Бобр упоенно танцевал пасодобль. Происходило сие действо возле постамента, на специально уложенных для этого деревянных плитах - ибо какой может быть пасодобль на мшистой земле с толстым слоем хвои.
Сов и Кот сидели на столе, Кот играл на испанской гитаре, украшенной серебром, а Сов стучал зажигательно кастаньетами. Обряжен Бобр был в специальную куртку, которую ему давно пошили для таких случаев - короткую, в талию, богато расшитую золотым шитьем со сложными выпуклыми узорами.
- Сейчас начнет! - Шепнул Сов Коту и сразу же крикнул: "Оле!", но отстраниться от Кота не успел, и потому вышло, что заорал он ему на ухо. Кот обалдело затряс головой, но играть не перестал.
И тут Бобр начал основную часть этого фантастического танца - фееричную чечетку, которая все убыстряется с каждыми несколькими тактами, пока не переходит в совсем уж инфернальную дробь.
Кот прекратил игру, а Сов продолжал отщелкивать кастаньетами ритм. Бобр начал бить чечетку. Затрещали деревянные плиты, зажигательная, невероятная дробь чечетки посыпалась под деревьями возле постамента. Бобр был обут в нарочные ботинки, нарочно пошитые на такой случай - с набойками на каблуках. Никаких штанов Бобр не признавал - куда бы он дел такой хвостище? Вот то-то и оно.
- Та-татата-татата-та-та! Та-татата-татата-та-та! - Отсчитывал Сов, все ускоряясь. И все более ускорял свою чечетку Бобр. Скорость стала совершенно невыразимой и вот Бобр резко остановился.
- Браво! Браво! - Кричал Сов, бросая розы. Кот аплодировал, но молча. Бобр радостно кланялся. Нечасто выпадали дни, когда кричали ему "браво".
Танец окончился. Все искоса поглядывали на постамент.
- Поздравляю, коллеги, эксперимент прошел просто-таки необычайно удачно, - радостно сказал Сов.
- Хотите сказать, что он удался? - Поразился Бобр, убирая расшитую свою куртку.
- Вовсе нет, - возмутился Сов, - вовсе он не удался, но прошел просто-таки необычайно удачно.
- А, вот оно, что. То-то я и думаю, - похвастал Бобр. Кот посмотрел на него с невыразимым выражением на морде, но промолчал, по своему обыкновению. Бобр ничего не заметил и стал снимать ботинки.
Сов дождался, пока Бобр уберет пасодоблевый набор в чехол и сядет за стол, а потом принялся диктовать с немыслимой скоростью, так, что слова сливались одно с другим. Бобр невозмутимо стенографировал.
- Таким образом, можно уверенно заявить, что единственным средством... Нет, единственным известным, да, известным средством загустевания Малахового Эмма так и остаются карамельки, шоколадки...
- И мармеладки! - Вставил Бобр, умудрившись вклиниться в поистине итальянскую скороговорку Сова. И был отмечен.
- Цыц! Да, и мармеладки. Танец "пасодобль" никакого эффекта не произвел и никак на загустевании Малахового Эмма не отразился. - Сов выдержал паузу и сказал: "Остаемся уроборошенными. Не пиши".
Помолчали. Бобр проверял стенограмму. После того, как Сов обмолвился, что ее однажды издадут, Бобр стал к ней крайне придирчив.
- Таким образом, я имею все основания заключить, что Малаховый Эмм - сластилюбец, - сказал Сов, делая Бобру знак продолжать стенограмму Тот резво застучал молоточком по стилу. Теперь полетела каменная крошка.
- Сластолюбец? - Уточнил Бобр, нажав на букву "о". Та заскрипела.
- Никакой наш Эмм не сластолюбец, он не просто Эмм, а Малаховый! - Возмутился Сов. Кот, тихонько перебирая струны, согласно кивал. - Сластилюбец! - Сов, в свою очередь, нажал на букву "и" и та затрещала.
- Ясно. Сластилюбец, - записал Бобр на стене и посмотрел на Сова. Сов посмотрел на Кота. Тот пожал плечами и воззрился на Бобра. Так и обменивались они взглядами, пока Сов не прервал это времяпрепровождение.
- Да, чуть не забыл. Тут надо кое-что принести...
"Кое-чем" оказалась тяжкая медная пластина, которую Кот и Бобр, кряхтя, вытащили из кустов. Полторы маховых сажени в длину, аршин в ширину и толщиной в палец, пластина оказалась не простой задачкой для Кота и Бобра. Сов лучился от удовольствия. Наконец, тяжеленную пластину прислонили к стене.
- Не тут, - сказал Сов, критично посмотрел на пластину, - перенесите немного на восток.
- Куда? - Поразился Бобр, представив, как они с Котом, надрываясь под тяжеленной пластиной, бредут на восток. Дни сменялись ночами, клубилась едкая дорожная пыль, палящее солнце сменялось обложными дождями, появились первые пагоды... Бобр вздрогнул и очнулся.
- Извините, задумался, - Сов улыбнулся, что при его клюве выглядело парадоксально. - Я имел в виду - немного влево.
Тяжеленную пластину отволокли влево. Сов отбежал назад и критически присмотрелся к ней.
- Чуть перестарались! Теперь немного, совсем чуть-чуть - вправо!
- Да ты издеваешься! - Заговорил, наконец, Кот.
- Нет, я просто стремлюсь к совершенству. Вы сами скажете мне "спасибо". Ну, вправо! - Восклицал Сов.
Тяжеленную пластину перенесли немного вправо. Сов пристально следил за работой в полевой перископ.
- Стоп! Вот, теперь там, где надо. Теперь осталось повесить ее на стену! - Радостно сказал Сов.
- Это как? - Еле слышно прошептал Бобр.
- Просверлить дырки, вбить пробки, потом штыри, потом повесить пластину. Надписью наружу, - говорил Сов.
- Там еще и надпись есть? - Еле слышно прошептал Бобр.
- Ага! - Радостно сказал Сов, - и вы как раз прислонили ее надписью к стене! Надо перевернуть. А потом - вот тебе коловорот! - И Сов протянул Бобру коловорот.
Началось коловращение и, спустя несколько часов, пласт меди, наконец, закрепили на стене. На пластине красовалась надпись: "Скрижаль"
- Вот, - самодовольно сказал Сов, - стенограмма на скрижали! У кого еще такая есть?
- И мы ради этого, - в отчаянии проговорил Бобр. Кот смотрел на Сова недобро.
- Именно! Ну, теперь все позади, а у нас теперь своя собственная скрижаль и нам не надо дожидаться и уповать, что кто-то нас туда занесет, - гордо сказал Сов. Спорить с этим было бы глупо и невозможно.
Сов сел в травы и все стихло.
Тут Сов простер крыло к постаменту и негромко молвил: "Началось!"
И правда - среди карамелек и шоколадок медленно начал загустевать Малаховый Эмм. Бобр страшно засуетился, кинулся к постаменту и стал по одной выкладывать мармеладки, которые очень придирчиво осматривал, прежде чем положить на постамент.
- Вот тебе и на! - Оторопело сказал Бобр, когда Малаховый Эмм окончательно загустел.
- Интересно, это из-за пасодобля или скрижали? - Спросил Сов раздумчиво. Кот пожал плечами.
Сгустившийся Малаховый Эмм, дружелюбно глядя на них в восемь глаз, был сегодня необыкновенно бел и невероятно пушист.
- Это вообще наш ли Малаховый Эмм? - Недоверчиво произнес Бобр. Белопушистый Малаховый Эмм вытянул вверх длиннющий чешуйчатый хвост с ужасным жалом на конце и Бобр слегка утешился.
- Малаховый Эмм-то наш, это без сомнений. Но что бы это все значило? - Раздумчиво спросил Сов.
- А где... Перья? - Всхлипывая, спросил Бобр, - где перья? Такой был красивый, нарядный! В перьях! В зеленовых! В синевых! Блистательновый! - И Бобр разразился такими рыданиями, что Кот, подумав, убрал вытащенный было носовой платок и достал из аптечки валерьянку. Сов одобрительно кивнул, и они кинулись поить Бобра валерьянкой.
- Ну, ну, ну, успокойся, все хорошо, ну, в пуху, то есть, в меху, но Эмм-то наш, Малаховый, а хвост в чешуе, как и был, хвост-то! - Утешал Сов Бобра. Тот понемногу успокаивался, но все еще всхлипывал. Малаховый Эмм смотрел на них с большим интересом всеми четырьмя правыми глазами. Голову он поворачивать то ли ленился, то ли считал происшествие не стоящим восьмиглазного внимания. Подумав, он внезапно вспушил свою белоснежную шерсть и это подкосило бедного Бобра окончательно. Он заревел, заливаясь слезами, так, что Сов бросился на него, подхватил под лапу и куда-то увел, успокоительно бормоча: "Хвост-то? Хвост-то чешуйчатый, да. Чешуйчатый, хвост-то. Эмм-то? Наш Эмм, весь из себя Малаховый, наш, да. Чешуйчатый, хвост-то..." Так скрылись они за постаментом, но вскоре Сов прискакал обратно дробной рысью и встал рядом с Котом.
- Уложил? - Спросил Кот негромко.
- Уложил, - соглашался Сов.
- Об постель? - Спросил Кот негромко.
- Об постель, - соглашался Сов.
А Малаховый Эмм, тем часом, уложил шерсть красивыми волнами и протянул им, держа за кольцо, что-то, обернутое златотканой парчой.
Сов и Кот бережно приняли это в лапы и крылья и сняли парчу. Что-то оказалось серебряной клеткой, в которой сидело невиданное дотоле существо. Клетка, кстати, явно служила только для транспортировки существа, а не для пленения, так как была незапертой и обшита внутри набивным алым бархатом.
Сов и Кот поставили клетку с существом на стол и кинулись к стойке, где стояли осматриватель и обнюхиватель. С приборами воротились они к клетке, но существо уже открыло ее и теперь сидело на столе. Размерами оно было совсем маленькое, с крупную белку величиной. Кожица его переливалась золотым сиянием, длинный хвостик заканчивался твердой стрелкой, по спинке шел частый сапфировый гребень, ушки были большими и острыми, мордочка длинной и вытянутой, с длинным усами, похожими на кошачьи, а глазок было три - два синих и один, посередине - зеленый.
Сов и Кот направили на существо осматриватель и обнюхиватель, но ни обнюхивание в осматриватель, ни осматривание в обнюхиватель им ничего не дало.
- Интересно, оно кусается? - Раздумчиво и недоверчиво спросил Кот.
- Принес его Малаховый Эмм, так что, наверное, только дерется, - успокоительно сказал Сов. Существо ходило по столу возле клетки и топорщило усы, потрескивая спинным гребнем. Сов и Кот внимательно смотрели на него. Тут вернулся заплаканный Бобр и вытаращил на существо глаза.
- А это кто? - Задал он совершенно резонный вопрос.
- Это принес Малаховый Эмм. А кто это - мы пока не знаем. Оно молчит, Малаховый Эмм тоже, - отвечал Сов. Он посмотрел на клетку и вдруг воскликнул: "Смотрите!" - и протянул к клетке крыло. И в самом деле, над дверцей клетки была незамеченная ими сразу платиновая табличка, на которой было каллиграфически выгравировано: "Бодэлечка"
- Бодэлечка, - Сов попробовал слово на слух, на глаз и на вкус. - Яснее не стало, но, может, дальше пойдет поживее? Мы, коллеги, уже знаем, как она - а это, как я понимаю, она! - называется. Уже немало. Но зачем Малаховый Эмм нам ее принес? Он же нам ее принес, получается?
- Зачем Малаховый Эмм ее принес? - Повторил Кот вопрос недоверчиво.
- Зачем Малаховый Эмм ее принес? - Повторил вопрос и простодушный Бобр.
Тут Бодэлечка изящно и легко спрыгнула на короткие, по сравнению с тельцем, крепкие лапки на землю и скрылась в траве.
- Хорошее начало! - Сардонически крикнул Сов, - не успели получить, как потеряли! Ищите, ищете ее!
Кинулись Бодэлечку искать. Малаховый Эмм с некоторой долей иронии смотрел на них с постамента.
- Вот она! - Радостно крикнул Бобр, - на столе!
И точно, Бодэлечка стояла на столе, откуда недавно спрыгнула, а перед ней лежал здоровенный шуруп.
- Да это же мой шуруп! - Воскликнул Бобр, - я его потерял, когда вешали скрижаль! Точно, мой!
Бодэлечка снова спрыгнула со стола и снова пропала в траве. На сей раз переполоха не возникло, стало понятно, что она возвращается обратно и просто преследует какие-то непонятные цели, а не стремится сбежать.
На сей раз Бодэлечка прискакала на задних лапках, которые у нее были длиннее передних. В передних она сжимала красно-зеленый мячик.
- Мой мячик, - лаконично сказал Кот с недоверием. - Я потерял его месяц назад. Точнее, месяц и два дня.
Бодэлечка снова исчезла в траве.
- Но мячик-то ты искал? - Спросил Сов и сам себе ответил: "Да мы его все втроем искали, помню"
Кот промолчал.
Бодэлечка снова вернулась, держа в лапках хрустальный кристалл с куриное яйцо величиной. Сов взял его в лапку и уставился на него в полнейшем недоумении, увидев какой-то нацарапанный на одной из граней значок.
- Мой кристалл, - сказал он, и подлинная растерянность слышалась в его голосе, - я потерял его в детстве.
Кот и Бобр молча вытаращили на него глаза. Бодэлечка снова юркнула в траву.
- Новое дело, - сказал Сов раздумчиво и спохватился, видя, что Бобр пишет все, что они говорят, на пергамент: "Не пиши!" Бобр перестал писать и перевел взгляд на Малахового Эмма - тот внезапно вобрал в себя пушистую, волнистую белую шерсть и снова покрылся чешуей по груди и шее и перьями по бокам, крыльям и спине, окраскою как гватемальский квезал - с поправкой на размеры Малахового Эмма, конечно. Бобр пришел в неистовый восторг, радостно завопил, захлопал в ладоши...
- Как морскую свинку! - Свирепо посулил Сов, во все глаза смотревший в траву, где скрылась Бодэлечка. Начитанный Бобр понял намек и взял себя в лапы, с восхищением глядя на Малахового Эмма.
Бодэлечки не было на этот раз долго.
- Что ж, коллеги, - бодро заговорил Сов, - Теорентьевая теория. Похоже, Малаховый Эмм просто сделал нам очень оригинальный подарок. Смею заключить, что Бодэлечка находит потерянные вещи...
- А ты тут с детства живешь? - Недоверчиво спросил вдруг Кот, перебив Сова, чего обычно себе не позволял. Сов обмер на миг.
- Да нет. Мы же тут не так давно живем, собственно, - сказал Сов раздумчиво, переводя взгляд с Кота на Бобра, а потом и на Малахового Эмма, который невозмутимо махал длиннющим чешуйчатым хвостом в воздухе и явно им любовался.
- Тогда как она нашла твой кристалл? - Недоверчиво спросил Кот.
- Действительно. Чуть не впал в ошибку, поспешив. Она, похоже, находит то, что, потерявшись в свое время, вызвало большую печаль. А не просто потерянное, - сказал Сов, помолчав.
- Вызвало печаль... А только печаль? - Спрашивал недоверчиво Кот. Как и всякий ученый (а он надел белых халат и колпак звездочета), он был недоверчив, как енот-полоскун перед пачкой стирального порошка.
Тут Бодэлечка снова вышла из травы.
- Что на этот раз? - Спросил с любопытством Бобр.
Бодэлечка встала напротив них и вытянула в их сторону раскинутые передние лапки, встав на задние. Воздух дернулся короткими волнами.
- Что? Что? - Всполошился Бобр. - Что это?
- Странно, - сказал Кот недоверчиво, а больше ничего не сказал.
- Я ничего не вижу, но... Я чувствую, - вдруг негромко сказал Сов. - Она принесла не вещь. Она принесла чувство, которое было утеряно, когда мы все стали уроборошены! Я не знаю, как оно называется, это чувство, но это не так важно, точнее, не важно вообще! Она его принесла! Она принесла его! Коллеги! Мы... Мы больше не уроборошены! Малаховый Эмм может теперь удрамствовать и побегствовать сколько душеньке угодно! Бодэлечка...
- Какая Бодэлечка? - Недоверчиво спросил Кот, глядя на проснувшегося от собственного крика Сова.
- Как - "какая"? - Пролепетал заспанный Сов, путая сон с явью, - золотистая... Ищет вещи... Чувства...
- Проснитесь, коллега, - сухо сказал Кот, - или вас водой освежить?
- Принести? - Подхватился Бобр, надеясь немного повредничать.
- Не надо, - сказал Сов, садясь, - не надо. Я уже проснулся.
Тут он протянул крыло к постаменту и сказал: "Началось"