Ведь верно говорят - если ты здоров и сыт, ничего более желать не надо, и никуда не стоит дергаться.
Пусть завтра будет точно такой же день, как сегодня.
Потому как может стать намного хуже.
Страшны времена перемен. Кого винить, если сам же их и затеял?
И вот разбежались мы по углам страдать поодиночке. Плохо нам. Очень плохо. Похоже, умираем...
У Никиты Качина, для коллег исключительно Микитки, жили умные тараканы. Целых три штуки. Не те, что мелкие и рыжие, а черные и размером почти с его короткий и пухлый мизинец. Тот, что на правой руке. Потому как левой кисти у Качина с самого младенчества не было. То ли родовая травма, акушеры не досмотрели. То ли еще, по какой причине.
Откуда не имеющему родственников детдомовцу это знать?
Когда Микитка приходил домой, насекомые ждали его на продранных, в крупный коричневый горошек на блеклом фоне, обоях, приветливо шевелили усами. Хозяин насыпал на тарелочку с выщербленным краем крошки сыра, мелко струганные овощи, и обитатели квартиры по-семейному дружно ужинали. Потом человек долго плескался в ванне, залезал в домашний подаренный на работе к сорокалетию халат и располагался на продавленном диване перед компом или телевизором. Общался на подростковых сайтах или лениво перелистывал каналы, предпочитая шоу и комедии, мечтал о несбыточном и незаметно для себя погружался в дрему.
Чаще всего повторялся один и тот же сон - словно всё умерли, и Никита бродит по обезлюдившим продуваемым ветрами улицам, и только гулкое эхо вторит его шагам. Кошмаром это видение не было, напротив, пустынный мир воспринимался покойно и даже комфортно.
Где спали тараканы и спят ли они вообще, Микитка не знал.
Когда Качин ночью выходил на кухню попить водички или просто убедиться, что он не остался один на свете или хотя бы в своей квартире, двое насекомых постоянно караулили на узком перешейке между косяком и выключателем. Никита назидательно говорил, - а ну, брысь отсюда. Всем спать!
И они проворно спешили вниз, будто все понимали и подчинялись приказу.
Третий всегда сидел на поцарапанной дверце холодильника. Ждал недоуменной фразы, - а ты что, самый наглый, что ли? Отдельного предложения снова ждешь?
И тогда он срывался и летел вниз сумасшедшим, забывшим про парашют десантником. Ударившись о драный линолеум, на секунду замирал. Потом задирал усы, смотрел вверх. Потешно перебирая лапками, метался в разные стороны, изображая испуг, и нырял под мойку.
Более близких существ у Качина не было.
Вот вопрос - с чего их вдруг потащило к соседям?
Ведь кормил своих подопечных Микитка вкусно и разнообразно. Разговаривал. Поил подогретой водичкой с сахаром. Никогда не обижал. И даже любил по-своему.
Чего, спрашивается, зверюшкам не хватало?
Но нет, взбаламутил мохноногий бог путешествий, и направились усачи вольными путниками по вентиляционным шахтам осваивать новые территории.
Нарвались на скандальную встречу с далеко идущими последствиями.
И вот теперь нет сил, даже лапкой пошевелить. Усы, и те обвисли, к полу дугами выгнулись.
Вернуть бы все. Хотя бы на сутки назад.
Когда все были здоровы и счастливы.
Когда ничего не угрожало здоровью трех безобидных членистоногих, жизни Качина и практически всех мужчин Земли. Но поздно обращаться к докторам, когда почки уже отваливаются.
А ведь все могло развернуться совсем по-другому!
Если бы Никита вырос не в детдоме. Если бы, какая семья пожалела малолетнего инвалида да взяла к себе.
Иногда ведь случаются чудеса? По-крайней мере, о таких подвижников случалось читать или слышать. Правда, больше про иностранных доброхотов, чем про отечественных. Но это даже лучше. В смысле, попасть к западным приемным родителям. Особенно, скажем, к Анжелине Джоли. Но нет, не срослось.
Ну, хотя, если бы на работе к Микитке относились по-человечески! Хотя вряд ли, ведь там все ученые со степенями, гении с неудовлетворенными амбициями, а он всего лишь мусорщик, убирающий клетки животных. Тем более, инвалид. И вдобавок неуверенный в себе пария. Классический неудачник.
Хотя зарабатывает больше, чем профессора в иных университетах.
Платят главным образом за молчание. Единственный раз в жизни Качину повезло. Когда он десяток лет назад устроился на работу в секретную лабораторию при научно-исследовательском институте.
Подфартило только из-за того, что именно в тот период она находилась в загоне. Не было финансирования, и весь технический персонал уволился. Брали на работу кого угодно, лишь бы согласился на маленькую да вдобавок постоянно задерживаемую зарплату. А Никите в радость любой приработок к инвалидной пенсии. Даже и не в деньгах суть, а хоть в каком занятии, простом ощущении своей необходимости.
Неважно кому, для любого дела.
Сначала своих коллег Качин боялся, уважал и даже боготворил. А потом стал презирать. Не только из-за того, что это нормально для людей - относится к окружающим так же, как и они к тебе.
Но и потому, что сильно напоминала эта ученая братия тараканов. Не тех, умных и больших, что жили у Никиты. А мелких рыжих, глупых, суматошных и бесполезных. Даже вредных.
И делом эти исследователи занимались очень предосудительным.
А как еще назвать разработку методов уничтожения людей?
"... хотят ли русские войны,
Спросите вы у тишины..."
Извините, навеяло.
Хорошая песня. Нормальным людям такое гнусное дело, как взаимное уничтожение, действительно ни к чему.
Но вот покажите мне политика, который откажется от маленькой, подальше от своей территории и очень победоносной войны? Некоторые и на своей земле рады сражаться...
Работы по совершенствованию оружия - в глубокой тайне - ведутся всегда, несмотря на любые международные конвенции.
Много способов массовых убийств имеется у военных. Но генералам всегда хочется еще больше.
Оружие химическое, бактериологическое, генетическое. Уже и до боевых наноботов добрались.
Центр, где работал Качин, занимался разработками гендерных факторов. Тех, что влияют исключительно на мужчин...
Это средство поражения гораздо эффективнее, к примеру, генетического. Ведь в мире не существует "чистых" рас - за исключением, возможно, бушменов, японцев или готтентотов.
Главный потенциальный противник вообще представляет собой котел, в котором смешаны десятки разных наций. Так же, как и мы.
Создать фактор, избирательно уничтожающий представителей одного пола, гораздо проще, чем иной смертоносный вирус.
Смерть всех мужчин обезглавит у неприятеля армию, власть и бизнес. Кроме женщин, останутся только старики, не достигшие пертубертатного возраста малыши, да феминистские субъекты с практически отсутствующими признаками самцов.
В такой ситуации оккупационные дивизии даже не будут восприниматься побежденными как войска вторжения. Скорее, их встретят очень тепло, как спасителей. А солдатам служба в окружении исключительно женского населения покажется раем.
В лаборатории Никиты гендерное оружие было доведено до стадии, когда оно в течение нескольких часов убивало любого зрелого мужчину...
А тараканы Микитки попали под воздействие химических реагентов. Повизжав на черных, на самом деле безобидных страшилищ, что полезли из-под решетки, и тем их изрядно напугав, соседка снизу в тот же день вызвала к себе спецов из санэпидстанции, а после обработки сразу уехала на дачу.
И как не спешили затаившиеся в вентиляции насекомые убежать от душной ядовитой волны, все равно она их догнала. Отравила. Сил осталось только добраться до дома и расползтись по кухне.
Теперь усачи медленно умирали на грязном линолеуме и кляли тот миг, когда им в голову ударила безбашенная тяга к путешествиям. Скорбели насекомые не только о себя, но и о судьбе покидаемого ими в одиночество в этом мире Никиты.
Часто остающихся жаль больше, чем уходящих. Для первых уже все заканчивается. А вторым еще страдать и страдать.
Качину было приятно, что дома его ждут близкие, привязанные к нему существа.
- Абсолютно бесполезное, не нужное никому недоразумение, - отзывалась о нем сухопарая, с тощими травленными волосами бухгалтерша Ольга, мечтавшая уволить Никиту и устроить на ставку уборщика свою маму-пенсионерку.
- Пример человеческого мусора, - так характеризовал тусовавшийся со скинхедами лаборант Игорь, перекладывающий на Микитку все больше своих обязанностей.
- Безвреден, в особом контроле не нуждается, - такой вердикт вынес начальник службы безопасности.
- Его просто никто никогда не любил, - жалела завхоз Семеновна, несколько раз безуспешно попытавшаяся пристроить у подопечного котят и щенков, - потому и он никого не полюбит, даже безответно.
Она была права. Качин не любил кошек, собак, хомяков и прочих крупных животных. О них надо заботиться, а от этого Никита сильно уставал на работе. Со слабым полом у Микитки вообще не могло сложиться по определению. Не только из-за характера и отсутствия левой кисти.
Слишком мало в Качине было тестостерона. Он не только ничего не мог в сексе, но даже и не хотел.
Микитка и внешне очень походил на женщину. Невысокий, пухленький, с короткими толстенькими ножками, мягкими вьющимися волосами, округлыми чертами лица и грудью - ближе к третьему номеру.
Лучшими друзьями Качина были телевизор да компьютер, где он предпочитал зависать на подростковых сайтах под ником "Терминатор". Никогда не стремился к чему-то большему, чем виртуальное общение, и уклонялся от предложений встретиться и перетереть какую проблему в реале "по-взрослому". А из живых общался только с троицей насекомых. Которые не раздражали требованиями заботы или разговорами. Просто ждали каждый вечер в прихожей. Каждую ночь на кухне. И если бы не они, никакого смысла в жизни Микитки не было. А так - он знал, что хоть кому-то нужен. Потому всегда спешил домой, напевая запомнившуюся с детства песенку про живущих за печкой четырех весёлых тараканов и сверчка.
За ночь Никита выходил на кухню пять-шесть раз. И всегда его встречали усачи...
Качин, конечно, слушал, о чем разговаривают не обращающие на уборщика внимания коллеги. Даже кое-что дополнительно почитал по проблематике исследований. Причастность к великому делу все же грела его. Кто из нас, хоть немного, да не патриот?
Он знал, что лет тридцать назад исследуемый вирус вырвался на волю в небольшом уральском городке и убил сотни людей. Но с тех пор "благодаря" усилиям лаборатории, где служил Микитка, исследования, продвинулись очень далеко. И не надо никого осуждать. Люди воевали, и будут воевать всегда. Потому что столь же всегда существуют различия. Не идеологические, так религиозные, национальные, кастовые, государственные, какие угодно. Включая половые и между интересами разных поколений.
А если есть заказ, то найдется, кому его исполнить.
В конце концов, мы ведь теперь живем в рыночной экономике? Когда любой платежеспособный спрос в результате обязательно найдет того, кто его удовлетворит?
И об этом тоже размышлял Никита, когда кормил грызунов и чистил их клетки.
В течение десятилетий гендерный фактор отрабатывался именно на этих животных. Его средой обитания были мыши. Понятное дело, самки. Любой подсаженный к носительницам вируса самец заражался и погибал в течение минут.
"У полуразбитого кем-то стакана,
Сидят и беседуют два таракана.
Один таракан, что зовется Геннадий,
Другого по усикам лапкою гладит...
Второй таракан, что зовется Серега,
Давно уж не верит ни в черта, ни в Бога.
Он пьет дихлофос из осколков стакана,
И это бодрит прусака-великана..." *
Мурлыкал под нос Микитка, собирая мышиный кал и меняя подстилку.
- Вот почему одним никогда не везет, а для других, с самого детства, вся жизнь, словно столбовая дорога? - Терзал себя горестными мыслями Качин.
- Одни получают родителей, здоровье, достаток, а других судьба обходит? В чем они, как Никита, с самого рождения успели провиниться?
Качин не считал себя хуже или глупее окружающих. Напротив, он, к примеру, в отличие от прочих, видел, что система безопасности в лаборатории никуда не годится.
Конечно, по окончании каждого рабочего дня Микитка проходил комплексную дезинфекцию, а уборкой занимался в металлизированных перчатках, которые мышам не прокусить.
Но кто мог помешать ему, сунуть под нос зараженному зверьку незащищенную руку? Если в голову придет такая шальная мысль?
... Сегодня утром тараканчики умерли. Они лежали рядком на пороге, три сморщенных трупика. Качин вспомнил - вчера вечером соседи приглашали санитаров. Видимо, яд оказался слишком сильным, проник и в соседние квартиры.
Он не стал убирать насекомых. Оставил их там, где погибли.
Уже от лифта вернулся. Снова посмотрел на павших. А потом бросил взгляд в зеркало - и не увидел там своего отражения. По дороге на работу решил, что после смерти единственных существ, которым Никита был нужен, он сам стал исчезать из этого мира.
Но уходить жертвой, не отомстив жестокому к нему окружению, не хотелось.
... Вечером, к концу рабочего дня, Никита сдернет перчатку и сожмет мышь так, чтобы она обязательно укусит. Если Микитка не умрет в течение часа и сумеет выбраться за турникеты охраны, то уже к утру в Москве погибнет очень много мужчин. Через сутки эпидемия перебросится на другие города. К исходу второго дня - в соседние страны. Через неделю будет бушевать на всех континентах, словно пожар, выкашивая сильную половину человечества.
Сыворотка-антидот существует, но на всех её точно не хватит.
Даже если начальство Никиты решится признать утечку из лаборатории...
Может быть, все предопределено, и не зря фамилия Качина только на одну букву отличается от имени одного из самых известных мерзавцев в истории?
Для человека изменить человечеству, а для гражданина, стране, это больше или меньше, чем предать и убить брата?
Не стоит говорить о бездушии, и милосердии к живущим рядом, которого кому-то не хватает.
Поздно жалеть о возвращающейся бумерангом жестокости.
Более важно, что этому или иным "кому-то" очень скоро сильно не повезет.