Когда-нибудь я не расслышу шорох за спиной
И у кого-то с 'Не убий!' прикрыта будет тема,
Но до того, как сталью путь окончится земной,
(А смерть из редких дам, она точна и неизменна!)
Боюсь, последний миг настанет непременно -

Не то пугает, что сверкнет в ночи щербатая коса,
Она лишь мрачный атрибут, не то меня страшит -
Ужасней, коль в последний миг отправят Небеса
Тебя по жутким безднам твоей собственной души,
Не по верхам, а хорошо ее пред тем разворошив.

И будет краткий миг тянуться так, как тянутся века - 
Уверен будь - людскими он не измеряется часами,
Увидишь, как она была чиста и как была легка, пока
Не стала тем, куда мы ныне заглянуть боимся сами.
Нырок туда - совсем не то, что путь за чудесами.

Ну, где зеленые луга, леса, поляны, облака и реки?
А память  зла - здесь сад был и дворец из хрусталя!
То, что перед тобой, имеет отношенье к человеку?
Вся эта ненавистью до камней сожженная земля -
Что сделал с садом ты, ответь? Зачем? Чего же для?

Болота лжи. Потом бескрайнего отчаянья поля.
Угрюмый мрак небес. Все это то, что ты себе желал? 
Цепь скал обмана и измен, и тропка пишет кренделя,
Прекрасный вид - минуй ледник, там вход в провал -
В провале встретиться такое, чего и Босх не рисовал.

А терн злопамятства и гулкие, как ночь, колодцы зла?
Все это сделал сам и спросишь сам лихого приговора -
За миг оставшийся такого уже не развязать тебе узла.
Но огляди сперва до крови сбитые надежды косогоры, 
Ну, а по ним терпеньем, стертым в пыль, изящные узоры!

Ужасно осознать в последний миг, что было все не так,
Что был здесь Океан, был ветер, чтоб наполнить паруса,
И от гордыни осознать вину, что я подлец, что я дурак!
А я - лишь то, что создал Бог и то, что я испортил сам.
И к счастью, не земным мою судьбу решать весам.