марии. Торжественное обручение детей утвердило союз между отцами, и Тверская дружина усилила великокняжескую. Василий решился идти к Москве..." (Карамзин, "ИГР", т.5, с. 191).
   Те же условия, та же позиция, и тогда, когда Ольгерд ходил на Москву, и теперь, когда на Москву шла Тверь рука об руку с великокняжеской дружиной. Путь на Волок Ламский был тогда не самой короткой дорогой из Твери в Москву. Это путь от Москвы до Волоколамска, далее до Шаховской, потом Лотошино, Микулино и Тверь. Дороги примой через Клин на Тверь, видимо, еще не существовало, и сам Клин принадлежал Княжеству Тверскому.
   Дмитрий выставил заслон около Волока, но нападавшие приняли меры, и Боярин Плещеев был отправлен с малочисленным отрядом в обход войск Дмитрия, прямо в Москву, где и устроил бунт под самое Рождество. Не обошлось без хитрости: "Ночью, в канун Рождества, отряд был под стенами Кремлевскими. В церквях звонили к Заутрене; одна из княгинь поехала в Собор: для нее открыли Никольские ворота, и дружина великокняжеская, пользуясь сим случаем, вошла в город. Тут раздался стук оружия: наместник Шемякин убежал из Церкви; наместник Иоанна Можайского попался в руки к Васильевым воеводам, которые в полчаса овладели Кремлем. Бояр неприятельских оковали цепями; а граждане с радостью присягнули Василию..." (Там же, с. 191).
   Для осуществления сего захвата была привлечена, возможно, без ее ведома, ввиду преклонных ея лет княгиня Ульяна (Иулиания), жена покойного Василия Васильевича из князей Серпуховских и Боровских. Но, ее невиновность сомнительна, поскольку она была теткой сбежавшего в Литву Василия Ярославича Боровского, участника заговора против Дмитрия Шемяки. В это же время началась славная история истопника, служившего в Доме Великой Княгини: он поймал бежавшего из Кремля наместника Иоанна Можайского Василия Шигу и передал в руки воевод Василия Темного. Истопник сей звался растопчею, не он ли был предком графа Растопчина, жившего при Екатерине 11 и Александре 1?
   По каким - то соображениям Дмитрий покинул войска под Волоколамском и ушел в Галич, оттуда в Чухлому. Карамзин пишет, поскольку "не имел доверия ни к своему войску, ни к собственному мужеству". Вообще-то, возможно, что Димитрий надеялся на поддержку новоявленных князей Суздальских, но не нашел ее. Свергнутый государь редко может рассчитывать на тех, кого он облагодетельствовал, дав удел. Многие смотрят в день завтрашний и ждут милости от вновь восшедшего на престол за "непротивление" и хорошее поведение. Политика почти всегда строится в расчете на будущее и чаще всего без учета результатов дня вчерашнего, отсюда и провалы, и потери!
   Так или иначе, Дмитрий Юрьевич забрал мать Василия 11 Софью Витовтовну и пошел, как пишут историки, на Каргополь. Напомним, была зима, а путь предстоял не из близких.
   Примечание: Каргополь находится у истоков реки Онега, на берегу озера Лача, но до него довольно просто добраться в зимнее время, главное - попасть в Белоозерск, а там по рекам этого района можно выйти к Каргополю, путь длинный, но возможный по тем временам.
   Однако, Василий 11 Темный не решился войти в Москву, хотя, как пишут, москвичи ему присягнули, а отправился в нее окружным путем через Углич и Ярославль. Здесь он соединил силы Литовские и татарские, которыми руководили Царевичи Казанские Касим и Ягуп, Если судить с точки зрения военных наук, это похоже на заход в тыл противника. Объединившись с татарами, он практически окружил Суздальское княжество, не оставив князьям его принять другого выбора - признать его Великим Князем. И лишь потом - Москва.
   "...Великий же князь соединился под Угличем с Василием Боровским и завоевал сей город, под коим убили одного из храбрейших его воевод - Литвина
   Юрия Драницу; в Ярославле нашел Царевичей, Касима с Ягупом, и при восклицаниях усердного народа, вступил в Москву ..." (Там же, с. 192).
   По мнению Карамзина, Василий 11 вступил в Москву 17 февраля 1447 года.
   С момента захвата Москвы прошел 41 день. По мнению того же Карамзина за это время Василий с войсками прошел путь почти в 1000 км. Это путь от Волока Ламского к Угличу, от Углича к Ярославлю, оттуда в Москву, уже во главе Литовско - Татарско тверских войск. Получается примерно 24, 5 км. в день плюс сражение под Угличем, довольно странно, не находите? Ведь двигались не по дорогам, а по замерзшей целине речной весь путь от Волока Ламского до Углича, потом, возможно, по дороге от Углича на Ростов Великий, а там и Ярославль, а от него к Москве тоже по дороге, а шли - то не одни конные, а латники Литовские и пехота Тверская. Ну да ладно ...
   У Нечволодова этот период описан несколько по - другому:
   "...По мере приближения войск Великого князя к Москве Шемяка все более и более терял своих доброхотов ... Крамола Шемяки быстро теряла почву и скоро совсем была разрушена общенародным движением в пользу Василия, в защиту законного порядка. Действительно, положение Шемяки в Москве было самое незавидное ... Наконец, видя себя оставленным всеми, Шемяка запросил у великого князя мира, который тот дал как ему, так и союзнику Шемяки, князю Ивану Можайскому, взяв с них клятвенные записи в верности. Затем Василий торжественно въехал в Москву ..." (А. Нечволодов, "Сказания...", т.3, с.52).
   Как ни как, а Нечволодов был человек военный и должен был бы понимать, что то положение Дмитрия, которое он описал, должно было привести к капитуляции и аресту последнего, а никак к переговорам мирным, что-то не складывается:
   а/ Несомненно, что Дмитрий имел в своих руках мать Василия, Софью, что, конечно, усиливало его позицию, поскольку, как пишет Карамзин, сразу вступив в Москву, Василий посылает Боярина Кутузова к Шемяке для переговоров.
   б/ Вероятнее всего, особого "общенародного движения в пользу Василия" не существовало, народу равно надоели и Василий, и Димитрий, и поэтому Василий 11 был вынужден искать каких-то путей, хотя бы временно обозначить этим договором наличие власти князей Удельных в княжестве Московском: эти стороны были - Князь Василий 11, которого другие признавали Великим, Дмитрий Юрьевич, Удельный князь, и такой же удельный князь Иоанн Можайский, кроме того, Князь Михаил Верейский и князь Боровской Василий. Естественно, те, кто был побежден, вынуждены были отказаться от части своих уделов в пользу Великого Князя. Так или иначе, но смена власти произошла, и потерпевшие поражение винились, давали обеты верности. Шемяка отказался от Звенигорода, Вятки, Углича, Ржева; Иоанн Можайский - от Козельска. Клятва - клятвой, а уменьшить материальные возможности бунтовщиков - "дело необходимое". Богатство голову кружит, а нищета голову клонит! Иоанну Можайскому дали Бежецкий Верх в замен Козельска. Но следует понять, что власть Василия 11 над Московским княжеством удалось восстановить только "на штыках" Литвы, Царевичей Казанских и изменившего Шемяке Бориса Тверского, это никак нельзя наименовать общенародным движением. Князь, как и ранее бывало, возвращал себе власть с помощью наемников, а за труд этот расплачивался народ.
   Вернемся к судьбе Софьи Витовтовны, увозимой, вроде бы, в Каргополь.
   Итак, Боярин Кутузов передал Дмитрию слова Василия 11: "... "Брат Дмитрий, какая тебе честь и хвала держать в неволе мать мою, а свою тетку? Ищи другой славнейшей мести, буде хочешь: я сижу на престоле Великокняжеском!" Дмитрий советовался с Боярами, видя изнеможение своих людей, утомленных бегством, - желая смягчить Великого князя и чувствуя, в самом деле, бесполезность своего залога - он велел знатному боярину своему Михаилу Сабурову проводить Великую Княгиню до Москвы. Василий встретил мать в Троицкой лавре..." (Карамзин, "ИГР", т.5, с. 192).
   Замечание: Конечно, Кутузов и Сабуров - люди знатные, но даже Михайло Илларионовичу было не по силам, выехав из Москвы, поймать на заснеженных просторах Русской равнины кучку неизвестно куда бегущих людей.., поскольку тот же Карамзин и Летописи пишут, что Сабуров Михаил Федорович, выполнив "поручение" к Дмитрию не вернулся, зато "был обласкан" Василием.
   Напрашивается другой вариант:
   а/ Ни в какой Каргополь Дмитрий не вез Софью, а остановился где - то в той же Вологде и вступил в переговоры с Василием, вот в этом случае Кутузов знал, куда ехать, а Сабуров знал, что его примут с распростертыми объятиями, а не как бунтовщика. В связи с чрезвычайными обстоятельствами, сложившимися в стране, каждая из враждующих сторон искала поддержки и защиты в духовенстве. Побежденные: "требуя единственно, чтобы Василий обоих их оставил мирно господствовать в уделах наследственных и не призывал к себе до избрания Митрополита, который один мог надежно ручаться за личную для них безопасность в столице..." (Там же, с. 192).
   Со своей стороны Василий тоже обратился к духовенству, и поскольку он был больше уверен в расположении к нему определенных сил среди Святителей. Он собрал Собор, на который представил свои обвинения:
   "...(Дмитрий Шемяка) ... нарушил свой договор с Василием. Последний отдал дело на суд Духовенства. Духовный Собор из пяти Епископов с несколькими архимандритами (тогда не было Митрополита на Руси) в 1447 году обратился к нарушителю Договора с грозным посланием, и здесь иерархи высказали свой взгляд на политический порядок, который должен существовать на Руси. Духовенство решительно восстало против притязаний Шемякина отца на великокняжеский стол, признавая исключительное право на него за племянником, старшим сыном предшествующего Великого князя. Притязания Юрия, помыслившего беззаконно о великом княжении, послание сравнивают с грехом праотца Адама, возымевшего желание "равнобожества", внушенное сатаной. ... Итак, духовенство считало единственно правильным порядок преемства великокняжеского стола в нисходящей линии, а не по очереди старшинства, и даже наперекор истории признало такой порядок исконно земской пошлиной, т.е. старинным обычаем русской земли..."
   (В. О. Ключевский, "Курс русской истории", ч.11, с.55).
   Кстати, В. О. Ключевский совершенно не вникает в перипетии борьбы за Стол Московский между двумя кланами, не обращая внимания, какие силы стояли за тем или другим. Вникать в этот вопрос он не стал по одному ему известным причинам, он придерживался идеи приобретения единовластия Великим князем любым способом, поскольку жил в империи. Это не позволяет понять, почему именно духовенство и будущий Митрополит Иона принимали взаимоисключающие "страшные клятвы" в равной степени лишающие возможности и Василия, и Дмитрия занимать Стол Московский. Духовенство было практический безразлично, кто победит. Важно только одно - чтобы победивший на данный момент помнил об услуге, оказанной ему церковью и продолжил объединение вокруг Московской митрополии земель Руси. Без всякого предубеждения Духовенство отнеслось к тому, что Василий в своей борьбе за Стол Московский привлек Латинскую Литву и Татарское войско, и те, и другие вроде бы были противниками православия.
   В 1447 году Церковь канонизировала двух основоположников в борьбе за неуступчивую позицию православия по отношению к латино - католическому западу и достаточно веротерпимому отношению с Исламом. Это были - Святой Алексий, который до 1378 года фактически руководил не только Московской Митрополией, но и политикой княжества в целом, а также "не очень талантливым князем" (Карамзин). И Сергия Радонежского, продолжавшего в плане духовном дело Алексия, которое состояло в незыблемости веры православной и ее независимости, как от католиков, так и от Ислама.
   "...Псков. Лет. 1447 г.: "...Князь Александр Васильевич (Чарторижский) приеха из Пскова в Новгород Наместником в Петрово говение ..."
   (Карамзин, "ИГР", т.5, Прим. N 318)
   Надо вспомнить, что Александр Чарторижский сначала принимал участие в убийстве Великого Князя Литвы Сигизмунда, потом искал убежище на Руси. В 1441 году Александр Чарторижский воевал бок о бок с Дмитрием Юрьевичем Шемякой против Василия Васильевича, а вот смотри, как дело повернулось, и князь, выехавший из Литвы, уже наместник Василия на самом денежном уделе. ... Учитесь!
   1448 год - "...И в слепоте оказывая более государственной прозорливости, нежели доселе, Василий начал утверждать власть свою и силу Московского княжения. Восстановив спокойствие внутри оного, он, прежде всего, дал Митрополита России, коего мы восемь лет не имели от раздоров Константинопольского духовенства и от собственный наших смятений. Епископы Ефим Ростовский, Авраамий Суздальский, Варлаам Коломенский, Питирим Пермский съехались в Москву; а Новгородский и Тверской прислали грамоты, изъявляя свое единомыслие с ними. Они В УГОДУ ГОСУДАРЮ, посвятили Иону в Митрополиты ..." (Там же, т.5, с.193).
   "...Сообщая о сем императору в Византию, Василий писал: "собравши своих русских Святителей, согласно с правилами поставили мы вышеупомянутого Иону на Митрополию Российскую, на Киев и на всю Русь. Мы поступили так по великой нужде, а не из гордостьи или дерзости; до скончания века пребудем мы в переданном нам православии ... Мы хотели обо всех делах церковных писать и к Светлейшему патриарху православному, но не знаем, есть ли в вашем Царствующем граде патриарх или нет ..."
   (А. Нечволодов, "Сказания...", т.3, с. 82).
   "Прозорливость" в отношении дел церковных со стороны Василия 11 до некоторой степени дело вынужденное. Дмитрий Юрьевич Шемяка поселил епископа Рязанского Иону в доме Митрополита ..., но до конца дело не довел, не нашел способа рукоположить его в сан Митрополита. Возможно, хотел от него дополнительной поддержки действий своих, но не получил. А положение в делах церковных складывалось тяжелое: наличие присутствия Литовского Митрополита, приверженца Флорентийской Унии, не могло не сказываться на настроениях отдельных Епископов. Трудно судить, но, похоже, что не все Епископы Руси принимали участие в избрании Ионы, а только самое надежные. Хотя претензии Ионы распространялись на Киев и на все княжества Руси, принадле6жавшие Литве, представителей оттуда точно не было. Согласие Епископов Новгорода и Твери в "письменном" виде означало одно (если это не было подделкой): "...Нам все равно, что ни поп, то батька"
   Это упомянутое послание из Москвы в Константинополь было, как пишут историки, последним, да и писать, собственно, было уже некому. Византийская империя исчезала: "...В 1448 году Иоанн У111 скончался, и в Мистре был коронован его преемник - Константин 1Х ... Константинополь вновь просил помощи у запада, и вновь православная церковь отказалась рассматривать возможность союза с папством: "Лучше пусть посреди Константинополя будет мусульманский тюрбан, чем митра латинян" - заявил один из высших священнослужителей. Так и случилось ..."
   (Д. Т. Райс, "Византийцы", с. 78).
   Взгляд в будущее: Есть необходимость внимательно остановиться на личности Константина 1Х, получившего императорскую корону от умершего Иоанна У111. Дело в том, что в следующее княжение Иоанна 111 Васильевича в 1472 году в княжество Московское прибыла воспитанница Папы Римского Софья, которая именовала себя царевной Византийской из фамилии Палеолог.
   Посмотрим, как все это выглядело в тот период 1444 - 1448 г.г. Так вот:
   "...Престарелый Иоанн У111, удрученный провалом Флорентийской унии, простившись с последней надеждой на помощь крестоносцев, вновь вынужден был искать милостей у султана ... Корейский деспот Константин, стремившийся объединить всю Грецию для борьбы против турок, не имел больше времени для того, чтобы развить и закрепить свои успехи ... Поход 1446 года в Грецию завершился полным разгромом непокорного деспота ... Разрушительный поток турецких завоевателей обрушился на цветущие города Мореи ... С большим трудом Морея сохранила временную независимость, уплатив высокую дань победителю. Намереваясь громить своих противников поодиночке Мурат 11 заключил мир с побежденным деспотом Мореи Константином ... 31 октября в Константинополе скончался Иоанн У111 ... Его преемником стал деспот Мореи Константин, поддержанный своим бывшим врагом, а ныне временным союзником Мурадом 11. Коронация императора состоялась 6 января 1449 г. в Море. Спустя два месяца новый василевс торжественно прибыл в Константинополь. Морея была поделена между братьями императора Дмитрием и Фомой, постоянно враждовавшими между собой и искавшими в борьбе за власть помощь то турок, то итальянцев..."
   ("История Византии", в трех томах, т.3, с. 184, М., 1967 г.).
   По тому же труду Константин 1Х поименован Палеолог Драгаш, т. е. это не прямая ветвь императоров Палеологов, а что-то побочное (Драгаш - фамилия явно венгерская), и насколько была права Софья и Папа Римский, считая ее наследницей императоров Византии, в то время, как она была дочерью всего лишь деспота части Мореи, а Константин был провозглашен императором войсками.
   Примечание: Морея - область Греции, расположенная на оконечности Балканского полуострова, с главным городом Мистра, была, по сути дела, единственной областью, кроме самого Константинополя, остававшейся под властью Византии. Именно поэтому вновь провозглашенный войском император Константин с разрешения султана Турецкого Мурада 11 ехал в свою столицу.
   Хотя до окончательного падения Византийской империи осталось еще пять лет, но уже в тот момент, в 1448 году это было не более чем окрестности города Константинополь, несколько островов, упомянутая область Морея и район под названием Месемврия в Болгарии, в остальном Балканский полуостров, за исключением Албании и Сербии, был занят турками. И вскоре православие как религия потеряет свой центр, и на долю Руси выпала доля стать самым мощным православным государством вплоть до начала ХХ века.
   "...Действительно, после падения Византии Москва с ея государем Митрополитом и народом - сделалась, так сказать, сосредоточением истинной христовой веры, к которой все более и более начали стремиться сердца всех Православных людей. Она стала в сознании этих людей - третьим и последним Римом. ... В третьем Риме - Москве - оно должно сохраниться до скончания века. Четвертому же Риму не быть..." (А. Нечволодов, "Сказания...", т.3, с. 85).
   Есть одна странность: почему после падения Византии и обособления православной церкви на Руси не был провозглашен Иона патриархом, а остался Митрополитом? Возможно, на это следует ответить так: несмотря на завоевания Константинополя, Патриарх православный оставался в нем, и только по прошествии более 100 лет, в царствование Федора Иоанновича на Руси появился Патриарх. А патриарх Константинопольский, как видим, продолжает оставаться в Стамбуле, служа вере православной, поскольку в городе остается много православных церквей. Впрочем, слава третьего Рима к Москве пришла далеко не сразу, но по мере возрастания территории княжества Московского возрастало и количество православного населения, и наконец, в 1589 году было учреждено патриаршество. Заметим, что его учредил Федор Иоаннович, что не решился сделать Иван Грозный, боявшийся создать столь значительный противовес своему единодержавию, памятуя о временах прошлых, когда. Св. Петр, Св. Алексий имели большое влияние на государей. Но патриаршество на Руси существовало только 132 года, в 1721 году другой самодержец Петр 1 уничтожил его. Россия 21 год существовала без патриарха, а потом Петр, введя область духовного совершенства человека в ведение учреждения государственного - Синода. Чем патриарх мешал царю? Возвратимся в ХУ век и отметим, что в этом году умер другой слепец, Василий Юрьевич (Косой): "...Несчастный слепец жил в уединении 12 лет, как бы забытый всеми и единокровными братьями. Великий князь, будучи наказан за свою жестокость, лишился права жаловаться на подобного ему варвара..."
   (Карамзин). С возведением в митрополичьий сан Ионы Василий 11 получил в его лице сподвижника в деле установления единовластия в княжестве. И вот:
   "... Новопосвященный Митрополит Иона в известном окружном послании 1448 года о своем посвящении призывает князей, панов, бояр и проч. И все христоименитое "людство" бить челом своему господарю вел. князю Василию, отдаться в его волю; если же они этого не сделают и допустят Шемяку возобновить усобицу, с ним взыщется вся пролитая кровь христианская, в земле их никто не будет больше зваться христианином, ни один священник не будет священствовать, все церкви божии будут затворены..."
   (В. О. Ключевский, "Курс русской истории", ч. 11, с.56, М., 1916 г.).
   Все новое - хорошо забытое старое, в свое время Сергий Радонежский также поступил с Нижним Новгородом, когда тот не хотел подчиниться Василию Дмитриевичу, сокрушавшему самостоятельность княжества Суздальского, но Дмитрий Юрьевич продолжал упорствовать.
   Л. Гумилев в "Хронософиии" (с. 691) отмечает, что в этом году произошел:
   "Ногайский набег на Польшу". Московское княжество начало готовиться к длительному противостоянию с Литвой, широко используя уже при Иване 111 силы привлеченные - крымских татар, ногайцев и молдаван.
   1449 год - Прозрение слепца, который стал вдруг оказывать "больше государственной прозорливости" (Карамзин), возможно, объясняется тем, что с этого времени Василием 11 Васильевичем стала в действиях его руководить православная церковь с вновь избранным Митрополитом Ионой. Заняв определенную и решительную позицию в поддержке Василия 11, Митрополит мог уже словом своим воздействовать не только на прихожан, но и на князей, в землях которых, закрыв церкви, он мог направить тем самым в определенное русло недовольство населения. Видимо, так и произошло с князьями Суздальскими, которые, получив княжество и независимость из рук Дмитрия Юрьевича Шемяки, не оказывали ему заметной помощи. Почему это вдруг? Взглянем на это с позиции В. О. Ключевского, он пишет так:
   "...все князья, братия, племянники Великого князя обязаны быть у него в послушании; он волен кого жаловать, кого казнить; кто из них вступит в службу другого князя, лишается своей вотчины. На подобных условиях с некоторыми изменениями подчинились Василию Темному князья Суздальские. Здесь вотчины Удельных князей не отнимались и не покупались, а князья сами по договору отказывались от них и получали их обратно как пожалование; служебные отношения связывались с владельческими. В Московском княжестве эта форма зависимости удельных князей нашла особенно успешное применение, а Василий Темный в конце своего княжения мог с некоторым преувеличением сказать новгородскому владыке, что ему дана власть над всеми князьями русскими..." (В. О. Ключевский, Там же, с. 51).
   Следовало бы добавить, что ЭТУ ВЛАСТЬ над ВСЕМИ РУССКИМИ КНЯЗЬЯМИ ему создала впоследствии и гарантировала православная митрополия Всея Руси, а не его военные возможности. Другой историк, подтверждая этот вывод, пишет и так характеризует личность и времена Василия 11:
   "...Василий Темный, человек смирный и добрый, который все случившиеся бедствия больше всего приписывал своим грехам, всегда уступчивый и вообще слабовольный, - по окончанию смуты, когда все пришло в порядок и успокоилось, стал по-прежнему не только Великим Князем и старейшим из князей, НО И ПОМИМО своей воли, получил звание Государя, т. е. властелина земли ... Шемякина смута, упавшая тогда на землю великими крамолами, разорениями и убийствами как причина великого земского беспорядка принесла умы народные к желанию установить порядок СТРОГОЮ И ГРОЗНОЮ властию..." (А. Нечволодов, "Сказания...", т.3, с.51).
   Вот так у нас всегда: сама власть, так или иначе, ввергнет землю в величайшую смуту с " великими крамолами, разорениями и убийствами", а потом, чтобы навести какой-то порядок, становится "строгою и грозною", а пострадавший народ рад хотя бы какой-то передышке и согласен на любые новые жертвы ради покоя! Так было, так есть и, к сожалению, останется!
   В отношении времен Василия Васильевича следует заметить: совершенно ясно видна недальновидность Василия 1 Дмитриевича, сына Донского, и неуемная настойчивость его жены, Софьи Витовтовны. Первый оставил власть десятилетнему ребенку, обойдя вполне взрослого брата, Юрия Дмитриевича, также сына Донского. Вторая тащила сына Василия 11, а с ним и всю Русь под власть отца своего (?), Великого Князя Литовского Витовта, а когда это не удалось - Витовт умер, не завершив это присоединение, условия тому были, даже печати Великого князя Литовского и Московского дублировали друг друга. Витовт умер, и тогда Софья приложила все силы, чтобы разжечь ту самую усобицу и крамолу, которую историки дружно приписывают роду Юрия Дмитриевича (странно, но в росписи Строева Дмитрий Донской имел второе имя - Давид). В 1390 году Софья Витовтовна была в брачном возрасте, теперь, в 1449 году, по самым скромным подсчетам, ей - много за 60 лет. Годы берут свое. Прыти и страстей поубавилось, да и сын повзрослел, его возрастающее по численности литовско - татарское окружение принимало православие и соединялось в различных родственных союзах с семьями бывших удельных князей Северо - восточной Руси. А мусульманское Касимовское ханство занимало окраинные пределы в Касимове и других приокских городах, выполняя защитную функцию как от набегов различных орд, и как орудие защиты единовластия Василия 11. Только Великий князь и его "людишки" разных степеней знатности правили Русью. Удельная Русь кончилась ...
   "...В 1448 году ... Шемяка дал опять на себя "проклятую грамоту" и опять нарушил ее в следующем 1449 году, неожиданно осадив Кострому, где сидел доблестный князь Иван Стрига - Оболенский с Федором Басенком. Слепой Великий князь вновь выступил против Шемяки с войсками, при которых находились митрополит и епископы." (А. Нечволодов, "Сказания...", т.3, с. 153).
   Здесь бы следовало добавить: митрополиты и епископы и были главной силой войск Великого князя. Совсем не ясно, как и в любой хронологии войн гражданских, кто, когда и, как и в какой последовательности дрался, но, тем не менее, в летописях это отразилось следующим образом : "...Арханг. Лет г. 6957 (1449) : той же весны князь Великий был на Рудине горе в Ярославле и присне Шемяка, да князь Иван Можайский с многими людьми и мало не бысть кровопролития: и не захотел князь Иван Можайский с Шемякою и увернулся от него, и доби челом Вел. князю за свою вину и пожаловал ему Бежецкий верх" - о Шемяке: "Князь Великий поиде к Галичю ... и ста на Костроме и начаша меж себя посылати послы. Князь же Дмитрий убоявся, начал мира просити и грамоты на себя проклятые дал"
   (Карамзин, "ИГР", т.5, прим. N 345).
   Примечание: Весна. Середина года (поскольку отсчет годам велся с 1 сентября), и похоже, что поход затянется до 27 марта 1450 года, поскольку согласно летописи, праздник Благовещение в 1449 году Великий князь проводил в Ростове и только на Фомину неделю, в 1450 году (перед Пасхой) возвратился в Москву. Еще одно замечание: "ста на Костроме" - означает, вероятнее всего, что Василий с войсками и епископатом поднялся вверх по реке Костроме, которая вытекает из Галицкого озера и расположился там лагерем. Здесь и велись переговоры, а не в городе Костроме.
   Картина ясная: князь Иоанн Можайский (в Летописи наименован Иваном, что указывает на то, что данный экземпляр летописи составлялся или переписывался уже в ХУ11 веке), предал Димитрия ( в Летописи также написано "Дмитрий"). Данные имена - Иван, Дмитрий - по старой огласовке звучали как "Иоанн" и "Димитрий". За предательство он получил Бежецкий верх, а Димитрий вынужден был бежать в Галич, где, и был "блокирован" войсками Великого Князя, и предпочел сдаться, чтобы к уделу его не была применена крайняя мера: проклятие на него и закрытие церквей, что ослабило и без того явно недостаточные силы для борьбы с Василием.
   Следует отметить, что одарение Василием 11 князю Иоанну Можайскому уже упоминалось ранее, это второе упоминание, возможно, указывает на то, что летописи продублировали два раза одни и те же события. Скажем так:
   Иоанн Можайский был тем "слабым звеном", которое Василий и старался привлечь на свою сторону любыми средствами. Пока Иоанн Можайский был в союзе с Дмитрием Шемякой, у того была возможность продолжать свое дело по спору за Стол Московский. Василий не был уверен, даже несмотря на поддержку церкви в этой борьбе и постарался опередить возможность негатива:
   "...Еще при жизни Шемяки, чтобы после своей смерти отбить всякий подход к смуте по вопросу о престолонаследии, Василий Темный, так стали звать его после ослепления, назначил в 1449 году своим соправителем старшего сына и наследника - десятилетнего Иоанна, который с тех пор стал тоже носить звание Великого Князя..." (А. Нечволодов, "Сказания...", т.3, с.54).
   Нет, не был уверен Василий, отправляясь весной 1449 года в поход - как карта ляжет, невзирая на присутствие синклита из митрополита и епископов. Возможное сражение на Рудине горе возле Ярославля могло стать концом для Василия. ... И если бы Иоанн Можайский не обменял верность Дмитрию на Бежецкий Верх, то ... неизвестно, как все бы это повернулось, поскольку даже назначенный Василием десятилетний наследник мало кого бы убедил, ведь сам Василий Васильевич в 10 лет остался Великим князем только благодаря сговору Витовта Литовского с Ордой и присутствием литовского окружения у его матери, а тут этого уже не было!
   "...В 1449 году "погоре весь Псков Окт. 22, а загорелся от Хытри кожевника, от Бурков лавицы, от Кутнего костра и горело полторы нощи да день, а детинца ублюде Бог. Родися Иуля мес. Сын Великому князю Борис..."
   (Карамзин, "ИГР", т.5, прим. N 386).
   Вот так в те времена, чтобы город был повержен достаточно огня, вот кремль лишь уцелел, а то нам рассказывают историки о стенобитных орудиях.
   Л. Гумилев отмечает в "Хронософии", что "ногайский набег на Россию отбит касимовскими татарами". Вот и ясно, что на Русь из степи Великой было лишь две дороги: верховья Дона, брод через Оку у впадения реки Лопасни, далее вдоль Оки по левому берегу до Коломны и по реке Москва до "сердца нашей Родины". И второй - вдоль Волги, через Нижний Новгород по реке Оке до Гороховца, а там уже выход на "оперативный простор" ко всем городам Руси Владимирской - Суздаль, Ростов Великий, Ярославль, Кострома и т. д.
   1450 год - Переговоры не могут длиться вечно, и, несмотря на грозное письмо Святителей к Дмитрию, где подробно описывалась история междоусобия на Руси, приводились претензии, которые имеет Великий князь, в частности одна из них была такого содержания: "Седи - Ахмета не признаешь Царем...". Как это понимать? Значит, для того, чтобы достигнуть победы в войне междоусобной, Василий 11 уже в зрелом возрасте предпочитал отдаться под власть Царя Седи - Ахмета также как в малолетстве отдавался он под власть Витовта Литовского. С какой стороны можно называть его Великим князем?
   Насколько далеко зашло присутствие татар на землях Московских, говорит тот факт, что даже в послании Святителей Московских к Дмитрию написано:
   "...Пленяемый честью великокняжеского имени, суетою, если она не Богом дарована; или движимый златолюбием, или уловленный прелестью женскою ты дерзаешь быть вероломным, не исполняя клятвенных условий мира: именуешь себя Великим князем, и требуешь войск от Новгородцев, будто бы для изгнания Татар, призванных Василием и доселе им не отосланных. Но ты виною сего: Татары немедленно будут высланы из России, когда истинно докажешь свое миролюбие Государю. Он знает все твои происки. Тобою наущенный Казанский Царевич Мамутек оковал цепями посла Московского..."
   (Карамзин, "ИГР", т.5, с. 197, С - Пб, 1842 г.).
   Лишившись союзников внутри княжества Московского, Дмитрий Юрьевич, как и всегда ранее, ищет "понимания" у Царевича Казанского Мамутека, но в то же время отказывается от признания и подчинения Сиди - Ахмету, который господствовал в синей и ногайской Ордах, и посол которого был с честью великою принят в Москве Василием. Обвинять можно, но надо и смотреть в лицо фактам: даже после безусловной победы над Дмитрием Шемякой, Татары не были "высланы из России" (Карамзин), а напротив их приток из различных орд продолжался в большом количестве, особенно при Иоанне 111. Мораль...?
   Примечание: Синяя Орда, пришедшая на смену Орде Золотой, и в Х1У веке возглавляемая Тохтамышем, уже значительно уменьшилась в размерах: "...Сия Орда, называемая после Улусами Ногайскими, большими и малыми. В больш. чертеже ст. 229 : "От верху реки Бузулука на полях и до синего (Аральского моря) кочевье всех Больших Нагаев." (Там же стр. 93): "От реки Кубы, от гор к Черному морю и к Азовскому и до верху реки Маначи кочевье малых Ногаев, Казыева Улуса ..." (Карамзин, "ИГР", т.5, прим. N 351).
   Обратимся к современной географии и увидим, что: кочевья Больших Ногаев занимали территорию от Моря Аральского до границ на реке Самаре (Бузулук, сегодня существующий город, а северней разлились воды Куйбышевского рукотворного моря, поглотив город Ставрополь на Волге, так же ногайский) Малые ногаи занимали правый берег Волги, от гор Кавказских по реке Кубань (Куба) и реке Маныч (Маначи) и на север, видимо, до границ лесостепи. Это давало большие возможности по образованию значительного войска, в то время как Казанское Царство столь значительных сил не имело, возможно, поэтому Димитрий и предпочел признавать Мамутека и не признавать Сиди - Ахмета. Василий 11 думал как раз наоборот ...
   Ничего так не любят историки как разность мнений, особенно в отношении истории древней. Вот и теперь сравним что писали о междоусобиях на Руси:
   - "... Прошло два года (с 1448 по 1450) без кровопролитий, с одной стороны, в убеждениях миролюбия, с другой - в тайных и явных кознях" (Карамзин).
   - "... Шемяка бежал и примирился с Василием (1447). Но не любя спокойствие, он снова восстал на князя, был разбит наголову под Галичем московским татарским войском (1450) и бежал в Новгород, где умер через три года, как говорят, от яда..." (А. Рамбо, "Живописная история...", с. 130).
   - "...Шемяка опять дал на себя "проклятую грамоту" и опять нарушил ее в следующем же 1449 году, неожиданно осадив Кострому, ... Шемяка смирился опять, написал "проклятую грамоту" и опять ее нарушил в 1450 году..."
   (А. Нечволодов, "Сказания...", т. 3, с. 58).
   - "...1449 год. Осада Костромы Шемякой. 1450 год разгром Шемяки под Галичем. Захват Шемякой Устюга." (Л. Гумилев, "Древняя Русь и ...", с. 691).
   Итак, если опустить "слезы умиления над убогим слепцом", то увидим:
   а/ Дмитрий Юрьевич непрерывно противостоял Василию Васильевичу, и в 1449 году только предательство Иоанна Можайского спасло Василия от возможного поражения около Ярославля на Рудиной горе, и тогда в 1450 году
   Василий для "окончательного решения вопроса" пришел в Галич, с войском московским и ТАТАРСКИМ.
   б/ Василий Васильевич не менее Дмитрия нарушал "проклятые грамоты", которые давал он сам, в том числе и Собору Святителей Руси, но прятался от них за разрешениями их нарушить, в том числе и за разрешением данного ему "умным игуменом Трифоном".
   в/ Если в своей борьбе с Василием Димитрий старался опираться на национальные силы - удельных князей и населения - то Василий противопоставил ему войска татарские, гарантирующие его единовластие, нейтралитет Литвы, укрепленный союзом братским с Королем Польши Казимиром, хотя и он, и сын его, Иоанн, вредили этому Королю как могли, и чем дальше, тем больше.
   г/ Казанская летопись приводит интересную запись за 1449 год: "Царевич же Касим идее противу их и Звенигорода..." ("ИГР", т.5, прим. N 345).
   Ведется разговор об отбитии нападения Сиди - Ахмета на Русь, когда татары Сиди дошли до Пахры, но главное в том, что Царевич Касим владел не только ханством Касимовским на Оке, но и Звенигородом, родовым уделом Юрия Дмитриевича, сына Дмитрия Донского. Если все это историки называют объединением Руси, то, что же тогда назвать предательством?
   И вот 27 Генваря наступил перелом, началась битва: "...приступ был труден, то и другое войско готовилось к жестокому кровопролитию с равным мужеством: Москвитяне пылали ревностью сокрушить врага ненавистного, гнусного злодеяниями и вероломством; а Шемяка обещал своим первенство в великом княжении со всеми богатствами Московскими. Полки Васильевы имели превосходство в силах, а Димитриевы - выгоду места. Князь Оболенский и ЦАРЕВИЧИ ожидали засады в дебрях; но Шемяка не подумал о том, воображая, что Москвитяне выйдут из оврагов утомленные, расстроенные и легко будут смяты его войском свежим: он стоял неподвижно и смотрел, как неприятель от берегов озера шел медленно по тесным местам. Наконец, Москвитяне достигли горы и дружно устремились на ее высоту; задние ряды их служили твердою опорою для передних, встреченных сильным ударом полков Галицких. Схватка была ужасна: давно Россияне не губили друг друга с таким остервенением. Сия битва особенно достопамятна, как последнее кровопролитное действие княжеских междоусобий ... Москвитяне одолели..."
   (Карамзин, "ИГР", т. 5, с. 198).
   Скромность украшает историков, как и каждого из людей, но странно одно - зачем служивые царевичи татарские не упомянуты как одни из героев битвы?
   Похоже, что войска князя Оболенского и упомянутых Царевичей татарских
   находились в "задних рядах", выполняя роль загородительных отрядов,
   полки Васильевы оказались между двух огней - полками Галицкими и конницей татарских царевичей, отсюда и неистовое остервенение - впереди вроде бы враг, а сзади - точно не друг. Шемяка ушел в Новгород, а Василий вернулся на Фоминой неделе в Москву, приведя в относительный порядок "усобицу в государстве" он перенес свое внимание на изоляцию возможных союзников Димитрия. Как он обошелся с главным из них, Иоанном Можайским, уже известно: простил и дал вдобавок к княжеству Можайскому еще и Бежецкий верх, чтобы сидел смирно, пока не наступит его черед. Новгород Великий тоже числился в союзниках мятежного князя, Дмитрий, несмотря на краткость своего княжения в Москве, успел кое - что сделать для закрепления этого союза, подтвердив древние права Новгорода:
   "...Во время несчастия Васильева Новгородцы признали Шемяку своим князем и заставили клятвенно подтвердить все древние права их: Василий, желая отдохновения и мира, тоже дал им крестный обед не нарушать сих прав, довольствоваться Княжескими пошлинами и не требовать народной или черной дани ..." (Карамзин, "ИГР", т.5, с. 194).
   А что можно сделать, когда ты "приперт к стенке", хотя и победил, но не знаешь, надолго ли это ... Примечательно, что Москве за образец Договора с Новгородом пришлось взять Договор Х111 века (в 1255 году его переписал с более древнего Ярослав Ярославич в тот момент, когда он противостоял брату своему Александру Ярославичу Невскому и был Князем Новгородским). Древние Договоры давали очень большие права Новгороду, и когда Новгород надо было привлечь на чью - либо сторону, ему, Новгороду, регулярно подтверждали эти права и столь же регулярно их отнимали, когда власть во Владимире, а потом в Москве чувствовала себя уверенной. Дурные примеры заразительны ...
   Князья Суздальские, чьи владения прямо соприкасались с Галицкими землями Димитрия, и на помощь которых он надеялся, продались за:
   "...Столь же снисходительно поступил Василий с внуками Кирдяпы: оставил их господствовать в Нижнем, Городце и Суздале с условием, чтобы они признали его своим верховным повелителем, отдали ему древние Ярлыки ханские на сей удел и вообще не имели сношений с Ордой..." (Там же, с.195).
   В землях Московских, не считая Галича, - владения Димитрия - оставалось только княжество Верейское, но Князь Верейский сидел тихо, и поэтому Василий обратил свой взор на Рязань: "...Князь Рязанский Иоанн Федорович обязывался грамотою не приставать к Литве, ни к татарам; везде быть заодно с Василием и судиться у него в случае раздоров с князем Пронским; а Великий Князь обещал уважать их независимость, возвратить Иоанну многие древние места Рязанские по берегам Оки..." (Там же, прим. N 349).
   Также обратил он свое милосердие и побежденному Галичу: "...дал Галичанам мир и своих наместников; присоединил сей удел к Москве и возвратился с веселием в столицу..." (Там же, с.198).
   Позаботились и об убежавшем в Новгород Димитрии Шемяке: "...В послании Рос. Митрополитов (Синод. Библиот N 164) есть письмо митрополита Ионы к Литовским князьям и панам о вероломстве Шемяки..." (Карамзин, "ИГР", т.5, прим. N351). Понятно, ничего хорошего в письме не было.
   Из уделов Руси оставалось еще княжество Тверское, его невозможно было запугать силой как Рязань, и в ход пошла лесть и клятвенные обещания Борису Тверскому: "...Бориса же Тверского называют в грамоте РАВНЫМ СЕБЕ БРАТОМ, уверяя, что не он, Василий, не сын его не будет мыслить о присоединении Твери к Московским владениям, хотя бы Татары и предложили ему взять оную..." (Там же). Осталась "в бочке меда ложка дегтя" - Боря Тверской, брат-то ты, конечно, равный мне, но помни, что именно только мое желание может сопротивляться намерению татар - подарить Тверь Москве.
   Врал, как мог и про сына, и про себя. Тверь как бревно в глазу ...
   Крупных возможных союзников Дмитрия Шемяки уговорил и облагодетельствовал, осталось наградить верных союзников и "нейтралов" из Вереи: "...(Верейскому) ...Михаилу Андреевичу, брату Иоанна Можайского, Великий князь утвердил Верею, Белоозеро, Вышгород и оставил часть в Московских сборах ... (Боровскому) ...Василию Ярославичу, Великий Князь утвердил Боровск, Серпухов, Луже, Хотунь, Радонеж, оставил часть в Московских сборах..." (Там же, прим. N 349).
   Примечание: "Сборы Московские" - это часть доходов, получаемых в Москве от налогов. Они обычно выделялись сыновьям и родственникам Великих князей Московских. Теперь Москва доходами не делится ...
   Есть одна странность: Василий совершенно "забыл" про Литву, с которой граничили земли Московские (?), на то была причина: Дмитрий Юрьевич боролся не только с засилием татарским, но и с Литовским окружением матери Василия, Софьи Витовтовны. Ведь именно Литвою и после Витовта гарантировалось занятие Московского престола Василием. Казимир 1У Ягеллон с 1440 года Великий Князь Литовский и Король Польский не был, конечно, Витовтом, и в открытую не стремился присоединить Русь к Литве. Время ушло.., но, как увидим позже, никогда не забывал про подписанный Василием Договор с Литвой. И недаром на смертном одре он поручал Иоанна милости и защите Казимира. Митрополит Иона пишет в послании Королю Казимиру 1У:
   "...В Послании Рос. Митропол. (Синод. библиот., N164, Л. 153) есть Грамота Ионы Королю Казимиру о братстве и любви с Великим Князем. В ней сказано:
   "...Что, господине и сыну, прислал к своему брату к Великому князю посла Гармана с речами и с листы о ваших делах, о земских, а ко мне еси приказал же с ним, чтобы попечение имел о вашем братстве ... Князь Вел., брат ваш вельми хочет братства и любви и прочного доброжития ... И благодарю и благословляю, чтобы еси к своему брату, а нашему сыну любовь свою имел по тому крестному целованию..." (Там же, т.5, прим. N349).
   Казимир был младшим братом недавно убитого в Крестовом походе Короля Польши Владислава и сыном Ягайлы, двоюродного брата Великого князя Литвы Витовта, внуком которого и был Василий Васильевич. Родство достаточно близкое, которое чуть было, не дало Иоанну 1У Грозному Польский трон, был не чужой все- таки, но больно СТРОГ! Не получилось ...
   Желающие более детально познакомиться с красочными картинами, представленными в многочисленных трудах историков по вопросу "справедливой борьбы" Василия 11 Васильевича (Темного) с Дмитрием Юрьевичем (Шемякой) следует обратиться к первоисточникам. Констатируем один факт: вытесненный из своего родового удела, Дмитрий ушел в земли Новгородские, и: "...Через несколько месяцев взял Устюг, Шемяка мыслил завоевать северный край Московских владений, хотел приобрести любовь жителей и для того не касался собственности частных людей, довольствуясь, единственно, их присягою; но те, которые не соглашались изменять Великому князю, были осуждены на смерть. ... Не теряя времени, он пошел к Вологде, чтобы открыть себе путь в Галицкую землю; но не мог завладеть ни одним городом и возвратился в Устюг, где Великий князь около двух лет оставлял его в покое..." (Карамзин, "ИГР", т.5, с. 199, С-Пб, 1842 г).
   Следует учесть, что "Устюжане против него щита не держали (не сопротивлялись). Казненных, согласно Астраханской летописи, (примечание N353) оказалось четверо на весь город. Там же, в примечании, есть письмо Митрополита Ионы к Евфимию, Архиепископу Новгородскому, в котором он писал: "Аз тобе и твоим детям, Великому Новгороду, не велю с ним (с Дмитрием) ни пити, ни ести ..." И просил не считать его неблагословенным и отлученным от Церкви. Два года отсрочки в действиях против Дмитрия и письмо Митрополита было вызвано тем, что Новгород, возможно, собирал войска против Великого Князя, и тот не хотел обострять обстановки, пытаясь решить дело миром, через влияние Духовенства на прихожан, отлучение, кстати, заставило многих отвернуться от Дмитрия, да и война надоела ...
   1451 год - "...султаном турецким стал Мухаммед 11. И в качестве первого шага он решил положить конец ситуации, ставшей бессмысленной. Константинополь вновь просил помощи..." (Д. Т. Райс, "Византийцы", с. 78).
   Мурад 11 скончался в феврале 1451 года и с его смертью Константин 1Х Палеолог Драгаш потерял последнюю возможность к защите Константинополя:
   "...Придя к власти, Мехмед 11 поставил своей ближайшей целью уничтожение империи ромеев ... Мехмед 11 стремился не только воссоединить европейские и азиатские владения турок, которые разделял последний оплот византийцев - Константинополь, он хотел полностью ликвидировать остатки некогда великой империи. ... Для захвата Константинополя Махмед 11 ... заключил мирное соглашение со своими соседями на западе..." ("История Византии", т.3, с.186).
   Некоторые историки, в частности, Г. В. Носовский и А. Т. Фоменко считают, что: "Х11 век - христианство остается одной более или менее единой религией на всей территории Византийской империи... Х111 век - христианство по - прежнему остается единой государственной религией в Византийской империи, но на востоке и на западе империи начинает приобретать несколько различные формы, объясняемые географическими, климатическими и другими условиями различных местностей ... ХУ век - происходит раскол единого христианства на несколько крупных ветвей - религий. Перечислим их. Православие, т.е ортодоксальное христианство, вероятно, наиболее близкое к первичному культу, более сдержанное и суровое по духу... Ислам или мусульманство на востоке, первоначально довольно близкое к православию. Также строгая и аскетическая религия. Католицизм, в основном, на западе, наиболее удалившаяся от первоначального сдержанного культа Х1 века. ... Еще один вариант христианства - буддизм на востоке ... Иудаизм - как на западе, так и на востоке, первоначально форма доиисусовского христианства с течением времени подвергся довольно сложной эволюции..." ("Русь и Рим", т.2, с. 468).
   Нам трудно понять, произошедшее много веков назад, причины возникновение отдельных религий, и есть ли вообще смысл связывать их между собой?
   Мы должны отметить только одно, относящееся непосредственно к Руси и православию, укрепившемуся в ней, это - более чем терпимое отношение ханов и царей Золотой Орды к нашей религии и столь же нетерпимое отношение католического Рима и стран, западных как к православию, так и к мусульманству. Схизматики и неверные подвергались гонениям в течение многих веков их преследовал сначала Рим, а потом созданная им инквизиция.
   Вполне понятно отсюда и обратное, отношение этих религиозных конфессий к католичеству. Гумилев в "Хронософии" (с. 692) пишет: "...Союз венгров и сербов против турок". Венгры - католики, сербы - православные, которые, правда, по вере своей довольно далеки от русского ортодоксального православия, встали на защиту запада от нашествия турецкого, но в сложившейся ситуации получилось следующее: верховная власть (светская и духовная) Константинополя желали помощи от Рима, жертвуя независимостью веры православной, а остальные жители и духовенство этого оставшегося островка Византийской империи считали, что лучше тюрбан в Константинополе, чем папская митра. Но время еще не наступило ...
   У Карамзина, единственного из историков, упоминается в этом году приход царевича Мозовши на Москву. Само по себе странно, Мозовия - это область Польши, а татар там было не меньше, чем в Литве и в России:
   "...более страха и вреда претерпела наша столица от царевича Мозовши: отец его, Сиди - Ахмед, хан Синей Орды ногайской, требовал дани от Василия и хотел принудить его к тому оружием..." (Карамзин, "ИГР", т.5, с. 199).
   Нечволодов, А. Рамбо не упоминают об этом набеге вовсе, Л. Гумилев отмечает ногайский набег на Россию до Коломны и не упоминает об осаде им столицы. У Карамзина же все на уровне эпоса и мужества Князя Великого:
   - "...Великий князь шел встречать царевича в поле, но, сведав, что татары уже близко, воротился в столицу..." - мудрость, может быть, мужество - нет.
   - "...Приказав князю Звенигородскому не пускать их через Оку. Сей малодушный воевода, объятый страхом, бежал со всеми полками..." - трус.
   - "Василий, вверив защиту Москвы Ионе Митрополиту, матери Софье, сыну Юрию и Боярам - супругу же с младшими детьми отпустил в Углич - рассудив за благо удалиться к берегам Волги, чтобы там ждать Городских Воевод с дружинами..." (Там же).
   Безусловно, мужественный и предусмотрительный, особенно, если учесть, что князю Юрию Васильевичу 10 лет, матери Софье - за 60, да и Митрополит далеко не молод, скорее стар. Где находился объявленный уже Великим князем 13 -летний Иоанн, не сообщается. Что - то не верится в эти россказни историка, а дело могло выглядеть так :
   а/ То ли Сиди - Ахмед самостоятельно, то ли, договорившись с Дмитрием Юрьевичем и новгородцами, решили напомнить Василию об его обещаниях и клятвах.
   б/ Василий, совершенно не уверенный в настроениях граждан Москвы по отношению лично к нему, решил удалиться подальше, бросив на произвол судьбы часть родни.
   в/ Ногайцы Сиди - Ахмеда дошли только до Коломны. Кто их отразил, или Князь Звенигородский, объятый страхом, или в очередной раз царевич Касим, хан Касимовского княжества на Оке, хотя это и было летом, поскольку написано, что он, подготовив Москву к осаде, ушел из нее в Петров день (29 июня, старый стиль). Войска Сиди - Ахмеда далее Коломны не пошли, а вот кто выжег посады и осадил Кремль, совершенно неясно, это могли быть и какие-то татары, их в это время на Руси было много, званных и незваных, как просто разбойничьи шайки и войска сторонников различных правителей. Тем более:
   "...Рассветало; восходит солнце, и Москвитяне не видят неприятеля: все тихо и спокойно. Посылают лазутчиков к стану Мозовшину: а там никого. Неприятель ушел ночью, взяв с собою единственно легкие повозки, а все тяжелое оставил в добычу осажденным..." (Там же, с. 200).
   Нет! Так войска не уходят, так растворяются мелкие отряды или те, кто из местных, решивших под шумок поправить свое материальное благосостояние. Отступая, войска взяли какой-либо город или прошлись набегами, ограбив местности вокруг городов. Войску нужна провизия и фураж лошадям, а летописцы о разорении окрестностей Коломны и Москвы совершенно не пишут.
   Примечание: Как уже отмечалось, царевич Мозовша, имя скорее польское, чем татарское, да и сам Сиди - Ахмед несколько позже, прижатый противниками, побежит не в Орду Синюю, а в Киев, поближе к Литве и Польше. Возможно, "Сиди - Ахмед" - прозвище военное, а он литовец, и имел совершенно другое имя. Если Москва создала для себя Касимовское ханство на Оке для защиты южных границ, то и Польша, возможно, имела что-то вроде. Прозвища военные были широко распространены даже позже. Суворов и Ушаков в историю турецких войн зачастую вошли не под своими именами.
   1452год - "...Видя мир и тишину в Великом княжении, Василий не хотел
   дальше терпеть шемякино господство в Устюге ..." (Там же, с. 201).
   Облава на владельца Устюга была организована с невиданным до того размахом, как по составу участников, так и по путям движения к Устюгу:
   - "...К. В. взем в Москве Рождество Христово ..., а в крещение бысть ему в Троице Сергиеве ..." Это значит 60 км. - за 12 суток, вот истинная скорость.
   - Кроме самого Василия Васильевича, который впрочем, оставался в Галиче и в погоне за Дмитрием участия не принимал, непосредственно участвовали: наследник Иоанн, Князь Василий Ярославич да с ним бояре, князь Семен Оболенский, царевич Ягупа (брат или сын Царя Казанского Мамутека или Мамутяка, или Мамотека), Федор Басенок и весь двор великокняжеский. По старой привычке пристягнули всех союзников, сочувствующих "врагов скрытых", чтобы, оставшись в тылу, не вздумали возомнить о себе и власть присвоить!
   - Иоанн наследник, царевич Ягуп пошли напрвлением на реку Кокшенга (возможный путь туда по замерзшим рекам можно проследить при общем направлении на Вельск). Это для того, чтобы с запада перекрыть Дмитрию дорогу в земли новгородские.
   - Князь Боровской Василий Ярославич двинулись на Устюг из Костромы, каким путем они шли, ясности нет и сколько это заняло времени, неизвестно.
   - "Князь Димитрий под Устюгом стоя, пожег посад и побеже", но оказался отрезанным от земель Новгородских отрядами московским и татарским, которые, пройдя по реке Кокшенге, захватили все городки.
   - "... Воеводы Московские не щадили нигде друзей сего князя: лишали их имения, волости, и посадив наместников Васильевых в области Устюжской, возвратились к Государю с добычей...". Правда, на этом основной вопрос не нашел "окончательного решения". Дмитрий Юрьевич все же добрался до Новгорода, ссора не утихла!
   - "...Все еще Шемяка был жив, и в непримиримой злобе своей искал новых методов мести: смерть его казалась НУЖНОЮ для ГОСУДАРСТВЕННОЙ БЕЗОПАСНОСТИ..." (Здесь и выше: Карамзин, "ИГР", т.5, с. 221) Так что же происходило в Великом княжестве и что так старательно замалчивается историками со времен Карамзина не совсем ясно. Ясно лишь одно - и тогда, и потом, исходя из того, что государственные интересы и особенно его безопасность - оставались ГЛАВНОЙ ЗАДАЧЕЙ и князей Великих, и царя, и императора, и генерального секретаря и т. д. и т. п. Историкам нужно было бы объяснить это стремление, когда каждый из них как один из Людовиков Французских заявлял для народа: ГОСУДАРСТВО это Я!
   Поэтому все родственники Князей Великих, в том числе и Шемяка, - Дмитрий, брат двоюродный становились для них врагами!
   Вопрос был в том, что наследственные уделы Рюриковичей, князей Руси, являлись тормозом для развития власти САМОДЕРЖАВНОЙ, когда все вопросы управления они, самодержцы, хотели решать не с позиций общего согласия, а своим единожды высказанным мнением! В период Ордынский, хотя и царил произвол в отношении личности Удельного князя, но в подавляющем большинстве уделы оставались за наследниками, и Великий князь, по большей части своей, был лишь главой "княжеского клана" с возложенными на него руководством Орды обязанностями. Когда власть Орды стала лишь согласующей инстанцией и не могла сама попав в критическую ситуацию, на деле продемонстрировать свою силу и заставить исполнять ее волю, князья Московские решили то ли по мыслям личным, или по внушению Митрополитами изменить права наследования Стола Московского (не по старшинству, а от отца к избранному им сыну), потом - шаг вынужденный, пришлось заняться вытеснением князей из Уделов наследственных, поскольку большинство из них были с ними в связях родственных, и заменить их еще не дворянами, но людьми пришлыми - "знатными" из других государств. Эти уже целиком зависели от Великого Князя. Царевичи Касимы, Князья Гландалы, татарские мурзы, Четы и другие знатные и не совсем из земель Киевских, Литовских, Ордынских пришли в Москву с тем, чтобы служить новому господину. Началось это еще в веке Х11, но при Василии Васильевиче Темном это приобрело массовый характер: ЕДИНОДЕРЖАВИЕ освобождалось от пут учета чьих - либо интересов, кроме интересов собственных и приобретало высокородных слуг взамен родни из наследственных князей удельных. Иоанн 111 Васильевич уже унаследовал совершенно другую Русь, Русь, где уже отсутствовали, практически, все княжества удельные (кроме независимого, Верейского). Темный проделает большую работу, изгонит всех, кто бы мог, но после смерти Шемяки! Есть одно очень интересное обстоятельство, связанное как раз с отношениями властей московских к объединению Руси Восточной и западной: как мы помним, в Литве в 1436 году после смерти Витовта Великим князем Литовским стал Свидригайло. Этот Князь старался сплотить православных литовцев и белорусов и, естественно, русских в Литве:
   "...Если бы Москва оказала помощь западной Руси, то воссоединение славянства наступило бы уже в 1436 году, но в княжестве Московском шла столь же ожесточенная внутренняя война ..."
   (Гумилев, "Древняя Русь и...", с. 620).
   Но то ли случайно, то ли намеренно мать Василия Васильевича почти сразу после смерти Витовта спровоцировала усобицу с Юрием Дмитриевичем, братом мужа за владение столом Московским, и единовластие Василия Васильевича. Свидригайло, оказавшись своевременно без поддержки княжества Московского, был побежден в 1435 году Сигизмундом. Вынужден был отказаться от звания Великого князя Литвы, и "удержал за собой только Кременец и восточную часть Подолии" (Нечволодов). Католики, в лице Сигизмунда, победили православного наследника Литвы, Свидригайло. Вот и следует подумать над тем, случайно или с посылки католической верхушки Литвы была начата Софьей Витовтовной усобица в княжестве Московском. Есть и другой, не менее интересный вопрос: почему Москва не использовала шанс?
   Вероятнее всего, Московское Боярство и лично Софья не видели смысла в помощи Западной Руси, объединения со Свидригайло и освобождения Западной Руси от владычества Литовского. Тому могло быть две веские причины:
   - Возвысившись после объединения, Свидригайло отодвинул бы Василия Васильевича и его окружение от управления Московским княжеством и передал княжество в руки Юрия Дмитриевича, которому был союзник.
   - Освобождение западной Руси не решило бы того вопроса, который они намеревались разрешить, а именно: извести княжества Удельные во имя единовластия наследника рода, по принципу - от отца к сыну с уничтожением всех наследственных уделов. В Литовской Руси наследование уделов происходило так же как на Руси в древности, и ее, Русской Литвы, присоединение считали преждевременным, чтобы не увеличивать стоящие перед единовластием проблемы. Служить нам - пожалуйста, приходите и надел дадим, и звание, но ни ты, ни родственники твои не будут вечно владеть им, пока служишь как нужно, владеешь - только до тех пор! В 1452 году Свидригайло умер, и больше в Великом княжестве Литовском православных князей не было.
   1453 год - Гвоздем сезона в этом году были две смерти врагов непримиримых:
   "...Июля в 15 представися В. К. София и положена того же дни в монастыри в Воскресении, иде же и свекры (свекровь ея), Вел. Княгиня Евдокия..."
   ("ИГР", т.5, прим. N 371).
   18 июля скончался Дмитрий Юрьевич (Шемяка) в Новгороде: "прииде весть (июля 23) к Великому князю из Новгорода на вечерни у Бориса Глеба на Москве, на рве, что Шемяка умре..." В Арханг. Лет. : "Даша ему лютого зелия") (Там же, прим. N 357).
   Почти одновременная смерть наводит на некоторые размышления, потому что:
   а/ Карамзин высказывает несколько ранее мысль: "...Смерть его казалась нужной для государственной безопасности", это он о Дмитрии Юрьевиче. Вероятнее всего, власть в лице Василия 11 Васильевича и Митрополита Ионы совершенно не была уверенна, что Дмитрий снова не окажется в Москве и что у него сыщется достаточно сторонников, чтобы убрать Василия со стола Московского. Похоже, что главную роль в этом сыграла партия Ионы, поскольку: "виновник дела, столь противного вере и законам нравственности, остался неизвестным. Весть доставил подьячий, именем Беда, прискакал в Москву с вестью о кончине сего жестокого Васильева недруга и был пожалован в дьяки. Великий князь изъявил нескромную радость..." (Карамзин).
   Как тут ни радоваться, это тебе не ослепление и не очередное крестное целование, это "окончательное решение", поскольку возможного вождя у оппозиции нет. Отравили, возможно, в монастыре, и возможно, тот самый подьячий Беда, немедленно произведенный в дьяки. Похоже, этот самый грамотей, Василий Беда, достиг высот определенных, через 10 лет он будет писать Духовную отходящего в мир иной Василия 11 Васильевича. Держали рядом, и человек грамотный, и всегда вину свою, "противную вере" тоже очень хорошо помнит!
   Наступил период, когда, как посчитала власть, возникла необходимость извести всех врагов "внутренних", независимо оттого, что они перед этим были прощены той же самой властью и даже возвышены. Да и верных союзников своих не забыть, а то возомнят о себе и "введут себя в грех".
   - Как и от чего скончалась Софья Витовтовна, история не упоминает, и лет - то ей было много за 60, но и возможной помощи в кончине нельзя отрицать. Может быть, отравление за отравление. Да и за что было Дмитрию Юрьевичу любить Софью Витовтовну? Род Юрия Дмитриевича, дяди сына ее, Василия
   Дмитриевича, она извела, в усобицу страну "родную" втянула, сыном, Василием, управляла с малых лет, а его личная характеристика и без того выглядит не геройски и явно - не предмет для подражания!
   Странно только одно - Софья Витовтовна положена в Воскресенском монастыре, который в Кремле основала Евдокия Дмитриевна, княжна Суздальская и жена Дмитрия (Давида) Донского. "...Сия Княгиня, набожная столь, любила добродетель, сколь ненавидела ея личину..." (Карамзин). И вот к ней по соседству погребли Софью Витовтовну, если не полную католичку, то явную сторонницу Унии, насильно навязанную в жены Василию Димитриевичу Великим Князем Литовским Витовтом. Приняла ли она православие, и если это произошло, то когда, историки не отмечают. Не знают или она не принимала, лишь перед смертью постриглась. То, что она всю жизнь носила "личину добродетели" сначала по отношению к мужу, а потом - к сыну, не вызывает сомнения. Тогда - зачем и почему?
   - Для Василия 11 Васильевича Темного и окружения его настало время:
   "...После смуты Василий Темный, как и следовало ожидать, пошел на его союзника, вероломного князя Ивана Можайского, который, не сопротивляясь, побежал в Литву..." (Нечволодов, "Сказания...", т.3, с. 54).
   "...Вина К. Иоанна Можайского изъяснена в грамоте Митрополита Ионы к Смоленскому Епископу Мисаилу (см. Послание Рос. Митрополитов, в Синод. библиот. N 164, Л. 151): "Учал (князь Иван) Великому князю непослушен быти. ... Приходила рать Сиди - Ахметова ... и от нас было послано о том, чтобы от него помочь была, и он ни сам не поехал ..., ни помочи не послал...
   Также на Галич рать Татарская приходила, и сын наш, Вел. князь, и мы посылали к нему..., чтобы пошел на оборону Христианству ... и он сам не пошел, ни людей не послал ... Благословляю тобе, своего сына, чтобы еси того поберегл, чтобы как от того Князя Ивана в отчине Вел. Князя пакости не было ... Князь Василий вельми хочет с королем братства и любви и прочнаго,
   добраго жития..." (Карамзин, "ИГР", т.5, прим. N 358).
   Вставши, наконец, однозначно на сторону Темного, Митрополит Иона и присные с ним, начали проводить уже свою линию, не озираясь на Великого ... "человека смирного и доброго" (Нечволодов). Как видим, вся политическая игра вокруг изгнанников настоящих и будущих уже стала заботой не столько светской власти, сколько церковной. Интересно, Митрополит Иона пишет Епископу Смоленскому и дает: "благословение СВОЕМУ СЫНУ", хотя у Смоленского иерея свой Литовский Митрополит. Этим епархия Московская как бы начала заявлять свои претензии в отношении всех земель Руси, находящихся в тот момент в государстве Литовском. Хотя одновременно Митрополит Иона и передает пожелания жития "братского" с королем Польши. Чем это было вызвано? Тем, что княжество Можайское непосредственно граничило с Литвой, и при желании, Король Польши Казимир мог по просьбе обиженного Иоанна Можайского ввести туда войска на законных основаниях. Все тебе лучшие пожелания, только не трогай княжества Можайского! Василий 11 считал, что теперь княжество Можайское перешло к нему на законных основаниях, поскольку владелец ослушался и убежал в другую страну.
   Чем же суд Василия Темного лучше " суда Шемякина", так прославленного в эпосе народном и историками? Ведь нет сведений, что Дмитрий изгонял кого - то из наследственного удела - наоборот, возвращал присвоенное Москвой. Вроде, не травил никого в "государственных интересах" и не проявлял "нескромную радость", заключив Василия в Угличе. Да и судили Василия в Угличе иереи во главе с тем же Митрополитом Ионой. Все на уровне. ... А теперь решили извести всех наследников уделов на землях Москвы, Владимира, Твери, Новгорода во имя единовластия, и это стало ближайшей задачей!
   "Вертикаль единовластия" убирает совсем или делает ничтожным мнение всех "низших по рангу", да и всего, нет, не НАРОДА, он к этому не причастен, а того, что раньше называлось "ближним окружением". Часто за спиной того, кого называют монархом, стоит "серый кардинал", единственный, кто решает, - Людовик Французский и кардинал Ришелье, Анна Австрийская, королева Франции и кардинал Мазарини - вот те примеры, которые нам предоставила художественная литература и А. Дюма, хотя эти явления более распространенные и в прошлом, и в настоящем, и в будущем.
   Произошло одно важнейшее для православия событие - взят Константинополь:
   "...В 1453 году после одного из самых доблестных оборонительных сражений в истории Константинополь пал. Последний из Константинов погиб смертью храбрых, защищая столицу, основанную носителем этого имени, 1123 года тому назад. Повествование о византийских императорах закончено. Нет на свете другой страны, история которой являла бы нам столь же поразительное смешение доблести и предательства, таланта и бездарности, умения и беспомощности, набожности и соглашательства. Причем, странная двойственность, заложенная в самой основе Византийской цивилизации более всего проявилась в сфере культуры..." (Д. Т. Райс, "Византийцы", с. 79).
   Примечание: Для более детального ознакомления с положением Византийской империи в этот период следует обратиться к истории Византии. Последний период, который там характеризуют так: "...Положение в Константинополе быстро ухудшалось не только в связи с успехами турок, но и из-за отсутствия единства в лагере его защитников. Константин 1Х, хотя и проявил личное мужество во время осады, все свои надежды на ее благополучный исход возлагал на итальянцев. Политика правительства, ориентировавшегося на иностранцев, вызвала недовольство народных масс и волнения в городе. Кроме того, часть представителей высшей Византийской аристократии встала на путь измены..." ("История Византии", т.3, с. 194, М., 1967 г., изд. "Наука").
   Посмотрим, как же это событие отразилось на жизни Руси:
   "...Взятие Константинополя турками поразило всю Европу. Для Русских же людей - эта потеря была так же тяжела, как поражение собственной земли...
   Печалясь о судьбе Царьграда, летописец наш примечает: "Царство без грозы есть конь, без узды. Константин и предки его давали возможность вельможам утеснять народ; не было в судах правды, ни в сердцах - мужества; судьи богатели от слез и крови невинных, а полки Греческие величались только цветной одеждой; гражданин не стыдился вероломства, а воин - бегства, и Господь казнил властителей недостойных, умудрив Царя Магомета , коего воины играют смертью в боях, а судьи не дерзнут изменять совести. Уже не осталось теперь ни единого царства православного, кроме русского..."
   (А. Нечволодов, "Сказания...", т.3, с. 84).
   Что-то не похоже это на сожаление, скорее - скрытая радость, поскольку в данных условиях Россия могла демонстрировать крепость православия, не считаясь ни с волей присоединившихся к Флорентийской Унии ни императора, ни патриарха Константинопольских. Это дало независимость духовенству Руси. Очень интересная цитата имеется у Карамзина в отношении тех, которых позднее стали именовать турками: "...Народ, именуемый в Восточных летописях Гоцами, в Византийских Огузами или Узами, единоплеменный с Торками, которые долго скитались в степях Астраханских, служили Владимиру Святому, обитали после близ Киева и до самого нашествия татар составляли часть Российского конного войска - сей народ мужественный, способствовав в Азии гибели разных держав, наконец, под именем турков Османских основал сильнейшую Монархию, ужасную для трех частей мира..."
   (Карамзин, "ИГР", т. 5, с. 210).
   Это тоже на сожаление о падении Константинополя не похоже, ведь его взяли те, которые не были так уж чужды Руси со времен Святого Владимира. Можно предположить, сообразуясь с тем, что высказывают историки об этом периоде, когда распадающаяся Золотая Орда, тем не менее, представляла силу:
   - Ранее отмечалось, что сама Орда представляла довольно сложную смесь из народов тюркского происхождения, отрядов Удельных князей Руси, так и тех, кто был вынужден служить Орде, согласно договору "О дани кровью", которую Орда наложила на Русь. В совместных походах и боях это содружество росло и крепло, но при Царе - хане Узбеке в начале Х1У века в этом содружестве возникла трещина, вызванная тем, что Узбек ввел государственную религию - ислам, но только для жителей Орды, сурово наказав отказников. При этом совместность военных действий не была нарушена, но трещина возникла, и отношение к северным соседям - к православным - в Орде и южным соседям - мусульманам - в Москве постепенно стало ухудшаться. Религия уже нарушила единство, Орда распадалась на несколько независимых образований, иногда воюющих между собой, но в случае необходимости все былые союзники собирались для выполнения общих задач. Одной из таких задач стало взятие Царьграда, поскольку он нарушал былое единство ...
   Есть ли тому хотя бы шаткое подтверждение? Да есть в книге "Русь и Рим":
   "... В книге ХУ века, ...хранящейся в национальной библиотеке Парижа, приведена замечательная средневековая миниатюра, изображающая осаду Константинополя турками в 1453 году,... всё воспроизведённое на миниатюре
   с большим искусством и знанием дела. Это признают и сами историки. За двумя исключениями. Исключение первое. В Царьграде - мы видим храм Святой Софии. ...В том, что это - именно он сомнений нет, поскольку снабжен четкой надписью "S. Sophie", но вид храма поразителен! На миниатюре - средневековый готический собор! ... Исключение второе. Вооружение и одежда османов= атаманов, штурмующих стены Константинополя, отличается от представлений, внушенных нам скалигеровскими историками. В частности, нет изображения тюрбанов. Воины либо закованы в железо и в железных круглых шлемах (самой простой формы), либо - в высоких русских колпаках. Кстати, именно в таких казацких колпаках изображены турки, штурмующие Вену, и на средневековом плане города (ХУ1 век)... А какой символ колышется на знаменах османов = атаманов, штурмующих Царь -Град на миниатюре ХУ века?
   Ответ: дракон на двух лапах. Он четко виден на синем знамени сражающихся турок и (менее четко) на золотом знамени, воткнутом в центральный шатер османов = атаманов. И тут мы вспоминаем, что дракон - это герб города Казани...
   Следующий символ совершенно поразителен. Это - большое черное знамя, на котором достаточно четко проглядывается изображение всадника, поражающего что-то копьем сверху вниз. Да ведь это Георгий Победоносец!"
   (Г. В. Носовский, А. Т. Фоменко "Русь и Рим", т.5, с. 15 -16).
   Замечание: Нет ничего странного в том, что Святая София изображена на миниатюре как католический храм. Автор картины не присутствовал при штурме Константинополя и, возможно, не выезжал из Европы, и в его представлении любой храм был похож на храм католический, не более того. Сложнее с символами и с формой одежды турок. Автор миниатюры вполне мог их видеть в другом месте, достаточно было доехать до Вены, и в этом случае доказательства кажутся неоспоримыми. Посмотрим еще на одно:
   "...В серебряном поле полоз (дракон) черный и венчанный" - так определяет герб города Казани "Исторический словарь", изданный в 1793 году. Георгий Победоносец, действительно, составлял один из символов герба всероссийского - сообщает то же издание.
   - Были ли причины у Магомета 11 - "положить конец ситуации, ставшей совсем бессмысленной"? Да, были, уже давно и слишком часто императоры и патриархи Византии стремились слиться в братской любви и подчиниться католическому западу, конечно, не без выгоды для себя лично. Еще до Магомета 11 этот конгломерат народностей Балканского полуострова и Малой Азии, принявших ислам, захватили все территории, кроме самого Царьграда, который стараниями императора, и что главное, патриарха, мог превратиться в центр КАТОЛИЦИЗМА, что противоречило интересам и православных, и мусульман в равной степени. Первые старались стать независимыми в делах церкви православной, вторые решили обзавестись столицей ислама, которая до того времени отсутствовала, и заодно не допустить возникновение нового католического центра в сердце своих мусульманских владений.
   Те же авторы - А. Т. Фоменко и Г. В. Носовский - считают именно ХУ век веком, когда разграничивались различные мировые религии:
   "...В 1453 году новый Рим = второй Рим, т. е. Константинополь, был взят турками - османами (атаманами) и становится Стамбулом - столицей Оттоманской = атаманской. Стамбул превращается в центр ислама = мусульманства. ... Так были разделены религиозное и политическое наследство "матери - Византии" ... Таким образом, в конце Х1У века три новые религии, образовавшиеся из какого - то единого христианства Х1 века, поделили сферы влияния и образовали свои религиозные центры. В конце Х1У века эти религии были еще достаточно близки и окончательный раскол между ними произойдет в ХУ - ХУ1 веках..." ("Русь и Рим", т.2, с. 490).
   - И нет ничего удивительного в том, что армия, штурмующая Царьград, была так похожа на армию Орды, т.е. была "интернациональной". Возможно, их наняли, и они пришли, отсюда и знамя Казани, и знамя со Святым Георгием, и шапки казацкие.
   Да, времена странные и не очень понятны причины событий и те предпосылки, которые к этим событиям привели. Вероятнее всего, это был период разграничения территорий европейско - малоазиатского мира. Каждая из религий приобрела свою столицу. Очень агрессивная в смысле нетерпимости к другим религиям церковь католическая, возглавляемая папами Римскими, наткнулась на активное сопротивление пока сил союзнических - ислама и православия - и прекратили свое движение на восток. Европа, почти закончив Столетнюю войну между Англией и Францией и завершив изгнание арабов из Испании, обратила свое внимание на новый свет: "В 1492 - 93 году Колумб руководил испанской экспедицией, пересек Атлантический океан и 12. 10. 1492 года достиг острова Сан - Сальвадор (официальная дата открытия Америки) ..."
   (Г. В. Носовский). Нужно ли говорить, что рядом с Колумбом стоял католический монах. Крещение приняло самые широкие масштабы, и здесь никто не мешал Риму вести это дело принудительно. За методы, которыми Крещение велось в ХХ веке извинялся и просил прощение Римский папа Иоанн Павел ХХ111! Но, католическая Европа, выплеснув основную массу своих проповедников и авантюристов в Новый свет, естественно уменьшила нажим на Восточную Европу и Азию, дав возможность исламу и православию здесь сохранить свои позиции. 92 и 53 годы ХУ века разделяет почти пятьдесят лет, но надо понимать, что подобные исторические события, такие, как открытие Нового Света, требуют многолетней подготовки и мобилизации сил.
   "Оставленные в покое" ислам и православие продолжали мирно сосуществовать. Есть тому фактические исторические подтверждения:
   "...Вот дальше начинаются события, вовсе не укладывающиеся в традиционную картину "басурманских зверств". Храм Святой Софии турки превращают в мечеть - но множество других христианских церквей остается в неприкосновенности, и в них продолжаются службы. Греческие библиотеки оставлены в целости - еще столетие спустя Ожье Бусбек, посол короля Фердинанда в Стамбуле, покупал древние греческие книги возами. Брат погибшего императора Константинопольского Деметрий ... возвращается в новую столицу Оттоманской империи, ко Двору султана, от которого получает пенсию, слуг, телохранителей - и умирает в довольстве глубоким стариком. Следом возвращается его племянник Мануэль - и тоже обретает всевозможные блага ..." (А. Бушков, "Россия, которой не было", с. 87, М., 1997 г.).
   Примечание: Брат Деметрия, Фома, избрал другое направление и переехал к папе Римскому вместе с сыновьями, но без дочери своей Софьей, и там получил пенсию. Оставшись после провозглашения Константина императором деспотами области Морея, братья эти ссорились и даже воевали. Что привело одного в Стамбул, другого - в Рим? Политические предпочтения ... Маловероятно!
   "Хронософия", (с. 622): "Сиди - Ахмед (Седи - Ахмет) разбит Хаджи Гиреем, бежал в Киев, где был арестован" (Гумилев). Глава ногайцев, так беспокоивших своими набегами и Польшу, и Москву, разбит ханом Крыма Ходжи Гиреем. С тех пор ногайцы так или иначе уже навсегда были связаны с Крымом. Необычность поступка Сиди - Ахмета, избравшего Киев, а не какое - либо другое место для своего бегства, может показаться странной, если не считать, что он до того, как стать главой ногайцев, был подданным Князя Литовского из тех татар, которых вывел из Крыма еще Витовт, Великий Князь. Арестовали? Видимо, слишком самовольничал, будучи главой ногайцев! С кем не бывает ...
   "...Затухание Столетней войны между Францией и Англией..." (Гумилев).
   "... В продолжение почти ста лет Франция была театром непрерывающейся войны. ... Теперь рыцари переходили от Франции к Англии, войны велись со страшным бесчеловечьем, война сделалась ремеслом, образовались целые наемные шайки. ... В селения входили то французские, то английские воины, грабившие везде одинаково. В войсках Короля Английского было столько же, сколько и французов, а ирландцы переходили очень часто на сторону французов ..." (Т. Н. Грановский, "Лекции по истории средневековья", с. 13).
   Ни то, ни другое государство, т. е. Франция и Англия, не могли победить ...
   1454 год - Стоит взглянуть на ближайшее окружение боярское у "благодушного и слабого Василия Темного" (Нечволодов), оставшегося без матери:
   "...Из лиц, занимавших видное положение при Василии Темном, и стяжавших по себе память за верность своему государю, обращают на себя внимание: Князья Ряполовские и Оболенские; последние были потомками Святого Михаила Черниговского, и многие из них оказались весьма искусными в ратном деле. Затем удержали свое значение и Бояре Кобылины - Кошкины; члены этой семьи отличались особой преданностью Василию в самые тяжелые времена ...Верными слугами Темного были также члены древнего рода Плещеевых, из которых происходил Святой Алексий, Митрополит Московский, а именно Бояре Федор Челядин и Василий Кутузов..."
   (А. Нечволодов, "Сказания...", т.3, с. 87).
   Что же мы имеем, установим их происхождение и родственные связи:
   - Ряполовские - "...Род князей Российских, произошедший от Иоанна Димитриевича" - утверждает "Исторический словарь" 1793 года (с. 159).
   "...Ряполовские происходили от Стародубских князей..." ("ИГР", т.5, прим.N335).
   - "Того ж лета (1218) приде Володимер из половец к братии своей и даша ему Стародуб и ину властьцю" Сей город был ниже Володимера 60 верст ...
   Татищев вымыслил обстоятельства того несчастного сражения, в котором половцы взяли в плен Владимира..." (Карамзин, "ИГР", т.3, Прим. N 154).
   Князь Владимир (Дмитрий) Всеволодович был сыном Всеволода Большое Гнездо. Воевал на стороне брата Константина против брата Юрия Долгорукого, был побежден и изгнан. В 1213 году женился на племяннице Всеволода Чермнаго, одного из князей Черниговских. Находился в плену у половцев и, вернувшись в 1218 году, получил вместо Ростова городок Стародуб Ряполовский. Судя по списку имен, приведенных в "ИГР" (книга 1У) Ряполовские возвысились только при Василии Васильевиче, до того этот род с 1218 года не упоминался. Причем тут Иоанн Дмитриевич? Возможно, отец Дмитрия Ряполовского был мужем сестры или дочери Иоанна 11 Иоанновича Доброго, или тому была другая причина?
   Примечание: Черниговский Стародуб находился между Гомелем и Новгородом Северским в землях Князей Черниговских. Возможно, в память о том, что его роду когда-то принадлежал Стародуб Черниговский, Ряполовские назвали данный им в удел городок Стародубом Ряполовским.
   - Оболенские - В "Историческом словаре", где перечислены княжеские рода, происходящие от Рюриковичей, - Оболенские значатся. Но в "ИГР" эта фамилия упоминается впервые при Дмитрии Иоанновиче Донском (1375 год). В связи с войной княжества Московского с Тверским: "Симеон Константинович Оболенский и брат его, Иоанн Тарусский ..., Оболенск, Тарусса и Новосиль, древние уделы Черниговские в земле Вятичей. ... Однако ж имели своих собственных владетелей, потомков Святого Михаила Черниговского. То, что они были незначительными Князьями, перешедшими на службу к Москве из владений Черниговских, несомненно. Упоминаний об Оболенских становится особенно много при Василии 11 Васильевиче Темном, при Иоанне 111 Васильевиче и при Иоанне 1У Грозном.
   - Плещеевы - В "Историческом словаре", 1793 года, где перечислены рода княжеские, происходившие от Рюриковичей, - значатся. В "ИГР" впервые упомянут Андрей Плещеев как Боярин, руководивший отрядом, отправленным в Москву для внезапного захвата столицы. Это 1440 год, времена Василия 11 Васильевича. До того упомянут лишь Воевода Плещей при Дмитрии Донском как защитник Костромы, которую он не совсем храбро защищал от Новгородских ушейников. Позже этот род в царствование Иоанна 1У Грозного был представлен Басмановым, род просто служивый, но до середины ХУ века не замечен в ближайшем окружении. Вероятно, этот род "вывел в люди" Митрополит Алексий. О его, Алексия, родословной написано следующее -
   Боярин Черниговский, именем Феодор, с женою своей Марией переселился в Москву при Великом Князе Данииле Александровиче...
   - Кобылины - Кошкины - потомки Литовского князя (рыцаря?) Гландала, выходцы из Литвы с 1287 года служил Великим Князьям Московским. Этот род не требует специального представления, это будущие Романовы. Род этот литовского происхождения вел тайную и постоянную борьбу с выходцами из орд татарских и после апогея этой борьбы - смутного времени 1607 - 1613 года - стал царствовать.
   ЕСТЕСТВЕННО, В ИХ ИНТЕРЕСАХ была политика преследования Удельных князей из рода Долгоруких Владимиро - Московского Княжества, да Тверь и Рязань они тоже не уважали. Вряд ли они, в частности, Романовы в то время мечтали, что их потомки сядут на трон Руси, но держаться поближе к столу Московскому и стремление породниться с родом великокняжеским уже стояла как задача.
   Были и другие "старательные помощники": один из них Федор Басенок - упомянут только как дворянин: "Басенок отличился в разных случаях", но не сложилось что-то. Боярином он не стал и из истории исчез. В тексте у Нечволодова упомянут еще Федор Челядин и Василий Кутузов.
   - Челядины - впервые упомянуты в 1332 году: "...В те же поры бысть в Москве Боярин Акинф Гаврилович и не восхоте бысти под Родионом в меньших, и отбежа во Тверь, а с ним дети и внуци его, а меньшаго своего внука остави во дворе своем, и найдоша его в челядине (людской): бе бо три дни как родился; и того ради прозваша его Михайла Челядня ..."
   (Карамзин, "ИГР", т.4, прим. N 324).
   Дело обычное - из земель Литовских Князь Иоанн Данилович позвал на службу "некто от Киевских благоплеменных Вельмож" некоего Родиона Нестеровича, и тот прибыл с сыном Иваном, с княжатами и детьми Боярскими, человек 700. Великий князь посадил вновь прибывшего Родиона выше местного вельможи Акинфа, и тот побежал, явление обычное ... Его потомок (?) Михаил Челядня отмечен в истории как Воевода, плененный в Вологде Василием Юрьевичем (Косым). Но вроде бы уцелел, ну как тут после этого не быть верным Василию Вастльевичу. Облагородив фамилию - став Челядниными - род не раз отмечен в истории более позднего времени.
   Кутузовы - впервые упомянут Боярин Василий Федрович Кутузов как посол к Дмитрию Юрьевичу (Шемяке) от Василия Васильевича (Темного) с просьбой, чтобы тот освободил его мать, Софью Витовтовну. О происхождении рода данные таковы: (1255 год) "...Выехали из Германии Ратша и Гавриил, а из Пруссии - Михаил. От первого ведут род свой Свибловы, Мусины - Пушкины, Кологривые, Мятлевы, Бутурлины, Каменские и проч.: от второго - Кутузовы, Голенищевы, Клеопины, Щукины и проч.; от третьего ... Морозовы, Шеины, Чеглоковы, Шестовы, Салтыковы, Тучковы и проч." ("ИГР", т.4, прим. N 111).
   Про Ратша и Гавриила скромно написано - родоначальники ...
   Итак, окружение из пришлых, частью обрусевших, частью выходцев из земель Литовских, как из самой Литвы, так и из Черниговского удела Великого княжества Литовского. А где "дорогие родственники" Князей Московских из рода Юрия Долгорукого, Князья: Серпуховские - Боровские, Суздальские, Ростовские, Нижегородские, братья "единовкровные" - князья: Звенигорода, Рузы, Галича, Белого озера, Углича, Переяславля Залесского, Городца на Волге, Можайска и других родовых уделов - "иных уж нет, а те далече" - произошла замена в землях Московских НАСЛЕДСТВЕННЫХ КНЯЗЕЙ УДЕЛЬНЫХ на СЛУГ ГОСУДАРЕВЫХ, это и стало началом сплочения земель Руси вокруг Москвы Государем Единодержавным. Такова историческая цена - пришлые заменили коренных наследственных Князей рода Долгоруких.
   Изгоняли не только самих князей, но и семьи их с женами и детьми, не допуская, чтобы кто-либо из них оставался даже в землях Пскова или Новгорода: "приехав во Псков князь Иван Дмитриевич Шемячиць из Новаграда Апреля 9 (в 1454 году) и выидоша противу его игумени и попове со кресты ко св. Дмитрию на Пскову, и Псковичи приняша его честно, и Даша ему 20 рублев, и поеха в Литву Маия 1". (Карамзин, "ИГР", т.5, прим. N 358).
   К 1454 году из родственников у Василия Васильевича на землях Москвы остались: дети его да князь Верейский Михаил Андреевич. Остальные в Литве: и Иоанн, князь Можайский, и сын его, Семион, Иоанн Дмитриевич Шемякин, князь Звенигородский, Рузский, Галицкий, Угличский.
   Пока еще рядом с Василием Васильевичем его верный и надежный союзник Василий Ярославич, князь Серпуховской и Боровский, никогда не принимавший сторону Юрьевичей (ведь его сестра Мария Ярославна, супруга Василия Васильевича Темного. Но всему свой черед, а пока пусть дышит!
   Вот, собственно, и все, кто как-то пережил усобицу, длившуюся почти 20 лет!
   "...Новгородцы давали убежище неприятелям Темного, говоря, что Святая София никогда не отвергала изгнанников несчастных. Кроме Шемяки, они приняли к себе одного из князей Суздальских - Василия Гребенку, - не хотевшего зависеть от Москвы. Великий князь имел и другие причины к неудовольствию. Новгородцы уклонялись от его суда ... и называли приговоры Веча высшим законодательством ..." (Там же, т.5, с. 201, С. - Пб, 1842 г.).
   "Распустились окончательно" - и со стороны Москвы слышались угрозы и звон оружия собираемых полков. "Не было бы счастья, да несчастье помогло". Случай значительно укрепил позиции Церкви православной в землях Литвы:
   "...Когда Владислав (брат Казимира Литовского и Король Польский) был убит под Варной, брат Казимир, не желая ссоры с Москвой, признал Иоанна Митрополитом и над западною русскою Церковью, в которой поэтому, конечно, не было и речи об унии..." (А. Нечволодов, "Сказания...", т.3, с. 87).
   Автор несколько преувеличил страх Казимира перед Москвой, никакой угрозы для его владений не представлявшей. Дело выглядело так:
   - Еще до падения Константинополя "патриарх Константинопольский Григорий 1У Мама, ревностный защитник Флорентийского Собора, в 1452 году (у Нечволодова - 1458) уехал из Греции в Рим..." (Там же, Прим. N 309, т.5).
   Таким образом, в области управления делами церковными в Константинополе после захвата его турками и бегства патриарха в Рим создалось безвластие. Рим назначил кардинала Исидора Митрополитом Киевским, но он был далеко в Риме и практической власти над православной церковью в Руси не имел. Обрести нового Киевского Митрополита для православной части Литвы, которого бы поставил Патриарх Константинопольский, было невозможно. Григорий 1У был в Риме, и именно тогда Казимир решил допустить объединение церкви православной в княжестве Московском и в землях Литвы. Иона, который фактически привел к власти Василия 11 Темного доказал, что он не противник сближения Москвы с Литвой. Новый пост Митрополита Вся Руси еще более укрепил Иону в понимании, что он сделал правильный выбор!
   Но оказалось, что это ненадолго, и вражда, и раскол возникли вновь!
   "Хронософия" (с.692): "Война Польши с Орденом". " Союз Москвы с Тверью : быть заодно на татар, ляхов, Литву и немцев". "ногайский набег на Москву отражен". (Л. Гумилев, "Древняя Русь и...").
   "Приеха во Псков Митрополит Цареградский Игнатий на 6 недели в Суб. Велиць дни и поеха изо Пскова одарен в Вел. Новгород Июля 1"
   (Карамзин, "ИГР", т.5, прим. N386).
   1455 год - Год выдался спокойным, и историками отмечен слабо. Кто-то готовился к войне с Новгородом, кто-то искал места безопасные от гнева Великого князя: "Князь Вас. Васильевич Гребенка выеха из Пскова в Новгород Июля в 15, и Псковичи били челом, чтобы оселся, и не послуша, и проводиша его честно до Черского мосту ... Авг. 24, Псковичи послаша Стефана Посадника Аристовича, а с ним Бояр, бити челом Князю Александру Чарторизскому в Руси о Княжении ..." (Там же, прим. N 386, за 1455 год).
   "Хронософия" (с. 692): "Начало войны Алой и Белой роз в Англии".
   "...В Англии происходили жестокие междоусобия, известные под именем Алой (Ланкастер) и Белой (Йорк) роз, они продолжались около тридцати лет"
   (Д. Иловайский, "Руководство по всеобщей истории", с. 147, М., 1907 г.).
   Итак, только что потеряв свои владения во Франции в результате проигранной столетней войны, родня из Дома Плантагенетов начала воевать между собой.
   1456 год - не в пример предыдущему был богат событиями. Хорошо бы их расположить в хронологической последовательности, но историки располагают их по степени кажущейся им важности: что не всегда позволяет оценить их действительную последовательность, когда упоминается год и месяц.
   Примечание: Следует напомнить, что в ХУ1 веке год начинался с 1 сентября: в этом случае идет осень, потом зима, потом весна, потом лето. И в том случае, когда пишут год, а затем июль или август, то надо понимать, что это уже конец указанного года. Расположим события так и посмотрим, что выйдет:
   "...(Новгородцы)... слышали угрозы; получили, наконец, разметныя грамоты в знак объявления войны - и все еще думали быть непреклонными. Великий князь, провожаемый Двором, прибыл в Волок, куда, несмотря на жестокую зиму, полки шли за полками, так, что в несколько дней составилась рать сильная..." (Карамзин, "ИГР", т.5, с. 202).
   Примечание: Согласно списку имен географических к "ИГР" Волок - это город Волоколамск: обычная в те времена дорога на Тверь через Микулино. Далее историки просто переносят рать Васильеву на многие сотни километров, поближе к Новгороду: "Новгородцы испугались и выслали посадника с челобитьем переменить гнев на милость. Но Василий этого челобитий не принял и шел дальше, остановившись в Яжелбицах, Великий князь послал к Руссе князя Ивана Стригу - Оболенского и Федора Басенка..."
   (А. Нечволодов, "Сказания...", т.3, с. 55)
   Примечание: Яжелбицы существуют и сегодня в 100 км. севернее Вышнего Волочка, если следовать по шоссе "Москва - Петербург", или порядка 350 км. от Москвы. Понятно, что в те времена зимой была одна дорога - река замерзшая, и тут это расстояние увеличивается в несколько раз: река Лама - река Волга - стольный град Тверь - река Тверца - Новгородский город Торжок, а дальше - Вышний Волочек - далее система озер и истоки реки Мсты (впадает в Ильмень возле Новгороде), но туда не пошли, крюк большой - с реки Мсты свернули к озеру Пирос и по протокам - к озерам Валдайским, а тут и Яжелбицы. От Валдая всего 20 км. Этот путь оценивается уже не в 350 км, а значительно больше ! Часть войска продолжила поход от Яжелбиц к Старой Руссе, тут тоже имеется система зимних дорог по рекам - Полометь и Пола, но расстояние тоже порядочное. Сегодня имеется дорога от Яжелбиц к Старой Руссе (республиканского значения), идущая параллельно с этими реками, и, возможно, существующая давно. По ней расстояние составляет 166 км., а по рекам этот путь еще больше. Посмотрим на эпизоды этой войны:
   "...Генваря 19 в понедельник (1456) К. В. поиде на Новгород ... На Волок же прииде к нему Посадник Василий Степанов..." ("ИГР", т.5, Прим. N 359).
   "...Руссу взя (Вел. Князь) февраля 2 ... Москвичи убиша Посадника Иосифа Носова.., а Князь Василий (Суздальский) сам - третий - бежал..." (Прим. 360).
   Итак, для перехода от Москвы до Руссы потребовалось только 15 дней? Это может быть только в том случае, если войска еще в 1455 году отправились поближе к Руссе, а командиры прискакали позже. Следует также обратить внимание на то, что их должен был пропустить Князь Тверской (но тут ясно: по родственному), но странно, войска не тронули Торжок, город Новгородский, не менее богатый, чем Русса, видимо, обошли его стороной, чтобы обеспечить неожиданность своего появления под Руссой.
   "...Князь Оболенский - Стрига и славный Федор Басенок были посланы к Руссе, городу торговому, богатому, где никто не ожидал нападения неприятельского: Москвичи взяли ее без кровопролития, и нашли в ней столько богатства, что сами удивились. Войску нужно было немедленно возвращаться к Великому Князю: оно шло с пленниками; за ними везли добычу. Воеводы остались сзади, имея при себе не более двух сотен Боярских детей..." (Карамзин, "ИГР", т.5, с. 202).
   Замечание: Больше похоже на разбойничий набег, чем на войну. Ограбил - и к Великому Князю с пленниками (их-то, Христиан, как и за что, сделали рабами?) и не забыли прихватить добычу из ограбленного города! Далее следует фантастический рассказ о том, как 200 Боярских детей отбили нападение 5 000 новгородских всадников, стреляя по лошадям, а "глубокий снег и плетень" не дали этой АРМИИ обойти горстку отважных. ... Ну, как герои - панфиловцы под Волоколамском. Новгородцы бежали, "обратив тыл", вместе с князем Суздальским и исчезли ... Мсковитяне, убив несколько человек, привели к Василию знатнейшего Новгородского посадника, именем Михаила Тучу, взятого ими на месте сей битвы. Известие о том привело Новгород в страх несказанный ... (Там же). Вот и Гумилев пересказал это так: "Хронософия" (с. 692): "Победа Москвичей над Новгородцами при Руссе...". Пожалуй, всем ясно, что ограбление одного города в землях Новгорода, сведение из него жителей, даже разгром отряда конных посланных, чтобы отбить полон, не могли привести к тем роковым для Новгорода последствиям, которые историки приписывают результатам этой победы. Судите сами:
   "...Московское войско образумило республику: последняя должна была отменить все вечевые грамоты, имевшие целью ограничить великокняжескую власть, заплатить значительную сумму денег и обещать употреблять в государственных бумагах только печать Великого Князя. На Псковский Стол посажен один из сыновей Великого князя. Вятка должна была платить дань и присылать полк...." (А. Рамбо, "Живописная история", с. 131, М., 1884 г.).
   Примечание: с Договором можно ознакомиться в Приложениях к "ИГР", т.5, прим. N 361. Странности этого, естественно, позже писаного документа сразу бросаются в глаза. Документ - по сути договор между двумя сторонами, не имеет числа и написан, практически, только от лица представителей Новгорода. В отличие от прочих, ранее бывших договоров, Великий князь по этому договору никаких обязательств, ни крестного целования на себя не взял, кроме "а земли и воды к В. Новгороду по старине и по старым по крестным грамотам". Ни фамилии, кто составлял Договор, ни числа, ни печати. Это, вероятно, просто предложение Новгорода, а возможно, лишь часть его, та, которая была выгодна Москве и рассматривалась как проект Договора Великим Князем". Договорной Грамотой, как определил это Карамзин, назвать трудно, тем более, не известно, приступал ли Новгород к ее исполнению. Приложена еще одна грамота (о платеже долга), поскольку Новгород не смог сразу выплатить все деньги. Вроде бы Новгород, кроме разорения Руссы, заплатил еще 10 000 рублей. Но, кажется, историки переоценили значение и самого похода Василия на Новгород, и полученную им договорную грамоту
   Если бы все это было так, не было бы причин ни Ивану 111, ни Ивану 1У вновь возвращаться к вопросу о подчинении республики Новгородской единодержавию Москвы! А ведь и тот, и другой обошлись с Новгородом еще более жестоко, разогнав Вече и убрав вечевой колокол, сведя практически всех коренных новгородских жителей в другие земли Московские Депортировали!
   Выводы: Поход Москвы на Новгород был, но окончательной цели не достиг: - победа под Руссой Москвичами, возможно, обеспечила наличие огнестрельного оружия (ручного или орудийного типа). Общая картина: бегство коней из-за залпа оружия, произведенного из засады, кажется похожей - несколько убитых и общая паника всего конного отряда. Остальные подробности - от лукавого !
   - Новгород, имея в своем распоряжении такой большой конный отряд (5 000 человек, численность современной дивизии) вполне мог окружить Ставку Великого Князя (если он там был), отрезать от Москвы и оставить зимовать в этих самых Яжелбицах. А то пишут: "А стоял К. В. в областях новгородских полчетверть недели (Псков. Лет.).
   - Вероятнее всего, этот документ был использован Москвой позже, лет через 50, уже при Иване 111, чтобы создать прецедент бывшего ранее согласия. Кто через 50 лет в тех условиях разберет, кем и когда писан документ. Москвой?
   Жизнь текла своим чередом: "...Той же весны преставились Князь Великий И. Ф. Рязанский в Черньцах, и наречен бысть Иона; а за мало прежде Княгиня его преставилась ..." ("ИГР", т.5, прим. N 362).
   Междоусобие кончалось, Дмитрия Шемяку отравили, родственников из Руси Московской поизгнали и решили обратить взор свой на княжество Рязанское:
   "Рязанский Князь Иван Федорович, видя, что Москва берет верх над Шемякой, тоже примкнул к ней и, умирая в 1456 году, отдал своего восьмилетнего сына князю Василию. Последний перевез малютку к себе в Москву, а в Рязань и другие города княжества послал своих наместников..."
   (А. Нечволодов, "Сказания...", т.3, с. 57).
   Как говорят, нет ничего удивительного в том, что по смерти жены Иоанн срочно решил сделаться чернецом, а немного погодя, умереть под именем Ионы. Митрополит Иона был, до своего избрания в сан Митрополита, Епископом Рязанским, и в свое время покровительствовал малюткам Василия Васильевича, спасая их от Шемяки, в тот момент он еще колебался, но уже выбрал для себя Москву вместо Рязани и помог Василию Васильевичу стать Великим князем, а теперь Иона не мог представить, чтобы Князь Рязанский, овдовев, не стал бы через брак искать себе друзей новых и покровителей. Беда с этими колеблющимися! Путь от Великого князя Рязанского до чернеца оказался для Ивана Федоровича очень коротким. Княжество Рязанское исчезло, оставаясь пока юридически независимым, фактически стало московским. В данных исторических книгах нет сведений о том, кем были жены князей Рязанских. Историки не углубляются в эту тему, поскольку она может препятствовать пониманию того, что для Рязани было естественно присоединить свои владения к Москве, хотя сам ход истории доказывает, что Рязани любить Москву было просто не за что! Дочь Князя Иоанна Рязанского разделила судьбу брата, а сам Карамзин признает: "Сия доверчивость была весьма опасна для Рязанского княжения". "Приехал кн. Александр Васильевич Чарторизский из Новгорода во Псков Иуля 18 и посадиша его на Княжение..."
   ("ИГР", т.5, прим. N 386). Хотя выше отмечалось, что вроде бы Новгород и Псков подписали на себя обязательства не выходить из воли Великого Князя, но Чарторыжского приняли без согласования с Москвой, поскольку скоро попросит Великого Князя утвердить его на этом посту.
   Наступила пора и верных союзников Василию 11 поблагодарить за их помощь безоглядную в его борьбе с Дмитрием Юрьевичем:
   "...Властолюбие его, кажется, более и более возрастало, заглушая в нем священнейшие нравственные чувства. Внук славного Владимира Храброго, Василий Ярославич Боровский, шурин, верный сподвижник Темного, жертвовал ему своим владением, отечеством; гнушаясь злодейством Шемякиным, не хотел иметь с ним никаких сношений: осудил себя на горькую участь изгнанника, искал убежища в стране чужой и непрестанно мыслил о средствах возвратить несчастному слепцу свободу с престолом. Какая вина могла изгладить память такой добродетельной заслуги? ..." (Карамзин, "ИГР", т.5, с. 204).
   Причем тут вина? Его АРЕСТ и содержание под стражей были той же нуждою государственной безопасности, как и отравление в Новгороде Дмитрия Юрьевича! "Тому в истории мы тьму примеров слышим..." (И. А. Крылов). Естественно, что решение об аресте Князя Боровского не было делом человека "смирного и доброго" Василия Васильевича, видимо, кто-то, опасаясь влияния сего князя на дальнейшую политику государства, предпочел удалить его ... Кто бы это мог быть? Ответить на этот вопрос затруднительно - странно одно - его супруга, сестра арестованного шурина, оставалась с ним:
   "...В Арханг. Лет. Сказано, что Великий князь взял своего шурина под стражу с супругой и детьми..." (Там же, т.5, прим. N362).
   Сначала Василия Ярославича Боровского заставили охотно уступить Великому князю области своего деда: Углич, Городец, Алексин и заменили эти земли с его согласия на Бежецкий Верх и Звенигород". Оформили, как водится, грамотами, в которых князь Боровской "обязался признать его (Василия) сыновей наследниками Великого княжения" (Карамзин), но и это признали недостаточным, хотя сия грамота подписана Митрополитом Ионою (Прим. N 362) и решили взять под стражу: "вероятно, что Василий, желая сделаться единовластным, искал предлога снять с себя личину благодарности, тягостную для малодушных" (Там же).
   Откуда у "малодушного, смирного и доброго" Василия 11 такая прыть и страсть к единовластию? Вероятно, это у того, кто выбрал сего "приятного во всех отношениях Государя" - это окружение его. Проведение политического объединения Руси при главенстве Москвы стало целью для церкви православной, естественно, стремящейся к единству православных всей Руси, поскольку это создавало гарантию того, что Риму не удастся подчинить себе Церковь православную на основании Флорентийской Унии. Настойчивость властей Литвы и Польши, окатоличивание населения Литовских областей Руси создавало опасность для сохранения православия как религии в целом ...
   Проведение политического объединения Руси при главенстве Москвы стало целью и для нового окружения выходцев из самой Литвы и областей Руси, подчиненных Литве. По "странной случайности", большинство из них были потомками различных Черниговских родов, и переход Черниговских земель Литвы под руку Москвы означал возврат их во владения бывших владельцев. Именно эти две группы создали тот "политический климат", который требовал удаления всех возможных претендентов на Стол Московский. Цель оправдывает средства. После устранения, вероятно, решительного и хитрого, настойчивого и "непримиримого в своей злобе" (Карамзин) Дмитрия Юрьевича (Шемяки), Князь Василий Боровской, хоть и шурин, но оказался той фигурой, которая, если не могла решительно влиять на Василия 11 Васильевича, то все-таки какое - то влияние на него имела, как родственника и военачальника.
   Допустить этого было нельзя, отсюда - донос ...и арест ... и ссылка ...
   Дело кончилось как обычно: Князя Боровского "сослали в Углич, удел сего мнимого преступника был объявлен Великокняжеским достоянием; а сын Ярославича ушел с мачехою в Литву и вместе с другим изгнанником, Иоанном Андреевичем Можайским вымышлял средства отомстить их гонителю..."
   (Карамзин, "ИГР", т.5, с. 204).
   Примечание: А. Нечволодов считает, что это произошло в 1462 году, Карамзин считает, что это случилось 10 июля 1456 года, "ИГР" отмечает, что имя князя Можайского Иоанна фигурирует и в 1462 году в Договоре между Иоанном 111 и Борисом Тверским, где упомянуто, что этот князь Можайский - враг государства Московского. Нужно было бы предпочесть указанную Нечволодовым дату - 1462 год: арест мог быть произведен незадолго до смерти самого Василия Васильевича, чтобы исключить возможность к новой междоусобице. Как увидим, он даже поручил в Духовной детей своих и супругу
   Польскому Королю Казимиру, тоже родственнику из рода Витовта Литовского. Жизнь изгнанников протекала по обычному ритму: искали союзников, писали Договоры: "...если Бог дарует нам счастье победить или выгнать Василия, будь Великим Князем: возврати моему отцу города его, а мне дай Димитров и Серпухов, не верь клеветникам и не осуждай меня по злословию" (Там же). Писал Иоанн Васильевич, Князь Боровской - князю Можайскому Иоанну Андреевичу, но не то, что " Бог не дал", просто оказались они в стране враждебной к ним и благосклонной к Василию Васильевичу - как ни как вроде бы родня с Ягеллонами. Владения им дали, значительные, но не более:
   "...Враги государя Московского имели убежище в Литве, но не находили там ни сподвижников, ни денег. Казимир отправлял дружелюбные послания к Василию, думая единственно о безопасности своих российских владений" (Там же)
   Впрочем, как увидим далее, Король Польский Казимир имел и не без основания мысли совершенно другие: прибрать к рукам и оставшиеся владения Руси, что почти выполнил его предшественник Витовт, обладая печатью "Великий Князь Литвы и Руси". Присоединить тихо, по родственному, "без шума и пыли". Вот тут-то и явился Божий промысел - Русь Северо - Восточная осталась Православной благодаря политике Митрополита и всех ее иерархов! Правда, для этого пришлось разогнать всех здешних Князей Удельных!
   1457 год - Год был целиком посвящен тайным переговорам и никакими активными действиями не отмечен: Король Польши Казимир искал и нашел кандидата на пост Митрополита Киевского. Политика Митрополита Московского Ионы его раздражала, тот категорически не признавал Унию, а без этого нечего было и думать о слиянии в дружеском объятии Восточной Руси с Польшей. Вскоре такой кандидат был найден: Григорий, монах, бежавший в свое время из Москвы вместе с будущим кардиналом Исидором. Этот Григорий Болгарин был в Риме как последователь Исидора, так же, как другой монах Афанасий. Их час наступал, и окончательное расхождение православия и латинства близилось. С тех пор прошли века, но ...
   1458 год - Итак: "...не было речи об Унии. Но папы не так легко хотели отказаться от нее, в 1458 году отправившиеся в Рим после взятия Турками Цареграда, Константинопольский патриарх Григорий Мамма, заискивая папе, поставил Митрополитом для Западной Руси некоего Епископа Григория, ученика и ревностного последователя Кардинала - Митрополита Исидора ..."
   (А. Нечволодов, "Сказания...", т.3, с. 87).
   Примечание: В имеющихся документах представлены совершенно различные даты, относящиеся к рукоположению Григория в Митрополиты. "В каталоге Епископов несправедливо сказано, что Григорий посвящен Евгением 1У в 1442 году; а Ходыкевич вместо Евгения и Пия именует Николая У, говоря, что сей митрополит, управлял Киевской Церковью от 1452 до 1468 года, - далее в булле именованы Латинские епархии, а внизу написано: "дано в Риме у Св. Петра, Папежства нашего лета 1, следовательно, в 1458 году"
   (Карамзин, "ИГР", т.5, Прим. 311).
   Константинополь уже пять лет находился в руках турок - османов, и, хотя те не предпринимали особых притеснений для православных, тем не менее, как отмечено выше, Патриарх Григорий 1У Мамма, сторонник Унии, покинув город и переехав в Италию. Тем самым дело о назначении Митрополита для Литовской Руси и Литвы перенес в Рим. Дело о положении в сан Митрополита двигалось постепенно, под надзором папы Римского, - итог:
   - Исидор Бискуп Сабинский Архиепископство Киевское и Всея Руси, которую опекал папа Калиста, было решено передать по просьбе Короля Польского Казимира (Андрея) передать его ставленнику Григорию Болгарину.
   - Григорий Болгарин, в то время бывший Аббатом Монастыря Св. Дмитрия Константинопольского, посвящен в сан Митрополита Киевского и Всея Руси.
   Итак, Исидор сдал - Григорий принял архиепископство Киевское и Всея Руси, но с места из Рима не двинулся. Еще в душе и у Казимира, и каждого из пап теплилась надежда, что Митрополит Московский Иона сомлеет от оказанного доверия, когда ему доверили верховенство над православной церковью Западной Руси и станет уступчивей в деле признания Унии, время шло - сдвигов никаких, Иона твердо стоял на позиции непризнания Унии, и тут:
   - Вот тогда и отбыл Григорий к месту службы, т.е. в 1458 году вместе с очередной папской буллой: "В сей булле сказано: "отщепенца и противника, злосчастного сына Иону папа советует Королю схватить и заключить нашего Митрополита в темницу, буде он приехал бы в Литву" (Там же, Прим. 347).
   - Митрополит Иона в долгу не остался : "письмо Ионы о Григории к Литовским князьям, панам, боярам и воеводам находится в послании
   Российских Митрополитов Синод. библиот. N 164, Л. 42)". Не в курсе, что там скаано лично о папе, но Иона "доказывал тамошним епископам, что преемник Исидоров Григорий есть Латинский еретик и лжепастырь" (Карамзин). Борьба за души прихожан между Москвой и Римом продолжалась, но не только она занимала Великого Князя, желание покорить Хлынов (Вятка) вынудило:
   "...(в 1458 году) Князь Великий рать свою на Вятку с Князем Семеном, (а по другим летописям с Иваном) Ряполовским отправил: он же ничего не успев, возвратился, и стоял под городом, под Хлыновым долго, а город не взял: зане же Григорий Перхушков посулы имел и им норовил..." (Прим. N 367).
   Карамзин последнюю фразу перевел так: "ибо они задобрили Воевод Московских дарами..." Вот так, и тогда брали "откаты" за свои возможности Воеводы, хочу - постою, хочу - город разорю, можешь, плати ...
   Отношения Княжества Московского и Царства Казанского были довольно запутанными, кроме того, и историки приложили руку свою, совершенно исключив этого соседа Руси и оставив без описания происходившие там события. Из общего исторического процесса развития событий на Руси не исключались только набеги и войны с этим царством да смена там правителей, когда это шло от Москвы. Кое - что есть в примечаниях к "ИГР", но в сами тексты вынесено слишком мало. Зачастую историки ограничивают свое повествование скудными фразами: "В 1459 году татары (они) вновь собрались на Москву; но на берегах реки Оки им нанес жестокое поражение 17- летний наследник престола - великий князь Иоанн Васильевич".
   (Нечволодов, "Сказания...", т.3, с. 58).
   Дело сложное, и кто такие "татары", понять иногда становится сложно. Были какие-то обязательства со стороны Москвы и "лично" Василия 11 Васильевича, которые не исполнялись, что естественно беспокоило то ли Казань, то ли Крым, то ли орды Ногайские. Обещаний роздано много, и вот: "нет сомнения, что Василий в последние годы жизни своей или совсем не платил дань Моголам, или худо удовлетворял их корыстолюбию: ибо они, несмотря на собственное внутреннее междоусобие, часто тревожили Россию и приходили не шайками, а целыми полками..." (Карамзин, "ИГР", т.5, с. 207).
   Примечание: Правда, последнее время некоторые историки, такие как Д. Калюжный и Я. Кеслер, А. Х. Халиков стараются внести ясность в этот вопрос, но, к сожалению, следуют заветам старого поколения историков, т.е. ради возвеличивания кого - то или какого - то события они отступают от объективности исторического изложения событий ...
   А пока что так: Карамзин пишет: "два раза войско Сиди - Ахметовой орды вступало в наши пределы", но Гумилев утверждает, что еще в 1453 году: "Сиди - Ахмед разбит Ходжи - Гиреем", бежал в Киев и там был арестован. Ведь дело получалось как при рассмотрении обстоятельств упомянутого набега: если набег возглавлял Сиди - Ахмед, то это были Орды ногайские, если же Хажди - Гирей, то это дело крымской татарской орды. В то же время Митрополит Иона пишет весьма примечательное письмо: "...упоминаем здесь о грамоте Ионы к царю Казанскому, присланной с его слугой, который ездил в Казань по торговым делам. Митрополит говорит: "слыша, что Вышнего Бога силою держишь свое государство, и Купцам шкоты и убытков нет никаких ни от кого, и на то надеяся послал есмо своего слугу со своею рухлядью. ... И прошу жаловати" и проч. (Послание Рос. Митрополитов, л. 118).
   Сама посылка грамоты к царю со слугой, хотя и от Митрополита, указывает на определенную зависимость "этого царя" от благорасположения Москвы. Иона был в полной уверенности, что грамота дойдет до Царя Казанского, а не застрянет "в секретариате" последнего, обращение к Царю - "прошу жаловати..." так же говорит о многом.
   Следует упомянуть о престолонаследовании в царстве Казанском, которое в описании Карамзина, Нечволодова, Гумилева выглядит примерно так:
   - Улу Махмет (Магомет) был вначале Царем объединенной Орды, победив в 1429 году хана Бурака из Сарая. В 1437 году, после распадов Орд был изгнан и бежал в Литовские земли Руси (город Белев). Но по сговору или под давлением Василия 11 Васильевича из Белева ушел и в 1438 году образовал Царство Казанское ( на землях бывшей Волжской Булгарии). В 1446 году: "Умре с сыном своим младшим Юсупом, оба зарезаны от большего сына его Мамутека; царствовал в Казани 6 лет. Вероятно, что братья Мамутека - Касим и Ягуп - боясь подобной участи, ушли тогда к Черкесскую землю".
   ("ИГР", т.5, Прим. N 342). В конце концов, и Касим, и Ягуп пришли на Русь и приняли сторону Василия 11 Васильевича в борьбе против Дмитрия Юрьевича Шемяки. Получили земли по Оке и основали там Касимовское царство, входящее в состав и подчиненное княжеству Московскому.
   .
  
  
   Мамутек Царевич Ордынский потом Царь Казанский (1446 (?) - 1467 год), после смерти своей оставил двух братьев - Халила и Ибрагима. На данный период нам этого достаточно, сами взаимоотношения между Казанью и Москвой, видимо, не были достаточно стабильными и колебались между дружбой и войной, но у той и у другой из сторон отсутствовали достаточные силы для "окончательного решения вопроса". Такое положение продлится до 1552 года, оставалось еще 93 года, до присоединения Казани! Некоторые из историков считают: "возвышение именно Москвы над соседями - случайность. Казань, как самое сильное из княжеств предшествующего периода, могла бы объединить русские земли ничуть не хуже. Но ее географическое положение на крайнем Востоке освоенных тогда земель, а также постоянная зависимость от иностранных государств (при выборе власти (хана) не позволили ей стать регионом - объединителем. Москвы получила первоначальные преимущества, и дальнейшие события были предопределены ..."
   (Д. Калюжный, "Другая история Московского Царства", с.199, М., 2005г.).
   Странно слышать и читать такое утверждение, поскольку упущено самое главное: Москва была единоверно православной, хотя и там Князей меняла в свое время Орда, Казань же испытывала не только частую смену ханов после распадения Золотой Орды, но и не была центром ни одной из религий, в отличие от Москвы. Кроме того, земли Московские по своему географическому положению были малодоступными для народов Великой Степи. Напомним, что в те времена имелось только два пути, чтобы попасть из Великой Степи на Русь Владимиро - Московскую: путь западный - брод через Оку у впадении Реки Лопасня, потом берегом вдоль Оки до впадения реки Москвы у Коломны и вверх вдоль реки к Москве. Путь восточный - вдоль течения реки Волга до Нижнего Новгорода, вдоль Оки до впадения реки Клязьма, а по ней - до Владимира. Восточный, наиболее опасный, начали закрывать: основали Нижний Новгород, это сделали еще князья Суздальские, потом, при Василии 1 и 11 стали селить по течению рек Клязьма и Оки выходцев из половцев и татар, таких как Ряполовские, царевичи Касим, Ягуп, для этих создали Касимовское царство и не пытались его население склонять к православию. Несколько позже, уже при Иване 111 "заткнут и западную дыру", пожаловав Каширу другому выходцу из Казани Могаммету Эммину (Мухаммед - Амин). Казань же была совершенно открыта для народов Великой Степи и даже Сибири, что делало власть в ней неустойчивой. По этим двум причинам - отсутствие единоверия и открытость границ Казанского ханства - никогда бы не позволили Казани стать объединителем земель, особенно Руси.
   А. Х. Халиков считает "Русь, освободясь от Орды, набирает экономические и политические силы и обращает все больше внимания на Восток, ... Но на этом пути движения активно выступает Казанское княжество, а затем - и Казанское ханство, ... Но Русь, в это время активно идущая по пути централизации
   и стремящаяся к расширению своей территории заняла по отношению к Казани враждебную политику, эта позиция была, прежде всего, связана с тем, что Казань и Казанское государство прочно перекрывали экспансионистские устремления Руси на Восток..." (Булгар, Казань, предки татар Ср. Поволжья). Заявление спорное. Казань контролировала только один путь - путь в Сибирь, в распоряжении Руси находилась возможность проникать в Сибирь на всем среднем и Северном Урале. Конечно, путь более трудный, но то, что он преодолим, доказывали систематические походы за каменный пояс сначала Новгородцев, а потом даже и воевод Московских, причина вражды в другом: постоянная неустойчивость политического курса Казани. Союз с любыми народностями Великой степи, государи Казанские использовали для набегов на Русское Заволжье, где активно шла постепенная колонизация земель до Урала русским православным населением, движущей силой, которой являлись посланцы монастырей, организовывающие в этих областях скиты и возникающие рядом поселения.
   Вернемся в 1459 год и попробуем разобраться, кто же собирался пограбить или "вразумить" должника своего Василия Темного, хотя был ли то Седи - Ахмет или ногайцы не суть!
   "...Великий Князь сам хотел идти на Казань, но встреченный его послами во Владимире, заключил с ними мир ..." (Карамзин, "ИГР", т.5, с. 207).
   "Хронософия" (с. 692): "Сын Кучук - Мухаммеда, Ахмед, вторгся в Россию, но был побежден и бежал" (Л. Гумилев). Как видим, по его мнению, Сиди - Ахмед (сын Бурака) к данному нападению отношения не имеет, просто имена совпали.
   Примечание: Кучук Мухаммед - "один из князей Орды" (Л. Гумилев), какой частью ее он владел, не уточняется, но Сиди - Ахмед им же назван главою ногайцев. У Карамзина сведений по Кучку - Мухаммеду нет или, что возможно, он назван он другим именем.
   1460 г. - "...Василий не теснил больше новгородцев и дружелюбно гостил у них (в 1460 г.) около двух месяцев, изъявляя милость к ним и к Псковитянам, которые прислали ему в дар 50 рублей, жаловались на Немцев и требовали, чтобы он позволил Князю Александру Чарторижскому остаться у них Наместником. Василий согласился; но Чарторижский сам не захотел того и немедленно уехал в Литву. Псковитяне желали иметь у себя Васильева сына, Юрия: отпущенный родителем из Новгорода, сей юноша был встречен ими с искренней радостью и возведен на престол в Храме Троицы ... Князь Юрий вслед за родителем возвратился в Москву, получив в дар от Псковитян 100 рублей и вместо себя оставив у них наместником Иоанна Оболенского - Стригу..." (Карамзин, "ИГР", т.5, с. 206).
   Примечание: Следует обратить внимание на два фактора, которые противоречат этой идеалистической картине: 1/ "...Яжелбицкий договор возбудил во многих Новгородцах страшную злобу против Великого Князя; когда он приехал в 1460 году в Новгород с двумя младшими сыновьями, то граждане задумали его убить с детьми и верным слугою Федором Басенком.
   Новгородский владыка насилу успел отговорить их от этого замысла..."
   (А. Нечволодов, "Сказания...", т.3, с. 57).
   2/ Следует помнить, что к тому времени новому князю Псковскому Юрию исполнилось всего 9 лет, естественно, что ни о каком руководстве защитой города или делами его этот мальчик не был в состоянии управлять. Это скорее было скорее престижное назначение на должность Князя Псковского, да и, к удивлению своему, никаких упоминаний о том, что указанный Юрий или Георгий Васильевич был когда - то князем Псковским в "Историческом словаре" не обнаружилось: "...удел имел в Дмитрове, скончался в 1473 году, Сентября 12, положен в Московском Архангельском Соборе ..." (с. 193). Вот и все, хотя Карамзин и пишет, что по смерти отца Василия 11 Юрий должен был получить Димитров, Можайск и все имения Софьи Витовтоны.
   Впрочем, нам не надо забывать о том, что после смерти Василия 11 между старшим сыном Иоанном 111 и его единоутробными братьями возникла вражда, приведшая, в конечном итоге, к смерти всех братьев Иоанна 111. Часть из них умирала в темнице. Вот, возможно, и историки в будущем лишали этих князей - наследников не только завещанных им уделов, но и их потомков для упрощения понимания принципа наследования от отца к старшему сыну. Возможно, они старались, как можно ранее зафиксировать на Руси зарождение
   Власти самодержавной, и это толкало историков на фальсификацию того положения, которое имело в действительности место:
   "...И все - таки московского князя по рассматриваемым Духовным грамотам нельзя признать государем в настоящем политическом смысле по двум причинам: пространство Московского княжества считалось вотчиной его Князей, а не государственной территорией; державные права их, составляющие содержание верховной власти, дробились и отчуждались вместе с вотчиной, наравне с хозяйственными статьями. У этих князей нельзя отвергать присутствия государственных понятий, но понятий еще не успевших получить форм и средств действия, которые соответствовали бы их природе. Итак, указанное безразличие движимого и недвижимого имущества в завещаниях московских князей характеризует не столько их общественное сознание, сколько их владельческие привычки, еще не освободившиеся от удельного смешения владения с управлением..."
   (В. О. Ключевский "Курс русской истории", ч.11, с. 39).
   Это говорит о том, что в духовных золотой пояс и серебряный сосуд жаловались наследнику вместе с тем или иным уделом, и поэтому, получивши это, так и относился к этому дару. Ведь и лишить всего этого могут те же братья, ставшие вдруг Великими Князьями. Хорошим примером этого могут служить времена Василия 11 Темного, Иоанна 111 и всех последующих Князей Великих и Царей, которые, стремясь к единодержавию, уничтожали сплошь и рядом своих родственников и любых претендентов на Стол Княжеский.
   К этому же периоду Гумилев относит возникновение понятия - Украина. Как он считает, это было результатом борьбы Василия 11 (Темного) и Дмитрия (Шемяки): "победа в междоусобной войне была одержана не Василием 11, а его народом, категорически отвергавшим традицию удельной Руси, точнее - ее одряхление и наступившего бессилия. Шемяка был побежден "беззащитным слепым пленником своим", при котором исчезли все уделы в Московском княжестве. Князья уступили место служивым людям..."
   (Л. Гумилёв"Древняя Русь и...", с. 624).
   Замечание: Утверждение более чем смелое: "народ и его отторжение традиций Руси удельной" - нонсенс и несуразица. Народ, даже участвуя непосредственно в борьбе, либо добровольно, либо по принуждению никогда не руководствуется такими высокими понятиями, как "единовластие" или "отторжение традиций удельных", он, народ, просто жил как получалось, выступая сегодня за одного, завтра - за другого. Народное мнение, точка зрения народа, осталась вечной: "красные придут - грабят", "белые придут - грабят"... Эта точка зрения сохранилась до настоящего времени, и мало изменялась.
   Что же привело к победе единодержавия на Руси в тот момент?
   а/Фактически, ввод татарских войск из Казани на территорию княжества;
   б/ Раздача земель служивым царевичам ордынским, вплоть до таких городов, как Звенигород, Серпухов, Кашира.
   в/ Крепкая связь между Литовским двором и окружением Василия 11, которое гарантировала Софья Витовтовна, управляющая сыном своим на протяжении всей своей жизни.
   Именно эти факторы гарантировали и невмешательство Литвы в дела московские, предоставление своей территории и военной силы сторонникам Василия в самые критические моменты борьбы. Литва даже не стала помогать княжеству Тверскому, чтобы ее князья воспользовались усобицей и устранили князя Московского с завоеванных им позиций. Войска татарские, участвуя непосредственно в военных действиях на стороне Василия, гарантировали тому победу. С чем нужно согласиться, это с тем, что вместо князей удельных и независимых в мнении своем, место у трона заняли люди пришлые - служивые - "холопы", так они, будучи даже княжеских родов, себя называли.
   Но для народа это не лучше, поскольку "прислужник всегда хуже барина" - он исполнитель, не принимает решений, злоупотребляет правами СВОИМИ для пользы ЛИЧНОЙ, а барину доносит только одну правду? Вернемся, однако, к условиям возникновения Украины как таковой:
   "...Сын Димитрия Шемяки ушел в Литву и получил от Короля Казимира Рыльск и Новгород Северский, куда стекались его немногочисленные сторонники. Совсем близко, на правом берегу Днепра, в Восточной Подолии обосновались сторонники Свидригайла, друга Шемяки. Те и другие были храбрыми и стойкими людьми, а такие при проигрыше обычно не сдаются, а уходят на окраину ареала; так возникло наименование "Украина", хотя жители ее называли себя русскими... Шемятичи и Ольгердовичи нуждались в пополнении войска; следовательно, они должны были охотно принимать тех крестьян, которые предпочитали вечную войну на границе спокойной жизни около Витебска или Полоцка. Иными словами, на степной границе скопливались пассионарии, тяготевшиеся жесткими порядками Москвы и бесправием Польши..." (Л. Гумилев, "Древняя Русь и ...", с. 625).
   Итак, нужно выбирать что-то одно или это "неспокойное существование" или жестокие порядки Москвы! За что боролись ...! -- Да, не боролись, а выживали в условиях 25 -летней войны, в которой князь Московский изгонял князей удельных и заменял их "людьми служилыми", которые, придя к отведенному для кормления месту, притесняли всех и вся, вот и бежали от благ единодержавия кто куда. Кто - до Урала, кто - на Краину. В Польско - Литовском государстве паны не были лучше, но там прибавлялись к этому еще и гонения на православных, как на мелких и крупных владельцев уделов, так и на народ. Король Польский Казимир не зря отдал Рыльск и Новгород - Северский Шемякичу, зная, что тот будет до конца защищать эти земли от посягательств Москвы и не вздумает присоединяться к ней, как некоторые из его родственников и князей православных, ушедших на службу к Москве. На собрание в этом месте множества беглецов Казимир смотрел "сквозь пальцы", поскольку это была не только защита земель Польско - Литовских не только от Москвы, но и от южных соседей - ногайцев и Крыма.
   1461 год - Год, видимо, выдался спокойным, без особых мероприятий, хотя Гумилев и Нечволодов отмечают какую-то войну с Казанью. Карамзин пишет: "наконец, в 1461 году Великий князь объявил войну Казани, но к нему вслед за тем явились от Казанского хана послы, и он заключил с ними мир" (Там же).
   Странно как-то читать у историков "объявил войну" - внезапный набег - это метод, приводящий к успеху. Вероятнее всего, Москва выразила Казани свое неудовольствие набегами Кучук - Мухаммеда на Переяславль Рязанский и из Казани прибыли послы в столицу княжества - Владимир. Пообщались и договорились, благо, своих Татар в окружении Князя Московского было немерено, а то - война? Где силы возьмешь после усобицы, столь длительной, тут свое бы уберечь или ухватить, что плохо лежит, вроде Рязани, да и со здоровьем уже пошли нелады - "сухотка".
   Василий еще не достиг старости: несчастья и душевные огорчения, им претерпеваемые, изнурили его телесные силы. Он явно изнемогал, худел и, думая, что у него сухотка, прибегнул к мнимому целебному средству, тогда обычно употребляемому в оной: жег себе тело трутом горящим; сделались раны, начали гнить..." (Карамзин, "ИГР", т.5, с. 207).
   "Душевные огорчения" состояли не только в том, что не так давно умерла его мать - наставница Василия 11 на его пути жизненном, но и вскоре перешел в мир иной и Митрополит Иона, тяжело переживавший разделение Церкви православной на западную и восточную и угрозы папы Римского в его адрес:
   "...разделение это крайне крепко подействовало на Святого Иону, который, поставив себе преемником Епископа Феодосия Ростовского, преставился в 1461 году, прославившись при жизни чудодейством ..."
   (А. Нечволодов, "Сказания...", т.3, с. 87).
   Василий 11 Васильевич сам по описанию Карамзина "боязливый и малодушный" ("ИГР", т.5, с. 160). Естественно, лишившись покровительства этих людей, не мог чувствовать себя хорошо. Слишком непривычно было для него доставшаяся свобода принятия самоличных решений, скорее - непосильна, но в одном он преуспел: извел последних противников в своем окружении, которые могли противопоставить себя его детям и его наследнику Княжества Московского - Иоанну. "...по поводу какой-то крамолы, вероятно, немаловажной" - примечает И. Е. Забелин, - был схвачен и заточен в Угличе Князь Василий Ярославич Серпуховской, бывший одним из самых видных деятелей против Шемяки. Удел его тоже перешел к Великому Князю ..." (А. Нечволодов, "Сказания...", т.3, с.54).
   Милейшие историки, в тот момент, когда нужно прямо сказать о произволе властей, вы мямлите - "крамола была, ВЕРОЯТНО, немаловажной". Возможно, были какие-то разговоры: "князь - то наш батюшка совсем занемог, а сынок - то, хоть и в годах, но уж больно угрюм и жесток, а вот князь Василий получше" - это ли не основание для ареста. Но была и основная вина, которая заключалась в том, что он, как дед его Василий Андреевич Храбрый, имел шансы получить Стол Московский и к тому же владел немалыми землями в Серпухове и Боровске. Василий умер только в 1483 году, возможно, все там же, в Угличе. На большее у Василия 11 сил не оставалось: "...Любя умножать власть свою, он еще не дерзнул коснуться Твери, где Князь Борис Александрович скончался независимым (в 1461 году). Оставив престол сыну Михаилу...." (Карамзин, "ИГР", т.5, с. 206, С - Пб, 1842 г.).
   "Хронософия" (с. 493): "Разгром Ордена поляками. Пруссия - вассал Польши", "Кучук - Мухаммед отразил Хажди - Гирея Крымского. Смерть Кучук - Мухаммеда. Хан Ахмед" (Л. Гумилев, "Древняя Русь и ...").
   1462год - Центральным событием этого года стала кончина Василия 11 Васильевича (Темного), последовавшая 17 марта 1462 года и явившаяся водоразделом между Древней Русью и Царством Московским, начало которому положило правление Иоанна 111. Рюриковичи, потомки рода Юрия Долгорукого, продолжали оставаться на Столе княжества Владимиро - Московского, но собранное вокруг них окружение разительно отличалось от окружения Великих Князей прошлого. Тех окружала родня (в большинстве - члены одного рода), связанные между собой родственными и брачными узами и являющиеся владетелями наследственных уделов. Они могли спорить о старшинстве, выходить из подчинения Великому князю, "отъезжать" к другим государям или враждовать между собой, вплоть до открытых войн. ... Но все кончилось, теперь около трона - слуги жалованные вотчиной или поместьями (вотчина - во владение наследственное, поместье - на время службы), и кормлением от доходов переданной в управление области или города. Короче, люди служивые: непослушание - отберут в казну имение, "отъезд" - уже измена, и тут наказание строже, могут голову срубить или четвертовать, легко отделаешься, ежели кнутом высекут прилюдно (мера наказания, введена Василием Темным).
   Все обстоятельства этого события, смерти Василия, достойны тщательного разбора, поскольку они выявляют наметившиеся изменения у трона:
   - "...больной, видя опасность, хотел умереть Монахом, но его отговорили ..." (Карамзин). И верно, правильно сделали, поскольку с того момента, когда происходит пострижение, он перестал бы быть даже князем, а тут все может случиться, и объявленный в духовной наследник окажется не у дел ...
   - Утвердил Великое княжение за старшим сыном Иоанном (24 года).
   - Из имущества: Иоанну треть доходов от Москвы и все остальное, что не передается во владение его братьям, а также казну свою, что "составляло громадное богатство" (Карамзин); Юрию - Димитров, Можайск, Серпухов и все имения матери своей, покойной Софии; Андрею (Большему) - Углич, Бежецкий Верх, Звенигород; Борису - Волок Ламский, Ржев, Рузу и села прабабки; Андрею (меньшему) - Вологду, Кубену и Заозерье; жене Марии Ярославне (бывшей Княжне Серпуховской) - Ростов (с условием не касаться собственности тамошних князей), городок Романов.
   - "Клятвенно обязал сыновей слушаться родительницы не только в делах семейных, но и в государственных" (Карамзин). Вот что такое сила привычки!
   - "Всего страннее то, что Василий в Духовном завещании приказывает супругу и детей своих Королю Польскому Казимиру, называя его братом..." (Карамзин).
   Нечволодов распределение имущества представляет несколько иначе:
   "Василий Темный благословил своего старшего сына Иоанна Васильевича 111
   Великим княжением и городами - Коломной, Владимиром, Переяславлем, Костромою, Угличем, Устюгом, Вяткой, Суздалем, Нижним Новгородом, Муромом, Юрьевым, Боровском, Калугою, Алексиным и некоторыми другими; остальные же четыре его сына - Юрий и Андрей Большой, Борис и Андрей Меньшой, получили лишь по два - по три второстепенных города и удела ..."
   (А. Нечволодов, "Сказания...", т.3, с. 105).
   Примечание: Смогут ли историки ответить, почему ни в одной духовной князей Московских не упоминается город Ярославль? Возможно, предположение А. Т. Фоменко и Г. В. Носовского, что Ярославль - это Новгород - вероятно. Но в этом случае нам придется практически переписывать историю заново ...
   Карамзин упрекает Василия: "...таким образом, он вновь восстановил Уделы, довольный тем, что государство Московское (за исключением Вереи) останется подвластным одному его Дому и, не заботясь о дальнейших следствиях: ибо думал более о временной пользе своих детей, нежели о вечном государственном благе..." (Карамзин, "ИГР", т.5, с. 208).
   Пожалуй, тут Карамзин не прав, исходя из того, что перечислил он в тексте "ИГР", как отходящие к братьям Иоанна города и земли. А если прочесть Примечание N 372 к "ИГР" (т.5) или учесть текст Нечволодова, то видно, что уделы братьев младших были ничтожны по сравнению с уделом старшего Иоанна, причем многократно. Василий понимал, что, когда его сыновья вырастут, то "все опять повторится сначала" - возникнут междоусобия, и поэтому принял соответствующие меры, которые выразились в следующем порядке:
   - Свою супругу Марью Ярославну, дочь Ярослава Владимировича Серпуховского - Боровского, делает фактически главой семьи: "клятвой обязал сыновей слушаться родительницы не только в делах семейных, но и государственных", а для этого передал ей казну свою, сделав ее, Марию, фактическим распорядителем государственных финансов, - без денег не побунтуешь! Наши историки крайне мало говорят о женах князей Великих, а зря, они также управляли княжеством, некоторые, как Софья Витовтовна, явно, другие - исподволь, к таким, возможно, относилась и Мария Ярославна. О ней написано: "супруга моя" и все, но брата своего она спасать не попыталась, и Василий Ярославич окован и посажен в Углич, и племянник его, Иоанн, став Великим, не изменил "меры пресечения", а ведь - сестра, и если не воспрепятствовать аресту брата, то могла бы шепнуть: "пора, мол, тебе в Литву отъехать!". О ее авторитете свидетельствует тот факт, что Иоанн 111 в 1471 году перед началом войны с Новгородом Великим основывался не только на своем решении: "Великий Князь изъявил гордость, советовался с матерью, с Митрополитом, созвал в столицу братьев..." (Карамзин, т.6, с. 24).
   Как видим, что даже через 9 лет не одной клятвой было обеспечено ее руководящее положение. Она имела свой двор и своего воеводу, и в Новгородском походе сопровождала сына. Разве это только супруга и мать?
   - Братьев он поделил, старшему, практически, отдал все земли княжества, остальным - города окраинные, не очень богатые и многолюдные. Бунтовать не с чем, это не владения Юрия Дмитриевича, которые тот получил от Донского, неплохо сравнить эти две Духовные: "...Объявив Василия Дмитриевича наследником Великокняжеского достоинства, он каждому из пяти сыновей дал собственные уделы: Василию Коломну с волостями, Юрию Звенигород, Рузу, Андрею Можайск, Верею и Калугу, Петру Димитров, Иону несколько сел, а Великой княгине Евдокии разные поместья и знатную часть Московских доходов. Сверх областей наследственных Дмитрий отказал второму сыну Галич, третьему Болоозерск, четвертому Углич, купленные Калитой у тамошних Князей удельных: сии города дотоле не были еще совершенно присоединены к Московскому княжеству..." (Карамзин, "ИГР", т.5, с. 59).
   Итак, " в сухом остатке" видим произошедшую за 73 года громадную разницу: впервые в Духовную Великого Князя Василия 11 попали города Великокняжеской Владимирской области, никогда до этого в Духовную Великих Князей не включающиеся:
   "...Каждая обособившаяся линия заводила себе великого князя: у князей Тверских был свой Великий князь, свой - у Ростовских, Ярославских, Рязанских и в других линиях. Правда, первым из этих Великих Князей, старейшим из старших, можно считать Великого князя Московского, потому что с Ивана Калиты он владел и великокняжеской Владимирской областью, которая с Х111 века была общим достоянием Всеволодова племени и которою по очереди владели старшие из Всеволодовичей, но в Х1У веке под влиянием начал, на которых был построен удельный порядок владения, и Владимирское великое княжество утратило свой прежний родовой характер. В Духовной своей 1389 года великий князь Дмитрий Донской благословил своего старшего сына этим великим княжением, как своею отчиной, а внук его, Василий Темный, включил Владимирскую область в состав своей московской наследственной
   Вотчины. Так исчез последний остаток прежнего нераздельного княжеского владения..." (В. О. Ключевский, "Курс Русской истории" ч. 2 ст. 43)
   Весьма жалко, что Ключевский не характеризовал ту обстановку, которая позволила Василию 11 Темному сделать такой ШАГ - уничтожить "общее достояние Всеволодова племени", а это очень интересный момент. Никогда этого бы ни случилось, не уничтожив общими усилиями Великих Князей Московских, начиная с Дмитрия Донского, фактически отделившего Тверь и прибравшего к рукам Суздальское княжество. Следующий за ним Василий 1 Дмитриевич продолжил линию оттеснения от власти Князей своего рода: окончательно уничтожив княжество Суздальско - Нижегородское, Серпуховское - Боровское, и, наконец, Василия 11 Темного, при котором эти княжеските линии исчезли, а с ними и такие Удельные княжества, как Звенигородско - Рузское, Можайское княжество. Пока на каких- то крайне стесненных условиях сохранялось княжество Верейское. Мало того, князей рода Всеволодова племени принудили или к бегству из земель Московских в Литву или под арест. Борьба за единовластие привела к тому, что изменился социальный состав окружения правящего Великого князя: Был родственно - княжеским, стал служиво - боярским. До этого существовало правило: "тобе знати своя отчина. А мне знати своя отчина". Ключевский так характеризует это состояние:
   "...На основании этой формулы и определялись взаимные отношения - князей - сонаследников по владению. Каждый князь обязывался не вмешиваться в удельные дела другого, не мог без разрешения владельца приобрести земли в чужом уделе, не мог даже без разрешения владельца проехать через его владения "на свою утеху" т. е. на охоту. ... Но легко понять, что князья известной княжеской линии не могли стать вполне чужими друг другу, потому уже, что были родственниками друг другу. ... Подчиняясь этой близости, они в договорных грамотах обыкновенно обязывались "быть всем за один до живота"... Но легко видеть, что все эти родственные, а не владельческие отношения, скорее - нравственные заветы или благодушные обещания, чем действительные политические обязательства. ... По договорным грамотам московских князей Х1У и первой половины ХУ в. старший великий князь в силу только своего старшинства не имел постоянного обязательного, т е. политического авторитета для младших своих родичей, не наделял, не судил их как прежде, если это были не его дети ..."
   (В. О. Ключевский, "Курс русской истории", ч. 11, с. 40 - 42").
   ТАК БЫЛО: естественно, старший из множества князей великих, кем бы он не был, Тверским, Московским или Суздальским, был опутан этими родственными связями, не имел он достаточной силы, чтобы противостоять родственникам СВОИМ ...
   ТАК СТАЛО: В ходе 73 - летних междоусобий этого родственного окружения не стало, мало того, что все родственники лишились своих наследственных уделов, но и родственные линии их доведены до пресечения, хотя, возможно, это только в глазах историков, сторонников власти самодержавной. На Руси осталось практически три князя - Московский, в какой - то степени Тверской и Рязанский, еще в меньшей степени "независимый Верейский" - практически, единодержавие, когда Бог хочет наказать, он лишает разума, так и тут...
   Теперь можно было "в открытую" распределять в своей духовной не только земли поверженных родственников, но и князей Суздальских, Серпуховских, Можайских, Ростовских, Угличских, Ярославских (?), но и земли общины рода Всеволодова, которыми являлись земли Владимирские. "Своя рука владыка"- остановить - то некому, вокруг одни пришлые, то ли бояре, то ли холопы, но точно - только слуги царские. Вот и получилось, что царевичи служивые татарские получали и Каширу, и Серпухов, и Звенигород, не считая разных царств Касимовских, разбросанных практически по всей земле Московской.
   Вырыли себе яму Рюриковичи этим предпочтением и через сто пятьдесят лет с этим родом поступят также, его отстранят от власти люди пришлые, не этого рода Долгорукого и Всеволода и посадят на царство уже Михаила Романова после долгой усобицы на Руси, затеянной выходцами из Литвы против выходцев из Орды, занявших родственно - почетные места в окружении последних Великих князей и Царей. И Годунов, и Василий Шуйский имели своими родственниками первый - Мурзу Чета, второй - царевича Худай - Кула, в крещении - Петра Ибрагимовича.
   - Еще один вопрос: "приказал супругу свою и детей своих королю польскому Казимиру, называя его братом" - звучит удивительно на первый взгляд, но это только на первый. В действительности: отец его, Василий Дмитриевич, после женитьбы находился в самой тесной связи с Литвой, и при нем Софья Витовтовна имела мнение своё и формировала политический курс Москвы в интересах Литвы. Своего сына и супругу Василий 1 также поручал "охране Витовта", поскольку только он, Великий Князь Литовский, мог и имел средства "остановить претензии" родни, например, Князей Серпуховксих или братьев самого Василия на Стол Московский. А при самом Василии 11 Васильевиче она, Софья Витовтовна, правила в открытую и не только во времена его малолетства, а до самой своей смерти, и влияние ее не прекратилось и позже, поскольку Василий был окружен призванными ею советниками. Она чуть не привела Москву в Великое княжество Литовское, спасла только смерть самого Витовта и смута, поднятая Шемяковичами: сначала - Юрием, потом - сыновьями его и другими родственниками. Как уже отмечалось ранее, практически все ветви князей Московских и Тверских имели женами Литовок или из рода Ольгерда, или рода Кейстутова, что и создавало определенный фон в отношениях между этими странами. Взглянем на родственные связи, даже не говоря о том, что столь поздний сын Васильев в глазах дядей и братьев его двоюродных был не совсем его сын, о чем существуют определенные намеки в летописях, это способствовало усобице. Теперь о братстве с Королем Польши - Казимиром: Василий 11 Васильевич Темный - законный внук Витовта от Софии Витовтовны; Казимир Ягайлович, сын Ягайлы, двоюродного брата Витовта Кейстутовича, следовательно, они родственники в третьем колене. Довольно близкое родство. Кроме того, есть еще два момента. Первое - обычно государи того времени именовали друг друга "брат" и сильно обижались, если обращение звучало как-то иначе и второе - никто не может отрицать возможности близкого родства между Софией и Королем Польши Ягайло, поскольку историки не очень четко определяют, откуда вообще она взялась у Витовта, эта самая Софья. Согласно всем данным, Витовт брата своего и двух сыновей отдал в заложники Прусскому Ордену после побега из Литвы. Отдал - а Ордену изменил. Орден поступил с заложниками соответственно. - "других детей у Витовта не было" (Нечволодов).
   И действительно, его Стол Литовский перешел к Свидригайло Ольгердовичу, таким образом, откуда появилась в нужное время Софья Витовтовна, чтобы осчастливить собою наследника Московского, не совсем ясно ...
   Замечание: Ранее уже отмечалось, что существовала вероятность того, что Витовт имел целью, объединив Литву и Русь (земли Рязанские, Московские и Тверские) оставить это объединение именно Василию 11. Это подтверждает договор между Витовтом и Тохтамышем о передаче Тохтамышем своего русского Улуса Литве в обмен на власть над Золотой Ордой и далее втечение многих десятилетий Литва заявляла "законные претензии" на эти земли, вплоть до того, что Сигизмунд, король Польский, получил на них ярлык от наследников Тохтамыша.
   Следует остановиться на более подробной характеристике Василия 11:
   "...Василий Темный оставался в течение своей жизни почтительным сыном в отношении Софьи Витовтовны и безупречным мужем"
   (Нечволодов, "Сказания...", т.3, с. 87).
   "...Василий преставился на сорок - седьмом году жизни, хотя несправедливо именуемый первым Самодержцем Российским со времен Владимира Мономаха, однако ж, действительно подготовив многое для успехов своего преемника: начал худо; не умел повелевать, как отец и дед его повелевали; терял честь и Державу, но оставил Государство Московское сильнейшим прежнего: ибо Рука Божья как бы вопреки малодушному князю явно влекла оное к величию, благословив доброе начало Калиты и Донского..."
   (Карамзин, "ИГР", т.5, с. 208).
   "...желанием Московского народа и радением многих Князей Российских и духовенства возведен паки на великое Княжение ... княжил 37 лет, кои протекали в крайних гонениях и несчастьях. Скончался 1462 год, Марта в 17 день..." ("Исторический словарь", с. 35, М, 1793 г.).
   "... Начав княжение чуть не ребенком, мягкий и благодушный Василий, казалось, совсем не годился для боевой роли, которая была ему суждена. Не раз побитый, ограбленный и заточенный, наконец, ослепленный, он, однако, вышел из 19 - летней борьбы с приобретениями, которые далеко оставили за собой все, что заработали продолжительными усилиями его отец и дед. Когда он вступал на спорный великокняжеский стол, московская вотчина была разделена на целый десяток уделов, а когда он писал свою духовную, вся эта вотчина была в его руках, кроме половины одного из прежних уделов (верейская половина Можайского княжества), сверх того, ему принадлежало Суздальское княжество, вотчичи которого служили ему или бегали по чужим странам. Московские наместники сидели по рязанским городам..."
   (В. О. Ключевский, "Курс русской истории...", ч. 11, с. 58).
   Вот мнение четырех из историков о княжении Василия 11 Васильевича (Темного), мнения остальных примерно совпадают с мнениями, высказанными Карамзиным, Нечволодовым и Ключевским. И что мы видим? Вместо действительно обоснованного объяснения "столь грандиозного успеха" на поприще государственного строительства в момент княжения Темного видим разные ссылки на причины вздорные в отношении историческом : "желание Московского народа", "боевая роль" да и "Рука Божья" - не столь уж веские доказательства причины его побед. Пожалуй, можно согласиться с ролью духовенства в лице Митрополитов православных, обосновавшихся в Москве.
   Заключение: Василий Васильевич как вступил на Стол Московский, малодушным и мягким, таким же он и ушел из жизни, когда лишился матери и Митрополита Святого Ионы...
   - "Радение князей Российских" совершенно не при чем, скорее, наоборот: он всех коренных князей Удельных лишил отчины и, если не убил, не заключил, то изгнал из земель Руси Залеской. Впрочем, это не ОН. Он оказался в силу сложившихся условий "проходной пешкой", устраивающей окружение, возникшее усилиями его матери при Столе Московском и пришлых царевичей из разных Орд татарских.
   - Вопрос о духовенстве справедлив, нужно помнить, что только православное духовенство в большой степени вместе с прихожанами, возглавляемое митрополитами Московскими, постоянно выступало и боролось против унии с церковью латинскою и распространением власти папы Римского на Митрополию Московскую, которая особенно усиливалась после падения Царьграда. Нельзя сказать, что это сопротивление было видимым, скорее оно было подспудно: "не ломать старины" и образовалось как внутреннее сопротивление к подчинению Митрополитов Руси власте Рима. Митрополиты, начиная со святого Петра и его последователей, святого Алексея, святого Иова и даже Киприана, они несли одну идею - Единой церкви православной - и, выбрав местом воплощения этого лозунга, княжество Московское, неустанно следовали ему. Даже Киприан, не порвавший с Витовтом, своими действиями способствовал этому. Из князей Великих Московских следует выделить Семиона Гордого, который, сомневаясь в стойкости своего брата в этом вопросе, фактически при кончине своей правителем княжества Московского назначил Митрополита Святого Алексия, оставив Иоанну 11 (Красивому) только титул, это продолжалось и при Дмитрии Донском. Трудно сказать, насколько он был самостоятелен в решении дел государственных, но можно с уверенностью сказать, что он тяготился этим опекунством очень серьезно. Недаром, в момент кончины святого Алексия, он, Дмитрий назначил на кафедру Митрополита Московского своего духовника Митяя, хотя Св. Алексий хотел видеть Митрополитом Сергия Радонежского. Митяй был, практически, врагом Сергия Радонежского и большинства остальных игуменов монастырских, за исключением немногих. И Димитрий, и сын его Василий оказались в положении вынужденных проводить политику, направленную на объединение, в то время как князья удельные, боясь усиления власти Великого князя, не были в этом единении заинтересованы, и Церковь им поддержки в этом явно не оказывала. Св. Алексий не поддержал претензии Владимира Храброго Серпуховского на Стол Московский. Святой Иов первоначально присматривался к Дмитрию Шемяке, князю Звенигородско - Галицкому, и даже принимал клятву от Василия Васильевича в том, что тот не будет претендовать на звание великокняжеское, которое в то время имел Дмитрий Юрьевич. Но потом в силу каких-то обстоятельств, возможно, в наличии характерных для Дмитрия напористости, непредсказуемого упрямства и твёрдасти характера при исполнении принятых им решений, хотя тот и был милосердным, но он, Иов, выбор переменил и встал на сторону Василия, хотя тем, практически, командовала мать его, Софья Витовтовна. Возможно, этот выбор Митрополит принял и из-за того, что Дмитрий не торопился возводить его в сан Митрополита, хотя и разрешил ему занять Митрополичьи покои в Москве.
   - Возвышение Москвы происходило на фоне больших внутренних междоусобий в момент борьбы ханов в Орде между собой, что вызвало приток в княжество Московское "служивых царевичей" Татарских из различных Орд, которые в силу каких-то обстоятельств не могли там оставаться. С другой стороны, в момент усиления влияния Литвы, особенно в княжение Василия 1 Дмитриевича и Василия 11 Васильевича, окружение великих князей составляла большая группа из знати литовской. Надо отметить, что и Мамай, и Тохтамыш считали, что русский Улус скоро сольется с Литвой, слишком сильное влияние оказывали на Великих князей прибывшие "под руку Москвы" беглецы и выходцы из Великого княжества Литовского. Бежали в Москву и Ольгердовичи, и Кейстутовичи, и Довмонты и многие с ними. Одновременно многие удельные князья Русской Литвы посчитали целесообразным на определенных условиях (такие, как оставление Москвой уделов Литовских в наследственное и владетельное правление) принять сторону Великого князя Московского, что, конечно, порождало пограничные конфликты.
   - Но если Литва поставляла в Москву элиту - князей, которым давались в управление и на кормление многие уделы княжества Московского (князь Свидригайло получил в управление даже бывшую столицу, город Владимир). Орда же поставляла большое количество царевичей ордынских, которые приходили на службу со своими отрядами. Они также получали немалые уделы в таких местах, как Касимов, Кашира, Звенигород, но они, в основном, направлялись на те участки Московских земель, которые страдали от набегов с юга из Великой степи, а также участвовали в междоусобии, поддерживая князей великих, особенно это проявилось в княжение Василия Темного. Вместе с Царевичами пришло немало служивого люда Ордынского, и из них впоследствии оформился класс мелких дворян, по большей степени однодворцев.
   Именно эта сила позволила Василию Темному изгнать и Дмитрия Шемяку, и других князей удельных из рода Всеволода (Большое Гнездо). Перед этим воинством не стояла проблема "милости христианской", для них все население земель Руси Владимирской были одинаково "неверными". Хотя позже многие из них перешли в православие и даже Великие князья не чурались родства с ними, но, тем не менее, в своем большинстве, они оставались мусульманами, при этом и сегодня Касимов - это маленькая Орда, и мечетей там больше, чем Церквей православных. А те, кто из Орды принес не исламские убеждения, (они не были мусульманами) все равно исповедовали не совсем то, что называлось каноническим православием на Руси. Приведенные Василием из Орды после плена отряды татарские были значительными, а Шемяка терял своих сторонников в этой борьбе, и потому потерпел поражение.
   - Главным в жизни Василия 11 Васильевича нужно считать тот факт, что он "оставался в течение всей своей жизни почтительным сыном по отношению к Софье Витовтовне". Вот так! Посмотришь и дивишься, как историки глаза отводят и не желают обобщать приведенные ими же факты! Квасной патриотизм! Впрочем, нельзя все валить на татар и литовцев, поскольку этот князь великий, не задумываясь, лил кровь христианскую, и наиболее правильную эпитафию его княжению, пожалуй, написал Карамзин. Вдумайтесь:
   "...Василий, желая сделаться Единовластным, искал
   предлога снять с себя личину благодарности,
   тягостной для малодушных: клеветники могли
   услужить тем Государю, расположенному быть
   легковерным ..." ("ИГР", т.5, с. 204, С. - Пб, 1842).
   "Чудес на свете не бывает!" - не мог Государь, имеющий столь неблагоприятную аттестацию, сделанную историком, достичь за княжение свое
   "столь знатных успехов" просто по натуре своей. Его успех определился совсем другими обстоятельствами: а/ послушный сын исполнял советы своей матери, сила которой была в опоре на Литву, а также советов окружения своего, которое при нем состояло, в основном, из выходцев земель Литовских;
   б/ Церковь во главе с Ионой сделали свой выбор в пользу Василия, опять же из - за его характера и потом руководила им в деле единения и достижения единодержавия хотя бы в пределах княжества Московского.
   в/ Удельные князья с их еще большими правами и уделами, дяди: Юрий, Петр, Андрей, Иоанн, Константин с их сыновьями, и сыновья отошедшего в мир иной Владимира Храброго не смогли оказать противодействия, поскольку разъединились в борьбе за Стол Московский (это о дядях Василия), а Владимировичи одномоментно умирали сразу после смерти Василия 1 Дмитриевича: Ярослав -1426г., Симеон - 1426 г., Андрей - 1426 г., Василий - 1427 г. К чему бы это так? От многочисленного рода Владимира Храброго остался один внук Василий, младше по возрасту Василия Темного.
   г/ Успешное отдаление от двора Великого князя родственников и самостоятельных князей, удельных из других родов Всеволода Большое Гнездо, позволило сформировать новое окружение из "перелётов". Великий князь стола Московского стал опираться, в основном на них. Их наделили вотчинами и поместьями, чтобы было что защищить. Перевели окружение из разряда независимых советников в разряд людей "служилых" и посчитали, что только так, можно достигнуть ЕДИНОДЕРЖАВИЯ!
  
   Церковное строительство в древней Руси
   (Хронология строительства церквей и монастырей по данным "ИГР" Карамзина Н.М.)
  
   Вопрос, сам по себе, довольно второстепенный, на первый взгляд, но это не верно. Наряду с родовыми именами князей, он был так же мало подвержен всевозможным исправлениям и оставлен в том виде, в каком сведения о церквях и монастырях отражались с старых летописях не дошедших до нас. Рассматривая из развитие по годам упоминания, их наименование, можно проследить тенденцию развития и распростронение Православия в древней Руси. выборка произведена по "Истории государства Российского" Н.М. Карамзина, издание 1842 года С. Петербург. Естественно , этот вопрос требует более развернутой работы с привлечением "первоисточников", поскольку представленный материал "ИГР" не отличается безусловной полнотой, но. Тем не менее может обозначить общие тенденции при рассмотрении данного вопроса. В хронологическом порядке будут изложены любые упоминаеия о строительстве, освящении. Перестройке и Разрушении, при стихийных бедствиях или войнах, пребывание в них тех или иных лиц. Даже тот объём, который есть в "ИГР", требовал бы отдельной части, а не приложения. Это лишь попытка привлечь внимание к этому вопросу и не более того. Материал будет изложен в краткой форме, где указывается место расположение церкви или монастыря, причина упоминания, и это пожалуй всё, что может представить автор, для обсуждения:
   (?) год - Киев. Церковь Св. Николая упомянута как древнейшая у Нестора.
   944 год - Киев. Упомянута в договоре Игоря с Греками, как храм, где Варяжские воины - христиане клялись исполнять договор. Соборная церковь Киева.
   988год - Киев. Церковь Васильевская, сооружена по приказу Св. Владимира на месте жертвенника Перуна.
   988 год - Киев. Церковь Св. Георгия. Первая из выстроенных при Св. Владимире. Освящена 26 ноября (Воскресенская летопись 1 ст. 153).
   989 год - Киев. Церковь Богородичная десятинная. Собор (Богоматери) заложена. 995 год - Васильев. Церковь Святопреображенская. Как память о спасении Св. Владимира после битвы с печенегами
   (?) год - Овруч. Церковь Владимирская. Построена Св. Влалимиром. Память об убитом Олеге, которого историки считают братом (сводным) Владимира
   990 (?) год - Владимир - Залесский. Церковь деревянная Св. Богородице. Это сказано в Воскресенской Летописи (ч. 1, ст. 153). Карамзин считает что это было позже при Владимире Мономахе. Хотя. Возможно. Церковь могла служить своеобразным признаком завоевания этой земли Киевом.
   1008 год - Киев. Церковь (каменная Петра и Павла. Построена митрополитом Иоанном (Никоновский Летописец)
   1088 год - Переяславль (Днепровский). Церков Воздвижения Честнаго Креста, так
   же сооружена Митрополитом Иоанном. Правда Карамзин считает это вымыслом.
   1015 год - Вышгород (Киевский) Церковь Св. Василия. Упомянута в связи с захоронением в ней Бориса, после того, как он был убит на Альте.
   1022 год - Тмутаракань. Церковь Св. Богородицы. .Упомянута в связи с захоронением в ней Ростислава. Церковь построена Мстиславом 1.
   1030 год - Чернигов. Церковь Святого Спаса. Заложена Мстиславом 1 в ней он нашел и свой последний покой.
   1036 год - Киев. Церковь на Золотых воротах Благовещеие. Сооружена при Ярославе 1.: " Того деля (для) ать всегда радость граду тому святым благовещанием будет"
   1037 (?)год - Киев. Собор Софийский. Сооружен на месте где одолели половцев.
   1037 год - Киев. Монастырь Св. Ирины. Заложен Ярославом 1.
   1044 - Владимир Волынский или Киев. Собор Св. Богородицы. Упомянут в связи с захоронением, после крещения, при Ярославе 1 останков братьев Св. Владимира.
   1050 год - Киев. Монастырь Печерский. Основан при Изяславле (Димитрии0 на месте пещеры выкопанной иереем Берестовским.
   1051 год - Берестово. Церковь Св. Апостолов. Упомянута в связи с избранием её иерея Иллариона Митрополитом, при Ярославе. Без участия Патриарха пишут.
   1052 год - Новгород Великий. Церковь Св. Софии. Сооружена при Владимире Ярославиче, князе Новгородском. Упомянута в связи с его захоронением.
   1069 год - Устье реки Тверца. Церковь Бориса и Глеба. Построил Ефрем (?)
   1073 год - Чернигов. Монастырь Успенский (Болдиногородский Елецкий). Инок Антоний выкопал здесь ранее пещеру.
   1073 год - Киев. Монастырь Димитровский. Заложен Изяславом 1
   1086 год - Киев. Монастырь Андреевский. Упомянут в связи с закладкой в нем церкви Св. Андрея.
   1088(?) год - Ростов (Владимирский). Копия Печерской Церкви в Киеве, сооружена Владимиром Мономахом1088 год - Киев. Церковь Св. Михаила Выдубецкого. Освящение при Всеволоде.
   1091 год - Переяславь (Киевский). Церковь Св. Андрея у ворот.
   1092 год - Переяславль (Киевский). Церковь Св. Феодора у ворот.
   1094 год - Киев. Монастырь Клевский имени Богоматери. Основан иноком Стефаном изгнанным из моностыря Печерского
   1095 год - Суздаль. Церковь Димитриевская и двор Печерского монастыря. Выстроены Олегом Святославичем князем Черниговским.
   1097 год - Киев. Монастырь Михайловский златоверхий. Здесь Василько Теребловский молился перед арестом.
   1098 год - Переяславль (Киевский). Церьковь каменная Богородичная на дворе княжем. Заложена Владимиром Мономахом.
   1101 год - Смоленск. Собор каменный Богородичная. Заложена Владимиром Мономахом.
   1110 год - Архангельск. Монастырь Архангельский. Упомянут в Харт. Грамотах.
   1113 год - Киев. Монастырь Лазарев. Упомянут в сязи со смертью игумени.
   1115 год - Новгород. Цкрковь Св. Феодора Тирона. Заложена гостем торговым.
   1116 год - Перемышль. Церковь Св. Иоанна. Построена Князем Перемышлч Володарем. Упомянута в связи с его погребением.
   1116 - Владимир Залесский. Церковь Св. Спаса. Построена Владимиром Мономахом при основании города Владимира на Клязьме. (Синод. лет.)
   1120од - Чернигов. Церковь Св. Бориса и Глеба. Основана Давидом Святославичем.
   1121 год - Киев. Церковь Св. Иоанна на Копыреве конце. Закладка.
   1121 год - Новгород. Монастырь Св. Антония. Создан новгородцем Антонием.
   1124 год - Р. Альта. Церковь Бориса и Глеба. Заложена Владимиром Мономахом.
   1126 год - Новогородский (Юрьев). Монастырь Св. Георгия. Упомянут в связи с выдачей монастырю жалованной Грамоты в.к. Мстиславом Владимировичем. в.к. связи с выдачей жаливыдачей жаливанной Грамотыва Рюриковича. столпе.а Армянина.
   1127 год - Полоцк. Монастырь Селецкий ( Спасский и Мариин) . основан супругой князя Полоцкого Романа.
   1127 год - Галиц. Монастырь Николаевский (Жидичин). Упомянут в связи с посещение его князем Даниилом Галицким
   1128 год - Киев. Церковь Св. Петра (Татищев), или Св. Феодор (Карамзин) на Почеряне. Основана князем Мстиславом.
   1128 год - Новгород. Монастырь Юрьевский (Георгиевский) Упомянут в связи с выдачей князем Мстиславом Княхеской грамоты но земли и пошлины.
   1130 год - Новгород. Церковь Св. Иоанна на дворе Петрятине
   1131 год - Киев. Церковь Богоматери Пирогощую, Заложит Мстислав 11.
   1133 год - Новгород. Церкви Св. Георгия и Богоматери на торгу (деревянная).
   1135 год Новгород. Монастырь Воскресенский. Сгорела церковь моностыря.
   1137 год - Псков. Церковь Св. Димитрия Солунсеого или, в древних летописях, наименована Св. Троицы. Захоронение великого князя Всеволода 11.
   1138 год - Новгород. Монастырь Св. Варвары. Упомянут в связи с изгнанием из Новгорода С князя Святослава Всеволодовича.
   1138 год - Смоленск (Смядынь). Монастырь Св. Бориса и Глеба. Упомянут в связи с задержанием в черниговского князя Святослава Всеволодовича.
   1144 год - Полоцк. Собор Св. Софьи, Упомчнут в связи с пострижением в монахини полоцкой княжны, получившей имя Св. Ефросиния или Предслава.
   1144 год - Канев. Церковь Св. Георгия. Заложил князь Всеволод Давидович.
   1146 год - Путивль. Церковь Вознесения Господня. Упомянута в связи со взятием Путивля Изяславом 111 " И церковь Вознесения Господня всю ограблена".
   1146 год - Село князя Игоря около Путивля, Церковь Св. Георгия. Упомянута так же в свяхи с войной Изяслава 111 со Святославом.
   1146 год - Киев. Монастырь Св. Михаила в Выдубичах. Упомянут с связи с пленением в. к. Игоря Олеговича после бунта в Киеве
   1146 год - Киев. Церковь Св. Михаила. Упомянута в связи. Упомянут в связи с событиями в Киеве, в момент свержения Игоря со стола Киевского
   1146 год - Переяславль (Киевский). Монастырь Св Иоанна. Здесь заключен Игорь.
   1146 год - Вышгород (Киевский). Церковь Св. Бориса и Глеба. Упомянута в связи со смертью великого князя Киевского Всеволода 11, передав стол брату Игорю.
   1146 год - Новгород. Церковь Св. Ильи. Сгорела во время пожара на Холме.
   1146 год - Новгород. Церковь Св. Петра и Павла на Холме в Славянском конце.
   1146 год - Новгород. Церковь Св. Бориса и Глеба. построена в городе.
   1146 год - Новгород. Церковь св. Козьмы и Демьяна. Все четыре церкви были
   Построены одновременно при посаднике Константине.
   1147 год - Суздаль. Собор Св. Богородицы (Богородческий). Освящена Нифонтом.
   11(?) год - Новгород. Монастырь Покровский в Зверинце.
   1148 год - Новгород. Церковь Богоматери в монастыре в Зверинце сгорела от молнии.
   1150 год - Киев. Монастырь Св. Симеона (Симоновский). Упомянут в связи с захоронением в нем убитого князя Игоря Олеговича.
   1151 год - Новгород. Церковь Св. Константина. Построил Епископ Нифант.
   1151 год - Новгород. Церковь Св. Константина. Построил Епископ Нифонт.
   1152 год - Новгород. Церков Св. Михаила. Загорелась сожгло ещё 8 церквей.
   1152 год - Владимир Залесский. Церковь Св. Мученика Георгия. Долгорукий.
   1152 год - Р. Нерль. Церковь Св. Св. Мучеников Бориса и Глеба. Долгорукий.
   1152 год - Суздаль. Церковь Всемилостего Спаса. Долгорукий.
   1152 год - Юрьев. Церковь Св. Георгия. Заложил Долгорукий.
   1152 год - Переяславль Залесский. Собор Всемилостевого Спаса, позже Спасопреображенский. Заложен Долгоруким.
   1152 год - Новгород. Церковь Варяжская. Сгорела при пожаре городе.
   1152 год - Городец на р. Десна. Церковь Св. Михаила. Сожжена Князем Черниговским Святославом Всеволодочем. Строил Долгорукий.
   1153 год - Галич Волынский. Церковь Св. Спаса. Упомянута в связи с восшествием на стол Галича князя Влалимира Ярославича.
   1153. - Новгород. Монастырь и церковь Св. Богородица. Срубил церковь игумен Аркадий и завел монастырь.
   1153 год - Ладога. Церковь Св. Клемента. Заложена Епископом Новгорода
   Нифонтом.
   1154 год - Новгород. Церковь Св. Саввы
   1155 год - Вышгород (Киевский). Монастырь женский (?). Упомянут в связи с тем, что князь Андрей Боголюбский забрал отсюда икону Св. Богородицы и увез в новь основанный им Суздаль.
   1156 год - Новгород. Церковь Св. Пятницы на торгу. Ставили купцы заиорскин.
   1156 год - Берестов (Киевский). Монастырь Обитель Спаса. Упомянута в связи со смертью Юрия Долгорукого и захоронением его рядом с телом ранее здесь погребённым Владимиром Мономаха.
   1157 год - Киев. Монастырь Николаевский Пустынный. Упомянут в связи с проведением в нем собора для осуждения Еретика Мартина Армянина.
   1160 год - Новгород. Монастырь Благовещенский. Создан Св. Иоанном позже Архиепископом Новогородским.
   1162 год - Киев. Монастырь Св. Кирилла. Войска Андрея Боголюбского стояли здесь при его вторжении в Киев
   1162 год - Новгород. Монастырь Св. Духа. Упомянут в связи с постановуой пам нового игума. Савы вместо отошедшего в мир иной предшествующего.
   1165 год - Новгород. Церковь Св. Власия на Велесовой улице.
   1165 год - Новгород. церковь Св. Троицы по другим спискам Царицы (п. N 415)
   1166 год - Новгород. Церковь Св. Спаса заложена на вратах Георгиева монастыря.
   1166 год - Владимир Залесский. Церковь Успения Златоверхая (златоверзая церковь Богоматери) окончена строительством.
   1167 год - Новгород, Церковь Св. Бориса и Глеба. Заложена Сотко (купец?)
   1169 год - Брянск. Монастырь Свенский. Упомянут в Синопсисе в связи с передачей Андреем Боголюбским во владение Киевской Лавре.
   1172 год - Новгород. Церковь Св. Иакова на Неверском конце. Заложена.
   1174 год. - Боголюбов. Монастырь Боголюбовский. Заложен Андреем (?).
   1174 год - Владимир. Монастырь Козьмодаминский. Упомянут в связи с отпеванием убитого в.к. Андрея Боголюбского.
   1175 год - Новгород. Церковь Св. Михаили. "Соорудил" новгородец Михаль.
   1175год - Новгород. Церковь Св. Иоанна Предтечи на Чудинцовой улице. Сооружена новгородцем Моисеем Доманежичем.
   1179 год - Новгород. Монастырь Иоанновский (Ростокин). Упомянут в связи с кончиной игумена.
   1181 год - Хлынов (Вятка). Церковь Крестовоздвиженская. Упомянуто в связи с перенесением города Хлынова с горы на Боляксево поле
   1182 год - Новгород. Церковь Богоявления и других Св. Отцов навратная. Завершена строительством.
   1182 год - Новгород. Церковь Св. Ипатия на Роговой улице. Поставлено Радько с братом.
   1184 год - Киев. Церковь Св. Василия на Великом дворе. Освещена Митрополитом, сооружена Святославом Всеволодовичем.
   1184 год - Новгород. Церковь Св. Иоанна каменная. Заложена Архиепископом новгородским совместно с братом.
   1184 год - Новгород. Церковь Св. Власия деревянная.
   1185 год - Новгород. Церковь Св. Петра и Павла на Сильнище. Заложили Лукиничи.
   1185 год - Новгород. Церковь Вознесения. Заложена Милонегом.
   1186 год - Переяславь Залесский. Монастырь Никитинский, создан преподобным Никитой жившим на столпе.
   1187 год - Владимир (Залесский). Монастырь Вознесенский. Упомянут в связи с приездом Владимирского Епископа Парфирия.
   1187 год - Киев. Церковь Св. Феодора в монастыре. Захоронен Мстислав Давидович.
   1187 год - - Ростов Великий. Церковь Св. Богородицы. Расписана Епис. Лукой.
   1188 год - Новгород. Монастырь Аркадьевский. Упомянут в связи с закладкой в нем каменной церкви новгородцем Семионом Добычаевым.
   1189 год - Галич. Монастырь Иоанновсский. Упомянут в связи с захоронением в нём князя Ростислава Рюриковича.
   1189 год - Новгород. Церковь Успения. Освещена Архиепископом Гавриилом.
   1189 год - Новгород. Церьковь Трех Отроков на Жатуни. Заложена
   1191 год - Новгород. Церковь Св. Николая. На Городище. Построил Ярослав - Феодор.
   1191 год - Новгород. Церковь Сретения на дворе Архиепископа Новгорода.
   1191 год - Новгород. Церковь Св. Оброза на Незде. Построил Нездивеч.
   1191 год - Новгород. Церковь Св. Пятницы на торгу. Построена. взамен другой 11 построенной заморскими купцами в 1156 году?
   1192 год - Новгород. Моностырь Хутынский, церковь Преображения, строил чернец Варлаам ( мирское имя Алекса Михайлович) освещена Архиепис. Новгородским.
   1192 год - Руса. Монастырь и церковь Преображения на острове. "Завел" Игумен Мортирий.
   1192 год - Владимир Залесский. Церковь Рождества Богоматери. Заложена великим князем Всеволодом.
   1192 год - Муром. Церковь Благовещания и монастырь того же имени. Заложена Константином Святославичем.
   1192 год - Новгород. Монастырь Воскресенский. Упомянут из за смерти игуменьи.
   1193 год - Новгород. Церковь Св. Петра и Павла на Холме. Срублена
   1193 год - Новгород. Церковь Св. Иоанна Милостего на воротах церкви Воскресения.
   1194 год - Новгород. Церковь Св. Филиппа на Нутной улице. Поставлена.
   1195 год - Рязань. Церковь Св. Бориса и Глеба. Упомянута в связи с захоронением князя Рязанского Игоря Глебовича.
   1195 год - Новгород. Церковь Богоматери на городских воротах. Заложена.
   1195 год - Новгород. Монастырь Кирилловский ( на Нелезне). Заложена церковь.
   1196 год - Новгород. Церковь Св. Гавриила на Лубяной улице в Нелезне. Заложена новгородцами Косянтином и Димитрием.
   1196 год - Чернигов. Церковь Св. Богородицы или Благовещенская. Упомянута в связи с захоронением в ней Всеволода (Буй Тур из "слова о полку Игореве")
   1197 год - Новгород . Монастырь Св. Ефимии в Плотниках. Основан женой Полюдя Городишнивича. Дочь Жирошкина.
   1197 год - Белгород. Церковь Св. Апостолов. Епископальную "создал" в.к. Рюрик.
   1197 год - Киев. Церковь Св. Василия на новом Дворе. "Создал" в. к. Рюрик
   1199 год - Новгород. Монастырь Рождества Богородицы. Основала супруга князя Ярослва Владимировича. Игуменья жена Посадника Завида.
   1200 год - Владимир Залесский. Церковь Успенская в монастыре супруги своей. Заложил в. к. Всеволод Большое Гнездо.
   1206 год - Новгород. Церковь Семиона Столпника надвратная в Аркадьевском монастыре. "соорудил" новгородец Твердослав.
   1206 год - Тверь. Монастырь Отрич. Игумен Михаил молится о мире на Руси.
   1207 год - Владимир. Церковь Св. Михаила на княжеском дворе.
   1207 год - Новгород. Монастырь Св. Пантелеймона. Создал Феодор Пинещинеч.
   1211 год - Новгород. Церковь Сорока Святых каменную. "Совершил" Вечеслав Прошкинич новгородец позже принявший постриг.
   1213 год - Владимир. Монастырь Рождественский. Основан Всеволодом Большое Гнездо и церковь в нем Рождества Богородицы.
   1215 год - Суздаль. Монастырь Св. Димитрия. Упосянут в связи с избранием черноризца Епископом Ростовским.
   1216 год - Ростов Великий. Монастырь Св Петра. Захоронение игумена Пахомий.
   1219 год - Устюг. Монастырь Живоначальной Троицы.
   1224 год - Ярославль. Церковь Св. Спаса. Освящение Епископом Кириллом.
   1224 год.- Новгород. Церковь Св. Михаила каменная. Завершена новгородцами Твердосилом и Феодором.
   1224 год - Новгород..Церковь Св. Павла. Построена новгородцем Семён Борисович.
   1224 год - Новгород. Церковь Св. Симеона каменная. Построена им же.
   1224 год - Новгород. Церковь Св. Константина каменная. Построена им же
   1224 год - Новгород. Церковь Св. Елены каменная. Построена им же.
   1225 год - Нижний Новгород. Церковь Св. Спаса каменная. Заложена в. к. Владимирским Георгием.
   1225 год - Суздаль. Церковь Богоматери. Освещена Епископом Семионом.
   1226 год - Новгород. Церковь Рождества Христова.
   1226 год. - Новгород. Церковь Св. Иакова в Неревском конце
   1227 год - Владимир Залесский сгорел в нем сгорели 27 церквей не поименованных.
   1230 год - Новгород. Церковь Св. Иоанна Предтечи. Строят гости заморские
   1231 год - Чернигов. Монастырь Св. Мучеников Бориса и Глеба. Игумен Иоанн.
   1231 год - Киев. Монастырь Васильевский. Игумен Афонасий
   1231 год - Киев. Монастырь Воскресенский. Игумен Симеон.
   1231 год - Ростов Великий. Монастырь Иоанновский. Перенос тела Св. Леонтия Ростовского в собор Св. Богородицы.
   1232 год - Рязанское княжество Монастырь Богословский.
   1232 год - Новгород. Церковь Св. Феодора на воротах. Заложена.
   1233 год - Псков. Монастырь Иоановский на Завеличии. Упомянут в сязи с похоранами супруги князя Ярослава Владимировича.
   1238 год - Новгород. Монастырь при церкви Св. Павла. Основала жена Семена Борисовича новгородца.
  
  
   Естественно. Представленный материал не может считаться достаточным в основном по нескольким причинам, главное то, что это лишь попытка понять:
   а/ Выборка произведенная по "истории Государства Российского" Н. М. Карамзина выполнена без необходимой тщательности и потому возможно. что не все сооружения попали в данный перечень.
   б/ К сожалению, лишь малая часть выборки, как то отражает Хронологию начала строительства, поскольку объект чаще упомянут в связи с каким то происшествием и потому не ясно, с какого времени существовал монастырь или церковь.
   в/ труд Карамзина не охватывает того церковного строительства, которое велось в мелких городах или в уделах князей. Отмечены лишь главные, а вот при одном лишь пожаре во Владимире сгорают 27 церквей. Мы не знаем многого.
   Но несмотря на ограниченность информации некоторые выводы возможны:
   - Возможно понять как в хронологическом порядке, вслед за проповедниками следовали создатели храмов.
   - Вот строительство Юрием Долгоруким в землях на Руси Владимиро - Залеской множества храмов в 1152 году показывает, что в этот период Юрий понял, что земли юго - западные Княжества Киевского ему не удержать и решил вплотную заняться отчиной, где его никто не трогал.
   - Интересно предпочтения к именам данным храмам и монастырям, но здесь необходим специалист, хотя некоторые тенденции просматриваются. Хотя на дворе Х - Х11 век, но предпочтения отданы Св. Софье, Ирине, Илье, Владимиру, Михаилу. Здесь нужен специалист и более тщательные изыскания.
   Выборка произведена на период до момента вторжения Батыя, чтобы проследить изменение в динамике этого вопроса, который явно произошёл в связи с предоставлением Ордой привилегий Духовенству Православному.
  
  
  
   И, тем не менее, вопрос поднятый в этом приложении заслуживает внимания!
  
   Конец У11 части 1 июня 2006 г. - 20 мая 2007 г.. РУЗА Май - июнь 2008 года
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"