Лемпи. Мольба оленя

Оригинал: Maia1, The Deer's Cry

Ссылка на оригинал: http://www.fanfiction.net/s/1272287/1/The-Deer-s-Cry

О Маглоре же говорят, что он не мог снести боли, которую причинял ему Сильмарилл, и в конце концов бросил его в Море, и с тех пор всегда бродил вдоль берегов, слагая над волнами скорбные песни. Ибо Маглор был лучшим песнопевцем древности, не считая лишь Даэрона из Дориата, и он никогда не вернулся к эльфам.

Дж.Р.Р. Толкин "Сильмариллион", глава 24 "О путешествии Эарендила".

Мальчик дрожал на пронизывающем ветру. Небо над головой плотно затянули облака -- до ночи, наверняка, снова пойдет дождь, который, казалось, здесь никогда не прекращался. У ребенка было с собой немного намокшего и заплесневелого хлеба -- совсем недостаточно, чтобы набить живот. Мальчика постоянно терзало чувство голода. Он весь день пытался разжечь костер, но ветки были слишком сырыми. Никакой крыши над головой. Не просыхающая одежда. У него дрожали руки, когда он в очередной раз пытался развести огонь.

Мальчик не смог высечь даже искры. В отчаянии он отбросил ветки, сел и обхватил колени руками. Продрогший до костей, голодный -- и никакой надежды на помощь. Мирно пасущиеся овцы, казалось, дразнили его: они могли вволю есть травы, а шерсть их согревала. Если бы только он мог убить одну, и есть ее мясо, а из шкуры сделать плащ... Нет. Ему не нравилась мысль о том, что Милиук сделает с ним, если хотя бы одна из овец пропадет.

А дома, наверно, над огнем жарится молодой барашек.

Нет. Он не должен думать о доме.

Но мысли сложно прогнать. Все сядут вечером у костра, будут есть, смеяться, разговаривать, спорить, не удивляясь еде, теплу и дружескому общению, ибо они всегда были и, кажется, всегда будут...

Мальчик даже не сознавал, что дрожит не только от холода, но и от рыданий.

-- Почему ты плачешь, дитя?

Мальчик подпрыгнул; ему так долго не приходилось слышать звуков человеческого голоса. Он обернулся. Говорящий стоял всего в нескольких футах от него, однако мальчик не заметил его появления. Казалось, что пришелец возник из холма. Он выглядел странно, был высоким и стройным, с длинными темными волосами и глубоким взглядом серых глаз. Глаз, затуманенных болью, но все же сияющих внутренним светом, словно память о солнечных лучах слабо пробивалась сквозь вечные тучи этой угрюмой земли.

"Серые глаза -- как у фэйри", -- всплыла у мальчика в памяти детская дразнилка.

И появившийся ниоткуда незнакомец с голосом прекраснее всего, что когда-либо слышал мальчик, действительно мог быть одним из них. Все истории смешались у мальчика в голове, и он осторожно отступил назад. Но какая-то часть разума ругала его за глупость, возможно, вызванную голодом и холодом.

Незнакомец смотрел на мальчика не с враждебностью, а с беспокойством, даже с жалостью, будто ему и в самом деле было дело до того, почему тот плачет.

Никому не было дела до Патрика уже долгое время.

Он ощутил первые капли очередного дождя. Мальчик внезапно решил, что ему все равно, кто этот незнакомец.

Да, в его глазах было сострадание, когда он спросил:

-- У тебя нет еды?

-- Только немного хлеба, и я не знаю, когда я смогу получить еще, так что я не должен есть много.

-- Понятно. И укрыться негде?

-- Нет.

-- И костер не развел?

-- Ветки слишком сырые.

-- А где твой дом?

-- В Британии.

-- А сюда ты как попал?

-- Захватили в плен.

-- Ясно. Кто твой хозяин?

-- Милиук.

Дождь превратился в ливень. Внезапно мужчина снял плащ и протянул Патрику.

-- Надень. Будет сухо и тепло. Я скоро вернусь.

Прежде чем Патрик успел отреагировать, мужчина уже исчез.

Плащ действительно согревал, даже когда дождь превратился в мокрый снег. Патрику не было тепло уже несколько месяцев. Он чувствовал себя слишком хорошо, чтобы задавать вопросы. Мальчик свернулся калачиком и уснул.

Его разбудил запах жарящейся рыбы. Небо прояснилось, высыпали яркие звезды. Он уселся, сонный. Мужчина сидел у потрескивающего костра и жарил рыбу на деревянных палочках. Патрик уставился на него.

-- Откуда это у тебя? -- спросил он.

-- Из моря.

Море было далеко внизу, за отвесными скалами, а ближайшая тропа, ведущая на побережье, была за много миль отсюда.

-- Как ты вернулся так быстро? И как разжег костер, если ветки сырые? -- мысль о фэйри снова мелькнула у него в голове.

Мужчина снисходительно улыбнулся и, ничего не ответив, протянул Патрику палочку.

-- Ты голодный. Ешь.

И Патрик принялся за еду.

На следующее утро солнце сияло ярко, но задувал прохладный ветер. Мужчина настоял на том, чтобы Патрик пока оставил себе плащ.

Мужчина почти ничего не говорил до вечера. Он даже не назвал Патрику своего имени. Незнакомец помогал ему с овцами, поддерживал огонь, принес воды и делал все это так, словно занимался подобным всю жизнь. Но он держался с достоинством принца, двигаясь со скромной грацией. Он выглядел молодо: лишь несколько морщинок на лице да седая прядь, но Патрику он все равно казался старым, старым и усталым, будто мужчина видел слишком много горя и потерь и желал теперь только покоя.

На рассвете Патрик чувствовал благодарность к своему благодетелю и восхищение им. На закате мальчик начал его жалеть.

Когда на западе исчез золотой свет, а надвигающиеся сумерки поползли по холмам, мужчина подошел к краю утеса и взглянул на Западное море. На мгновение, в этом исчезающем свете Патрик разглядел на его лице тоску и настолько непостижимую глубину потери, что по сравнению с этим собственная тоска мальчика по дому показалась мелкой и пустой вещью.

Ночью Патрик проснулся от странного звука. Мужчина лежал неподвижно, с открытыми глазами, которые, казалось, ничего не видели. Он что-то шептал на неизвестном Патрику языке, звуки которого были прекрасны. Незнакомец вскрикнул, словно ему привиделся страшный сон, и внезапно сел, сильно дрожа. Увидев, что Патрик наблюдает за ним, он резко встал и ушел в темноту. Озадаченный Патрик остался сидеть. Немного погодя он подумал, что слышит вдалеке музыку: странную и неземную скорбную песнь, которая вплеталась в вечный шум моря.

Музыка оборвалась, но эхо осталось. Звездный свет блестел на прихваченной морозом земле. Молочное облако, выгнувшись дугой по всему огромному небу, бросало слабую тень на траву.

Патрик вздрогнул. Заснуть снова он не смог; так прошла ночь. В предутренний серый час мужчина вернулся и, усевшись, начал готовить завтрак, будто ночью ничего не произошло.

Той ночью мужчина пел Патрику, и тот снова усомнился, что незнакомец -- человек. Смертный не может петь западающие в память мелодии такой красоты. Мальчик слушал с благоговением, испуганный, очарованный.

Мужчина пел на том же языке, на котором шептал и кричал прошлой ночью -- Патрик узнал эти звуки. Он не понимал ни слова, но в его голове возникали картинки, пока звучала песнь.

Он видел странную землю, где не было тьмы, а свет был живым существом. Два источника света танцевали, сходились и расходились, как переплетение песка и прилива на древнем берегу. Он увидел, как из двух огней родились три.

Увидел он и гибель родителей, и свет, оставшийся лишь в детях, похищение детей и боль того, кто привел их в мир. Увидел, как боль превратилась в кровопролитие и крики умиравших на пристанях под звездным светом. Увидел войну, и смерть, и разрушение, как возводятся города и как рушатся, и непрекращающийся плач охотника по добыче и создателя по творению.

Голос певца стих. Он смотрел на море, и в его глазах были слезы. Патрик сидел молча.

Утром незнакомец наблюдал за рассветом. Он что-то шептал со странной силой, чуть ли не со страхом.

Патрик понял, что неизвестные слова в его голове превратились в слова на его собственном языке. Когда мужчина замолчал, он мягко спросил:

-- Что такое?

Мужчина повернулся и изучающе посмотрел на него.

-- Ты понимаешь? -- спросил он.

-- Немного.

-- Что ты слышал?

Патрик повторил:

В роковой час

Всю силу небес призываю я,

И все сияние солнца,

И снега всю белизну,

И таящуюся в огне мощь,

И разящую молнию,

И ветра на быстрых крылах,

И глубину моря,

И твердость камня,

И прочность земли.

Все это, по милости Господа Всемогущего,

Я возлагаю меж собой и силами тьмы.

Мужчина задумчиво поглядел на него и улыбнулся.

-- Запомни, -- сказал он.

Тем вечером на закате мужчина учил его музыке: песне на странном языке, значение которой Патрик снова сумел понять. Когда он спел ее так, как понял, мужчина кивнул. И они пели вместе мелодию, которой его научил незнакомец.

Великодушную землю я призываю

Дать силу мне и днем, и ночью.

Гранит и драгоценные камни --

Знаки многоликой силы ее.

У берегов ее бесконечное море

То мирно, то бурно омывает мир.

И как воду отпускает земля,

Так и моя вера будет щитом от страха.

Мужчина смотрел на запад, пока пел. Его взор задержался на вечерней звезде, которая ярко сияла над горизонтом. Затем он вновь посмотрел на Патрика.

Сегодня я принимаю

Добродетели звездных небес,

Дарующие жизнь лучи великолепного солнца,

Белизну вечерней луны,

Сверкание вольной молнии,

Буйных вихрей порывы,

Земную твердь, глубокое соленое море

У древних вечных скал.

Мужчина улыбнулся. На миг из его глаз исчезла тень, и из них воссиял свет.

-- Спасибо, что спел со мной, -- тихо сказал он. -- Я часто пел один. Я не пел ни с кем много лет, с тех пор, как мой бр...

Он остановился, закусив губу, и Патрик вновь увидел слезы на его лице.

Он тихо сидел, пока звезды одна за другой появлялись в сумерках.

На следующий день небо затянули облака. Все окутал туман, а затем пошел дождь. Патрик заметил, что мужчина дрожит, и предложил вернуть ему плащ. Тот отказался.

Дождь прекратился ближе к полудню, но туман остался, и в нем отдаленный звук волн казался громче, чем он есть на самом деле.

Обедали они в молчании.

Другие звуки туман тоже разносил: издали слышались какие-то крики и призывы, издали, но, в то же время, странно близко в этом густом тумане, словно их издавала сама земля, духи древних времен, жившие в камнях.

Блеяние овец неожиданно стало громче, раздался треск. Из тумана выскочил отчаянно мчащийся олень, перепрыгнул костер и вскочил на выступ скалы, возвышавшейся позади них. Патрик разглядел стрелу в боку у животного. Олень поскользнулся на собственной крови и упал в расщелину. Нога сломалась с отчетливым хрустом.

Мужчина вскочил и легко вспрыгнул на скалу. Встревоженный Патрик тоже подпрыгнул.

-- Что ты делаешь? -- закричал он.

Мужчина сурово взглянул на него.

-- Я не собираюсь сидеть сложа руки, когда живое существо медленно умирает.

-- Ты сам можешь туда свалиться!

Но мужчину это не испугало. Он исчез в тумане, и Патрик слышал, как он легко прыгает с камня на камень, а затем -- его голос, мягко и нежно что-то говорящий на странном языке.

Через некоторое время мужчина вновь появился на верху скалы. К удивлению Патрика он нес оленя, нежно, как ребенка. Голова оленя лежала у мужчины на плече, так что рога, казалось, венчали голову человека.

Туман начал подниматься. На мгновение мужчина задержался наверху, держа оленя. Сквозь туманную дымку над морем он смотрел на запад. Его силуэт вырисовывался на фоне неба.

Патрик подумал, что никогда в жизни не видел ничего столь красивого и столь грустного.

Из мглы раздался резкий голос.

-- Вот он!

Мужчина повернулся на звук. Испуганно обернулся и Патрик -- как раз, чтобы увидеть, как из тумана летит стрела и вонзается мужчине в грудь. Он рухнул со скалы и остался лежать неподвижно у ног мальчика.

Из тумана вынырнули фигуры. Трое оборванцев. Когда они поняли, что застрелили не оленя, а человека, они в ужасе убежали.

Патрик рванулся за ними, но понял, что это бесполезно. Мальчик вернулся. Мужчина и олень лежали рядом. Умирающий и мертвец. Их кровь смешалась.

Патрик положил голову мужчины к себе колени. Тот взглянул на него. Его глаза были полны боли, и все же сияли внутренним светом. Губы слегка шевельнулись, и он произнес слово на своем странном языке:

-- Lindё.

Но Патрик понял. И запел.

Он пел песню, которой научил его незнакомец. Музыку такого певца не в силах передать голос смертного, знал мальчик. Но барду нужна песня, чтобы его дух отлетел. Мальчик пел, а тело тяжелело у него на руках, и он знал, что голос певца будет эхом блуждать веками по этой земле на краю мира, вечно вплетаясь в музыку моря. Он пел, а тучи сгущались, и свет угасал. Он пел, и сквозь облака пробивались последние золотые лучи умирающего солнца, на мгновение задерживаясь на земле, прежде чем исчезнуть за горизонтом на западе.

Оставить комментарий © Copyright Лемпи Размещен: 11/11/2013, изменен: 11/11/2013. 15k. Статистика. Миниатюра: Переводы Fanfiction		Ваша оценка:

Лемпи : другие произведения.

Мольба оленя