Лебедева Елена Юрьевна : другие произведения.

Петербургские сны

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Роман посвящается всем любителям, ценителям и поклонникам Санкт-Петербурга. Этот волшебный город, без сомнения, один из самых красивейших в мире, стал главным фоном нежной, чистой, искренней любви. Немного странная девушка с необыкновенными сапфировыми глазами русская по происхождению, француженка по гражданству приезжает учиться в Петербург. Здесь она встречает свою любовь - курсанта Военно-морского института. Влюбленные растворяются друг в друге, кажется, что ничто не может омрачить это чувство. Но ловко подстроенная интрига, случайно услышанный разговор, тайны, окружающие героиню, разводят молодых людей в разные стороны. Что делать дальше, как жить, когда сердце разбито, а мечты растоптаны? Можно ли все исправить, вновь собрать по кусочкам счастье? Ведь настоящая любовь не проходит бесследно...
  Март 2013 - январь 2014 гг.
  
  Петербургские сны
  
  Роман посвящается всем любителям, ценителям и поклонникам Санкт-Петербурга. Этот волшебный город, без сомнения, один из самых красивейших в мире, стал главным фоном нежной, чистой, искренней любви.
  Немного странная девушка с необыкновенными сапфировыми глазами русская по происхождению, француженка по гражданству приезжает учиться в Петербург. Здесь она встречает свою любовь - курсанта Военно-морского института. Влюбленные растворяются друг в друге, кажется, что ничто не может омрачить это чувство. Но ловко подстроенная интрига, случайно услышанный разговор, тайны, окружающие героиню, разводят молодых людей в разные стороны.
  Что делать дальше, как жить, когда сердце разбито, а мечты растоптаны? Можно ли все исправить, вновь собрать по кусочкам счастье? Ведь настоящая любовь не проходит бесследно...
  
  
  Пролог
  (Царское Село 1 июня 2013г.)
  
  Лебедей здесь когда-то кормили с руки,
  Дней лицейских беспечная пряжа
  Здесь рвалась от порывов орлиной тоски
  В мертвом царстве команд и плюмажа,
  А лукавый барокко бежал в завитки
  На округлых плечах Эрмитажа...
  (В. Рождественский, 1925-1928г.)
  
  
  Что может быть прекраснее для восстановления душевного равновесия, чем прогулка верхом по тенистым аллеям старинного парка? Под легкую размеренную рысь ладной, серой в яблоках кобылы, думалось и переживалось легче. А подумать было о чем. Воспоминания, трепетно-нежные, обрушились на наездницу, словно майский ливень, смывая с души боль, страх, горечь ошибок, все эти долгие пять лет разлуки с Санкт-Петербургом, разлуки с НИМ.
  Пять лет... За это время многое изменилось в жизни. Юная мечтательница повзрослела и старалась смотреть на мир трезвыми глазами молодой 27-летней женщины, а не восторженной барышни, которой была когда-то. Но здесь, под сводами старинных аллей это невероятное ощущение какого-то волшебства, нежности, невольной радости так неожиданно вдруг расцветало в душе.
  Впервые за прошедшие годы сегодня, в свой День рождения Елизавета была счастлива. Она как будто сбросила с души груз прошлых обид и потерь, и, несмотря на все опасения возвращаться в Россию, была спокойна.
  Наоборот, воспоминания, что поджидали в зеленых аллеях, в глади большого озера, в надменности барочного павильона "Эрмитаж", в изящном Мраморном мостике, дарили девушке тепло и ласку, манили, звали за собой, невольно вызывая в памяти ее первую встречу с Сашей, их долгие зимние прогулки по Царскосельскому парку. И странно, но пронизывающей боли, которой она так боялась, в душе не было, была щемяще легкая грусть по тому, что они так глупо потеряли.
  Но значит, так было суждено, и провидению было угодно развести их судьбы. Теперь у нее новая жизнь, новые интересы, новая любовь. Любовь ли? Не так уж и важно, важно, что Ник никогда ее не предаст, что ему она доверяет больше чем себе. И эта преданность порой важнее пылких чувств.
  Обо всем этом сейчас, по прошествии долгого времени, можно было рассуждать здраво и спокойно. Но что творилось в душе пять лет назад, сколько душевных сил пришлось приложить, чтобы смотреть в будущее, а не искать себя в прошлом...
  
  Часть 1
  
  Город ее мечты
  (5 лет назад, осень 2007г.)
  
  Ах, Санкт-Петербург, все в тебе очень странно
  Серебряно-призрачный город туманов...
  (Н. Агнивцев 1923г.)
  
  Осень в Петербурге. Кто-то видит дождь, туман, серость и лужи, а кто-то нежную дымку тумана, как покрывалом бережно окутывающую город по утрам, легкие блики последних солнечных дней в волнах Невы, парящий над тяжелыми тучами и оттого кажущийся еще более высоким шпиль Петропавловской крепости.
  Молодая девушка, что шла пешком по Дворцовому мосту видела именно последнее, не замечая ни холода, ни северной сырости.
  Она легко стучала каблучками дизайнерских ботиночек от Джимми Чу, улыбалась загадочно и была абсолютно погружена в себя. Уже почти перейдя на другой берег Невы, юная особа, не удержавшись, оглянулась, и вновь замерла, пораженная совершенством Дворцовой набережной.
  Мимо спешили люди, погруженные в свои проблемы и заботы. На самом мосту стояла пробка, гудели машины. Из Мерседеса последней модели, медленно шуршащего шинами, до нее долетали обрывки делового разговора на повышенных тонах.
  Девушка непонимающе обернулась на голос из машины, скользнула взглядом по спешащим прохожим. Неужели же никто из них не видит того, что видит она?! Как можно вот так запросто бежать и ехать мимо такой завораживающей перспективы Невы. Нет, никогда никогда в жизни, даже если проживет здесь десяток лет, она не станет такой холодно равнодушной к этому удивительному городу.
  Улыбнувшись своим мыслям и едва не сделав реверанс Зимнему дворцу прямо здесь на мосту, девушка поспешила дальше. Обогнув величественное здание бывшей Фондовой биржи, уже минут через пять она достигла цели. Менделеевская линия 5 - исторический факультет Санкт-Петербургского университета. Как же жаль, что она попала сюда только на последнем выпускном курсе.
  Легко лавируя в толпе студентов, юная особа быстро нашла свою аудиторию, села поближе к кафедре и приготовилась слушать лекцию ее самого любимого курса "История и культура Петербурга".
  
  В группе новенькую не понимали и не принимали. Вот уже больше месяца как начался семестр, и незнакомка неожиданно появилась на курсе, но к ней все еще не привыкли. "Звездные девушки" потока сразу же заметили дорогие дизайнерские, но не броские вещи и милостиво решили впустить новенькую в свой круг. Но как оказалось, поговорка "встречают по одежке, провожают по уму" вновь себя оправдала. Девушка совершенно не придавала значения моде, не любила ходить по магазинам и вообще оказалась замкнутой и "повернутой" на учебе.
  Это вызвало явное неудовольствие "ботаников", у них тоже сложился свой мирок и впускать в него нового претендента на "отлично" и "автоматы" они не спешили. Серединка группы в нерешительности замерла. Но к исходу месяца скорее отвернулась от новенькой, чем приняла ее.
  Все в ней было слишком необычным. И внешность, не вызывающая гламурная умело накрашенная красота, а нежность улыбки, мягкий, словно, обволакивающий взгляд больших необыкновенно синих глаз, естественный румянец высоких скул, длинные, заплетенные во французскую косу волосы. И манера поведения, и странная очень правильно построенная речь без сленга, и урчащее "р", над которым ее одногруппники сначала тихонько посмеивались, а потом просто привыкли.
  Все это могло бы огорчить новенькую, но она словно не замечала своего одиночества, вежливо здоровалась со всеми, улыбалась нежно, внимательно слушала лекции, блестяще отвечала на семинарах, а на переменах просто погружалась в себя. Такое состояние некоего отрыва от реальности бывает у влюбленных, когда кажется, что ты летишь, а не идешь по земле. Именно это и происходило с нашей незнакомкой. Она и правда была влюблена, влюблена в волшебный город своих снов, которым грезила с самого детства.
  Петербург такой далекий, непостижимый, когда она приезжала сюда только на несколько дней каникул, теперь принадлежал ей полностью, открывался все новыми гранями, блистал и завораживал, бередил душу щемящей тоской по невозвратно ушедшему прошлому.
  
  Немного из прошлого
  
  Что мне Париж, раз он не русский?!
  Ах, для меня под дождь и град,
  На каждой тумбе петербургской
  Цветет шампанский виноград!
  (Н. Агнивцев 1923г.)
  
  Откуда берет начало эта странная любовь, что связывает эту хрупкую барышню и Питер? Заглянем немного назад и попытаемся найти ответы.
  Наша незнакомка родилась 1 июня 1986г. в Париже в семье потомственных русских аристократов князей Оболенских-Нелединских-Мелецких, эмигрировавших из России в 1921г. Девочку окрестили Елизаветой. Имя было выбрано не случайно, собственно никто и не выбирал, оно само нашло малышку. В ту ночь, когда на свет появилась маленькая княжна, скончалась ее прабабушка Елизавета Николаевна, благодаря которой собственно и сохранилась и процветала в настоящее время большая семья Оболенских-Нелединских-Мелецких.
  Именно Елизавете и ее мужу Никите удалось в 1921г. бежать из России и начать жить заново во Франции. Эта полная опасностей и невероятных событий история хранилась в семье как бесценная реликвия, как и фамильные драгоценности княгини, и старинные документы и фотографии.
  Два столь разных события смерть и рождение новой жизни соединились в одно, и никто даже не задумался над именем для девочки. Образ этой невероятной женщины с раннего детства всегда был рядом с маленькой княжной. Даже внешне они были похожи. Прабабушка подарила правнучке свои необыкновенно синие глаза. Ни своей дочери и ни внучке, а именно правнучке через два поколения передался этот удивительно глубокий насыщенный синий цвет.
  Малышка росла, окруженная вниманием и заботой. Родители подошли к ее воспитанию со всей ответственностью, тем более, что она родилась не у юных, а уже состоявшихся в жизни людей. Ее маме Софье Никитичне было 29, а отцу 34 года.
  Княжна Софья родилась в Америке, куда ее мама Екатерина, бабушка нашей героини, уехала за мужем и отцом малышки, актером бродвейского театра. Все свои силы Екатерина направила на мужа, удержать его любой ценой. Софья, как бы странно это ни казалось, стала обузой. Поэтому Катя привезла дочь к родителям во Францию, и ее воспитывали бабушка и дедушка. Даже отчество маленькая Софи взяла от дедушки, а не от родного отца, которого не знала и не видела.
  Софья переняла от бабушки прекрасное воспитание, твердость духа, необыкновенную порядочность. Она блестяще закончила университет и работала переводчиком, в совершенстве зная английский и русский. Но ее личная жизнь долго не складывалась, пока в 27 она не познакомилась с английским дипломатом, Александром Бэкером. Наконец, счастье нашло ее, они поженились, и бабушка еще успела увидеть ее счастливой и носящей правнучку.
  А что же Екатерина? Долгое время она оставалась в Америке, муж то уходил, то возвращался вновь. Молодая женщина терпела и прощала, а потом устала ждать, окунулась в яркий манящий вихрь американской жизни. Но от всего устаешь, даже от вечного праздника и череды любовных побед.
  И Катя, наконец, устала, оглянулась вокруг и ужаснулась сама себе, что она делала здесь вдали от семьи столько времени? В душе было больно и холодно, но жизнь многому научила ее, и Екатерина решила бороться за свою семью. Она вернулась во Францию. Родители приняли ее, отец более настороженно, Елизавета с тихой материнской радостью, что дочь наконец-то одумалась. Труднее всего было найти ниточку к собственной дочери, брошенной 17 лет назад. Объяснить ребенку, почему она родная мать оставила ее ради мужчины, которому дочь была не нужна.
  На помощь вновь пришла мудрая мама. Медленно, но верно между ними росла симпатия и к тому моменту, когда Софья выходила замуж, она с радостью рассказывала будущей свекрови, что у нее две потрясающие мамы: несколько старомодная, воспитанная еще идеалами 19 века Елизавета и немного сумасшедшая, познавшая в жизни так много всего Екатерина.
  Во Франции Катя наконец-то обрела себя по-настоящему. Она нашла семью и свое место в жизни. Навязанный когда-то родителями юридический факультет, так и не пригодился. Теперь она знала, чем хотела заниматься в жизни. Женщина закончила искусствоведческий факультет и с течением времени стала блестящим аукционистом.
  С возрастом, отходя от проведения аукционов, она организовывала различные выставки по всей Европе, искала новые дарования среди современных художников, скульпторов, фотографов.
  После смерти княгини Елизаветы Николаевны Екатерина на некоторое время отошла от дел, полностью посвящая себя дочери и внучке. Эта малышка с глазами цвета насыщенного сапфира, была так похожа на маму. Екатерина решила, что отныне посвятит свою жизнь этой крошке. Все то, чего она не дала дочери, она с лихвой отдаст внучке.
  Бабушка сдержала обещание. Она всегда была рядом, заменяя профессиональных нянь и наслаждаясь каждой минутой рядом с маленьким ангелом. Только теперь умудренная опытом женщина, поняла, что она потеряла в молодости, и каким счастьем и божественным даром может стать материнство.
  Родители любили малышку Лизу, но в этой любви была легкая холодность. Софья, всегда относившаяся к себе с повышенной строгостью, безупречно воспитанная, требовала того же и от дочери. Вся ее жизнь с самого детства была расписана по минутам. Ранний завтрак, отец за чашкой кофе и утренней газетой, мама идеально причесанная и одетая за большим обеденным столом. Серебряные приборы, фарфор, накрахмаленные салфетки и скатерти. Укоризненный взгляд мамы, если малышка тянулась не за тем прибором, выразительный взгляд отца, если она слишком громко прихлебывала чай.
  Затем бесконечные занятия: танцами, верховой ездой, латынью, музыкой, языками. Об этом стоит упомянуть подробнее. Трудно сказать, какой из языков стал для девочки родным. Отец англичанин, мама русская, а гражданство французское. На всех трех Елизавета говорила с самого детства.
  В шесть лет ко всему этому прибавилась школа. Элитная частная школа, принадлежавшая их семье, в свое время основанная для маленьких сирот беженцев из России и долгое время возглавляемая княгиней Елизаветой Николаевной, она процветала до сих пор. И здесь родители требовали от дочери еще больше усердия. Никаких поблажек, наоборот она должна была подавать пример другим детям, не могла, не имела права учиться средне.
  И среди всей этой расписанной по часам жизни, малышку радовал теплый взгляд отца, за ужином расспрашивающего, как прошел ее день и как высшая похвала его большая ладонь поглаживающая детскую щечку, нежный поцелуй мамы перед сном, а так хотелось большего. И этим большим, человеком, что отдавала маленькой Елизавете всю себя, стала бабушка.
  С ней всегда была легко, можно было не бояться взять не ту ложку или вилку и даже пить чай по-русски, из блюдечек. Можно было весело бегать по дому и играть в прятки, смеяться, когда хочется и даже не всегда успевать подготовиться к урокам. Бабушка с самого детства стала настолько родным человеком, что они понимали друг друга с полуслова. А когда родители уезжали по делам или на отдых, то лучшей наградой было провести каникулы с бабушкой. Правда, это удавалось далеко не всегда. В качестве языковой практики и на радость дедушки с бабушкой, малышку часто отправляли в Лондон к родителям отца.
  Елизавета взрослела. Постепенно складывался круг ее собственных интересов. Из многочисленных дополнительных предметов, которым ее обучали частные учителя, больше всего она любила живопись. Легкие прозрачные акварели или наброски карандашом, все получалось достойно. Наверное, если бы Елизавета захотела, она могла бы стать настоящей художницей. Но живопись была скорее хобби, попыткой хоть ненадолго уйти от реальности, от строгих рамок, в которых протекала ее жизнь.
  Этому же способствовала и верховая езда. Лошадей девушка любила с детства и здесь находила полную поддержку в лице отца.
  Но все-таки главным интересом для нее навсегда стала любовь к прошлому. История тянула как магнитом, особенно история России. Все началось с того, что в 12 лет маленькая Лиза как всегда прилежно выполняла домашнее задание. Нужно было составить свою родословную. С раннего детства, зная о своих знаменитых предках, она с радостью принялась за работу. Читала все, что только можно было найти в библиотеках, расспрашивала маму и бабушку о своей прабабушке и ее муже, о ее родителях. Тогда впервые бабушка рассказала ей все, что знала о Елизавете Николаевне Оболенской-Нелединской-Мелецкой, о Никите Александровиче Добровольском, об их незабываемой встрече в Царском Селе в августе 1916г. и обо всех трагических событиях, последовавших за этим.
  Лиза слушала, замерев, не шевелясь несколько часов, и была так глубоко потрясена. И революционные события, и убийство ее предков, и та необыкновенная любовь, что победила несмотря ни на что, что-то изменили в душе еще совсем маленькой девочки. Для нее приоткрылась дверь в новый мир, который манил и пугал одновременно.
  Что и говорить ее работа стала лучшей, подкрепленная сохранившимися фотографиями и документами, эта история не могла оставить равнодушной. И Елизавета решила для себя узнать все, что только возможно о своей семье, о предках, о знаменитом князе Николае Сергеевиче, отце ее прабабушки, о его предках, о своей длинной тройной фамилии, которой теперь она гордилась еще больше.
  Об этом нужно сказать несколько слов. Заключая брак, Софья не могла настаивать на том, чтобы ее супруг английский лорд отказался от своего имени, но и бабушку она предать не могла, поэтому каждый из супругов остался со своей фамилией. И чтобы не спорить лишний раз, молодые договорились, если у них родится мальчик - он будет лордом Бэкером, если девочка - княжной Оболенской-Нелединской-Мелецкой. Волею судеб на свет появилась Елизавета.
  С течением времени Елизавета стала буквально бредить историей России, ее родной страны, которую она знала только по книгам. Россия, загадочная непостижимая стала мечтой, навящевой идеей. И снова на выручку пришла Екатерина Никитична. На очередные летние каникулы, когда Лизе исполнилось 13, она решила отвезти внучку в Россию. Ей и самой было страшно интересно увидеть страну, о которой так тосковала мама. Конечно, 19 век не вернуть, но и советское время осталось в далеком прошлом. Россия менялась вновь, и вызывала у женщины неподдельный интерес.
  Софья и Александер были против этой поездки, но Екатерина настояла и все-таки повезла внучку в Москву. Столица оглушила шумом, суетой, пробками, рекламой. Собственно теперь она ни чем не отличалась от заграницы. Ни на Екатерину, ни на Лизу Москва впечатления не произвела. Даже ее архитектурные шедевры, перемешанные с современными зданиями, не радовали глаз. А вот Санкт-Петербург, куда отправились бабушка и внучка, покорил обеих. Совершенно не зная города, они обратились в экскурсионное бюро и теперь осваивали самые известные маршруты.
  Поражало все: великолепная архитектура, величавая Нева, сам неспешный ритм здешней жизни, какая-то неповторимая атмосфера витающая в самом воздухе белых ночей, когда казалось, что прошлого можно коснуться рукой, стоит только протянуть руку...
  Екатерина Никитична начинала понимать причину тоски ее родителей, а Лиза влюбилась с первого взгляда, и этой первой любовью стал не мальчик, а необыкновенный город. Она заболела Питером. С жадностью слушала экскурсоводов, задавала кучу вопросов, покупала книги, очень много книг о русской истории, о Петербурге, о революции.
  В Царском Селе в Александровском дворце у обеих на глазах стояли слезы, Лиза, словно, наяву видела свою юную прабабушку и поручика Императорской гвардии, ее будущего мужа.
  А когда пришла пора возвращаться домой девушка-подросток тихо плакала на плече у бабушки. И та твердо пообещала, что каждый год летом хотя бы на неделю они будут возвращаться в Петербург.
  Екатерина Никитична оказалась верна слову. Елизавета все больше и больше узнавала историю города, и уже сама смело могла бы водить группы с экскурсантами. Сердце щемило от невыразимой жалости и тоски по утраченному прошлому, по ее предкам, выгнанным из собственной страны.
  Однажды белой ночью, они любовались величественной панорамой разведенного Троицкого моста, и не глядя на бабушку, шестнадцатилетняя девушка тихо сказала:
  - Знаешь, больше всего на свете я хотела бы жить здесь. Не приезжать вот так урывками, а жить постоянно, радоваться каждой минуте...
  Екатерина Никитична тихо вздохнула, в который раз поражаясь сходству внучки с прабабушкой.
  - Маме бы это понравилось. Мне иногда кажется, что частичка ее души в тебе, золотко. Ведь не случайно же ты родилась, а она ушла... Ты так похожа на нее, чем дальше, тем больше.
  - Нет, бабушка. Елизавета Николаевна была красавицей. Я часто смотрю на ее фотографии, да может что-то есть, вы все говорите про цвет глаз, но мне кажется я совсем обычная, а она...
  - Ты просто еще очень юна, малышка. И кто знает, может быть именно тебе суждено будет воплотить ее главную мечту - вернуться в Россию. Ну, довольно на сегодня философствовать, два часа ночи, пойдем, ты совсем замерзла.
  
  Эта одобрение бабушки очень много значило для девушки. Теперь у нее есть союзник, и может быть вместе им удастся уговорить родителей опустить ее учиться в Санкт-Петербург.
  Не удалось. Через два года, когда девушка закончила школу, она мечтала только об одном - историческом факультете Санкт-Петербургского университета, но родители и слушать не захотели. Ни ее слезы, ни уговоры бабушки не помогли. Они были непреклонны, мотивируя это тем, что дочь еще слишком юна и неопытна, чтобы уехать из дома не просто в другой город, а в другую страну. Но при этом и попытка отца склонить ее к факультету международных отношений тоже не удалась. Елизавета впервые в жизни отказывалась подчиниться и упрямо твердила об историческом.
  Уже практически доведенная до нервного срыва девушка, все же победила. С легкостью она поступила на исторический факультет Сорбонны, а когда нужно было выбирать специализацию, не задумываясь, пошла на кафедру зарубежной истории. Под руководством опытного профессора, разглядевшего в девушке искреннюю любовь к тому, чему она учится, они вместе выбрали тему будущей выпускной работы. Елизавета хотела писать о русских эмигрантах, проследить судьбу нескольких самых знаменитых фамилий, в том числе и собственной семьи до, во время и после революции.
  Эта тема грела душу, была близкой, выстраданной, но главное для ее успешного написания, ей необходимы были архивы Петербурга, редкие фонды библиотек, где хранились бесценные рукописи.
  Она надеялась, что этот аргумент и то, что ей уже исполнился 21, помогут одержать верх.
  И бабушка, конечно, вновь была на стороне внучки. Благодаря своим многочисленным связям в мире искусства и науки, ей удалось по программе обмена студентов перевести девушку в Санкт-Петербургский университет. Программы вузов разительно отличались, и третий курс Сорбонны соответствовал уже пятому курсу русского университета. А после Елизавета могла выбрать либо двухлетнюю магистратуру в Сорбонне и закончить на этом обучение с дипломом магистра истории, либо трехлетнюю докторантуру, соответствующую русской аспирантуре, но пока она не задумывалась так далеко.
  Более того, чтобы успокоить родителей, особенно Софью, Екатерина Никитична купила внучке собственную небольшую квартиру в самом историческом центре в 20 минутах ходьбы от университета. Благодаря своей успешной работе на аукционах по всему миру, она могла себе это позволить. Это был еще один аргумент в их пользу. Никаких съемных квартир, или комнат, или упаси Боже общежитий. Университет оформил ей годичное приглашение, все формальности, наконец, были улажены.
  Родители еще какое-то время продолжали упорствовать, но и Лизе и Екатерине было понятно, что это уже дело времени. Она понимала их опасения, тревогу за ее самостоятельную жизнь, за отъезд из большого, наполненного семейным теплом дома, в чужую страну, в неизвестность. Девушка и сама немного боялась, но счастье от того, что она будет жить в Петербурге и заниматься любимым делом, пересиливало все.
  
  
  Несмотря на свои опасения, Елизавета быстро осваивалась, привыкала к новому ритму своей самостоятельной жизни. Порой это было нелегко. Нужно было вести хозяйство, успевать готовить. Выросшая в огромном доме с прислугой, теперь Елизавета как никогда была благодарна маме и бабушке, которые вдвоем приучали ее самой ухаживать за собой. Убирать комнату, следить за вещами, бабушка даже заставила ее пройти курс кулинарной подготовки, мотивируя это тем, что в жизни все когда-нибудь пригодится.
  Единственное, что Елизавета не любила и не умела делать - это гладить, и уже не одна дизайнерская вещь пострадала от ее тщетных попыток. Но все эти домашние мелочи были сущим пустяком, в конце концов много ли надо молоденькой девушке, по сравнению с тем чувством пьянящего счастья от сознания того, что она в Петербурге.
  Даже ее легкий французский акцент через несколько месяцев стал практически не заметен. Девушка гордилась этим, ей так хотелось стать по-настоящему русской.
  С 13 лет Елизавета перечитала огромное количество книг о Петербурге, и теперь смело могла относить себя к историкам-краеведам. Лиза составляла свои исторические маршруты, были у нее и самые сокровенные места. Но больше всего она любила просто без определенной цели бродить по историческому центру, и в мягком свете сумерек представлять, что на улице не 21 век, а 19.
  Она жила, дышала городом, читала ему восторженные стихи, восхваляющие его красоту, надолго замирала у каналов и мостов, гладила
  каменные морды многочисленных петербургских львов, смотрела на окна старинных особняков и, казалось, слышала их истории.
  Она любила Петербург восторженной чистой любовью юной девушки и город, отвечал ей взаимностью, старался показаться наиболее эффектным, звал, манил за собой в увлекательное путешествие сквозь века.
  
  
  Первая встреча
  
  Каждый шаг, каждый звук так отчетливо слышен
  Все светло, все эффектно: зимой
  Словно весь посеребренный, пышен
  Петербург самобытной красой...
  (Н. Некрасов)
  
  Так, бежали дни. Осенняя сырость сменилась первыми заморозками и первым снегом. Горд преобразился вновь. Застыли каналы, природа словно замерла, окрасив Питер нежным белым облаком. Из ее окна открывался чарующий вид на Мойку, и Елизавета часто бралась за наброски.
  К сожалению для девушки, лекционные занятия заканчивались, к середине декабря все зачеты уже были сданы, до государственных экзаменов весной пятикурсников ждала практика и работа над дипломным проектом. В основном студенты проходили преддипломную практику в школах в качестве будущих учителей. Но с Елизаветой все обстояло иначе.
  Декан факультета, отдавая дань уважения ее семье, отправил девушку в Царскосельский дворец. Здесь она могла работать с документами, помогать в организации выставок, учиться составлять описи и следить за бесценными экспонатами, а также попрактиковаться в проведении экскурсий, о которых так мечтала. Поток туристов был небольшой, все-таки не сезон, несколько раз приезжали шумные детские группы, но девушка справлялась отлично. В каждый свой рассказ она вкладывала душу, история оживала и так ярко стояла перед глазами, что даже детишки восторженно затихали.
  
  Вот и сегодняшний день обещал быть таким чудесным. Нежно светило солнышко, на душе было так благостно, хотелось тишины, хотелось пошуршать старинными описями в библиотеке, кое-что дописать по дипломной работе, после обеда прогуляться по парку, сходить в конюшни, которые до сих пор выполняли свое предназначение. Лошади развлекали туристов прогулками по парку, а сейчас одиноко стояли в стойлах, и девушка часто забегала в гости, помогала ухаживать и выезжать животных.
  Сейчас зимой здесь было так спокойно. Толпы туристов не переполняли дворец и парк до краев, мягкий снежок нежно шуршал под ногами, тишина и великолепие роскошного императорского дворца сливались воедино, образуя прекрасную симфонию.
  Но от архивных рукописей барышню оторвал настойчивый телефонный звонок.
  Звонила старший научный сотрудник дворца, просила срочно зайти. С неохотой отрываясь от пыльных, но таких дорогих сердцу пожелтевших страниц, Елизавета поспешила к Екатерине Семеновне.
  - Входи, золотко мое, входи.
  - Что случилось, Екатерина Семеновна? У Вас что-то срочное ко мне?
  - Если б не срочное, то я бы и не стала беспокоить. Лизавета, душенька, через пятнадцать минут приедет группа курсантов из Военно-морского института. Придется тебе взять их на себя.
  - Группа кого?
  - Курсанты - выпускники, звонил вчера их начальник, да ты уже ушла, а у нас кто в отпуске, кто на больничном, вот и Ольга Львовна заболела, больше не кому их поручить.
  - Екатерина Семеновна, да я не справлюсь, Вы простите, но это не дети, Вы думаете, они слушать станут?
  - Лизавета, тебя все слушают, соловьем заливаться ты умеешь. Ну не мне же с моими больными ногами идти. Ничего, ты девушка видная засмотрятся на тебя и замолкнут сразу. А то и глядишь, жениха найдешь, а что военный!
  - Ну что Вы такое говорите, Екатерина Семеновна, ну какие женихи, у меня диплом недописанный, и практика через месяц кончится, - но голос девушки потеплел, она уже мысленно сдалась, ситуация и прямо выходила тупиковая.
  - Будешь приезжать, когда нужно, пропуск в музей я тебе оставлю, ну ступай, душенька моя. И построже с ними, построже!
  Девушка озадаченно закрыла за собой дверь, вздохнула. Представила хохочущих, громких молодых ребят, которым эта экскурсия и даром не нужна. Женихи! Улыбнулась, а ведь не об этом ли она мечтала с детства, будущий военный, Царское Село, совсем как у ее знаменитой прабабушки в 1916г. Все это конечно детские глупости, не бывает, ну просто не может быть любви с первого взгляда. Да и бывает ли она вообще. С некоторых пор на эту тему было наложено негласное табу.
  Спускаясь по служебной лестнице, Елизавета уже издалека услышала шум. Громкий смех, гомон голосов, вздохнула, нужно собраться с мыслями и не робеть. Легко сбежала вниз, вошла в вестибюль.
  Их было человек 30 не меньше, все как на подбор высокие, крепкие, горластые. Елизавета в нерешительности замерла, нужно было рупор брать с такими-то слушателями. Но по всей видимости капитан этого непрошенного отряда ее заметил, гаркнул так, что все разом смолкли.
  Ну вот, кажется, теперь ее выход:
  - Здравствуйте, господа курсанты! - негромкий мягкий голос приятно разлился в воздухе, - я ваш экскурсовод Елизавета Александровна, сейчас прошу всех надеть музейные тапочки и следовать за мной.
  Девушка стремительно выскочила в соседнюю комнату, оттуда начинались все экскурсии, перевела дух. Да столько мужских глаз еще ни разу одновременно не устремлялись в ее сторону, да еще и с явным интересом. Кстати вспомнились слова обожаемой бабушки, что нужно уметь держать себя в любой ситуации.
  Что ж попробуем. Короткий взгляд в большое старинное зеркало. Оно услужливо отразило хрупкую барышню, темно-каштановые волосы убраны в пучок, на щечках яркий румянец от волнения, в синих глазах затаились страх и немой вопрос. Строгий костюм, туфли-лодочки, все очень прилично, ничего вызывающего.
  Между тем курсанты были готовы. Весело скользили по паркету в огромных смешных войлочных тапках.
  - Ну что все собрались? Тогда начнем. Если у вас по ходу экскурсии возникнут вопросы, то я с удовольствием постараюсь ответить.
  - Конечно, будут, телефончик дадите? - общий взрыв хохота, от которого девушку передернуло.
  - Я никого здесь не держу! - синие глаза с вызовом взглянули на курсантов.
  Елизавета начала, сначала робко и застенчиво, но с каждым залом забывая, что перед ней столько молодых людей, соскучившихся по женскому обществу. Девушка, словно, погружалась в прошлое, ее рассказ не был монотонным повторением фактов, она вплетала интересные истории, затейливые байки, непринужденно заставляла собеседников думать, сопереживать в страшные моменты. Как ни удивительно, будущие моряки притихли. Они ожидали увидеть строгую женщину-экскурсовода, а перед ними стояла пленительная девушка, и рассказывала о дворце так, словно, сама провела в нем всю жизнь. Это подкупало, вызывало невольное уважение.
  Ее засыпали множеством вопросов, Елизавета отвечала с удовольствием, уже не тушуясь, а совершенно искренне улыбаясь в ответ.
  
  ...............
  
  Паша ворчал с самого утра. Вместо того, чтобы провести это чудесное утро в постели, ведь лекции сегодня начинались после обеда, начштаба придумал эту идиотскую, по другому не скажешь, экскурсию. Ну кому охота в мороз тащиться в Царское Село, в котором между прочим все уважающие себя петербуржцы хоть когда-то, но были.
  - Ну что там смотреть, Санчо, бред какой-то. Дворец со старушками. Один день и тот испаганили. Мечтал выспаться.
  - Не бурчи, зато смена впечатлений. Надо же галочки начштабу ставить о проделанной воспитательной работе.
  - С занятий бы тогда сняли что-ли?
  - Паша, надоело уже слушать нытье. А вдруг приедем, а там...
  - Что? Бабулька на бабульке в каждом зале, ты в музее давно был?
  И вот сейчас стоя перед этой девушкой, Паша тихо, но ощутимо толкнул друга локтем и зашептал в ухо:
  - Сорока тебе что-ли на хвосте принесла?
  - Что?
  - Ну, про встречу? Нет, ты глянь, какая хорошенькая, рост правда далеко не модельный, но фигурка точеная, личико прелесть, одета правда как-то старомодно что-ли, ну да над этим можно поработать.
  - Пашка, перестань, ты на себя давно смотрел? Модник тоже мне выискался в форменной шинели!
  - Пойдем, подкатим, не устоит, вот увидишь, даст телефон.
  Перед Пашкиным обаянием девушки и правда таяли, не то чтобы друг был так уж привлекателен внешне, но что-то такое было в нем притягивающее девушек, как мотыльков на яркий свет. Правда про себя Саша в тайне надеялся, что строгая девушка-экскурсовод все же не поддастся. Елизавета ему не просто понравилась, что-то такое дрогнуло в груди, и, конечно, хотелось продолжить знакомство. Но в отличие от Паши, Александр ловеласом не слыл и знакомиться был не большой мастер.
  Между тем экскурсия уже завершилась. Курсанты благодарили, и уходили в раздевалку, начштаба Петр Алексеевич рассыпался в комплементах.
  - Ну, идем же.
  - Паша...
  - Идем, таким шансом нельзя не воспользоваться. И начштаба, наконец, оставил ее в покое.
  И Паша смело направился к девушке, Саша поплелся следом.
  - Извините, Елизавета, можно спросить у Вас?
  - Во-первых, Елизавета Александровна, и скажите, это Вы мешали мне всю экскурсию, молодой человек?
  - Я не хотел, просто Вы так увлекательно рассказывали, невольно хотелось поделиться с другом. Кстати, меня зовут Павел, а это Александр.
  Девушка чуть кивнула в ответ, перевела взгляд с Паши на второго молодого человека. Сердце полетело вскачь, щеки залило румянцем. Как же не хотелось выдать себя, что с ней, почему такая реакция? Говоруна Пашу она заметила сразу, он почти все время тихо переговаривался со всеми вокруг, а особенно с Сашей, замолкая ненадолго, на ее замечания, улыбался лучисто и руками разводил, мол, больше не буду, каюсь.
  Невольно девушка обратила внимание на его собеседника, и что-то дрогнуло внутри. Высокий, широкоплечий будущий флотский офицер притягивал взгляд. Она даже чуть не сбилась от волнения во время рассказа, а потом просто отвернулась и приказала себе больше не смотреть в их сторону и не обращать внимания на Пашину болтовню.
  И каково же было ее удивление, когда после экскурсии именно этот, так взволновавший все внутри молодой человек, подошел правда не один, а в шумной компании разговорчивого друга.
  Сашины голубые глаза смотрели пристально, но не жадно или дерзко, а мягко, взгляд окутывал, грел душу. Лиза смутилась, отвела глаза. И как тут не поверить, что мысли материализуются, ведь только полчаса назад она смеялась над своими детскими фантазиями. И вот он такой необыкновенный рядом и смотрит так, что хочется стоять под его взглядом вечно. Нет, конечно, это не любовь, но определенно симпатия и какое-то необыкновенное притяжение. Да что же происходит- то. Нужно взять себя в руки, продолжить разговор.
   - И что же вы так обсуждали? - слегка дрогнувшим голосом спросила девушка.
  - Ну, знаете, Елизавета Александровна, с первого раза сложно так много запомнить, может, Вы проведете экскурсию специально для нас?
  - Исключено, Павел, у меня много работы, и вообще я практикантка, просто замещаю заболевшего гида.
  Дело принимало совсем уж нежелательный оборот, Александр по-прежнему молчал, а всю инициативу Паша перевел на себя.
  - И все же, не обязательно встречаться здесь, можем сходить куда-нибудь, возьмите подругу, посидим вчетвером! Ну, Санчо, что ты стоишь истуканом, подтверди чистоту моих намерений!
  - Мы были бы очень рады новой встрече, - глубокий приятный голос разлился в воздухе, по спине Елизаветы невольно пробежали мурашки.
   Паша улыбался во весь рот, почти уверенный, что получит согласие. Саша затаил дыхание, если сейчас она скажет "да", то Пашка уведет девушку у него из под носа, и глазом не моргнет.
  Елизавета мучительно пыталась сообразить, что ответить. Нет, Пашино предложение ее не интересовало, а вот возможность еще раз увидеть Александра, еще как. Что ни говори, зацепил ее этот мягкий взгляд, проник глубоко в душу, но не говорить же прямо об этом. Мысли разбегались, но нужно было что-то отвечать. Разум пересилил эмоции.
  - Нет, Павел, во-первых, у меня нет близких подруг, кто бы смог составить компанию, а во-вторых, Вы для меня слишком напористы и настойчивы.
  Сашка внутренне ликовал, Паша сник, от такого резкого отпора. Елизавета пыталась сообразить, как продолжить знакомство только с Сашей, но в те несколько секунд, что были в ее распоряжении, на ум так и не пришло ничего дельного. Благоразумие победило, она вежливо попрощалась с молодыми людьми и скрылась за служебной дверью.
  Возвращаясь к прерванной работе, девушка пребывала в растерянности и злости на саму себя. Ну что теперь делать? Надо было дать понять Саше, что она была бы рада продолжить знакомство, но как? Несмотря на свой возраст, у нее был небогатый опыт общения с противоположным полом. Впрочем, если быть откровенной до конца, настоящих подруг у нее тоже не было. Да, она общалась со сверстниками в школе, часто навещала многочисленных кузин и кузенов, но настоящая искренняя дружба связывала ее с бабушкой. Ей можно было рассказать обо всем, ее совет, умение слушать и поддержать были так важны.
  А ее сверстники часто не понимали Лизу, находили ее скучной. Ее любовь к прошлому, к книгам, ее одиночество за мольбертом, прогулки верхом казались странными и неинтересными. Что же касается молодых людей, то здесь тоже не все складывалось, а точнее не складывалось ничего.
  Несмотря на всю свою необычность и серьезность, и несколько старомодные увлечения, Елизавета оставалась девушкой. И конечно, как все грезила о любви. Не такой скупо-эмоциональной как отношения ее родителей, хотя по своему они были теплыми и предупредительно-вежливыми, и не о сумасбродных похождениях молодой бабушки, о которых она не без гордости рассказывала повзрослевшей внучки, а о том огромной светлом чувстве, что связало когда-то прабабушку и прадедушку.
  Бабушка часто говорила, что судьба не случайно переплела их с Елизаветой Николаевной судьбы, и с самого детства, когда малышка Лиза уже осознанно слушала о своей прабабушке, она тоже мечтала о такой настоящей любви с большой буквы, о самом главном в жизни чуде.
  Когда-нибудь она обязательно поедет в Петербург и там найдет свое счастье. Эта мысль прочно засела в детской головке и с возрастом Елизавета цеплялась за нее как за соломинку, с неохотой отпуская от себя свою наивную детскую мечту.
  В ее короткие приезды в Питер с бабушкой ни в 17, ни в 18, ни в 19 лет никаких чудесных встреч так и не произошло. Умом она понимала, что нужно жить настоящим, а не глупыми фантазиями, но сердце упорно не хотело слушать. Наверное, именно поэтому Елизавета оставалась безучастной ко всем попыткам ухаживаний в первые два года ее учебы в Сорбонне.
  А потом неожиданно в ее жизни возник он. Марк Дюран, 25 -летний выпускник Оксфорда, начинающий, но уже подающий большие надежды юрист в международных отношениях. Он поступил на работу в министерство иностранных дел и попал под непосредственное начальство сэра Александра.
  Красивая внешность, деловая хватка, несмотря на возраст и небольшой опыт работы, уверенность в собственных силах, все это необычайно импонировало отцу девушки. Александер навел более детальные справки и еще больше утвердился во мнении, что Марка можно представить Елизавете. У молодого человека была надежная и что немало важно аристократическая семья, правда на сегодняшний момент почти разорившаяся. Но видя, усердие и таланты сына можно было не сомневаться, он восстановит материальное положение.
  Посоветовавшись с Софьей, уже давно озабоченной поисками подходящего жениха, родители решили познакомить молодых людей. Встреча произошла в ресторане под предлогом ужина с деловыми партнерами в неофициальном кругу. Как бы невзначай мама упомянула, что на ужине будет помощник отца, молодой и очень перспективный. Елизавета только холодно посмотрела в ответ и вздохнула.
  С некоторых пор идея о сватовстве все чаще посещала маму. Нельзя сказать, чтобы девушку это радовало, скорее раздражало. Про русского принца из детских снов давно можно было забыть, но в конце концов, она в состоянии сама влюбиться. Наверное, в состоянии, а может с ней что-то не так, ведь не может же в 20 лет не нравиться ни один молодой человек?!
  Словом, на ужин Елизавета шла неохотно, не ожидая ничего. Но вдруг. Этого эффектного брюнета невозможно было не заметить. Дело даже не в мужской красоте, которой природа одарила Марка с лихвой, а в какой-то хищной силе, исходившей от него. В затаенной глубине его темно-карих глаз девушка сразу почувствовала притягательный магнетизм и опасность. Он словно хищник перед прыжком наблюдал за жертвой, уже зная, что она не устоит.
  Юная девушка была прелестна в своей наивности и тонкой изысканности. Она была непохожа ни на одну из его многочисленных подружек и сразу вызвала интерес. Добавить к этому положение ее отца, и складывалась прекрасная возможность укрепить свое положение. Марк пообещал себе сделать все, чтобы неприступная с виду молодая княжна сдалась под его любовной атакой.
  И Елизавета не устояла. Он был предупредительно вежлив и прекрасно образован, и чертовски красив и ухаживал так волшебно. Впервые что-то явственно шевельнулось в душе и, возможно, это и была любовь. Но несмотря на всю вроде бы прелесть их отношений, что-то все же не складывалось в единую картинку, в мозаике всегда не хватало кусочков.
  Иногда Елизавета откровенно вздрагивала от холодного пронзительного взгляда, не было какой-то нежной сердечности, не было душевного трепета от его теплых настойчивых губ. Часто она замечала устремленные на Марка восхищенные женские взгляды, иногда расстраивалась, а иногда ловила себя на мысли, что с радостью отпустила бы его на все четыре стороны. Но приходил новый вечер, и он снова был рядом, снова шептал в ушко нежности и целовал, и она неопытно отвечала.
  Может так и должно быть, может вообще нет никакой волшебной любви. К сожалению, сравнить было не с чем. И помощи от бабушки в этот раз ждать не приходилось. Марк не понравился ей с первого взгляда. В этом красивом молодом человеке она явственно видела опасность для внучки, видела образ своего бывшего мужа Джона и не понимала, как дочь и зять могут быть такими слепыми и восхищаются им.
  Так прошло несколько месяцев, по прошествии которых Елизавета стала считать, что, наверное, все-таки влюблена. Марк стал своим в доме, родители благоволили молодым.
  Но все же что-то держало Елизавету, не позволяло перейти последнюю черту. Марк уже не просто просил, но настаивал на более близких отношениях, но пока безрезультатно. И это медленно, но верно давало трещину в их отношениях, пока однажды Елизавета не узнала о его измене. Они сильно повздорили, он сказал, что больше не мог обходится без женщины, что она холодна как лед и ей придется или спать с ним, или смириться с подобным положением вещей. Возмущению Елизаветы не было предела. С того времени всеми силами она старалась вычеркнуть молодого адвоката из своей жизни.
  Первые серьезные отношения оставили в душе пустоту и боль, но через это проходят все, нужно было взрослеть. Родители недоумевали, об истинных причинах их разлуки девушка молчала, но конечно, были на стороне дочери. Сэр Александер начал замечать, что вокруг молодого человека всегда вьются женщины, даже на работе и возможно смутно догадывался. Обида за дочь сделала свое дело. Марка отстранили от ряда важных дел. Вскоре его карьера без поддержки влиятельного отца Елизаветы приостановилась, и через пару месяцев он прибежал просить прощения. Клятвенно уверяя, что все будет так, как захочет она.
  Марку нужны были надежное положение в министерстве и деньги, и если добиться этого можно с помощью царственно холодной малышки, он готов пойти ва-банк. В конце концов, всегда можно иметь страстную любовницу, только в следующий раз нужно быть более осмотрительным.
  А Елизавета уже не знала, любит она или нет, настойчивость молодого человека, его напор, как ей казалось искренность, с которой он раскаивался в измене, сделали свое дело, она простила, и вроде бы все вернулось на круги своя. Но как-то по-другому, девушка саму себя не понимала, хорошо ей с ним или нет, она запуталась.
  И вот тут очень кстати, наконец, все решилось с ее переводом в Петербург.
  С Марком Елизавета расставалась вроде бы и в качестве его девушки, и в то же время нет. Очень ровно и спокойно, он звонил раз в неделю, вежливо интересовался, как дела, говорил, что соскучился и снова пропадал до следующих выходных. Она не звонила вообще, не хотелось, вдали от него душа успокоилась и Лиза поняла, что это совсем не то чувство, о котором мечталось. Просто Марк оказался в нужное время в нужном месте, будь она чуть более опытной, то поняла бы это раньше. Словом, собираясь поехать домой на Новый год, Елизавета приняла твердое решение расстаться.
  Здесь, в Петербурге она полностью посвятила себя учебе и растворилась в этом удивительном городе, после неудачного опыта хотелось душевного спокойствия. А Питер словно помогал успокоиться и забыть, отпустить все обиды. Издалека с течением времени Елизавета научилась смотреть на свой пусть и неудачный роман трезво и даже с грустной иронией. В душе все еще оставался горький осадок, тем более что точка с Марком так и не была поставлена.
  Но время лучший лекарь, и не случайно именно сегодня она впервые задумалась о молодом человеке. Задумалась серьезно и грустно.
  Ну что она могла сделать, не дать же ему номер телефона прямо в руки, он вообще почти ничего не сказал, только смотрел так загадочно. "Все, хватит страдать, за работу", - мысленно приказала она себе самой и вернулась к старинным описям.
  
  Свидание
  
  Мне бы стать твоей улочкой тихой
   И к душе твоей ключ подобрать.
   А, быть может, я просто трусиха,
   Раз боюсь тебе всё рассказать.
  (К. Старикова)
  
  Сашка промучился всю неделю, как он ни старался образ Елизаветы упорно держался перед глазами. Пашка поерничал немного, что его отшили и забыл через пару дней, а вот Саша не мог. Ее большие синие глаза, наверное, все-таки линзы, ну не бывает просто таких, не давали покоя.
  Накануне увольнительной в пятницу вечером, он твердо решил, что завтра поедет в Царское и попробует что-нибудь о ней разузнать.
  Под ногами приятно поскрипывал свежий снег, облака разогнало, и красавец-дворец заблистал на солнце. Александр с удовольствием вдыхал свежий морозный воздух, легкое волнение подстегивало, он почти бежал от остановки маршрутки до входа в парк. Пришлось подождать еще минут 15, пока музей наконец-то откроется. Так рано он был первым одиноким посетителем.
  В кассе Сашу ждал отворот-поворот, женщина наотрез отказалась что-либо сообщать. Пыл поубавился, но первая неудача не остановила, он смело шагнул внутрь, попробовал расспросить бабушку-билетершу. Она ничего вразумительного сказать так и не смогла.
  Пришлось покупать билет и снова идти по великолепным залам, правда, в полном одиночестве, группы на экскурсию не набралось. Александр и еще пара чудаков ранним морозным утром приехавшим посмотреть на красоты Царского села, довольно долго бродил по огромным залам, невольно вспоминая яркие моменты из рассказа девушки.
  Да, такого он не ожидал, ну должен же хоть кто-то что-то знать о ней. Вопреки предупреждающему ограждению и надписи "служебный вход", Саша ловко перемахнул через веревку и поднялся по боковой служебной лестнице. Здесь явно находились рабочие кабинеты, и о чудо - из одной двери был слышен тихий голос. Саша постучался и заглянул внутрь.
  Пожилая женщина разговаривала по телефону, увидев незнакомого молодого человека, она поспешно бросила трубку и предупреждающе сказала:
  - Это служебное помещение, как Вы попали сюда? У меня под рукой кнопка сигнализации.
  - Простите, я не хотел напугать. Доброе утро, не знаю, как обратится к Вам.
  - Екатерина Семеновна, - голос женщины потеплел, молодой человек был вежлив и приятной наружности.
  - Извините, что вот так врываюсь, но у меня очень важное дело. Я курсант Военно-морского института, мы были здесь во вторник на экскурсии.
  - А да, да было такое, забыли что-нибудь?
  - Ну как Вам сказать, Екатерина Семеновна, нет не забыл, но хотел бы кое-что узнать, Елизавета Александровна, что вела экскурсию, я могу поговорить с ней? - голос Саши дрогнул, сердце взволнованно билось, что ему ответят, а вдруг и она ничего не знает.
  Но пожилая женщина улыбнулась понимающе:
  - Так, Вам Лизавета нужна, вот в чем дело. А простите зачем? Голубушку нашу обижать никому не позволю! Она здесь одна и под моей опекой!
  - Да что Вы, я просто хотел бы поближе с ней познакомиться.
  - Молодой человек, почему Вы мне это говорите, сказали бы ей после экскурсии, подошли, познакомились.
  - Друг мой подошел, так она и слушать не стала, но Екатерина Семеновна, не могу я ее забыть, понимаете, не могу! Не умею я с девушками знакомиться, вот сам и не спросил ничего!
  - Такой красавец, и не умеет! И что мне делать-то с тобой? А если ругать меня станет, хотя уж больно ты пригожий, а вдруг сладится. Я ей давно говорю, что в девках засиделась. Как зовут-то тебя?
  - Александр Лаврентьев.
  - Ну что ж, голубчик, Саша, считай, повезло тебе, я добрая душа. А главное, телефон Лизавета забыла вчера в архиве, сотовый, уборщица мне сегодня принесла. На держи, отдаю тебе, наверняка позвонит, спросит, где оставила. Нет, ну как тут в судьбу не поверить!
  - И что я скажу?
  - Ну уж, сам придумаешь, и я вроде бы как напрямую тебе ничего не сказала. Бери, спасибо потом скажешь, - и пожилая женщина дружески улыбнулась, - ну ступай, мне работать нужно.
  - Спасибо Вам, Екатерина Семеновна, огромное!!!
  Счастливый Саша весело сбежал со ступеней дворца, нет ну это надо же какая удача! Правда придется все объяснить, ну и пусть, а что здесь такого необычного. Как раз в этот момент настойчиво завибрировал ее телефон. Александр замер с трубкой в руке.
  - Доброе утро. Это Елизавета, Екатерина Семеновна Вы, алло? Почему молчите, что-то случилось?
  
  Лиза усердно пыталась работать всю оставшуюся неделю, садилась за документы и уплывала мыслями далеко-далеко. Ну что было с этим делать? Сначала думала пройдет, забудется, нет не проходило, к пятнице она уже тихо ненавидела себя за робость и готова была ехать в его институт на поиски. Это сумасшествие какое-то и спасенья от него не было, а тут еще телефон посеяла, все утро номер не отвечал, а потом вдруг неожиданно трубку сняли.
  Загадочная тишина на том конце провода заставила сердце гулко застучать. Но когда Лиза услышала голос, мягкий, теплый, то на несколько мгновений перестала дышать, нет этого просто не могло быть и все же было, это был Саша.
  - Мой телефон у Вас, но как? - девушка внимательно слушала.
  Александр рассказал честно, что очень хотел продолжить знакомство, но не решился при Пашке, что приехал разыскать ее, а вместо этого Екатерина Семеновна отдала ему телефон.
  Елизавета глупо и счастливо улыбалась, хорошо, что он не мог видеть ее в тот момент.
  - Так все же, как мне вернуть телефон?
  - Я смогу подойти часа в 4, например, к Медному Всаднику. Удобно будет?
  - Конечно, я буду ждать.
  Все гудки, можно перевести дух. Ура!!! Он позвонил!!! Мысленно девушка поблагодарила Бога за такое необычно-волшебное стечение обстоятельств.
  Грустно посмотрела на часы, начало двенадцатого, как долго. До Медного Всадника ей всего 15 минут пешком, как же не сойти с ума за предстоящие 4 часа.
  Сашка улыбался во весь рот и готов был расцеловать драгоценный и, кстати, очень недешевый телефон. Он ее увидит!!! Так, пока есть время сгонять к родителям. Саша проведывал их в каждую увольнительную и на встречу, главное не опоздать.
  К Медному Всаднику молодой человек пришел вовремя, даже с запасом. Не смотря на мороз, с белой розой на длинной ножке. Волнуясь, смотрел по сторонам, сумерки уже сгущались, но ее он увидел издалека.
  Елизавета пришла вовремя, страшно волнуясь и боясь, что это будет заметно. В белом пуховике, с опушкой из кроличьего меха, в пушистых белых варежках и вязаном голубом с белом шарфике она была настоящей Снегурочкой.
  - Добрый день, Елизавета, - Александр шагнул навстречу, протянул изящный цветок.
  - Добрый, спасибо, Саша, так мило с Вашей стороны, я очень люблю цветы, жалко только холодно, замерзнет.
  - Ничего, не успеет, мы где-нибудь спрячемся в теплом месте. Что Вы предпочитаете, пиццерию, кофейню, может японский ресторан?
  - Нет, ресторанов не нужно, здесь недалеко приятная кофейня, я часто там бываю.
  В кафе было не многолюдно, играла приятная музыка, молодые люди выбрали тихий уединенный столик у окна. Помогая снять пуховик, Саша почувствовал теплый запах цветочных духов, легкий пьянящий запах весны и тепла.
  Долго изучали меню, обоим требовалась передышка. И все же Александр не мог отказать себе и смотрел на девушку, пока та читала. Он заметил и тонкую белую в полутьме маленькую руку с изящными пальчиками, и трепещущую тень от длинных ресниц, и шоколадные завитки волос, струйкой сбегающих по ее руке. Прелестный образ, нет не современной девушки 21 века, немного кричащий и дерзкий, а нежный, словно сошедший со страниц романов Тургенева и Чехова, образ юной барышни на выданье.
  Молчание затягивалось. Под предлогом чтения меню, которое Лиза прекрасно знала наизусть, потому что часто бывала здесь, она пыталась унять волнение. Нет, определенно, этот молодой человек невидимыми нитями притягивал. Ей нравилось в нем все: высокий рост, широкий разворот плеч, теплый взгляд голубых лучистых глаз, мягкая улыбка, от которой на щеках появлялись ямочки, непослушная шапка светло-русых волос, даже легкая складочка меж бровей.
  Мысленно она невольно вспомнила Марка. Его безупречная красота, вечная легкая усмешка в уголках чувственных губ, осознание своего превосходства, прожигающий оценивающий взгляд темных глаз, все это сейчас она видела, словно, наяву и не понимала, как можно было встречаться с таким влюбленным в самого себя человеком. Сколько слез, переживаний, боли, ради кого?!
  На ум невольно пришла смешная ассоциация, если Марка смело можно было сравнить с породистым королевским догом, с написанным на морде презрением ко всему и всем, то Саша напоминал добродушного плюшевого ньюфаундленда или лабрадора ретривера, готового прийти на помощь в любую минуту.
  Улыбнувшись этой немного нелепой мысли, Елизавета, наконец, захлопнула синюю книжку меню:
  - Я буду капучино и тирамису.
  - Капучино тоже люблю, а вот второе не пробовал.
  - Правда? Это итальянский десерт, насыщенный кофейный вкус, мне очень нравится.
  Подошедший официант принял заказ, зажег свечу на столике. Девушка невольно улыбнулась.
  - Что ж, будем знакомиться поближе, может на "ты"?
  Лиза согласно кивнула в ответ.
  - Откуда ты Елизавета, Екатерина Семеновна сказала, что ты здесь совсем одна, и она не даст тебя в обиду.
  - О, она умеет постоять за себя и за других. Очень интересная женщина. Странно, что она вообще стала с тобой разговаривать.
  - Я пустил в ход все свое очарование, а если серьезно просто и честно все объяснил.
  - Саша, а почему сразу ничего не сказал?
  - Потому что Пашка опередил, но если честно просто побоялся... Но мы ушли от темы, откуда ты?
  Сказать правду или нет, миллион мыслей пронеслось в прелестной головке. Девушка пыталась представить себе, что он подумает, если она вот так запросто скажет, что живет в Париже в большом особняке со штатом прислуги, что ее семья славится знаменитыми в русской истории предками, что она единственная наследница солидного состояния. Нет, лучше умолчать, пока для него ей хотелось быть самой обычной девушкой.
  Пауза затягивалась, Елизавета не любила и не умела врать и мысленно благодарила за полумрак, потому что щеки предательски горели.
  - Я из Малой Вишеры, недалеко от Петербурга.
  - Я знаю, где это. Именно там подписал отречение от престола Николай Второй.
  Брови девушки непроизвольно взлетели вверх.
  - Ты так хорошо знаешь историю?
  - Не то чтобы очень, но в общем неплохо, особенно флота. Так значит Малая Вишера?
  - Да, но поступать я поехала, конечно, в Питер. Учусь в университете на историческом, пишу диплом.
  - Уже занимаешься дипломом?
  - Что значит уже, я через полгода буду защищаться.
  - Тебе 22?
  Лиза вдруг улыбнулась лукаво:
  - 21, а ты думал 17?
  - Нет, конечно, для 17 ты слишком много знаешь, но думал курс 3 максимум.
  - Да, мне все меньше дают, я привыкла, особенно если без макияжа. И в этом есть свои плюсы. Но мы все время обо мне разговариваем, расскажи о себе.
  - Мне 23, учусь, как ты уже знаешь в Военно-морском институте, правда, полное его название Морской корпус Петра Великого.
  - Так звучит гораздо красивее.
  - Да, вуз был основан еще в 1701г. именем Петра Первого под названием школы математических и навигационных наук, - не без гордости сообщил Александр.
  - Да, конечно, я читала об этом. Навигацкая школа - это было первое высшее светское учебное заведение, выпускавшее гардемаринов, есть еще такой замечательный фильм.
  Совсем не к месту Елизавета чуть было не сказала, что совсем недавно его посмотрела, но вовремя сдержалась, ведь фильм был снят в середине 80-х, и она уж точно должна была видеть его раньше.
  "Гардемарины, вперед" произвели на девушку неизгладимое впечатление. Фильм был настолько русским, ложился на душу так легко. Герои подкупали своей преданностью, искренней любовью к Отечеству, доблестью и честью. Но самый яркий след в сердце оставил образ Александра Белова. Ну как можно было остаться равнодушной к красивому, пылкому юноше, лихо скачущему во весь опор и готовому драться со всем светом ради любимой Анастасии Ягужинской!
  Вот бы и в жизни встретить такого гардемарина! Детское, наивное желание, Елизавета это понимала, но ничего не могла поделать. Несмотря на возраст, в ее душе по-прежнему жил романтик.
  После фильма девушка не на шутку увлеклась Елизаветинской эпохой, прочитала все книги Нины Соротокиной, автора гардемаринов, научные труды, пытаясь понять для себя, где была правда, а где художественный вымысел.
  Отношения с Марком постепенно забывались, уходили в песок, и снова появилась надежда на чудо. На такую волшебную любовь, как была у княгини Елизаветы, как у Саши с Анастасией. Юная барышня снова научилась мечтать.
  И надо же было такому случиться, сразу два совпадения, не слишком ли много для простой случайности? Мало того, что с молодым парнем напротив она познакомилась именно в Царском селе, так еще он по сути современный гардемарин, о котором она вот уже несколько месяцев грезила во сне, да еще и Александр! И как, спрашивается все это понимать?!
   Все эти мысли пронеслись вихрем, сейчас она не в состоянии думать трезво. Нужно сосредоточиться на разговоре. Спросила первое, что пришло в голову:
  - А твоя специальность?
  - Кораблевождение и эксплуатация морских средств навигации.
  - Редкая профессия и необычная.
  - Да, но не для меня. Я с детства был помешан на флоте. Отец и дед у меня моряки со стажем.
  - Здорово, значит, будешь настоящим русским офицером, благороднее профессии трудно придумать.
  - Русским только на судах иностранных, я не хочу как дед и отец служить на военном флоте, благородно, но ... мужчина должен зарабатывать. Я хочу, чтобы моя семья ни в чем не нуждалась, пойду в гражданский флот, буду бороздить воды Азии или Африки. У меня двоюродный брат так работает 4 месяца в плавании, 4 дома, зарплата закачаешься и все довольны.
  - А домашние? Так долго ждать, волнуются.
  - Привыкнут, ничего не поделаешь, но расскажи лучше о себе, что любишь, чем увлекаешься? В Царском, что за практика?
  - Преддипломная музейная практика, работаю с документами и помогаю с экскурсиями.
  - Лиза, ты лучший гид, какого я только встречал в своей жизни.
  - Не знаю лучший или нет, просто мне всегда нравилась эта профессия, и я очень люблю Петербург, его историю, мне кажется, каждой клеточкой чувствую этот город. Я его понимаю, и он мне открывает свои тайны. Глупо, наверное, звучит...
  - Нет что ты, хорошо, когда чем-то вот так увлечен. А что еще тебе нравится?
  Лиза снова задумалась, что еще рассказать, что жить не может без верховой езды, что неплохо катается на горных лыжах, что обожает путешествовать по Европе. Для девушки из Малой Вишеры все это явно не подходит.
  - Сложно вот так сразу, читать люблю русскую классику и не только, профессионально рисованием занималась, немного танцами, люблю балет и театр. А ты?
  - Спорт во многих его видах, плаванием серьезно занимался, потом волейболом, макеты кораблей люблю строить.
  - Предестинацию?
   На этот раз улыбнулся Саша:
  - Ты тоже неплохо осведомлена, да ее тоже. Красиво получилось, несколько месяцев с дедом мастерили.
  
  Молодые люди проговорили несколько часов, увидев, что уже поздно, Елизавета засобиралась домой. На улице похолодало, ветер мел поземку.
  - Куда мне доставить такую прелестную барышню?
  - Я недалеко живу, пешком будет быстрее, чем на метро.
  Минут через 15 уже стояли у подъезда. Саша был удивлен. Квартира в самом центре!
  - Снимаешь?
  - Нет, - ну не говорить же что своя, - родственников квартира, - сказала первое, что пришло в голову, - тетина, она за границей живет, сюда редко приезжает, вот и пустила.
  - Повезло тебе, ну что ж, спасибо, вечер был прекрасный.
  - Да.
  Молчание, посмотрели друг на друга одновременно и смутились оба. Девушка быстро отвела взгляд. Александр все же решился:
  - Какие у тебя планы на завтра?
  Можно было вздохнуть свободнее, про себя девушка улыбнулась.
  - Не знаю, ничего серьезного.
  - Можно я позвоню?
  - Конечно, - сказала и оба подумали об одном и том же и засмеялись одновременно. - Саша мой телефон, он же все еще у тебя!
  - Нет, ну это надо же забыть о главной причине нашей встречи.
  - Для тебя это было главным?- зачем этот вопрос только сорвался с губ, что он подумает.
  - Нет, - Александр взял ее за пушистую варежку, слегка пожал руку, посмотрел своим долгим нежным взглядом, - конечно нет, телефон здесь абсолютно ни при чем. Спокойной ночи!
  - До завтра.
  ................
  - Что даже не целовались ни разу? Санчо, ну ты даешь, хоть бы в щечку чмокнул что-ли.
  - Паша, заткнись а? Я даже за руку ее не держал, а ты про поцелуи. Но она удивительная. Начитанная, образованная, ни одного грубого слова, таких не бывает просто.
  - Это ты будешь рассказывать после месяца знакомства, вот тогда все недостатки и вылезут, вопрос весь сможешь смириться или нет? Лера тоже сначала была самая лучшая.
  - Ее сюда не надо вмешивать, хорошо, - голос друга посуровел, - их даже сравнивать нельзя.
  - Ладно-ладно, проехали. Так, чтобы сегодня обязательно поцеловались, вечером дашь полный отчет.
  - Есть, мой генерал, - Сашка озорно приложил руку ко лбу, сделаю все, что в моих силах!
  
  Притяжение
  
  Железо, покоряясь влиянию огня,
  Здесь легкостью дивит в прозрачности ограды,
  За коей прячется и смотрит сад прохлады,
  Полтавская рука сей разводила сад.
  (П. Вяземский 1818г.)
  
  На этот раз молодые люди встретились у Летнего Сада. Светило солнышко, но мороз ощутимо пощипывал. Лиза натянула шапку по самые брови и прикрывала нос варежкой.
  Они гуляли по пустынным заснеженным аллеям, и Елизавета невольно рассказывала об этом месте. Да, конечно, Александр слышал, что это старейший сад Петербурга, основанный еще Петром I, но те истории, что как тонкое серебряное кружево на ветвях деревьев, ловко стежок за стежком "плела" девушка, его коренного петербуржца, поражали.
  - Посмотри на нее вот так издалека, она словно невесомо парит. Эту знаменитую решетку Летнего сада выполнили по эскизам архитектора Фельтена в 70-х годах 18 века. Знаешь, существует красивая легенда об одном англичанине. Он был очень богат, много слышал про Северную Пальмиру и, наконец, на склоне лет решился на путешествие. В одну из белых ночей его яхта приплыла в город, остановилась у Летнего сада. До рассвета путешественник любовался оградой и решил вообще не сходить на берег, так как по его словам ничего более прекрасного он уже увидеть все равно не смог бы. Через некоторое время яхта взяла обратный курс.
  Девушка замолчала на несколько мгновений и вдруг ясным чистым голосом продолжила: ""Я к розам хочу, в тот единственный сад, где лучшая в мире стоит из оград". Это Анна Ахматова".
  Она перехватила удивленный взгляд молодого человека и вдруг смутилась, истолковав его по - своему:
  - Саша, извини, я, наверное, совсем заговорила тебя. Ты останавливай меня, о Питере я могу говорить бесконечно.
  - Нет, ты не поняла, я просто поражен, ты знаешь о моем городе так много, а я почти ничего, хотя родился и вырос здесь!
  - Мне приятно, что тебе интересно. Никогда не поздно узнавать что-то новое. Если я еще не совсем тебя заговорила, пойдем, расскажу о еще одном удивительном месте.
  Молодые люди покинули Летний сад, немного попетляли по улицам и довольно быстро оказались на месте.
  - Улица Чайковского, - успел прочитать Александр.
  - До революции она называлась Сергиевской.
  Показалось или ее голосок дрогнул.
  Саша недоумевал, что тут может быть такого уж примечательного. Обычная для исторического центра улица со старинными домами. Но девушка вдруг остановилась, заворожено замерла перед большим особняком на противоположной стороне.
  По мнению молодого человека в нем не было ничего необычного, никакой особенной архитектурной красоты он не заметил. А вот в синих глазах его спутницы, устремленных на четырехэтажный розовый дом, с удивлением увидел тоску. Да именно тоску и боль, и голос ее невольно дрогнул:
  - Это дом князей Оболенских-Нелединских-Мелецких, его построил архитектор Кенель в 1875 году, - она старалась говорить как можно спокойнее, а сердце кричало, что это ЕЕ дом, здесь жили ее знаменитые предки, здесь родилась княгиня Елизавета Николаевна, здесь началось их последнее страшное путешествие в один конец. Зачем она поддалась минутной слабости и привела его сюда? Если бы рассказать все прямо сейчас, ведь Саша поймет, не может не понять.
  
  Он словно почувствовал ее мысли:
  - Для тебя это важно?
  - Да, - Елизавета колебалась, на так и не решилась заговорить прямо, - тема моего диплома связана, в том числе, и с этой княжеской семьей и их эмиграцией.
  Александр тепло улыбнулся:
  - Тогда твое волнение понятно. Расскажешь о них?
  - Да, но когда-нибудь в другой раз, - нужно было срочно сбежать от опасной темы, к которой она сама, поддавшись эмоциям, неосторожно привела.
  - Может, погреемся где-нибудь, по-моему, Снегурочка мерзнет?
  - Снегурочка? - Елизавета улыбнулась на такое милое сказочное имя. К ее облегчению разговор сам собой повернул в другое русло.
  - Тебе очень подходит, но если не нравится, то...
  - Очень нравится и если честно, то я и правда замерзла.
  - Не мудрено, ты такая крошечная.
  - У нас в семье все женщины миниатюрные, и бабушка, и мама, а тебе не нравится?
  - Наоборот, только боюсь, что ты сейчас совсем в ледышку превратишься. Давай отложим экскурсию по Питеру на другой раз.
  - А может тогда в Эрмитаж?
  - Куда?!
  - В Эрмитаж. Туристов сейчас мало, там тепло и очень красиво. Ты давно, наверное, был?
  - Лет так ... дцать назад, не помню, мама как-то водила. Пойдем, если хочешь, просветишь меня, непутевого коренного петербуржца!
  В музее и, правда, было малолюдно и после улицы приятно тепло. У Лизы даже голова слегка поплыла от одурманивающего теплого воздуха, она и правда очень замерзла.
  Саша купил билеты, и они поднялись по парадной лестнице.
  - Давай посидим немного, я в себя приду после мороза.
  Александр, в который раз поразился, как изящно она опустилась на бархатную кушетку, как прямо держала спину, ни намека на сутулость, которой страдали многие современные девушки. Красные после мороза руки она хотела, как в муфту спрятать в рукава.
  - Дай мне руки, - Саша властно взял обе маленькие ледяные ладошки в свои, - вот так, сейчас я их согрею, - и прежде чем Лиза успела запротестовать, поднял к лицу, обдал горячим дыханием. - Ну вот уже лучше, давай договоримся, что в следующий раз ты не будешь героически мерзнуть. Мне бы хотелось сохранить твои пальчики в целости и сохранности.
  Лиза смущенно подняла на него глаза, горячее дыхание обжигало, по спине побежали мурашки, нет решительно, с ней происходило что-то странное. Александр готов был греть ее руки вечность, смотря при этом в необыкновенно глубокие и огромные глаза.
  - Лиза, можно нескромный вопрос?
  Девушка кивнула неуверенно.
  - У тебя линзы?
  - Нет.
  - Но?
  - У меня глаза моей прабабушки, все в семье говорят, что я очень похожа на нее. Этот цвет глаз ее подарок и назвали меня в ее честь.
  - Поразительно! Я был уверен, что цветные линзы.
  Саша восторженно замолчал, что она делала с ним, лишала воли, разума? Один взгляд, и он был готов на все, а ее волосы, длинные шоколадные, так хотелось зарыться в шелковые пряди лицом, это наваждение какое-то.
  Между тем, девушка осторожно высвободила руки, воспользовавшись его задумчивостью.
  - Спасибо, Саша, я согрелась. Можем идти.
  Молодой человек честно пытался сосредоточиться на ее рассказе о дворце, об архитекторах, о произведениях искусства, что находились здесь, но с каждой минутой это становилось все труднее. Он не мог оторвать глаз, боялся выпустить ее руку, которой снова потихоньку завладел, пока они осматривали Зимний. Несколько часов пролетели незаметно.
  - Ну что, Эрмитаж поражает своим великолепием, правда?
  - Да, особенно, когда рядом такая рассказчица.
  Звонок телефона нарушил их идиллию.
  - Да, мама я все помню, да в 6. А сейчас... сколько? Да, все понял, буду... буду не переживай. Пока!
  - Лиза, не мог и подумать, что шестой час. Прости, очень не хочу расставаться с тобой, но мне в 6 на другом конце города надо быть.
  - Да да, конечно, - Лиза не решалась спросить, что за важное дело ждало Сашу, но он объяснил сам.
  - Я репетирую сына маминой подруги по математике, он поступать будет в этом году, и ему польза и мне деньги не помешают.
  - Для меня математика - страшный зверь.
  - Осилим, если захочешь, для тебя все, что угодно.
  - Бесполезно, я совершенно гуманитарная девушка, одевайся скорее, не успеешь.
  - Я провожу тебя домой, потом поеду.
  - Нет, Саша, не волнуйся, я прогуляюсь пешком. Ты же знаешь недалеко.
  - Далеко, холодно и темно. Идем, я поймаю тебе такси.
  - Саша, ну как-то я же хожу после занятий домой и ничего.
  - Я теперь за тебя в ответе, Снегурочка. Или я тебя провожаю, или едешь на такси.
  - А ты упрямый, ладно я сдаюсь.
  Такси у Эрмитажа было хоть отбавляй. Сашка злился на себя, еще весь вечер могли бы быть вместе, дурацкое это репетиторство.
  - Извини, что так получилось.
  - Не за что извиняться. До встречи!
  - Я позвоню тебе вечером, - и прежде чем девушка нырнула в машину, он наклонился и мимолетно коснулся нежной холодной щеки.
  Под мерное урчание мотора девушка вспоминала время, проведенное с Александром, сердце билось как птичка в клетке, щеки горели ярким румянцем. Поцеловал ее, пусть так по-детски, значит в следующий раз, от этой мысли было и тревожно и счастливо одновременно.
  Пытаясь как-то успокоить эмоции, уже дома дрожащими пальцами она набирала знакомый парижский номер:
  - Бабушка, добрый вечер. Бабулечка, родная моя, кажется, я влюбилась... по-настоящему.
  
  Новая встреча
  
  Всю неделю перезванивались и переписывались смс. Елизавета уже привыкла засыпать под ласковое: "спокойной ночи, Синеглазка". Новое милое прозвище ей необычайно нравилось.
  Оба считали дни до следующей увольнительной на выходные. Потеплело, небольшой мороз, безветренно, солнечно. В субботу решили поехать в Гатчину, побродить по дворцу Павла Первого и пустынному парку. Оказалось, что Александр там ни разу не был. И Елизавета сразу защебетала, что дворец уникальный, построен в стиле рыцарских замков, и он непременно должен его увидеть.
  Встречались на Балтийском вокзале, откуда электричкой должны были отправиться в Гатчину. Хоть Саша и настаивал заехать за ней, девушка уверенно отказала, мотивируя это тем, чтобы молодой человек не ехал через весь город.
  На оживленной вокзальной площади он сразу заметил дорогой сердцу белый пуховик. Лиза что-то говорила незнакомому мужчине. Александр припустил бегом, и уже через пару минут подошел к ней.
  - Здравствуй, что-то случилось?
  - Саша, привет, - она улыбнулась ему так лучисто, что от сердца сразу отлегло, - вот, мужчина хочет нас отвезти.
  - Спасибо, но мы сами как-нибудь и на будущее, Вам не стоит так настойчиво предлагать свои услуги юным девушкам, - Александр грозно сверкнул глазами, - идем, - властно взял за руку.
  - Елизавета, ну разве можно, вот говорил же я, не стоит тебе одной здесь быть, давно приехала?
  - Минут 5, не больше. Не волнуйся, он был вполне вежлив.
  - Знаю я таких вежливых! Вот прожила бы ты всю жизнь в большом городе, была бы осторожнее.
  - Саша, перестань, он просто таксист!
  - Лиза, мне иногда кажется, что ты не в России живешь, может в вашей Малой Вишере и спокойно, но у нас нужно быть настороже особенно юным особам, вот только вчера по местному каналу передавали, что пропала школьница.
  Елизавета молчала. Да об этой стороне жизни она мало знала, в детстве ее отвозил в школу и забирал личный водитель, в Сорбонну она ходила 5 минут пешком от парижской квартиры, здесь до университета тоже было недалеко. Надо же, как он волнуется за нее, это приятно грело душу!
  Уже в электричке она осторожно сняла варежку и коснулась холодными пальцами его руки.
  - Саша, ну не злись, прошу. Обещаю, буду осторожна, я так ждала выходных, не омрачай их плохим настроением, - ее мягкий умоляющий голос и улыбка окончательно растопили лед. Молодой человек погладил маленькую ладошку.
  - Я прошу тебя, будь осторожна, ты сокровище, Синеглазка! - он посмотрел прямо в глаза, - и я теперь в ответе за тебя!
  
  
  Гатчина Александру понравилась, дворец и правда не похожий на все остальные, поражал грозной неприступностью. Лиза щебетала весело, рассказывала о Павле Первом, о его умнице супруге, о страшной кончине императора, о дальнейшей судьбе дворца.
  Погуляли по заснеженному парку. Вдруг внимание привлек переливчатый звон колокольчиков. К радости туристов по главной аллее неслась запряженная в сани тройка. Девушка улыбнулась радостно, при виде лошадей, а тем паче настоящей русской тройки, на душе сразу становилось теплее. А чуть погодя за санями показался всадник верхом.
  - Саша, я так лошадей люблю. Пойдем, подойдем поближе.
  - Хочешь, прокатимся в санях?
  - Нет, лучше верхом, - и девушка решительно повернулась в сторону всадника.
  Удивленный ее ответом, Александр поспешил следом. Елизавета смело шагнула к благородному животному, погладила морду:
  - Как зовут его?
  - Орфей, только Вы, девушка, поосторожней.
  - Можно мне прокатиться, я умею, не волнуйтесь.
  - Ну вообще-то я в поводу катаю, точно умеете?
  - Да. Только вот стремя высоковато для меня.
  Не успела девушка и подумать, как хозяин животного уже был рядом, услужливо сел на колено, подставил его как подножку.
  - Благодарю, - Елизавета улыбнулась ему ласково. - Вы так любезны, - и легко вскочила в седло.
  Орфей недовольно запрядал ушами, нервно переступил стройными ногами. Но Лиза не паниковала, погладила животное по шее, наклонилась, пошептала что-то на ухо.
  - Так можно мне проехать до конца аллеи?
  - Валяйте, если что сами виноваты будете.
  - Саша, я скоро, - поймала полный тревоги взгляд будущего офицера, - не волнуйся, я хорошо езжу верхом.
  И прежде чем мужчины пришли в себя, легко развернула животное и к удивлению его хозяина подняла Орфея в рысь, взметая за собой клубы снега. Минут через 5 девушка показалась обратно, теперь Орфей летел легким галопом. Она держалась великолепно, чуть пригнувшись к холке, но сохраняя безупречную осанку, длинные стремена болтались.
  - Вот это да, даже без стремян, и Орфей слушается! Браво, где так научились держаться в седле? - удивленный хозяин лошади уже спешил к подъехавшей девушке. - Вы позволите? - выставил вперед руки, Лиза легко скользнула с высокой спины прямо в его объятия. Но тут же уверенно высвободилась, поблагодарила, поспешила к Саше.
  - И все же Вы не ответили? - уже вслед вновь спросил опешивший молодой человек.
  - Бабушка у меня в деревне жила, там и научилась, - это было первое, что пришло на ум, особенно после короткой, но будоражущей прогулки, - спасибо Вам большое, до свидания!
  - До свидания!
  Шли молча, Лиза приходила в себя, все-таки незнакомое животное, адреналин, на душе было так хорошо. Александр чуть впереди, даже не смотрит, что происходит. Догнала его, еще неровно дыша.
  - Саша, что такое? - натолкнулась на обвиняющий, ставшим стальным, взгляд. - Саша, я не понимаю, да остановись же, что происходит?
  - Нич его, можешь дальше мило беседовать с этим, - он кивнул в сторону хозяина Орфея, - может вместе покатаетесь!
  - Саша, да что я сделала, попросила проехать 300 метров!
  - Ты ничего не сделала, - он вдруг остановился, посмотрел прямо в ее большие глаза, - ничего, только улыбалась ему так, что у меня в душе все переворачивалось, и в объятия к нему упала, не могла меня попросить! А так ничего!
  Он ревнует, наконец-то дошло до сознания, он ее ревнует, значит... об этом лучше подумать после наедине, мысли путались, но, кажется, Саша и вправду был серьезно обижен.
  - Саша, - она подошла близко-близко, скинула варежки, взяла его руки в свои. - Сашенька, пожалуйста, ну что за день сегодня а? С утра ты был недоволен и сейчас, я и подумать не могла, что тебе будет неприятно. Извини, если обидела тебя, я не хотела.
  - Я понимаю, - голос такой же ледяной.
  - Саша, если ты не перестанешь сейчас же, я уезжаю домой! На будущее я учту, что тебе это не понравилось, но что же мне теперь ни с кем не разговаривать?
  - Я этого не говорил.
  - Да, но твое поведение, - девушка отвернулась в отчаянии, в глазах стояли слезы, - спасибо тебе за чудесную поездку! Я хочу домой! - и повернувшись она зашагала прочь на выход из парка.
  Что это, первая размолвка, на ровном месте, в первую минуту обрадовалась, что ревнует, но оказалась, что все куда более чем серьезно.
  - Лиза, подожди, - Александр догнал быстро, - я тебя отвезу.
  Обратно ехали на маршрутке, оба молчали. Его мучило чувство вины, Елизавета старательно смотрела в окно, но слезы на ее щеках он все же заметил. Проводил до подъезда, вот тебе и долгожданный выходной.
  - Лиза, я ... извини, не стоило мне так..., - натолкнулся на влажный грустный взгляд ее невозможных глаз, так захотелось обнять прижать к себе и не отпускать никогда, - Прости меня...
  Она молчала.
  - Лиза, позволь мне объяснить, - снова молчание, - моя бывшая девушка она, как тебе сказать, она была совсем не такая как ты. Со мной хотела казаться верной и кроткой, а без меня вела себя вызывающе, изменяла мне с мужчиной, который ей в отцы годится ... Я это понял слишком поздно... Мы расстались, уже почти 4 месяца прошло. Но след в душе от этой лжи мерзкой, от поведения ее вульгарного остался... Не знаю, что на меня нашло, но ты так ему улыбалась...
  - Я вела себя вульгарно?
  - Нет, просто, ну не знаю, всколыхнулась вся боль в душе и ...
  - Она все еще дорога тебе? - спросила и сама содрогнулась мысленно.
  - Нисколько, я давно ее забыл и вспоминать не хочу... Просто на многие вещи по-другому смотреть стал, доверять слепо перестал, повзрослел. А ты, ты совсем другая, Елизавета, я так боюсь тебя потерять...
  Он стоял такой несчастный, опустив голову, боясь посмотреть на нее. Саша, Сашенька, у нее тоже был этот первый неудачный опыт.
  - Пойдем ко мне, я сварю кофе, я уже замерзла, и больше на сегодня никаких размолвок, - она уверенно взяла его за руку и повела внутрь.
  Дома Елизавета убежала на кухню, оставив молодого человека осматриваться в ее маленькой однокомнатной квартирке. От нее веяло домашним уютом, теплом, было чисто и светло, от высоких потолков комната казалась больше, чем была на самом деле. Минимум мебели диван, журнальный столик, плоский телевизор. На полу пушистый ковер с глубоким ворсом, сразу захотелось пройтись босыми ногами.
  - Елизавета, тебе помочь?
  - Нет, осматривайся.
  Александр остановил взгляд на фотографиях: Елизавета с пожилой очень приятной женщиной, наверное, бабушкой, она же, видимо, с родителями и большой портрет ее приковал все внимание. Фотографу удалось удивительным образом передать теплоту и нежность синего взгляда.
  Пока Саша любовался, девушка тихо зашла с подносом в руках, по комнате разлился восхитительный аромат свежесваренного кофе. Быстро расставила на журнальном столике тарелки, порезала сыр, буженину, хлеб, на сладкое рулет с маком, фрукты. Благо вчера Елизавета сходила в магазин, возможно интуитивно чувствуя, что пригласит молодого человека в гости.
  - О, да у нас пир, и все так красиво. Не разбить бы ничего своими ручищами.
  - Не страшно, если что на счастье будет, присаживайся.
  - Очень красивый портрет!
  - Хочешь, пришлю тебе на телефон копию, у меня есть на ноутбуке.
  - Лучше распечатать, я всегда с собой буду носить, а телефон у меня совсем старый, вот давно думал купить, да как-то не получается.
  - А все потому, что ты упорно тратишь на меня деньги, за все платишь, Саша так нельзя, я давно хотела сказать. Почему у вас так принято?
  - У кого это у вас?
  - Ну... то есть в России, вот за границей каждый за себя, и это не плохо.
  - А ты откуда знаешь?
  - Тетя говорила, Саша, давай поровну, а то мне неудобно.
  - Не знаю, как там за границей, а мужчина должен быть мужчиной. Можно подумать я тебя по ресторанам вожу.
  - И все же... можно я теперь тебя приглашу?
  - Завтра? - молодой человек сразу оживился.
  - Да, - девушка улыбалась загадочно, - вот только не знаю, как ты к этому отнесешься. У меня есть два билета в Александринский театр, интересная пьеса, Екатерина Семеновна достала, у нее там сестра работает. Пойдем?
  Александр кивнул, не раздумывая:
  - Правда я в театре очень давно не был, мама водила в юности.
  - Какая у тебя мама, и музеи, и театры. Чем она занимается?
  - Французский преподает в вузах нескольких, докторскую пишет, - не без гордости сообщил молодой человек.
  - Вот это да! - Лиза была поражена, - ты, наверное, тоже хорошо знаешь французский?
  - Нет, как она ни пыталась, произношение на нуле, и словарный запас тоже. Я вообще английский учу, это мама дома заставляла, но и в английском сильно не преуспел. Не языковой я человек, хотя английский нужен будет, если с работой все устроится.
  - Могу помочь.
  - Ни за что, краснеть перед тобой не хочу и не буду.
  - Саша...
  - Нет, Синеглазка, нет и нет!
  - Ну хорошо, - девушка мягко сменила тему, - так ты согласен?
  - Конечно, только занятия с Колей перенесу на день. Во сколько заехать?
  - Начало в 6, думаю, за час доберемся, так что в 5. И заметь, я не сопротивляюсь, и не настаиваю, что мы там встретимся.
  - Заметил и очень одобряю.
  Снова замолчали. Так странно было сидеть рядом, плечом касаться ее плеча, вдыхать цветочный запах духов. Тонкий изящный профиль красиво белел на фоне сумерек за окном. До боли хотелось прижать ее к себе, посадить на колени, обнять, поцеловать. Но Саша колебался, что-то удерживало, слишком она была не похожа на всех девушек, с которыми он когда-то общался.
  Елизавета тоже замерла в нерешительности, ей хотелось этого первого поцелуя и в то же время волнение не оставляло.
  - Я, наверное, пойду, восьмой час.
  - В казармы?
  - Нет, к родителям, на выходные нас отпускают с ночевкой. Спасибо, за сегодняшний день, извини меня, еще раз за несдержанность.
  - Тсс, мы договорились не вспоминать.
  Встали оба одновременно. Александр проклинал себя за нерешительность, упустить такой прекрасный момент, а вдруг она не хочет, не ждет поцелуя?
  Елизавета подошла к окну, горели фонари, Мойка блестела от их света, мерно катила волны.
  - Красиво... убрать машины с улиц и смело можно шагнуть из 21 века в 19.
  - Ты, наверное, оттуда и пришла ко мне, Синеглазка. - Саша сдался, желание все же победило страх, он шагнул к ней, обнял бережно и нежно со спины.
  Девушка облокотилась на крепкую мужскую грудь, закрыла глаза. Александр с наслаждением опустил лицо в шоколадную макушку, шелковистые пряди приятно защекотали, обдавая нежным ароматом. Еще миг и его рука нежно отодвинула волосы с одной стороны, губы коснулись тонкой от волнения бьющейся жилки на шее. От этого прикосновения девушка вздрогнула, миллионы мурашек побежали по всему телу.
  - Драгоценность моя, - нежный шепот и поцелуй маленького ушка.
   Лиза не перечила, не отстранялась, ободренный этим Саша повернул ее к себе. Бездонные глаза распахнулись и смотрели так нежно, не думая больше ни о чем, Саша наклонился к губам с поцелуем. Он целовал ее долго и очень нежно, ни намека на страсть или желание, только нежность. Мягкие податливые ее губы раскрылись навстречу, но не отвечали, пока только позволяя Саше властвовать над собой.
  Елизавете хотелось, чтобы это волшебство не кончалось, поцелуй заставил забыть обо всем на свете. Марк никогда не целовал ее так, их поцелуи были скорее просто необходимым атрибутом, почти не вызывая в душе ничего.
  Александр, наконец, заставил себя оторваться от ее губ, она спрятала лицо на его груди, щеки пылали ярким румянцем. Он обнял крепко-крепко.
  - Милая, ты лучшее, что есть в моей жизни.
  Елизавета не ответила, только прижалась еще сильнее, так обнявшись, они простояли довольно долго. Не хотелось нарушать это умиротворение и мгновения полного абсолютного счастья.
  - Синеглазка, мне все же пора, поздно уже.
  - Да, но я так не хочу, чтобы этот вечер закончился.
  - У нас впереди много других, обещаю.
  И не выдержав ее затуманенного взгляда, снова прильнул к манящим губам. Саша чувствовал ее трепет, и волнение, и радость, и легкую растерянность. Да уж определенно девушки 21 века не ведут себя так, особенно в 21 год.
  - Не провожай, я захлопну дверь, напишу, как доеду.
  Лиза ничего не успела ответить, спутанные мысли разбегались, сердце колотилось, она саму себя не понимала, звук захлопывающейся двери заставил вздрогнуть. Она еще долго стояла у окна, ярким лучом в сознании билась только одна связная мысль, неужели все это на самом деле, и ее мечта о пылком гардемарине сбывается, как по волшебству.
  
  Театральный вечер
  
  К театру она готовилась тщательно с самого утра, хотелось быть для Сашеньки самой красивой. Выбрала строгое черное платье-футляр с довольно глубоким треугольным вырезом на пуговицах. Вроде бы скромное, но оно давало полет для фантазии, расстегни только несколько верхних пуговок. "Мужское", как Лиза его называла, и необыкновенно шло ей.
  Изящную шею украсил настоящий бриллиант на тонкой золотой цепочке. В полутьме он сверкал неимоверно, но Саша вряд ли поймет, что настоящий, просто в глубоком треугольном вырезе смотрелся как нельзя более кстати. Ботиночки на тонкой высокой шпильке, крошечная сумка.
  Чуть более яркий макияж, в глазах пляшут озорные искры от счастья, манящий перламутрово-розовый блеск, тщательно завитые локоны, слегка собранные на затылке.
  Ничего лишнего. Девушка искренне надеялась, что Сашина ревность все-таки имеет границы и не станет распространяться на ее внешний вид, тем более, что она старалась исключительно для него.
  Елизавета с удовольствием крутилась перед большим зеркалом. Образ ей нравился. А главное так хотелось посмотреть на его реакцию. Оставалось решить, что надеть сверху: привычный скромный пуховик или роскошную серебристую норку. Шубка шла ей неимоверно, но померив и вздохнув, девушка убрала ее обратно в шкаф. Нет, это слишком шикарно для студентки из Малой Вишеры.
  Как назло Саша задерживался, а ей так хотелось, чтобы он поднялся, увидел ее, поцеловал...Вместо этого пришлось самой спускаться на улицу, встретились уже у подъезда.
  - Привет, прости, я опоздал, - Александр чмокнул еще теплую щеку, в темноте пока не разглядел во всей красе, - я так соскучился, весь день о тебе думал.
  - И я думала, ну идем, подъедем на троллейбусе, пара остановок всего.
  В театре было шумно и людно. Саша галантно помог снять пуховик. Оставил девушку одну у зеркала, пока пошел сдавать одежду. Она успела поправить волосы, бросила критический взгляд, нет, все безупречно. Обернулась и натолкнулась на восторженный ясно-голубой взгляд. Александр застыл в паре шагов, сраженный наповал.
  Платье так пленительно обтягивало точеную фигуру, шпилька придавала еще большей элегантности, а глаза ... сегодня они казались еще больше и сверкали как два драгоценных камня, губы предательски отливали перламутром.
  Довольная произведенным эффектом, Елизавета победоносно улыбалась:
  - Тебе нравится? - покружилась перед зеркалом.
  - Даже не знаю, что сказать, никогда в жизни такой красоты не видел, - с придыханием выдохнул Саша и предложил девушке руку.
  В который раз она отметила про себя, как хорошо он воспитан, как галантно помогает выходить из общественного транспорта, как умеет подать и снять одежду. Вот и сейчас не просто взял ее за руку, а осторожно под локоть. Лиза счастливо улыбалась. Этот высокий красавец с голубыми, как небо глазами, ее спутник. Форма, а сегодня он был уже в ней, ведь после спектакля возвращался в казармы, шла ему необычайно.
  Спектакль оказался очень легким, зрители смеялись. Александр старался, но иногда терял нить. Ее близость сводила с ума, треугольный вырез в котором блистал большой прозрачный камень, приковывал взор намертво. Пожалуй, впервые за все время их знакомства в Саше по-настоящему проснулось желание, до этого была нежность и трепет, хотелось держать ее в объятиях всю жизнь, а сегодня впервые его мысли побежали в другом направлении. Оказаться бы сейчас в ее квартире, расстегнуть этот ряд волшебных пуговиц, за которыми скрывалось ... Молодого человека бросило в озноб от размышлений. Как назло начался антракт, и даже мечтать Саша больше не мог.
  Побродили по фойе, посмотрели фотографии актеров. Елизавета весело щебетала, он слушал вполуха.
  -Саша, третий звонок, Саша...
  - Что? А да, да идем.
  - Мне кажется или ты мысленно не со мной?
  - Нет, прости, задумался просто, идем.
  Второе отделение тоже было легким, Александр даже увлекся, но взгляд то и дело скользил, то по стройным коленям, то упирался в сверкающий треугольнnbsp;ый камень, вот бы оказаться на его месте.
  После спектакля он проводил девушку домой, втайне очень надеясь, что будет приглашен в гости. Елизавета колебалась, с одной стороны уже поздно и ему явно пора, с другой так хотелось, чтобы он поцеловал ее вновь, но что-то такое скользило сегодня в его взгляде другое, мужское, властное. Это и останавливало, внушало страх.
  Елизавета прекрасно отдавала себе отчет, что может стоять за таким взглядом, но после трех недель знакомства она явно не была готова к продолжению даже с Сашей. А одними поцелуями он вряд ли сегодня ограничится. Сама виновата, хотела впечатление произвести, вот получай, он же не железный, взрослый молодой мужчина.
  Передумав все это по дороге домой, приняла твердое решение расстаться у подъезда.
  - Саша, спасибо тебе за вечер. Уже поздно, осторожней в дороге, позвони мне, когда приедешь.
  Внутренне расстроенный, что его все-таки не позовут, внешне молодой человек сохранил полное спокойствие.
  - Конечно, позвоню, не волнуйся за меня.
  - Тогда увидимся в субботу?
  - Конечно, Синеглазка, - прежде чем девушка успела что-то добавить, он притянул ее к себе и поцеловал гораздо более страстно, чем вчера, настойчиво.
  Лиза отстранилась мягко, теперь окончательно уверенная в своем решении.
  - Спокойной ночи!
  Поднявшись в квартиру, еще успела заметить удаляющийся силуэт, губы горели огнем. Как ей хотелось быть не такой сдержанной, ответить ему, а может, надо было пригласить и будь что будет...
  
  
  Непредвиденные обстоятельства
  
  А в следующие выходные Елизавета заболела. Как она мечтала поехать куда-нибудь погулять, тем более что стояла прекрасная погода, легкий мороз, солнышко, а вместо этого еще в пятницу вечером заболело горло. А с утра уже поднималась температура.
  Счастливый Сашин голос в трубке заставил горько улыбнуться. Они переписывались всю неделю, строили планы, каждый вечер он звонил, вся ее жизнь теперь была заполнена Сашей.
  - Синеглазка, ну что куда едем, ты решила?
  - Саша, прости, я чувствую себя не очень хорошо...
  - Что случилось?
  - Простыла, наверное, горло болит, температура.
  - Я буду у тебя через полчаса.
  - Саша не надо, я полежу, и все пройдет, а ты можешь заразиться.
  - Через полчаса, - голос в трубке звучал тревожно и непреклонно.
  Пришлось встать с постели, кое-как причесаться, переодеться. В висках били молоточки, голова кружилась слегка. На требовательный гул звонка с трудом девушка дошла до входной двери, села на банкетку в коридоре перевести дух. Александр уже врывался в квартиру, дышащий ярким морозным румянцем, но с тревогой в глазах.
  - Елизавета, - не раздеваясь, бросился к девушке, - ты как? Прости, заставил тебя встать, я сейчас, - быстро скинул шинель, - пойдем, ляжешь.
  Девушка сидела, опустив голову, - сейчас, секунду.
  - Что с тобой?
  - Дай руку, голова плывет, - она попробовала встать, но тут же закачалась, Сашины руки держали крепко, он легко подхватил ее, отнес на диван.
  - Милая, что с тобой? - не на шутку встревожившись, Саша растерялся.
  - Не бойся, пройдет, голова просто болит и кружится.
  - Так, температуру мерила давно?
  - Утром.
  - Давай для начала померим.
  Столбик уверенно показывал 38,2.
  - Многовато для начала двенадцатого. Насколько я помню пик температуры к 5 вечера. - Сашино беспокойство росло. - Может, врача вызовем?
  - Не надо, суббота, какой врач, я даже не знаю, куда обращаться у меня же временная регистрация и французский паспорт, уже про себя подумала девушка.
  - Ладно, врача вызвать всегда успеем. Ты ела что-нибудь?
  - Не хочу. Не могу, меня тошнит всегда от высокой температуры. Саша, я не хочу, чтобы ты видел меня такой, я справлюсь, сходи в аптеку и все. У тебя выходной.
  - Считай, что я этого не слышал, ты обидеть меня сейчас хочешь?!
  Александр лихорадочно соображал. Сначала в аптеку, а покупать-то что? Не колеблясь больше, набрал мамин номер, коротко, но по-военному четко объяснил ситуацию.
  - Нет, мама не Паша ... я все объясню позже... хорошо. Так, записываю, да, спасибо, мам, ты лучшая на свете.
  - Лиза, я все узнал, сейчас до аптеки и к тебе, потерпи хорошо?
  Девушка молча кивнула.
  Саша вернулся минут через 30, успел и в магазин заскочить, благо утром взял у Пашки денег. Ключи взял с собой, чтобы не беспокоить. Девушки в комнате не было.
  - Елизавета, - ванная закрыта, шум воды, - что с тобой? Открой? Я дверь вышибу, честное слово.
  Она сидела на бортике ванной. Подняла большие грустные глаза
  - Тошнит, Саша я тебя умоляю, выйди, пожалуйста, я позову, честно.
  Минут через 5 правда позвала.
  - Я не дойду сама, стены расплываются.
  - Маленькая моя, да что же это такое, тебе всегда так плохо? Не отвечай, разговоры все на потом, вот так, ты дрожишь, холодно? А лоб огненный.
  Рукой она показала на градусник.
  - 38,9 за час?! - Саша снова набрал маме, через пару минут спросил у девушки есть ли у нее уксус?
  Как ни странно уксус был, им она пыталась избавиться от муравьев на кухне.
  - Лиза, я хочу тебя растереть, температура растет, мама сказала, это самый быстрый способ. Ложись. Вот так. - Он осторожно протер виски, шею, руки, - прости, но можно я подниму футболку, спину разотру. Она не перечила, видимо действительно было плохо.
  Народное средство подействовало, температура упала на 0,3 градуса. Саша осторожно напоил девушку липовым чаем, дал жаропонижающее.
  - Теперь спи, лекарство должно подействовать.
  - Спасибо тебе, - слабая полуулыбка осветила личико.
  Пока Елизавета спала, Александр хозяйничал на кухне, сварил легкий суп на курином бульоне, себе макарон с сыром. В комнату заглядывал периодически, но девушка спала. Проснулась часа через три. Стало легче, правда, футболку можно было выжимать, как бы встать не слышно, чтобы он не заметил. Не тут-то было, Саша прибежал по первому шороху.
  - Как ты? - во взгляде неподдельная тревога.
  - Лучше, кажется, только переодеться нужно.
  - Вспотела? Прекрасно, это липа. Мама сказала, лучшее лекарство.
  - Ты и маме позвонил?
  - А что было делать. Так, я выхожу, переодевайся.
  Под руку попалась любимая детская ночнушка в цветочек. Но привередничать сил не было, кое - как одела халат. В голове шумело.
  - Все? Я захожу. Где у тебя белье?
  - Зачем?
  - Постель поменяю, эта вся мокрая.
  - Не надо, - но спорить сил не было, - во втором ящике комода.
  - Вот так-то лучше. Ну как ты? - он присел на колени, рядом, взял за руку.
  - Ничего, только опять голова кружится.
  - Да ты же голодная, мама сказала обязательно тебя накормить. Я суп сварил.
  Александр открыл в комнате окно проветрить, на руках отнес девушку на кухню, кормил с ложечки. Потом бережно вернул обратно в постель, укутал, напоил чаем.
  - Саша, спасибо тебе большое, за заботу!
  - Смею надеяться, на моем месте ты поступила бы также. Отдыхай. Я на кухне посижу.
  - Сашенька, может, пойдешь? У меня все есть.
  - Не уговаривай, я останусь, переночую на полу на кухне.
  - Саша..., - но спорить больше не стала, - не надо на кухне, ложись здесь, на балконе есть раскладушка. Белье в шкафу, ты знаешь.
  Ночь прошла спокойно, жаропонижающие средства, липовый чай свое дело сделали, температура высоко не поднималась. Правда утром начался насморк и кашель. Александр снова звонил маме, сбегал в аптеку. До обеда всеми способами лечил девушку, голова больше не кружилась, она сама поела.
  - Вот видишь, мне лучше. Иди, Саша, родителей проведаешь, и репетиторство у тебя сегодня, я помню.
  - Но... я буду волноваться... как ты одна?
  - Я обещаю, если будет совсем плохо, как вчера, обязательно позвоню. Правда.
  - Ладно, тогда я убегаю, выздоравливай, Синеглазка. В субботу у нас каникулы наконец-то начинаются. Все хотел спросить, как будем Новый год отмечать?
  Александру даже в голову не могло прийти, что Новый год они могут встречать раздельно. Елизавета много думала об этом, но билет уже был куплен, родители ее ждали, что объяснить им, что познакомилась с замечательным молодым человеком и останется на праздник с ним? Невозможно, мама устроит скандал, даже бабушка советовала ей пока молчать о Саше и все-таки приехать. И еще одна большая проблема - Марк, необходимо было поговорить с ним, поставить точку в их непростых отношениях.
  На Сашин вопрос нужно было отвечать. Елизавета вздохнула:
  - Саша, прости, что не сказала тебе раньше, но на Новый год я поеду домой.
  - Домой? - молодой человек не смог скрыть раскаяния и растерянности, - на все праздники? А как же я? Я так мечтал...
  - У нас традиция, Саша, Новый год и Рождество - семейные праздники, я бы очень хотела, но не смогу остаться. Вернусь 8 января.
  Сказать, что Александр был расстроен, не сказать ничего. Внешне он не хотел показывать своих чувств, но все было понятно без слов.
  - Я хотя бы увижу тебя до отъезда?
  Девушка отрицательно покачала головой
  - Я в пятницу днем уеду, папа уже отпросился с работы, встретит меня.
  - 2,5 недели ... это же вечность...
  - Саша, я бы тоже хотела, но правда не могу.
  - Да, я понимаю все, просто надеялся, что ж выздоравливай, я буду звонить.
  Подошел, чмокнул в щеку, еще миг хлопнула входная дверь. Лиза вздохнула грустно, так расстроила его, эти выходные испорчены, и не увидятся теперь так долго. Ну что ей делать? Да, билет на самолет можно было поменять на субботу, но Саша непременно захочет проводить, а в Малую Вишеру самолеты пока не летают... Запуталась совсем в этой лжи, нужно будет все рассказать после возвращения.
  ..............
  
  Париж не радовал, встреча с семьей, праздничный ужин, подарки, все было не нужно, помогала бабушка, с ней хотя бы можно было поговорить о Саше. Перезванивались каждый день, общались по интернету, смс, но этого было мало. Так хотелось увидеть его, быть рядом. Всепоглощающее чувство накрывало с головой. Елизавета жила Сашей и представить не могла, что чуть больше месяца назад его не было рядом.
  Он тоже скучал, представляя, как весело они могли бы провести вместе праздники. Мама только качала головой, не узнавая сына. Папа хмыкал недвусмысленно.
  - Саня, ну ты совсем меня не слушаешь! Бабушка и дедушка сегодня приезжают, надо встретить.
  - Да, мам...да.
  - Эта девушка совсем заморочила тебе голову, оторвись от компьютера и будь добр поговори со мной нормально.
  - Минутку мам, Лиза сейчас уйдет, последнее сообщение. Все, теперь я весь твой.
  - Саша, Санечка, ты уже давно не мой мальчик, а знаешь, пригласи ее к нам в гости. Ну что же за девушка такая особенная, что ты так голову потерял.
  - Правда?
  - Конечно.
  - А что, Санька, мама права, познакомь нас.
  - Она вам обязательно понравится!
  - Ну-ну, посмотрим.
  
  Возвращение
  
  Наконец этот долгожданный день настал. Девушка вернулась в свою петербуржскую квартиру. Перелет немного утомил, да еще дорога от аэропорта с тяжелой сумкой и мороз и гололед. Но на душе было тепло и светло. Сердце сжималось от сладкого предвкушения встречи. Хоть и переписывались и перезванивались каждый день, этого было мало.
  Договорились, что Саша заедет за ней в 6 часов. На его настойчивые предложения встретить девушку на вокзале, она с трудом отговорилась тем, что ее на машине привезет домой папа. Тогда Саша успокоился, но о том, куда они пойдут вечером, парень упорно молчал. Это был сюрприз и одновременно запоздалый подарок к Новому 2008 году.
  Александр долго ломал голову, все по его мнению было банальным и недостойным девушки, пока наконец ему не пришла неплохая идея, а вот ее воплощение потребовало немало усилий и помощи от Паши.
  Елизавета с замиранием сердца ждала. Она так истосковалась по ласковым голубым глазам, что обрадовалась бы любому подарку лишь бы от него. Что касается ее самой, то она тоже приготовила подарок. Саша как-то обмолвился про старый сотовый, и девушка купила ему телефон. В общем-то, банально, но зато очень полезно. Наконец, они смогут обмениваться фотографиями и общаться через интернет в телефоне.
  Хотелось купить самую последнюю модель, но пришлось сдержаться. Что подумает об этом Саша. Еще неизвестно как он на этот отреагирует. Нет, нужно найти в себе силы и во всем признаться. От этой мысли девушка неприятно вздрогнула. Ну как сказать любимому человеку, нет самому любимому и драгоценному, что была нечестна с ним с самого начала. Да и с Марком так ничего и не уладилось.
  Накануне ее возвращения домой, молодого адвоката отправили в срочную командировку в посольство США. Не по телефону же выяснять отношения. Тем более в последнем разговоре он ясно дал понять, что чрезвычайно занят, и что эта работа очень много значит для него. Просил девушку понять его правильно и не обижаться, и предупредил, что какое-то время практически не сможет ей звонить.
  Но от грустных мыслей Елизавета быстро отвлеклась. Время приближалось к шести, и этот первый вечер после разлуки не хотелось омрачать. Она обязательно все расскажет, как только будет удобный момент. Так Елизавета успокоила саму себя и поспешила одеваться.
  От настойчивого звонка сердце, как ни готовилось к встрече, полетело вскачь. На щеках от волнения ярко расцветал румянец. Она дернула входную дверь, встретилась с проникающим в самую душу взглядом, и замерла на пару секунд от переполняющей ее радости.
  А через несколько долгих мгновений оказалась в надежных руках. Саша обнял так крепко, что дыхание перехватило, но от этого было так хорошо. Голубые глаза с жадностью вглядывались в каждую черточку ее лица.
  - Я больше никогда с тобой не расстанусь, - выдохнул первое, что пришло в голову, самое наболевшее, - не могу без тебя, Синеглазка, не могу!
  Елизавета улыбнулась нежно, обвила за шею, встала на носочки дотронулась губами до холодной с мороза щеки:
  - Я тоже очень соскучилась. Очень-очень. Обними меня еще раз сильно-сильно.
  - Раздавлю, малышка моя.
   Девушка вздохнула глубоко и, наконец, отступила от Саши:
  - Ну, проходи же, я и так 5 минут на пороге тебя держу.
  - Главное не отпускай.
  - И не подумаю.
  - Готова Снегурочка? Оделась тепло? - Саша критично глянул на джинсы и вязаный свитер.
  - Ты согреешь если что, правда?
  В ответ получила утвердительный кивок и нежный взгляд. Вот и встретились, сколько раз Елизавета представляла, как это будет, смущалась, особенно после того, как они расстались. Он видел ее в таком ужасном состоянии, растрепанной, бледной, больной. Но сейчас никакого смущения не было. Сашенька был таким родным, словно она знала его всю свою жизнь. Да и как вообще можно было жить без него, без этой мягкой улыбки?!
  - Все, я готова, идем.
  Александр нежно поправил шарф, натянул пониже шапку:
   - Вот так, там ветер ледяной. А теперь идем.
  Молодые люди немного прошлись по центру, улицы так и светились разноцветными гирляндами и красивыми новогодними витринами. Потом Саша предложил сходить в кино. На немой вопрос в глазах девушки он только улыбнулся загадочно и сказал, что время сюрприза еще не пришло, придется ждать до 10 вечера. Заинтригованная девушка послушно кивнула, и молодые люди отправились в "Аврору" на Невском проспекте.
  Всего несколько дней назад состоялась премьера фильма "Искупление", который девушка очень ждала и с удовольствием погрузилась в действие на экране. В самые напряженные и трогательные моменты неосознанно просто вцеплялась в Сашину руку на подлокотнике кресла.
  Фильм понравился обоим, за его обсуждением, спустились в метро, минут через 15 вышли, вновь запетляли по улицам. Нетерпение все возрастало.
  - Еще немножко и дойдем. Замерзла?
  - Нет, просто ну очень любопытно.
  Елизавета крутила головой во все стороны, но ничего примечательного не видела, обычный жилой район Петербурга далеко от исторического центра. Она явно никогда не бывала здесь.
  - Закрой глаза, пожалуйста, мы почти на месте.
  - Но...
  - Пожалуйста, - молящий шепот вкупе с улыбкой действовали безоговорочно, Елизавета послушно закрыла глаза.
  - Не подглядывай.
  Девушка кивнула и тут же была подхвачена на руки.
  - Саша, я сама дойду, просто держи меня за руку.
  - Неа, темно и скользко.
  - Вот именно, а если вдвоем упадем?
  - Даже если вдруг упадем, ты приземлишься на меня и не ударишься. Не дергайся, малышка, ты совсем легкая.
  "Малышка" - ласково повторяла про себя девушка. - И вообще то, я вешу 46 кг, не такая уж и легкая.
  - Пушинка и малышка. Еще пара десятков шагов и мы на месте.
  Только теперь Елизавета поняла, что они уже не на улице, ветра не было, но вот прохлада осталась. Александр уверенно нес еще несколько минут и наконец, опустил, шепнул в самое ухо, обдавая горячим дыханием:
  - Все, можешь открывать глаза.
  В первые секунды Елизавета ничего не поняла. Какое-то огромное пространство, темно, пол отблескивает чем-то белым смутно знакомым, холодно. Но еще через мгновения где-то наверху вспыхнул свет голубой, потом розоватый, зеленый. Световые лучи заскользили по полу, заплясали на льду. Лед, конечно же, это был лед, а здание - огромный каток, где они были только вдвоем.
   Девушка оглянулась на Сашу, тот улыбался:
  - Это еще не все, смотри, и осторожно повернул ее.
  Более яркий желтый луч рассек темноту, озарил дорожку, усыпанную розами с огромными темно-красными бутонами. Цветы вели к столику с шампанским и изящными бокалами на высоких ножках. Рядом заиграла разноцветными лампочками гирлянды елка. Девушка восторженно замерла. А когда из динамиков полилась ее любимая пронзительная мелодия вальса Доги "Мой ласковый и нежный зверь", то невольно дрогнула. Сердце защемило от невыразимой нежности и это все для нее, только для нее.
  - Пойдем, - Александр осторожно подтолкнул растерявшуюся Лизу вперед, явно довольный произведенным эффектом. Налил шампанское, предложил сесть на теплый укрытый пледом стул. - Я хотел подарить тебе капельку новогодней сказки.
  - У тебя получилось, - все еще растерянная, она не знала что сказать.
  Саша поднял бокал:
  - За теперь уже только наш с тобой Новый год, и пусть он будет самым счастливым.
  Хрустальный звон прокатился по пустому помещению так чисто и звонко.
  - Спасибо, это самый лучший подарок.
  - Ну, это только часть...
  - Это еще не все?!
  - А как насчет того, чтобы покататься, ну раз уж так получилось, что сегодня лед только наш.
  Девушка улыбнулась:
  - А коньки?
  - Все рядом, сейчас принесу, я их в раздевалке оставил у батареи, чтобы моя Снегурочка сразу же не замерзла.
  - У меня 35 размер.
  - Судя по твоей миниатюрности я догадался, а если честно мама помогла, только она сказала, что, наверное, 36-й.
  - Неси уже скорее, я так давно не каталась.
  Пока молодого человека не было, Елизавета пыталась прийти в себя. Как ему удалось все это?! Осторожно подняла с холодного льда все девять роз, с наслаждением вдыхала тонкий изящный аромат.
  Александр вернулся быстро, а точнее уже лихо подъехал к ней. По тому, как уверенно он держался на льду, девушка без труда определила, что катается он отлично. Молодой человек помог переобуться, зашнуровал коньки, которые все же были немного велики, протянул руку с обезоруживающей улыбкой. За такую улыбку можно было и в огонь и в воду прыгнуть, не раздумывая.
  Лиза поднялась и неуверенно проехала несколько метров.
  - Прости, - извиняющийся взгляд, - я не очень хорошо катаюсь, и признаться не делала этого уже очень давно, да и шампанское кружит голову.
  - Я же рядом, - тихий шепот действовал магически, - не бойся.
  Саша уверенно держал сначала за руку, пока она вспоминала, как это скользить по льду, потом за талию. И так в обнимку, они сделали несколько кругов.
  - Ты еще и фигурист оказывается?
  - Нет, хоккеем увлекался немного, вот навыки и остались.
   Александр вдруг отпустил ее на некоторое время, скрылся в плохо освещенном углу катка, но уже через пару минут виртуозно, в понимании девушки, подъехал вновь. В голубых глазах читалось волнение и нежность, что еще он задумал. Словно в ответ на ее мысли, на длинной боковой трибуне, теряющейся в темноте, словно по волшебству, стала зажигаться надпись из ярко синих лампочек.
  Всего три простых слова, но каких, самых главных, самых ценных в жизни каждого человека. "Я люблю тебя" - огромные с метр буквы растянулись почти на всю длину катка.
  У Елизаветы перехватило дыхание, ноги стали разъезжаться, но Саша уже был рядом, и она мягко оперлась на его грудь. В глазах щипало от слез, скрывать их не хотелось. Он любит, любит ее, все остальное не важно. Вообще ничего не важно, кроме этого. Значит ее мечта, ее детская сказка все-таки сбылась.
  Саша молчал, только дышал часто часто. Даже сквозь куртку было слышно бешеное биение сердца. Девушка неловко повернулась к нему, все же она и коньки не совсем совместимые вещи:
  - Спасибо, - в горле все еще стоял комок. Его рука нежно дотронулась до щеки, стерла ручеек слез:
  - Помнишь, я говорил, ты сокровище Елизавета. Самое главное мое сокровище и я люблю тебя, Синеглазка моя, волшебница, Снегурочка, - голос сбился до шепота, губы сами собой приблизились.
  Поцелуй томительно-нежный, пьянящий вскружил голову еще больше, чем шампанское. Больше всего на свете хотелось остановить время. Пылающее от счастья лицо, девушка спрятала на его груди, прошептала взволнованно:
  - Саша, я никогда не забуду этот вечер. Спасибо тебе, за все.
  Замолчала, а ведь он тоже ждет ее признания, это видно по легкому волнению, проскользнувшему в глазах. Конечно же, она любит, безумно, теряет саму себя, хочет жить только им, но как же сказать вслух, как выразить словами самое сокровенное. Но вновь поймав испуг в ответном взгляде, все же решилась:
   - Саша, Сашенька, ты очень мне дорог, мы познакомились так недавно, а я не знаю как жила без тебя, - в его глазах прочитала уже надежду и продолжила смелее, - люблю тебя, люблю, люблю...
  И снова поцелуй обжигающий, трепетный, нежный.
  - Ой, - девушка вдруг вспомнила, - у меня же тоже подарок для тебя. Только по сравнению со всем этим...
  - Твой подарок уже самый лучший, потому что твой, - Саша улыбнулся задорно.
  - Нет, все не так просто, я его спрятала, пока ты за коньками ходил.
  - Значит горячо-холодно?
  Детская игра заставила смеяться обоих, Саша бросился на поиски, не забывая при этом помочь девушке добраться до стула и укутав ее пледом. Наконец, после нескольких кругов вокруг да около он заметил подарочную коробку под елкой и снова рассмеялся:
  - Ну я и осел, где же еще подарки прятать как не под елкой. И что же там?
  Через пару минут он уже рассматривал сотовый. Детская радость озарила лицо, да именно такой он и хотел купить. Но это было слишком дорого.
  - Лиза, - будущий офицер постарался добавить в голос твердости. - Ты зачем тратишь такие деньги?
  - Не понравилось? Да, я знаю никакой оригинальности, но я думала только о пользе. О том, что ты наконец-то сможешь выходить в интернет и болтать со мной, когда захочешь, о ...
  - Телефон супер, но я не хочу, чтобы ты тратила на меня столько денег. Это я должен заваливать тебя подарками.
  - Сашенька, пожалуйста, мне стипендию дали, хорошую по президентской программе, не волнуйся, я бы не купила его, если бы не могла себе этого позволить. А про подарки не хочу ничего слышать. То что ты сделал сегодня, это просто просто...
  - Просто обычный каток, куда я ходил на хоккей. Здесь работает Пашкина тетя, она и оставила мне ключи, ну а дальше уж вообще ерунда.
  - Саша, ты мне сказку подарил, самую главную сказку, а телефон возьми, пожалуйста, и каждый раз, когда будешь брать его в руки, невольно подумаешь обо мне.
  - Я и так о тебе все время думаю, малышка моя. У тебя руки холодные. Замерзла?
  - Может немного.
  - Тогда собираемся.
  - А все это?
  - Завтра с утра пораньше уберем вместе с Пашкой, у нас последний выходной после каникул.
  - Передавай ему привет.
  - Обойдется. Никогда не забуду, как он хотел с тобой познакомиться.
  - Но я же отказалась, ну не ревнуй, Саша, мне никто не нужен, только ты...
  Молодой человек вздохнул, нет, все-таки ревность явно была с ним на "ты". Нужно всеми способами попытаться избавиться от нее, тем более, что Елизавета абсолютно не виновата в его комплексах и уж точно никогда его не предаст.
  Домой к девушке приехали далеко за полночь. Так не хотелось отпускать его от себя. Пригласить к себе, оставить на ночь. Но без продолжения, а как объяснить, что сказать?
   Но Саша видимо почувствовал ее настроение, сказал, что ему пора, мама наверняка волнуется, и даже не намекнул на возможность подняться. Действительно, событий для одного вечера оказалось более чем достаточно для обоих.
  - Елизавета, я все собирался сказать...понимаешь, родители очень хотят познакомиться с тобой, а завтра у нас еще выходной ...
  - Ты хочешь познакомить меня с родителями? - голос дрогнул, - но я не знаю... это неожиданно и страшно немножко.
  - Я же все праздники из инета не вылезал, с тобой общался. Вот мама и заинтересовалась невольно, она еще после твоей болезни все пытала меня. Но если ты против, то я не обижусь, это может подождать.
  - Я не против. Мне тоже интересно, что за люди вырастили такого замечательного сына!
  На том и расстались. Ну конечно не совсем на том, еще несколько кружащих голову поцелуев у самой двери квартиры, куда Александр настойчиво проводил девушку, и только когда дверь закрылась, донельзя счастливый поехал домой.
  
  Знакомство
  
  Девушка на удивление после таких волнующих событий крепко спала и проснулась с улыбкой на лице. Казалось счастье вокруг нее можно потрогать руками, все утро она продолжала глупо улыбаться и ничего не могла поделать. В 10 часов не выдержала и позвонила бабушке. Та сонная, в Париже было еще 8, взяла трубку и долго слушала радостный монолог взволнованной внучки.
  - Лизавета, что сказать, я очень рада за тебя. Влюбленность - это такое прекрасное состояние. И самое главное, что ты выбросила из головы Марка. Но как только будет возможность, ты должна с ним объясниться, не затягивай, да и Александру, наверное, все же стоит обо всем рассказать.
  - Да, бабушка, я понимаю. Но мне так страшно. Он стал таким родным, как я скажу, что была нечестна с ним, как объясню? Я боюсь...
  - Если он такой замечательный, как ты говоришь, то все поймет. Наберись смелости, деточка и поговори с ним. Да и не забывай о мерах предосторожности.
  - О каких мерах, бабушка?
  - Предосторожности.
  - Бабуля, ну что ты говоришь, - Лиза невольно покраснела, наконец, поняв намек женщины, - мы...мы...не настолько близки.
  В ответ услышала легкий смешок:
  - Ну-ну, посмотрим, насколько вас хватит. 21 век на дворе, радуйся, у тебя вполне современная бабушка. И, милая, не бойся ничего, слушай только свое сердце, оно знает, что делать всегда...Люблю тебя, золотко мое.
  - И я тебя, бабуль. Маме и папе привет.
  Конец разговора с бабушкой чуть смутил, заставил даже отвлечься от наболевшего вопроса с запоздалым признанием. Но если подумать, она была права. Саша взрослый молодой человек. Да ей немного страшно, но ради любимого, сердце при этом слове, радостно затрепыхалось, возможно, стоит быть менее благоразумной. И потом его поцелуи... от них просто земля уходит из под ног. Мысли побежали в этом направлении.
  "Ну вот, о чем я только думаю", - Лиза одернула себя и побежала собираться. После долгих метаний и сомнений она остановила выбор на шерстяном темно-синем сарафане до колен и нежно голубой блузке. Волосы заплела в косу, слегка подкрасила ресницы. Образ получился строгим и немного школьным. Так девушка выглядела еще моложе своих лет, и хотела было переодеться, но Саша уже звонил в домофон.
  Изначально они договорились встретиться у метро, но утром пошел сильный снег, было морозно, и Саша сказал, что сам приедет за ней. Она улыбнулась такой заботе и не стала возражать, тем более, что за ночь ужасно соскучилась.
  И теперь радостно распахнула дверь, и смело бросилась в раскрытые объятия. Нет, определенно, им нельзя расставаться. С неохотой оторвавшись от нежных губ, он с теплой улыбкой оглядел с головы до ног.
  - Что-то не так? - Лиза испуганно повернулась к зеркалу.
  - Все отлично, - он уже обнимал ее со спины, устроив подбородок на макушке, - просто совсем ребенок. Я бы сказал 9 класс. Может, паспорт возьмем, а то мама подумает, что влюбился в несовершеннолетнюю.
  - Я тоже хотела переодеться, но не успела. Слишком строго да?
  - Мама оценит, идем.
  
  
  В квартире Лаврентьевых витало беспокойство. К приходу гостьи все уже было готово, но Ольга Константиновна продолжала бегать с кухни в зал и обратно, добавляя к столу последние штрихи.
  В последний месяц с Саней явно что-то происходило, и когда он признался, что это "что-то" его девушка, женщина внутренне напряглась. Еще слишком свежи были воспоминания о мучениях сына из-за Леры. Первые серьезные долгие отношения, они встречались с полгода, но ее мальчик повзрослел лет на пять. Лера увлекла его красотой, такой вызывающей, откровенной.
  Когда впервые эта стильная высокая платиновая блондинка появилась в их доме, она как-то сразу не понравилась Ольге Константиновне. Со временем подозрения росли, но Саня ничего не замечал, а она считала, что не имеет права вмешиваться. Даже, когда видела, как Леру подвозят домой на дорогих иномарках, все равно молчала. Пока Александр все не увидел и не понял сам. Расставались они тяжело, девушка явно не собиралась сдаваться просто так, но в конце концов она перестала звонить, вот уже 5 месяцев прошло, сын успокоился.
  И вдруг новая девушка, что ждать от нее, что она даст ее мальчику?
  - Оля, что ты носишься туда сюда. Хватит. Успокойся. Все преnbsp;красно сервировано, правда не понимаю, зачем ты так расстаралась, словно в ресторане. Столько приборов, хочешь смутить девушку? Посидели бы спокойно, познакомились, попили чаю. Ты же развела великосветский прием.
  - Андрей, я хочу просто посмотреть, насколько она воспитана.
  - Ну да, как в твоем любимом фильме "Москва слезам не верит", не надо мне рыбки, да? Сашка, большой мальчик, и если первая любовь не задалась, не стоит делать катастрофу. Зато повзрослел. Все, садись уже.
  - Звонят, - Ольга Константиновна вздрогнула, - идем открывать скорее.
  Андрей Петрович открыл дверь, Ольга Константиновна замерла и с жадностью бросила взгляд на вошедшую вместе с сыном девушку. Она улыбнулась робко, даже щеки чуть покраснели или это просто с мороза, протянула букет ярких гербер:
  - Здравствуйте, это Вам, - мягкий голос приятно прошелестел.
  Саша помог снять пуховик, быстро разделся сам.
  - Мама, это Елизавета, а это мои родители Ольга Константиновна и Андрей Петрович.
  - А по батюшке, - пробасил глава семейства.
  - Александровна, - немного испуганно ответила девушка.
  - О, да вы с Саней своего рода тезки.
  Мама Саши все еще не сводила с нее заинтересованного взгляда. С языка так и рвался вопрос о ее возрасте, девушка-девочка выглядела очень юно и как-то свежо. А ее синие глаза просто завораживали. Да уж, на Леру это создание не походило ни на йоту. Что ж тем лучше.
  - Ну, проходите же. Саня, покажи Елизавете ванную комнату, мойте руки и за стол.
  Александр поймал Мамин удивленный взгляд и на несколько минут оставил Елизавету, пока та мыла руки и поправляла, так и норовившие выскочить из косы, прядки.
  - Мам, - голова сына показалась из-за двери, - она у меня просто чудесная правда?
  - Ей сколько лет, Санечка, кого ты привел? - тихим шепотом спрашивала женщина.
  Александр вздохнул, опустил взгляд, словно уже собирался признаваться, а про себя тихо смеясь, и весело выдохнул: "21, в этом году будет 22, Елизавета заканчивает университет".
  - Правда? - женщина смотрела с недоверием и переглянулась с мужем, - ладно, потом поговорим, иди, проводи ее.
  Через несколько минут девушка вошла и села на предложенное ей за столом место.
  Только сейчас Саша заметил все "старания" мамы. Нужно немного пояснить читателям, у Ольги Константиновны был свой пунктик. Во всем, что касается готовки, она проявляла просто волшебство. Саша даже шутил, что ей нужно было в ресторан идти шеф-поваром, а не докторскую диссертацию писать на французском. Но к своим творениям женщина требовала соответствующего отношения.
  Нож, вилка, салфетка, несколько видов тарелок. Все это было обычным делом для рядового обеда в семейном кругу, особенно после появления в доме посудомоечной машины. Сегодня же мама расстаралась на славу. Справа от тарелки разбегались в сторону ножи: закусочный, рыбный, столовый, влево такие же вилки. Над тарелкой десертные нож и вилка. Сбоку красивым рядом пристроилась батарея бокалов: для шампанского, вина, сока.
  Александр мысленно застонал. Мама явно хотела "проверить" девушку. При таком разнообразии он и сам часто путался и вместо рыбной вилки хватал обычную. Ну что тут скажешь. Да и усадила она его не случайно напротив Елизаветы, чтобы ничего не смог подсказать.
   Ольга Константиновна заметила недовольный взгляд сына. Перевела глаза на гостью, но она была спокойна. Первый шок от знакомства прошел, и девушка о чем-то беседовала с главой семейства. Ее все это разнообразие на столе не пугало, или может, не обратила внимания.
  Ольга Константиновна засуетилась. И прежде чем девушка успела отказаться, положила ей кусочек рыбы, уж проверять, так проверять. Приговаривая при этом, что это стерлядь, и она ужасно старалась.
  Папа вежливо поинтересовался, что гостья будет пить. Елизавета сказала, что предпочла бы только сок, но папа настаивал, и пришлось соглашаться на вино. Саша суровел все больше.
  Когда все было налито и разложено по тарелкам, наконец-то чокнулись и выпили за знакомство. И вот тут-то Ольга Константиновна бросила на девушку-ребенка хищный взгляд, а Саша успокаивающий. Она ласково улыбнулась в ответ, и не думая ни секунды выбрала правильные приборы. Как скоро убедилась женщина, пользовалась она ими тоже с завидной виртуозностью.
  Александр довольно улыбнулся и, наконец, успокоился, гордый за любимую, и с легкой усмешкой стреляя в сторону матери глазами. Она завела легкий разговор, спрашивала о семье, об учебе, о теме диплома. Ага, вот, кажется, шанс проверить еще кое-что.
  - Потрясающая тема для исследования. Елизавета, это должно быть так интересно. Вы прослеживаете судьбы таких знаменитых фамилий, но где Вы берет материал, особенно по Франции.
  Вот и попалась, уж с чем а с французскими источниками проблем у девушки не было, но нужно было отвечать:
  - Периодика, статьи, мемуары, архивы. Источников очень много и на русском и на французском языке.
  - Вы знаете французский? - цепкий взгляд буквально прилип к девушке.
  Саша вздохнул, мама села на любимого "конька".
  - Мама, хватит, ты уже заговорила Елизавету.
  - Нет, отчего же, я неплохо знаю язык, и вполне могу пользоваться первоисточниками.
  - Прекрасно. Саша, наверное, говорил Вам, что я преподаю французский в Институте иностранных языков и некоторых других вузах, - и вдруг женщина легко перескочила на французский. - И если необходима помощь. Во многих библиотеках вузов есть старинная периодика, отделы редких книг. Я могла бы выписать для Вас пропуск.
  - Благодарю, мне действительно нужны некоторые материалы, которых я не могу найти. Если Вам не составит труда, то я хотела бы воспользоваться Вашим предложением, - не думая ни секунды, Елизавета ответила тоже на французском, и Ольга Константиновна удивилась второй раз. Ее произношение, фразы, молниеносный ответ, это не просто "неплохо знаю".
  Саша уже закипал:
  - Мама, прекрати, пожалуйста, пытать Елизавету. И тебе не кажется, что невежливо разговаривать, когда другие вас не понимают.
  - Нужно было учить язык, - женщина строго посмотрела на сына и впервые с теплотой в глазах на девушку, та все больше и больше ей нравилась, - Милая моя, да у Вас прекрасно поставленное произношение. Где Вы учились?
  Снова попалась. Лиза чувствовала, что краснеет, что теперь говорить? Когда же кончится это, ей же затеянное вранье.
  - В школе, в университете, как все, просто я языковой человек, и английский знаю.
  - Как все, это как Саня, то есть никак. А кто преподавал в универе?
  Лиза бросила на Сашу умоляющий взгляд:
  - Мама, по-моему, уже хватит.
  - И правда, Оля, что-то ты разошлась. Вот приедет к тебе Елизавета на кафедру, там и поговорите о языках.
  Александр непонимающе уставился на маму. Из их французской речи он ничего не понял, в отличие от отца. Да и, правда, нужно было учить.
  Елизавета улыбнулась молодому человеку тепло, искренне:
  - Ольга Константиновна любезно предложила мне посетить фонды редких книг в библиотеках вузов, где она работает.
  - Саня, Саня, - мама снова заворчала, - может Лиза хоть немного тебя языкам обучит, раз уж у меня не получилось.
  Больше к этой теме не возвращались, и обед протекал уже спокойнее. Девушка не стеснялась, привыкла, да и вино помогло немного сбросить напряжение, и свободно беседовала на разные темы. Строгий папа, блестящий флотский офицер уже на пенсии, ее немного пугал, а вот мама. Да интересная женщина, красивая с голубыми глазами, которыми и наградила сына, умная, образованная. Настоящая петербургская интеллигентка.
  Примерно тоже самое думала о девушке и Ольга Константиновна. Слишком она отличалась от "обычных" студенток ее возраста, с которыми ей приходилось общаться каждый день. Начиная от манеры сидеть с идеальной осанкой вот уже несколько часов, не говоря уже о правильно выбранных приборах и блестящем французском, было в этой девушке что-то особенное. И взгляд ее больших глаз, с нежностью устремленный к сыну, ей тоже очень и очень нравился.
  В итоге засиделись до поздна. Елизавета уже почти привыкла и задорно смеялась над рассказами Андрея Петровича.
  Уже затемно Александр, конечно же, повез девушку домой, не слушая никаких возражений с ее стороны. По дороге спросил, не напугала ли ее напористость мамы, но Лиза заверила, что все было прекрасно, и теперь у нее есть возможность побывать в редком фонде.
  У двери квартиры нежно поцеловал на прощанье. Девушка пригласила зайти, но Саша нечеловеческим усилием отказался. Уйти сейчас было тяжело, а уйти, если он войдет, будет во сто крат сложнее. Обещал звонить и писать каждый день и поехал домой.
  Родители были довольны, особенно цветущей казалась мама. Елизавета ее просто очаровала. Александр быстро переоделся в форму и был таков. Начинался последний семестр пятилетней учебы.
  
  Крещенские морозы
  
  Первая учебная неделя тянулась мучительно долго. Александр считал часы и никак не мог сосредоточиться. Счастье наступало вечерами, когда молодые люди общались по телефону, или чтобы не мешать Пашке и еще двум парням, в "Аське". Телефон оказался просто незаменимым.
  На предстоящие выходные выпадало Крещение, и Саше пришла в голову немного шальная мысль. В четверг вечером он получил полное одобрение родителей и немного волнуясь, набрал дорогой номер. Мелодичный голосок как всегда невольно вызвал на лице улыбку.
  Спросил, как прошел ее день, рассказал о своем и, наконец, перешел к главному:
  - Синеглазка, с пятницы на субботу Крещение. Обычно мы стараемся отмечать праздник в деревне с родителями отца. Съезжаются родственники, ходим в церковь, купаемся в проруби. Я хочу пригласить тебя поехать со мной, - замер в ожидании.
  - Спасибо, Саша. Мне приятно твое предложение, но как-то неудобно. Ты сказал, будет много родственников...
  - Не так уж и много, и родителей ты знаешь, и я буду рядом. Только представь заснеженная деревня, большой дом с русской печкой, бабушкины пироги, баня.
  - Заманчиво, но и волнительно.
  - Соглашайся, прошу. Обещаю, будет здорово. Или, может, ты хотела поехать домой? - спросил с опаской, боясь услышать ответ.
  - Домой? Нет, - Елизавета задумалась. Крещение они всегда отмечали скромно, ходили в храм за святой водой, а вот чтобы купаться в проруби, да еще и в русской деревне, такого она не видела никогда, и чего собственно бояться, если Саша рядом. Угнетала мысль, что она снова нечестна, когда же достанет сил все рассказать.
  - Малышка, не молчи.
  - Прости, задумалась. Хорошо, Саша, я поеду с тобой.
  - Отлично! Тогда мы заедем завтра ближе к вечеру, я еще позвоню. Люблю тебя, сладких снов.
  - И я тебя люблю, Саша, спокойной ночи.
  Девушка улыбнулась ласковым словам, позвонила бабушке и побежала собирать вещи, не откладывая на завтра.
  Лаврентьевы приехали всем семейством часов в 5. Андрей Петрович за рулем, Ольга Константиновна рядом. Саша с Лизой устроились на заднем сиденье. Ехали чуть больше часа. По дороге молодой человек успел рассказать, что будут еще папин брат с женой и дочерьми, его двоюродный дядя с семьей и, конечно, бабушка с дедушкой. Всего 14 человек. На это девушка тихо ахнула.
  - Не волнуйся, заочно тебя уже все знают.
  На удивленный синий взгляд, улыбнулся тепло:
  - Мама по телефону успела рассказать. Бабушке уже не терпится с тобой познакомиться.
  - Саша, я боюсь, - зашептала тихо.
  - Милая, ты со мной, не волнуйся родственники наши хоть и шумные, но добрые и приветливые, - ободряюще пожал маленькую руку.
  Ничего не оставалось, как согласно кивнуть, хотя в душе все равно было страшно.
  Небольшая деревенька, затерявшаяся в нескольких километрах от Лесколовского сельского поселения, утопала в сугробах. Одноэтажные домики с четырехскатными крышами, покосившиеся заборы, струящийся к небесам дым из печных труб. Если бы не электрические фонари, смело можно было бы подумать, что время застыло между 17 и 19 веками.
  Елизавета и интересом осматривалась.
  - Санечка, идите в дом, пока Лиза не замерзла, морозно.
  Молодой человек взял за руку, уверенно повел по расчищенной от снега тропке к крыльцу.
  - Осторожно, здесь притолока, хотя тебе наверное, она не помешает. Проходи, смелее.
  Лиза оказалась в большом помещении без окон, деревянный скрипучий пол, много дверей, характерный запах старины. Она принялась было расстегивать пуховик, но Саша остановил:
  - Ты что, Синеглазка, в сенцах холодно. Раздеваться в доме будем, - посмотрел внимательно, - у тебя же вроде бы бабушка в деревне живет, у нее не так?
  Девушка смутилась, вновь мысленно коря себя, тихо ответила, что у них более современный дом и никаких сеней в нем нет. На ее счастье вопросов больше не было, потому что в этот момент с противоположного конца в сенцы вошла пожилая женщина, всплеснула руками, запричитала:
  - Соколик мой, Саша, да как так-то...Откуда вы? Весь вечор жду жду, все глаза проглядела, только за углем вышла на минуту, а они вот, приехали. И не встречает никто, дед то поди не слышит.
  - Ничего страшного бабуль, привет. Мы только зашли.
  - В дом скорее, чего в сенях стоять, там знакомиться будем. Идем. Петя, глухой тетерев, поди сюда скорее, внуки приехали.
  Женщина торопливо разделась, пригладила волосы, вытерла руки, обернулась, внимательно разглядывая незнакомку.
  - Бабуль, это Елизавета. А это моя бабушка Антонина Ивановна. А вот и дедушка, Петр Николаевич. Здравствуй, дедуль.
  - Добрый вечер! Не слышал, как вы подъехали.
  - Телевизор надо тише смотреть. Ладно, поди, помоги Андрюшеньке с вещами. А вы, молодежь, в горницу скорее.
  - Мы первые?
  - Да, работа у всех. Задерживаются. Ну да ничего, осматривайтесь, покажи Лизавете хоромы наши.
  Минут через 15 Антонина Ивановна авторитетно сказала, что ждать больше никого не будут, пора ужинать и в церковь на службу собираться. За столом внимательно поглядывала на девушку. И ее стеснительность, и мягкий взгляд, и нежность к внуку ей нравились. Невестка, как ни удивительно, не преувеличивала.
  После легкого ужина отправились в деревенский храм. Небольшой деревянный, украшенный еловыми ветками и гирляндами к рождеству, какой-то очень теплый и светлый. Уже там встретились со всеми остальными родственниками, приехавшими сразу в церковь.
  Батюшка вел службу, пели певчие, на душе было так легко.
  Сердце билось быстрее при одной мысли, что это Крещение она встречает в России и даже не в Северной столице, а в далекой глубинке, как и многие миллионы православных христиан несколько веков назад и сегодня. Иногда осторожно поглядывала на Сашу, и снова улыбалась сама себе. Она любима и любит, что может быть чудеснее. И снова благодарила Бога за эту сказку, так волшебно исполнившуюся с ней наяву.
  Служба прошла легко, и вот уже батюшка освятил воду и крестным ходом прихожане отправились к заранее приготовленной проруби на реке. Елизавета с замиранием сердца смотрела на первых окунувшихся.
  - Саша, ты тоже отважишься?
  - Обязательно, у нас все мужчины купаются, даже дедушка. Мне, наверное, лет 15 было, когда в первый раз окунулся.
  - А мама, тети твои, бабушка?
  - Женщины наши побаиваются. Может и правильно, все-таки мороз. Но тебе я бы не разрешил, слишком ты у меня маленькая. Мама, оставляю тебе Лизу. Ну все, дядя Вася зовет, пора.
  - Осторожней, - Елизавета взволнованно следила, как Саша, его отец, дед, дядя быстро избавляются от одежды и с головой три раза ныряют в черную ледяную воду. Все, можно встречать.
  Ольга Константиновна протянула девушке большое полотенце, и она с облегчение закутала в него мокрую парящую на морозе крепкую фигуру любимого.
  Домой вернулись уже далеко за полночь, всей дружной компанией чаевничали, знакомились поближе. Елизавета еще не запомнила всех шумных родственников, но эти незнакомые люди ей нравились. Открытые, искренние лица, улыбки, смех. Ее ладошка в Сашиных руках, домашнее варенье, пирожки, ароматный травяной чай. Все было в новинку и так необыкновенно грело душу.
  От горячего чая глаза слипались. Саша заметил, проводил в отведенную Лизе и Сашиной двоюродной сестре Наташе, комнату. Строгих правил бабушка даже не подумала предложить молодым людям одну спальню. Про себя девушка облегченно вздохнула. При всех ее чувствах, морально она все-таки еще не была готова к более близким отношениям.
  
  
  Новый день принес массу впечатлений. После позднего насыщенного завтрака почти всей семьей, за исключением бабушки, дедушки и беременной Наташи, шумная компания отправилась на горки. Взрослые тоже решили вспомнить детство. Елизавету, как она ни сопротивлялась, нарядили в валенки, шубу и пуховый платок. Увидев себя в стекле машины уже на улице, она не могла не засмеяться. Вещи были ей велики, ходить в валенках неудобно, но Саша безапелляционно заявил, что холодно и возьмет ее на горки только так.
  Сначала катались на санках, старинных больших деревянных. Вдвоем с Сашей неслись вниз, весело смеялись, пытаясь подняться на гору вновь. Потом в ход пошли ледянки. Съезжали паровозиком по нескольку человек.
  Елизавета смеялась и не могла поверить, что все это веселое сумасшествие ей не снится. А вечером девушку ждало еще одно потрясение - русская баня. В сухих финских саунах она, конечно, бывала и раньше. Но вот парная русская баня - это впервые. Правда, уже минут через пять, как женщины отправились париться, Ольга Константиновна взволнованно вылетела обратно.
  - Саша, скорее, Елизавете нехорошо.
  - Мам, вы что там с ней сделали за пару минут? - страх противными волнами побежал по телу.
  Александр в доли секунды оказался в парной, подхватил девушку на руки, вынес в предбанник, уложил на широкую деревянную лавку.
  - Лиза, ты как? - смотрел испуганно, не зная, что делать дальше.
  - Мне лучше, просто очень жарко стало, голова закружилась.
  - Лежи, не вставай. Как же ты меня напугала.
  На помощь пришел дедушка.
  - Слабенькая она у тебя. Сейчас водичкой холодненькой умоем. Давление померить нужно. Антонина, где у нас аппарат?
  - Да где ж ему быть, в доме. Саша, сходи, оденься только. В комоде в спальне нашей.
  - Саша, я с тобой пойду, неудобно так, все из-за меня переволновались.
  - Все хорошо, Синеглазка. Баня никуда не денется.
  - Она права. Так, мужчины все быстро в парную. Я помогу Елизавете одеться, ей нужно прилечь.
  - Я сама, Ольга Константиновна.
  - Мам, я на крыльце вас жду.
  Минут через 10 девушка была заботливо уложена Сашей в постель. Давление оказалось немного повышенным, но чувствовала она себя гораздо лучше. Даже уговорила Александра вернуться и не сидеть с ней. Тем более, что в доме оставалась Наташа, которой в силу ее положения, баня была противопоказана.
  Когда через час Саша не выдержал и все же заглянул, она уже спокойно спала.
  Проснулась Елизавета ранним утром, точнее очень ранним, поскольку после неудавшейся бани быстро заснула. Лежать не хотелось. Она чувствовала себя хорошо. Тихонько оделась, выскользнула из комнаты. На кухне бабушка уже вовсю суетилась.
  - Доброе утро, Лизавета, раненько ты встала. Голова как? Напугала ты нас.
  - Все хорошо. Антонина Ивановна. Не беспокойтесь.
  - А я вот пирожки затеяла с яйцами и зеленым луком, Санечкины любимые.
  - Правда? А можно я помогу, только я не умею.
  - Ничего тут сложного нет, главное молитву прочитать и душу вложить, вот тогда-то вкусно будет по-настоящему.
  
  Пирожки удались на славу. Саша появился на кухне, как раз когда первая порция была готова. Замер в дверях, увидев девушку в переднике и перепачканную мукой. Хотел было высказать бабушке, но Елизавета мягко остановила, заверила, что отлично себя чувствует, и она сама навязала Антонине Ивановне неумелую помощь.
  Тогда другое дело. Александр принялся снимать пробу.
  А потом был шумный завтрак, задушевные разговоры, под которые молодые люди тихонько сбежали погулять. Дышали морозным воздухом, любовались на заснеженный лес, целовались под мохнатыми шапками елей.
  После обеда засобирались домой, попрощались с гостеприимными хозяевами. На душе после этого теплого уютного дома, было умиротворенно и благостно.
  
  И снова Царское село
  
  Зимы покров однообразный
  Везде сменил наряд цветной,
  Окован сад броней алмазной
  Рукой волшебницы седой...
  (П. Вяземский)
  
  Крещенские выходные вспоминались всю неделю. Теперь девушке тоже хотелось удивить и заинтересовать Александра. Не долго думая, она пригласила его в Царское Село. Знаковое для обоих место, место волшебной встречи.
  Стояла чудная погода, солнце, легкий мороз. Снежное покрывало нежно окутывало огромный парк. Молодые люди приехали на маршрутке, побродили по заснеженным почти пустынным аллеям. Елизавета вдохновенно рассказывала о летящей Камероновой галерее, о Чесменской колонне, о фонтане девушка с кувшином.
  Саша слушал и все больше поражался глубине ее знаний и умению так заинтересовать. Незаметно они проделали довольно длинный путь. Но Елизавета уверенно вела его дальше.
  - Куда мы, Снегурочка? Ты не замерзла?
  - Нет, осталось немного.
  - Это сюрприз, о котором ты говорила?
  - В общем да, только не знаю, понравится ли тебе.
  - Ни капельки не сомневаюсь.
  - Вот мы и на месте.
  Александр уже смутно догадывался. Длинное строение, охапки сена во дворе, характерный деревенский запах.
  - Ты привела меня в конюшню?
  - Да, - большие глаза сверкнули радостными искрами, - я часто бываю здесь, точнее сказать бывала раньше, пока не познакомилась с тобой. Ты же помнишь, как я люблю лошадей, - осторожно взглянула, боясь будить воспоминания о первой ссоре, но Саша смотрел ласково.
  - Конечно, помню.
  - Идем, знакомиться будем. А потом и кататься.
  - Но я... Лиза, я не умею...
  - Боишься?
  - Нет, но..., - очень не хотелось на ее фоне проявлять слабость и неуверенность, - ладно, давай попробуем.
  
  Елизавета провела его по конюшне, показала лошадок. Вид красивых статных животных вызывал невольное восхищение. Еще Саша успел заметить, что девушку здесь знают, приветливо здороваются.
  - Василий Семенович, я Полю оседлаю и на корде Сашу поучу, можно?
  На ее просьбу пожилой мужчина согласно кивнул в ответ.
  - Идем, Саша, поможешь мне.
  - Что делать-то?
  - Сначала оседлаем Поляну. Она смирная и послушная. Ты вообще никогда в седле не сидел?
  - Ну фоткался на море пару раз.
  - Понятно, а хочется, а то может, напрасно я все это затеяла?
  - Еще как хочется. Ты недавно меня назвала своим "гардемарином", помнишь? А уж они-то лихо скакали, так что учи, должен же я соответствовать!
  Глаза его спутницы вновь счастливо сверкнули, ради этого можно было и не на такое согласиться. Тем более, действительно, было интересно. Просто не хотелось ударить в грязь лицом. Поэтому внутренне молодой человек немного волновался.
  Елизавета между тем уже зашла в денник, ласково погладила морду серой в яблоках кобылы. Зашептала что-то на ухо.
  - А почему имя такое смешное?
  - Не случайно, имя каждой лошади начинается на первую букву имени мамы, а в середине обязательно есть первая буква имени папы. Поэтому часто имена звучат довольно странно.
  Потом вместе седлали животное. Девушка показывала, сначала вальтрап , затем седло. Тяжелое, гладкое спортивное. Александр с трудом представлял, как бы Лиза одна с ним справилась.
  - Чуть выше седло подтяни, вот так хорошо. А теперь подпругу нужно затянуть, чтобы оно держалось. Вот сейчас твоя помощь очень понадобится.
  Девушка застегнула два широких ремня.
  - Затягивай Саша.
  - Но вдруг ей больно будет.
  - Не будет. Эта умница сейчас надует живот, она же все прекрасно понимает. Лошади самые умные животные. А потом седло съедет и ты вместе с ним, так что затягивай. Пожалуй, хватит. Отлично.
  Елизавета ловко, держа за недоуздок , вывела животное на улицу.
  - Запомни, Саша. Никогда не подходи к лошади сзади, а садиться всегда только с левой стороны со стороны головы.
  - Ударить может?
  - Еще как. Теперь смотри: левую ногу в стремя, рукой держись за гриву, правой толкайся и закидывай через круп.
  - А седло почему такое гладкое, держаться не за что?
  - Это спортивное, на нем учиться удобнее и держаться тебе вовсе не нужно. Давай попробуем сесть. Толкайся сильнее. Молодец!
  - Как высоко-то, - Саша даже опешил, с земли Поля не казалась такой уж огромной. Зато на ней, мало того, что высоко, ощущение, что ты на бочке сидишь, и она под тобой еще и колышется. Да, это явно будет не так просто. Но внешне постарался сохранить спокойствие. - Что теперь?
  - Стремя нужно под себя сделать. Ты высокий, сейчас опустим. Нога должна быть чуть согнута в колене. Еще одно правило, колени прижаты плотно, дальше нога лежит свободно, на стремени передняя часть стопы, носок всегда смотрит вверх, пятка вниз. Вот так, - девушка уверенно поправила его ботинок. - Ну, можно ехать.
  - А уздечка как же? Чем я буду править?
  - Пока ничем, сейчас выведу вас в леваду, это такой отдельный загон и поучу тебя на корде.
  - Ничего не понял, ну веди...
  - Корда, это длинная веревка, я прицеплю ее к недоуздку, и Поля будет ходить по кругу.
  - Вот так бы сразу и сказала, теперь все ясно.
  Следующий час Саша изо всех сил постигал азы верховой езды. Сначала шаг, чтобы просто привыкнуть к необыкновенному ощущению, что под тобой живое существо и научиться держать равновесие. Елизавета просила его не думать ни о чем, закрыть глаза, раскинуть руки в стороны и просто почувствовать. Это у него получалось не плохо.
  Ободренная девушка улыбалась радостно.
  - Попробуем рысь?
  - Это очень быстро?
  - Нет, Сашенька, рысь разная бывает. Но это самый трудный аллюр. Как только научишься, считай, половина дела сделана. Поля, стой! Слезай, я покажу.
  На промелькнувшую озабоченность на его лице понимающе улыбнулась:
  - Вынимай ноги из стремян, переноси правую через круп, опускай и спрыгивай. Вот и на земле. Устал? Если хочешь, закончим.
  - Нет уж, показывай. Я упрямый.
  - Держи корду.
  Елизавета легко оказалась в седле, подняла стремена под свой невысокий рост, дала Поляне легкий шенкель . Животное как по волшебству с шага перешло на рысь.
  - Смотри внимательно, на рыси лошадь попеременно меняет ноги по диагонали, левая передняя, правая задняя и наоборот. Всаднику нужно подстроиться, поймать этот ритм и равномерно привставать на стременах в такт движению. Это называется облегченная рысь, иначе тебя будет страшно трясти, а животному набьешь холку.
  Со стороны все выглядело более чем просто. Саше не терпелось попробовать. Но на деле все оказалось не так. Никакого ритма с первых попыток ему уловить не удалось. Плюхался в седле как мешок. Лиза утешала, считала вновь. Поляна недовольно прядала ушами.
  - Поле, наверное, тоже некомфортно с таким седоком?
  - Вообщем да, если долго так ехать, то можно набить холку, это болезненно для животного. Но не думай об этом. От пары раз ничего не случится. Просто постарайся ее услышать, она сама тебе подскажет, словно подтолкнет наверх, - и вдруг девушка радостно улыбнулась, - вот же, Саша, получилось, у тебя получилось!!!
  - Правда? Ничего не понял, давай еще раз.
  - Поля, рысь, давай умничка, давай. Саша, молодец, получается отлично!
  Вот сейчас Александр, наконец, осознал, что и правда что-то изменилось, и в плавном ходе Поляны уловил равномерность и тот самый пресловутый ритм. Ура, он сделал это! Еще немного и станет лихим наездником.
  - А галопом когда?
  - Ну ты даешь, галоп самый простой аллюр хоть и быстрый. Рано тебе еще галопом. В следующий раз будем учиться править ногами и поводом и рысь осваивать дальше. Ведь будет следующий раз, тебе понравилось? - спросила с легкой опаской.
  - Обязательно! Спасибо, Синеглазка, что привезла меня сюда.
  - Саша, хватит на сегодня.
  - Но я не устал.
  - Это тебе кажется, посмотрим, что скажешь завтра. Ноги с непривычки будут не просто болеть, но это пройдет. Мышцы должны привыкнуть.
  - Ничего у меня не будет болеть, нас физрук так гоняет!
  - Ну-ну, посмотрим.
  
  Вернулись в Питер, девушка пригласила к себе, накормила обедом. И Саша почувствовал, что проваливается в сон. Сопротивлялся, как мог, но все же заснул. Уже в сумерках разбудили ласковые руки любимой.
  - Сашенька, у тебя репетиторство через полтора часа. Не успеешь доехать.
  - Что? - резко сел, только теперь понял, что проспал вот уже несколько часов, смутился, как же глупо-то, - никогда днем не сплю...
  - Это свежий воздух и Поля тебя загоняла. Не переживай, я успела поработать над дипломом, а ты отдохнул.
  - Не поеду никуда. Уже скучаю по тебе, милая, родная моя, - руки обвились вокруг талии, губы нашли ее губы.
  Несколько восхитительных минут, полных любви и нежности.
  - Сашенька, остановись, лучше сейчас. Тебе нужно идти, я же знаю. Коля ждет. Мы завтра обязательно увидимся.
  - Да, но я уже скучаю...
  - Иди, родной, до завтра.
  
  
  
  
  Страхи и сомнения
  
  Вечером Саша позвонил и огорошил радостной новостью. Мама достала на завтра 2 билета в Мариинку на балет "Щелкунчик". Елизавета радостно ойкнула. В Мариинском театре со времени приезда в Петербург она успела побывать уже не единожды. Он поражал своим великолепием. Да еще и балет, и не просто, а настоящая зимняя сказка, а какая там волшебная музыка. Словом, девушка была несказанно счастлива.
  Вдруг спохватилась, интересно ли будет Александру, спросила осторожно.
  - Милая, главное, что нравится тебе. Попытаюсь понять, если что подсказывать будешь.
  - Обязательно, мы купим программку и будем следить по либретто. Сашенька, передавай маме огромное спасибо. До завтра. Спокойной ночи!
  Далее последовали положенные влюбленным нежности.
  
  На следующий день, как ни хотел Саша приехать к девушке заранее, просто не смог. Ноги и спина и кое-что еще после вчерашнего урока болели несказанно. Вот тебе и спортивный человек. До обеда просто провалялся в постели, переписываясь смс. После немного пришел в себя. Помог маме по дому. Ольга Константиновна передала девушке привет и пожелала приятного вечера.
  За своей ненаглядной Синеглазкой Саша заехал домой. Увидев ее в элегантном темно-синем платье, так и замер на пороге, не решаясь войти. Нежный макияж, уложенные локонами волосы, нитка длинного белого жемчуга на темном фоне платья. Просто, но так ... не мог даже про себя слова подобрать...
  Как она смотрела на него своими синими глазами, как тепло улыбалась. Неужели эта сказочная девушка его спутница, порой Саше не верилось, что это не сон...
  Балет волей-неволей отвлекал от ее образа, Александр честно следил за действием на сцене. Первая часть понравилась, легкая, понятная, со спецэффектами: и елка растущая, и мыши. А вот вторая далась тяжелее. Танцы, танцы... Красиво, конечно, но слишком долго для него. А вот Елизавета смотрела с таким восторгом в глазах, что когда Саша уставал, вместо сцены осторожно поглядывал на девушку.
  Она чувствовала этот взгляд, каждой клеточкой и хотя была поглощена действием и волшебной музыкой, не могла не думать о том, что последует за этим. Может пора перестать трусить и переступить черту. И к исходу второго акта Елизавета уже твердо решила для себя, что пригласит Александра домой. И будь, что будет.
  По дороге решимости несколько поубавилось, но отступать было поздно, они уже почти добрались. В квартире девушка сразу упорхнула на кухню, под предлогом приготовления чая. Но Саша не дал ей возможности перевести дух, пришел помогать.
  Стараясь скрыть волнение, за чаем Елизавета живо обсуждала балет. Неожиданно замолчали оба. Девушка кожей чувствовала на себе обжигающий Сашин взгляд. Красноречиво говорящий обо всем. На открытых по локоть рукавах появились мурашки.
  - Замерзла? - ее руку ласково накрыла горячая ладонь.
  - Нет..., - Лиза встала порывисто, но Саша не дал ей опомниться.
  - Иди ко мне, я так скучал по тебе, Синеглазка, - обнял, подхватил на руки, отнес на диван.
  От ее пьянящей близости сознание туманилось, руки сами собой потянулись к манящему ряду блестящих пуговок на спине. Губы ласково закрыли ее нежным поцелуем.
  Время остановилось, застыло. Елизавета проваливалась в новый чувственный мир.
  Александр был осторожен и не спешил, он с наслаждением и трепетностью целовал ее губы, глаза, волосы, но руки упорно боролись с упрямыми пуговицами платья, и, наконец, одержали победу. Еще несколько минут и между ними осталась только тонкая ткань дорого французского белья.
  Елизавета вздрогнула, словно вернулась из небытия, слегка отстранилась.
  - Что то не так? - перемену в ее настроении Саша заметил тот час же.
  Что сказать ему, что ей стало не по себе, что страх сковал все внутри и что в 21 год у нее еще никого не было?! Может, некстати вспомнившийся Марк был прав, и она действительно не темпераментна и ..., - миллион мыслей в голове пронеслось за несколько мгновений, а молчание все затягивалось.
  С трудом сдерживаемое несколько минут назад желание улетучилось, теперь в Саше росло беспокойство.
  - Елизавета, милая, поговори со мной...
  - Прости, я ...не хочу, чтобы ты продолжал... не сегодня.
  - Это я уже понял, не нужно извинений, я слишком спешу, просто сегодня ты была такая красивая... я потерял голову...
  - Сашенька, не говори ничего, пожалуйста. Я не могу тебе всего объяснить...
  - Почему, Синеглазка, это же я? Поговори со мной, я напугал тебя своим напором?
 &nbs; - Родная, я никогда тебя не обижу!
  Саша ничего больше не спрашивал, чувствовал не время, просто держал на коленях и обнимал нежно. Хотя на сердце было сумрачно, не от ее отказа, нет. Но ведь он не случаен, значит было что-то такое в ее прошлом. Они никогда не говорили об этом. Если о существовании его бывшей девушки Елизавета знала, то ее прошлая жизнь оставалась тайной. И сейчас сердце яростно царапала ревность. Но нужно взять себя в руки. Все что было - прошло и не важно. Теперь эта необыкновенная девушка рядом с ним. И он, Александр, должен сделать все, чтобы ей было хорошо.
  - Спасибо... что правильно понял меня...
  - Не за что говорить спасибо, все хорошо, не думай ни о чем, мы... то есть я просто поспешил... Уже поздно, родная, ты наверное устала, я пойду, - он чувствовал, что сейчас ей лучше остаться одной.
  Она благодарно кивнула в ответ. Легкий поцелуй-касание на прощанье и девушка осталась одна.
  
  Новая неделя без нее вновь тянулась бесконечно. Время приобретало какую-то магическую закономерность. Рядом с Елизаветой просто неслось семимильными скачками, а вдали от нее ползло улиткой. Но суббота все-таки пришла. Договорились вновь отправиться на верховую прогулку.
  В этот раз было и легче, и труднее одновременно. Саша уже представлял, как держаться в седле и рысить. Но вот править самому, а не на корде оказалось трудно. Поля упрямилась. Не слушала его, косилась большим влажным глазом, словно чувствовала, что он неопытный новичок. Стоило же хрупкой Елизавете взлететь в седло, как она тут же безотказно выполняла все команды.
  Но тем не менее Саше нравились их уроки. А главное, что рядом была Елизавета. После будоражащей прогулки, поехали к ней на Мойку. Вместе готовили, а потом с удовольствием ужинали вдвоем при свечах.
  Всю неделю они не возвращались к воскресной теме. Как ни хотелось Саше узнать, что произошло в ее прошлом, он пообещал себе, что ни намеком не коснется этого. Когда придет время, она расскажет сама.
  Сидя при свечах, в надежном кольце его рук она вдруг неожиданно даже для себя решилась поговорить.
  - Саша, я, наверное, все же должна сказать тебе, что остановило меня тогда. Я вижу, ты переживаешь, хоть и молчишь. Ты здесь ни при чем. Это мое прошлое... Помнишь, ты рассказывал о своей девушке, чтобы я поняла тебя... Теперь я хочу рассказать тебе о своем молодом человеке. В отличие от тебя он не был так терпелив и понятлив, он торопил меня, то просил, то настаивал, а когда я отказывала, то злился все чаще... А потом он изменил мне, не знаю когда это началось, но я застала его с другой... и в ответ на мое недоумение и обиду он сказал, что во всем виновата я сама, моя холодность и сдержанность, и что ни один нормальный мужчина не сможет встречаться с такой "снежной королевой" как я...
  Саша слушал взволнованно, хотелось бы ему как следует проучить этого кретина, а сердце вновь остро пронзила ревность. Он оказался прав, у нее уже были отношения.
  - Ты молчишь...прости, я делаю тебе больно, говоря об этом...Я была разбита, мои первые чувства оказались смешанными с грязью только потому, что я не согласилась лечь с ним в постель...Теперь по прошествии времени я понимаю, что обманывалась, заставив себя влюбиться в несуществующий образ. Когда я встретила тебя, то отчетливо поняла, как далеко то, что я чувствовала к нему и к тебе.
  - Лиза, милая, спасибо, что сказала мне об этом. Этот человек не достоин твоего волоска и ты совсем не снежная королева, а моя маленькая Синеглазка, просто нам нужно немного времени.
  - И ты дашь мне это время, ничего не прося и не требуя? - от ее молящего синего взгляда Сашино сердце забилось еще сильнее.
  - Конечно, Синеглазка. Как ты можешь об этом спрашивать. Я люблю тебя каждой своей клеточкой, каждый вздох твой, неужели ты думаешь, что я не смогу прожить без постели?! Но что же все же так пугает тебя? Постой..., - Александра вдруг осенило, словно пелена упала с глаз. - Ты сказала, что это были первые отношения, и ты ему отказала, тогда .., - во взгляде молодого человека застыл немой вопрос, и удивление, и радость одновременно.
  Вспыхнувшие щеки, и спрятанное в руках лицо было красноречивым ответом
  - Я правильно понял тебя?
  - Представляю, как ты удивлен...
  - Глупышка, даже представить не можешь, как счастлив, ты будешь только моей, понимаешь, Синеглазка, моей! Ради этого можно ждать целую вечность.
  - Неужели вечность?
  - Не придирайся к словам, но я обещаю, что пока ты сама не будешь готова, я не буду торопить тебя.
  
  Волшебное Семимостье
  
  Ужели Вы не целовались на Поцелуевом мосту,
  Ужели белой ночью в мае Вы не бродили у Невы
  Я ничего не понимаю, мой Боже, как несчастны Вы...
  (Н. Агнивцев 1923г.)
  
  
  На следующий день, Саша вновь приходил в себя после уроков верхом, и Елизавета предложила прогуляться по Питеру. Пешеходная прогулка как нельзя лучше помогла бы привести в норму ноющие мышцы. Тем более было еще столько мест, где они не успели побывать.
  А после вчерашнего откровенного разговора, несмотря на боль в теле, душа парила в облаках. Саша готов был ради любимой на все. А она просила всего лишь прогулку, да хоть на край света, только бы рядом.
  Шел снег, но ветра не было. Легкий мороз похрустывал под ногами. Наши влюбленные тихо брели, держась за руки, разговаривая и нежно улыбаясь друг другу.
  - Куда, ты ведешь меня, Снегурочка?
  - Это волшебное место, милый. Пожалуй, одно из моих самых любимых в Петербурге.
  - Даже так.
  - Думаю, ты не раз бывал там.
  Александр огляделся по сторонам, за оживленной беседой и снежной пеленой он как-то и не видел, куда они держали путь. Но теперь узнал.
  - Крюков канал? Тогда я, кажется, знаю, куда мы идем. Пикалов мост? Я прав?
  - Да, - Елизавета тепло улыбалась.
  - Будем считать мосты?
  - Да.
  Минут через 10 молодые люди дошли и поднялись на Пикалов мост.
  - Саша, у меня всегда замирает сердце при виде этой красоты. Знаешь, в народе это место называется Семимостьем.
  - Потому что видно 7 мостов?
  - Да. Попробуем сосчитать. Перед нами Красногвардейский, за ним по каналу Грибоедова Ново-Никольский, затем по часовой стрелке Старо-Никольский, Смежный мост по Крюкову каналу. Следующий Могилевский, - при этом обнимая девушку со спины, Саша вместе с ней повернули уже на 180 градусов, - далее Кашин, и со всем вдалеке Торговый мост.
  - Их и правда 7. Я знал, что много, но вот так никогда не считал, да и названий не помню. Знаю зато, что это место еще называют Северной Венецией.
  - Да ты прав, хотя сейчас зимой это сложно представить. Но в застывших каналах свое невозможное очарование. А собор, Саша, посмотри, он парит над землей.
  - А вот про собор я как раз знаю.
  Девушка посмотрела с удивлением.
  - Это Николо-Богоявленский храм, памятник русского флота. Построен, кажется, в 18 веке, архитектора не помню.
  - Савва Иванович Чевакинский.
  - Точно. Любое событие русского флота отмечалось здесь. Например, здесь проходила панихида по морякам, погибшим в русско-японскую войну, здесь установлены памятные доски в честь погибших экипажей подводных лодок "Комсомолец" и "Курск".
  - Да, я читала об этом. А еще в нем хранится старинная греческая икона святителя Николая Чудотворца с частицей его мощей. Храм никогда не закрывался, даже в годы советской власти и не перестраивался. Он сохранился в своем первозданном виде.
  Саша, как здесь красиво. Особенно сейчас. Эти снежные хлопья, замерзшая вода, летящая свечка колокольни... Знаешь, Достоевский писал "Белые ночи" именно об этом месте...Говорят, здесь сбываются все желания. Я уже загадала...
  Александр невольно поддался восторженному настроению своей спутницы. Семимостье, действительно, было каким-то колдовским местом.
  - А я знаю, куда нам еще срочно нужно попасть. Здесь недалеко, пойдем. А то, боюсь, ты совсем замерзнешь.
  Они направились вдоль набережной Крюкова канала, пересекли Театральную площадь и девушка поняла.
  - Ты ведешь меня на Поцелуев мост?
  - Конечно, если на нем поцеловаться влюбленные навсегда останутся вместе. На Поцелуевом мосту прощались со своими возлюбленными моряки и вообще все, кому приходилось уезжать из города. Здесь же происходили и встречи с любимыми, которые, естественно, сопровождались поцелуями.
  Елизавета весело смеялась.
  - Неужели ты не знаешь эту легенду, знаток Петербурга?
   - Конечно, знаю. Но реальность несколько прозаичнее. Настоящее происхождение названия "Поцелуев мост" происходит от фамилии купца Поцелуев, который жил здесь в 18 веке и держал в своем доме трактир "Поцелуй". Трактир был хорошо известен в городе, поэтому вскоре его название перекинулось на ближайший к нему мост.
  - Нет, ну Синеглазка, моя история красивее.
  - Конечно, милый, так и будем считать.
  - Иди, сюда, Снегурочка. Целоваться нужно долго и вдохновенно.
  - Вдохновенно, это как?
  - Сейчас увидишь!
  
  
  Бежали дни, наши влюбленные уже не представляли, как всего несколько месяцев назад жили друг без друга. Занятия верховой ездой продолжались и 23 февраля молодые люди впервые выехали на прогулку по парку. Саша держался уверенно. А когда по пустынной аллее лошади перешли в галоп, ему показалось что он вот-вот взлетит. Быстрая бешеная скачка будоражила кровь, а близость Елизаветы сводила с ума сердце.
  В марте у девушки наступила пора государственных экзаменов. Видеться стали реже, она усердно готовилась. Хоть и невольно отвлекалась на Сашу. Он все понимал, но ворчал недовольно, что скучает, и она и так все прекрасно знает.
  Елизавета отшучивалась, но все-таки ограничила их встречи одним выходным в неделю. Зато какой радостью было встречать ее после экзаменов на пороге университета. Каким счастливым блеском засверкали ее глаза, когда она заметила Сашу. Четверг, у него же занятия, как он оказался здесь? Не важно, все потом, он обнимает ее!!!
  Оказалось, что ее прилежный Сашенька сбежал в самоволку. Елизавета перепугалась не на шутку, что ему грозит за это. Но тот беспечно махнул рукой, ничего страшного, он не первый и не последний, не выгонят же в конце пятого курса. Зато они наконец-то встретились.
  К радости девушки второй гос. пришелся на субботу и обошлось без прогулов. Оба экзамена Елизавета легко сдала на "отлично". Саша гордился, хотя собственно и не сомневался в этом ни секунды.
  Снова можно было вздохнуть свободно. У девушки оставался только диплом в июне, у него самого госы и защита тоже приходились на июнь. Так что впереди были еще два безоблачных месяца абсолютного счастья.
  
  Эта ночь не похожа на ночь
  
  Безумная ночь опустилась
  Над пепельно-нежной Невою,
  И крылья торжественных ростров,
  И легкие мачты - как тени
  Как сны, отраженные в снах.
  (М. Лозинский 1908г.)
  
  Апрель принес первые теплые дни, весело журчащие ручейки на улицах, ласковое солнышко, пение птиц. Природа пробуждалась и звала к новой жизни.
  Все выходные наши влюбленные проводили вместе, гуляли по городу и за городом. Побывали в романтичном Павловске и немного запущенном Ораниенбауме. Продолжали кататься верхом в Царскосельском парке.
  Все доставляло радость. Главное, что они принадлежали друг другу. Правда, пока по-прежнему больше в духовном, чем в физическом смысле. Саша, как и обещал, не торопил и не настаивал. Порой было нелегко, особенно, когда девушка сама тянулась к нему, страстно отвечала на поцелуи, но он стоически терпел, боясь напугать, помня о прошлом разе, о страхе, застывшем в ее глазах.
  Елизавета была признательна и оттого еще больше нежна и трепетна к Саше. Иногда их поцелуи заставляли забыть обо всем, хотелось, чтобы волшебство не кончалось. Все чаще девушка задумывалась, что пора сделать решительный шаг...
  На майские праздники Александр был свободен от занятий на несколько дней, и это стало поводом для небольшого сюрприза. Стояла прекрасная погода, несмотря на самое начало мая, было тепло и это тоже работало на молодого человека.
  Нужно было отвлечь Елизавету, здесь на помощь пришла Ольга Константиновна. Она попросила девушку помочь ей со срочным и сложным переводом. Лиза уехала на кафедру, путь был открыт.
  Молодые люди встретились вечером, Саша предложил погулять. До поздна бродили по набережной Мойки, любовались на отблески фонарей в темных водах реки, на завораживающую своей строгостью Зимнюю канавку. Целовались тайком от первых туристических групп.
  Вернулись в квартирку на Мойке. Елизавета убежала на кухню ставить чай, а Саша тихонько выскользнул, чтобы закончить последние приготовления. Она даже не успела заметить, что какое-то время его не было в квартире.
  Александр счастливо улыбался, предвкушая сюрприз, подошел, обнял нежно, тихо шепнул: "Пойдем со мной". Выключил чайник, взял ее за руку и к удивлению девушки, вывел из квартиры. Закрыл дверь на ключ, повел на последний этаж старинного дома.
  На все попытки девушки задать вопросы, улыбался загадочно. Поднялись на чердак, маленькая дверь на крышу оказалась не запертой, еще миг и Елизавета тихо ахнула.
  На крыше играла музыка, под звездным небом был накрыт стол, горели свечи, в вазе стояли ее любимые фрезии, нежные и изысканные, как и сама Елизавета. Легкий ужин, фрукты, шампанское.
  - Саша, я ничего не понимаю... Как тебе удалось...
  - Просто хотел порадовать тебя.
  - Я поражена. Я уже несколько раз хотела подняться на крышу, но дверь всегда была заперта. Ты сломал замок?
  - Нет, все законно, взял ключи.
  - Откуда? Саша... все это, когда ты успел...
  - Не важно, главное тебе нравится. Присаживайся, я закрою тебя пледом, прохладно.
  - Спасибо. Сашенька, это волшебство какое-то.
  Ужинали, пили шампанское.
  Волшебная чарующая ночь, еще темная, зато необыкновенно звездная. Тусклый свет фонарей, мерный плеск реки внизу. Тишина, нарушаемая изредка проезжающими машинами. И бешено стучащее сердце. Так бывает только в сказках или во сне.
  - Сашенька, - порывисто встала, обняла, села на колени, поцеловала, - я не забуду этот вечер никогда...
  Александр не дал продолжить, обнял, вновь нашел ее губы. Томительный и напористый одновременно поцелуй. На грани нежности и страсти. Вся эта романтическая обстановка, ее податливость и восторг в огромных глазах не могли не вызвать желания. Руки дрогнули, но обняли крепче, притянули к себе с такой силой, что на миг стало трудно дышать.
  Елизавета тянулась к нему, не перечила, не останавливала. Сознание медленно, но верно уплывало.
  Неожиданно Саша чуть отстранился. Почему? Что не так? Она открыла глаза, прочла в его взгляде все затаенные мысли, но лишь на миг. Он сумел взять себя в руки, тихо сказал:
  - Прости, если напугал тебя, сегодня я и мои чувства существуем отдельно.
  Она не ответила, просто не знала, как сказать, что время, наконец, пришло и не нужно останавливаться. Вновь легко дотронулась до его губ, глаз, волос, в надежде, что он поймет все сам, прошептала чуть слышно:
  - Сашенька, я хочу, чтобы эта ночь стала самой волшебной...
  - Уверена?
  Вместо ответа девушка пылко поцеловала.
  Саша легко подхватил ее на руки.
  - Тогда спускаемся домой, хватит на сегодня вечерних прогулок по крышам.
  А дальше была нежная, наполненная любовью и новыми впечатлениями и невольными волнениями, прекрасная ночь. Сказочная и неповторимая, соединившая и без того влюбленные души в одно целое.
  Когда, доверчиво прижавшись, Елизавета уже проваливалась в сон, Саша вдруг с ясностью осознал, что до встречи с ней он и не жил вовсе. Существовал, плыл по течение, как все. И только, когда эта тоненькая синеглазая девочка возникла в его судьбе, он наконец-то понял, что значит жить и любить по-настоящему.
  
  Утром девушку разбудил волшебный запах свежесваренного кофе. Она потянулась, открыла глаза, поймала Сашину счастливую улыбку, вспомнила все, что стояло за этой улыбкой, и невольно почувствовала смущение.
  Под его нежным взглядом щеки начинали предательски гореть. Саша, конечно, заметил, но постарался сохранить невозмутимость.
  - Доброе утро, Синеглазка. Я сварил кофе и вот твое любимое вишневое пирожное.
  - Спасибо, когда ты все успел?
  - Не спалось, зато занялся полезными делами. Убрал на крыше следы вчерашнего пиршества и в кондитерскую сбегал. Боялся, что не успею к твоему пробуждению, но ты спала так сладко, как маленький ангелочек.
  - Саша? Ты смотрел, как я сплю? - девушка с опаской огляделась, вспоминая, что кроме наброшенной сверху простыни на ней ничего нет.
  - Совсем чуть-чуть, ты такая красивая, когда спишь...
  В пору было прятаться с головой под этой самой простынью.
  - Ну что ты, маленькая моя? Ведь это же я, - и уже с тревогой в глазах последовал следующий, еще больше смутивший, вопрос - Как ты себя чувствуешь?
  Елизавета не выдержала, спрятала лицо в ладонях, но все же тихо ответила, что с ней все в порядке, не стоит так беспокоиться.
  Саша обнял бережно.
  Когда с пирожными и бутербродами было покончено, Елизавета поблагодарила и красноречивым взглядом указала Саше на дверь. Тот забрал поднос и скрылся на кухне. Девушка беспрепятственно смогла встать, накинуть халат и скрыться в ванной.
  Горячий душ привел мысли в порядок. Чего она так разволновалась, глупость и ребячество. Разве не об этом она сама мечтала. Засыпать в его объятиях, принадлежать ему, отдавать всю себя... Счастливо улыбнулась своему отражению в запотевшем зеркале. Пришла пора взрослеть, рассмеялась звонко и побежала помогать Сашеньке.
  
  После обеда навестили родителей молодого человека. Тот осторожно спросил, не нужна ли будет в ближайшие 3 выходных его помощь. Мама улыбнулась понимающе и ответила, что уж как-нибудь справятся без него. Дети так светились от счастья, пусть побудут вдвоем.
  Прекрасные майские выходные принесли с собой только радость и счастье. Гуляли по Питеру, съездили на экскурсию в Великий Новгород и Шлиссельбургскую крепость. Вместе готовили, ходили в магазин за продуктами. Домой девушка Сашу так и не отпустила, а тот с готовностью остался.
  А еще были чувственные, полные любви ночи, когда они забывали, что мир вокруг вообще существует...
  
  Лера
  
  17 мая должно было стать очередным прекрасным светлым, солнечным, наполненным любовью влюбленных сердец, выходным днем. Но по злой иронии стало первым шагом к катастрофе.
  Утром наши влюбленные встретились, поехали в Царское село, покатались верхом. Елизавета светилась от счастья и в венке из одуванчиков смотрелась необыкновенно прелестно. Ничего не предвещало бури, но тучи уже сгущались над их судьбами.
  Вернувшись в город, молодые люди расстались до вечера. Саша обещал помочь родителям. Елизавета была только рада. Ей хотелось устроить сюрприз. Романтический ужин, свечи, музыка. И признание... Больше тянуть нельзя, как бы ни было страшно, она обязана все ему рассказать. Саша поймет, должен понять.
  Поэтому, когда он легко поцеловал ее на прощанье у подъезда, она улыбнулась, шепнула, что любит его больше всех на свете и скрылась за дверью.
  Саша поехал домой. Глупо улыбался по дороге своим мыслям. Порой не верилось, что все эти полгода были на самом деле. Как он любил ее, каждой клеточкой, не мог жить без ее улыбки, голоса. Их волшебные ночи, она, наконец, доверилась ему, смело отдала всю себя. Ее легкая стеснительность и неопытность вызывала умиление и нежность.
  Не заметил, как оказался дома. Мама зачем-то устроила ремонт, и теперь он и папа должны были собирать новую кухню. Александр не мог возразить. Он и так отдавал себе отчет, что слишком много времени проводит с Елизаветой, но поделать ничего не мог. Она была нужна, как воздух.
  Мама иногда осторожно спрашивала о его планах на будущее, о том, что может ему пора познакомиться с ее родителями. Но девушка уходила от этой темы, как только Саша пытался намекнуть.
  Молодой человек не настаивал. Всему свое время. Тем более, Александр уже прекрасно понимал, его будущее неразрывно связано с этой девушкой. С ней и только с ней он может быть счастлив. И когда он сделает ей предложение, знакомство волей-неволей состоится.
  Женитьба, семья? Если бы полгода назад кто-то сказал ему об этом, Саша бы рассмеялся в лицо. Учеба, карьера, ну а там может быть...
  Тем более его бывшая девушка надолго отбила охоту от серьезных отношений. Но сейчас он уже не был так уверен. Учеба, можно сказать, закончена, работа? На первое время что-то можно найти, в конце концов, если не в иностранной, то в русской мореходной компании. Конечно, зарплаты несопоставимы. Но они будут вместе...
  Эти мысли порой накатывали все чаще. Да, как все относительно в жизни. А ведь только осенью, он и думать не хотел ни о каких новых знакомствах. Мысли невольно повернули к Лере. Зачем он вспомнил о ней сейчас?
  - Саня, у тебя телефон, Саня, - мама тронула за плечо, отвлекая от размышлений. Ответил, даже не глянув, на дисплей, а зря.
  При звуках голоса вздрогнул, не веря своим ушам. Ушел на балкон, не хотелось, чтобы родители поняли, кто звонит на самом деле.
  - Лера?!
  - Что тебя так удивляет? Я не могу позвонить бывшему парню?
  - Бывшему, это главное слово. Что тебе нужно?
  - Мне нужна твоя помощь, точнее помочь можешь только ты.
  - Лера у тебя все в порядке с головой? Мы расстались почти год назад, какая помощь?
  - Человеческая. И она мне нужна, я попала в очень трудное положение. А еще недавно нашла твои вещи, хотела отдать.
  - Какие вещи, Лера, ты в своем уме?
  - Твои вещи. Футболка, диски, флэшка с нашими фотками.
  - Можешь выбросить, разрешаю.
  - Ты не хочешь встретиться?
  - Не имею ни малейшего желания.
  - Да что с тобой, Саша? Мы давно расстались, у каждого своя жизнь. Я не собираюсь преследовать тебя, как раньше. Все в прошлом. И вообще я замуж скоро выхожу.
  - Вот жениха и попроси помочь, он не откажет.
  - Ты боишься меня что ли? Саша, неужели так трудно уступить? Когда-то мои слова для тебя многое значили...Извини, наверное, не стоило вот так звонить тебе...
  Ее голос звучал спокойно, убедительно и искренне. И Саше стало стыдно. Что он и в самом деле набросился.
  - Хорошо, давай встретимся.
  - Сегодня вечером часов в 7 сможешь, в нашем кафе?
  Умом Саша прекрасно понимал, что не стоило соглашаться, но по каким-то неведомым причинам он ответил утвердительно. Быть может, надеялся убедиться, что люди все-таки умеют меняться к лучшему, особенно сейчас, когда был так влюблен, хотелось верить...
  Злился на самого себя. Но теперь уже поздно. Пришлось написать Елизавете, что приедет к ней чуть позже, что Паша попросил помочь. Докатился, врет любимому человеку и ради кого!
  На встречу шел в заведомо плохом настроении. Так до конца и не осознавая причины этого поступка. Шагнул в знакомое кафе, недалеко от ее дома, когда-то они проводили здесь много времени.
  
  К эффектной одинокой блондинке за столиком у окна, успело подкатить уже несколько кавалеров, но все были решительно отшиты. Девушка явно не была настроена на знакомство. Потягивала из трубочки апельсиновый сок, жаль, что не коктейль, но Саша не должен увидеть ее со спиртным и вспоминала. Как познакомилась с этим милым мальчиком на катке. Как он неловко пригласил на первое свидание.
  В те первые месяцы он всецело был в ее власти, стоило только позвать, срывался даже с занятий. Ласковый, нежный, преданный. Лера всегда знала себе цену и знала, чего хочет от жизни. При ее безупречной внешности, она считала, что имеет полное право жить по-королевски. И с ранней юности девушка делала для этого все, меняя богатых, часто пожилых кавалеров.
  В какой-то момент она просто устала, так хотелось встречаться и целоваться с молодым симпатичным парнем, а не богатым "папиком". И вот так удачно подвернулся Саша. С ним она вновь чувствовала себя юной и наивной девочкой.
  Все было прекрасно, кроме одного - денег. У курсанта Саши их было мало, по ее представлениям ничтожно мало. И скоро Леру вновь потянуло в ее привычную жизнь. Она нашла очередного богатого ухажера, продолжая встречаться с Сашей. Некоторое время вела двойную игру, но однажды попалась. Саша видел, как она выходила из Мерседеса с мужчиной в обнимку.
  Уж что-что, а ревновать этот милый мальчик умел, скандал замять удалось неимоверными усилиями и отговорками, что это был их родственник, приехавший на несколько дней в Питер. Возраст сыграл на руку. Саша просто не мог поверить, что 20-летняя девушка может встречаться с 50-летним мужчиной. На какое-то время все вернулось на круги своя. Но постоянно врать было сложно. Раз за разом, Лера ошибалась и, наконец, Александр вновь застал ее не одну.
  Все, это был конец. Громко, хлопнув дверью, он ушел. Но мало этого второй ее ухажер тоже прекрасно понял в чем дело, и Лера осталась одна. Причем "папик" постарался и девушку перестали пускать в приличные клубы. На дорогие рестораны и поездки за границу денег не было, а где еще можно подхватить богатого мачо?
  Она переключила внимание на иностранных туристов, те с радостью знакомились с красивой русской барышней, но не спешили выполнять ее капризы. Вот так она осталась ни с чем. Тосковала, вспоминала Сашу. Решила вернуть его, звонила, просила, писала в интернете. Бесполезно. Радовало только одно, он страдал, так же как и она.
  Время шло, на преддипломной практике в юридической фирме, она познакомилась с интересным, зрелым мужчиной. Без труда очаровала его и вскоре и правда собиралась замуж. Почему бы не попробовать, тем более, что будущий муж был далеко не беден.
  И вдруг неожиданно от соседок Лера узнала, что Саша встречается с какой-то девицей. Вскоре убедилась в этом сама. Давняя обида всколыхнулась в душе. Он вытер об нее ноги, когда она готова была остаться с ним. Не захотел даже просто выслушать. О том, что в этом виновата она сама, девушка уже не думала. А вот мысль, что он счастлив, не давала покоя. И Лера пообещала себе, что не оставит этого просто так.
  И вот сейчас, сидя за столиком, она тихо и мстительно радовалась предстоящей встрече.
  Саша пришел как всегда вовремя. Не в духе, отметила девушка. Усмехнулась про себя, что скоро останется совсем один, как когда-то она.
  
  Лера приветливо помахала рукой. Поднялась на встречу. Высокая, стройная, идеально модельная. Саша вдруг вспомнил, как часто мужчины оборачивались ей в след, и как при этом все переворачивалось в его душе. Но сейчас вся эта прелесть уже не имела никакой ценности. Сейчас главным человечком была хрупкая волшебная Синеглазка.
  Что на самом деле ей нужно? Этот вопрос явственно читался на лице.
  - Привет, мы так давно не виделись, - Лера протянула руку, - присаживайся.
  - Привет, у меня мало времени, - говорил быстро, отрывисто. Не нравилась ему эта встреча, хотя внешне все было более чем пристойно.
  - Спасибо, Саша, что все-таки пришел. Да, вот твои вещи, пока не забыла, возьми.
  Несколько дисков, флэшка, действительно, его.
  - Зачем я здесь, Лера?
  - Подожди, ну не сразу же о делах, - она мягко коснулась его руки, которую, к слову сказать, молодой человек тут же убрал, - выпьем за встречу?
   - Лера, я пойду, если ты не хочешь разговаривать.
  В этот момент к столику подошел официант.
  - Что будете заказывать?
  - Сок, апельсиновый, - Саша сдался, напиток принесли мгновенно, - а теперь я внимательно слушаю, коротко и по существу.
  И Лера принялась рассказывать жалостливую, наспех придуманную, историю. Первые минуты Саша слушал внимательно, но потом вдруг поймал себя на мысли, что теряет нить разговора. Предметы вокруг медленно поплыли, голос девушки звучал глухо и как будто издалека. Последней яркой вспышкой в сознании блеснул ее звонкий смех.
  
  
  
  Елизавета весь остаток дня провела на кухне, хотела удивить и испечь такие же пирожки, как Антонина Ивановна на Крещение. Но если в ее умелых руках тесто слушалось, как по волшебству, то в неопытных елизаветинских оно упорно не хотело лепиться в пирожки. Едва ли не плача, в конце концов, девушка сделала общий большой пирог и с грохотом отправила его в духовку в надежде на чудо.
  В довершение всего получила смс, что Саша задержится. Растяжимое понятие, ни в 8, ни в 9 звонка или сообщения от него так и не было. Позвонила Ольге Константиновне, та успокоила, дала номер Паши.
  Несмелой рукой девушка набрала номер, взволнованно ждала ответа. Только бы ничего не случилось. Паша, к ее ужасу, ничего не знал. Сашеньки у него не было. Поблагодарила. Положила трубку. И что теперь делать, звонить и волновать его маму? Но ведь Саша написал, что будет у Пашки. Значит, был нечестен с ней. По спине пробежал неприятный холодок. А еще через 15 минут мир вокруг сошел с ума и перевернулся с ног на голову.
  Сначала девушка получила сообщение на телефон, короткое послание, приглашающее проверить почту. Возможно, она бы не придала этому значения, но в смс четко говорилось, это касается твоего парня.
  Дрожащими руками включила бук, зашла на почту. Несколько фото. Саша, ее Саша за столиком в кафе с незнакомой девушкой, она на его коленях, и, наконец, они уже вместе на огромной кровати. Перед глазами все поплыло, руки дрожали. Этого не могло случиться ни при каких обстоятельствах, никогда. Уж в чем, но в его верности она была уверена абсолютно.
  А телефон снова призывно пикнул новым смс: "Не переживай, вспомнили старые времена, немного пошалили. Он по-прежнему твой. Не будь такой холодной, иногда мужчине хочется настоящей страсти. Лера". Последнюю фразу Лера написала без особого смысла, просто, чтобы еще больше задеть, откуда же ей было знать, что она попадет в самую точку.
  
  Боль рождалась где-то в самой глубине тела, толчками впрыскивалась в кровь, все сильнее и больше. Так, что стало трудно дышать. А потом полились слезы, беззвучные и горькие. Почему это случилось с ней? Снова... Саша никогда ни на йоту не походил на Марка, он был таким терпеливым и чутким и он дождался... Но... как там было "мужчине хочется настоящей страсти", то, что видимо она никогда не сможет ему дать.
  Лера, Лера, имя крутилось в воспаленной голове, пока не щелкнуло, так завали его девушку. Елизавете казалось, что она летит в огромную черную пропасть, и уже никто не сможет вытащить ее оттуда.
  
  
  
  Утро принесло страшную головную боль. Виски, затылок, сжимало стальными тисками, так что больно было открыть глаза. Тошнило. Но главное, уже несколько минут Саша мучительно пытался вспомнить, где он и что происходило вчера.
  Наконец, мозг отфильтровал поток бессвязных мыслей. Кафе, Лера. Резко сел, поморщился от боли. Огляделся. Квартира смутно знакомая, но явно не его собственная и не Елизаветы. Синеглазка, она же ждет, точнее ждала его вчера. Молотки в висках били все сильнее. Но апофеозом всего стало появление улыбающейся Леры в коротком халатике с подносом в руках.
  - Проснулся, соня?
  - Ты?!
  - Я! А кого ты ожидал увидеть у меня дома?
  - У тебя дома?! Мне это снится или я схожу с ума?
  - Милый, тебе не снится. Ты провел у меня ночь, точнее со мной. Как в старые добрые времена и даже я бы сказала лучше.
  - Что??? - Саше казалось, что голова сейчас лопнет, - ночь???
  - Да, бурную, страстную ночь. Только не говори, что ты не помнишь...Хотя знаешь, не мудрено. Вчера в кафе вслед за соком последовала водка, а потом мы оказались здесь.
  - Ты издеваешься? Лера, что ты сделала?
  - Я?! Может, хочешь узнать, что ты делал со мной? Это будет интереснее. Но знаешь, милый, ты прав. Кое-что я все-таки сделала. Несколько удачных фото, которые....
  Внутри похолодело, Саша уже знал продолжение фразы, но все еще смутно надеялся, гнал от себя, неужели она могла.
  - Которые я отправила твоей ненаглядной. Как ты там ее смешно называешь Златовласка? Нет, кажется, Синеглазка.
  Его счастливая жизнь разваливалась на глазах, как карточный домик.
  - Зачем?
  - Когда-то ты отвернулся от меня, Саша, хотя я просила, умоляла тебя. Хочу, чтобы и ты побывал в той же ситуации.
  - В который раз убеждаюсь, что тебе нельзя верить, - мысли лихорадочно путались, голова болела нестерпимо. - Я знаю, что не пил и не спал с тобой. Что было в соке?
  Девушка невинно хлопала длинными ресницами.
  - Лера, я не шучу!
  - И я тоже. Ты спал со мной.
  - Значит, жениха у тебя нет?
  - Отчего же есть.
  - Тогда он тоже узнает об этом. Лера, я не отступлюсь.
  - В отличие от меня, у тебя нет доказательств, милый. Ты даже не знаешь, кто он. Что ж дерзай, попробуй, хоть раз доказать, что ты мужчина, а не тряпка. Но, знай, тебе не отмыться от этой грязи, и твоя девка не простит тебя!
  Нечеловеческим усилием воли Саша сдержался, чтобы не рвануться и не дать ей пощечину. Несмотря на боль и головокружение оделся, пошатываясь, и не говоря ни слова больше, вышел на улицу.
  Идти к Елизавете сейчас в таком виде, было просто невозможно, домой тоже нельзя. Позвонил Пашке, сил хватило только на то, чтобы сказать, что он ждет друга у Лериного подъезда.
  
  Страшный для обоих разговор состоялся вечером, когда наглотавшись обезболивающего и отлежавшись у Паши, Александр немного пришел в себя. С тяжелым сердцем Саша ехал к любимой, хотя был уверен, что ничего не было. Все равно он виноват, хотя бы в том, что вообще согласился встретиться с ней, зная, чем это может кончиться.
  Позвонил. Дверь долго не открывали. Наконец, замок щелкнул. Бледная, растрепанная с покрасневшими глазами Елизавета, испуганно замерла в полутьме коридора.
  На негнущихся ногах Саша шагнул внутрь, закрыл дверь.
  Долгий выматывающий разговор, в котором оба не слышали друг друга. Саша просил прощения, пытался объяснить, что ничего не было, что это было подстроено, чтобы отомстить за давние обиды. Елизавета тихо плакала и красноречиво показывала фотографии. В конце концов, она попросила его уйти. Впервые ее сердце столкнулось с ревностью. Душевная боль не давала думать трезво и здраво.
  Молодость, порой она играет злую шутку. Если бы молодые люди были чуть опытнее, то наверняка, разобрались бы в этом недоразумении в первый же вечер. Но когда ты любишь впервые, и вдруг оказывается, что все не так, а вместо сказки вокруг ложь и обман, это не просто больно. Разум на время уступает сердцу и эмоциям. Он не в силах противостоять и привести логичные аргументы. Мир суживается до разбитого сердца и вращается только вокруг него...
  
  
  Случайности и встречи
  
  Прошло 10 дней, полных долгих и горьких раздумий. Временами Елизавете начинало казаться, что она медленно сходит с ума. Она спрашивала и не понимала саму себя. Боль, обида, ревность все постепенно ушло, заменяя место тоске, мутной горькой тоске по Саше. Девушка бесконечно ждала звонка, смс, хоть какого-то знака от него, но ответом по-прежнему была тишина.
  Как она корила себя, что была с ним такой резкой, что не хотела слушать и верить. Даже разговор с взволнованной Ольгой Константиновной на следующий день после последней встречи с Сашей, не заставил ее задуматься. Она была слишком раздавлена и "убита" увиденным. Но шли дни, и на смену слепой ревности и боли в душу стали закрадываться сомнения, а что если он все же был прав, что если все это было подстроено и спланировано Лерой.
  От этого становилось еще тяжелее. Девушка окончательно запуталась. Несколько раз сама порывалась позвонить ему, поговорить вновь, но в последний момент сдерживала себя, а когда, наконец, решилась, телефон оказался выключенным. Сотовый молчал и в последующие дни. Вот тогда-то тоска обрушилась на нее, словно снежная лавина, и погребла под собой. Впервые одиночество было так нестерпимо.
  Она хотела только одного услышать родной мягкий голос, прижаться к большой горячей груди и забыть обо всем. Никогда больше не вспоминать и жить дальше только бы рядом с ним. Да, как переменчива жизнь и как порой жестока.
  После бесплотных попыток дозвониться, Елизавета дрожащей рукой набрала номер Ольги Константиновны, попросила о встрече. Уже через пару часов была у нее в университете. Не сдержавшись, расплакалась. Женщина нежно обняла, попыталась успокоить.
  - Все наладиться, деточка, вы любите друг друга. Это самое главное. Все будет хорошо, вот увидишь.
  - Я не могу ему дозвониться, Ольга Константиновна, где Саша, скажите мне, прошу?!
  - Его нет в городе, он уехал в Лесколово на несколько дней.
  - Из-за меня? Но как же экзамены?
  - Время еще есть, а Сане нужно было прийти в себя. Вся эта странная история очень его ранила.
  Елизавета шумно вздохнула, изо всех сил стараясь не расплакаться вновь.
  - Я должна была ему поверить, Ольга Константиновна, простите меня, я... мне очень нужно с ним поговорить...
  - Деточка, успокойся, и не проси прощения. В этой ситуации тебя бесспорно можно понять, я рада, что теперь ты смотришь на все это не так категорично. Думаю, Санечка скоро приедет, а насчет телефона не переживай, он предупредил, что выключит мобильный. Ему хотелось побыть наедине с собой, а где еще это можно сделать, как не в деревне. Тем более, что дом сейчас пустует, бабушка с дедушкой отдыхают в санатории в Кисловодске. Он звонил вчера с городского, от соседей, сказал, что у него все в порядке.
  - Но когда же он вернется, Ольга Константиновна?
  - Думаю, что скоро, ведь насколько я помню, у тебя послезавтра День рождения. По-моему прекрасный повод к примирению.
  - Вы думаете? - в голосе невольно прозвучала надежда.
  - Уверена, Лизонька.
  Девушка мягко улыбнулась. Жизнь начинала обретать краски. И для поднятия настроения имелась еще одна очень веская причина. Сегодня вечером из Парижа прилетала бабушка. Несмотря на столь почтенный возраст, она не могла бросить обожаемую девочку одну в такой тяжелый для нее момент да еще накануне Дня рождения. Зять помог оформить визу в рекордные сроки, и Екатерина Никитична бросилась выручать внучку из беды.
  Сотовый настойчиво завибрировал, - извините, мне нужно ответить, это очень важно, - девушка была уверена, что это бабушка и не ошиблась. Чтобы ничем не выдать себя она извиняющимся взглядом посмотрела на Сашину маму и выскользнула в коридор.
  Видит Бог, женщина не собиралась подслушивать этот разговор, так уж получилось, что дверь осталась слегка открыта, и обрывки фраз невольно долетали до Ольги Константиновны.
  - Да, бабушка, да я все поняла. В 5 буду ждать тебя в аэропорту. Конечно.
  "Аэропорт? Давно ли самолеты стали летать из Малой Вишеры?!", - теперь уже Ольга Константиновна прислушивалась внимательнее, не смотря на голос совести.
  Елизавета долго молчала, видимо слушая, потом уже не так оживленно произнесла: "Если это так важно, бабушка, конечно, пойду с тобой. Хотя сейчас мне вовсе этого не хочется", - вновь тишина, и снова голос девушки, - "Да, конечно, особняк Нейдгарта, я знаю, где это. Совсем недалеко от нашего. Да, бабушка, я согласна. Ради тебя, я так соскучилась, до встречи. Целую тебя".
  Ольга Константиновна отпрянула от двери, делая вид, что поглощена бумагами, с улыбкой посмотрела на вошедшую Елизавету.
  - Что-то случилось?
  - Нет, моя бабушка приезжает, нужно встретить ее, вот и все.
  - Ну и славно, а то я переживаю, что ты совсем одна.
  - Не беспокойтесь, Ольга Константиновна, главное, чтобы Саша наконец-то вернулся.
  Они поговорили еще несколько минут и распрощались. Как только Ольга Константиновна осталась одна, она тут же села к компьютеру, ввела в поисковике "особняк Нейдгарта" и после нескольких неудачных попыток нашла следующее: "31 мая 2008г. в бывшем особняке сенатора Дмитрия Борисовича Нейдгарта состоится ежегодный бал "Белых ночей" Петербургского дворянского собрания под председательством князя Григория Григорьевича Гагарина. Начало в 21.00. В программе бала: танцевальные и концертные чудеса, сюрпризы, награды за лучшие маскарадные костюмы, фуршет".
  Ольга Константиновна перечитала сообщение еще раз, нет она все правильно поняла и по всей видимости именно на это мероприятие и должна была пойти Елизавета с бабушкой. Вот только, что могло связывать скромную девушку из крошечного городка и ее бабушку с Дворянским собранием Петербурга! Нет, все-таки что-то тут не так. С первой встречи с Елизаветой Ольга Константиновна не могла отделаться от этого ощущения. Сейчас же ей представлялась чудесная возможность разобраться во всем, оставалось только попасть на бал.
  Несколько часов были потрачены не зря. И после цепочки звонков наконец-то она стала обладательницей приглашения на 2 лица. Оставалось решить для себя еще один важный вопрос, как быть с сыном и стоит ли ему знать об этом? Женщина сомневалась. Эти влюбленные дети совсем запутались, но кто даст гарантии, что неожиданная встреча расставит все по местам, а что если только усугубит ситуацию?
  В конце концов, Ольга Константиновна положилась на судьбу. Она могла бы позвонить соседям и попросить пригласить Саню к телефону, но не стала этого делать, решив, что если он позвонит сам, то расскажет обо всем, если же нет, пойдет одна, и уж потом будет думать, что делать дальше. Интуитивно женщина чувствовала, что от нее ускользнуло что-то очень важное и невольно волновалась вечером, и надеясь и боясь, услышать трель телефона.
  В четверть десятого Саша все-таки позвонил, сказал, что собирается приехать завтра, и что сделает все возможное, чтобы вернуть Елизавету.
  "Что ж, значит, так должно было случиться", - философски рассудила женщина. Тогда она и предположить не могла, к каким катастрофическим событиям приведет это решение.
  
  ................
  
  Встреча с бабушкой в Пулково тем же вечером внесла свежую струю в такую безрадостную в последние 2 недели жизнь девушки. Екатерина Никитична, несмотря на 78-летний возраст прекрасно перенесла перелет и была полна энергии и радостного возбуждения.
  Она крепко обняла внучку и без умолку болтала, перемежая французские и русские слова:
  - Лизавета, ты совсем бледная, светишься вся. Я так и знала, ты наверняка плохо питаешься.
  - Да нет, бабуль, тебе кажется. А вот ты прекрасно выглядишь.
  - То ли еще будет! На завтрашний вечер я привезла нам платья из последней коллекции дома Диор.
  - Нам, правда, обязательно нужно пойти туда?
  - Да, милая. Ты же знаешь, что я вступила в Дворянское собрание Петербурга еще несколько лет назад, накануне твоего поступления в Сорбонну, надеясь, что родители отпустят тебя в Россию. Но этого не случилось, и каждый год по разным причинам я вынуждена была отказываться от посещения всех мероприятий собрания. Но в этот раз все сложилось так удачно, я нужна тебе и в то же время наконец-то смогу лично познакомиться с князем Гагариным. Это решено, мы идем на бал.
  - Хорошо, - девушка грустно вздохнула.
  От княгини не укрылся ни этот вздох, ни потухший взгляд, ни подобие улыбки ее любимой девочки. Сердце дрогнуло от жалости и злости на источник всех ее несчастий. И тем не менее она продолжала весело вести разговор, делая вид, что старания девушки скрыть ее состояние, удались.
  Такси быстро доставило их в город, а водитель был так любезен, что помог дамам поднять в квартиру достаточно объемный багаж путешественницы.
  Екатерина Никитична деловито огляделась, осталась довольна чистотой и порядком и принялась распаковывать чемоданы.
  - Лизавета, я хочу, чтобы ты тот час же примерила его. Оно восхитительно. Вот посмотри.
  На руки девушки легло платье. Она невольно засмотрелась на тончайший серебристо-дымчатый шелк.
  - Ну же, милая, я жду тебя. Сейчас случится волшебство.
  Через несколько минут оно действительно случилось. Платье было просто создано для юной княжны, подчеркивая все достоинства его обладательницы.
  Очень простое, но романтично-нежное оно отдаленно напоминало платья пушкинской эпохи. Глубокий вырез декольте, украшенный изумительным серебристым кружевом ручной работы, короткие летящие рукава-крылышки, широкий пояс из того же ажурного как паутинка кружева и длинная юбка, на которую ушло, наверное, метров 10 этого удивительного серого шелка, переходящая в шлейф. Чтобы усилить эффект сияния шелка по юбке в хаотичном порядке были разбросаны мельчайшие как крошечные капельки росы, кристаллы Сваровски, отчего она нежно сверкала.
  Екатерина Никитична замерла, эффект превзошел все ее ожидания.
  - Милая, ты восхитительна. Хотя, постой, не хватает еще одной детали, - и пожилая женщина сняла с себя ожерелье, усыпанное мелкими бриллиантами с огромным сапфиром посередине.
  - Бабушка?! - Елизавета на миг забыла обо всем, - ты сошла с ума? Как ты могла привезти его сюда, это же культурная ценность, 18 век, это реликвия, его нельзя вывозить из страны.
  - Глупости, я привезла его на себе, ну кто бы стал осматривать старушку.
  - А если бы тебя задержали? А мама, она знает?
  - Лиза, ты иногда очень похожа на свою мать. Нельзя все время жить по правилам. Ничего не случилось, а тебе просто необходимо было его надеть, да и вот еще серьги и браслет.
  - Тоже на тебе?
  Княгиня улыбнулась заговорщически: "Это был любимый комплект Елизаветы Николаевны, она бы наверняка хотела увидеть его на тебе. Но хватит уже о всяких глупостях, тебе нравится?".
  - Да.
  В огромном зеркале девушка видела принцессу из сказки. Наверное, так выглядела ее прабабушка на первом балу, но ничего, даже это платье не могло заставить ее забыть о Саше.
  - Но бабушка, если бы только, если..., - голос дрожал предательски, хотя она так настраивалась не плакать, - мне ничего не нужно, только бы он был рядом, - слезы все-таки потекли.
  - Золотко, иди сюда, - княгиня нежно обняла внучку, - я обещаю тебе, слышишь, обещаю помочь. Мы вернем его. Правда знаешь, я не могу не думать, достоин ли тебя этот молодой человек, пока ты заливаешься слезами, что делает он?
  - Он самый лучший бабушка, он - жизнь моя.
  При этих словах Екатерина Никитична вздрогнула и с тревогой посмотрела на внучку, в синих влажных глазах она прочитала абсолютную уверенность в только что сказанных словах. От этого стало страшно, нет, это не просто детская влюбленность, это действительно серьезное глубокое чувство. Дай-то Бог, чтобы этот неведомый Александр оказался под стать ее девочке, иначе ее сердце будет разбито. Все эти мысли быстро пронеслись в голове умудренной житейским опытом женщины, вслух же она продолжала тихо утешать внучку.
  - Если он такой прекрасный, то все у вас будет хорошо. Жизнь все расставит по местам. Но скажи, родная, почему ты так ничего и не рассказала ему о себе?
  - Я не знаю, бабушка, правда не знаю, я столько раз порывалась это сделать, и словно что-то сдерживало меня. Сначала не думала, что все зайдет так далеко, но наши отношения они развивались так стремительно, потом... потом наверное боялась, как он воспримет все это... У меня словно камень на шее. А Марк, скажи тебе что-то известно о нем?
  - Звонил не так давно твой Марк, вернулся в Париж, интересовался, когда ты приедешь.
  - Правда? А мне так и не позвонил. Это тоже так тяготит меня, бабушка, как мне поставить точку?
  - При первой же возможности. Ты знаешь, как я к нему отношусь, он держится за тебя только из-за карьеры, Лиза, тебе нужно было расстаться с ним еще до приезда сюда.
  - Да, а я тихо сбежала, чтобы не устраивать сцен. Как же все запуталось...
  - Распутаем. Все не так уж страшно. С Марком поговоришь, как только получится. А Александру о тебе могу рассказать я, попытаюсь объяснить, почему ты так долго молчала. Если ты дорога ему, душа моя, он все поймет. В конце концов, ничего страшного не случилось. А по-хорошему, он еще и радоваться должен, что влюблен в настоящую княжну. Ну, будет плакать, особенно в платье от Диор, иди, умывайся, и пойдем ужинать.
  
  
  
  
  
  Бал
  
  Этот город с гранитной нежностью,
   С розоватой луной над крышами
   Дышит сам такой безутешностью,
   Что любые страдания - лишние...
  (А. Белянин)
  
  Ободренная поддержкой бабушки, на следующий день Елизавета была спокойна. Она надеялась и верила в завтрашний день, день ее рождения. И Ольга Константиновна намекала, что Саша обязательно приедет. Поэтому на девушку, наконец, снизошло относительное спокойствие. Она плыла по течению и уже не пыталась противиться бабушке ни в чем.
  А та суетилась с самого утра. Вместе с внучкой они отправились в салон красоты и после многочисленных приятных процедур, наконец, оказались в кресле у парикмахера. А еще через несколько часов заканчивали последние штрихи дома.
  Старания удались на славу. Екатерина Никитична выглядела истинной княгиней в черном элегантном платье, стройная, миниатюрная, с аккуратным макияжем и роскошной укладкой ее серебряно-седых волос. Не без гордости девушка смотрела на нее и восхищалась стойкостью и характером этой удивительной женщины. В свою очередь княгиня не могла наглядеться на внучку.
  К назначенному времени такси привезло их к особняку Нейдгарта, и водитель галантно помог обеим дамам выйти из машины.
  Идя по широкой парадной лестнице и ловя свое отражение в зеркалах, Елизавете вдруг показалось, что она попала в прошлое. Нежные звуки музыки, дамы в вечерних туалетах, мужчины во фраках и смокингах, настоящие свечи в канделябрах, огромный бальный зал. Так, наверное, было когда-то в том другом мире, мире ее знаменитых предков.
  Девушку охватило волнение и легкая дрожь, что-то такое витало в воздухе, напряженно-таинственное. Что? Откуда этот страх в душе? Ей вдруг отчаянно захотелось бросить все и бежать, бежать без оглядки. Но вместо этого странного порыва, она нежно улыбнулась бабушке и присела в полном грации реверансе перед высоким статным мужчиной князем Григорием Григорьевичем Гагариным.
  Где-то через полчаса после описываемых событий к огромному особняку подъехало еще одно такси. Высокий молодой человек в костюме стального цвета помог выйти женщине средних лет. Поддерживая ее за локоть, они направились ко входу, предъявили приглашение и беспрепятственно вошли в здание. Нетрудно догадаться, что это были Александр и Ольга Константиновна Лаврентьевы. Поднимаясь в бальный зал, Саша не переставал тихо, но упрямо говорить о всей нелепости этого похода.
   С самого момента, когда по телефону мама обрисовала ему ситуацию, он наотрез отказался ее сопровождать. Мотивируя это тем, что доверяет Елизавете и не хочет ничего слышать. Да мало ли что могло привезти ее сюда, возможно это как-то связано с ее дипломной работой, а может вообще мама что-то не так поняла.
  За эти бесконечные дни, что он не видел ее, Саша, так же как и девушка, медленно сходил с ума. Да, он был не прав, так глупо попался в ловко расставленную Лерой ловушку. Лиза не верила ему, и ее можно понять. После нескольких бесплотных попыток попросить прощения он просто уехал, не мог больше видеть ее слезы и обвиняющий и холодный взгляд. Плюнул на все, на последние дни учебы и сбежал в деревню. Здесь можно было спокойно подумать, слава Богу, что родители поняли и не стали перечить ему.
  И вот за последние дни в голове сложился вполне ясный план, он добьется прощения девушки, тем более теперь у него есть доказательства. Вчера он был в Питере, и вместе с Пашей они добились признания от официанта. Он слишком любит ее, тем более, что его чувства взаимны, в этом Александр был уверен.
   И вот весь этот стройный логически выстроенный план разрушился в одночасье из-за разговора с мамой. Какой-то нелепый бал Дворянского собрания. Хотя, конечно, зерно сомнения в душу было заброшено.
  В итоге после сегодняшнего возвращения домой и долгого разговора с матерью, он все-таки согласился пойти с ней. Убеждая себя тем, что если он встретит девушку, то поговорит с ней, вновь попросит прощения и может быть сама обстановка поможет их примирению. Тем более мама рассказала ему о встрече с Елизаветой, и потом он так невозможно соскучился. Но где-то в глубине души была еще одна причина, пожалуй, самая веская, любопытство и интуитивное предчувствие, что он должен туда пойти.
  Вот только, чем все это закончится, никто из наших героев представить себе не мог.
  А между тем, Лаврентьевы уже вошли в огромный бальный зал, замерли в некотором смущении от обилия зеркал, свечей, блеска, кружащихся в танце пар.
  - Не думала, что это будет так грандиозно.
  - Мама, может пока не поздно, поедем домой, а?
  Ольга Константиновна не ответила. Нет, просто так они не уедут, ее цепкий взгляд скользил по пестрой толпе, пытаясь увидеть знакомую фигуру. Слишком много людей.
  - Пойдем вон к той колонне, там отлично просматривается зал.
  - Мама, ты просто Джеймс Бонд в юбке, устроила настоящую слежку.
  - Саша, не говори глупостей.
  Хотя молодой человек был недалек от истины, Ольга Константиновна заняла наблюдательный пост, и раз за разом обводила пестрое общество взглядом. И вдруг, уже отчаявшись, она увидела ее и не поверила своим глазам. Моргнула, снова всмотрелась, нет эта сказочно прекрасная девушка и та скромная девочка, что несколько месяцев назад познакомилась с ней, несомненно, одно лицо.
  - Саня, смотри, - она нетерпеливо сжала ладонь сына, рассеянно смотревшего по сторонам, - я вижу ее, Елизавета танцует с каким-то пожилым мужчиной, он ведет ее по кругу, они приближаются к нам, смотри.
  Александр проследил взглядом за рукой матери и замер, не до конца осознавая увиденное. В отличие от мамы он сразу понял, что это она, сердце полетело вскачь. Такой молодой человек не видел ее никогда. Царственно красивой и далекой, словно она была прекрасным видением, мечтой, сказкой, сверкающей звездой. Как мало было в этой волшебной красавице от его Синеглазки.
  Пара приближалась, партнер, седовласый, высокий уверенно вел девушку в вальсе, поддерживая тонкую талию. А она казалось, не касалась пола, парила над паркетом, так легко и изящно, что невозможно было отвести глаз. Пышная юбка летела за хозяйкой, окутывая ее нежным сиянием. Саша успел заметить точеную руку на темном плече незнакомца, длинные трепещущие ресницы. Еще миг и пара вновь стала удаляться от них в другой конец зала.
  - Идем, Саня, вальс сейчас закончится, нужно подойти ближе, - Ольга Константиновна наконец-то немного пришла в себя и увлекла растерянного сына вперед.
  Звуки вальса действительно скоро стихли, уступая место веселой польке. Князь Гагарин галантно проводил девушку к княгине Оболенской, восхищенный обеими женщинами.
  - Вы обещаете мне еще один танец, сударыня?
  - Конечно, Григорий Григорьевич, только чуть позже мне нужно перевести дух.
  - Где же мои 25 лет, прекрасная княжна, где? - мужчина тепло улыбнулся девушке, уже подходя к Екатерине Никитичне.
  - Ваша внучка, сокровище, мадам, берегите ее. И позвольте мне еще раз выразить Вам свое глубочайшее почтение, я так давно мечтал о встрече с княгиней Оболенской.
  - Благодарю, Григорий Григорьевич, нам тоже очень приятно Вашnbsp;Как она корила себя, что была с ним такой резкой, что не хотела слушать и верить. Даже разговор с взволнованной Ольгой Константиновной на следующий день после последней встречи с Сашей, не заставил ее задуматься. Она была слишком раздавлена и "убита" увиденным. Но шли дни, и на смену слепой ревности и боли в душу стали закрадываться сомнения, а что если он все же был прав, что если все это было подстроено и спланировано Лерой.
е общество.
  - О, простите Бога ради, но я должен оставить Вас ненадолго. Только не забудьте, что обещали мне танец, прекрасная княжна.
  В ответ Елизавета сделала изящный реверанс и подала руку для поцелуя.
  Весь этот разговор проходил в нескольких шагах от Лаврентьевых, стоявших чуть поодаль за рядом колонн.
  - Ну вот, теперь все встало на места, - задумчиво сказала Ольга Константиновна, - идем, теперь наш черед.
  Александр ничего не ответил, пытаясь до конца понять и принять увиденное и услышанное. Княжна, его Снегурочка из Малой Вишеры?! Мысли путались, особенно при взгляде на нее, такую божественно прекрасную в этом невозможном сияющем платье, с уложенными в сложную прическу локонами, с тонким ароматом ее нежных духов, который долетал до него даже за несколько шагов. Но Ольга Константиновна уже пришла в себя и твердым шагом вышла из укрытия.
  - Добрый вечер, Елизавета, ведь это ты? Я не ошиблась, не правда ли? Посмотри, кого я привела, правда не знаю, насколько приятным окажется этот сюрприз.
  Совершенно не подготовленная к такому повороту событий, девушка вздрогнула всем телом, обернулась на знакомый голос и оцепенела под голубым взглядом. Нет, не Ольгу Константиновну она видела сейчас, все ее существо было поглощено Сашей. Она дрожала под этим взглядом и молила только об одном, чтобы он не ушел, не оставил ее вновь одну.
  Екатерина Никитична в мгновение ока оценила ситуацию, и взяла инициативу в свои руки:
  - Добрый вечер, Вы должно быть Ольга Константиновна? А этот молодой человек по все видимости ваш сын, Александр? Тогда позвольте представиться и мне, Екатерина Никитична, княгиня Оболенская-Нелединская-Мелецкая, бабушка Елизаветы, - с нескрываемым достоинством произнесла пожилая женщина.
  - Очень приятно, но...
  - Подождите, Ольга Константиновна, - княгиня предостерегающе подняла руку, - не нужно сейчас никаких вопросов, я все объясню Вам чуть позже, оставьте детей, посмотрите, как они смотрят друг на друга. Уверяю, ничего не произошло, это все та же Елизавета и если к ее имени добавился только старинный дворянский титул, то это только делает ей честь, не правда ли Александр?
  Молодой человек неуверенно кивнул, даже не вслушиваясь в слова.
  - Ну что же Вы, это любимый вальс моей девочки, вперед, не думайте сейчас ни о чем.
  И Саша сдался, под первые грустные аккорды пронзительной мелодии Евгения Доги, под которую несколько месяцев назад он признавался девушке в любви, он вывел ее в круг танцующих, мысленно благодаря, что на первых курсах у них прошел факультатив по бальным танцам.
  Рука Елизаветы мелко дрожала в его крепкой теплой ладони, она боялась посмотреть в голубые глаза, боялась увидеть немой упрек, щеки предательски горели румянцем.
  Сашины мысли все еще путались, но сейчас он знал только одно, он танцует с этой потрясающей девушкой, он обнимает ее, он держит ее холодную руку, завитки ее шоколадных волос, касаются его плеча. Это самое главное, он любит ее, и ему абсолютно все равно кто перед ним, провинциальная девушка или сказочная принцесса, главное, чтобы она всегда была рядом.
  Елизавета дрожала, зал плыл перед глазами, почему Саша оказался здесь, что произошло, но он действительно рядом, рядом с ней! Не думать сейчас ни о чем, просто наслаждаться этими минутами наедине с ним.
  Вальс кончился, нужно было возвращаться в реальность, где ее ждало непростое объяснение. Но его рука, нежно сжимающая ее тонкие пальчики и ласковый взгляд, который она украдкой успела заметить, вселяли надежду.
  Так и не обменявшись ни словом, молодые люди вновь вернулись к двум женщинам, уже успевшим кое - что обсудить. В общих чертах ситуация стала понятна Ольге Константиновне, теперь предстояло донести все это до сына, явно еще не пришедшего в себя.
   Екатерина Никитична вновь хотела все взять в свои руки:
  - Думаю, нам всем просто необходимо выпить шампанского. А вот и официант.
  Но в это время к ним подошел князь Гагарин и неожиданно сказал, что ему нужно похитить княжну по одному очень важному делу. Елизавета недоумевающее смотрела на мужчину, но тот лишь загадочно улыбался:
  - Не волнуйтесь, сударыня, все это только ради Вас и не далее чем через 5 минут Вы обо всем узнаете.
  Он предложил девушке руку и увлек ее за собой.
  В те несколько минут, что князь вел Елизавету, она не переставала дрожать, интуиция подсказывала, что все самое страшное впереди и что это дорога в один конец. Через несколько мгновений она с ужасом поняла, что была права и теперь ей уже никогда не оправдаться перед Сашей.
  Князь вывел ее в самый центр зала, неожиданно музыка смолкла, а потом, ко всеобщему недоумению, под сводами бального зала грянул торжественный марш Мендельсона. И как по волшебству перед девушкой появился Марк с огромным букетом белых роз. Он опустился на одно колено, музыка смолкла, и в наступившей тишине его слова прозвучали для Елизаветы как смертный приговор.
  На английском, чтобы произвести еще большее впечатление на публику, которая могла не понять французский, а русского он не знал, Марк сделал ей предложение и надел на палец кольцо с огромным бриллиантом. Раздался восторженный взрыв аплодисментов. Елизавета боялась пошевелиться, ей казалось, что она участница какого-то страшного спектакля и с нетерпением она ждала, когда же, наконец, закроют занавес. Но к ее ужасу этот дикий фарс не кончался.
  Князь сердечно жал ей руку и поздравлял, все вокруг улыбались, пожалуй, никому из этих людей не могло прийти в голову, что собственно заветное "да" она так и не ответила и не собиралась этого делать. Заиграл венский вальс Штрауса, и Марк властно притянув девушку к себе, повел ее в танце.
  - Изабель, радость моя, наконец-то я могу обнять тебя, - девушка вздрогнула, ей никогда не нравилось, как, на французский манер, он произносит ее имя.
  - Зачем ты приехал, Марк? - голос дрожал поневоле.
  - Я соскучился, дорогая, вот и все. Мы так давно не виделись, моя длительная командировка и твой отъезд, но ведь все в прошлом, не так ли?
  - Марк, зачем ты устроил здесь этот фарс?
  - Фарс?! Ты так восприняла мое предложение?! Понимаю, это несколько неожиданно. Но я так хотел удивить тебя и растрогать, мне пришлось срочно оформлять визу, договариваться со всеми этими людьми, а ты, называешь это фарсом!
  - Марк, пожалуйста, не надо, нам давно нужно было поговорить, все это..., - у девушки не было слов, голова кружилась, перед глазами все расплывалось, - отведи меня к бабушке, прошу, мне нехорошо.
  
  Александр жадно следил за каждым жестом девушки. Несмотря на свой плохой английский, он, конечно, понял, что произошло, и сердце сжалось от боли и ревности. Она окатила как ушат ледяной воды, пробежала от макушки до кончиков пальцев. Их танец, его рука на ее талии, рука собственника, шепот на ушко, все это впивалось в душу раскаленным железом. Ревность клокотала внутри и "съедала" остатки разума.
  Ольга Константиновна непонимающе смотрела та на княгиню, то на приближающуюся пару. В глазах пожилой женщины она видела такой же немой вопрос. Да, могла ли она подумать сутки назад, чем обернется этот вечер. И вряд ли тогда у нее хватило бы смелости привести сюда сына, потому что сейчас страшно было даже взглянуть в его бледное лицо со страшно безжизненным взглядом.
  Опираясь на Марка, Елизавета с трудом добралась до бабушки.
  - Добрый вечер, господа! - обратился молодой адвокат ко всем присутствующим сразу, - княгиня, у Изабель закружилась голова.
  - Неудивительно, господин Дюран, такой сюрприз, - Екатерина Никитична не смогла скрыть неприязни в голосе, - Лиза, милая, - обратилась она к девушке уже на русском, - тебе нехорошо? Саша, дружочек, пожалуйста, принесите воды. Ольга Константиновна у Вас есть что-нибудь успокаивающее?
  - Да, валериана.
  Через несколько минут дрожащей рукой Лиза нетвердо держала стакан и запивала таблетки.
  - Ну вот, сейчас все пройдет, родная, нам лучше уехать домой. Александр, Вы можете вызвать нам такси?
  - Нет, - голос девушки дрожал, но в синих глазах княгиня прочла уверенность, - я не поеду домой. Саша, - она впервые обратилась к нему за весь этот вечер, в голосе и взгляде была тихая мольба, - Сашенька, пожалуйста, давай поговорим.
  Он не смотрел на нее, только пожал плечами.
  - Лизонька, не нужно сейчас, ты слишком взволнована, столько событий для одного вечера, поедем домой.
  - Что происходит, княгиня? Может кто-нибудь объяснит мне?
  - А может, стоило подумать, прежде чем являться сюда. Марк, Вы сыграли свою роль, и смею заметить, сыграли прекрасно.
  Марк невольно отпрянул под строгим взглядом княгини, на миг ему показалось, что она читает его насквозь. Он замолчал.
  Тихий голос девушки вновь привлек его внимание, о чем она так настойчиво просит и почему смотрит на этого парня ТАКИМ взглядом. Никогда, даже в самые лучшие времена их отношений, она не смотрела так на него. Черт, почему они говорят на русском!
  Валериана подействовала, острота всего произошедшего немного притупилась и теперь Елизавета была уверена в одном, она не уйдет отсюда, пока не объяснится с Сашей. Ведь яснее ясного, какое впечатление эта сцена произвела на него! Страшно даже представить, что он может думать о ней.
  Александр по-прежнему казалось с безучастным видом, смотрел поверх ее головы, она попыталась вновь:
  - Саша, пожалуйста, я должна все тебе объяснить, - столько тихой мольбы в голосе, что даже через броню ревности сердце дрогнуло.
  - Идем, - холодный отчужденный голос, протянутая ей рука.
  - На третьем этаже, в конце галереи балкон, я заметила его, когда князь Гагарин показывал мне особняк, думаю там, вам не помешают. Александр, прошу Вас, позаботьтесь о девочке, она еле держится на ногах, будьте снисходительны к ней, прошу, - Екатерине Никитичне стало по-настоящему страшно за внучку.
  Саша не ответил, взял девушку за руку и увел за собой. Порывавшегося побежать следом Марка, княгиня остановила властным приказом:
  - Вам лучше остаться здесь, Вы можете обмануть доверчивую Лизу, можете очаровать ее родителей, но Вы никогда не проведете меня, господин Дюран.
  
  Опираясь на Сашину руку, Елизавета добралась до балкона. Здесь действительно было безлюдно, зябко от ветра, серо от спустившейся на город белой ночи. В голове били молоточки, как объяснить ему все, как доказать?
  Его холодный вопрос заставил вздрогнуть:
  - Я внимательно тебя слушаю.
  Она заставила себя поднять глаза и посмотреть на него прямо, впервые с того момента, как увидела Сашу этим роковым вечером. Ледяной пронизывающе острый взгляд резанул ножом по сердцу. В любимых голубых глазах застыли лед и горечь. Девушка запнулась под этим взглядом, готовая вот вот расплакаться, но все же взяла себя в руки, тихо начала говорить:
  - Я родилась в Париже в русской семье князей Оболенских-Неледенских-Мелецких. Это очень старинный дворянский род, он ведет свое начало с 14 века от князя Константина Юрьевича, в 13-м колене прямого потомка Рюрика. После революции 1917г. моей прабабушке и ее мужу удалось эмигрировать из страны. С тех пор мы живем во Франции. С детства бабушка привозила меня в Петербург, и я всегда хотела жить в этом городе. Только на последнем курсе родители позволили мне уехать. Так я оказалась здесь.
  - Очень увлекательно, продолжай.
  Резкий голос обжигал холоднее ветра. Елизавета зябко повела плечами, в ту же минуту почувствовала, как Саша набросил ей пиджак. Ободренная его заботой, она продолжила:
  - Дальше тебе все известно. Я училась на историческом, познакомилась с тобой, ты все знаешь сам.
  - Неужели?! До сегодняшнего вечера я тоже думал, что все знаю о тебе, но оказалось, не знал ничего. И самое ужасное, я до сих пор не могу понять, почему?
  - Я не знаю, не знаю. Саша, все так сложно. Тебе трудно понять, но для тебя я хотела быть самой обычной девушкой. Ну как при нашей первой встрече я могла сказать тебе, что живу во Франции, что мои предки стояли у русского престола, что моя семья далеко не бедна?!
  - Так вот в чем дело, может это из-за денег, может, ты боялась, что мне это интересно?! - голос поневоле звенел от обиды.
  - Нет, - предательские слезы все-таки покатились по щекам, - нет, я не думала об этом. Я много раз хотела рассказать, но боялась, боялась вот именно такой твоей реакции.
  - Ладно, допустим с этим понятно, а теперь сюрприз номер два, оказывается, у тебя есть жених?
  - Саша, нет, все совсем не так!
  - Не так, а как, Елизавета, как? Этот красавец мачо является сюда и предъявляет на тебя все права, как я должен это понимать!!!
  - Не кричи, прошу, не надо, - она не могла больше говорить, слезы душили.
  Александр не в силах был на это смотреть, дрожащая плачущая девушка, его ЛЮБИМАЯ девушка, как бы то ни было, он не должен был так резко говорить с ней.
  - Успокойся, - Саша остыл, уже почти поддался порыву обнять, но вспомнил о Марке, остановился.
  - Я попытаюсь все тебе объяснить, - она справилась с эмоциями, - я не видела Марка с самого отъезда в Россию, он редко звонил, а последние месяцы мы вообще не общались. Его приезд сюда для меня полная неожиданность.
  - От этого не легче, Лиза, кто он? Он твой молодой человек?
  - Он был им.
  В сердце словно вонзились тысячи иголок.
   - Продолжай.
  - Я говорила тебе о нем, помнишь о своем первом неудачном романе. Я уехала в Россию, я сбежала от тяжелого разговора, хотя уже тогда знала, что не останусь с ним, но не сказала об этом. Я надеялась поставить точку зимой, когда ездила домой, но Марк уехал в Америку по работе, он даже не звонил мне. Я понятия не имела, когда он возвращается.
  - Дальше.
  - Это все, Саша. Дальше ничего не было. Бабушка сказала мне, что он звонил, спрашивал о моем приезде домой. Каким-то образом он видимо узнал об этом ужасном бале и явился сюда. Ему нужна не я, а деньги и положение моей семьи. Я не хочу и не могу его видеть.
  - Да, конечно, и это кольцо блестящее тому доказательство!
  - Кольцо? - только теперь девушка заметила на безымянном пальце левой руки огромный искрящийся бриллиант, - Саша, мне ничего от него не нужно. Поверь мне, ведь совсем недавно ты тоже просил меня верить тебе.
  - Но ты не стала слушать, а просто ушла. Я умолял тебя посмотреть на ситуацию трезво, попытаться понять. Неужели же я мог изменить тебе просто так, зачем???
  - Зачем? Быть может, потому что тебе хотелось более острых ощущений, чем я могла дать. По крайней мере, так мне написали в смс.
  - И ты так легко поверила в этот бред?
  - Я поверила Саша, после всего, что было между мной и Марком!
  Саша замолчал, переводя дух, обдумывая ее слова, в них была правда, в этом стоило признаться самому себе. Но, черт возьми, он ни разу не давал ей повода так думать, мысли беспорядочно мешались в голове.
  - Между мной и Лерой ничего не было. Теперь я могу это доказать, если тебе интересно. Официант из кафе признался, что по ее просьбе добавил снотворное в сок. А потом помог перетащить меня к ней домой. Я спал в ее постели, но не с ней!
  Елизавету трясло от нервного напряжения, она уже и так давно раскаивалась в своих словах и неверии, теперь же стало еще больнее. Сказала тихо:
  - Я уже давно хотела поговорить с тобой об этом, Саша. Я много думала и поняла, что была не права. Но тебя не было в городе...
  - Надо сказать, ты поняла это очень вовремя! И что теперь, после всего этого...
  - Саша, я неправа, я наделала столько ошибок, но видит Бог, я не ждала Марка, мне не нужен никто, кроме тебя...
  
  Все, что она рассказала ему, было так просто и так хотелось верить, но в сердце было столько боли и горечи. Если бы Елизавета послушалась бабушку, дала мы им обоим время обдумать, остыть, но она поддалась импульсивному порыву. В ту минуту молодая княжна отдала бы все, что угодно, только бы быть рядом с Сашей, только бы снова не оказаться в страшном одиночестве последних недель.
  Никогда в жизни Александру не было так больно и никогда еще ревность не обжигала так глубоко. Яркое сверкание огромного камня на ее пальце остро резало по самому больному. Саше нужна была разрядка, и все свои так долго сдерживаемые эмоции обрушились на девушку:
  - Сколько в нем карат, княжна? Как я должен обращаться к тебе "Ваше сиятельство" или "Ваше превосходительство"?
  - Зачем ты так?
  - А как? Что мне еще остается?! Лиза, недавно ты отвернулась от меня. А теперь хочешь, чтобы я услышал тебя! Знаешь, - он вдруг посмотрел на часы, - начало первого, с Днем рождения, Синеглазка! У меня тоже есть для тебя подарок. - Александр достал из кармана брюк маленькую коробочку, открыл. - Это тоже кольцо, я не оригинален, просто хотел еще раз попросить у тебя прощения, объяснить все и представь себе предложить выйти за меня замуж. Какая ирония, правда! Твой мачо оказался проворнее. Куда уж мне, думаю, он тоже аристократ, и его бриллиант вряд ли сравнится с моим, крошечным.
  - Саша, хватит, перестань, пожалуйста, - Лизу трясло от его наполненного горечью голоса, от этих страшных слов, что возводили между ними стену, - остановись, ты не понимаешь, что все разрушишь?!
  - Все уже разрушено, возьми, Синеглазка, - на правый безымянный пальчик ее ледяной руки он надел свое скромное колечко, - С Днем рождения!
  Все, это был предел. Елизавету трясло от боли, горечи, слез, обиды, холода. Собрав остатки сил, она долгим пронизывающим взглядом посмотрела на Сашу и ледяным тоном тихо сказала:
  - Я все поняла, думаю, тебе лучше уйти.
  
  Александр молча вышел. Слезы застилали глаза. С высоты балкона роскошного особняка она смотрела на окутанный белой ночью город, и с ужасом понимала, что все кончено. Впервые Петербург не радовал, а давил всей своей тяжестью на хрупкие плечи, нагонял такую тоску и боль, что не хотелось дышать. В памяти сами собой всплыли строки: "Серый, холодный и скучный, город, влюбленный в туман, в шепот дождя однозвучный в северной ночи обман".
  
  
  Все кончено
  
  Ты знавал этот город туманов,
  Город холода, мглы и тоски?
  (П. Якубович 1883г.)
  
  Елизавета не помнила, как спустилась с галереи, сколько времени она провела там. Все было как в тумане. Дома Екатерина Никитична дала девушке снотворное, и она забылась тревожным сном.
  Утро не принесло облегчения. Елизавета замкнулась в себе, и не хотела поговорить даже с бабушкой. Она сидела у окна, погруженная глубоко в себя, закутавшись в его серый пиджак, который так и остался на ее плечах вчера. Ткань сохранила легкий горьковато-древесный запах туалетной воды. Эта была мучительная иллюзия Сашиного присутствия и тепла. И его кольцо, тоненький ободок белого золота с крошечным камушком, казалось, обжигало палец.
  Только к вечеру, Екатерине Никитичне все же удалось немного привести девушку в чувство. Она рассказывала внучке о своей непростой жизни, о любви и преданности мужчине, которому была не нужна, пытаясь объяснить ей, что все проходит и чувства тоже, каким бы безысходным не казалось это сейчас. Время, действительно, лечит...
  Елизавета рассеянно слушала. Настойчиво звонил Марк, но сегодня девушка была не в состоянии говорить с ним. Да, такого Дня рождения никому не пожелаешь. Только к вечеру, немного придя в себя, Елизавета вышла прогуляться, одна. Бабушка не стала возражать.
  Без определенной цели Елизавета тихо шла по набережной Мойки со страхом понимая, что то чувство, что зародилось в ее душе вчера ночью никуда не ушло. Город давил на нее, он подавлял собой и волшебными воспоминаниями о прогулках с Сашей. Везде она видела их, держащихся за руки, счастливых, влюбленных. Питер стал красивым нежным фоном этой чистой любви, и теперь он медленно "убивал" ее.
  В душе было пусто и холодно. Почему, по какому роковому стечению обстоятельств они встретились вчера? Откуда он узнал, что она будет там?! Но этот вопрос терзал ее мысли не долго. Какая в сущности теперь разница, их встреча свершившийся факт и уже ничего невозможно изменить!
  Мысли побежали в другом еще более грустном направлении. Какая горькая ирония судьбы, он тоже хотел предложить ей руку, свадьба с ее Сашенькой, переезд в Петербург, не об этом ли она тайком от самой себя мечтала. А что теперь?
  Уверенность, что он не вернется, крепла с каждой минутой, слишком глубоко она подорвала его доверие, но самое страшное Елизавета не понимала себя. Даже если бы Саша вернулся, смогла бы она просто забыть. То как он вчера говорил с ней, какой злой иронией был полон, как в буквальном смысле издевательски поздравил с Днем рождения, это обидело девушку не менее глубоко. Да, конечно, во всем виновата она сама, но ... Саша обошелся с ней не менее жестко.
  Не так давно он обвинял ее в холодности и недоверии, но у нее хватило сил просто уйти, унося свою боль с собой. Александр же не сумел справиться с эмоциями. Его слова ранили остро и глубоко.
  Вернувшись домой, Елизавета приняла решение, нельзя сказать, чтобы оно далось ей легко. Скорее, в течении этой долгой прогулки, она выстрадала его. Итак, девушка твердо решила уехать домой. Она сообщила об этом бабушке и уже собралась укладывать вещи. Но Екатерина Никитична мягко остановила внучку, напомнила о скорой защите диплома, всего через неделю.
  Защита? Елизавета поразилась себе, как же она могла забыть! Ведь всего несколько месяцев назад это казалось для нее таким важным. А теперь... теперь не хотелось ничего. Как хорошо, что экзамены были сданы в марте.
  На следующее утро Елизавета пошла в университет. И снова поток воспоминаний, сколько раз этой дорогой Саша провожал ее домой. А как радостно она падала в его объятия после государственных экзаменов вот здесь на этих ступеньках. Как же больно, если бы только можно было вернуть... Ничего уже не исправить... И все-таки у нее хватило сил справиться с набежавшими слезами.
  Ее научный руководитель был так сердечно рад встрече, он уже не на шутку переживал, куда же пропала его любимая ученица. И сейчас давал ей последние наставления.
  - Отзыв, возьмете на кафедре у методиста. Рецензия будет готова послезавтра. Нужно будет ознакомиться и ответить на замечания рецензента. Елизавета, у Вас что-то случилось? Мне кажется, Вы совсем меня не слушаете.
  - Нет, Кирилл Петрович, Вам кажется. Так во сколько мне зайти завтра?
  - Не завтра, а послезавтра. Что же все-таки не так? Я могу помочь Вам?
  - Нет, спасибо. Просто не очень хорошо себя чувствую. Так значит, я зайду послезавтра.
  - Да, тогда и оформим все окончательно. Жду Вас, деточка, поправляйтесь.
  Снова знакомая дорога, великолепная панорама на набережную Невы, Дворцовый мост. С ужасом Елизавета понимала, что не радует ничего. Быстрее домой, там бабушка обнимет ее, и можно будет наплакаться вдоволь.
  
  Несколько дней до защиты дипломной пробежали одним мутным потоком, в котором Елизавете запомнился только разговор с Марком. Она больше не могла игнорировать его настойчивые звонки, и наконец-то назначила встречу у себя в квартире. Екатерина Никитична, естественно, оставила молодых людей одних.
  Девушка смотрела на вошедшего Марка и не понимала, как она могла страдать из-за него?! Бесчувственный, самовлюбленный эгоист, затеявший весь этот цирк только для собственного самолюбия. На что он мог надеяться, что она все еще под властью его неповторимого очарования?! Неужели почти год вдали не достаточное основание, чтобы все понять. Нет, все-таки бабушка с самого начала была права, ему нужны были ее положение и состояние, ради этого стоило рискнуть, и он сделал это.
  Елизавета смотрела холодно, и в этом решительном взгляде он прочитал, что она все поняла. Но Марк не любил сдаваться без боя. Какое-то время он все еще пытался обелить себя и говорил о чувствах, но Елизавета удивила его. Едва ли не впервые в жизни она разговаривала на повышенных тонах, закончив тем, что своим нелепым поступком он разбил ей жизнь. А после со злостью бросила ему кольцо, тяжелый камень громко и жалобно звякнул по деревянному столику.
  Это было так не похоже на его холодную без эмоциональную княжну. Неужели ли же этот парень, какой-то русский медведь разбудил в ней то, что не удалось сделать ему, Марку Дюрану, перед которым не устояла ни одна женщина.
  Это задело больно и неприятно, и когда девушка ушла на кухню, чтобы выпить воды и перевести дух, он не стал отказывать себе в маленькой радости. Без каких-либо угрызений совести, только чтобы восстановить свое пошатнувшееся самолюбие, Марк быстро пробежал глазами телефонную книжку ее сотового, без труда нашел и записал нужный номер. Что ж, устроим еще один маленький подарок на прощанье.
  Елизавета вернулась в комнату опустошенная и разбитая, она попросила его уйти и забыть о ней навсегда. Мужчина не стал больше спорить, и вскоре входная дверь хлопнула. Лиза облегченно выдохнула, по крайней мере, с одной важной проблемой она разобралась окончательно.
   Тем же вечером Марк улетел в Париж, но перед этим с едкой усмешкой на губах, набрал нужный номер и с воодушевлением сообщил, что княжна одумалась, приняла его предложение и ему будет лучше не беспокоить его невесту звонками.
  А между тем ответственный день наступил. Елизавета с бабушкой поехала в университет, втайне еще надеясь, что может быть он все-таки придет, ведь он знает насколько это важно для нее. Нет, Саши не было. Правда где-то в середине ее выступления она заметила вошедшую в аудиторию Ольгу Константиновну.
  Несмотря на все переживания, Елизавета защитились на "отлично". Помогло безупречное знание темы исследования, она говорила и отвечала на "автомате", не задумываясь. Вот и все, она получила заветный диплом историка. А в душе все та же холодная пустота.
  После защиты к ней подошла Ольга Константиновна, поздравила, правда несколько холодно и отчужденно. Елизавета поблагодарила, не решаясь спросить о самом главном. Она отважилась сказать только, что завтра улетает домой. Если она хоть что-то значит для него, он приедет в аэропорт, хотя бы, чтобы проститься.
  
  ....................
  
  Я теряю дыхание... Где то, в каналах - вода...
   И разводят мосты. И луна - фонарем. Или - дыней?
   Я теряю дыхание. Ты не приедешь сюда.
   Ты ко мне не придешь, за зеркальной оставшись твердыней.
  (С. Макаренко - Астрикова)
  
  В квартире Лаврентьевых стояла нездоровая тишина, такая, когда слышны все шорохи, капли воды, тиканье часов, шуршание газеты, которую с преувеличенным вниманием читал Андрей Петрович. Ему бы очень хотелось хоть как-то помочь сыну, но после того вечера Саша недвусмысленно дал понять, что не хочет ничего обсуждать.
  Больше всего на свете сейчас ему вновь хотелось бы сбежать в Лесколово и побыть только наедине с собой. Но экзамены неумолимо приближались, последний рубеж, он должен его преодолеть. Правда, готовиться было не просто тяжело, а скорее невозможно. Саша тупо смотрел в учебники, а видел только ее лицо, залитое слезами, молящий взгляд и тихий голос. Это была мука и боль. Зачем он был так неоправданно груб с ней! Несмотря ни на что, у него не было на это права.
  Что делать? Позвонить, попросить прощения, что? Его сомнения разрешил неожиданный вечерний звонок, и болью резанувший голос на английском. В первые секунды Александр никак не мог понять, что пытается объяснить ему Марк, но после, конечно же, все стало ясно. Значит, его Синеглазка все-таки стала невестой другого! Эта мысль билась в голове, на время вытесняя все остальные, вот теперь все действительно разрушено навсегда.
  Снова боль, ревность, обида и абсолютная пустота в душе. Саша еще больше замкнулся в себе, маскируя это усердной подготовкой, и почти не выходил из комнаты.
  7 июня день ее защиты, такой долгожданный. Об этом невозможно было не думать, но пойти и увидеть там его, нет уж, увольте. Саша твердо решил, что останется дома, а вот мама упрямая, все же поехала, правда сказала, что по делам, но и так понятно, какие это дела. После обеда, погруженный в свои невеселые думы и натянутый как струна от долго ожидания, хотя в этом Александр не смог бы признаться даже себе, он все-таки бросился навстречу маме.
  Она поняла все без слов, столкнувшись с потухшими глазами сына.
  - Все прошло хорошо, "отлично". Она умничка.
  - Это все?
  - А что ты хочешь услышать, Саня? Она подавлена, это видно, взволнована. Никого, кроме бабушки с Лизой не было, если тебя интересует это! И я все же не понимаю, почему ты так упорно избегаешь разговора, почему сдался вот так просто, ты же любишь ее?!
  - Мама, не начинай, не надо. Она богата, знатна и выходит замуж за человека своего круга.
  - Саня, ты веришь слову человека, которого видел единственный раз и не хочешь даже выслушать девочку, - Ольга Константиновна грустно смотрела на сына, его упрямство было ей не понятно, но оставался один последний аргумент, - она уезжает завтра, это твой последний шанс.
  - Что? Как завтра? Куда?
  - Домой, Саша, Елизавета улетает во Париж. Самолет в 15.30, я посмотрела расписание "Эйрфрансе".
  - Завтра, что ж это только подтверждает слова Марка, Елизавету, - голос невольно выдал волнение, - больше ничего здесь не держит.
  - Ты не поедешь в Пулково?
  - Нет, - решительный острый ответ, - если ты помнишь, завтра я сдаю гос.
  - Да, конечно, я помню. Только экзамен у тебя утром, а самолет после обеда. А впрочем, как знаешь. Саня, я устала убеждать тебя, ты уже давно взрослый. Так хочется уберечь вас, детей от ошибок, но, наверное, не получится, пока не наделаете своих.
  Александр молчал, про себя уверяя, что он, несомненно, прав.
  Экзамен следующим утром, благодаря хорошей памяти и прилежной учебе в течении 5 лет, он все-таки сдал. Долго ждали результатов, и в конце концов, он услышал свою фамилию и "хорошо". Радости не было, ничего не было, вертелась только одна мысль, через два часа Лиза уедет, уедет скорее всего навсегда. И не думая больше ни о чем, а повинуясь только голосу сердца, Саша бросился в аэропорт.
  Трудно сказать, что было бы, если бы он успел, возможно, наши герои смогли бы переступить через взаимные обиды и обрести друг друга вновь, но молодой человек опоздал. По злой иронии судьбы или нелепой случайности или всему сразу, ему не хватило нескольких таких важных минут.
  Когда он буквально влетел в здание аэропорта, посадка на Париж закончилась, и Елизавета уже прошла паспортный и таможенный контроль, находясь для него за пределами досягаемости.
  
  С какой надеждой она все-таки ждала, скользила беглым взглядом по толпе, надеясь увидеть знакомое лицо, нет снова одиночество и боль, снова, снова...
  
  Полностью опустошенный эмоционально, Александр побрел к выходу, взял такси. Отдаленный гул самолетов выворачивал душу. Он потерял ее, потерял навсегда...
  
  Часть 2
  
  Образы прошлых лет
  
  Елизавета вернулась в Париж разбитая и опустошенная, ее надежды, ее мечты, ее как казалось нерушимая любовь, все было утрачено в один миг. Родители не понимали, что происходит с дочерью, расспрашивали Екатерину Никитичну, но та не стала посвящать их в подробности, обрисовав ситуацию лишь в общих чертах.
  И это было к лучшему. С некоторого времени Софья перестала изматывать дочь вопросами и предпочла положиться на время, которое рано или поздно, но залечит ее душевную травму. Елизавета была признательна, делиться тем, что творилось в душе, было тяжело даже с бабушкой. Она старалась держаться, не показывать виду, приветливо улыбалась матери, ездила верхом с отцом. На лето семья окончательно перебралась из Парижа в большой загородный особняк, приобретенный еще ее прабабушкой в середине века. И обширные поля и рощицы так и манили к верховым прогулкам.
  Так шли дни, сливаясь в одно большое серое пятно. Только вечерами в своей комнате можно было быть собой настоящей, можно было уткнуться в Сашин пиджак, привезенный с собой и тихо плакать от тоски и обиды. А еще она ждала, бесконечно ждала его звонка или сообщения, все еще смутно надеясь на чудо.
  Едва ли не в первый же день Елизавета купила новый телефон с двумя сим-картами и умоляющим взглядом смотрела на единственную ниточку, что вела к Саше. Сколько раз рука сама тянулась позвонить, забыть обо всем, только бы услышать его голос.
  Но что-то держало. Обида на его резкие слова постепенно уходила, сменяясь горечью разлуки. Но сомнения терзали душу, неужели она так мало для него значила, что он не сможет переступить через свою гордость и ревность, ведь он даже не приехал проститься с ней. Это что-то да значило. Да и бабушка, однажды заставшая внучку за молчаливым созерцанием телефона, строго-настрого запретила звонить. У женщин их семьи должна быть гордость, и она не имеет права забывать об этом. Елизавета покорилась, в душе понимая, что бабушка абсолютно права.
  Чтобы хоть как-то отвлечь внучку, Екатерина Никитична увезла ее с собой во Флоренцию, куда была приглашена на открытие выставки современной живописи. И как ни странно, здесь в солнечной Италии, стало легче. Россия казалась такой далекой. Петербург отныне был ее сном, волшебным, сказочным сном, но пришло время просыпаться...
   С жадностью, словно путник нашедший оазис в пустыне, девушка рисовала акварели, и это тоже помогало вновь обрести себя в жестоком мире.
  Возвратившись домой к началу семестра, Елизавета почувствовала, что начинает оживать и кроме ее разбитого сердца, в жизни появляются новые интересы, например учеба. С легкостью девушка поступила в магистратуру Сорбонны, правда сразу же сменила специализацию. Больше никаких связей с Россией, ничего, что могло бы напомнить. Теперь она со всей серьезностью окунулась в средневековую эпоху Франции. Учеба доставляла удовольствие, старинные манускрипты охотно раскрывали сокровенные тайны, как будто занавес приподнимался над сценой.
  Так прошел год, свой 23-й День рождения, по известным нам причинам, девушка отмечать отказалась, сославшись на подготовку к экзаменам. А вместо этого она сделала два очень важных дела: решительно выбросила русскую сим-карту в воды Сены и сдала Сашин пиджак в магазин секонд-хенд. Все, хватит жить прошлым, нужно смотреть в будущее. Но почему же на глазах вновь предательски-жгучие слезы, а в душе снова пустота, правда, не такая опустошающая, но не проходящая. Отдать его колечко рука не поднялась, и ругая себя, Елизавета убрала его подальше в ящик комода.
  Жизнь продолжалась в тихих радостях от учебы, эскизов, верховых прогулок, общения с бабушкой. Родители тонко намекали на отсутствие молодого человека, но серьезно-грустный взгляд дочери останавливал от попыток поговорить на эту тему.
  Блестяще защитив магистерскую работу, Елизавета не остановилась на достигнутом и поступила в докторантуру, твердо решив связать свою будущую профессиональную деятельность с преподаванием истории. Это был ее мир, мир, где было приятное сердцу одиночество, пожелтевшие страницы старинных документов, мягкий свет лампы в читальном зале.
  Через год Елизавета начала активно работать над будущей докторской, посвященной этапу перемирия в Столетней войне Англии и Франции в конце 14 начале 15 веков. Перечитав, по теме все, что только можно было найти в парижских библиотеках, девушка поняла, что ей необходимы архивы и документы Аквитании, а именно провинции Дордонь, непосредственной участницы изучаемых событий.
  Не долго думая, Елизавета посвятила в свои планы родителей, и те не смогли ничего возразить, в душе очень надеясь, что вторая попытка самостоятельной жизни удастся гораздо лучше, чем петербургский период, как про себя это время называла Софья.
  Перед отъездом, вновь пришедшемся на ее День рождения, правда за несколько лет в семье уже привыкли, что с некоторых пор дочь не любит отмечать этот праздник, Елизавета не сдержалась и сделала себе подарок. Сашино кольцо, так долго хранимое в забвении, чтобы не вспоминать, было извлечено из надежного укрытия. Девушка отнесла его к ювелиру, тот немного увеличил золотой ободок, так чтобы можно было носить его на среднем пальце. Зачем она сделала это? Елизавета не хотела искать ответ, просто сделала и все. Кольцо больше не жгло, а скорее тепло согревало, напоминая о такой сказочной любви. Порой девушке вообще не верилось, что все это происходило с ней наяву.
  Итак, ее ждала Дордонь, провинция, носящая название протекающей через нее реки. Край лесов и замков, край туманов и призраков прошлого. Елизавета поселилась в маленьком городке Сарла-ла-Канеда, сохранившим неповторимую прелесть и застывшем в 15 столетии.
  Уже по прошествии недели девушка поняла, что ей здесь нравится. Нет, не просто нравится, этот магический край завораживал. Ей пришлось объездить множество крохотных деревень-городков, чтобы в архивах ратушей и аббатств находить необходимые для исследования материалы. И везде Елизавету преследовало это таинственное очарование. В каменных арках стрельчатых мостов, в многочисленных старинных замках, в белых клочьях тумана по утрам и трубном звоне церковного колокола, история оживала на глазах.
  Добавим к этому покрытые зеленью холмы, сладко-свежий утренний запах леса, стада пасущихся животных. Во всем этом было что-то настоящее и очень важное. Елизавета совершенно неожиданно открыла для себя совсем другую Францию, не пышный шумный Париж, где она провела всю жизнь, а спокойно-величественную гармонию природы и человека.
  Дордонь незаметно лечила душу, и девушка впервые за последние годы вновь почувствовала вкус к жизни, ведь ей всего 25!
  А потом нежданно-негаданно в жизни Елизаветы появился Николас Матье, 32-х летний доктор исторических наук, с которым судьба столкнула ее в городской библиотеке Сарлы. У стойки выдачи книг она обратила внимание на высокую сутуловатую фигуру молодого мужчины. А когда через несколько минут библиотекарь подала ему старинное издание, то девушка с удивлением поняла, что эту же книгу хотела получить она сама, и невольно она остановила на мужчине взгляд. Он заметил и ответил на плохо скрываемое удивление незнакомки мягкой, приятной улыбкой.
  Завязался разговор, мужчина вежливо уступил книгу и предложил сходить вместе поужинать, и как ни странно, Елизавета согласилась. Вечер стал поистине временем удивительных открытий. Во-первых, Николас или Ник, как обычно называли его близкие друзья, уже несколько лет преподавал на историческом в Сорбонне. Правда последние месяцы он провел в путешествиях по Аквитании и Лангедоку, собирая материалы для новой монографии о временах Фронды.
  И вот тут Елизавета вспомнила, что об этой новой звезде в мире исторической науки ей рассказывал руководитель магистерской работы. Конечно же, Николас Матье, его имя не зря показалось знакомым. К сожалению, в связи с научной работой господину Николасу пришлось на время оставить занятия, и в первый год обучения девушка была лишена возможности слушать его лекции, о которых ходили легенды. Правда несколько статей знаменитого доктора она все же прочла. И вот этот самый Николас по какому-то капризу судьбы так неожиданно появился рядом.
  Что ж теперь попробуем удивить его, и Елизавета поведала мужчине, что как только он закончит работу над монографией, то скорее всего, увидит ее в рядах своих студентов. Брови доктора наук удивленно приподнялись, а улыбка стала еще искреннее.
  Вечер пролетел незаметно, мужчина проводил Елизавету домой, покоренный и очарованный не столько красотой, сколько схожестью их интересов, взглядов, чувствовалось, что она в отличие от многих его студентов, действительно, любит историю.
  Так, медленно с прогулок, долгих разговоров и споров за чашкой чая, начали зарождаться их отношения. Пока только дружеские. Несмотря на положение преподавателя - студентки, молодые люди действительно дружили тепло и искренне. Здесь, в Сарле эта разница статусов не чувствовалась остро, сложнее стало, когда после летних каникул они столкнулись в Сорбонне.
  Все то время, что они не виделись, общение не прерывалось, переписывались, перезванивались. Иногда заходя в своем исследовании в тупик, Елизавета просила помощи и незамедлительно получала ее. Их общение было неофициальным, милым, очень теплым. А теперь Ник с серьезным взглядом стоял за кафедрой и вдохновенно рассказывал о гуситских войнах в Богемии. Это было странно видеть его, такого привычного, в другой роли.
   Девочки восторженно слушали, особенно настойчивые оставались после занятий. Нет, Николас не был идеально красив, его внешность была скорее необычной. Очень высокий, худой, немного сутулый, с тонкими чертами лицами, теплыми карими глазами, классическим французским носом с горбинкой, упрямой линией тонких губ, темными длинными волосами до плеч, он прекрасно вписывался в ту эпоху, о которой рассказывал. Завораживал его голос, бархатный, глубокий, эмоционально окрашенный.
  При этом Ник всегда был в одиночестве, мало улыбался, был вежлив, но отстраненно-холоден, и уже не одна прелестная девушка пыталась хоть как-то привлечь его внимание. Но все было бесполезно, с ранней юности и по сей день больше всего Ник любил одну даму - историю, посвящая ей всего себя. Иначе вряд ли можно было заслужить такую известность в научных кругах в 32 года. Но наука как-то сама собой отошла на второй план, когда он познакомился с Элизабет .
  Хрупкая девушка с сапфировыми глазами, в которых так отчетливо читалась грусть. Она завораживала его и понимала как никто другой. Их общение, переписка, звонки как-то сами собой вдруг заняли огромную часть души. В нем, взрослом серьезном мужчине, проснулся мальчишка.
  Как часто во время лекций он присылал ей смс, чтобы не грустила и улыбнулась, чтобы посмотрела в окно, за которым пошел первый снег, чтобы одевалась завтра теплее.
  И она невольно улыбалась, тайком от соседки читая эти маленькие послания, они согревали разбитое русским "гардемарином", сердце.
  Она никогда не говорила о прошлом, о личной жизни, но Ник чувствовал, просто знал, что его принцессу, так про себя он позволял себе называть Элизабет, глубоко ранили. Он просто решил незримо быть рядом, помогать, оберегать ее, через пару месяцев осознав, что уже жить не может без ее ясного синего взгляда и улыбки.
  Елизавета была благодарна ему за эту дружбу, за тепло, за преданность. Конечно, с течением времени она стала замечать вовсе не дружественные взгляды, но Ник не спешил, не побуждал ее ни к чему, и за это она тоже была признательна.
  Так прошел почти год. Жизнь медленно, но верно обретала краски, и самым теплым ярким в ней был Николас. И Елизавета сдалась, поплыла по течению, и позволила их отношениям перейти на новый виток. Ник был искренне счастлив, она спокойно-сдержана. Но главное это был огромный шаг вперед, она смогла заставить себя смотреть в будущее с надеждой.
  Почти через год их новых отношений, Николас сделал предложение. Елизавета согласилась. Состоялась помолвка, на август была назначена свадьба. Родители были далеко не в восторге от выбора дочери, а вот бабушке он нравился. Она по-настоящему радовалась за внучку, в тайне очень надеясь, что она, наконец, забыла о русском курсанте.
  Иногда девушке казалось, что она по-настоящему счастлива. Ник понимал ее как никто, с полуслова, полувзгляда, чего еще можно желать. Но порой казалось, что все это происходит не с ней, что она только сторонний наблюдатель, а в той настоящей жизни, как в тумане, стоял совсем другой образ. Но с некоторых пор Елизавета научилась смотреть на вещи более трезво.
  А потом случилось несчастье. Бабушка попала в больницу с микроинсультом. Конечно, в ее возрасте 83-х лет это было вполне объяснимо, но для Елизаветы стало настоящим шоком. Ее бабушка, полная жизненных сил и энергии, такой дорогой для нее человек, с ней не могло случиться ничего плохого. Тогда впервые она задумалась и испугалась до дрожи, что когда-нибудь бабушки не будет рядом.
  Бросив все дела, Елизавета помчалась в больницу, слава Богу, все обошлось, но врачи оставили Екатерину Никитичну под наблюдением на несколько дней. Девушка осталась на ночь, они долго разговаривали обо всем на свете.
  - Бабушка, милая, я совсем измучила тебя, отдыхай, уже далеко за полночь.
  - Все в порядке, не волнуйся, - Екатерина Никитична внимательно посмотрела на внучку, задумалась.
  - Что? - Лиза поняла этот взгляд.
  - Не знаю, родная, могу ли просить тебя об этом.
  - О чем угодно, я все для тебя сделаю.
  - Я знаю, Лизавета, знаю... Я думала поговорить с тобой после свадьбы.
  - Бабушка, не волнуйся, расскажи, прошу.
  - Ты знаешь, родная, под Екатеринодаром в родовом имении были убиты все родные мамы, - голос выдавал волнение. - Я не могу оставить этого вот так. Я долго думала и жалею, что не нашла времени поехать в Россию раньше, но так уж получилось. Елизавета, я бы очень хотела найти это место. Думаю, это возможно. Мама оставила подробный дневник о последнем путешествии в Россию в 1963г. Она поклонилась памяти родителей и брата, но тогда нельзя было оставить даже мемориальную доску. Милая, мы не можем оставить этого, сейчас другое время. Конечно, на перезахоронение нужно слишком много документов, но хотя бы отметить это место, отслужить панихиду, повесить памятную табличку, это в наших силах. Я мечтала, что мы поедем втроем, но теперь ...
  - Бабулечка, я поеду, я справлюсь.
  - Я знаю, как это не просто для тебя, милая.
  - Бабушка, все хорошо, не волнуйся, - девушка осторожно пожала ладонь пожилой женщины, - Петербург и Краснодар отделяют 2000 км. Я сделаю, все, что только возможно.
  - Мама очень бы хотела этого, я знаю...
  
  
  Россия? Она снова едет в Россию! Сердце подпрыгнуло. Это будет непросто, но бабушка права, она должна приложить все силы.
  Елизавета поговорила с Ником, к сожалению, он никак не мог ее сопровождать, на ближайший месяц его пригласили на курс лекций для магистрантов в Кембридж. Елизавета даже думать не хотела о возможности совместного путешествия, зная насколько это приглашение важно для него.
  - Несколько недель, я вернусь даже раньше, чем ты, - успокаивала она.
  Ник согласно кивал в ответ, в глубине души почему-то страшно боясь отпускать ее именно сейчас и именно в Россию.
  - Почему Петербург, Бетси? - милое ласковое Бетси, производное от Элизабет, сегодня звучало так грустно.
  - Не знаю, это очень красивый город, хотела вспомнить, как училась там когда-то. Я задержусь ненадолго, уже через день у меня вылет в Краснодар.
  - Конечно, я понимаю.
  Да, вполне логичное объяснение, ничего, что могло бы насторожить, но на душе было мутно. Но внешне Ник сохранил полное спокойствие, ничем не выдав необъяснимой тревоги, а их трогательное прощание в аэропорту растрогало Елизавету до слез.
  Уже сидя в самолете, в сотый раз она спрашивала саму себя о том, что так волновало Ника, зачем она летит в Петербург? Зачем? Быстрее и логичнее было добираться до Краснодара через Москву. Почему взяла билет именно на 31 мая, чтобы в День рождения оказаться в Питере?
  Где-то в самом затаенном уголке сердца, на который силами стольких лет было наложено табу, она знала ответ, но боялась признаться в этом даже себе самой.
  
  
  Случай или судьба?
  (Санкт-Петербург, 2013г.)
  
  Я обещала, что вернусь.
   Вновь глажу взглядом рябь каналов...
   Записан знахарем в анналы,
   Мой Питер, излечивший грусть.
   Умыться свежестью Невы,
   Гулять бездумно на Фонтанке,
   Души, залечивая раны
   И мысли грешной головы...
  (О. Уваркина)
  
  В Петербурге Елизавета Александровна Оболенская-Нелединская-Мелецкая остановилась в знаменитой гостинице "Астория", построенной в 1912г. и входящей в список самых романтических отелей мира. Номер она забронировала заранее, цена впечатляла, но Елизавета решила не отказывать себе в маленьком удовольствии. В конце концов, на День рождения положено делать подарки.
  Вернуться в свою уютную квартирку на набережной Мойки душевных сил не было, да и не хотелось. Зачем бередить душу, особенно теперь, когда у нее есть Николас.
  Из окна номера люкс открывался потрясающий вид на Исаакиевский собор. Елизавета приехала к отелю уже вечером, но успела захватить последние солнечные лучи на золотом куполе.
  Сердце дрогнуло от восторга и красоты. Как же она соскучилась по этому городу, самому прекрасному во всем мире. Былые обиды остались в прошлом, а вот величественная красота Петербурга, казалось, стала еще восхитительнее. Не удержавшись, несмотря на легкую усталость с дороги, Елизавета окунулась в вечерний город, долго бродила по улицам, любовалась, узнавала, вспоминала. Как впервые приехала сюда с бабушкой, как поразилась горделивой красоте, как не могла надышаться Питером...
  Оказывается, ничего не прошло. Можно притвориться, что тебе безразлично, воздвигнуть невидимую стену в душе между прошлым и настоящим, но стоит только забыться, и эта нерушимая преграда рассыпается от первого же взгляда.
  В этот необыкновенный вечер в душе больше не было сомнений, она права, что приехала, вернулась, пусть на пару дней, но Питер ждал ее и любил по-прежнему.
  Елизавета вернулась в гостиницу далеко за полночь, уставшая, но в абсолютной гармонии с самой собой. Завтра ее ждал еще один волшебный день в Петербурге.
  Утром разбудил сотовый. Николас первым поздравил с Днем рождения. Закончив разговор, девушка улыбалась. На душе было тепло, хотелось праздника, сказки. И она вполне могла устроить себе маленький праздник.
  Тщательно одевшись и улыбнувшись своему отражению, девушка спустилась в ресторан. Разница во времени дала о себе знать, завтрак она проспала, и сейчас в зале почти никого не было.
  Играла приятная музыка, под которую Елизавета с удовольствием пила кофе с круассанами. А после она позволила себе заказать бокал шампанского и свежей клубники. Несколько странно в первой половине дня, но ведь День рождения нужно отметить. А потом можно будет прокатиться по каналам, поехать в Петропавловку или Русский музей, или может быть в Царское? Нет, от последнего лучше было отказаться, слишком многое связано с этим местом, в душе резко похолодело.
  В этот момент совсем рядом от нее глубокий мужской баритон мягко произнес:
  - Могу я составить Вам компанию, прекрасная незнакомка. Шампанское в одиночестве наводит на грустные мысли, а мне бы так хотелось, чтобы Вы улыбнулись.
  Елизавета вздрогнула, подняла глаза на так некстати прервавшего ее мысли. Мужчина лет сорока, высокий, холеный, одетый с иголочки в явно дорогой костюм, несмотря на жаркую погоду за окном. Взгляд карих глаз устремлен прямо на нее, прожигает насквозь. Не понравился ей этот взгляд, острый оценивающий. Елизавета вздохнула, вот и первые неприятности, и что теперь делать с нежданным кавалером?
  Слишком настойчиво смотрит, не отступится просто так, что же придумать. Пауза затягивалась и тут девушка наконец сообразила, ведь она вполне может притвориться, что не знает русского.
  Она вежливо улыбнулась в ответ и на французском сказала, что не поняла мужчину. Тот, к ее ужасу, повторил фразу на английском, на что Лиза опять ответила по-французски. Кажется, можно было перевести дух, мужчина был явно озадачен, у нее появилась возможность уйти. Он что-то продолжал говорить ей вслед, но Елизавета уже не слушала. В номере перевела дух, успокоилась.
  И как теперь спрашивается она выйдет на улицу?! С такой-то настойчивостью, он вполне может ждать ее в холле. Елизавета начинала злиться, так прекрасно начавшееся утро, вдруг перестало радовать. Девушка задумалась. Что ж, значит, так тому и быть, из всех возможных маршрутов ее сегодняшней прогулки, сам собой остался только один.
   Она позвонила портье с просьбой вызвать такси, и когда через полчаса он пригласил ее, то в холл спустилась не утренняя незнакомка, а девочка-подросток в потертых обтягивающих джинсах, голубом топе и бейсболке на голове. В шикарном вестибюле она смотрелась более чем странно, зато осталась неузнанной и легко проскользнула мимо сидящего в кресле с газетой в руках преследователя.
  В таком наряде не хотелось гулять по Питеру. Уж слишком он не соответствовал царственной красоте Северной Пальмиры. А вот покататься верхом в Царскосельском парке было в самый раз. Сердце радостно забилось. Решено, она едет в Пушкин, и не стоит бояться воспоминаний.
  Через час, преодолев пробки, таксист немало удивленный и обрадованный такой долгой поездкой, высадил свою пассажирку в дальнем конце Екатерининского парка.
  Елизавета быстро шла по знакомой дорожке. Она намерено приехала именно сюда, а не к Центральному входу. Здесь в этой части огромного парка располагалось единственное в мире кладбище лошадей и бывшие императорские конюшни. Девушка смело зашла на территорию, вдохнула пряный аромат сена, и снова на душе стало легко, утренний инцидент почти стерся из памяти. Наоборот сейчас она была рада, что приехала именно сюда.
  - Здрасьте, Вы кататься что-ли? Так никого нет, все инструкторы заняты.
  Молоденький паренек лет 14 внимательно разглядывал Елизавету.
  - Добрый день! А скажите, у вас была серая в яблоках кобыла Полянка, она еще здесь?
  - А где ж, сегодня не работает, Вовка на ней ездит, так он болеет, вот Полька и стоит уже несколько дней.
  - Вы могли бы запрячь ее для меня? Я умею ездить верхом.
  - Неа, я Вас первый раз вижу, случится что, кто отвечать будет? И одну Вас никто не пустит, у нас с этим строго.
  - Это хорошо, что ты такой ответственный. Меня Лиза зовут. И я правда хорошо держусь в седле.
  - Колян, только зубы мне не заговаривай. Все равно седлать не буду.
  Дело принимало нежелательный оборот.
  - Коля, а кто еще сегодня в конюшне, ну кроме тебя? Дело в том, что 5 лет назад меня здесь все знали.
  - Меня тогда еще не было, Семеныч тут, он давно работает.
  - Василий Семенович? Вот и славно, что ж ты молчал?
  Примерно через полчаса недоразумение разрешилось. Мужчина прекрасно помнил Елизавету, и без лишних вопросов разрешил ей взять кобылу, тем более, что она уже застоялась.
  Поляна бежала тихой размеренной рысью, а Елизавета вспоминала, как учила Сашу держаться в седле, как они вместе объездили верхом весь этот зимний парк. Глубоко погруженная в себя, она не сразу заметила, что заехала уже довольно далеко, туристов стало ощутимо больше, они с явным интересом поглядывали на наездницу.
  Оглядевшись по сторонам и сориентировавшись, Елизавета решила остановиться у фонтана "Девушка с кувшином", немного перевести дух, отвлечься от прошлого и просто полюбоваться на воспетую Пушкиным Царскосельскую статую.
   Она привязала Полю к веткам дерева и подошла к фонтану. Журчание воды успокаивало, а грациозная статуя вызывала невольный трепет. В памяти стояли строчки Анны Ахматовой: "Я чувствовала смутный страх пред этой девушкой воспетой, играли на ее плечах лучи скудеющего света".
  Когда-то она читала эти стихи Саше, когда-то... И вдруг громкий детский возглас вторгся в ее мысли, заставил обернуться и замереть. По аллее, где чуть в стороне была привязана Поляна, бежал мальчик лет четырех и кричал изо всех сил:
  - Мама, дядя Саша смотрите там лошадка, я хочу ее погладить.
  В нетерпении мальчик остановился и обернулся ко взрослым. Елизавета невольно проследила за его взглядом и оцепенела. За руку с молодой женщиной шел и улыбался Александр, ЕЕ САША!
  На несколько секунд сердце, казалось, перестало биться, этого не могло случиться в 5-и миллионном городе и все же случилось! Саша, взгляд жадно ловил его образ, пытаясь запомнить, не в силах отвести глаз. Джинсы, серая футболка с коротким плечом еще больше подчеркивает контуры мускулов, загорелые руки, на губах теплая улыбка, легкая щетина придает еще больше мужественности, взгляд серьезный повзрослевший, упрямая складочка меж бровей.
  Уже не ее мальчик-курсант, а молодой, чертовски привлекательный, мужчина. Взрослый, серьезный, а главное ЧУЖОЙ мужчина, любящий муж и счастливый отец! Эту последнюю мысль разум все никак не мог донести до сердца.
  А между тем малыш уже почти приблизился к кобыле, она призывно заржала, чем немного испугала ребенка, но тот упрямо не хотел просто пройти мимо.
  - Мама, я хочу погладить лошадку.
  - Нет, Костик, нельзя. Не подходи так близко.
  - Ну мама, дядя Саша, я очень хочу, очень...
  Елизавета нечеловеческим усилием воли заставила себя отвернуться, она не знала, чего хочет больше, чтобы он заметил ее или пошел дальше. И то, и другое казалось одинаково ужасным. Но настойчивый голосок ребенка, в котором уже слышались подступающие слезы, решил внутреннюю борьбу.
  Глубоко вздохнув и надев на лицо дежурную улыбку, Елизавета решительно пошла к Поляне. В этой нелепой ситуации радовало только одно, она уже приготовилась к встрече, а вот Сашу ждет сюрприз.
  - Здравствуй, малыш, это моя лошадка, ее зовут Поляна, а тебя как?
  Все трое повернулись на приятный голос, мальчик с радостью на личике, женщина с легкой неприязнью, а Александр с нескрываемым удивлением и шоком.
  Этот голос невозможно было не узнать, но поверить, что она здесь, что он видит ее собственными глазами, это не помещалось в сознании. Но девушка что смотрела на него с высоты своего небольшого роста, была действительно Елизавета.
  Тоненькая, хрупкая, волосы завязаны в длинный хвост, невозможно было представить, что ей уже 27. Сегодня исполняется 27, появившись где-то в дальнем уголке сознания, эта мысль вдруг заслонила все остальные.
  - Привет, - охрипший голос выдал невольное волнение.
  - Здравствуй, - она смотрела прямо в глаза, словно старалась найти ответы.
  - Меня зовут Костя, - гордо сообщил мальчик, вновь отвлекая внимание на себя. А тебя?
  - Лиза.
  - А можно мне погладить Полянку?
  - Можно даже покормить, смотри вот так на открытой ладошке, - и девушка протянула кобыле кусочек хлебной корочки.
  Малыш заворожено следил.
  - Твой сын? - спросила, не отрывая взгляда от Поли, просто не смогла бы.
  - Костик? Нет, племянник. А это Наташа, вы же виделись у нас в Лесколово на Крещение.
  Волна воспоминаний при этих словах окатила с головы до ног. Ясно вспомнился семейный вечер в загородном доме и беременная Наташа, двоюродная Сашина сестра, конечно же, это была она. Как глупо, ведь малыш звал его дядей, только теперь запоздало подумалось. Девушка облегченно перевела дух. Хотя, что это доказывает, у него вполне могут быть и свои дети.
  Как будто в ответ на ее мысли, Саша тихо сказал:
  - Своих пока нет, вот на племяннике тренируюсь. Наташа, это Елизавета, вспомнила?
  - Да, что-то такое припоминаю.
  - Мам, ну мам, можно я тоже покормлю? - ребенок снова переключил внимание взрослых.
  Елизавета перехватила настороженный женский взгляд.
  - Не бойтесь, Наташа, это не страшно.
  Александр подхватил мальчика на руки, и тот с нескрываемой радостью протянул Поляне хлеб.
  - Поля, - мужчина потрепал животное по холке, невольно вспоминая свои первые уроки верховой езды и последующие прекрасные прогулки, с тех пор он больше не садился в седо...
  - Ой, щекотно, а еще у тебя есть? - ребенку явно понравилось кормить животное, он счастливо улыбался.
  - Больше нет. Я же не знала, что встречу такого чудесного мальчика.
  - Жалко, а посидеть на лошадке можно?
  - Нет, Костя, ты маленький еще для этого, - строгий голос Наташи нарушил идиллию.
  - Я большой, мам, ты все время говоришь, что нужно убирать игрушки, потому что я большой.
  Ну что тут скажешь, детская логика порой приводит в тупик.
  - Наташа, - Елизавета мягко заглянула в глаза, - не волнуйтесь, Поля очень смирная, я прокачу его недалеко и шагом.
  Александр жадно следил за каждым движением. Как легко она взлетела в седло, как завела за ухо выбившуюся прядь. Нет, она ничуть не изменилась, его Синеглазка. Пожалуй, только глаза смотрят более серьезно и взросло, что скрывается за их сапфирной синевой, о чем она думает сейчас?
  Саша усадил племянника, Елизавета крепко обняла малыша одной рукой, другой тронула поводья. Они проехали по аллее, и скоро счастливый ребенок оказался в объятиях волнующейся Наташи.
   Все, пора ехать, она и так потеряла много времени. В конюшне, наверняка волнуются. Сейчас, еще пара секунд.
  - Рада была увидеться, но мне уже пора.
  Его долгий взгляд, беспощадно вскрывающий посыпанные пеплом воспоминаний чувства, обжигал. Встретиться в свой единственный день в Петербурге, что это роковая случайность или ...?
  Саша старался быть спокойным, хотя бы внешне, но отпустить ее, нет, на это не было сил, и он решился.
  - Елизавета, мы можем увидеться?
  Как много зависело от ее ответа.
  - Да, - нерешительное, но все же "да", - сегодня, в восемь. Я остановилась в Астории.
  - Отлично,- от сердца отлегло, - я заеду за тобой. До встречи.
  - До свидания, Саша, - пронзительный, волнующий каждую его клеточку взгляд. - Пока, Костик. Наташа, рада была увидеться.
  И сразу послав Поляну в рысь, очень скоро девушка скрылась за зеленой листвой.
  Александр провожал ее взглядом, все еще растерянный, потрясенный, но, несомненно, счастливый. Вот же олух, так и не поздравил ее с Днем рождения. Что ж, он сделает это вечером, и, наконец, сможет извиниться за все.
  
  В ресторане
  Скажите мне, что может быть
  Прекрасней майской белой ночи,
  Когда начнет Былое вить
  Седых веков седую нить
  И возвратить столетья хочет? !
  Скажите мне, что может быть
  Прекрасней майской белой ночи?. .
  (Н. Агнивцев)
  
  В гостиницу Елизавета приехала около 5, быстро проскользнула в номер, стараясь никому не попасться на глаза. Все-таки ее вид и легкий аромат лошадиного пота мало сочетались с шикарной "Асторией".
  Мысли шумели как пчелиный рой, но, к сожалению, на все вопросы и сомнения ответов не было. И все-таки это было невероятно встретить его в многомиллионном городе в единственный день и в Царском селе. Что привело его туда? Может быть прошлое, но скорее просто желание прогуляться с племянником на свежем воздухе?
  Голова шла кругом, особенно при мысли о вечернем свидании. Стоило ли соглашаться? Положа руку на сердце, конечно, нет, вежливого отказа было бы достаточно, они давно чужие люди, но эмоции зашкаливали. А еще любопытство, чем заполнена его жизнь, стал ли он моряком, а главное есть ли у Саши девушка, а может быть уже жена? Этот вопрос мучил больше всех.
  А на самой глубине души плескалось острое до боли желание видеть этого мужчину, говорить с ним, слушать и просто смотреть на него. Как же тяжело было признаться в этом самой себе.
  Елизавета поймала свое отражение в огромном зеркале. Лихорадочно блестящие глаза, яркий румянец, даже после освежающего душа. Нет, определенно, нужно брать себя в руки, не думать, просто переключить внимание. У нее осталось меньше 3 часов, что ж, значит пришло время заняться собой.
  Девушка быстро пробежала глазами содержимое чемодана, ничего подходящего, она взяла только самое необходимое. А так хотелось поразить, особенно после сегодняшнего подросткового наряда. Елизавета задумалась, вчера во время поздней прогулки, в витрине на Невском ей бросилось в глаза платье. Это то, что нужно, быстро одевшись, она поспешила в магазин.
  У гостиницы было несколько свободных такси, и вскоре Лиза уже входила в большие стеклянные двери. Платье подошло идеально, словно было сшито для нее, правда, немного длинновато, но от этого смотрелось только еще более эффектно.
  Чтобы завершить образ пришлось купить и туфли. По странному стечению обстоятельств ее редкий 35 размер был. Продавщицы весело порхали вокруг, радуясь, что эти дорогущие дизайнерские вещи, наконец, нашли хозяйку. Да, цена отнюдь не радовала, естественно, девушка могла позволить себе почти любую прихоть. Ее семья была далеко не бедна, а скорее наоборот. Но Елизавета не любила тратить деньги на себя, довольствуясь необходимым. Но сегодня это правило было забыто.
  Оставалось позаботиться о прическе. С радостью вспомнилось, что в гостинице был собственный салон красоты. Чуть больше часа ушло на укладку длинных волос. В семь тридцать она вернулась в номер, легкий макияж, чуть более яркий, чем обычно, платье, туфли, любимый запах Eclat D'Arpege от Lanvin. Все, она готова.
  Ровно в восемь мадемуазель Оболенская спустилась в вестибюль, провожаемая восторженным шепотом и восхищенными взглядами. Она хотела блистать и без особого труда добилась этого. Чуть завитые длинные локоны в хаотичном беспорядке обрамляли нежное лицо, глаза, подчеркнутые макияжем, светились таинственной синевой.
  Платье нежно-голубого шелка, с рисунком из тонких хаотично разбросанных волнистых линий, более темного оттенка, открывало плечи. Перехваченное под грудью пояском, оно струилось до самого пола. Впереди более короткое, платье открывало изящные, тонкие щиколотки, а сзади практически переходило в шлейф.
  Воздушный, летящий шелк повторял малейшие движения хозяйки, томно струился вокруг стройной фигурки многочисленными невесомыми складками.
  Текстильные босоножки сочного синего цвета на высоких каблуках и маленькая сумочка-клатч завершали образ.
  Волнуясь от предвкушения встречи и повышенного внимания, которое девушка не любила, она очень надеялась, что Саша уже ждет ее, совершенно забыв об утреннем преследователе.
  Но именно с его цепким взглядом ей пришлось столкнуться в холле. Мужчина разговаривал по телефону, но глаза не отрываясь, следили за незнакомкой.
  Если он подойдет, то сбежать также легко, как утром, не получится. Саша, ну где же он?! Елизавета с надеждой смотрела на входную дверь, уже готовая вновь подняться в номер. Меньше всего сейчас ей хотелось отбиваться от навязчивого ухажера.
  Но на ее счастье Александр, наконец, вошел, в строгом светло-сером костюме, с нежным букетом ее любимых белых фрезий. Немного смутившись от роскошной обстановки вокруг, он обвел взглядом холл и потрясенно застыл, увидев ЕЕ.
  Сердце сбилось и полетело вскачь. Нет, он никогда не привыкнет к ней, всегда такой разной. И его скромная Синеглазка, и сегодняшняя девочка-подросток в парке и эта обворожительно-прекрасная молодая женщина, все эти разные образы сочетались в ней в удивительной гармонии.
  Александр понимал, что нужно подойти, подарить цветы, но все никак не мог отвести глаз, боясь, что Елизавета может исчезнуть, как плод его разыгравшегося воображения.
  Пока он пытался собрать мысли и, наконец, сделать первый шаг, девушка опередила его. С радостной улыбкой, летящей походкой пересекла отделявшее их пространство и, к его нежданной радости, нежно коснулась щеки. Сашина рука сама собой обвила тонкую талию, в голове от волнующего аромата духов, снова все перепуталось.
  - Прошу, не говори ничего, просто слушай и кивай, - тихий шепот еще больше спутал мысли.
  А Елизавета между тем улыбнулась и быстро заговорила на французском. Ничего непонимающий мужчина, смотрел с удивлением. Но пусть говорит хоть на китайском, главное, что он обнимает ее.
  Кажется, все получилось, мельком Елизавета видела разочарованный взгляд незнакомца. Ей удалось. Пара благополучно вышла на улицу.
  - Привет, извини меня за эту маленькую шалость.
  От ее улыбки и невольной близости сознание все еще туманилось.
  - Привет. Всегда рад помочь.
  Лиза мягко освободилась от обжигающей ладони, снова соблюдая дистанцию. Это движение больно резануло по нервам, но заставило прийти в себя.
  - Я немного опоздал, извини, нигде не мог найти фрезии.
  - Ты помнишь? - невинный вопрос вызвал столько эмоций в душе.
  - С Днем рождения, Елизавета.
  Теплая улыбка и нежность в ее глазах в ответ, или только показалось?!
  - Спасибо!
  - Но это только начало, идем, машина в двух шагах, у Астории мне не разрешили припарковаться.
  - Я, наверное, должна объяснить. Утром в ресторане, тот мужчина в холле, настойчиво пытался познакомиться, а я упрямо делала вид, что ни слова не понимаю по-русски. И если бы ты обратился ко мне, то невольно выдал, поэтому пришлось вот так наброситься на тебя.
  Девушка замолчала, смутилась, отчего-то, отвела глаза. А Александра вдруг больно кольнуло это, казалось бы, простое объяснение, какой-то хлыщ приставал к его Синеглазке, да как он только посмел. И еще более острая, обжигающая все его существо мысль: "Она давно не моя...". Прекрасная сказочная девушка стоит всего в одном шаге, так близко и как никогда далеко...
  Но времени на раздумья не было, Саша улыбнулся в ответ, постарался не выдать душевного смятения:
  - Не могу сказать, что удивлен. Думаю, ни один нормальный мужчина не смог бы спокойно пройти мимо. Сегодня ты восхитительно прекрасна, как бы банально это ни звучало.
  Елизавета не могла не улыбнуться, ее старания не остались не замеченными. Через несколько минут Саша уже галантно открывал перед ней дверь белоснежной Мицубиси АСХ.
  Пока девушка расправляла многочисленные складки платья и устраивала на коленях букет ее любимых цветов, от которых салон мгновенно наполнился нежным ароматом, Александр успел включить музыку и достать с заднего сиденья красиво упакованный сверток.
  - Долго думал, что обрадует тебя. Надеюсь, угадал. С Днем рождения, Елизавета. Это просто невероятно, что мы встретились вот так, но я... я очень рад этому.
  Он заметил, как полыхнули румянцем ее щеки, совсем как у юной девушки, которую он не мог забыть все эти долгие годы, как дрогнула маленькая ладошка, принимающая подарок.
  Под слоем упаковочной бумаги было что-то твердое, девушка принялась разворачивать подарок, стараясь скрыть свое невольное смущение и все возрастающее волнение. Наконец, она справилась с упаковкой. При виде потертой обложки книги вздрогнула, сердце трепетно сжалось. Лучшего подарка невозможно было представить. Саша помнил обо всем!
  Это было невероятно, но она держала в руках старинный сборник стихов Николая Агнивцева "Блистательный Санкт-Петербург", изданный еще в 1923г. в Берлине издательством Ладыженского. Она обожала его стихи, пропитанные истиной любовью и нежностью, наполненные грустью и болью от вынужденной разлуки автора с любимым городом.
  - Саша, - ее огромные сияющие глаза говорили лучше слов, - как ты смог достать ее? У меня нет слов, я так мечтала об этой книге.
  - В Питере очень много букинистов.
  - И ты успел найти это редкое издание за несколько часов, тогда как мне в свое время это не удалось за несколько лет?!
  - Нет, - его голос посерьезнел, - я купил книгу давно ... пару лет назад. И это была не случайность, я хотел ее найти, и, в итоге, мне это удалось.
  Елизавета прекрасно поняла скрытый смысл его слов, отчего еще больше запуталась, но обо всем этом она подумает после, когда останется одна.
  - Спасибо тебе, - прошептала тихо, отвела взгляд, руки нервно перелистывали старинные пожелтевшие страницы, строчки знакомых стихов размыто поплыли.
  Александр заметил, сердце сжалось от всей нелепости этой ситуации. Она была так близко, это сводило с ума. Что он мог сказать ей, как вести себя теперь? С каким трудом ему удалось жить дальше без нее, знает только он. Сколько душевных сил было положено, чтобы постараться забыть, сколько сомнений и мук в правильности своего решения. И вот теперь, когда жизнь стала потихоньку налаживаться, когда появилась Даша, наваждение по имени "Елизавета", как снег среди летнего зноя, обрушилось вновь, сметая все на своем пути.
  И оказалось, что ничего не забылось, не ушло, наверное, настоящая любовь не может исчезнуть бесследно... И что делать теперь? Этот мучительный вопрос рвал душу на части. Надолго ли она приехала, что привело ее в Петербург, как сложилась ее жизнь? Есть ли в этой жизни кто-то еще?! Мысли блуждали, словно по лабиринту, не находя ответов.
  А молчание явно затянулось. Нужно было брать себя в руки, сейчас в эту минуту она рядом, и ничего не важно, кроме этого.
  Мужчина включил зажигание и мягко влился в поток машин.
  - Куда мы едем? - девушка немного пришла в себя.
  - На Большой Морской чудесный ресторанчик "Да Винчи", я заказал столик. Нужно же отметить твой праздник.
  - Я не люблю День рождения и почти не отмечаю его, - сказала по инерции, не подумав, но было уже поздно.
  Александр помрачнел, а костяшки пальцев на руле невольно побелели от напряжения.
  - Извини, я не должна была этого говорить.
  - Извиняться здесь должен я, - хриплый тихий голос, - я виноват, Лиза, ты не любишь этот праздник из-за меня, ведь так?
  - Саша, не надо об этом сейчас. Прошу тебя, не нужно ничего вспоминать. Все изменилось, мы повзрослели. У каждого из нас теперь своя жизнь, уже завтра меня не будет в Петербурге, и я не хочу портить этот вечер. Пожалуйста, сделай это для меня.
  Ее отрывистые фразы больно отдавались в сердце. Выворачивали наизнанку всю его устоявшуюся размеренную жизнь. Они чужие люди, как бы ужасно ни звучали эти слова, но это правда. Уже завтра она уедет и возможно, они не встретятся больше никогда. Она не хочет вспоминать, только тот вечер или вообще все, что связано с ним? Когда Елизавета исчезла из его жизни, Александр думал, что больнее быть уже не может. Оказывается, может. Эта встреча затронула самые глубокие уголки души, взволновала все его существо.
  Девушка по своему истолковала его мрачный вид и молчание.
  - Прости, я не хотела быть такой резкой. Просто, все это так невероятно, встретить тебя в огромном городе и именно сегодня.
  - Все в порядке, ты права, не стоит ворошить прошлое, нужно радоваться настоящему, - кажется, ему все же удалось взять верх над эмоциями и казаться спокойным, - вот и ресторан. Я помогу тебе выйти.
  За те секунды, что мужчина обходил машину, к нему окончательно вернулось самообладание. Он открыл дверь, протянул руку и помог спутнице выбраться из машины.
  В ресторане приятно играла музыка, было немноголюдно и очень уютно, а уединенный столик у окна и свечи невольно настраивали на романтический лад.
  Но даже эта умиротворяющая обстановка не помогла успокоить вскачь бегущие мысли. Как он смотрит, в голубом взгляде явно читалась тоска, почему? Он не забыл ее любовь к фрезиям, нашел томик стихов Агнивцева, неужели же Саша тоже помнил, чем тогда можно объяснить его ледяное молчание все эти годы?! Голова шла кругом.
  - Елизавета, - уже второй раз Александр обращался к задумчиво смотрящей на свечку спутнице.
  - Да ... извини, я задумалась.
  - Что будешь пить? Я за рулем, не могу составить тебе компанию.
  - Тогда и я тоже не буду, закажи сок.
  - Нет, даже если ты не любишь отмечать День рождения, стоит отметить нашу неожиданную встречу.
  - Тогда шампанское, - Елизавета сдалась, втайне надеясь, что это поможет немного успокоиться.
  - Брют или сладкое?
  - Только не брют, я люблю "Асти", бокала будет вполне достаточно.
  - Отлично, а мне апельсиновый сок.
  Напитки принесли быстро.
  - Я очень рад нашей встрече. Хочу выпить за судьбу, что иногда так причудливо перетасовывает карты.
  - Я тоже рада видеть тебя.
  Шампанское помогло немного расслабиться, и пока молодые люди ждали заказанные блюда, Елизавета первой решилась задать такие важные для нее вопросы.
  - Как ты живешь? Расскажешь о себе?
  - Значит, начнем с меня, хорошо? - он мягко улыбнулся. - Огромную часть моей жизни занимает работа, можно сказать, что мои замыслы осуществились. Сейчас я помощник капитана на Кипрском танкере "Балтийский монарх", перевозим нефть, рейсы занимают 4, а иногда и 6 месяцев, после столько же дома.
  - Значит, мечта сбылась?
  - Сбылась, правда, все оказалось не так легко, как я думал. Неопытные выпускники морских вузов никому не нужны. Особенно представителям иностранных компаний. С нашими устаревшими судами, с почти полным отсутствием практики судовождения и плохим английским устроиться в крюинговую компанию невозможно.
  - Что это за компания?
  - Они осуществляют набор моряков на иностранные суда. В Питере их очень много. В одной достаточно известной "Интерориент навигейшн компани" работает мой двоюродный брат. Только по его протекции меня взяли простым матросом, и это после окончания вуза со званием лейтенанта, - Саша горько усмехнулся, - но что оставалось делать. В России практически нет торгового флота, он разорен, а служить в военном и получать за это гроши, нет уж, увольте. Сначала компания направила меня на курсы английского на Кипр. Мое первое путешествие за границу, за 2 месяца знания языка значительно улучшились. Потом был первый шестимесячный рейс. Набирался опыта, получил первые заработанные деньги. Извини, кажется, меня понесло, думаю, все эти подробности тебе не нужны.
  - Нет, мне интересно, продолжай.
  - Во второй рейс я проявил настойчивость и заключил новый контракт с повышением в должности. Думаю, большую роль здесь сыграли рекомендации брата, но как бы то ни было, меня взяли. После медленно, но верно карьера пошла вверх, и вот теперь я работаю непосредственно по своей специальности вторым помощником капитана.
  - Ты много добился. Я рада за тебя.
  - Спасибо, несмотря на возникающие трудности, постоянные медкомиссии, пересдачи экзаменов и повышения квалификации, мне нравится моя работа. Она не статична, понимаешь, я не ограничен стенами офиса, море дает свободу, несмотря на всю строгость дисциплины на судне. Но я совсем заговорил тебя.
  - Вовсе нет, мне интересно, чем заполнена твоя жизнь. Кстати давняя мечта о машине, как я видела, тоже сбылась.
  - Машина? Да, после первого же рейса пошел на курсы и купил старенькую иномарку, освоился, а пару лет назад уже отважился на новую.
  - Живешь с родителями? - девушка боялась этого вопроса, он почти подводил к самому главному.
  - Уже нет, у меня маленькая квартира далеко от центра, но своя. Сначала оформил ипотеку, но три года назад умерла бабушка Наталья Кирилловна, мамина мама, ты не успела с ней познакомиться. Мама продала ее квартиру и деньги покрыли кредит. Так я стал обладателем собственного жилья.
  - Прости, что невольно напомнила о бабушке.
  Девушка задумчиво отвела взгляд, его ответ так и не раскрыл главной тайны.
  - Ничего, жизнь не стоит на месте. Но мне кажется, или сегодня говорю только я? Можно задать встречный вопрос о тебе?
  Елизавета замерла, что он спросит? И предваряя вопрос, начала сама:
  - Моя жизнь - это старинные рукописи, архивы, библиотеки, лекции, я продолжаю учиться. Сначала была магистратура, теперь докторантура. Через год буду защищать диссертацию.
  - Докторскую? Ничего себе. Мама смогла защититься совсем недавно.
  - В России две степени: кандидата и доктора наук, а во Франции только доктора. Проще говоря, сейчас я всего лишь аспирантка.
  - О чем ты пишешь?
  - Об одном из периодов в Столетней войне между Англией и Францией. Период мрачного средневековья.
  С языка рвался вопрос о России, о ее предках, о которых Александр прочитал в интернете все, что смог найти, но он предпочел промолчать. Елизавета уехала с обидой и болью, понятно, что эта волнующая для нее тема, осталась в прошлом.
  - Что будешь делать после учебы?
  - Останусь в Сорбонне, уже в этом году у нас была практика, я пробовала вести занятия.
  - Наверное, сложно со студентами?
  - Непросто, но интересно. Сначала они не воспринимают тебя всерьез, мальчики пытаются заигрывать. Но я стараюсь, хотя это удается не всегда, провести четкую грань, объяснить, что мы все же по разные стороны, быть строгой и в тоже время заинтересовать. Отсутствие опыта компенсируют знания, которые я хочу донести. Я пытаюсь заставить их думать, разрабатываю интересные задания, чтобы невозможно было сделать их с помощью интернета, хочу, чтобы они побывали в библиотеке, подержали в руках настоящие книги.
  Александр заворожено слушал ее журчащую, необычно окрашенную акцентом, речь. Она так вдохновенно рассказывала о своих занятиях, видно было, что ей нравится. Так нереально сверкали в свете свечей глаза, так мягко падала на скулы тень от ресниц. Его любимая Синеглазка, его малышка, как он мог так ошибиться и не бороться за нее?! Как глупо и неправильно, что ее нет в его жизни, так не должно было случиться. Не должно, но случилось, и теперь, как она сказала в машине "они чужие люди"!
  - Саша? Саша, мне кажется или ты не слышишь меня?
  - Прости, слышу, но задумался просто.
  Как раз в этот момент к столику подошел официант, принес заказанные блюда, молодые люди замолчали, под предлогом ужина, стараясь привести мысли в порядок. Тем более, что самые важные вопросы еще не были заданы и оба со страхом ждали продолжения разговора. Теперь первым решился Александр:
  - Могу я спросить о личном, ты живешь с родителями или? - внутри натянулась тугая струна.
  - Пока с родителями, но ..., - сказать или нет? Но что это изменит и потом от лжи добра не будет, этот урок она запомнила на всю жизнь, - в августе выхожу замуж, - девушка постаралась говорить твердо, но против воли ответ прозвучал тихо, а голос дрогнул.
  Струна с оглушительным треском лопнула, причиняя боль и оставляя после себя пустоту. А собственно на что он надеялся, когда сам был в такой же ситуации?! И все же...
  - Я рад, - нельзя, чтобы она заметила, улыбка досталась с большим трудом, - расскажешь о нем?
  Елизавета не смотрела на него, перевела взгляд на огонек свечи, осторожно чертила пальчиком круги по краю бокала.
  - Его зовут Николас, ему 34, он доктор исторических наук, мы познакомились в библиотеке, - может, не стоило рассказывать так подробно, но слова лились против воли, - можно сказать, нас сблизила история, позже я узнала, что буду студенткой Николаса. Сначала была дружба, потом... потом она переросла в большее, - она так и не смогла сказать в любовь.
  - Ты любишь его? - тихий, повисший острым клинком в воздухе, вопрос.
  - Да.
  Новый удар по сердцу, уже который за сегодняшний день.
  - Я уверена в нем, как в самой себе, мне легко с ним, мы родственные души, - слабая улыбка скользнула по губам, но глаза Елизавета так и не решилась поднять. - А у тебя есть близкий человек?
  - Да, ее зовут Даша, ей 23, она бывшая мамина студентка. Собственно мама нас и познакомила чуть больше года назад. Уже несколько месяцев мы живем вместе, после очередного рейса осенью собираемся пожениться.
  Саша говорил ровно, словно речь шла не о его судьбе. Все мысли витали вокруг Елизаветы, она же истолковала его спокойствие по-своему.
  Все правильно, так и должно быть, он вычеркнул ее из жизни еще пять лет назад. Что ж, по крайней мере, они в одинаковом положении. Елизавета чувствовала, что на грани, она извинилась, и, улыбнувшись, ушла "попудрить носик". В дамской комнате никого не было, можно было расслабиться хоть на несколько мгновений.
  Елизавета намочила руки ледяной водой, прижала к горящим щекам. Что происходит в ее размеренной спокойной прозрачной жизни?! У нее есть Ник и она любит его, так как умеет. Она смогла пересилить себя, перебороть, вычеркнуть Сашу даже из воспоминаний, спрятать их глубоко под замок в самом затаенном уголке души. Она гордилась собой, что победила, справилась, не сдалась. Но стоило только увидеть его, побыть рядом несколько часов и все нечеловеческие усилия долгих пяти лет пошли прахом.
  Если бы он был свободен, если бы позвал за собой, отказалась бы она от Ника, оставила бы его? Нет, нет она бы не смогла. "Да", - твердо говорило ее отражение в зеркале, - "ты бы сделала это не задумываясь...".
   От этих мыслей девушка пришла в ужас, задрожала, еле справляясь с подступающими слезами.
  Александр все еще властвовал в ее сердце, как ни больно было это признавать. Но сейчас она должна успокоиться, должна ради себя. Она не нужна ему, его молчание все эти годы служило красочным подтверждением. Хватаясь за эту мысль, Елизавета справилась со слезами, несколько раз глубоко вздохнула и решительно вернулась в зал.
  Саша был рад этой маленькой передышке. Переполненный эмоциями и информацией мозг, готов был взорваться. Она выходит замуж, а что он собственно ожидал услышать?! Такая девушка не может быть одна, все правильно, все закономерно. Как он мог так просто сдаться, отпустить ее, даже не попытавшись бороться. Как глупо и нелепо! Но прошлого не изменить, он наделал столько ошибок и почти уверил себя, что смог забыть. Почти? Один взгляд ее сапфировых глаз переворачивал душу... Господи, он все еще не спросил, почему она в Петербурге, почему уже завтра уедет?
  От беспросветного потока мыслей отвлекло возвращение девушки. Она шла, провожаемая взглядами, с улыбкой на лице, его волшебная Синеглазка, его любовь!
  - Десерт?
  - Кофе и тирамису, как обычно, мои предпочтения не изменились.
  - Елизавета, что привело тебя в Питер?
  - Я здесь проездом, завтра улетаю в Краснодар, - хорошо, что они перешли к более нейтральной теме, так было легче держать себя в руках.
  - Краснодар? - Александр не смог скрыть удивления в голосе, - я могу спросить зачем?
  - Это касается моей семьи.
  - Не хочешь говорить?
  - Нет, просто не хочу утомлять, тебе, правда, интересно?
  Хотелось кричать, что он хочет знать о ее жизни все, что это не просто важно, а сейчас стало жизненно необходимо, но Саша ограничился коротким "Да".
  - Я приехала в Россию по просьбе бабушки, она больна и находится в слишком преклонном возрасте, чтобы поехать со мной, но и для нее и для всех нас это очень важно, - голос девушки окрасился грустными нотками. - В 1918г. под Краснодаром в имении моего прапрадеда князя Николая Сергеевича были убиты он сам, его супруга, старший сын и горничная. Чудом удалось спастись только моей прабабушке Елизавете Николаевне, в честь которой меня и назвали.
  Я хочу найти это место, поговорить с местными властями по поводу перезахоронения, а если это окажется невозможным, то хотя бы нужно отслужить панихиду, заказать мемориальную доску, просто поклониться их могилам.
  - Но прошло почти 100лет, это будет непросто.
  - Да, у меня есть только дневник прабабушки о путешествии в Советский союз в 1963. Вместе с мужем им разрешили въезд в собственную страну, тогда была хрущевская оттепель, и это стало возможным. Она нашла могилу родителей и брата, правда даже крест поставить было невозможно. Думаю, ты читал, как относилась советская власть к религии, - в голосе девушки чувствовалась горечь и обида, ее рука на скатерти мелко дрожала. - Я должна найти это место, Саша, это наш долг перед ними.
  Мужчина не удержался, накрыл ее дрожащую руку своей ладонью, слегка пожал, в голове уже четко обозначился план дальнейших действий.
  - Я верю, ты со всем справишься. И я помогу тебе.
  - Ты?!
  - Что тебя так удивляет, Лиза? Мы все же не чужие люди, хотя весь вечер пытаемся делать вид, что это так, - Александр не мог больше сдерживаться, - ты запретила говорить о прошлом, быть может, и к лучшему, но здесь и сейчас я могу и хочу тебе помочь. Ты дорога мне, Елизавета, ты самое светлое и радостное в жизни воспоминание. Я хочу быть твоим другом.
  Девушка снова чувствовала набегающие слезы, да что же это такое, но ведь Саша прав, их любовь была сказочно прекрасной и даже если она в прошлом, теперь они могут быть друзьями. Быть друзьями, а почему нет? Разум настойчиво искал оправдания для совести. Все в прошлом, этот мужчина напротив просто друг. И все же она должна, обязана отказаться.
  - Я не могу принять твое предложение. Я не хочу вмешиваться в твою жизнь.
  - Елизавета, на ближайшие десять дней я предоставлен самому себе, Даша, - все же пришлось упомянуть о ней,- в деревне с мамой. Я располагаю временем и хочу помочь. Ты не знаешь России, Москва и Питер это не глубинка, где все далеко не просто. Тебе понадобятся архивы, документы, а значит, нужно будет оформить кучу бумаг, договориться, нужна будет машина. Да даже путешествовать одной далеко небезопасно.
  В его словах была истина, девушка не могла не признавать этого. Но провести в его обществе столько дней, все время быть рядом, разговаривать и слышать его, это была мука и счастье одновременно. Разум кричал, что нужно настойчиво отказаться, сердце молило согласиться. И она сдалась, коря себя, чувствуя угрызения совести, но все же сдалась.
  - Хорошо, я согласна. Вылет завтра из Пулково в 8.35. Регулярный рейс "Аэрофлота", номер я пришлю тебе смс.
  - Запишешь телефон сейчас?
  - Да, - пальцы отчего-то не хотели слушаться. Оставалось надеяться, что в полутьме ресторана Александр этого не заметил.
  - А гостиницу забронировала?
  - Да, отель "Европа", пока на 3 ночи по 5 июня.
  - Я посмотрю вечером, есть ли там свободные номера, но думаю, Краснодар не привлекает туристов, море все-таки далеко. И, наверное, понадобиться машина.
  - Я планировала ездить на такси, но если можно взять напрокат, то будет удобнее.
  - Я беру это на себя.
  - Спасибо.
  - Устала?
  Задумчивый вид и напряженная поза невольно выдавали Елизавету.
  - Немного, просто еще не привыкла к местному времени.
  - Тогда пойдем. Одну минуту, только расплачусь и сразу же отвезу тебя в гостиницу.
  На улице было прохладно и, несмотря на поздний час, многолюдно. Белые ночи привлекали туристов со всего мира. Дорога до "Астории" заняла не больше 10 минут. Помня о наглом субъекте, Александр настоял и проводил девушку до дверей номера. Правда, эта предосторожность оказалась излишней, они никого не встретили. Но на душе было спокойнее.
  - Я заеду за тобой утром?
  - Не нужно, я приеду на такси.
  Настаивать мужчина не решился.
  - Хорошо, тогда до встречи в аэропорту. Спокойной ночи и, спасибо, за замечательный вечер.
  - До завтра, Саша.
  Все, она осталась одна, можно перевести дух. Что она натворила, зачем согласилась на его предложение? Голова шумела, но сделанного не воротишь. Елизавета отправила мужчине номер рейса, хотела добавить что-нибудь, вроде "спокойной ночи", но удержалась, обойдясь сухими цифрами. Решив, что утро вечера мудренее, постаралась поскорее заснуть.
  Добравшись домой, Александр купил билет и забронировал одноместный номер в гостинице. На душе было тревожно, но мысль, что она будет рядом еще несколько дней, согревала душу и давала хоть призрачную, но надежду. На что? Саша не знал, не хотел задумываться над этим. Главное, что Елизавета вновь, совершенно непостижимым образом, ворвалась в его жизнь.
  В дороге
  
  Ранним утром следующего дня молодые люди встретились в здании аэропорта. Саша, счастливо улыбался, Елизавета наоборот была задумчиво погружена в себя.
  Все это утро она настойчиво пыталась успокоить голос совести, но не смогла. И сейчас злилась на саму себя за малодушие, за то, что у нее не достало сил отказаться. А Александр смотрел так тепло и улыбался так открыто, что становилось еще тяжелее. Ко всему прочему она не выспалась. Двухчасовая разница давала о себе знать.
  Наконец, объявили посадку.
  Устроившись в кресле, Елизавета достала из сумки бережно завернутую в обложку, толстую тетрадь.
  - Саша, это дневник прабабушки. Думаю, ты должен его прочитать. Конечно, я могу сама рассказать все, что знаю, но ...
  - Конечно, ведь я правда хочу помочь, а не быть только водителем и телохранителем, - мужчина осторожно открыл пожелтевшие страницы, - и время пролетит незаметно.
  Впервые за это утро Елизавета благодарно улыбнулась в ответ. Самолет набрал высоту, можно было расслабиться. Девушка постаралась сесть поудобнее, закрыла глаза. Сначала из под опущенных ресниц, осторожно поглядывала на Сашу. Он не замечал, поглощенный чтением. А после почувствовала, что засыпает. Утренняя раздраженность рядом с ним как-то незаметно прошла, на душе стало спокойно и радостно от этой невольной близости. Последнее, что она заметила, окончательно погружаясь в сон, его большие ладони, сжимающие тетрадь. Ужасно захотелось оказаться в этих надежных и крепких руках...
  Дневник увлек Сашу. От страниц веяло теплотой и искренностью, тоской и болью по родной стране, по безвозвратно ушедшему прошлому. Это вселяло уважение и почтение. К тому же ему не хотелось надоедать Елизавете, весь ее задумчиво-грустный вид подтверждал это. Мельком он все же взглянул на спутницу, боясь вновь встретить уставший напряженный взгляд. Но, к его удивлению, девушка спала.
  Александр осторожно покинул кресло, принес, взятый у стюардессы плед, укутал нежно. Искушение было слишком велико, он просто не мог устоять, поднял разделявший сиденье подлокотник, придвинулся ближе, и ее голова сама собой скользнула на подставленное мужское плечо.
  От волос шел туманящий сознание тонкий запах вчерашних духов, в памяти уже прочно связанных с Елизаветой. Сердце билось гулко и часто. Эта приятная близость сводила с ума, заставляя забыть обо всем на свете.
  Так, в томительно-приятном ожидании, оставшееся время полета пролетело совсем незаметно. Да что там говорить, Саша готов был сидеть рядом вечность. Но перед посадкой волей-неволей пришлось нарушить ее сон.
  - Кажется, я заснула? О, прости, тебе, наверное, было неудобно? - Елизавета отстранилась, уже осознавая, что проспала на его плече почти весь полет. Это пугало, при этом наполняя сердце невольной радостью.
  - Совсем нет, мне было хорошо, - не удержался все-таки, бросил не подумав.
  Сердце екнуло, кровь прилила к лицу. Стараясь скрыть волнение, девушка спросила о дневнике.
  - Написано замечательно. Столько смысла между строк, столько боли. Я никогда не задумывался над этим периодом в истории, было и было. Но теперь...
  - Я не могу без слез читать эти строки. А сколько всего случилось с ней во время гражданской войны. Если захочешь, когда-нибудь я расскажу эту грустную, полную невероятных событий, историю. Это настоящее чудо, что Елизавете и Никите удалось остаться в живых. Бабушка, мама, я, вся семья князей Оболенских обязана этой героической паре. Без них никого бы из нас просто не было...
  - Елизавета, мы сделаем все, чтобы найти могилу твоих предков. Все возможное и невозможное, я обещаю тебе, - Саша мягко пожал прохладную руку.
  От этого прикосновения, от самых кончиков пальцев к сердцу побежали невидимые нити. Что он делает с ней? Как найти в себе силы и выдержать, когда больше всего на свете хочется ответить, переплести пальцы, улыбнуться открыто, ничего не боясь, просто быть рядом, не только сейчас, а всегда...
  Нужно держаться, нельзя даже думать об этом. Их жизненные пути разошлись 5 лет назад. Они оба несвободны... Она уверенно высвободила руку.
  - Спасибо.
  - Тебе не за что благодарить, - сказал холодно, отстраненно. Протест маленькой ладошки остро царапнул по сердцу.
  
  
  В Пашковском аэропорту Краснодара было шумно и суетно. Александр уверенно прокладывал дорогу. Наконец, добрались до выхода в город, где расположились несколько прокатных компаний. Минут через 15 Саша стал обладателем Фольксвагена Поло на ближайшие 7 дней, оговорив при этом, что возможно, время аренды будет продлено.
  Путь до гостиницы пролетел незаметно, с помощью навигатора, мужчина ориентировался без особого труда. Пока ехали, обговорили план действий на ближайшее время. Исходным документом для поисков, естественно, был дневник княгини. Молодые люди знали, что имение находилось недалеко от станицы Роговской, примерно в 100 километрах от Краснодара. В 1963, когда там вновь побывала чета Оболенских, на этом месте располагался совхоз "Красный путь".
  От усадьбы не осталось ничего, господский дом был сожжен еще в 1918г. Но Елизавета Николаевна смогла узнать роковое для нее и ее супруга, место. Ее родные были похоронены белогвардейцами под старым вязом во дворе сгоревшего дома. В 1963 от него остался только огромный пень, который и стал главным ориентиром.
  Задачу княжеской чете несравненно облегчало то, что оба знали точное место усадьбы. Елизавета Николаевна не раз бывала там с семьей, и ей не составило труда указать путь таксисту, что вез их от Краснодара.
  В этом-то и заключалась первое препятствие. Если станица Роговская по-прежнему существовала, то колхозы и совхозы давно канули в лету. Либо были разорены и заброшены, либо земли выкупались или брались в аренду активно развивающимися на Кубани фермерскими хозяйствами.
  Поэтому для начала необходимо было установить, где в окрестностях Роговской располагался совхоз с нужным названием. Елизавета планировала обратиться в Государственный архив, но сегодня в воскресенье он был закрыт. Терять время не хотелось, и Саша предложил съездить в Роговское сельское поселение, попытаться поговорить с местными, может кто-нибудь еще помнит, где находился "Красный путь".
  Быстро заселившись в отель, оказавший вполне милым и уютным, уже через полчаса, молодые люди перекусили и отправились в путь.
  По дороге больше молчали. Елизавета волновалась и от близости Александра, и от предстоящего разговора с местными жителями. Наконец, въехали в поселок, миновали центр с рыночной площадью и собором.
  - Попробуем остановиться здесь. Дома явно старинные, может, повезет, и встретимся с местными старожилами.
  - Саша, но неужели мы просто так зайдем в первый же дом?
  - Не вижу в этом ничего страшного. Скажем, что собираем материал, например, для статьи в газете. Идем, смелее, - очень хотелось подать руку, но сдержался, памятуя о прошлом разе.
  Мужчина уверенно постучал в первую же калитку. Безуспешно, ответом послужила тишина, нарушаемая лаем сторожевой собаки. Подошли к следующему дому, снова стук. На этот раз, пошатываясь, вышел мужчина, зычно крикнул с порога, чтобы непрошенные гости отправлялись восвояси.
  В третьем доме откликнулась женщина средних лет, но разговаривать отказалась. Наконец, в четвертом повезло. К калитке шаркала седая старушка. Мужчина извинился, за беспокойство и изложил суть вопроса. Пожилая женщина так и не впустила их внутрь, но ответила. Только ответ этот лишь еще больше запутал ситуацию.
  Колхозов и совхозов в окрестностях станицы она припомнила штук 5. Были и "Светлый путь", и "Красный октябрь", и "Ленинский", и к радости путешественников "Красный путь", только вот последний раскинулся по обе стороны реки и в свое время делился на верхний и нижний. Сведения Акулины Степановны, к сожалению, ничем не могли помочь. Ведь даже название, упомянутое в дневнике, могло быть не совсем точным. Княгиня узнала о нем со слов водителя такси, а он вполне возможно мог и ошибаться. Нет, все-таки без похода в архив им не обойтись.
  Пришлось возвращаться в гостиницу ни с чем. Саша подбадривал, но девушка была расстроена. На деле, все оказалось гораздо сложнее, чем она думала, и если бы Саши не было рядом...Его присутствие было не просто важно, а скорее жизненно необходимо и для ответственного дела, и для ее измученной души.
  Ранним утром понедельника молодые люди приехали в Государственный архив Краснодарского края на Ставропольской улице. К большому удивлению обоих в столе справок стояла очередь. Пришлось смиренно ждать около двух часов. Наконец, волшебное слово "следующий" дошло и до путешественников.
  Волнуясь и оттого еще больше окрашивая речь акцентом, Елизавета сбивчиво начала рассказывать. Но средних лет женщина за столом напротив сверкнула глазами из под огромных очков и резко перебила:
  - У Вас уже есть официальный запрос?
  - Нет, - девушка опешила.
  - Тогда заполняйте бланк, подойдете с ним и с паспортом ко мне. Отдел информационно-поисковых систем в течении 3-х рабочих дней его рассмотрит, если положительно, то еще через пару дней получите дела в читальном зале, если нет, на почту придет отказ. Следующий.
  - Подождите, но как же так, у меня нет так много времени и ...
  - Девушка, не задерживайте очередь, я все объяснила. Заполните, подойдете.
  Елизавета хотела сказать что-то еще, но Саша мягко потянул в сторону.
  - Я ничего не понимаю. Почему нужно так долго ждать?
  - Вот теперь ты, действительно, в России. Без бумажки ты никто, и эта дама считает своим долгом об этом напомнить. У нас все так, не для людей, а от них. Но, не волнуйся, есть одно безотказное средство.
  - Да она и слушать не станет.
  - А мы говорить и не будем, - он улыбнулся тепло, на душе сразу стало светлее, - давай заполним этот дурацкий запрос, а дальше действовать буду я.
  Не трудно догадаться, что когда Александр попытал счастья во второй раз, ему повезло больше. Вложенная в паспорт некая сумма, сделала женщину гораздо более сговорчивой.
  - Так, описи по национализации земель. За какой год?
  - Не знаю точно, когда стали образовываться совхозы и колхозы?
  - Значит с 1918 по 1922г, но это слишком много, при всем уважении за раз в читальном зале можно работать с 10 делами, не более.
  - Хорошо, Мария Петровна, - бэйджики явно придумали не зря, - нас это вполне устраивает. Ведь можно будет сдавать и брать новые дела?
  - Только на следующий день, это же не библиотека.
  - Конечно, так, когда можно зайти?
  - Ну, я не знаю, ладно, если уж вы так спешите, приходите после обеда, сделаю все, что в моих силах.
  К немалому удивлению Елизаветы после обеда им и, правда, вынесли документы. Да, одна она вряд ли справилась бы так лихо.
  В читальном зале архива она чувствовала себя гораздо более уверенно, это был ее привычный мир. Девушка погрузилась в изучение. Саша тоже не бездействовал, взяв себе меньшую половину, пытался разобраться в бумагах. Описи были запутанными, и хотя велись в хронологической последовательности, но касались всей Кубанской области. Найти нужный им район среди этого многообразия было непросто. Глаза с непривычки болели, хотя он просмотрел только 3 старинные папки. Первый день закончился неудачей.
  Вечер молодые люди провели отдельно, каждый в своем номере. Елизавета хотела побыть одной, разобраться в себе, разложить по полочкам их невероятную встречу и все те эмоции, что так живо всколыхнулись. А мужчину ждал разговор с Дашей и родителями. Почему-то не хотелось, чтобы Елизавета услышала его. Мама восприняла новость спокойно, не стала задавать лишних вопросов, решив все обсудить дома. В который раз, Саша поразился ее женской мудрости. С Дашей все будет не так просто, в этом он не сомневался.
  Александр старался говорить спокойно и равнодушно, рассказал, что ему пришлось на несколько дней уехать из Петербурга по очень важному делу, помочь станинному другу.
  - Другу? Пашке что-ли? Саш, что происходит? Где ты?
  - Нет, это не Паша, - врать не хотелось, тем более, что ничего страшного не случилось, они ведь только друзья, Елизавета недвусмысленно уже не раз дала это понять. В ее жизни есть другой мужчина, а он, Александр, по собственной беспросветной глупости, остался в прошлом.
  - Ты не знаешь эту девушку, мы познакомились давно, еще во время моей учебы и не виделись уже 5 лет.
  В трубке висела напряженная тишина, что ж Дашу можно понять.
  - Не волнуйся, Даша, она живет во Франции. Приехала по важному семейному делу. Я не мог не помочь ей.
  - Я ничего не понимаю. Ты обещал приехать ко мне в выходные, помнишь? Где ты, далеко?
  - В Краснодаре.
  - Обалдеть, у меня слов нет. Ты с какой-то девицей Бог знает где, и так спокойно рассказываешь об этом невесте.
  - Потому что моя невеста умница, и все правильно поймет. Елизавета не знает страны, она бы не справилась одна. Даша, не надо обид, прошу. Я все тебе объясню, когда вернусь.
  - Когда?
  - Пока не знаю. Буду звонить. Извини, если обидел тебя. Я не хотел. Спокойной ночи.
  - Да уж, спокойной. Тебе сказочно повезло с невестой. Я не буду закатывать истерик, поговорим дома.
  Все гудки, в принципе, она отнеслась спокойно. Что бы думал он, будь она на его месте? Наверное, тоже бы не паниковал. Почему? Ведь когда-то ревность была с ним на "ты". Ответ был очевиден и прост. Дарья не смогла заменить Елизавету. И никто не сможет. Никогда...
  С такими тяжелыми мыслями Александр провалился в сон.
  
  
  Шаги вперед
  
  К архиву приехали с самого утра. Предстояло столько работы. До обеда удалось просмотреть 1919 и 1920 года. Ничего, ни одного упоминания об имении. Чтобы не терять времени, мужчина сумел договориться, описи за 1921 должны были принести сегодня после обеда, а не на следующий день.
  Через пару часов продолжили поиски. В самом конце дня, когда до закрытия читального зала оставалось не боле получаса, Саше, наконец, повезло. Уставшими глазами он просматривал очередную опись за 1921, когда его взгляд вдруг зацепился за знакомую фамилию. Он даже не сообразил сразу, еще раз внимательно вчитался и только после радостно и чересчур громко заговорил:
  - Есть, Лиза смотри, вот оно.
  Она пододвинулась ближе, невольно отвлекая мысли на себя, жадно пробежала взглядом строки. Одно предложение, но как много оно значило. В описи под номером 332 за 1921г. было указано, что приказом Совнаркома от 12 апреля национализации подлежало имение бывших дворян, князей Оболенских-Нелединских-Мелецких с образованием на этих землях совместного хозяйства "Красный путь".
  - Замечательно, Саша, ты просто молодец, - светящаяся улыбка грела душу, - так, теперь нужен последний том. Там должна быть приложена карта, нужно найти 332 номер.
  По карете Александр сориентировался быстро.
  - Вот, совхоз "Красный путь", а вот и Роговская. Отлично. Нужно попросить сделать копию, и наложить эту карту на современную, вот и все. Тогда мы узнаем точное место.
  - Я бы никогда не справилась одна, спасибо, - бессознательно в порыве эмоций пожала теплую крепкую ладонь.
  Уже через 10 минут молодые люди покинули архив со своей драгоценной находкой. Решили тот час же пойти в центральную городскую библиотеку. Нашли без труда, к счастью, она работала до 8 вечера.
  В краеведческом зале, обложившись топографическими картами, Саша пытался правильно сопоставить нужное им место. Елизавета заворожено следила за его умелыми действиями.
  - Морские лоции будут посложнее, вот, - он аккуратно обвел карандашом место на самой современной, имевшейся в библиотеке карте, - думаю здесь. Смотри, на карте за 1970-й, действительно обозначено два поселка, верхний и нижний, по обе стороны реки, как и говорила та женщина. А на этой 1995 года здесь уже ничего. Остается узнать, что находится теперь.
  - Попробуем спросить у библиотекаря, может она поможет.
  Женщина внимательно выслушала молодых людей, посмотрела на отмеченное место.
  - Это Тимашевский район, не думаю, что земли заброшены. В последние годы на Кубани создалось очень много фермерских хозяйств, а Тимашевский очень плодородная область. Знаете, просмотрите кубанский экономический вестник. Бум на фермерство пришелся на начало 2000-х. Стало быть, с 2000 года и начните. Правда вестник выходит по 12 номеров в год. Но весь журнал не нужен, смотрите раздел новости сельского хозяйства.
  - Спасибо огромное, Вы очень нам помогли.
  - На здоровье, сейчас принесу Вам за 2000 год.
  Снова закипела работа. Строчки уже прыгали перед глазами, и Александр предложил завтра же поехать и все узнать на месте. Но девушка не сдавалась.
  - Кажется, я нашла, Саша, вот смотри. 2005-й, август. Земли бывшего верхнего и нижнего совхоза "Красный путь", а также еще 20 гектар по реке объединены и взяты в аренду на 30 лет Трифоновым Борисом Прохоровичем с целью создания крестьянского фермерского хозяйства "Надежда".
  - Что? "Надежда"? - уставший мужчина уже минут 15 просто пролистывал вестники.
  - Да, а что такое?
  - Да едва ли не в каждом номере попадается статья об этом хозяйстве, о его успехах, о новых методиках. Вот и интервью самого хозяина. Смотри, даже фотка есть.
  Со страницы им открыто улыбался, довольно, молодой мужчина, лет 40-45 высокий, крупный, этакий русский богатырь.
   - Будем считать, что это хороший знак. Мне кажется, или мы сегодня молодцы? Как минимум на шаг приблизились к цели.
  - Спасибо, - искрящиеся от радости глаза, румянец, эмоции били через край, - спасибо, за все.
  - Я рад, Елизавета. А теперь ужинать, мы заслужили. Я жутко голодный.
  ................
  
  Утром Елизавета, как ни старалась, не могла скрыть волнения. Александр, конечно, заметил. Пытался поддержать улыбкой, легким разговором в дороге. Но девушка слушала невнимательно, отвечала невпопад, погруженная глубоко в себя. Что принесет ей эта поездка? Приблизит ли к важной цели?
  Наконец, они повернули по указателю "Крестьянско-фермерское хозяйство "Надежда" 3 км" и очень скоро прибыли на место. Сашка тихо присвистнул. В статьях, что он пробежал газами вчера, явно не преувеличивали. Это была не просто ферма, а целый поселок. Несколько улиц с новенькими типовыми домиками по обе стороны, магазин, фельдшерский пункт, огромные амбары для сельхоз. техники.
  Для начала нужно было узнать, где можно найти директора всего этого великолепия. Молодые люди решили расспросить местную продавщицу. Такой магазин Елизавете видеть еще не доводилось. Здесь продавали все: от бытовой химии до хлеба. Ярко накрашенная женщина средних лет с нескрываемым любопытством рассматривала вошедших.
  - Добрый день, Вы не могли бы помочь нам?
  - Добрэ, добрэ, а что ж ни помичь такому-то добрэ молодцу, - продавщица одарила мужчину заинтересованной улыбкой, по фигурке девушки скользнула оценивающим взглядом.
  - Нам нужно Трифонова Бориса Прохоровича найти.
  - Вот те на, самого барина ему бачить надо!
  Александр растерялся. Женщина угадала его замешательство, рассмеялась громко:
  - Все его у нас так кличут, Прохоровича-то. Барин и есть, да ещо какой. Сколько сделал, из руин хозяйство поднял, не мужик, а клад, жалко только, что жэнач ...
  - Простите, что перебиваю, но где мы можем его найти?
  - Дивчиня, не мешай, не с тобой балакаю.
  Елизавета опешила, обернулась к Саше. Женщина за прилавком уже не вызывала симпатии.
  - Вам, не кажется, что можно быть немного вежливее? - Александр с трудом сдержался, чтобы не сказать грубее.
  - Поучи меня еще, тоже мне понаехали городяны! Нету барина, машина его с час назад проехала. А Вы с газеты должно?
  - Вас это уже не касается.
  Саша начинал злиться всерьез. Неприкрытая наглость и любопытство быстро выводили из себя.
  - Идем, здесь мы ничего не добьемся.
  - Да, будет обижаться, в соседней хате, на втором этаже Митрич, администратор, - длинное слово давалось продавщице с трудом, но очень нравилось, - у него расспросите.
  Митрича пришлось ждать с полчаса. Его кабинет был закрыт, но в соседнем располагалась бухгалтерия. Женщины разрешили молодым людям подождать. Поглядывали с любопытством, но молчали. Когда, наконец, администратор "Надежды" появился, Александр уверенно подошел.
  - Здравствуйте, мы можем поговорить?
  Невысокого роста плотненький мужчина лет 50 цепко посмотрел и пригласил к себе.
  - Из какой газеты? Шо будете писать на ентот раз? Можна о виноградниках, Борис Прохорович только недавно начал ими заниматься, но успехи ужо есть. А можна ещо о страусах. Закупили тут в качестве эксперимента...
  - Мы не журналисты, нам по личному вопросу.
  - По аренде шо-ли? - взгляд посуровел, - ничего не сдаем и не будем. Сколько раз уже говорили, река по правому берегу наша, слышите НАША на ближайшие 25 лет!!!
  - Вы опять не правильно поняли, - подала голос девушка, - мы хотели поговорить о другом. Скажите, когда вернется господин Трифонов?
  - Да недалече он, в Тимашевск с оптовиками поехал побалакать, должно скоро будет.
  Елизавета с Сашей переглянулись, Александр без слов понял ее взгляд.
  - А может, Вы сможете помочь? Вы знаете, кому принадлежала эта земля?
  - Совхоз здесь был, даже два.
  - А до этого?
  - Хтойзьна , - мужчина вдруг посмотрел с явным интересом, - так вы по этому шо-ли? Узнали шо?
  - Что узнали Тимофей Дмитриевич? - мужчина смотрел непонимающе.
  - Вы из "Набата" аль нет?
  - Какой "Набат"? О чем он говорит, Саша, я ничего не понимаю.
  - Так же, как и я. Извините, мы, наверняка, отвлекаем Вас от дел, но объясните, пожалуйста.
  - Поисковый отряд "Набат" работал здесь, когда останки нашли, - мужчина вновь натолкнулся на полное непонимание в глазах молодых людей, - Вы не местные шо-ли? Да об этом все газеты балакали.
  Елизавета почувствовала, нарастающее как снежный ком, напряжение. Умоляюще посмотрела на Александра. Но продолжить разговор не пришлось. Послышался шум машины, хлопнула входная дверь, по лестнице загрохотали тяжелые шаги.
  - А вот и Борис Прохорович воротился. Его и пытайте. У меня дел полно, некогда мне бестолковые разговоры вести.
  Еще через минуту дверь в маленький кабинет распахнулась и на пороге возникла фигура высоченного широкоплечего мужчины:
  - Гости у тебя, Митрич?
  - Это к Вам, Борис Прохорович, интересуются останками, я было подумал, что поисковики, может, узнали, шо.
  - И что узнали? - мужчина грозно взглянул из-под кустистых бровей.
  - Вы ошиблись, мы из Питера приехали, - Александр, наконец, начал кое-что понимать, - Борис Прохорович, Вы можете уделить нам время, это очень важно!
  - Я умоляю, расскажите обо всем, - тихий голос, но главное смотрящий в самую душу взгляд тоненькой девочки, подействовал безотказно.
  Богатырь Трифонов вздохнул недовольно, явно с неохотой отвлекаясь от насущных дел, но проводил к себе, начал рассказ:
  - Добрэ, раз уж Вам так интересно, я все порядком расскажу. Случилось это в 2007г., "Надежда" уже разрослась, за 2 года мне удалось поднять эту богатую, но заброшенную землю. Только вот расширяться мне хотелось, новые методики применять, новую технику. Техника-то скоро приехала: ротационная борона, и сеялки, и косилки. Да вот хранить негде. Тогда мы с Митричем решили снести старое здание совхозной администрации. Развалилось оно все. Новое легче было построить, чем ремонтировать.
  Ну и начали сносить, экскаватор из Тимашевска вызвали. Да тут ещо пень этот огромный мешался. Недалеко от входа.
  Елизавета сидела замерев, напряженная как струна, вслушиваясь в каждое слово. Александру очень хотелось подойти, обнять, поддержать ее. Оба чувствовали, что конец развязки близок. Но он не решался, по-прежнему стоял столбом у окна. А Борис Прохорович продолжал говорить:
  - Так вот... помню, как сейчас, обедал я дома, как Митрич прибежал весь в мыле, голосит, что останки откопали. Какие останки, откуда? Ничего я не понял, поехал разбираться. Под тем самым пнем, должно от дуба, уж больно огромный был, экскаватор их и вытащил.
  - Вяз, это был вяз..., - еле слышно прошептала девушка.
  - Так пошто тогда спрашивать, раз и сами знаете?!
  - Вы не поняли, я знаю только одну часть этой страшной истории. Продолжайте, прошу, я больше не буду перебивать, - жалостливый молящий взгляд смягчил бы любое сердце.
  - Что делать, испугался я тогда. Вызвали милицию. Те приехали, посмотрели, вызвали поисковой отряд "Набат", сказали, что это ужо давно не ихнее дело.
  - Простите, я не поняла, какой отряд?
  - Лиза, - Саша все-таки подошел, присел рядом, взял за руку, - такие поисковики в каждой области есть, занимаются раскопками, особенно много находят солдат со времен Отечественной войны, устанавливают личности, организуют захоронения.
  - Да, вот они-то и приехали на следующий день. Что-то там изучали долго. Хрэстэки серебряные нашли, ладанки, пуговицы старинные, не военные, а царские ещо, и пули в костях, - мужчина вытер лоб, перевел дух, даже ему не просто было вспоминать об этом.
  Елизавета сильнее сжала крепкую Сашину ладонь, пальцы покрылись холодным потом и дрожали.
  - Поисковики эти сказали, что останки явно ещо с гражданской войны, отправили на медико-криминалистическую экспертизу. Что тут творилось тогда, газетчиков понаехало, даже телевидение местное снимало. Вспоминать тошно, вся работа моя остановилась. А разве можэ так-то на земле? Каждый день простоя - убытки непоправимые. Только и балакали, что о находке.
  Как экспертиза завершилась, вызвали меня к руководителю отряда этого, все-таки на моей земле нашли. Заключение даже дали, что да как, все, шо смогли узнать. Убиты были все четверо, расстреляны, - голос этого сурового мужчины дрогнул. - Вот ведь хуртовына несчастна. Спросили, буду ли я участие в захоронении принимать, могу ли помич? Да как не помич-то, все мы православные. Батюшку вызвали, да и похоронили общими силами на местном кладбище. Вот так-то, только теперь-то ужо никто и не вспоминает, сколько лет прошло. А Вам-то пошто? Опять што-ли писульки в газету?
  Лиза дрожала, уже не только руки, а вся она дрожала, и Александр видел, из последних сил держалась, чтобы не заплакать.
  - У Вас сохранилось это заключение? - все-таки смогла связно без слез спросить.
  - Да, храню, конечно. Сейчас.
  Минут через 5 поисков на руки девушки легла тонкая папка с медико-криминалистическим заключением. Она и Саша жадно склонились над текстом. Строчки бежали перед глазами:
  "Останки ?1 мужчина, европеоидной расы, русской национальности, возраст от 45 до 55 лет, рост 175-180 см., смерть наступила от многочисленных пуль, время захоронения между 1917-1920гг.
  Останки ?2 мужчина, европеоидной расы, русской национальности, возраст от 20 до 25 лет, рост 180-185 см., смерть наступила от многочисленных пуль, время захоронения между 1917-1920гг.
  Останки ?3 женщина, европеоидной расы, русской национальности, возраст от 40 до 45 лет, рост 160-165 см., смерть наступила от многочисленных пуль, время захоронения между 1917-1920гг.
  Останки ?4 женщина, европеоидной расы, русской национальности, возраст от 15 до 20 лет, рост 165-170 см., смерть наступила от многочисленных пуль, время захоронения между 1917-1920гг.
  Строчки поплыли окончательно, сливаясь в одно большое нечитаемое пятно. Слезы бежали горячие и горькие:
  - Спасибо, Борис Прохорович, - и столько чувства было в этом простом слове. В самую душу проникла переливающаяся от слез синева глаз.
  - Вам плохо? Воды можэ, - теперь настала очередь мужчины недоумевать.
  - Вы не представляете, что сделали для моей семьи! - вздохнула глубоко, - Борис Прохорович, это были мой прапрадед князь Николай Сергеевич, его супруга Екатерина Львовна, их сын Андрей Николаевич и горничная их дочери Полина, которую красноармейцы ошибочно приняли за княжну. Эта трагедия случилась в мае 1918г.
  Трифонов пораженно молчал. Да, несомненно, было интересно, кому принадлежат останки, и что произошло на самом деле. Но узнать это поисковики так не смогли, слишком мало сведений было, и потом "Набат" специализировался на солдатах Отечественной войны. И вдруг услышать окончание истории из уст этой девочки, это было невероятно.
  Александр молчал, только продолжал держать ее за руку, протянул платок. Девушка вытерла слезы, постаралась взять себя в руки.
  - "Надежда" находится на земле бывшего имения князей Оболенских-Нелединских-Мелецких, когда-то здесь тоже было огромное хозяйство моего прапрадеда. Во время гражданской им удалось вырваться из Петрограда и приехать сюда, с единственной надеждой добраться до Крыма, эмигрировать из страны. Но случилась эта трагедия, спаслась только моя прабабушка, дочь князя Николая Сергеевича. Ей и ее будущему супругу чудом удалось выжить в то страшное время и в 1920 приехать в Париж. С тех пор моя семья живет во Франции.
  Елизавета продолжала говорить, тихо, проникновенно. Она рассказала о путешествии княжеской четы в 1963г., о дневнике, и наконец, о цели своей поездки.
  - Теперь Вы понимаете меня, Борис Прохорович!
  - Воистину, дивчина, неисповедимы пути Господни, - мужчина улыбнулся тепло. - Вот и хорошо, теперь могылки не будут безымянными.
  - Вы сможете показать нам дорогу на кладбище.
  - Здесь недалече, я отвезу, пойдемте.
  Старенькое деревенское кладбище было наполовину заброшенным. Совхоз перестал существовать еще в середине 90-х, с тех пор здесь почти и не хоронили. Елизавета смотрела на заросшие травой четыре холмика земли с деревянными крестами, на каждом табличка с надписью "Вечная память".
  - Жинка мия приходит иногда, убирает, да только времени пошти нет, пятеро детишек и хозяйство, - извиняющимся голосом тихо говорил фермер, - пойду я, не хочу мешать, заеду через час.
  Но девушка не слышала, перед глазами вновь все плыло. Столько чувств было в душе: и боли за предков, за страшное убийство, и непонимания за что, и светлой грусти, что все закончилось вот так, и благодарности... Все смешалось в душе. Опустилась на колени, молилась за родных, благодарила Бога, что привел ее сюда, что помог...
  - Елизавета, мне уйти? - мягкий Сашин голос был таким родным, таким нужным именно сейчас.
  - Нет, останься со мной, - поднялась с колен, подошла. Александр все понял без слов, как же он хотел сделать это. Обнял крепко-крепко, пытаясь защитить и успокоить.
  - Родная, не плачь, прошу. Ведь мы уже ничего не можем исправить. Зато есть память, светлая, теплая. Елизавета Николаевна гордилась бы тобой, я уверен!
  - Саша, как же я благодарна, что ты рядом, я бы не справилась одна, не смогла...
  - Ну что ты, маленькая, - как все переворачивалось внутри от этой ласки, от нежности, что была в его голосе, ведь была же, это не могло только показаться, - все хорошо, мы все здесь приведем в порядок.
  - Да, нужно заказать памятник, - мысли отвлеклись от Саши, повернули в другое русло, - я бы хотела пригласить батюшку, отслужить панихиду.
  
  Вернулся Трифонов, Александру невольно пришлось отпустить девушку. Сразу стало холодно и пусто в душе.
  - Пойдемте ко мни, жинка Катерина Петровна рада будет. Дом у нас большой, там и заночуете. Поздно уже, нечего вечор глядя ехать, да и лица на тебе, детка, нет.
  Сил возражать просто не было, этот бесконечный день выпил все душевные и физические силы.
  Дом Трифонова и, правда, оказался просторным и светлым. Его жена, дородная под стать мужу, женщина лет 40 смотрела на гостей тепло и приветливо, суетилась вокруг с искренней радостью.
  Шумную компанию детишек строго отправила ужинать на кухню, а гостям накрыла в зале.
  Сели за стол, Борис Прохорович разлил по рюмкам водку.
  - Ну, помянем предков твоих, детка, - мужчина так легко перескочил на ты, она даже не поняла когда, но в его устах, почему-то это было очень естественно, - Царствие Небесное невинно убиенным, светлая память и вечный покой.
  Елизавета вопросительно посмотрела на Сашу, водку она никогда не пробовала, да и поминать спиртным принято, наверное, только в России. Но Сашу кивнул, тихо сказал, что после стольких волнений, будет на пользу.
  Крепкий напиток обжег, но острота чувств очень скоро притупилась, и стало, действительно, легче. А еще накатила страшная усталость и сонливость. Александр заметил, поблагодарил за гостеприимство, отвел девушку в приготовленную комнату.
  Катерина Петровна постелила им в одной, Саша уже собирался было лечь на полу, но Елизавета тихо и жалостливо попросила его остаться рядом, просто обнять, отпустить его было подобно пытке. Сейчас ей жизненно необходима была теплая рука и горячее ровное дыхание рядом.
  Утро принесло новые заботы. Первым делом отправились в Краснодар, объехали несколько бюро ритуальных услуг. Елизавета выбирала памятник. Это оказалось непросто. После долгих поисков вместе с Сашей остановились на следующем: гранитные могильные плиты с надписью имен и годов жизни, черные гранитные кресты и фигура скорбящего молящегося ангела из белого мрамора на небольшом пьедестале. Строго, лаконично, по-православному правильно.
  Заказали также кованную ограду и деревянную лавочку. Заплатив едва ли не вдвое больше за срочность, договорились, что все привезут и установят уже через 3 дня.
  За это время сделали много важных дел: убрали могилы от травы, посадили цветы и карликовую голубую ель, вновь съездили с Александром в Краснодар, нашли руководителя поискового отряда, поблагодарили сердечно и не только. И "Набату" и "Надежде" Елизавета перевела на счета довольно внушительную, особенно для российской глубинки, сумму денег. Как ни отказывались оба, она была непреклонна.
  Через 3 дня все было установлено, и могила приобрела совсем другой вид. Строгий, ухоженный. На следующий день из Тимашевска приехал вызванный Трифоновым батюшка, отслужил панихиду. Сбежались едва ли не все, кто был не занят на сельхоз. работах. Да это и понятно, новость облетела поселок в считанные часы, и конечно, вызвала неподдельный интерес и сочувствие местных.
  Елизавета поблагодарила священника, попросила благословения. Легкая грусть лежала на душе, но она сделала, все что могла...Оставалось еще одно, набрать земли в маленький мешочек и отвезти ее на кладбище Сен-Женевьев-де-Буа прабабушке и прадедушке. Привезти им хотя бы частичку их родной русской земли...
   Катерина Петровна обещала ухаживать за могилой, приносить цветы.
  Ответственная миссия была выполнена блестяще. В трудные минуты жизни Екатерина Никитична часто говорила: "Господь управит...". Так и получилось. Бабушка была довольна, Елизавета подробно рассказывала ей обо всем по телефону, отправляла фотографии.
  И все эти дни рядом был Саша. Помогал, поддерживал, решал множество организационных вопросов. Как же она привыкла к его улыбке, теплому голосу, надежной руке. Словно, все эти годы он был рядом. При мысли о скорой неизбежной разлуке становилось тошно...Ни звонки Николаса, ни поддержка бабушки и родителей, ничего не могло отвлечь от этого.
  Но роковой день волей-неволей приближался. После панихиды, простились с гостеприимными хозяевами и покинули "Надежду". Ничего больше не держало молодых людей на Кубани.
  
  
  Александр уверенно вывел машину на трассу, влился в поток, еще 80 км, аэропорт, 3 часа полета и все??? Эта мысль причиняла нестерпимую боль. Нет, у него просто не хватит сил расстаться...
   Машина резко перестроилась в левый ряд и на ближайшем развороте повернула в сторону от аэропорта.
  - Что ты делаешь, Саша? Куда мы едем? - изумленный голос, но в глазах, он был уверен, промелькнула радость.
  - Я тебя похищаю!
  
  
  
  Море
  
  Шальная мысль продлить совместное путешествие пришла в голову поздней ночью, пока Александр упорно пытался и не мог заснуть, зная, что Елизавета совсем рядом в соседней комнате и в то же время так невозможно далеко. После первой совместно проведенной ночи в доме Трифоновых, девушка намекнула Катерине Петровне, что им необходимы две комнаты, и теперь Саша ночевал один.
  Так вот ночью его вдруг осенило, что всего в 200 км Черное море, и после всех волнений и переживаний, Елизавете было бы неплохо отдохнуть. Пусть всего пару дней, но... Но, горько усмехнулся самому себе. Конечно, он не только заботился о ней, но искал оправдания и для себя.
  Долго мучился, спорил с собой, предложить эту поездку или промолчать, и вот, наконец, неожиданно даже для себя, решился. Наплевал на все доводы рассудка и здравого смысла.
  К его немалому удивлению, Елизавета не стала спорить и возражать. Почему? Что это любопытство или все же желание быть рядом? Как же тяжело было думать обо всем этом. Особенно, когда совесть начинала противным голоском вспоминать о Даше. Но, собственно, ничего страшного не произошло.
  Да, он был рядом, держал за руку, обнимал, но это было скорее душевное единение. Получалось, что сердце уже дрогнуло, забыло о Дарье, а вот тело еще держалось. Правда не по тому, что ему этого не хотелось, просто Елизавета очень явно держала дистанцию. Горько было это признавать, но всей видимости, она видела в нем только друга...
  От потока мыслей отвлек ее голос:
  - Нам долго ехать?
  - Часа 4, успеешь поспать.
  Поразительная способность девушки засыпать в машине отчего-то умиляла Сашу. Так и хотелось вместо дороги смотреть на нее, уютно устроившуюся на переднем сиденье.
  Так и ехали дальше. Елизавета во сне, Александр в хаосе мыслей в голове. Она проснулась сама, мужчина кожей почувствовал синий взгляд. За окном вдруг мелькнуло море. Девушка радостно встрепенулась:
  - Море, мы едем на море?
  - Да, раз уж ты заметила, сюрприза не получится. Уже недалеко.
  - Знаешь, я очень люблю море. Канны и Ниццу, побережье Атлантики, Ла-Рошель, Аркашон с его устрицами.
  Вдруг смолкла под тяжелым взглядом.
  - Почему ты замолчала, Елизавета? Ты привыкла так отдыхать, эта твоя обычная жизнь, я понимаю...
  Очень хотелось добавить про огромный старинный особняк со штатом прислуги, но сдержался, остановился вовремя.
  - Зачем ты так? Неважно, где путешествовать, важно с кем... Нашу поездку в Краснодар я не забуду никогда.
  - Конечно, она очень многое значила для тебя, - вновь отвлекся от дороги, смотря прямо в глаза.
  - Не только поэтому, просто рядом был ты...
  Отвернулась к окну, испугалась вылетевшей на эмоциях фразы. Что она делает?! Иногда Елизавете казалось, что она балансирует по лезвию ножа, один неверный шаг и...
  Ее слова затопили душу нежностью. Боясь спугнуть волшебство, Александр сменил тему:
  - Остановимся в Кабардинке, может там будет не так много народу, как в Геленджике. Хотя, еще не сезон, самое начало лета.
  - Как скажешь. Ты бывал здесь раньше?
  - Ездил с родителями в детстве, весь Краснодарский край исколесили. Посмотришь в интернете, где можно остановиться?
  - Конечно, рули, я постоянно отвлекаю тебя разговорами.
  
  
  Минут через 40 машина остановилась перед шикарным пятизвездочным отелем "Надежда" между Кабардинкой и Геленджиком. Найти что-то попроще Елизавета просто не смогла, все было забронировано. Да и здесь оставался один единственный люкс.
  Номер встретил молодых людей приятной прохладой и роскошной обстановкой. Мужчина удивленно осматривался. А Елизавета с облегчением отметила кроме огромной кровати, диван в гостиной. Саша перехватил ее взгляд, улыбнулся горько. Боится ночевать с ним наедине? Боится его или себя? Вопрос, конечно, не был произнесен вслух и остался без ответа.
  - Устал?
  - Нет, нормально. А вот поужинать бы не помешало.
  - Пойдем в ресторан или закажем в номер?
  - Если ты не против, лучше в номер, не хочется шума и суеты.
  - Хорошо, уступаю тебе душ, я пока сделаю заказ. Что будешь?
  - Всего и побольше, - мужчина улыбнулся, - доверяю твоему вкусу.
  Ужинать расположились на огромной террасе с видом на море и потрясающий закат. Молчали, не хотелось нарушать величественную гармонию природы. Когда небо окрасилось чернично-фиолетовым, Саша предложил прогуляться. Елизавета согласно кивнула, переоделась в соблазнительно обтягивающие джинсы и кофту с широким вырезом, игриво сползающим с одного плеча.
  Не сговариваясь, пошли по пляжу подальше от отеля, хотелось тишины и уединения. Девушка шла чуть впереди по самой кромке прибоя, ветер ласково раздувал длинные пряди. Саша очень хотел, но не мог отвести взгляд от соблазнительно оголенного плеча, от стройных ног, плотно обтянутых джинсовой тканью. В голову лезли совсем уж фривольные мысли.
  Все эти 9 дней со встречи в Екатерининском парке он наслаждался ее близостью, ее голосом, ее мягким синим взглядом, помогал, как мог, держал за руку, и этого было достаточно. Но сегодня, сейчас, до дрожи хотелось большего, не просто обнять, а властно притянуть к себе, целовать до изнеможения, а потом... В голове опасно стучали молоточки. Мужчина глубоко вздохнул, пытаясь сбросить наваждение, успокоиться. Не помогло...
  Елизавета не случайно шла чуть впереди, она боялась быть рядом, боялась, что невольно протянет ему руку, и от этого прикосновения окончательно потеряет контроль над собой. Наверное, не стоило приезжать сюда. Этот ужин на фоне кровавого заката, запах моря, лунная дорожка на волнах, а главное Саша, все это слишком прекрасно, чтобы быть правдой. Ей казалось или он смотрел на нее с нежностью и трепетом? Его терзают те же чувства или это плод разыгравшегося воображения?
  Он друг, он говорил это много раз. Можно ли дружить с мужчиной, а тем более с мужчиной, который так много значил и, уже пора в этом признаться, значит для нее сейчас! Все эти дни она пыталась это делать, мучаясь и радуясь одновременно. Как же все запутано и сложно. Хватит, нужно найти в себе силы, вернуться к прежней жизни, к Нику...
  Жизнь всего лишь одно короткое мгновение, так быстро уходящее в прошлое. И эта поездка, и этот вечер, и крошево серебряных звезд в бархатном южном небе, все уйдет в небытие и останется просто воспоминанием... Согревающим, теплым, ее личным кусочком несбыточной мечты, которое никто и никогда не отнимет.
   Вздрогнула от прикосновения его ладоней к плечам, когда он успел подойти? А сейчас не могла дышать от горячих рук, от обжигающего шею дыхания. Что он делает, зачем, нет, нет...
  Рука мужчины осторожно перекинула длинные волосы на одну сторону, пальцы нежно провели от затылка до шеи, губы коснулись ямочки за ухом. Она всегда таяла от этой простой ласки... Хотела, понимала, что нужно остановиться и не могла...
  Повернулась к Саше, как же хорошо было в плотном кольце его рук, как правильно, словно, мозаика из кусочков, наконец, собралась. Они были единым целым. Потянулась к нему сама, и вот уже губы встретились, в пьянящем сознание, поцелуе. Несколько мгновение волшебства, когда в мире были только они.
  - Я не могу так больше, Лиза, схожу с ума рядом с тобой, - выдохнул, снова целуя.
  Не перечить ему, довериться, отдаться его рукам... Больше всего на свете хотелось этого...Но... В жизни всегда есть место маленькому "но". Елизавета все понимала, они не остановятся на поцелуях, будет прекрасная ночь, полная ласки и страсти. Пусть даже не любви с его стороны, а только острого, неприкрытого желания, что так явно она чувствует сейчас. Не важно, он будет рядом, ее мужчина, ее Сашенька.
  Но что потом?... Утром волшебство станет предательством и изменой... Мысли пронеслись, в затуманенном поцелуями сознании, с сумасшедшей скоростью. И собрав все остатки воли и разума, она твердо отстранилась, вырвалась из его объятий.
  - Не надо, Саша, пожалуйста, не говори сейчас ничего. От этого станет только тяжелее. Завтра мы оба пожалеем об этом, лучше остановиться сейчас, пока еще не поздно.
  Сказала и сама испугалась, только не плакать, только не здесь...
  Александр молчал, только смотрел с такой болью, что слезы все-таки потекли. Повернулась решительно, почти бегом пошла к отелю.
  Мужчина снова брел позади, не выпуская из виду, мало ли кого принесет на пустынный пляж ночью, но, и не делая попыток подойти и поговорить. Как это ни больно, она права, во всем...
  Елизавета поднялась в номер, бросилась в ванную, открыла воду на всю и, наконец, разрыдалась. Нельзя сказать, чтобы стало намного легче, но пик напряжения все же прошел. Минут через 30 осторожно выскользнула из ванной. Но все было спокойно. Из под двери гостиной лился мягкий свет ночника, значит, Саша уже вернулся, устроился на диване, уступив ей спальню.
  Она все сделала правильно! Все правильно...Но слезы вновь полились, от одной мысли, что сейчас она могла бы тонуть в его руках и поцелуях.
  
  Даша
  
  Утром молодые люди практически не разговаривали. Несколько официально-вежливых фраз не в счет. Молча, ехали в аэропорт, дорога заняла почти 6 часов. Позвонила Даша. Александр ровным голосом сообщил, что прилетает сегодня в 9.
  Вот и все, сказка кончилась. Воспоминания о вчерашнем вечере мучили всю ночь и всю дорогу. Как она тянулась к нему, как отвечала на поцелуи... Это не могло быть просто дружбой. Но разум понимал, что так и должно быть. Дашин голосок, радостный звонкий, разбудил голос совести. Что он мог сделать? Сказать, что любит Елизавету до сумасшествия, что ничего не прошло? Попытаться объяснить свое молчание...
  А дальше? Елизавета выходит замуж и прямо сказала, что любит своего историка. Как он может бороться с этим? Если она счастлива, то остается только смириться. Но Господи, почему тогда она так смотрела на него, так плакала вчера, что даже шум воды не помог скрыть этого?!
  Если бы не дорога, требовавшая пристального внимания, мозг бы, наверное, взорвался.
  Так и ехали, окруженные противно-липкой тишиной. Аэропорт встретил шумом и сутолокой. Александр сдал машину, снова потекли минуты в молчаливом ожидании рейса.
  И вот, наконец, объявили посадку. В самолете девушка отвернулась к окну и закрыла глаза, пытаясь убежать от пронизывающего взгляда самых родных в мире голубых глаз. Зачем он так смотрит на нее, зачем выворачивает наизнанку всю душу?!
  Это было так странно, сидеть рядом и бояться заговорить, поднять глаза, бояться просто коснуться его плеча...Хорошо, что лететь пришлось 3 часа, а не 10.
  Вот и все Пулково, пытка скоро закончится. Они расстанутся, и все вернется на круги своя. Не вернется, уже никогда, второй раз ей не удастся собрать и склеить свое сердце... Как же больно...
  И вдруг от потока мрачных мыслей, Елизавету отвлек звонкий девичий голос, на который она волей-неволей повернулась.
  - Сашка, Саша, - шагах в десяти мужчине энергично махала рукой и кричала молодая девушка.
  Он тоже заметил ее, улыбнулся, и не успел опомниться, как руки сами собой раскрылись, заключая в объятия Дашу. В душе Елизаветы все перевернулось с ног на голову. Высокая стройная блондинка с длинными волосами и выразительными серо-зелеными глазами, вот значит, кому достался ее Саша.
  Вздохнула глубоко, хотела отвернуться и не успела, легкий поцелуй счастливой невесты впрыснул новую порцию боли и ревности. Взять себя в руки, во что бы то ни стало, она сильная и сможет...
  Даша между тем ласково ворковала, повиснув на шее. Половина слов летели мимо сознания. Мужчина осторожно высвободился из цепких ручек, вздохнул свободнее:
  - Дашка, ну зачем ты приехала?
  - Ты не рад, не соскучился??? Я хотела тебя удивить и, по-моему, я должна требовать объяснений? Что это было вообще такое! Ты ездил с ней, не хочешь нас познакомить? - в сторону Елизаветы полетел оценивающий цепкий взгляд.
  Александр представил девушек, стараясь прочитать, о чем думает Лиза, но в который раз безрезультатно утонул в глубокой синеве.
  - Я думала, Вы старше. Саша говорил, Вы давно знакомы?
  - Так и есть, а внешний вид бывает обманчивым. Даша, Вы не будьте строги к Александру. Мне, действительно, очень нужна была его помощь.
  - Ой, как ты мило картавишь, - девушка легко перешла на "ты".
  - Даша, у Елизаветы французский акцент, - эта встреча и разговор нравились Саше все меньше и меньше.
  - Необычно, а знаете, что я придумала, Лиза приходи завтра к нам на ужин. Мои родители будут и милый, твоих позовем, раз уж вы давно знакомы, они, наверное, тоже знают Лизу?
  - Знают, - мужчина все острее чувствовал, что где-то внутри начинает расти раздражение.
  - Так, как придешь? Заодно и поделитесь впечатлениями от таинственной поездки.
  Елизавета молча кивнула в ответ. Да, не стоило соглашаться, тысячи "но" говорили об этом. Зачем лишний раз мучить себя, зачем встречаться с Ольгой Константиновной и Андреем Петровичем, зачем подставлять Сашу и так понятно, что девушка крайне недовольна их поездкой? И все же она согласилась. Увидеть, как он живет, как общается с Дашей, как смотрит, и может тогда, наконец, понять, что все, окончательно, кончено?!
  
  
  Новые знакомства
  
  Ах, любовью болезненно-страстной
  Я люблю этот город несчастный!
  (П. Якубович, 1883г.)
  
  Как бы то ни было, на следующий день в назначенное время, волнуясь, девушка нажала вызов домофона. Еще несколько минут, и она оказалась на месте. Открыла Даша, тщательно накрашенная, причесанная в коротком платьице, открывающем безупречные длинные ножки. Елизавета оценила внешний вид, явно предназначающийся исключительно для нее.
  Гостью девушка проводила в просторную светлую комнату с большим витражным балконом. Елизавета осматривалась. Современная обстановка, минимум мебели, все лаконично и строго. В комнате уже был сервирован стол, и Даша суетилась вокруг, искоса поглядывая на гостью.
   Как же ей не нравилась эта особа, даже макияж нормальный не сделала, хотя зачем он ей, глазища и так огромные и такие яркие, ну это же просто смешно в таких линзах ходить. Скромный длинный бело-голубой сарафан, балетки, да ничего такого уж особенного. И все же что-то было, больно цепляло за самую душу. Что? Даша понять пока не могла. Может этот ее открытый синий взгляд или странная манера говорить... Ведь не случайно же вчера в аэропорту Саша так смотрел, и с его родителями она знакома. Что их связывает, что??? Как ни старалась Даша, Сашка так ничего и не сказал, вот и гадай теперь, мучайся дальше.
  - Может, я могу помочь?
  Даша вздрогнула от ее голоса, обернулась, повесила на лицо дежурную улыбку:
  - Нет, ты в гостях, отдыхай, - и, предупреждая вопрос, продолжила, - Сашка побежал в магазин за фруктами, забыли днем купить, а родители скоро будут. Расскажешь, как Вы познакомились?
  Опасная тема, что он рассказал невесте, вряд ли, конечно, о том, что когда-то любил ее и все же:
  - Это произошло в Екатерининском дворце, я вела экскурсию для курсантов Военно-морского института.
  - Ты работала гидом? - девушка была явно удивлена. - По-моему, очень странная профессия.
  - Отчего же?
  - Одно и то же каждый день рассказывать, на стенку полезешь.
  - Всегда можно найти что-то новое, и потом все группы разные.
  - И все же для меня это неинтересно. Надо же Сашка ходил по музеям...
  Елизавета все меньше нравился этот разговор и неизвестно, куда бы он мог завести, если бы не дверной звонок. Даша бросилась открывать, все еще напряженно обдумывая, как же докопаться до правды. Совершенно понятно, что Эта, вряд ли будет откровенничать.
  Пришли Дашины родители. Девушка представила их гостье. Серьезный, довольно молодой мужчина лет 45 Олег Николаевич и очень ухоженная, идеально одетая и причесанная Тамара Сергеевна. При этом мама окатила Лизу внимательным взглядом, явно зная о всем произошедшем.
  В ход идет тяжелая артиллерия, правда еще неизвестно, как ее примут Сашины родители, но винить некого. Она сама обрекла себя на эту встречу, так что вперед.
  Не успела Елизавета, как следует подумать над этой мыслью, входная дверь хлопнула, и из коридора послышался согревающий, даже на расстоянии, голос.
  Еще пару мгновений и в комнату вошел Александр в компании отца и матери.
  - Всем привет, мы у подъезда встретились, - пожал руку будущему тестю, кивнул теще, Елизавете слегка улыбнулся. Даша была уже рядом, устроила его руку на своей талии.
  Лиза постаралась пропустить это движение мимо себя, и смело посмотрела на Ольгу Константиновну и Андрея Петровича. Нельзя сказать, чтобы они сильно изменились за эти годы. Папа может, чуть больше поседел и слегка округлился, а вот мама оставалась все такой же, истинная петербургская интеллигентка с открытым взглядом и мягкой улыбкой. И в этом голубом, как у сына, взгляде, к своей радости, Елизавета увидела искреннее расположение.
  Наконец, после взаимных обменов приветствиями, расположились за столом. Девушка вдруг вспомнила, как в первый раз попала к Лаврентьевым, какой "блестящий" прием устроила ей Сашина мама и не смогла сдержать улыбку.
  Даша напряженно следила за гостьей, пыталась поддерживать общий разговор за столом и в то же время почти не спускала с девушки глаз.
  Саша все это, конечно, заметил, напряжение внутри росло, как снежный ком. За эти сутки он безумно, невозможно соскучился. Елизаветы не хватало как воздуха, а сейчас он даже не мог позволить себе открыто смотреть на нее, особенно после вчерашней Дашиной истерики. И самое обидное, мужчина понимал, у Даши были права так вести себя. Но что он может поделать, если так по-идиотски устроена жизнь, и он сделал предложение не любимой девушке напротив, а этой ярко накрашенной девочке, что не отпускает его весь вечер ни на шаг.
  - Елизавета, может ты, наконец, расскажешь, зачем Вы ездили?
  - Эта долгая грустная и семейная история.
  - Это намек, что нам не стоит знать? - червячок сомнений все глубже вгрызался в душу, чем они там занимались столько времени?
  - Дарья права, Елизавета нам всем интересно, почему вместо того, чтобы навестить Дашеньку, наш Саша срывается с Вами Бог весть в какую даль, - Тамара Сергеевна была явно настроена решительно.
  - Это получилось случайно, я была в Петербурге проездом и решила вспомнить, как проходила музейную практику в Царском. Вот там-то мы и столкнулись с Александром.
  - Саша, ты ездил в Царское село? Зачем?
  - Гулял с Наташей и Костиком.
  - Опять? Ты так часто уделяешь ей время, а мог бы и меня в деревне навестить, - Даша и не собиралась скрывать раздражение.
  - Мы говорили об этом много раз, рядом с ребенком должен быть мужчина, а я его дядя и пока у меня есть время, я буду помогать Наташе! И тебе не кажется, что не время и не место, обсуждать это сейчас.
  Даша замолчала, суровая отповедь при всех ей очень и очень не понравилась.
  Елизавета попробовала исправить положение и вернулась к прерванной теме:
  - Моя бабушка в слишком почтенном возрасте для столь длительных путешествий.
  - Екатерина Никитична, как она? - Ольга Константиновна оживилась, вспоминая, как прониклась симпатией к ней, несмотря на всю нелепость ситуации и всего несколько встреч вместе.
  - Сейчас уже хорошо, а перед моим отъездом лежала в больнице. Ей будет приятно, что Вы помните ее. Мой жених тоже не смог поехать, так я и оказалась в России одна.
  - Жених? - а вот и хорошая новость, Даша оживала на глазах, - но он мог бы отменить все дела. Ты же сама говорила, что не справилась бы одна. А может ты и Саша договорились заранее?
  - Конечно нет, это была абсолютная случайность. А по поводу Николаса, в это время он читал курс лекций в Кембридже.
  - В университете Кембриджа?! - на лице Ольги Константиновны читалось явное удивление.
  - Да, он доктор исторических наук, в своей области очень известная личность.
  - А ты сама, Елизавета, чем занимаешься сейчас?
  - Учусь, все еще учусь, через год буду защищать диссертацию. Потом надеюсь остаться работать в Сорбонне.
  - Умничка, а вот Даша никак не захотела в аспирантуру.
  - А что мне там делать, Ольга Константиновна. Как переводчик, я заработаю гораздо больше. Зачем мне степень?
  Женщина лишь вздохнула, видимо это был давний спор.
  - Вы отвлекли нашу гостью, Оля.
  - Мама права. Елизавета, мы с нетерпением ждем продолжения.
  Волей-неволей, но девушке пришлось рассказать о цели поездки, хотя не хотелось, это было слишком личным и наболевшим.
  - Так весь сыр-бор из-за этого, "дела давно минувших дней, преданья старины глубокой", а я то думала, - Даша беспечно махнула рукой.
  Не стоило ей этого говорить. Лиза очень не хотела возражать, но просто не смогла сдержаться:
  - Если для тебя это далекое прошлое, то для меня и моей семьи - это трагедия. Моему прапрадеду было 52, его супруге 43, их сыну всего 24! Они могли прожить долгую и счастливую жизнь, а были расстреляны только в силу происхождения. Но в чем вина? Князь всю жизнь служил Отечеству верой и правдой, его сын героически сражался в Первую мировую войну, они любили Россию. Но за свою преданность, как и многие многие другие удостоились мученической смерти.
  За столом висела гробовая тишина. Первой молчание нарушила Даша:
  - Я не права, не стоило говорить так, но думаю, во Франции не так уж и плохо?
  Елизавета улыбнулась горько:
  - Более чем не плохо, квартира в центре Парижа, загородный особняк середины 19 века, штат прислуги, личный воитель, конюшня.
  Глаза Дарьи расширялись все больше и больше, да, такого она и представить не могла.
  - Но при этом Франция никогда не станет Россией. Даша, тебе, наверное, кажется сейчас, что это прихоть богатой француженки, но больше всего на свете я хотела бы жить здесь, в Петербурге.
  - Хорошо там, где нас нет. Вы, Елизавета, простите, где жили, когда учились у нас?
  - Бабушка купила мне квартиру.
  - Вот и ответ. А вот если бы Вам пришлось пожить в грязном общежитии и еле сводить концы с концами, как мне когда-то, не знаю, так ли патриотично Вы были бы настроены.
  - Олег Николаевич, Вы думаете, что я избалована деньгами и роскошью? Вы ошибаетесь. Такого строго воспитания, как было в моем детстве, я никогда не пожелаю своим детям.
  - И все же, Россия и Европа это огромная разница. Поживи Вы здесь чуть подольше и узнай страну получше, думаю, сбежали бы обратно.
  - Мне трудно с Вами спорить. Я понимаю в России сложно жить. Наше путешествие в Краснодар многое показало. Знаете, здесь в Петербурге сохранился наш особняк. Теперь это просто жилой дом. Каждый раз, когда я смотрю на него, сердце сжимается от горечи и вопросы "почему" и "за что" снова не дают покоя. Но время течет, все изменяется. Меняется и Россия. И, если 25 лет назад, этого невозможно было представить, то теперь думаю, я вполне могла бы добиться памятной надписи на особняке, тем паче, доска, что это архитектурный памятник, уже появилась.
  Вы правы, я не знаю России, но я люблю ее. Считайте это глупостью, ребячеством, ностальгией, но я хотела бы попробовать жить здесь!
  
  Все происходящее нравилось Александру все меньше. Этот нелепый Дашин пассаж, задевший по самому больному. Олег Николаевич со своими рассуждениями. Да, если задуматься, возможно, он прав. Елизавета витает в облаках, в ее душе образ той страны, которой давно уже нет. Но...
  - Олег Николаевич, не мучьте, Елизавету. Для нее это слишком больная тема. Я во многом готов согласиться с Вами, но эта ее искренность, и пылкость, и любовь заслуживают уважения и снисхождения. Вы не представляете, как хорошо она знает историю, сколько всего может рассказать о Петербурге. А что знаем о нашем прошлом и нашем городе мы? Кроме общих фраз ничего, и это страшно. Француженка признается Вам в любви к России, а, Вы, русский, призываете ее к жизни за границей. Об этом стоит подумать, Вы не находите!
  - О..., Саш, остановись. Это уже философия какая-то, у нас просто легкий ужин. Я завела этот тяжелый разговор, мне и заканчивать. Не нужно больше споров. Елизавета, лучше расскажи о свадьбе.
  Гостья пожала плечами, все еще отходя от сложной темы, да и новая была не лучше. Все, что касалось Николаса, теперь остро аукалось по совести.
  - Не знаю, что тебе интересно?
  - Когда состоится торжество?
  - В августе.
  - А у нас с Сашей в октябре, он же говорил о нашей свадьбе?
  - Конечно, и я еще тебя не поздравила.
  - А платье, уже выбрала?
  - Платье? - Елизавета изо всех сил старалась не потерять нить разговора, при чем тут платье, когда он так близко и почти не смотрит в ее сторону... Почему? Из-за Даши или не хочет просто? Но ведь тот вечер в Кабардинке был на самом деле, и те поцелуи волшебные ей тоже не приснились? И холодная дорога домой, и Даша, и весь этот вечер тоже наяву... Запуталась совсем и устала, невозможно устала от самой себя... Что там спрашивает эта девочка, ах да платье, - Да уже выбрала, точнее не я, а бабушка, из последней коллекции Лакруа, - ответила на автомате, не задумываясь.
  - Кристиана Лакруа?! Коллекция весны-лета 2013?
  - Нет, уже 2014.
  - Но ведь ее еще не представляли.
  Все, что касалось модных тенденций, Даша обожала и всегда находилась в центре событий, внимательно следила, мечтала когда-нибудь поехать на неделю высокой моды в Париж.
  - Кажется да, но господин Лакруа показал несколько моделей бабушке, и она выбрала.
  - Твоя бабушка знает Кристиана Лакруа?!
  - Она знает очень многих знаменитых людей.
  - У меня слов нет!!! А что за платье? - Даша уже не могла остановиться.
  - Я видела только эскизы, что-то из эпохи начала 20 века, нежно-кружевное, цвета айвори. Бабушка знает в этом толк, я ей доверяю.
  - Значит айвори, вот мама, я тебе говорила, что именно он и будет в моде.
  - Да-ша, по-моему, ты уже достаточно заговорила Елизавету и всем нам заморочила голову этой модной дребеденью, - красноречивый взгляд "счастливого" жениха говорил сам за себя.
  - Саша, платье, это же самое главное!
  - Тамара Сергеевна, Вы же взрослая женщина! Дашка, иди лучше, чайник ставь, и маму возьми.
  
  Папы вышли покурить, Елизавета разговаривала с Ольгой Константиновной. Саша был благодарен маме, она восприняла ее неожиданное появление спокойно, а может только делала вид, но так умело, что даже он, ее сын, не догадывался. Краем уха он слышал, обсуждали Сорбонну и Кембридж, да у этих двух женщин общих тем нашлось бы, хоть отбавляй. И как только мама умудрилась познакомить его с Дашей, далеко не лучшей студенткой, да еще и такой модницей. Наверное, была слишком озабочена долгим одиночеством сына, вот и пошла на компромисс.
  Александр тихонько поглядывал на Елизавету, она сидела вполоборота к нему и не могла видеть. В голову лезли грустные, горькие мысли. То, что он по-прежнему до сумасшествия влюблен, мужчина понял уже давно, но что теперь делать с этой любовью?! Позволить ей уехать или все же... Как они целовались тихой южной ночью, и в то же время, как решительно она пресекла все, что могло последовать за этим. Как смотрела иногда загадочно и туманящее, как плакала в роскошном номере.
  Еще мучило прошлое, что невидимой, но нерушимой стеной стояло между ними, за все эти дни они так и не коснулись этой темы, Елизавета запретила в первый же вечер. А иногда так хотелось плюнуть на все и рассказать, как он опоздал в аэропорт, как...
  Поможет ли? Есть ли у него хотя бы намек на надежду? А Даша? Что делать с ней? Весь этот вечер Саша все отчетливее понимал, как он поспешил со свадьбой... Хотя если уж откровенничать с самим собой, Дашенька очень ловко обвела его вокруг пальца и вытянула обещание жениться, ну а дальше все покатилось, как лавина...
  Нет, не сможет он оставить все так, просто уйти, никаких человеческих и душевных сил не хватит, он поговорит с Лизой, чего бы это ни стоило, завтра же. Найдет благовидный предлог и сбежит из дома...
  Несколько успокоенный этими мыслями, Саша вновь сел к столу, за которым Тамара Сергеевна уже разливала чай.
  Остаток вечера прошел спокойно, никаких острых тем больше не поднимали, после чаепития Елизавета засобиралась домой. Саша хотел отвезти, но Дашка так сверкнула глазами, добавив при этом, что такси еще никто не отменял, что он сдался, даже не начав спорить. Несмотря на всю боль в душе, отстраненно-спокойно поблагодарил за вечер, пожелал спокойной ночи и отпустил любимую в белую петербуржскую ночь...
  
  
  Свидание в Петергофе
  
  Не отвести восхищенного взгляда
  От красоты, победившей века.
  Солнце сверкает в потоках каскада,
  Струи взлетают под облака.
  (Синцов 1953г.)
  
  Александр позвонил ранним утром, еще не было и 9. Сонная Елизавета даже не глянула на дисплей, уверенная, что это может быть кто угодно, но не Саша. Вчера вечером они расстались официально-холодно, да и как могло быть иначе в присутствии Даши и родителей?! Он почти не смотрел в ее сторону, был вежлив, но так далек...
  Весь оставшийся вечер девушка уверяла себя, что все правильно, так и должно быть, но на душе было страшно тоскливо.
  Не удержавшись, позвонила Нику, так хотелось услышать его родной согревающий голос. Услышала, но не согрелась...Попытка обмануть саму себя вновь, не удалась.
  И вот сейчас она с удивлением слушала Сашино нежное "доброе утро" в телефонной трубке.
  - И тебе доброе утро, ничего не случилось? - волнение неожиданно накатило, от одного его голоса сердце забилось с удвоенной силой.
  - Прости, я, наверное, разбудил тебя.
  - Нет, не волнуйся, я уже не спала.
  - Хорошо, не хотел бы даже нечаянно нарушить твой сон, просто, - пауза долгая, томительная, - у меня сегодня свободен целый день и я, - снова молчание, Саша волновался, а потом резко выдохнул, - я бы очень хотел провести этот день с тобой. Можно было устроить маленькое путешествие, например в Петергоф.
  - Почему именно Петергоф? - Елизавета не нашла ничего лучше чем спросить первое, что пришло в голову. Пока его предложение в принципе укладывалось в сонных мыслях.
  - Не знаю, просто мы ни разу там не были вместе.
  Она молчала. Да, действительно, они так много раз гуляли в Царском, ездили в Гатчину, вдоль и поперек обошли весь исторический Питер и так и не съездили в Петродворец.
  - Не молчи, Елизавета, что тебя останавливает? Это просто дружеская прогулка, ведь скоро ты уедешь домой..., - про себя же мужчина думал, что эта прекрасная возможность, наконец, откровенно поговорить по душам.
  - А где Даша? - снова глупый бестактный вопрос вылетел сам собой.
  - Уехала полчаса назад с мамой выбирать платье похожее на платье того модельера, что вы так живо обсуждали вчера, - в голосе невольно проскользнула ирония.
  - Лакруа? Я так ее этим задела. Я не хотела, Саша, не знаю почему...
  - Не нужно, Елизавета. Даша виновата сама. Ее не будет весь день. ... Так как мое предложение?
  Елизавета задумалась. Ей не просто не хватало его общества, одиночество после проведенных вместе дней, после пережитых вместе волнений, было невыносимо. Краснодар не просто сблизил их, а казалось, стер все разумные грани долгой разлуки. А их волшебный поцелуй на пляже...Что ответить ему? Особенно после вчерашнего ужина и колких взглядов счастливой невесты.
  Через несколько мгновений, отметая все сомнения, тихо сказала, что согласна.
  Александр и не пытался скрыть радости в голосе. Договорились встретиться на Дворцовой набережной через два часа.
  Елизавета бросилась собираться. Мысли шумели в голове, зачем она это делает? Ведь только вчера по дороге домой, девушка все разложила по полочкам, твердо решив, ни во что не вмешиваться. Уже слишком поздно, и на чужом несчастье своего не построить. Она молодец, что сдержалась, не позволила перейти черту в Кабардинке. Но стоило только несколько минут назад услышать Сашу, согласилась не раздумывая.
  И когда уже на выходе она бросила последний взгляд в большое зеркало, то улыбнувшись отражению, в который раз повторила вслух, что это всего навсего прогулка. Александр прав, она уедет через пару дней, и эта встреча вполне возможно станет последней, и никто не отнимет у нее этот день.
  
  Елизавета слегка задерживалась, мужчина уже успел купить билеты на прогулочный Метеор и с беспокойством поглядывал на часы, до отплытия оставалось 10 минут. Его внимательный взгляд всматривался в шумный людской поток. Чуть поодаль от него притормозило такси, и Елизавета легко выпорхнула на тротуар, увидела его, помахала рукой и поспешила навстречу.
  Александр ни на секунду не мог отвести взгляда от ее точеной приближающейся фигурки, от стройных ног, весело выстукивающих тонкими каблучками босоножек по мостовой. В нежно-голубом платье в мелкий синий цветочек в стиле 50-х годов с пышной юбкой-солнцем, широким поясом и рукавами-фонариками, она выглядела 17-и летней девочкой. Длинные волосы были заплетены в замысловатую косу с вытянутыми прядками.
  - Привет, - Елизавета была взволнована, - я опоздала, извини, не думала, что попаду в такую пробку.
  - Ничего, мы успеваем, я уже взял билеты.
   Но Саша по-прежнему не сдвинулся с места, поглощенный ее образом, словно впитывая чарующую улыбку, искрящиеся синим светом глаза, аромат, уже ставших родными, духов.
   - Ты сегодня такая волшебная, девушка без возраста.
  - Спасибо, - Лиза тепло улыбнулась, - моя бабушка говорит, что маленькая собака всегда остается щенком, правда иногда, чтобы купить бутылку вина мне приходится показывать паспорт.
  В это момент "Метеор" дал звонкий сигнал к отплытию.
  - Бежим, трап еще не подняли.
  Они все-таки успели и через несколько минут уже плыли по Неве по направлению к Финскому заливу. Катер слегка покачивало на волнах, и у мужчины была вполне понятная причина поддерживать ее за талию. От его горячей руки по телу бежали мурашки. Говорить не хотелось, это молчаливое единение было гораздо красноречивее. Полчаса пробежали слишком быстро, с нескрываемым сожалением уже на причале Александр убрал руку. Девушка едва подавила готовый вырваться вздох.
  Нужно отвлечься, переключить внимание, в этом могло помочь только одно средство. И она начала рассказывать о Петергофе. Сначала, прячась за словами, как за защитным щитом, но увлекаясь все больше, попадая под невозможное очарование великолепного архитектурного ансамбля.
  Молодые люди не пошли во дворец, слишком много желающих, туристический сезон был в самом разгаре. Вместо этого они гуляли по тенистым аллеям парка, любовались роскошью фонтанов, смеялись над детьми, играющими с фонтанами-шутихами, заходили в небольшие дворцовые павильоны, где было гораздо меньше посетителей.
  Через какое-то время, Елизавета вдруг поняла, что Саша держит ее за руку, но не смогла ее освободить. Сегодня, сейчас ей было слишком хорошо, волшебные мгновения рядом, словно, они вновь принадлежали только друг другу.
  - Проголодалась? - Сашин ласковый взгляд сводил с ума.
  - Немного, но мы так далеко зашли, здесь вряд ли можно перекусить.
  - То, что нужно.
  Удивленный взгляд говорил сам за себя.
  - У нас все с собой, - и мужчина похлопал по рюкзаку за спиной.
  - Значит пикник, как здорово, тогда пройдем еще немного.
  Через 15 минут они расположились на тихой уединенной полянке. Туристов здесь практически не было, парк раскинулся на огромной территории, основные фонтаны и достопримечательности остались позади. Здесь, в конце Никольской аллеи, царило полное единение с природой и одиночество.
  Александр расстелил небольшой плед и выкладывал сырные и мясные нарезки, фрукты, хлеб, бутылку сухого красного вина.
  - Волшебник?
  - Нет, только учусь, - он счастливо улыбался, - не знаю, понравится ли вино, ты, наверное, привыкла к коллекционным?
  - Нет, не волнуйся. И ты угадал, больше люблю красное.
  - Тогда начнем маленький пир.
  После долгой прогулки на свежем воздухе все казалось таким вкусным, а терпкое густое вино пилось легко и приятно. С огромным удивлением Елизавета заметила, что за разговором и едой, они выпили всю бутылку. Правда, девушке досталась меньшая часть, но и этого было вполне достаточно. Она всегда пьянела очень легко.
  Вот уже несколько минут они молчали, Саша все собирался с мыслями, с чего же начать непростой разговор?
  Но Елизавета неожиданно опередила. С языка уже давно рвался вопрос, который она так хотела задать еще в Кабардинке, но не отважилась. И не думая больше, но не найдя в себе силы посмотреть в голубые глаза, Елизавета тихо спросила:
  - Почему ты не приехал проститься? Просто сказать до свидания ... после всего... Я так ждала тебя...Неужели я настолько глубоко обидела тебя?
  - Я был в аэропорту.
  Глухой голос заставил ее вздрогнуть, и, отбросив сомнения, заглянуть прямо в глаза. В них застыла боль и грусть.
  - Я не успел, - Сашин голос резал по живому. - В тот день я сдавал первый гос, дождался результатов и бросился в Пулково, но опоздал, посадка закончилась. Если бы ты знала, как потом я корил себя, что не поехал раньше, что тянул до последнего, все еще сомневаясь. Несмотря ни на что, даже на звонок Марка, я должен был...
  - Что??? - Елизавета вздрогнула как от удара тока. - Марк звонил тебе? Но как, я никогда не говорила ему твой номер и после того вечера мы встречались лишь однажды, я отдала ему кольцо..., и что же он сказал тебе? - страшные подозрения наконец-то закрались в душу.
  - Если в двух словах, то просил больше не беспокоить звонками его невесту.
  Елизавета дрожала, только теперь начиная осознавать причины ледяного Сашиного молчания. Мужчина заметил ее состояние, пожал руку, пытаясь успокоить.
  - Саша, я рассталась с ним, я никогда не была его невестой. ... Но ты, ты так легко поверил ему? - он отвел глаза от пронизывающего взгляда.
  - Не знаю, Лиза, тогда я уже ничего не понимал. Моя малышка, моя Синеглазка, только моя, оказалась богатой аристократкой с красавцем женихом. Это было так сложно - принять новую правду... и потом я ревновал тебя, бешено, неистово.
  Его слова падали в пространство тяжелыми каплями, расплывались, вскрывая раны в душе.
  - Ты просила не вспоминать, но раз уж этот разговор начался, позволь мне сказать. Все эти долгие годы я мечтал только об одном - попросить прощения. Елизавета, я так обидел тебя, я должен был держать себя в руках, у меня не было никаких прав ТАК поздравить тебя с Днем рождения и так вести себя.
  Ее долгий туманящийся от набежавших слез взгляд, проник в самое сердце.
  - Ты уже извинился за это... Я ни в чем не виню тебя, Саша, я понимаю. ... Но почему потом ты ни разу не позвонил мне, ни разу..., - ее голос прерывисто дрожал.
  - На это вопрос я не смогу ответить даже самому себе. Я медленно сходил с ума, я не мог дышать без тебя... Не знаю, боялся узнать, что ты все-таки выходишь замуж, боялся натолкнуться на равнодушие, боялся своих эмоций...
  Волнение накрывало с головой, он не хотел этого говорить, ни кому, а особенно Елизавете, никогда, но вся эта обстановка и начатый разговор способствовали, и Александр уже не мог остановиться.
  - Синеглазка, - девушка вновь задрожала от детского сказочного имени, которое принадлежало только им одним, - через месяц я сдался, оформил визу и полетел в Париж.
  Немой вопрос, удивление, шок, его слова заставили дрожать кончики пальцев.
  - Я чувствовал, что окончательно сойду с ума, если не увижу тебя, не поговорю, не узнаю, осталась ли ты с ним.
  - Ты был в Париже? - она не узнала свой тихий шепот, - а адрес?
  - Как раз это оказалось самым легким, интернет великая вещь, а о князьях Оболенских я прочитал все, что только возможно. Я нашел адрес твоей бабушки, очень рассчитывая на ее помощь. Особенно трудно приходилось с языком, но даже я со школьным английским, сумел понять, что ее сейчас нет в городе.
  - Да, бабушка увезла меня на открытие выставки во Флоренцию, - она слушала себя словно со стороны, целиком погруженная в слова мужчины.
  - Это обескуражило меня, но добрая консьержка дала мне ваш адрес.
  - Наш загородный дом? - слезы невольно задрожали на ресницах.
  - Я говорил с твоими родителями, Синеглазка.
  - Саша, ...
  - Не хочу пересказывать тебе весь наш разговор, но в общих чертах он свелся к тому, что нам не стоит видеться. Мне рассказали о твоем разрыве с Марком, о твоей поездке, но мне дали понять, что такой девушке как ты нечего делать рядом с таким парнем как я. Тогда я был мальчишкой без гроша в кармане, без работы, квартиры, машины, у меня была только моя любовь. А у тебя было слишком много. Ваш особняк с дворецким и лакеями произвел на меня неизгладимое впечатление. Что я мог дать тебе тогда? Особенно после того, что так обидел. Доводы были более чем убедительные, и я сдался... я отпустил тебя ...
  Лиза молчала, до глубины души потрясенная и растерянная. За нее все решили, не оставили выбора, не оставили даже крошечной надежды, почему??? Слезы капали все быстрее. Сашино сердце разрывалось.
  - Не плачь, не надо, маленькая моя, не плачь, - он больше ни о чем не думал, просто обнимал ее дрожащую и гладил по волосам.
  - Почему, Саша, я так любила тебя, мне нужен был только ты...
  - Прости меня, малышка, я должен был бороться за тебя, я никогда бы не сделал такой глупости сейчас. Это самая большая ошибка в моей жизни...
  Она подняла к нему огромные заплаканные глаза, в них было столько невысказанных чувств.
  - Я не тебя виню Саша, нет... но мама, папа, как могли они, как могла я быть такой безучастной? Я столько раз порывалась позвонить тебе, но не смогла, гордилась своей стойкостью, а кому она была нужна, кому? ... Мы могли быть так счастливы..., - слезы душили, и девушка вновь уткнулась в его грудь, большую, теплую, надежную.
  Боль, обида не на него, нет, и даже не на родителей, об их поступке она подумает позже, а на насмешку судьбы, на нелепость, которая так легко развела их в разные стороны. Тепло его рук сквозь тонкое платье, обжигающее дыхание на щеке, нет, сейчас никакая сила на свете не заставит ее оторваться, отпустить Сашу. Пусть только сегодня, но она позволит себе забыть обо всем и быть счастливой.
  Эта оформившаяся мысль, и его нежный шепот помогли успокоиться.
  - Поедем домой, - тихий просящий голос.
  - В Асторию? - сердце дрогнуло, отпустить ее сейчас было подобно пытке.
  - Нет, на Набережную Мойки, ключи у меня с собой.
  Собирались и шли к боковому ближайшему выходу из парка в тишине. Погода испортилась, начал накрапывать дождик. Елизавета мелко дрожала, слишком много эмоций, напряжения, воспоминаний. Она покорно шла, поддерживаемая Сашей, абсолютно погруженная в себя. Мужчина тоже нервничал, может, не стоило начинать этот тяжелый для обоих разговор, но сказанного не воротишь, и в глубине души стало легче, груз прошлых обид и недомолвок, наконец, исчез.
  Дождь между тем набирал силу, и в своем воздушном платье Елизавета мерзла. На Александровском шоссе, куда они вышли через боковой вход, к счастью открытый в "высокий" сезон, мужчина сразу же бросился ловить машину. Через несколько минут ему повезло, старенькая семерка со скрипом притормозила. Запоздало мелькнула мысль, что, наверное, никогда в жизни девушка не ездила на таких автомобилях, но сейчас он был рад и этому.
  В салоне работала печка, играла музыка 80-х, пожилой водитель улыбнулся промокшей паре, спросил адрес. Всю дорогу снова молчали, прижавшись к горячей груди, девушка смотрела в окно, на стекающие струи дождя. Глаза снова наполнились слезами. В голове вертелось только "почему???" Что это злая шутка судьбы или божественное провидение, ведь все могло бы быть иначе...
  Каждой клеточкой она чувствовала, что это ЕЕ мужчина, он и только он должен был быть рядом. И снова - почему она была так глупа, почему мама все решила за нее, почему сам Саша отступил? Ответов не было... Бабушка часто говорила ей, что все в жизни к лучшему... она верила всегда, но теперь...
  Они связаны обещаниями, долгом, преданностью. Почему должна страдать эта юная девочка, как она сама сможет смотреть в глаза Николасу?! И снова слезы...
  Александр заметил соленые ручейки, не мог не заметить, руки чуть крепче сжались вокруг, губы поцеловали растрепанные прядки на затылке. Так хотелось утешить, успокоить, увезти далеко-далеко, забыть обо всем. Ее близость сводила с ума, нет не от желания, а от нежности. Тоска, незаживающая горькая, терзавшая в течение всех этих лет, всколыхнулась за волшебные десять дней вместе, вновь. Сейчас она рядом, а что будет завтра, как он отпустит ее, как будет жить?!
  - Приехали, молодежь.
  Голос водителя заставил вздрогнуть обоих.
  - Заснули что-ли?
  - Спасибо, Вы очень нас выручили.
  Мужчина расплатился, и они покинули теплый салон. Косые струи дождя и холодный ветер после машины и горячих рук обожги девушку. Хорошо, что домофон за последние 5 лет не менялся и ключ подошел. Еще несколько мгновений и они вошли в квартиру. Несмотря на мокрое платье и дрожь во всем теле, Елизавета замерла на пороге. Здесь было столько воспоминаний, встреч, поцелуев, первой волшебной ночи... Не случайно, она остановилась в Астории, боясь бередить душу.
  - Идем, ты вся дрожишь, - Саша нежно подтолкнул вперед, но на пороге комнаты тоже остановился. Ничего не изменилось, тот же диван, только накрытый белым чехлом, журнальный столик, часы на стене. С этой комнатой связаны самые счастливые, волшебные моменты его жизни. Не удержавшись, обнял дрожащую девушку, притянул к себе крепко-крепко.
  - Саша, ... это так больно, мы могли бы жить здесь вместе, все эти годы...
  - Шшш, не плачь больше, малышка, пожалуйста. Послушай меня, - он мягко приподнял ее лицо, посмотрел в синие озера глаз, - забудь обо всем, обо всех, прошлого уже не исправить. Но сейчас есть только ты и я и никого больше. Слышишь, Синеглазка, только ты и я, доверься мне и ничего не бойся, - и не дав времени ответить, наклонился к ее губам.
  Долгий волнующий каждую клеточку поцелуй был словно глоток воды в пустыне, смывая все старые обиды, сомнения, страхи, заживляя раны. Его губы вновь дарили волшебство, и ради одного этого мига стоило жить. Она потянулась к нему, ответила сначала не смело, а потом более открыто, страстно. Тело отозвалось новой волной дрожи только теперь не от холода.
  Елизавета забыла обо всем, каждая клеточка тянулась к Саше, хотела, нет, требовала его ласки и тепла. Она растворилась в себе, в Саше, в новых будоражащих ощущениях...
  Уткнувшись в его плечо, вдыхая волнующий запах своего мужчины, Елизавета медленно приходила в себя.
  - Милая, все в порядке? - хриплый шепот вызвал невольные мурашки.
  - Да
  Ее односложный ответ был истолкован по-своему.
  - Прости, все произошло слишком быстро, и я совершенно не подумал, - как глупо, он ведет себя как 18-и летний мальчишка, - о безопасности, - наконец выдохнул Саша.
  - Что? - она отстранилась, посмотрела в глаза, - ну по поводу второго момента можешь не волноваться, у меня скоро должны быть... в общем, ты прекрасно понимаешь о чем я, - она все-таки смутилась, но взяла себя в руки, - что касается первого, то, - в синем взгляде сквозило плохо скрываемое беспокойство, - Саша, тебе не понравилось?
  - Глупышка, боюсь, что разочаровал тебя...
  - Сашенька, - снова невозможно обволакивающий синий взгляд, - это было волшебно, как никогда...
   - Это только начало, обещаю тебе.
  - Но Саша, мы не должны ...
  - Шшш, - его палец накрыл припухшие от поцелуев губы, - помнишь, сегодня есть только ты и я.
  Не в силах сопротивляться, она ласково улыбнулась в ответ.
  - Так гораздо лучше. А теперь срочно под горячий душ, не могу допустить, чтобы ты простудилась, - и Александр неохотно разжал руки.
  Сразу повеяло холодом и разлукой, сразу почувствовалось мокрое платье, которое они таки не успели снять, не хотелось уходить даже на несколько минут.
  - Вода, наверное, перекрыта, я посмотрю. А потом схожу в магазин.
  Ее испуганный взгляд говори сам за себя.
   - Только в магазин, маленькая моя, я скоро вернусь.
  Открыв газ и воду, Саша почти бесшумно выскользнул за дверь. Эмоции переполняли, хотелось бросить к ее ногам весь мир, но пока нужно было позаботиться об ужине и как это ни парадоксально, о Даше.
  Быстро набрал и отправил сообщение, что телефон разрядился, и он останется у Пашки. Эта вынужденная ложь лежала на сердце тяжелым камнем, но Александр приказал себе не думать об этом сейчас.
  Отправив смс, выключил мобильник, и не смотря ни на что, улыбнулся. За все эти годы после разлуки, впервые чувствовав себя по-настоящему счастливым.
  
  Пока Александра не было, Елизавета не бездельничала. Вооружившись тряпкой, она вытерла толстый слой пыли, протерла полы, постелила постель. В открытое окно врывался свежий, насыщенный озоном после дождя, воздух. Лиза остановила взгляд на таком знакомом и в то же время давно забытом виде: Мойка, старинные дома, золотой купол Исаакия над крышами.
  Она была счастлива, изо всех сил стараясь не омрачать этот вечер голосом совести. Как Скарлетт из "Унесенных ветром", повторяя про себя, что обо всем остальном, она подумает завтра.
  После уборки, девушка вновь нырнула под горячие струи душа, долго искала, что бы надеть. Здесь осталось много вещей, забытых по невнимательности или нарочно. Как, например, несколько кружевных комплектов белья, купленных исключительно для Саши. Выбрав очень нежный цвета шампанского изысканный комплект, сверху девушка надела милое домашнее платье с игривыми бантиками на кармашках. Когда-то оно очень нравилось ее "гардемарину", и потому тоже было оставлено здесь, в прошлой жизни.
  Волосы Елизавета распустила, после дождя и косы, высохнув, они лежали красивыми волнами, окутывая до талии. Немного туши на ресницы, капелька духов, вот и все. Она с нетерпением ждала.
  Наконец ключ в замке повернулся и нагруженный пакетами Саша, вновь радовал своим появлением. В его взгляде было столько нежности, конечно же, он узнал, это милое детское платье и ее шоколадный водопад волос, как он любил перебирать длинные пряди.
  - Привет, - от нее, такой домашней, близкой родной, голос окрасился хриплыми нотками, - очередь была большая, - виноватый голубой взгляд.
  - Ничего, я успела навести порядок, не люблю дышать пылью.
  - Ого, да это целая генеральная уборка. Моей Синеглазке срочно нужен отдых, а я пока займусь ужином.
  - Я помогу.
  - Нет, ты отдыхаешь.
  - Тогда на кухне, рядом с тобой. И Саша, тебе тоже не мешало бы переодеться и согреться после дождя. Я нашла твою футболку, а джинсы давай посушу утюгом.
  - Они уже высохли почти.
  - И все же... мне будет приятно.
  На это возразить было нечего.
  Минут через 15 Александр уже хозяйничал на кухне. Елизавета сидела за столом, подперев щеку маленькой ладошкой и смотрела смотрела. Его плечи приковывали взгляд. Так хотелось дотронуться до обтянутых тонким белым трикотажем мускулов, его улыбка то и дело, скользящая по ней, согревала и успокаивала, его голос заставлял сердце биться быстрее.
  "Что я делаю? Нет, что мы делаем, это сумасшествие ... но, об этом я подумаю завтра", - фраза из фильма вновь стала спасительной соломинкой.
  Девушка все же не усидела на месте, помыла черешню, нарезала овощи для салата. Мужчина заканчивал с пастой.
  - Ничего оригинальнее я не придумал. А главное быстро, я страшно голодный.
  Она улыбалась, голодный, готовить для него каждый вечер, ждать с работы... Нет, снова мысли побежали не в том направлении. Из задумчивости вывел звук открываемой бутылки.
  - Снова вино, Саша ты меня спаиваешь... вторая бутылка за день.
  - Красное вино полезно. А это должно быть очень неплохим. В магазине посоветовали, я не знаток.
  - Ого, Chateau Latour урожая 2009 года. Это знаменитый винодельческий дом Бургундии. Тебе подсказали правильно.
  - Ну, прошу к столу.
  Ужинали, весело болтая и смеясь. Это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Елизавета никак не могла отогнать эту мысль.
  - Потанцуешь со мной, Синеглазка?
  Она вложила ладошку в его протянутую руку.
  - Никогда не танцевала в тишине.
  На маленькой кухне, без музыки, в домашнем платье, этот медленный танец был самым прекрасным в ее жизни. Сашины руки держали крепко, но так бережно, губы нежно коснулись шеи. А потом он подхватил ее на руки, отнес в комнату, закружил. И реальность снова исчезла...
  Сначала упоительные поцелуи, долгие, томные, наполненные негой, оттененные сочно-бархатным привкусом благородного вина. Потом более смелые ласки, руки, губы, прерывистое дыхание. Она тонула в нежности, казалось, что та стекает с кончиков пальцев. Александр изучал каждый сантиметр, никуда не спеша, целуя и заставляя ее дрожать. Это было восхитительно, волнующе все ее существо, невозможно и неистово, мягко и бережно.
  Еще лучше, еще сильнее, прекраснее, чем несколько часов назад.
  - Я люблю тебя, - обжигающий шепот, - моя малышка, моя мечта, моя волшебница.
  Елизавета не смогла сдержать слез, слишком много эмоций, порожденных ее собственным телом, его признанием. И снова мысль о невозможности быть вместе врывалась в сознание, заставляя дрожать. А может быть ... может все-таки есть надежда...
  
  
  Надежда
  
  Вы хотели бы жить в Семимостье?
   Обитают там вольно стихи,
   И Никольский собор отпускает грехи
   Под вуалью взор прячущей гостье.
  (Т.А. Богомолова)
  
  Утром Елизавета проснулась первая, мягко высвободилась из под горячей руки, накинула домашнее платье, несколько мгновений просто смотрела на спящего мужчину. Сердце щемило от нежности к нему и страха перед будущим. Что принесет им сегодняшний день? Вчера они были в сказке, своей личной сказке, сегодня реальность вновь обступала со всех сторон.
  Тихо проскользнула на кухню, поставила варить кофе. Было еще очень рано, легкая туманная дымка висела над городом, размывая очертания старинных зданий. Такой же туман стоял и в ее душе. Задумалась глубоко, кофе остро зашипел на плите, убегая и распространяя резкий запах.
  Елизавета вынырнула из задумчивости, принялась вытирать благородный напиток с плиты.
  За этим занятием и застал Саша, подошел тихо-тихо, обнял крепко и властно, зашептал в ухо:
  - Доброе утро, Синеглазка. Ты почему сбежала от меня так рано?
  - Не спалось...
  - Надеюсь не из-за меня?
  - Из-за нас Саша, из-за нас, хотя могу ли я говорить так, ведь "нас" нет, - горько шептала в ответ.
  - Мы есть, милая, ты и я, и это главное, - Александр уверенно повернул к себе, нежно смотрел в самую душу, - все зависит только от нас.
  Елизавета не ответила, мягко вырвалась из объятий, вновь взялась за кофе.
  - Первая попытка не удалась? Давай я приготовлю завтрак.
  - Хорошо. Саша, я бы очень хотела пройтись, такое утро сказочное, тишина, на улицах еще пустынно.
  - Отличная идея, собирайся. Я пока поколдую на кухне, позавтракаем и пойдем.
  Минут через тридцать молодые люди спустились во двор.
  - Куда отправимся?
  - В Семимостье. Я верю, что это волшебное место. Помнишь, как мы гуляли там?
  - Конечно, я помню все, что хоть как-то связано с тобой.
  Тихо шли по набережной Крюкова канала, держась за руки. Как он смотрел на нее, Елизавета кожей чувствовала ласковый, полный чувств, взгляд. Неужели же это не сон, она нужна Саше, все это происходит сейчас и с ней наяву...
  Дошли до Пикалова моста. Елизавета не смогла сдержаться:
  - Как же здесь красиво. Я так стремилась заставить себя забыть, но так и не смогла...
  - Помнишь, как мы считали мосты?
  - А как загадывали желания. Мое так и не исполнилось.
  - И мое тоже...
  - Как хорошо, что так рано, никого нет, Сашенька, я не знаю, имею ли право говорить это, но я счастлива сейчас... как никогда!
  - Иди ко мне, синеглазая моя красавица, больше всего сейчас, хочу обнять тебя, дышать тобой, просто быть рядом.
  - Саша, милый, мы сошли с ума или мир перевернулся?
  - Пусть мир будет перевернутым, если в нем ты будешь со мной. Елизавета, я люблю тебя, и жить без тебя я не смогу. Да, я знаю все не просто, но ответь мне только на один вопрос. Ты хочешь остаться со мной? Все остальное не важно...
  На глаза набежали слезы. Простые слова, но с каким чувством сказанные, с какой болью и надеждой...Его горящее дыхание на щеке, его крепкая надежная грудь, за которой можно укрыться от всех несчастий, его руки, теплые крепкие, наверное, даже под угрозой собственной жизни Елизавета не смогла бы отказаться от этого.
  nbsp;- Сашенька, я люблю тебя, любила всегда, пыталась и не смогла забыть. Я не смогу без тебя теперь...
  Повернулась к нему лицом, уперлась лбом в плечо, вздохнула глубоко, чтобы окончательно не расплакаться. Саша обнял еще крепче.
  - Не знаю, можно ли быть более счастливым, думаю, нет...
  - На как мы будем строить счастье на беде других? Мне больно думать об этом. Николас никогда бы не поступил со мной так.
  - Малышка, они поймут. Не могут не понять. Если мы что-то значим для них, то отпустят и порадуются за нас.
  - Все слишком запутано и сложно. Ник всегда был рядом, помогал во всем, он любит меня, глубоко и по-настоящему, я это знаю.
  - А ты? Помнишь, в ресторане ты говорила, - голос выдал волнение.
  Елизавета, наконец, подняла на него глаза, ответила тихо и просто:
  - Я никогда не любила никого, кроме тебя. Ник просто был рядом, я позволила ему быть рядом. А мой ответ пусть не волнует тебя. Что еще я могла сказать? Я знаю одно, ему будет очень больно... и это разрывает мне сердце.
  - Я понимаю, но другого пути нет. Значит, так должно быть. Ты - жизнь моя, Елизавета.
  - А Даша?
  - Даша - фон, да она милая девочка, но не более. После нашей разлуки у меня очень долго никого не было. Мама уже всерьез начала опасаться за будущее. Ее настойчивые попытки удались, мы стали встречаться. Я просто плыл по течению, что еще оставалось, корил себя, вспоминал о тебе... Давно надо было наплевать на все и поехать в Париж, может быть тогда никто бы не страдал сейчас...
  - Может быть... Но и я могла бы приехать в Питер...
  - Милая, пусть все ошибки останутся в прошлом. Сейчас я хочу только одного, наверстать все, что было упущено. Каждый миг быть рядом.
  Девушка улыбнулась чуть грустно:
  - Но, если я правильно помню, через 2 недели у тебя рейс?
  - Да, впервые не хочу ехать. Раньше бежал из дома с радостью, а теперь...это будет мука. 4 месяца, я сойду с ума без тебя...
  - Это очень много, но по сравнению с 5 годами, да и моя виза скоро кончится... Но что потом?
  -Не знаю, Синеглазка, да так ли уж важно, знаю только, что отныне я больше не отпущу тебя.
  - Попробуем снова загадать желания, я все еще верю в магию Семимостья.
  - Давай, только желание нужно обязательно скрепить поцелуем.
  Что Александр и сделал незамедлительно. Елизавета еще успела подумать о самом сокровенном, но лишь несколько мгновений. Его нежные, волнующие губы пьянили, становились все более властным и обжигающе-страстными.
  - Идем домой, больше всего на свете я хочу сейчас оказаться наедине в нашей спальне.
  Обратно шли быстро, мужчина держал за руку, и волны желания сквозь его пальцы передавались и девушке. Волшебство ночи повторилось днем вновь. Реальность снова исчезла в бесконечных поцелуях и ласках. Все еще не верилось до конца, что это не сон.
  Рядом с Сашей все было так естественно, так легко, даже переживания и угрызения совести за Ника на время оставили, отступили, наполняя все ее существо только любовью.
  Придя в себя через несколько часов, еще долго не могли расстаться, говорили, целовались, вновь тонули в объятиях и снова говорили. Нечеловеческим усилием Саша все же заставил себя оторваться от девушки.
  - Третий час, Синеглаза, прости, но я должен поехать домой.
  - Конечно, Даша наверняка сходит с ума.
  - Я написал ей вчера, что останусь у Пашки. Ему, правда, не дозвонился, но смс отправил, чтобы прикрыл.
  Елизавета молчала, только вздохнула глубоко и смотрела долгим грустным взглядом.
  - Да, я знаю, ты осуждаешь. Больше лжи не будет. Я сегодня же поговорю с Дашей.
  - Так будет лучше.
  - Что будешь делать?
  - Нужно съездить в "Асторию" за вещами, гостиница оплачена до сегодняшнего дня. А потом вернусь сюда.
  - Давай вместе, я помогу.
  - Не надо, Сашенька, иди. Тебе пора.
  - Час ничего уже не решит, а одну я тебя не пущу. Много там всяких наглых типов!
  - Саша, ну только не ревнуй, думала у тебя это прошло.
  - Я тоже думал, но только не с тобой. Просто слишком люблю тебя, малышка. Но обещаю держать себя в руках, ты же только моя?
  - Конечно, всегда была и буду твоей. А ты теперь только мой, мой любимый курсант Навигацкой школы, - не смогла сдержать нежной улыбки при воспоминании о мечтах юной барышни, - хотя нет, уже не курсант, а настоящий капитан дальнего плавания!
  
  Вещи Елизавета складывала быстро. Пока она собиралась, Александр осматривался. Шикарный номер, таких ему еще не доводилось видеть. Вдруг его взгляд зацепился за знакомое кольцо на туалетном столике. Подошел, взял в руку, это его кольцо, сомнений быть не могло.
  - Лиза, ты носила его все эти годы?
  Девушка вышла из ванной, увидела находку в его руках, улыбнулась:
  - Сначала просто спрятала, а потом отдала ювелиру, он немного увеличил размер и да, я его носила на среднем пальце. Тебя это удивляет?
  - Значит, оно что-то да значило для тебя, даже тогда?
  - Больше, чем ты можешь себе представить.
  Он снова не сдержался, обнял, поцеловал макушку, лоб, глаза, губы.
  - Сашенька, родной, остановись, прошу... Потом будет еще труднее. Я готова, пора.
  Да, конечно, она была права. Просто рядом с ней, он совсем теряет голову. Мужчина помог отвезти вещи на Мойку и, наконец, после долгого трепетного прощания, оставил Елизавету одну, твердо пообещав, вернуться вечером после разговора с Дашей.
  
  Непредсказуемый поворот.
  
  Твою ненаглядную руку
   Так крепко сжимая в своей,
   Я все отодвинуть разлуку
   Пытаюсь, но помню о ней...
   И может быть, это сверканье
   Листвы, и дворцов, и реки
   Возможно лишь в силу страданья
   И счастья, ему вопреки!
  ( А. Кушнер)
  
  Елизавета еще долго смотрела в окно, даже, когда мужская фигура давно пропала из вида. Все вроде бы хорошо, но как только Саша ушел, что-то тревожное поселилось в душе. Он говорил так уверенно, а смотрел с такой любовью, что все страхи отступали, но без него накатывали вновь.
  Как она будет объясняться с Ником? Что скажут родители, когда уже назначен день и разосланы приглашения?! Как поведет себя Даша, уж слишком неласково она смотрела на нее позавчера за ужином. Нужно отвлечься. И здесь было одно верное средство - Петербург.
  Елизавета бесцельно бродила по городу, погружаясь в него, растворяясь в старинных улицах. Ноги само собой принесли ее на Сергиевскую. Их фамильный особняк, зайти, поговорить с жильцами?! Зачем, ничего, что напоминало бы о князьях Оболенских, там давно не было.
  Вот если бы в России было право реституции, они смогли бы вернуть дом, можно было создать в нем музей русских эмигрантов... Да, все это только мечты... Ну и пусть, зато он цел и невредим, и его стены все равно помнят первых, самых главных хозяев, и никогда не забудут.
  Девушка прогуляла до вечера, но сотовый молчал. Пока Елизавета не беспокоилась, такой непростой разговор требует времени. Она повернула домой, зашла в магазин, так хотелось порадовать Сашу вкусным ужином. Еще два часа прошли в готовке, а телефон по-прежнему молчал.
  В десять Елизавета уже начала волноваться всерьез, сидела на подоконнике с телефоном в руках и, не отрываясь, смотрела на улицу. Никого, редкие прохожие, но не Саша. В 11 нервы сдали и она отправила смс... Еще через полчаса позвонила. Телефон был выключен. Все, девушку уже мелко трясло.
  Только бы с ним ничего не случилось, в голову лезли совсем уж страшные мысли, тихо молилась про себя, чтобы был жив и здоров.
  Наконец, уже далеко за полночь, когда Елизавета на пару минут отошла от окна в ванную, в дверь постучали.
  Бросилась открывать, даже не посмотрела в глазок. Он, слава Богу, все в порядке. Кинулась на шею, еле сдерживая слезы:
  - Саша, я так волновалась, как же ты напугал меня. Уже не знала, что думать...
  - Прости, я не мог позвонить, - голос такой холодный и чужой, что стало жутко.
  - Саша, - отстранилась, внимательно посмотрела в глаза, - что с тобой? - потухший взгляд напугал, сердце заныло в предчувствии беды. - Саша, не молчи, идем в комнату, расскажи что произошло.
  Еще несколько долгих томительных минут, показавшихся вечностью, пока мужчина заговорил, глухо, тяжело:
  - Прости меня, Елизавета, я не смог сказать Даше..., - прочитал немой вопрос в синих глазах, как же непередаваемо больно смотреть на нее, и знать, что для них все закончилось, так и не успев толком начаться, что все утренние обещания, по какому-то неведомому капризу судьбы, так и останутся только словами... И виноват во всем снова он.
  - Саша, Сашенька, что я могу сделать для тебя? Как помочь? У тебя не хватило сил сделать ей больно, я понимаю. Я сама не знаю, как буду говорить с Николасом... Если тебе нужно время...
  
  Она еще ничего не понимает, все еще верит в сказку, Господи, ну почему же все так, почему???
  - Лиза, послушай я не сказал Даше о нас и уже, наверное, не смогу сказать...Как бы страшно это ни звучало...
  - Что могло измениться за несколько часов? - голос девушки дрожал, под ногами как будто разворачивалась пропасть, а она балансировала на самом краю.
  - Она беременна...
  Вот теперь можно смело бросаться головой в эту самую черноту. Мысли разбегались, нужно что-то ответить, собраться:
  - Давно?
  - Что?
  - Давно она беременна?
  - 7 недель.
  Тишина, тягостная, невыносимая, плотная и удушающая висела вокруг. Александр встал, подошел к окну, не глядя на девушку, сбивчиво начал говорить:
  - Я не успел и слова сказать, как Дашка с порога набросилась с вопросами, где был и зачем, что понадобилось от меня Пашке и почему он тоже ничего не может ей объяснить. Я уже хотел обо всем рассказать, как она вдруг заплакала, скорее, зарыдала и сквозь слезы бросила, что беременна, что хотела сказать мне на днях в подходящей обстановке, но приходится вот так, чтобы я хоть что-то понял и, наконец, вспомнил о ее существовании.
  Я молчал, просто не знал, что ответить. Даша принесла какие-то бумаги, сказала, что уже встала на учет в поликлинике. Что узнала еще в деревне, так ждала меня. Но я уехал с тобой в Краснодар...
  
  - Это радостная новость, Саша, тебя можно поздравить, - хотела сказать спокойно, но не смогла.
  - Да уж, радости хоть отбавляй! Я вообще ничего не понимаю. Она не хотела пока детей, говорила, что еще есть время пожить вдвоем, для себя...
  - Саша, в этом вопросе не всегда можно планировать.
  - И что теперь, Лиза? Она просто к месту меня пригвоздила этой ошеломляющей новостью! Что делать мне? Что делать нам?
  - Нас больше не будет, Саша, - только не думать сейчас, позже, когда останется одна, сейчас только не переставать говорить или она разрыдается, а Саше на сегодня хватит истерик. Прекрасный сон вернулся на несколько мгновений, чтобы снова стать сном...
  - Но я не смогу без тебя! Елизавета, я не вынесу этого снова. 5 лет жить воспоминаниями, стараться стереть их, забыть, научиться заново дышать, - мужчина вновь приблизился, взял ее руки в свои. - Эти дни рядом с тобой, они всю душу вывернули. Я любил тебя, люблю и не перестану любить!
  - Своего малыша ты тоже полюбишь. Саша, он твой, часть тебя самого и ради него, ты справишься.
  - И это говоришь мне ты?! Та, что утром признавалась в чувствах? Лиза, откуда у тебя берутся силы говорить мне все это? Я не понимаю...
  - Я тоже. Я просто знаю, что должна поддержать тебя сейчас. Как бы ни было больно, через себя, через свои чувства... Ничего не важно, кроме этой маленькой жизни.
  - Но я люблю тебя!!! Я мог бы помогать...
  - Нет, - девушка высвободила руки, отошла, сверкнула глазами пронзительно остро, - не смей даже думать об этом. Саша, если ты останешься со мной, то, в конце концов, возненавидишь самого себя, и это сведет на "нет" нашу любовь. Я люблю твое честное благородное порывистое сердце, это сердце никогда не предаст своего ребенка, даже ради любимой женщины!!!
  Александр молчал, понимая, что она абсолютно права. Он прекрасно видел, чего стоили ей эти слова. Но сколько пыла и уверенности было в тихом голосе, сколько едва сдерживаемой боли и слез, но справилась, не заплакала.
  - Что ты будешь делать теперь? Поедешь домой?
  - Да, думаю завтра же. Николас скоро возвращается, а я обещала, что приеду раньше.
  - Останешься с ним? Выйдешь замуж?
  - Не знаю, Саша ничего уже не знаю... Я запуталась и устала от всего...
  - Я не вправе просить тебя остаться одной... С моей стороны это не просто эгоизм, но жестокость. Больше всего на свете, я хочу, чтобы ты была счастлива, Синеглазка.
  - Счастье очень относительное понятие. 2 недели назад мне казалось, что я счастлива с Ником, хотя то состояние было так далеко от того, что я испытала утром. А Семимостье оказывается все же глупая сказка, снова ничего не исполнилось.
  - Прости меня, малышка, прости...
  - Ты не виноват. Ни в чем... Мы сделали все, что могли...
  Нет, она все-таки не сдержалась, заплакала, спрятала лицо в ладонях. Саша, конечно, увидел, обнял, прижал к себе.
  Сколько они стояли, так, обнявшись на фоне белых сумерек за окном, может час, а может несколько минут, время исчезло. Пронзительное молчаливое прощание, сжигающее все мосты, окрашенное горечью и неизбежностью. Елизавета первой нарушила тишину:
  - Ступай, Саша, тебе давно пора. Нельзя волновать беременную женщину.
  - Я провожу тебя завтра?
  - Нет, не нужно...
  - Можно я буду звонить, хотя бы иногда из рейса.
  - Нет, я не оставлю парижский номер. Зачем мучить себя?
  - Но я могу хотя бы узнать о твоем решении по поводу Ника?
  Девушка задумалась, что это изменит, но умоляющий проникающий в самую душу взгляд, заставил кивнуть:
  - Я напишу тебе об этом.
  - Значит все? Я больше не увижу тебя!? Лиза, это невыносимо...
  - Сейчас так будет лучше, может быть через несколько лет, я отважусь приехать. Познакомлюсь с твоим малышом... А теперь иди, я прошу тебя, Саша, иди домой...
  Он отступил, в последний раз посмотрел в заплаканные огромные блестящие глаза:
  - Я люблю тебя больше самой любви, помни об этом...
  
  
  Возвращение
  
  Дорога домой, как и 5 лет назад, оказалась полной грусти и отчаяния. Только, если тогда пересиливали обида и непонимание и некая недосказанность, то сейчас все было прозрачно-ясно и со стороны виделось единственно правильным. Правда, легче от этого не становилось.
  Елизавете казалось, что ее мечта упорхнула из рук, причем она сама отпустила ее на свободу. Единственной отдушиной оставались воспоминания, которые никто не сможет отнять или запретить. Она уложит их в волшебный сундучок, закроет на ключ, и в самые тяжелые минуты будет позволять себе открывать сказочный ларчик.
  Будущее пугало, впереди сплошные вопросы. Как хорошо, что Николас возвращается только послезавтра, и у нее будет немного времени для раздумий. И тут же сердце бастовало, о чем вообще можно думать, они должны расстаться, ей не обмануть себя. Тогда в борьбу вступал разум и голос совести. Ник любит ее не менее сильно, чем Саша, в этом девушка была абсолютно уверена, может, стоит попробовать, ведь не все браки строятся на взаимной любви. Но даже если так, ее измена оставалась реальностью, и врать Николасу она бы просто не смогла.
  Париж встретил девушку ласковой летней погодой, солнышком. Водитель отвез домой. Теплая встреча с родителями помогла немного согреть ледяной холод в душе.
  Приехала бабушка. Выглядела она превосходно, и это тоже грело душу. Елизавета со всеми подробностями рассказала о путешествии, умолчав только об Александре. Родителям пока не хотелось говорить об их встрече. Этот серьезный разговор требовал душевной подготовки, особенно после Сашиного признания. А вот по поводу бабушки еще думала. Очень хотелось поделиться с родным близким человеком, но с другой стороны ей не нужны лишние волнения. Решено, пока она будет молчать.
  В разговорах и воспоминаниях время летело незаметно. После обеда всей семьей поехали в Сен-Женевьев-де-Буа. Помолились, постояли у надгробий Елизаветы Николаевны и Никиты Александровича. Бабушка, в который раз благодарно улыбнулась внучке.
  На семейный ужин приехали старший брат Екатерины Никитичны 86-летний князь Михаил с супругой, детьми, внуками. Елизавета снова оказалась в центре внимания, улыбалась, стараясь, чтобы со стороны ее улыбка выглядела вполне естественной.
  Екатерина Никитична не спускала глаз с внучки и чем дальше, тем больше убеждалась, что с девочкой что-то не так. Нужно во что бы то ни стало выяснить и помочь. Сославшись на усталость, пожилая женщина осталась на ночь. Незаметно проскользнула в спальню к внучке.
  Та задумчиво смотрела в темное небо за окном.
  Екатерина Никитична подошла, обняла за плечи:
  - Что с тобой, золотко?
  - Все в порядке, бабуль. Так темно, непривычно. В Петербурге сейчас белые ночи...
  - Значит Краснодар и Санкт-Петербург не так уж далеко, вот уж не думала. Ты все же побывала там?
  - Да.
  - Лизавета, не молчи. Я все прекрасно вижу, я слишком хорошо знаю тебя. Софья может и не "прочла" твою натянутую улыбку, но не я. Поговори со мной.
  Девушка повернулась к бабушке, увидела в ее глазах такую теплоту, что сдалась, не раздумывая больше.
  - Я встретилась с Сашей.
  Екатерина Никитична вздохнула глубоко:
  - Я боялась, что ты скажешь именно это. Расскажи мне обо всем, я с тобой, деточка моя, я всегда буду на твоей стороне.
  И Елизавета рассказала, ничего не утаивая, вновь переживая и вспоминая, дрожа и глотая слезы.
  - Бабушка, скажи, мне прошу, скажи, что мы все сделали правильно.
  Екатерина Никитична обняла, пораженная рассказом, а еще больше глубиной чувств и переживаний ее обожаемой девочки.
  - Деточка, жизнь такая сложная и противоречивая. Вы оба слишком порядочны, чтобы поступить по-другому. Ты сама сказала об этом Саше. Все это так невероятно, я надеялась, что за 5 лет ты смогла забыть, что Николас заставил тебя забыть...
  - Я тоже так думала, я почти поверила в это. Бабушка, если бы я могла вернуться назад, если бы могла исправить. Почему мама и папа не захотели дать нам попробовать? Ведь, возможно, если бы они не были столь резки, мы смогли бы поговорить и ...
  - Не вини родителей, Лизавета. Все мы в душе чуточку эгоисты. Софья просто испугалась отпустить тебя, ведь она прекрасно понимала, что ты бы уехала с ним. Да и Бог знает, как бы все сложилось. Значит, так было суждено.
  - Я не виню, просто не до конца понимаю. Но что делать теперь? Как мне жить без него? Как жить, зная, что и он любит меня, но не может быть со мной?! Это невыносимо сложно, я не знаю, справлюсь ли я. И как быть с Ником? Со свадьбой? Я запуталась. Хочется уехать далеко-далеко, увези меня, как 5 лет назад...
  - Родная моя, от себя не убежать и не спрятаться даже на краю света. Я понимаю, как тебе больно, понимаю как никто. Но стоит ли рубить с плеча, может все же попробовать с Николасом. Он любит тебя так искренне.
  - Я не смогу врать. Я изменила ему.
  - Поговори с ним, расскажи честно и открыто. Ник поймет, поверь мне, он выше ревности. Он простит тебя.
  - Но тень Саши все равно будет стоять между нами. Я не смогу дать ему того, что дала бы любимому мужчине. А если когда-нибудь любви Ника станет мало на двоих, и тогда он первый будет обвинять меня и окажется прав.
  - Елизавета, мы не можем знать, что будет завтра. Ведь ты жила без Александра все эти годы. И если бы ты не вернулась в Питер... Если бы я знала, на что обрекаю тебя, никогда не отпустила бы, даже ради памяти отца и матери.
  - Не говори так, бабушка. Я так благодарна тебе, эти воспоминая теперь самые главные. И эта поездка была так важна для всех нас. Если бы не Саша, я бы не справилась одна.
  Девушка замолчала на несколько мгновений, этот разговор, наконец, привел ее к твердому и окончательному решению:
  - Мы отменим свадьбу... Ты поддержишь меня, бабулечка?
  - Да, я уважаю твое решение, пока не знаю, согласна ли с ним, время покажет, но помогу во всем. Не волнуйся, родителей возьму на себя. Все обойдется. Главное, чтобы ты пришла в себя. Я люблю тебя, золотко, Господь не оставит, все наладится.
  
  Разговор с бабушкой придал сил и уверенности, от принятого решения стало легче. Оставалось дождаться возвращения Ника. Девушка пыталась обдумать, что скажет ему, как объяснит, в голове было мутно, на душе кошки скребли.
  Наконец, наступил новый день, и Елизавета поехала в аэропорт встречать Николаса. Ноги подкосились при виде его счастливой улыбки, несмело улыбнулась в ответ, еле дотронулась до губ поцелуем. Мужчина пока ничего не понял, ее холодность на людях казалась вполне закономерной. Как же он соскучился по своей принцессе.
  Но и в его маленькой квартирке она продолжала держаться отчужденно и смотрела непонятным, словно, извиняющимся взглядом. Смутные подозрения закрались в душу.
  Это было мучительно, смотреть на него и бояться заговорить, и в то же время ловить полные непонимания взгляды. Пути назад нет.
  Мужчина между тем приглашал ее поужинать.
  - Ник, нам нужно поговорить.
  - Вот в ресторане все и обсудим.
  - Нет, сейчас. Так не может больше продолжаться.
  Ее тон и взгляд заставили сердце тревожно сжаться:
  - Что случилось, Бетси? Что не так?
  - Все не так! Но ты совершенно не виноват, все разрушила только я.
  - Я ничего не понимаю, Элизабет, что происходит?
  - Я изменила тебе, - сказала тихо, не в силах посмотреть в глаза.
  Мужчина молчал, Елизавете казалось, что она физически чувствует его боль.
  - Значит, я не зря боялся отпускать тебя в Россию, - усмехнулся горько, - я могу узнать подробности?
  И Елизавета снова рассказывала обо всем, с самого начала, с самой первой встречи в Екатерининском дворце. Старалась говорить спокойно, но голос дрожал от слез.
  Ник слушал молча, напряженно, не перебивал. Его мечта с каждым новым словом рушилась на глазах. Пугала даже не столько физическая измена, сколько душевная привязанность его принцессы к этому русскому. Какой тоской светились ее глаза, когда она говорила о нем.
  - Ник? Николас, - девушка дотронулась до его руки, - не молчи, скажи хоть что-нибудь...
  Он вздрогнул, посмотрел прямо в глаза.
  - Я не знаю, что сказать, Бетси...
  - Прости меня, Николас, я так виновата, я знаю, как больно тебе сейчас.
  - Тебе тоже больно, Элизабет, мы в равном положении, - горькая полуулыбка скользнула по губам, - я никогда не мог поверить, что ты будешь моей. Это был сон, а теперь пришла пора просыпаться.
  - Ты сможешь простить меня?
  - Бетси, за что мне прощать? Сердцу не прикажешь.
  - Но я предала тебя, Николас...и это так мучает.
  - Не нужно, Элизабет. Я слишком люблю тебя, чтобы в чем-либо обвинять... Случилось то, что случилось. Скажи мне только одно, я никогда и словом не напомню об этом, я забуду навсегда, ты останешься со мной? Это самое важное сейчас..., - замер, боясь дышать, от ответа его принцессы зависело ВСЕ.
  - Я не смогу выйти за тебя, Ник, теперь не смогу.
  Опустил голову, дышать расхотелось окончательно, да, если бы 2 года назад он увидел себя сегодняшнего, никогда не поверил бы. Он жил в своем особом мире, где властвовало прошлое, где не было настоящей жизни, только история, которую он писал, опираясь на труды многих лет. Жизнь, ограниченная стенами Сорбонны и архивов, жизнь, заканчивающаяся за порогом библиотек и лекционных залов.
  Эта сказочная девушка показала ему другую сторону, жизнь настоящую, реальную, наполненную чувствами, показала и забрала вновь, как будто отобрала дорогую игрушку у нашкодившего ребенка. Но самое обидное в том, что он ни в чем не виноват, он любил ее, как только мог, искренне и преданно.
  Николас снова повернулся к девушке, она смотрела на него испуганными, полными вины и смятения глазами и тихо плакала. Вся его боль и обида схлынула при виде этих слез, так захотелось успокоить, утешить.
  - Не плачь, Бетси, - обнял нежно, зашептал в ухо ласково, - ты не виновата, все хорошо. Я понимаю и принимаю твое решение.
  - Спасибо, Ник, спасибо тебе за все.
  Долго сидели обнявшись, Елизавета успокаивалась, Николас пытался принять и до конца осмыслить услышанное. Не получалось, мысли разбегались от болевшего сердца. Но нельзя показывать этого сейчас.
  - Ник, но как же быть со всеми приготовлениями? - ее голос все еще дрожал, но слез уже не было.
  - Не волнуйся, принцесса. Я поговорю с родителями, все можно отменить. И ты не должна чувствовать себя виноватой. Они поймут, я все объясню.
  - Ник, наверное, только ты с твоим благородством мог ТАК принять это...
  - Все нормально... Хорошо, что мы все выяснили сейчас... И знаешь, пусть мы не будем вместе как пара, но мы же сможем остаться друзьями?
  - Ник, дружить с человеком, который далеко не безразличен тебе почти невозможно, я знаю это по собственному опыту.
  - И все же я хочу попробовать. Ты позволишь?
  Хотя бы просто видеть ее, встречаться, разговаривать. Это лучше, чем вообще вычеркнуть из жизни. Нику казалось, что сейчас у него не хватит на это сил.
  - Конечно. Давай попробуем.
  - Пойдем в ресторан или отвезти тебя домой?
  - Лучше домой и вызови, пожалуйста, такси.
  - Мне не сложно, я отвезу.
  - Ник, прошу, мне нужно побыть одной...
  - Конечно, я не буду настаивать.
  
  Через 15 минут девушка садилась в такси. Николас провожал, смотрел такими глазами, что слезы снова подступили.
  - Прости меня, Николас, и спасибо тебе за все..., - нырнула на заднее сиденье, окончательно расплакалась, смотря на удаляющийся высокий сутуловатый мужской силуэт.
  Как же Ник заботился о ней даже сегодня, как утешал, а ведь она знала, как ему больно... Это и грело душу, и еще острее заставляло страдать. Вспомнила вдруг Сашу, его просьбу, ведь она пообещала. Дрожащими пальцами вставила в телефон русскую симку, набрала короткое сообщение: "Я рассталась с Николасом, свадьбы не будет...".
  Дождалась отчета о доставке смс, вынула сим карту. Крошечный кусочек пластика, единственная тоненькая связь с Россией, с Петербургом, с Сашей. Выбросить в окно, сейчас же, не оставлять себе даже крошечного шанса надеяться. Опустила стекло, уже почти решилась, но так и не смогла, бросила симку обратно в сумку, снова разрыдалась, коря себя за малодушие и нерешительность.
  
  
  Даже черное иногда становится белым
  
  Прошла неделя, полная разных событий. Во-первых, Елизавета поговорила с родителями по поводу свадьбы. Хотя скорее говорила не она, а Екатерина Никитична, а девушка лишь молчаливо присутствовала при разговоре. Софья и Александер, естественно, были удивлены, но нельзя сказать, чтобы уж очень сильно расстроены. Выбор дочери не совсем импонировал, особенно Софье.
  Какой-то там историк, книжный червяк, да не такого зятя она хотела бы видеть рядом. Хотя он любил девочку, это было видно. И Софья не стала вмешиваться, один раз она уже сделала это, а, наверное, все же не стоило... Свадьба так свадьба. И вдруг такой конец, почему? О причинах мама напустила такого туману, что Софья ничего не поняла, но расспрашивать не стала.
  Во-вторых, Екатерина Никитична поразмыслила над словами внучки и согласилась, что уехать сейчас для нее было бы наилучшим выходом. Поставила зятя и дочь перед фактом, что они с Лизаветой едут в Швейцарию гулять и дышать свежим воздухом. Врачи давно советовали женщине такой отдых, и это не вызвало подозрений.
   Уже через пару дней бабушка и внучка отдыхали в санатории в окрестностях Лозанны. Красивая природа, сочная зелень полей, приятные расслабляющие процедуры, без сомнения, помогали, но на душе по-прежнему было тоскливо.
  Елизавета заставляла себя не думать о Саше, но не могла. То представляла, как он сейчас бороздит морские просторы, наверняка, звонит и заботиться о Даше, то погружалась в приятные воспоминания пятилетней давности и совсем новые. Заново переживала время наедине, вновь пропускала через себя, создавала иллюзию счастья.
  Пыталась рисовать, но вместо пейзажей, рука сама собой набрасывала его портрет. Хорошо, что рядом была бабушка, одно ее присутствие придавало сил жить дальше.
  Екатерина Никитична все видела, и бледное личико, и потухший взгляд, переживала, но при внучке держалась стойко. Старалась отвлечь, вот хотя бы поездкой в Женеву. Утром пришла пораньше разбудить девочку. Бледная Елизавета как раз выходила из ванны.
  - Доброе утро, золотко. Что с тобой?
  - Доброе, ничего, бабуль, не волнуйся. Голова плывет просто и мутит.
  Екатерина Никитична окинула девушку внимательным взглядом, в душе уже появились первые сомнения.
  - И давно тебя мутит по утрам?
  - Да нет, несколько дней, может от обилия свежего воздуха, не волнуйся, все со мной в порядке. Сейчас оденусь, и завтракать пойдем, Женева нас ждет.
  - Женева подождет. Лизавета, дай-то Бог, чтобы я ошибалась, но... когда в последний раз у тебя были месячные?
  Девушка вздрогнула, посмотрела на пожилую женщину удивленным взглядом, в котором вдруг та отчетливо заметила тень сомнения.
  - Почему ты спрашиваешь?
  - Жизненный опыт подсказывает. Ты бледная все время, аппетита нет, засыпаешь на ходу, и ко всему прочему тебя тошнит по утрам... Так что с моим вопросом?
  Елизавета задумалась, мысленно считая и волнуясь все больше.
  - Еще до отъезда в Россию. Но как же так?! Со всеми этими событиями я забыла, даже не вспомнила об этом, но ... Бабушка, получается, что у меня задержка уже почти две недели.
  - Экскурсия отменяется, идем в аптеку. Ох, Лиза час от часу не легче.
  Елизавета все еще сомневалась, смотря на календарь и снова подсчитывая. Но как ни крути задержка, действительно, была. Как и 2 яркие полоски на тесте, которые она молчаливо рассматривала вот уже несколько минут через полчаса после похода в аптеку.
  - Лизавета, не молчи..., - Екатерина Никитична настойчиво стучалась в дверь ванной.
  Внучка вышла взволнованная, смущенная и растерянная, скорее потерянная.
  - Все понятно уже по твоему виду. Можно даже не спрашивать. Садись, Лизавета, думать будем.
  - О чем думать, бабуль, я правда беременна, поверить не могу?
  - Отец-то кто, знаешь, Ник или Саша?
  - Что? - вопрос как-то пролетел мимо сознания.
   - Отец ребенка?
  - Конечно, Саша, - ответила, не сомневаясь ни секунды.
  - Лизавета, ты уверена? Это важно, соберись с мыслями, подумай.
  Наконец, она окончательно поняла смысл вопроса.
  - Я уверена, отцом может быть только Саша. Во время последних месячных ты попала в больницу, я все время была рядом, потом уехала в Россию. Нет, ничего не было, я была слишком взволнована предстоящей поездкой и твоим здоровьем. Ник не настаивал..., - про себя девушка ужаснулась, а ведь могло быть и по-другому, она и правда могла бы не знать, кто отец ребенка...
  - Что ж, уже легче, - Екатерина Никитична усмехнулась, - а этот Александр, парень не промах, понаделал детей и был таков... Взрослый мужчина...
  - Нет, бабушка, все не так. Не вини его, Саша беспокоился, это я убедила. Но я была уверена, по дням все было безопасно.
  - Есть и более надежные способы.
  - Бабушка, - Лиза чувствовала, что краснеет, обсуждать это даже с ней, было невозможно.
  - Ладно, что уж теперь... Безопасно ей было...
  Но неожиданно для себя Екатерина Никитична прочла на лице внучки, искреннюю, настоящую, идущую от сердца улыбку.
  - Бабушка, ты вправе осудить меня сейчас, вправе сказать, что дети вне брака это недопустимо, учитывая мое происхождение и воспитание, но... я счастлива. Впервые с того ужасного разговора с Сашей, я почувствовала себя счастливой. У меня будет малыш, от любимого человека. Маленький ангел, только мой, я уже люблю его.
  - Родная, не хочу осуждать и не буду. Нужно же кому-то начинать осовременивать нашу патриархальную семью. Но ты должна сообщить Александру.
  - Нет, - девушка посмотрела испуганно, но ответ прозвучал решительно.
  - Он отец, Лиза, он должен знать. Ты не можешь скрывать это. Вспомни, чем ложь обернулась в прошлый раз.
  - Тот урок я усвоила хорошо, но бабушка, как я могу сказать сейчас. Саша будет разрываться между нами. Ему и так больно, еще больнее, чем мне. Он чувствует вину, и должен строить жизнь рядом с нелюбимым человеком.
  - Пожалей его еще, думать нужно было головой. Тебя бы кто-нибудь пожалел. Теперь ты и та девушка в одинаковом положении.
  - Я не могу, он оставит ее, уйдет, а если что-то случится с ребенком, я знаю, сколько сил нужно, чтобы пережить это. А если Даша не справится. Я все понимаю, и Саша обязательно узнает о малыше, только чуть позже. Пусть Даша спокойно родит, а там посмотрим.
  - Не могу сказать, что согласна, но это твое решение.
  
  На том спор и кончился. В Лозанне женщины пробыли еще неделю, за это время Елизавету осмотрел врач, сделал первое узи, установил, что срок беременности 6 недель. Пока все шло хорошо, без каких-либо осложнений.
   Девушка светилась от счастья. Нет, тоска по Саше никуда не ушла, но сгладилась, все душевные переживания теперь повернули в другое русло. Елизавета погрузилась в книги о беременности и родах, открывая для себя совершенно незнакомый мир.
  А впереди ждало сложное объяснение с родителями. И без слов было понятно, что они не воспримут эту новость с такой философской точки зрения, как Екатерина Никитична. Но отступать было некуда.
  Откровенный разговор с мамой состоялся в первый же вечер после возвращения. Несколько минут Софья сидела не в силах и слова сказать, потом беззвучно заплакала, уронив голову на руки.
  - Ну что ты плачешь, Софи? Никто не умер, радоваться нужно, скоро бабушкой станешь.
  - Радоваться? - непонимающе посмотрела, - мама, возраст все же сказывается. Ты слышишь себя? Это же позор, сначала мы расторгли помолвку, теперь оказывается, что Лиза беременна. Представляю яркие заголовки светской хроники.
  - Тебя волнуют сплетни или твоя дочь?
  - Мама, это твое воспитание, твои американские привычки! Елизавета Николаевна никогда бы не поняла такого безрассудства. О чем ты вообще думала, Лиза, тебе 27, а не 15!
  - Знаешь, Софи, мама воспитала тебя идеалами позапрошлого века, тогда в 50-х это было правильно, но жизнь идет вперед, и если бы она жила сейчас, зная историю Елизаветы, думаю, она бы поняла ее и не винила ни в чем. У меня вот уже несколько недель все рвется с языка вопрос, зачем ты вмешалась в жизнь дочери, так грубо и нелепо? Почему не дала ей право выбора?
  Софья Никитична вздрогнула, слезы высохли, откуда это известно матери, со страхом оглянулась на дочь.
  - Я знаю мама, Саша рассказал мне. Я виделась с ним в России и в Краснодар я тоже ездила с ним и только благодаря его помощи, нашла могилы предков.
  Софья молчала, пораженная, растерянная.
  - Софи, этот парень решился, не зная языка, не зная страны, не зная даже точного адреса, он все равно решился бороться за девочку. Ты не должна была вмешиваться.
  - Я знаю... Думаете, я не мучилась, не думала об этом, особенно, когда видела твои слезы. Лиза, тогда я не могла предположить, насколько это важно. Не захотела поверить в глубокое и настоящее чувство.
  - Ты просто испугалась отпустить от себя дочь, ведь я права?
  Женщина молча кивнула, слезы вновь закапали.
  - Прости, меня девочка моя. Я так виновата. Отец останавливал меня, но я не послушала..., - и вдруг, словно пелена упала с глаз. - Ты беременна от него?
  - Да. ... Мама, не плачь, не надо больше слез. Я не виню тебя...
  - Расскажешь, что произошло в России?
  Софья слушала не перебивая, исповедь дочери трогала до глубины души. Ситуация предстала вдруг в другом свете.
  - Иди ко мне, родная моя, все у нас наладится. Этот малыш будет самым счастливым, я обещаю.
  - Лизавета, а твоя мама не безнадежна. Ну, вот и славно. Все, никаких больше обид, слез и страданий.
  - А с отцом я поговорю сама.
  - Папа не обрадуется.
  - Не, волнуйтесь, родные мои, сэра Александра я беру на себя.
  
  
  А Семимостье все-таки исполняет заветные желания
  (4,5 месяца спустя)
  
  Жизнь Елизаветы постепенно обретала новый уклад, подчиняясь интересам малыша, которого она уже обожала. Привычными стали визиты к врачу, многочисленные анализы, плановые узи. Беременность протекала без осложнений, правда пол ребенка пока оставался тайной, на последнем узи малыш просто отвернулся.
  Все домочадцы хотели мальчика, Екатерина Никитична досадливо сетовала, что вот уже 100 лет в их семье рождаются только девочки и приходиться изворачиваться, чтобы сохранить княжескую фамилию. Наследник мог бы легко исправить эту ситуацию. Что же касается самой Елизаветы, главным, конечно, было здоровье малыша, пол не имел решающего значения. Но все же чаша весов тоже склонялась к сыну. Она вырастит его таким же любящим и порядочным, как и ее Саша.
  Саша, он снился, он по-прежнему занимал мысли, но главным объектом ожиданий и волнений теперь невольно стал малыш.
  Будущий дедушка отнесся к беременности дочери не слишком радостно, но чем дальше, тем больше попадал под легкую эйфорию, в которой пребывали все женщины дома. Только и разговаривали, что о беременности, предстоящих родах, возможных именах, об обустройстве детской и всему прочему в этом духе. И через пару месяцев до сэра Александра окончательно дошло, что скоро он станет дедом, и уже не важно было в законном браке зачат этот ребенок или нет. Он уже любил внука, почему-то не сомневаясь, что будет мальчик.
  Прислуга дома: кухарки, лакеи, горничная сначала сплетничали о пикантной новости, но слишком тепло относились к молодой хозяйке, чтобы злословить, скорее сочувствовали. А почтенный дворецкий месье Жером так и вовсе души не чаял в Элизабет, стараясь всячески поддержать ее и пресекая среди слуг все возможные разговоры на эту тему.
  
  Уже несколько дней Софью занимал вопрос о будущей детской. Она настойчиво просила Лизу посмотреть несколько дизайнерских проектов. Та пыталась сопротивляться, говорила, что еще слишком рано думать об этом. Но спорить с мамой было сложно, это только проекты, никто не собирается оборудовать комнату прямо сейчас. В итоге Софья победила, и женщины уехали в город. От обилия вариантов глаза разбегались, Лиза так и не выбрала. Долгая поездка, парижские пробки вымотали, ко всему прочему она проголодалась, и ребенок неспокойно толкался с самого утра.
  Софья продолжала что-то говорить, но она уже не слушала, еще несколько минут и она, наконец, окажется в своей комнате. Мамина суета и излишняя забота все-таки иногда утомляли.
  Елизавета вышла из машины первой, в холле торопливо принялась раздеваться. Жером уже спешил на помощь, улыбаясь в седые усы. Казалось бы все как обычно, но в то же время что-то не так. И улыбка дворецкого какая-то вымученная. Но может ей просто кажется...
  Лиза уже собиралась пойти к себе, как вдруг ее взгляд зацепился за небольшую дорожную сумку коричневой кожи. Она узнала ее и вздрогнула, замерла на месте, внимательно всмотрелась в, окруженные морщинками глаза, пожилого дворецкого.
  - Жером, у нас гости?
  - Нет, мадемуазель, Элизабет, - слишком неуверенный, несмелый ответ.
  - Жером, Вы должны сказать мне.
  - Что сказать, дорогая? - в холле появилась мама.
  - Жером, если в доме нет посторонних, то чья эта сумка?
  Дворецкий красноречиво молчал, Софья непонимающе переводила взгляд с него на дочь и обратно.
  Лиза все еще не сводила взгляда с саквояжа, это была Сашина дорожная сумка, в этом она не сомневалась ни секунды, слишком много раз видела, как он уверенно забрасывает ее в багажник машины. Но, значит, получается, что ОН ЗДЕСЬ?! Стены начали расплываться, девушка беспомощно опустилась на канапе.
  - Лиза, Лиза, тебе нехорошо? Ты бледная, воды? Да что с тобой???
  - Он приехал, мама, Саша здесь, - прошептала бессознательно, пытаясь собраться с мыслями, и все еще не веря.
  - Жером, где сэр Александер?
  - У себя в кабинете, мадам.
  - Он один?
  - Нет, мадам. У него незнакомый мне месье, - несмотря на просьбу милорда, пока ничего не говорить о госте, отпираться было уже бесполезно.
  Дальше Лиза не слушала:
   - Саша, Сашенька, - повторяла как заклинание и нетвердой походкой направилась в кабинет отца.
  - Лизонька постой, Лиза, только не волнуйся, прошу тебя. Подумай о малыше, - Софья шла следом, старалась не выдать волнения, но голос дрожал. Зачем он только приехал, этот русский, снова мучить девочку, зачем???
  Елизавета остановилась только перед большими дубовыми дверьми, вздохнула глубоко, постучала и, не дождавшись ответа, смело шагнула внутрь. Папа сидел за столом, а напротив него в джинсах и сером свитере увидела Сашу. Оба повернулись на звук открываемой двери, и Елизавета невольно остановилась на пороге.
  Смотрела и не могла глаз оторвать. У него уставший вид, глаза грустные несчастные, руки нервно сцеплены, о чем они говорили, как давно он здесь, что рассказал отец? Сколько вопросов и ни одного ответа...
   Но главное сейчас не это, он здесь, рядом ее Саша, ее любовь...
  - Софи, пойдем, пусть поговорят одни, им много нужно обсудить.
  - Но...
  - Пойдем, мы здесь пока лишние, - Александер уверенно увел жену за собой.
  Елизавета молчала, прислонилась к двери, ноги не держали, быстрые удары сердца отдавались в исках, малыш снова начал толкаться, видимо чувствуя мамино волнение. Непроизвольно она накрыла пока еще небольшой животик рукой.
  Этот жест все расставил по местам. В первые мгновения, что мужчина увидел ее он еще не понял, просто смотрел не отрываясь. Что-то неуловимо изменилось в его малышке. Что? Разум пытался понять и не мог, пока он не заметил руку, нежно опустившуюся на живот. В голове щелкнуло, она беременна. И новые щелчки один за другим: кто счастливый отец? Неужели он опоздал, и свадьба с Ником все-таки состоялась? Как же так, теперь, когда был шанс наконец-то обрести друг друга. Ее отец ничего не сказал о беременности, он вообще почти не говорил, позволяя ему высказаться. Почему? Не знал, как сказать, что дочь уже замужем или не успел?
   - Саша, Сашенька, - тихий молящий голосок, нежный и дрожащий.
  Взгляд ее больших влажных глаз, полный невысказанных чувств, запутал окончательно.
  Стены вокруг вновь поплыли, хорошо, что позади была дверь. Елизавета медленно стала оседать на пол. Саша больше не думал, в доли секунды оказался рядом, поддержал, обнял бережно, а хотелось обнять до боли крепко и не отпускать никогда.
  - Малышка, тебе нехорошо? Пойдем, нужно сесть, - посадил на диван, сам опустился рядом на корточки, так что лица оказались на одном уровне, - может воды?
  - Не нужно, сейчас пройдет, просто разволновалась, - посмотрела таким взглядом, что сердце полетело еще быстрее, хотя и так выскакивало. - Саша, почему ты здесь? Я ничего не понимаю...
  - Я приехал к тебе, Синеглазка. Не могу без тебя...
  - Но как же Даша?
  - Мы расстались...
  - Но..., - Лиза уже ничего не понимала, только смотрела в родные глаза, руки так и тянулись пригладить непослушные русые прядки волос.
  - Если коротко и по существу, то Даша обманула меня, сказав о ребенке. Она никогда не была беременна, договорилась с врачом, показала мне какие-то бумаги, обменную карту. Можно подумать, я стал бы проверять, мне тогда это и в голову не могло прийти.
  - Но зачем, Саша???
  Усмехнулся горько:
  - Хотела удержать.
  - Она узнала о нас?
  - Догадалась скорее, призналась потом, что испугалась потерять меня, ну и решила, что ребенок удержит. Пока я был в рейсе, сообщила, что случился выкидыш. Все рассчитала, умничка, на жалость давила мастерски. И я снова повелся, утешал, успокаивал, звонил по 5 раз на дню. И при этом сходил с ума от разлуки с тобой. Уже тогда решил, что вернусь, Дашка придет в себя, и я погорю с ней.
  Лиза слушала не отрывая глаз от Саши, не шевелясь, только рука подрагивала в его большой теплой ладони.
  - Не знаю, правда, когда бы я отважился поговорить, слишком уж хорошо она играла безутешность. Но однажды вернулся пораньше и услышал ее разговор с будущей тещей. Вот так все и выяснилось... , - вновь горькая улыбка скользнула по губам, - бросил все, оформил визу и полетел к тебе, но кажется, опоздал.
  Красноречивый взгляд, скользнувший по ее ладони на животе, пропитанный грустной иронией голос. Елизавета даже не сообразила сначала о чем он, а когда поняла, испугалась до дрожи. Как же сказать-то теперь... А ведь как уговаривали и мама, и бабушка...
  Ее молчание и серьезный взгляд еще больше подтверждали нехорошую догадку. Мужчина больше не выдержал:
  - Лиза, это ребенок Ника? Ты все-таки вышла замуж?
  - Нет, я же написала тебе.
  - Да, но... бывают обстоятельства, когда можно передумать...
  - Я рассталась с Ником. И это не его ребенок, в этом я абсолютно уверена. Он физически не может быть его отцом...
   - Значит, появился кто-то еще? - спросил и сам испугался вопроса.
   - Никто не появился и не появится. В моей жизни были только двое мужчин: ты и Николас, - ответила тихо, боясь продолжить.
   Радоваться или грустить от ее ответа. Саша задумался, прокручивая слова, что-то в них было не так. Стоп! Но, если отец ребенка не Ник, то тогда...
   На лице последовательно отразились все эмоции. Сначала Елизавета прочла непонимание, потом догадку, а потом осознание, встретилась взглядом с голубыми глазами, но мимолетная радость в них уже сменялась грозным стальным холодом.
  - Лиза, ты вообще собиралась сказать мне о ребенке? Как ты могла молчать столько времени! - не хотел повышать голос, но сорвался невольно.
  - Прости меня..., - вздрогнула от сурового голоса, спрятала лицо в ладонях, - я думала сказать тебе позже...
  - Позже, через год, два, а может 10?! Я его отец и я имел право узнать одним из первых!!!
  - Прости, - Елизавета не могла больше сдерживаться, заплакала, - как я могла сказать, ты бы разрывался между нами...Я не хотела причинять боль... Саша, я собиралась рассказать, когда Даша родит, думала так будет правильнее, прости...
  Вся злость от вида ее слез, от дрожащего голоса, от смятения и страха, мгновенно улетучилась, уступая место нежности и невольному волнению:
  - Не плачь, милая, только не плачь, - обнял осторожно, бережно, - я понимаю... Успокойся, не нужно сейчас слез. Все теперь наладиться, все у нас будет хорошо...
  
  Счастье
  
  Молодые люди спустились в гостиную минут через 30, держась за руки и нежно улыбаясь друг другу. Софья встретила настороженным взглядом, но при виде светящегося личика дочери, успокоилась.
  Подали обед. За столом больше молчали. Саша и Лиза сидели напротив, поглядывали друг на друга, не терпелось вновь остаться наедине.
  Софье хотелось задать так много вопросов, но под строгим взглядом мужа она не решалась пока.
  Уже за чаем Александр спросил совета, где лучше остановиться.
  - Саша, зачем ты спрашиваешь? Дом огромный. Папа, ведь Саша может остаться у нас?
  - Твой вопрос, Элизабет, уже предполагает утвердительный ответ. Скажи Жерому, чтобы распорядился на счет комнаты. Все, я в министерство. Обо всем поговорим вечером, и Вас, Александр, это тоже касается. Мы еще не закончили разговор.
  - Конечно, месье Бэкер. Я с удовольствием отвечу на все Ваши вопросы.
  - Прекрасно. До свидания, дорогие мои, девочки.
  - Мама, я покажу Саше дом?
  - Милая, не ты ли так устала в дороге и мечтала отдохнуть? Пойди, приляг, Александр тоже должно быть устал. Месье, в 5 часов в гостиной подадут чай.
  - Благодарю.
  Софья, наконец, оставила молодых людей.
  - Идем со мной, - Елизавета встала, решительно взяла за руку, - я не отпущу тебя от себя ни на минуту, чтобы не говорила мама.
  Поднялись на второй этаж, расположились в комнате девушки. Она настойчиво усадила его на удобную мягкую оттоманку, присела рядом, оперлась спиной о большую твердую грудь, чувствуя, как его дыхание щекочет затылок.
  - Сашенька, все это правда происходит с нами? Я все еще не верю...
  - Мы заслужили, милая, после стольких лет. Можно мне? - его рука скользнула к животу и замерла в нерешительности.
  - Конечно, ему понравится. Я уверена.
  - Какой у тебя срок? О, он толкнулся, Лиза, я чувствую..., -губы сами собой расплылись в улыбке.
  - 25 недель.
  - Но как же так? Ведь ты говорила, что не о чем волноваться...
  - Не знаю Саша, я была уверена. Да какая в сущности разница. Это чудо, которое помогло мне справиться и жить все эти месяцы без тебя...
  - Не говори об этом больше, теперь только вместе. Как ты чувствуешь себя?
  - Теперь все хорошо, в первые месяцы тошнило, но все уже прошло.
  - Что говорят врачи? Узи? Ты не так давно должна была его делать.
  - Сашенька, да ты специалист...
  - Читал в рейсе о беременности, заставлял себя переключить внимание. Так что врачи?
  - Все хорошо пока, не волнуйся. Только вот не знаю, кто родится, отворачивается наш ангелочек.
  - Девочку хочу, такую же очаровательную, как и мама.
  - В этом ты себе соратников не найдешь, вся семья грезит о наследнике. И я тоже больше склоняюсь к сыну, хочу, чтобы был похож на тебя. Но в сущности все это не имеет значения, лишь бы был здоров.
  - Конечно.
  Замолчали, так много хотелось сказать друг другу, но слова почему-то вдруг исчезли. Слишком много эмоций, радости, такой легкости на душе, что казалось, лучше быть уже не может.
  - Как же я скучал по тебе, малышка... Это невозможно передать..., - мужчина вдруг отстранился, внимательно посмотрел в искрящиеся глаза, словно в душу заглянул, встал осторожно, чтобы не потревожить, опустился на колено.
  - Не знаю, как нужно делать предложения русским княжнам...Я без кольца, фрака и букета цветов, я не готовил торжественную речь, но не могу больше ждать... Драгоценность моя, ты станешь моей женой?!
  Елизавета ответила, не раздумывая ни секунды:
  - Да, родной, любимый мой "гардемарин".
  - Жаль, что не князь и не граф, вот уж точно всего лишь современный гардемарин, который не сможет дать тебе такую жизнь, - широким жестом обвел роскошно обставленную спальню.
  - Какую Саша? Ну что ты говоришь? Деньги здесь абсолютно ни при чем.
  - Интересно твои родители думают также?
  - Они не будут больше вмешиваться. Мама призналась, что вся измучилась после вашей встречи. Она многое поняла... И хотя ей не импонировал Ник, она никогда и слова против не сказала... Ой, прости, не нужно было о нем сейчас...
  - Не извиняйся, все нормально, он часть твоей жизни. Я понимаю.
  - Сашенька, милый, не могу не сказать об этом, но мы расстались друзьями. Ник иногда звонит, пару раз мы виделись, гуляли. Тебе, наверное, это будет неприятно... Я постараюсь ограничить наше общение. Но тогда не могла отказать ему...
  - Я доверяю тебе, Синеглазка, во всем..., - тень все же невольно скользнула по лицу, но лишь мимолетно. - Если ты хочешь общаться с ним, я не могу запрещать этого.
  - Все изменилось, Саша. Теперь ты со мной. Я не хочу, чтобы ты переживал... Ник поймет. Я напишу ему и попрошу пока не искать встреч, может быть после...
  - Елизавета, милая, я обещаю тебе сделать все, что в человеческих силах, чтобы ты была счастлива!
  - Я уже счастлива, потому ты есть, большего и не нужно... Поцелуй меня, наконец, я так соскучилась.
  
  Пятичасовой чай молодые люди незаметно для себя пропустили, разговаривали, целовались, красноречиво молчали, держась за руки. Софья Никитична спустилась в гостиную одна, задумчиво выпила свою традиционную чашку чая с молоком и не нашла ничего лучше, как позвонить маме и пригласить на ужин. Что там думает этот русский, какие у него намерения по поводы Лизы? Чего ждать от всего этого в будущем? Сколько вопросов, но главное, девочка светится от счастья. Дай-то Бог, чтобы он не обманул ее ожидания...Нужно все обсудить вечером, и мама как никто в этом поможет.
  
  К 8 часам все собрались в гостиной. Софья с недоумением покосилась на джинсы и рубашку гостя. На ужин в джинсах, да... никто не говорит о смокинге, но хотя бы костюм... Лиза перехватила этот взгляд, улыбнулась чуть виновато:
  - Мама прости, у Саши ничего подходящего нет. И потом он не знаком с обычаями дома...
  - Да-да...
  - Софи, не бери в голову. Давно пора менять старые привычки. Здесь же все свои.
  Обстановка мужчине не очень нравилась. Родители любимой смотрели остро и недоверчиво, полная сервировка огромного стола и обслуживающие официанты впечатляли. С благодарностью Саша подумал о маминых уроках, хотя бы о вилках и ложках краснеть ему не придется...
  Пожалуй только, бабушка смотрела тепло и улыбалась:
  - А Вы, Александр, изменились. Повзрослели, возмужали. Я помню мальчика, а сейчас вижу мужчину.
  - Почти 6 лет, Екатерина Никитична, это срок. Время меняет людей.
  - Бабушка, Саша очень многого добился за это время.
  - Вот как?
  - Он помощник капитан на иностранном судне, у него своя квартира в Петербурге, машина.
  - Похвально.
  - Вы работаете на иностранных судах, почему?
  - Видите ли, господин Бэкер, в Росси давно уже нет торгового флота. Военная профессия меня не прельщала никогда. А в крюинговой компании я неплохо зарабатываю.
  - Это бесспорно важно. Но Ваша профессия, как бы сказать, несколько специфична, сколько Вы находитесь в море?
  - По-разному, от 4 до 6 месяцев.
  - Так долго? По полгода не быть дома, не видеть семью.
  - Мама, ко всему можно привыкнуть.
  - Да, наверное.
  - Жером, можно готовиться к чаю, думаю, все закончили? - Екатерина Никитична решилась прервать разговор, - пройдемте в гостиную, там и продолжим.
  
  Разговор снова как-то не клеился, главные вопросы так и витали в воздухе. Александр понимал, что от него ждут и, наконец, решился:
  - Сэр Александер, Вы знаете, я люблю Вашу дочь. Люблю глубоко и страстно..., - вздохнул и продолжил решительно. - Я прошу у Вас ее руки.
  - Как я понимаю, Элизабет, уже дала согласие?
  - Да, папа.
  - Тогда Бог Вам в помощь, дети. Не думайте, Саша, что я и супруга предвзято относимся к Вам, просто мы любим свою дочь и хотим, чтобы она была счастлива. Не буду скрывать, с внешней стороны Вы не идеальная партия для русской аристократки, чей род ведет свое начало от 14 века и для дочери английского лорда в 18 поколении. Но жизнь меняется... Раз ни время, ни расстояние не смогли победить чувств, значит, это настоящее... Я знаю о Вас не так много, но то, что знаю, вселяет уважение. Думаю, Вы достойны Элизабет. Я доверяю ее Вам!
  - Сэр Александер, я оправдаю Ваше доверие, и обещаю, сделаю все для счастья Елизаветы.
  Екатерина Никитична больше не могла сдерживать чувств:
  - Девочка моя, подойди, я обниму тебя. Сашенька, голубчик, берегите ее!
  Софья тоже расчувствовалась, обняла дочь со слезами на глазах.
  - Жером, принесите нашу икону, старинную Владимирскую. Мама, благослови их, ты после дяди Миши старшая в роду.
  После трогательного бабушкиного благословения на глазах уже у всех трех женщин вновь блестели слезы.
  - Так, слез нам на сегодня хватит, хоть они и радостные. Нужно обсудить, что делать дальше.
  - Как что, милый, к свадьбе готовиться! - Софья посмотрела на супруга удивленным взглядом, как бы говоря, что может быть естественнее в данной ситуации. - Сначала, конечно, будет помолвка. Но и со свадьбой тянуть нельзя. Пока еще не совсем заметно. Если подобрать нужный наряд, то...
  - Да, а малыш появится на свет, почему-то через 4 месяца после свадьбы, а не через 9.
  - Мама, это уже не важно. Главное, ребенок родится в законном браке.
  - Дорогие мои, остановись, - глава семейства смотрел решительно и строго, - сначала давайте спросим у новоявленного жениха, когда кончается его виза. Это более важный вопрос.
  - Виза до 3 февраля, но с месячным пребыванием.
  - Что ж вот и проблема номер 1. А работа, когда у Вас рейс?
  - Через 3,5 месяца, но я хочу договориться и пропустить его. Я не оставлю Елизавету одну с младенцем на руках. По крайней мере, первые месяцы я буду рядом, а там посмотрим, - успел заметить благодарный взгляд любимой и одобрительный будущей тещи.
  - То есть в любом случае Вам в ближайшее время нужно будет вернуться в Петербург. Думаю, не позже чем через неделю. Уладите рабочие вопросы и начнете собирать документы для заключения брака. А их будет очень и очень много. Я не силен в этой области. Завтра же постараюсь устроить Вам встречу со специалистом. В общих чертах, Саша, Вы должны будете заверить необходимые документы у себя в министерстве юстиции, а уже после легализовать их в МИДе Франции. Только потом можно будет подавать заявление на брак.
  - Папа, все это так сложно? Но ведь ты же можешь помочь Саше. Неужели ему действительно необходимо уехать?
  - Да, родная. Во Франции я, конечно, помогу, но в России... С Вашей бумажной волокитой, можно только посочувствовать.
  - Сашенька, но как же так. Только приехал, и опять мы расстанемся...
  - Не переживай, Синеглазка, я обещаю сделать все, как можно быстрее.
  - Синеглазка? Странное имя, но золотко очень тебе подходит, - бабушка тепло улыбнулась.
  - Сэр Александер, Софья Никитична, я могу приехать с родителями?
  - Конечно, это же Ваша свадьба. У них как раз будет время, оформить визу.
  - Александер, что же получается, сколько на все это уйдет времени?
  - Не знаю, дорогая, будет зависеть по большей части от собранных документов. Если повезет, может месяца полтора.
  - Слишком долго, но значит, так тому и быть, - Софья Никитична задумалась.
  В разговор вмешалась бабушка:
  - Лизавета, есть еще один важный момент.
  - Да, бабуль, - девушка уже мысленно смирилась с предстоящей разлукой.
  - Наша княжеская фамилия. Саша, голубчик, я знаю Вы один в семье, но здесь просто тупиковое положение. Елизавета наследница благороднейшего имени. Да, у меня есть брат и его дети, внуки и правнуки с честью продолжают и умножают род. Но моя внучка как никто связана с моими родителями. Ведь Вы знаете историю княгини Елизаветы Николаевны.
  Саша кивнул, уже понимая, к чему клонит пожилая женщина.
  - Я услышал Вас, Екатерина Никитична. Не беспокойтесь, родители поймут. Для меня будет честью стать представителем Вашей семьи.
  - Саша, - Лиза, уже не стесняясь родителей, пылко обняла, - это так много значит для всех нас! Александр Андреевич Оболенский-Нелединский-Мелецкий. Красиво, правда?
  - Непривычно, - новое имя просто резало слух. Да уж не скоро он начнет идентифицировать себя с этой длинной фамилией.
  - Вот поэтому-то и нужен наследник, так что уж, Лизавета, не подведи! И еще один важный момент, Вы, конечно же, будете венчаться? Да, сейчас более важен светский брак, но в этом вопросе я остаюсь старомодной, - бабушка говорила так, словно не спрашивала, а просто констатировала, как должное.
  Елизавета несмело взглянула на любимого мужчину. Этот вопрос они не успели обсудить. Но в его глазах прочла молчаливое согласие.
  - Я не могу считать себя глубоко воцерковленным человеком, но, безусловно, считаю себя верующим. А наши чувства уже прошли достаточно испытаний на прочность.
  - Значит, ты не будешь против? Для меня и всех нас это не менее важно, чем имя. Даже папа перешел в православие ради мамы. Саша, спасибо тебе...
  
  
  Софью чрезвычайно волновал еще один важный вопрос:
  - А что будет после свадьбы? Где Вы будете жить?
  Молодые люди переглянулись, это они как раз уже успели обсудить наедине.
  - Сначала останемся здесь. Но после Сашиного рейса малыш уже достаточно подрастет, думаю, мы поедем в Петербург.
  - Ты все же решишься на это?
  - Мама, ты знаешь, я всегда хотела жить в России. Всегда. Мы попробуем. Но пока я не хочу загадывать так далеко.
  - Но как же так...Как мы будем без тебя?
  - Мама, всего 3 часа на самолете, и я снова дома. И потом может это, наконец, заставит тебя и папу тоже поехать в Россию. Неужели вам не интересно увидеть Питер. Ведь все твои предки жили в этом городе, любили его.
  - Наверное, я просто боюсь этой встречи, но ты права, родная, не стоит смотреть так далеко.
  - Папа, ведь я смогу получить двойное гражданство? Я хочу стать по-настоящему русской.
  - Думаю да, конечно же, это будет не так просто. Но нет ничего невозможного. Франция страна, где второе гражданство разрешено.
  - А Саша? Что ему делать после свадьбы с визой?
  - Его брачная виза кончится, нужно будет получать особый вид на жительство, так называемую карту на частную и семейную жизнь. Она выдается на один год с правом продления. Собранные документы подаются в Консульство Франции, рассматриваются в течении месяца, затем вид на жительство подтверждается в Бюро иммиграции и интеграции Франции.
  Но и это еще не все. Чтобы подать документы необходимо выполнение ряда условий, основные - брак, заключенный во Франции и совместное полугодовое проживание супругов, а также экзамен на знание разговорного языка и основных культурных традиций страны.
  - Вот это станет настоящей проблемой. Сэр Александер, я с трудом за 5 лет работы на иностранных судах осилил английский, а теперь еще и французский.
  - Ничего, поживете, освоитесь. Вот мне же пришлось русский выучить, в этом доме только на нем и разговаривают. Елизавета поможет. Да и мы все тоже.
  - Сашенька, ты справишься.
  - Голубчик, чтоб Вам легче было, предлагаю на несколько месяцев отменить нашу традицию и общаться в доме только по-французски.
  - Бабушка, это жестоко. Но, - девушка задумалась, - в этом определенно что-то есть. Только не сейчас. Пусть Саша немного освоится, вот после свадьбы и начнем. Милый, ты же не будешь возражать?
  - А что еще остается, один в поле не воин! А ребенок, его гражданство?
  - По праву рождения от матери-француженки он автоматически станет французом, но так же, как и Элизабет, сможет получить русское гражданство.
  - Как все это сложно... Родные мои, давайте чай пить. Жером уже 15 минут назад приглашал. Все эти юридические формальности уладятся, дайте только срок. Главное, чтобы любовь крепла, и малыш родился здоровым.
  
  В словах Екатерины Никитичны было столько спокойной уверенности, что несмотря на многочисленные предстоящие трудности, на душе у всех присутствующих стало легко и радостно.
  
  
  Радости и волнения
  
  А дальше жизнь завертелась быстрым ярким калейдоскопом. Через несколько дней состоялась торжественная помолвка. Всего-то 50 человек самых близких родственников, что же будет на свадьбе. Мысленно Александру уже было не по себе. Как вести себя в этом обществе, где он чувствовал себя абсолютно чужим.
  Но Елизавета была рядом, улыбалась, шептала нежности, смотрела так, что он забывал обо всем на свете.
  Потом была разлука. 3 недели, показавшиеся вечностью. А за ней долгожданная встреча в аэропорту. Александр прилетел с родителями. Ольга Константиновна как-то сразу нашла общий язык и с бабушкой, которую уже немного знала, и с мамой будущей невестки. А ее превосходный французский и манеры просто покорили Софью Никитичну.
  Андрею Петровичу было сложнее. Но в конце концов и у него нашлись точки соприкосновения с отцом девушки. Оказалось, что оба страстно любят охоту, и теперь Эндрю, как называл его, глава семейства, учился ездить верхом, чтобы отправиться на настоящую лисью охоту, которую должны были организовать для гостей к свадьбе.
  
  Светское торжество состоялось 9 декабря в старинной парижской мэрии Отель-де-Виль, где органы муниципальной власти размещались еще с 1357г. Скромная свадьба по меркам семьи Оболенских насчитывала около 500 гостей. Роскошные машины, конный экипаж для молодоженов, блеск бриллиантов, вечерние туалеты, фраки, смокинги. Саша терялся, но невеста приходила на выручку.
  Она была необыкновенно прекрасна. Нежно-изысканное кружевное платье многочисленными складками расходилось от груди, переходило в длинный роскошный шлейф. Волосы украшала старинная бриллиантовая диадема, фата нежной дымкой окутывала лицо.
  Даже когда бракосочетание состоялось, Александр все еще не мог поверить, что эта сказочная девушка теперь его жена.
   Отмечали свадьбу в загородном особняке. Пышно и торжественно, с истинно русским размахом. Гости посудачили немного об интересном положении невесты, но глаза молодых так искрились от счастья, что злословить не хотелось. Ну мало ли, с кем не бывает...
  Церковный обряд состоялся позже. Шел Рождественский пост, потом наступили святки. Венчание было назначено на 22 января. Свято-Александро-Невский кафедральный собор Парижа ласково распахнул для влюбленных двери.
  Этот старинный храм строился еще в 19 веке. С 1922 года здесь находился главный центр епархии русских эмигрантов. В 1985-м в соборе венчалась Софья и Александер, теперь настала очередь детей.
  Венчание прошло скромно только в кругу родителей и бабушки. Но от этого стало еще более трогательным, пронзительным, настоящим.
  
  Бежали дни, Саша изо всех сил пытался освоить французский. Получалось с трудом. Елизавета занималась с ним каждый день. Но так много информации никак не хотело укладываться в голове. Все домочадцы словно сговорились и изматывали его. Да еще это невозможное произношение. Иногда Елизавета сдавалась под несчастным взглядом и переходила на русский. Но ненадолго, экзамен был уже не за горами.
  А 25 февраля у Елизаветы начались схватки. Она проснулась ранним утром от боли, накатившей на поясницу и разбежавшейся вниз к животу. Охнула, привстала, старясь не потревожить мужа. Поясницу тянуло уже несколько дней, пару раз девушке уже казалось, что все началось. Но тревога была ложной. Вот и сейчас она испугалась понапрасну будить Сашу и замерла. Боль отступила, можно было дышать ровнее. Елизавета уже почти заснула, как новая волна окатила вновь. Покосилась на часы примерно 25 минут между схватками, значит время пришло. Осторожно села.
  - Саша, Сашенька, проснись.
  Мужчина проснулся мгновенно. В последнее время он ходил как на иголках. Тревожный шепот, но главное огромные испуганные глаза жены все сказали.
  - Началось? Милая, ты уверена?
  - Наверное, Саша, мне так показалось.
  - Не волнуйся, я с тобой! Осторожно, вот так, оденешься сама? Я скажу по поводу машины.
  - Нет, не оставляй меня, не уходи, мне страшно...
  - Малышка, все хорошо.
  Еще через пару минут мужчина уже не был в этом уверен. Елизавету вновь мучила схватка. Александра бросило в дрожь. Как он ни готовил себя, как ни настраивался. Вид стонущей любимой в одну секунду вывел из равновесия. Он растерялся.
  - Синеглазка, как ты? Прости, я уже ничего не соображаю...
  - Все прошло. Саша, разбуди маму, и ты прав, нужно сказать Жерому о машине. Мне лучше, - Елизавета немного пришла в себя.
  - Я сейчас вернусь, родная, я быстро.
  Волнение накрыло с головой. Как в тумане мужчина разбудил дворецкого, затем Софью Никитичну. Вернулся к жене. Она успела одеться и теперь напряженно ждала.
  Мама влетела в комнату еще раньше Саши.
  - Как ты, милая? Как часто схватки?
  - Минут 15-20.
  - Хорошо. Машина будет через 10 минут. Ты готова? Саша, где вещи, документы?
  - Какие вещи Софья Никитична? - Александр понял не сразу, боясь отвести взгляд от жены.
  - В роддом, Саша! Да возьмите же себя в руки.
  - Вещи, да конечно, мы все давно собрали, Елизавета, прости, я не думал, что так растеряюсь.
  - Ничего, мама ты поедешь с нами?
  - Конечно, только оденусь. Саша, спускайтесь вниз.
  Через 10 минут машина, наконец, выехала. Мужу Софья поручила позвонить маме и Лаврентьевым. У Ольги Константиновны уже была открыта виза, она ждала только звонка.
  По дороге Лиза немного успокоилась, постепенно начиная привыкать к чередующимся схваткам. Саша изо всех сил старался помочь, вспоминая все, что прочел, и чему их учили на совместных курсах. Глубоко и ровно дышать перед началом схватки, поверхностно и быстро во время. Это помогло мужчине сосредоточиться и взять себя в руки.
  Подъехали к клинике, в приемной их уже ждали с носилками. Врач осмотрел Елизавету, заверил, что все в порядке. Впереди еще много времени. Приехал сэр Александер, Софья ушла рассказать ему последние новости. Саша остался вместе с женой в палате.
  Схватки учащались. До посиневших пальцев Елизавета держалась за спинку кровати и как ни старалась, не могла не стонать. Все переворачивалось в душе, в такие минуты Саше было не просто страшно, ледяной ужас окутывал. Запоздало с благодарностью подумал, что Елизавета уговорила его отказаться от совместных родов, а ведь он, дурак, еще настаивал. Нет, если сейчас он не может видеть ее мук, то дальше...
  Счет времени потерялся. Оно сжималось до все удлиняющихся схваток и укорачивающихся промежутков отдыха между ними, когда Елизавета могла передохнуть и прийти в себя. Сколько еще это будет продолжаться? Она уже сейчас выбилась из сил. Он видел, пытался успокоить и подбодрить, но дрожь в голосе выдавала с головой. Врач заходил несколько раз, осматривал, говорил, что все в порядке и вновь исчезал.
  В порядке?! Он издевается что-ли?! Не выдержав больше, Александр позвал медсестру, но объясниться с ней на французском было почти нереально. Да, он уже многое знал, но медицинские термины... Догадался, быстро открыл словарь, нашел нужное.
  - Обезболивающее еще рано, и решение в любом случае принимать врачу, - медсестра говорила ровно и спокойно, а вот мужчина уже закипал.
  - Так позовите врача.
  На помощь Саше спешила Софья Никитична.
  - Саша, простите, что так долго. Мама приехала, разволновалась, ей стало нехорошо, пока врачи оказали помощь. Оля прилетит первым же рейсом. Ну как Лизонька?
  - Софья Никитична, она еле держится. Они все здесь сумасшедшие. Почему нельзя сделать анестезию, я не понимаю!!!
  - Саша, голубчик, успокойтесь. Я поговорю с врачом. Ступайте к Лизе. Я сейчас.
  Софья вернулась быстро. Сердце дрогнуло при взгляде на дочь. Но заставила себя улыбнуться.
  - Малышка, я поговорила с месье Перра. Он считает, что пока рано делать анестезию. У нее могут быть и отрицательные последствия.
  - Да, я знаю... Мама я очень стараюсь...
  Елизавета бессильно откинулась на подушки. Ходить она уже не могла. Старалась держаться при Саше, но с каждой схваткой становилось все труднее. Она готовилась и морально, и физически. Но что будет так страшно, предположить не могла. С другой стороны, это и к лучшему...
  - Саша, я побуду с Лизой. Вам отдохнуть нужно. Да и мама внизу, в приемном покое ей отвели палату. Посмотрите, как она. Александер уехал в министерство, оставить распоряжения. Вернется через пару часов. Мама одна.
  Уйти сейчас, как он оставит ее. С другой стороны не видеть мук, это было спасением. Хоть ненадолго, как глоток свежего воздуха. Елизавета кивнула, соглашаясь с мамой:
  - Иди, родной...
  Спустился вниз, посидел с Екатериной Никитичной. Не хотел волновать, тихо говорил, что с Лизой все в порядке. Пожилая женщина тепло улыбалась в ответ, в свою очередь успокаивая Сашу. А потом приехала мама, водитель встретил ее в аэропорту и отвез прямо в роддом.
  Саша бросился к ней как маленький мальчик, обнял крепко. Спустилась Софья. Сказала, что Лизе все-таки сделали эпидуральную анестезию, и она спит. На душе сразу стало легче. Женщины остались с Екатериной Никитичной. Саша вернулся к жене. К ней подключили многочисленные аппараты, отслеживающие состояние ребенка и ее собственное.
  Вновь потекли томительные часы. Елизавета проснулась через несколько часов, отдохнувшей, но к своему ужасу вновь почувствовавшей боль, волшебное действие лекарства начало проходить. Молодую женщину долго осматривал врач.
  - Не хочу пугать Вас, но роды затягиваются. Раскрытие почти не увеличилось. Может это реакция организма на анестезию, а может просто первые роды. Воды отошли давно. Я не сторонник операций, но если через пару часов все останется как есть, то вынужден буду настаивать ради ребенка.
  Елизавета молча кивнула, машинально перевела Саше. Чем еще больше напугала его. Когда-нибудь закончится этот бесконечный, полный жуткого напряжения и страха, день.
  Александр ненадолго оставил Елизавету, рассказал новости женщинам и вернувшемуся тестю. С удивлением увидел, что стрелка на часах перевалила за четыре. 12 часов, весь этот кошмар продолжается уже полусуток...
  Обратно в палату его уже не пустили. Медсестра сообщила, что мадам Оболенскую срочно отвезли в операционную. Состояние ребенка ухудшилось, и ждать больше было нельзя.
  Мир покачнулся под ногами. На автомате Александр вновь побрел в приемный покой, ледяным ровным голосом сообщил, что Лизу отвезли на операцию.
  Тесть подбадривающее похлопал по плечу, мама нерешительно улыбнулась, но в глазах всех явно читался страх и волнение. Долгие томительные минуты ожидания. Саша молился, как умел, смотря в сереющее за окном зимнее небо. Когда минут через 40 в их палату заглянула медсестра, не сразу понял ее быстрый французский, ухо уловило только "fils" - сын.
   Ольга Константиновна повернулась со счастливой улыбкой:
  - Мальчик, Саша, у тебя сын!
  - Да, мам, это я понял.
  - Вот и первые успехи во французском. 2900, 48см. С малышом все хорошо, и с мамой тоже.
  - Мальчик, у нас мальчик, силы небесные, ура! Наследник! Не богатырь, конечно, но ничего вырастим! - в голосе главы семейства было столько радости.
  - Александер, - Софья с укоризной посмотрела на мужа, - для нашей малышки 2900 это почти богатырь. Лизонька сама родилась крошечной. Мама, Оля, Саша, поздравляю всех нас! Слава Богу!
  - Мне можно к ней?
  - Нет, Санечка, сестра сказала, Елизавета в послеоперационной палате, через 3 дня ее переведут, тогда можно будет прийти.
  - Всем нужно как следует отдохнуть. Саша, да Вы же у нас с самого утра голодный.
  - Ничего не помню, Софья Никитична, весь этот день как в тумане прошел.
  - Срочно домой, Александер отвези зятя, ужинайте без нас. Я хочу дождаться врача. И маму нужно еще раз осмотреть.
  - Ничего мне нужно, подумаешь, сердце закололо. Все давно прошло. Софи, ты как наседка, давайте лучше дождемся месье Перра, и потом все вместе поедем домой.
  Когда часа через два, окончательно успокоенные доктором, что с малышом и мамой все в порядке, трое женщин вернулись, их взору предстала изумительная картина. Английский лорд и русский князь спали в гостиной, осушив бутылку коньяку, но даже строгая Софья ни сказала ни слова, а только улыбнулась ласково. После всех волнений сегодняшнего дня, это было только на пользу.
  
  Эпилог
  
  Хочу я жить среди каналов и мостов
  И выходить с тобой, Нева, из берегов.
  Хочу летать я белой чайкой по утрам
  И не дышать над Вашим чудом, Монферран.
  (А. Розенбаум)
  
  
  Через 40 дней после рождения маленького ангелочка окрестили Даниилом. Князь Даниил Александрович Оболенский-Нелединский-Мелецкий стал новым наследником древнего и славного русского рода.
  Первое время молодая семья жила во Франции. Елизавета быстро оправилась после родов и с радостью училась материнству. Саша был рядом, помогал, как и обе бабушки и прабабушка. С таким штатом нянек было легко и комфортно.
  Александр, как и обещал, взял отпуск. Все формальности после заключения брака были улажены, экзамен по французскому языку с горем пополам, но сдан, вид на жительство получен. В рейс Саша отправился, когда малышу уже исполнилось 4 месяца.
  Разлука огорчала и лежала на сердце тяжелым камнем. Столько месяцев вместе. Саша уже представить не мог, как будет жить без Елизаветы и Дани. Но выбора у него не было. Всей дружной семьей провожали Александра в аэропорт. Вот и все, чмокнул пухлую щечку сына. Тесть по-отечески обнял на прощанье, тещя поцеловала, Екатерина Никитична перекрестила, а Елизавета обняла и долго смотрела пронзительным, переворачивающим душу взглядом. Тихо шепнула: "Люблю тебя" и, наконец, отпустила мужа. Потом еще долго смотрела вслед, не в силах уйти, пока Даня не закапризничал на руках у бабушки. Любимая женщина уступила место нежной маме.
  Елизавета полностью растворилась в ребенке. Даниил помогал, как никто переживать первую долгую разлуку с мужем. Медленно, но верно молодая женщина осознавала, что отныне половина ее жизни - ждать. Такова судьба супруги моряка. Но с течением времени она находила в этом некую особую ценность. За время разлуки они научились ценить те минуты, когда были вместе. Научились радоваться мелочам и, по сути, оставались вечными влюбленными до сумасшествия молодоженами.
  Но все это будет после, пока же эта первая, казавшаяся вечностью разлука, была мучительно-долгой и тоскливой. С другой стороны расставание заставило Елизавету вновь вернуться к работе над докторской, заброшенной после поездки в Россию. Оставалось закончить не так много, и к возвращению мужа она могла похвастаться заслуженной степенью доктора исторических наук.
  Вернулся Саша. Счастье вновь волшебным облаком окутало молодую семью. Оставалось еще одно важное событие - переезд в Россию. Даня уже достаточно подрос, и родители не видели препятствий. Софья и Александер смирились с решением детей. Ну а бабушка и так всегда была на стороне внучки.
  Молодые переехали в Петербург. Сначала поселились все вместе у Лаврентьевых старших, пока продавались квартиры детей. После купили большую трехкомнатную на Петроградской стороне, в историческом центре.
  Незаметно подошло время для новой разлуки, но теперь Елизавета окунулась в ремонт и обустройство квартиры. И к возвращению мужа все было готово. У них появился первый и только свой дом.
  На новоселье приехали родители и бабушка. Софья и Александер впервые открывали для себя величественно-царственный Петербург. А после Даниила оставили на попечение старших, и на 2 недели молодые родители отправились в романтическое путешествие. Запоздалый медовый месяц все-таки наступил.
  А дальше жизнь побежала своим ходом, расставания с мужем сменялись сладостными встречами. Подрастал умница Данечка. Как и мама, он имел двойное французско-русское гражданство, и ничего не препятствовало навещать бабушку и дедушку в Париже. Реже, но все-таки наведывались и в Лондон к прабабушке и прадедушке. Волей-неволей мальчик с ранних лет был погружен в языковую атмосферу и учил все три языка. Этим он пошел в маму, а логическим складом ума и любовью к математике в отца.
  Через несколько лет Елизавета родила еще одного сына, названного в честь ее прадеда Никитой. Она и Саша гордились сыновьями, старались воспитать их настоящими мужчинами с большой буквы. Насколько это удалось, покажет время. Но с такими родителями и в такой семье можно было практически не сомневаться в успехе.
  Александр с течением времени получил должность капитана судна. Елизавета добилась успехов в преподавании. Когда Даня подрос, по протекции Ольги Константиновны ее взяли старшим преподавателем на кафедру отечественной истории Санкт-Петербургского университета. Уже через несколько лет молодая женщина заслужено стала доцентом, а затем и профессором, блестяще защитив докторскую диссертацию теперь в России. Ее лекции студентов просто завораживали, звенел звонок, а в аудитории стояла тишина, никто не хотел расходиться.
  Для себя Елизавета без труда получила свидетельство об окончании курсов экскурсоводов и по желанию в свободное время проводила экскурсии и с русскими и с иностранными группами. И здесь слушатели восторженно замирали и навсегда увозили с собой частичку петербургской души.
  Быть может читателям интересно, что стало с другими героями? Отвечу в двух словах. Даша удачно вышла замуж и ни в чем не испытывала нужды. Однажды они даже столкнулись на Елисейских полях с Елизаветой, и в который раз она подумала, как же хорошо, что эта француженка так удачно развела его с Сашей. Хотя тогда ей казалось, что на этом жизнь кончена.
  За Николаса нам тоже не следует волноваться. Бесспорно, разлука с Бетси далась ему тяжело и болезненно, но главное он научился жить по-настоящему, смотреть на мир широко открытыми глазами и искать счастья не только в старинных манускриптах, но в каждом мгновении. Через несколько лет судьба привела в ряды его студентов юную девушку Анет.
  С ее стороны это была любовь с первого взгляда. Ник какое-то время сопротивлялся, подсознательно просто боясь новой боли, но вода камень точит. В конце концов он сдался и попал в плен собственного сердца. Нежная юная девочка стала для него всем.
  Что еще сказать Вам, дорогие мои читатели? Жизнь сложная и непредсказуемая штука. В жизни наших героев было все: и счастье, и боль, и разлуки, и встречи, и размолвки и примирения. Но главное, была любовь, настоящая, преданная, волшебная. С возрастом меняющаяся, но не проходящая.
  А еще была любовь к своей стране, какой бы она ни была, к волшебному городу, который свел их вместе, помог соединить навсегда под серым петербургским небом. На всю жизнь в душе Елизавета сохранила эту трепетную любовь. Она замкнула круг. Та страшная дорога в неизвестность, вынужденно начатая ее предками почти 100 лет назад, наконец, счастливо завершилась.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"