Двухмоторная "Сессна-302" взвыла двигателями и медленно покатилась по зеленому полю аэродрома, увлекая за собой краснокрылый планер. Техник некоторое время бежал, поддерживая крыло планера, пока оно не почувствовало набегающий поток воздуха и не приняло его. "Сессна" еще заканчивала разбег, а легкий планер уже парил, пока еще привязанный к самолету легким тросом. Как пара весенних уток, самолет и планер большими кругами набирали высоту. Наконец пилот планера почувствовал плотный удар теплого воздуха снизу и радостно прокричал пилоту "Сессны": "Есть! Я его поймал!"
Трос отделился от носа планера и ушел вслед за кивающим крыльями самолетом. Планер остался один в голубом небе. Красные крылья опирались на мощный восходящий поток и пилот умело вел легкий аппарат по спирали, с каждым витком набирая высоту. Альтиметр показывал уже почти две тысячи метров, пилот мог разглядеть не только шеренги белых ветряков на побережье, но и датский берег, темной полосой лежащий на той стороне сверкающего на солнце Орезунда. Неподалеку виднелись красные черепичные крыши домов и темно-зеленые шпили соборов Ландскруны.
Правая педаль пошла вперед, ручка - чуть влево и планер осторожно, словно нехотя покинул поток. Пилот взглянул на альтиметр - ровно две с половиной. Можно. Он выровнял машину, потом отдал ручку вперед....
Карл Свенссон очень любил датское пиво. Маленькое кафе с гролмким названием "Конунг Карл" и со столиками на улице давно стало его любимым местом в жаркие летние дни. А сегодня было очень жарко, даже для южной Швеции. Свенссон с удовольствием выпил почти полкружки зараз, высоко задрав свою громадную бороду, глядя на которую хотелось искать там остатки вчерашней яичницы, когда в поле его зрения попал краснокрылый планер, выписывавший в небе немыслимые пируэты. Свенссон забыл о пиве.
- Смотри, смотри! Эй, Густав, - обратился он к старому приятелю, - смотри, вон, видишь планер? Это мой сосед летает! Друг, можно сказать! Да, брось ты свое пиво, посмотри, что он выделывает. Вот дает!
Приятели уставились в небо.
--
Откуда ты знаешь, что это твой сосед? Мало ли там, на аэродроме таких ребят...
--
Не скажи. Это Стен на своем любимом планере.
--
Богатый у тебя сосед, если у него свой планер.
--
Да нет, это планер клубный, но только он на нем и летает. Он особый, пилотажный. Видишь, что вытворяет? А у них там, в клубе одни мальчишки, в основном, им пока такую пташку не доверяют, а Стен - он молодчина! Еще когда служил в полиции, каждую субботу и воскресенье на аэродроме пропадал. Если не расследовал что-нибудь, конечно...
--
Так он полицейский?
--
Был. Теперь в отставке. Он говорил, вот выйду на пенсию, тогда и полетаю вдоволь. Видать вернулся из своего Сингапура.
--
А туда-то зачем его понесло?
--
Сестра у него там живет, вот и решил входное пособие потратить на путешествие. Видать вернулся.... Нет, ты посмотри, что он делает!
Красный планер раскрутил вторую подряд мертвую петлю, потом сделал пологую горку, немного спикировал, чтобы свалиться в короткий штопор, после чего развернулся, сделал медленную, выполненную с особым шиком, бочку и устремился вновь на поиск потока. Теплый воздух вновь понес его вверх кругами, все выше и выше. Пилот, бормоча про себя знаменитую присказку любого планериста о том, что ветер, чем выше, тем правее, удовлетворенно похлопал рукой в перчатке по приборному щитку, аппарат ему определенно нравился. Планер словно бы сам почувствовал ветер и разворачивался против него, не теряя потока. Надо все повторить, подумал пилот, только вот высоты маловато, еще бы чуточку повыше...
В динамик радиостанции руководителя полетов на аэродроме летного клуба
"Верлуфт" ворвался незнакомый резкий голос.
--
Вызываю аэродром "Верлуфт".
Руководитель полетов Рудольф Брок, немолодой отставной летчик, почти дремал на своем любимом кресле. Делать было нечего, в воздухе находилась всего одна машина, да и та в поддержке не нуждалась.
--
Аэроклуб "Верлуфт". Я - руководитель полетов. Слушаю.
--
Говорит диспетчер аэропорта Каструп. Кто это там болтается из ваших в нашем коридоре?
Старый летчик обиделся.
--
У нас никто не болтается, у нас летают.
--
Это у нас летают, а у вас шастают там, где не положено. Он уже целый час вертелся, но в своем эшелоне, а теперь залез в наш. Спроси его сам, что он там делает, на трех тысячах. Пусть убирается, я пока жаловаться не буду.
Диспетчер отключился, старый пилот выбрался из полосатой будки и, задрав голову, стал искать в небе красный крестик планера. Потом бросил бесполезное занятие и схватил микрофон.
--
"Сьерра Майк два Фокстрот, я - Сьерра Майк два Альфа. Говорит руководитель полетов. Вы зашли в северо-восточный коридор подлета аэропорта Каструп. Срочно покиньте его. Повторяю...
Пилот на взволнованный призыв руководителя полетов отреагировал мгновенно.
--
Роджер, Сьерра Майк два Альфа. Покидаю коридор.
Высотомер показал, да, он занял чужой эшелон - почти три с половиной тысячи... Ничего, сейчас мы это исправим, еще немного доверну и прости прощай поток, дальше мы пойдем сами. Пилот сбросил полотняный шлемофон и надел наушники от плейера, ему нравилось кувыркаться в воздухе под ураганное завывание тяжелого рока. Громкость была максимальной и пилот не услышал негромкий хлопок прямо у себя над головой...
Свенссон уже третий раз заказывал пиво и все не мог остановиться, рассказывая, какой у него замечательный сосед. Его приятелю уже надоели эти излияния и он высматривал в небе планер, надеясь, что мастерство пилота отвлечет старика от болтовни. Планер он увидел первым. Старики молча уставились в небо. Аппарат не это раз не выписывал причудливые фигуры, а шел вниз короткими кругами, заваливаясь на одно крыло. Свенссон, снова завопил.
--
Смотри, смотри! Это у них называется штопор. Вот сейчас он из него выйдет и пойдет вверх.
Но планер упрямо продолжал выписывать все те же монотонные круги, которые становились все меньше и меньше, а скорость снижения все возрастала. До стариков дошло, что дело неладно, хотя они надеялись, что это всего лишь очередная сложная фигура пилотажа. Из-за близко стоящих домой они не увидели, как аппарат врезался в землю...
Стен Сандгрен не успел купить шведскую газету в Каструпе, его и других пассажиров оперативно посадили в автобус и через двадцать минут после приземления самолета они уже мчались на катамаране компании "SAS", пересекая пролив, к шведскому берегу. Ожидая багаж, Стен, наконец, добрался до автомата и с удовольствием держал в руках родимую "Зюдсвенске дагбладет". За три месяца в Сингапуре Стену настолько осточертела местная экзотика, что теперь его радовало даже скучное оформление газеты. На первой полосе ничего особенного, дальше.... Дальше... Так, спортивная страница... С газетной полосы на него улыбаясь смотрел Андреас Сундин, коллега по планерному клубу. Большие буквы не оставляли сомнений - "Банкир разбился на своем "Скайрейсере". Стен впился глазами в статью.
"В воскресенье близ Ландскруны разбился на своем планере директор правления банка "Каспер" Андреас Сундин.... опытный пилот....
замечательный планер... обычный воскресный полет... по необъяснимой причине планер сорвался в штопор и не вышел из него... мастерство пилота... Имя Сундина недавно упоминалось в докладе комиссии по расследованию финансовых преступлений, однако обвинение ему до сих пор не было предъявлено.... Возможно, самоубийство..."
Какая ерунда! Как это не вышел из штопора? Он не мальчик, а на такой машине это сделал бы даже школьник... Какое самоубийство? Нет, чушь собачья... Авария, случай, тот, который подстерегает каждого, кто хочет оторваться от земли? Возможно... Вечно эти репортеры наврут с три короба. Надо бы узнать подробнее, что же там все-таки произошло?
В этот момент Стен даже забыл, что недолюбливал этого самодовольного банкира, ему не нравился его снисходительный тон богатого человека и развязные манеры. Смерть заставила забыть об этих мелочах, она поставила точку. Был человек, а теперь нет человека и кому какое дело до его недостатков...
Полицейских на аэродроме уже не было. Они опросили всех, кто в воскресенье обслуживал полеты - руководителя, механиков, аэродромных служащих, даже сторожа и быстро уехали, по привычке завывая сиреной. Обломки планера перевезли в пустой ангар и механики деталь за деталью раскладывали их на полу. От кабины пилота мало что осталось, она врезалась в скальный выступ на берегу и рассыпалась на сотни обломков.
Красные крылья на вид казались практически целыми - от удара они отвалились от фюзеляжа и теперь сиротливо лежали, как воспоминание о полете. Здесь же копошились в обломках и сортировали их два эксперта из авиационной комиссии по катастрофам. Стен с грустью посмотрел на останки славного летуна и отвернулся, когда один из механиков начал отскабливать кровь с куска плексигласса..
На аэродроме собралось все руководство клуба, старый пилот, руководитель полетов, был временно отстранен от работы и теперь бродил в одиночестве, ища хоть кого-нибудь, кто еще не слышал его печальную историю. Тут ему и попался на глаза Стен, стоящий у краснокрылого близнеца разбившегося планера. Клубный "Скайрейсер", казалось, тоже грустил о погибшем собрате, его крылья прогнулись на неимоверной длине, как опущенные руки убитого горем человека.
--
Смотришь? Смотри, смотри... Все знаешь?
--
Здравствуй, Рудольф. Давно не виделись. Так что же у вас тут случилось?
--
Здравствуй, Стен. Ты мне должен верить, Стен, ты же не один год меня знаешь! Я и понятия не имею, как он туда попал.
--
Кто попал, куда?
--
Да этот, чемпион...
--
Рудольф, не говори загадками, я только что прилетел из Сингапура, вот прочел в газете и приехал. Расскажи, кто и куда попал? Какой чемпион?
--
Ты, что, еще ничего не знаешь?
--
Абсолютно. Так что давай, рассказывай.
--
Ты действительно ничего не знаешь?
--
Не знаю и хватит об этом спрашивать. Рассказывай все по порядку.
Они пошли в небольшое кафе самообслуживания, сварили по чашке крепчайшего кофе и старый пилот подробно изложил все события воскресного утра. Что-что, а память у него была профессиональной. Брок не упустил ни одной мелочи, даже время событий запомнил с точностью до минуты. Только в самом конце рассказа он начал опять волноваться.
- И тут приходит ко мне Йен, ну, ты знаешь, молодой парнишка, и говорит, все, мол, отлетался наш чемпион. Разбился. А я никак в толк взять не могу, о чем это он толкует? А Йен опять, привет, говорит, чемпиону и чего это он даже не попытался с парашютом выпрыгнуть? А я опять не врубаюсь. Тогда парень мне и объяснил, что в тот день не Сундин был в планере, а этот самый Крис Янсен.
--
Постой, постой. Это какой Янсен, чемпион Швеции? Ты о нем говоришь?
--
А о ком же еще? Я тебе все время толкую, что этот мальчишка Йен видел, как Сундин подошел к планеру вместе с Янсеном и тот сел в аппарат, а Сундин - в машину, ты же знаешь его "Феррари", и уехал. Я ничего не заметил, правда обратил внимание, что голос по радио какой-то не такой, но кто ж его знает, голос и все, на команды реагирует, а что еще мне надо. Пусть хоть петухом поет.
--
Так. Интересно, значит, не Сундин разбился, а этот Янсен? А как же газета? Я же сам прочел еще в терминале Мальмо...
--
Что газета? Эти шелкоперы тут и не были до сегодняшнего дня. Кто-то позвонил из газеты, им тоже кто-то сообщил об аварии, спросили, кто летал, кто разбился, а один из механиков ответил - Сундин, мол, летал и все. Он же не знал, что там этот, ну, чемпион... Вот они и напридумывали сами.
--
А как это Янсен попал на аэродром?
--
Откуда мне знать, Йен говорит, что он приехал вместе с Сундиным. Оба были в комбинезонах, вроде как готовы оба к полету, только вот полетел Янсен. И что могло с ним приключиться? Ведь чемпион же!
Стен задумался. То, что сообщил ему пилот, был неожиданностью. Он уже как-то свыкся с мыслью, что погиб Андреас Сундин, а получается, что нет. Сундин, выходит, жив и здоров, но почему же его нет здесь? Ведь погиб, судя по всему, его друг или, по меньшей мере, хороший знакомый? Планер такого класса кому-нибудь случайному человеку не доверишь, а Сундин хорошо знал цену и планеру и вообще деньгам, чтобы так рисковать. Нет, что-то здесь не так. В Стене проснулся полицейский, он привычно рассортировал факты и понял, где и у кого ему предстоит выяснить недостающие детали.
Все личные телефоны Андреаса Сундина молчали. Стен связался с банком, один из служащих вежливо ответил, что директора сегодня нет, и не было с прошлой пятницы. Где он, служащий не знал. Тут в голову Стену пришла шальная догадка и он поспешил ее проверить.
--
Скажите, в вашем банке работает Крис Янсен?
--
Конечно, он личный помощник господина директора и главный программист банка, только его тоже нет на месте, очевидно, он уехал с господином директором.
Кое-что прояснилось. Янсен не был случайным знакомым банкира. Однако, почему же бывший чемпион ни разу не появлялся здесь, на аэродроме раньше? Да и Сундин ни разу обмолвился о таком знаменитом служащем, обычно он любил упомянуть пару-тройку звучных имен, если был с ними знаком... Стен побродил еще по аэродрому, поговорил с Йеном, молодым механиком, но тот ничего нового не мог добавить к рассказу старого пилота. Все в то утро было именно так - Сундин приехал около 10 утра на своем "Феррари" с Крисом Янсеном. Оба были готовы к полету. Они прошли к личному "Скайрейсеру" Сундина, который уже заранее подготовили к полету механики и в планер сел не Сундин, а Янсен. Взлетели, планер попал в поток, поднялся до заданного эшелона и начал выполнять фигуры высшего пилотажа. После первого каскада пилот снова начал набирать высоту, вошел в коридор аэропорта Каструп в 11.34, когда последовало предупреждение диспетчера. На команду покинуть коридор пилот отреагировал и.... Больше никто ничего не знал. Потом, в 12.23 раздался звонок из Ландскруны. Звонил некий Свенссон, который и сообщил, что наблюдал падении планера. На место падения в полукилометре от берега Орезунда выехала спасательная команда аэродрома и две пожарных машины из Ландскруны. Пожара не было, планер разбился вдребезги, пилота отправили в Мальмо, в морг, а обломки в течение дня собирали и привозили на аэродром. Кто-то позвонил из газеты и получил подтверждение, что разбился планер Андреаса Сундина, о чем газета и поведала читателям. Досадный прокол для газеты, но так им и надо, этим пронырам, злорадно подумал Стен и улыбнулся. Потом вспомнил о Свенссоне из Ландскруны, уж не его ли это сосед сообщил на аэродром об аварии? Дотошный старик...
Догадка оказалась верной. Старину Свенссона Стен нашел в его любимом кафе за привычной кружкой пива. Старик был горд вниманием и подробно, с множеством ненужных деталей описал все, что видел в воскресное утро.
--
Значит, во второй раз после подъема планер не выписывал пируэты, а просто крутился?
--
Точно! Никаких тебе фигур и мертвых петель. Просто вертелся все быстрее и быстрее. Над землей и вовсе быстро. А вот, как падал, не могу сказать, не видел, дома помешали. А я сразу звонить побежал, думал, что это ты там, в этом планере... Даже выпил лишнюю кружку... За упокой, так сказать... Извини.
--
Да ладно. Все ясно. Что ж, приятного вечера.
Итак, одна важная деталь - с планером или пилотом что-то случилось где-то там, на высоте, а не во время пилотирования фигур. Именно что-то случилось, иначе такой опытный пилот не мог так долго крутиться в плоском штопоре и не предпринять попыток к спасению. Парашют на месте, кабина было плотно закрыта, это Стен успел узнать у специалистов, собиравших обломки. Значит, Янсен не пытался покинуть планер. Не было, видимо, и попыток вывести аппарат из штопора. Это говорило о многом.
За завтраком в кафе Стен развернул очередной номер газеты. На спортивной странице репортер ограничился коротенькой заметкой, что расследованием аварии планера Андреса Сундина занимается авиационная комиссия и что результаты будут обязательно опубликованы. Стен усмехнулся, видя, как газета попыталась замазать собственную ошибку. Они не написали, что погиб другой человек, а ограничились полуправдой - действительно, разбился планер господина Сундина, но вот кто сидел в этом планере, газета скромно умолчала. Ничего, скоро очухаются и растрезвонят о гибели чемпиона на всю катушку.
Стен решил повидать старых друзей из полицейского управления Мальмо, заодно и порасспросить, что они там накопали на этого Сундина. Проезжая мимо громады здания "Зюдсвенске дагбладет" Стен еще раз злорадно усмехнулся.
В управлении ничего не изменилось с того дня, когда Стен Сандгрен стал инспектором в отставке. Тот же унылый коридор, те же обшарпанные двери и неистребимый запах полицейского участка, одинаковый для всех стран мира. Густав Лунц с удовольствием глядел на своего бывшего коллегу - отпуск явно пошел на пользу Сандгрену, хотя и раньше инспектор на здоровье не жаловался.
--
Ну и как там живут, в Сингапуре этом? Это где, в Австралии? Как сестра?
--
Спасибо, все хорошо. Только одного не могу понять, как они там существуют в этой жаре?
--
Привычка, Стен, привычка. Мы с тобой люди северные, а они любят, где потеплее.
--
Но не до такой же степени, черт возьми! Я не вылезал из моря, но это мало помогало - температура воды выше, чем у нас в воздухе! Если бы не пиво... Но и у вас, я смотрю, становится жарковато.
--
Что ты имеешь в виду? - насторожился Лунц.
--
А вот это самое. - Стен протянул газету с портретом Сундина.
--
Ах, это... Пустяки. Это уже не наше дело. Обыкновенная случайность. Мало ли трупов мы собираем на шоссе, а тут - в воздухе... Я послал на аэродром мальчишек-стажеров, до сих пор сочиняют отчет. Сам знаешь, как они в таком возрасте любят землю рыть.
--
Знаю. А что за намеки на какие-то финансовые махинации?
--
Теперь это тоже не имеет никакого значения. С мертвого много не спросишь. Финансовое управление и налоговая полиция почти год копали под этого Сундина. Накопали целый воз, по восемнадцати пунктам. Даже, если бы не все доказали в суде, все равно в общей сложности лет восемь бы этому Сундину припаяли. Я сегодня должен был получить санкцию прокурора на его задержание и обыск в доме и банке. Да только вот все напрасно. Ушел, сукин сын, туда, где я его не достану. Ну, и ладно, нам хлопот меньше.
--
Так, говоришь, стажеры еще отчет не принесли? Отлично, значит я вместо них тебя порадую - жив твой Сундин и здоров, по всей вероятности.
--
Постой, но как же...
--
А никак. Планер разбился действительно его собственный за полмиллиона долларов, а вот сидел в планере не он, а некий Крис Янсен. Ты хоть в морге опознание-то проводил?
--
Да нет, думали сделать это сегодня. Куда спешить, и родственники пока не объявлялись. Вроде ясно все было... Кстати, откуда он, этот Янсон?
--
Насколько я помню, он живет в Гетеборге, а как очутился в Мальмо, тебе надо выяснить.
--
Вот черт! Как же я так опростоволосился?
Лунц явно разволновался, на что Стен смотрел с легкой улыбкой человека, над которым больше не было никакого начальства и потому чувствовал себя абсолютно счастливым. Беготня Лунца по кабинету забавляла его.
--
Да не принимай ты все так близко к сердцу.
--
Тебе теперь легко говорить, а что будет со мной? Прокурор давно на меня зуб имеет, теперь отыграется вволю. Я же сам отменил задержание и обыск, а что сейчас? Снова идти за постановлением?
Лунц даже застонал от несправедливости судьбы.
--
Хочешь, дам совет? Ты не жди постановления, а иди и арестуй этого типа. Только вот, боюсь, что он уже далеко.
--
То есть, как далеко? Ты хочешь сказать, что он слинял отсюда?
--
У нас свободная страна и каждый гражданин свободен, если его не разыскивает полиция, а она Сундина с понедельника уже не разыскивает. Вот он и решил не дожидаться... Самолеты летают, автобусы ездят, корабли плавают - ищите, господин Лунц!
На аэродроме Стен направился прямиком к ангару, где по частям планера специалисты пытались понять причину аварии. Стен скромно присел на стремянку и внимательно наблюдал за работой механиков. Крылья, почти целые, лежали в стороне, от фюзеляжа остались только части стрингеров и обшивки, а хвостовое оперение вообще рассыпалось на мелкие куски. Механики восстанавливали систему тросов управления и, насколько Стен мог судить, она была в полном порядке. Значит, дело не в обрыве одного из стальных тросиков, этой наиболее частой причине отказа управления. Нет, англичане строить планеры умеют, ничего не скажешь...
Стен передвинул стремянку поближе к обломкам и стал пристально, деталь за деталью рассматривать то, что еще недавно было изящной каплевидной кабиной замечательного планера. Кресло пилота практически не пострадало - ниша для парашюта, правда, была пуста, - парашют исследовали отдельно. В стороне лежали шлемофон и разбитый музыкальный плейер. Стен тихо
спросил одного из экспертов.
--
А что, шлемофон был у него не на голове?
--
Нет, его нашли под креслом, а в ушах у того парня торчали наушники от плейера. Странный малый, но летал он отлично, я видел его первый каскад фигур, Высший класс. А потом чем-то занялся и не заметил, что случилось.
--
Да, летал он хорошо, только вот приземлился неудачно...
Стен обратил внимание на дополнительный прибор, прикрепленный позади к спинке кресла.
- А это еще что? На другом "Скайрейсере" такого нет, я точно знаю.
Механик улыбнулся.
--
А это было личная техника Андреаса, как он называл эту штуку - "будильник".
--
Будильник? Он что, засыпал в полете?
--
Нет, что вы. Это ему специально кто-то изготовил прибор, который сигнализировал звуком о высоте. Андреас говорил, что часто забывает взглянуть на альтиметр, когда выполняет фигуры и потому теряет много высоты. Вот он и поставил "будильник" - как планер окажется на определенной высоте, он и свистит. Только, я думаю, глупости все это.
--
Не скажи... И что, этот "будильник" можно было перенастраивать?
--
Ну, да, на любую высоту, хоть по максимуму, хоть по минимуму.
--
А от чего он работал?
--
Да от общего аккумулятора. Свистел здорово.
--
Здорово, говоришь? Дай-ка я его рассмотрю поближе.
Прибор выглядел непривычно, хотя принцип работы был ясен - разность давлений двигала поршень в разные стороны и замыкала или размыкала контакты. Примитивно, но надежно, не то, что нынешние электронные штучки. Так, а прибор-то недавно ремонтировали или еще что-то с ним делали. Да нет, скорее дополнили еще одним приспособлением... Какая-то трубочка, а что в ней? Ничего... Так, а на поршне добавлен рычажок. Интересно, для чего? А если сместить поршень влево? Ага! Рычажок входит в трубочку. А где у нас свисток? Так, вот он. Странно... Стен попросил лупу. Внутри трубочки блестели мелкие осколки стекла... Осторожно достав пинцетом несколько, Стен уложил их в полиэтиленовый пакетик. Черт, сегодня ехать в управление уже поздно, придется завтра. Заодно и узнать, что там Лунц накопал в банке...
Начальник Лунц был рассержен и расстроен одновременно. Он свирепо взглянул на пакетик, который держал в руках его бывший коллега и рявкнул:
- Что это?
--
Надо бы проверить в химлаборатории.
--
И что они должны найти?
--
Я здесь записал, что они должны искать.
--
И откуда у тебя это?
--
Расскажу потом, а сначала отправь и попроси сделать это срочно, а я пока послушаю твою историю. Надо же тебе кому-нибудь поплакаться в жилетку, не к прокурору же ты пойдешь.
Лунц сверкнул глазами, но промолчал и вышел из кабинета. Через пару минут он вернулся и молча уселся за свой огромный стол.
--
Ты как в воду глядел, Сундина и след простыл. Исчез! Испарился! Убег! А вместе с ним все деньги с его счетов и не только с его. Там сейчас эксперты из финансового управления головы ломают - в компьютерах банка черт знает, что творится. Такого накручено... Пока не понять всей картины, но в том, что банк недосчитается нескольких миллионов, я не сомневаюсь.
--
В компьютерах? Ага! Этот парень-то, чемпион, был как раз отменным программистом.
--
Так о чем я и говорю! Он пришел в банк всего четыре месяца назад, стал любимчиком у директора...
--
Еще бы!
--
Это еще не все. Эксперты считают, что Сундин похозяйничал и в хранилище банка. Теперь они вызывают всех владельцев сейфов и будут проверять содержимое.
--
Думаю, и там кое-чего не досчитаются .
--
Вполне возможно. Но как он догадался, когда надо делать ноги? Ведь еще один день и все, я бы его сцапал! Кто ему настучал?
--
Эй, дружище, не бейся головой об стол, я думаю, ты сам ему об этом сказал.
--
Я?
--
Ты, ты... Я знаю твою манеру надуваться и кричать - я тебя, дескать, на чистую воду выведу, я тебе покажу ... и все такое.
--
Я? Кричать? Ну... Ясное дело, я не пай-мальчик... Сказал, конечно, кое-что... но...
Лунц покраснел и даже вспотел от предположения, что сам надоумил преступника бежать.
--
А Сундин не дурак. Ты когда у него был в последний раз? В пятницу. И угрожал ему. А он сложил два плюс два и понял, что раньше понедельника ты свой ордер у прокурора не получишь. Вот он и подставил этого парня, чтобы ты его в понедельник не трогал. А ему хватило одного дня, чтобы все провернуть, тем более, я уверен, ты выяснишь, что у Сундина все было готово заранее.
--
Как это он подставил мальчишку? Что-то ты темнишь или разыгрываешь меня.
--
Подождем результат экспертизы. Уверен, они найдут то, о чем я говорил. Это минутное дело, когда знаешь, что искать.
Словно в подтверждение этих слов в кабинет постучали. Молодой стажер принес листок с результатами химического анализа. Стен взглянул и повернулся в Лунцу.
--
Теперь сядь, чтобы не свалиться на пол и слушай историю про твоего подозреваемого, а моего коллегу по аэроклубу господина Андреаса Сундина. Он не только мошенник и вор, но и убийца. И в этом листочке - неопровержимое доказательство. Сундин уже в пятницу понял, что понедельник станет для него по-настоящему тяжелым днем. А бежать с пустыми руками ему не хотелось, не для этого, как ты знаещь, он долго готовился.
Этот понедельник, то есть рабочий день, нужен был ему, как воздух. Вот тут Сундин и решил произвести отвлекающий маневр. Он приезжает на аэродром с Крисом Янсеном и усаживает того в свой планер. Но перед этим он несколько усовершенствовал свой "будильник". Непонятно? Сейчас объясню. Сундин установил в своем планере прибор, чутко реагирующий на изменение высоты. Он служил дополнительным индикатором, включал звуковой сигнал. Но, если есть датчик, всегда можно к нему подключить и другой исполнительный механизм. Не такой безобидный, как свисток. Например, раздавить небольшую ампуле, ну, положим, такую, которую используют полицейские в своих баллончиках. Газ Эйч-Эс, как тут написано, вызывает временный обморок, потерю сознания. Ненадолго, правда, но достаточно, чтобы упасть с высоты в три тысячи метров. Он установил свой адский прибор, видимо, в субботу, ты выяснишь, что он был в тот день на аэродроме, а потом соблазнил своего любимчика перспективой покувыркаться в воскресенье на отличной машине. Тот согласился, на свою голову....
--
Так этот анализ подтвердил, что это...
--
Да, как я и предполагал, оказался Си-Эйч. Там еще остались кусочки ампулы, думаю, их хватит для следственного анализа. Видимо, Сундин настроил прибор на максимальную высоту - две с половиной или три тысячи метров. Можно было и пониже, но он хотел наверняка. Тем более, что это стандартная высота для начала выполнения большого каскада фигур высшего пилотажа. Такой мастер, как Янсен и должен был выполнять такие каскады...
В первом заходе на фигуры или что-то не сработало, или была не та высота. Зато во второй раз все получилось отменно - будильник раздавил ампулу, газ в закрытой кабине распространился почти мгновенно, пилот потерял сознание и планер сверзился с небес, как грешный ангел. Парня не стало. Просто, но эффективно.
--
Послушай, Стен, ведь этот Сундин не мафиози какой-нибудь или наемный киллер. Он же всего навсего банковский мошенник. Зачем же ему идти на убийство?
--
Не знаю. Может, просто это искаженная психология, именно та психология, которая заполняет заключенными тюрьмы, даже в нашей, такой благополучной стране.
--
Так ты считаешь, что Сундин все рассчитал заранее?
--
Абсолютно. Он предположил, что никто сразу не разберется, кто именно погиб, ведь планер-то был его собственный! Конечно, бывали случаи в клубе, когда другой пилот отправлялся в полет, но достаточно редко, да и не такое это уж и нарушение, чтобы все на аэродроме следили за этим. И его расчет оказался абсолютно верным, хотя он сильно рисковал. Но, как говорится, другого выхода не нашел... Роковая случайность, ошибка пилота, капризы погоды... Да все, что угодно, только не злой умысел - вот на что он рассчитывал. И не ошибся, к сожалению. И ушел, как опытный капитан торпедного катера...
--
Какого еще катера? Он же летал, а не плавал.
--
А это не имеет значения. Ты знаешь, как торпедные катера выходят
из боя? Не знаешь. Очень просто - один из катеров ставит дымовую завесу, а остальные под ее прикрытием выполняют знаменитый маневр под названием "уноси ноги". Вот и Сундин поставил перед тобой завесу в виде несчастного случая с этим чемпионом, а сам перед своим отлетом, отплытием или как он там еще решил драпать, позвонил в редакцию газеты и подсказал репортерам свою версию. Те - клюнули, ты - уткнулся носом в смерть Сундина, а дальше ничего не увидел и... Сам видишь, что получилось. Так что тебе придется поискать этого Сундина. И не только тебе, но и Интерполу и еще, кто его знает, полиции скольких стран... Бог вам в помощь...