Когда дух колеблется, можно любой малостью склонить его в ту или иную сторону.
Публий Теренций
***
И сейчас ее волновали всего лишь две персоны: она и... она. И, что самое сложное, эти две личности были похожи как две капли воды.
Прогулять последний урок. Выполнено. Прийти домой, выпить кофе. И это Она сделала. Еще Она хотела взять и сыграть что-нибудь тяжелое, например, металл, - единственное ее успокоительное в такие минуты. Но раздался телефонный звонок и в трубке послышался счастливый голос подруги.
Она целый день писала ей, какой ужасный сегодня день, но главную причину этого открыть почему-то не могла. Не хватало сил. Почему?! Оттого ли, что боялась выглядеть глупой, а может... В общем, ответа не было. Но сказать ей, что Она сегодня его ни разу не увидела, Она не решилась. Ужасно.
Пожалуй, Она стеснялась показаться самой тупой. Потому что сама давно поняла, что думать о нем так несерьезно, что ну просто несерьезно. Тут все было слишком очевидно: пароход отплыл, самолет улетел, поезд отчучухал. Поздно, слишком поздно. Ну даже три отказа в дружбе, пусть и в контакте, подряд никак нельзя оправдать ее несносным "неузнаваемая ава". Как же Она себя любила! Ну ведь очевидно, что не смотрит, очевидно, что неинтересно, очевидно - ВСЕ! А Она все надеялась и мечтала. И самое плохое - не могла остановиться, и еще один минус - Она к нему привыкла за эти быстро-долгие полгода, привыкла. И именно поэтому сегодня было очень грустно понять, что они пишут какую-то работу в ее классе с ее классной, а Она его не увидит, и опять в надежде на то, что что-нибудь изменится. Мало того, Она написала физику на 2. И это было еще паршивее. Ведь он физику знал. Но не хотел знать ее. И это было тоже очевидно. Точка.
Последнее время Она потерялась в собственных желаниях и мыслях. Совсем потерялась. Она металась между этими двумя личностями. Он и он. Один давно исчез, и логично было надеяться на то, что Она никогда бы больше с ним не встретилась, и Он не помнит ее at all. Ну а второго можно назвать одним лишь словом - очевидно. Да, с ним было все очевидно: не, не и не. Одно сплошное очевидно и отрицание не. Но отчасти Она и не торопилась бежать к нему в объятия, которые все равно были закрыты, потому, что ее преследовала мысль "а вдруг он мне не понравится". Неудивительно, последний опыт активно на это подействовал. Хотя тут в силу опять вступала ее наивность. Бедная девочка! Оправдывать сложившуюся ситуацию тем, что это все же существует вживую, а не неделю в интернете... и бла-бла-бла. Она уже переставала понимать даже, где находится. А ее календарь начинал ее обманывать...
***
Ну а тут... что уж тут. "Нравится" ей, когда Она ломает себе все оставшиеся четыре часа голову над тем, что значил этот самый наитупейший и наинепонятнийший взгляд... Ну какой же это бред! Как эти все жесты напоминали ей ее саму же: сначала при взгляде резко отводят глаза, а потом вдруг резко доходит, что надо вернуться. И чувствуешь себя лохом. Неудивительно. Только вот скорее все было с точностью да наоборот. Просто кого-то кто-то совсем не интересовал, вот и все... И одиночество преследовало ее по пятам. Она терялась все больше и больше, пока, наконец, не дошла до того, что вся ее фантазия иссякла, вдохновение пропало, настроение испортилось. Все свои песни Она знала наизусть, а круг общения сделался таким тесным, что дышать было просто невозможно, за исключением, конечно, нескольких замечательных человек, которые все же не могли встать на ее место так, чтобы понять ее, несмотря на все старания. И что еще смешнее, обе в один голос твердили, что Она сошла с ума и такое надо к черту бросать. А еще, что он дибил, придурок, козел, идиот и т.д. и т.п. А она все тормозила. Ее мозги за последнее время смогли выяснить лишь одно - привычка. Он вызывал привыкание, точнее, уже вызвал. И ровно один день без тупого и непонятного взгляда, если такой вообще был, и Она теряла весь энтузиазм на сегодня. Зато каждый вечер оставался таким же надежным, чтобы подумать еще и о нем... И так на протяжении срока "давно". И, несмотря на то, что подруги были так правы, Она ничего поделать не могла. Еще расстраивало то, что единственным в школе человеком, который знал о собственных проблемах, была Она сама. Все: сама себе спасатель, выручатель и бла-бла-бла. Нет, об этой душераздирающей истории знала одна ее одноклассница. Но какое выражение было у нее на лице, когда узнала правду снова. Так вот забыть. Ну да. Это логично. Это нормально. Это очевидно.
Может, может, может быть ей стало бы лучше, если на этой тупой зоне Она была не одна, и хоть кто-то решился и отважился наблюдать за всеми проявлениями несуществующих чувств, а еще за резкой сменой настроения, если вдруг на завтраке не оказывалось его, того, кому там вообще лучше было бы никогда не быть.
Бесконечная импровизация обрывалась... в самой неподходящий момент.