В те далекие семидесятые автомобиль нельзя было заправить за деньги. Принимались только специальные топливные талоны.
На государственные автомобили они выдавались по производствам, частники покупали их в специализированных магазинах.
С бензином были постоянные перебои. Когда же он имелся, обычно существовал разовый лимит 10 или 20 литров на автомобиль.
При наступлении долгожданного момента неограниченного отпуска, все мчались на заправку и заливали все имеющееся емкости.
В дальнюю поездку водитель, чтобы точно вернутся домой, обязательно брал необходимое количество алюминиевых 20 литровых канистр. Многие устанавливали дополнительные баки.
Кульминацией этой вакханалии, было традиционное отсутствие бензина, в конце каждого квартала года.
А дело было в том, что на обратной стороне талона обязательно предприятием должен был ставится штамп, с указанием трех месяцев в течении которых он должен быть отоварен.
Эти последние дни - были самыми напряженными.
Заправщики понуро сидели за окошком и молча выслушивали шквал упреков и оскорблений, от водителей не заправленных машин. Ведь уже речь шла и о скором самоуничтожении талонов.
Подъехал как то вечером Николай в последний такой день 31 марта заправиться. Возле окошка стояла разъяренная толпа и возмущенно высказывала недовольство, поглядывая на оператора, по сути "стрелочника".
Вдруг один разгневанный дальнобойщик, швырнул пачку пропадающих талон по сути в лицо заправщику, сначала прилипшую к стеклу, а потом скользя падающую на землю. Некоторые последовали его примеру.
Николай больше уже ничего не слышал. Он оторопев, только видел целое состояние валяющееся на земле, которое в полночь неминуемо превратиться в прах.
Когда же уши его открылись, он стал глохнуть от нестерпимо гнетущей загородной тишины.
Николай уже стоял абсолютно один, не считая тупо смотрящего на него через стекло оператора, кажущегося неподвижной мумией.
Не понимая даже что делает, он медленно начал собирать разбросанные вокруг талоны, угловым зрением посматривая на "короля бензоколонки". Удивительно, но тот ничем ему не мешал.
Дома радость жены, после объяснения ситуации перешла в упрек, что вечно он чудаковатый в отличие от нормальных мужей занимается глупостями вместо полезных дел.
Не может быть, чтобы это богатство нельзя было спасти?
Иногда по вечерам Николай брал в руки мертвые деньги и перебирая их, чувствуя на себе укоризненный взгляд жены, думал, как можно их оживить.
Когда со временем это печальное занятие надоело, он спрятал манящую стопку в дальний ящик стола и забыл о ней.
Но как только тончайшими нитями не связано все в мире.
Однажды жена, несмотря на его аллергию на хлорку, применила все же тайно при стирке отбеливатель.
Николай конечно же, враждебный запах учуял и поднял скандал. Та же в свое оправдание сказала, что на его рубахе было пятно от вина, которое по другому вывести было нельзя.
Его - осенило!
Может можно штампы на талонах тоже вывести?
С запрятанной бутылкой отбеливателя супруга расставалась недоверчиво, ведь прежних она больше не увидела.
На большинстве талонах, даже не осталось и следа чернил. Именно чернил. Потому что где использовалась как положено мастика для печатей - фокус не получился. Выручило то, что поскольку мастика печати забивала, ее в нарушение на многих предприятиях заменяли чернилами.
Он без проблем стал отоваривать повторно проштампованные талоны, а дефицитный бензин по гос цене продавать преимущественно транзитникам, которые уже не могли от заправки уехать. Кто издалека, даже иногда вынуждены были автомобили продавать.
Приятно было получать не только деньги но и нескончаемый поток благодарных слов, за доброту сердца, кончающихся только из-за начала движения автомобиля с полнейшим баком. Ведь приходилось чтобы не посадили, говорить что продает из запасов бензин, чисто по щедрости души.
В конце каждого квартала Николай рыскал по соседним районам, где его никто не знал, скупая горящие талоны и три месяца занимался "благотворительностью".
Жена видя, что семья перестала в чем либо нуждаться, к его новым причудам стала относится с большим уважением.