С моря на порт наползали айсберги, будто собираясь приступом взять берег и завалить его неумолимой, пахнущей мертвыми водорослями инертной массой, с треском орудийных залпов крошащейся на многотонные скалы.
Было так зябко, что очень хотелось заменить появляющееся на короткие светлые часы над самым горизонтом бледное солнышко на громадный, в десяток километров, раскаленный рефлектор. Повесить его над приполярным, притулившимся к Северному Ледовитому океану городом, чтобы спасти заиндевевшие бульвары и угрюмые, опаленные седой изморозью дома от вездесущего, пробирающего до сердца, желудка и позвоночника, мороза.
Самая пустяшная и недолгая прогулка, казалось, превращала кровь в лед, который грозил острыми краями изнутри порезать вены и артерии, а воздух обжигал горло и легкие арктическим холодом.
К ночи вне теплых квартир замирала всякая жизнь. Алчная стужа заглядывала в окна, скреблась когтистыми лапами в двери подъездов, скалясь вихревыми порывами, уносилась прочь, надеясь отловить заплутавшего путника или, хотя бы, выброшенных хозяевами на улицу и потому обреченных замерзнуть пса или кошку.
Даже привычный к космическому холоду лунный серп нервно кутался в обрывки скользящих по черному небу туч. Ознобливо морщился, когда вьюга отбирала и уносила прочь небесные покрывала. Ненадолго радовался новой возможности хоть на время спрятаться за очередную рваную накидку.
Снежинки в изрезанном полосами света сумраке не порхали, а строем тяжелых белых конфетти валились на промороженную, казалось, до самого центра планеты землю. Дрожали, прижимаясь плотнее к бледному сковывающему мир савану, успокаивались только после того, как их укрывал следующий слой воздушной стылой крупы.
Ноябрь был щедр на метели, и декабрь еще более завьюжил, ни в чем не уступая старшему календарному братцу. Деревья покряхтывали от морозца, уводили прану вглубь ствола, или вниз, в самые корни, но многих это не спасало, и они беззвучно умирали стоя. Их предсмертные стоны слышали только угомоненные лишь морозом да тьмой их наперсники и вечные спутники - городские пичуги, что сейчас стайками поплотнее сбивались на чердаках да жались к любым источникам тепла.
Кто не переживет зиму, станет понятно к весне, когда не завяжутся листья на старом тополе в скверике у памятника, и липа на бульваре, что тревожила острым дождевым запахом многие поколения влюбленных, впервые не набухнет почками, а проторчит сухим веником до середины лета, пока её не спилят городские службы...
- Как холодно на улице! - Маленькая кучерявая девочка прижалась носиком к окну, вздрогнула, передернула остренькими плечиками, рассматривая узорчатые ледяные заросли на дальнем, внешнем стекле. - А бабушка там не замёрзнет?
- Оленька, почему она должна мёрзнуть? - Встревожилась, выглядывая в гостиную из коридора, Маша.
- Она ведь под землёй. Там у неё ни домика, ни печки, ни теплых батарей нету.
- Скажем, в домик-то мы её положили, - постаралась успокоить дочурку мама. - А на самом деле, бабушка сейчас на небе. И смотрит оттуда на нас.
- Как она там может быть, если её дяденьки закопали? - На глазах девочки навернулись слезы. - Я же все видела. Вы меня на кладбище возили! Прощаться...
- Как тебе это объяснить? - Смутилась Маша. - Вот ты помнишь, на даче, мы цветы садили? Ты лопаточкой зарывала. Помогала нам. А потом семечко гладиолусом проросло. Здесь всё точно так же. Когда человек умирает, его хоронят. Грехи и все плохое уходит вниз. А освободившаяся от них душа взлетает вверх. И радуется вместе с нами.
- А что, баба Вера была грешницей? - Обиделась обожавшая покойную бабушку внучка.
- Положим, все мы иногда бываем плохие. Помнишь, как она лекарство пить не хотела? А надо было. Может быть, потому и ... покинула нас, что не слушала врачей. Вот ты часто просишь купить чипсы с колой. Вместо полезных фруктов и сока. У всех ведь когда-нибудь что-нибудь неправильное да есть. Только надо стремиться от него избавляться. А вот когда мы уйдем отсюда ... Окончательно, как бабушка с дедушкой, все плохое от нас в земле и останется. А хорошее, наша душа, взлетает ввысь. И видит оттуда всех, кто был ей дорог.
- И я тоже когда-нибудь туда улечу? - Обрадовалась Оля.
- И ты тоже. - Грустно улыбнулась мама. - Когда-нибудь. Чем позже, тем лучше. Только чур, давай договоримся, строго по очереди. Я первая. А ты потом. Как своих внучек-правнучек воспитаешь. Хорошо? А после всего там все вместе и встретимся. Бабушка, дедушка, папа, я. Ты. А теперь принимай ванну и спать, милая. Завтра Новый год. Надо хорошо выспаться, чтобы полночь дождаться. А то Деда Мороза с подарками не увидишь.
- Хорошо. - Засобиралась девочка. Что-то в том, что рассказала мама, было неправильное. Но Оля решила подумать об этом перед сном. Подняла на Машу блеснувшие надеждой глазёнки:
- А Дед Мороз мне ноутбук подарит? Я ведь его об этом очень хорошо попросила!
Мама смутилась:
- Ноутбук - слишком дорогой подарок. Может быть, для начала мобильный телефон?
"Что мобильный, в нем игрушки совсем простые-простые. И на сайты с феями и супергеройшами доступа нет", - рассудила девочка.
С волнением в голосе спросила:
- А ты ему мое письмо точно отправила? Я в нем написала, о чем мечтаю! Как папа сказал!
- Конечно, отправила, - успокоила Олю мама. - Только Дед Мороз, он все-таки каждому по возрасту игрушки выбирает. Компьютеры, это для более старших детей. Может, кукла лучше будет?
- Мама, я все же не детсадовская, а во второй класс хожу! - Обиделась девочка. - И отличница, между прочим!
Повернулась, гордо пошлепала в ванную, надеясь, что Дед Мороз окажется все же разумнее родителей.
Подумать о том, чего неправильного в смерти, Оля не успела. Едва её головка коснулась подушки, глаза сами, помимо воли ребёнка, закрылись, и девочку унесло в чудесный сон - летний день в далекой сказочной стране, где бабушка учила внучку летать. Они вместе неслись над громадным пахнущим сдобой и мёдом лесом, срывая на ходу огромные цветы с крон деревьев и рассыпая алые лепестки на хороводы белок, мышат, куниц, лисичек на изумрудных полянах...
- Ну, ты спать! - Удивился папа, заглядывая в комнату дочки. - Скоро полдень, я уже на работе с коллегами Новый год отметил! И нам неожиданно большую премию выдали, бывают же чудеса. Давай вставай, завтракай, да прогуляемся - начнем её тратить. На улице - просто чудо!
Последний день года был действительно хорош.
Антициклон разогнал облака. Яркое нарядное солнце, пусть от самого горизонта, но простреливало веселыми лучами бледно-голубой небосвод, и воспрянувшие духом птицы гомонили на ветвях деревьев, кучковались у магазинов, с надеждой разглядывая выходящих покупателей.
Оля потянула отца к тянущейся по тротуару ледяной дорожке, уцепившись за крепкий локоть, с удовольствием прокатилась до продуктового ларька.
Голуби сидели рядком на металлическом поручне перед его витриной, мечтательно созерцая разложенные на лотках застекольные фрукты и синхронно поворачивая клювы то налево, то направо. С козырька крыши их скептически разглядывал нахохлившийся воробей с выбивающимся, как у индейского вождя, перышком на макушке.
- А ну, пошли! Совсем обнаглели! - Прикрикнул папа на птиц, и те нехотя разлетелись в стороны, освобождая окошко. - Два килограмма яблок фуши, три лимона, килограмм груш конференция и, по столько же, винограда тайфун и дамские пальчики, пожалуйста.
- Па, - дернула его за пуховик Оля, - купи мне немного чего-нибудь птичек угостить.
- Пожалуйста, - сделала она умильное лицо, - праздник ведь, и у них тоже должен быть!
- Хорошо, еще триста грамм семечек, - сдался Игорь, - только, чур, из рук не кормить! Мало ли какая на них антисанитария!
- Па, но ведь грипп-то уже не птичий, а свиной! - Сделала большие непонимающие глаза девочка, принимая пластиковый кулек. Но сердить отца не стала. Отошла в сторону, высыпала угощение к себе под ноги, и мгновенно оказалась словно в центре живого шевелящегося ковра из сизых спинок, крыльев, клекотания.
Периодически в эту толпу лихим ныряльщиком с отважным чириканьем бросался вихрастый воробушек, выхватывал добычу, отлетал за ларек, где распатронивал семечко, тут же возвращался и ждал своего следующего шанса.
- Пойдем. Нам надо еще торт забрать, - потянул дочку за руку Игорь.
- Ага, па, - Оля осторожно, распихивая валеночками птиц и чувствуя прикосновения их теплых тел, вышагнула и зашагала к кондитерской, с сожалением оглядываясь на голубей. Спросила:
- А я их от голодной смерти спасла?
- Кому-то наверняка твое угощение пережить эту зиму или хотя бы ближайшую ночь поможет, - согласился Игорь.
- Па, - вспомнился вчерашний разговор, - а что с людьми происходит, когда они умирают?
Игорь хмыкнул. - Серьезные вопросы, однако, задаешь! Не рано ли?
Подумав, всё же продолжил:
- Ну, сначала их хоронят, и они сливаются с почвой. Потом прорастают травой, цветами, деревьями. Превращаются в росу, взлетают к небу. Плывут облаками над разными странами. Возвращаются оттуда дождем и снегом.
Увлекся:
- Мы соединяемся с природой, становимся её частью. Пока существует жизнь, мы, однажды появившись, бессмертны. Просто переходим из одного состояния в другое. Из предыдущего тела в следующее. Все мы состоим из тех, кем были до своего рождения на свет, плюс то, чего мы сами добавим.
Спохватился, не окажется ли его монолог слишком сложным для ребёнка, пояснил:
- К примеру, когда тебе мнится что-то, чего с тобой никогда не было, на самом деле это в тебе просыпается память человека, который пережил это. А когда тебе снится, что летаешь, это просто вспоминаешь, как была птицей. Или тучкой. Примерно так.
- Тогда, может, в этой снежинке есть бабушка? - Оля поймала в варежку летящую с крыши белую искорку.
- А что, вполне может быть. - Улыбнулся папа. - Это значит, бабушка таким макаром попросилась к нам в гости. Чтобы отпраздновать с нами Новый год.
- Тогда я возьму её с собой, - серьезно ответила девочка, и до самого дома бережно несла ладошку открытой, рассматривая крошечную звёздочку.
В коридоре показала маме:
- Смотри, какая красивая снежинка. И большая. Она мне прямо с неба упала. Это привет от бабушки. Как ты вчера рассказывала.
- Ладно, выдумщица. - Рассмеялась мама. - Хорошо, переодевайся, и быстро наряжаем елку. До полуночи всего лишь десять часов осталось.
Снежинку Оля положила на подоконник. Весь день прошел в хлопотах, и когда девочка вспомнила о небесном даре, за окном уже стемнело.
Белая искорка не растаяла.
- Так это не снег, наверное. - Предположила пахнущая мандаринами и немного свежим легким морозцем, потому что только выскакивала за холодцом на балкон, мама. - То есть, ненастоящий, просто украшение откуда-то ветром принесло.
Потрепала дочку по макушке и ушла накрывать стол.
"Конечно, это не простой снег", - согласилась Оля. - "А волшебный".
Села перед подоконником на стул. Положила подбородок на сложенные друг на дружку, как в школе за партой, руки. Внимательно посмотрела на снежинку.
Та стала расти. Превратилась в белый, изукрашенный драгоценными каменьями ковер, который развернулся под ноги девочке огромной поляной. Тут же на ней вымахали огромные деревья, на ветвях которых расселись приветливые весёлые человечки в красных кафтанах и отороченных светлым мехом синих атласных шапках-колпаках. Издалека послушался звон бубенцов. По радуге, протянувшейся от одного края сказочного мира до другого, пронеслась упряжка оленей. Только вместо Деда Мороза в ней сидела бабушка и махала внучке украшенной бисером рукавицей...
- Спит, - выдохнул папа. - Может, пока не будить?
- А снежинка все же растаяла, - грустно отметила мама и вытерла платком маленькую каплю.
- О! Идея! - Решил Игорь. - Ты пока Оленьку не тревожь!
Он ушел, быстро вернулся с плоской коричневой, под кожу, сумкой. Вытащил оттуда ноутбук, поставил на подоконник перед дочкой, открыл.
Пояснил шепотом:
- Скажем, что не знаем, откуда он появился. Может быть, в него снежинка превратилась? Пусть у ребёнка останется воспоминание о чуде!
Включил лэптоп. Вывел заставку в виде сверкающей гирляндами елочки на заснеженной вечерней опушке. Поставил таймер на без четверти полночь.
- Как диги-дон заиграет, так проснется, и к нам выбежит! А мы будто ничего не понимаем! Пошли!
Они тихонько, на цыпочках, выбрались из комнаты дочери.
Оля спала. И снилось ей, что она сидит за праздничным столом вместе с мамой, папой, дедушкой, бабушкой. А еще у них в гостях Дед Мороз со Снегурочкой, смешарики - розовая Нюша, коричневый Копатыч, синий Крош, и много разных лесных жителей, и они пьют вкусный пахнущий жасмином чай с малиновым вареньем и кушают огромный, в полстола, белый кремовый торт.
Ноутбук тихо зажужжал. Экран мигнул. Картинка сменилась на другую. Теперь на ней была бабушка. Она мчалась на запряженной оленями повозке по радуге и улыбалась внучке.
А потом зазвенели колокольчики, и разбудили Олю.
- Мама, папа, там у меня ноутбук, бабушка с него мне рукой машет! - Ворвалась в гостиную девочка. Её глаза светились радостью исполнения заветного желания, восторгом прикосновения к сказке, счастьем встречи с любимым человеком, который, как оказывается, все-таки ушел не навсегда, а рядом! Хотя бы в праздники.
- А ну пойдем, посмотрим! - Искренне удивился папа. Увидел лэптоп, почесал затылок, на этот раз недоумение оказалось чуть наигранным, все же он был стивидором, а не актером:
- Ой, что это, и откуда?
Ноутбук, к облегчению девочки, никуда не делся. Правда, на мониторе светилось изображение сверкающей гирляндами и золотистыми шарами елочки на синей заснеженной опушке.
Впрочем, кто, кроме Оли да бабушки, знает, что там было за минуту до этого?
Ведь под Новый год разные чудеса случаются...
ledovskyva@mail.ru