Я сказал достаточно, чтобы не быть услышанным, подобранного на улицах, посланного ли мне свыше, я давно сорвал глотку, голос мой стал уже глуше и тише, слова, что мы отдаем, продаем, мечутся, как в горящем амбаре мыши, и что тем, что другим, ни дна, ни покрышки.
Наши слова бессильны и вялы, точно мясо без кости, мы берем самые большие слова, не думая, что сносим их на погосты, все они лишены и значения, и смысла, все бесконечно просто, им уже не взлететь, они ходят, виляя задом, как вертихвостки, как франты, что для вида носят резные тростки.
Среди больших слов, схваченных просто, чтоб подержаться, сердце мерзнет, как каморка неплатежеспособного постояльца, это подло - за большие слова по капризу простому браться,
без нужды и без смысла, как фрак надеть на паяца, порой для того, чтоб на миг удержать, или чтоб удержаться.
Цель этого мира не прибавить, а обесценить, сделать общедоступным, неопасным, пригодным ко всенародной сцене, каждый, кто в силах выдавить пару букв, это непременно оценит, когда слова с большим весом он в гугнивый свой перегной процедит, смотрите! Он говорит! А на деле в болото пшеницу сеет.
Слова тоже могут беднеть, они нищают, как зазывала убогой лавки, что ничего уже даже не обещает, как заклятье, упавшее в мир, до бесполезного истончает, потрудитесь сперва понять, идиоты, что слово большое обозначает, уясните, всему есть конец, если есть начало.
А пока что слова мельчают и в будущем, мертвый, как шелест песка, язык обещают.