Аннотация: Очень старая история, написанная в подарок для подруги.
Жаркое остывало, вино нагревалось, а лед таял.
Романтический ужин, похоже, отменялся.
Долгожданный гость так и не пришел. Не то, чтобы это было совсем уж не привычно... Но - невыразимо досадно.
К тридцати пяти годам всякой уважающей себя женщине положено иметь мужа. Или, на худой конец, постоянного любовника.
Рыжей Мэгги Риган плевать с самой высокой колокольни Данлери, что там кто и куда положил.
У нее был кот - в масть хозяйке, потрепанный байк и дом, оставшийся в наследство от бабки. Говорят, такой же коренастой, огненно-рыжей и бойкой на язык. И еще - ночные дежурства в больнице.
И - лис. Почти что самый настоящий. Появлявшийся под Рождество и исчезавший через неделю, чтобы весь год напоминать о себе только короткими письмами, больше похожими на телеграммы.
Лиса звали Мамору Кайшу, и он был японцем.
Они познакомились почти случайно, шесть лет тому назад, в канун сочельника. У нее как раз закончилось внеочередное дежурство, очередная попытка устроить личную жизнь и продукты в холодильнике. У него - сложные переговоры, словарный запас и виски.
Мэгги не помнила, почему решилась подойти и заговорить, и когда они, мешая английские слова и японские суффиксы, договаривались о свидании, рассуждая о случайностях, чудесах и, кажется, цветущей сливе.
Рождественские каникулы закончились с привычной внезапностью. Мамору, к тому времени окончательно переселившийся из отеля в одну из ее гостевых спален, помог ей вынести елку и снять рождественские украшения. И исчез на следующее же утро.
Чтобы возникнуть на пороге через год, как раз на зимнее солнцестояние. Мэгги поворчала для виду, посмотрела на такую знакомую, уклончиво-лукавую улыбку, и впустила его в дом.
Он никогда не обещал приходить, но всегда возвращался, заботливый, лукавый и наивно-жестокий, как оборотни из восточных сказок, которые так уютно было читать, устроившись на ковре перед камином. Она никогда не обещала ждать, но каждый раз с преувеличенной дотошностью готовилась к Рождеству и внимательно вслушивалась, боясь пропустить стук в дверь.
Каждый человек имеет право на чудо. Хотя бы раз в году.
Но все сроки прошли, а Мамору так и не появился.
Мэгги уже успела добрый десяток раз позвонить старым знакомым из полиции, поинтересоваться, не было ли за прошедшую неделю аварий на окрестных дорогах. И не попадали ли в них японцы. Парни шутили над ее внезапным беспокойством, но клятвенно заверяли, что инцидентов с участием иностранцев не было. Да и вообще, за исключением пары англичан, за последнюю неделю никто не пострадал. Но не считать же англичан - людьми?
Женщина раздраженно звенела на кухне посудой, убирая не съеденный ужин.
Расставаться вот так, пожалуй, было самым правильным. Самым легким. Ни лишних слов, ни выяснения отношений и степеней чужой вины.
Они же взрослые люди, никто никому ничего не должен.
Да и не получилось бы у них ничего путного...
Среди всей этой суеты неуверенный стук в заднюю дверь был услышан чудом. Женщина последними словами помянула соседок, которым что-то понадобилось посреди ночи, но пошла открывать.
На пороге, привалившись к косяку, зажимая рукой окровавленное плечо, стоял ее рождественский лис. Невероятно грязный, худой и потрепанный.
И улыбался.
По свежему снегу за его спиной вилась цепочка звериных следов.
Мэгги Риган, медсестра из больницы не самого благополучного района, слишком близкого к порту, хмыкнула, привычным движением подхватывая раненого, и поволокла наверх, в давно уже приготовленную спальню.
- Не хотел исчезать не попрощавшись. - Мамору, вымытый, перебинтованный, под завязку накачанный антибиотиками и обезболивающим, прихлебывал горячий чай и упорно смотрел куда угодно, только не на женщину. - Глупо попался. Я...
- Снег пойдет еще до рассвета. - Мэгги отвернулась, вглядываясь в ночную темень за окнами. - По следам тебя не найдут.
Знать бы только, кому и когда он перешел дорогу...
- Им не нужны следы. Или ордер. Они... - На смуглом лице вполне явственно отразился страх. - Я никому не хотел вреда. Почему?
- Спи. - Женщина забрала опустевшую чашку и вполне целомудренно поцеловала гостя в лоб, заодно уж проверяя температуру. - Спи. Я не собираюсь звонить в полицию или куда-то еще. Ты в безопасности.
Может, дело было в общей усталости или кровопотере, или снотворном, подмешанном в чай, но японец уснул раньше, чем успел что-то возразить.
За окнами, как и было обещано, крупными хлопьями падал снег.
Нежданные гости явились когда уже совсем рассвело, выплыли из серого утреннего марева черными силуэтами в старомодных, длиннополых плащах.
Мэгги безмятежно улыбнулась.
На светлой коже медленно проступали синие линии татуировок, расцвечивая лицо причудливыми спиралями ритуальных узоров.
Где-то совсем недалеко, под окнами, хрипло и как-то истерично закаркала ворона.
Рыжей мисс Риган с самой высокой колокольни было плевать на чужие разборки. Но это не означало, что она собиралась терпеть кого-то стороннего на своей земле.
- Чужак должен исчезнуть. - Голос старшего из гостей, мужчины с окладистой бородой и неприятным, пронзительным взглядом, звучал холодно и устало. И без малейшего сомнения в том, что приказ будет выполнен.
- Только мне решать, кто будет гостем в моем доме. - Морриган оскалилась, обнажая заостренные, нечеловеческие клыки.
Наградой ей был мгновенно вспыхнувший в глазах собеседника ужас.
- Передай своему господину: вы живы только потому, что я все еще чту старые договоры. Но мое терпение не вечно.
И захлопнула дверь. Стоять на сквозняке в одном халате поверх ночной рубашки было холодно.
Мэгги на несколько мгновений прислонилась лбом к косяку, успокаивая дыхание, и решительно двинулась на кухню.
Когда ее лис проснется, он наверняка будет зверски голоден.