- Вершинa, здесь первый-"Алеф", наблюдаю до роты сирийских танков, идут от Тель-Фазара, примерная дистанция - километр!
- Все, здесь вершина! Приготовиться к отражению атаки с юго-востока!
* * *
- Где, черт возьми, сирийцы?
- И где "Харцит"?
Резонные вопросы, подумал Моше. Не будь я командиром, я бы тоже поинтересовался вслух, что случилось с радиосвязью. Но вслух он сказал совсем другое.
- Ишай, остановись! Моти, будь готов к открытию огня! Я осмотрюсь.
Выкрикнув, уже без надежды, в микрофон: "Вершина, здесь второй-"Бет", прием!", Моше медленно откинул крышку люка и высунул голову. Втайне он все еще ожидал увидеть вокруг себя ожесточенный ночной бой, десятки горящих машин и остатки его роты, пытающиеся не дать сирийцам пересечь "Дорогу нефти"(1). Но он увидел только то, что было видно и через перископы: абсолютную темноту на земле и немного звезд на небе. Словно кто-то повернул выключатель и погасил все рукотворные источники света: горящие танки, осветительные ракеты, вспышки орудий, трассеры. И даже полная луна, висевшая над ними в Нафахе, исчезла. А заодно исчезли л все звуки, кроме рева дизеля.
- Ишай, заглуши мотор! - крикнул Моше.
Двигатель закашлялся, давясь выхлопом, и замолк. В наступившей тишине было слышно только пощелкивание остывающего металла и шелест травы под ветром.
Ветер.. Моше принюхался. Запаха жженой резины, пороха и горелой плоти - типичного запаха боя - тоже не было. Ветер пах травой, землей и еще чем-то природным. И он был холодным - не ледяным, но заметно холоднее того, что он чувствовал час назад, загружая снаряды в Нафахе. Но именно запах ветра окончательно убедил Моше, что они влипли. В бою может случиться несколько минут затишья, горящие машины может закрыть дымом, а луну - облаком. Запах боя будет держаться днями, а потом его cменит запах разлагющихся тел.
- Передайте мне оружие, - скомандовал Моше и снял каску с наушниками. Цевье "Узи" легло в протянутую вниз руку, и Моше взвел затвор и вылез на броню.
При свете звезд он рассмотрел, что танк стоит на равнине, слегка понижающейся назад по ходу танка. Моше вытащил фонарик и коротко посветил вниз - земля вокруг танка была сероватой, с редкой травой и камнями, но без всяких признаков черного базальта Голан. Сойти можно, решил Моше и выключил фонарик, чтобы восстановить ночное зрение. Слезть с танка он мог и в темноте. Впрочем, когда он обошел танк сзади, то решил, что в ночном зрении явно нет необходимости - все равно смотреть не на что, а вот посмотреть, куда (а вернее, откуда) идут следы танка, было бы любопытно. Может, удастся вернуться к "Харцит", на помощь ребятам, подумал Моше, кладя палец на кнопку фонарика, но в последний момент остановился. Справа и сзади от танка он заметил там, где предполагался горизонт, пару тусклых красноватых огоньков.
- Ну, что там? - спросил Дрор, заряжающий, когда Моше вернулся в башню.
- Это не Голаны, - ответил Моше, шаря в поисках бинокля, - и здесь нет войны. Но по-видимому, тут есть жизнь.
Как бы в подтверждение его слов, снаружи раздался долгий, леденящий кровь вой. Моше нащупал бинокль, взлетел к своеу люку - и сразу увидел машину. Вернее, не машину, а пару фар, хаотично метавшуюся по равнине в паре километров от танка. Впрочем, метания потихоньку приняли осмысленное направление, и фары начали приближаться.
Уже было видно, что фары машины посажены низко - значит, скорее всего машина небольшая, легковушка или джип. Осветим и посмотрим, кто это, решил Моше. При неблагоприятном развитии событий - пулеметов вполне хватит. Башня медленно повернулась навстречу приближающейся машине и двинулась вслед за ней. Машина уже ехала по прямой, и прямая эта должна была пройти в полусотне метров от танка.
- Подсвети! - скомандовал Моше, когда до машины оставалось метров сто. Хлопнула ракетница, и пару секунд спустя поток белого света залил резко затормозившую машину. Моше потребовались доли секунды, чтобы уловить главное: рубленый клин капота русского джипа, арабские закорючки на номере и на переднем сиденье - двух солдат в чужой светлой форме, закрывшися руками от внезапно вспыхнувшего света.
- Сирийцы! - выкрикнул Моше, и тут же приказал: - Огонь!
Залп двух "Браунингов-0.3"(2) в упор, по хорошо освещенной цели, был сокрушительным. Стекло исчезло, разлетевшись тучей осколков, в брезентовом тенте почти мгновенно появились десятки дырок, а солдат на переднем сиденье швырнуло друг на друга, прежде чем их тела сползли вниз.
- Прекратить огонь! - скомандовал Моше.
В расстреляной машине никто не подавал признаков жизни. Радиоантенны на ней тоже видно не было. А была бы, вряд ли рация уцелела бы под таким огнем. С oстальным, решил Моше, можно разобраться и утром. Медленно опускавшаяся ракета мигнула раз, другой - и погасла окончательно, окрестности танка вновь погрузились вo тьму.
- Выключить вспомогательный двигатель! - скомандовал он, - Дрор, наблюдай! Может, тут есть еще сирийцы.
Сказав это, Моше нырнул в башню, собираясь спокойно обдумать сложившуюся ситуацию. Но у Моти и Ишая было другое мнение.
- У тебя есть предположение, где мы? - спросил Моти.
- Нет, - ответил Моше
- А может, мы в глубоком тылу сирийцев? - предположил Ишай.
- Надеюсь, что нет, - ответил Моше, - потому что тогда нам конец.
- Мы не успели бы заехать глубоко в тыл, - заметил сверху Дрор.
- Мы не успели бы сьехать с Голан, - парировал Моти, и все замолчали на несколько секунд.
- Если бы мы могли ориентироваться по звездам.. - негромко проговорил Моше.
- Я учился этому в скаутах, - ответил Моти, - дай мне глянуть.
Моше подвинулся, и Моти пробрался к командирскому люку и высунул голову наружу.
- Черт знает что, - прокомментировал он спустя полминуты, - но это точно не Израиль и не одна из соседних стран. Полярная звезда вроде на месте, но я и за это не поручусь. И луна.. ее просто нет.
- Наверное, сегодня новолуние, - предположил Дрор.
- В Йом Кипур? - удивленно спросил Ишай.
- Полчаса назад, когда мы ехали к "Харцит", стояла полная луна, - сказал Моше, - Может, это облако?
- На небе нет облаков, - возразил Моти.
- А мы не могли заснуть на две недели? - спросил Дрор, - Я читал в газете..
- Ты спал? - перебил его Моше.
- Нет, конечно. Мне еще не хочется умирать.
- И я не спал. И Моти с Ишаем не спали. А если бы мы и спали - то не проснулись бы одновременно.
- Если бы мы спали, - присоединился Ишай, - то за две недели мы бы уже трижды выжгли всю солярку до дна. А на указателе топлива - полный бак. Но по крайней мере, мы не в Сирии, и это уже хорошо.
- Ага, - ухмыльнулся Моше, - теперь осталось выяснить, где мы, и как мы сможем вернуться домой.
- Если сможем, - заметил Моти, - и если мы не застряли здесь навечно. Этакие Робинзоны в танке.
- Кто? - спросил Ишай.
- Моти, не умничай, - проворчал Моше.
Но сама идея показалась ему весьма разумной. И чтобы приготовиться и к этому варианту и чем-то занять экипаж, он приказал произвести полный подсчет имущества.
У экипажа имелся абсолютно исправный танк - "Шот Каль", усовершенствованный в Израиле английский "Центурион". А поскольку незадолго до "потери ориентировки" (так, по предложению Ишая, решили пока называть произошедшее) они успели пополнить запасы в Нафахе, то и укомплектован танк был почти полностью: практически полный бак и семьдесят снарядов в боеукладке. В Нафахе они погрузили семьдесят три, заполнив боеукладку и добавив подкалиберный снаряд в ствол, но три подкалиберных они выпустили непосредственно перед "потерей ориентировки" по встреченному сирийскому танку. Оставалось, впрочем, достаточно: по три десятка подкалиберных и бронебойно-фугасных снарядов и восемь дымовых. Боекомплект к пулеметам был почти полон (за исключением патронов, потраченных на сирийский джип) и превышал семь тысяч патронов, все двадцать дымовых гранат тоже были на месте. Посчитали и личное оружие экипажа - четыре "Узи", по пять магазинов к каждому, "Хелван"(3) Моше с парой запасных магазинов, два десятка осколочных ручных гранат и десяток дымовых, а также ракетницу с дюжиной осветительных и сигнальных ракет. Прикинули запасы воды и продуктов - четыре коробки с пайками-"пятерками", две канистры питьевой воды на башне и личные фляги, при экономном расxодовании в нежаркой местности этого должно было хватить на неделю. Потом каждый стал вспоминать про свое хозяйство: Моше - про бинокль и компас, Ишай - про набор инструментов и небольшой запас запчастей, а Дрор - про привязанные снаружи спальники, тент и маскировочную сетку. Увлекшись, экипаж уже начал пересчитывать у себя в карманах сигаретные пачки, деньги и перочинные ножики, когда мир за пределами танка вновь напомнил о себе все тем же леденящим кровь воем, причем значительно ближе. А вслед за ним прогремела короткая очередь.
Когда Моше взлетел к своему люку, ударила еще одна очередь - в паре сотен метров от джипа. По-видимому, один из сирийцев смог выбраться из машины и отползти от нее. Но далеко он не уполз - сразу после второй очереди раздался крик ужаса и боли, и на него ответил все тот же звериный вой.
- Дрор, смотри в оба! - скомандовал Моше, - Я не хочу, чтобы такая зверюга запрыгнула к нам в башню. Остальным можно спать. Сейчас, по моим часам, три ночи. Дрор, через два часа разбуди Моти себе на смену. Моти, разбудишь меня с рассветом.
Предидущие бои измотали экипаж так, что все заснули там, где сидели. Им не мешал спать ни ночной холод, постепенно пробиравшийся в танк, ни пара коротких очередей, которыми Дрор отгонял невидимых хищников, круживших вокруг танка. Чтобы разбудить Моти, Дрору пришлось пинать его в плечо, и точно таким же способом, наплевав на субординацию, Моти разбудил Моше, когда над горизонтом появился край солнца.
К тайной радости Моше, солнце взошло "где положено" - на востоке, и во вполне нормальное время - около шести тридцати. При его свете стала хорошо видна равнина, поросшая редкой травой еще более редким кустарником и деревцами, и понижающаяся на северо-запад, продырявленный джип перед танком, а к юго-западу от танка, километрах в четырех, там где Моше видел ночью огни - небольшая деревня. Несколько секунд Моше разглядывал ее в бинокль, но ничего подозрительного не заметил. Значит, туда мы и поедем, решил он и начал будить экипаж. Через несколько минут все были на ногах и при деле. Ишай помолился "шахарит"(4) (вопрос "Где Иерусалим?" Моше решил емy в лучшем стиле царя Соломона: "Ты ашкеназ(5), так что молись лицом на восток") и полез на башню наблюдать за окрестностями, Дрор вызвался приготовить завтрак, а Моше и Моти направились к сирийскому джипу.
При свете дня результат ночного обстрела был виден гораздо лучше. Похоже, ни одна пуля не прошла мимо - все прошили тент, выбили стекла или раскромсали край кузова. Но видно было и еще кое-что. Ночные хищники вытащили труп сирийца, сидевшего у заднего борта, и оставили от него несколько разбросанных костей с омшетками мяса и обрывки окровавленной формы и снаряжения. Танкистов замутило, и возобновить осмотр машины они смогли лишь несколько минут спустя.
Еще один сириец лежал в глубине кузова, где до него не смогли добраться хищники. Не смогли они добраться и до двух трупов в кабине, на одном из которых были погоны капитанa. Судя по форме, это были пехотинцы.
- Надо собрать "Калаши" и патроны, - сказал Моше, - наша пехота их очень ценит. В крайнем случае - продадим их здесь, и на вырученные деньги отправим гонца из наших в ближайшее израильское консульство, - если здесь есть израильское консульство, мелькнуло у него в голове.
- Я туда не полезу, - ответил Моти, глядя на вьющихся над засохшей кровью мух.
- Моти, это приказ! - жестко ответил Моше.
Из четырех АК от обстрела пострадал только один - пуля "Браунинга" пробила крышку ствольной коробки и застряла внутри, безвозвратно искурочив механизм. Зато удалось найти еще несколько ценных вещей - несколько гранат, пистолет офицера и выключенную, но внешне не пострадавшую рацию пехотного образца. Сама машина оказалась безнадежно испорченной - несколько пуль попали в мотор. К последнему сирийцу Моше пошел один, шагая вдоль кровавого следа, оставленного раненым.
Хотя от него осталось ненамного больше, чем от первого увиденного ими трупа, заметно было, что этот сириец был, что называется, слеплен из другого теста. Обрывки формы сохранили камуфляжный рисунок, АК его был десантного образца, со складным прикладом, а магазинов и осколочных гранат вокруг было разбросано в два раза больше, чем было на телах пехотинцев в джипе. "Коммандо", не иначе, подумал Моше. Выжил после первого залпа, полз, несмотря на ранение, совершенно бесшумно, и умер, сражаясь со стаей хищников. Храбрый, упорный и обученный солдат, на которого было бы полезно посмотреть всем, кто любит поговорить о тупых и трусливых арабах.
Лирические мысли не помешали Моше подобрать автомат и собрать магазины, гранаты и нож. Потом он подошел к останкам хищника. Убитый, а может и раненый последними выстрелами сирийца, тот стал пищей своим более удачливым собратьям. От него тоже осталось немного, но это явно был не волк, как предположили все, услышав ночной вой. Скелет был явно больше волчьего, шкура была грязно-бурого цвета, а череп и вовсе не походил ни на что из того, что когда-то Моше видел в учебнике по биологии.
Когда они вернулись к танку, Дрор уже соорудил завтрак из бисквитов, намазанных джемом, и банки маслин. При повторном осмотре танка удалось найти пачку черного кофе и джезву, Моше неторопливо вскипятил кофе на костерке из сухой травы, а экипаж так же неторопливо распил его, обсуждая небольшое открытие, сделанное Ишаем - как оказалось, идея посмотреть, откуда ведут следы , пришла в голову и ему, и после молитвы он прошелся вдоль них - назад. Следы вели недалеко - метрах в пятидесяти за танком они становились мельче, размывались, а последний их метр и вовсе выглядел как две полосы голой земли шириной с трак посреди травы.
- Такое впечатление, что мы постепенно сьехали с чего-то, - закончил Ишай, - Я не помню, чтобы я вообще почувствовал рывок.
- Интересно, с чего мы сьехали, - покачал головой Дрор, - не нравится мне это.
Моше посмотрел на часы и сказал:
- Без двадцати восемь. Ялла(6), заводим и поехали в деревню, там мы получим хоть какие-то ответы.
"Шот Каль", как и оригинальный "Центурион", не относились к скоростным танкам, но даже он мог двигаться значительно быстрее, если бы не категорический приказ Моше: не разгоняться больше скорости в восемь миль в час. Отчасти потому, что Моше опасался попадания танка в один из оврагов, которые то тут, то там рассекали равнину, а отчасти потому, что он отлично выучил тот урок, который они сами преподали ночью любителям ездить быстро и напрямик. Довольно скоро танк выехал к кромке полей, и Моше приказал повернуть направо в поисках дороги к деревне - давить поля людей, от которых экипаж рассшитывал получить помощь, было бы не слишком умным шагом. Укатанная грунтовка обнаружилась почти сразу, и еще несколько минут спустя танк стоял у ворот деревни.
Это были именно что ворота - двухстворчатые, из цельных (хотя и довольно тонких) бревен, с торчащими по верхнему краю заточенными деревянными колышками. Внешние стены домов (вернее, лачуг из дерева и камней, по сравнению с которыми арабские деревни казались кварталами роскошных вилл) смыкались между собой, обратив наружу такие же колышки и узкие окна под потолком, а там, где между домами были просветы, их перекрывали толстые и на вид прочные заборы. Местные жители были хорошо знакомы со здешним животным миром. Над низкими крышами лачуг поднимались несколько домов побольше, пара ветряных мельниц, а у ворот - наблюдательная вышка, сейчас пустая. Ни одного человека видно не было, но Моше чувствовал какое-то шевеление. Интересно, сколько человек смотрят сейчас на меня в прицел, подумал Моше, вспоминая подходящие слова. Он решил начать переговоры на английском, который он неплохо выучил в школе и еще не успел подзабыть в армии.
- Здравствуйте! - зычно крикнул он запертым воротам, - Мы пришли с миром! Откройте, мы хотим поговорить с вами!
Примерно минуту никакой реакции не было заметно. Потом створка ворот приоткрылась, и в щель вышел абориген - худощавый смуглый парень среднего роста, в серых штанах и рубашке явно не промышленного изготовления, кожаных сандалях и соломенной шляпе. Парень явно был "при исполнении": его опоясывал патронташ, за плечом висела двухстволка, а на правой руке была повязка из некогда белой ткани.
- Привет! - ответил парень со странным акцентом, - Что вы хотите?
- Я хочу поговорит с тем, кто у вас здесь главный, - сказал Моше.
- Нет проблем, - улыбнулся парень.
- Я иду, - сказал Моше и нырнул в люк.
- Выключай двигатель, - приказал он Ишаю, а затем обратился ко всему экипажу: - если я не вернусь через два часа, разнесите эту деревню к черту.
После этого он снял шлем и извлек из своего рюкзака два предмета - танкистский берет и маленький самодельный ножик, который он закрепил на голенище высокого ботинка изнутри. Моше Сариг смог стать командиром танка, потому что имел полный аттестат зрелости и не имел уголовного прошлого - достаточно редкий случай для парня, выросшего в тель-авивском квартале Неве-Цедек. Но дух квартала, название которого переводится с иврита как Оазис Справедливости, он впитал полностью: нет иной справедливости, кроме той, которую ты завоевываешь себе своими кулаками, и если надо драться - бей первым и не останавливайся, пока противник не выйдет из игры. И будь готов к любым неприятностям, подумал Моше, надевая ремень с подсумком магазинов к "Узи". Взяв оружие и надев берет на голову, он вылез из башни и спрыгнул на землю перед танком.
- Tеперь отведи меня к вашему лидеру, - сказал он парню.
Сразу за воротами их встретил второй абориген - на этот раз рослый негр в такой же одежде, целящийся в них из древней французской магазинки. Проводник Моше сказал ему несколько слов на непонятном языке, негр опустил винтовку, и Моше с проводником пошли дальше. Дорога продолжалась и в деревне, но тут ее обступили дома, сараи и загоны для скота с козами и овцами - на легковушке еще можно проехать, а на танке - разве что по домам. Местные жители - представители всех возможных рас в одежде в основном из той же серой ткани - с любопытством рассматривали их, стоя в дверях домов, в узких проулках и за заборами дворов, но не проявляли никакой враждебности.
- Как тебя зовут? - спросил Моше.
- Джейк, - ответил проводник, - а тебя?
- Моше. Хорошо говоришь по-английски, Джейк. Я так понял, здесь это не основной язык?
- Нет, не основной. Меня научил отец, он из местности, которая называется Канада. А вы откуда упали?
- Из Израиля.. - начал Моше и осекся: - Погоди, что значит упали?
- Ни разу не слышал. А Израиль - это далеко от Канады?
- Прилично. Так что значит упали?
- Ну, вы упали из Внешнего Мира в Нижний - пояснил Джейк таким тоном, как будто его спросили, какое время года наступает после зимы.
- Так.. - Моше остановился и привалился к стене лачуги, пытаясь привести в порядок мысли. Заявление о попадании в другой мир звучало полным и абсолютным бредом,.. но не меньшим бредом было исчезновение луны и изменение звезд, или мгновенный и незаметный перенос из гущи боя на эту пустынную равнину. Хотя, с другой стороны, сирийский джип - он что, тоже перенесся? Иле местные разыгрывают меня? Моше покосился на Джейка - парень выглядел дружелюбным и улыбчивым, но сейчас смотрел на него абсолютно серьезно. Он в этом уверен, понял Моше, и остальные жители деревни - тоже. Похоже, он говорит правду, как бы бредово она не звучала.
Спустя полминуты он продолжил расспросы:
- Что значит Нижний Мир?
- Те, кто упал раньше, считали, что этот мир находится на внутренней стороне Земли, которая Внеший Мир.
- Ты знаешь, - осторожно начал Моше, - нa внутренней стороне Земли нет никакого мира. Там страшная жара и расплавленный камень.
- Мы в курсе, - ответи Джейк с широкой улыбкой, - мы же здесь не совсем дикари все-таки.
- Тогда почему вы называете это место Нижний Мир?
- Потому что его всегда так называли, - пожал плечами Джейк.
- О'кей. Значит.. если мы упали, то мы можем как-то.. скажем так, подпрыгнуть обратно?
- Если бы вы могли, вы бы это знали.
Дерьмовая ситуация, подумал Моше. Это получается, что мы здесь навсегда застряли.
- Расскажи мне об этом Нижнем Мире, - потребовал Моше, - кто у вас здесь главный?
- Председатель, - ответил Джейк.
- Председатель чего? - удивился Моше.
Джейк обьяснил. По его словам, "председатель" был наследуемым титулом, чем-то вроде барона, единолично правящего деревней при поддержке близких родственников.
- А над ним какая власть? - спросил Моше, подумав о дороге.
- Никакой. Деревни Плоскогорья - свободные деревни, - тут Джейк ухмыльнулся, - когда они вовремя и целиком платят налог.
- Уже кое-что. А кому вы платите налог?
- Паукам.
- Паукам? - Моше показалось, что он ослышался, - Каким паукам?
- Это мы их так называем между собой. У них знак, похожий на паука, вот такой, - и Джейк двумя росчерками носка сандалии изобразил на земле свастику, и тут же затер ее, увидев выражение лица Моше.
- Нацисты! Проклятые нацисты! - прохрипел Моше, - Они еще существуют!
- Ну да, именно так они себя и называют, - подтвердил Джейк, - А свои земли - Новый Рейх. A мы называем их пауками, из-за знака и из-за того, что они высасывают из нас все, что мы вырастили.
Но Моше уже не слушал его. Перед его мысленным взором предстали выходящие из проулка немецкие солдаты - двое автоматчиков с закатанными рукавами и в глубоких касках и офицер в высокой фуражке, кричащий: "Хватайте этого грязного еврея!". Первой его мыслью было бегом вернуться в танк и разнести деревню вместе с нацистами. Но спустя несколько секунд он уже взял себя в руки.
- Какие силы нацисты держат в деревне? - спросил он как можно спокойнее.
- Никаких. У них нет солдат на Плоскогорье. Они приезжают только взять налог.
- Мы их дожидаться не будем.
- Вы не сможете уехать от них на танке. С Плоскогорья только один спуск для машин, и пауки его контролируют. В любом случае, ты-то зря беспокоишься. Я думаю, пауки будут рады принять вас к себе на службу, да еще с таким большим танком.
- Никогда!
- Да, мы тоже не хотели платить налог. Но в жизни не все складывается так, как мы хотим, - и выдав эту философскую сентецию, Джейк обьявил: - А вот и дом нашего председателя.
Дом выглядел впечатляюще, во всяком случае по сравнению с соседними. Двухэтажный, с фасадом длиной метров десять, широкой двухстворчатой дверью и небольшим навесом над ней, он выглядел дворцом среди лачуг, да и являлся таковым. Перед дверью сидел под навесом часовой, одетый так же, как и Джейк, и вооруженный древним ковбойским "Винчестером". Судя по всему, они с Джейком были знакомы, так как несколько минут они весело болтали между собой все на том же непонятном языке. Моше тем временем обдумывал ситуацию. Попадание в чуждый мир и невозможность вернуться домой почти не беспокоили его - нацисты были близкой опасностью. Сдаваться им в плен или переходить на их сторону (если их гибкость зашла так далеко, что они готовы принять в свои ряды еврейский экипаж) нельзя было ни в коем случае. Моше колебался между попыткой прорыва через единственный сьезд и подрывом танка с последующим спуском пешком, когда Джейк прекратил разговор с часовым и сказал ему: "Пошли".
Bнутри оказалсось подобие приемной - пара скамеек вдоль стен, дверь поменьше напротив входной, а перед ней - стол и пара стульев, на которых сидели, как предположил Моше, телохранители из родственников председателя - здоровый мужик очень неприятного вида, в истрепанной и залатанной форме непонятного происxождения, с "Томпсоном" на коленях, и подросток в красной футболке и с револьвером в плечевой кобуре. Обладатель "Томпсона" обменялся несколькими словами с Джейком, а потом сказал что-то Моше. Требует оставить здесь оружие, догадался Моше и решил не спорить. Джейк, поняв что его задача как переводчика подошла к концу, уселся на скамейку и задремал. Охрана председателя явно считала себя не дураками: как только он выложил на стол "Узи", "Хелван" в кобуре и магазины, подросток в красной футболке подошел к нему и начал деловито охлопывать - от ботинок (Моше едва успел порадоваться, что поместил клинок на внутренней стороне, в самом неудобном, но и неожиданном месте) и до плеч, вдоль всего комбинезона. По его требованиям, Моше постепенно выкладывал из карманов все содержимое: индпакет, сигареты, кошелек.. Судя по блеску глаз телохранителей, со многими из этих предметов он расставался навечно. Наконец обладатель "Томпсона" показал рукой на вторую дверь, и Моше прошел в дверь.
Следующая комната была помесью тронного зала и рабочего кабинета - у одной стены стоял письменный стол и пара шкафов с бумагами, у другой - большой стол с патефоном и бутылками без этикеток, а в центре стояли несколько самодельных кресел и диванов. В одном из них сидел сам барон-председатель, румяный толстяк лет пятидесяти с трубкой в руке. Напротив него сидели, очевидно, родственники-клевреты - два парня помоложе. Формы на них не было - на председателе и одном из родственников были заношенные до невозможности костюмы, на втором были джинсы и футболка. У стола с бутылками стоял человек в старой русской форме и со старым русским пистолет-пулеметoм на плече (но с внешностью латиноамериканца), и ел что-то. При входе Моше все повернулись к нему.
- Значит, ты говоришь по-английски? - обратился к нему председатель, - Откуда вы?
- Это неважно, - Моше решил, что чем позже дойдут до нацистов слухи о появлении евреев с танком, тем лучше, - мы здесь, и как я понимаю, навечно.
- Да, это верно, - кивнул председатель, - но я могу предложить вам гостеприимство нашей деревни.
- Благодарю. Но мы хотели бы попутешествовать по этому миру. Вы можете рассказать нам о разных странах?
- Путешествовать на этой машине? - председатель явно удивился, - На танке?
- Самый безопасный способ путешествия, - улыбнулся Моше.
- А если у вас кончится горючее? Или танк сломается?
- Значит, это судьба. Но мы готовы рискнуть.
Председатель несколько секунд изображал мыслительный процесс, хотя было ясно, что он обдумал все заранее.
- А если я предложу вам возможность выгодно продать танк? - наконец сказал он.
- Мы не хотим продавать его, он дорог нам как сувенир о Внешнем Мире.
- Вы не обязаны его продавать, вы можете устроиться вместе с ним на службу, - председатель задумался на мгновение, и вдруг спросил: - Вы арийцы?
Да уж, подумал Моше, мое лицо - так точно арийское. Если и местные нацисты настолько же тупы, то им и гибкость не нужна - мы всегда сможем внедриться в их ряды, и даже пойти на повышение... Представив себя в роли главнокомандуюшего нацистов, Моше невольно улыбнулся - и пропустил резкий поворот ситуации. Парень в джинсах повернулся к председателю и начал что-то ему обьяснять, периодически указывая на Моше, двое других прислушивались с явным интересом.
- В любом случае, - сказал вдруг председатель по-английски, - вы же не собираетесь ехать сейчас. Вы даже не знаете, куда ехать!
Зато мы знаем, куда не ехать, подумал Моше.
- Останьтесь здесь на пару дней, - продолжал между тем председатель, - придите в себя после падения. Я расскажу вам о землях, лежащих за Плоскогорьем, и вы сможете решить, куда вам лучше ехать. А вечером устроим праздник, вы расскажите нам о Внешнем Мире и о том, как вы попали сюда, будет много выпивки, и наши девушки рады будут познакомиться с вами.
- Девушки - это хорошо, - ответил Моше, глядя как парень в костюме бочком пробирается к задней двери. Джейка совершенно не заинтересовал факт нашего "падения", вспомнил он вдруг, да и деревня выглядит очень уж традиционно, вряд ли здешние девушки ложатся под всех приезжих. Да это же ловушка! - понял он вдруг. Председатель со своей бандой убьют меня здесь, неожиданно подстрелят тех из моих ребят, кто окажется снаружи, и каким-то образом нейтрализуют танк - если у них есть пистолет-пулеметы, то и базука может найтись.
- Я пойду скажу ребятам о нашем празднике, - сказал он, стараясь чтобы его голос звучал как можно спокойнее, - а то они могут..
Моше не договорил - председатель каркнул что-то и к Моше бросились парень в форме и парень в джинсах - судя по выражению их лиц, явно не для того, чтобы угостить его выпивкой.
"Как скот на бойню", мелькнула в голове Моше фраза, которой в Израиле обычно описывалось поведение евреев в Катастрофе, и тут же пришла другая мысль: а вот хрен вам в глаз! И когда оба парня подошли к нему, он впечатал кулак правой руки в нос парню в форме, а левой рукой ударил в живот парня в джинсах. Удар правой был великолепен - под пальцами хрустнуло, и парень в форме рухнул на спину, загремев оружием. Удар левой был менее удачным, противник перехватил руку и тут же начал заламывать ее за спину. Молодец, подумал Моше, наклоняясь словно от боли и опуская правую руку вниз. Мгновение спустя клинок оказался в руке, и Моше, оценив расстояние до ноги парня в сандалие, нанес удар своей ногой в тяжелом танкистском ботинке - сверху вниз, изо всех сил. Тот взвыл и ослабил хватку, и Моше без труда освободил свою руку, развернулся и полосaнул его по горлу. Вой перешел в хрип, парень зажал горло обоими руками, и Моше обернулся. Председатель доставал пистолет, и Моше сделал шаг назад, чтобы закрыться телом парня в джинсах, все еще стоящего на ногах, и попытаться достать его пистолет. В этот момент распахнулась входная дверь, в комнату ворвался обладатель "Томпсона" из приемной, и сразу рухнул на пол, получив заряд картечи в спину, тут же грохнyл второй выстрел. Джейк, мелькнуло в голове у Моше, значит, тыл прикрыт. Он метнул нож в председателя, почти не целясь - чтобы отвлечь внимание, и это ему удалось - нож пролетел мимо, но и председатель промахнулся, и Моше сxватился за рукоятку пистолета парня в джинсах, рванул его на себя и нырнул вниз. Следующий выстрел прошeл над его головой, но в запасе у него вновь была всего пара секунд. Моше взглянул на пистолет - "Кольт" калибра 0.45, и решил не рисковать и взвести затвор. Еще один выстрел ударил из приемной, и противник перенес огонь на дверь. Отведенный затвор "Кольта" выбросил из ствола патрон и встал на место, и Моше рывком вскочил с пола. Председатель был прямо перед ним, Моше выпустил две пули - и промахнулся. Но промахнулся и председатель - по-видимому, ему не часто приходилось тренироваться в стрельбе, a третий выстрел Моше попал ему в грудь. Чьи-то голые и босые ноги появились на лестнице, спускающейся в кабинет позади стола с бутылками, и Моше выстрелил по ним трижды. Ни один из его выстрелов не попал, но в кабинет уже ворвался Джейк и шарахнул по ногам из двухстволки, совершенно голый человек с "Томпсоном" в руках с воем покатился по лестнице, и обладатель "Винчестера", вбежавший в кабинет вслед за Джейком, добил его выстрелом в голову. Парень в форме, тот которого Моше нокаутировал первым ударом, приподнялся и помотал головой, пытаясь прийти в себя, но не успел - Джейк подбежал к нему и подобранным где-то топором раскроил ему череп. Моше с трудом подавил рвотный позыв, а Джейк тем временем подбежал к трупу председателя и начал пинать его, выкрикивая какие-то ругательства. Обладетель "Винчестера" подошел к лестнице и крикнул что-то наверх. Похоже, революция завершена, подумал Моше и глянул на часы - весь бой (вернеее, свалка) занял cчитанные секунды. Ну и что теперь, подумал он.
- Что мы должны делать сейчас, председатель Моше? - крикнул ему Джейк.
Значит, я теперь председатель, подумал Моше, просто великолепно.
- Не называй меня председателем, - ответил он, - для тебя - Моше. Тут есть еще сторонники старого правительства?
- Четверо, - ответил Джейк, - сейчас они убегают. Мы получим снижение налога и отмену права первой ночи, Моше?
- Да, получите, - в голове у Моше стали появляться проблески плана, - я могу быть щедрым к тем, кто поддерживает меня.
Он наклонился и поднял свой берет. В отличии от комбинезона, забрызганного кровью, берет почти не запачкался, и Моше надел его на голову, словно корону. Снаружи ударила автоматная очередь и несколько ружейных выстрелов - жители деревни расправлялись с остатками местной аристократии. Их можно понять, подумал Моше, право первой ночи, надо же.
- Оставь это, - сказал он Джейку, наклонившемуся, чтобы поднять "Томпсон", - ты и твой друг помогли мне в решительную минуту, и я выдам вам оружие намного лучше. Как называется эта деревня?
- Наккор, - ответил Джейк.
- Отлично, - Моше задумался на несколько секунд, формулируя фразу, а затем громко провозгласил: - С этой минуты я обьявляю себя правителем деревни Наккор и прилегающих к ней земель!
- Правитель.. - Джейк покачал головой, - людям это понравится.
- Вот и хорошо. А теперь я пойду сообщить об этом своему экипажу, пока они не разнесли всю деревню.
Задержавшись на минуту в приемной, чтобы рассовать по карманам свое имущество и надеть оружие и снаряжение, Моше вышел наружу, закурил сигарету и посмотрел на часы - они показывали 10:34. Подумать только, вспомнил Моше, вчера в это время я играл с Йони в "шеш-беш", и мы обсуждали тупость армейских начальников, обьявивших повышенную боеготовность в Йом Кипур. Как же много случилось за сутки: нападение сирийцев, тяжелые бои, гибель Йони, "падение", как они это называют, в новый и совершенно неизвестный мир, и произведенный в этом мире государственный переворот, пусть и в масштабах деревни.
Слухи уже успели распостраниться по деревне - многи жители подобострастно улыбались Моше, пока он шел к воротам, а негр-часовой не только мгновенно открыл ворота, но и попытался изобразить винтовкой "на караул". Среагировал на события и экипаж -танк отьехал на насколько сотен метров от ворот и теперь стоял с закрытыми люками, наведя на деревню орудие. Впрочем, при приближении Моше командирский люк распахнулся, и оттуда высунулся Моти.
- Что произошло? - спросил он, - Mы слышали стрельбу и уже собирались прорываться внутрь.
- Хорошо что вы решили потерпеть, - ухмыльнулся Моше, - вылезайте, у меня есть для вас новости.
- Сначала - плохие новости, - начал Моше, когда экипаж собрался перед танком, - Мы нe на Земле. Мы "упали", как здесь говорят, в совершенно новый мир, и по всей видимости, назад мы вернуться не сможем, - экипаж застонал, но Моше продолжил, - сейчас мы находимся на плоскогорье, местности, заселенной феодальными деревнями. Но здесь есть также нацисты - да, самые настоящие, они организованы лучше, контролируют единственный пригодный для техники выезд отсюда и регулярно наведываются в деревни.
"Шма Исраэль!"(7) Ишая и "Вот дерьмо!" Дрора прозвучали в унисон, а Моти спросил:
- Если это плохие новости, то в чем же заключаются хорошие?
- А хорошие, - Моше улыбнулся еще шире, чем в первый раз, - заключаются в том, что я устроил в этой деревне переворот и стал ее правителем. Вы, соответственно, причисляетесь к аристократии. И вместе с деревенскими, и всеми кто захочет присоединиться, мы порвем нацистам задницу.
* * *
Деревня Наккор располагалась в Западном Плоскогорье (по каким-то причинам Плоскогорье делились на Южное и Западное). Ее население составляло чуть больше шестисот человек, большинство жителей занимались разведением мелкого скота - коз, овец и немного свиней, остальные выращивали пшеницу и и разные овощи. Продукты животноводства - шерсть, кожа и мясо - были "валютой" деревни: ими наккорцы платили налоги нацистам и председателю, а что оставалось - выменивали на утварь и оружие у бродячих торговцев. Те, в свою очередь, привозили товары по Зеленой реке, протекавшей где-то неподалеку - у ее устья были другие организованные земли. Впрочем, по словам тех немногих местных, которые спускались с Плоскогорья, все эти места были "страшно далеко", и толком о них никто ничего не знал. Единственная карта, найденная в бумагах председателя, ограничивалась Плоскогорьем. Таким образом, связь с другими странами (а через них, по всей видимости, и с Внешним Миром, откуда и поступала основная часть товаров) существовала, хотя и очень проблематичная. Не менее проблематичными были и военные возможности деревни - из примерно полутора сотен боеспособных мужчин, оружие имела едва половина. Всего в деревне было полсотни магазинок, два десятка дробовиков, семь пистолет-пулеметов и полтора десятка пистолетов. Патронов тоже не хватало - на каждую винтовку или дробовик приходилось по сотне патронов. Раздача "новой аристократии" трофейных "Калашей" не сильно улучшила положение - "войска", которые мог выставить Наккор против нацистов, не тянули даже на пару пехотных взводов.
- Плохи наши дела, - подитожил Моти, когда вечером того же дня, в начале совещания штаба, организованного Моше из части экипажа и двух жителей деревни - Джейка и мужчины по имени Гираха, Джейк изложил все эти сведения, - так нам нацистов не разбить.
Экипаж вошел в штаб не в полном составе - Ишай и Дрор не говорили по-английски, и не могли обшаться с местными напрямую. Ишай находился около танка - Моше решил, что на всякий случай кто-нибудь должен всегда находиться рядом с танком, вдобавок он контролировал строительство сарая у внешнего забора, который должен был замаскировать танк. Дрор отсыпался наверху, в комнате одного из родственников председателя. Все остальные сидели вчетвером все в том же "тронном кабинете" председателя, где все еще пахло порохом и кровью. Джейк выглядел очень довольным и постоянно поглаживал крышку десантного АК, который ему выдал Моше. Гираха, крупный мулат, принятый в штаб из-за того, что не так давно он побывал в землях нацистов, пока не принимал участия в беседе.
- Не обязательно, - ответил ему Моше, - зависит от того, какие силы у нацистов. Что ты можешь рассказать об этом, Джейк?
Джейк рассказал. По его словам, впервые нацисты появились в деревне почти тридцать лет назад. Джейк тогда был слишком мал, но отец рассказывал ему, что нацистов было много: два танка, четыре грузовика и около полусотни солдат. Перед этим над деревней сделал несколько кругов самолет, что произвелo огромное впечатление на жителей (в абсолютном большинстве ни разу не видевших самолета) Нацисты потребовали от тогдашнего председателя признать их главенство и платить налоги, и тот не рискнул спорить. Они также предложили "арийцам" переселиться в их земли, обещая различные блага, и несколько семей ушли с ними. За налогами стали приезжать ежемесячно. Первую пару лет нацисты приезжали на грузовике, потом - на конных фургонах. Лет десять спустя нацисты вновь приехали на грузовике - на этот раз они потребовали предьявить все имеющиеся оружие, и забрали винтовки калибра 7.92 мм и пистолет-пулеметы калибра 9 мм Парабеллум, оставив вместо них немного оружия других калибров. Чуть раньше они сменили форму - с серой на темно-зеленую. С тех пор в деревне ни разу не видели за раз больше чем два десятка нацистов, в основном - молодых парней.
- Все понятно, - подитожил Моше, - нацисты, по-видимому, сумели создать армию из местных жителей на основе своих частей. А что ты расскажешь, Гираха?
Гираха рассказал немного. По его словам, за пaру лет до этого он ходил в Новый Рейх, услышав от торговцев, что они набирают рабочих-землекопов и неплохо им платят. Он спустился с Плоскогорья в том единственном месте, где почти отвесная стена на несколько километров превращалась в пологий спуск, рассеченный в верхней части крутым холмом, перешел вброд Зеленую реку, и почти сразу был остановлен конным патрулем нацистов. Те отвели его в военный лагерь, где командиры долго смеялись над ним, а потом отправили его обратно.
- Но лагерь-то ты видел? - спросил Моти, - Сколько там было солдат, какое у них было оружие и техника?
- Солдат было много. Две сотни, может три. Оружие было у всех. Еще я видел несколько больших пулеметов и много лошадей и автомобилей.
- Лошади - неважно. А сколько автомобилей и каких? Танки, пушки или броневики были?
- Автомобилей - не меньше десятка, четыре больших грузовика, остальные - пикапы и джипы. Броневиков было два, пушек я не видел. Но я не искал во всех закоулках лагеря.
- Понятно, - подитожил Моше, - значит, ничего толком мы о них не знаем. Придется брать пленных.
- Как пленных? - удивился Джейк, - Прямо здесь, в деревне? Они же узнают, что это мы, и отомстят нам!
- Не отомстят, - ответил Моше, - мы им не дадим. Но мы должны обеспечить полную внезапность. Нельзя, чтобы они узнали о нас и о танке раньше времени. А значит, никто из сборщиков налогов не покинет деревню.
Когда совещание закончилось, и Джейк и Гираха разошлись по домам, Моше вновь взглянул на часы - они показывали десять вечера.
- Это самые длинные сутки в моей жизни, - сказал он, - ялла, пошли отдыхать.
- Может, нам стоит выставить дежурных и в эту ночь? - спросил Моти, - Эти ребята выглядят дружелюбными, но возможно, они сами хотят править своей деревней, а не отдавать ее чужакам.
- Ну так они и правят, нет? Но в любом случае, оружие будем держать под рукой. Не будем забывать про этих.. - и Моше махнул рукой направо.
Разговаривая, они поднялись по лестнице на второй этаж. Здесь проходил коридор, в который выходили двери комнат - "апартаменты" бывшего правящего клана. Теперь, когда мужчины клана были перебиты, коридор разделили пополам: семьи погибших "сдвинули" в комнаты справа от лестницы, а экипаж занял те, которые были слева. Моше подозревал, что по местным обычаям женщины клана - их законная военная добыча, а детей полагается перебить, чтобы уничтожить потенциальную оппозицию - но выяснять это не стремился. С другой стороны, особых симпатий со стороны обитательниц правой части коридора, лишившихся привелигированного положения, он не ожидал. И увидев при свете пары масляных ламп трех молодых женщин, улыбающихся, говоряших ему что-то и призывно машущих руками, он улыбнулся в ответ, покачал головой и сказал: "Дамы, расходитесь по комнатам", сопроводив своою реплику характерным жестом.
Дрор и уже вернувшийся Ишай тоже не спали - они сидели на полу коридора, привалившись спиной к стене, и негромко разговаривали. Заметив командира, они попытались привстать.
- Сидите, ребята, - сказал Моше и опустился рядом с ними на корточки, - что, бессонница замучила?
- Все еще не могу поверить, что мы не вернемся домой, - ответил Ишай.
- Я тоже, - кивнул Дрор, - И надо же, за два месяца до дембеля! Сначала война, а теперь и этот.. Нижний Мир. Родственник уже обещал устроить меня в Электрокомпанию.
- А мне реб Файнгруш обещал, что мне сосватают хорошую девушку, - грустно сказал Ишай, - я собирался вернуться и учить Тору..
- У тебя и тут есть Тора, - возразил Моти, - и теперь тебе не нужен раввин, чтобы получить девушку - иди и бери, - и он указал за спину, направо по коридору.
- Экипаж, не забывайте, - повысил голос Моше, - мы убили мужей и отцов этих дамочек, и они будут очень рады, если кто-то из нас решит познакомиться с ними поближе, и с удовольствием сделают ему второе обрезание - под самый корень.
- Понятное дело, - кивнул Дрор, и помолчав, спросил: - как думаешь, нас уже обьявили убитыми.. там, дома?
- Почти наверняка. Убитыми или пропавшими без вести.
- Моя мама.. - грустно вздохнул Ишай, - это ее убьет.
Танкисты замолчали - семьи были у всех. Как же моя мама это воспримет, подумал Моше. А отец, а братья и сестры? Они ведь даже не смогут прийти на мою могилу. Он представил себе, как в дверь их дома стучатся офицеры из военной комендатуры, чтобы сообщить о его гибели, а может, о том, что он пропал без вести, и надо ждать окончания войны и обмена пленными.. но его не будет и среди пленных. Джейк вроде говорил что-то о том, что во Внешний Мир - домой, черт возьми! - нельзя вернуться, но можно связаться - надо выяснить, как это сделать, и передать сообщения нашим семьям, что мы живы. Хотя, что мне сообщить? "Здравствуй, мама, я жив, но нахожусь в неведомом мире, про который никто не знает, и никогда вас больше не смогу увидеть"? Да она решит, что это какой-то мошенник издевается над ее горем! Так что лучше не надо.
- А может, мы мертвы? - спросил вдруг Дрор, - И именно так выглядит загробный мир?
- Что говорит по этому поводу Тора? - спросил Моти у Ишая.
- Вот так взяли и умерли все одновременно? - с сомнением спросил Моше, - И даже ничего не почуствовали?
- Ну.. может боеукладка сдетонировала, - смешался Дрор.
- Мгновенно? И кстати, пойди посмотри на танк - похоже, что в нем что-то сдетонировало? Или танк тоже был взят в загробный мир?
Дрор промолчал, а Ишай вдруг встал и пошел в свою комнату.
- Может, в Торе и в самом деле что-то написано про этот мир, - сказал он, расстегивая пряжки рюкзака. Вопреки ожиданиям Моше, книга оказалась не на самом верху, а может и просто соскользнула вниз, и Ишай начал выкладывать на кровать содержимое рюкзака: пару полотенец, комплект формы.. и кусок бело-голубой ткани, развернувшийся, когда Ишай доставал его.
- Ты взял флаг? - удивился Моше.
- Ну.. - Ишай явно смутился, - я думал, раз война, так будет, как в прошлый раз, но у нас получится еще лучше.. Я был уверен, что за три дня мы возьмем Дамаск, и собирался поднять флаг над каким-нибудь зданием, может даже над президентским дворцом, если получится..
- Судя по тому, что мы видели, - вздохнул Моти, - взятие Дамаска откладывается на неопределенный срок.
- Ну почему же? - возразил Ишай, - Если мы удержим позиции пару дней, резерв успеет мобилизоваться, будет контрнаступление...
- Думаешь? - покачал головой Моти.
- Не сомневаюсь. Это же доктрина нашей армии - регулярные части держатся два-три дня, за это время мобилизуются резервисты и начинается контрнаступление. А до Дамаска сорок километров - в прошлой войне наши проходили такое расстояние за считанные часы.
- С тех пор арабы значительно улучшились, - возразил Моти, - и мы сами это видели. Контрнаступление, может, и будет, но дойдут ли наши до Дамаска..
- Могу поспорить, что дойдут, - заявил Дрор, - жаль, мы об этом не узнаем.
- Почему нет? - возразил Моти, - Если люди продолжат "падать" сюда, мы сможем узнавать кое-какие новости.
- Да уж, - вздохнул Ишай, - ничего другого нам не остается. Там, дома, мы как живые мертвецы.
- Мы не там, а тут, - поправил Моше, - и тут мы более чем живы.
- Пока не пришли нацисты, - сказал Дрор.
- Во-во, - подхватил Моше, - Нацисты - наша главная проблема. Мы искренне желаем нашим товарищам по батальону взять Дамаск и воткнуть флаг на крыше дворца Асада, но у нас теперь своя война. Флаг, впрочем, пригодится - не будем забывать, кто мы и откуда. А пока - отбой, бойцы, завтра короткий день, а работы много!
* * *
До приезда сборщиков оставалось две недели, и экипаж и наккорцы неплохо, учитывая возможности, подготовились к сxватке. В деревню притащили джип сирийцев - хотя он и не подлежал ремонту, запчасти к машинам явно были ценным товаром. Нашлась и исправная машина - древний "Моррис" председателя, который вместе с двумя десятками лошадей составлял весь транспорт деревни. Дрор разобрался, как пользоваться русскoй рацией, и настроил ее на частоту танковой. Укрытие для танка тоже было закончено - чтобы не выделяться по высоте, танк был помещен в яму, над которой и был возведен сарай и из которой он мог обстреливать дорогу или, разметав сарай, выскочить наружу. Но главные изменения были произведены в организации "вооруженных сил". Если раньше деревенская милиция представляла собой толпу владельцев винтовок, которые по очереди караулили ворота и стада, то теперь Моше разделил все боеспособное население на десять звеньев по пятнадцать человек, так чтобы члены каждого звена жили неподалеку, а вооружение было примерно одинаковым: в каждом звене было по пистолет-пулемету или автомату (у командира), четыре-пять винтовок и два-три дробовика. Остальных предполагалось довооружать трофеями или закупленным оружием. Для обеспечения таких закупок был введен военный налог - впрочем, он оказался в три раза ниже того, который платили нацистам, также как и налог, введенный для обеспечения нужд экипажа, был в два раза ниже того, который требовал председатель - Моше сдержал свое обещание об уменьшении налогов. За несколько дней до появления нацистских сборщиков они даже успели приобрести еще десяток ружей и винтовок и немного патронов - весь запас бродячих торговцев, которые заехали снять хоть что-нибудь перед тем, как сборщики насухо выжмут Наккор. При этом было выражено опасение, что вскоре обычный проезд на Плоскогорье может стать небезопасным. Торговцы оказались понятливыми людьми и пообещали организовать доставку "всего необходимого" во вьюках, по обходным горным тропам, разумеется за соответствующую цену.
Ко дню появления сборщиков все было готово. Моше настолько часто расспрашивал Джейка о том, как происxодит сбор налога, что появление отряда показалось емy не более необычным, чем остальным жителям деревни. Полтора десятка всадников ехали колонной по двое, за ними двигались три пароконных фургона. Лежа на крыше своего (бывшего председательского) дома, Моше рассматривал их в бинокль. Приближавшиеся ничем не были похожи на киношных нацистов: ни цветом или покроем формы, ни зелеными кепками, ни разнообразными автоматами и винтовками на седлах. Только когда колонна остановилась у ворот, он разглядел на левом плече каждого из них нашивку со свастикой.
Сбор налога происxодил настолько давно и часто, что уже превратился для сборщиков в рутину. Той же колонной они втянулись на узкую улочку, ведущую к дому председателя, ожидая краткого пересчета заготовленных кож и мешков с шерстью и погрузку на фургоны, а затем и возможность слезть с коней, размять ноги и купить за мелочь и безделушки немного местного самогона и расположение деревенских красавиц. С крыши были хорошо видны кепки всадников и тенты фургонов, приближающиеся к площади. Моше отложил бинокль, протянул руку к "Узи" и зажал зубами свисток. Еще пара секунд - и первые два всадника выехали на площадь и остановились, удивленно рассматривая голую землю там, где должны были лежать товары. Один из них, немолодой и с цветными нашивками на рукавах, удивленно сказал что-то второму - как показалось Моше, по-немецки. Сейчас, мелькнуло в голове у Моше, и он изо всех сил дунул в свисток. В ответ ударил довольно дружный залп - четыре звена, заранее рассаженных вдоль улицы в домах и за заборами, атаковали сборщиков на всем протяжении колонны. Обладатель нашивок полетел в пыль, сбитый ударом граблей, его напарник едва успел поднять карабин, как выскочивший из-за угла Гираха выстрелил в него в упор из старого "Веблея". Первый бой с нацистами закончился едва ли не быстрее, чем произошедший за две недели до этого переворот.
- Собрать оружие и пленных! - скомандовал Моше, - Пленных держать отдельно друг от друга! Моти, ты где?
- Здесь! - за несколько домов от площади на одной из крыш появилась фигура с "Узи".
- Иди сюда, - махнул рукой Моше и направился к лестнице.
Когда Моше вышел из дома, на площади было уже полно народу. Наккорцы радостно орали и хлопали друг друга по плечам, поздравляя с победой. Многие успели довооружиться трофеями, а некоторые - и одеть форму пленных. Ну уж нет, подумал Моше.
- Снимай, быстро! - скомандовал он парню в мундире со свастикой, сопроводив свои слова несколькими характерными жестами. Тот что-то закричал, протестуя.
- Он взял одежду в честном бою, - перевел подошедший Гираха, - он захватил пленного и это его добыча.
- Тогда пусть срежет свастику, - ответил Моше, - и всем представить трофейное оружие и боеприпасы! Сколько пленных взято?
- Семеро, - ответил Гираха.
- Отлично, - Моше поискал взглядом приближаюшегося Моти, и найдя, сказал ему: - Допрос пленных - на тебе. Они вроде говорят по-немецки, а ты знаешь идиш, так что и с немецким разберешься. Вопросы - обычные: численность и структура армии, вооpужение, подготовка. Попытайся заодно понять, насколько местные сторонники поддерживают тех нацистов, из Германии. Может, у них там то же самое, что и у тут было с председателем. Начни с этого, с нашивками, похоже это настоящий. Для допросов можешь воспользоваться подвалом председателя.
Моти заметно скривился. Подвал председателя, обнаруженный ими в первый же день пребывания в Наккоре во время осмотра дома, был крайне мрачным местом, помесью микро-тюрьмы из двух небольших камер и камеры пыток в промежутке между ними, оборудованной бедно, но с фантазией. Председатель и его клика всегда были в курсе своего шаткого положения в деревне, и не колебались заставить тех, кто вслух усомнился в их праве на власть, пожалеть о своем рождении. В конечном итоге подвал не помог председателю, и не вызвал энтузиазма у Моти, хотя и по другим причинам.
- Я сильно похож на нациста? - спросил он возмущенно, - Или на какого-нибудь арабского диктатора? Иначе почему я должен пытать этих людей? Почемы мы вообще должны их мучить!?
- Не просто людей, Моти, - ответил Моше, - а нацистов. Черт возьми, ты же много раз рассказывал мне про то, что они сделали с семьей твоего дяди и с родителями твоей мамы. Ты не думаешь, что они были бы рады поквитаться со своими убийцами?
- Но ты посмотри на них! - Моти махнул рукой в стороны сбившихся в кучку пленных, - они же не намного старше нас! Это местные, которым задурили мозги, а вовсе не те нацисты, которые проводили Катастрофу.
- Их командир - явно из них, - Моше указал на обладателя цветных нашивок, с интересом прислушивавшегося к разговору и явно пытавшегося понять, что емy напоминает этот язык, - и вообще, ты не обязан их пытать, только покажи, что ты готов это сделать. Мысль о куске раскаленного железа на животе впечатлит их почти так же, как и сам кусок. Главное - раздели их прямо сейчас, допроси по одному и не давай обшаться между собой, пока не протрясешь всех. А потом сравни, что они тебе расскажут. Вранье будет отличаться, правда - нет, - Моти попытался что-то вставить, но Моше оборвал его - Действуй!
- Есть, командир! - преувеличенно четко выкрикнул Моти и направился к пленным. Моше двинулся в другую сторону, к трофейному оружию.
- Что мы взяли? - спросил он у стоявшего рядом Джейка.
- Ручной пулемет, - начал отчитываться Джейк, - шесть пистолет-пулеметов, четырнадцать винтовок, пять пистолетов, десяток гранат, много патронов, семнадцать лошадей со сбруей, три фургона. Трех лошадей подстрелили, к сожалению. Впрочем, с другой стороны, мяса будет много. Вы ведь едите конину?