Лэй Чин : другие произведения.

Чтоб весна... -8

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Содержание: сны Веры Павловны принца Ро Янфэна, Фрейд, Юнг, постмодерн, и я-не-звал-его-он-сам-пришел и все сделал. Примечание: "Беседа мадзина Шэн-ди и Сианмин-нюй о жизни, смерти и надежде" - классическое произведение ранне-бэйской философской литературы эпохи пятых Суй. Повествует о встрече и беседе мадзина Шэн-ди и невесты его брата, в которой они очень постарались друг друга понять, но так и не вышло. Помимо философского, в повести наличествует сильный компонент любовного романа, проявляющийся в рамочной истории любви Сианмин-нюй и мадзина Мэнъянь-вана. Тэй Арье, его четверо спутников и Вэн Звездоцвет - персонажи большого бэйского эпоса "О волшебном кольце, Чернобоге и пяти смелых", повествующем о войне против живущего на востоке Чернобога. Эпос ценен сведениями о государственной организации раннего, до-кланового Севера. Народ Садов - древний этноним, предположительно - старинное название жителей Юн-Хуаянь. Царь Ветров - персонаж эпоса о Тэй Арье и его друзьях, могущественный король-колдун или, возможно, древнее степное божество. Четыре Сокровища - легендарный дар Царя Ветров народу садов, благодаря которому Бэй-Ю и Юн-Хуаянь никогда не воевали. Юнцам не было дела до Бэй, а в Бэй свято верили, что воевать с юнцами - все равно что с самим Ц.В.
  VIII. Сны: ветер Ро
  Дробный перестук копыт ворвался в сон камергера Чин тихим, мерным и жутким шепотом - "Что дальше, что дальше, что дальше...". Он нахмурился, беспомощно и устало - откуда взяться стуку копыт в императорском саду? - и все-таки проснулся, все в той же спаленке, на том же полосатом топчане. А конский топот и впрямь пропал вместе со сном - зато где-то там, у далекой входной двери, слышался шум, голоса, смутно знакомые и в то же время странно искаженные, и вился из-под двери тонкий дымок тумана.
  Чин сполз с топчана, подхватывая и натягивая на плечи теплую шерстяную накидку - было неожиданно-холодно, как будто осень пришла - и поспешил туда, на голоса.
  Навстречу ему распахнул дверь спальни Айен, с серьезным и испуганным лицом.
  - Проснулись, камергер? Дурные вести... - тихо сказал он.
  У него за спиной уже виднелась фигура незнакомого мужчины в серой суконной куртке, с которым о чем-то разговаривал Сё.
  - В чем дело? - властно и уверенно поинтересовался господин Чин, выходя и сбрасывая теплую накидку на руки Айену. - Надеюсь, это стоило того, чтоб будить камергера юнской империи?
  - Чин-гэ... Не до того сейчас, - ласково оборвал его Сё. - Беги во дворец, ставь всех на уши.
  - Что так? - встревоженно поднял брови тот.
  - Ити. - коротко и устало выдохнул гость, и только сейчас Чин с изумлением узнал в нем госпожу Шуйю. - Ити идут. Не меньше сорока кораблей, с севера.
  - Вот как... - устало улыбнулся камергер. - Ну что ж...Сё-дагэ, Вы, пожалуйста, пошлите в город кого-нибудь. Мы пойдем оповещать двор.
  И, поклонившись, Лэй Чин покинул дом своего брата.
  ***
  Белое небо зимнего утра голые ветви расчертили черным узором, схожим с рамой разбитого витража, и в этой раме принц Янлун, паривший над лесом на крыльях своего ветра, с изумлением и радостью разглядел дымчатую и бледную фигуру юноши в черном камзоле и с легким луком за плечами. Юноша сидел на выглянувшем из-под сугроба пеньке и улыбался чему-то, ему одному видимому - то ли белке, рыжим огоньком мелькнувшей мимо, то ли зеленым светлячкам волчьих глаз из-за решетки безлистного куста.
  - Дагэ! - Янфэн нырнул вниз, падая с разлету в снег лицом, вставая, и вытирая рукавицей талую воду со лба... над ним, протягивая руку в черной латной перчатке стоял совсем другой человек, куда старше и, должно быть, обладавший куда большей властью.
  
  Его черные волосы были гладко зачесаны в узел-цзы и спрятаны под черную лаковую чиновничью шапку, и только две заплетенные в косицы пряди падали на плечи, покрытые броней из вороненой стали. Черная рубаха и штаны, что выглядывали из-под доспеха, были из лучшего шелка, а сапоги - из кожи зверя кокодрила, черной и крепкой, как иной доспех.
  Мужчина заботливо помог принцу подняться и улыбнулся ему, расправляя второй рукой аккуратные черные усы:
  - Здравствуй, здравствуй, Янфэн-ван! Давно не видались. Что же ты от меня бежишь, как олень от волков, Янфэн-ван? Чем я обидел тебя, чем огорчил твое сердце?
  Принц низко опустил голову, краснея от стыда.
  - Может быть, моя верная служанка чем-то огорчила тебя? Так прости ее, она ведь только слабая женщина. Ты знаешь, Янфэн-ван: мне желанны лишь твои молитвы!
  Принц пал на колени, обнимая ноги господина в черном, и тихо зашептал что-то невнятное, моля о прощении, пока тот мягко оглаживал его по длинным неприбранным волосам.
  - Не печалься, Янфэн! Я не гневаюсь на тебя. Я знаю, кому принадлежит твое сердце! Я пришел утешить тебя, ведь ты охвачен горем, ты до сих пор не можешь отпустить своего славного брата.
  - Прости меня, владыка, - тихо каялся принц. - Но ведь я так любил его... Неужели ему было суждено погибнуть с нами вместе? Неужели на нем лежал грех или чья-то кровь звала ко отмщению? Он ведь не Ро...
  - Он твой брат, - строго возразил господин в черном.
  - Прости снова, владыка, - тихо и покорно кивнул юноша. - Я понял. Я ... больше не стану пытаться бежать. Ты всегда будешь со мною, ведь так, владыка?
  Господин в черном помог принцу подняться и улыбнулся ему, придерживая за локти.
  - Конечно, я всегда буду с тобой, Янфэн-ван. Всегда.
  ***
  Господин в черном давно уже исчез, истаял, как страшный сон, а Янфэн все еще сидел в полурастаявшем снегу, растерянный и словно досуха выжатый. Он закрыл глаза, чтоб не видеть белого неба, куда ему нельзя взлететь, он зажал уши, чтоб не слышать снова поманившей его песни ветра.
  Владыка всегда будет рядом; свернуть с пути принц не сможет, он может только идти по нему вперед, вперед и вперед, покорно следуя воле истинного хозяина Степи.
  
  Он сидел и сидел, чуть раскачиваясь, чтобы совсем не замерзнуть - и все равно постепенно сознание мутилось, чудилось, будто он в тепле и уюте родной юрты, и где-то в углу привычно бубнит старый Дай Юань, его, принца, любимый отец и покровитель, а он лежит на волчьей пушистой шкуре, в обнимку со старшим братом, а рядом, поддернув подол белой холщевой рубахи, сидит белоголовый Чен, теребит кисти на концах красного пояса и что-то говорит, говорит...
  У Чена длинные волосы и длинные пальцы, и мягкий, ласковый голос, его можно слушать долго, как шум огня в очаге или мурлыканье кота, и хотя то, что он рассказывает - он рассказывает брату, Янфэн невольно прислушивается.
  
  - Тысячу сотен лет назад, или чуть попозже здесь, на Севере, говорят, царствовал Чернобог.
  - Прямо здесь? - удивляется братец.
  - Нет, восточнее, за горами Дуншань, где теперь только море до горизонта. У Чернобога был высокий черный замок и тысяча тысяч народов служили ему, и молились как божеству, и только два племени ему не покорились: гордые дети Степи да тихий народец, что обитал в цветущих садах и долинах, мирный да незаметный, что растил себе репу да прял себе шерсть, и ни о чем не думал. Так они и жили, молились богам да пели песни, да только однажды решил Чернобог, что мало ему тысячи тысяч народов, и решил покорить степной народ и народ садов...
  
  Янфэну хорошо и тепло, и сказка ему давным-давно знакома, поэтому он потеплее прижмается к старшему брату и жмурится, как котенок. Он знает - дальше будет рассказ про Арье, потомка Тэя-Целителя, который сдружился с четырьмя храбрыми юношами из народа садов, и они вместе перехитрили Чернобога и похитили у него колдовское кольцо и волшебный меч, принесли их к подножью горы Высочайшей, что в благом Иль-ма-Инь, но все никак не могли на нее забраться, чтоб отдать добычу Царю Ветров.
  Он знал, что горе и растерянность героев будут недолгими: прилетит Вэйн-Золотое крыло и на своей спине вознесет их ввысь к юрте государя Иврэ, где Арье встретит свою невесту Вэн, а четверо из народа садов получат четыре Великих Сокровища, с которыми их сады никогда не увянут...
  Но что-то не так пошло в рассказе, что-то не по писанному.
  ***
  И Чернобог - не страшный волосатый человек-волк с черной шерстью и красными глазами, а красавец-воин в безукоризненно аккуратных одеждах - насмешливо и холодно глядел на Тэй Арье и его друзей с высокого черного кресла-трона: неужели эти-то пятеро, четыре мальчишки и безродный бродяга, задумали обхитрить его, мудрейшего из детей земли?
  - Неправильно! - возмущенно кричит Янфэн - Чен Дай Фэн - и загораживает собой любимых героев. - Ты должен проиграть!
  - Я никому... ничего... не должен, - тихо и размеренно отвечает ему сидящий на троне. - Янфэн-ван, оставь их. Пусть свершится то, что должно: кровь за кровь, мера за меру, достойная кара за недостойные деяния...
  - Нет! - упрямо дергает подбородком мальчик Фэн из Ченов. - Они должны отправиться в благой Иль-ма-Инь, и Арье встретит свою Вэн, и дети садов станут жить в вечном счастье - иначе неправильно!
  - Нельзя нарушать закон, - соглашается с мальчиком Фэном Янфэн-ван. - Если тот, кто хранит закон, преступит его - как тогда жить и чему верить?
  - Я есмь закон, - пожимает плечами человек на троне, и протягивает мальчику Фэну - Янфэн-вану - руку, спрятанную в черной латной рукавице. - Ты совсем замерз. Это неразумно с твоей стороны - так себя не беречь.
  Янфэн растерянно огляделся, ища верный меч на бедре - и не находя, и все же прямо глядя на Чернобога:
  - Ты сам сказал, владыка: нельзя нарушать правила! - повторил он свой единственный довод, единственное оправдание.
  - Правил - не существует, - повторил свой вечный ответ тот. - Есть лишь я, - и рука в черной латной перчатке коснулась лба мальчика, или лба принца, потому что спавший тяжким сном замерзающего не помнил уже, кто он, и пришла боль, большая и белая, как зима.
  
  Но Янфэн был упрям, и все твердил, твердил что правил нельзя нарушать, и думал - пусть он погибнет, лишь бы Тэй Арье и его спутники перехитрили Чернобога, лишь бы все закончилось так, как надо. И он с грустью подумал, что вот уж кому и где не помешала бы помощь Царя Ветров - подумал почти что в шутку, просто потому что, кажется, уже умирал, и от этого было немного смешно и немного печально.
  А потом он увидел Чена. По крайней мере, спина была похожа на его, пусть и волосы были ярче и длиннее, и одежда была совсем незнакомой - темно-синей, как ночное небо, с серебряным шитьем по подолу и золотым по рукавам. Чен стоял перед ним, должно быть - загораживая, и Янфэн уже хотел сказать, чтоб тот уходил, пусть он и предатель - потому что Чернобог легко его убьет, когда владыка внезапно побледнел, а Чен сказал совсем незнакомым голосом:
  - Люди, как справедливо говаривала Сианмин-нюй мудрому мадзину Шэн-ди, рождены вовсе не для того, чтобы умирать. Это тоже правило, и нарушать его не след тому, кто претендует на звание закона, - и легонько толкнул владыку Степи в грудь, да так, что тот сшиб спиной трон вместе со стеной замка, словно та была не из камня, а из ткани и реек, как легкая юрта.
  А потом этот Чен обернулся, и Янфэн понял, что обознался: у человека в синем было уж совсем незнакомое лицо, не то много моложе, не то много старше Анци, только глаза играли почти совсем такими же веселыми искрами.
  - А ты и впрямь совсем замерз, - сказал незнакомец в синем. - Проснулся бы ты, умрешь ведь задаром, и никто тебя не оплачет. Обидно, небось! - и медная птица у него в волосах словно подмигнула принцу синим блестящим глазом. - Давай-ка руку и пойдем отсюда.
  Рука у него была сухая, теплая и крепкая - рука, должно быть, лучника.
  
  Они шли по темному коридору, освещенному редкими факелами - принц еле поспевал за своим высоким провожатым - по легким галереям, переброшенным через глубокие пропасти, полные огня и страха, по крутым лестницам с высокими ступенями - такими высокими, что по ним приходилось не столько спускаться, сколько прыгать со ступеньки на ступеньку - и по мощеному крупным серым камнем широкому двору...
  - Куда мы идем? - наконец спросил, не выдержав, принц.
  - Подальше отсюда, полагаю, - весело откликнулся незнакомец. - Нехорошее это место, неподходящее для тебя да для меня.
  Наконец перед ними выросла стена с тяжелыми, в три человеческих роста, коваными черными воротами.
  - Ну показушник ведь, ну? - покачал незнакомец головой. - Толкни-ка створку!
  Янфэн хотел было возразить, что он ее и качнуть-то не сможет, но вспомнил, как обвалилась стена - и воротина под его рукой со скрипом подалась, открываясь в черно-белый мир заснеженного леса.
  ***
  Анси сидел, как обычно ранним днем, в юрте стратега Цюя и читал - добрый принц-император щедро делился с ним книгами из своего обширного собрания. Местный диалект хэньского, правда, был труден для понимания и малоразборчив, но при должном упрямстве и интересе - вполне читабелен. А уж книги на нем, хоть их было и невероятно мало - местные, по словам все того же принца-императора, письменное слово уважали мало - были истинными сокровищами.
  Сейчас, например, Анси разбирал нравоучительно-философскую повесть "Беседа мадзина Шэн-ди и Сианмин-нюй о жизни, смерти и надежде" - произведение, непохожее совершенно ни на что и даже на трактаты Мэн-цзы.
  
  От сплетения строк и вершин философской мысли степного народа его оторвал сунувшийся в шатер местный - какой-то странный тип в синей куртке, судя по многодневной нечесанности - только что из похода.
  - Эй, господин Ци! - окликнул он его. - Может, поможете? А то тут все заняты, а там в перелеске неподалеку паренек замерзает. Вот-вот совсем замерзнет до смерти.
  Анси кивнул, быстро ныряя в теплую доху.
  - Далеко?
  - Да не, пара шагов! Я б и сам его дотащил, но у меня ж дел - невпроворот, не поверите просто... - открыто улыбнулся солдатик.
  - Отчего не поверить? У вас у всех дел невпроворот, один я отдыхаю, - покаянно вздохнул Анси.
  - Ай! Зато Вы нам всегда на помощь придете, нам-то друг другу и помочь-то некогда... Во-он там, ага, в тех кустах и лежит. Спасибо сердечное, ну все, побежал я... - и, оставив Анси с полумертвым юношей на руках, растрепанный солдатик в синей куртке спешно побежал прочь - и словно бы растворился в легкой поземке и посвистывающем ветерке.
  ***
  - Они пришли, Тэнкен... - тихо, зябко сжавшись на окне, шепчет Тэнко. - Видишь? Они идут по нашей земле....
  - Зато Гэнбу наконец-то получил по заслугам, - откликается Тянь-ди. - Не ожидал, что Он вмешается.
  Тэнко смутно улыбается:
  - Да уж, никто не ожидал! Так разнести ему весь чертог, да еще и пару ребер поломал, если верить Тигруле.
  - Все пять, если верить своим глазам, - довольно хмыкает Тэнкен. - Удача необычайная, даже для тебя, Тэнко.
  Лис грустно улыбается.
  - Мне пора.
  - Вернешься в свой Юн? - тихо спрашивает Тэнгу.
  Лис кивает:
  - Они без меня не справятся - там, внизу. Да и все лучше, чем смотреть на... все это.
  - Ничего. Ничего, может быть все еще обернется к лучшему, - качает головой Тянь-ди. - Может быть, мы победим еще.
  - Как можно победить, не воюя? - всплескивает широкими сиреневыми рукавами Тэнко.
  - Разве короли и цари воюют? Они ведут войска в бой, и только, - отвечает Тянь-ди. - Пусть люди сражаются: мы, если сможем, пошлем им победу.
   И под встревоженным взглядом Тэнкена лисодемон легко спускается вниз, в юнскую осень, где бэйский месяц Хьен этой ночью сменился месяцем Тэй.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"