Вечером 12 июня за закрытыми дверями кинобудки в кинотеатре "Луч" тайно собрались пять человек: член ВЦИК Гавриил Мясников, начальник пермской милиции Василий Иванченко, помощник начальника Мотовилихинской уездной милиции Николай Жужгов, чекист Пермской Губ ЧК Андрей Марков и красногвардеец Иван Колпащиков. На небольшом обшарпанном столе, покрытом кумачом, у них стояли три бутылки водки и незамысловатая закуска, разложенная на помятой газете. Василий Иванченко разлил содержимое откупоренной им водочной бутылки по гранёным стаканам и с озабоченностью произнёс: "Как надоел мне этот "помазанник божий". Носимся с ним, как с писаной торбой, у меня половина людей занята его охраной. А белогвардейцы рвутся всё ближе к Перми. Не дай бог он к ним улизнёт, тогда нам всем мало не покажется".
"В городе офицерьё появилось, сегодня двоих отловили, а двое ушли, матёрые сволочи. Мы им засаду устроили, целым взводом дом окружили, так двоих моих чекистов положили и по крышам ушли. Этот князёк-то командиром "Дикой дивизии" был, а там ухари ворон лыком не шили. Охраняй, не охраняй, выкрадут его дружки-офицеры, пуля свистнуть не успеет. Вот тогда нас всех в одну шеренгу к стенке и поставят. Куда, дескать, глядели ротозеи! Тут политика, так что нам точно головы не сносить" - уверенно сказал Андрей Марков.
"А ты, Васька, попробуй его сбагрить в столицу, пусть они там сами с ним маются. Доложи, мол, так и так, белые приближаются, могут его освободить" - предложил Жужгов Василию Иванченко. "Да я так и хотел сделать, но губисполком выступил против. Каждый за свою задницу радеет, а мы с вами потом крайними окажемся" - возмущённо заметил Иванченко. Они залпом осушили содержимое своих стаканов, не закусывая, и Василий снова налил в них водки. "А давайте его грохнем, да и все концы в воду. Вывезем ночью из гостиницы в лес, пара выстрелов, и никаких проблем. Со своими всегда договоримся, а в газетах напишем, что хотел сбежать. Нам нужно только как следует обмозговать все мелочи, чтобы всё выглядело натурально и без лишнего шума" - предложил Мясников, подняв со стола свой стакан с водкой. Они снова выпили и примолкли, видимо переваривая его предложение.
Первым нарушил молчание Андрей Марков: "Гаврила дело говорит, так оно надёжнее будет. Мы скажем, что велено его перевезти в другое место, а сами увезём по-тихому в лес. А если князёк решит сопротивляться, применим к нему силу. Как только понадобиться, я в ЧК состряпаю липовый ордер с печатью на арест". "А чего откладывать, сегодня и пойдём в ночь. Давайте на посошок, и за дело. Встречаемся в 11 ночи у "Королёвских номеров". Ты, Кольша, подгонишь к гостинице два крытых фаэтона с лошадьми" - твёрдо сказал Иванченко, обращаясь к Николаю Жужгову. Все согласились с принятым планом, допили водку и разошлись готовиться к операции.
Андрей Марков и Гавриил Мясников в присутствии председателя исполнительного губернского комитета В.А. Сорокина и члена коллегии Пермской Губ ЧК П.И. Малкова составили подложный ордер на арест. Малков на этот ордер поставил печать губернской ЧК и свою подпись, сознательно видоизменив её на всякий случай. На телефонный аппарат в отделении милиции, куда мог бы позвонить Михаил Романов в случае раскрытия их заговора, посадили своего сотрудника Дрокина. Его задачей было сорвать или отсрочить высылку милицейского отряда вдогонку за похитителями.
К 23 часам Гавриил Мясников подошёл к пермской гостинице "Королёвские номера", где жили Михаил Романов и его личный секретарь Брайан Джонсон. Остальные четверо участников похищения приехали туда на двух фаэтонах. У входа группа разделилась: Марков, Иванченко и Мясников остались у лошадей, а Жужгов и Колпащиков зашли внутрь гостиницы. Последний остался возле швейцара гостиницы на первом этаже, а Жужгов по лестнице поднялся в номер к Михаилу Александровичу, который уже находился в постели. Великий князь в эти дни страдал от обострения язвы желудка. Жужгов предъявил фальшивый ордер на арест, но Михаил, не узнав на нём подпись Малкова, потребовал, чтобы ему дали возможность переговорить с ним лично.
С этого момента разговор уже пошёл на повышенных тонах, что привлекло внимание постояльцев других номеров. Встревоженные всем происходившим, шофёр и камердинер Михаила Романова спустились на первый этаж к телефону и стали названивать в милицию. На их звонок ответил Дрокин. Иван Колпащиков, наблюдавший за всем происходившим, выскочил на улицу и сообщил оставшимся там сообщникам, что события разворачиваются по неблагоприятному для них сценарию. Тогда Маркова и Колпащикова решили отправить на подкрепление Жужгову. Они ворвались в номер Михаила Александровича Романова и, угрожая револьверами, потребовали немедленно проследовать за ними. Великий князь вынужден был подчиниться, но попросил, чтобы его личному секретарю Брайану Джонсону позволили сопровождать его. Эту просьбу удовлетворили.
Михаил вышел на улицу и упал обморок. Его подняли и посадили в первый фаэтон. Во второй посадили Джонсона. Ночь была пасмурная, и шёл дождь. Вся команда направилась в один из лесных массивов Мотовилихи. Миновав керосиновый склад Нобеля, расположенный в 6 верстах от Мотовилихи по Соликамскому тракту, они круто повернули по дороге в лес и, проехав примерно 100 метров, остановились. Это место было им хорошо знакомо. Здесь ещё до революции проводились массовки, недалеко протекала речка Архиерейка. "Приехали, вылезай!" - крикнул Жужгов и выпрыгнул из коляски. Первым стал выходить из фаэтона секретарь Брайан Джонсон. Андрей Марков выстрелил ему в висок, и он, качаясь, замертво упал на траву. Жужгов вывел Михаила Романова и выстрелил в него, но не убил, а только ранил в плечо. Жужгов попытался сделать второй выстрел, но в револьвере заклинило барабан. Михаил побежал, но Марков добил его выстрелом в голову.
Вскоре начало светать. Изрядно подвыпившие убийцы, решили оставить погребение Михаила Романова и Джонсона до утра. Они, опасаясь быть обнаруженными, укрыли трупы хворостом, а затем покинули место убийства. На следующую ночь туда вернулся Жужгов с похоронной командой, и трупы были захоронены недалеко от места их убийства. Характерно, что вещи убитых участники похищения и убийства разделили между собой. Расправа над Михаилом Романовым стала лишь прелюдией перед убийством всей семьи Николая-2, которое произошло в Екатеринбурге спустя всего пять недель.