Аннотация: Федька Карамазкин, весело припрыгивая по булыжной мостовой, тащил одуревшую от сопротивления кошку за изрядно облысевший в последние несколько минут хвост и радостно орал своим братьям, чтоб тащили железку какую и верёвки кусок.
...под нависшими бровями Великого писателя, а перо уже заскрипело по пергаменту листа.
---------------
Федька Карамазкин, весело припрыгивая по булыжной мостовой, тащил одуревшую от сопротивления кошку за изрядно облысевший в последние несколько минут хвост и радостно орал своим братьям, чтоб тащили железку какую и верёвки кусок.
- Ща коху Маху нашаго настоятеля мучать будям.
- Уря, - в голос хрюкнули его замызганные браты-соплецы.
- Ма-а-альчики, кушать пора - тихим голосом пропела, изрядно раздобревшая мама. Она сварила суп после очередной охоты их мальчиков на соседских кур, свиней, собак. Они - мальчики - изображая индейцев загоняющих добычу поджогом саванны, поджигали окрестные дома и гнали на свой пустой огород, опустевший, когда они играли в саранчу, всякую домашнюю снедь. Соседи-погорельцы предпочитали не связываться с кланом, мало ли... кто их знает, этих славян.
---------------
- Не-е-е... Не хочу я про политику, - подумал огорчённо Достоевский и мягко столкнул кошку со стола - Расселась тут.
Неторопливо, с видом полного достоинства, Маха посмотрела на хозяина своим корейским взглядом и потрусила на кухню, там, вот уже третья хозяюшка очага, готовила макароны с подливой. Не... - снова подумал Фёдор Михайлович и вернул повествование в русло Карамазовщины, - Хочется рассказать читателю про...
Собрав свою волю в руки и стукнув пепельницей по мизинцу - так, что б больно - он продолжил скрипение пера по бумаге.
---------------
Настоятель Алёшка, как ласково его называла жена, совершал обход молящихся на коленях послушников и легонько подбадривал подзатыльниками ленящихся. При его власти охальников Зосимы не стали терпеть в стенах монастыря. И отречённые от места святога сидели на паперти, изредка переругиваясь с отцом-настоятелем. А пробегавших мимо детишек они пугали страшными бессмыслицами, вроде:
- ...отравляли ваду ёдам. Ёд брали в доме советов.
---------------
Писатель вдруг с горечью вспомнил, как нежная душа Лермонтова, узнав о зверствах творящихся над Людьми в ГУЛАГское время, не просто тихо сошёл с ума, а мгновенно буйно помешался. Липкие мурашки побежали по спине и шее от страха и гнева - вот гадость и угораздило меня вспомнить. Теперь и писать ничего хорошего не смогу. Океан детских слёз - гады! - слёзы брызнули из глаз, и кулаки застучали по столу.
Немного успокоившись, с ужаснейшим настроением, он пошёл есть макароны и поцеловать умницу-жену.
---------------
Иван, перебравшись с Аннушкой в Москву, совсем не ожидал, что после слов Ивана Грозного о третьем Риме и больше их не бывать - был, а точнее стал. Да ещё какой - слыхом не слыхивал, нюхом не нюхивал, и не нюхал бы.
Виссарионыч с последователями создали империю, расползшуюся красным пятном по планете, как у Горбачёва на лбу.
---------------
Ч-чёрт, снова я про политику - прервал себя автор - У-у-уу-у-у.
---------------
Иван, несколько помучившись, отослал детей в город У.., на воспитание С.. и радость дедушки, который на дух Димкиных сорванцов не переносил. Вообще-то Анюта крепко сомневалась в способности любить дедом кого бы то ни было, но огорчать мужа не хотела.
---------------
- Опять ты, Маха, помешала, а я тебя только в свой рассказ включил, - ласково забурчал писатель. А потом пригорюнился: "ничегошеньки у меня не получается, ничегошеньки у меня не выходит - бросать надо это и писать что-нибудь стоящее: "Тайный советник вождя" или что-нибудь подобное. А то съедят меня мои издатели, с потрохами съедят. Да и номер журнала не готов. Вся эта рутина съест меня. Ладно, отложим "Карамазовых" до будущих времён". Алёшка-сынок вспомнился. С тяжёлым сердцем он вылез из-за стола и пошел спать.