К смерти можно относиться по-разному. Самое разумное - её не бояться - удается немногим. Если здраво рассудить, то это просто порог, после которого либо начнется что-то принципиально новое, неизведанное, а это очень здорово, особенно для тех, кто уже пресытился стандартными прелестями этого мира. Либо все разом закончится, что тоже неплохо. К примеру, не надо будет спозаранок вставать на работу, участвовать в крысиных гонках за властью или деньгами, мучаться болезнями, которых тем больше, чем человек старше. Любой может продолжить этот список, а неудачники - так практически до бесконечности.
Но торопить смерть все же не стоит. В любом случае, она нас не минует, и кто знает, повторятся ли в следующей жизни радости этой? Очарование раннего утра, когда солнце едва выглядывает из-за бирюзового горизонта, а его уже встречает восторженный ор иззябших за ночь птиц. Доверчивая нежность тянущегося к вам ребенка. Спокойное удовлетворение от качественно сделанной работы. Да много в этом мире такого, что заставляет смириться с его эпизодическим несовершенством! На мой взгляд, гораздо больше, чем неприятностей.
Впрочем, все равно существуют люди, которые почти маниакально стремятся погибнуть. То ли потому, что не сумели адаптироваться, найти себя, свое предназначение, гармонию соотнесения личности со вселенной. То ли это дают знать бракованные гены, и неистребимое коллективное бессознательное стремится устранить по ошибке появившегося на свет индивида. Горе окружающим, когда таких суицидальных неврастеников используют в своих целях политические авантюристы и религиозные фанатики.
***
Олег, как и большинство нормальных людей, боялся смерти.
А вот Ринат жаждал умереть.
Они стояли рядом в слегка нервной и беспорядочно ветвящейся очереди в аэропортовское кафе. Вернее, сначала их разделяла степенная бурятская семья из мамы, папы и восседающего на его плечах похожего на малолетнего будду пухлощекого крепыша, со спокойствием познавшего мир мудреца через прищур и свысока рассматривающего вокзальную суету. Но объявили регистрацию рейса на Улан-Уде, и степняки, взявшись за руки, меланхолично удалились.
Героям этой истории спешить было некуда. До начала оформления билетов на их вылет оставалось три часа.
Олег очень сильно волновался и собирался купить коньяк. Ринат был внешне спокоен, но тоже хотел пить и присматривался к минералке.
- Простите, - обратился пухлый, с безнадежно проигрывающими лысине остатками белобрысых волос альбинос к горбоносому брюнету лет двадцати баскетбольного роста, - не подскажите, сколько "Лезгинка" стоит? Маленькая бутылочка? А то у меня зрение не очень, ценники не разгляжу.
Ринат презрительно скривил тонкие нервные губы.
- Знаете, - поспешил объясниться блондин, - мне лететь в Иркутск, пятьсот шестой рейс, скоро регистрация, а я сильно волнуюсь. А конъяк, ну, в малых дозах полезен. Если его ни с чем не смешивать.
Молчун скосил на вопрошающего округлившиеся глаза. Нервно зашевелил носм, словно принюхиваясь то ли к малоприятной смеси вокзальных запахов, то ли к собеседнику.
- А вы тоже туда? - угадал тот, заискивающе посматривая снизу. Пояснил, - понимаете, что-то мне не по себе. Почему-то кажется, что с самолетом плохое случится. Мандраж накатил. Вы не знаете, почему такое бывает?
Брюнет поперхнулся. Побледнел, неловко отмахнулся, выбрался из очереди и поспешил к эскалатору.
"Ну вот, похоже, человека напугал", - решил Олег, - "Видно, что издалека. Может, иностранец? Студент, наверное. Может, и летит-то первый раз, и тут я еще добавил. Но хоть на человека очередь ближе, и то хорошо".
Коньячок стоил порядочно. Но, здраво рассудить, в самолете покупать, оно еще накладнее выйдет. Разглядывая бутылочку, Олег переместился в зал ожидания. Углядел отвалившегося на спинку кресла, закрывшего глаза соседа по очереди. Решил: "Надо подойти, успокоить. Или извиниться. А то нехорошо получилось".
Присел слева. Покосился на затрепетавшие длинные, словно у девушки, ресницы. Заговорил участливо:
- Да вы не волнуйтесь. Мы на Ил-восемьдесят шесть летим, самый безопасный самолет, никогда с ними ничего плохого не случалось...
Горбоносый вздрогнул. Ошарашенно глянул вправо. Сглотнул, но смолчал. Было видно, что он находится в сильном затруднении.
"Какой робкий", - с приязнью подумал Олег: "Похоже, кавказец. А говорят, они чересчур самоуверенные. Нет, и среди них люди разные попадаются. Дело не в нации, а в человеке".
Продолжил вкрадчиво:
- И системы безопасности сейчас хорошие. Даже пьяных не пускают. А у разных террористов вообще никаких шансов нет. Ну, после последних случаев такая проверка - даже складник не пронесешь. Так что...
Брюнет вскочил, словно подброшенный пружиной. На собеседника глаза поднять не решился, но на коньяк в его руках глянул с явной неприязнью и даже паникой. Взмахнул руками. Подхватил на плечо спортивную сумку. И устремился к выходу из аэропорта.
- Ай-я-яй, - подумал Олег. - Он что, решил, я собутыльника ищу?
Стартовал вслед и все же догнал длинноногого Рината у стеклянных дверей. Заторопился, забормотал в спину:
- Вы не думайте, я не алкоголик. Просто, чтобы успокоиться. А так вообще не пью, и отношение к этому дела корана одобряю...
Брюнет резко повернулся, толкнул надоеду. Коньяк выскользнул из пятерни альбиноса. Вращаясь, бутылка пролетела десяток метров, хрустальной гранатой взорвалась у ног милицейского офицера, окатила его ноги коричневым взрывом...
- Так, что происходит? - через секунды он уже возвышался над Олегом, прихватил его жесткими пальцами за ворот рубашки.
- Вот, пихнул меня, - заикаясь, объяснил тот, тыкая пальцем в спину исчезающего на стоянке среди машин брюнета.
- Пьяный?
- Да вроде нет, от него не пахло.
- Вы!
- Ну что вы. Я так, друзьям вот хотел ... брал, - солгал Олег. И тут же смутился под пристальным, словно пронизывающим насквозь взглядом.
- Так, ваши документы. Угу. Паспорт. Билет. Все вроде в норме. Ладно, от вас, похоже, тоже не пахнет, - скривился офицер. Добавил, - в отличие от меня из-за вашей неловкости.
Смилостивился:
- Хорошо, задерживать не буду, идите в зал ожидания. Больше с выпивкой не экспериментируйте и мне на глаза не попадайтесь. А то никуда не улетите.
Вторую бутылку Олег покупать не стал. С одной стороны, мало ли что, вдруг за ним следят и воспользуются этой оплошностью, чтобы снять с рейса. С другой стороны, страх перед полетом неожиданно исчез. Напротив, появилась уверенность, что все будет хорошо...
***
- ОН постоянно рядом, - думал Ринат, - ОН всегда наблюдает за нами - с изнанки пространства, из-за плеча, будучи неуловимым. Радуется и печалится. Знать бы, каким нашим поступкам. И как за них со временем вознаградит или накажет. ОН - это не Бог. А тот, НАСТОЯЩИЙ мир, из которого мы сюда пришли. И куда, со временем, вернемся. ОН прячется за спиной. Является во снах. Грезится в мечтах и наркотических грезах. Эта сказка очень редко осеняет обыденность своими ослепительными крыльями, даря ощущение чуда, радость необычайного праздника. Будто луч солнца пробивается через сплошную многолетнюю завесу черных туч, взрывая многоцветием красок унылое существование. Лишь изредка удается увидеть тени странных существ оттуда, но лишь краешком глаза. Они мелькают по периферии взгляда, исчезая, стоит присмотреться...А все остальное время мы словно смотрим кино с самим собой, и не всегда в главной роли. Чаще в качестве второстепенного персонажа. Как многосерийную мелодраму, многим порядком надоевшую. Один серый день сменяет почти ничем не отличающийся от него предыдущий. Близкие, но наскучившие люди со временем перестают отличаться от равнодушных чужаков. От нас постоянно чего-то хотят то ли такие же невольные актеры, как мы, то ли картонные, созданные специально персонажи. Нищая опустившаяся бабушка в метро. Наставники и начальники. Менторы и учителя. И даже родственники, любимые ... которые нас предают, друзья. Но эти - ладно. Чаще они, все же, как якоря, что держат, позволяют примириться с дисгармонией, чуждостью и враждебностью окружения. Но от него мы все равно когда-нибудь неминуемо избавимся. Заплатив за это цену собственной жизни. Гибель вернёт душу в рай, про который знают те, кто бывал в состоянии клинической смерти. Терял сознание, находился на зыбкой грани, от которой можно шагнуть в любую сторону.Но именно там и есть настоящие миры, куда мы неминуемо попадем, разные, может, с гуриями и всесластием, может, нет. Но гораздо лучше этого. А жизнь здесь, конечно, отбрасывает тень на послесмертие, но всего лишь прелюдия...
- Мне нравится то, что я предчувствую. Где окажусь, когда мои дни на этой земле пресекутся, - решил Ринат, - И потому я не боюсь смерти. И хочу её. Как можно быстрее.
Он сидел в захламленной комнате съемной хрущевки и мрачно смотрел на окруживших его тесным кругом единомышленников:
- Да говорю вам, они всё знают! Пасли меня с самого начала! В буфете мент в штатском встал вслед за мной, назвал мой рейс и указал на точно такую же бутылку!
Ринат выставил на стол шкалик "Лезгинки":
- А потом он доставал меня по всему аэропорту, пока я не убежал!
- Скажи честно, испугался, - прервал его высокий бородач, вертя в руках нож и мрачно, очень обещающе, поводя пальцем вдоль поблескивающего лезвия. Повернулся в сторону бородатого старика с колючим неприятным взглядом:
- Говорил же я, нельзя на такое дело заумника пускать! Филолух, студент, шайтан его забери, какой из него шахид??
- Да не боюсь я смерти! Что хорошего я в этой жизни видел? - возмутился Ринат. - Но в тюрьму не хочу! А чтобы взорвать с собой неверных, мне же не так просто, надо смешать бинарный заряд...
Ринат снял ботинок, сковырнул скользнувший по пазам каблук, достал пластмассовую упаковочку, открыл бутылку, на глазах опешивших сообщников слил содержимое контейнера в "коньяк".
-Эй, ты что? - заволновался бородач, приподымаясь с ножом в руках...
- И встряхнуть! - неправильно понял его Ринат. И, действительно, взболтнул бутылку. Взрыв вынес окна и двери, но стены устояли...
Ил-86 успешно сел в Иркутске. На душе у Олега было легко и весело.
- И чего боялся? - пожал плечами, получая багаж. - Нельзя быть таким мнительным! Только на коньяк влетел. И брюнета зря напугал. Интересно, где он сейчас?
А действительно, куда после смерти попадают склонные к суициду неудачливые террористы?