короткими, рокочущими криками
роптали на меня тупоголовые.
за то что я ночами тихо скидывал
отбросы мягкотелые, тяжелые.

со скал, неимоверной траекторией
летели вниз, вопя и дико завывая.
моей рукой писалась древняя история,
пологом тайны псевдофакты покрывая.

и с каждым разом укрывая камни
младенческим багровым покрывалом,
чужое горе было чуть забавней,
чем сто землетрясений в девять баллов.

со временем и к крови привыкаешь.
и к запаху младенцев мертвых - тоже. 
но только вот одно не исчерпаешь.
следов ногтей родительских на коже.