Когда стемнело, Павел, попрощавшись с Анастасией и поблагодарив её за приют, со своими спутниками поехали к церкви, у которой их уже поджидал священник. Они оставили повозку перед входом и вошли внутрь храма. Священник взял с кануна зажжённую свечку и повёл их по крутой лестнице в просторное подземелье, находившееся под зданием церкви. Свод и стены тоннеля были аккуратно выложены большеразмерным демидовским кирпичом, а пол выстлан широкими гранитными плитами.
В торце подземелья был виднен проём двери, от которой сохранились лишь массивные ржавые шарниры. Проём был наглухо замурован кирпичом, но уже другим, и видимо гораздо позднее. Что скрывалось за этой дверью, и какие тайны она хранила? Павел заметил внизу, недалеко от двери, странное сооружение с углублением, вложенное прямо в стену. Оно по конструкции напоминало небольшую плавильную печь. Павел вдруг вспомнил, как ему ещё в детстве рассказывал дед, что под городом существуют потайные ходы и подземелья. Их, как будто бы, скрытно вырыли по распоряжению Никиты Демидова. Ходили слухи, что в них он перевёз станки для чеканки монет после затопления Невьянской башни. После этого в Верхнюю Салду тайно привезли с десяток мастеровых людей, которые, судя по всему, продолжили противозаконное дело Демидова.
В нише "печи" под грудой разного хлама был спрятан закрытый металлический ящик с замком и с двумя ручками по бокам. В нём и находилось золото с ближайших приисков. Сергей с Виктором взяли ящик и понесли наверх, к стоящей у церкви повозке. Павел попрощался со священником и вслед за ними направился к выходу.
Затем они погрузили ящик на телегу и поехали на ней в сторону Алапаевского тракта. Но, подъезжая к первому же перекрёстку, увидели впереди конный патруль, неторопливо скачущий им навстречу вдоль Павловской улицы. Они повернули на Салдинскую улицу и направились к Маральскому мосту. Отъехав метров двести от перекрёстка, Павел оглянулся назад и увидел, что патруль тоже свернул следом за ними. Тогда он приказал Сергею гнать лошадь, как можно быстрее. Свернув на перекрёстке на Маральский мост, они проскочили его, и оказались на Ямской улице, ведущей к Миллиону.
Патруль галопом пустился за ними в погоню и начал их догонять. Павел перехватил у Сергея вожжи и погнал лошадь в гору. Он пытался выскочить к лесу, на Балакинскую дорогу. Патруль приближался к ним всё ближе. Затем кавалеристы в темноте открыли по ним беглый огонь из винтовок. Шальная пуля попала Виктору Бабину в голову, и он замертво упал на телегу. Сергей попытался отстреливаться из револьвера, но в кромешной тьме приходилось стрелять наугад, и никакого эффекта от этого не было.
Наконец они выскочили из города. Павел, поняв, что с грузом далеко им не уйти, решил от него избавиться. Справа от них возле дороги был скотомогильник, который жители ещё называли "Смольной ямой". В неё сбрасывали с незапамятных времён умерший скот со всего города. Это была большая глубокая яма естественного происхождения на выезде из города по Балакинской дороге. В неё до краёв был залит мазут, разбавленный керосином, видимо для предотвращения распространения инфекций.
"Смольная яма" была окружена с трёх сторон лесом, а четвёртой выходила к Балакинской дороге, куда и подгоняли повозки с мёртвым скотом. Трудно сказать, насколько тогда подобный способ захоронения был безопасным, поскольку на поверхность такого резервуара всплывали распухшие трупы животных, облепленные мухами или слепнями. Тем не менее, лучшего способа захоронения скота в то время, по-видимому, не знали.
Павел подъехал вплотную к "Смольной яме", и они с Сергеем сбросили в неё ящик с золотом. Здесь его уже абсолютно точно никто не стал бы искать. Затем они бросили телегу с лошадью и побежали в лес. Патруль был уже в нескольких десятках метров. Всадники заметили убегающих в лес людей и начали стрелять. Сергею пуля попала в спину, и он упал, не добежав до опушки несколько метров. Павел успел скрыться в вересовнике, он залёг в кустах, неподалёку от дороги. Он не видел в темноте спешившихся всадников, но хорошо слышал их разговор.
Один из солдат зажёг от спички оторванную от берёзы бересту, и осветил ей лежавшего ничком Сергея. "Готов, ему пуля прямо под лопатку вошла. Вроде деревенский. Чего убегал?" - с недоумением произнёс солдат. "Если убегал, значит, была причина. Не зря же они в нас стреляли. Обыщи его, может, что найдёшь. А ещё один в лес убежал, надо бы поискать его" - сказал второй солдат, видимо старший среди них. "Кого тут теперь найдёшь? Ты погляди, темень какая! Он, поди, с испугу уже к Балакино подбегает. Ищи его топерь!" - недовольно ответил первый, обыскивая Сергея. "Тут на телеге ещё один мертвяк" - раздался голос из темноты. "Ладно, грузите этого тоже на телегу, и поехали обратно" - приказал старший патруля, показывая плёткой на лежавшего ничком Сергея.
Они погрузили тело Сергея на телегу, сели на лошадей и шагом поехали в сторону города. Павел вышел на дорогу и пошёл по ней подальше от города. Он пешком пробирался на восток, ночуя в лесах или в маленьких деревушках, попадавшихся на пути. До своего полка он добрался только на четвёртый день, уставший, голодный и оборванный. Павла остановил казачий конный дозор недалеко от Ирбита и доставил его в штаб дивизии.