Пройдя 120 километров от Нижнеудинска, эшелон с войсками чехословаков миновал Тулун, который фактически контролировали партизаны. 11 января 1920 года добрались до станции Зима. Здесь партизаны уже заблокировали железную дорогу. Комендант состава, чешский майор Шедива, приказал установить на крышах вагонов пулемёты и запретил русским выходить из вагонов. Партизаны отцепили паровоз от поезда, требуя передачи им адмирала Колчака и "золотого запаса".
К Михаилу в вагоне подошёл Сергей Краснов и тихо спросил: "Командир, ребята спрашивают, что будем делать дальше? Надо уходить, Михаил Петрович, да и ребят надо бы поощрить за верную службу". "Собирайте с Егором людей, и уходите. Я уйду только с адмиралом, пусть даже на тот свет. А поощрить вас мне сейчас не чем. Нужно было чуть раньше тебе поднять эту тему. Ну, давай, объявлю вам благодарность по службе, а большего я уже ничего сделать не в силах" - с иронической улыбкой предложил Михаил.
"Мы и сами себя поощрим, если разрешишь нам взять золото из эшелона. Теперь оно уже всё равно не наше" - тихо сказал Сергей. "Я не против, но эшелон уже охраняют чехи, а караулами командуют их офицеры" - ответил Михаил. "Это пускай охраняют, служба у них такая. Спасибо, командир! А то, может, давай - с нами. Если вдруг надумаешь, то скажи" - закончил разговор Краснов и пошёл к своим друзьям. Затем они долго вместе что-то тихо обсуждали, а ночью незаметно покинули свой вагон и в темноте пробрались к "золотому" эшелону.
Стояли суровые сибирские морозы, ночами доходя до минус 50 градусов, и солдаты попрятались в теплушках вагонов. Только немногочисленная охрана эшелона, подняв высокие воротники длинных овчинных тулупов, оставалась снаружи. Возле последнего вагона соства мелькнули две тени. Два чешских часовых, охранявших эшелон, неподвижно распластались на белом снегу. Третий часовой, пожилой казак, обходя эшелон, издали заметил их тела, передёрнул затвор своей винтовки и хотел выстрелом поднять тревогу. Но тут его остановил здоровенный казак в офицерских погонах на полушубке, вдруг неожиданно вынырнувший из темноты. Он вырвал винтовку у него из рук.
"Тихо дядя, не шуми! Целее будешь. Ты пока отдохни немного, а мы покараулим" - тихо произнёс казак. Из мрака ночи появился второй - поручик, судя по погонам. "Серёга, давай лошадей, с охраной я договорился" - обратился казак к подошедшему офицеру. Из темноты, со стороны пакгаузов к составу подъехали три подводы с тремя солдатами на них. Лошадей и подводы пластуны увели от станционных складов, находившихся неподалёку. Сергей Краснов сорвал пломбы с вагона. Ящики с золотом перегрузили из вагонов на подводы. На всю операцию ушло несколько минут.
Егор Медведев подошёл к казаку, охранявшему поезд, возвратил ему винтовку и сказал на прощанье: "Будь здоров, дядя! Ты вали всё на чехов. Скажешь, что они ночью вскрыли вагон и ушли с золотом. Там в вагоне николаевские червонцы лежат в мешке. Возьми, сколько унесёшь. Это тебе награда за верную службу адмиралу". После этого вся команда из пяти человек погрузилась на подводы с ящиками, захватив с собой тела двух чешских часовых. Они направились от станции в сторону ближайшего леса, где исчезли в кромешной темноте морозной сибирской ночи.
Углубившись в чащу леса, они расчистили небольшую площадку от снега и попробовали выкопать яму для ящиков с золотом. Но стальные сапёрные лопатки со звоном упёрлись в промёрзший грунт, как будто в камень. Пришлось разводить костёр, чтобы отогреть почву и снять с неё верхний слой. Так повторялось несколько раз, пока яма не углубилась почти до человеческого роста, напоминая собой вырытую могилу.
Эту практику Медведев с Красновым освоили ещё на Юго-Западном фронте, когда под Перемышлем в жестокие морозы почти каждый день рыли могилы для своих погибших товарищей. Когда яма была вырыта, на дно уложили ящики с золотом, которые присыпали слоем земли. Поверх положили трупы двух караульных чехов. После этого яму полностью засыпали землёй, а сверху навалили снега. На всё ушло около трёх часов, после чего вся команда вернулась на станцию и до рассвета пробралась в свой вагон.