Автоматы, понятно, не пушки,
Я - рондолина из нержавейки.
Штамповали меня вместо двушки,
Я в два раза дороже копейки.

Я все войны заканчивал миром,
Если набран был номер на диске.
Автомат для меня был вампиром,
Поедал меня вместо сосиски.

Я, влетев автомату в желудок,
Там такие же видел рондоли.
Был прожорливым этот ублюдок,
Ел помногу и даже без соли.

Я его ненавидел до дрожи,
Но потом приходил дядя Ваня.
Нас спасал, вынимал из-под кожи
Автомата, пока тот в нирване.

И опять развозил по киоскам,
Чтоб продать нас за пару копеек.
Я безмерно сочувствовал тезкам,
Отыскавши одну из лазеек.

Провалился я в дырку кармана
И лежал там спокойно два года.
Вот где, братцы, сплошная нирвана.
Не в желудке стального урода.

Но пиджак износился и вскоре,
Оказался я с ним на помойке.
Испытал настоящее горе,
Начались времена перестройки.

Сколько было потом приключений!
Мной бомжи открывали бутылки,
Но однажды один из них - гений,
Раритета нашел предпосылки.

И теперь я, свидетелем века,
Среди прочих монет нумизмата,
Часто радую взгляд человека,
Что звонил из того автомата.