***
Сквозь трещины в тёмных обоях
И луковицу ночника
Ты говорила со мною,
Роняя, как слёзы слова.

Тебя не узнал я сначала:
Тех острых натруженных плеч, 
Большого поверх одеяла,
Как серая тёплая печь, 
Глаза, как сырые уголья,
Наполненные тишиной,
Что обнажают до крови
Родную черту за чертой.

Я что-то нашёптывал прямо,
Ладони сухие сжимал, 
Как будто ушедшую рано, 
Неузнанную навещал.


***
Набухли губы. 
Словно в свежую морковь
Вгрызаюсь я по зелень сочной жизни, 
И кем-то полнится и стелется мой кров
На дне безумно пляшущей отчизны.

Корми меня плодом своих садов, 
пои из клюва чистоглазой птицы.
И платье пусть из ягод и цветов
Закружится от бега тонкой спицы.

А где в песок уходят города,
Там стебель белый солнечного света
Пробьёт скелет пустого корабля,
В зелёное и синее одетый


***
Что слышишь ты в лесу певучем, 
Дыша дрожащей чистотой?
Где так старательно, беззвучно 
Паук глаза мои оплёл.

Он ткал серебряные нити
И знал души моей узор.
Там бились тонко крики птичьи
О перламутровый простор.

Свет разлетится на осколки, 
На миллиард горящих стрел:
Вонзится радость в сердце звонко
Тому, кто этого хотел.


***
Сиянье белое над городом моим
Играет нежно пёрышком над бездной.
Наденьте ваши лучшие одежды,
Струите тканей карамельный дым!

Ты так проста с узорами. Под вечер
Течёт волос искрящаяся гладь,
Спуская чёрный занавес на плечи,
Волнуя смугло дышащую стать.


***
Торчали печи сапогами
В квадратах выжженной земли.
Стояли дни, когда ногами
Месили тесто на крови.

Шел снег и дождь - золой и камнем.
Земля дрожала и плыла. Полна огня,
Она хрустально 
Была звонка и холодна.

Звонка от пущенного крика
Сожженных душ и деревень.
От тонко скроенного лика
Кроваво растекалась тень.

А холодна её глазами, 
Чьей синевой держался мир,
Дышавший редкими толчками
Сквозь едкий стелющийся дым