Аннотация: Сказочная повесть в духе "Гарри Поттера" и "Чарли и шоколадной фабрики". Я жду мнений о своей книге. Это моя первая попытка, так что не судите слишком строго. Приключения двух маленьких волшебников перед началом учебы в школе типа Хогварца.
Глава 1. Представление на часах.
Что мне рассказать вам про старый Лок-Хиллмор? Про звуки шагов под гулкими сводами просторных галерей, про странный холодный ветер, дующий с волшебной реки и приносящий с собой тревожащие душу пленительные ароматы, про огромную библиотеку со множеством увесистых фолиантов, до краев заполненных всевозможной магией и про другие редкости?
Про то как сладко в одиночку парить над ночной Москвой на ковре-самолете, про загадочного привратника, который охраняет одну из жутких заброшенных старых дорог в волшебном лесу, про подземную алхимическую лабораторию? О, Лок-Хиллмор!
Слушая шаги за стенами третьего этажа я думаю о том, что дежурные учителя, должно быть, уже начали свой ночной обход, а в темных закоулках уже притаились привидения.
Чем мне заполнить эту ночь, которая тянется так долго и мне чудится, что я уже никогда не выйду отсюда... И захлопнувшаяся за мною тяжелая широкая дверь уже не распахнется.
Шаги утихли, а мне не хочется спать. Меня постепенно обволакивает струящаяся вокруг ночная темнота и я наблюдаю за тем, как стремительно гаснет еще один огарок розовой свечи, принесенной кеммлингом в большом ночном колпаке. Кеммлинг этот в буквальном смысле похрапывал на ходу - интересно, как им это удается?
А я чувствую себя почти опустошенно и, кажется, теперь меня ничего не тревожит. И это навеки.
Так. У меня есть еще множество историй. Лучше начну записывать эту с самого начала...
И настало утро.
Лок-Хиллмор - это школа... Но слова школа прочно ассоциируется у каждого из нас с так некстати пришедшей датой первого сентября, и возложенными на каждого школьника скучными обязанностями, и потом с неизбежными прогулами, и с ошибками, и с непоправимыми ошибками, а ведь речь пойдет не об обычной школе, а о школе волшебства.
На самом краю города, на огромной опушке, поросшей дикими травами и цветущим пахучим фиолетовым и розовым клевером возвышалась самая удивительная в России школа - Лок-Хиллмор.
Утренняя роса выпала на листьях растений, когда, казалось, сама природа радовалась наступлению нового дня. Уже несколько дней задувал ласковый ветер с юга. Утро настало в лесу, где водились пичуги, бабочки, и разные колдовские существа.
С трех сторон света школу обступал окружал далеко простирающийся лес. Огромные деревья-исполины с неохватными стволами покачивали своими длинными ветками, самые удивительные создания находили себе место под пологом леса.
Даже воздух был пропитан лесными запахами.
Чудь дальше, к юго-западу где-то в полутора километрах от школы струила свои тихие воды небольшая прозрачная речка, в ней росли голубые водяные алмазы и над ней порхали толстобрюхие желтокрылые лягушки размером с телефон, но разумеется они умели нырять и квакать соло.
Есть много способов попасть туда. К Лок-Хиллмору можно просто подковылять пешочком или на чем-нибудь подкатиться по залитой солнцем петляющей короткой и хорошо заасфальтированной дороге меж деревьев - разумеется, не единственный ведущей в волшебную школу дороге на территории Подмосковья. Можете прибавить к этому еще несколько лесных троп, неимоверно извилистых, неизвестно когда и кем проложенных и вымощенную разноцветной плиткой дорогу к маленькой пристани - к Лок-Хиллмору можно было приплыть по реке. И это еще не все. И это только начало.
Замкоподобное строение, оно так и шло и вверх, и вниз - книзу от первого этажа простирались глубокие и таинственные подземелья, где находились подземные уровни оранжереи и зверинца для волшебных растений и животных. Высоко над ними красиво торчали высокие-превысокие башни и башенки, где любили селиться некоторые учителя, и порой казалось, что Лок-Хиллморские шпили упираются прямо в облака.
Сразу бросалась в глаза причудливая архитектура замка с следующим и тянущимся вокруг него комплексом пристроек и окруживших его построек - в него входили сверкающая на солнце длинная многоуровневая оранжерея, отдельные помещения зверинца, затем некоторые подсобные помещения и все остальное.
Высоко и низко трепетали раздуваемые ветром большие лимонно-желтые, алые, голубые и все остальные флаги с учеными котами, единорогами, грифонами, золотыми и серебряными филинами и многим, многим другим.
Несколько причудливых флюгеров бешено вертелись на ветру, когда ветра на это хватало.
Каждый год в Лок-Хиллморе собиралось огромное количество учеников - их было куда больше чем в обыкновенной средней школе.
Также волшебная школа имела несколько входов - школьники обычно пользовались главным входом, чего не скажешь о некоторых учителях. Главный вход начинался несколькими широкими каменными ступеньками, ведущими на просторное каменное крыльцо к высоким-превысоким тяжелым двустворчатым дверям красно-коричневого дерева со стилизованными изображениями посеребренной луны и позолоченного солнца.
И настал вечер.
На закате на фоне темно-синего неба часто громоздились над школой удивительные тучи - мягкие желто-золотистые - похожие на легкие скомканные газовые шарфы, темные пурпурные, напоминающие клубы дыма, и розовые, пышные и какие-то полупрозрачные, все это были облака странных очертаний и красок, они тихо проплывали, бродили по небу и иногда казалось, что какое-нибудь одинокое облачко хочет зацепиться за высокие-превысокие и словно тянущиеся к небу шпили башен волшебной школы.
Изначально она действительно имела размеры и подобие и все прилагающееся к ним великолепие чудовищно средневекового старинного замка, впрочем, трудно поддающееся определению, но неоднократно отремонтированная и перестроенная, школа волшебства сильно преобразилась. Теперь с точки зрения архитектуры уже непросто было сказать, на что она похожа - за счет кучи пристроек. На очень изменившийся замок? Вероятно так.
Высокие стены и хрупкие башенки, верткие флюгера и торжественные флаги, сказочные звуки и ночные запахи в лунном свете казались то овеянными печалью и трагедией, странно-красивыми и грустными, то наоборот безнадежно-счастливыми, раскинувшимися под небом, усеянным чудесными золотистыми крапинками звезд.
Локхиллбург - так прозвали ту часть города, где находилась волшебная школа и которая издавна служила местом жительства всевозможных волшебников и волшебниц.
Лок-Хиллмор расположился немного в отдалении от центра столицы, так как ночи Московской области были обыкновенно темны и непроглядны, в черной тьме плыли, мерцали, светили изумрудно-зеленым светом крупные и мелкие лесные насекомые, хрустальными колокольчиками звенели речные лягушки, выбравшиеся на берег. Когда глаз постепенно привыкал к темноте, выступали вверху звезды и гребни лесов, далеко за волшебной школой вырисовывались темные очертания деревьев-гигантов. И всю ночь доносились оттуда непонятные звуки, шумы и шорохи леса.
Иногда по ночам надвигались страшные темные тучи, с неба рушился ливень с грозовыми раскатами, начиналась новая буря и раздавались в небесных высотах могучие удары грома. Тогда в лесу просыпались и мяукали дикие лесные коты, ревел случайно разбуженный медведь, тявкали лисицы...
И настал полдень.
Большие старинные часы, по замыслу неизвестного архитектора украшавшие одну из главных башен Лок-Хиллмора, всегда точно показывали время. Занятия начинались не слишком поздно, но и не слишком рано - но в Лок-Хиллморе, разумеется, умели ценить время, - ведь еще так много предстоит узнать...
Когда тонкая позолоченная часовая стрелка на них переползла на отметку двенадцать и замерла, раздался странный мелодичный звон, проникающий в душу и постепенно перетекающий в праздничную музыку.
Началось обычное полуденное представление-шествие на часах - две причудливо изукрашенные симметричные дверцы распахнулись и из них один за другой стали появляться фигуры великих волшебников и волшебниц - основателей школы и каждый раз звучала новая музыка. Они сделали несколько движений под музыку - и скрылись из виду.
Последняя дверца захлопнулась и все смолкло, ничто уже не напоминало о представлении, лишь ветер продолжал тихо трепать флаги.
Нет, так я никогда по-настоящему не расскажу вам про Лок-Хиллмор!
Так мало сказано - и так много еще хочется сказать...
Лучше я расскажу вам о людях - о двух детях, однажды переступивших порог этой школы, которые однажды стали настоящими волшебниками и...
Но пока я остановлюсь!
Тсс. Об этом позже.
Пожалуй, я начну немного раньше, напишу о том, какими они были незадолго до того, как попали в волшебную школу. Я до сих пор вспоминаю ветер в волосах, мне до сих пор чудится на себе пораженный взгляд одного из них...
Да... Может следует начать в тот день, когда они снова встретили самого уродливого в городе гоблина?
Лок-Хиллмор, Лок-Хиллмор... Страницы истории и магия.
Глава 2 Феликс и Тим.
Послеполуденное небо было синим, солнце ярко пылало. Дул свежий ветер, несколько маленьких белых облачков медленно плыло по небу. Самое белое облачко было похоже на огромную спящую кошку с длинным пушистым хвостом.
Двое мальчишек негромко переговаривались во дворе старого дома. Крыша этой постройки была покрыта однообразной черепицей, а в небольшом окошке под самой крышей что-то таинственно мерцало и сверкало. На его широком деревянном подоконнике печально цвел один желтый подсолнух удивительно маленького размера в крикливом оранжевом в вертикальную красную полоску круглом горшке.
Один мальчик с длинными черными кудрями в самой расслабленной позе сидел на больших старых деревянных качелях. Он небрежно закинул ногу на ногу, но не раскачивался и хранил молчание, а другой с коротко подстриженными льняными волосами задумчиво стоял рядом с ним, засунув руки в карманы и тоже вообщем-то ничего не делал.
- Тим, а насколько мне помнится, тебе должно исполниться десять в августе? - зачем-то спросил светловолосый.
- Да. Шестнадцатого числа. И до этого дня еще так далеко... - Тим заложил руки за голову, откинулся на качелях, улыбнулся и принялся рассуждать, пока ветер как-то по-праздничному трепал его длинные черные кудри. - Скоро наступит первое июня, когда в школе магии начинаются занятия...
- Тебя уже записали в первый класс?
- Ага, - с довольным видом поведал черноволосый. - А тебя?
- Нет еще.
- Сестренка начала заниматься магией, когда ей было одиннадцать лет. Она приходила домой нагруженная кипой учебников и иногда по многу часов просиживала за уроками... С тех пор ничего не изменилось, в первый класс так же охотно берут как десятилетних, так и девятилетних, как одиннадцатилетних, так и двенадцатилетних.
Серый низкорослый гоблин один раз показался из-за невысокой ухоженной живой изгороди и тут же спрятался за него, он ловко подобрал несколько бурых комьев грязи, стремительно выпрямился, широко размахнулся и кинул ими в Феликса и Тима. Ни разу не промазал.
Зазвучали вопли, которые было отлично слышно даже на другой стороне улицы:
Серое лицо довольно растянулось в хулиганистой улыбке, гоблин пронзительно захихикал и опрометью кинулся вниз по улице при виде наступающих на него сбросивших рюкзаки мальчишек.
Улепетывающий гоблин на бегу показал им мокрый длинный язык ярко-желтого цвета и беззаботно улизнул куда-то. Быстро. Пожалуй, даже слишком быстро для такого коротконого существа.
- УУУУ, ДОСТАЛ! КАК ОН МНЕ НАДОЕЛ! Моя ОДЕЖДА... Я искал его с тех пор, как вернулся из школы! И так и не сумел найти. Понятия не имею, где мог поселиться Брэггс, - рассерженно выпалил Феликс, глядя вслед потешающемуся гоблину и взвинченно сжимая кулаки.
- Это четвертое нападение за последнюю неделю, - старательно стирая грязь с кончика носа сердито подытожил длинноволосый, - Я считал.
Он ни чем не отличался от обычных Московских школьников, кроме тонкой темно-синей мантии, из-под которой, впрочем, на этот раз выглядывали обыкновенные кеды. Волосы его вились на концах и от этого живо напоминали закрученные спиральки.
- И где он живет? Скрывается в старой канализации? А может, прячется в большом заброшенном доме на одной из соседних улиц? У него уже много лет заколочены все окна и двери, и неизвестно, что может твориться внутри. Там несколько раз видели облезлого чопорного сфинкса, раскидывавшего какой-то хитроумный карточный пасьянс. И что он там забыл? А вдруг Брэггс поселился где-нибудь поблизости?
- Мне казалось, что я весь день слышу где-то рядом это знакомое хихиканье, - пробормотал Тим, старательно выковыривая грязь из волос.
- Значит он следил за тобой. Может он просто кочует с места на место?
- Брэггс дрейфует как льдина? Если ты его найдешь, то что ты собираешься с ним делать?
- Я не хочу драться с ним.
- Угу. Никакого кайфа? - сочувстенно переспросил Тим.
- Не валяй дурака, - резко отчеканил Феликс. - Неизвестно, что за гоблин нам попался, - хмуро возвестил он.
- О, конечно!
- Он везунчик. У них иногда есть какие-нибудь хитрые или просто сумасбродные трюки в запасе. На то они и гоблины. Среди древесных и таежных гоблинов есть настоящие волшебники, которые умеют превращать обычные булыжники в какие-нибудь взрывчатые вещества. Например в шипучий взрывчатый коктейль Бертрама Флоукиса или дымовые бомбы Севастьяна Подривниченко. А ты?
- Не знаю. Может, позову отца_ пожал плечами мальчик.
- Отца? - удивленно спросил Феликс. - Поверить не могу, Тим, ты что, одного ГОБЛИНА испугался? - громко рассмеялся он.
- Нет. Может их там много? Может у Брэггса целая куча родственников и гостей, таких же противных, как и он сам?
- Когда-нибудь я его поймаю... - упрямо сказал Феликс.
- Феликс, в зверинце Лок-Хиллмора когда-то жили золотистые грифоны. А нам достался самый вредный и самый быстрый гоблин на планете! - недовольно поморщился Тим.
- Может он еще и самый уродливый, - усмехнулся Феликс.
- Уродливый? О, да... - со смешком произнес Тим. - Покажите мне гоблина уродливей Брэггса... Помнишь хромого на одну ногу вечно чем-то недовольного гоблина в желтом пенсне и потрепанном облегающем плаще в желто-синюю клетку, которого мы видели в Иберфельде прошлой весной? Он не обращал на нас никакого внимания... Так вот, по сравнению с Брэггсом этот был просто симпатяшка!
- Дааа...
- Нет, ты скажи, ты когда-нибудь раньше видел таких безобразных гоблинов как БРЭГГС? - не унимался Тим, который так и не сумел успокоиться.
- Едва ли.
Сколько-то времени они обдумывали эту мысль.
- Когда тебе девять лет, - неожиданно произнес Феликс, ковыряя палочкой землю, - То любой бродяга-гоблин может спокойно закидывать тебя уличной грязью. И с этим ничего не поделаешь.
Другой мальчик ничего не ответил, но снова опустился на качели и начал пристально следить за живой изгородью, плавно огибавшей дом. С его наблюдательного пункта Тиму открывалось, что улица была совершенно пустынна.
- А у взрослых, конечно, как обычно нет времени на круглосуточные поиски какого-то неуловимого гоблина, который на моей памяти промазал только два раза, - в том же духе продолжал Феликс.
Про себя он мрачно подумал, что оба раза хитрый гоблин промазал не в него.
- Брэггс наверное с утра до вечера тренируется - развивает свою меткость, - увлеченно строил предположения Тим, - Да, хотел бы я уметь так ловко попадать в цель, как он умеет. Особенно в движущуюся...
Умевший ползать по-пластунски не хуже, чем метать комья грязи, гоблин Брэггс заслышал свое имя и напряг слух.
Он понял: все складывается просто великолепно - волшебники-дошкольники опять не заметили его приближения.
Из-за живой изгороди в опешивших Феликса и Тима снова метко полетели комья темной грязи, только еще крупнее, чем в прошлый раз.
- ФЕЛИКС!
Знакомый вопль. Это она.
- ФЕЛИКС! - Камилла Ворожейкина спускалась по лестнице, - На кого ты стал похож! Когда ты успел так вымазаться, Феликс? Лицо, волосы, руки - все в грязи!
Она резко повысила голос, хотя Феликс и так прекрасно слышал ее.
- Я же говорила тебе, что сегодня мы обязательно должны успеть в школу. Но стоило тебе ненадолго выйти во двор - и ты возвращаешься перепачканный с ног до головы. А ну иди в ванну. ИДИ В ВАННУ! Немедленно. И если ты поспешишь, то у нас наверняка хватит времени, чтобы подкрепиться! - бушевала волшебница.
Камилла с недовольством поглядела на большой настенный календарь, на котором егозила большая пронзительно-желтая тыква и постепенно лучезарно превращалась в безвкусную старомодную карету, а потом обратно в тыкву. И так круглые сутки.
Затем Камилла взяла свой волшебный посох, один раз резко взмахнула им, потом осторожно начертила посохом несколько сложных фигур в воздухе перед самым носом Феликса, уже давно привыкшего к подобным вещам, и неразборчиво пробормотала короткое тихое заклинание, наскоро уложившись в три с половиной слова.
Бултых! Большая круглая бирюзовая ванна моментально наполнилась сверкающей чистой водой. В воздухе чудесным вихрем закружились хлопья пахучей малиновой пены и медленно осели на поверхность воды.
- Мама, это Брэггс. Он на-тре-ни-ро-вал-ся. Мелкое чудовище. Кидаться грязью - это его излюбленное развлечение. Похоже на то... Или все-таки ЕДИНСТВЕННОЕ развлечение?
- Что?!
- Он, как только заметит меня или Тима, так сразу начинает забрасывать любой грязью, - миролюбиво принялся объяснять ей Феликс, слушая негромкий успокаивающий его плеск воды в ванне, - А потом он, конечно же, удирает от нас, людей...
- Да? Брэггс? Кто такой Брэггс? - искренне удивилась волшебница, повернув к себе сына и положив обе ладони на плечи Феликса. - Ни разу не слышала о нем! Это имя или прозвище? Мне так оно ничего не говорит. Нашего соседа зовут Аристарх Валентинович и он простой старый человек. Он никогда не роется в грязи и не делает пакостей своим соседям, а большую часть суток, похоже, не сходит с дивана у себя дома.
- Гоблин такой.
- О! - недоверчиво провозгласила Камилла.
- Просто гоблин... - моментально поправил себя Феликс. - Мерзкие гоблины пляшут у меня перед глазами...
Он сделал такое лицо будто вот-вот рухнет в обморок, вышло и впрямь недурно, но Камилла не поверила ни единому слову.
Волшебница демонстративно сложила руки на груди.
- Ты просто неряха, вот и выдумал какого-то Брэггса себя в оправдание, - всезнающим тоном устало сказала Камилла, которой внезапно надоело шуметь, и отвернулась.
- Мама, я говорю тебе, что это был один бродяжничающий повсюду невоспитанный гоблин, которого все называют Брэггс, - упрямо сказал Феликс, - Две длинные руки, две кривые ноги, большие уши, крупный кривой нос и снайперская меткость. И самая-самая безобразная рожа на много-много километров вокруг. Сегодня он опять удрал от нас... Видела бы ты как он удирает!
- Ну ладно, ладно. Действительно, что за фрукт этот Брэггс... - самым обреченным голосом бубнила Камилла, внимательно рассматривая лицо и плечи сына.
Камилла, небрежно набросив тонкую шальку на плечи, раскачивалась в уютном деревянном кресле-качалке с высокой спинкой и ждала, когда ее единственный сынуля наконец закончит одеваться. Кресло негромко и угрюмо поскрипывало. Камилла теребила тонкими пальчиками дырявую шаль и строила про себя различные предположения на счет Феликса, а она любила это делать, например: не пришла ли уже пора подстричь мальчика? Или подлиннее: не пора ли составить еще одно заклинание для уборки по дому? Большой и пушистый белый кот по своей кошачьей привычке запрыгнул на колени Камилле, обаятельно заглянул ей в лицо и растянулся с довольным блаженствующим видом, прижался к женщине, даже слегка обмяк.
Справа от Камиллы почти все свободное место занимала винтовая лестица, ведущая на чердак, отведенный под домашнюю лабораторию.
Первое что бросалось в глаза стороннему наблюдателю в волшебной лаборатории - это сильный микроскоп и всевозможное химическое оборудование, неизменная таблица Менделеева, висящая на стене, но почему-то перевернутая кверх ногами, прочие расставленные и разбросанные то там, то здесь лабораторные предметы. Здесь же находились запасы компонентов для изготовления всевозможных волшебных зелий, отваров и настоек - толченый коготь пустынной химеры, волос персидского шерсторога, цветки и верхушки побегов багульника болотного (он же - лесной розмарин, болотная одурь, головолом), щупальце пестрого мимикуса (можно достать не причиняя никакого вреда его обладателю - у мимикусов такая мощная регенерация, что даже завидно), несколько странных зеленых грибочков с круглыми желтыми пятнами на шляпках, плоды можжевельника, соцветия горного мордрока трехлепесткового, слизь большого болотного пиявиса из Уссурийской тайги.
Изготовление волшебных настоек и отваров, знахарство и медицина, химия и чудеса, магия и наука шли рука об руку. В двадцать первом веке это стало настоящим искусством.
У каждого уважающего себя волшебника или волшебницы была своя лаборатория для изготовления чего в голову взбредет. Это считалось достойным занятием для тех, кому хочется убивать время.
Слева от Камиллы в круглых оранжевых горшках высилось несколько самых крикливых подсолнухов обычного размера, зато разных и изумительно дурманящих глаз оттенков, за ними находился большой и доверху забитый тяжелыми как полноценный кирпич залистанными книгами заклинаний шкаф на толстых деревянных ножках, похожих на красивые львиные лапы. Шкаф был явно старинный и к тому же запирался на ключ. Возле шкафа стоял узкий изящный диванчик с высокой спинкой, на котором обычно спал Феликс. Сейчас на нем были во множестве разбросаны потрепанные книги, посвященные, в основном, тонкостям разведения всевозможных волшебных цветов.
Камилла пробормотала новое заклинание своего собственного сочинения, еще раз ленивым движением кисти взмахнула волшебным посохом. Несколько ярких синих вспышек в воздухе и две темные расчески, смирно лежавшие у большого зеркала, сначала медленно взмыли в воздух, потом кинулись к ней и принялись расчесывать и укладывать взлохмаченные абрикосово-каштановые волосы волшебницы с искусностью лучших парикмахеров.
Ей уже исполнилось тридцать пять лет, семь лет назад, когда Феликсу было всего два года, она похоронила своего мужа и с тех пор жила со своим сыном на улице Кассиана Кактусова.
Ах да, эта улица... В давние времена она была названа так в честь знаменитого волшебника-знахаря восемнадцатого века, который совместно с другой не менее известной родовитой волшебницей долгое время изучал свойства ягоды Камалиция Проукис или волшебной розовой смородины-молчанки, произрастающей в разных концах нашей огромной страны. И их тогдашние исследования принесли свои плоды - а значит в мире стало больше магии, новых заклинаний немоты, составленных сходу, разных рецептов магических зелий, снадобий, настоек и всего прочего, а также контрзаклинаний.
Вдвоем мать и сын занимали весь старый дом, неизвестно из чего построенный и мало чем отличавшийся от нескольких окруживших его зданий.
Камилла задумчиво посмотрела в окно на заросший цветами и травами просторный дворик, где пролегали несколько тропинок, где находились и качели ее сына, и несколько широких разросшихся кустов шиповника, которые никто не стриг и не вспоминал, и несколько старых высоких деревьев. Она побарабанила пальцами по узкому деревянному подлокотнику кресла, из комнаты, где переодевался Феликс, не доносилось ни единого звука.
Рука ее с несколькими золотыми кольцами, одно из которых было с поблескивающим темно-розовым камнем, неспеша потянулась за свежим номером 'Волшебных Известий Лок-Хиллбурга', лежавшим на столике рядом со скандальным 'Еженедельным вестником магии', 'Ворчуном', 'Окончательной Иллюзией', комиксами, повествующих о приключениях придурковатой семейки лесных оборотней и стопкой прочей прессы, и Камилла, сдвинув шляпу набок, углубилась в чтение.
Глава 3. Хохот гоблина.
Успевший переодеться Тим бесшумно спрятался за огромный покрытый красными и желтыми цветочками куст, произрастающий на улице Кактусова, потом осторожно выглянул из-за него. Одна ветка больно ударила его по щеке. Он едва не вскрикнул от боли и понял: идущий по своим делам гоблин точно не заметил его присутствия. Издали он увидел спину неспешно удаляющегося Брэггса, беспечно бормочущего что-то себе под нос на неизвестном языке. У гоблина не было глаз на затылке.
Тихо следующий за ним по пятам Тим все время с возрастающим интересом прислушивался к доносящимся до него словам и хохоту Брэггса, делал про себя некоторые выводы и, в конце концов, не без брезгливости решил, что эта чепуха несколько напоминает ему какую-то безусловно глупую, но режущую слух и ставшую бесконечной в исполнении вредного гоблина вроде бы детскую считалку с продолжением. Или песенку. Ну и ну.
Брэггс абсолютно спокойно протащился мимо старого заброшенного трехэтажного дома с высокой остроконечной крышей, много лет назад выстроенного из розового кирпича цвета безумного фламинго, а ныне - одиноко стоящего с наглухо заколоченными окнами и дверями в том, что осталось от окружавшего его старого сада с лужайкой и верандой. Проходя мимо гоблин даже не захотел оглянуться, а спешащий следом за ним Тим несколько раз осторожно суетливо осмотрелся, но не увидел поблизости ни одного сфинкса.
Но стоило им обоим скрыться за углом, как из трубы заброшенного дома с печальным хохотом одиноко вырвался пляшущий сноп ярких вишневых искр. И столь же неожиданно погас.
Идущий впереди гоблин совсем не обратил внимания на тяжелую металлическую крышку люка, ведущего куда-то глубоко в дебри заброшенной старой канализации. Крышка эта выглядела такой прочной, такой массивной, что глядя на нее Тим невольно прикинул - а сумело бы это безобразное тонкошеее создание хотя бы просто приподнять ее? И проползти в щель? Вместо этого худощавый гоблин быстрым шагом свернул в один из пустых безлюдных переулков, словно не чувствуя на себе задумчивый пристальный взгляд светло-серых глаз, а Тима что-то так и потянуло пойти вслед за Брэггсом, не отрываясь. Вот это уже действительно монотонно...
В правой руке преследующий гоблина Тим, осторожно сжимал лучший волшебный посох его отца, такой длинный, тонкий, великолепный, сработанный красиво и на совесть, светлого дерева и и с изысканно позолоченными деталями, украшенный хитро ограненным переливающимся призрачно-желтым камнем. Не слишком большой и тяжелый для мальчика его возраста. Тим не без основания рассчитывал, что когда-нибудь он перейдет к нему по наследству. Своих волшебных посохов у него никогда не было.
Узкий, окованный волшебным металлом наконечник, сложное и едва ясное Тиму устройство - так выглядели многие волшебные посохи. И именно так выглядела он, когда много несколько лет назад маленький Тим впервые узрел его в огромном магазине, торговавшем оптом и в розницу всевозможными волшебными посохами и другими зачарованными предметами, куда он зашел вместе с отцом. Мрачноватом магазине, который открывался только после полудня и закрывался после полуночи, где всегда было мало покупателей и где отец Тима приобрел один посох для себя самого. И с тех пор Тим неоднократно уносил его куда-нибудь, конечно, тайком от родителей. Это было нарушением всех домашних правил.
На территории маленького и очень старого городского парка, не попросту неухоженного, но даже порядком запущенного, в котором и без неуправляемого гоблина Брэггса хватало своих тайн, совсем неподалеку от улицы Кактусова в неглубокой ложбине лежал ни чем не примечательный серый валун, большой, тяжелый как настоящий камень и, конечно, не приковывавший к себе ничье внимание.
Так лежал бы он себе и лежал еще долгие годы, но тут объявился ни кем не понятый гоблин Брэггс и начал тихонько колдовать подле камня.
Гоблин внезапно затормозил около него, опустил голову и зловеще прошептал несколько неясных мальчику слов магии, резко постучал кривым указательным пальцем по валуну и обыкновенный камень, намного превосходивший своими размерами самого Брэггса, как от нечего делать и словно демонстрируя всем свою медлительность, тихо отъехал в сторону, правда, при этом он чуть не отдавил гоблину все пальцы на левой ноге. Но Брэггс, надо отдать ему должное, все-таки успел отскочить в сторону в нужный момент. Веселья ему это не убавило.
Тим по инерции снова высматривал гоблина из-за так кстати выросшего неподалеку от валуна и послужившего ему очередным укрытием красивого чудного дерева с толстым шероховатым желтым стволом и странными узкими бледно-оранжевыми листьями. Имевшие вкус сладкого шоколадного коктейля съедобные желеобразные сгустки уже разрастались под некоторыми из них. В довершение всего с дерева свисало несколько больших жестких желтых лиан, формой больше похожих на завитки волос Тима, чем на обычные лианы.
На валуне один за другим появились несколько едва различимых грубых тусклых символов, похожих на крайне исковерканные салатовые буквы алфавита, такие скрюченные, как будто их день и ночь мучил артрит. Невеселые закорючки, которые ничего не сказали притихшему мальчику.
Что ж, оказывается незатейливому камню было, что скрывать...
Пораженный Тим увидел перед собой глубокую пещеру, куда и отправился как ни в чем не бывало бормочущий что-то себе под нос гоблин, только теперь он едва ускорял шаг. Тоже шагнувший вперед Тим обратил внимание на огромное количество следов Брэггса, то там, то сям рассеянных у входа. Ему показалось, что в глубине распахнувшейся перед ним пещеры что-то загадочно светится то угрюмым зеленым, то каким-то другим мрачноватым притягивающе-отталкивающим цветом, но, тем не менее, он со всех ног поспешил за все успевающим Брэггсом, одетый почти как самый настоящий чародей.
Гоблин Брэггс чуть-чуть вздохнул.
Феликс натянул на себя синие джинсы с большими карманами и просторную розовую футболку с малиновыми звездочками, набросил свободный синий джинсовый плащик и вышел из комнаты. Но Камиллы нигде не было!
Вдруг две быстрые теплые руки опустились на глаза мальчика и он узнал ее.
- Феликс я сумела уменьшить один из наших подсолнухов. Тот, что наверху.
- Этот? Опять... Ээээ, ну и что ты с ним для этого сделала? Не поливала его целую вечность?
- Нет. Как он тебе нравится? Немного полезной магии и немного особых удобрений и огромный подсолнух становится размерами не больше кактуса. Я даже пересадила его в горшочек поменьше. Ничего, теперь с этим новым удобрением из волшебного магазина сестричек Гальбо я способна на большее!
Он вытащила откуда-то и показала Феликсу маленький сиреневый мешочек с изящно вышитой на нем буковкой Г.
- А в прошлом месяце ты уже говорила мне что-то подобное, - пробормотал Феликс, присаживаясь на диван неподалеку от колдуньи.
- Так то было в прошлом месяце, Феликс, - Камилла отмахнулась с таким видом, будто речь шла о давно побитом рекорде. - Потом посажу еще один подсолнух...
- Или два? - издал звук ее сын.
- Или два, - спокойно подтвердила все еще обдумывающая что-то волшебница, - Только надо будет прикупить новые цветочные горшки и...
Наконец, наговорившись, Камилла удовлетворенно оглядела сына и отправилась в соседнюю комнату, чтобы забрать оттуда их зонтики.
Волосы Камиллы обыкновенно распущенные, завитые, едва доходили до узких плеч волшебницы. Ее свободный фиолетовый плащ с единственной позолоченной застежкой на груди и очень расклешенными свободными рукавами всегда развевался при ходьбе. Длинное прямое ярко-желтое платье доходило до тонких щиколоток и ничего не подчеркивало. Образ довершали золотистые босоножки на невысоком каблуке. Шляпы она выбирала еще более придирчиво, чем подсолнухи. Большая, широкополая и остроконечная шляпа - была как раз в духе своей эпохи и как раз для нее.
Камилла была ладная, худощавая и не очень-то высокая, даже некрупная чародейка. Бледное, тонкогубое, чуточку вытянутое лицо матери безусловно напоминало черты сына.
Мать Феликса можно было даже назвать симпатичной, особенно когда она брала в руки волшебный посох и начинала колдовать... В изящном теле женщины таились немалые силы, грозные силы волшебства - и про таких как Камилла говорили: родилась с волшебным посохом в руках...
Тим упорно следовал за маячившей перед ним маленькой фигуркой.
По пути, извилисто пролегавшему по множеству неодинаковых пещер и соединявших их переплетений всевозможных тоннелей и проходов, Тим не переставал удивляться - он, ко многому привыкший сын волшебника и волшебницы, никогда не видел таких необычных мест, даже по телевизору и на картинках, которые попадались ему в различных книгах. О, раскинувшиеся неподалеку от улицы Кактусова пещеры оказались настоящим подземным миром, куда и увел его от людей один квазибезобразный гоблин!
Спускаясь все глубже и глубже, постоянно вертевший головой Тим иногда замечал редкие и так или иначе сопровождавшие их путешествие загадочные рисунки на стенах пещер и тоннелей, среди которых он приметил с немалым художественным вкусом выполненных шипастых ползучих червезмей одного очень опасного и редкого вида, водившегося только в глубинах под землей и радых похрустеть всяким неосторожным путником, вставшим на их пути, особенно с мая по октябрь. Такие уж у них гастрономические пристрастия... Тим, глядя в спину Брэггса, спокойно отметил, что неизвестному художнику особенно удались отталкивающие ядовитые челюсти монстров с длинными острыми зубами.
Впрочем, не все подземные рисунки оказались столь уж просты - в одной из самых глубоких и маленьких пещер, куда забрел неутомимый гоблин Брэггс под звуки своей призывной песенки-считалки, Тим узрел совершенно иную роспись, ненадолго приковавшую к себе все его внимание - несколько мрачных длинных фигур в темных плащах со множеством аккуратных сладок и тут, и там, словно притаившихся в тенях, но без волшебных посохов, которые сообща уныло хоронили и оплакивали кого-то явно скверного. Видели они и другие вещи.
Тим и Брэггс постепенно двигались дальше. Так вместе, гоблин и мальчик вступили в очередную пещеру, где было очень прохладно и на множестве всхолмий и вздутий неутоптанной ничьими ногами рыхловатой почвы произрастали сияющие каким-то печальным светом гигантские кристаллы и мелкие кристаллики вокруг поразительного мутного зеленоватого озерца, окруженного незнакомой Тиму, но чудесно пахнущей растительностью и мелкими мокрыми желтыми грибочками. Дивные фиолетовые цветы успокоительно покачивались на тонких темно-зеленых стебельках с крохотными листочками, а на некоторых из них уже созрели мелкие грязноватые красные ягодки не очень-то аппетитного вида.
Тим внимательно осмотрел самый яркий зеленый кристаллик, полюбовался и даже пожелал попробовать отломить хотя бы один кусочек себе на память об этом необыкновенном подземном месте, но только незаметно для удаляющегося от него Брэггса и, конечно, под его неизменный мотив. Но когда Тим осторожно приблизился к нужному ему камню сперва его зашатало, потом затошнило, потом мальчик стремительно впал в какое-то очень-очень болезненное, иначе не напишешь, состояние, и когда ему стало совсем плохо, воздух вокруг него вспыхнул яркими пятнышками полуобморока, а со дна мутного озерца к Тиму суетливо потянулась длинная, липкая и мускулистая нагая человеческая рука нечеловеческого цвета, вся в зеленой тине и каких-то мелких тусклых сочащихся неизвестно чем пупырышках-нагноениях.
Тим бесшумно отступил назад, гадая, сколько времени нужно, чтобы развить такую мощную мускулатуру. Его слабость и дурнота одновременно прошли, их место быстро заняло привычное хорошее самочувствие, и Тим, все время нервно оглядываясь, поспешил поскорее покинуть это опасное место.
Он сделал еще несколько шагов и подумал про себя, что, на его удачу, тоннели и пещеры, которые выбирал гоблин, оказались не слишком темны и тесны для человека. Кроме кристаллов там имелись и другие источники света, так кое-где под потолком висели зеленые и голубые шары размером примерно с футбольный мяч и явно растительного происхождения, светившиеся одинаковым мягким зеленоватым светом.
Тим прикинул - было ли их удобное расположение под потолком какой-то причудой или необыкновенным замыслом природы, либо тут уже поработал неведомый осветитель? Был ли это сам Брэггс? Из каких потрясающих мест тогда он пришел...
А гоблин двигался все медленней и медленней, и следивший за ним Тим с замиранием сердца решил, что их блуждание по однообразным темным, освещенным и полуосвещенным тоннелям наконец-то подходит к концу.
Наконец Брэггс остановился посреди самого длинного тоннеля, заложил обе руки за спину и замер как гордый памятник самому себе или самому воплощению безобразия, а Тим внезапно услыхал, как за его спиной откуда-то сбоку упало несколько больших камней. Мальчик даже не успел обернуться, как позади него что-то мощно загрохотало и взорвалось.
Ба-бах! Прогремевший взрыв моментально швырнул его вперед, туда, где секунду назад стоял Брэггс, но гоблин с мрачным хохотком уже кинулся опрометью в один из самых маленьких боковых тоннелей, куда Тим, при всем своем желании, не смог бы протиснуться. Попутно бесконечно гордый своим поступком гоблин снова показал Тиму длинный липкий язык.
Тим с трудом поднялся и встал на ноги. Вот бы добраться до этого гоблина... Мальчик устало прислонился к стене тоннеля. Все тело ныло как один большой синяк, а в ушах гудело.
Осмотр первых четырех боковых тоннелей ни к чему не привел - все они были слишком узки для Тима или оканчивались тупиками. В одном из таких тупиков он неожиданно наткнулся на скелет большой собаки, в котором недоставало нескольких костей, а рядом с ним пылились обломки старого лакированного волшебного посоха темных тонов.
Шумок, который раздавался то из одного, то из другого тоннеля все время напоминал Тиму о том, что гоблин Брэггс бродит неподалеку. И, может быть, все это время хитро посмеивается над Тимом. А вдруг, где-то там есть маленькая дверца в жилище гоблина?
В остальных трех подземных тоннелях иногда шевелилось что-то непонятное, очень грубое с виду, и в то же время представлявшееся настолько неприятным, что Тим, вспоминая про увиденный им собачьи останки и размышляя про участь неизвестной собаки, решил не испытывать судьбу и так и не рискнул зайти туда.
Единственный ведущий назад путь назад был под завязку завален тяжелыми камнями. Тим устало присел рядышком с завалом и тоскливо прислонился к холодным камням щекой и, повертев в руках бесполезный волшебный посох, стал думать о своем прошлом и, конечно же, снова о гоблине Брэггсе. Застрявший под землей - а такого с ним раньше никогда не случалось, к этому моменту он уже не мог вспомнить, сколько времени провел здесь.
Сначала в одном из тоннелей он увидел усталые и грустные горящие тоской зеленые глаза - такие не могли принадлежать человеку. Мальчик спрятался за углом и, не шевелясь, ждал целых две минуты, пока их жуткий обладатель не скрылся из виду. Тим неожиданно приметил, что чудовище вроде бы не без удовольствия ковырялось в носу.
Точно так же из темноты выплыла иная фигура, и снова притаившийся неподалеку Тим с трудом подавил вскрик.
Тим обернулся и начал беспомощно разглядывать большой завал, перегородивший единственный проход, ведущий наружу из этого места. Мальчика потянуло попробовать в одиночку разгрести его - только бы хватило на это терпения и сил, ибо он знал, что работа предстояла огромная.
Так, стоя перед завалом, Тим ни на секунду не сомневался в одном: его здесь не оставят, родители обязательно заметят его исчезновение, когда вернутся с работы и рано или поздно они начнут искать своего сына, но, скорее всего, это будет ближе к ночи, когда уже совсем стемнеет - то есть еще очень нескоро. А потом...
А что будет потом? Он прислонился к стене и начал медленно сполз на пол, сложив руки на груди.
Он вспомнил, что его родители давно привыкли к тому, что Тим с утра до самого позднего вечера пропадает у свои приятелей или еще где-нибудь.
Секунды шли, складывались и превращались в минуты. Тим, засучив рукава рубашки, начал деятельно разбирать завал, отбрасывая назад все подворачивающиеся камни. Стук, стук, стук...
Погода изменилась, а треплющий огромные шелестящие зеленые кроны деревьев ветер стал намного прохладнее. Солнце светило уже не столь жизнерадостно. На горизонте появилось несколько темных туч, обычных предвестников дождя.
Снова полностью предоставленный самому себе пушистый и белый как только что выпавший снег кот Магнус, к тому же ловкий, как и все кошки, вспрыгнул с облюбованного им диванчика на деревянный подоконник на первом этаже дома Камиллы и Феликса, а затем лениво растянулся на нем, щуря свои яркие желтые глаза и время от времени поглядывая на улицу.
Лениво поводивший ушами из стороны в сторону кот сначала просто наблюдал за тем, как Камилла запирала входную дверь на ключ, потом как они с Феликсом пересекли улицу и быстро свернули за угол.
- Как ты считаешь, дождь скоро начнется? - помахивая зонтиком, поинтересовался Феликс.
- Думаю, что да, - ответила занятая своими мыслями Камилла, отрешенно разглядывая темнеющее небо. - Сейчас самое время для дождя. Даже для самой настоящей грозы. Если только кому-нибудь не взбредет в голову поколдовать чуток и изменить эту погоду...
В тех краях. где селились чародеи и чародейки, часто можно видеть как дождевые облака, роняя капли, уходят в сторону или мечутся с места на место, подгоняемые летящими в них со всех сторон заклинаниями, пока наконец не окажутся над лесом, где смогут без помех избавиться от молний и пролиться дождем.
Несколько больших колючих ярко-зеленых щупалец бесшумно вынырнули из одного не обследованного Тимом глубокого тоннеля и жадно потянулись к нему, возможно, привлеченные поднятым им при работе шумом, пускай и негромким. Правда, их необыкновенного обладателя, по-видимому немало жаждущего сцапать и изловить мальчика, невозможно было разглядеть с того места, где Тим так усердно и все-таки безрезультатно продолжал ковыряться в большом завале.
Заметивший приближение щупалец Тим решительно, но как-то невпопад взмахнул волшебным посохом и выпалил унылым голосом некогда услышанное от отца новое запатентованное (в том числе и за рубежом) заклинание:
- Фламвельгия Бёглис!
Волшебный посох негромко устало зашипел и вяло подергался в его руках, затем чуть заискрился мягкими фиолетовыми огоньками и быстро погас как умирающий светлячок. Ничего не вышло. Тим не хотел погибать за несколько месяцев до своего десятого дня рождения.
Тим тревожно покрылся липким потом и начал медленно шаг за шагом отступать куда-то назад и в сторону, чтобы только оказаться подальше от ищущих его повсюду длинных ловких щупалец, но моментально уперся спиной в стену перегороженного завалом тоннеля и тоскливо отчаянно завопил, мечтая, о том, чтобы его кто-нибудь спас:
- НА ПОМОЩЬ! КТО-НИБУДЬ! ПОМОГИТЕ МНЕ! ААААААААААААААА!
На это монстр с чувством собственного достоинства оглушительно фыркнул, а его щупальца хищно и крепко обвились вокруг ног холодеющего от ужаса Тима, они грубо повалили его и стремительно потащили кричащего, шмыгающего носом и изо всех сил вырывающегося мальчика все дальше и дальше в устрашающие глубины далеко не пустых подземных тоннелей. Кто знает, что еще могло таиться в подобном подземелье.
По пути одно из шипастых зеленых щупалец с нечеловеческой силой вырвало из ослабевающих пальцев Тима волшебный посох и одним ловким дразнящим движением грубо сломало его на пять одинакового размера кусочков перед самым носом мальчика.
У Тима задрожали губы, он мысленно распрощался с ним - лучший волшебный посох его отца на проверку оказалась очень хрупким и хрустким. В этих опасных тоннелях глубоко под землей он был уничтожен невосстановимо - раз и навсегда.
Влекомый щупальцами, один раз он крепко ударился головой о твердую стену тоннеля, тихо охнул несчастным голосом и в этот самый миг взволнованному Тиму вдруг почудилось, что в его ушах все еще стоит раскатистый хохот гоблина...
Глава 4. И снова о волшебных посохах.
Тим устало повис вниз головой наподобие уснувшей летучей мыши под потолком просторной пещеры, куда мальчика с хищной ловкостью сначала просто подняли, а еще несколько секунд спустя приклеили изловившие его шипастые зеленые щупальца, к тому же выяснилось, что они способны выделять какое-то пахучее клейкое вещество специально для смазки нелипких подошв его бело-золотистых кед.
Через узкую длинную потолочную щель в отдаленном углу пещеры внутрь угрюмо лился яркий дневной свет и нес измученному Тиму весть о желанной свободе - было ясно, что это место не так уж сильно удалено от поверхности.
К удивлению Тима, нужно сказать, что само висение не причиняло ему никакого неудобства, никаких мучений, т.е. ни чем не отличалось от стояния. Видимо оттого, что шипастые щупальца успели с легкостью наложить на него парочку связывающих левитационных заклятий, прежде чем совсем исчезли из виду в одном глубоком боковом тоннеле.
Тим с высоты с горечью думал об обломках утраченного им треснувшего волшебного посоха и жалел, что ему не сиделось дома весь этот день. От крепких шипастых щупалец досталось не только ему и отцовскому посоху, но и одежде. Плащ Тима был изорван до состояния лохмотьев, ноющая левая коленка и обе руки были слегка расцарапаны и ободраны, в довершение ко всему от его рубашки почти оторвался один рукав, теперь он едва держался на нескольких ниточках.
Большая пещера кишела крысами, но которых Тиму очень не хотелось падать, особенно с такой высоты и книзу черепом.
Крупные, усатые и с виду деятельно обмозговывающие что-то животные иногда поднимали кверху длинные морды и вглядывались, вглядывались, вглядывались в беспомощного пленника, как-то довольно и недовольно всматривались, будто жалея его и обнаруживали в нем что-то забавное. Потом отвелкались.
Вдруг какое-то испуганное шевеление под ним привлекло внимание Тима: крысы, которые до наступления этого момента остававшиеся такими спокойными и уравновешенными, сначала едва заметно насторожились, а потом заволновались и заметались все как одна.
Затем началось рьяное копошение, которое вскоре переросло в настоящий живой водоворот из торопящихся крыс и вскоре облюбованная ими яма совсем опустела, все животные полностью отхлынули, сбежали, в том числе и по друг другу - это снова из темноты появился нетрогательный монстр со щупальцами, но на этот раз он медленно и чуть торжественно прибыл весь откуда-то из отдаленных и не обследованных Тимом тоннелей, хищно вполз, тяжело суетливо ввалился, и для начала они с мальчиком сумели тщательно изучить внешность друг друга.
Тим с содроганием сумел вспомнить: несколько лет назад он видел точно такого же полуцветка-полуспрута, но только постарше и погабаритнее, на картинке в толстенном учебнике 'Волшебные растения и гербаромагия, 4 класс, Гарделлы Гумбрии и Филиппа Бананоса' в крепкой обложке из желтой кожи, принадлежавшем его старшей сестрице, которая уже окончила все шесть классов Лок-Хиллмора и вышла замуж за одного молодого волшебника без денег и без остроумия, вообще без всего.
В книге на одной из последних страниц находилась большая и, как он понял теперь, абсолютно точная цветная иллюстрация, не похожая на комикс и аккуратно передававшая внешний вид монстра, но не передававшая его дикого норова, плюс куча малопонятных для едва знакомого с гербаромагией Тима пояснений.
Чудовище сие, активно преследующее Тима, - из мира Вриглей Ночных или, как их иногда называют в народе, Шевелюг Проклятущих, то есть последовательно неприятных хищных растений. Ночной Вригль всегда начинался с одного короткого твердого корешка, который по желанию сам и без чьей-либо посторонней помощи он выдергивал из земли и носил как Камилла свои кольца или Феликс все необходимые им зонтики. Ночному Вриглю обыкновенно не сиделось на одном месте, особенно когда по нему хотели врезать, и он с небольшой скоростью докучливо перебирался куда-нибудь еще. Выше корня у типичных Ночных Вриглей обычно имелось малость мясистых ярко-зеленых и желто-зеленых листьев, зато множество грубых крепких зеленых щупалец, готовых вцепиться в очередную жертву, потрясти или оцарапать ее, но в то же время обеспечивающих мобильность Ночного Вригля, а меж них вызывающе цвел неприятный большой красно-розовый ротик с толстыми светлыми тычинками и пестиками, зазубренными и острыми на лад кольев. Понятно для чего.
Для полноты картины нужно сказать, что Ночных Вриглей никто не проклинал, просто имели они самую показательно устойчивую дурную репутацию для представителей растительного царства во все времена.
Зато толстые корни всех без исключения представителей Вриглевых (Ночных, Дневных и Вечерних) в мире волшебства издавна очень ценились за свои исключительные свойства - они представляли собой еще один компонент, необходимый для создания разных лечебных и нелечебных зелий и отваров (в том числе и тех, которые помогали от нестерпимой зубной боли). Гербаромагия просветила Тима, что такое качество как агрессивность не было присуще всем представителям растительного семейства Вриглевых.
Вригли Вечерние с мягкими голубыми цветами часто селились около пресноводных водоемов, могли слопать таксу, только не ели людей, не охотились на них и иногда даже помогали человеку, но с наступлением ночи приходило время царствования их хищных собратьев. Вригли Дневные своими повадками напоминали обыкновенную картошку. Корни какого-нибудь Вригля обычно можно было достать за приличную сумму денег в том или ином вовсю приторговывавшем ими магазинчике для тех, кто имеет дело с магией. Впрочем, для Тима в его нынешнем положении это не имело никакого значения.
Щупальца агрессивного цветочка снова жадно и сосредоточенно потянулись к отпрянувшей от ужаса добыче несовершеннолетнего возраста, но на этот раз не успели обвить ее. На середине пути они остановились, даже не коснувшись худощавого тела мальчика, и мелко тоскливо задрожали.
Тим поежился. Что-то в этих словах его взволновало, но только что? Они отдавали насмешкой, если не грубой издевкой. От этих слов даже не в меру ограниченному Вриглю стало немного не по себе.
- Давай, врежь ему, папа! - Тим неожиданно узнал голос своего младшего брата, - Скорее, а то он до него доберется!
- Это я доберусь до него! - зарычал отец.
В цветущего монстра полетело несколько обжигающе горячих ярко-зеленых вспышек заклинаний, и одно из них с шумом откинуло плотоядный цветочек к дальней стенке пещеры. Ночной Вригль шмякнулся об нее всей своей непроклятой плотоядной массой, а затем потерпевший поражение хищник, со свирепым шипением переваливаясь, исчез где-то в глубинах.
Обрадованный до глубины души Тим узрел сначала очень рассерженного отца в цилиндре и плаще, в спешке появившегося из какого-то бокового тоннеля и, на огромную удачу Тима, точно знавшего, что следует делать с вышедшими на охоту изголодавшимися Ночными Вриглями, а позади него - пухлую, наглую и веснушчатую физиономию своего семилетнего братца с большим ярко-красным леденцом на палочке и вскачь припустившего вслед за отцом.
Анатомически точный леденец аккуратно передавал формы человеского скелета. Максимильян, брат Тима, ясное дело, совсем не умел колдовать и не разбирался в магии.
- Папа! - отчаянным голосом выкрикнул Тим.- Ооооо, папа! Как хорошо, что ты меня нашел! Сними меня отсюда! Скорее!
- Тим, расскажи, как ты сюда попал? - сварливо поинтересовался чародей Нектарий Закодовщиков.
- Неважно!
- Но с тобой все в порядке?
- Я хочу на землю! - Тим заорал и бешено задергался. - Я ХОЧУ ВНИЗ! Ты слышишь? ХОЧУ ВНИИИЗ! Мне надоело висеть здесь!
- Тебя ранили? Тебе плохо? У тебя идет кровь?
- Мелочи! - фыркнул Тим.
- Что?!!
- Кровь - это только царапины! Еще несколько дней и все пройдет!
Взгляд Нектария выражал недоверие.
- Это так?
- Это правда! Я не хочу вечно болтаться здесь под потолком, - издерганно отрезал мальчик.
- Сейчас я тобою займусь. И все-таки как легко ты от него отделался, Тим...- с облегчением произнес Нектарий, пытаясь наложить на отпрыска какое-то короткое заклинание, отчего его страший сын стал подергиваться, так будто его опасно било током, но своего местоположения в пространстве так и не изменил.
- Ты называешь это - легко? - Тим поверил ушам своим, вспылил и наконец-то рассердился. - Издеваешься, да?
- Ночной Вригль не сделал из тебя котлету, - бескомпромиссно отрезал Нектарий, которого совсем не задела последняя реплика сына. - Держись. Сейчас я тобою займусь...
Макс созерцал это зрелище с ледяным спокойствием. Наконец, он отошел от поглощенного разговором с Тимом отца и принялся по очереди тихо заглядывать во все имеющиеся вокруг глубокие туннели, но оттуда ни разу ничего не высунулось.
Макс сделал несколько шагов вперед. В темноте что-то мелькнуло. Потом промелькнуло еще раз.
Он еще раз лизнул леденец, круто обернулся и прошествовал обратно в пещеру, где члены его семьи не прекращали орать друг на друга.
Из сгущающихся туч так и не закапало.
- Расскажи-ка мне про школу волшебства, - наконец потребовал Феликс у Камиллы.
- Самое время, - тут же откликнулась она, поздоровавшись и весело помахав ручкой проходящей мимо знакомой волшебнице в броских малиновых мантии и шляпке. Та мягко улыбнулась в ответ и тоже негромко поприветствовала Камиллу.
За руку волшебница неспеша вела куда-то зевающего сонного карапуза лет четырех-пяти в колпачке с разноцветными звездами, а во второй руке держала вместительную плетеную корзинку, откуда во множестве торчали пучки волшебных растений. Феликс едва успел в них вглядеться - должно быть, она только что заглянула в небольшой магазинчик 'Чудесные травы и корни' Адалии Секунды, притаившийся за углом совсем неподалеку. Крышей этому магазину служила старая шляпка исполинского серо-зеленого гриба.
- ТИМ! КАК ТЫ ПОСМЕЛ ВЗЯТЬ МОЙ ВОЛШЕБНЫЙ ПОСОХ! - заорал чародей Нектарий Заколдовщиков, медленно кружа одним из оставшихся у него волшебных посохов перед собой, сопровождая это нескольким плавными жестами свободной руки. Правда, с плавностью у него иногда выходило как-то не очень... Особенно в быстром темпе.
Макс очень внимательно наблюдал за каждым движением его рук, он даже забыл на время о своем леденце.