Рота Александра Голованова расположилась на отдых на станции Нижняя Салда, являвшейся в это время тупиковой. Отступая под натиском белых войск, они ждали погрузки в подвижной состав. Сюда же, на станцию, из Екатеринбурга, Алапаевска, Камышлова и других городов Урала пригоняли вагоны с пленными белогвардейцами, священнослужителями с их семьями и людьми, сочувствующими Белой Армии.
В Нижней Салде большевики стали освобождаться от плен-ных. Вблизи станции начались массовые расстрелы. Тела убитых не выдавались родственникам для христианского погребения. Их скидывали в большие ямы, вырытые в лесу. Расстреливали невинных людей и в подвале здания, где ныне расположен краеведческий музей. Уже позже, в 1930-х годах, чтобы замести следы массовых зверств "революционеров", подвал засыпали землей.
Однажды Александра Голованова вызвал командир их батальона Иосиф Андреевич Ослоповский. Александр нашёл его за зданием вокзала, куда конвой привёл группу пленных, всего около десяти человек. Он узнал среди них салдинских священников - отцов Петра Дьяконова и Алексия Кузнецова, а также начальника Верхне-Салдинской железнодорожной станции Б.И. Лытковского. С ними был ещё штабс-капитан А.П. Дьяков, подозреваемый в связях с белогвардейцами, и пятеро крестьян из ближних деревень.
Ослоповский сказал подошедшему Александру: "На станцию привезли партию пленных из Верхней Салды. Командир полка приказал их расстрелять. Пусть твои люди приведут приказ в исполнение". "Товарищ командир, а попов-то за что?
Бойцы могут отказаться их расстреливать, у меня же вся рота из жителей Верхней Салды, многие верующие. Может поручить другим, не из местных?" - неуверенно спросил Александр.
"Чистеньким хочешь остаться, а всё это дерьмо за тебя кто-то другой должен разгребать? Эти попы вели пропаганду против советской власти, и они должны ответить по законам военного времени. А потом, какой ты на хрен, командир, если твои подчинённые приказы не выполняют. А ещё чекистом был! Не выполнят приказ, поставь их к стенке, рядом с этими. Иди, выполняй!" - с раздражением приказал комбат.
Александр шёл к бойцам своей роты и не представлял, как он сможет отдать им приказ расстреливать священников, которые крестили их самих, их жён, детей и родственников, крестили его самого. Александр построил роту и, переборов себя, обратился к солдатам: "Товарищи красноармейцы! Нам поручено расстрелять врагов советской власти. Если среди вас есть добровольцы, то прошу выйти из строя". На удивление Александра из строя вышли человек тридцать желающих. Он отобрал с десяток человек и назначил старшим расстрельной команды одного из командиров взводов, которому приказал немедленно привести приказ в исполнение. Сам Александр не смог участвовать в расстреле. Группа пленных была зверски убита возле леса, недалеко от станции.
Александр к вечеру пошёл туда и увидел ужасающую картину. У расстрелянных пленных были отрублены головы и изуродованы тела, кругом была их кровь, перемешанная с землей. У Александра перехватило дыхание от подкатившего к горлу комка, горячей волной подступала тошнота, а сердце учащённо колотилось в груди, отдаваясь в висках. Со стороны станции к нему незаметно подошёл солдат с блокнотом в руке. При виде растерзанных и окровавленных трупов ему стало плохо. Потрясённый увиденным зрелищем, солдат удалился к лесу. Его начало рвать.
Александр, сам с трудом справившийся с приступами тошноты, подошёл к нему и спросил: "Вы кто такой и зачем сюда пришли?". "Я рядовой Павел Бажов, товарищ командир, журналист дивизионной газеты "Окопная правда", бывший школьный учитель из Камышлова" - представился солдат. "И что же ты, бывший учитель, напишешь в своей газете по этому поводу?" - поинтересовался Александр. "Об этом я писать не буду. Это ужасно! Кто мог такое сделать?
Простите товарищ командир, но меня тошнит, я лучше пойду" - ответил журналист и, шатаясь, направился в сторону станции. Александр постоял ещё немного, сняв с головы фуражку, а затем двинулся за ним следом.
Он шёл к станции, ошеломлённый всем увиденным, и думал про себя: "Как же мог этот народ, ещё вчера верующий и благочестивый, сотворить такое?". В его голове всё никак не укладывалось, как население страны, которое веками было богобоязненным, ревностно соблюдало все посты и заповеди божьи, вдруг превратилось в толпы жестоких кровожадных полулюдей - полузверей, не имеющих ни веры, ни жалости, потерявших чувство сострадания к своим ближним. И всё это можно было отнести к обеим сторонам, которые участвовали в гражданской войне.