Над зелёно-лиловыми джунглями нависло серое клочковатое одеяло туч. Разлеглось вольготно, во всю ширь неба, раздумываясь и поудобнее примащиваясь, расположилось уютно и надолго, похоже, даже навсегда. Мрачно и задумчиво присматривалось к земле, словно пробуя незнакомое, но влекущее лакомство, осторожно облизывало лохматыми ватными языками верхушки безрассудно вытянувшихся к небу пирамидальных секвой и пальм-переростков. Возмущалось, недовольное. Темнело из глубины раздраженной сине-черной злостью, негодовало яркими электрическими сполохами.
Ветвистые искрящиеся молнии рвали свинцовое облачное марево. Обрушивали раскаленные молоты ярости на подставивших лохматые неразумные головы лесных гигантов.
Ша-ра-рах!!!! Гром с отставанием взрывал дрожащий воздух, разгонял его вширь, словно волны упавший в воду булыжник. Катился оглушающий обвал до самых дальних перелесков, ударялся об смыкающие долину скалы, срывал камнепады с вершин.
Вторя небесным раскатам и горной канонаде, огромные сучья с треском ломались, падали вниз, пропадая в переплетенье лиан и пригибаемого яростью шторма осторожного подроста.
На желтых смолистых сломах, стремясь продлиться, молнии превращались в сполохи пламени, но обвальной стеной рушащийся сверху водопад мгновенно заливал огонь, и жаркие оранжевые лепестки умирали, не успевая присоединить свою сжигающую страсть к торжествующему буйству разрушения и очищения.
Плотная пелена дождя выполаскивала джунгли от скопившейся за душную жаркую засуху мерзости. Потоки, возникшие на месте тропинок и реки, которыми стали ручейки, собирали все наносное, временное и непрочное в превратившиеся в озера низины.
В них пировали, рвали в клочья крупных животных и глотали живьем попавшую в водовороты мелюзгу анаконды, пираньи и аллигаторы.
В такую погоду раздолье только земноводным и пресмыкающимся.
Для остальных это горе, особенно если негде укрыться.
Диг знал о буре и потому заранее спрятался от неё в пещере на склоне старого, уже века спящего вулкана, полуразрушенным конусом царствующего над долиной.
Забравшись поглубже, подальше от порывов расшвыривающего горстями дождь хулиганистого ветра, метис косился в треугольную амбразуру выхода на терзаемую небесами землю и страдал от ненависти.
Не погода была тому причиной. Сезон дождей гораздо лучше удушливой жары. Если только забыть про надоедливый гнус. Всего месяц назад Диг считал, что невозможно кого-либо ненавидеть больше многочисленных надоедливых лесных кровососов. Комаров, клещей, клопов. Тварей, что существуют за счет других. Единственных существ, которым стоило отказать в праве на жизнь.
Изводивших живность в долгие муссонные сезоны, когда десяток убитых насекомых тут же заменялся сотней алчных, зудящих лишающим воли звоном.
Почти единственным спасением от них было только купание.
Вода, в которой приходилось отбиваться уже от озерных хищников.
Или уплотнять до каменного состояния кожу, что ничуть не приятнее.
Но недавно появились вонючки. И оказалось, что всё может быть хуже.
Гораздо хуже.
Потому что кровососы - это бич всех джунглей. От океана и до дальних гор, насекомые есть у всех и везде.
А вонючки появились недавно. И надо же, что поселились они именно в наследственном феоде Дига!
Конечно, наведывались и к соседям. Но ненадолго, всегда к ночи возвращаясь в долину метиса, где на вершине холма возвели свой термитник.
И потому, что жили вонючки на территории Дига, он в глазах окружающих словно брал на себя ответственность за их существование. Становился причастным всей сопутствующей незваным пришельцам мерзости - безобразной внешности (будто огромные высохшие, бесцветные листы клёна), бесцеремонному поведению. И самое главное - распространяющемуся от них безумию, не имеющим смысла образам и действиям, да отвратительному, выворачивающему внутренности, не позволяющему даже приблизиться к этим тварям запаху.
Метис рефлекторно принюхался. В пещере приятно пахло доломитом, пылью, кисловатым целебным пометом летучих мышей и было, несмотря на изредка заносимую извне озоновую грозовую свежесть, так сухо, что воздух царапал зёв и щекотал носоглотку.
Диг сморщился и несколько раз оглушительно чихнул.
BLACK HOLE
ВН, вцепившись в жертву миллионами пастей, алчно насыщалась.
Выращивала новые щупальца, раскидывала их во все стороны, жадными устьями проявлялась в космическом пространстве, центрах звезд и галактик, близ квазаров и пульсаров и безостановочно жрала, жрала, жрала энергию и материю.
В этот раз ненасытной гидре повезло, ей попалась огромная и поначалу беззащитная добыча.
И ВН не собиралась уходить, пока не высосет её досуха, не перекачает всё, до чего можно дотянуться, в свое постоянно алчущее чрево.
Правда, в последние годы прежде не сопротивлявшаяся жертва неожиданно стала огрызаться.
Словно угроза неминуемого уничтожения дала ей разум. И волю к сопротивлению.
КИМ АЛИКОВИЧ
Слияние в этот раз оказалось более глубоким, чем в предыдущие сеансы.
Ким чувствовал себя огромным округлым животным. Слоном, вокруг которого вилось облако гигантских голодных паутов или оводов. Или китом, облепленным косяком пираний.
Они на секунды касались тела, и оператор ощущал щекотку лапок-плавников.
Тогда Ким передёргивал складками кожи и сгонял надоедливых тварей.
Но во многих местах паразиты уже присосались, расплылись в язвы, из которых хлестали потоки крови.
Единственное, что можно было сделать в таких случаях - попытаться изолировать пораженные места, отвести подальше от них вены и артерии. Но для этого уровень слияния было все же недостаточным.
Не было у человечества и союзных рас телепатов, способных на действия такого уровня.
Самым сильным и опытным из всех являлся как раз Ким Аликович. Но даже его возможностей хватало только на то, чтобы защищаться от новых пробоев - возникновения молодых черных дыр.
Накатило раздражение и усталость.
- Пора разрывать контакт и выходить, а то отключусь, - понял оператор.
Просигналил о завершении дежурства.
Почувствовал, как в огромном теле кита-галактики просыпается разум сменщика.
Рывком выскользнул в реальность. Несколько секунд просидел с закрытыми глазами. Стянул с головы шлем.
- Как себя чувствуете? - У кресла присела симпатичная медсёстра - мулатка. От неё шла приятная баюкающая волна заботы и сострадания.
Куда там, сердце трепыхалось в груди, и пульс набатом болевыми толчками бился в виски.
Не пенсионеру, конечно, такими делами заниматься. Уже давненько тебе, уставший боец, пора на покой. Но слишком мало в содружестве способных к телепатии индивидов.
Гораздо меньше, чем требуется для тысяч атакованных врагом галактик.
И слишком агрессивно в последнее время ведет себя BLACK HOLE. Без сомнения, полуразумная субстанция, матерый космический суперхищник, миллионами жадных пастей присосавшийся к нашему миру. Тянущий из него энергию и материю. Абсолютное зло и уничтожение, не просто угрожающее звездоплаванью, а кое-где уже и ряду обитаемых планет, но приближающее тепловую, всеобщую смерть Вселенной. По крайней мере, той части, где обитает человечество.
В конце концов, кто вообще любит паразитов? Везде и всюду их, если не удается изгнать, то уничтожают...
В предплечье оператора словно ударило жаркой волной. Витамины, антидепрессанты. Сразу стало гораздо лучше. Глухой шум стал объемным, из него выделилась скороговорки техников, успокаивающее жужжание сервомоторов, шарканий подошв, все стуки и шелест слаженно работающего коллектива. Тусклый серый мир обрел краски, вкус, наполнился жизнью.
Блестящие тревожные карие глаза мулатки. Её шоколадная кожа. Изумрудная брошь в лилового цвета дредах. Сладковатый запах губной помады, острый сиреневый - духов, свежий и влекущий - молодого здорового тела.
- Еще с дюжину раз выдюжу. И сдохну прямо во время дежурства, - подумал Ким Аликович. Но ничего не сказал. Умирать все равно придется. Зачем лишать себя возможности смерти если не славной, то в любом случае достойной? Лучше уж так, чем от водки, старости или простуд.
ТЁМА и КЛЁН
- С днем рождения, братан! - Биохимик шумно ввалился в рубку, дружески шлепнул ладонью напарника по плечу, обдал волной дорогого мужского парфюма. - Когда отмечаем?
- Клён, я не праздную именины, - мрачно ответил Тимур. - Я тебе уже не раз об этом говорил. И все мои родные и друзья это знают.
- Да ладно тебе, - весело возмутился Клермон. - Смотри, что у меня есть. О-па!
И он жестом фокусника вытащил из-за пазухи цветастой куртки пузатую коричневую бутылку.
- Французский коньяк. Самый что ни на есть фирменный. Сделан в Шато Лебре под городом Коньяк. В самых что ни на есть именно тех местах. Двадцатилетняя выдержка. Мой подарок. Тебе сегодня столько же исполняется? Значит, имеешь право. Никогда ведь еще алкоголь не пробовал?
- С чего ты взял? - Фальшиво возмутился техник. Зелёным неопытным юнцом в глазах товарища выглядеть совсем не хотелось. - Каждый курс всей группой всегда отмечали. Ну, и там Новый год ... дни рождений всякие.
- Ну, так это шампанское, или там коктейли, винцо, - отмахнулся француз, - а что серьезное? Настоящее? Тем более твоего возраста? Вы ведь с этим божественным напитком ровесники, оцени!
- Такой коньяк еще не пробовал, - честно признался Тимур. Если быть честным, коньяка он еще не пробовал ни разу в жизни. Вообще. Никакого.
- Ну, так что? Накатим? Хотя бы по стопочке? Для начала. А там, глядишь, и понравится.
Ну не уступать же представителю нации, славной своим умением пить, какому-то лягушатнику, пусть даже и неплохому парню?
- Давай! - Решился и лихо махнул рукой русак. - Дело того стоит. Праздники тоже должны быть. Ведь не зря же ты её сюда тащил. Считай, через всю Галактику. Не назад же теперь её переть.
- Оки. Я за закуской на камбуз. А ты пока вскрывай.
Клермон сунул алкоголь приятелю. И, вбивая каблуки в пол, исчез так же шумно, как и появился. Ну, просто не умеет парень иначе двигаться, что поделаешь. Не таежник. Откуда ей, тайге, взяться в центральной Франции?
Именинник стал мрачно рассматривать бутылку. Ну, положим, с фольгой понятно, сорвать и все, а дальше как? Ага... Если здесь повернуть... Нет, не зря Тимур был техником.
С задачей, по некоторому размышлению, он все же справился...
Осторожно поднес горлышко к ноздрям. Пахнет приятненько. Даже вполне. Словно имбирем и еще какими-то смутно знакомыми сладковатыми специями. Будем надеяться, что и вкус не хуже.
К возвращению Клермона початая емкость расположилась в центре штабного столика, окаймленная, словно погонами, двумя фужерчиками. Биохимик добавил к композиции консервированные фрукты, шоколад, ветчину, колбаску, мороженное и подсушенные хлебцы.
- Нормально, - оценил он возникшую картину. - Мы не жрать тут собрались. А занюхать всего этого вполне хватит.
- Действительно, - баском согласился Тимур, - да и вообще, по сути, чего тут пить то? Одна бутылочка на двоих. Детский сад. Так, чисто праздник отметить.
- Ну-ну, посмотрим. - Скептически отозвался Клермон. Набулькал по полсотни граммов. Втянул в себя терпкий дурманящий аромат.
- Божественно... Божественно... Ну, с днем рождения, друг? На фирме моего дедушки четверть века назад было заложено триста декалитров почти такого же коньяка. Так выпьем же за то, чтобы твоя жизнь была столь же изысканной и насыщенной, как этот прекрасный напиток. За тебя!
Он преподнес бокал к носу. Закрыл глаза. Потянулся к коричневой масляной жидкости губами, ноздрями, всем лицом. Плеснул на язык несколько капелек. Застыл в экстазе.
Тимур опрокинул стопку залпом. Рот обожгло. По пищеводу прокатился горячий клубок, ухнул в живот, разжег в нем пожар.
Техник несколько раз вдохнул и выдохнул воздух. Надкусил дольку апельсина, стал выжимать из него крепкими зубами спасительный сок. Наткнулся на ошеломленный взгляд Клермона.
- Ну, нельзя же так, - потрясенно выдохнул тот. - Это же элитный коньяк! А ты его, как водку, лакаешь. Ну, вы, славяне даете!
Тимур пожал плечами.
- Ну дак... - ответил неопределенно, но все же с гордостью. Смятение француза было приятно. Пусть Тимур на полгода моложе, но именно русские славны умением пить, что он сейчас своему приятелю и докажет! В конце концов ... и вообще....
Мысли путались, краски мира смазались, звуки, будто глохли и вязли по пути к ушам или где-то внутри раковин, но это было уже не важно.
- По второй? - Развязно предложил он.
Через полчаса семисотграммовая бутыль была опустошена на две трети.
А техник учил биохимика древней русской застольной песне.
- В плавнях шорох, и легавая застыла чутко... - Выводили они на два голоса, не обращая никакого внимание на пульсацию тревожного сигнала в углу монитора.
Кибермозг докладывал о наблюдаемой нештатной, очень необычной ситуации, но дежурной смене поста четыре-зет на планете тропик-восемь было совсем не до этого.
ДИГ
Шторм стихал. Сплошная стена ливня выродилась до моросящего нудного мелкого дождя, будто вуаль, висящего над джунглями. Тучи продолжали укутывать долину, но уже не рычали на неё, не огрызались разлапистыми молниями, а скорее баюкали потрепанный лес, словно укрывая его от разгневанных небес и досадуя по собственной недавней несдержанности.
Теперь до вечерней грозы так и будет. А в ставших озерами низинах и оврагах, на полянах, что превратились в болота, заклубится бурная насекомная жизнь, что через дни прорвется сонмом москитов, комаров, клещей и клопов.
Сезон муссонов. Из-за гнуса - худшая пора года. Но теперь еще и с вонючками.
Диг несколько раз пытался прогнать незваных гостей со своей территории. Рычал из-за кустов и с верхушек деревьев. Бродил вечерами вокруг серого термитника, точил когти о крепкие гладкие стены, пытался подкопаться под них, метил мочой. Отчаявшись, даже пробовал поговорить, объяснить этим неприятным существам, что они здесь лишние.
Смех, да только. Разговаривать можно только с сородичами, остальные в лучшем случае уловят общее отношение, эмоциональный посыл.
Опустился до того, что неожиданно выпрыгивал перед вонючками из зарослей, старался напугать. Как же, чего им бояться, с таким-то удушающим ароматом. Поначалу как-то атаковал, но на расстоянии в полтора корпуса свалился от судороги брезгливости и отвращения, скрутившей и сделавшей непослушным тело. Было так плохо, что второй раз на нападение метис уже не решался...
Его родители были из разных племен. Отец, в конце-концов, внял просьбам мамы и переселился к её прайду. За горный кряж, к далекому морю, оставив долину Дигу.
И вот, именно тогда, когда он решил создать семью, определился с избранницей, полюбил Найну и узнал, что любим, в его феоде появляются эти твари!
Теперь на него все смотрят как на парию. А отец невесты отменил свадьбу до поры, пока Диг не прогонит вонючек. Но как можно справиться с теми, к кому даже приблизиться невозможно?
Поразмышляв, метис додумался обрушить на пришельцев огромный сук с дерева, мимо которого проходила тропа от их термитника к горе. Начал его перегрызать, дошел до почти до середины. Но отчаялся в этом намерении, потому что жилистое древесное волокно, скорее всего, очень долгое время бы удерживало на весу даже подточенную ветвь.
Диг перегнулся за каменистый порог пещеры. Присмотрелся. У края вулкана валялся расщепленный, отброшенный штормом ствол пальмочки. Если бы его уронить на головы врагов! Так, чтобы их придавило и переломало им всё, что только можно! Затащить на секвойю над тропой, дождаться момента, когда огромные серебристые листы, словно ветром, понесет перпендикулярно земле, прицелиться и ...
Если даже промахнешься, так может, вонючки все же оценят грозящую им опасность и предпочтут переселиться, убраться куда подальше?
Лучшего использования бурелома просто не придумать. Но это только в мечтах. В реальности, теперь под ним, в гнили и трухе, со временем появится очередное комариное гнездо. А то и несколько. Источник надоедливых, презираемых до тошноты москитов. Пища для птиц и ящериц, горе всем прочим.
А вот огромная птица, в десяток раз крупнее тех, что живут в джунглях, пожалуй, смогла бы поднять поваленный ствол. Пролететь над пришельцами и сбросить на них свой груз.
Но таких летающих существ, ростом с себя, Диг пока не встречал. И это очень хорошо. Наверное, такая тварь стала бы очень опасной. Всё видящая с высоты, неуязвимая в облаках, хищная и, скорее всего, безжалостная. Экземпляр гораздо страшнее вонючих новоселов. Эти хотя бы не агрессивны, ни на кого не нападают. Даже на беззащитных, неповоротливых на земле лемуров.
И чем только тогда питаются? Может, это живущие за счет силы земли и солнца растения? Только способные к перемещению? Разное, может существовать на свете.
Но если появились вонючки, то, может, где есть и суперптички.
Противостоять которым можно только тем, кто сам имеет крылья.
Метис настороженно покосился в сумрачное небо. Большой небесный костер не был виден, но его жар чувствовался за пеленой туч, скрывшей не только вышнее пламя, но и его врага. Черную смертельную бездну, хищный голод которой чувствовали все соплеменники метиса.
Космическую пиявку, что присосалась к источнику света и тепла.
Диг замер, озаренный неожиданной идеей. Вскочил, взволнованно пробежался по пещере, молотя себя хвостом по бокам. Ай да метис, ай да полукровка! Кто бы, кроме него, смог такое придумать?
Конечно, постоянство формы священно, но ведь признается, что при необходимости временные модификации допускаются! А с тем, что изгнание или уничтожение пришельцев это именно необходимость, согласится каждый! Тем более отец Найны. Или она сама.
Диг прилег. Расслабился, ввел себя в трансовое состояние и отключил болевые рецепторы. Сосредоточился на образе птицы. И стал меняться.
КИМ АЛИКОВИЧ
Ким тяжело вздохнул.
Директор станции не понимает. Не решается взять на себя ответственность. Просто не хочет слушать. Значит, на него надо повлиять. Это запрещено. Не этично. Но что делать? Времени уже почти не осталось. Старик чувствовал, как оно безостановочно и невосполнимо утекает, словно крупинки в песочных часах. Если сейчас не решить вопрос, другой возможности уже может не быть.
Оператор опустил веки. Сосредоточился. Почувствовал, как от него к голове собеседника протянулись невидимые для последнего, разлохмаченные на концах в метелочки, нити. Стал этими мягкими кисточками нежно поглаживать лиловую, с багровыми прожилками перенесенных утрат и незалеченных болезней ауру директора.
Придав взгляду проникновенность, посмотрел в глаза начальника.
- Джонни, а чем мы рискуем? Мое состояние постоянно под контролем. Если что, врачи разорвут слияние и прервут процесс. Опасности то практически никакой!
- Но стимулятор!
- Его применение при согласии оператора возможно. Я ведь согласен.
- При отсутствии противопоказаний!
- А какие у меня противопоказания, кроме возраста? Опять же, если я стар для этой работы, тогда увольняй меня, на пенсию, на Землю! Мне писать заявление?
- Ким Аликович, - напрягся директор, - вы же знаете ситуацию с телепатами. А вы самый сильный. Самый опытный. Без вас возникает дыра, которую закрыть практически невозможно!
- Ну, так давайте либо туда, либо сюда! - Разыграл показную злость оператор, - или я здоров, и тогда давайте санкцию на применении стимулятора. Или есть противопоказания, и тогда я прямо сейчас увольняюсь!
Ким Аликович демонстративно вытащил из кармана лэптоп, развернул над столом стереоэкран и стал набирать текст заявления об уходе.
- Хорошо, стоп-стоп, я согласен! - Сдался директор. - Но все под тщательным контролем врачей, и прошу вас, будьте осторожнее!
... В этот раз старик чувствовал себя не огромным и почти беспомощным организмом, а сложным механизмом, которым он был в состоянии управлять. Кое-где его корпус пробивала ржа, в других местах на узлах и деталях наросли раковины, а в шлангах и трубопроводах возникли пробки. Но в его теле бурлили силы, подвластные воле Кима Аликовича.
Оператор сконцентрировался на самой большой пробоине в борту. Через которую из него безостановочным потоком словно вытекала сама жизнь. Атаковал рану волной заряженных энергией ботов. Края расщелины стали явственно срастаться.
Старик почувствовал, как врага передернуло судорогой боли. Как тот отшатнулся, шипя, будто ошпаренная кипятком змея.
Язва на глазах очень быстро и полностью зарубцевалась.
А мельтешащие вокруг пираньи бросились врассыпную, даруя минутное успокоение.
Неожиданно остро, словно дюжиной игл, закололо в сердце. Перехватило дыхание.
Как больно, господи. Разве может быть так больно?
Ким Аликович вернулся в свое тело. И потерял сознание...
Пришел в себя только в госпитальной палате. Рядом с ним сидел директор.
- Что, Джонни, подвел я вас? - Горько усмехнулся старик.
- Ничего. Переживу. - Повел плечами директор. - Самое главное, что мы вас вовремя вытащили. А сингулярность в центре Млечного пути внезапно исчезла! За считанные минуты. Невозможное дело. Если бы сам не видел, ни за что бы не поверил, что такое возможно! Значит, мы все же можем бороться с этим паразитом! И даже побеждать его!
- Я рад. - Растянул непослушные, словно резиновые губы в улыбку, старик. - Надеюсь, это не привело к космологической катастрофе?
- Ну, где-то проблема есть. Мы ведь одновременно потеряли и гравитационный центр. Теперь звезды начнут разлетаться в стороны, и через миллиарды лет наша галактика исчезнет. Просто рассеется по пространству. Но это не страшно. Главное, что она не провалится в черную дыру. Хоть в одном месте, но мы отцепили от нашей Вселенной эту тварь! Впервые! Благодаря вам, Ким Аликович. И это бесценно! Вы не представляете как все это значимо!
- Простите меня, конечно. - Тут же поправился директор.
- Если бы не ваше согласие, ничего бы не получилось. - Подбодрил собеседника старик. - А как насчет продолжения и развития эксперимента?
Директор замялся. - Понимаете, у нас больше нет таких сильных специалистов, как вы. Вы же знаете, остальные значительно слабее. И даже для вас все обернулось гипертоническим кризом. На крайние случаи, мы этот метод оставим. Но в целом, применять его в общем порядке просто не можем. Не имеем возможности. Нам бы появление новых прорех хотя бы профилактировать. А количество уже существующих черных дыр на два порядка больше, чем пригодных телепатов. Так что ... Мы не можем себе позволить меняться в паритете один в один. Для нас каждый человек слишком дорог.
Джонни развел руками. Улыбнулся, - Ну, нашу родную галактику от съедения вы спасли. Уверен, ваша жертва того стоила! Огромное вам спасибо от человечества! Я уполномочен заявить .... благодарность ... президент ... награждение ...
На старика навалилась усталость. Он уже не слышал гостя. Лишь отдельные слова прорывались надоедливым бессмысленным жужжанием. В горле пересохло. Снова пульс, словно колокол, стал бить в виски. Больной попытался махнуть непослушной рукой, показывая, что не в силах больше общаться. Не получилось. Лишь слабо шевельнулись пальцы.
Но директор уловил эмоциональный посыл эмпата. Пожал безвольную кисть Кима Аликовича. Поднялся. Тяжело и виновато вздохнул. И ушел.
А старик погрузился в дрему, которая унесла его в далекую юность. Он сидел рядом с рыжеволосой, веснушчатой, самой красивой в мире девушкой, вскоре ставшей его женой. Покинувшей своего мужа, умершей пять лет назад. Или полвека спустя? Ким Аликович смотрел на улыбающуюся ему Веронику и не понимал, где он сейчас находится.
На секунду мелькнула сумасшедшая мысль о возможности вернуться в прошлое и заново, еще раз все пережить. Тогда, очень давно (или только что?), он пообещал своей избраннице зажечь для неё звезду. И не смог этого сделать.
Зато он был (по крайней мере, в ощущениях) почти галактикой. И погасил черную дыру, чем спас от гибели в пасти ненасытной бездны Млечный путь.
И указал обитающему во Вселенной человечеству способ борьбы с присосавшимся к ней паразитом.
Потому, Ким Аликович имеет полное право подвести итог, дать отдых измотанному старостью и болезнями телу.
В его жизни все же было самое главное. Привязанность и подвиг. Нежность и достойная смерть. Немногим это удается.
"И божество, и вдохновенье, и смех, и слезы, и любовь...".
Мелькнула, и стала гаснуть, удаляться, словно титр на экране, строфа...
ТЕМА и КЛЁН
- А девки у тебя были?
- Конечно, есть подружка, постоянно переписываемся. Подожди, ты в каком смысле?
- Ну, в плане секса?
Тимур замялся. Симпровизировал. - Да как-то на одной гулянке с хозяйкой набухались. Я ей того, видимо, сильно понравился. Весь вечер вокруг меня вилась да подливала. Утром проснулись в одной постели. Голые. Она довольная такая. Так что, думаю, все было. А то с чего она бы довольная?
Тимур откинулся на спинку кресла, очень довольный своей выдумкой.
И в невинности не обвинят. И расспрашивать подробнее, как оно все было, смысла нет.
"Сошлюсь, что по пьяни ничего не помню, и все!". - Решил он.
- Ну, если как бы и не помнишь, то не совсем считается, - огорошил Клермон, насмешливо разглядывая приятеля. - Вот у меня уже дюжина партнерш была. С пятнадцати лет начал. Но я теперь жениться собрался, а это все, супруге изменять грех.
- Так что имеешь шанс меня догнать! - Обнадежил он напарника.
- Вступаешь в брак, как наш тиграша? - Съязвил раздосадованный покровительственным отношением именинник.
- До тебя тоже его эмоции доходят? - Удивился француз. - Да, очень сильный эмпат этот абориген. Но это у нас уже как в анекдоте.
- Каком? - Не понял Тимур.
- А вот, в тему. Капитан звездолета посылает бота в рубку, узнать, о чем говорят офицеры во время вахты. Тот возвращается - о финале космокубка. Нормально. Снова посылает. Тот докладывает - о бабах. Нормально. Третий раз посылает. Бот возвращается, сообщает - о технологии прокладки оптимального курса. Капитан говорит, вот суки, снова напились!
- И в чем суть? - Не понял Тимур.
- Ну, как? - В свою очередь озадачился Клермон. - Если на работе о работе говорят, значит, пьяные!
- Да? - Изумился техник. - А мы что, с тобой, пьяные?
Протянул руку к тарелке с нарезанными кружками ананасами. Промахнулся, зацепил фужер, уронил его на пол.
- Слава богу, что пустой, - прокомментировал француз. - Есть такой анекдот. Вся Бетельгейзе Джона Растяпу ненавидела. Двадцать лет назад он пролил бутылку виски.
Тимур надул щеки. Прыснул. Расхохотался. - Да, точняк растяпа. Целую бутылку! Нам бы сейчас не помешала!
- Виски после коньяка? - Поморщился Клермон. - Ты точно русский. Только вы так можете.
Задумался, почесывая подбородок. - Хотя, можно попробовать. Как домой вернемся. Тропик-восемь планетка то бесперспективная, так что уже скоро.
- Да уж, - поскучнел, соглашаясь, Тимур. Все же сумел выловить колесико ананаса. Продемонстрировал свой успех собутыльнику, разглядывая его через отверстие во фруктовом кружке.
- Местным лемурам до стадии примитивной разумности еще с миллион лет. В лучшем случае. Но черная дыра высосет местное солнышко гораздо раньше. А склонности даже к минимальной телепатии у них все равно никакой. Вот кошки да, это мощнейшие эмпаты. Но эти как раз разумными никогда не станут. Зачем интеллект доминирующему виду? Они и так здесь самые крутые. Верхушка пищевой цепочки, блин. Пока дыра всех не сожрет.
- То-то они нас так не любят.
- Ну, так конечно. Чувствуют конкурентов. Всех остальных то они легко давят. И даже нас пробуют прессинговать. Физически не получается, так ментально. Волну сильнейшую гонят, конечно. Почти физически её чувствуешь. Особенно от местного чудика. Этого, полосатого полукровки.
- Ну, так, мы его матримониальным планам очень сильно мешаем, - ухмыльнулся Тимур, - Насколько я понимаю.
- Ага. Ну, вот видишь, и тут суть в бабах. Нигде без них никак. Такое дело.
Приятели глубокомысленно, по взрослому, нахмурились, обдумывая эту ущемляющую мужской пол зависимость.
- Слушай, - заинтересовался техник, - а что, вот к работе в защитных установках нашего тиграшу таки никак не приспособить? Телепат-то он суперкрутой! Вот мы здесь сидим, под прикрытием силового поля. И то я чувствую, как он искренне меня того ... не любит.
- Необходима разумность. То, что называется интеллектом. Умение работать с логическими символами. А то бы давно земных собак до кошек подключили. Там с простой эмпатией все вполне, ты не думай. Так что, тиграша с борьбой против черных дыр никак не стыкуется. Может, валерьяночки ему вынесем, в честь твоего дня рождения да в качестве частичной компенсации? С точки зрения биохимии, на него она круче, чем на земных кошек, должна подействовать. Кстати, а где он, наш сексуально озабоченный друг? Ага, в любимой пещерке. А она у нас наноботами-наблюдателями вся утыкана. Ну-ка глянем.
Биохимик переключил тумблер. И замер, не в силах оторваться от изображения на мониторе
- Ух, ты. Ты глянь, что происходит! Ни хрена себе! Вот это да...
ДИГ
Метис довольно фыркнул. Конечно, пришлось постараться, но все получилось! Он развернул крылья. Кончики их уперлись в потолок пещеры. Снесли несколько хрупких сталактитов, разбившихся хрустальными брызгами застывшей воды у лап.
Диг сложил крылья. Снова развернул. Взмахнул.
С пола взлетела пыль, крутанулась смерчами, зависла желтой пронизываемой балками света мутью.
Метис чихнул во всю мощь своих легких, что отнюдь не очистило атмосферу.
Потому, прижав крылья к корпусу, огромный кот поспешно выскользнул из душной норы на свежий воздух. Перевалисто проковылял к карнизу над обрывом. И прыгнул с него.
ТЁМА и КЛЁН
- Рожденный ползать летать не может, - констатировал Тимур. - Надеюсь, он не до смерти разбился? Пусть он нас не любит, но, с одной стороны, согласимся, все основания на то у него есть. С другой стороны, все равно жалко.
- Я уж поверил, что он полетит, - разочарованно выдохнул Клермон. - Представляешь, тигр, парящий над джунглями! Это просто охренеть, какое зрелище! Грифон, ага? Первое место по просмотрам во всенете гарантировано! Жаль. Но, может, еще научится? Кстати, ты не прав. Если у них появляются крылья, значит, в принципе, они рождены и летать. Просто некоторое время нужно, чисто для освоения навыков. Сколько те же птенцы учатся, знаешь?
- Ну да. А вот что он сейчас делает? Что-то крылышки его в тело обратно втягиваются. С концами, я бы сказал. То есть без остатка. Нет. Гляди ... Похоже, снизу, из живота полезли. Да это же...Вроде конечности. Еще одна пара. Я бы даже сказал, руки. Как крюки.
- Ничего не понимаю, - честно признался биохимик, - за три года наблюдений, ни одного подобного случая не описано. Может, это мутация? Или болезнь?
Клермон потянулся к аптечке. - Антидот будешь? А я вмажу. Чтобы быть уверенным, что все это мне не спьяну мерещится. Ладно, давай смотреть дальше. Ты можешь объяснить, зачем он это бревнышко зацепил? И куда он его потащил?
Биохимик озадаченно уставился в потолок. - Это же бред какой-то. Такого просто не бывает!
На экране монитора Диг перехватил пальму выросшими у него из живота короткими мускулистыми конечностями и волочил комель по направлению к джунглям. Точнее, к дорожке, что вела от базы землян к вулкану. Добрался до нависающей над тропой секвойи, вывернул голову и когтистые лапы в противоположную сторону, к спине, и полез вверх.
- Я не понимаю, как он это делает, - выдохнул Клермон. - Слушай, если это не мутант, то, похоже, мы с тобой обнаружили метаморфизм местной живности! По крайней мере, у кошек. В любом случае, у одной, то есть одного, из них. Но зачем все это?
- И чего это он полез с с одним бревном на на другое? - Зазаикался от волнения француз. - Типа с яблоками на березу, как в в том анекдоте, что ты ты вчера рассказал?
- Вот это как раз понятно, - пьяно хихикнул Тимур. - Это засада. На нас. Подойти к нам у него не получается. Вот и решил атаковать подручными средствами. Так сказать, бомбардировка. Сначала хотел полетать - не получилось. Ну, так не одним способом, так другим. Настойчивый парнишка. Я бы даже сказал, изобретательный.
ДИГ
Метис распластался на мокрой траве и страдал от усталости, унижения и осознания своей неудачливости.
С самого детства ему не везет. Все соплеменники белые, как пена, и с зелеными глазами, а он полосатый урод. Потому, наверное, родители его и бросили. Можно было с ними уйти, так нет ведь, сам не захотел, вот и майся теперь в одиночестве! Ладно, нашлась умница да красавица, вроде обратила на него внимание. И тут сразу же появляются вонючки, и именно в его лесу. И сегодня - как ведь все красиво было задумано!
Он взмывает вверх и обрушивает с небес на врага смертоносный груз, повергая врагов или прогоняя их!
А вместо этого вниз обрушился сам Диг. Крылья не захотели нести его. Несколько суматошных взмахов не помогли, и он упал с карниза, расшибив внутренности и сломав несколько костей.
Счастье, что Найна его не видела. И ладно, что восстановить повреждения - дело нехитрое.
Потом метис решил просто затащить снаряд на секвойю и сбросить его с дерева.
Но проклятая осклизлая пальма выскользнула из неумелых, только что выращенных рук, и застряла в ветвях в таком месте, что достать её невозможно.
И самое главное, Диг вымотался настолько, что сил на дальнейшие метаморфозы не осталось.
Хотя еще одна рабочая идейка в голове все же затаилась.
Более реализуемая, чем предыдущие варианты.
Кто мешает метису стать на задние лапы? Это несложно.
А одну из передних видоизменить в руку с кистью?
Подобную тем, что имеют лемуры? Это еще проще.
И этой рукой бросить в вонючек несколько камней или палок?
Так же, как поступают лемуры, прогоняя куниц.
Все это можно сделать с большого расстояния. Достаточного, чтобы не чувствовать удушающего запаха врагов. К примеру, с того же самого дерева.
Диг обвалился на пушистую задницу. Приподнял переднюю лапу. И стал с любопытством её рассматривать.
ТЁМА и КЛЕН
- Ты понимаешь, что мы видим?
- Что?
- Проявление разума! - Торжественно провозгласил Клермон. - Интеллект, это умение менять стратегию поведения при сохранении генотипической идентичности. Именно это мы и наблюдаем.
- Какая к черту, генотипическая идентичность может быть у того, кто может лепить собственное тело как пластилин? - Усомнился Тимур.
- Идентичность метаморфа! - Парировал Клермон. - Это уже очень интересно, хотя и не самое важное.
- Понятно, факт разумности тиграш гораздо интереснее.
- Бери выше! Еще на шаг!
- Да я понимаю, что мы нашли. Или открыли? Интеллектуальных телепатов! - Резюмировал техник. - То есть, обнаружили, что самые сильные из известных ментатов разумны? Или что?